Инвестиционные аспекты модернизации (С.Е. Нарышкин, "Журнал российского права", N 12, декабрь 2010 г.)

Инвестиционные аспекты модернизации

Концепция модернизации, обозначенная государством, является на сегодняшний день наиболее концентрированным выражением стратегических задач страны на перспективу, включая как период преодоления последствий кризиса 2008-2009 гг., так и последующий этап социально-экономического развития. Не случайно Президент РФ отметил: "...задача создания посткризисной модели является сейчас ключевой"*(1). Очевидно, что главное в этой модели развития экономики страны - не просто восстановление предкризисных показателей производства, инвестиций, занятости и доходов населения, а переход к новому этапу, в котором все основные экономические инструменты, прежде всего инвестиции, должны получить более зрелое, отвечающее требованиям времени содержание. Это единственно возможный путь к осуществлению экономической модернизации.

Речь идет не только о модернизации экономики как таковой. Смысл этой стратегической задачи значительно шире. Необходимая стране модернизация - системный процесс, в основе которого, конечно, лежит модернизация экономики на основе ее перехода на инновационный путь развития. Вместе с тем модернизация экономики, и в этом нас многократно убеждает исторический опыт, невозможна лишь за счет манипулирования чисто экономическими рычагами, действиями в "чисто экономическом" пространстве, вне обновления важнейших институтов и предпосылок социально-экономического развития в целом. Экономическая модернизация должна быть подкреплена обновлением институтов права, государства (в том числе государственного управления), гражданского общества. Эта задача охватывает и развитие важнейших институтов рынка, предпринимательства, конкуренции и др. Говорить о модернизации следует применительно к государственной политике регионального и муниципального развития, ко многим слагаемым налогово-бюджетного процесса, к практике государственно-частного партнерства и проч.

И только когда вся система этих общественных институтов будет нацелена на модернизацию, когда они будут видеть в ней главный ориентир своей деятельности, можно будет рассчитывать на то, что силы и средства, направленные на цели инновационного обновления национальной экономики, не уйдут в очередной раз "в песок", а дадут зримый хозяйственный и социальный эффект. Именно институциональные факторы обеспечивают модернизацию экономики через востребованность инноваций как единственно возможный путь развития большинства предприятий и предпринимательства в целом. Институциональные факторы содействуют формированию экономики инновации через защиту интересов инвесторов-инноваторов, через обеспечение последовательности всей инновационной цепочки - от генерирования инноваций до их практической реализации необходимыми финансовыми, кадровыми, информационными и иными ресурсами.

При этом если институциональные изменения создают необходимый фон или предпосылки экономической модернизации, то ее двигателем, несомненно, является инвестиционный процесс, но только когда он нацелен на реализацию различных технологических, продуктовых и иных инноваций. В этом смысле все институциональные изменения можно считать соответствующими стратегии модернизации лишь при условии, если они будут не только способствовать активизации инвестиционного процесса, но и влиять на его качественное улучшение, особенно в аспекте ориентации инвестиций на реальные инновации в производстве.

В известном смысле широкая, системная трактовка модернизации как социально-экономического процесса "взывает" и к более широкому определению понятия инвестиций как основы такой модернизации. Конечно, мы сейчас не призываем пересмотреть действующую экономико-статистическую трактовку понятия инвестиций. Речь идет лишь о том, что инвестиционное обеспечение роста экономики в целом и инвестиционное обеспечение модернизации экономики на основе инноваций - это далеко не одно и то же. Соответственно, как мы полагаем, инвестиционные предпосылки модернизации российской экономики можно рассматривать как в узком, так и в широком смысле.

В узком смысле речь идет об инвестициях в основной капитал, процесс воспроизводства которого представляет собой наиболее полное или конечное воплощение инновационной модернизации экономики. Модернизация экономики на основе устаревшей производственной базы - это утопия. Задача модернизации требует поддерживать инвестиционный процесс на уровне, обеспечивающем последовательное достижение стратегической конкурентоспособности национальной экономики на основе ее перехода к инновационному пути развития. По нашему мнению, это предполагает три основных направления реализации инвестиционной политики государства: общая достаточность инвестиций для устойчивого развития экономики в целом; оптимизация отраслевой и территориальной структуры инвестиций; "наполнение" инвестиционного процесса, всех реализуемых инвестиционных проектов инновационным содержанием.

