Изменения в законодательстве об обществах с ограниченной ответственностью и государственной регистрации юридических лиц: цели и вероятные последствия реформы корпоративного законодательства (Д.А. Бурыкин, "Российский юридический журнал", N 5, сентябрь-октябрь 2010 г.)

Изменения в законодательстве об обществах с ограниченной ответственностью и государственной регистрации юридических лиц: цели и вероятные последствия реформы корпоративного законодательства

Представлен обзор основных изменений в законодательстве об обществах с ограниченной ответственностью. Автор анализирует новеллы в правовом регулировании ООО и государственной регистрации, направленные на борьбу с корпоративными "захватами", увеличение диспозитивности в корпоративном законодательстве России, борьбу с "фирмами-однодневками", более четкую регламентацию наиболее значимых процедур в функционировании хозяйственных обществ.

Масштабные изменения в российском корпоративном законодательстве, начавшиеся с принятия 30 декабря 2008 г. Федерального закона N 312-ФЗ "О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации"*(1) и продолжившиеся принятием федеральных законов от 19 июля 2009 г. и от 2 августа 2009 г., произошли в результате тщательной подготовки, осуществлявшейся на протяжении последних лет. Изменения коснулись как Федерального закона "Об акционерных обществах" (далее - Закон об АО), так и Федерального закона от 8 февраля 1998 г. N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью"*(2) (далее - Закон об ООО), а также процессуального законодательства. При этом, на наш взгляд, поставлены следующие основные цели:

1) борьба с корпоративными "захватами" (проблема рейдерства);

2) увеличение диспозитивности в корпоративном законодательстве России для повышения конкурентоспособности российской модели хозяйственных обществ;

3) борьба с "фирмами-однодневками" как основным элементом схем по незаконной оптимизации налогообложения и легализации незаконно полученных доходов;

4) более четкая регламентация наиболее значимых процедур в функционировании хозяйственных обществ.

Самые крупные изменения произошли в Законе об ООО. Впервые с принятия в 1998 г. данного Закона он подвергся такой масштабной переработке, что мы фактически имеем новую редакцию данного законодательного акта.

Изменения, направленные на борьбу с корпоративными захватами

Наиболее значительной новеллой новой редакции Закона об ООО (наряду с изменениями в Федеральном законе от 8 августа 2001 г. N 129-ФЗ "О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей"*(3); далее - Закон о госрегистрации) является включение в него условий об обязательном нотариальном удостоверении сделок по отчуждению долей в уставном капитале общества вкупе с более четкой регламентацией преимущественного права приобретения долей в капитале, а также положением об изъятии из устава общества сведений о составе и размере долей участников общества.

Отныне любое отчуждение долей в уставном капитале ООО, за некоторыми исключениями (такими как приобретение обществом собственных долей в ряде случаев, распределение долей между участниками), подлежит оформлению у нотариуса, а моментом нотариального удостоверения сделки определяется время перехода права собственности на долю. При этом несоблюдение формы согласно п. 11 ст. 21 Закона об ООО ведет к недействительности сделки.

Нотариус осуществляет проверку полномочий отчуждающего долю лица на основании двух документов, указанных в п. 13 ст. 21 Закона об ООО: нотариально удостоверенной копии договора, на основании которого была приобретена соответствующая доля в уставном капитале ООО, и актуальной выписки из ЕГРЮЛ (не старше 10 дней), содержащей сведения о принадлежности лицу этой доли.

В случае отчуждения доли в уставном капитале непосредственно учредителем общества или его правопреемником полномочия подтверждаются такими документами, как нотариальная копия учредительного договора, решение единственного учредителя общества о его учреждении, свидетельство о праве на наследство с представлением выписки из ЕГРЮЛ (не старше 30 дней).

