К проблеме правосубъектности органов управления акционерным обществом (С.В. Федосеев, "Законодательство", N 7, июль 2010 г.)

К проблеме правосубъектности органов управления акционерным обществом

Очевидная значимость органов управления для существования акционерного общества заставляет авторов книг по корпоративному праву уделять особое внимание вопросам, касающимся статуса органов акционерного общества и их роли в деятельности общества. И в современных изданиях помимо основной точки зрения, согласно которой органы управления представляют собой структурно обособленную часть юридического лица*(1), появляются весьма оригинальные суждения.

Так, в литературе высказываются мнения о том, что органы управления акционерным обществом необходимо рассматривать в качестве самостоятельных субъектов внутренних корпоративных правоотношений, не признавая за ними статуса самостоятельных субъектов внешних отношений*(2). В частности, М.А. Рожкова отмечает, что особенностью субъектного состава корпоративных правоотношений является то, что органы корпорации, которые во внешних отношениях не рассматриваются как самостоятельные субъекты права, в корпоративных правоотношениях приобретают статус самостоятельного субъекта, который обладает субъективными правами и несет обязанности, обеспеченные возможностью применения к нему мер ответственности*(3).

Отдельные авторы делают еще более смелые заявления - о том, что органы акционерного общества играют роль представителей юридического лица, являясь при этом самостоятельными субъектами права*(4).

Отчасти такое расхождение позиций вызвано тем, что данный вопрос неодинаково решается в различных правопорядках. Немецкая правовая доктрина рассматривает орган управления в качестве составной части юридического лица, структурно обособленного подразделения, при этом воля такого органа считается волей соответствующего юридического лица. В англосаксонской правовой системе отношения между юридическим лицом и членами его руководящего органа оформляются агентским соглашением, т.е. последние выступают в качестве самостоятельных субъектов права. В некоторых правопорядках органы юридического лица рассматривают в качестве представителей такого лица*(5).

Подобные суждения заставляют обратиться к проблеме признания за органами акционерного общества статуса самостоятельного субъекта права.

Проблема правовой природы органов юридического лица поднималась еще в дореволюционный период. Многие выдающиеся цивилисты того времени рассматривали орган управления в качестве представителя юридического лица*(6). Например, О.А. Гордон полагал, что по общему правилу юридические лица не могут сами осуществлять юридическую деятельность, поскольку являются моральными, идеальными субъектами. Юридическую деятельность от имени компании осуществляет правление (директора). Так же, как любой другой представитель, правление есть самостоятельный деятель, который в отношениях с третьими лицами выражает собственную волю. В силу существующих между ним и обществом представительских отношений воля представителя признается волей самого общества*(7).

Чтобы констатировать истинность или ложность подобных высказываний, рассмотрим, как понятие представительства толкуется в научной литературе. Н.О. Нерсесов дает следующее определение: "Добровольное представительство есть такое юридическое понятие, где одно лицо, называемое представителем (уполномоченным, поверенным), совершает, заключает юридическую сделку от имени другого, принципала (доверителя), на основании полномочия от последнего, причем эта сделка относительно своего содержания, правовых последствий считается первоначальной сделкой самого принципала, не касаясь совершенно личности представителя"*(8). При этом среди необходимых признаков представительства автор называет активное участие воли представителя в совершении сделки и наличие особого полномочия, на основании которого заключаемая им от имени принципала сделка считается сделкой последнего.

При таком понимании представительства вряд ли можно говорить о том, что между юридическим лицом и его органом складываются подобного рода отношения. Такой вывод можно объяснить следующим образом: если акционерное общество, как и любое другое юридическое лицо, приобретает права и обязанности через свои органы и при этом органы выступают в качестве самостоятельных субъектов права, как может общество без органов управления наделить кого-нибудь полномочиями на представительство? Получается, что орган сам себя наделяет полномочиями на представление интересов юридического лица, выступая, с одной стороны, от имени юридического лица, т.е. со стороны уполномочивающего лица, с другой стороны - как самостоятельный субъект права от своего собственного имени. Весьма сомнительная получается ситуация.