Таким образом, реализуя политику экономической модернизации, необходимо постоянно следить за соответствием ряду обобщенных индикаторов, отражающих как количественные, так и качественные аспекты инвестиционного процесса. Это система показателей, отражающих инвестиционную активность субъектов хозяйствования; динамику и структуру инвестиций в основной капитал (в разрезе видов экономической деятельности, в территориальном разрезе, по функциональной структуре инвестиций, а также по источникам их финансирования); интенсивность модернизации производственного аппарата экономики; масштабность и результативность инновационных процессов в экономике в целом.

В плане общей достаточности инвестиций наибольшее значение имеет показатель доли накопления в валовом внутреннем продукте (ВВП). Норма накопления в ВВП - это сводный макроэкономический индикатор, отражающий итоговый баланс действия всех экономических, правовых, институциональных и иных факторов, регулирующих объемы и структуру инвестиционной деятельности. По опубликованным оценкам, для стран с переходной экономикой, имеющей черты технической отсталости (аналогичной нынешней российской экономике), минимальное пороговое значение валовых инвестиций в основной капитал составляет 25%.

В противном случае невозможно обеспечить те показатели воспроизводства основного капитала, которые формируют основу модернизации и роста конкурентоспособности национальной экономики. Главный из таких показателей - темпы обновления основного капитала, прежде всего в высокотехнологичных отраслях промышленности. По данным Росстата, с 2000 по 2008 г. коэффициент обновления основных фондов в стране вырос в сопоставимых ценах с 1,8 до 4,4%. И все же уровень инвестиций остается недостаточным для того, чтобы существенно снизить средний показатель износа основных фондов. Например, в промышленности с 2004 по 2008 г. (по данным на конец года) этот показатель сократился с 47,8 до 45,6%, т.е. только на 2,2%.

Российская экономика до этого порога в качестве долговременного тренда явно "не дотягивает". Как показывают данные статистики, в 2008 г., несмотря на уже начавшийся финансово-экономический кризис, инвестиции в основной капитал не только выросли абсолютно, но и заметно увеличили свою долю в ВВП, несколько приблизившись к названному выше пороговому значению (22,2% против 21,0% в 2007 г.). Однако наиболее сложный для экономики страны 2009 г. негативно повлиял на процессы накопления. Доля накопления в ВВП сократилась до 21,4%, и экономика России, таким образом, вновь стала переходить в стадию недоинвестирования. Существенным остается и отставание России от объемов накопления экономически развитых стран. По оценкам Росстата, душевой объем валового накопления основного капитала в России составлял в 2005 г. 17% (в США - 100%), в том числе по строительству здании и сооружений - 23%, по оборудованию - 14%*(2).

Однако сама по себе норма накопления в ВВП (в том числе по инвестициям в основной капитал) - далеко не исчерпывающая характеристика достаточности условий воспроизводства для модернизации экономики страны. Как было отмечено выше, важное (а в нынешних условиях - возможно, и ключевое) значение имеют и многие структурно-качественные показатели инвестиционного процесса. В частности, это касается структуры инвестиций в аспекте видов экономической деятельности и территорий локализации осуществляемых инвестиций. При кажущейся разнородности данных показателей в условиях нынешней российской экономики эти структурные характеристики инвестиционного процесса тесно взаимосвязаны. Преобладавший в последние годы тренд развития российской экономики, в котором основной рост неизменно оставался за ее сырьевым и транзакционным секторами, неизбежно приводил к тому, что и в инвестиционных потоках преимущество получали сырьевые регионы, центры торгово-финансового посредничества и элитного строительства. Напротив, обрабатывающие производства в этом плане длительное время фактически находились на "голодном пайке". Так, с 2000 по 2008 г. доля обрабатывающих производств в общем объеме инвестиций в основной капитал экономики России не только не увеличилась, но даже и несколько сократилась (с 16,3 до 15,7%). Как показывает зарубежный опыт, подобная ситуация в инвестиционной сфере типична для среднеразвитых стран, испытывающих трудности идентификации своего места в современной мировой инновационной экономике, и, как правило, определяется прежде всего недостаточным уровнем развития институтов рынка, конкуренции, инвестиционного процесса и, конечно, целенаправленного государственного регулирования инвестиций и инноваций в национальной экономике.

