Дифференциация боеприпасов и взрывных устройств при квалификации преступлений по ст. 222 и 222.1 УК (Д. Корецкий, журнал "Законность", N 7, июль 2016 г.)

Дифференциация боеприпасов и взрывных устройств при квалификации преступлений по ст. 222 и 222.1 УК

Д. Корецкий,

доктор юридических наук, профессор

Журнал "Законность", N 7, июль 2016 г., с. 37-40.

Уголовный кодекс РСФСР 1960 г. устанавливал ответственность за незаконное владение только боевыми припасами или взрывчатыми веществами. Взрывные устройства, которые представляют собой большую опасность, чем входящие в их состав взрывчатые вещества, не были предметами преступления, предусмотренного ст. 218 УК РСФСР.

Во многом это объяснялось тем обстоятельством, что в криминальной практике 60-70-х годов из взрывчатых веществ фигурировали только пороха и изредка - промышленная взрывчатка, а взрывные устройства встречались крайне редко, и то - самодельного изготовления.

В случае изъятия любого устройства, предназначенного для производства выстрела или осуществления взрыва, его относили к категории боеприпасов. Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 29 марта 1991 г. N 2 "О выполнении судами постановления Пленума Верховного Суда СССР N 7 от 20 сентября 1974 года "О судебной практике по делам о хищении огнестрельного оружия, боевых припасов или взрывчатых веществ, незаконном ношении, хранении, приобретении, изготовлении или сбыте оружия, боевых припасов или взрывчатых веществ и небрежном хранении огнестрельного оружия"*(1) предложил понимать под боеприпасами кроме патронов "артиллерийские снаряды, бомбы, мины, гранаты, боевые части ракет, а также изделия и взрывные устройства, снаряженные взрывчатым веществом и предназначенные для стрельбы из огнестрельного оружия или производства взрыва".

Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 25 июня 1996 г. N 5 "О судебной практике по делам о хищении и незаконном обороте оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ"*(2) относило к категории боевых припасов "артиллерийские снаряды и мины, военно-инженерные подрывные заряды и мины, ручные и реактивные противотанковые гранаты, боевые ракеты, авиабомбы и т.п."

Аналогично решались эти вопросы в уголовно-правовой и криминалистической литературе. Теория уголовного права относила к боевым припасам патроны, снаряды, мины, бомбы, ручные гранаты, артиллерийские снаряды и мины, военно-инженерные подрывные заряды и мины, реактивные противотанковые гранаты, боевые ракеты, авиабомбы и др.*(3)

Уголовный кодекс Российской Федерации 1996 г. расширил число предметов незаконного оборота оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ, добавив к этому ряду взрывные устройства. Во взрывотехнике под взрывными устройствами понимают промышленные, кустарные и самодельные изделия однократного применения, в конструкции которых предусмотрено создание поражающих факторов или выполнение полезной работы за счёт использования энергии взрыва заряда взрывчатого вещества или взрывоспособной смеси*(4).

Это определение фактически повторяется в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 12 марта 2002 г. N 5 "О судебной практике по делам о хищении, вымогательстве и незаконном обороте оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств", которое разъясняет, что под взрывными устройствами следует понимать "промышленные или самодельные изделия, функционально объединяющие взрывчатое вещество и приспособление для инициирования взрыва (запал, взрыватель, детонатор и т.п.)", но при этом не называет критерии, отграничивающие их от боеприпасов.

На наш взгляд, при выборе такого критерия следует исходить из неразрывной связи комплекса "оружие - боеприпасы". Боеприпасы используются только при помощи оружия и не могут применяться по назначению без него. Именно этот критерий использовался в Законе РФ от 20 мая 1993 г. N 4992-I "Об оружии": "Боеприпасы - это устройства или предметы, конструктивно предназначенные для выстрела из оружия соответствующего вида" (ст. 1).

Федеральный закон от 13 декабря 1996 г. N 150-ФЗ "Об оружии" отказался от названного признака, выделив два понятия:

- боеприпасы, т.е. предметы вооружения и метаемого снаряжения, предназначенные для поражения цели и содержащие разрывной, метательный, пиротехнический или вышибной заряды либо их сочетание;

- патроны - устройства, предназначенные для выстрела из оружия, объединяющие в одно целое при помощи гильзы средства инициирования, метательный заряд и метаемое снаряжение.