Думается, что нет достаточных оснований говорить о самостоятельности органов акционерного общества. Органы управления и само акционерное общество неразрывно связаны между собой и не могут существовать по отдельности. Признание за органами акционерного общества качеств самостоятельного субъекта права дало бы основание утверждать, что данный орган может приобретать права и обязанности в отрыве от самого общества, т.е. действовать в собственных интересах, отличных от интересов юридического лица. Однако при таком понимании теряется сама суть органа управления как выразителя воли акционерного общества и отпадает необходимость в формировании органов вообще. Орган акционерного общества является гарантом реализации правосубъектности общества, гарантом его независимости в гражданском обороте. В пределах отведенной ему компетенции он выражает волю юридического лица, но не существует вместо самого юридического лица, а следовательно, акт его волеизъявления выражает волю юридического лица. Кроме того, гражданское законодательство Российской Федерации и сложившаяся в соответствии с ним судебная практика*(9) не наделяют органы управления юридического лица статусом самостоятельных субъектов. Важно отметить, что нормы Гражданского кодекса РФ не наделяют органы юридического лица и статусом представителя*(10).

Думается, что не следует усматривать наличие каких-либо отношений там, где их не должно быть. Нельзя не согласиться с С.Н. Братусем, который писал, что "орган есть часть юридического лица, поэтому какие-либо юридические отношения между органом и юридическим лицом невозможны. Возможны только правоотношения между людьми, наделенными свойствами органа, и самим юридическим лицом, в которых эти лица не выступают в качестве органов (трудовые, гражданские)"*(11).

Вероятнее всего, рассмотрение органов управления в качестве представителей юридического лица в дореволюционный период было связано в первую очередь с господством теории фикции, в соответствии с которой юридическое лицо рассматривалось в качестве искусственно созданного субъекта права, существующего только с точки зрения закона. Естественно, что при таком подходе конструкцию органа управления, представляющего собой нечто реально существующее, в отличие от фиктивного юридического образования, можно было вписать в эту систему лишь с помощью оформления отношений представительства между юридическим лицом и его органами.

Однако непонятно, почему и в настоящее время отдельные авторы пытаются обосновать правовую природу юридического лица посредством отношений представительства, признавая его тем самым самостоятельным субъектом права даже вопреки нормам законодательства*(12) и сформировавшимся в науке положениям о представительстве*(13).

Например, Г.В. Цепов утверждает, что воля юридического лица не может существовать в реальности, для ее возникновения необходимо действие реально существующего субъекта, каковым является лицо, выполняющее функции его органа. При этом действия лица, исполняющего функции единоличного органа, надлежит признать особым видом представительства*(14). Возникают вопросы: каким же образом оформляются данные отношения представительства и каким образом юридическое лицо сформировало свою волю без участия органов?

Критикуя данную позицию, можно сослаться на С.Н. Братуся, который выделял ряд оснований, в соответствии с которыми орган юридического лица не может рассматриваться в качестве представителя этого же юридического лица. Во-первых, воля органа юридического лица - это воля самого этого юридического лица, в отличие от воли представителя, которая выражает волю лишь представителя. Во-вторых, действия органа являются действиями самого юридического лица, а представитель в рамках полномочий действует самостоятельно, несмотря на то что права и обязанности возникают непосредственно у представляемого. Наконец, в-третьих, если орган действует на основании устава юридического лица, то представитель - на основании доверенности, выданной компетентным органом от имени юридического лица*(15).

Проблема правосубъектности органов акционерного общества существовала еще в исторических концепциях правовой природы юридического лица, и в первую очередь в теориях, обосновывающих сущность юридического лица через его людской субстрат. В частности, как пишет Н.В. Козлова, немецкий юрист Гельдер полагал, что "юридическое лицо есть техническое средство для обозначения должностного лица или товарищеского имущества. В обоих случаях субъектами права являются люди - должностные лица или товарищи, которые в силу соглашения соединили воедино свое имущество для достижения определенной цели. Юридическое лицо не является самостоятельным лицом, им может быть только человек как субъект деятельности, имеющей юридическое значение"*(16).

