Возмещение потерь при неисполнении организационного обязательства: проблемы теории и практики (Е.Б. Подузова, журнал "Законы России: опыт, анализ, практика", N 7, июль 2016 г.)

Возмещение потерь при неисполнении организационного обязательства: проблемы теории и практики

Е.Б. Подузова,

кандидат юридических наук,

старший преподаватель кафедры гражданского

права Московского государственного юридического

университета им. О.Е. Кутафина (МГЮА)

Журнал "Законы России: опыт, анализ, практика", N 7, июль 2016 г., с. 61-65.

Реформа российского обязательственного права базируется на ряде новелл гражданского законодательства. В частности, Федеральным законом от 8 марта 2015 г. N 42-ФЗ "О внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации"*(1) в ГК введены ст.ст. 406.1 и 431.2, посвященные возмещению потерь при наступлении договорных обстоятельств, а также последствиям недостоверности заверений об обстоятельствах.

На современном этапе развития цивилистической науки и правоприменительной практики актуально исследование проблем, связанных с организационными обязательствами. В свете указанной реформы востребованным является рассмотрение проблемы возмещения потерь при неисполнении организационного обязательства, а также иных имущественных потерь.

Организационное отношение и организационное обязательственное правоотношение имеют свою специфику*(2).

По нашему мнению, организационное отношение, регулируемое гражданским законодательством, является неимущественным отношением.

Применительно к организационному обязательственному правоотношению необходимо отметить следующее. Легальное определение обязательства, данное в п. 1 ст. 307 ГК РФ (в редакции Федерального закона от 8 марта 2015 г. N 42-ФЗ), по-прежнему не содержит закрытого перечня действий, которые обязан совершить должник, поэтому наряду с действиями имущественного характера должник может взять на себя обязанность совершить и неимущественные действия. Согласно п. 3 ст. 307.1 ГК РФ общие положения об обязательствах применяются к требованиям, возникшим из корпоративных отношений, отметим, что в группу корпоративных включаются, в частности, те отношения, которые возникли из корпоративного договора, имеющего организующую природу. Существо обязательства, его природа предопределяются его содержанием, базирующимся на содержании договора (условиях, правах и обязанностях сторон), породившего обязательство, а не последствиями неисполнения обязательств, поэтому возможность применения имущественных санкций за неисполнение организационного обязательства не влияет на его неимущественную природу.

Отметим, что правила ст.ст. 12, 15, 393, 394, 406.1 ГК РФ не содержат каких-либо ограничений для неимущественных обязательств. Ряд неимущественных обязательств, например организационные обязательства, своим исполнением имеют только совершение неимущественных организационных действий, не подкрепленных предоставлением имущественного эквивалента. Следовательно, наряду с имущественными обязательствами законом признаются и обязательства неимущественного характера.

Особенности правовой природы организационного обязательства предопределяют специфику применения способов защиты гражданских прав. Традиционные способы защиты гражданских прав (возмещение убытков, взыскание неустойки) могут быть использованы для возмещения потерь при неисполнении организационного обязательства, но в ограниченном объеме.

Для исследования проблемы применения определенных способов защиты гражданских прав к организационному обязательству необходимо учитывать его конститутивные признаки: 1) отсутствие встречного предоставления; 2) однонаправленный, невзаимный характер поведенческих обязанностей в содержании данного обязательства; 3) неимущественная природа указанных обязанностей сторон.

В современном гражданском законодательстве отсутствует порядок исчисления размера взыскиваемых убытков за неисполнение организационного обязательства. В постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 24 марта 2016 г. N 7 "О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств"*(3) также не предусмотрен порядок исчисления размера взыскиваемых убытков за неисполнение указанного обязательства.

В силу правовой нормы, закрепленной в п. 2 ст. 15 ГК РФ, убытки подразделяются на реальный ущерб и упущенную выгоду.

