Уголовная политика через призму культуры (О.Н. Бибик, "Журнал российского права", N 10, октябрь 2007 г.)

Уголовная политика через призму культуры

Культура, понимаемая как совокупность сотворенных человеком материальных и нематериальных явлений, является фундаментом процессов, происходящих в обществе. Вполне обоснованно утверждается, что "человек является творцом культуры, а она в свою очередь творит человека"*(1). Культуру нередко именуют "второй природой", она определяет все существенные черты человеческой деятельности, в том числе процесса социального нормирования, оказывает влияние на политику в различных сферах общественной жизни, в том числе в сфере противодействия преступности. Субъекты, участвующие в выработке и реализации уголовной политики, являясь носителями определенной культуры, руководствуются своими субъективными представлениями, во многом определяемыми культурной принадлежностью этих субъектов. В связи с этим представляется актуальным проанализировать, каким образом культура влияет на уголовную политику. С учетом многоаспектности указанной проблемы в статье исследуется взаимосвязь культуры и уголовной политики в контексте одной из ключевых характеристик культуры, а именно ее неоднородности.

Существует немало точек зрения по вопросу о том, что необходимо понимать под уголовной политикой. В узком смысле слова уголовная политика обычно определяется как направление деятельности государства, связанное с применением уголовно-правовых мер борьбы с преступностью. В этом случае синонимом уголовной политики выступает понятие "уголовно-правовая политика". В широком смысле слова уголовная политика - это стратегическая линия, концепция борьбы с преступностью в целом. При таком подходе в уголовную политику включаются уголовно-правовая, уголовно-исполнительная, уголовно-процессуальная политика и другие направления противодействия преступности*(2). В данной статье используется понятие уголовной политики в узком смысле слова.

Можно выделить два направления, в рамках которых культура взаимодействует с уголовной политикой: 1) формирование нормативных основ уголовной политики; 2) реализация норм уголовного права при осуществлении уголовной политики. Культура формируется на многоуровневой основе - начиная от человечества в целом и заканчивая каждым индивидом в отдельности. Мы рассмотрим взаимодействие культуры и уголовной политики на двух уровнях - международном и государственном в рамках указанных выше направлений.

Международный уровень является высшим уровнем, на котором происходит формирование культуры. Международное право в своей основе есть не что иное, как совокупность разделяемых всеми цивилизованными нациями и народами культурных норм, обладающих общечеловеческим значением. Так, право на жизнь, свободу, личную неприкосновенность и другие естественные права человека признаются всеми субъектами культуры независимо от присущих им особенностей. Но поскольку нормы международного права могут создаваться при участии как всех, так и нескольких государств, следует признать, что в последнем случае они будут направлены на защиту ценностей, существующих лишь в отдельных странах; при этом указанные ценности могут быть несвойственны другим государствам.

С учетом вышеизложенного, по нашему мнению, международное право имеет приоритет перед национальным уголовным законодательством только тогда, когда речь идет о защите общечеловеческих ценностей. Поэтому абсолютно оправданным является закрепление в п. 2 ст. 15 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г. положений, предусматривающих возможность наказания любого лица за деяние, которое в момент совершения являлось уголовным преступлением согласно общим принципам права, признанным международным сообществом*(3). Деяния, посягающие на мир и безопасность человечества, иные общечеловеческие ценности, безусловно, необходимо считать преступлениями вне зависимости от особенностей культуры, существующей в конкретном государстве. Во всех иных случаях криминализация соответствующих деяний путем изменения национального уголовного законодательства, которая нередко предусматривается международно-правовыми нормами, должна осуществляться с учетом названных особенностей. При другом подходе нужно было признать навязывание одной культурой своих ценностей другой культуре, что абсолютно неприемлемо с точки зрения как принципов международного права, так и необходимости обеспечения эффективности уголовной политики.