Такое мнение представляется по меньшей мере спорным. Действительно, юридическое лицо является искусственно созданной конструкцией, которая не может выражать свою волю вне людского субстрата, составляющего его органы управления. Однако субъектом права признается именно юридическое лицо, а не группа людей, составляющая указанное лицо. В противном случае мы могли бы говорить о том, что все права и обязанности по сделкам, совершенным юридическим лицом, возникают у людей, составляющих такое лицо, поэтому ответственность за противоправные действия должны нести также эти люди, а не само юридическое лицо, что уже само по себе не соответствует действующему законодательству и действительности. В научной литературе данная позиция также не раз подвергалась критике. В частности, Б.Б. Черепахин отмечал, что "участниками правоотношений юридического лица не являются ни коллектив в целом, ни орган юридического лица. Их участие в той или иной деятельности юридического лица отнюдь не означает, что возникающие в результате этой деятельности правоотношения становятся правоотношениями коллектива или органа юридического лица. Подлинным и действительным участником своих правоотношений является само юридическое лицо. Оно осуществляет свою сделкоспособность через свои органы и представителей. Оно несет ответственность за противоправные действия всех своих органов и всех своих работников"*(17).

В советское время идеи, связанные с восприятием юридического лица через его людской субстрат, выдвигались многими авторами*(18). При этом юридическое лицо рассматривалось лишь с точки зрения его органов либо коллектива трудящихся, которые в реальности и были носителями его правоспособности, т.е. происходило отождествление юридического лица с людьми, составляющими его орган, само же юридическое лицо трактовалось как часть государственного механизма. Отчасти популярность данного подхода объяснялась реалиями того периода: существовала лишь государственная собственность, экономика контролировалась государством, все руководители организаций назначались тоже государством. Однако и в те времена звучала справедливая критика подобного рода идей. В частности, В.П. Грибанов писал, что сторонники названных концепций смешали два вида правосубъектности: административную и гражданскую. Администрация и руководитель предприятия выступают в двух качествах. С одной стороны, они являются наделенными административными полномочиями органами государства. С другой стороны, это органы юридического лица, обладающие необходимыми полномочиями совершать от его имени гражданско-правовые действия*(19).

При этом очевидно, что в современных условиях, когда государство практически во всех случаях отстранено от участия в делах юридических лиц, вряд ли можно говорить об отождествлении органа юридического лица с самим юридическим лицом. Безусловно, значение органа для формирования воли юридического лица весьма существенно, но нельзя подменять само юридическое лицо группой людей, составляющих его орган, поскольку, абсолютизируя лишь организационную составляющую юридического лица, мы упускаем из виду его имущественную сторону. Изначальная цель образования юридического лица заключается в том, чтобы ограничить риск убытков заранее известной частью имущества. Именно для этого создается уставный капитал юридического лица. При этом сами органы не всегда состоят из участников данного юридического лица, следовательно, члены органов могут и не принимать участие в формировании уставного капитала. Однако за действия членов органов риск убытков фактически несут участники данного юридического лица, и именно участники избирают органы юридического лица.

Не стоит забывать и о том, что юридическое лицо способно существовать без привязки к какому-либо конкретному людскому субстрату, составляющему его органы, поскольку состав органов постоянно меняется, причем от отдельных органов юридическое лицо вполне может отказаться и заменить их другими. Еще в советское время на данное обстоятельство обращал внимание Б.Б. Черепахин. По его мнению, "основной задачей института юридического лица является создание субъекта прав и обязанностей, существующего и действующего независимо от смены его людского субстрата"*(20). Более того, в определенных случаях деятельность юридического лица может быть и не привязана к его органам. Например, в компаниях одного лица руководящие органы как таковые могут и не создаваться, а управление будет осуществляться самим юридическим лицом.

