Демократия сроком в пять лет (Н. Колоколов, "эж-ЮРИСТ", N 12, март 2008 г.)

Демократия сроком в пять лет

Одно из безусловных достижений судебно-правовой реформы - наличие в УПК РФ принципа недопустимости поворота к худшему при пересмотре судебного решения в порядке надзора (ст. 405 УПК РФ). Однако в настоящее время в Госдуму РФ представлен очередной проект Федерального закона "О внесении изменений в ст. 405 УПК РФ", предусматривающий отказ от данного принципа. Принятие такого закона положит конец независимому и демократическому судопроизводству, считает судья Верховного Суда РФ в отставке, д.ю.н., профессор Российской академии правосудия Никита Александрович Колоколов.

Появление нормы о недопустимости поворота к худшему при пересмотре судебного решения в порядке надзора сразу поставило непреодолимый барьер на пути вмешательства в деятельность судей.

"Карманный" суд - явление в мире весьма распространенное, и Россия здесь не исключение. Неудивительно, что общество, взявшее курс на демократию, свой трудный путь к светлому будущему наряду с прочим начинает с учреждения самостоятельного и независимого суда.

Давление на судей

Что необходимо для того, чтобы суд был таковым? Безусловно, закрепление в законе принципа самостоятельности и независимости суда. В Российской Федерации данный принцип по крайней мере продекларирован (ст. 120 Конституции). Впрочем, аналогичная декларация приводилась и в Конституции сталинской (ст. 112). Однако говорить о самостоятельности и независимости "сталинских" судов - явное лукавство, поскольку организация судопроизводства в те годы допускала существование массы механизмов воздействия на судей. Один из них - руководство нижестоящих судов вышестоящими, в первую очередь их председателями. Наличие этого на первый взгляд совершенно безобидного механизма неизбежно ведет к тому, что рядовые судьи не столько применяют законы, сколько угадывают мнение инстанции вышестоящей, если персонально, то - руководителя суда.

Кто-то возразит, что разнообразие судейских мнений явление обычное, плохого в этом ничего нет. Конечно, в самом разнообразии судейских мнений предосудительного нет ничего. За исключением следующих моментов.

Мнение вышестоящего суда, предопределяющее новое направление судебного разбирательства, генерируется без непосредственного исследования им доказательств. О сути проблемы суды надзорной инстанции ведают лишь из доклада одного из судей. Механизм же подбора докладчика всецело в руках руководителя суда.

Независимых руководителей судов в России нет и быть не может, в том числе и потому, что в отличие от рядовых судей, назначаемых пожизненно, они в уголовном процессе - персоны временные, назначаемые всего лишь на 6-летний срок. Следовательно, судьба председателя суда зависит от пестрого спектра факторов, в числе которых его лояльность к "рекомендующим" и "назначающим" структурам приуменьшать не нужно.

В настоящее время в России председатель суда по существу - комиссар Президента РФ в аппарате судебной власти, а председатель высшего суда - своего рода министр по делам правосудия. Не зря наш российский омбудсмен - уполномоченный по правам человека в Российской Федерации Владимир Лукин призвал раз и навсегда перейти от принципа назначения руководителей судебных органов к принципу их избрания самими судьями. Пока же субординацию в государстве Российском еще никто не отменял. Подчинение нижестоящих вышестоящим - административная вертикаль - вот основной принцип построения властных отношений в нашей стране. Судьи подчиняются только закону, а приказ начальника - закон для подчиненного.

Чем выше в этой вертикали председатель суда, тем выше его авторитет и, как следствие этого, внепроцессуальное влияние на "подчиненных": руководителей судов низших звеньев, рядовых судей. Практика показывает, административный ресурс председателей высших судов в рамках судебной системы огромен, и они вынуждены им пользоваться, если собираются продолжить свою карьеру, конечно.

