Масштабные изменения УПК РФ и защита хозяйствующих субъектов (П.А. Скобликов, "Закон", N 1, январь 2008 г.)

Масштабные изменения УПК РФ и защита хозяйствующих субъектов

В июне 2007 г. опубликован, а в сентябре вступил в силу Федеральный закон от 05.06.2007 N 87-ФЗ "О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Федеральный закон "О прокуратуре Российской Федерации"*(1). Данным Законом в уголовно-процессуальное законодательство внесены принципиальные и масштабные изменения, последствия коих могут быть сопоставимы с теми, что наступили после неоднозначных изменений уголовного законодательства Федеральным законом от 08.12.2003 N 169-ФЗ "О внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации, а также о признании утратившими силу законодательных актов РСФСР".

Сходство указанных федеральных законов прослеживается и по другим признакам - таким, как поспешность принятия обоих и отсутствие, несмотря на большую значимость, предварительного обсуждения среди ведущих отечественных специалистов идейной основы (предпосылок, целей и др.) законопроекта и техники воплощения замысла.

Системный и полный анализ внесенных таким образом в УПК РФ изменений вряд ли возможен в рамках статьи, поэтому далее автор, не претендуя на исчерпывающее изложение и безукоризненные оценки (они, конечно, носят предварительный характер и будут скорректированы по мере наработки правоприменительной практики), намерен сосредоточить внимание на вопросе о том, каким образом законодательные новации скажутся на защищенности прав и законных интересов лиц, пострадавших от преступлений (прежде всего - хозяйствующих субъектов). Потому что именно в этом (защите указанных лиц) состоит основное предназначение уголовного судопроизводства, а также потому, что хозяйствующие субъекты все чаще подвергаются массированным криминальным атакам. Они страдают от внешнего и внутреннего мошенничества (ст. 159, 160, 201 УК РФ и др.), недобросовестных должников (ст. 176, 177 УК РФ) и партнеров (ст. 173, 195-197, 203 УК РФ), их имущество становится объектом различных краж (ст. 158 УК РФ) и открытых посягательств, в том числе и вооруженных (ст. 161, 162, 209 УК РФ), и т.д.

1. Процедура возбуждения уголовного дела следователем, дознавателем и органом дознания упростилась: в будущем им не потребуется согласовывать соответствующее решение с прокурором.

Прежняя процедура не раз подвергалась критике в юридической литературе, в том числе автором настоящей статьи*(2). В частности, указывалось на то, что прокуратура и иные правоохранительные органы, как правило, размещаются в разных зданиях, находящихся порой в противоположных концах городов. Поэтому согласование требует дополнительных (и немалых) затрат рабочего времени не только от прокурорских работников, но и от дознавателей, следователей, иных сотрудников, которые вынуждены ежедневно отвлекать служебный транспорт от исполнения других задач или искать оказию для направления материалов в прокуратуру и возвращения их назад, а то и лично ездить в прокуратуру, давать пояснения.

Кроме того, в период, когда материал находится в прокуратуре для получения согласия на возбуждение уголовного дела, работа следователя, дознавателя (органа дознания) по соответствующему заявлению о преступлении фактически оказывается приостановленной, и это дает преступнику дополнительный шанс уйти от ответственности (с соответствующими последствиями для пострадавшего). Особенно опасна такая ситуация при совершении тяжких и особо тяжких преступлений, требующих незамедлительного реагирования органов правопорядка. Известно, например, что значительная доля насильственных и корыстно-насильственных преступлений совершается в вечернее и ночное время, когда рабочий день в прокуратуре закончен. В результате следователь может быть поставлен перед альтернативой: не получив согласия на возбуждение уголовного дела, задержать лиц, застигнутых при совершении опасного преступления (например, вооруженного разбойного нападения на склад, офис фирмы), тем сам рискуя быть привлеченным к ответственности по ст. 301 УК РФ (за незаконное задержание, заключение под стражу или содержание под стражей), либо отпустить опасных преступников, способствуя тем самым их уклонению от ответственности и продолжению преступной деятельности.

Вместе с тем прокуратура с сентября 2007 г. не утратила контроля за обоснованностью возбуждения уголовного дела. Согласно ч. 4 ст. 146 УПК РФ в новой редакции копия постановления о возбуждении уголовного дела незамедлительно направляется прокурору. В случае если прокурор признает постановление о возбуждении уголовного дела незаконным или необоснованным, он вправе в срок не позднее 24 часов с момента получения материалов отменить постановление о возбуждении уголовного дела.