О невозможности отождествления юридического лица с его органом следует говорить также по следующим соображениям: во-первых, в юридических лицах в большинстве случаев создается не один, а несколько органов, при этом даже высшие органы не могут совершать всех действий, которые может совершать юридическое лицо, именно поэтому уставом и распределяются полномочия между различными органами; во-вторых, за действия своих органов отвечает само юридическое лицо, гражданское право не знает конструкции, при которой орган управления нес бы ответственность за собственные действия независимо от ответственности юридического лица, гражданским законодательством предусмотрена лишь возможность ответственности конкретных членов соответствующих органов за свои виновные действия перед юридическим лицом, однако само юридическое лицо должно отвечать за действия своих работников и членов соответствующих органов в любом случае, даже независимо от вины последних.

Вместе с тем роль органов управления нельзя и преуменьшать, поскольку воля юридического лица проявляется в воле людей, составляющих его органы. В частности, в литературе отмечается, что вне своего людского субстрата юридическое лицо выражать собственную волю не может*(21). При этом следует иметь в виду, что воля юридического лица не тождественна воле людей, составляющих его орган, однако в целом совпадает с решением органа этого лица. Для совершения большинства действий органов юридического лица достаточно согласия лишь половины либо квалифицированного большинства членов соответствующего органа, которые и будут формировать волю соответствующего органа, при этом данной воле должны подчиняться и те члены соответствующего органа управления, которые выразили иное мнение либо вообще не принимали участия в голосовании по конкретному вопросу. Именно поэтому следует говорить о единой воле самого юридического лица, а не о множестве воль лиц, составляющих его органы.

Однако, несмотря на то что воля юридического лица фактически выражается с помощью его органов и действия органов признаются действиями юридического лица, субъектом права будет являться само юридическое лицо. Дело в том, что категория правосубъектности предполагает наличие двух составляющих: правоспособности и дееспособности, причем момент их возникновения для юридических лиц совпадает.

Категория правоспособности предполагает признаваемую государством способность лица иметь права и нести обязанности. То есть категория правоспособности зависит от закрепления такой возможности государством в нормах права. Однако в гражданском законодательстве для органов юридического лица данная возможность не предусматривается, и это позволяет сделать вывод о том, что органы управления не обладают правоспособностью.

Категория дееспособности предполагает возможность собственными действиями приобретать права и нести обязанности. Органы управления лишены дееспособности, поскольку они не приобретают никаких прав и не несут никаких обязанностей вследствие совершения ими от имени юридического лица действий, в том числе заключения сделок. Соответствующие права и обязанности приобретает юридическое лицо. Оно же несет ответственность перед третьими лицами за действия своих работников и органов. В целом орган привлечь к ответственности нельзя, ответственность могут нести лишь отдельные члены такого органа, однако они ответственны не перед третьим лицом, а перед самим юридическим лицом. Причем такая ответственность возникает в силу сложившихся между юридическим лицом и соответствующим человеком трудовых либо гражданско-правовых отношений.

Таким образом, орган юридического лица не способен быть субъектом права. Им может быть лишь само юридическое лицо как реальный участник правоотношения с третьими лицами.

В отношении так называемых внутренних корпоративных правоотношений и точки зрения отдельных авторов, согласно которой орган, не являясь самостоятельным субъектом внешних правоотношений, должен быть рассмотрен в качестве субъекта внутренних корпоративных отношений, необходимо отметить следующее: правосубъектность представляет собой единую, неделимую категорию и может либо в целом принадлежать определенному участнику, что наделяет его статусом субъекта права, либо не принадлежать ему вовсе, что соответственно влечет невозможность признания за ним статуса субъекта права. Как справедливо отметил Д.В. Ломакин, "утверждение о том, что органы юридического лица могут являться субъектами внутренних корпоративных правоотношений и не обладают правосубъектностью для участия во внешних правоотношениях гражданского оборота, равносильно суждению, согласно которому правосубъектность является не одной из предпосылок возникновения правоотношения, а следствием участия в нем"*(22).

