Надлежащее и своевременное извещение ответчика как условие признания и исполнения решения иностранного суда (анализ ч. 1 ст. 244 АПК РФ ч. 1 ст. 412 ГПК РФ) (А.А. Костин, журнал "Закон", N 4, апрель 2017 г.)

Надлежащее и своевременное извещение ответчика как условие признания и исполнения решения иностранного суда (анализ ч. 1 ст. 244 АПК РФ ч. 1 ст. 412 ГПК РФ)

А.А. Костин,

адвокат Коллегии адвокатов "Хренов и Партнеры",

аспирант отдела международного частного права Института

законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ,

магистр международного частного права

Журнал "Закон", N 4, апрель 2017 г., с. 120-131.

К числу основополагающих процессуальных гарантий относится право стороны на получение информации об инициированном против нее разбирательстве ("уведомление"). Как отмечается в решении ЕСПЧ по делу "Мария Пеллегрини против Италии", уведомление стороны призвано предоставить ей возможность заблаговременно ознакомиться с доводами процессуального оппонента и обеспечить явку в суд*(1). Тем самым, согласно правовой позиции ЕСПЧ, уведомление стороны представляет собой одну из неотъемлемых составляющих права на справедливый суд, установленного п. 1 ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г.

Соблюдение правил об уведомлении исследуется судом как при открытии судебного заседания (ч. 3 ст. 156 АПК РФ, абз. 2 ч. 2 ст. 167 ГПК РФ), так и на этапе признания и исполнения иностранного судебного решения. Так, в силу п. 2 ч. 1 ст. 244 АПК РФ (п. 2 ч. 1 ст. 412 ГПК РФ) в признании и исполнении иностранного судебного решения может быть отказано, если ответчик не был надлежащим образом и своевременно извещен об иностранном судебном разбирательстве.

В российской доктрине существует точка зрения о том, что "надлежащий характер" извещения должен оцениваться с учетом следующих критериев: как и когда была осуществлена доставка судебных документов, какие судебные документы и с каким содержанием подлежали вручению. При этом утверждается, что процессуальные нарушения, допущенные в ходе вручения документов, сами по себе (per se) не могут служить достаточным основанием для признания извещения "ненадлежащим". По мнению рассматриваемого автора, в данном случае достаточно, чтобы извещение было получено адресатом и тем самым была достигнута его основная процессуальная функция по информированию ответчика об инициированном против него разбирательстве*(2).

Такой подход к содержанию понятия "надлежащее извещение", однако, является справедливым лишь для внутрироссийских дел (т.е. для тех ситуаций, когда ответчик находится на территории РФ, - ст. 123 АПК РФ). Применительно к признанию и исполнению иностранных судебных решений, п. 3 ч. 3 ст. 242 АПК РФ (п. 4 ч. 2 ст. 411 ГПК РФ) устанавливается, что заявитель (взыскатель) должен приложить документ, из которого следует, что ответчик (должник) был своевременно и в надлежащей форме извещен об иностранном судебном разбирательстве. То есть федеральный законодатель связывает содержание понятия "надлежащее извещение" именно с соблюдением формы, предусмотренной процессуальным законодательством.

Вместе с тем необходимо отметить, что в п. 2 ч. 1 ст. 244 АПК РФ, п. 2 ч. 1 ст. 412 ГПК РФ наряду с термином "надлежащее извещение" используется термин "своевременное извещение". В силу того, что понятие "своевременное извещение" детально не освещалось в российской доктрине, данное обстоятельство порождает необходимость в дополнительном исследовании требований, предъявляемых к уведомлению стороны иностранным судом (для целей признания и исполнения иностранного судебного решения).

Извещение стороны как процессуальное действие. Требования, предъявляемые к извещению

В доктрине понятие "уведомление" ("извещение") традиционно характеризуется как "формальная процедура передачи судебных документов с отчетом об их вручении"*(3). Аналогичное определение предложено румынским ученым О. Капатина, согласно которому извещение представляет собой официальный способ доведения до стороны сведений о судебном разбирательстве по гражданскому или торговому делу*(4).

Изложенное выше свидетельствует о том, что извещение представляет собой процессуальное действие, которое должно осуществляться в строгом соответствии с процессуальным законодательством.

Необходимость соблюдения процессуальных правил, регулирующих порядок извещения ответчика, обусловлена тем, что на момент открытия разбирательства суд должен располагать доказательствами, свидетельствующими о том, что стороне была предоставлена возможность ознакомиться с требованиями процессуального оппонента и обеспечить явку в суд для заявления возражений против них*(5).

