Прекращение обязательств невозможностью исполнения (А.М. Эрделевский, "Законы России: опыт, анализ, практика", N 8, август 2007 г.)

Прекращение обязательств невозможностью исполнения

Невозможность исполнения обязательства является одним из предусмотренных Гражданским кодексом РФ (далее - ГК) оснований его прекращения. В настоящее время прекращению обязательства невозможностью исполнения посвящены ст.ст. 416 и 417 ГК. Как показывает анализ судебной практики, в связи с применением ст. 417 ГК возникают непростые вопросы, затронутые, в частности, в п.п. 4 и 5 Обзора применения арбитражными судами норм Гражданского кодекса РФ о некоторых основаниях прекращения обязательств (далее - Обзор), доведенного Президиумом ВАС РФ до сведения арбитражных судов Информационным письмом от 21 декабря 2005 г. N 104. Прежде чем перейти к рассмотрению отдельных вопросов, связанных с прекращением обязательства невозможностью исполнения, напомним эволюцию правил об этом способе прекращения обязательства в российском законодательстве.

В ст. 144 ГК РСФСР 1922 г. устанавливалось: "Если в двустороннем договоре исполнение стало невозможным для одной из сторон вследствие обстоятельства, за которое ни она, ни другая сторона не отвечает, она, при отсутствии в законе или договоре иных постановлений, не вправе требовать от другой стороны удовлетворения по договору. Каждая из сторон вправе требовать от контрагента возврата всего, что она исполнила, не получив соответствующего встречного удовлетворения". В ГК РСФСР 1964 г. прекращению обязательства невозможностью исполнения были посвящена ст. 235, в которой предусматривалось, что "обязательство прекращается невозможностью исполнения, если она вызвана обстоятельством, за которое должник не отвечает".

Приведенными нормами обоих кодексов охватывались как "фактическая", так и "юридическая" невозможность исполнения. Под фактической невозможностью понимается физическое отсутствие у обязанного лица возможности исполнить обязательство (например, невозможность исполнения продавцом своей обязанности по передаче покупателю единственной в своем роде вещи в связи с ее случайной гибелью). Под юридической понимается такая невозможность исполнения, которая вызвана обстоятельствами, при наличии которых физическая возможность исполнения обязательства сохраняется, но реализация этой возможности противоречила бы предписаниям и запретам, установленным актами действующих в пределах своей компетенции органов публичной власти (например, невозможность исполнения поставщиком своих обязательств перед покупателем в связи с введением временного административного запрета на ввоз или вывоз товаров, являющихся предметом договора поставки).

В действующем сегодня ГК, как отмечалось выше, прекращению обязательства невозможностью исполнения посвящены ст.ст. 416 и 417. Согласно п. 1 ст. 416 ГК обязательство прекращается невозможностью исполнения, если она вызвана обстоятельством, за которое ни одна из сторон не отвечает. Пункт 2 ст. 416 ГК предусматривает, что в случае невозможности исполнения должником обязательства, вызванной виновными действиями кредитора, последний не вправе требовать возвращения исполненного им по обязательству. Отсюда следует, что если ни одна из сторон не отвечает за невозможность исполнения обязательства, кредитор вправе требовать возвращения исполненного по обязательству.

Из сравнения ст. 144 ГК РСФСР 1922 г., ст. 235 ГК РСФСР 1964 г. и ст. 416 действующего ГК нетрудно видеть, что общие правила российского гражданского законодательства о прекращении обязательства в связи с невозможностью исполнения не претерпели принципиальных изменений.

Новеллой является включение в ГК ст. 417 в качестве специальной нормы, посвященной последствиям юридической невозможности исполнения обязательства. В п. 1 ст. 417 ГК устанавливается, что если в результате издания акта государственного органа исполнение обязательства становится невозможным полностью или частично, обязательство прекращается полностью или в соответствующей части, а стороны, понесшие в результате этого убытки, вправе требовать их возмещения в соответствии со ст.ст. 13 и 16 ГК. Пункт 2 ст. 417 ГК предусматривает, что в случае признания в установленном порядке недействительным акта государственного органа, на основании которого обязательство прекратилось, обязательство восстанавливается, если иное не вытекает из соглашения сторон или существа обязательства и исполнение не утратило интерес для кредитора.

Существовал ли какой-либо смысл во включении в ГК ст. 417? Ведь до сих пор российское гражданское законодательство благополучно обходилось без подобной нормы. В отношении п. 1 ст. 417 ГК на поставленный вопрос следует ответить отрицательно. Статьи 416 и 417 ГК соотносятся между собой как общая (ст. 416) и специальная (ст. 417) нормы. Издание акта государственного органа, вследствие которого исполнение становится невозможным, является обстоятельством, за которое ни одна из сторон не отвечает, поэтому, если бы п. 1 ст. 417 ГК не существовало, обязательство в этом случае прекратилось бы на основании п. 1 ст. 416 ГК. Упоминание в п. 1 ст. 417 ГК о праве сторон требовать возмещения убытков в соответствии со ст.ст. 13 и 16 ГК также не привносит ничего нового, поскольку и без этого упоминания стороны вправе требовать возмещения убытков в случае признания соответствующего акта государственного органа недействительным. Таким образом, есть основания считать п. 1 ст. 417 ГК избыточной нормой, не производящей самостоятельного правового эффекта.

