Взаимность как основание признания и исполнения в России иностранных судебных решений (Н.В. Власова, журнал "Актуальные проблемы российского права", N 10, октябрь 2016 г.)

Взаимность как основание признания и исполнения в России иностранных судебных решений

Н.В. Власова,

научный сотрудник отдела международного частного

права Института законодательства и сравнительного

правоведения при Правительстве РФ

Журнал "Актуальные проблемы российского права", N 10, октябрь 2016 г., с. 190-196.

В целях эффективной защиты прав участников трансграничных отношений и расширения международного сотрудничества государства ограничивают свой суверенитет, допуская признание и исполнение иностранных судебных и арбитражных решений (далее - иностранные решения) в своей юрисдикции. В настоящей статье будут затронуты вопросы национального регулирования признания и исполнения решений иностранных государственных судов, поскольку в отсутствие в данной сфере такого общепризнанного международного договора, насчитывающего 156 государств-участников, как Конвенция Организации Объединенных Наций о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений от 10 июня 1958 г. (нормы Конвенции касаются третейского разбирательства), эта тема имеет большое практическое и теоретическое значение.

В России, согласно ч. 1 ст. 409 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации от 14 ноября 2002 г. N 138-ФЗ, решения иностранных судов признаются и исполняются, если это предусмотрено международным договором Российской Федерации. В свою очередь, согласно ч. 1 ст. 241 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации от 24 июля 2002 г. N 95-ФЗ решения судов иностранных государств, принятые ими по спорам и иным делам, возникающим при осуществлении предпринимательской и иной экономической деятельности, признаются и приводятся в исполнение в Российской Федерации арбитражными судами, если признание и приведение в исполнение таких решений предусмотрено международным договором Российской Федерации и федеральным законом. В частности, согласно ч. 6 ст. 1 Федерального закона от 26 октября 2002 г. N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" решения судов иностранных государств по делам о несостоятельности (банкротстве) признаются на территории Российской Федерации в соответствии с международными договорами Российской Федерации. При отсутствии международных договоров Российской Федерации решения судов иностранных государств по делам о несостоятельности (банкротстве) признаются на территории Российской Федерации на началах взаимности, если иное не предусмотрено федеральным законом. Иные нормы каких-либо федеральных законов, закрепляющие условия признания и исполнения иностранных решений в России, отсутствуют.

Таким образом, в настоящее время принципиально важный вопрос о круге подлежащих признанию и исполнению в России иностранных решений и в ГПК РФ, и в АПК РФ решается в целом одинаково - в зависимости от наличия международного договора с государством, судебное решение которого испрашивается к признанию и исполнению в российском суде. Следует отметить, что оба Кодекса опираются на положение ч. 3 ст. 6 Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 г. N 1-ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации", согласно которой обязательность на территории Российской Федерации постановлений судов иностранных государств, международных судов и арбитражей определяется международными договорами Российской Федерации.

Как отмечает Н.И. Марышева, "при разработке ГПК РФ и АПК РФ обсуждался вопрос о закреплении в законодательстве более широкого подхода - допущения исполнения решений иностранных судов и при отсутствии международного договора, если соблюдена взаимность, т.е. если в стране, суд которой вынес решение, акты российских судов исполняются. Однако законодатель, как видно, отверг эту позицию, не сочтя в современных условиях возможным менять традиционный подход"*(1). Отсутствуют и официальные разъяснения по этому поводу в информационном письме Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 22 декабря 2005 г. N 96 "Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел о признании и приведении в исполнение решений иностранных судов, об оспаривании решений третейских судов и о выдаче исполнительных листов на принудительное исполнение решений третейских судов".

Россия участвует в ряде многосторонних и двусторонних международных договоров о правовой помощи, содержащих нормы о взаимном признании и исполнении иностранных решений, среди них: многосторонние международные договоры, заключенные в рамках Содружества Независимых Государств (Минская конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 22 января 1993 г., Соглашение стран СНГ от 20 марта 1992 г. "О порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности"), а также двусторонние международные договоры, заключенные СССР и Российской Федерацией, к примеру, с такими странами, как Аргентина, Вьетнам, Греция, Египет, Индия, Испания, Италия, Китай, Кипр, Латвия, Литва, Монголия, Польша, Эстония и др.

