Вопросы квалификации разбоя. Статья вторая (П. Яни, журнал "Законность", N 10, октябрь 2015 г.)

Вопросы квалификации разбоя. Статья вторая

П. Яни,

доктор юридических наук, профессор

Журнал "Законность", N 10, октябрь 2015 г.

1. В ч. 2 ст. 162 УК квалифицирующим разбой признаком названо совершение преступления с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия.

При квалификации действий виновного по этой части статьи, указал Пленум, следует в соответствии с Федеральным законом "Об оружии" и на основании экспертного заключения устанавливать, является ли применённый при нападении предмет оружием, предназначенным для поражения живой или иной цели. При наличии к тому оснований, предусмотренных Законом, действия такого лица должны дополнительно квалифицироваться по ст. 222 УК. Также разъяснено, что "под предметами, используемыми в качестве оружия, следует понимать предметы, которыми потерпевшему могли быть причинены телесные повреждения, опасные для жизни или здоровья (перочинный или кухонный нож, бритва, ломик, дубинка, топор, ракетница и т.п.), а также предметы, предназначенные для временного поражения цели (например, механические распылители, аэрозольные и другие устройства, снаряженные слезоточивыми и раздражающими веществами*(1))"*(2).

Судебная практика исходит из того, что применение оружия имеет место в случае его использования в соответствии с функциональным предназначением, определяемым основными поражающими свойствами. Поэтому нанесение ударов рукояткой пистолета, прикладом ружья и т.п. квалифицируется как применение не оружия, а предметов, используемых в качестве оружия*(3). Предмет, используемый при разбое в качестве оружия, не обязательно должен быть специально приспособлен для причинения смерти или вреда здоровью, как, например, удавка*(4), им может быть, скажем, камень*(5), палка*(6), бутылка, табуретка*(7) и т.п. Действия лица, совершившего нападение с целью хищения чужого имущества с использованием собак или других животных, представляющих опасность для жизни или здоровья человека, либо с угрозой применения такого насилия, надлежит квалифицировать с учётом конкретных обстоятельств дела по ч. 2 ст. 162 УК РФ*(8).

2. Пленум разъяснил, что "если лицо лишь демонстрировало оружие или угрожало заведомо негодным или незаряженным оружием либо имитацией оружия, например макетом пистолета, игрушечным кинжалом и т.п., не намереваясь использовать эти предметы для причинения телесных повреждений, опасных для жизни или здоровья, его действия (при отсутствии других отягчающих обстоятельств) с учетом конкретных обстоятельств дела следует квалифицировать как разбой, ответственность за который предусмотрена частью первой статьи 162 УК РФ, либо как грабеж, если потерпевший понимал, что ему угрожают негодным или незаряженным оружием либо имитацией оружия"*(9).

В это в целом правильное разъяснение вкралось, однако, положение, согласно которому, если лицо лишь демонстрировало оружие, не намереваясь использовать его для причинения телесных повреждений, опасных для жизни или здоровья, его действия (при отсутствии других отягчающих обстоятельств) с учётом конкретных обстоятельств дела следует квалифицировать как разбой, ответственность за который предусмотрена ч. 1, а не ч. 2 ст. 162 УК. Многие суды так данное разъяснение и восприняли: "Демонстрация оружия по смыслу уголовного закона является не применением оружия, а угрозой применения насилия, опасного для жизни и здоровья"*(10).

Однако согласиться с таким подходом нельзя по следующим причинам.

Альтернативным признаком объективной стороны разбоя является такое нападение в целях хищения чужого имущества, которое совершено не с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, а лишь с угрозой применения такого насилия, тогда как вторая часть статьи предусматривает в качестве квалифицирующего признака применение оружия или предметов, используемых в качестве оружия. Исходя из этого всякая демонстрация виновным заведомо годного и заряженного оружия при реальной угрозе*(11) - пусть он в действительности и не собирается применять оружие для причинения вреда - означает его использование при разбое и должно в отсутствие иных квалифицирующих обстоятельств влечь ответственность по ч. 2 ст. 162 УК.