Проблема "адаптации" норм международного права в национальном уголовном законодательстве с учетом культурных особенностей особенно актуальна на данный момент для нашей страны. В настоящее время Российская Федерация активно приводит свое уголовное законодательство в соответствие с так называемыми европейскими стандартами. Между тем Россия не является сугубо европейской страной. Многие существующие в ней моральные нормы, которые играют значительную роль в жизни людей и по сей день, не соответствуют стандартам европейской культуры*(4). Например, на Россию, ее правовую систему, мощное влияние оказали наряду с христианством также ислам, мусульманское право, которые стали частью российской культуры*(5). Кроме того, в отличие от большинства европейских государств, в которых и сформировались указанные выше "стандарты", российская культура исторически основывается не на протестантском или католическом, а в большей степени на православном мировоззрении, имеющем определенные особенности. Поэтому приведение российского законодательства в сфере противодействия преступности в соответствие с требованиями Европейского сообщества должно осуществляться с учетом названных и иных особенностей российской культуры.

Следует отметить, что в международно-правовых документах культурный фактор упоминается в ряду факторов, которые обязательно должны приниматься во внимание при осуществлении уголовной политики. Так, в Руководящих принципах в области предупреждения преступности и уголовного правосудия в контексте развития и нового международного экономического порядка, являющихся приложением к Миланскому плану действий, принятому на Седьмом Конгрессе ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями 1985 г.*(6), отмечается, что в рамках предупреждения преступности и уголовного правосудия должны учитываться: 1) культурные условия общества, соответствующие традиции и обычаи при максимальном и эффективном использовании возможностей местного населения (п. 15); 2) наличие противоречий между местными учреждениями, традициями разрешения социально-правовых проблем и заимствуемыми, привносимыми извне иностранными правовыми нормами в целях обеспечения соответствующего отражения существующих общественных ценностей и структур в официальных нормах (п. 26); 3) культурная самобытность при введении новых мер по предупреждению преступности во избежание нарушения эффективного функционирования традиционных систем (п. 31). В пункте 2 Каракасской декларации ООН 1980 г. также обращается внимание на необходимость осуществления предупреждения преступности и уголовного правосудия в контексте существующих в государстве культурных ценностей. В соответствии с пунктом 1.3 Минимальных стандартных правил ООН в отношении мер, не связанных с тюремным заключением, 1990 г. (Токийские правила), указанные Правила применяются с учетом культурных условий каждой страны.

Можно констатировать, что на международном уровне культурный фактор является одним из основных при решении вопросов, связанных с уголовной политикой. Но особое значение названный фактор имеет в процессе выработки и реализации уголовной политики в конкретном государстве, особенно в многонациональном, в котором существует в еще большей степени культурно неоднородное общество. Рассмотрим эту проблему на примере России.

Согласно статье 71 Конституции РФ уголовное законодательство находится в исключительном ведении Федерации. Субъекты РФ лишены каких-либо полномочий в этой сфере. Такое разграничение полномочий между Федерацией и ее субъектами налагает на федеральные органы государственной власти обязанность учитывать в рамках уголовной политики все те особенности, которые существуют в каждом регионе. А таких особенностей достаточно много. Отметим некоторые из них.

Уголовная политика в России должна учитывать культурный фактор в целях повышения эффективности противодействия преступности мигрантов. Указанная категория лиц, находясь в России, продолжает руководствоваться культурными нормами, принятыми в той местности, из которой они переселились. Культурные различия между коренным населением и мигрантами провоцируют рост числа преступлений, совершаемых обеими категориями*(7). Кроме того, эти различия существенно осложняют деятельность правоохранительных органов по противодействию преступности мигрантов. Поэтому для эффективной борьбы с преступлениями, совершаемыми указанными лицами, субъекты, вырабатывающие и реализующие уголовную политику, должны учитывать характер и степень различий культуры, носителями которой являются мигранты, и культуры коренного населения. Только так можно установить истинные причины совершаемых ими преступлений, назначить действительно справедливое наказание, с максимальной отдачей реализовать иные средства уголовной политики. Соответствующие выводы в полной мере относятся не только к мигрантам, но и к находящимся в России иностранным гражданам, лицам без гражданства. Многие из них также остаются под влиянием культуры, существующей в государстве, из которого они прибыли.

