Некоторые вопросы ведения третейского разбирательства (арбитража) (В.Д. Рузанова, журнал "Законы России: опыт, анализ, практика", N 4, апрель 2017 г.)

Некоторые вопросы ведения третейского разбирательства (арбитража)

В.Д. Рузанова,

кандидат юридических наук, доцент,

заведующая кафедрой гражданского и предпринимательского

права Самарского национального исследовательского

университета им. академика С.П. Королева

Журнал "Законы России: опыт, анализ, практика", N 4, апрель 2017 г., с. 33-37.

Федеральным законом от 29 декабря 2015 г. N 382-ФЗ "Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации"*(1) (далее - Закон об арбитраже) закрепляется целая система процедур третейского разбирательства, именуемая "ведение арбитража". Главная черта процедуры арбитража - это возможность сторон по своему усмотрению договориться о ней. Пределы их усмотрения в этом случае определяются только необходимостью соблюдать положения Закона об арбитраже. Но даже и при отсутствии такой договоренности третейский суд, руководствуясь нормами указанного Закона, может осуществлять арбитраж таким образом, какой он посчитает надлежащим (ст. 19 Закона об арбитраже). Следовательно, и третейский суд имеет достаточную степень свободы при решении вопроса о способах и формах ведения арбитража.

Рассмотрим такие процедурные вопросы, как представление доказательств и формы третейского разбирательства.

В Законе об арбитраже, в отличие от процессуального законодательства РФ, где вопросам доказательств и доказывания уделяется большое внимание, имеется всего одна статья (ст. 26), в которой устанавливается, что каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на обоснование своих требований и возражений. Несмотря на то, что формулировка указанной статьи воспроизводит правила, закрепленные в ст. 26 ранее действовавшего Федерального закона от 24 июля 2002 г. N 102-ФЗ "О третейских судах в Российской Федерации"*(2), вопрос о доказывании и доказательствах применительно к третейскому разбирательству по-прежнему остается актуальным в силу его значимости и необходимости рассмотрения в системном единстве с другими положениями нового Закона об арбитраже.

Прежде всего отметим, что в ст. 26 Закона об арбитраже используется целый ряд понятий, содержание которых не раскрывается, например, понятие "доказательство". Для уяснения смысла терминов, носящих "процессуальный" характер, считаем вполне допустимым учет третейским судом в качестве общего ориентира соответствующих формулировок, содержащихся в процессуальном законодательстве, а также их толкование, предлагаемое доктриной процессуального права. По нашему мнению, такой подход не противоречит правилу о том, что процессуальное законодательство РФ применяется к сфере третейского разбирательства только в случаях, установленных законом (ст.ст. 30, 41-42 Закона об арбитраже)*(3).

Как известно, доказательства служат цели установления фактических обстоятельств дела. В процессуальном законодательстве под доказательствами по делу понимаются полученные в предусмотренном законом порядке сведения о фактах, на основании которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения лиц, участвующих в деле, а также иные обстоятельства, имеющие значение для правильного рассмотрения дела (ст. 55 ГПК РФ, ст. 64 АПК РФ). На основе системного толкования положений ст. 26 и ст. 34 Закона об арбитраже можно сделать вывод о том, что содержание доказательств составляют данные, подтверждающие обстоятельства, на которые каждая из сторон ссылается как на обоснование своих требований и возражений и которые третейский суд, вынося решение, признает установленными*(4).

В отличие от процессуального законодательства ни в ст. 26, ни в других статьях Закона об арбитраже не дается перечня доказательств, которые могут применяться в третейском разбирательстве, лишь в некоторых его статьях содержится упоминание об отдельных видах доказательств. Так, в ст. 27 Закона об арбитраже в качестве доказательства называется заключение экспертов, а в ч. 1 ст. 22 говорится о письменных и вещественных доказательствах (п. 4), а также о свидетелях (п. 5) (см., например, ст.ст. 20, 22 (ч. 1, п.п. 3 и 5), 27, 29 Закона об арбитраже). Полагаем, что нет препятствий для использования в третейском разбирательстве всех видов доказательств, указанных в процессуальном законодательстве (ст. 55 ГПК РФ, ст. 64 АПК РФ).