Золотая середина

Для чего в УПК РФ была введена ст. 405? Ответ однозначен: для того чтобы пресечь вмешательство "авторитетных чиновников", обладающих в уголовном процессе дискреционными полномочиями, и в первую очередь неизбежно стоящих за ними "серых кардиналов", в деятельность судей.

Естественно, что, разрешив данную проблему, авторы УПК РФ породили другую. Как исправлять судебные решения, если уже после вступления приговора в законную силу вдруг выясняется, что осужденный совершил более тяжкое преступление, чем то, за которое осужден, или назначенное ему наказание "чрезмерно мягко"?

Авторы УПК РФ, разрешая задачу макроуправления, сочли возможным от данной проблемы отмахнуться, поскольку она практически отсутствует. Во-первых, на фоне миллиона уголовных дел, ежегодно проходящих через суды, число случаев осуждения за менее тяжкое преступление, чем это "кому-то кажется", ничтожно. Во-вторых, что значит "кому-то кажется", если согласно Конституции РФ вывод о виновности принадлежит только суду (ст. 49). В-третьих, это "кажется" неизбежно уводит от свободной оценки доказательств судом к их "целенаправленной" переоценке после появления соответствующих рекомендаций в постановлении вышестоящей инстанции. Судьям известно выражение: "изнасиловать суд", то есть регулярными отменами склонить нижестоящую инстанцию к вынесению приемлемого для нее решения.

В масштабе государства не страшно, если несколько преступников избегут уголовной ответственности только в силу того, что при постановлении приговора в силу различных обстоятельств к ним применили уголовный закон о менее строгом наказании, хотя можно было использовать нормы о более тяжком преступлении. Да, такие случаи существовали, существуют и будут существовать. Более того, далеко не все из них могут быть выявлены даже самыми ревностными блюстителями законности, ибо общеизвестно: ошибки - это обязательный спутник любой человеческой деятельности, в том числе и судебной.

Что касается фактов назначения "чрезмерно мягкого наказания", то данное суждение абсолютно субъективно по следующим основаниям. Во-первых, анализ положений УК РФ, регламентирующих вид и размер наказаний, свидетельствует, что ясности по данному вопросу у законодателя до сих пор нет. За годы существования Кодекса в него внесены сотни изменений, значительная часть из которых продиктована попытками поиска золотой середины в схеме: "тяжесть и степень общественной опасности содеянного - личность виновного - наказание".

Во-вторых, и это главное, уголовное наказание - не что иное, как умозрительная трансформация реального - материальных последствий преступления, например смерти потерпевшего, в ирреальное - соответствующее этой смерти число лет лишения свободы для осужденного. Очевидно, что речь идет о совершенно несоизмеримых категориях, следовательно, любая корреляция преступления и наказания - не более чем отражение вкусов общества, а то и отдельных его представителей в определенный период времени.

Вышеприведенные рассуждения противникам ст. 405 УПК РФ хорошо известны. Отрицать самостоятельность и независимость нельзя, ратовать за возрождение дискреционных полномочий чиновников от правосудия тоже. Если отказаться от регламента ст. 405 УПК РФ напрямую нельзя, то почему не ограничиться дополнением данной нормы положениями, позволяющими в "нужных" случаях и в отношении "нужных" людей нажимать на "чрезвычайные рычаги" и, как говорят судьи, "получить искомый результат только по конкретному делу"?

Преодоление ограничений

В результате в законопроектах появилась следующая редакция ст. 405 УПК РФ: "Пересмотр в порядке надзора обвинительного приговора, а также определения и постановления суда в связи с необходимостью применения уголовного закона о более тяжком преступлении ввиду мягкости наказания или по иным основаниям, влекущим ухудшение положения осужденного, а также пересмотр оправдательного приговора либо определения или постановления суда о прекращении уголовного дела не допускается, за исключением случаев, когда в ходе предыдущего разбирательства были допущены существенные нарушения, повлиявшие на исход дела и исказившие суть правосудия. Такой пересмотр упомянутых судебных решений допускается лишь в течение года по вступлению их в законную силу".