Однако со значительным числом государств, включая Великобританию, Германию, Израиль, Канаду, Соединенные Штаты Америки, Францию, Россия таких договоров не имеет. В связи с этим в практике российских судов неоднократно затрагивался и нередко положительно решался вопрос о признании и исполнении иностранных решений на основе "принципа взаимности", толкуемого судами в качестве одного из общепризнанных принципов международного права, которые согласно ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации являются составной частью российской правовой системы*(2). Так, среди ученых и практиков приобрели широкую известность определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 7 июня 2002 г. N 5-Г02-64 и постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 2 декабря 2002 г. N КГ-А40/7813-02. Данные судебные органы разрешали вопрос о признании и приведении в исполнение решения Верховного Суда юстиции Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии от 16 октября 2000 г. по делу N 1241, которым был удовлетворен иск Московского Народного Банка Лимитэд (г. Лондон) о взыскании денежных средств с государственного учреждения "Межотраслевой научно-технический комплекс "Микрохирургия глаза" имени академика С.Н. Федорова Минздрава РФ". При этом в мотивировочной части названных судебных актов было отмечено, что отсутствие международного договора не может служить основанием для отказа в рассмотрении российским судом самого ходатайства заинтересованного лица о признании и исполнении решения иностранного суда; ходатайство о признании и исполнении иностранного судебного решения может быть удовлетворено компетентным российским судом и при отсутствии соответствующего международного договора, если на основе взаимности судами иностранного государства признаются решения российских судов.

В свою очередь, Высший Арбитражный Суд РФ в определении от 7 декабря 2009 г. N ВАС-13688/09 по делу N А41-9613/09 отнес к процессуальным и материальным основаниям признания иностранного судебного акта следующее: ст. 241 АПК РФ; п. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации; общепризнанный принцип международной вежливости, предписывающий государствам относиться к иностранному правопорядку вежливо и обходительно; принцип взаимности, предполагающий взаимное уважение судами различных государств результатов деятельности каждого; международные договоры Российской Федерации (Соглашение о партнерстве и сотрудничестве, учреждающее партнерство между Российской Федерацией, с одной стороны, и Европейскими сообществами и их государствами-членами, с другой стороны, заключенное на о. Корфу 24 июня 1994 г., ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г.).

Вместе с тем, как сказано в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации", общепризнанные принципы международного права представляют собой основополагающие императивные нормы международного права, принимаемые и признаваемые международным сообществом государств в целом, отклонение от которых недопустимо (п. 1). Традиционно к основным источникам принципов международного права причисляются Устав Организации Объединенных Наций от 26 июня 1945 г. (ст. 2), Декларация о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом ООН, принятая 24 октября 1970 г. Резолюцией 2625 (XXV) на 1883-м пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН (далее - Декларация о принципах международного права), а также Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе от 1 августа 1975 г.*(3). В перечисленных документах отсутствует принцип взаимности в такой формулировке и в таком значении, которое придается ему судебной и судебно-арбитражной практикой, допускающей вопреки нормам ГПК РФ и АПК РФ расширение круга исполняемых иностранных решений. В Декларации о принципах международного права провозглашен такой принцип, как обязанность государств сотрудничать друг с другом в соответствии с Уставом ООН в различных областях международных отношений с целью поддержания международного мира и безопасности и содействия международной экономической стабильности и прогрессу, общему благосостоянию народов и международному сотрудничеству, свободному от дискриминации, основанной на таких различиях. Однако, как представляется, отождествлять данный принцип с взаимностью было бы неправильным. Как справедливо указывает Н.И. Марышева, "международное сообщество государств как общее правило не рассматривает исполнение иностранных судебных решений в качестве юридически обязательного для государств"*(4). Таким образом, взаимность едва ли можно отнести к числу общепризнанных принципов международного права, которые (наряду с общепризнанными нормами международного права и международными договорами Российской Федерации) согласно ч. 4 ст. 15 Конституции РФ являются составной частью российской правовой системы.

Многими авторами существование принципа взаимности как общепризнанного принципа международного права правомерно ставится под сомнение. В частности, Б.Л. Зимненко отмечает, что "существование такого принципа обусловило бы отсутствие необходимости заключать международные договоры, которые бы регулировали порядок исполнения и признания на территории государства иностранного судебного и арбитражного решения, - зачем заключать договоры, когда имеется такой "общепризнанный принцип международного права"?"*(5). Кроме того, ни ГПК РФ, ни АПК РФ не относят к числу правовых источников процессуальных норм общепризнанные принципы международного права, ограничиваясь лишь международными договорами (ч. 2 ст. 1 ГПК РФ, ч. 3 ст. 3 АПК РФ). Следовательно, на вопрос о правомерности в рамках действующего процессуального законодательства Российской Федерации признания и исполнения иностранных решений на основе "принципа взаимности" следует ответить отрицательно.