Вопрос о том, в каком виде должны представляться письменные доказательства (в подлинниках, в копиях и др.), ни в одной из статей Закона об арбитраже специально не оговаривается. Полагаем, что соответствующие положения на этот счет могут быть включены в правила арбитража, о которых говорится в ст. 2 Закона об арбитраже. Следует отметить, что этот вопрос находит отражение в регламентах многих действующих в настоящее время третейских судов. Отметим, что представление письменных доказательств, требующих перевода, должно осуществляться с учетом положений ч. 2 ст. 24 Закона об арбитраже ("Язык третейского разбирательства"), закрепляющих право третейского суда распорядиться о том, чтобы любые письменные доказательства сопровождались соответствующим переводом. Судебная практика придерживается позиции, согласно которой лишение заинтересованного лица права на должное ознакомление с материалами дела вследствие необеспечения перевода последних на язык третейского разбирательства фактически приводит к несоблюдению при ведении третейского разбирательства принципов равноправия и состязательности*(5).

В процессе третейского разбирательства необходимо учитывать, что иногда закон прямо указывает на обязательность представления в подтверждение определенных обстоятельств того или иного вида доказательств или на недопустимость использования некоторых из них. Так, согласно п. 1 ст. 162 ГК РФ несоблюдение простой письменной формы сделки лишает стороны права в случае спора ссылаться в подтверждение сделки и ее условий на свидетельские показания, но не лишает их права приводить письменные и другие доказательства. В соответствии с п. 2 ст. 812 ГК РФ, например, оспаривание по безденежности договора займа, который должен был быть совершен в письменной форме, путем свидетельских показаний не допускается (за некоторыми исключениями).

Закон об арбитраже не устанавливает каких-либо требований ни к самим доказательствам, ни к их оценке третейским судом. Согласно ст. 19 Закона об арбитраже третейский суд определяет допустимость, относимость и значение любого доказательства. Полагаем, что при этом он должен руководствоваться конституционным запретом на использование доказательств, полученных с нарушением федерального закона (ст. 50 Конституции РФ) (несмотря на то, что в указанной норме речь идет о правосудии), основополагающими принципами российского права и принципами арбитража (ст. 18 Закона об арбитраже). Как верно указывается в юридической литературе, достаточность доказательств, их качество, соблюдение процедуры их получения оценивается третейским судом по его усмотрению на предмет соответствия названным принципам и отсутствия оснований для отмены арбитражного решения и отказа в приведении арбитражного решения в исполнение путем выдачи исполнительного листа*(6).

Правило об обязанности доказывания соответствующих обстоятельств также закреплено в ст. 26 Закона об арбитраже и состоит в следующем: такая обязанность возлагается на ту сторону, которая ссылается на эти обстоятельства как на обоснование своих требований и возражений. В литературе совершенно справедливо подчеркивается, что стороны третейского разбирательства в процессе получения доказательств и доказывания должны соблюдать принципы, установленные ст.ст. 24, 29, 45, 50, 51 Конституции РФ*(7). Кроме того, они, так же, как и третейский суд, должны руководствоваться основополагающими принципами российского права и такими принципами арбитража, как диспозитивность и состязательность сторон (ст. 18 Закона об арбитраже).

Один из известных дореволюционных процессуалистов Е.В. Васьковский, характеризуя обязанность доказывания, высказал интересную мысль о том, что такой юридической обязанности у сторон не существует, поскольку в состязательном процессе стороны вольны совершать или не совершать процессуальные действия. Но так как сторона, желающая выиграть дело, должна доказать обстоятельства, на которых она основывает свои требования или возражения, то и говорят, что на ней лежит бремя доказывания этих обстоятельств*(8). Данный взгляд находит все большее число сторонников и в современной науке*(9).

