Нравственно-правовые основания заключения гражданских сделок и договоров в России (Б.А. Осипян, журнал "Гражданин и право", N 3, март 2017 г.)

Нравственно-правовые основания заключения гражданских сделок и договоров в России

Б.А. Осипян,

кандидат юридических наук, доцент

Журнал "Гражданин и право", N 3, март 2017 г.

Смысл всякой духовной и нравственной жизни, права и государственного закона мудрыми людьми усматривался в том, чтобы помочь людям говорить на одном и том же языке и действовать единодушно и согласованно, в том числе и при добросовестном, доверительном и ответственном заключении гражданско-правовых сделок и договоров. Такое взаимопонимание субъектов права достигалось также посредством общих языковых измерений национального права*(1). Как и праву и правомерному закону вообще, гражданскому праву изначально внутренне присущи определенные духовно-нравственные и правовые запреты и ограничения, налагаемые на действия сторон заключаемых сделок и договоров. Еще в древности, указывая на внутренне присущий (имманентный) трехмерный характер гражданско-правовых отношений, римский юрист Ульпиан отмечал, что частное право, чтобы поддержать справедливость, обладает также свойствами объективного и общеобязательного закона природы, нравственности и разума. Причем все эти духовно-нравственные, национально-государственные и другие измерения гражданского права, по мнению Цицерона, объединены разумом природы, который есть общеобязательный закон Божеский и человеческий*(2).

В этом контексте по римскому частному праву никакое безнравственное и противоправное обещание, данное одним лицом другому лицу, не подлежало исполнению. Кроме этого, всякое искажение воли стороны сделки, всякий обман или принуждение изначально считались безнравственными и неправомерными. Даже согласие того лица, которое подчинялось воле своего отца или хозяина, считалось неправомерным. Иными словами, воля несамостоятельной стороны заключенной сделки или договора не могла считаться законным основанием для признания попытки совершить сделку законной и юридически действительной. Попытка совершить сделку под угрозой или посредством принуждения и устрашения другой стороны также признавалась безнравственной и неправомерной. Во всех этих случаях обманутое или принужденное лицо вправе было получить от виновного лица полную компенсацию за реально понесенный им моральный и материальный вред.

Как по своему духовному характеру, так и исторически любые нравственные и правовые принципы и нормы проистекают из соответствующих религиозных императивов*(3). Вовсе не случайно древние мудрецы говорили, что "человеческие дела никогда не процветают, когда Божественные дела находятся в пренебрежении". По римскому частному праву, лицо, обещавшее нечто безбожное, безнравственное или недозволенное, не обязывалось исполнить свое обещание. Из неправомерной и незаконной попытки заключить сделку или договор у стороны, которая имела безнравственный мотив, не могло возникнуть право на заявление иска в суде*(4).

Подчеркивая публичный характер самого гражданского права и закона, Цицерон говорил, что содружество людей требует поддержания "всего того, что природа произвела на потребу всем людям, дабы то, что определено законами и гражданским правом, соблюдалось так, как то было установлено самими законами". По мнению другого известного римского юриста - Папиниана, публичное право не может изменяться произвольными соглашениями частных лиц, а частные сделки и договоры не могут умалять действия публичного закона*(5).

Верное правосознание, правомерное понимание и неуклонное претворение принципа нравственно и юридически ответственной свободы заключения гражданско-правовой сделки или договора способствуют повышению личного и гражданского почина и готовности субъектов гражданско-правовых отношений к самостоятельной досудебной и судебной защите своих законных прав и интересов. Эти духовно-правовые предпосылки также помогают должному образованию в обществе высокой правовой культуры, укреплению авторитета и утверждению роли судебной ветви государственной власти, а также совершенствованию национально-правовых систем, нацеленных на надлежащее законодательное и судебно-арбитражное упорядочение необходимых процессов ответственного заключения и своевременного исполнения разных видов сделок и договоров*(6).

Для существенного продвижения российского общества в этом направлении необходима тщательная разработка широкого теоретического, научно-концептуального, законодательного и системно-функционального подхода к правильному решению всегда актуальных и злободневных проблем заключения гражданско-правовых сделок и договоров, который, в отличие от чрезмерно узкоспециализированного подхода к процессу гражданского правотворчества и правоприменения, способен вести к систематическому совершенствованию действующего российского гражданского законодательства и судебно-арбитражной практики*(7).

Для значительного повышения роли судебно-арбитражной защиты законных прав и интересов субъектов гражданско-правовых сделок и договоров необходимо не только существенное повышение уровня общего правосознания и культуры всех субъектов российского гражданского права, но также совершенствование системы норм и институтов гражданского предметного и процессуального права, постоянная и терпеливая подготовка добросовестных и высокопрофессиональных судей и арбитров, которые, обладая специальными навыками гражданского правосознания, толкования и практического правоприменения, способны были бы наглядно, на личном примере показать всем участникам гражданских правоотношений образцы объективного, беспристрастного, независимого, добросовестного и всестороннего рассмотрения каждого конкретного гражданского спора и дела и вынесения по ним справедливого решения*(8).