При нарушении организационного обязательства нарушается содержащаяся в нем обязанность организации договорных связей или организации совместной деятельности, однако никаких расходов для восстановления нарушенного права добросовестной стороны не производится, затраты добросовестной стороны на поиск новых контрагентов не могут быть квалифицированы в качестве таких расходов, так как указанные действия относятся к осуществлению обычной хозяйственной деятельности и ведению договорной работы, и невозможно доказать, что поиск новых контрагентов и партнеров для ведения бизнеса связан именно с нарушением конкретного организационного обязательства. Организационное обязательство обладает неимущественной природой, в связи с этим уничтожения либо повреждения имущества при неисполнении организационного обязательства не происходит. Таким образом, у добросовестной стороны организационного обязательства в большинстве случаев нет возможности обосновать свое требование возмещения реального ущерба от другой стороны организационного обязательства.

Согласно п. 4 ст. 393 ГК РФ при определении упущенной выгоды учитываются предпринятые кредитором для ее получения меры и сделанные с этой целью приготовления. Как отмечается в п. 2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 марта 2016 г. N 7, расчет упущенной выгоды может производиться на основе данных о прибыли истца за период времени до нарушения ответчиком обязательства и (или) после того, как это нарушение было прекращено.

Прибыль от исполнения организационного обязательства может быть получена его стороной лишь посредством исполнения имущественных обязательств, базирующихся на организационном, поэтому добросовестная сторона организационного обязательства лишена возможности приводить указанное обоснование размера упущенной выгоды.

Упущенную выгоду возможно взыскать только в том случае, если сторона докажет, что предпринятые меры и приготовления для ее получения были совершены в связи с существованием организационного обязательства.

Современная судебная практика не ограничивает добросовестную сторону в представлении любых доказательств возможности извлечения упущенной выгоды*(4). Однако, с практической точки зрения, затруднительно представить доказательства того, что стороной организационного обязательства были предприняты меры и совершены приготовления для получения упущенной выгоды в рамках организации договорных связей или организации совместной деятельности, поскольку прямой имущественной выгоды сторона организационного обязательства при его исполнении не получает.

Целесообразным и практически применимым способом защиты сторон организационного обязательства от имущественных потерь в связи с его неисполнением считаем договорную неустойку (ст.ст. 330, 331 ГК РФ). В п.п. 60-68 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 марта 2016 г. N 7 не содержится ограничений по применению неустойки в качестве меры ответственности за неисполнение организационного обязательства. В то же время сторонам придется использовать неустойку в форме штрафа (п. 1 ст. 330 ГК РФ), поскольку рассчитать размер пени при неисполнении неденежного, неимущественного обязательства не представляется возможным.

Ограниченность применения вышеуказанных способов защиты гражданских прав делает необходимым использование иных конструкций для защиты стороной своих прав при нарушении организационного обязательства.

Так, в ст. 406.1 ГК РФ закреплено, что стороны обязательства, действуя при осуществлении ими предпринимательской деятельности, могут своим соглашением предусмотреть обязанность одной стороны возместить имущественные потери другой стороны, возникшие в случае наступления определенных в таком соглашении обстоятельств и не связанные с нарушением обязательства его стороной (потери, вызванные невозможностью исполнения обязательства, предъявлением требований третьими лицами или органами государственной власти к стороне или к третьему лицу, указанному в соглашении, и т.п.). Соглашением сторон должен быть определен размер возмещения таких потерь или порядок его определения.

Для организационного обязательства наличие права стороны на возмещение потерь, как представляется, является важной гарантией защиты, поскольку теперь сторона данного обязательства защищена от таких ситуаций, как утрата интереса другой стороны в существовании организационного обязательства, иные случаи невозможности исполнения организационного обязательства.

Необходимо обратить внимание, что ст. 12 ГК РФ не была дополнена новым способом защиты гражданских прав - возмещением потерь. В связи с этим возникает вопрос о правовой природе возмещения потерь, о возможности отнесения его к разновидности убытков (ст. 15 ГК РФ), а также относительно возможности выделения в рамках потерь реального ущерба и упущенной выгоды (ст. 15 ГК РФ).

В связи с тем, что ст. 406.1 введена в часть первую ГК РФ относительно недавно, значительного массива судебной практики пока не наработано.