Вместе с тем следует иметь в виду, что в некоторых случаях материальный закон, подлежащий применению в соответствии со ст. 31 Закона об арбитраже, вводит определенные презумпции, влияющие на распределение бремени доказывания между соответствующими лицами. Правовые презумпции освобождают одну из сторон от обязанности доказывать обстоятельства, на которые она ссылалась. В гражданском праве, как известно, установлены две основные презумпции: презумпция вины лица, нарушившего обязательство, и презумпция вины лица, причинившего вред (ст. 1064 ГК РФ). Так, согласно п. 2 ст. 401 ГК РФ отсутствие вины доказывается лицом, нарушившим обязательство. Это означает, что именно на нарушителя обязательства возлагается бремя доказывания отсутствия вины. При этом лицо признается невиновным, если при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, оно приняло все меры для надлежащего исполнения обязательства (абз. 2 п. 1 ст. 401 ГК РФ). Кроме того, с точки зрения обязанности доказывания необходимо учитывать и особенности субъективного основания ответственности при нарушении предпринимательского обязательства (обязательства при осуществлении предпринимательской деятельности). Лицо, не исполнившее или ненадлежащим образом исполнившее указанное обязательство, несет ответственность и при отсутствии вины. Оно освобождается от ответственности, если докажет, что надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы (п. 3 ст. 401 ГК РФ). В свою очередь, на кредиторе лежит обязанность доказать факт нарушения обязательства.

В общих положениях об обязательствах закрепляется и целый ряд других презумпций. Так, в силу п. 2 ст. 408 ГК РФ нахождение долгового документа у должника удостоверяет, пока не доказано иное, прекращение обязательства, по смыслу ст. 333 ГК РФ бремя доказывания несоразмерности неустойки последствиям нарушения обязательства лежит на стороне, заявившей об этом (ответчике). Так, арбитражный суд отказал в удовлетворении кассационной жалобы об отмене определения суда, удовлетворившего заявление о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, на том основании, что заявивший об уменьшении неустойки ответчик в третейском разбирательстве не представил доказательств явной несоразмерности неустойки последствиям нарушения обязательства в соответствии со ст. 26 ранее действовавшего ФЗ "О третейских судах в Российской Федерации"*(10).

Применительно к отдельным видам договоров также установлены определенные презумпции, связанные, в частности, с ответственностью продавца за различные виды нарушений обязательства (ст.ст. 461, 476 ГК РФ и др.), перевозчика за утрату, недостачу и повреждение (порчу) груза или багажа (ст. 796 ГК РФ), профессионального хранителя за утрату, недостачу или повреждение вещей, принятых на хранение (ст. 901 ГК РФ), и др.*(11) Во внедоговорных обязательствах, например, владелец источника повышенной опасности несет ответственность и при отсутствии вины, поэтому он обязан возместить причиненный этим источником вред, если не докажет, что он возник вследствие непреодолимой силы или умысла потерпевшего (ст. 1079 ГК РФ).

Обязанность по представлению доказательств лежит на стороне, обязанной доказывать соответствующие обстоятельства. В соответствии с принципами диспозитивности, состязательности сторон и равного отношения к сторонам третейский суд не имеет права по своей инициативе осуществлять сбор доказательств, он лишь вправе (но не обязан) предложить сторонам представить дополнительные доказательства. Реализация указанного права связана с усмотрением третейского суда, основанным на оценке достаточности (или недостаточности) представленных доказательств. Вместе с тем это правило должно толковаться в нормативном единстве со ст. 30 Закона об арбитраже ("Содействие суда в получении доказательств"), закрепляющей возможность обращения третейского суда и сторон к компетентному суду с запросом об оказании содействия в получении доказательств. Судебная практика, основанная на применении норм ФЗ "О третейских судах в Российской Федерации", однозначно исходила из того, что предусмотренные процессуальным законодательством РФ полномочия компетентных судов по истребованию доказательств не могут применяться к третейским судам, поскольку обратное противоречило бы сущности третейского разбирательства и свидетельствовало бы о нарушении его принципов*(12). Такой подход полностью согласуется и с современным правовым регулированием в сфере третейского разбирательства.