Субъектами внутренних, как и внешних, корпоративных правоотношений выступает само юридическое лицо. Сам по себе орган управления не приобретает никаких прав и обязанностей и во внутренних правоотношениях. Юридическое лицо наделяет орган лишь определенными полномочиями на совершение конкретных действий. По всей видимости, ошибочность суждений о правосубъектности органа юридического лица связана именно со смешением категорий "субъективное право" и "полномочие". Вероятнее всего, данные категории нельзя отождествлять, хотя в научной литературе можно встретить и иное мнение. Как утверждают исследователи, данные категории используются как равнозначные*(23); категория полномочий объединяет категории прав и обязанностей*(24).

Представляется, что под полномочием следует понимать предоставленную в соответствующем порядке возможность совершать определенные действия либо принимать решения по соответствующим вопросам. По своей конструкции определение полномочия весьма схоже с определением субъективного права как меры возможного поведения лица. Однако не стоит забывать о том, что субъективное право может быть реализовано лишь в конкретных правоотношениях, содержанием которых оно, собственно, и является. Полномочия же всегда реализуются вне правоотношений, в лучшем случае они могут лишь предшествовать самому правоотношению. Между юридическим лицом и его органом не должно и не может возникать никаких правоотношений, ибо последний является частью первого и не может существовать сам по себе. Субъективными правами обладает именно юридическое лицо, орган же реализует конкретные полномочия в рамках таких субъективных прав. В литературе справедливо отмечают, что субъективные права юридического лица в целом трансформируются на уровне предприятия в полномочия его органов*(25). В частности, Д.В. Ломакин пишет, что "компетенция выступает правовым средством, с помощью которого права и обязанности юридического лица преобразуются в полномочия его органов"*(26).

Вместе с тем отдельные ученые отмечают, что, поскольку органы управления не признаются субъектами права, возникают определенные проблемы. В частности, Г.В. Цепов указывает на неоднозначность порядка разрешения конфликтов между органами юридического лица и сложность определения ответчика по делу в случае предъявления юридическим лицом иска о признании недействительным решения его органа*(27).

В отношении первой проблемы отметим, что сама по себе категория конфликта между органами юридического лица не может считаться правовой и никоим образом не затрагивает категорию правосубъектности, поскольку внутренние конфликты не тождественны категории правоотношений, являются делом непосредственно юридического лица и безразличны для права. Иное означало бы, что правоотношением следует считать, например, конфликт между соседями либо ссору в магазинной очереди. Между тем право, будучи социальным регулятором отношений, охватывает лишь общественно значимые отношения. Конфликт, не урегулированный нормами права, не может считаться правоотношением. Именно поэтому большинство конфликтов в организации разрешаются на основе положений внутренних актов. Следовательно, нет оснований говорить о том, что в данном случае возникают какие-либо противоречия с действующим законодательством, которое не признает органы управления юридического лица самостоятельными субъектами права, а между такими органами на практике часто возникают конфликты.

Что касается второй проблемы, то такая ситуация может быть рассмотрена лишь на теоретическом уровне. Действующее законодательство не предоставляет юридическому лицу возможности обжаловать решения собственных органов*(28). Причина в том, что в соответствии со ст. 53 ГК РФ юридическое лицо приобретает гражданские права и принимает на себя гражданские обязанности через свои органы, а следовательно, фактически юридическое лицо, обращаясь в подобной ситуации в суд, обжалует собственные действия. Здесь следует говорить не о проблеме, возникшей вследствие отсутствия у органов управления правосубъектности, а о том, что отсутствие у органов юридического лица правосубъектности помогает избежать данной проблемы.

В отдельных случаях правосубъектность органа пытаются обосновать через правосубъектность членов данного органа. В частности, Н.В. Козлова утверждает, что органами юридического лица как искусственного субъекта права являются физические лица, совершившие от имени этого субъекта фактические и юридические действия*(29). Думается, что нет достаточных оснований отождествлять орган юридического лица с физическими лицами, составляющими данный орган.