В общественно-правовом смысле гражданско-правовые сделки и договоры представляют собой естественное, необходимое и ничем не заменимое юридическое средство осознанной самоорганизации и добровольной саморегуляции повседневных взаимоотношений многоразличных субъектов гражданского права, а также поддержания устойчивого общественного правопорядка. В гражданском праве, которое имеет свойство не только приватности, но и публичности, действует не только правовой принцип свободного волеизъявления (диспозитивности), который предполагает согласование свободной и ответственной воли субъектов сделки и равноправных сторон договора по горизонтали, но также принцип общеобязательности (императивности) правомерных положений гражданского законодательства, который требует обязательного согласования такой воли субъектов сделки и равноправных сторон договора с правомерно узаконенной волей государства, как особого субъекта гражданского права, по вертикали. Еще в Древнем Риме великие правоведы верно подметили, что сами понятия "право" и "закон" в своей сущности и во всевозможных своих превращениях*(9) и измерениях представляют собой нечто надлежащее, верное, общеобязательное, полезное для каждого добросовестного человека, народа и государства*(10).

В этом контексте знакомые каждому духовно и нравственно образованному правоведу гражданско-правовые понятия "сделка" и "договор" приобретают несколько иной смысл, сущность, качество и содержание и, как следствие, научно-концептуальное и законодательное определение и юридическое значение. Совершенно очевидно, что правовое понятие "сделка" происходит от русского слова "сделать" (что-то), но не в полном одиночестве и по своему произволу, но вместе с кем-то и по определенным общеобязательным юридическим принципам и правилам. Вовсе не случайно, что слово "сделка" на других национальных языках, например на английском - "transaction", звучит как "трансакция" и всегда связано с добросовестным деланием*(11) чего-то правомерного и дозволительного "через кого-то" или "с кем-то". Заключить с кем-нибудь сделку по-английски звучит как "to deal with", т.е. "сделать что-то с кем-то" или "через кого-то" для своей пользы согласно тому, что представляется обществом изначально правохарактерным, правосообразным и правомерным, т.е. соответствующим определенным духовно-нравственным и юридическим принципам и публично узаконенной воле государства-законодателя*(12).

Основные принципы и правила относительно порядка заключения, изменения или прекращения гражданско-правовых сделок и договоров как добросовестных, доверительных и ответственных соглашений между субъектами гражданского права, а также их юридические последствия установлены в главе 9 "Сделки" ГК РФ, которая значительно дополняется положениями главы 28 "Заключение договора" ГК РФ. Поскольку договор является разновидностью гражданско-правовой сделки, то представляется, что было бы весьма разумно и целесообразно законодательно разместить эти главы в ГК РФ непосредственно друг за другом, а не порознь в разных и отдаленных друг от друга разделах Кодекса.

Никакой субъект гражданского права, будь то человек (физическое лицо) или организация (юридическое лицо), не может совершить гражданско-правовую сделку с самим собой, а только посредством правомерного согласования своей свободной и ответственной воли и своих действий с какой-то другой стороной, т.е. с каким-то другим субъектом гражданского права, в том числе и с самим государством. Известно, что в русском языке имеется такое устойчивое образное выражение, как "совершить сделку со своей совестью". Даже в этом случае человек, как бы находясь наедине с самим собой, действует не в полном одиночестве, но находит что-то или кого-то, чтобы совершить с ним сделку. Поэтому никакая гражданско-правовая сделка изначально по своему определению и никогда не может быть "односторонней", как это, к сожалению, нередко, привычно и неверно толкуется в гражданско-правовой теории и законодательстве.

Даже предполагаемая и общепринятая как "односторонняя" такая сделка, как завещание, при более глубоком рассмотрении оказывается не такой уж "односторонней", хотя завещание ("завет" - "testament")*(13) составляется по свободной инициативе одного лица-завещателя и исключительно по его личному и свободному усмотрению. Дело в том, что, несмотря на то что завещатель по действующему законодательству вправе заявить, изменить или отменить свою последнюю волю в любое время, ему всегда и везде сопоставляется правомерная и обязательная воля государства-законодателя, которая содержит в себе определенные духовно-нравственные и правовые запреты и ограничения. К примеру, на основании ст. 10 ГК РФ завещатель не вправе преднамеренно и недобросовестно своим завещанием причинить вред другому лицу либо в какой-либо иной форме вольно или невольно злоупотребить тем или иным своим законным правом или возможностью. Более того, цели и правовое содержание его добровольного завещания не могут противоречить основам традиционной нравственности, понятию правомерности и правопорядку в соответствии со ст. 169 ГК РФ*(14).

На основании ч. 1 ст. 1149 ГК РФ вопреки неправомерной и противозаконной воле завещателя его несовершеннолетние или нетрудоспособные дети, супруг, родители и иные его иждивенцы независимо от содержания составленного им завещания вправе получить свою обязательную долю наследства в размере не менее пятидесяти процентов той доли, которую они получили бы при наследовании по закону в соответствии со ст. 1143-1145 и 1148 ГК РФ. Так что даже при таком, казалось бы, очевидном виде "односторонней сделки", как завещание, правовое значение имеет не только воля одной стороны данного вида сделки - завещателя, но также нравственно и юридически обоснованная обязательная воля самого государства-законодателя, закрепленная в определениях правомерного закона*(15).