Переориентация инвестиций с первично-сырьевого комплекса на конечные отрасли российской экономики, прежде всего на отрасли обрабатывающей промышленности, неизбежно вызовет и формирование новой территориальной структуры инвестиций (в настоящее время объем инвестиций в основной капитал на душу населения в субъектах РФ может различаться более чем в 150 раз). В этом смысле цели и инструменты обеспечения более позитивных структурных характеристик инвестиционного процесса близки друг к другу. Вопрос в том, как реализовать эти цели и какие инструменты экономической политики государства для этого использовать. Это должны быть инструменты, которые одновременно и взаимосвязанно решают задачи: во-первых, общей достаточности инвестиционного потока в экономику; во-вторых, его растущей ориентации на конечные, высокотехнологичные виды производства.

В условиях современной рыночной экономики возможности государства непосредственно регулировать отраслевую структуру инвестиций (в том числе и иностранных) достаточно ограничены. Прямое регулирование отраслевой структуры инвестиций возможно при осуществлении инвестиций за счет бюджетных средств или на началах смешанного финансирования инвестиционных проектов (например, с участием средств инвестиционного фонда). Известные начала прямого регулирования содержатся в практике создания особых (специальных) экономических зон (ОЭЗ), промышленных округов и др., когда государство (в лице как федерального центра, так и субъектов Федерации) как бы указывает желательные для него точки приложения капиталов и стимулирует инвесторов к таким инвестиционным решениям различными мерами финансовой, имущественной и иной поддержки.

Так, в настоящее время в России образовано 15 федеральных ОЭЗ промышленно-производственного, технико-внедренческого и туристско-рекреационного типа и две портовые зоны (фактически уже функционирует 13 зон). На начало 2010 г. в этих ОЭЗ зарегистрировано 207 резидентов, в том числе 26 компаний с участием иностранного капитала из 18 стран. Объем объявленных резидентами инвестиций составляет 219 млрд. руб., фактически профинансировано 24 млрд. руб. Помимо этого, действуют различные специальные зоны, промышленные округа и иные особо выделенные территориальные точки преимущественного развития, сформированные на основе инициатив субъектов РФ.

Последней по времени инициативой в этом направлении является решение о создании инновационного центра в Сколково (Московская область). Режим "обычной" федеральной внедренческой ОЭЗ в данном случае, видимо, оказался не вполне подходящим. Статус центра и его участников во всех его составляющих должен быть определен "с нуля". Не случайно по итогам заседания Комиссии при Президенте РФ по модернизации и технологическому развитию экономики России, состоявшегося 23 марта 2010 г., было дано поручение подготовить предложения по правовому режиму создания и функционирования данного территориально обособленного комплекса для развития исследований и разработок и коммерциализации их результатов. В частности, это касается вопросов налогообложения, таможенно-тарифного регулирования, регулирования административных процедур, в том числе миграционных. Предполагается, что налоговый режим участников (резидентов) этого инновационного центра будет определен дополнительно в налоговом законодательстве.

