Право быть признанным нуждающимся в жилом помещении: существуют ли пределы его осуществления у военнослужащего, увольняющегося с военной службы? (Д.Ю. Мананников, "Право в Вооруженных Силах", N 11, ноябрь 2010 г.)

Право быть признанным нуждающимся в жилом помещении: существуют ли пределы его осуществления у военнослужащего, увольняющегося с военной службы?

Ни одно общество не может предоставить человеку безграничную свободу, поскольку это привело бы к проявлению эгоистического своеволия и анархизма, к бесконечным столкновениям и конфликтам интересов. Вот почему вся система прав и свобод строится таким образом, чтобы обеспечить законные интересы субъектов правоотношений и предотвратить возможные их ущемления в результате злоупотреблений со стороны отдельных лиц.

Следует констатировать, что факты предъявления необоснованных заявлений характерны и для практики военных судов*(1). В правоприменительной практике все чаще встречаются случаи злоупотребления правом в сфере реализации жилищных прав военнослужащими. Данный факт представляется неудивительным в связи с тем, что в течение 2009 г. в военные суды за правовой защитой обратились более 67 тыс. военнослужащих, при этом каждое четвертое заявление было связано с необеспечением жильем или другими жилищными спорами*(2).

Так, в практике военных судов нередки случаи, когда военнослужащих, общая продолжительность военной службы которых составляет 10 лет и более, признают нуждающимися в улучшении жилищных условий уже после увольнения их с военной службы. Восстанавливаясь по решению суда в списках личного состава воинской части на основании п. 1 ст. 23 Федерального закона "О статусе военнослужащих" от 27 мая 1998 г. N 76-ФЗ, данные лица, ожидая получение жилья, еще долгое время продолжают проходить военную службу, несмотря на то, что давно достигли предельного возраста пребывания на военной службе. В этой связи представляется актуальным определить пределы осуществления военнослужащими права быть признанными нуждающимися в жилом помещении при увольнении с военной службы.

Как известно, недопустимость злоупотребления правом, как и любой другой правовой принцип, выражается в системе правовых норм. В общем виде недопустимость злоупотребления правом установлена в ч. 3 ст. 17 Конституции Российской Федерации, согласно которой осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц.

Данное положение закреплено в гл. 2 Конституции Российской Федерации, посвященной правам и свободам человека и гражданина. Однако эти права и свободы распространяются и на юридических лиц в той степени, в какой они по своей природе могут быть к ним применимы.

В гражданском праве недопустимость злоупотребления правом закреплена в ст. 10 ГК РФ, согласно которой не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах.

Запрет злоупотребления правами также содержится в Конвенции "О защите прав человека и основных свобод" от 4 ноября 1950 г. Согласно ст. 17 Конвенции ничто в ней не может толковаться как означающее, что какое-либо государство, какая-либо группа лиц или какое-либо лицо имеют право заниматься какой бы то ни было деятельностью или совершать какие бы то ни было действия, направленные на упразднение прав и свобод, признанных в указанной Конвенции, или на их ограничение в большей мере, чем это предусматривается в Конвенции.

В связи с вышесказанным принципиально неверно рассматривать принцип недопустимости злоупотребления правом только как принцип гражданского права (т.е. как отраслевой принцип). В свою очередь, вопрос о том, что следует понимать под злоупотреблением правом, в юридической литературе остается дискуссионным по сегодняшний день*(3). Сложность института злоупотребления правом заключается в том, что он не имеет достаточно выраженных правовых критериев, совокупность которых служила бы явным основанием для его выявления в той или иной ситуации. Нередко по указанной причине военным судьям довольно проблематично принять решение, которое в полной мере являлось бы справедливым, обоснованным и соответствующим требованиям закона, применяя индивидуальный подход и всесторонне изучая все имеющиеся обстоятельства дела.