Сам порядок представления доказательств вытекает из ст. 25 Закона об арбитраже ("Исковое заявление и отзыв на исковое заявление"), устанавливающей, что доказательства указываются в исковом заявлении и могут быть представлены в третейский суд в виде прилагаемых к исковому заявлению документов и иных материалов, а также могут предъявляться дополнительно в ходе арбитража. Не видим препятствий для детализации данного порядка в правилах арбитража.

В Законе об арбитраже также определяются правила о порядке определения формы третейского разбирательства и о процедурных вопросах, связанных с проведением слушания дела (ст. 27)*(13). При этом в качестве альтернативных форм третейского разбирательства закрепляются слушание и разбирательство по документам (разбирательство на основе документов и других материалов), что является абсолютной новеллой. Третейский суд принимает решение о форме третейского разбирательства (проводить ли устное слушание дела либо осуществлять разбирательство по документам) только при условии соблюдения им любого иного соглашения сторон. В ч. 1 ст. 27 Закона об арбитраже в соответствии с принципом равного отношения к сторонам закреплено безусловное право сторон на устное слушание, поскольку по просьбе любой из них третейский суд должен провести слушание дела на соответствующей стадии арбитража. Исключением из этого правила является случай, если стороны прямо согласились не проводить устное слушание. В Пояснительной записке Секретариата ЮНСИТРАЛ к Типовому закону о международном торговом арбитраже 1985 г. с изменениями, принятыми в 2006 г., указанное право стороны рассматривается в качестве ее основного процедурного права.

Слушание как форма третейского разбирательства включает в себя, во-первых, устное слушание и, во-вторых, слушание, проводимое в других целях. Устное слушание дела проводится для представления доказательств или для устных прений. В свою очередь, устные прения состоят из устных выступлений (речей) лиц, участвующих в деле, и их представителей. К другим целям слушания, в частности, относится осмотр товаров, другого имущества или документов. При этом третейский суд обязан обеспечить сторонам возможность участия в любом слушании (т.е. как в устном слушании, так и в слушании, проводимом в других целях), в связи с чем устанавливается его обязанность заблаговременно направлять сторонам соответствующее уведомление об их проведении. В ходе устного слушания дела, если стороны не договорились об ином, обязательно должен вестись составляемый в письменной форме протокол, в котором фиксируются данные о ходе заседания. Полагаем, что с согласия (или по просьбе) сторон протоколирование хода заседания может вестись и с использованием средств аудиозаписи и (или) иных технических средств. При этом материальный носитель аудиозаписи должен быть приобщен к протоколу. Разбирательство по документам (разбирательство на основе документов и других материалов) представляет собой третейское рассмотрение без проведения слушания.

