О переадресовании исполнения обязательства третьему лицу (А.В. Никитин, журнал "Российский юридический журнал", N 2, март-апрель 2017 г.)

О переадресовании исполнения обязательства третьему лицу

А.В. Никитин,

кандидат юридических наук,

преподаватель УрГЮУ,

руководитель правовой службы

АО "Олипс" (Екатеринбург)

Журнал "Российский юридический журнал", N 2, март-апрель 2017 г., с. 93-98.

"Обязательства должны исполняться надлежащим образом..." - это начало единственного предложения ст. 309 Гражданского кодекса Российской Федерации закрепляет ключевой принцип российского обязательственного права - принцип надлежащего исполнения. Данный принцип, как отмечает С.В. Сарбаш, носит генеральный характер, поскольку в широком смысле он охватывает все другие*(1). По причине своего универсального значения требование надлежащего исполнения предстает как система четко определенных параметров, которым должно соответствовать поведение исполняющего обязательство субъекта. При отклонении от любого из этих параметров исполнение перестает быть надлежащим, тем самым превращаясь в правонарушение.

Таким образом, принцип надлежащего исполнения обязательства может рассматриваться как организованная совокупность элементов, каждый из которых имеет относительно самостоятельное и в то же время необходимое для существования всей системы значение. Обычно в цивилистике называют пять критериев, позволяющих оценить исполнение обязательства с точки зрения того, является ли оно надлежащим. Исполнение будет таковым, если произведено надлежащими субъектами, в надлежащем месте, в надлежащее время, в отношении надлежащего предмета и надлежащим способом*(2).

Мы обратимся только к одному из перечисленных критериев - исполнению обязательства надлежащими субъектами. При этом будет рассмотрен лишь один из его аспектов, касающийся исполнения обязательства не кредитору, а третьему лицу, не являющемуся стороной упомянутого правоотношения. Кроме того, мы не будем затрагивать вопросы, связанные с договорами в пользу третьего лица (ст. 430 ГК РФ), т.е. с соглашениями, в которых третье лицо приобретает право требовать исполнения договора в свою пользу. Речь пойдет только о ситуациях, когда уже на стадии существования обязательства кредитор привлекает для принятия исполнения иное (третье) лицо, перед которым стоит единственная задача - принять исполнение обязательства.

На практике случаи подобного исполнения не так уж редки (чаще всего речь идет о перечислении денежных средств не кредитору, а указанному им лицу). Поэтому довольно сложно объяснить, почему в теории обязательственного права этому вопросу обыкновенно уделяется немного внимания. Об отсутствии интереса цивилистов к данной проблеме косвенно свидетельствует и то обстоятельство, что в ГК РФ упомянутая ситуация в целом не урегулирована. Имеющаяся в гл. 22 Кодекса ("Исполнение обязательств") ст. 312 говорит лишь о проверке должником наличия у третьего лица правомочия на принятие исполнения и последствиях ее неосуществления.

Вероятно, подобное отношение вызвано тем, что на первый взгляд указанное исполнение представляется простым, не вызывающим особых затруднений механизмом. Однако его бесспорность при ближайшем рассмотрении исчезает; более того, при дальнейшем изучении проблемы возникают вопросы, ответы на которые отнюдь не очевидны.

Как известно, обязательство входит в число относительных гражданских правоотношений. Это означает, что субъекты этого отношения всегда четко определены, точно известны и их права и обязанности, составляющие юридическое содержание данной правовой связи, по общему правилу направлены на другую ее сторону. Поэтому нередко субъективное обязательственное право квалифицируется как право на действие другого определенного лица*(3), предоставляющее возможность господства над поведением должника*(4).

В то же время, несмотря на указанную жесткую конкретность субъектного состава, в некоторых случаях обязательство может быть исполнено либо его исполнение может быть принято третьими лицами. Когда третье лицо оказывается на стороне должника, такой вариант называют перепоручением или возложением исполнения; если же третье лицо принимает исполнение, то речь идет о его переадресовании. При этом общий подход к возложению и переадресованию исполнения заключается в том, что исполняющие (принимающие исполнение) третьи лица не заменяют собой соответствующую сторону обязательства*(5). Правовая связь, если произведенное исполнение ее не прекращает (п. 1 ст. 408 ГК РФ), продолжает существовать между кредитором и должником.