Кроме того, необходимо учитывать, что во многих субъектах РФ проживают коренные малочисленные народы, которые существенным образом отличаются по своей культуре от иных этносов, населяющих нашу страну*(8). В связи с этим, свойственные им культурные особенности, конечно же, должны приниматься во внимание при выработке направлений противодействия преступности, реализации норм уголовного права.

На территории России проживают люди с различными религиозными взглядами; обычаи и традиции народов, населяющих нашу страну, также нередко существенно отличаются друг от друга. Поэтому законодатели и правоприменители обязательно должны учитывать данные различия в своей деятельности. У.Т. Сайгитов, безусловно, прав, указывая на необходимость осмысления механизма преступного поведения людей с учетом соответствующих культурных факторов (ментальности этноса, традиций, обычаев)*(9), которые должны приниматься во внимание при выработке и реализации уголовной политики. В данном случае как никогда актуальны слова классика: "Хороший практик-судья должен быть знаком с бытовыми чертами своего народа, знание которых является необходимым для правильного применения уголовного закона"*(10). Однако следует оговориться, что учет культурных особенностей в рамках уголовной политики необходим только в целях установления мотивов совершения преступления, особенностей личности преступника, иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела, правильной квалификации деяния и назначения справедливого наказания за его совершение. При этом культурные факторы никоим образом сами по себе не могут рассматриваться как смягчающие обстоятельства, что можно было бы расценить как нарушение принципа равенства перед уголовным законом по культурному признаку.

Государство и общество должны быть союзниками в борьбе с преступностью. В противном случае, если уголовная политика не будет учитывать названные выше факторы, возникнет конфликт культур - официальной, навязываемой государством, и неофициальной, поддерживаемой обществом, что весьма пагубно скажется на уголовной политике, ее эффективности. Не поддерживаемая обществом уголовная политика в лучшем случае обречена на провал, в худшем - способна породить более серьезный конфликт, который может нанести ущерб безопасности всего государства.

Культурный фактор в контексте уголовной политики имеет особое значение для правоприменения еще по одной причине. Согласно части 1 ст. 12 УК РФ граждане РФ и постоянно проживающие в России лица без гражданства, совершившие вне пределов Российской Федерации преступление против интересов, охраняемых уголовным законом, подлежат уголовной ответственности в соответствии с УК РФ, если в отношении этих лиц по данному преступлению не имеется решения суда иностранного государства. Данное положение изложено с учетом изменений, внесенных в него Федеральным законом от 27 июля 2006 г. N 153-ФЗ*(11) в целях, как было отмечено в пояснительной записке к соответствующему законопроекту, устранения противоречий между УК РФ и ст. 14 Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма. Указанная статья предписывает государствам-участникам Конвенции распространить свою юрисдикцию в отношении предусмотренных ею преступлений, совершенных гражданами соответствующих государств, без всяких условий, в том числе такого условия, как признание деяния преступлением в государстве, на территории которого оно было совершено.

Безусловно, такой подход является вполне обоснованным, если уголовная ответственность за деяние основывается на международно-правовых обязательствах государства. В иных случаях, по нашему мнению, граждане РФ и постоянно проживающие в России лица без гражданства, совершившие преступление вне ее пределов, подлежат уголовной ответственности по УК РФ, если указанное деяние признано преступлением в соответствующем иностранном государстве. Подобное толкование основывается на следующих доводах.

При применении иностранного права в соответствии с ч. 1 ст. 12 УК РФ реализуется общепризнанный принцип двойной криминальности, согласно которому уголовное преследование может осуществляться за совершение преступлений за рубежом в случае признания их таковыми в государстве, являющемся местом совершения преступления.