После нотариального удостоверения сделки (с возможностью установления одновременного залога или иного обременения долей) нотариус в трехдневный срок направляет информацию об этом в налоговые органы для внесения соответствующих изменений в ЕГРЮЛ, а также в адрес общества в тот же срок. Общество должно привести в актуальный вид список участников, который по ст. 31.1 Закона об ООО с 1 июля 2009 г. поручено вести каждому обществу с ограниченной ответственностью.

В свою очередь информация о первоначальных участниках общества переносится в ЕГРЮЛ непосредственно из договора об учреждении общества, подписываемого учредителями, на что указывается в п. 8 ст. 11 Закона об ООО, и в дальнейшем она подлежит актуализации на основании заявлений, направляемых нотариусами при отчуждений долей, а также в ряде случаев самим обществом.

Следует отметить, что изменения в государственной регистрации обществ коснулись и других важных аспектов. В частности, ст. 9 Закона о госрегистрации теперь устанавливает обязательность нотариального свидетельствования подлинности подписи лица, уполномоченного действовать от имени общества (коим чаще всего выступает руководитель), при подаче заявления на внесение изменений в ЕГРЮЛ.

Хотя ст. 80 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате при свидетельствовании подлинности подписи нотариусом вовсе не требует от последнего проверки фактов, изложенных в документе, а требует лишь подтверждения, что "подпись сделана определенным лицом", нотариус, как правило, проверяет полномочия лица на подписание документов и, как минимум, просит протокол о назначении заявителя руководителем юридического лица, а также приказ об увольнении прежнего руководителя и назначении нового. Это создает определенные гарантии обращения за внесением изменений в ЕГРЮЛ должного лица.

В отличие от нового порядка, ранее существовавшая редакция Закона о госрегистрации позволяла обращаться в налоговые органы с заявлением о внесении изменений в ЕГРЮЛ практически любому лицу, достаточно было лишь представить протокол общего собрания акционеров или заседания совета директоров, даже принятый в отсутствие кворума, о назначении данного лица единоличным исполнительным органом общества.

Подобным действиям способствовал сохранившийся и в новой редакции Закона о госрегистрации порядок, согласно которому налоговые органы не имеют права запрашивать у заявителя дополнительные документы для анализа (например, список лиц, имеющих право на участие в общем собрании, доказательства уведомления участников и др.) и проводить их юридическую экспертизу.

В результате схема "захвата" корпоративной собственности через внесение изменений в ЕГРЮЛ о руководителе юридического лица с дальнейшим внесением изменений в учредительные документы была весьма популярна*(4). Как правило, изменениям подвергался тот раздел устава, который содержит информацию об участниках ООО, путем включения в него юридических лиц, подконтрольных "захватчику".

Актуальность проблемы привела к тому, что в отсутствие законодательных инициатив ФНС России была сделана попытка пресечения такого рода мошеннических действий изданием информационного письма от 26 октября 2004 г. N 09-0-10/4223, которое предусматривало при внесении изменений в ЕГРЮЛ в отношении назначения нового генерального директора подачу в налоговые органы заявления, подписанного руководителем, сведения о котором уже содержатся в ЕГРЮЛ как о лице, имеющем право действовать от имени общества без доверенности. Однако данная инициатива не нашла поддержки в судебной практике, а положения информационного письма решением Высшего Арбитражного Суда РФ от 2 мая 2006 г. N 2817/06 были признаны противоречащими закону.

Новая редакция Закона о госрегистрации, к счастью, возможность изменения состава участников общества путем изменения устава теперь исключает, но не решает другой вопрос - вопрос достоверности сведений из ЕГРЮЛ. Данная проблема уже осознана, о чем говорит вынесение на публичное обсуждение Советом при Президенте РФ по кодификации и развитию гражданского законодательства в марте 2009 г. Концепции развития законодательства о юридических лицах*(5), содержащего соответствующий подраздел.

