Квалификация групповых хищений в судебной практике (П. Яни, журнал "Законность", N 1, январь 2016 г.)

Квалификация групповых хищений в судебной практике*(1)

П. Яни,

доктор юридических наук, профессор

Журнал "Законность", N 1, январь 2016 г., с. 40-45.

Квалифицирующие признаки хищений - совершение преступления группой лиц по предварительному сговору и организованной группой. Содержание этих признаков квалифицированных составов хищений в основном раскрыто в документах Пленума Верховного Суда РФ*(2).

Вменять признак совершения преступления группой лиц по предварительному сговору можно лишь в случае, когда установлено, что сговор не менее чем двух соисполнителей имел место до начала действий, непосредственно направленных на хищение чужого имущества, в тот же период состоялась договорённость о распределении ролей в целях осуществления преступного умысла, а затем каждым исполнителем указанные договорённости реализованы в рамках выполнения объективной стороны деяния*(3). Если сговор, предваряющий начало выполнения объективной стороны преступления, не установлен, квалифицировать содеянное каждым из соисполнителей, при отсутствии других квалифицирующих признаков, указанных в диспозициях соответствующих статей УК, следует по частям первым этих статей*(4). Постановляя приговор, также указал Пленум, суд при наличии к тому оснований, предусмотренных ч. 1 ст. 35 УК, вправе признать совершение преступления в составе группы лиц без предварительного сговора обстоятельством, отягчающим наказание, со ссылкой на п. "в" ч. 1 ст. 63 УК*(5).

Совершение хищения в составе группы без предварительного сговора порождает вопрос о возможности применения правила квалификации, которое Пленумом сформулировано так: "Решая вопрос о квалификации действий лиц, совершивших хищение чужого имущества в составе группы лиц по предварительному сговору либо организованной группы по признаку "причинение значительного ущерба гражданину" либо по признаку "в крупном размере" или "в особо крупном размере", следует исходить из общей стоимости похищенного всеми участниками преступной группы"*(6). Этот вопрос не возникает, если несколько лиц самостоятельно, пусть в одно и то же время и даже наблюдая аналогичные действия другого похитителя, совершают хищение разных вещей, принадлежащих потерпевшему, такие действия не создают соучастия, поскольку каждое из этих лиц не оказывает другому физического содействия в отпирании запоров, собственно изъятии чужого имущества, перемещении его к месту последующего хранения и т.п. (интеллектуальное содействие - совет относительно способа взлома и т.п. соисполнительства в хищении образовывать не может; исключением здесь Пленум назвал так называемое подстраховывание*(7)). Пленум по этому поводу сказал, что "...в случаях, когда лицо, не состоявшее в сговоре, в ходе совершения преступления другими лицами приняло участие в его совершении, такое лицо должно нести уголовную ответственность лишь за конкретные действия, совершенные им лично"*(8).

Однако в том случае, когда второе лицо присоединяется к действиям первого, которое уже самостоятельно начало преступную деятельность, и далее они совместно совершают хищение имущества, оказывая друг другу физическое содействие (или интеллектуальное в форме подстраховывания), должно применяться правило о квалификации содеянного исходя из общей стоимости похищенного всеми участниками преступной группы*(9).

Часто возникающий вопрос о квалификации действий члена преступной группы, который по различным независящим от него обстоятельствам, в том числе в связи с задержанием, не получил возможности распорядиться хотя бы частью похищенного имущества, решается высшим судебным органом так: "...виновными лицами, незаконно проникшими в квартиру К., имущество было не только изъято, но и (за исключением шубы) незаконно обращено в свою собственность. Тот факт, что Есева задержали непосредственно после совершения кражи, сам по себе не свидетельствует о неоконченности преступления, поскольку оно носило групповой характер, второй участник кражи скрылся с частью похищенного имущества и распорядился им по своему усмотрению, тем самым достигнув цели, на которую был направлен умысел обоих участников группы. В связи с этим Судебная коллегия полагает, что суд первой инстанции обоснованно квалифицировал данные действия Есева как оконченную кражу"*(10).