Судя по всему, этот проект не будет единственным и фактически откроет новую систему инновационных институтов в российской экономике (после наукоградов, особых зон и др.). С аналогичной созданию инновационного центра в Сколково инициативой выступала, в частности, Томская область. Этот проект получил рабочее название "ИНО Томск'2020" (инновации, наука, образование), в рамках которого основной акцент сделан на создании уникальной предпринимательской среды, выстраивании взаимоотношений институтов инновационной направленности, развитии инновационного мышления работников. Проект рассчитан на 20-25 лет и должен превратить Томск в интегрированный центр научных учреждений, площадок особой экономической зоны, университетов, студенческих городков, дорог, жилых микрорайонов и других объектов социальной инфраструктуры. В настоящий момент в Томской области функционирует более 200 инновационных предприятий, а доля инновационной продукции в общем объеме промышленности региона в 2009 г. составила более 18% (значительно выше среднего по России показателя).

Однако очевидно, что "точечный" характер развития экономики инноваций оправдан лишь постольку, поскольку в такой экономике активно работает механизм межотраслевого и межтерриториального "трансфера инноваций". Если эти механизмы не сформированы, а инновационные продукты повсеместно не востребованы инвесторами, все зоны и округа так и останутся "инновациями за забором".

Сформулированные выше задачи повышения общей инвестиционной и инновационной активности всех субъектов хозяйственной деятельности могут быть реализованы за счет мер косвенного экономического регулирования. Традиционно в качестве таких мер рассматриваются различные виды налогового льготирования инвесторов, например скидки на инвестиции из налогооблагаемой прибыли, возможности ускоренной амортизации основного капитала, так называемые налоговые каникулы для инвесторов и проч. Подобные меры существенны, однако надо иметь в виду, что в большинстве случаев они лишь могут обеспечить определенный уровень общей достаточности инвестиционного процесса, но не его наиболее желательные структурно-качественные характеристики. Полагаем, что решение задач модернизации требует большей гибкости налоговой политики.

В этом смысле следует, видимо, несколько пересмотреть представления о долговременной налоговой стратегии. Не секрет, что в последнее время основным ее лейтмотивом была попытка в целом снизить налоговое бремя на экономику. Традиционно это бремя оценивается по соотношению расходов консолидированного бюджета к ВВП страны. Правда, на деле тренд налоговой нагрузки менялся в сторону ее увеличения. Однако это нельзя оценивать негативно, как пропорциональное усиление государственного вмешательства в экономику. Более того, для России в силу резкого перекоса структуры ее экономики в сторону сырьевого сектора, который имеет ключевое бюджетообразующее значение, названный показатель вообще мало что иллюстрирует и не может браться за основу налоговой стратегии.

Очевидно, что в таких условиях оперировать только инструментом снижения общей налоговой нагрузки на экономику нецелесообразно. Здесь необходима новая система ориентиров, в большей мере отвечающая задачам экономической модернизации. В частности, следует изучить вопросы налоговой нагрузки на комплекс финишных, высокотехнологичных отраслей промышленности и оценить эту нагрузку с позиции ее воздействия на конкурентоспособность этих отраслей, сохранение достаточности стимулов инвесторов к инновациям, а также их ресурсов инвестирования в целом. Кроме того, в рамках "инвестиционного среза", возможно, следует постепенно переносить акцент с общестимулирующих инструментов на инструменты, целевым образом стимулирующие инновационное наполнение реализуемых инвестиционных и инновационных проектов.

В связи с этим ставится вопрос о дополнительных налоговых льготах на собственные инновационные разработки хозяйствующих субъектов, приобретение ими отечественных инновационных разработок и патентов. Налоговые льготы должны поддержать приобретение и учет в балансах предприятий нематериальных активов, связанных с инновационными процессами в производстве и управлении. Сказанное касается и учета затрат на инновации в себестоимости продукции. Определенные меры поддержки должны получить предприятия, использующие механизмы венчурного финансирования (льготное страхование рисков, включение затрат на страхование рисков в себестоимость продукции).