Так, заявитель М., проходя военную службу за границей, был обеспечен по месту прохождения военной службы трехкомнатной квартирой на весь состав семьи. М. обратился в жилищную комиссию воинской части за 1,5 месяца до достижения предельного возраста пребывания на военной службе. На основании п. 14 ст. 15 Федерального закона "О статусе военнослужащих", согласно которому право на обеспечение жилым помещением предоставляется гражданам один раз М. было отказано в постановке на квартирный учет для получения жилья по избранному месту проживания на территории Российской Федерации и внесении в список очередников воинской части на получение жилых помещений (улучшение жилищных условий).

Поскольку правовых оснований для оставления М. на военной службе не имелось, военнослужащий в установленном порядке был уволен с военной службы по возрасту.

После удовлетворения в судебном порядке своих требований о признании нуждающимся в жилом помещении в избранном месте жительства на территории Российской Федерации М. обратился в суд с заявлением, в котором требовал:

- обязать командующего флотом отменить приказ об увольнении заявителя из рядов Вооруженных Сил Российской Федерации, восстановить его в прежней должности до обеспечения жилой площадью в избранном месте жительства в порядке, установленном действующим законодательством;

- обязать командира воинской части отменить приказ об исключении М. из списков личного состава части, восстановить его в списках до обеспечения жилой площадью в избранном месте жительства в порядке, установленном действующим законодательством.

Решением Новороссийского гарнизонного военного суда от 12 августа 2010 г. заявление М. было удовлетворено в полном объеме. По мнению суда, увольнение с военной службы военнослужащего, достигшего предельного возраста, в установленные законодательством сроки является незаконным и необоснованным при условии, когда военнослужащий заблаговременно не представил необходимые документы в жилищную комиссию воинской части на улучшение своих жилищных условий, а решение о постановке военнослужащего на учет нуждающихся принято уже после издания приказа соответствующего начальника об увольнении военнослужащего с военной службы.

В качестве аргументации своей позиции суд использовал общие международно-правовые нормы, закрепляющие право граждан на жилище. В частности, правовой основой выступали Всеобщая декларация прав человека, принятая 10 декабря 1948 г. Генеральной Ассамблеей ООН, а также Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах от 16 декабря 1966 г.

Помимо этого, суд ссылался на ст. 15 Федерального закона "О статусе военнослужащих", в соответствии с которой "военнослужащим-гражданам, обеспечиваемым на весь срок военной службы служебными жилыми помещениями и признанными нуждающимися в жилых помещениях в соответствии со ст. 51 Жилищного кодекса Российской Федерации, по достижении общей продолжительности военной службы 20 лет и более, а при увольнении с военной службы по достижении ими предельного возраста пребывания на военной службе, состоянию здоровья или в связи с организационно-штатными мероприятиями при общей продолжительности военной службы 10 лет и более предоставляются жилые помещения, находящиеся в федеральной собственности, по выбору указанных граждан в собственность бесплатно на основании решения федерального органа исполнительной власти, в котором предусмотрена военная служба, или по договору социального найма с указанным федеральным органом исполнительной власти по избранному постоянному месту жительства и в соответствии с нормами предоставления площади жилого помещения, предусмотренными статьей 15.1 указанного Федерального закона".

Согласно п. 1 ст. 23 названного Федерального закона "военнослужащие-граждане, общая продолжительность военной службы которых составляет 10 лет и более, нуждающиеся в улучшении жилищных условий по нормам, установленным федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, без их согласия не могут быть уволены с военной службы по достижении ими предельного возраста пребывания на военной службе, состоянию здоровья или в связи с организационно-штатными мероприятиями без предоставления им жилых помещений. При желании указанных военнослужащих получить жилые помещения не по месту увольнения с военной службы они обеспечиваются жилыми помещениями по избранному месту постоянного жительства".

Председательствующим по делу было установлено, что заявитель до предполагаемого увольнения с военной службы изъявил желание быть обеспеченным жилым помещением в избранном после увольнения месте жительства на территории Российской Федерации. Согласия на увольнение с военной службы до обеспечения жилым помещением не давал.