Таким образом, законодатель по данному вопросу вернулся на свою прежнюю позицию (примерно так же регламентировалась процедура возбуждения уголовного дела до 1 июля 2002 г.), и можно полагать, что обоснованность внесенного изменения вряд ли вызовет критику со стороны специалистов.

2. Полномочие давать или не давать согласие следователю на возбуждение перед судом ходатайства об избрании, продлении, отмене или изменении меры пресечения либо о производстве иного процессуального действия, которое допускается на основании судебного решения, перешло от прокурора к руководителю следственного органа. Представляется, что в результате следствие станет более динамичным, наступательным, потому что согласование с руководителем, который располагается в том же здании (нередко - в соседнем кабинете), находится "в теме", так как осуществляет текущий контроль за расследованием, будет происходить значительно быстрее. За счет сокращения непроизводительных потерь рабочего времени (связанных с необходимостью поездки в прокуратуру, подстраивания под график работы прокурора и др.) действия следователя станут более оперативными, производительными, а это, безусловно, отвечает интересам потерпевших.

Здесь стоит напомнить, что еще несколько лет назад судебное постановление для заключения под стражу и производства других процессуальных действий ни следователю, ни органу дознания не требовалось. Санкцию на них давал прокурор. Однако с переходом этих полномочий к суду у прокурора появилась новая функция, сходная с прежней, - дача согласия следователю и органу дознания (дознавателю) на производство тех процессуальных действий, которые затем санкционирует суд. Возникла громоздкая процедура, в результате которой самостоятельность следователя уменьшилась, а непроизводительные затраты (связанные с поездками по одним и тем же вопросам сначала в прокуратуру, а затем в суд) возросли.

Отметим также, что в рассматриваемом вопросе законодатель не до конца последователен: для возбуждения дознавателем перед судом ходатайства об избрании, отмене или изменении меры пресечения либо иного процессуального действия (которое допускается на основании судебного решения) по-прежнему требуется согласие прокурора. В результате дознание - по идее упрощенная по сравнению с предварительным следствием форма предварительного расследования - на деле оказывается более сложной, громоздкой и затяжной. Поэтому целесообразно внести изменения в уголовно-процессуальное законодательство и указанные полномочия прокурора передать начальнику органа дознания.

3. Согласно УПК РФ в старой редакции, а также УПК РСФСР прокурор имел право возбудить уголовное дело о любом преступлении, поручив затем его расследование дознавателю, следователю, нижестоящему прокурору или приняв к своему производству. С вступлением в силу анализируемого здесь Федерального закона прокурор полностью лишается права возбуждать уголовные дела. Можно уверенно предположить, что такое изменение законодательства повлечет ослабление реальной защиты лиц, пострадавших от преступлений.

Криминологами давно установлено: ведущими мотивами укрытия сотрудниками правоохранительных органов преступлений являются регулирование таким способом своей нагрузки, а также улучшение показателей своей деятельности. Ибо чем больше уголовных дел возбуждается, тем больше работы предстоит выполнить оперативным работникам, дознавателям, следователям, и наоборот. Вместе с тем уголовное дело не останется нераскрытым или нерасследованным (а такие результаты работы по делу являются плохими, вызывают различные нарекания со стороны контролирующих и надзирающих органов и лиц), если по сообщению о преступлении будет принято решение об отказе в возбуждении уголовного дела или сообщение будет укрыто от учета - просто потому, что уголовное дело не появится. Вот почему оперативные работники, работники дознания, следствия и их руководители объективно заинтересованы в укрытии "неудобных" преступлений (путем прямого укрытия от учета сообщений о преступлении или принятия по ним необоснованных решений).

В этом смысле прокурор объективно имеет меньше личных мотивов при принятии решения о возбуждении уголовного дела и с большей вероятностью, чем дознаватель, оперативный работник (выступающий от лица органа дознания) или следователь, способен принять обоснованное и законное решение по сообщению о преступлении.

Особенно важна роль прокурора при возбуждении уголовного дела по сообщению, распространенному в средствах массовой информации (что может быть актуальным и для хозяйствующих субъектов, ставших, например, объектом рейдерских атак), а также в случаях, когда совершено преступление в отношении лица, находящегося в зависимом состоянии от преступника либо по иным причинам не способного защищать свои права.