Что касается п. 2 ст. 417 ГК, то установленное в нем правило действительно производит эффект, который не возникал бы в отсутствие этой нормы. Речь идет об установленном в этой норме общем правиле о восстановлении обязательства в случае признания акта государственного органа недействительным. Это общее правило п. 2 ст. 417 ГК представляет собой изъятие из еще более общего правила, вытекающего из п. 1 ст. 416 ГК, согласно которому в случае невозможности исполнения обязательство прекращается необратимо, т.е. без возможности его дальнейшего восстановления. Однако ради этого эффекта вряд ли имело смысл вводить в ГК отдельную норму - ст. 417. Более логично было бы дополнить ст. 416 пунктом следующего содержания: "В случае прекращения обязательства в результате издания акта государственного органа, повлекшего невозможность исполнения обязательства, и признания впоследствии в установленном порядке этого акта недействительным обязательство восстанавливается, если иное не вытекает из соглашения сторон или существа обязательства и исполнение не утратило интерес для кредитора".

Любое излишество в законодательстве, особенно если оно сопряжено с небрежностью законодателя, создает дополнительные проблемы, что можно проиллюстрировать на примере дела, о котором идет речь в п. 4 Обзора.

В этом деле истец обратился в арбитражный суд с иском к ответчику о взыскании неустойки в связи с неисполнением последним обязательства по предоставлению аванса. Между сторонами был заключен договор строительного подряда, в соответствии с которым истец обязался построить перерабатывающее предприятие на земельном участке, принадлежащем ответчику на праве собственности. Ответчик нарушил обязательство в части своевременного предоставления истцу аванса, поэтому последним был предъявлен иск в суд. Ответчик просил суд отказать истцу в иске, ссылаясь на то, что его обязанности перед истцом прекратились в связи с изданием после заключения договора постановления главы администрации муниципального образования, в результате которого исполнение обязательства стало невозможным (ст. 417 ГК), поскольку этим постановлением земельный участок на основании п. 1 ст. 11 Земельного кодекса РФ был изъят для муниципальных нужд.

Суд первой инстанции не согласился с мнением ответчика и удовлетворил иск исходя из того, что основанием прекращения обязательства, предусмотренным ст. 417 ГК, является невозможность исполнения в связи с изданием акта государственного органа, к которым относятся федеральные органы и органы субъектов РФ. Акты органов местного самоуправления в этой норме не упомянуты, поэтому суд первой инстанции счел ст. 417 ГК неприменимой к отношениям сторон договора.

Суд кассационной инстанции отменил решение суда первой инстанции и отказал в удовлетворении иска. Позиция суда кассационной инстанции состояла в следующем. Согласно п. 1 ст. 417 ГК, если обязательство прекратилось в результате издания акта государственного органа и стороны понесли в результате этого убытки, они вправе требовать их возмещения исходя из ст.ст. 13 и 16 ГК, которые устанавливают одинаковый порядок возмещения причиненных гражданину или юридическому лицу убытков в результате незаконных действий (бездействия) как государственных органов, так и органов местного самоуправления. Отсюда следует, что указанные убытки могут возникнуть и при издании акта органа местного самоуправления, в том числе делающего невозможным исполнение обязательства. Далее суд кассационной инстанции указал, что толкование положений ст.ст. 13, 16, 417 ГК позволяет сделать вывод о том, что обязательство может быть прекращено в связи с невозможностью исполнения и в тех случаях, когда издан акт органа местного самоуправления. Вместе с тем суд кассационной инстанции признал, что, поскольку вопрос о последствиях издания органом местного самоуправления акта, сделавшего исполнение обязательства невозможным, законом прямо не урегулирован, подлежит применению п. 1 ст. 6 ГК (аналогия закона). Сходные отношения регулирует ст. 417 ГК, которая должна применяться к рассматриваемым отношениям. Исходя из такой позиции суд кассационной инстанции сделал вывод о том, что обязательства сторон, возникшие из договора строительного подряда, прекратились в силу ст. 417 ГК.

Правильность вывода суда кассационной инстанции о прекращении обязательства не вызывает сомнения, однако мотивировочная часть представляется избыточной и не вполне точной.