Вместе с тем существуют весомые аргументы в пользу расширения круга исполняемых иностранных решений. Практика исполнения иностранных судебных решений на основе взаимности существует в некоторых зарубежных странах. К примеру, Кодекс Турции о международном частном праве и международном гражданском процессе 2007 г.*(6) в ст. 54 в числе условий для принудительного исполнения иностранного судебного решения называет наличие, в частности:

1) "соглашения, основанного на взаимности, между Республикой Турция и государством, в котором было вынесено судебное решение" (т.е. речь идет о международном договоре);

2) "положений права или практики, позволяющих принудительно исполнять судебные решения, вынесенные турецкими судами, в этом иностранном государстве" (т.е. речь идет о наличии фактической взаимности). Согласно ст. 281 Гражданского процессуального кодекса Китайской Народной Республики 1991 г. "признание и приведение в исполнение вступившего в законную силу решения или определения иностранного суда в случае необходимости его признания и исполнения судом Китайской Народной Республики может испрашиваться путем подачи непосредственно самой стороной заявления в народный суд средней ступени по правилам подсудности или путем обращения суда иностранного государства к народному суду в соответствии с международными договорами, заключенными этим государством с Китайской Народной Республикой или в которых они участвуют, либо на основе принципа взаимности"*(7).

Есть все основания полагать, что расширение круга исполняемых в России иностранных решений отвечает как интересам российских физических и юридических лиц (в части исполнения российских судебных и арбитражных решений в тех государствах, с которыми у России нет соответствующего международного договора, но в которых действует правило взаимности, а также в части расширения трансграничных коммерческих связей российских субъектов), так и интересам нашего государства в плане дальнейшего всестороннего развития международного экономического и правового сотрудничества. Учитывая, что признание и исполнение решений судов одного государства на территории другого связано с известными ограничениями суверенитета последнего и исходя из требования правовой определенности, вопрос о признании и исполнении иностранных решений на основе взаимности следует урегулировать на законодательном уровне, что может быть сделано в ходе совершенствования российского процессуального законодательства.

Отдельные авторы (в частности, Д.В. Кайсин) предлагают принять международный договор (очевидно, о признании и исполнении судебных решений), где следовало бы закрепить единый подход в признании и исполнении иностранных судебных решений, основанный на доктрине comity of nations*(8) (международной вежливости). Однако и сам автор признает сложность согласования норм такого договора. Кроме того, неясна его дальнейшая судьба, ведь даже если он будет принят, далеко не однозначным видится присоединение к такому договору значительного (подавляющего) числа государств.

Поэтому представляется более реальным и целесообразным закрепление норм о взаимности в российском процессуальном законодательстве. Концепцией единого Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, одобренной решением Комитета по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству Государственной Думы ФС РФ от 8 декабря 2014 г. N 124 (1), предлагается закрепление в главе 57 единого ГПК РФ возможности признания и исполнения в России иностранных решений на основе в том числе "принципа взаимности"*(9). Поскольку исходя из приведенных выше аргументов логичным видится рассмотрение взаимности не как общепризнанного принципа международного права, но как юридического факта, полагаю, что при формулировании в дальнейшем норм единого ГПК РФ более уместной будет замена в соответствующей статье формулировки "на основе принципа взаимности" на формулировку "на основе взаимности" либо "на началах взаимности".

Помимо этого, необходимо будет решить вопрос о том, каким образом будет устанавливаться взаимность. Здесь возможно три варианта.

Первый вариант заключается в следующем. Если рассматривать взаимность как юридический факт, то очевидно, что наличие взаимности должно быть доказано стороной, которая испрашивает признание и исполнение иностранного решения на территории России. Этот подход соответствует ч. 1 ст. 56 ГПК РФ, согласно которой каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом, а также ч. 1 ст. 65 АПК РФ с аналогичным содержанием. Недостатком такого подхода является то, что обязанность доказывания того обстоятельства, что российские судебные и арбитражные решения признаются и исполняются в соответствующем иностранном государстве, является весьма обременительной, связанной с необходимостью привлечения экспертов, изучения большого числа иностранных судебных решений.

Вторым вариантом решения обозначенной проблемы является установление взаимности судом самостоятельно по аналогии с установлением содержания норм иностранного права, закрепленным в ст. 1191 Гражданского кодекса РФ (части третьей) от 26 ноября 2001 г. N 146-ФЗ и ст. 14 АПК РФ, с обращением при необходимости в компетентные органы государственной власти, такие как Министерство юстиции Российской Федерации.

Третьим и наиболее предпочтительным вариантом, на мой взгляд, является установление презумпции взаимности (по аналогии с регулированием, содержащимся в п. 2 ст. 1189 ГК РФ), т.е. предположение, что взаимность наличествует, если стороной, против которой вынесено решение, испрашиваемое к исполнению, не будет доказано иное. Такой "открытый", либеральный подход является наиболее продуктивным, обеспечивающим вовлечение российских граждан, организаций и государства в международные экономические отношения.