Реальное положение усугубляется наличием в правоохранительных органах коррупции, последствием которой в ряде случаев является то, что потерпевший даже при наличии фактических и правовых оснований для возбуждения уголовного дела вынужден проплачивать данное решение (прежде всего это относится к делам экономической направленности, а также другим делам, связанным с утратой потерпевшим имущества в крупном или особо крупном размере, или любым делам, где потерпевший - преуспевающий хозяйствующий субъект или состоятельный гражданин).

Возможность добиться решения о возбуждении уголовного дела не только у следователя (дознавателя), но и прокурора (либо вышестоящего прокурора) несколько снижала предпосылки для коррупции на стадии возбуждения уголовного дела. В ситуации усиления монополии на право возбуждения уголовного дела процессы коррупции могут усилиться.

Кроме того, есть основания полагать, что обострятся некоторые коллизии гражданского (арбитражного) и уголовного судопроизводства, на которые уже обращалось внимание в юридической литературе*(3). А это, в свою очередь, также будет способствовать увеличению сегмента латентной преступности.

Часть 3 ст. 226 ГПК РФ (редакция которой остается неизменной с момента введения данного Кодекса в действие) предписывает: "В случае, если при рассмотрении дела суд обнаружит в действиях стороны, других участников процесса, должностного или иного лица признаки преступления, суд сообщает об этом прокурору". Однако если прежде, получив такое сообщение, прокурор имел право возбудить уголовное дело, ныне, обнаружив в сообщении суда достаточные данные, указывающие на признаки преступления, прокурор может лишь направить сообщение по подследственности для принятия соответствующего решения. В лучшем случае решение о возбуждении уголовного дела будет принято с опозданием, что даст лишнюю возможность преступнику (преступникам) скрыть следы содеянного, покинуть место пребывания, принять иные меры, чтобы избежать ответственности. В худшем - сообщение вообще "потеряется"*(4).

4. В связи с перераспределением полномочий в области уголовного процесса между следователем, руководителем следственного органа и прокурором жалобы в порядке ст. 124 УПК РФ на действия (бездействие) и решения следователя будет рассматривать не только прокурор, но и руководитель следственного органа.

На первый взгляд это изменение может быть расценено как благоприятное для потерпевшего (и других участников уголовного судопроизводства), поскольку появляется дополнительный субъект, полномочный принимать искомые решения по жалобам.

Однако для сбалансированной оценки изменения закона следует принять во внимание то, что на руководителей следственных органов ляжет дополнительная большая нагрузка, а соответствующее увеличение штатов не предусмотрено.

Согласно ст. 124 УПК РФ жалоба рассматривается в течение трех суток со дня ее получения. Изучение практики показывает, что даже прокуроры это требование закона регулярно нарушали, рассматривая жалобы в течение месяца, а в некоторых случаях вообще не принимали решения по жалобе или не уведомляли о нем заявителя. Предпосылок для подобных нарушений со стороны руководителей следственных органов еще больше.

Не менее важно также, что следователь, как правило, согласовывает свои действия (бездействие) и решения с руководителем следственного органа (где-то в силу прямых указаний закона, где-то - в силу традиций или авторитета руководителя, а где-то - в силу своей общей служебной зависимости от начальника). Поэтому шансы получить удовлетворение жалобы у руководителя следственного органа при прочих равных условиях будут меньше, чем у прокурора.

Вместе с тем возможность действенного реагирования прокурора по жалобам на допущенные следователем нарушения теперь ограничивается. Прокурор уже не вправе отменить обжалуемые постановления следователя (исключение - кратковременное право прокурора на отмену постановления о возбуждении уголовного дела, что для потерпевшего неактуально, - см. выше) или дать ему указания о направлении следствия, производстве следственных и иных процессуальных действий.

5. Отдельного рассмотрения заслуживает вопрос о полномочиях прокурора при рассмотрении жалобы на необоснованный или незаконный отказ следователя в возбуждении уголовного дела по сообщению о преступлении. По УПК РФ в прежней редакции прокурор, признав доводы жалобы обоснованными, отменял постановление следователя и возбуждал уголовное дело либо назначал дополнительную проверку. Кроме того, осуществляя текущий контроль за исполнением федерального законодательства о приеме, регистрации и разрешении сообщений о преступлениях, прокурор и в отсутствие жалоб заинтересованных лиц выявлял и отменял необоснованные или незаконные постановления об отказе в возбуждении уголовного дела. Статистика показывает, что в течение года в целом по стране прокуроры до сих пор отменяли десятки тысяч (!) таких постановлений.