Сути дела это не изменило: в тексте закона вместо термина "боеприпасы" используется термин "патроны", которые выстреливаются из различных видов оружия, и даётся их (патронов) подробная классификация. То есть фактически и в новом законе признаётся, что боеприпасы и патроны суть синонимы, что совпадает с мнением, распространённым в специальной оружиеведческой литературе*(5).

На наш взгляд, отличительной особенностью боеприпасов является то, что они всегда выстреливаются из оружия: пуля патрона - из пистолета, револьвера, винтовки, автомата; торпеда - из торпедного аппарата; снаряд - из артиллерийского орудия; противотанковая граната - из гранатомёта и т.п. Именно такое понимание высказано и в некоторых учебниках уголовного права: "Боевыми припасами служат устройства или предметы (снаряды, патроны, гранаты, мины и т.п.), конструктивно предназначенные для выстрела из оружия соответствующего вида"*(6).

При таком подходе граната к подствольному гранатомёту является боеприпасом, а ручная граната - взрывным устройством. Но судебно-следственная практика ориентируется не на доктринальные, технико-криминалистические и оружиеведческие определения, а на постановления высших судебных инстанций. Между тем названное постановление Пленума Верховного Суда от 12 марта 2002 г. N 5, как и предыдущие, относит ручные гранаты к боеприпасам.

И это не единственная коллизия подобного рода. Известный специалист по взрывотехнике профессор С. Колотушкин справедливо отмечал несоответствие терминологии, принятой во взрывном деле, правовым и юридическим понятиям. В частности, детонаторы и детонирующий шнур признаются экспертами "средствами взрывания", в то время как уголовный закон оперирует категориями "взрывчатые вещества" (ВВ) и "взрывные устройства" (ВУ), которые являются разновидностью минно-взрывного оружия, хотя подобной категории в праве нет.

"Взрывное устройство" - понятие собирательное. Оно используется в основном в юридических науках и действующем уголовном законодательстве. В военно-технических науках понятия "взрывное устройство" нет. Оборонной промышленностью изделия с таким наименованием не выпускаются. Производимые взрыво-технические изделия предназначены для определённых целей и имеют своё собственное наименование - граната, мина, бомба, капсюль-детонатор, электродетонатор, запал ручной гранаты, взрыватель*(7).

Вполне понятно, что такое несоответствие затрудняет процесс правоприменения, ибо требует идентификации взрывотехнического термина с одним из правовых.

Проблема дифференциации боеприпасов и взрывных устройств перешла из теоретической в сугубо практическую плоскость после принятия Федерального закона от 24 ноября 2014 г. N 370-ФЗ, которым незаконный оборот взрывчатых веществ и взрывных устройств был выделен в ст. 222.1 УК, в то время как ответственность за те же действия в отношении боеприпасов предусматривается по-прежнему ст. 222 УК.

Надо сказать, что автор настоящей статьи ещё в 2006 г. предлагал предусмотреть уголовную ответственность за незаконный оборот ВВ и ВУ в отдельной статье УК, установив за эти действия санкции до 15-20 лет лишения свободы. Мотивировалось это тем, что хищение или иное незаконное приобретение взрывчатых веществ и взрывных устройств, их хранение и ношение характеризуют повышенную общественную опасность виновного. Если лицо, нарушающее правовой режим оборота огнестрельного или холодного оружия, иногда руководствуется "оправдывающими" (хотя бы в моральном плане) мотивами: коллекционирование антиквариата и образцов, представляющих конструктивный или исторический интерес, цель самообороны, память об отце и т.д., то обладатель взрывчатки и взрывных устройств практически всегда преследует преступную цель. Незаконный оборот их не имеет никаких "оправдательных" мотивов и, как правило, свидетельствует о приготовлении к особо тяжкому преступлению. Взрывчатые вещества и взрывные устройства являются основным оружием террористов и позволяют совершать наиболее резонансные преступления, влекущие массовые жертвы и дестабилизирующие обстановку в обществе. Вместе с тем судебная практика по таким делам была неоправданно либеральна. Так, гражданин 3. около месяца хранил и носил при себе гранату "Ф-1" и был задержан в кафе, когда показывал её своему знакомому. 3. осуждён на 2 года лишения свободы условно. Гр-н Ц. за незаконное хранение трёх 200-граммовых тротиловых шашек и средств взрывания (трёх капсюлей-детонаторов и двух отрезков огнепроводного шнура) осуждён на 4 года лишения свободы условно*(8).