Кроме того, закрепление особой формы судебного извещения и специального порядка его передачи также преследует цель привлечь внимание ответчика к его содержанию*(6). Как подчеркивает германский ученый X. Шак, ответчик должен осознавать процессуальный характер документа, подлежащего вручению, а также последствия отказа от его принятия в виде вынесения заочного решения и/или применения иных процессуальных санкций. Из данного принципа следует, что извещение иностранного ответчика посредством электронного письма, SMS или иными подобными способами, по общему правилу, неспособно обеспечить достижение данной процессуальной цели, поскольку в данном случае существует вероятность того, что ответчик не сможет понять его процессуальный характер.

Как было отмечено ранее, для обозначения соответствия извещения процессуальному законодательству традиционно используется термин "надлежащий" (т.е. "надлежащее извещение") (п. 3 ч. 3 ст. 242 АПК РФ, п. 4 ч. 2 ст. 411 ГПК РФ). Подобное толкование соответствует международной практике применения данного термина, в том числе п. 2 ст. 27 Брюссельской конвенции о юрисдикции и исполнении решений по гражданским и торговым делам 1968 г.*(7), согласно которому заочное судебное решение не подлежит признанию, если документ о начале судебного разбирательства или иной аналогичный документ не был надлежащим образом вручен ответчику в срок, достаточный для подготовки к нему. (Здесь и далее идет ссылка именно на п. 2 ст. 27 Брюссельской конвенции 1968 г. и практику его применения, поскольку в силу подп. "b", п. 1 ст. 45 Регламента Европейского парламента и Совета ЕС от 12.12.2012 N 1215/2012 (п. 2 ст. 30 Регламента Совета ЕС от 22.12.2000 N 44/2001) правила об извещении были изменены. Согласно действующим правилам Регламента Брюссель-Ibis (ранее действовавший Регламент Брюссель I) было исключено положение о том, что извещение должно быть "надлежащим", т.е. врученным в строгом соответствии с процессуальными нормами. Как следствие, из данного обстоятельства следует невозможность прямых аналогий между положениями Регламента Брюссель-Ibis и ч. 1 ст. 244 АПК РФ, а также ч. 1 ст. 412 ГПК РФ*(8).)

Применительно к толкованию термина "надлежащий" (англ. duly, фр. regulier) Суд ЕС в решении по делу Isabelle Lancray v. Peters und Sickert KG указал, что данное понятие относится к соблюдению правил вручения судебного извещения (service in due form)*(9). В рассматриваемом деле, касавшемся признания французского судебного решения о взыскании задолженности по договору с немецкого должника, Суд ЕС постановил, что нарушение положений Гаагской конвенции 1965 г.*(10), касающихся обязанности перевода документов на язык государства вручения, влечет за собой признание извещения ненадлежащим. Аналогичный подход к содержанию данного термина содержится и в решении Суда ЕС по делу Minalmet GmbH v. Brandeis Ltd.*(11), в котором Суд признал уведомление ненадлежащим по причине того, что вызов в немецкий суд для вручения иностранного судебного извещения в порядке Гаагской конвенции 1965 г. (lodgment by the post-officer) был направлен по юридическому адресу компании, а не по месту проживания ее директора, как это предписывается немецким процессуальным законодательством.

Вместе с тем в доктрине и правоприменительной практике подчеркивается, что соблюдение одних только правил, регулирующих порядок вручения, неспособно в полной мере обеспечить право ответчика на получение информации об инициированном против него разбирательстве. По этой причине процессуальным законодательством (п. 2 ч. 1 ст. 244 АПК РФ; п. 2 ст. 27 Брюссельской конвенции 1968 г.) устанавливается, что судебное извещение также должно быть вручено в срок, обеспечивающий ответчику достаточно времени для явки в суд ("своевременное извещение")*(12).

В силу указанных обстоятельств в доктрине и правоприменительной практике отмечается, что понятие "надлежащее и своевременное извещение" содержит в себе два самостоятельных требования (deux guaranties distinctes et cumulativesy*(13): во-первых, извещение должно быть вручено в порядке, предусмотренном процессуальным законодательством ("надлежащее извещение"); во-вторых, оно должно быть направлено в срок, обеспечивающий ответчику достаточно времени для явки в суд ("своевременное извещение").

Содержание понятия "надлежащее извещение". Порядок извещения ответчика, находящегося в иностранном государстве

Как было отмечено ранее, извещение является надлежащим при условии, если оно вручено в порядке, предусмотренном процессуальным законодательством. При этом в большинстве договоров о правовой помощи, равно как и в национальном законодательстве, отсутствует уточнение, в соответствии с процессуальным законодательством какого государства должно осуществляться вручение судебного извещения (для целей признания и исполнения иностранного судебного решения)*(14). Данный вопрос приобретает особенное значение в тех ситуациях, когда ответчик находится за пределами государства рассмотрения спора. Для его разрешения необходимо обратиться к доктрине и правоприменительной практике.