Обращаясь к этой теме, в частности к указанному решению ВАС РФ, следует отметить, что последнее содержит в себе очень интересные выводы, сохраняющие значение и при новой редакции Закона о госрегистрации. Это выводы относительно юридической силы сведений, содержащихся в ЕГРЮЛ, в том числе о руководителе юридического лица.

Двойственная природа ЕГРЮЛ проявляется в том, что, с одной стороны, на основании п. 4 ст. 5 Закона о госрегистрации за сведениями из ЕГРЮЛ можно совершенно очевидно признать юридическое значение (в первую очередь это касается самого факта регистрации юридического лица, а также нормативной силы учредительных документов), с другой стороны, в ряде случаев судебная практика не признает за такими сведениями правоустанавливающего значения. В рассматриваемом решении ВАС РФ указал на прямое действие норм Закона об АО и Закона об ООО, которые связывают возникновение прав и обязанностей единоличного исполнительного органа с решением уполномоченного органа юридического лица о его назначении.

На фоне развернувшейся борьбы с корпоративными "захватами" и масштабных изменений в процессуальном законодательстве обращает на себя внимание новая норма п. 17 ст. 21 Закона об ООО, которая говорит о возможности возврата доли в уставном капитале общества добросовестным приобретателем в случае ее возмездного отчуждения лицом, не имевшим на это права, при условии, что данная доля была утрачена в результате противоправных действий третьих лиц или иным путем помимо воли лица, утратившего ее.

На наш взгляд, эта норма, очевидно, направлена на борьбу с активно применявшейся до недавнего времени практикой завладения контролем (в данном случае юридическим) над организациями (как обществами с ограниченной ответственностью, так и акционерными) посредством незаконного завладения долями в уставном капитале общества (акциями общества) и дальнейшей их многократной перепродажи с целью создания образа "добросовестного приобретателя" у конечного владельца. Данная схема была реализована в том числе в процессе приватизации широко известного ОАО "Апатит"*(6).

Следует отметить, что появление этой нормы, почти дословно повторяющей положения ст. 302 ГК РФ (гл. 20 "Защита права собственности и других вещных прав"), фактически делает бессмысленным (по крайней мере, на практическом уровне) дальнейшие дискуссии о выборе между вещно-правовыми и обязательственно-правовыми способами защиты прав участников общества при совершении сделок с долями в уставном капитале.

Несмотря на очевидность обязательственно-правовой природы участия в уставном капитале обществ с ограниченной ответственностью, и юридическая, и судебная практика давно применяют к обороту долей и к защите прав на них вещно-правовые методы, допуская, например, виндикацию долей (взамен реституции по сделкам), куплю-продажу долей (взамен уступки права требования по долям)*(7).

Однако используемые вещно-правовые способы защиты прав на долю в капитале ООО, к сожалению, не всегда дают положительный результат. Дело в том, что, несмотря на подтвержденную п. 17 ст. 21 Закона об ООО возможность виндикации долей в капитале ООО, часто это невозможно сделать именно по причине вещной природы самого способа виндикации.

В частности, практика последних лет показала, что вслед за незаконным завладением долями в уставном капитале ООО (через незаконное внесение изменений в устав общества) либо завладение пакетом акций, если речь идет об акционерном обществе (путем незаконного их списания с лицевых счетов), новые бенефициары предпринимают шаги по многократной перепродаже похищенных долей (акций) в составе разных пакетов и разным покупателям. Как правило, целью таких действий помимо создания образа "добросовестных приобретателей" у конечных бенефициаров является "смешение" незаконно приобретенных долей (пакетов акций) с уже имеющимися законно приобретенными долями (пакетами акций) той же компании.

В результате подобных действий "захватчиков" законный участник (акционер) общества не может установить реального обладателя (или обладателей) своей первоначальной доли (пакета акций) в уставном капитале общества. Предъявление же иска ко всем возможным обладателям утраченной доли (части доли, пакета акций) или требования об их возврате в какой-либо пропорции закон не предусматривает в силу возможности виндикации только индивидуально-определенных вещей, к коим доли или акции не относятся.