Но оправданное выделение ВВ и ВУ в отдельную статью "смазало" смысл этой новеллы незначительным увеличением санкций. В принципе достижения задуманного законодателем результата можно было добиться корректировкой неоправданно гуманной судебной практики.

Кроме того, возникла серьёзная проблема при квалификации деяний, связанных с незаконным оборотом ручных гранат, относящихся к категории боеприпасов, и средств взрывания к ним (наиболее распространённые в практике взрыватели УЗРГМ), относящихся к взрывным устройствам. Так, органы расследования незаконное хранение гранат "Ф-1", укомплектованных взрывателями, квалифицируют по-разному: по ч. 1 ст. 222 УК, по ст. 222.1 УК и даже по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 222 и 222.1 УК. Основанием для такой квалификации стало заключение эксперта о том, что граната является боеприпасом, а взрыватель к ней - взрывным устройством. Вызывает затруднения квалификация ношения гранаты и взрывателя отдельно друг от друга.

Следует отметить, что при квалификации действий, связанных с ВВ и ВУ следователи и суды не оценивают критически экспертные заключения, а автоматически кладут их в основу принимаемого решения. Таким образом, правовая оценка подменяется технической, что недопустимо. Дело усугубляется ещё и тем, что эксперты оперируют в своих выводах не правовыми дефинициями, содержащимися в статьях Уголовного кодекса, а взрывотехническими категориями, которыми судебно-следственные работники не владеют. Играет свою роль и не всегда достаточная подготовка экспертов, их неумение "состыковывать" взрывотехнические категории с уголовно-правовыми, что приводит к судебным ошибкам.

Например, при исследовании армейского взрывпакета, отвечая на вопрос: "Относится ли данный предмет к взрывным устройствам?", эксперт сделал следующий вывод: "...цилиндрический армейский взрывпакет боеприпасом, предназначенным для поражения цели, не является, относится к категории взрывных устройств малой мощности, предназначенных для имитации разрыва ручных гранат". В связи с тем, что на основании столь путаного заключения федеральный судья не смог определить, является ли взрывпакет взрывным устройством, т.е. предметом преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 222 УК, он назначил повторную судебную взрывотехническую экспертизу. На разрешение экспертизы были поставлены десять (!) вопросов, из которых только один, девятый по счёту, позволял квалифицировать действия подсудимого: "Относится ли предмет к взрывным устройствам или является имитационно-пиротехническим средством?".

Экспертиза была проведена комиссионно в другом судебно-экспертном учреждении. Заключение в акте повторной экспертизы в части, имеющей определяющее значение для квалификации действий подсудимой, совпало с выводами эксперта, проводившего первую экспертизу, и мало что прояснило: "Предмет, представленный на исследование, является цилиндрическим взрывпакетом (имитационным средством)... предназначен для условного обозначения разрыва ручной гранаты и к боеприпасам не относится. ...Является взрывным устройством малой мощности, поскольку содержит заряд дымного ружейного пороха, который относится к взрывчатым веществам метательного действия".

На основании этого заключения суд вынес обвинительный приговор. Между тем в п. 5 ч. 3 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 12 марта 2002 г. N 5 "О судебной практике по делам о хищении, вымогательстве и незаконном обороте оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств" прямо предусмотрено, что имитационно-пиротехнические средства не относятся к взрывчатым веществам и взрывным устройствам! Неправильное толкование взрывотехнических категорий и их приоритетное значение перед правовыми привело в этом случае к вынесению незаконного приговора.

Указанные причины приводят и к неправильной квалификации действий обвиняемого при дифференциации предметов преступления, предусмотренных ст. 222 и 222.1 УК.

Взрывные устройства состоят из основных и дополнительных элементов. К первым относятся заряд взрывчатого вещества и средство инициирования, а ко вторым - механизм приведения в действие, оболочка заряда, корпус устройства, дополнительные поражающие элементы, камуфляж и средство доставки к месту применения*(9).