При таких обстоятельствах приказы воинских должностных лиц об увольнении М. с военной службы и исключении его из списков личного состава воинской части без обеспечения жилым помещением в избранном месте жительства суд нашел незаконными, а требования заявителя - обоснованными и подлежащими удовлетворению. На указанный вывод суда не повлияло возражение представителя воинского должностного лица о том, что заявитель на момент увольнения с военной службы не был признан нуждающимся в обеспечении жилым помещением, поскольку в соответствии со ст. 3 Федерального закона "О статусе военнослужащих" реализация мер правовой и социальной защиты военнослужащих является обязанностью командиров. Никто не вправе ограничивать военнослужащих в правах и свободах, гарантированных указанным Законом. Помимо этого, действующее законодательство не содержит ограничительных сроков для обращения граждан о постановке на жилищный учет.

Действительно, в соответствии с п. 9 Правил учета военнослужащих, подлежащих увольнению с военной службы, и граждан, уволенных с военной службы в запас или в отставку и службы в органах внутренних дел, военнослужащих и сотрудников Государственной противопожарной службы, нуждающихся в получении жилых помещений или улучшении жилищных условий в избранном постоянном месте жительства, утвержденных Постановлением Правительства Российской Федерации от 6 сентября 1998 г. N 1054, а также п. 14 Инструкции о порядке обеспечения жилыми помещениями в Вооруженных Силах Российской Федерации, утвержденной приказом Министра обороны Российской Федерации от 15 февраля 2000 г. N 80, военнослужащий вправе обратиться с рапортом и приложением документов о признании его нуждающимся в получении жилья по избранному после увольнения месту жительства за три года до увольнения с военной службы по достижении предельного возраста пребывания на военной службе. Из этого следует, что теоретически военнослужащий вправе обращаться в жилищную комиссию до тех пор, пока он не исключен из списков личного состава воинской части.

Означает ли указанный вывод, что данное право фактически является абсолютным, т.е. ничем не ограниченным, и возможность признания военнослужащего нуждающимся в любой период прохождения им военной службы не посягает на законный интерес воинской части по своевременному увольнению данного лица, тем более когда военнослужащий достиг предельного возраста пребывания на военной службе?

Представляется интересным опровергнуть доводы, изложенные судом, и рассмотреть указанную проблему с другой правовой точки зрения.

Из приведенных аргументов суда следует, что председательствующим по делу был сделан акцент на правовом регулировании жилищных прав М. в сфере военно-административных правоотношений. В заявлении же М. от 30 июня 2010 г. предметом спора между сторонами являлось отнюдь не признание военнослужащего нуждающимся в улучшении жилищных условий, а законность его увольнения по достижении предельного возраста пребывания на военной службе. Однако как таковой правовой анализ норм, регламентирующих процесс увольнения военнослужащего с военной службы, в решении от 12 августа 2010 г., отсутствует, что, по мнению автора настоящей статьи, свидетельствует о существенном недостатке критерия обоснованности вынесенного решения.

Кроме того, в соответствии с п. 17 ст. 34 Положения о порядке прохождения военной службы, утвержденного Указом Президента Российской Федерации от 16 сентября 1999 г. N 1237, военнослужащий, общая продолжительность военной службы которого составляет 10 лет и более, нуждающийся в улучшении жилищных условий по нормам, установленным федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, без его согласия не может быть уволен с военной службы по достижении предельного возраста пребывания на военной службе, по состоянию здоровья или в связи с организационно-штатными мероприятиями без предоставления ему жилого помещения по нормам жилищного законодательства. При желании указанных военнослужащих получить жилые помещения не по месту дислокации воинской части они увольняются с военной службы и обеспечиваются жилыми помещениями в соответствии с законодательством Российской Федерации.

Анализируя содержание приведенной выше нормы, Верховный Суд Российской Федерации в своем решении от 20 июня 2007 г. N ВКПИ 07-30 указал, что в ней установлены дополнительные гарантии для отдельных категорий военнослужащих, согласно которым, в частности, они не могут быть уволены с военной службы без предоставления жилья.