Хотя обязательное нотариальное удостоверение сделок с долями существенно ограничит факты мошенничества, следует признать, что решение проблемы в указанных случаях в рамках вещно-правовой доктрины, очевидно, лежит в создании инструмента индивидуализации долей (пакетов акций) хозяйственных обществ*(8).

Изменения, направленные на увеличение диспозитивности
в корпоративном законодательстве России

Необходимость внесения специальных изменений, направленных на увеличение диспозитивного начала в российском законодательстве о хозяйственных обществах, назрела давно и является прямым следствием излишней жесткости нашего законодательства. Вопреки принципам свободы договора, автономии сторон и дозволительного характера гражданского права российское корпоративное право, будучи его частью, во многих случаях, к сожалению, исходит из презумпции императивности. Данная позиция связана с романо-германским происхождением нашего гражданского права. В качестве последствий такого немецкого корня мы имеем ситуацию, верно выраженную словами Д. Степанова: "...Если участникам гражданского оборота законодательно прописана определенная модель поведения, то отступить от нее можно только в случае, когда такая возможность прямо предусмотрена законодателем через использование в тексте закона диспозитивной нормы"*(9).

Подобная излишняя жесткость законодательства приводит в итоге к ситуациям, когда стороны корпоративных отношений не могут надлежаще урегулировать свои взаимоотношения и в ряде случаев даже вынуждены использовать в "корпоративном строительстве" инструменты иных, более гибких юрисдикций.

Приступим к анализу внесенных изменений.

Среди очевидных плюсов исключения учредительного договора из состава уставных документов можно назвать два. Во-первых, отсутствие необходимости корректировки его положений, дублирующих положения устава, в случае внесения изменений в последний. Здесь следует отметить, что изменение учредительного договора возможно только единогласным решением учредителей, а изменения устава осуществляются, как правило, квалифицированным большинством голосов участников. Во-вторых, возможность распространения на учредительный договор режима коммерческой тайны, поскольку ст. 5 Федерального закона "О коммерческой тайне", говорящая о запрете отнесения к коммерческой тайне сведений из учредительных документов в данном случае не действует. В то же время появление в новой редакции Закона положений о возможности заключения участниками (учредителями) общества соглашений позволяет учредителям более детально прописать порядок учреждения общества и возможные санкции.

В качестве важного изменения, служащего стабильности гражданского оборота, можно назвать ограничение возможности выхода участника из общества только случаем, когда это прямо предусмотрено уставом (ранее такая возможность предполагалась по умолчанию). Это связано с тем, что выход даже одного некрупного участника может поставить организацию в достаточно сложную ситуацию по ряду причин: абсолютное большинство российских компаний не имеют лишних оборотных средств для выплаты действительной стоимости доли выходящему из общества участнику, большая часть имущества общества может находиться под залогом и др.*(10)

Здесь же следует отметить, что наряду с ограничением возможности выхода из состава участников общества новая редакция Закона содержит и другие положительные моменты в виде сокращения срока выплаты обществом действительной стоимости доли выходящему из общества участнику (в случае, если такая возможность допускается уставом). Ранее этот срок составлял до шести месяцев с момента окончания календарного года, в котором подобное требование было заявлено. После внесения изменений данный срок сокращен до трех месяцев. Действительная стоимость доли выходящего из общества участника теперь определяется на основании квартальной отчетности компании.

Наиболее глобальными в плане либерализации российской модели хозяйственных обществ полагаем изменения, допускающие возможность заключения участниками (учредителями) обществ "договоров об осуществлении прав участников общества" (п. 3 ст. 8 Закона об ООО). Аналогичные изменения были внесены в Закон об АО. Кроме того, участники ООО теперь имеют возможность включать в устав общества дополнительные взаимные права и обязанности (ст. 8, 9), что также можно считать шагом к приданию гибкости нашему законодательству. Подобные права и обязанности могут быть включены в устав общества либо предоставлены участникам (возложены на участников) квалифицированным либо единогласным решением общего собрания.