В отличие от понятия "сделка" понятие "договор" в системе гражданско-правовых отношений охватывает уже не две предполагаемые противоположные стороны, но уже три стороны и более, т.е. еще одну такую же равноправную сторону, с волей которой (помимо воли законодателя-государства, отраженной в правомерном законе) необходимо согласовывать или "договаривать" и конкретизировать свою законную волю с государством-законодателем и с противоположной стороной. Такое первоначальное согласование воли субъекта гражданского права с волей законодателя и своего контрагента изначально предполагает определенные доверительные и добрые отношения и проистекающие из них совместные правомерные действия или общий путь продвижения к намеченной правомерной цели. Отсюда и происходит английское слово "трактат", которое продвигает и ведет стороны правомерно заключаемого соглашения по пути юридического установления, изменения или прекращения определенных обязательных для исполнения гражданских прав и обязанностей*(16). Таким образом, всякая законная, действительная и имеющая юридическую силу "односторонняя сделка", независимо от наличия другой равноправной стороны, всегда является, как минимум, двусторонней, а любой "двусторонний договор" - трехсторонней сделкой.

В связи с этим части 1 и 2 ст. 154 ГК РФ должны быть поправлены в соответствии с предложенным более верным и точным новым понятием правовой сущности гражданско-правовой сделки и договора. Исходя из указанных выше двух различных определений понятий "сделка" и "договор", нужно более четко теоретически, концептуально и законодательно определить их точное юридическое определение и соотношение, их общую правовую природу и основание, а также их содержательное и формальное своеобразие и различие. Именно на этом основании и возникает необходимость внести в действующее российское гражданское законодательство соответствующие существенные понятийные изменения и дополнения в целях предотвращения ненужных недоразумений, правотолковательных и правоприменительных осложнений*(17).

Гражданско-правовая сделка или договор может иметь устную, простую письменную и нотариальную форму. Именно в этих формах может быть выражено свободное и ответственное волеизъявление сторон сделки или договора, их действительное намерение осуществлять те или иные гражданские права или обязанности. Форма гражданско-правовой сделки или договора должна верно отражать и закреплять формально-юридическое определение и выражение настоящей воли и правомерной цели участников предполагаемой сделки и договора. Как говорится, каждая форма имеет свое содержание и суть и потому юридически значима для всех сторон сделки и договора. Поэтому без надлежащего соблюдения формы сделки и договора у контрагентов могут возникнуть различного рода серьезные проблемы и сложности при досудебном или судебном рассмотрении и разрешении возможных споров между ними.

Некоторые гражданско-правовые сделки для приобретения законной юридической силы и последствий нуждаются также в обязательной государственной регистрации в соответствующих властных органах. Несоблюдение формы сделки и договора или отсутствие их государственной регистрации может повлечь за собой предусмотренные гражданским законодательством различные юридические санкции и последствия*(18). Например, согласно п. 1 ст. 162 ГК РФ, несоблюдение простой письменной формы сделки или договора лишает противоположные стороны права в случае спора ссылаться в подтверждение совершения сделки (договора) на свидетельские показания, хотя и не лишает их права с этой целью представить суду иные документальные и вещественные доказательства. При заключении кредитных договоров, договоров коммерческой концессии и т.п. несоблюдение субъектами гражданского права простой письменной формы совершения сделки может привести к признанию совершенной сделки и договора незаконными и потому признана судом юридически недействительной.

Под не совсем верным, как нам представляется, понятием "недействительная сделка"*(19) российский законодатель имеет в виду не что иное, как незаконную попытку совершить предполагаемую субъектами гражданского права сделку. Такая попытка совершить сделку по причине своего несоответствия содержательным и формальным требованиям действующего гражданского законодательства не может повлечь желательных для сторон сделки и предусмотренных их соглашением и законом позитивных юридических последствий. В современной российской юридической литературе, законодательстве и правоприменительной практике сделку называют несостоявшейся или "недействительной сделкой". Итак, понятие "сделка" представляет собой действительную сделку, которая имеет предполагаемые ее сторонами и ожидаемые ими юридические последствия, включает в себя правомерные и целенаправленные действия субъектов гражданских правоотношений, нацеленных на приобретение, изменение или прекращение определенных гражданских прав и обязанностей.

Антонимом понятия "сделка" является неправомерная и незаконная попытка участника гражданско-правовых отношений заключить или совершить тот или иной вид сделки, т.е. гражданско-правовое нарушение, которое не влечет ожидаемых для сторон сделки положительных юридических последствий. Однако, прежде чем сказать, что та или иная попытка совершить сделку является "недействительной сделкой", необходимо, чтобы такая попытка сначала была признана судом юридически незаконной и уже потом "недействительной". Однако "недействительной" должна называться не сама несостоявшаяся сделка, а только незаконная попытка совершить предполагаемую кем-то сделку. Следовательно, такое законодательное определение, как "ничтожная", "притворная", "недействительная" сделка, логически и юридически являются выдуманными, неточными и несостоятельными, так как таковые изначально не являются сделками по определению*(20).

Представляется, что само понятие "сделка", подобно понятиям любого юридически значимого или правохарактерного действия, скажем административного проступка или преступления, необходимо содержит в себе определенные составные элементы. Элементами состава сделки являются сам субъект гражданского права, его умысел или волевые намерения (субъективная сторона сделки), объект и предмет гражданских правоотношений, а также реально предпринятые субъектом настоящие действия, направленные на установление, изменение или прекращение ожидаемых им гражданских прав и обязанностей. Без такого состава гражданско-правовой сделки любые иные действия не могут вообще теоретически и тем более законодательно и практически называться словом "сделка". Поэтому всякие действия гражданско-правового субъекта, нацеленные на совершение того или иного вида сделки, нужно называть попыткой совершить сделку, которая судом может быть признана законной и влекущей действительность сделки, либо незаконной попыткой заключить сделку или договор со всеми вытекающими отсюда нежелательными для правонарушителя юридическими санкциями и последствиями.