При этом, норма Федерального закона "О статусе военнослужащих", запрещающая увольнять военнослужащего до предоставления ему жилья, должна применяться к военнослужащим, изъявившим желание получить жилье по избранному ими после увольнения месту жительства, в зависимости от их обеспечения жильем по установленным нормам по последнему месту военной службы.

Иное толкование абз. 2 п. 1 ст. 23 названного Федерального закона уравнивало бы в социальных гарантиях как подлежащих увольнению военнослужащих, не имеющих никакого жилья, так и тех, кто полностью обеспечен им, но выразил желание изменить место жительства в связи с увольнением. Между тем из Закона такое равенство не вытекает.

С учетом изложенного следует признать, что абз. 2 п. 1 ст. 23 Федерального закона "О статусе военнослужащих", являясь одной из гарантий их жилищных прав, устанавливает запрет на увольнение по указанным в нем основаниям военнослужащих, нуждающихся в улучшении жилищных условий и имеющих общую продолжительность военной службы 10 лет и более, без их согласия до обеспечения жильем именно по месту военной службы, т.е. в населенном пункте, где дислоцирована воинская часть. Положениями этой же нормы закона предусмотрено, что при желании указанных военнослужащих получить жилые помещения не по месту увольнения с военной службы они обеспечиваются жилыми помещениями по избранному месту постоянного жительства в порядке, предусмотренном п. 14 ст. 15 названного Федерального закона.

Из уже упомянутого решения Верховного Суда от 20 июня 2007 г. N ВКПИ 07-30 следует, что военнослужащие, общая продолжительность военной службы которых составляет 10 лет и более, подлежащие увольнению по достижении предельного возраста пребывания на военной службе, даже после признания их нуждающимися в улучшении жилищных условий по избранному месту жительства (в порядке подп. "и" п. 7 разд. II Правил, утвержденных Постановлением Правительства Российской Федерации от 6 сентября 1998 г. N 1054), не могут претендовать на социальную гарантию, установленную в абз. 2 п. 1 ст. 23 Федерального закона "О статусе военнослужащих", поскольку они обеспечены жильем по прежнему месту жительства - по месту военной службы. Следовательно, препятствий для их увольнения не имеется. В этом случае за ними сохраняется право состоять на учете нуждающихся в улучшении жилищных условий по избранному после увольнения месту жительства за счет средств федерального органа исполнительной власти, в котором они проходили военную службу.

Из вышеизложенного следует, что увольнение М. с военной службы являлось абсолютно правомерным, поскольку:

- М. изъявил желание быть обеспеченным жильем по избранному месту жительства в Краснодарском крае;

- М. уже обеспечен жильем по прежнему месту жительства от Министерства обороны Российской Федерации на территории иностранного государства.

Возникновение у М. в связи с увольнением специального основания для повторного признания нуждающимся в улучшении жилищных условий - выбор места жительства после увольнения порождает обязанность федерального органа исполнительной власти, в котором предусмотрена военная служба, обеспечить гражданина жильем в этом месте, но не является, как указано выше, по смыслу абз. 2 п. 1 ст. 23 Федерального закона "О статусе военнослужащих" препятствием для увольнения, поскольку в нем содержится запрет на увольнение без предоставления жилья, а М. жилье было предоставлено ранее, по месту прохождения военной службы.

Верховный Суд Российской Федерации признал, что последнее предложение п. 17 ст. 34 Положения о порядке прохождения военной службы, устанавливающее, что при желании указанных в этом пункте военнослужащих получить жилые помещения не по месту дислокации воинской части они увольняются с военной службы и обеспечиваются жилыми помещениями в соответствии с законодательством Российской Федерации, не входит в противоречие с абз. 2 п. 1 ст. 23 Федерального закона "О статусе военнослужащих".

Данная правовая позиция также подтверждается в определениях Верховного Суда Российской Федерации от 18 октября 2007 г. N КАС07-509, от 5 марта 2009 г. N 6н-1/09, от 13 января 2009 г. N 6н-162/08.

Очевидно, что, принимая решение в пользу М., суд не учитывал положение п. 17 ст. 34 Положения о порядке прохождения военной службы, а также сложившуюся правоприменительную практику.