Само собой разумеется, участие в исполнении обязательства третьих лиц может иметь место лишь при условии, что третье лицо управомочено на подобное поведение соответствующей стороной обязательства (кредитором или должником). Здесь сразу же возникает вопрос: в любом ли обязательстве участвующий в нем в качестве стороны субъект вправе совершить такие действия, т.е. возложить исполнение на третье лицо либо переадресовать ему исполнение?

В первом случае (возложение исполнения обязательства) ответ на поставленный вопрос не представляет проблемы. Очевидно, что переложение исполнения долга на иное лицо допустимо лишь в ситуации, когда обязательство не предусматривает его непременное личное исполнение должником. Эта позиция разделяется учеными*(6), судами (о чем свидетельствует, например, определение Верховного Суда РФ от 23 сентября 2010 г. N КАС10-434, постановление Арбитражного суда Уральского округа от 30 октября 2015 г. N Ф09-7152/15 по делу N А07-6869/2014) и законодателем (п. 3 ст. 313 ГК РФ) и базируется на доводе о том, что в указанных случаях между должником и кредитором имеет место личная правовая связь, создающая непреодолимое препятствие для использования механизма возложения исполнения на третье лицо.

Во втором случае (принятие исполнения обязательства) ответ на поставленный вопрос далеко не так очевиден. Обязанность по принятию исполнения специфическая, так называемая кредиторская обязанность, и ее исполнение обычно не предполагает активных действий кредитора (например, принятие товара покупателем по договору купли-продажи). Конечно, общие требования добросовестности и разумности поведения участников гражданских правоотношений обусловливают то, что при принятии исполнения кредитору иногда следует совершить определенные действия, направленные на проверку исполнения. Так, из пп. 1 и 2 ст. 720 ГК РФ вытекает кредиторская обязанность заказчика по договору подряда, суть которой состоит в осмотре результата выполненной работы на предмет наличия в нем недостатков. Тем не менее упомянутые действия кредитора (заказчика) несопоставимы с ролью подрядчика в исполнении подрядного обязательства. Поэтому указанная обязанность, как и обязанность кредитора принять исполнение обязательства, является вспомогательной, поскольку не носит характера встречного удовлетворения для другой стороны, как полноценная юридическая обязанность*(7).

Коль скоро обязательство всегда представляет собой имущественное правоотношение (хотя в юридической науке высказывалось и другое мнение*(8)), то, вероятно, кредитор вправе переадресовать исполнение любого обязательства третьему лицу, если иное не предусмотрено законом, договором или не вытекает из существа обязательства. Насколько справедливо это заключение? Для ответа на этот вопрос целесообразно обратиться к юридической сущности переадресования исполнения третьему лицу.

В науке гражданского права существует точка зрения, согласно которой управомоченное кредитором на принятие исполнения третье лицо является уполномоченным лицом, т.е. представителем кредитора*(9). В то же время само наличие самостоятельного института переадресования исполнения кредитором указывает на то, что в упомянутой ситуации отношения представительства отсутствуют. Ведь иначе необходимость создавать специальные правила для ее урегулирования не возникла бы.

Кроме того, в свете такого подхода сложно понять, почему третье лицо вправе совершать только действия, связанные с принятием исполнения, и сопутствующие им, но ничего больше. Здесь целесообразно возвратиться к ранее приведенному примеру приемки заказчиком работы, выполненной по договору подряда. Допустим, что заказчик поручил приемку работы третьему лицу, о чем надлежащим образом уведомил подрядчика. Однако в ходе процедуры приемки у результата работы были обнаружены явные недостатки, о которых заказчик в силу п. 2 ст. 720 ГК РФ обязан заявить до завершения приемки работы. Если исходить из того, что принимающее исполнение третье лицо - представитель заказчика, то вполне обоснованно полагать, что оно вправе не только принять исполнение, но и заявить о наличии у результата работы явных недостатков. Иначе возникает весьма существенный риск того, что в последующем кредитор (заказчик) уже не сможет ссылаться на эти дефекты, поскольку он сам (в лице своего представителя - третьего лица, принимавшего исполнение) не заявил о них при приемке работы.

Таким образом, если допустить, что принимающее исполнение третье лицо есть представитель кредитора, то нужно признать за ним право на любые действия, связанные с принятием исполнения и направленные на защиту интересов кредитора. При этом несовершение третьим лицом таких действий может создать для кредитора невозможность устранения подобных упущений в будущем. Поэтому для кредитора подобный подход крайне невыгоден и даже опасен.