Исторически вопрос о порядке и форме извещения ответчика разрешался исключительно в соответствии с правом страны суда (принцип lex fori / forum regit processum). Первое упоминание данного вопроса содержится в трудах средневековых ученых-глоссаторов*(15). Так, французским глоссатором В. Дурантисом*(16) был предложен казус, в котором рассматривался вопрос о порядке вызова в парижский суд жителя г. Шартр (Франция). Для средневековых ученых сложность данной проблемы была обусловлена тем, что законодательством места судебного разбирательства (Париж) предписывалось извещение в письменной форме, в то время как в соответствии с законодательством места жительства ответчика (Шартр) вызов в суд производился в устной форме.

При решении данного казуса В. Дурантис и иные глоссаторы исходили из теории прикрепленности прав, согласно которой законодательство определенного государства неразрывно связано с определенным правовым явлением (в терминологии глоссаторов - прикреплено). В данном случае глоссаторы основывались на том, что вопросы процесса неразрывно связаны с законодательством государства разрешения спора. Из этого, в свою очередь, следовало, что вопрос о соблюдении формы извещения должен оцениваться в соответствии с законодательством Парижа как места судебного разбирательства.

В современной доктрине тезис об исключительном применении законодательства государства суда (lex fori) к вопросам извещения ответчика был механически перенесен на рассмотрение дел о признании и исполнении иностранных судебных решений.

В обоснование данного подхода французским ученым А. Батиффолем указывалось, что процессуальное действие должно оцениваться с точки зрения законодательства государства вынесения судебного решения*(17). Из этого неизбежно вытекает, что на этапе признания иностранного судебного решения вопрос о форме извещения также должен разрешаться в соответствии с законодательством государства вынесения решения (lex fori)*(18).

В противовес рассматриваемой точке зрения в доктрине сформировался подход, считающий извещение надлежащим при условии одновременного соблюдения как законодательства государства вынесения решения (lex fori), так и законодательства места вручения извещения (lex diligentiae)*(19).

Возникновение данного подхода было обусловлено следующими причинами.

Во-первых, механическое применение правила lex fori (права страны суда) зачастую приводило к существенному ущемлению прав ответчика, а в отдельных случаях - даже к последствиям, несовместимым с основными принципами законодательства государства признания*(20). Как подчеркивалось английским судом в решении по делу Buchanan v. Rucker, уведомление ответчика, проживавшего в Шотландии, путем размещения приказа на здании суда о. Тобаго ни при каких условиях не может рассматриваться в качестве надлежащего*(21). При этом председательствующим судьей лордом Элленборо было отмечено, что о. Тобаго не вправе установить такие процессуальные правила, которые были бы обязательными для судов остальных государств. Тем самым в признании решения суда о. Тобаго было отказано по причине его очевидного несоответствия английскому публичному порядку.

Во-вторых, отказ от механического применения принципа lex fori к извещению ответчика, находящегося за пределами государства вынесения решения, также обусловлен тем, что вручение извещения рассматривается в качестве акта верховенства государства судебного разбирательства (фр. acte de puissance publique Stranger, нем. Hoheitsakt)*(22). Из этого следует, что извещение должно не только соответствовать законодательству государства местонахождения ответчика (lex diligentiae), но и быть направлено в порядке международно-правовой помощи.

Исторически подобный подход был обусловлен тем, что до начала XX в. вручение судебных извещений осуществлялось исключительно приставами (huissier) под угрозой применения принуждения за отказ от их принятия*(23). В силу сложившихся в XIX-XX вв. представлений о том, что неотъемлемой составляющей территориального верховенства являлось наличие у государства монополии принуждения*(24), направление судебного извещения способом, не предусмотренным законодательством государства вручения, рассматривалось как покушение на данную монополию*(25).

В настоящее время значительное большинство государств отказались от процедуры передачи судебных извещений посредством судебных приставов. Однако упомянутый подход к природе судебного извещения (извещение - акт суверенитета) в определенной степени сохраняет свои позиции в доктрине и правоприменительной практике*(26).

В обоснование данного подхода указывается, что извещение представляет собой разновидность процессуального действия. Из того, что правосудие представляет собой одну из форм осуществления государственной власти, следует, что на процессуальные действия распространяется общий принцип территориального верховенства (суверенитета), согласно которому государство (его органы, должностные лица, а также частные лица, уполномоченные данными органами) не вправе осуществлять действия на территории иностранного государства в отсутствие согласия последнего. В противном случае подобные действия не будут иметь правового значения для государства, на территории которого они предприняты. Таким образом, направление судебного извещения в обход механизма международной правовой помощи не может рассматриваться в качестве надлежащего, поскольку тем самым затрагивается верховенство государства местонахождения ответчика в области осуществления правосудия*(27).