Однако одних лишь налоговых и иных финансовых рычагов для активизации инвестиционного процесса и тем более для обеспечения его реально инновационного наполнения недостаточно. Экономистами давно признан тот факт, что "инновационно отторгающий" характер нашей экономики во многом порожден не просчетами налогово-бюджетной политики, а сохранением в ней неких ниш устойчивого и даже почти гарантированного сверхобогащения (нефтяной бизнес, ряд отраслей строительства и др.), на фоне которых даже самые перспективные инновации кажутся весьма сомнительным и малопривлекательным объектом для инвестиций. Эта ситуация деформирует действующую у нас модель предпринимательского и инвестиционного поведения, которая нацелена не на поиск и внедрение инноваций как источник развития некоей предпринимательской идеи и, соответственно, получение дополнительной прибыли, а на проникновение любой ценой в те самые "заповедные" ниши сверхобогащения. Пока подобные ниши сохраняются или хотя бы эффективно не регулируются, экономика инноваций работать не будет и останется уделом небольшого числа энтузиастов и неудачников, явно не делающих "погоды" в экономике в целом.

С целью ликвидации указанных ниш, некоторого выравнивания рентабельности всего инвестиционного пространства и, конечно, для пополнения доходов бюджетной системы в Государственную Думу неоднократно вносились законопроекты, связанные с тем или иным механизмом изъятия у российских компаний сверхприбылей, представляющих собой форму рентного дохода (дифференциальная рента, не связанная с техническими улучшениями). В частности, предлагалось ввести прогрессивный налог на прибыль, особый налог на сверхприбыль (как в США в годы Второй мировой войны), предельную норму (линии отсечения) рентабельности и проч. Однако в условиях, когда в нишах сверхобогащения функционируют преимущественно вертикально интегрированные структуры, активно используются механизмы трансфертных цен и т.д., уловить сверхприбыль как объект налогообложения крайне сложно.

Полагаем, что при откровенном инвестиционном дефиците российской экономики объектом налогообложения могут быть и некоторые формы вывоза капитала из страны.

Таким образом, налоговая политика должна переходить от общего стимулирования инвестиций к стимулированию инвестиций как фактору инновационного развития экономики. Однако здесь имеется тонкость. Управлять всяким процессом, в том числе и методами налогово-бюджетной политики, можно лишь при наличии достоверной информационной картины данного процесса. Особенно это относится к инструментам налоговой политики (льготам), которые могут эффективно действовать в плане стимулирования инноваций в производстве, только когда их адресация (условия применения) имеет четкие, прозрачные, однозначно трактуемые и вполне проверяемые критерии. В противном случае действенность рычагов налогового регулирования инновационных процессов будет низкой и приведет лишь к бесцельной утрате части доходов соответствующего бюджета.

Основным источником информации о том, как в настоящее время развиваются инновационные процессы в российской экономике (в том числе и на микроуровне), выступает система государственных статистических наблюдений. В связи с этим, рассматривая пути управления "экономикой инноваций" и ее инвестиционного обеспечения, следует обратить внимание на проблему статистики инновационных процессов. Как справедливо отмечали эксперты, в настоящее время статистическое наблюдение инновационного процесса и его результатов в основном имеет характер социологического мониторинга. Хозяйствующие субъекты, заполняющие соответствующие статистические формы, во многом ориентируются на субъективные оценки инновационности своей продукции*(3). В таких условиях выделить предпринимателей и инвесторов-инноваторов с целью предоставления им той или иной формы государственной поддержки весьма сложно.

Практика управления в этом случае сталкивается с тем, что полученные данные о масштабах и результатах инноваций в производстве никоим образом не проверяются (в рамках нынешней неудовлетворительной статистической методологии едва ли они могут быть проверены вообще), многие базовые понятия экономики инноваций не имеют четких трактовок (критериев)*(4), а используемые определения в различных нормативных и методических документах существенно разнятся. Между тем невозможно действенно управлять инновационным процессом в экономике, если соответствующее управление строится на одном понимании сути этого процесса, а, например, государственная статистика - на другом. При этом очевидно, что все имеющиеся определения инноваций недостаточно конкретны и в итоге, как правило, вновь сводятся к необходимости давать разъяснение тем или иным компонентам этих определений, например уточнять, чем отличается "принципиально" новая продукция от "непринципиально" новой и т.п.*(5) Все это негативно воздействует на состояние информационно-статистической базы инновационных процессов и, соответственно, снижает степень их реальной управляемости со стороны органов государственного регулирования всех уровней - федерального, регионального и местного.