Введение нового института соглашений участников общества, или акционерных соглашений (англ. shareholders agreements), наиболее распространенных в англосаксонской системе права, достаточно чуждо нашей правовой среде.

Обратимся к вопросам, которые могут отныне регулироваться договорами об осуществлении прав участников общества согласно внесенным в Закон об ООО изменениям. К ним относятся (п. 3 ст. 8 Закона об ООО):

1) возможность голосования определенным образом на общем собрании участников общества либо согласования вариантов голосования с другими участниками;

2) возможность предварительного согласования цены продажи доли либо части доли в уставном капитале общества;

3) возможность предварительного согласования определенных условий, при наступлении которых должна быть осуществлена продажа доли либо части доли, или условий, до наступления которых участник должен воздерживаться от реализации доли либо части доли;

4) возможность осуществлять согласованно иные действия, связанные: а) с управлением обществом, б) созданием общества, деятельностью общества, в) реорганизацией либо ликвидацией общества.

Следует отметить, что, несмотря на потенциальное значение в деловом обороте соглашений об осуществлении прав участников общества, их правовое регулирование в новой редакции Закона об ООО довольно скудно и ограничивается, по сути, только п. 3 ст. 8. Помимо перечисления вопросов, которые могут регулироваться данными соглашениями, установления обязательности соблюдения письменной формы (путем составления одного документа) данных соглашений Закон не содержит иных положений. Очевидно, что на практике возникнет значительное число проблем, которые придется решать самостоятельно.

Международный опыт указывает нам на следующие концептуальные вопросы в связи с возможностью заключения соглашений между участниками компаний:

1) необходимость ограничения усмотрения сторон корпоративного соглашения относительно круга вопросов, которые могут подлежать диспозитивному регулированию;

2) возможность компании вступать в соглашения с собственными участниками в качестве стороны, а также соотношение положений уставных документов (и даже шире - правоспособности) компании с условиями таких соглашений;

3) обязательность раскрытия соглашений участников (наиболее актуален для акционерных обществ ввиду их публичности, что конфликтует с возможностью отнесения их содержания к коммерческой тайне);

4) действие соглашений между участниками компании во времени, пространстве и по кругу лиц (вопрос распространения условий "акционерных соглашений" на не участвующих в них приобретателей акций либо долей);

5) соотношение положений корпоративных соглашений с публичными нормами антимонопольного законодательства, а также с рядом обязательных требований законодательства (таких как обязательный выкуп акций обществом либо контролирующим акционером, преимущественное право приобретения долей и др.);

6) возможность принудительного исполнения соглашений между участниками компании, выбора должных способов защиты нарушенных прав, надлежащего ответчика (в частности, возможность оспаривания решений органов компании, принятых в нарушение условий корпоративных соглашений)*(11).

Поскольку ответов на большинство данных вопросов нет в обновленной редакции Закона об ООО, обратимся к иным официальным источникам, в частности к уже упомянутой Концепции развития законодательства о юридических лицах. Наряду с перечислением вопросов, которые могут подлежать урегулированию путем заключения акционерных соглашений, документ содержит ряд замечаний относительно их правовой природы.

Соглашения акционеров не могут менять корпоративную структуру, порядок принятия корпоративных решений и иные корпоративные правила, поскольку они устанавливаются в расчете на третьих лиц (возможно, не являющихся участниками соглашения акционеров). Их условия не должны противоречить законодательным запретам, природе отношений или публичным интересам.