Действительно, законодатель по небрежности забыл упомянуть в ст. 417 ГК об актах органов местного самоуправления. Но путем распространительного толкования ст. 417 ГК во взаимосвязи со ст.ст. 13 и 16 ГК ее действие можно распространить и на такие акты, и суд кассационной инстанции вполне убедительно это показал. Использовать же ст. 417 ГК в порядке аналогии закона (п. 1 ст. 6 ГК) в данном случае, как представляется, не было достаточных оснований, поскольку гражданским законодательством урегулированы отношения, возникающие в связи с невозможностью исполнения обязательства, и если отдельная причина невозможности исполнения не указана в законе, ее можно ввести в сферу действия определенной нормы, например, ст. 417 ГК путем ее распространительного толкования. Но этот нюанс не имеет существенного значения.

Важнее обратить внимание на другой дефект мотивировочной части постановления суда кассационной инстанции - тезис о том, что "вопрос о последствиях издания органом местного самоуправления акта, сделавшего исполнение обязательства невозможным, законом прямо не урегулирован". Это не так. Указанный вопрос прямо урегулирован, но только не ст. 417, а ст. 416 ГК. Как было показано выше, п. 1 ст. 417 ГК не производит самостоятельного эффекта, а речь в рассматриваемом деле шла о применении именно п. 1 ст. 417 ГК. Действие п. 1 ст. 416 ГК распространяется на любые не зависящие от сторон обстоятельства, повлекшие невозможность исполнения обязательства, поэтому только для признания обязательства прекращенным вследствие издания акта органа местного самоуправления, делающего исполнение невозможным, вовсе не было необходимости пытаться применить п. 1 ст. 417 ГК - вполне можно было признать обязательство прекращенным на основании п. 1 ст. 416 ГК.

Другое дело, если бы акт органа местного самоуправления был признан недействительным и спор шел по поводу признания обязательства возобновленным в соответствии с п. 2 ст. 417 ГК. В таком споре обойтись без применения п. 2 ст. 417 ГК (в порядке распространительного толкования или аналогии закона) было бы невозможно, поэтому позиция суда кассационной инстанции, изложенная в п. 4 Обзора, имела бы важное значение для его правильного решения.

Для применения ст. 417 ГК представляет интерес и дело, представленное в п. 5 Обзора. Здесь истец обратился в арбитражный суд с иском к ответчику о взыскании убытков в связи с неисполнением обязательства. Между сторонами заключен договор, в соответствии с которым ответчик обязался осуществлять определенную деятельность, которой он был вправе заниматься только на основании лицензии и имел таковую на момент заключения договора. В дальнейшем, в связи с неоднократными нарушениями ответчиком лицензионных требований и условий, эта лицензия была аннулирована судом по заявлению уполномоченного государственного органа. Ответчик счел обязательство прекращенным на основании п. 1 ст. 417 ГК с предусмотренными в этой норме последствиями, т.е. без обязанности возместить другой стороне причиненные ей убытки.

Истец же считал, что ссылка ответчика на прекращение обязательства в связи с невозможностью исполнения является несостоятельной, поскольку ответчик был лишен лицензии вследствие своих неправомерных действий, т.е. он сам способствовал невозможности исполнения обязательства.

Суд признал позицию истца обоснованной и иск удовлетворил исходя из того, что согласно п. 1 ст. 416 ГК обязательство прекращается невозможностью исполнения, если она вызвана обстоятельством, за которое ни одна из сторон не отвечает. Одним из таких обстоятельств является прекращение обязательства в результате издания акта государственного органа (п. 1 ст. 417 ГК), в том числе связанного с лишением лицензии на осуществление определенного вида деятельности. Однако в рассматриваемом случае лишение ответчика лицензии было вызвано его неправомерными действиями, т.е. обстоятельством, за которое он отвечает. Поскольку наступила фактическая невозможность исполнения обязательства в натуре по вине ответчика, то, как счел суд, прекратилось обязательство ответчика по осуществлению деятельности в натуре, но не обязанность возместить убытки, вызванные тем, что исполнение в натуре не последовало. Основываясь на такой позиции, суд удовлетворил иск.

Применительно к п. 5 Обзора необходимо уточнить, что в рассматриваемом случае обязательство не прекратилось, поскольку как п. 1 ст. 416 ГК, так и ее частный случай - п. 1 ст. 417 ГК предусматривают прекращение обязательства невозможностью исполнения лишь в случае, если она вызвана обстоятельством, за которое ни одна из сторон не отвечает. Именно поэтому п. 1 ст. 417 ГК предусматривает взыскание убытков не с одной из сторон обязательства, а с соответствующего публично-правового образования (Российской Федерации, ее субъекта или муниципального образования). Если же невозможность исполнения вызвана обстоятельством, за которое одна из сторон отвечает (как это и произошло в данном случае), то обязательство не прекращается, т.е. договор продолжает существовать. Поэтому истец был вправе требовать расторжения договора и возмещения убытков, причиненных ему в результате неисполнения ответчиком своей предусмотренной договором обязанности.

А.М. Эрделевский,

доктор юридических наук, профессор МГЮА

"Законы России: опыт, анализ, практика", N 8, август 2007 г.