Анализируемое положение ст. 12 УК РФ относится к персональному принципу действия уголовного закона в пространстве. И.И. Лукашук и А.В. Наумов по этому поводу пишут: "Общее правило состоит в том, что государство осуществляет полную юрисдикцию в пределах своей территории и ограниченную: также в отношении своих граждан и организаций за рубежом"*(12). Уголовная юрисдикция, основанная на персональном принципе, носит ограниченный характер и является лишь предписывающей, в связи с чем территориальный принцип имеет верховенство по сравнению с персональным принципом*(13). Верховенство территориального принципа признают и другие авторы, которые при этом ссылаются на иные признанные международным сообществом правовые принципы*(14).

Закон места совершения преступления применяется в силу принципа представительной (заменяющей) компетенции, который означает, что государство применяет свой уголовный закон в отношении преступлений, совершенных за его пределами, при учете их наказуемости по закону места совершения преступления и по закону государства, в котором находится виновный*(15).

В связи с вышеизложенным нет сомнений в том, что ч. 1 ст. 12 УК РФ по-прежнему допускает применение иностранного права при регулировании уголовно-правовых отношений в Российской Федерации.

Необходимость применения иностранного уголовного права в России вытекает также из норм международного права. Приведем несколько примеров. Федеральным законом от 4 августа 1994 г. N 16-ФЗ*(16) ратифицирована Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г., которая была подписана государствами - членами СНГ. В Конвенции закрепляются, в частности, положения о том, что: 1) выдача для привлечения к уголовной ответственности производится за такие деяния, которые по законам запрашивающей и запрашиваемой сторон являются наказуемыми и за совершение которых предусматривается наказание в виде лишения свободы на срок не менее одного года или более тяжкое наказание (п. 2 ст. 56); 2) выдача для приведения приговора в исполнение производится за такие деяния, которые в соответствии с законодательством запрашивающей и запрашиваемой сторон являются наказуемыми и за совершение которых лицо, выдача которого требуется, было приговорено к лишению свободы на срок не менее шести месяцев или к более тяжкому наказанию (п. 3 ст. 56).

Федеральным законом от 10 января 1997 г. N 16-ФЗ*(17) ратифицирован Договор между Российской Федерацией и Исламской Республикой Иран о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским и уголовным делам, подписанный в городе Тегеране 5 марта 1996 г. Статья 55 Договора закрепляет обязанность государств выдавать друг другу лиц, находящихся на их территории, для привлечения к уголовной ответственности или для приведения в исполнение приговора на условиях, аналогичных указанной выше Конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г.

Федеральным законом от 25 октября 1999 г. N 190-ФЗ*(18) ратифицированы Европейская конвенция о выдаче 1957 г., а также Дополнительный протокол и Второй дополнительный протокол к ней. Согласно статье 2 данной Конвенции выдача лиц осуществляется в отношении преступлений, наказуемых в соответствии с законодательством запрашивающей и запрашиваемой сторон лишением свободы или в соответствии с постановлением об аресте на максимальный срок, по крайней мере, в один год или более серьезным наказанием. В статье 11 Конвенции предусмотрено, что, если преступление, в связи с которым запрашивается выдача, наказуемо смертной казнью в соответствии с законом запрашивающей стороны и если в отношении такого преступления смертная казнь не предусматривается законом запрашиваемой стороны или обычно не приводится в исполнение, в выдаче может быть отказано, если запрашивающая сторона не предоставит гарантий, которые запрашиваемая сторона считает достаточными, о том, что смертный приговор не будет приведен в исполнение.