С этой точки зрения не могут считаться допустимыми условия, влияющие на определение кворума (общего собрания или совета директоров), порядок созыва и проведения общего собрания участников, а также предоставляющие одному из участников право назначать руководителя юридического лица (если закон прямо не разрешает устанавливать такое дополнительное право). Согласованный сторонами запрет на передачу акций (долей) третьим лицам или конкурентам не может нарушать правила антимонопольного законодательства или вступать в противоречие с основными принципами правопорядка (например, запрет, установленный не на разумно короткий срок, а на десятилетия). Условия соглашений не должны служить основанием для признания недействительными решений органов хозяйственного общества, а также устанавливать не поименованное в законе обременение акций (долей участия).

Необходимо четко определить обязательственно-правовую природу данных соглашений (что исключает их действие как на третьих лиц, так и на хозяйственное общество в целом). Соответственно последствием их нарушения может являться только гражданско-правовая договорная ответственность в виде возмещения убытков или уплаты неустойки.

Следует предусмотреть обязательное доведение до остальных участников хозяйственного общества информации о заключении подобного соглашения и наиболее значимых его условиях. Эта обязанность должна распространяться, по меньшей мере, на наиболее крупных участников оборота (по критерию величины активов или по критерию организационно-правовой формы юридического лица).

Таким образом, очевидно, что условия соглашений акционеров распространяются только на их непосредственных участников (иначе говоря, соглашения участников не являются обременением долей), общество не может выступать стороной подобных соглашений, соответственно их предметом не могут быть вопросы функционирования органов общества (за исключением вопросов голосования на общем собрании участников), а также иные вопросы, урегулированные уставом и внутренними документами ООО.

Что касается обязательности раскрытия условий соглашений между участниками общества с ограниченной ответственностью, то в данном случае мы не видим оснований для установления подобного порядка. Их нет ни в новой редакции Закона об ООО, ни в каких-либо иных нормативных актах (если, конечно, соглашения не касаются вопросов рынка и конкуренции).

В то же время в ближайшем будущем следует ожидать изменений в сфере правового регулирования рынка ценных бумаг, которые, как представляется, внесут необходимую ясность в раскрытие условий подобных соглашений между участниками (акционерами) обществ, выступающих публичными заемщиками.

Основной и, пожалуй, наиболее сложной остается проблема нарушения сторонами условий соглашений об осуществлении прав участников общества, а также сопутствующие ей вопросы надлежащих способов обеспечения исполнения подобных соглашений и адекватных средств защиты в случае их нарушения. Очевидно, что без должной правовой защиты соглашения участников так и останутся на уровне "джентльменских".

Что касается вопроса ответственности сторон за нарушение соглашений участников, то в данном вопросе Совет при Президенте РФ, как было указано, склоняется исключительно к возможности ответственности в виде возмещения убытков либо уплаты неустойки.

Общие нормы обязательственного права - гл. 25 "Ответственность за нарушение обязательств" ГК РФ, которая будет действовать в данном случае, - как раз и указывают на возмещение убытков как основную обязанность нарушившей свои обязательства стороны (ст. 393 ГК РФ).

К сожалению, в данном случае потерпевшая сторона может столкнуться с объективной проблемой сложности оценки своих упущенных выгод (как главной составляющей подлежащего возмещению ущерба в нашему случае), не говоря уже о сложности самого процесса доказывания, поскольку оценить последствия каких-либо управленческих действий в денежном выражении и доказать четкую причинно-следственную связь между ними (в отсутствие общеупотребимых методов оценки упущенной выгоды, связанной с рисками управления) достаточно непросто.

Если стороны в момент заключения соглашения участников ООО предварительно оценят риски путем внесения в его условия положений о договорной неустойке, возникает проблема иного свойства. Это связано со ст. 333 ГК РФ, которая позволяет арбитражному суду уменьшать размер неустойки в случае ее явной (а в данном случае, скорее, предполагаемой) несоразмерности последствиям нарушения обязательств. Анализ же позиции Конституционного Суда по данному вопросу и вовсе позволяет сделать вывод об обязательном вмешательстве арбитражного суда в оценку размера неустойки: "...В части первой статьи 333 ГК Российской Федерации речь идет не о праве суда, а, по существу, о его обязанности установить баланс между применяемой к нарушителю мерой ответственности и оценкой действительного (а не возможного) размера ущерба, причиненного в результате конкретного правонарушения, что не может рассматриваться как нарушение статьи 35 Конституции Российской Федерации"*(12).