Любое правохарактерное действие, предпринятое тем или иным субъектом гражданских правоотношений, чтобы получить законное одобрение и вступить в законную силу, должно обладать свойствами правомерности и иметь под собой правомерное и законное основание*(21). В противном случае такое волевое действие субъекта гражданского права должно быть признано судебной властью государства незаконной и недействительной попыткой совершить сделку со всеми вытекающими из него и предусмотренными действующим российским законодательством отрицательными последствиями. Совершающее правомерную сделку лицо, будучи правоспособным и дееспособным лицом, или гражданским правосубъектом, вполне осознаёт основания и юридические последствия своего добровольного и целенаправленного поступка, а также отвечает перед требованиями традиционной общественной нравственности, принципов и положений действующего российского законодательства.

Согласно гражданскому законодательству, только соответствующие надлежащей и непреходящей идее права*(22) и общественной нравственности, а также конкретным нормам закона действия, т.е. попытки того или иного лица устанавливать, изменять или прекращать предусмотренные законом гражданские права и обязанности, могут быть юридически признаны сторонами или судом законными и юридически действительными. Иными словами, выражение "недействительная сделка" на самом деле не есть сделка и потому, как нам представляется, изначально таит в себе противоречие в своем определении. Иронично, но принятое в теории гражданского права и законодательно закрепленное выражение "недействительная сделка" звучит как "несостоявшееся дело" или "пустая надежда".

Все противоречащие нормам общественной нравственности, надлежащей и непреходящей идее права, духу и букве Конституции РФ*(23) и действующего законодательства попытки субъектов гражданского права совершить сделку не могут быть признаны судом законными и действительными*(24). Что касается часто употребляемого в российском гражданском праве и законодательстве термина "недействительная сделка", то он в реальности всего лишь обозначает незаконную попытку совершить сделку, и не более. Например, в определенных случаях незаконная и потому изначально безуспешная попытка путем обмана, угрозы или насилия приобрести право на чужой дом под видом совершения сделки купли-продажи этого дома в теории права и в действующем российском законодательстве вовсе не называется "ничтожной" или "недействительной сделкой", а называется словом "правонарушение" или "преступление", которое предусмотрено в ст. 159 и 179 УК РФ.

В соответствии с ч. 3 ст. 55 Конституции РФ и ч. 2 ст. 1 ГК РФ гражданские права могут быть ограничены только федеральным законом и лишь тогда и в той мере, когда и в какой мере это оказывается необходимым для обеспечения безопасности, защиты жизни, нравственности и здоровья людей, охраны природы и культурных ценностей. Примерами нравственной обусловленности, правомерности, законности и юридической действительности упорядочиваемых гражданско-правовых отношений могут служить правомерные и законодательно установленные запреты и ограничения на выполнение договорных услуг, связанных с содержанием наркопритонов, публичных домов и всякого рода злачных мест для удовлетворения греховных вожделений и похотей. Между тем в Конституции РФ 1993 г. и в других положениях действующего российского законодательства, к сожалению, не содержится понятий "общественная нравственность" и "правопорядок"*(25) для верного толкования и применения соответствующих статей ГК РФ, а также основанных на них сделок и договоров*(26).

Представляется, что именно общепризнанные духовно-нравственные и правовые принципы и нормы должны учитываться и применяться в случаях, подпадающих под ст. 169 ГК РФ. Для предметности наших рассуждений отметим, что, например, противоречащими "основам нравственности и правопорядка" должны считаться соглашения участников предполагаемой сделки о совершении за определенную плату очевидно безнравственных действий, направленных на ограничение гражданских и имущественных прав граждан по религиозному, национальному или половому признаку, публичный показ по телевизору и в кинотеатрах ожесточающих человеческие сердца сцен кровавого насилия и растлевающих души людей, особенно детей, низкопробных половых отношений. В российской судебно-арбитражной практике подобные соглашения участников гражданских правоотношений называются "антисоциальными и безнравственными"*(27).

Упомянутое, но не определенное в ст. 169 ГК РФ слово "нравственность" в разных толковых словарях русского языка означает не что иное, как "внутренние, духовные качества, которыми руководствуется человек, этические нормы, правила поведения, определяемые этими качествами"*(28). Мораль - это то, что относится к общественным нравам, к духовному и душевному складу и обычаям повседневной жизни каждого человека или народа*(29). Так же как и нравственность, мораль представляет собой нормативно-регулятивную систему, которая основана на доброй совести, сознании и практическом признании людей ценностей добра и зла, богоданного и абсолютного человеческого достоинства, чести, справедливости и личной ответственности. Например, человек, который не имеет представления о своем богоданном человеческом достоинстве, не может жить добросовестной и ответственной жизнью, достойно и прилично вести себя в обществе порядочных людей. Верная нравственность и духовно-правовые ценности, цели и принципы человеческого общежития являются одними из ведущих нормативно-регулятивных и контрольных средств упорядочение социальных отношений наряду с такими социальными регуляторами, как право, наука, этика, эстетика, языкознание и т.д.*(30)

В отличие от правовых норм добросовестное исполнение норм нравственных не имеет ничего общего с государственным принуждением, но только с действием доброй совестью каждого духовно и нравственно вменяемого человека, с его умственными и душевными свойствами, его понятиями добра и зла*(31). Человек может причинить моральный вред не только другим людям, но и себе, и этот вред проявляется в известных каждому взрослому человеку нравственных и психических страданиях, проистекающих из утраты его душевных, физических, материальных и нематериальных благ*(32). Представляется, что именно общепризнанные нравственные принципы и нормы должны учитываться и применяться в случаях, подпадающих под ст. 169 ГК РФ*(33).