Данный законопроект был внесен милиционером - депутатом Государственной Думы РФ А.Н. Волковым и принят к рассмотрению парламентом еще 11 мая 2004 г. Однако он сразу не пошел.

Тогда роль троянского коня по его протаскиванию через Государственную Думу РФ пришлось сыграть Конституционному Суду РФ. Окраска деятельности данного судебного органа с революционной уже давно сменилась на реакционную, в какой мере она ранее способствовала судебно-правовой реформе, в такой она теперь помогает судебно-правовой контрреформе.

Постановлением КС РФ от 11.05.2005 N 5-П по делу о проверке конституционности ст. 405 УПК РФ данная норма признана несоответствующей Конституции РФ в той мере, в какой она не допускает поворота к худшему при пересмотре судебного решения в порядке надзора по жалобе потерпевшего (его представителя) или по представлению прокурора, не позволяя тем самым устранить допущенные в предшествующем судебном разбирательстве существенные (фундаментальные) нарушения, повлиявшие на исход дела. Взвалив на себя функцию законодателя, Конституционный Суд РФ отвел на преодоление ограничений, содержащихся в данной статье, один год.

В государстве появилась практика обхода ст. 405 УПК РФ. Ее позитивность у специалистов вызывает большие сомнения, поскольку пока нет необходимой совокупности прецедентов для того, чтобы раскрыть, что судам следует понимать под понятием "существенные (фундаментальные) правонарушения". Отсутствие общепризнанной расшифровки данного понятия неизбежно ведет к подмене законности произволом, поскольку в одном субъекте Российской Федерации, оказывается, уже знают, что такое "фундаментальное нарушение", а в других даже не догадываются.

Воодушевленный таким подходом к решению проблемы устранения судебных ошибок, Генеральный прокурор РФ в п. 11 своего Приказа от 20.11.2007 N 185 "Об участии прокуроров в судебных стадиях уголовного судопроизводства" потребовал от подчиненных ему прокуроров своевременно приносить надзорные представления в целях отмены судебных решений по уголовным делам в связи с необходимостью применения закона о более тяжком преступлении ввиду мягкости наказания или по иным основаниям, влекущим за собой ухудшение положения осужденного, а также оправдательного приговора либо определения или постановления суда о прекращении уголовного дела или уголовного преследования, если в предшествующем разбирательстве допущены существенные (фундаментальные) нарушения закона, повлиявшие на исход дела.

Абсолютно правильную позицию в анализируемом вопросе занял только Верховный Суд РФ. В отличие от Генеральной прокуратуры РФ, он не только не увлекся поиском вариантов преодоления ст. 405 УПК РФ по конкретным делам, но и, рассмотрев проблему надзора в целом в Постановлении Пленума ВС РФ от 11.01.2007 N 1 "О применении судами норм главы 48 УПК РФ, регламентирующих производство в надзорной инстанции"), обоснованно отказался от преждевременных суждений по ст. 405 УПК РФ.

Новую жизнь законопроекту трехлетней давности дало Распоряжение Председателя Правительства РФ В. Зубкова от 17.01.2008 N 23-р, которым был внесен в Государственную Думу РФ проект Федерального закона "О внесении изменений в ст. 405 УПК РФ" и назначен статс-секретарь - заместитель министра юстиции РФ А.В. Бондарь официальным представителем Правительства РФ при его рассмотрении. Очевидно, что при таких обстоятельствах, да после Постановления КС РФ от 11.05.2005 N 5-П судьба ст. 405 УПК РФ предрешена: она будет изменена. Приходится констатировать факт - демократия в надзоре просуществовала всего 5 лет.