Таким образом, все вышеупомянутые аргументы ставят под сомнение законность и обоснованность решения Новороссийского гарнизонного военного суда от 12 августа 2010 г., которое в конечном итоге привело к подрыву авторитета Верховного Суда Российской Федерации, устанавливающего единое толкование норм действующего законодательства и его правоприменительное значение.

Приведем еще несколько аргументов, позволяющих усомниться в объективности и правильности принятого судом решения.

Как следует из материалов дела, несмотря на неоднократные просьбы командования представить требуемые документы в жилищную комиссию воинской части в целях рассмотрения вопроса о постановке на учет нуждающихся, М. заблаговременно каких-либо действий не предпринимал.

Злоупотребляя своим правом, согласно положениям Правил учета военнослужащих, подлежащих увольнению с военной службы, и граждан, уволенных с военной службы в запас или в отставку и службы в органах внутренних дел, военнослужащих и сотрудников Государственной противопожарной службы, нуждающихся в получении жилых помещений или улучшении жилищных условий в избранном постоянном месте жительства, и Инструкции о порядке обеспечения жилыми помещениями в Вооруженных Силах Российской Федерации заключающимся в том, что военнослужащий вправе обратиться с рапортом и приложением документов о признании его нуждающимся в получении жилья по избранному после увольнения месту жительства за три года до увольнения с военной службы по достижении предельного возраста пребывания на военной службе, заявитель обратился с рапортом о признании его нуждающимся в получении жилья по избранному после увольнения месту жительства, приложив требующиеся документы, только за 1,5 месяца до наступления предельного возраста пребывания на военной службе.

В свою очередь, к тому периоду времени кадровым органом воинской части были уже подготовлены документы для увольнения М. с военной службы по возрасту, поскольку согласно п. 23 Инструкции об организации прохождения военной службы офицерами и прапорщиками (мичманами) в Вооруженных Силах Российской Федерации, утвержденной приказом Министра обороны Российской Федерации от 30 сентября 2002 г. N 350, представление и другие необходимые документы для увольнения военнослужащего с военной службы направляются по команде в адрес кадрового органа командира (начальника), имеющего право издания приказа об увольнении данного военнослужащего, с расчетом получения их этим кадровым органом за два месяца до истечения у военнослужащего срока военной службы.

Поскольку правовых оснований для оставления М. на военной службе не имелось, командование воинской части было обязано подготовить документы на увольнение заявителя по возрасту, так как последний не представил необходимые документы в жилищную комиссию воинской части по команде за 2 месяца до истечения срока военной службы.

Представление на увольнение М. с военной службы было подписано командиром воинской части, и приказом командующего флотом заявитель был уже уволен с военной службы по достижении предельного возраста пребывания на военной службе (подп. "а" п. 1 ст. 51 Федерального закона "О воинской обязанности и военной службе" от 28 марта 1998 г. N 53-ФЗ), после чего приказом командира воинской части М. исключен из списков личного состава части, снят со всех видов довольствия (обеспечения). Таким образом, военнослужащий перестал быть субъектом военно-административных правоотношений.

Следовательно, действия командира воинской части и командующего флотом по увольнению М. с военной службы в связи с достижением последним предельного возраста пребывания на военной службе полностью соответствовали требованиям Инструкции об организации прохождения военной службы офицерами и прапорщиками (мичманами) в Вооруженных Силах Российской Федерации.

Необходимо также отметить, что в своем заявлении от 30 июня 2010 г. М. совершенно справедливо ссылается на п. 1 ст. 23 Федерального закона "О статусе военнослужащих", согласно которому военнослужащие - граждане Российской Федерации, общая продолжительность военной службы которых составляет 10 лет и более, нуждающиеся в улучшении жилищных условий по нормам, установленным федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации, без их согласия не могут быть уволены с военной службы по достижении ими предельного возраста пребывания на военной службе, состоянию здоровья или в связи с организационно-штатными мероприятиями без предоставления им жилых помещений.