С учётом этих соображений Верховный Суд РФ по одному из уголовных дел о разбое так мотивировал своё решение: "Доводы надзорной жалобы осужденного о том, что ему необоснованно вменены квалифицирующие признаки разбоя "с угрозой применения насилия, опасного для жизни и здоровья" и "с применением оружия", являются несостоятельными, поскольку, как видно из материалов дела и правильно установлено судом, в ходе совершения разбойного нападения осужденный совместно с Тепляковым П.П., угрожая потерпевшей П. применением насилия, опасного для жизни и здоровья, направили на нее имеющееся у них оружие - обрез и пистолет, после чего завладели чужим имуществом. По смыслу уголовного закона, под применением оружия понимается не только физическое воздействие или попытка нанесения оружием повреждений потерпевшему, но и демонстрация этого оружия лицам, подвергшимся нападению, в качестве готовности его применения"*(12).

Если умыслом виновных, указывает Пленум, совершивших разбойное нападение группой лиц по предварительному сговору, охватывалось применение оружия или предметов, используемых в качестве оружия, данный квалифицирующий признак вменяется всем участникам совершённого преступления и в том случае, когда оружие и другие предметы были применены одним из них*(13).

3. При совершении бандой разбойного нападения с применением оружия деяние квалифицируется по совокупности преступлений, предусмотренных ст. 162, 209 и 222 УК. Отменяя приговор, Верховный Суд указал: "Хотя суд в приговоре посчитал установленным применение осужденными при нападениях револьвера, пистолета и ножа, он, сославшись на то, что для признания группы бандой их вооруженность была недостаточной, принял решение об исключении из предъявленного им обвинения состава преступления - бандитизма - за отсутствием в их действиях такового. Это решение необоснованно, поскольку суд не указал, на основании каких данных он пришел к такому выводу, а также почему перечисленные в обвинительном заключении револьвер, пистолет и нож, которые осужденные применили при нападениях, по количеству недостаточны для признания организованной М. группы вооруженной". При новом рассмотрении дела Мосгорсуд осудил М.О. и М.И. по ч. 1 ст. 209 и по п. "а" ч. 3 ст. 162 УК за бандитизм и разбой, совершённый организованной группой; судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ 26 июля 2000 г. этот приговор оставила без изменения*(14).

4. В п. "в" ч. 4 ст. 162 УК квалифицирующим разбой обстоятельством называется причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего, которым, следует напомнить, может быть не только владелец имущества. Такой тяжкий вред возникает в результате применённого при разбое насилия, дополнительной квалификации по ст. 111 УК его причинение не требует.

Если, указывает Пленум, умыслом виновных, совершивших разбойное нападение группой лиц по предварительному сговору, охватывалось причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего или лишение его жизни, но только один из них причинил тяжкий вред здоровью либо смерть потерпевшему, действия всех участников группы следует квалифицировать по п. "в" ч. 4 ст. 162 УК как соисполнительство в разбое, совершённом с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего. При этом действия лица, причинившего тяжкий вред здоровью потерпевшего, повлёкший по неосторожности его смерть, или совершившего убийство потерпевшего, квалифицируются также по ч. 4 ст. 111 или п. "з" ч. 2 ст. 105 УК соответственно*(15). Дискуссионность такого подхода очевидна (почему причинение тяжкого вреда здоровью должно вменяться тем, кто никакого физического воздействия на потерпевшего не оказывал? как это согласуется с правилом вменения группового причинения вреда жизни или здоровью, сформулированному Пленумом ранее?*(16) почему исходя из этих новых правил квалификации причинения преступного результата остальным членам группы не вменяется и состав убийства?), спорить с ним смысла не вижу - Пленум принял, что называется, волевое решение, завершив давний спор. Во всяком случае, для правоприменителя.

Из приведённого разъяснения, в частности, следует, что состав убийства либо соучастия в убийстве не вменяется остальным членам группы разбойников, если их роль в этом умышленном преступлении не заключалась в соисполнительстве*(17) либо в действиях (бездействии), указанных в чч. 3-5 ст. 33 УК.