Согласно второй точке зрения третье лицо не является представителем кредитора, т.е. имеет правомочие, но не полномочие на принятие исполнения. В этом случае нужно констатировать наличие юридической фикции - перед исполняющим обязательство должником возникает "как бы кредитор", "квазикредитор". В таком качестве будет выступать лицо, управомоченное на принятие исполнения кредитором и действующее от своего имени. Очевидно, что в рамках данного подхода нужно признать за третьим лицом лишь право на принятие исполнения и минимально необходимую проверку соответствия его установленным требованиям, в том числе условиям договора (например, подсчет возвращаемой суммы займа). Все, что выходит за пределы названного права, должно быть квалифицировано в качестве права самого кредитора, а не принимающего исполнение третьего лица.

Если в свете изложенной точки зрения вернуться к связанному с приемкой работы по договору подряда примеру, то возникает любопытный вопрос: сможет ли кредитор впоследствии ссылаться на явные недостатки работы, если третье лицо ничего не заявило о них в ходе приемки? Представляется, что сможет. Действительно, для сторон договора, да и для самого принимающего исполнение обязательства третьего лица чаще всего несомненно то, что третье лицо - это лишь технический, но не юридический исполнитель роли кредитора. Его функция заключается только в принятии исполнения, но не в предъявлении должнику каких-либо требований и осуществлении иных прав, принадлежащих исключительно кредитору.

Безусловно, что сделанный вывод может быть подвергнут сомнению хотя бы потому, что инициатива переадресования исполнения всегда исходит от самого кредитора. Поэтому представляется, что все негативные последствия выбора принявшего исполнение третьего лица должны возлагаться именно на кредитора. Думается, однако, что в данном случае упущение кредитора будет гораздо менее значимо по сравнению с теми нарушениями, которые допустил при исполнении обязательства должник (подрядчик) и которые привели к наличию у результата работы явных недостатков.

Следовательно, есть основания полагать, что конструкция переадресования исполнения обязательства третьему лицу по общему правилу не предусматривает возникновения отношений представительства. С учетом этой позиции вернемся к вопросу о том, существуют ли какие-либо препятствия для использования данного механизма в зависимости от характера обязательства. Для ответа на него проанализируем возможность подобного принятия исполнения в договорах различных типов*(10).

Несомненно, нет никаких препятствий для использования такого варианта в случаях, когда исполнение заключается в уплате денежных средств*(11). Получение платежа (особенно в тех ситуациях, когда речь идет о безналичной форме расчетов) не требует от субъекта совершения каких-либо специфических действий.

Сложнее дело обстоит с договорами, в которых исполнение заключается в передаче имущества (вещи) в собственность либо в пользование другого лица. Конечно, в этих случаях речь также идет о принятии исполнения, не предполагающем совершения кредитором каких-либо активных действий. В то же время в рамках исполнения обязанности по принятию исполнения кредитору по упомянутому договору следует удостовериться в тождестве передаваемой ему вещи предмету заключенного договора. Например, по договору поставки покупателю целесообразно проверить соответствие условиям договора номенклатуры и единиц поставленного товара. Однако поскольку речь всегда идет о вещах, то наличие у кредитора данной обязанности не представляет какой-либо проблемы для принятия исполнения третьим лицом. При этом право заявить должнику претензии в связи с отклонением передаваемой вещи (вещей) от условий договора должно быть признано за кредитором, а не за принимающим исполнение третьим лицом.

Как следует из изложенного, не должно представлять особых правовых затруднений и участие третьего лица в принятии исполнения по договору подряда. Но вот аналогичный вывод в отношении договора возмездного оказания услуг вызывает определенные сомнения. Дело в том, что согласно популярной в теории гражданского права точке зрения оказание услуг не имеет овеществленного результата (эффекта)*(12). Вместе с тем нельзя не признать, что некоторые услуги могут иметь материальный результат*(13) (например, юридические услуги по подготовке проектов различных документов). Думается, что принятие исполнения по ним (т.е. принятие их результата) третьим лицом вполне возможно фактически, а значит, и юридически.

Однако если речь идет об оказании услуг, имеющих нематериальный результат (эффект), то принятие их исполнения третьим лицом в большинстве случаев невозможно. Дело в том, что услуги указанной группы чаще всего направлены на личность заказчика, неразрывно связаны с ней (медицинские и косметологические услуги, развлекательная и обучающая деятельность и т.д.). Например, сложно представить, что медицинская услуга будет оказана одному физическому лицу, а возникшие по ее поводу претензии предъявит другой гражданин. Поэтому принятие исполнения третьим лицом в данном случае может последовать, только если заказчик уступит третьему лицу право получения исполнения по договору, т.е. в обязательстве произойдет перемена кредитора.