В указанных выше международно-правовых актах непосредственно закрепляется обязанность отечественных правоприменительных органов, участвующих в выдаче лиц, совершивших преступление, оказании правовой помощи по уголовным делам, применять нормы иностранного уголовного права, определяя материальное основание возможности выдачи указанных лиц, оказания необходимой правовой помощи. Данные нормативные положения фактически обязывают судебные, правоохранительные органы применять иностранное уголовное право. Очевидно, что правильное применение таких норм возможно, только если уполномоченный субъект достаточно хорошо осведомлен об особенностях культуры, сформировавшейся в соответствующем зарубежном государстве. Конечно, если речь идет о простом убийстве или краже, в большинстве случаев вряд ли возникнут какие-либо проблемы. В то же время, например, наличие признаков убийства из низменных побуждений или убийства при нанесении потерпевшим тяжкого оскорбления виновному, будет установить куда труднее. Но еще большие трудности возникнут при применении норм иностранного уголовного права в отношении преступлений, совершенных в государствах, правовые системы которых основаны на религиозных или обычных нормах.

Вышеизложенное позволяет сделать следующий вывод. Культура является фундаментом права, в том числе его норм, направленных на противодействие преступности.

В связи с этим уголовная политика, будучи в силу названных обстоятельств органично связанной с культурой, должна в максимальной степени учитывать ее неоднородный характер, культурные особенности, существующие на соответствующей территории. Именно в этом видится залог эффективности уголовной политики, стабильного развития общества и государства.

О.Н. Бибик,

старший преподаватель кафедры уголовного

права и криминологии Омского государственного университета,

кандидат юридических наук

"Журнал российского права", N 10, октябрь 2007 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Культурология / Под ред. Ю.Н. Солонина, М.С. Кагана. М., 2005. С. 73.

*(2) См.: Юридическая энциклопедия / Отв. ред. Б.Н. Топорнин. М., 2001. С. 1112; Юридический энциклопедический словарь. М., 1984. С. 380; Лесников Г.Ю. К вопросу о понятии уголовной политики // Российский следователь. 2005. N 6. С. 26-27.

*(3) См.: Ведомости СССР. 1976. N 17(1831). Ст. 291.

*(4) См.: Сайгитов У.Т. Влияние традиций и обычаев на преступность в Республике Дагестан // Журнал российского права. 2004. N 3. С. 43-47.

*(5) См.: Мисроков З.Х. Феномен мусульманского права в процессах динамики систем права России (XIX-начало XXI века) // Журнал российского права. 2002. N 10. С. 153; Он же. Особенности формирования уголовно-правовой политики на Северном Кавказе // Законность. 2002. N 10. С. 33-36.

*(6) Советская юстиция. 1992. N 13-14. С. 38-40; N 15-16. С. 35-37.

*(7) См., напр.: Петрова О.Н. Миграционные процессы и проблемы предупреждения криминализации несовершеннолетних // Новые криминальные реалии и реагирование на них / Под ред. А.И. Долговой. М., 2005. С. 130-131.

*(8) См.: Кочетыгова Н. При рассмотрении дел с участием коренных малочисленных народов необходимо привлечение специалиста-этнографа // Российская юстиция. 2002. N 3. С. 47.

*(9) См.: Сайгитов У.Т. Указ. соч. С. 44.

*(10) См.: Сергиевский Н.Д. Русское уголовное право. Часть Общая: Пособие к лекциям. Пг., 1915. С. 3-5.

*(11) СЗ РФ. 2006. N 31 (ч. 1). Ст. 3452.

*(12) Лукашук И.И., Наумов А.В. Международное уголовное право. М., 1999. С. 39.

*(13) См.: Там же. С. 39, 40.

*(14) См.: Зюбанов Ю.А. Действие уголовного закона в пространстве: (Опыт сравнительного анализа уголовного законодательства стран СНГ): Дисс.: канд. юрид. наук. М., 2001. С. 119-123, 125; Мельников М.Г. Действие уголовного закона во времени и пространстве: Дисс. : канд. юрид. наук. Рязань, 1999. С. 135.

*(15) См.: Блум М.И. Действие советского уголовного закона в пространстве. Рига, 1974. С. 62.

*(16) СЗ РФ. 1994. N 15. Ст. 1684.

*(17) СЗ РФ. 1997. N 3. Ст. 360.

*(18) СЗ РФ. 1999. N 43. Ст. 5129.