Ещё важнее то, что Верховный Суд, будучи хорошо знакомым с противоположными взглядами ряда учёных, подтвердил, тем не менее, свою позицию, состоящую в том, что положения ч. 1 ст. 17 УК к случаям сопряжённости убийства и названных в ч. 2 ст. 105 УК преступлений не применяются*(18). Это соответствует и правовой позиции Конституционного Суда РФ, согласно которой "убийство, т.е. умышленное причинение смерти другому человеку, сопряженное с разбоем (пункт "з" части второй статьи 105 УК Российской Федерации), и разбой, т.е. нападение с применением насилия в целях хищения чужого имущества, совершенный с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего (пункт "в" части четвертой статьи 162 УК Российской Федерации), различны с точки зрения деяния (действие, причиняющее смерть, и нападение, направленное на завладение чужим имуществом), имеют разные объекты (жизнь в одном случае, собственность и здоровье - в другом), предполагают разное психическое отношение к деянию и его последствиям. Иными словами, пункт "з" части второй статьи 105 и пункт "в" части четвертой статьи 162 УК Российской Федерации содержат описание разных преступлений, которые, вопреки утверждению заявителя, не соотносятся между собой как целое и часть. Содержащиеся в статьях 105 и 162 УК Российской Федерации нормы не относятся друг к другу и как общая и специальная, а потому действия виновных в разбойном нападении, в ходе которого потерпевшему причиняется смерть, подлежат квалификации по совокупности преступлений. Такой смысл данным нормам придается и правоприменительной практикой (пункт 11 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 января 1999 года N 1 "О судебной практике по делам об убийстве (статья 105 УК РФ)" и пункт 22 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 декабря 2002 года N 29 "О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое"). Оспариваемые положения статей 105 и 162 УК Российской Федерации во взаимосвязи с его статьей 69, регламентирующей правила назначения наказания по совокупности преступлений, призваны обеспечить реализацию принципа справедливости при применении уголовного закона, в силу которого наказание должно соответствовать, помимо прочего, характеру и степени общественной опасности преступления (часть первая статьи 6 УК Российской Федерации). Такое соответствие в случаях, когда лицом совершены деяния, охватываемые единым умыслом, но различающиеся по объекту посягательства, объективной и субъективной стороне и образующие тем самым преступления, предусмотренные различными статьями уголовного закона, достигается в том числе путем квалификации содеянного и назначения наказания по совокупности преступлений. Иное противоречило бы задачам и принципам Уголовного кодекса Российской Федерации, целям уголовного наказания (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 19 мая 2009 года N 846-О-О). Не являются исключением и случаи, когда совершенные лицом деяния охватываются диспозициями статей 105 и 162 УК Российской Федерации, а запрет на квалификацию действий виновного по совокупности предусмотренных ими преступлений противоречил бы принципу справедливости (Определения Конституционного Суда Российской Федерации от 21 апреля 2011 года N 578-О-О, от 25 января 2012 года N 165-О-О, от 24 сентября 2012 года N 1666-О и от 23 октября 2014 года N 2511-О)"*(19).

Из приведённого выше разъяснения Пленума также следует, что квалифицирующий признак разбоя "с причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшего" должен вменяться посягателю даже при наличии у него конкретизированного умысла на причинение потерпевшему смерти и невзирая на то, что причинение тяжкого вреда здоровью и причинение смерти законодатель понимает как разные и даже дифференцирующие ответственность обстоятельства. При понятных сомнениях в правильности такого подхода нужно заметить, что именно так и складывается судебная практика*(20).

5. Вопрос о квалификации действий лиц, применивших насилие, опасное для жизни или здоровья, вопреки договорённости с другими членами группы, тогда как такой договорённостью охватывалось лишь совместное участие в тайном или открытом хищении (эксцесс исполнителя), решается в судебной практике по-разному.

До марта 2015 года Пленум разъяснял, что "в тех случаях, когда группа лиц предварительно договорилась о совершении кражи чужого имущества, но кто-либо из соисполнителей вышел за пределы состоявшегося сговора, совершив действия, подлежащие правовой оценке как грабеж или разбой, содеянное им следует квалифицировать по соответствующим пунктам и частям статей 161, 162 УК РФ"*(21). Тем не менее иногда отрицалась возможность применения ст. 36 УК к действиям соучастников, которые об опасном для жизни или здоровья насилии как способе посягательства на собственность не договаривались, сами его не применяли, однако, воспользовавшись результатами неожиданного для них применения такого насилия одним из лиц, участвующих в совместном посягательстве, продолжали совершать действия, направленные на изъятие имущества.