В российской доктрине позиция о том, что уведомление представляет собой проявление верховной власти (суверенитета) государства суда, отстаивается В.В. Ярковым*(28), отмечающим, что направление извещения в порядке международной правовой помощи призвано обеспечить уважение суверенитета государства местонахождения ответчика, а также соблюдение прав ответчика.

Однако в настоящее время тезис о публично-правовой природе извещения ответчика и необходимости его передачи в порядке международно-правовой помощи подвергается определенной критике в англо-американской доктрине*(29), а также отдельными европейскими авторами.

Во-первых, утверждается, что вручение иностранного судебного извещения лишь в минимальной степени затрагивает суверенитет государства местонахождения ответчика. Как пишет X. Шак, иностранное судебное извещение по общему правилу не содержит предписаний о применении мер принуждения к ответчику за отказ в его получении и/или неявку в процесс и тем самым выполняет исключительно информативную функцию*(30). Еще более радикальный подход сложился в американской доктрине: так, указывается, что предполагаемое нарушение суверенитета государства местонахождения ответчика не может служить достаточным основанием для применения более сложной процедуры вручения судебного извещения по сравнению с внутринациональными судебными разбирательствами (т.е. посредством международной правовой помощи)*(31).

Во-вторых, ряд авторов обращают внимание на технические сложности, связанные с передачей судебного извещения в порядке международной правовой помощи. По мнению финского автора М. Норрос, средний срок исполнения иностранного судебного поручения (в том числе вручения судебного извещения) применительно к РФ составляет от трех до семи месяцев (по данным за 2007 г.)*(32). Это обстоятельство неизбежно увеличивает общий срок рассмотрения дела, поскольку по общему правилу суд не вправе приступить к слушанию дела до момента получения информации об уведомлении ответчика. Согласно американским источникам, средний срок рассмотрения дела при использовании механизма, предписанного Гаагской конвенцией 1965 г., составляет в среднем два года*(33).

Критика, изложенная выше, безусловно, имеет свои основания. Однако означает ли это, что передача судебных извещений в порядке международной правовой помощи представляет собой отживший механизм, от применения которого государствам надлежит отказаться?

Анализ международных договоров, а также национального процессуального законодательства (ст. 407 ГПК, ст. 256 АПК РФ) свидетельствует о том, что передача судебных извещений в порядке международной правовой помощи позволяет исключить нарушение ряда существенных процессуальных прав ответчика, которые будут проанализированы далее на примере Гаагской конвенции 1965 г.

К числу рассматриваемых процессуальных гарантий относится право ответчика на получение информации о судебном разбирательстве на языке государства своего местонахождения. Данное право обеспечивается ст. 5 Гаагской конвенции 1965 г., согласно которой при поступлении иностранных документов центральный орган государства вручения вправе потребовать их перевода на национальный язык (в том случае, если вручение судебного извещения осуществляется в порядке п. "а" ст. 5 Конвенции)*(34). При этом несоблюдение требования центрального органа о переводе документов служит основанием для возврата запроса иностранному суду (ст. 4 Конвенции).

Особенное значение соблюдение правил о государственном языке приобретает в тех случаях, когда иностранное судебное извещение составлено на редком языке (например, венгерском, финском и др.) и/или объем документов, подлежащих вручению, является значительным. С точки зрения процессуального принципа равенства было бы несправедливым вынуждать ответчика нести издержки, связанные с переводом данных документов, и/или допускать, чтобы истец пользовался дополнительными процессуальными преимуществами, связанными со сложностью передачи иностранных юридических терминов на русский язык*(35).

Наряду с соблюдением правил о государственном языке, Гаагской конвенцией 1965 г. устанавливается ряд значимых гарантий, препятствующих вынесению заочного решения в отсутствие уведомления ответчика. Это представляется особенно важным применительно к тем государствам, где право на апелляцию не является безусловным, т.е. обращение в вышестоящий суд возможно лишь с разрешения суда, вынесшего решение, - так называемая процедура leave for appeal. Так, в силу ст. 15 Гаагской конвенции 1965 г. заседание иностранного суда должно быть отложено до того момента, пока им не будут получены доказательства вручения извещения в соответствии с положениями Конвенции*(36). При этом, согласно ст. 16 Конвенции 1965 г., срок на обжалование заочного решения может быть восстановлен при условии, если (а) ответчик не по своей вине не узнал о поступлении судебного извещения, в результате чего у него отсутствовала возможность для подготовки к судебному разбирательству (если решение вступило в законную силу - с момента начала течения сроков обжалования), и (б) им были представлены возражения по существу спора*(37).