Резюмируя изложенное, отмечу, что в настоящее время процессуальное законодательство Российской Федерации не относит взаимность к числу оснований признания и исполнения иностранных решений в России. Вместе с тем надлежит констатировать определенную тенденцию судебной и судебно-арбитражной практики к расширению круга исполняемых в России иностранных решений, в том числе на основе взаимности, хотя эта категория не вполне правомерно толкуется судами как общепризнанный принцип международного права и применяется в силу ч. 4 ст. 15 Конституции РФ. Представляется целесообразным законодательно разрешить вопрос о допущении исполнения иностранных судебных решений при наличии взаимности и при отсутствии соответствующего международного договора, поскольку это будет отвечать как интересам российских физических и юридических лиц, участвующих в трансграничных отношениях, так и интересам Российской Федерации в плане укрепления международного сотрудничества. Кроме того, необходимо конкретизировать, каким образом будет устанавливаться взаимность. По моему мнению, наиболее предпочтительным и в большей степени соответствующим современным подходам и требованиям рациональности и удобства будет закрепление в процессуальном законодательстве презумпции взаимности, которая может быть опровергнута стороной, против которой вынесено решение, испрашиваемое к исполнению.

Библиография

1. Габов А.В., Ганичева Е.С., Глазкова М.Е., Жуйков В.М., Ковтков Д.И., Лесницкая Л.Ф., Марышева Н.И., Шелютто М.Л. Концепция единого Гражданского процессуального кодекса: предложения Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ // Журнал российского права. - 2015. - N 5.

2. Гражданский процессуальный кодекс КНР: пер. с кит. / под ред. С.А. Халатова. - М.: Инфотропик Медиа, 2014.

3. Зимненко Б.Л. К вопросу об исполнении и признании иностранных судебных и арбитражных решений при условии взаимности // Журнал российского права. - 2006. - N 8.

4. Кайсин Д.В. Доктрина международной вежливости и приведение в исполнение иностранных судебных решений в России // Закон. - 2014. - N 6.

5. Карташов В.Н. О сущности и некоторых видах общепризнанных принципов международного права // Международное публичное и частное право. - 2010. - N 1.

6. Марышева Н.И. Вопросы признания и исполнения в России решений иностранных судов // Журнал российского права. - 2006. - N 8.

7. Международное частное право: учебник для академического бакалавриата / под ред. Н.И. Марышевой. - 4-е изд., испр. и доп. - М.: Юрайт, 2015.

8. Муранов А.И. Международный договор и взаимность как основания приведения в исполнение в России иностранных судебных решений. - М.: Статут, 2003.

9. Нешатаева Т.Н. О признании и приведении в исполнение иностранных судебных и арбитражных решений // Арбитражная практика. - 2004. - N 11.

10. Турецкий кодекс 2007 г. о международном частном праве и международном гражданском процессе // Журнал международного частного права. - 2009. - N 3.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Международное частное право: учебник для академ. бакалавриата / под ред. Н.И. Марышевой. 4-е изд., испр. и доп. М.: Юрайт, 2015. С. 467.

*(2) См., в частности: Нешатаева Т.Н. О признании и приведении в исполнение иностранных судебных и арбитражных решений // Арбитражная практика. 2004. N 11; Муранов А.И. Международный договор и взаимность как основания приведения в исполнение в России иностранных судебных решений. М.: Статут, 2003. С. 87.

*(3) См., например: Карташов В.Н. О сущности и некоторых видах общепризнанных принципов международного права // Международное публичное и частное право. 2010. N 1. С. 18-20.

*(4) Марышева Н.И. Вопросы признания и исполнения в России решений иностранных судов // Журнал российского права. 2006. N 8. С. 12.

*(5) Зимненко Б.Л. К вопросу об исполнении и признании иностранных судебных и арбитражных решений при условии взаимности // Журнал российского права. 2006. N 8. С. 62-63.

*(6) Турецкий кодекс 2007 г. о международном частном праве и международном гражданском процессе // Журнал международного частного права. 2009. N 3. С. 57-76.

*(7) Гражданский процессуальный кодекс КНР: пер. с кит. / под ред. С.А. Халатова. М.: Инфотропик Медиа, 2014.

*(8) Кайсин Д.В. Доктрина международной вежливости и приведение в исполнение иностранных судебных решений в России // Закон. 2014. N 6. С. 160.

*(9) См. в связи с этим: Габов А.В., Ганичева Е.С., Глазкова М.Е., Жуйков В.М., Ковтков Д.И., Лесницкая Л.Ф., Марышева Н.И., Шелютто М.Л. Концепция единого Гражданского процессуального кодекса: предложения Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ // Журнал российского права. 2015. N 5. С. 24-25.