Орган юридического лица является такой же искусственно созданной конструкцией, как и само юридическое лицо, с той лишь разницей, что он не признается в качестве самостоятельного субъекта права и способен существовать в рамках конкретного юридического лица, являясь его частью, структурно обособленным подразделением. Сам орган представляет собой абстракцию, за которой всегда стоит некий людской субстрат, вне которого орган не может выражать волю юридического лица. При этом, имея определенную зависимость от своего людского субстрата, орган не имеет тесной привязки к конкретным людям, поскольку в органах управления все его члены периодически меняются, что не затрагивает существование органа в целом. В отдельных случаях орган может быть полностью лишен своего людского субстрата*(30). Иными словами, сам орган не может отождествляться со всеми составляющими его лицами.

Вместе с тем вопросы о правовом положении членов органа управления как физических лиц, обладающих правосубъектностью, и разграничении правосубъектности этих лиц и правосубъектности юридического лица заслуживают внимания.

Конкретное физическое лицо, будучи самостоятельным субъектом права, может приобрести статус члена органа управления юридическим лицом только с момента вступления с юридическим лицом в соответствующие трудовые либо гражданско-правовые отношения. При этом, действуя от имени юридического лица, конкретный член органа управления не утрачивает своей правосубъектности, но нельзя сказать, что при этом он действует в качестве самостоятельного субъекта права. Являясь самостоятельным субъектом права вне данного юридического лица, он всегда становится частью юридического лица, как только его деятельность связывается с деятельностью юридического лица и он начинает выступать от имени юридического лица. Действия члена органа управления всегда обусловлены теми функциями, которыми он был наделен в соответствии с положениями заключенного между ним и юридическим лицом договора и внутренними актами юридического лица. Иными словами, он действует в рамках тех полномочий, которыми его наделило юридическое лицо, его действия обусловливаются интересами юридического лица. Как только интерес члена соответствующего органа перестает совпадать с интересами юридического лица в целом, его действия следует квалифицировать уже как собственные, совершенные от своего имени, обусловленные наличием у данного лица правосубъектности, которой он обладает вне зависимости от правосубъектности юридического лица. Данным обстоятельством объясняется и возможность привлечения члена органа управления к ответственности за убытки, причиненные юридическому лицу. При этом следует отметить, что ответственность члена органа управления, связанная с исполнением им соответствующих функций, может наступать только перед юридическим лицом. Перед всеми третьими лицами отвечает юридическое лицо как самостоятельный субъект права, а не члены органа управления данного юридического лица, поскольку последние являются лишь частью юридического лица.

Таким образом, об органе управления юридическим лицом следует говорить как об особой конструкции, при помощи которой юридическое лицо реализует закрепленную за ним правосубъектность с целью участия в конкретных правоотношениях. Орган управления - это некий объективно существующий элемент юридического лица. На сегодняшний день нет достаточных оснований утверждать, что орган юридического лица является самостоятельным субъектом права как во внешних, так и во внутренних корпоративных отношениях, поскольку он не может действовать вне юридического лица или наряду с ним; орган юридического лица формирует волю только юридического лица, но никак не свою собственную; орган юридического лица не имеет собственных субъективных прав и обязанностей, а действует лишь в рамках полномочий, которыми его наделило юридическое лицо; он не может самостоятельно нести ответственность за свои действия, поскольку действия органа признаются действиями самого юридического лица, и именно последнее отвечает перед третьими лицами как самостоятельный участник гражданского оборота. Попытки объяснить правосубъектность органа юридического лица с точки зрения правосубъектности лиц, составляющих этот орган, в настоящее время представляются малообоснованными, реализация правосубъектности членом органа управления юридического лица может происходить лишь вне деятельности, связанной с управлением данным юридическим лицом. В случае когда действия члена органа управления связаны с осуществлением деятельности юридического лица, он выступает уже не в качестве самостоятельного субъекта права, а в качестве представителя юридического лица.

Итак, хотя орган и выражает волю юридического лица, само юридическое лицо не может быть сведено лишь к простой совокупности органов управления. Юридическое лицо представляет собой нечто большее, оно возникает по воле учредителей вне своих органов в целях обособления части имущества в гражданском обороте. Именно юридическое лицо как подлинный участник гражданского оборота может вступать в гражданские правоотношения, приобретать все права и обязанности, вытекающие из таких правоотношений, а также нести ответственность за действия своих органов и работников.