Конечно, нельзя требовать от государственной статистики невозможного - ее ресурсы ограничены. И в этом плане недостатки регулярных статистических наблюдений инновационных процессов должны быть дополнены системой специальных выборочных исследований с участием независимых экспертов. Можно прибегнуть и к практике добровольной сертификации инновационной продукции теми предприятиями, которые претендуют на различные формы государственной финансовой поддержки своих вложений (инвестиций) в разработку и внедрение инновационных видов продукции. При этом результаты исследования степени действительной инновационности продукции по ее технико-экономическим параметрам (или в сравнении с зарубежными аналогами) могут быть дополнены такими индикаторами, как доля расходов предприятия на инновации, доля нематериальных активов в балансе предприятия, доля экспорта в реализации продукции, степень участия предприятия в международных "цепочках" инновационных разработок и др.

Широкому пониманию модернизации, как было сказано выше, в известном смысле соответствует и широкая трактовка инвестиций как ресурсов, которые в совокупности формируют необходимые и достаточные условия экономической модернизации. В целом инвестиционные аспекты модернизации касаются объемов затрат, формально не учитываемых действующей статистикой в качестве инвестиций (валовое накопление), но по сути обеспечивающих инновационное наполнение инвестиций. Прежде всего речь идет о расходах на исследования и разработки. В этом плане широкое понимание инвестиций как фактора модернизации экономики должно быть внутренне сбалансировано между инвестициями в основной капитал и вложениями в исследования и разработки.

Смысл подобного баланса заключается в следующем. Если акцент избыточно сделан на инвестиции в основной капитал, его воспроизводство (даже расширенное) начинает происходить на стагнирующей технической базе. Альтернативой этому является ситуация, имеющая место в настоящее время, когда затраты на инновации осуществляются хозяйствующими субъектами преимущественно в виде закупок технических новинок иностранного производства. Доля России на мировом рынке наукоемкой продукции, по различным оценкам, составляет от 0,35 до 1%. 49% российских предприятий вообще не ведут никакой инновационной деятельности. У остальных предприятий 2/3 затрат на инновации составляет приобретение машин и оборудования (преимущественно импортного происхождения), а доля финансирования новых инновационных разработок - только около 1/5 всех подобных затрат*(6). Сложившаяся ситуация - это не просто угроза экономической безопасности государства, а еще и неизбежное нахождение страны во втором или даже третьем эшелоне инновационных процессов в мировой экономике.

Необходимо обратить внимание на то, что баланс между инвестициями в основной капитал и в научные исследования и разработки может быть достигнут путем сближения понимания категории "инвестиции" в экономической и юридической науках. Различие заключается в том, что юристы часто рассматривают расходы на научные исследования и разработки как определенную форму инвестиций. Так, в соответствии с Федеральным законом от 25 февраля 1999 г. N 39-ФЗ "Об инвестиционной деятельности в Российской Федерации, осуществляемой в форме капитальных вложений" под инвестициями в основной капитал подразумеваются затраты на техническое перевооружение действующих предприятий, приобретение машин, оборудования, инвентаря, инструмента, проектно-изыскательские работы и др. Однако определение инвестиций как особой формы производственных затрат оказывается недостаточным для того, чтобы результаты научно-исследовательских и проектно-изыскательских работ были доведены до уровня их реализации. Для достижения этой цели надо совершить ряд юридических действий по передаче права на использование таких результатов, т.е., говоря языком экономистов, капитализировать интеллектуальную собственность, превратив ее в капитал, приносящий прибыль. Юридическое понимание инвестиции как отчуждения права на полученный результат проектно-изыскательской деятельности, т.е. собственно инвестицию, способствовало бы достижению нужного баланса между инвестициями и инновациями.

Для внедрения продуктов интеллектуального труда в производство необходимо объединить усилия представителей экономической и юридической наук.