А. вступил в сговор с П. и С. на тайное хищение чужого имущества из магазина. Увидев сторожа Х., осуждённые П. и С. напали на потерпевшего и избили его. Затем перетащили его в сторожку, где нанесли ему поочерёдно по несколько ударов топором в верхнюю часть тела и шею. От полученных повреждений Х. скончался на месте происшествия. После этого А. взял топор и пытался разрушить стену магазина, однако это ему не удалось. Затем осуждённые с помощью топора и металлического "клыка" взломали дверь складского помещения и двери магазина, откуда похитили товары, которыми распорядились по собственному усмотрению. Действия А. квалифицированы судом по ч. 3 ст. 162 УК. Президиум Верховного Суда РФ, рассмотрев уголовное дело по надзорной жалобе осуждённого, просившего о переквалификации его действий на ст. 158 УК, оставил жалобу без удовлетворения, указав следующее.

Первоначально у осуждённых была договорённость о совершении кражи из магазина. Увидев сторожа, П. и С., проявляя эксцесс исполнителей, выйдя за рамки договорённости с А., напали на Х. и стали избивать, а затем убили. Всё это время А. находился рядом, наблюдал за происходящим и понимал, что П. и С. применяют к сторожу насилие, опасное для жизни, а затем и лишают его жизни с единственной целью - обеспечить беспрепятственное проникновение в магазин. Последующие действия А. свидетельствуют о том, что он принял их план, направленный на завладение чужим имуществом в магазине путём разбойного нападения, так как сразу после убийства потерпевшего Х. взял топор и с его помощью пытался проломить стену магазина. При таких обстоятельствах суд дал правильную юридическую оценку действиям А., квалифицировав их по ч. 3 ст. 162 УК РФ*(22).

Таким образом, данный подход соответствовал разъяснениям, содержавшимся не в действовавшей на тот момент редакции постановления Пленума от 27 декабря 2002 г. N 29, а в п. 7 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 5 сентября 1986 г. N 11 "О судебной практике по делам о преступлениях против личной собственности", где было указано, что "если группа лиц по предварительному сговору имела намерение совершить кражу или грабеж, а один из участников применил или угрожал применить насилие, опасное для жизни и здоровья потерпевшего, то его действия следует квалифицировать как разбой, а действия других лиц - соответственно как кражу или грабеж при условии, что они непосредственно не способствовали применению насилия либо не воспользовались им для завладения имуществом потерпевшего".

Позиция, высказанная Пленумом в 1986 г. и выраженная в обсуждаемом решении по уголовному делу, основана на фактическом продлении объективной стороны разбоя за пределы собственно нападения, которым разбой, однако, и окончен*(23), т.е. на включении в объективную сторону данного преступления против собственности действий, пусть непосредственно направленных на изъятие чужого имущества, но совершённых уже после такого нападения*(24). Следовательно, при применении насилия, опасного для жизни, само не участвовавшее в его применении и не договаривавшееся о нём лицо, которое обозначено в приведённом решении инициалом "А.", лишь присутствовало при совершении другими лицами преступления - разбоя, не охватывавшегося его, первого лица, умыслом. Поэтому А., в силу ст. 36 УК, не может нести ответственность за разбой, который совершили другие посягатели в рамках эксцесса.

Тем не менее в марте 2015 года Пленум высказанную в обсуждаемом нами решении позицию закрепил, заменив прежнее разъяснение об эксцессе таким указанием: "В тех случаях, когда группа лиц предварительно договорилась о совершении кражи чужого имущества, но кто-либо из соисполнителей вышел за пределы состоявшегося сговора, совершив действия, подлежащие правовой оценке как грабеж или разбой, содеянное им следует квалифицировать по соответствующим пунктам и частям статей 161, 162 УК РФ. Если другие члены преступной группы продолжили свое участие в преступлении, воспользовавшись примененным соисполнителем насилием либо угрозой его применения для завладения имуществом потерпевшего или удержания этого имущества, они также несут уголовную ответственность за грабеж или разбой группой лиц по предварительному сговору с соответствующими квалифицирующими признаками"*(25).