Наконец, передача судебного извещения в порядке, предусмотренном Гаагской конвенцией 1965 г., существенно сокращает возможность направления неполного комплекта документов, поскольку их проверка осуществляется как при их поступлении в Минюст России, выступающий в качестве центрального органа*(38), так и при исполнении судебного поручения российским судом в порядке ст. 74 и 256 АПК РФ.

Аргументы, изложенные выше, свидетельствуют о том, что Гаагской конвенцией 1965 г., а также иными договорами о международной правовой помощи устанавливается ряд действительно важных гарантий прав ответчика, которые не могут быть полностью обеспечены при направлении судебного извещения по почте.

При этом надлежит учитывать, что сделанная РФ оговорка к ст. 10 Гаагской конвенции 1965 г. не может рассматриваться в качестве исключительного явления, не соответствующего международной практике. Согласно информации, размещенной на официальном сайте Гаагской конференции по международному частному праву, по состоянию на 16 февраля 2017 г. аналогичные оговорки, исключающие вручение судебных документов, способами, описанными в ст. 10 Гаагской конвенции 1965 г., были сделаны Аргентиной, Болгарией, Венгрией, Грецией, Египтом, Индией, Норвегией, Польшей, Чехией, Турцией и рядом иных государств*(39). В данном случае проявляется абсолютно обоснованное стремление государства обеспечить максимальный уровень правовой защиты для лиц, находящихся на его территории, и едва ли данное обстоятельство может быть поставлено ему в упрек.

Содержание понятия "своевременное извещение". Достаточность времени для обеспечения явки в иностранный суд

Как было отмечено ранее, соблюдение одних только процессуальных правил, касающихся вручения извещения ("надлежащее извещение"), неспособно обеспечить право ответчика на справедливый суд, в тех случаях, когда такое извещение получено после начала судебного разбирательства или срок для подготовки к нему является недостаточным. По этой причине в правоприменительной практике отмечается, что судебное извещение также должно быть своевременным (англ. timely, фр. en temps utile), т.е. быть вручено в срок, обеспечивающий достаточно времени для явки в суд*(40).

В доктрине понятие "достаточный" (т.е. "достаточность времени") традиционно рассматривается как вопрос факта*(41). Иными словами, при разрешении данного вопроса российский суд будет исходить из ряда фактических обстоятельств, включая характер дела и его сложность, удаленность иностранного суда, необходимость получения визы и иные заслуживающие внимания обстоятельства. Подобный вывод следует из анализа Постановления Президиума ВАС РФ от 20.01.2009 N 10718/08, в котором Суд оценивал достаточность времени для обеспечения явки сторон в Лондонский международный третейский суд*(42). При рассмотрении дела высший суд указал, что срок в три месяца, прошедший с момента направления извещения, является достаточным для оформления визы в государство разрешения спора (Великобритания) и тем самым для обеспечения явки представителей в процесс.

Из обстоятельств, рассмотренных выше, следует, что извещение не может быть признано своевременным, если оно получено после начала иностранного судебного разбирательства. В то же время анализ судебной практики показывает, что безоговорочное вступление стороны в процесс лишает ее права ссылаться на данное обстоятельство.

Так, в одном из дел, рассмотренных ФАС Московского округа*(43), ответчик (российская компания) ссылался на то, что извещение его о рассмотрении дела судом г. Антверпена (Бельгия) было несвоевременным по причине того, что оно было получено после даты первого судебного заседания по существу спора*(44). Данный довод, однако, был отвергнут российским судом со ссылкой на то, что (а) по результатам первого заседания бельгийский суд не вынес никакого судебного акта по существу спора и (б) в последующих заседаниях участвовал представитель российского ответчика, действующий на основании доверенности.

Равным образом уведомление признается своевременным при условии, что российскому ответчику была известна резервная дата заседания, в которую должно было состояться рассмотрение дела в иностранном суде.

Например, в одном из дел российский ответчик был уведомлен о рассмотрении дела судом Кобринского района Брестской области (Белоруссия). В уведомлении иностранного суда были указаны две даты, в которые должны были состояться слушания по делу, - основная и резервная (т.е. дата, на которую переносится судебное заседание в случае неявки ответчика). Ответчик уведомил белорусский суд о невозможности явки в основную дату, однако не явился на заседание и в резервную дату, в результате чего против него было постановлено заочное решение. На этапе признания данного иностранного судебного решения ответчик ссылался на то, что он не был своевременно уведомлен о разбирательстве в белорусском суде. Этот довод был отклонен Верховным Судом РФ по причине того, что ответчику было известно о резервной дате заседания и в направлении повторного извещения отсутствовала необходимость*(45).