После вступления в силу анализируемых изменений УПК РФ прокурор не вправе отменить постановление следователя об отказе в возбуждении уголовного дела. Признав такое решение незаконным или необоснованным, прокурор может лишь вынести "мотивированное постановление о направлении соответствующих материалов руководителю следственного органа для решения вопроса об отмене постановления об отказе в возбуждении уголовного дела" (ч. 6 ст. 148 УПК РФ в новой редакции). В свою очередь руководитель следственного органа обязан тогда запросить мнение следователя и в случае представления последним письменных возражений либо дает следователю письменные указания об исполнении требований прокурора, либо информирует прокурора о несогласии с его требованиями (ч. 4 ст. 38 УПК РФ в новой редакции).

Таким образом, по новому законодательству удовлетворение поданной прокурору жалобы на необоснованный отказ следователя в возбуждении уголовного дела зависит одновременно от согласия трех субъектов: прокурора, следователя (решение которого обжалуется) и начальника следователя (с которым обжалуемое решение по причинам, указанным выше, неформально согласовывается перед вынесением). Соответственно реальный срок принятия окончательного решения по жалобе увеличится в несколько раз, а вероятность фактического удовлетворения жалобы в несколько раз уменьшится.

Часть совершаемых против хозяйствующих субъектов преступлений расследуется в форме дознания (это преступления небольшой и средней тяжести; их перечень см. в ч. 3 ст. 150 УПК РФ). Прокурор сохранил полномочия отменять необоснованные или незаконные постановления органа дознания, дознавателя об отказе в возбуждении уголовного дела, но в этой части регламентация УПК РФ стала более расплывчатой, что создает почву для принятия половинчатых решений и тем самым нарушения прав и законных интересов лиц, пострадавших от преступлений.

Прежде всего стоит напомнить, что, признав постановление органа дознания или дознавателя об отказе в возбуждении уголовного дела незаконным и (или) необоснованным, прокуроры уже не вправе возбудить уголовное дело, даже если в представленных материалах наличествуют достаточные данные, указывающие на признаки преступления. В соответствии с прежним законодательством прокуроры таким правом обладали и пользовались им. Так, в 2006 г. в целом по России прокурорами было отменено более 100 тыс. постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела, вынесенных в органах внутренних дел, с одновременным возбуждением дела*(5).

Часть 6 ст. 148 УПК РФ в новой редакции устанавливает, что прокурор направляет свое постановление об отмене постановления об отказе в возбуждении уголовного дела начальнику органа дознания со своими указаниями. Однако регламентация того, какие указания могут быть даны прокурором, отсутствует. Прежде УПК РФ предписывал: прокурор одновременно с отменой постановления об отказе в возбуждении уголовного дела вправе дело возбудить либо направить материал на дополнительную проверку. Такая регламентация не была совершенной (законодатель не определял и не обязывал прокурора определять сроки дополнительной проверки, мероприятия, которые было необходимо осуществить в ходе дополнительной проверки, и др.), но все же давала большую определенность уголовному процессу. Теперь пробел не только не устранен, но и увеличен, что дает простор для субъективизма, и будет заполнен практикой, - не исключено, что (в силу имеющих место непрофессионализма, коррупции и других причин) практикой порочной.

6. Анализируемые здесь изменения УПК РФ сопровождаются революционными изменениями в организационном построении, штатном расписании прокуратуры и следственных органов. Такие новации, даже если они объективно необходимы и хорошо продуманы, принесут положительный эффект лишь в среднесрочной или долгосрочной перспективе. В краткосрочной же перспективе любые изменения приводят к сбоям в работе, к существенному ухудшению ее результатов. И чем масштабнее изменения, тем хуже их первые последствия. Этот не очень оригинальный, но неумолимый тезис очередной раз подтвердился результатами экспресс-опроса, который автор недавно провел среди руководителей ОВД среднего звена. Опрошенные сообщили, что летом 2007 г., когда наступил переходный период - подвергнутый здесь разбору Федеральный закон уже принят, опубликован, но еще не начал действовать, - сотрудники прокуратуры стали заметно реже, чем ранее, возбуждать уголовные дела, относящиеся к их подследственности, или давать согласие на возбуждение уголовных дел, относящихся к подследственности иных правоохранительных ведомств. Опрошенные объясняют это тем, что в преддверии штатных и функциональных изменений кто-то из сотрудников прокуратуры не желает брать на себя ответственность по должности, которую скоро оставит, кто-то форсирует извлечение коррупционного интереса из полномочий, которые прокуратура вскоре утратит, и т.д.