В силу принципа равного отношения к сторонам каждая из сторон должна обладать всей полнотой информации, связанной с третейским разбирательством. В данном случае имеются в виду информация (заявления, документы или другая информация), представляемая каждой из сторон третейскому суду, а также иные документы (копии любых заключений экспертов или других имеющих доказательственное значение документов), которые могут быть положены в основу решения третейского суда. В ст. 27 Закона об арбитраже не определяется, кто и каким образом направляет соответствующие материалы сторонам (стороне). Полагаем, что в данном случае необходимо руководствоваться ч. 1 ст. 3 Закона об арбитраже, устанавливающей, что документы и иные материалы направляются сторонам в согласованном ими порядке и по указанным ими адресам. Считаем, что положения, детализирующие такой порядок, могут включаться и в правила арбитража. В регламентах действующих третейских судов данному вопросу, как правило, уделяется серьезное внимание. По соглашению сторон допускается проведение слушания дела путем использования систем видеоконференцсвязи (ч. 4 ст. 27 Закон об арбитраже). Конечно, это возможно только при наличии в третейском суде соответствующей технической оснащенности и при условии, что оно проводится в открытом заседании, поскольку при использовании указанных систем, по нашему мнению, обеспечить конфиденциальность третейского разбирательства не представляется возможным (ст. 21 Закона об арбитраже). По-видимому, этой же логики придерживается и ст. 10 ГПК РФ, устанавливающая, что в закрытом судебном заседании использование систем видеоконференцсвязи не допускается.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что относительно ведения арбитража Закон об арбитраже, используя опыт прежнего правового регулирования, вводит целый ряд интересных и актуальных новелл.

Библиографический список

1. Баулин О.В. Бремя доказывания при разбирательстве гражданских дел. М.: Городец, 2004.

2. Васьковский Е.В. Учебник гражданского процесса. М.: Издание Бр. Башмаковых, 1917.

3. Научно-практический комментарий к Федеральному закону "О третейских судах в Российской Федерации" с обзором судебно-арбитражной практики (постатейный) / под общ. ред. А.Н. Лысенко и А.А. Хорошего. М.: Деловой двор, 2011.

4. Рузанова В.Д. Комментарий к статьям 26, 27 Федерального закона "Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации" // Комментарий к Федеральному закону "Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации" (постатейный, научно-практический) / под ред. О.Ю. Скворцова и М.Ю. Савранского. М.: Статут, 2016.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) СЗ РФ. 2016. N 1 (ч. I). Ст. 2.

*(2) СЗ РФ. 2002. N 30. Ст. 3019.

*(3) Подробнее о возможных пределах использования "процессуальных" понятий при третейском разбирательстве см.: Рузанова В.Д. Комментарий к статьям 26, 27 Федерального закона "Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации" // Комментарий к Федеральному закону "Об арбитраже (третейском разбирательстве) в Российской Федерации" (постатейный, научно-практический) / под ред. О.Ю. Скворцова и М.Ю. Савранского. М.: Статут, 2016. С. 172-181.

*(4) См.: Научно-практический комментарий к Федеральному закону "О третейских судах в Российской Федерации" с обзором судебно-арбитражной практики (постатейный) / под общ. ред. А.Н. Лысенко и А.А. Хорошего. М.: Деловой двор, 2011. С. 192.

*(5) См.: Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 22 декабря 2009 г. по делу N А43-29903/2008-15-845.

*(6) См.: Научно-практический комментарий к Федеральному закону "О третейских судах в Российской Федерации". С. 200.

*(7) См.: Там же. С. 194.

*(8) См.: Васьковский Е.В. Учебник гражданского процесса. М.: Издание Бр. Башмаковых, 1917. С. 295.

*(9) См.: Баулин О.В. Бремя доказывания при разбирательстве гражданских дел. М.: Городец, 2004. С. 90.

*(10) См.: Постановления Арбитражного суда Московского округа от 10 декабря 2014 г. по делу N А41-24162/14; от 29 февраля 2016 г. по делу N А40-119787/2015.

*(11) См. подробнее: Научно-практический комментарий к Федеральному закону "О третейских судах в Российской Федерации". С. 194-199.

*(12) См.: Апелляционное определение Новосибирского областного суда от 25 ноября 2014 г. по делу N 33-9937/2014.

*(13) Следует отметить, что в первых трех частях данной статьи приводятся положения, аналогичные тем, которые установлены в ст. 24 Типового закона ЮНСИТРАЛ о Международном торговом арбитраже 1985 г. Организация Объединенных Наций. Вена, 2008 // http://www.uncitral.org.