Однако Верховный Суд РФ отграничивает возмещение потерь от возмещения убытков, поскольку Суд полагает, что основания применения данных способов защиты различны*(5).

По одному из судебных дел отмечается, что размер возмещения потерь (ст. 406.1 ГК РФ) составляет сумму, равную сумме процентов за пользование чужими денежными средствами (ст. 395 ГК РФ), которая в итоге будет присуждена в пользу ответчика в рамках рассмотрения дела*(6). Таким образом, суд квалифицирует потери в качестве иной меры ответственности - взыскания процентов за неисполнение денежного обязательства. Такая квалификация, на наш взгляд, является спорной, поскольку по смыслу ст. 406.1 ГК РФ потери не связаны с нарушением обязательства его стороной.

Представляется, что правовая природа возмещения потерь иная, чем у такой меры ответственности, как возмещение убытков и взыскание процентов за неисполнение денежного обязательства (ст. 395 ГК РФ). Потери возмещаются по иному основанию - наступлению указанного в договоре обстоятельства, не связанного с нарушением обязательства. Размер возмещения потерь предусматривается в договоре. В связи с этим возмещение потерь не может быть отнесено к мерам гражданско-правовой ответственности, с нашей точки зрения, возмещение потерь - новый способ защиты гражданских прав, который должен быть указан в ст. 12 ГК РФ.

Остается открытым вопрос о порядке исчисления потерь в рамках организационного обязательства, поскольку и в данном случае стороне придется доказывать, что потери возникли именно в связи с наступлением определенных в организующем договоре обстоятельств в рамках существования неимущественного организационного обязательства*(7). Как было отмечено выше, доказывание такой взаимосвязи зачастую является затруднительным по причине неимущественного характера самого организационного обязательства.

В юридической литературе положения ст. 406.1 ГК РФ исследуются во взаимосвязи с правилами ст. 431.2 ГК РФ, посвященной заверениям об обстоятельствах.

Так, сторона, которая при заключении договора либо до или после его заключения дала другой стороне недостоверные заверения об обстоятельствах, имеющих значение для заключения договора, его исполнения или прекращения, обязана возместить другой стороне по ее требованию убытки, причиненные недостоверностью таких заверений, или уплатить предусмотренную договором неустойку. При этом предусмотренная настоящей статьей ответственность наступает, если сторона, предоставившая недостоверные заверения, исходила из того, что другая сторона будет полагаться на них или имела разумные основания исходить из такого предположения. Кроме того, сторона, заключившая договор под влиянием обмана или существенного заблуждения, вызванного недостоверными заверениями, данными другой стороной, вправе вместо отказа от договора требовать признания договора недействительным (ст.ст. 179 и 178 ГК РФ). Предполагается, что сторона, предоставившая недостоверные заверения, знала, что другая сторона будет полагаться на такие заверения.

В литературе положения ст. 431.2 ГК РФ квалифицируют как частный случай правил ст. 406.1 ГК РФ*(8), т.е. обстоятельства, наступление которых влечет возмещение потерь (ст. 406.1 ГК РФ), приравниваются к заверениям об обстоятельствах (ст. 431.2 ГК РФ).

В то же время в цивилистике справедливо проводится разграничение правил данных статей Гражданского кодекса РФ*(9).

В доктрине и судебной практике англосаксонской правовой системы разработана конструкция заверений об обстоятельствах*(10). В большинстве теоретических источников заверения делятся на утверждения и гарантии*(11). Некоторое сходство с данной конструкцией имеет эстоппель обещания*(12). Необходимо обратить внимание, что в англосаксонской правовой системе заверения об обстоятельствах не тождественны указанным в договоре обстоятельствам, наступление которых влечет возмещение потерь.