Анализ и сопоставление статистических сведений за соответствующие периоды времени показывают, что эти выборочные наблюдения и обоснованные предположения подкрепляются более масштабными данными. Так, число заявлений, сообщений о преступлениях и иных происшествиях, поступивших в органы внутренних дел в июне - августе 2007 г., по сравнению с аналогичным периодом предыдущего года увеличилось на 6% (5 085 781 против 5 389 289). В связи с этим при нормальных условиях следовало бы ожидать пропорционального увеличения количества возбужденных дел по указанным заявлениям и сообщениям. Однако на самом деле это количество уменьшилось на 5% (827 050 против 786 983)*(6). Одновременно количество отказов прокуроров в даче согласия на возбуждение уголовного дела возросло почти на 40% (!). И возможное объяснение диспропорциям приведено выше.

7. Статья 46 Конституции РФ гарантирует каждому судебную защиту его прав и свобод и устанавливает, что решения, а равно действия (или бездействие) органов государственной власти либо должностных лиц могут быть обжалованы в суд.

В развитие данного конституционного положения в УПК РФ включена ст. 125 "Судебный порядок рассмотрения жалоб". Согласно ей любые действия и решения должностных лиц, осуществляющих уголовное судопроизводство, способные причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ к правосудию, могут быть обжалованы в суд. С принятием рассматриваемого Закона редакция данной статьи претерпела изменения, и анализ показывает, что возникли предпосылки для снижения быстроты и эффективности судебной защиты.

Изучение практики показывает, что наиболее типичное нарушение, в связи с которым граждане и хозяйствующие субъекты, пострадавшие от преступлений, обращаются с жалобами, - это необоснованный отказ в возбуждении уголовного дела. Типичность нарушения и острота проблемы не являются секретом для законодателя, поэтому в ч. 1 ст. 125 УПК РФ на это указано специально и прежде всего. С учетом изложенного проиллюстрируем возникшие после изменения законодательства проблемы на примере именно таких жалоб.

Допустим, что суд удовлетворил жалобу на необоснованный отказ дознавателя*(7) в возбуждении уголовного дела. Тогда согласно ч. 7 ст. 125 УПК РФ в новой редакции судья выносит соответствующее постановление и направляет его для исполнения начальнику органа дознания со своими указаниями. Однако вправе ли начальник органа дознания отменить постановление, которое суд признал необоснованным и (или) незаконным? Ответ на этот логичный и практически значимый вопрос требует обращения к перечню полномочий начальника органа дознания, но такой перечень в УПК РФ отсутствует. Следовательно, такого полномочия начальник органа дознания не имеет. Не может отменить постановление и вынесший его дознаватель - перечень полномочий дознавателя в законе имеется (он перечислен в ч. 3 ст. 41 УПК РФ), и согласно перечню правом отменять свое собственное (пусть и незаконное) постановление законодатель дознавателя не наделяет.

Таким образом, новый Федеральный закон ставит начальника органа дознания перед выбором: выполнить указания суда, но превысить свои полномочия, т.е. нарушить закон, либо не нарушать закон, но не выполнить указания суда (и тем самым все равно нарушить закон). Давно известно, что такие ситуации чреваты коррупцией: поскольку закон не дает четких ориентиров, начальник дознания будет руководствоваться субъективным усмотрением, в ряде случаев принимая то решение, к которому побуждает взяткодатель (как подозреваемый, так и потерпевший). Причем любой свой выбор должностное лицо сможет обосновать несовершенством законодательства*(8).

Но и в случае если должность начальника органа дознания занимает некоррумпированный, честный и порядочный сотрудник, права потерпевшего могут пострадать, так как отсутствует четкий и простой механизм реализации судебного решения, что чревато неисполнением или несвоевременным исполнением последнего*(9).

Завершая изложение, хотелось бы сделать некоторое обобщение заявленной нами вначале позиции. После внесения Федеральным законом от 05.06.2007 N 87-ФЗ в УПК РФ ряда изменений появилась надежда, что расследование преступлений станет более динамичным и наступательным, так как следователь и дознаватель, а также начальник следственного органа получают больше самостоятельности и возможность более оперативно реагировать на быстро меняющиеся следственные ситуации. Это, однако, чревато негативными, в том числе коррупционными проявлениями, ибо конечный результат во многом зависит от конкретного кадрового наполнения аппарата предварительного расследования.