Орган юридического лица не может выражать волю вне своего людского субстрата, и в то же время орган нельзя отождествлять с людьми, составляющими этот орган, поскольку, находясь в определенной зависимости от своего людского субстрата, орган не имеет тесной привязки к конкретным людям, так как члены органов управления периодически меняются, что не влияет на существование органа в целом. Создание того или иного органа всегда обусловлено наличием соответствующих положений во внутренних актах юридического лица вне связи с конкретным людским субстратом такого органа.

Список литературы

1. Братусь С.Н. Субъекты гражданского права. М., 1950.

2. Венедиктов А.В. Правовая природа государственных предприятий // Венедиктов А.В. Избранные труды по гражданскому праву: В 2 т. М., 2004. Т. 1.

3. Козлова Н.В. Понятие и сущность юридического лица. Очерк теории и истории. М., 2001.

4. Ломакин Д.В. Корпоративные правоотношения: общая теория и практика ее применения в хозяйственных обществах. М., 2008.

5. Нерсесов Н.О. Представительство и ценные бумаги в гражданском праве. М., 1998.

6. Черепахин Б.Б. Волеобразование и волеизъявление юридического лица // Черепахин Б.Б. Труды по гражданскому праву. М., 2001.

С.В. Федосеев,

аспирант кафедры гражданского права юридического

факультета МГУ им. М.В. Ломоносова

"Законодательство", N 7, июль 2010 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См., напр.: Гражданское право: Учебник: В 4 т. / Под ред. Е.А. Суханова. М., 2008. Т. 1. С. 241.

*(2) См., напр.: Долинская В.В. Акционерное право: основные положения и тенденции. М., 2006. С. 90-91; Гущин В.В., Порошкина Ю.О., Сердюк Е.Б. Корпоративное право: Учебник. М., 2006. С. 143-144; Рожкова М.А. Корпоративные отношения и возникающие из них споры // Вестник ВАС РФ. 2005. N 9. С. 143.

*(3) Рожкова М.А. Указ. соч. С. 147.

*(4) См.: Степанов Д. Еще раз о природе правомочий исполнительного органа и управляющего хозяйственным обществом // Вестник ВАС РФ. 2006. N 8. С. 43; Цепов Г.В. Понятие органа юридического лица по российскому законодательству // Правоведение. 1998. N 3. С. 90-91.

*(5) В соответствии со ст. 38 Общих положений гражданского права КНР ответственное лицо, осуществляющее на основании законодательства или устава юридического лица служебные полномочия, является законным представителем юридического лица (см.: Современное законодательство Китайской Народной Республики: Сборник нормативных актов / Сост. Л.М. Гудошников. М., 2004. С. 175).

*(6) См., напр.: Шершеневич Г.Ф. Курс гражданского права. М., 2004. С. 125-126; Гордон А.О. Представительство в гражданском праве. СПб., 1879. С. 100-125; Нерсесов Н.О. Представительство и ценные бумаги в гражданском праве. М., 1998. С. 80.

*(7) Гордон А.О. Указ. соч. С. 100-125.

*(8) Нерсесов Н.О. Указ. соч. С. 73.

*(9) См., напр.: определение ВАС РФ от 18 января 2007 г. N 16517/06.

*(10) Такой вывод можно сделать при толковании ст. 53 ГК РФ, в п. 1 которой говорится об органах юридического лица, а в п. 3 - о лицах, выступающих от его имени. Сам по себе орган никогда не являлся лицом, а следовательно, данные категории не могут сопоставляться. В заблуждение может вводить название статьи ("Органы юридического лица"), однако в действительности в самой статье идет речь не об органах юридического лица как таковых, а о том, через кого юридическое лицо может приобретать права и обязанности.

*(11) Братусь С.Н. Субъекты гражданского права. М., 1950. С. 200-202.