Согласно разъяснениям Пленума действия лица, совершившего кражу, грабёж или разбой посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или других обстоятельств, следует исходя из ч. 2 ст. 33 УК при отсутствии иных квалифицирующих признаков квалифицировать по частям первым ст. 158, 161 или 162 УК как действия непосредственного исполнителя преступления.

Приведённое правило не препятствует тому, чтобы, установив в деянии лица, не подлежащего в силу указанных обстоятельств уголовной ответственности, квалифицирующие признаки хищения (с приведённой далее оговоркой, касающейся признаков группового совершения преступления), вменять данные признаки посредственному исполнителю, в том числе и признак использования своего служебного положения. Например, когда посредственное исполнение состава мошенничества совершается путём использования руководителя организации, не осведомлённого о действительном характере своих действий, состоящих в подписании договора, уверении контрагента в выполнении работ и т.п.; в этом случае посредственный исполнитель выступает в роли так называемого фактического руководителя организации*(11). Если же юридический руководитель коммерческой организации, совершая мошенничество либо хищение вверенного имущества, выполнял заведомо для него незаконные указания фактического руководителя и потому осознавал общественно опасный характер своего деяния, то фактический руководитель несёт ответственность не за соисполнительство в преступлении, а за соучастие как организатор или подстрекатель.

В ситуации посредственного исполнения состава хищения признак совершения преступления в составе группы лиц по предварительному сговору может быть вменён лицу лишь в случае, когда помимо фактического исполнителя, не подлежащего уголовной ответственности в силу названных причин, в совершении преступления участвовали иные лица, такой ответственности подлежащие.

Сложен и пока однозначно не решён в судебной практике и в теории уголовного права вопрос о квалификации хищения, совершённого лицом, подлежащим уголовной ответственности, совместно с лицом, такой ответственности не подлежащим в силу недостижения указанного в законе возраста (ст. 20 УК), невменяемости или иных обстоятельств, например ошибочного представления относительно характера своих действий (ч. 1 ст. 28 УК), совершения соответствующих действий под принуждением (ст. 40) и т.д.

Так, в 2010 г. из постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29 исключены разъяснения, согласно которым к исполнителям хищения предписывалось относить только тех лиц, которые в силу ст. 19 УК подлежат уголовной ответственности за содеянное*(12). В том числе и с прямой ссылкой на данные изменения в названном документе некоторые суды квалифицируют хищение, совершённое единственным исполнителем, отвечающим признакам, названным в ст. 19 УК, совместно с лицом, признанным затем невменяемым, по признаку группы лиц по предварительному сговору.

В обоснование способности невменяемого вступать в предварительный сговор ссылка делается на то, что действия обоих лиц носили согласованный характер, они готовились к совершению преступления, между ними имело место распределение ролей*(13), действия лица, не подлежащего в силу названных причин уголовной ответственности, "носили внешне адекватный, последовательный, целенаправленный характер, что также учитывалось Кожуховым, из пояснений которого в судебном заседании следует, что, будучи осведомленным о наличии у Шалтыкова заболевания в области психики, значения данному обстоятельству при обсуждении предстоящего нападения на К. и в ходе совершения преступных действий он не придавал, и об этом ничто объективно не свидетельствовало"*(14), "нарушения психической деятельности Трифонова были установлены лишь при проведении повторной судебно-психиатрической экспертизы в институте им. В.П. Сербского. При первичном экспертном обследовании Трифонова нарушений психической деятельности у него не было отмечено"*(15).

Однако из ст. 32, 33 и 35 УК следует, что совершение преступления группой лиц с предварительным сговором - это форма соучастия, а соучастием является умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления. Поэтому совершение преступления лишь одним лицом, осознающим общественную опасность своих действий (бездействия), предвидящим возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий, желающим их наступления, когда второе лицо либо просто не осознаёт указанные обстоятельства, либо не способно их в принципе осознать и адекват но оценить, ни соучастия, ни соисполнительства (тем более с предварительной договорённостью между указанными лицами о совместном совершении преступления) и объективно не порождает.