Таким образом, принятие исполнения обязательства третьим лицом в различных договорах, как и возложение исполнения на третье лицо, не допускаются, если из закона, иных правовых актов, договора или существа обязательства вытекает обязанность кредитора принять исполнение лично. При этом в число обязательств, существо которых препятствует использованию упомянутого механизма, следует включить обязательства из договоров возмездного оказания услуг, в которых деятельность исполнителя направлена на достижение нематериального результата (эффекта).

Список литературы

Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву. М., 1940.

Гражданское право. Часть первая: учеб. для вузов / под ред. Т.И. Илларионовой, Б.М. Гонгало, В.А. Плетнева. М., 1998.

Гражданское право. Часть первая: учеб. / под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М., 1996.

Иоффе О.С. Обязательственное право // Иоффе О.С. Избранные труды: в 4 т. СПб., 2004. Т. 3.

Кабалкин А.Ю. Договор возмездного оказания услуг // Рос. юстиция. 1998. N 3.

Мейер Д.И. Русское гражданское право: в 2 ч. М., 1997. Ч. 2. Сер. Классика российской цивилистики.

Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Общее учение об обязательстве. М., 1950.

Отнюкова Г.Д. Правовое регулирование услуг // Юрист. 2014. N 1.

Райхер В.К. Новая роль кредитора в советском социалистическом праве. Очерки по гражданскому праву. Л., 1957.

Российское гражданское право: в 2 т.: учеб. / под ред. Е.А. Суханова. Т. 2: Обязательственное право. М., 2011.

Сарбаш С.В. Исполнение договорного обязательства. М., 2005.

Толстой В.С. Исполнение обязательств. М., 1973.

Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. М., 1995.

Шешенин Е.Д. Предмет обязательства по оказанию услуг // Сб. учен. тр. СЮИ. Свердловск, 1964. Вып. 3.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Сарбаш С.В. Исполнение договорного обязательства. М., 2005. С. 103.

*(2) Иоффе О.С. Обязательственное право // Иоффе О.С. Избранные труды: в 4 т. СПб., 2004. Т. 3. С. 116; Гражданское право. Часть первая: учеб. / под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. М., 1996. С. 506 (автор главы - М.В. Кротов).

*(3) Мейер Д.И. Русское гражданское право: в 2 ч. М., 1997. Ч. 2. Сер. Классика российской цивилистики. С. 106; Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. М., 1995. С. 265.

*(4) Российское гражданское право: учеб.: в 2 т. / под ред. Е.А. Суханова. Т. 2: Обязательственное право. М., 2011. С. 41 (автор главы - Е.А. Суханов).

*(5) Толстой В.С. Исполнение обязательств. М., 1973. С. 73; Гражданское право. Часть первая: учеб. / под ред. А.п. Сергеева, Ю.К. Толстого. С. 514 (автор главы - М.В. Кротов); п. 12 информационного письма Президиума ВАС РФ от 29 декабря 2001 г. N 65.

*(6) Толстой В.С. Указ. соч. С. 76; Гражданское право. Часть первая: учеб. для вузов / под ред. Т.И. Илларионовой, Б.М. Гонгало, В.А. Плетнева. М., 1998. С. 367 (автор главы - Г.И. Стрельникова).

*(7) Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву. М., 1940. С. 62-67; Райхер В.К. Новая роль кредитора в советском социалистическом праве. Очерки по гражданскому праву. Л., 1957. С. 117-118.

*(8) Новицкий И.Б., Лунц Л.А. Общее учение об обязательстве. М., 1950. С. 58.

*(9) Толстой В.С. Указ. соч. С. 78; Сарбаш С. В. Указ. соч. С. 200.

*(10) В настоящей статье мы ограничимся рассмотрением договорных обязательств. Юридическая специфика внедоговорных обязательств требует отдельного исследования с целью ответа на поставленный вопрос.

*(11) Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 286-287 (в данном случае ученый говорит о возложении исполнения на третье лицо, но, как представляется, его рассуждения вполне справедливы и для случаев переадресования исполнения денежных обязательств третьему лицу).

*(12) Шешенин Е.Д. Предмет обязательства по оказанию услуг // Сб. учен. тр. СЮИ. Свердловск, 1964. Вып. 3. С. 176-177; Отнюкова Г.Д. Правовое регулирование услуг // Юрист. 2014. N 1. С. 37-42.

*(13) Кабалкин А.Ю. Договор возмездного оказания услуг // Рос. юстиция. 1998. N 3. С. 14.