Следует учитывать, что ч. 1 ст. 244 АПК РФ устанавливается, что в признании и исполнении решения иностранного суда также может быть отказано в тех случаях, когда ответчик по иным причинам не смог представить в иностранный суд свои объяснения. Очевидно, что законодатель имел в виду те ситуации, когда у ответчика объективно отсутствовала возможность получения судебного извещения (например, по причине ошибки почтовой службы).

В ч. 1 ст. 412 ГПК РФ подобная формулировка отсутствует, однако анализ судебной практики свидетельствует о том, что невозможность получения иностранной судебной повестки в силу объективных обстоятельств порождает право ответчика требовать отказа в признании и исполнении иностранного судебного решения. Так, Верховным Судом РФ было отказано в исполнении решения Сторожинецкого суда Черновицкой области (Украина) по причине того, что на момент вручения судебного извещения ответчик находился в исправительном учреждении*(46).

Основные выводы

Анализ доктрины и иностранной правоприменительной практики показывает, что предписание о "надлежащем и своевременном извещении" включает в себя два самостоятельных условия:

1) извещение должно быть вручено с соблюдением правил, предписанных процессуальным законодательством ("надлежащее извещение"). При этом, с учетом публично-правовой природы данного процессуального действия, а также оговорки, сделанной РФ к ст. 10 Гаагской конвенции 1965 г., оно должно быть направлено в порядке международной правовой помощи (если иное прямо не предусмотрено соответствующим международным договором);

2) извещение должно быть направлено в сроки, обеспечивающие достаточно времени для явки в суд. Здесь во внимание принимаются такие обстоятельства, как сложность дела, удаленность иностранного суда, необходимость получения визы и иные сопутствующие обстоятельства.

------------------------------------------------------------------------

*(1) ECHR. Judgment of 20.10.2001. Case of Pellegrini v. Italy (application N 30882/96). URL: http://hudoc.echr.coe.int/eng?i=001-59604 (дата обращения: 22.03.2017).

*(2) См.: Елисеев Н.Г. Извещение ответчика, находящегося за границей // Закон. 2016. N 6. С. 121-137.

*(3) "Service - the formalised, documented handing over of specific documents" (Schack H. Transnational Service of Process: A Call for Uniform and Mandatory Rules // Uniform Law Review. 2001. Vol. 6. P. 827).

*(4) Capatina O. Notification international des actes judiciaires // (179). Recueil Des Cours, Collected Courses. 1983. Tome 179. Martinus Nijhoff Publishers, 1984. P. 347.

*(5) См.: постановление Федерального верховного суда Швейцарии от 23.10.2012 (Arret du 23 octobre 2012. IIе Cour de droit civil 5A_230/2012). URL: http://servat.unibe.ch/dfr//bger/121023_5A_230-2012.html (дата обращения: 22.03.2017).

*(6) Schack H. Op. cit. P. 831.

*(7) Brussels Convention on jurisdiction and the enforcement of judgments in civil and commercial matters. URL: http://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/?uri=CELEX%3A41968A0927(01) (дата обращения: 22.03.2017). В настоящее время утратила силу во всех государствах ЕС, за исключением Дании, в связи с принятием Регламента Совета ЕС от 22.12.2000 N 44/2001 о юрисдикции, признании и исполнении судебных решений по гражданским и торговым делам (Брюссель I), а затем - заменившего его Регламента Европейского парламента и Совета ЕС от 12.12.2012 N 1215/2012 о юрисдикции, признании и исполнении судебных решений по гражданским и торговым делам (Брюссель-Ibis).

*(8) Подробнее см.: Gaudemet-Tallon, Н. Competence et execution des jugements en Europe: matieres civile et commerciale: reglements 44/2001 et 1215/2012, conventions de Bruxelles (1968) et de Lugano (1988 et 2007). LGDJ, 2015.

*(9) Court of Justice. Judgment of 3 July 1990. Case of Isabelle Lancray SA v. Peters und Sickert KG (Case N C-305/88; далее - Case of Isabelle Lancray v. Peters und Sickert KG). URL: http://eur-lex.europa.eu/resource.html?uri=cellar:e0772348-8db7-4356-8bad -8830edede3d6.0002.06/DOC_2&format=PDF (дата обращения: 22.03.2017).

*(10) Конвенция о вручении за границей судебных и внесудебных документов по гражданским или торговым делам (заключена в Гааге 15 ноября 1965 г.).