Вместе с тем измененная процедура обжалования решений, действий и бездействия органов предварительного расследования стала более сложной и запутанной. Разобраться в ней человеку, не имеющему юридической подготовки, стало теперь еще труднее. К примеру, если заявитель не согласен с постановлением об отказе в возбуждении уголовного дела, то нельзя, руководствуясь лишь логикой и здравым смыслом, понять, почему постановление дознавателя или органа дознания прокурор отменить вправе (и соответственно в этом случае обращение к прокурору целесообразно), а постановление следователя - нет, но это постановление может отменить руководитель следственного органа. Лицу, пострадавшему от преступления, также будет трудно понять, почему после удовлетворения прокурором его жалобы, например, на непризнание потерпевшим или гражданским истцом реальное восстановление права может не произойти - следователь волен не согласиться с позицией прокурора и не вынести соответствующее постановление; трудно понять, что можно предпринять в подобной ситуации далее, чтобы добиться желаемого результата*(10), и т.д.

Итак, правопорядок, при котором в случае любого нарушения законности заинтересованное лицо, не прибегая к помощи юриста, могло обратиться к прокурору и после изложения фактов или предположений (без их правовых оценок) было вправе ожидать принятия исчерпывающих мер по проверке и действенных мер по восстановлению законности, еще более отодвинулся в прошлое. Для эффективной защиты прав и законных интересов хозяйствующих субъектов необходимы все более квалифицированные юристы и сотрудники службы экономической безопасности.

П.А. Скобликов,

член подкомиссии по проблемам противодействия

коррупции Общественной палаты РФ, доктор юридических наук,

автор книги "Уголовно-правовая защита пострадавших от преступлений"

"Закон", N 1, январь 2008 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: Российская газета. 2007. 8 июня.

*(2) См., напр.: Скобликов П.А. Новации уголовно-процессуального законодательства в вопросах обращения за уголовно-правовой защитой хозяйствующих субъектов и граждан // Законодательство. 2002. N 7. С. 77-83.

*(3) См.: Скобликов П.А. Арбитражный и уголовный процессы: коллизии в сфере доказывания и пути их преодоления. М., 2006. С. 53-63.

*(4) Последние годы в правоохранительных органах по сообщениям о преступлении все чаще принимаются решения, не предусмотренные УПК РФ. К примеру, сообщение возвращается лицу, его направившему, или заявителю дается ответ, что для рассмотрения сообщения нет оснований, и т.д. Поэтому чем чаще сообщение (заявление) передается от органа к органу, тем больше шансов непринятия по нему законного решения.

*(5) См.: Статистика преступности в России за январь - август 2007 года. М., 2007. С. 4.

*(6) Приведенные сведения в официальных источниках не опубликованы и получены автором путем математических операций (например, для определения летней статистики число возбужденных уголовных дел, возбужденных в январе - мае, вычиталось из числа уголовных дел, возбужденных в январе - августе, и т.д.). Исходные данные почерпнуты из следующих источников: Статистика преступности в России за январь - август 2006 года. М., 2006; Статистика преступности в России за январь - август 2007 года. М., 2007.

*(7) Дознаватели, в частности, расследуют такие распространенные хозяйственные преступления, как мошенничество без квалифицирующих признаков на сумму до 250 тыс. руб. включительно (ч. 1 ст. 159 УК РФ), причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием, совершенные как преступником-одиночкой, так и группой лиц, в том числе по предварительному сговору и на сумму до 1 млн. руб. (ч. 1 и 2 ст. 165 УК РФ), незаконное предпринимательство без квалифицирующих признаков (ч. 1 ст. 171 УК РФ), злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности (ст. 177 УК РФ) и др.

*(8) Согласно ч. 7 ст. 148 УПК РФ в прежней редакции, признав отказ в возбуждении уголовного дела незаконным или необоснованным, судья выносил соответствующее постановление и направлял его для исполнения прокурору. В свою очередь прокурор имел безусловное право отменить любое постановление (как дознавателя, так и следователя), а затем мог направить материал для дополнительной проверки или сразу возбудить уголовное дело.

*(9) Единственное решение проблемы в рамках действующего законодательства нам видится в том, что начальник органа дознания, получив постановление суда, для помощи в его исполнении обращается к прокурору (который сохранил право отменять незаконные или необоснованные постановления дознавателя - п. 6 ч. 2 ст. 37 УПК РФ в новой редакции).

*(10) Оказывается, что по обновленному законодательству точку в дискуссии следствия, с одной стороны, и прокурора, поддержавшего пострадавшего, - с другой, вправе поставить только Генеральный прокурор РФ. Однако это нереально, потому что Генеральный прокурор в стране один, а лиц, пострадавших от преступлений, - миллионы.