Часть 1 ст. 169 ГК РФ, по нашему мнению, должна быть сформулирована таким образом: "Действия сторон сделки, противоречащие нормам общественной нравственности и правопорядка, не могут составлять законную попытку совершить сделку или заключить договор". В этой же статье также видится правомерным и необходимым дать четкие законодательные определения таким правовым категориям, как "нравственность" и "правопорядок". Представляется, что без таких изменений и дополнений ст. 169 ГК РФ, как фактически неполная, неисправная и потому недействующая, может сама оказаться деморализующим и расстраивающим социальный порядок неправомерным положением закона.

Судебное признание правомерности и законности гражданско-правовых сделок и договоров, а также их юридические последствия зависят от характера и объема нарушений, допущенных участниками их заключения. Статья 178 ГК РФ "Недействительность сделки, совершенной под влиянием заблуждения" устанавливает, что попытка совершить сделку под влиянием заблуждения может быть признана судом незаконной и недействительной по иску стороны, действовавшей под влиянием заблуждения, поскольку при заблуждении свобода воли лица, попытавшегося заключить предполагаемую сделку и договор, отсутствует. Например, если при совершении сделки имеются факторы совершения обмана, насилия, угрозы и иных неправомерных действий, то, согласно ст. 179 ГК РФ, такая попытка совершить сделку (договор) должна быть признана судом или арбитражем незаконной и юридически недействительной*(34).

В процессе судебного признания юридической силы заключенных сделок и договоров, естественно, возникают немалые трудности верного их толкования. В свое время известные римские юристы были твердо убеждены в том, что закон и попытка совершить сделку должны быть истолкованы и оценены по праву с учетом не только употребляемых в них слов, но и главным образом реальных вещей и намерений, т.е. с учетом реальной и доброй воли участников сделки или договора. Более того, правомерное толкование и оценка факта законности совершенной сделки должны определяться судом также с учетом положительного правоприменительного опыта, сложившегося из определенных добросовестных и разумных действий, на основании которых закономерно формируется само действующее законодательство.

Еще в древности римские юристы выработали общие принципы толкования действующих законов и оценки правомерности и законности заключаемых сделок и договоров*(35). Самыми первыми толкователями права стали духовные лидеры и священнослужители, которые своими мудрыми решениями заложили основы церковно-канонического и отпочковавшегося от него светского права*(36). Многоразличные формально-логические умозаключения по аналогии права или закона были излюбленным занятием тогдашних юристов*(37).

Согласно ст. 431 ГК РФ, при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем его сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом, выявления общей цели и реальной воли сторон договора, учета всех обстоятельств заключения договора, предшествующих переговоров, переписки, сложившейся практики договорных отношений сторон, обычаев делового оборота, а также последующего поведения сторон толкуемого договора*(38). Представляется, что верный процесс конкретизации и толкования принципов и норм гражданского законодательства должен быть подчинен системе определенных правил, которые, к сожалению, в российском законодательстве в достаточной мере позитивно не установлены. Такой пробел в законодательстве в той или иной мере восполняется теорией гражданского права и судебно-арбитражной практикой по гражданским делам. Однако это не снимает необходимости их теоретического, научного, законодательного обобщения и законодательного закрепления в целях единообразного толкования и применения норм гражданского законодательства и положений договоров. Такая законодательная поправка в ст. 431 ГК РФ могла бы помочь избежать имеющегося недоверия к не всегда правомерной и целесообразной толковательной и правоприменительной деятельности судебно-арбитражных органов.

На основании ст. 166 ГК РФ сделка и договор признаются незаконными или недействительными только по решению суда общей юрисдикции или арбитражного суда. В этой связи представляется необходимым понятийно различать такие факты, как юридическая недействительность еще не заключенной сделки или договора, а также и юридическая недействительность уже незаконно заключенного соглашения по сделке или договору, поскольку их недействительность имеет совершенно разную природу и юридические последствия. Дело в том, что не все признанные судом незаконными и недействительными сделки в действительности являются должным образом заключенными. Стало быть, законодательно закрепленные и часто употребляемые понятия "ничтожная" или "притворная" сделка или договор, в частности, означают также заключенное не на законном основании соглашение субъектов гражданского права, которое, будучи незаконной и неудачной попыткой заключить сделку или договор, не может иметь предусмотренных в нем предполагаемых и ожидаемых его сторонами юридических последствий.

Вытекающее из основных понятий "неправомерность"*(39) и "незаконность" производное понятие "недействительность сделок" означает, что действие, совершенное в форме предполагаемой сделки, не влечет правовых последствий, на достижение которых оно было направлено при попытке ее заключения. В соответствии с п. 2 ст. 167 ГК РФ при признании попытки совершить сделку незаконной и юридически недействительной каждая из сторон предполагаемой сделки обязана возвратить другой стороне все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре - возместить его стоимость в денежном выражении*(40).