*(11) Court of Justice. Judgment of 12 November 1992. Case of Minalmet v. Brandeis (Case N C-123/91). URL: http://eur-lex.europa.eu/resource.html?uri=cellar:2c61e040-76ff-4971-a750 -5d36aa9a5fe3.0002.06/DOC_1&format=PDF (дата обращения: 22.03.2017). В данном случае вручение судебной повестки осуществлялось в соответствии с п. "а" ст. 5 Гаагской конвенции 1965 г., т.е. в соответствии с немецким процессуальным законодательством как законодательством места вручения.

*(12) См.: Court of Justice. Judgment of 16 June 1981. Case of Klomps v. Michel (Case N 166/80; далее - Case of Klomps v. Michel). URL: http://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/PDF/?uri=CELEX:61980CJ0166& from=EN (дата обращения: 22.03.2017).

*(13) См.: Case of Isabelle Lancray v. Peters und Sickert KG.

*(14) Исключение составляет абз. 2 п. "а" ст. 27 Закона о международном частном праве Швейцарии, согласно которому в признании иностранного судебного решения должно быть отказано, если извещение ответчика производилось в нарушение порядка, установленного процессуальным законодательством его домициля или обычного места жительства (кроме тех случаев, когда ответчик вступил в иностранное судебное разбирательство, несмотря на данное нарушение) (см.: Loi federale sur le droit international prive (LDIP) du 18 decembre 1987 (Etat le 1er janvier 2017). URL: https://admin.ch/opc/fr/classified-compilation/19870312/index.html#a27; дата обращения: 22.03.2017).

*(15) См.: Брун М.И. Очерки истории конфликтного права. М., 1915. С. 24.

*(16) Другой вариант написания его имени: Г. Дюран (фр. G. Durand).

*(17) Batiffol Н. Traite elementaire de droit international prive: Nationalite, condition des etrangers, conflits de lois, conflits de juridictions. Paris, 1949. P. 777.

*(18) См.: Droz G.A.L. Competence judiciaire et effets des jugements dans le Marche commun: etude de la Convention de Bruxelles du 27 septembre 1968. Dalloz, 1972. P. 263.

*(19) Для обозначения процессуального законодательства государства места осуществления процессуального действия отдельными учеными используется термин lex diligentiae. Подробнее см.: Dolinger J., Tiburcio С. The Forum Law Rule in International Litigation - Which Procedural Law Governs Proceedings to Be Performed in Foreign Jurisdictions: Lex Fori or Lex Diligentiae // Texas International Law Journal. 1998. Vol. 33. Iss. 3. P. 425-462.

*(20) См.: Jitta J. Renovation of International law on the basis of a juridical community of mankind. The Hague, 1919. P. 166.

*(21) См.: Buchanan v. Rucker. 9 East 192, 103 Eng. Rep. (1378-1865) East. Vols. 7 to 11. P. 546-547. URL: http://heinonline.org (дата обращения: 22.03.2017).

*(22) См.: Rasmussen-Bonne Н.-Е. The Pendulum swings back: the Cooperative Approach of German Courts to International Service of Process // Resolving International Conflicts: liber amicorum Tibor Varady / ed. by P. Hay, L. Vekas, Y. Elkana et al. Budapest, 2009. P. 239; McClean J.D. International Cooperation in Civil and Criminal Matters. Oxford, 2012. P. 41.

*(23) См.: Asser T.M. La Convention de La Haye du 14 novembre 1896 relative a la procedure civile. Haarlem et La Haye, 1901. P. 144; Яблочков T.M. Труды по международному частному праву. M., 2009. С. 145.

*(24) См.: Коркунов Н.М. Лекции по общей теории права. СПб., 1909. С. 74-75.

*(25) "Направление судебного извещения при рассмотрении спора судами нашего государства [Великобритании] неизбежно представляет собой prima facie вмешательство в исключительную юрисдикцию иностранного государства, в пределах которого извещение подлежит вручению" (George Monro v. American Cyanamid [1944] К.В. 432 at 437; цит. по: Collins L. Some Aspects of Service out of the Jurisdiction in English Law // International and Comparative Law Quarterly. 1972. Vol. 21. Iss. 4. P. 658).

*(26) См.: Mann F.A. The doctrine of international jurisdiction revisited after twenty years. Recueil Des Cours, 1984. P. 39; Bishop R.D. Service of Process and Discovery in International Tort Litigation // Tort & Insurance Law Journal. 1987. Vol. 23. Iss. 1. P. 70-146.

*(27) См.: постановление Федерального суда Швейцарии от 01.07.2008 по делу N 4A_161/2008/ech. URL: http://polyreg.ch/bgeunpub/Jahr_2008/Entscheide_4A_2008/4A.161_2008.html (дата обращения: 22.03.2017). См. также: Kohen М., Kolb R., Tehindrazanarivelo D.L. Perspectives of International Law in the 21st century / Perspectives du droit international au 21е siecle: Liber Amicorum Professor Christian Dominice in Honour of his SO"1 Birthday. Leiden, 2011. P. 94.