Что касается использования потерпевшей стороной акционерного соглашения такой меры защиты, как принуждение к исполнению стороной обязательства в натуре на основании ст. 396 ГК РФ, то теоретически такой вариант может рассматриваться как для соглашений, связанных с обязанностью голосования на общем собрании участников определенным образом (в этом случае возможно проведение повторного собрания с аналогичным вопросом), так и для случаев продажи долей в уставном капитале по предварительно согласованной цене. В то же время реальность принудительного исполнения данных мер остается под вопросом, поскольку новая редакция Закона об ООО совместно с Федеральным законом от 2 октября 2007 г. N 229-ФЗ "Об исполнительном производстве"*(13) (ст. 68, гл. 13) не дают ответа на вопрос о возможности такого рода действий, хотя прямо и не исключают их.

Изменения, направленные на борьбу с "фирмами-однодневками"

Использование "фирм-однодневок" во всевозможных схемах уклонения от уплаты налогов, возмещения НДС из бюджета и "обналичивания" незаконно полученных средств достаточно распространено в России. До последнего времени борьба с этим явлением шла одновременно по нескольким направлениям: деятельность Банка России по отзыву лицензий у проблемных банков, деятельность Росфинмониторинга по раскрытию схем увода бюджетных средств и активная борьба налоговых органов с "фирмами-однодневками" в рамках уставленных судебной практикой принципов недобросовестности налогоплательщика и необоснованной налоговой выгоды.

Если обратиться к законодательству, то оно не содержит каких-либо практических мер по предотвращению регистрации и существования "фирм-однодневок", в этой сфере обращает на себя внимание только норма п. 5.2 ст. 7 Федерального закона "О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма", устанавливающая право кредитной организации отказаться от заключения договора банковского счета (вклада) с юридическим лицом в случае отсутствия по адресу местонахождения юридического лица его постоянно действующего органа управления (имеющего право действовать от имени юридического лица без доверенности) либо непредставления подтверждающих данный факт документов*(14).

Среди внесенных в Закон о госрегистрации изменений направлены на борьбу с "фирмами-однодневками" правила об обязательном нотариальном свидетельствовании подписей на заявлениях о регистрации хозяйственных обществ и внесении изменений в ЕГРЮЛ, а также об обязательности нотариальной формы сделок с долями ООО, о чем говорилось выше.

Данные изменения, на наш взгляд, положительно повлияют как на статистику регистрации такого рода фирм, так и на их "мобильность", возможность их легкой перепродажи, смены руководителя и др. Очевидно, что нотариальный порядок свидетельствования подписи на заявлении на регистрацию юридического лица послужит необходимым барьером для использования в этих целях потерянных и украденных паспортов.

Изменения, направленные на более четкую регламентацию наиболее значимых процедур в функционировании обществ с ограниченной ответственностью

Вместе с изменениями для значительной либерализации законодательства об обществах с ограниченной ответственностью в Закон об ООО были также внесены изменения в направлении четкой регламентации наиболее важных процедур в деятельности обществ, что выглядит абсолютно логичным.

В частности, в новой редакции Закона об ООО были подробно регламентированы следующие вопросы: последствия неоплаты доли в уставном капитале; порядок и сроки увеличения уставного капитала за счет чистых активов общества, за счет дополнительных взносов участников и принятия в общество нового участника; реализация преимущественного права покупки доли в уставном капитале и продажи доли третьему лицу; обременение доли в ООО залогом.