Поэтому следует поддержать также довольно обширную судебную практику, которая по-прежнему придерживается того подхода, что, если лицо совершило преступление с лицом, не подлежащим уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или других обстоятельств, его действия не могут быть квалифицированы по признаку "группой лиц по предварительному сговору"*(16).

Другое дело, что использование подлежащим ответственности лицом (независимо от того, осознаёт ли оно соответствующие обстоятельства) при совместном с ним совершении действий, со держащих состав преступления, лица, не подлежащего уголовной ответственности в силу названных в ч. 2 ст. 33 УК причин, законодателю следовало бы отнести к квалифицирующим признакам преступления, не уступающим по степени общественной опасности применению в целях усиления поражающей мощи посягательства оружия либо предметов, используемых в качестве оружия.

При квалификации преступлений, субъект которых специальный (ст. 159.1, 160 УК), следует исходить из правила, предложенного Пленумом для квалификации по ст. 160 УК: "Исполнителем присвоения или растраты может являться только лицо, которому чужое имущество было вверено юридическим или физическим лицом на законном основании с определенной целью либо для определенной деятельности. Исходя из положений части 4 статьи 34 УК РФ лица, не обладающие указанными признаками специального субъекта присвоения или растраты, но непосредственно участвовавшие в хищении имущества согласно предварительной договоренности с лицом, которому это имущество вверено, должны нести уголовную ответственность по статье 33 и статье 160 УК РФ в качестве организаторов, подстрекателей или пособников. Хищение вверенного имущества надлежит считать совершенным группой лиц по предварительному сговору, если в преступлении участвовали два и более лица, отвечающие указанным признакам специального субъекта присвоения или растраты (например, руководитель организации, в чьем ведении находится похищаемое имущество, и работник, несущий по договору материальную ответственность за данное имущество), которые заранее договорились о совместном совершении преступления"*(17). Таким образом, участие в совершении хищения вверенного имущества лица, которому имущество не вверялось, при любой его фактической роли (например, совместно с субъектом преступления совершал перемещение из гаража организации автотранспорта, вверенного второму лицу) не образует соисполнительства такого хищения в составе группы лиц по предварительному сговору.

Разъясняя содержание признака совершения хищения в составе организованной группы, Пленум приводит определение данной формы соучастия, со держащееся в ст. 35 УК: это устойчивая группа лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений, причём на устойчивость как признак такой группы указывается наряду с наличием в её составе организатора (руководителя), заранее разработанного плана совместной преступной деятельности, распределением функций между членами группы при подготовке к совершению преступления и осуществлении преступного умысла. Критериями устойчивости организованной группы названы большой временной промежуток её существования, неоднократность совершения преступлений членами группы, их техническая оснащённость, длительность подготовки даже одного преступления, а также иные обстоятельства (например, специальная подготовка участников организованной группы к проникновению в хранилище для изъятия денег (валюты) или других материальных ценностей)*(18). В другом постановлении Пленум добавляет к этому описанию такой признак, как стабильность состава участников группы*(19).

Перечисленные Пленумом признаки приводятся в уголовных делах о преступлениях, совершённых в составе организованной группы, также суды, конкретизируя, называют среди таких признаков постоянный источник дохода от преступной деятельности, формы и методы её осуществления, предполагающие объединение усилий нескольких лиц и достаточно высокую степень координации действий участников преступной группы*(20), идентичность преступлений, свидетельствующую о наличии выработанного преступниками способа их совершения, выразившегося в выборе потерпевших лиц престарелого возраста, предлога проникновения в квартиры*(21) и т.д. Также может характеризовать группу как организованную, но в то же время не является обязательным для признания её таковой, установление таких признаков, которые соответствуют более сложной форме соучастия - преступному сообществу: принятие мер конспирации, установление коррупционных связей и др.