Дебаты

Чем же аргументируют свою позицию авторы нового законопроекта? Из пояснительной записки к нему следует, что ст. 405 УПК РФ:

противоречит основополагающему принципу уголовного судопроизводства - равенству всех граждан перед законом и судом, гарантированному ч. 1 ст. 19 Конституции РФ, ч. 4 ст. 15 и ст. 2244 УПК РФ;

не соответствует требованиям п. 2 ст. 4 Протокола N 7 (в редакции Протокола N 11) к международной Конвенции о защите прав человека и основных свобод, прямо предусматривающей возможность повторного судебного рассмотрения уголовного дела, когда в ходе предыдущего разбирательства были допущены существенные нарушения, повлиявшие на исход дела;

применение данной статьи привело к существенному нарушению права потерпевшего на равный с обвиняемым доступ к справедливому правосудию, которое не в состоянии реализовать принцип состязательности в суде надзорной инстанции, не может требовать отмены оправдательного приговора, назначения более строгого наказания осужденному, привлечения его к уголовной ответственности по более строгой норме уголовного закона;

случаи неправомерного освобождения преступников от уголовной ответственности носят далеко не единичный характер;

уголовной ответственности избегают лица, совершившие тяжкие и особо тяжкие преступления;

ст. 405 УПК РФ создает реальные условия для коррупционных проявлений.

Любой из перечисленных аргументов легко парируется.

Равенство в уголовном процессе - это фантом, недостижимая мечта, рассуждать о нем также лукаво, как говорить о рае небесном или коммунизме. Потерпевший, безусловно, имеет право требовать назначения справедливого, по его мнению, наказания осужденному. Однако кто по делам публичного и частно-публичного обвинения интересуется его позицией об объеме обвинения, размере наказания? Да никто, такова схема процесса, в которой прокурор, сторона защиты и суд - главные игроки. Поэтому апелляция к потерпевшему - не более чем популизм.

Утверждая, что случаи неправомерного освобождения преступников от уголовной ответственности носят далеко не единичный характер, авторы пояснительной записки вынуждены ограничиться голословным заявлением, ибо такой статистики нет и быть не может, поскольку в силу ст. 49 Конституции РФ человек невиновен, пока это не установлено приговором соответствующего суда. В таких случаях утверждение вышестоящего суда о том, что лицо виновно в каких-то иных преступных деяниях, не что иное, как злоупотребление властью.

Коррупция в обществе либо есть, либо ее нет. Одни условия для коррупционных проявлений создает нынешняя редакция ст. 405 УПК РФ, ее новая редакция создаст другие. Дело не в норме закона, а в наличии в обществе уверенности о том, что служебное положение можно использовать в личных целях.

Совершенно некорректна ссылка авторов пояснительной записки на нормы международного права, поскольку в них говорится не о надзоре, основанном на дискреционных полномочиях отдельных чиновников, а об уголовных делах, когда в ходе предыдущего разбирательства были допущены существенные нарушения, повлиявшие на исход дела. В данном случае речь идет о новых и вновь открывшихся обстоятельствах. Раз установили факт коррупции, то пересматривайте судебное решение.

Наконец, на пересмотр в порядке надзора отводится год, поскольку очевидно, что вечно судить человека глупо, у государства есть дела поважнее, чем справедливость наказания, назначенного конкретному лицу. Однако никто не отменял кассации. Следовательно, время на исправление ошибок все-таки есть. Поэтому непонятно: что в данной инстанции делают прокуроры и судьи высших судов, почему ошибки не исправляются своевременно? Не будем останавливаться на причинах низкой эффективности уголовного судопроизводства, о них мы уже писали (Н.А. Колоколов - "Производство в надзорной инстанции: проблемы остаются", N 29 (383). "эж-ЮРИСТ". 2005). Что мешает вместо изменения ст. 405 УПК РФ повысить качество предварительного следствия, работу судов в первой и кассационных инстанциях?

Н. Колоколов,

судья ВС РФ в отставке,

д.ю.н., профессор Российской

академии правосудия

"эж-ЮРИСТ", N 12, март 2008 г.