*(12) Так, при толковании п. 1 ст. 182 ГК РФ представителем всегда признается лицо, т.е. физическое либо юридическое лицо, при этом на основании п. 1 ст. 53 ГК РФ можно сделать вывод о том, что законодатель стремится разграничить понятия "юридическое лицо" и "орган юридического лица", указывая, что юридическое лицо приобретает права и обязанности через органы, т.е. не сводит понятие юридического лица исключительно к его органам. Таким образом, законодатель, по всей видимости, пытается показать, что орган является лишь частью юридического лица наряду с его участниками, членами.

*(13) В частности, в учебнике по гражданскому праву под редакцией Е.А. Суханова сказано, что сделки, совершенные представителем, - это его собственные, самостоятельные волевые действия, но вместе с тем они создают, изменяют или прекращают гражданские права и обязанности у другого лица - представляемого. Действия же органа юридического лица, направленные на совершение сделок, осуществленные им в соответствии с его компетенцией, являются действиями самого юридического лица (см.: Гражданское право: Учебник / Под ред. Е.А. Суханова. М., 2007. Т. 1. С. 544 (автор главы - В.С. Ем)).

*(14) Цепов Г.В. Указ. соч. С. 90.

*(15) Братусь С.Н. Указ. соч. С. 206.

*(16) Козлова Н.В. Понятие и сущность юридического лица. Очерк теории и истории. М., 2001. С. 152.

*(17) Черепахин Б.Б. Волеобразование и волеизъявление юридического лица // Черепахин Б.Б. Труды по гражданскому праву. М., 2001. С. 305.

*(18) См., напр.: Венедиктов А.В. Правовая природа государственных предприятий // Венедиктов А.В. Избранные труды по гражданскому праву: В 2 т. М., 2004. Т. 1. С. 135-136; Толстой Ю.К. Содержание и гражданско-правовая защита права собственности в СССР. Л., 1955. С. 88; Кечекьян С.Ф. Правоотношения в социалистическом обществе. М., 1958. С 105.

*(19) Грибанов В.П. Юридические лица. М., 1964. С. 44-45.

*(20) Черепахин Б.Б. Указ. соч. С. 300.

*(21) См., напр.: Толстой Ю.К. Содержание и гражданско-правовая защита права собственности в СССР. Л., 1955. С. 82; Эрделевский А.М. Компенсация морального вреда: анализ и комментарии законодательства и судебной практики. М., 2004. С. 123.

*(22) Ломакин Д.В. Корпоративные правоотношения: общая теория и практика ее применения в хозяйственных обществах. М., 2008. С. 281.

*(23) В частности, в "Современном экономическом словаре" полномочие определяется как право юридического или физического лица на совершение хозяйственных операций, а также на представительские функции, зафиксированные законодательно или нотариально (Современный экономический словарь / Сост. Б.А. Райзберг, Л.Ш. Лозовский, Е.Б. Стародубцева. М., 2006. С. 463).

*(24) Например, В.В. Долинская утверждает, что полномочия представляют совокупность прав и обязанностей в сфере отношений, основанных на властном подчинении одной стороны другой (Долинская В.В. Указ. соч. С. 217).

*(25) См., напр.: Ломакин Д.В. Указ. соч. С. 301-302; Якушев В.С. Институт юридического лица, в теории, законодательстве и на практике // Антология уральской цивилистики. 1925-1989: Сборник статей. М., 2001. С. 408.

*(26) Ломакин Д.В. Указ. соч. С. 301.

*(27) Цепов Г.В. Указ. соч. С. 92.

*(28) Например, в Федеральном законе от 26 декабря 1995 г. N 208-ФЗ "Об акционерных обществах" такое право в отдельных случаях закреплено лишь за акционерами и членами совета директоров в отношении решений, которые нарушают права и законные интересы указанных лиц (ст. 49, 68 и др.).

*(29) См.: Козлова Н.В. Указ. соч. С. 351.

*(30) В частности, когда генеральный директор хозяйственного общества умер, а новый еще не избран (см.: Ломакин Д.В. Указ. соч. С. 282).