Были уточнены многие положения, приблизившие законодательство об обществах с ограниченной ответственностью к законодательству об акционерных обществах. Сюда можно отнести: последствия нарушения преимущественного права покупки доли; право участника общества требовать выкупа его доли обществом; порядок одобрения крупных сделок и сделок, в совершении которых имеется заинтересованность.

Следует отметить, что, несмотря на усложнение (без которого невозможно было бы заполнить все имеющиеся пробелы и коллизии), а также некоторое приближение законодательства об ООО к акционерному праву, отличия между двумя формами хозяйственных обществ по-прежнему значительны.

Среди основных характерных черт российской модели компании с ограниченной ответственностью можно назвать следующие: гибкую компетенцию общего собрания участников; возможность выхода участников из общества и принятия в состав общества; возможность исключения участника из общества за грубое нарушение обязанностей; возможность ограничения максимального размера доли участника и изменения соотношения долей; преимущественное право приобретения долей в капитале; возможность включения в устав условий о необходимости получения согласия участников при переходе доли к наследникам (кроме того, согласие требуется при приобретении доли на публичных торгах); возможность определять порядок распределения прибыли, отличный от установленного законом; возможность изменять порядок определения числа голосов участников общества; отсутствие обязанности публиковать отчетность (за исключением случаев размещения обществом эмиссионных ценных бумаг) и др.

В целом, в свете происшедших изменений после выработки необходимой практики по ряду вопросов можно ожидать роста интереса к обществам с ограниченной ответственностью, в частности как к правовой форме реализации инвестиционных проектов, в том числе с участием иностранных инвесторов. Единственный минус по сравнении с закрытыми акционерными обществами - сохраняющийся открытый характер сведений об участниках общества в ЕГРЮЛ, в то время как ЗАО позволяется вести реестр самостоятельно.

Д.А. Бурыкин,

аспирант Ульяновского государственного университета

(Ульяновск)

"Российский юридический журнал", N 5, сентябрь-октябрь 2010 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) СЗ РФ. 2009. N 1. Ст. 20.

*(2) Рос. газ. 1998. 17 февр.

*(3) Там же. 2001. 10 авг.

*(4) См., например: Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 11 декабря 2007 г. N 9168/07.

*(5) Концепция развития законодательства о юридических лицах. Одобрена Советом при Президенте Российской Федерации по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства (протокол от 16 марта 2009 г. N 68).

*(6) Добровольский В.И. Проблемы корпоративного права в арбитражной практике. М., 2008. С. 41.

*(7) См., например: Лукоянов К. Судебные споры участников ООО в связи с переходом права на долю // Корпоративный юрист. 2009. N 6. С. 62-64.

*(8) Следует отметить, что подобные попытки в отношении акционерных обществ уже предпринимаются, об этом свидетельствует проект N 192734-5 федерального закона "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части совершенствования порядка учета прав собственности при разрешении корпоративных конфликтов".

*(9) Степанов Д. Соглашения акционеров в российской судебной практике // Корпоративный юрист. 2008. N 9. С. 54-58.

*(10) Выплата действительной стоимости доли исходя из стоимости чистых активов общества не стимулирует выход участников из состава общества, поскольку рыночная стоимость доли, как правило, больше зависит от величины выручки и прибыльности компании.

*(11) Andenas M. Shareholders' Agreements: Some EU and English Law Perspectives // URL: http://www.lawschool.tsukuba.ac.jp/pdf_kiyou/tlj-01/tlj-01-andenas.pdf (дата обращения: 24.10.2009).

*(12) Определение Конституционного Суда от 21 декабря 2000 г. N 263-О.

*(13) Рос. газ. 2007. 6 окт.

*(14) Интересно, что судебная практика отвергает полномочия налоговых органов на проверку фактического местонахождения исполнительного органа юридического лица при его регистрации. См., например: Постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 9 апреля 2008 г. N А19-16044/07-28-Ф02-1245/08.