Правомерные основания, по которым сделки и договоры могут быть признаны судом незаконными и юридически недействительными, установлены положениями ГК РФ. В соответствии со ст. 171, 172, 175 и 176 ГК РФ могут быть признаны недействительными попытки совершить сделку или договор с лицом, признанным недееспособным вследствие психического расстройства, заключенные с несовершеннолетним, не достигшим возраста четырнадцати лет или в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет без согласия его родителей, усыновителей или попечителя, а также сделки, заключенные с гражданином, ограниченным судом в дееспособности вследствие злоупотребления спиртными напитками или наркотическими средствами.

Юридическая сила и последствия сделки предусматриваются законодательством и соглашением сторон сделки на основании критерия наличия состава и законности содержания сделки, дееспособности физических и юридических лиц, участвующих в совершении сделки, соответствия их воли и волеизъявления предписанным формам и законодательно не запрещенным способам ее совершения. Без определенного законом состава предполагаемой сделки никакая безнравственная и противоправная попытка совершить ее не должна быть названа словом и понятием "сделка" на уровне как теории гражданского права, так и российского гражданского законодательства, равно как и никакое противоправное и общественно опасное деяние (действие и бездействие) субъекта уголовного права не может быть признано преступлением, имеющим своим следствием наказание. Представляется, что именно такая концептуально-понятийная и законодательная установка к рассмотрению законности и юридической действительности совершаемых сделок должна быть у судов и арбитражей при решении вопроса о признании законности или юридической недействительности попыток заключить сделку и договор.

Для правильного разрешения всяких споров, связанных с заключением сделок и договоров, необходимо правомерное толкование и выяснение таких вопросов, как правомерность и нравственная состоятельность сделки и договора, вид договора, значение последующих поправок, а также их влияние на первоначальные обязательства сторон сделки и договора, срок действия и т.д. При этом должна приниматься во внимание совокупность всех условий и обстоятельств, которые имели место в момент заключения сделки и договора и которые способствовали заключению каждого конкретного соглашения: преддоговорные переговоры, предварительная переписка между сторонами договора, соглашения о намерениях, меморандумы, обычаи делового оборота, последоговорное поведение участников соглашения, а также установившаяся практика в их взаимоотношениях относительно порядка их заключения и исполнения.

По римскому праву изначально незаконная попытка совершить гражданско-правовую сделку не могла иметь каких-либо юридических последствий. При признании юридической недействительности попыток совершения сделки обычно восстанавливалось первоначальное состояние сторон предполагаемой сделки. При этом реституция, или восстановление в первоначальном состоянии, необходимо было произвести таким образом, чтобы каждая сторона несостоявшейся сделки или договора вновь полностью обладала своим правом. Такие последствия в римском праве законодательно предусматривались и нередко применялись при попытках участников гражданских правоотношений совершить сделку посредством обмана, принуждения, а также в случае заблуждения или ошибки. В римском гражданском праве лицо, которое пыталось заключить ту или иную сделку путем обмана, насилия и угрозы и было уличено в этом, обязывалось вернуть все приобретенное им, а при отказе выполнить предписание подвергалось штрафу, вчетверо превышающему стоимость полученного от неправомерной попытки совершить такую сделку. Некоторые недобросовестные участники незаконных попыток совершить сделку подвергались также лишению чести, которое обычно становилось для них пожизненным социально-нравственным наказанием. И только судебное удовлетворение жалобы несправедливо обесчещенного лица возвращало ему доброе имя.

Незаконная попытка совершить сделку отличается от дисциплинарного и административного проступка и преступления тем, что посредством такой незаконной попытки совершить сделку лицо намеревается достигнуть тех желательных юридических последствий, которые предусмотрены в действующем законодательстве*(41). Хотя в жизни нередко случается так, что лицо (например, мошенник), своими формально законными попытками пытаясь обмануть другое лицо, обычно навлекает на себя не позитивные юридические последствия, к которым оно стремилось, а, напротив, те негативные последствия, которых оно хотело бы избежать. По римскому праву деликт считался частноправовым нарушением, и потому понесшее ущерб лицо нередко само расправлялось со своим обидчиком, причинившим ему тот или иной моральный или материальный ущерб.

Исходя из общих правовых запретов, установленных в ст. 10 ГК РФ, представляется, что всякое намеренное причинение вреда стороне сделки должно быть своевременно предупреждено и пресечено также штрафом правонарушителя или обращением его имущества по сделке в доход государства. Без предусмотренных законодательством жестких мер фундаментальный принцип поддержания стабильного гражданско-правового порядка и правомерного гражданского оборота не может иметь ощутимого и целесообразного действия. По этой причине в ст. 167 ГК РФ "Общие положения о последствиях недействительности сделки"*(42), по нашему мнению, должна быть внесена соответствующая поправка, связанная с установлением более серьезных юридических последствий.

На основании ч. 1 ст. 15 ГК РФ лицо, законное и договорное право которого нарушено, может потребовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере. Часть 2 данной статьи устанавливает, что убытками считаются расходы, которые лицо, чье право было нарушено, произвело или должно было произвести для восстановления нарушенного права, имеющего своими последствиями утрату или повреждение его имущества, а также неполученные доходы, которое лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если это его право не было бы нарушено. Представляется, что размер упущенной выгоды лица должен быть равен, как минимум, полученным доходам правонарушителя.