В настоящее время, когда обсуждается Концепция развития гражданского законодательства, требует отдельного рассмотрения вопрос о том, как в обновленном тексте Гражданского кодекса РФ отразить специфику инвестиционного правоотношения, которая сейчас представлена в форме специальных законов (о соглашениях о разделе продукции, о концессионных соглашениях, о финансовом лизинге), и нужно ли вообще это делать.

Анализ содержания действующего специального законодательства об инвестициях приводит нас к выводу о том, что механические вкрапления новых понятий в структуру ГК РФ вряд ли целесообразны. Необходимо защитить интересы инвестора - лица, которое расстается со своим имуществом в надежде на добросовестность его приобретателя, готового делиться с бывшим собственником этого имущества своей прибылью; предусмотреть возможность дифференциации ответственности сторон в договорных отношениях, приняв во внимание инвестиционный риск, возлагаемый на ту или иную сторону. Как правило, несение инвестиционного риска связано с моментом перехода права собственности на вкладываемое в виде капитала имущество.

Было бы правильно обратить внимание на то, что вложения капитала, или инвестиции, означает вовлечение имущества в торговый оборот, подчиненный своим правилам и имеющий свои особенности. Не случайно в ряде стран с дуалистической системой права торговые кодексы продолжают существовать наряду с гражданскими (Франция, Германия). Особенного внимания заслуживает опыт США, где Единообразный торговый кодекс (ЕТК) существует в границах регулирования гражданско-правовых отношений (общего права). Хотя Кодекс и называется торговым, он не нарушает монистический подход к гражданскому праву, основанный на системе общего права. ЕТК разрабатывался с целью создания единообразия в законодательстве штатов, в компетенции которых находится гражданское право. Однако ценность его заключается скорее в содержательной части, посвященной регулированию процесса обращения имущественных ценностей в той или иной форме. Процитируем в связи с этим автора введения к русскому переводу ЕТК С.Н. Лебедева: "Потребности хозяйственного оборота, интересы предпринимательских кругов, не только крупнейших, но и средних корпораций и едва ли не в первую очередь банковских и финансовых учреждений, оперирующих зачастую в различных регионах страны, диктовали задачу рационализации правового обеспечения"*(7).

Сказанное не означает, что снова наступило время для обсуждения вопроса о принятии торгового, хозяйственного и тем более инвестиционного кодекса. Рациональное правовое обеспечение не обязательно сводится к разработке кодификационного нормативного акта. Предложения по совершенствованию гражданского законодательства касаются вопросов, связанных с усилением защиты прав инвестора как субъекта гражданских правоотношений (расширение главы ГК РФ о вещных правах, юридических лицах, внесение корректив в общую часть обязательственного права). Однако не всегда вносимые изменения в должной мере учитывают возможный инвестиционный риск.

Если финансовые ресурсы, т.е. инвестиции в основной капитал или капитальные вложения, недостаточны либо малодоступны, а акцент при этом сделан на вложениях в исследования и разработки, то последние во все возрастающей мере остаются невостребованными и практически незавершенными. Альтернатива этому - продажа инновационных разработок за рубеж. Однако подобная возможность ограничена "самозамкнутостью" инновационных цепочек, в которых действуют многие крупнейшие компании - лидеры мировой экономики. Кроме того, следует помнить о том, что, продавая интеллектуальную собственность иностранным предпринимателям, мы содействуем не собственной модернизации, а модернизации чужой экономики, о чем прекрасно осведомлены иностранные экспортеры.

Российские эксперты уже обращали внимание на то, что недостаток (недоступность) финансовых ресурсов для отечественных инвесторов часто вынуждает их принимать условия иностранных кредиторов и инвесторов, навязывающих далеко не самое современное и даже бывшее в употреблении оборудование, не новые технологии и проч. Конечно, даже такое оборудование зачастую служит шагом вперед в технологическом оснащении отдельных российских предприятий, но решить задачу радикальной модернизации экономики страны подобным образом невозможно. Вполне понятно стремление некоторых западных "партнеров" удержать российских производителей на заведомо отстающем уровне технологического развития с целью избежать дополнительной конкуренции на мировых рынках самой передовой инновационной продукции. Этому можно "противодействовать" развитием собственного рынка инвестиций и инноваций, создающим такую экономическую среду, в которой все попытки иностранных инвесторов "прийти в Россию" со вчерашними технологиями и продуктами не имели бы никакой коммерческой перспективы*(8).