Нет, думается, большой ошибки в том, что иногда суды раскрывают признак устойчивости группы со ссылкой на те обстоятельства, которые, согласно приведённому Пленумом определению, характеризуют организованную группу наряду с её устойчивостью: обоснованным, указал Верховный Суд РФ, является и вывод суда об устойчивости преступной группы, о чём свидетельствуют цель объединения группы, тщательное планирование её деятельности, включая совершение отдельных преступлений, подготовка к совершению преступлений (велось наблюдение за объектами нападения, приискивались и применялись при нападении средства маскировки, предпринимались меры для сокрытия следов преступлений), степень технической оснащённости преступной группы, распределение функций между членами группы*(22).

Каждая из ролей членов организованной группы: организатор организованной группы, её руководитель, иной участник - должна быть точно установлена, поскольку исходя из ч. 5 ст. 35 УК лицо, создавшее организованную группу для совершения хищений либо руководившее ею, подлежит уголовной ответственности за все совершённые организованной группой преступления, если они охватывались его умыслом, тогда как другие участники организованной группы несут уголовную ответственность за конкретные преступления, в подготовке или совершении которых они участвовали. "На основе доказательств, исследованных судом, - разъяснил Верховный Суд РФ, - не представляется возможным судить о роли Лусенкова как организаторе и руководителе указанной организованной группы. Как видно из материалов дела, Лусенков и Марзаев совместно приняли решение о совершении ряда преступлений, вместе планировали преступления и распределяли роли, а затем совместно реализовали преступный умысел. В связи с изложенным подлежит исключению из осуждения Лусенкова, из описательно мотивировочной части приговора по каждому из преступлений указание на его роль организатора и руководителя организованной группы"*(23).

Важной особенностью организованной группы является то, что действия всех её членов, принимавших участие в подготовке или в совершении этого преступления, независимо от их фактической роли следует квалифицировать без ссылки на ст. 33 УК. Под фактической ролью понимаются в том числе действия, которые, будь преступление совершено одним исполнителем либо в составе группы лиц или группы лиц по предварительному сговору, должны бы ли быть расценены как действия соучастников и квалифицировались бы со ссылкой на ст. 33 УК, когда действия, содержащие признаки объективной стороны основного состава преступления, лицо не совершало. Данная фактическая роль может состоять исключительно в планировании преступлений, наблюдении за передвижениями лиц, имущество которых решено похитить, перевозке, укрытии, сбыте похищенного и т.д. Соисполнительство в составе организованной группы может не предполагать получение этим лицом части похищенных денежных средств*(24).

От соисполнительства в составе организованной группы следует отличать со участие, требующее при квалификации деяния как хищения с названным квалифицирующим признаком ссылки на ст. 33 УК*(25). Такой же ссылки требуют и действия лица, которое заранее обещало приобрести, реализовать имущество, заведомо для него похищенное организованной группой, либо систематически приобретающее от членов такой группы похищенное ими имущество*(26).

Пристатейный библиографический список:

1. Бриллиантов А., Яни П. Применение норм о соучастии: аналогия или толкование? // Законность. - 2013. - N 6.

2. Яни П. Вопросы квалификации разбоя // Законность. - 2015. - N 10.

3. Яни П. Проблемы понимания соучастия в судебной практике // Законность. - 2013. N 7 и 8.

------------------------------------------------------------------------

*(1) Ряд вопросов квалификации групповых хищений, в частности, совершённых при эксцессе исполнителя, совместно с "подстраховывающим" лицом и др., рассмотрен в других, ранее опубликованных в журнале, работах: Бриллиантов А., Яни П. Применение норм о соучастии: аналогия или толкование? - Законность, 2013, N 6; Яни П. Проблемы понимания соучастия в судебной практике. - Законность, 2013, N 7 и 8; Яни П. Вопросы квалификации разбоя. - Законность, 2015, N 10.

*(2) Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29 "О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое"; постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. N 51 "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате".

*(3) Пункт 9 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29.