Между тем из содержания ч. 1 ст. 15 ГК РФ вовсе не понятно, почему закон или договор может предусмотреть возмещение причиненных лицу убытков в меньшем размере, нежели реально были причинены совершенным гражданским правонарушением. Таким образом, действующее гражданское законодательство о причинении вреда при заключении сделок и договоров*(43) не должно противоречить такому важному общеправовому принципу, как принцип предупреждения и пресечения правонарушений, в том числе и гражданских правонарушений, который, по нашему мнению, должен быть установлен в ст. 1 ГК РФ и частично уже содержится в ч. 2 ст. 15 ГК РФ.

На основании ч. 4 ст. 165 ГК РФ сторона сделки, виновно уклонившаяся от нотариального удостоверения или государственной регистрации заключенной сделки или договора, обязана возместить другой стороне убытки, вызванные задержкой в нотариальном удостоверении или государственной регистрации совершенной сделки. В ч. 2 ст. 167 ГК РФ говорится, что при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой стороне все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре - возместить его стоимость в денежном выражении, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом.

Представляется, что данное положение закона правильнее было бы сформулировать так: "В случае судебного признания попытки совершить сделку юридически незаконной каждая сторона_" - и далее по тексту закона. Дело в том, что только попытка совершить сделку может быть признана судом законной или незаконной, действительной или недействительной, а совершенная сделка (не какие-то противоправные и незаконные действия) всегда является правомерной, законной и действительной, т.е. порождающей то положительное возникновение, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей, которые предусмотрены законодательством и предполагались участниками при заключении той или иной сделки или договора.

Представляется, что верное решение изложенных нами выше проблем по заключению гражданско-правовых сделок и договоров в России может открыть дополнительную возможность для выявления основных тенденций развития всей системы российского гражданского права и законодательства в сфере регулирования порядка заключения сделок и договоров. Предлагаемые нами существенно дополненные и уточненные юридические определения гражданско-правовых понятий "сделка" и "договор" в их сущностном, содержательном и формальном значении и соотношении, а также практические рекомендации, касающиеся совокупности правомерных законодательных и толковательных критериев заключения сделок и договоров, предупреждения и пресечения многоразличных безнравственных, неправомерных и незаконных попыток заключения разных видов сделок и договоров посредством законодательного установления соответствующей гражданско-правовой ответственности и санкций*(44), могли бы заметно способствовать должному расширению и ускорению объективных и субъективных процессов верного и надежного развития и совершенствования всей системы действующего российского гражданского законодательства и установившейся ныне судебно-арбитражной практики*(45).

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: Осипян Б.А. Русский язык как ключ к познанию духа русского права // Современное право. 2007. N 9. С. 23-29; он же. Языковые измерения надлежащей и непреходящей идеи права и правомерного общеобязательного закона // Вестник развития науки и образования. 2015. N 5. С. 56-73.

*(2) См.: Цицерон. Философские трактаты. М., 1985. С. 7.

*(3) См.: Осипян Б.А. Религиозное происхождение и взаимодействие принципов и норм нравственности и права // Представительная власть - XXI век. 2006. N 6. С. 19-22; N 7. С. 23-26.

*(4) См.: Морев М.П. Римское право. М., 2008. С. 28.

*(5) См.: Там же. С. 17-18, 28.

*(6) См.: Осипян Б.А. Ответственность за неисполнение и неправомерное расторжение гражданских договоров // Право и экономика. 2007. N 11. С. 36-42.

*(7) См.: Осипян Б.А. Идея саморазвивающейся правовой системы // Журнал Российского права. 2004. N 4. С. 71-79.

*(8) См.: Осипян Б.А. Правовое значение действия доброй совести человека // "Черные дыры" в российском законодательстве. 2016. N 2. С. 10-18.

*(9) См.: Осипян Б.А. Трансформация права в закон: духовные, научные и практические аспекты // Государство и право. 2006. N 8. С. 43-50; он же. Понятие правометрии, или межерологии права // Государство и право. 2005. N 8. С. 14-19.

*(10) См.: Осипян Б.А. Право как верный путь к порядку и душеспасению, или Направления действия надлежащей и непреходящей идеи права // Религия и право. 2015. N 3. С. 28-38.

*(11) См.: Осипян Б.А. Правовое значение действия доброй совести человека // "Черные дыры" в российском законодательстве. 2016. N 2. С. 10-18.

*(12) См.: Furmston M. The Law of Contract. London; Dublin; Edinburgh, 1999; Zimmermann R. Comparative Law and the Europeanization of Private Law. Oxford, 2006.

*(13) Слово "завещание" происходит от понятия "завет" и в своем первоначальном духовно-правовом смысле означает не что иное, как подлежащий исполнению "договор" между Богом и верными Ему людьми, т.е. с двумя сторонами.

*(14) См.: Осипян Б.А. Надлежащий социальный правопорядок как первооснова и конечная цель действия человеческого правосознания и правомерного закона // "Черные дыры" в российском законодательстве. 2016. N 1. С. 24-32.

*(15) См.: Осипян Б.А. Правомерный закон и законодательный произвол // Адвокат. 2009. N 7. С. 83-88.

*(16) См.: Осипян Б.А. Контракт как добровольный, свободный и ответственный совместный путь договаривающихся сторон, ведущий к реализации идеи права // Гражданское право. 2011. N 3. С. 34-41.

*(17) См.: Осипян Б.А. Актуальные проблемы заключения и изменения гражданско-правовых договоров в российском законодательстве // Право и экономика. 2008. N 9. С. 84-87.

*(18) См.: Осипян Б.А. Основание и система правовой ответственности и наказания: различение понятий "imputatio", "indictare", "sanctio", "poena" // Современное право. 2007. N 5. С. 77-85.