Таким образом, расчетам некоторых иностранных инвесторов на хроническое технологическое отставание России можно и нужно противопоставить свою национальную стратегию в инвестиционной и инновационной сферах экономики. Проблема может быть решена как с помощью расширения доступности ресурсов инвестирования, так и путем насыщения отечественного инновационного рынка достаточным кругом коммерчески перспективных инновационных разработок.

Конечно, сами по себе затраты на исследования и разработки не решают ничего, если они не подкреплены мерами по реформированию, модернизации самой сферы науки, исследований и разработок; если не сформирована система институтов коммерциализации инновационных продуктов; если отсутствует единый, информационно-насыщенный и общедоступный рынок инновационных разработок и т.д. Таким образом, сфера генерирования инноваций в равной мере является и условием модернизации российской экономики, и непосредственным объектом процессов модернизации, институционального строительства, государственно-частного партнерства и др.

Библиографический список

Единообразный торговый кодекс США. Международный центр финансово-экономического развития. М., 1996.

Инвестиции в России. 2009. Статистический сборник. М., 2009.

Кожевников О.В., Смирнов П.С. Торгово-экономическое сотрудничество Восток - Запад и дискриминационные меры США // Советское государство и право. 1983. N 3.

Крымов В.Б. Проблемы оценки нематериальных активов в отечественной статистике и бухгалтерском учете // Финансы и бизнес. 2009. N 2.

Проблемы инновационного развития отечественной экономики // Экономическое возрождение России. 2009. N 4.

С.Е. Нарышкин,

руководитель Администрации Президента Российской Федерации,

доктор экономических наук

"Журнал российского права", N 12, декабрь 2010 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Из материалов встречи Президента РФ Д.А. Медведева с Министром финансов РФ А.Л. Кудриным 6 апреля 2010 г.

*(2) См.: Инвестиции в России. 2009. Статистический сборник. М., 2009. С. 319.

*(3) См.: Крымов В.Б. Проблемы оценки нематериальных активов в отечественной статистике и бухгалтерском учете // Финансы и бизнес. 2009. N 2. С. 118-125.

*(4) С точки зрения понятийного аппарата экономики инноваций и имеющихся здесь понятийных расхождений можно обратиться к таким документам, как Основные направления политики Российской Федерации в области развития инновационной системы на период до 2010 года, утв. 5 августа 2005 г. N 2473п-П7, методические разъяснения Росстата, законы по инновационной деятельности ряда субъектов РФ и др.

*(5) Возможны, конечно, и косвенные индикаторы инновационной деятельности предпринимателей и инвесторов, например по доле нематериальных активов в балансах соответствующих предприятий.

*(6) См.: Проблемы инновационного развития отечественной экономики // Экономическое возрождение России. 2009. N 4. С. 3-7.

*(7) Единообразный торговый кодекс США. Международный центр финансово-экономического развития. М., 1996. С. 7.

*(8) В начале 1980-х гг. Администрация США на основе Закона о регулировании экспорта 1979 г. ввела контроль за экспортом технической информации. Был создан специальный орган КОКОМ - координационный комитет стран - членов НАТО (кроме Исландии) и Японии по осуществлению контроля над экспортом в социалистические страны. В списке контролируемых товаров значилось оборудование для добычи нефти и газа. Введением данного Закона США удалось добиться запрета поставок из стран Западной Европы. Одной из целей введения в действие такого ограничения являлось сдерживание модернизации экономики социалистических стран на основании технических достижений в соответствующей отрасли США (см. об этом: Кожевников О.В., Смирнов П.С. Торгово-экономическое сотрудничество Восток - Запад и дискриминационные меры США // Советское государство и право. 1983. N 3. С. 108-113).