*(4) Изменяя квалификацию действий Сорвачева, связанных с открытым хищением куртки С., с п. "а" ч. 2 ст. 161 УК РФ на ч. 1 ст. 161 УК, Верховный Суд РФ указал, что "доказательств, достоверно свидетельствующих о том, что Сорвачев и Ф. заранее договорились между собой о совершении открытого хищения имущества С., ни в ходе предварительного следствия, ни в судебном заседании не добыто. Не приведены такие доказательства и в при говоре": определение Верховного Суда РФ от 13 июня 2007 г. N 11-Д07-33.

*(5) Пункт 12 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29.

*(6) Пункт 25 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29.

*(7) См. об этом: Бриллиантов А., Яни П. Указ. соч.

*(8) Пункт 11 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29.

*(9) Постановление президиума Сахалинского областного суда от 31 января 2014 г. N 44-у-4. Из решения следует, что признак причинения потерпевшему значительного ущерба в сумме 26 380 руб. вменён обоим осуждённым. Также см.: Постановление президиума Алтайского краевого суда от 12 апреля 2011 г. по делу N 44у-64; пункт 2.2 Справки Кемеровского областного суда от 1 июля 2005 г. N 01-19/393 о причинах отмены и изменения приговоров и других судебных решений, постановленных судами общей юрисдикции Кемеровской области в 1-м полугодии 2005 года.

*(10) Определение Верховного Суда РФ от 29 февраля 2012 г. N 3-Д12-1.

*(11) Русаков осуждён в том числе за мошенничество, совершённое в сфере кредитования с использованием служебного положения; Верховный Суд РФ разъяснил: "Являясь коммерческим директором ООО "<...>" и выполняя в нем управленческие функции, Русаков А.В. был фактическим руководителем данного коммерческого общества, что и позволило ему совершать преступления в сфере кредитования": определение Верховного Суда РФ от 23 декабря 2013 г. N 86-УДП13-1. См. также: Определение Верховного Суда РФ от 28 июня 2012 г. N 18-Д12-31. Однако данные о фактическом руководстве, позволяющем вменить обсуждаемый признак, должны быть достоверно установлены: определение Верховного Суда РФ от 19 октября 2011 г. N 2-Д11-19.

*(12) Из этого правила следовало, что, если лицо совершило преступление с лицом, не подлежащим уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или других обстоятельств, его действия не могут быть квалифицированы по признаку "по предварительному сговору группой лиц": определение Верховного Суда РФ от 3 февраля 2003 г. N 9-о02-107.

*(13) Постановление Московского городского суда от 18 мая 2011 г. N 4у/4-3223.

*(14) Определение Верховного Суда РФ от 26 февраля 2010 г. N 13-010-3.

*(15) Определение Верховного Суда РФ от 20 февраля 2008 г. N 53-Дп07-67.

*(16) Кассационное определение Московского городского суда от 22 ноября 2010 г. по делу N 22-14946\2010 г.; постановление президиума Волгоградского областного суда от 4 мая 2011 г. по делу N 44у-67/2011; определение Санкт-Петербургского городского суда от 18 июля 2011 г. по делу N 1-842/10; апелляционное определение Московского областного суда от 13 июня 2013 г. по делу N 22-3857/2013.

*(17) Пункт 22 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. N 51.

*(18) Пункт 15 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29.

*(19) Пункт 23 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. N 51.

*(20) Кассационное определение Верховного Суда РФ от 28 октября 2010 г. N 14-О10-51.

*(21) Апелляционное определение Московского городского суда от 7 июля 2014 г. по делу N 10-8190.

*(22) Кассационное определение Верховного Суда РФ от 9 сентября 2010 г. N 58-О10-62.

*(23) Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 20 ноября 2014 г. N 38-АПУ14-20.

*(24) Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 24 февраля 2014 г. N 5-АПУ14-6.

*(25) Пункт 15 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29.

*(26) В этом случае пособник сознаёт, что такая систематичность даёт возможность похитителям рассчитывать на содействие в сбыте данного имущества: постановление Пленума Верховного Суда СССР от 11 июля 1972 г. N 4 "О судебной практике по делам о хищениях государственного и общественного имущества" (утратило силу), пункт 13.