Представляется, что правила ст. 431.2 ГК РФ не являются частным случаем положений ст. 406.1 ГК РФ. В ст. 406.1 ГК РФ предполагается возмещение потерь на основании добровольно принятой на себя договорной обязанности, в то время как правила ст. 431.2 ГК РФ регулируют отношения, возникшие в связи с совершением стороной недобросовестных действий. Помимо проблемы квалификации совершения недобросовестных действий по ст. 431.2 ГК РФ остается неясным вопрос расчета размера убытков применительно к данной статье. Причем критерии расчета убытков отсутствуют как для имущественного, так и для организационного обязательства.

Для наиболее эффективной защиты своих прав в будущем сторонам целесообразнее устанавливать договорную неустойку, применительно к организационному обязательству сторонам придется закреплять в организующем договоре неустойку в виде штрафа.

Таким образом, введение новых конструкций в Гражданский кодекс РФ является важным достижением процесса реформирования российского гражданского права в целом и обязательственного права в частности, поскольку расширяет случаи и возможности защиты прав участниками гражданских правоотношений. В то же время неясна правовая природа возмещения потерь (ст. 406.1 ГК РФ), отсутствие критериев определения размера убытков делает затруднительным применение ряда положений ст. 431.2 ГК РФ к случаям неисполнения организационного обязательства. Кроме того, не установлены специальные правила применения возмещения убытков при неисполнении организационного обязательства в классических ситуациях, предусмотренных ст.ст. 15, 393 ГК РФ.

Библиографический список

1. Договорное право России: реформирование, проблемы и тенденции развития / под общ. ред. Л.Ю. Василевской. М.: Норма; Инфра-М., 2016.

2. Маковский А.Л. Об уроках реформирования Гражданского кодекса России // Вестник гражданского права. 2013. N 5.

3. Останина Е.А. Судьба индемнити при несостоятельности должника // Закон. 2015. N 7.

4. Томсинов А.В. Мера убытков за недостоверные заверения в праве Англии и США // Вестник гражданского права. 2015. N 5.

5. Beatson J., Burrows A., Cartwright J. Anson's Law of Contract. Oxford University Press, 2010.

6. McKendrick E. Contract Law: Text, Cases, and Materials. 5th ed. Oxford University Press, 2012.

7. Slawson W.D. Binding Promises. The Late 20-th Century Reformation of Contract Law. Princeton, New Jersey: Princeton University Press, 1996.

*(1) СЗ РФ. 2015. N 10. Ст. 1412.

*(2) Подробнее о этом см.: Договорное право России: реформирование, проблемы и тенденции развития / под общ. ред. Л.Ю. Василевской. М.: Норма; Инфра-М, 2016. С. 56-57 (автор главы - Е.Б. Подузова).

*(3) Российская газета. 2016. 4 апр.

*(4) См.: Пункт 3 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 марта 2016 г. N 7.

*(5) См.: Пункт 15 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 марта 2016 г. N 7.

*(6) См.: Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 31 августа 2015 N Ф09-5885/15 по делу N А07-4379/2014.

*(7) На необходимость доказывания причинной связи между наступлением обстоятельств и потерями стороны, возмещаемыми по ст. 406.1 ГК РФ, указывается в п. 15 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 марта 2016 г. N 7.

*(8) Необходимо отметить, что далее автор указывает на специфику заверений об обстоятельствах. См. Томсинов А.В. Мера убытков за недостоверные заверения в праве Англии и США // Вестник гражданского права. 2015. N 5.

*(9) Подробнее об этом см. Маковский А.Л. Об уроках реформирования Гражданского кодекса России // Вестник гражданского права. 2013. N 5; Останина Е.А. Судьба индемнити при несостоятельности должника // Закон. 2015. N 7.

*(10) Подробнее об этом см Томсинов А.В. Указ. соч.

*(11) См. об этом, например Beatson J., Burrows A., Cartwright J. Anson's Law of Contract. Oxford University Press, 2010. Р. 133, 134; McKendrick E. Contract Law: Text, Cases, and Materials. 5th ed. Oxford University Press, 2012. P. 294-297.

*(12) См.: Slawson W.D. Binding Promises. The Late 20-th Century Reformation of Contract Law. Princeton, New Jersey: Princeton University Press, 1996; McKendrick E. Op. cit. P. 90.