*(19) Дело в том, что любая сделка предполагается добросовестно и законно заключенной, пока не будет признана судом юридически не действительной.

*(20) См.: Осипян Б.А. Определение понятия права // Современное право. 2007. N 2. С. 34-42.

*(21) См.: Осипян Б.А. Корень понятия "правомерность" // Современное право. 2008. N 1. С. 69-78. Принцип функциональной целесообразности закона // Законодательство и экономика. 2009. N 2. С. 60-68; он же. Принцип правовой сообразности юридического закона // Законодательство и экономика. 2009. N 4. С. 53-62; N 6. С. 7-16.

*(22) См.: Осипян Б.А. Два главных вектора действия идеи права и правомерного закона // Вестник развития науки и образования. 2015. N 4. С. 4-20.

*(23) См.: Осипян Б.А. Дух правометрии, или Основание межерологии права. М., 2009; он же. Возможности укрепления правовых основ Российского государства органами конституционного правосудия. М., 2009.

*(24) См.: Тузов Д.О. Теория недействительности сделок. Опыт российского права в контексте европейской правовой традиции. М., 2007.

*(25) См.: Осипян Б.А. Религиозное происхождение и взаимодействие принципов и норм нравственности и права // Представительная власть - XXI век. 2006. N 6. С. 19-22; N 7. С. 23-26; он же. Надлежащий социальный правопорядок как первооснова и конечная цель действия человеческого правосознания и правомерного закона // "Черные дыры" в российском законодательстве. 2016. N 1. С. 24-32.

*(26) См.: Осипян Б.А. Критерии правомерного толкования гражданско-правовых договоров // Нотариус. 2011. N 6. С. 41-46.

*(27) См.: Вестник ВАС РФ. 1997. N 2. С. 46.

*(28) Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1998. С. 423.

*(29) См.: Осипян Б.А. Религиозное происхождение и взаимодействие принципов и норм нравственности и права // Представительная власть - XXI век. 2006. N 6. С. 19-22; N 7. С. 23-26; он же. Процессы взаимодействия обычая и права // Современное право. 2006. N 4. С. 51-57.

*(30) См.: Осипян Б.А. Взаимодействие норм науки, искусства и права // Современное право. 2005. N 9. С. 79-83.

*(31) См.: Большой российский энциклопедический словарь. М., 2003. С. 981.

*(32) См.: Юридический энциклопедический словарь. М., 2002. С. 268.

*(33) См.: Осипян Б.А. Соотношение и взаимодействие норм религии, права и закона // Религия и право. 2003. N 3. С. 18-21; он же. Влияние различных религий на правосознание и законы народов // Религия и право. 2007. N 3. С. 31-39.

*(34) В случае противоречия условий соглашения гражданско-правовых субъектов императивным нормам гражданского законодательства и правопорядка неправомерные условия договора или весь договор, согласно ст. 168 ГК РФ, признаются незаконными и юридически не действительными.

*(35) См.: Осипян Б.А. Критерии правомерного толкования гражданско-правовых договоров // Нотариус. 2011. N 6. С. 41-46.

*(36) Например, духовные жрецы и понтифики Древнего Рима стали толковать нормы церковно-канонического права ("interpretation pontificum") еще задолго до эволюционного развития общего права ("Common Law") и самостоятельного применения его вновь образовавшимся сословием юристов.

*(37) См.: Берман Г. Дж. Западная традиция прав / Пер. с англ. М., 1998; Морев М.П. Римское право. М., 2008. С. 45.

*(38) См.: п. 9 постановления Пленума ВАС РФ от 22 октября 1997 г. N 18 // Вестник ВАС РФ. 1998. N 3; п. 2 письма ВАС РФ от 10 августа 1994 г. N С1-7/ОП-555 // Вестник ВАС РФ. 1994. N 10.

*(39) См.: Осипян Б.А. Конституционная система правомерных критериев законотворчества // Конституционное и муниципальное право. 2008. N. 23. С. 2-8; он же. Правомерный закон и законодательный произвол // Адвокат. 2009. N 7. С. 83-88.

*(40) Статья 9 ГК РФ законодательно налагает запрет на субъекты гражданского права ограничить осуществление прав тем или иным соглашением. Например, соглашение об отказе от судебной защиты нарушенных или оспариваемых гражданских прав и законных интересов, от возмещения убытка и т.д. является незаконным и юридически недействительным с момента его заключения. Такое соглашение не имеет юридической силы и не влечет за собой ожидаемых юридических последствий.

*(41) См.: Муромцев С.А. Гражданское право Древнего Рима. М., 1883. С. 290.

*(42) Представляется также, что было бы точнее назвать данную статью так: "Общие положения о последствиях судебного признания попытки совершить сделку юридически не действительной".

*(43) См.: Осипян Б.А. Актуальные проблемы заключения и изменения гражданско-правовых договоров в российском законодательстве // Право и экономика. 2008. N 9. С. 84-87.

*(44) См.: Осипян Б.А. Основание и система правовой ответственности и наказания: различение понятий "imputatio", "indictare", "sanctio", "poena" // Современное право. 2007. N 5. С. 77-85; Ответственность за неисполнение и неправомерное расторжение гражданских договоров // Право и экономика. 2007. N 11. С. 36-42.

*(45) См.: Осипян Б.А. Перспективы глобального развития права // Современное право. 2004. N 2. С. 44-48.