Однако М. намеренно "уходил" от фактических обстоятельств дела. Во-первых, М. на момент увольнения его с военной службы не был поставлен на компьютерный учет военнослужащих, нуждающихся в обеспечении жилыми помещениями на территории Российской Федерации. Заявитель не являлся нуждающимся в улучшении жилищных условий, поскольку был обеспечен и обеспечен по настоящее время жильем от Министерства обороны Российской Федерации на территории иностранного государства. Во-вторых, из анализа указанной правовой нормы следует, что достижение военнослужащим предельного возраста пребывания на военной службе и юридический факт признания его нуждающимся в улучшении жилищных условий являются правовыми условиями, действующими одновременно.

Таким образом, в данном случае достижение военнослужащим предельного возраста пребывания на военной службе и юридический факт признания его нуждающимся в улучшении жилищных условий носят невзаимосвязанный характер, поскольку на момент представления М. к увольнению с военной службы правовые основания для оставления его на военной службе отсутствовали.

Значит, решение Новороссийского гарнизонного военного суда от 12 августа 2010 г., связавшее два указанных юридически значимых момента в единое производство при различном временном интервале их действия, является прямым противоречием п. 1 ст. 23 Федерального закона "О статусе военнослужащих".

К тому же, как уже отмечалось ранее, согласно ст. 17 Конвенции "О защите прав человека и основных свобод" от 4 ноября 1950 г. и в соответствии с ч. 3 ст. 17 Конституции Российской Федерации осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и законные интересы других лиц. Иными словами, гражданские права одного субъекта права кончаются там, где начинаются права другого субъекта.

Причиной отказа Новороссийским гарнизонным военным судом в просьбе ответчиков квалифицировать действия М., связанные с несвоевременной подачей документов в жилищную комиссию, как злоупотребление своим правом, явился факт того, что заявитель высказывал просьбу об обеспечении его жилым помещением в избранном месте жительства еще до представления его должностными лицами к увольнению с военной службы.

Однако суд не принял во внимание требования п. 27 Инструкции о порядке обеспечения жилыми помещениями в Вооруженных Силах Российской Федерации, согласно которому для принятия на учет нуждающихся в получении жилых помещений (улучшении жилищных условий) военнослужащим должен подаваться рапорт в порядке подчиненности с приложением перечня предусмотренных документов. Данное требование М. своевременно выполнено не было.

Подав документы о признании его нуждающимся в получении жилья за 1,5 месяца до наступления предельного возраста пребывания на военной службе, М. предпринял попытку ограничения законного интереса командования по своевременному увольнению его с военной службы. В то же время осуществление права может быть ограничено только федеральным законом, но лишь в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (ч. 3 ст. 17, ч. 3 ст. 55 Конституции Российской Федерации).

Таким образом, действия заявителя в полной мере содержат признаки факта злоупотребления своим правом, что также недопустимо в силу ч. 1 ст. 10 ГК РФ. Получается, что ограничение законного интереса командования по своевременному увольнению заявителя с военной службы является неправомерным со стороны М. Тем более что ч. 3 ст. 17 Конституции Российской Федерации воспроизводит принцип соблюдения баланса частноправовых и публичных интересов, защита которых в силу ст. 2 Конституции Российской Федерации является обязанностью государства.

Именно паритетная реализация частноправовых и публичных интересов в материальном праве предполагает равную судебную защиту. Статья 2 ГПК РФ предусматривает в качестве задачи гражданского судопроизводства защиту прав, свобод и законных интересов организаций, прав и интересов Российской Федерации, других лиц, являющихся субъектами гражданских, трудовых или иных правоотношений.

"Однобокая" защита прав одного субъекта правоотношений, в данном случае М., ставит под сомнение беспристрастность и объективность решения Новороссийского гарнизонного военного суда от 12 августа 2010 г., противоречит требованиям ст.ст. 6, 12 ГПК РФ, а также создает предпосылки для возникновения подобных конфликтных ситуаций в сфере военно-административных правоотношений.