Поэтому граната и взрыватель являются не отдельными предметами, каждый из которых подлежит отдельной уголовно-правовой оценке, а основным и дополнительным элементом одного предмета - гранаты, которая относится к категории боеприпасов. Следовательно, незаконный оборот гранат должен квалифицироваться по ч. 1 ст. 222 УК (при отсутствии, разумеется, квалифицирующих признаков этого состава преступления). При этом не имеет значения: ввинчен ли в гранату взрыватель, переносится (хранится) отдельно или вообще отсутствует - п. 4 постановления Пленума Верховного Суда РФ N 5 предусматривает, что ручные гранаты, как и другие предметы этого ряда, относятся к категории боеприпасов независимо от наличия или отсутствия у них средств для инициирования взрыва.

Если виновный при отсутствии основного элемента (самой гранаты) осуществляет незаконные действия со взрывателем, который экспертизой признаётся взрывным устройством, то ответственность наступает по ст. 222.1 УК.

С учётом изложенного представляется необходимым:

1) принять новое постановление Пленумом Верховного Суда о судебной практике по делам о незаконном обороте оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств, в котором следует учесть те изменения, которые произошли в криминальном обороте оружия за 14 лет, сблизить юридическую и технико-криминалистическую оценку предметов незаконного оборота, унифицировать связанную с ними терминологию, в частности уточнить, что ручные гранаты относятся к категории взрывных устройств, как и остальные взрывоопасные предметы, не требующие для своего использования оружия, в то время как боеприпасы являются элементом комплекса "оружие - боеприпасы" и не могут использоваться без оружия. Желательным было бы принятие Верховным Судом РФ руководящего разъяснения о недопустимости назначения либеральных мер наказания по делам о незаконном обороте ВВ и ВУ;

2) в системе служебной подготовки следователей, дознавателей, прокурорских работников и судей предусмотреть занятия по особенностям квалификации действий с оружием, боеприпасами, ВВ и ВУ с учётом технико-криминалистических свойств предметов преступления и обязательного приоритета правовой оценки над экспертной;

3) ввести специализацию выделенных для работы по делам этой категории сотрудников следствия, прокуратуры и суда, их занятия по повышению квалификации проводить совместно с экспертами-криминалистами, выполняющими баллистические и взрывотехнические экспертизы.

Пристатейный библиографический список:

1. Благовестов А. То, из чего стреляют в СНГ. Справочник стрелкового оружия. - Минск, 1999.

2. Жук А.Б. Энциклопедия стрелкового оружия. - М., 1997.

3. Курс советского уголовного права. - Т. 5. - ЛГУ, 1981.

4. Криминалистика: Учебник / Под ред. Н.П. Яблокова. - М., 2001.

5. Корецкий Д.А. Криминальная армалогия. - СПб.: Юридический центр-Пресс, 2006.

6. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. Ю.И. Скуратова, В.М. Лебедева. - М., 2001.

7. Моторный И.Д. Взрывные устройства и их криминалистический осмотр. Лекция. - М., 1997.

8. Стрелковое оружие. - Минск, 1998.

9. Уголовное право России. - Т. 2. Особенная часть. - М., 1998.

10. Уголовное право России. Особенная часть / Под ред. проф. А.И. Рарога. - М., 1996.

------------------------------------------------------------------------

*(1) Вестник Верховного Суда СССР, 1991, N 6.

*(2) Российская газета, 1996, 15 августа.

*(3) См.: Курс советского уголовного права, т. 5. ЛГУ, 1981, с. 160; Уголовное право России, т. 2. Особенная часть. М., 1998, с. 389; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. Ю.И. Скуратова, В.М. Лебедева. М., 2001, с. 535; Криминалистика: Учебник / Под ред. Н.П. Яблокова. М., 2001, с. 254.

*(4) См.: Моторный И.Д. Взрывные устройства и их криминалистический осмотр: Лекция. М., 1997, с. 53.

*(5) См.: Стрелковое оружие. Минск, 1998, с. 39-44; Благовестов А. То, из чего стреляют в СНГ. Справочник стрелкового оружия. Минск, 1999, с. 517-549; Жук А.Б. Энциклопедия стрелкового оружия. М., 1997, с. 735.

*(6) Уголовное право России. Особенная часть / Под ред. проф. А.И. Рарога. М., 1996, с. 251.

*(7) См.: Там же, с. 52.

*(8) См.: Корецкий Д.А. Криминальная армалогия. СПб.: Юридический центр-Пресс, 2006, с. 210-211.

*(9) См.: Моторный И.Д. Указ. соч., с. 7.