*(28) Ярков В.В. Судебные извещения в международном гражданском процессе (на примере извещения российских граждан судами Великобритании) // Закон. 2012. N 8. С. 33-38.

*(29) Американский ученый Г. Магнарини полагает, что необходимость отказа от данной концепции, а также потребность в более либеральном толковании правил извещения, согласно Гаагской конвенции 1965 г., в первую очередь обусловлены тем, что это в наибольшей степени соответствует интересам американских сторон (Magnarini G.A. Service of Process abroad under the Hague Convention // Marquette Law Review. 1988. Vol. 71. Iss. 3. P. 649-702).

*(30) Шак X. Международное гражданское процессуальное право: учеб. М., 2001. С. 289. В свою очередь, английский ученый Ф.А. Манн указывает, что любой акт публичной власти, осуществляемый на территории иностранного государства (включая вручение судебного извещения), должен осуществляться с согласия последнего, даже в том случае, если он не требует в силу своей природы государственного принуждения (например, консульский брак) (Mann F.A. Ор. cit. Р. 39).

*(31) См.: Armstrong C.R. Permitting Service of Process by Mail on Japanese Defendants// Loyola of Los Angeles International and Comparative Law Review. 1991. Vol. 13. P. 551.

*(32) Norros М. Judicial Cooperation in Civil Matters with Russia and Methods of Evaluation. Helsinki, 2010. P. 348-349. См. также: Кадникова A.H. Применение судами Международной конвенции о вручении за границей судебных и внесудебных документов по гражданским и торговым делам 1965 г. // Международное публичное и частное право. 2010. N 1.

*(33) См.: Porterfield Е. Too Much Process, Not Enough Service: International Service of Profess under the Hague Service Convention // Temple Law Review. 2014. Vol. 86. Iss. 2. P. 331-368.

*(34) См.: Hamilton R.M. An Interpretation of the Hague Convention on the Service Abroad of Judicial Extrajudicial Documents Concerning Personal Service in Japan // Loyola of Los Angeles International and Comparative Law Review. 1983. Vol. 6. P. 143; Weis J.F. Service by Mail - Is the Stamp of Approval from the Hague Convention Always Enough // Law and Contemporary Problems. 1994. Vol. 57. Iss. 3. P. 165-178.

*(35) Основываясь на личном опыте, автор настоящей статьи признает, что даже в Москве достаточно сложно обеспечить качественный перевод с большинства европейских языков, помимо английского и французского.

*(36) Государство вправе исключить применение данного положения, однако в данном случае должны быть соблюдены следующие условия: (i) передача извещения в порядке, предусмотренным Конвенцией; (ii) достаточность сроков, прошедших с момента извещения (не менее 6 месяцев); (iii) свидетельство о вручении не было получено, несмотря на действия государства вручения.

*(37) Государство вправе исключить применение ст. 16 Конвенции, однако в любом случае срок на подачу возражений не может быть меньше года.

*(38) См.: приказ Минюста России от 24.12.2007 N 249 "Об утверждении Методических рекомендаций об организации работы по исполнению международных обязательств Российской Федерации в сфере правовой помощи" // Бюллетень Минюста России. 2008. N 1.

*(39) Полный перечень стран, участвующих в Гаагской конвенции 1965 г., а также оговорки, сделанные при ратификации, см.: https://hcch.net/en/instruments/conventions/status-table/?cid=17. Неофициальный перевод на данной информации по состоянию на май 2014 г. см.: http://arbitr.ru/_upimg/BD27CC5FF63A4FAB2BA11AFFBDA31C0D_conv1965_may2014 .pdf (дата обращения: 22.03.2017).

*(40) См.: Case of Klomps v. Michel.

*(41) См.: Опалев P.O. Оценочные понятия в арбитражном и гражданском процессуальном праве. М., 2008. С. 56; Rogerson P. Collier's Conflict of Laws. Cambridge University Press, 2013.

*(42) Постановление Президиума ВАС РФ от 20.01.2009 N 10718/08 по делу N А40-31732/07-30-319. Представляется, что аналогичный подход может быть применен при оценке своевременности извещения применительно к иностранному судебному разбирательству.

*(43) Постановление ФАС Московского округа от 05.11.2013 по делу N А40-59094/13-141-446.

*(44) Вопрос о допустимости признания и исполнения иностранных судебных решений на основании принципов международной вежливости/взаимности выходит за рамки предмета настоящей статьи и по этой причине в ней не освещается.

*(45) См.: Определение ВС РФ от 04.10.2011 N 13-Г11-12.

*(46) Определение ВС РФ от 01.12.2009 N 35-Г09-13.