Обязанность представления командованием документов по увольнению М. с военной службы за два месяца до истечения у военнослужащего срока военной службы определяет пределы осуществления прав М., а также обеспечивает недопустимость нарушения требований конституционного принципа равенства сторон (ст. 19 Конституции Российской Федерации) при реализации своих прав командованием воинской части и командующим флотом.

Таким образом, судом не были учтены положения ст. 17 Конвенции "О защите прав человека и основных свобод" от 4 ноября 1950 г., ч. 3 ст. 17, ст. 19, ч. 3 ст. 55 Конституции Российской Федерации, чч. 1 и 2 ст. 10 ГК РФ.

По мнению автора настоящей статьи, для исключения из судебной практики заявлений, содержащих признаки злоупотребления правом на жилище, следует максимально конкретизировать и дополнить военно-административные нормы, раскрывающие процесс увольнения военнослужащих, общая продолжительность военной службы которых составляет 10 лет и более, подлежащих увольнению с военной службы по достижении ими предельного возраста пребывания на военной службе. Данная мера позволит отграничить необходимую защиту (выполнить которую государство не только может, но и обязано) от защиты мнимой, когда военнослужащий-гражданин, используя тот же юридический механизм обеспечения прав человека, фактически ущемляет законные интересы других.

На примере рассмотренного гражданского дела М. совершенно очевидно, что в действующем законодательстве имеется множество недостатков. Так, на взгляд автора настоящей статьи, предоставление военнослужащему ничем не ограниченного по временным рамкам права на обращение о признании нуждающимся в улучшении своих жилищных условий негативно сказывается на необходимости проведения комплекса мероприятий, обеспечивающих своевременное увольнение по достижении предельного возраста пребывания на военной службе.

Вступив в противоречие с п. 23 Инструкции об организации прохождения военной службы офицерами и прапорщиками (мичманами) в Вооруженных Силах Российской Федерации, рассматриваемое "безграничное" право создает предпосылки для злоупотреблений военнослужащими.

В то же время непроведение комплекса мероприятий, обеспечивающих своевременное увольнение военнослужащего с военной службы, а также полное бездействие воинских должностных лиц могут привести к угрозе привлечения этих лиц к материальной ответственности в соответствии с Федеральным законом "О материальной ответственности военнослужащих" от 12 июля 1999 г. N 161-ФЗ, в частности, за ущерб государству, причиненный излишними денежными выплатами, произведенными в результате необоснованного удержания военнослужащего на военной службе. Данное обстоятельство особенно актуально в настоящее время в связи с получением офицерами дополнительных выплат, предусмотренных приказом Министра обороны Российской Федерации от 17 декабря 2009 г. N 400-А.

На основании вышеизложенного представляется целесообразным внести изменения в п. 9 Правил учета военнослужащих, подлежащих увольнению с военной службы, и граждан, уволенных с военной службы в запас или в отставку и службы в органах внутренних дел, военнослужащих и сотрудников Государственной противопожарной службы, нуждающихся в получении жилых помещений или улучшении жилищных условий в избранном постоянном месте жительства, п. 14 Инструкции о порядке обеспечения жилыми помещениями в Вооруженных Силах Российской Федерации, ограничив право быть признанным нуждающимся до начала подготовки командованием установленных документов на увольнение военнослужащего, достигающего предельного возраста пребывания на военной службе.

Д.Ю. Мананников,

юрист

"Право в Вооруженных Силах", N 11, ноябрь 2010 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См., напр.: Торкунов М.А. О проблеме ограничения необоснованных обращений в суд // Право в Вооруженных Силах. 2006. N 4; Его же. Проблемы злоупотребления правом и явно необоснованных исков в практике военных судов // Там же. 2005. N 5.

*(2) Матвеев А. Что мешает решению квартирного вопроса в Вооруженных Силах? // Красная звезда. 2010. 14 апр.

*(3) См., напр.: Радченко С.Д. Злоупотребление правом в гражданском праве России. М., 2010. 224 с; Поротикова О.А. Проблема злоупотребления субъективным гражданским правом. М., 2007. 256 с.