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Если только распыление таких веществ заведомо повлекло либо могло повлечь причинение вреда здоровью: определение Ленинградского областного суда от 26 августа 2010 г. N 22-1447/2010; постановление президиума Ростовского областного суда от 11 сентября 2014 г. N 44-у-213. Если не оговорено иное, в частности не приведены страницы издания, ссылка сделана на источники (нормативные и научные, а также на судебные решения).

*(2) Пункт 23 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29.

*(3) Определение N 44-098-70 по делу Болдачева и Хусаинова: пункт 9 Обзора судебной практики Верховного Суда РФ за третий квартал 1998 г - БВС РФ, 1999, N 3; определение Верховного Суда РФ от 13 июля 2010 г. N 4-Д10-17; апелляционные определения Верховного Суда РФ от 6 ноября 2013 г. N 67-АПУ13-25, от 16 сентября 2014 г. N 5-АПУ14-43; определение Ленинградского областного суда от 23 сентября 2010 г. N 22-1767/2010.

*(4) Определение Верховного Суда РФ от 10 августа 2010 г. N 48-010-67.

*(5) Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 14 января 2014 г N 21-АПУ13-17.

*(6) Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 19 июня 2013 г. N 5-АПУ13-14.

*(7) Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 26 ноября 2013 г. N 72-АПУ13-47СП.

*(8) Пункт 23 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29.

*(9) Там же.

*(10) Бюллетень судебной практики по уголовным делам Свердловского областного суда (второй - третий кварталы 2006 г. (12), утв. постановлением президиума Свердловского областного суда от 22 ноября 2006 г., п. 8.

*(11) Такая угроза реальна, когда и оружие, и, соответственно, насилие могут быть применены заведомо для потерпевшего немедленно; если же, скажем, холодное оружие демонстрируется с очень дальнего расстояния (скажем, с другого берега реки), применено оно быть ещё не может и, стало быть, угроза применения опасного для жизни и здоровья насилия ещё не является реальной в смысле могущей быть немедленно реализованной.

*(12) Надзорное определение Верховного Суда РФ от 2 апреля 2012 г. N 45-Д12-3.

*(13) Пункт 14 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29.

*(14) Определение Верховного Суда РФ от 10 ноября 1999 г. - БВС РФ, 2001, N 4.

*(15) Пункт 14.1 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29.

*(16) См. абзац 2 п. 10 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. N 1 "О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)".

*(17) Которое всё-таки должно пониматься именно так, как это предписано в упомянутом п. 10 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. N 1.

*(18) См. подробней: Яни П. Сопряжённость не исключает совокупности. - Законность, 2005, N 2.

*(19) Определение Конституционного Суда РФ от 23 декабря 2014 г. N 2826-О. В соответствии с данной позицией Верховного и Конституционного судов и даже с прямой ссылкой на правовую позицию Конституционного Суда складывается и судебная практика: кассационные определения Верховного Суда РФ от 26 июля 2012 г. N 85-О12-12, от 23 августа 2012 г. N 13-О12-9; апелляционные определения Верховного Суда РФ от 6 ноября 2013 г. N 55-АПУ13-12, от 20 ноября 2013 г. N 66-АПУ13-65сп, от 22 января 2014 г. N 55-АПУ13-17 и др.

*(20) Апелляционные определения Верховного Суда РФ от 18 декабря 2014 г. N 58-АПУ14-59, от 23 декабря 2014 г. N 56-АПУ14-61, от 23 декабря 2014 г. N 66-АПУ14-72СП и др.

*(21) Пункт 14 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29 (в этой редакции утратил силу с принятием постановления Пленума Верховного Суда РФ от 3 марта 2015 г. N 9). Этот подход господствовал на практике - см., напр.: Определения Верховного Суда РФ от 30 октября 2007 г. N 56-007-62, от 4 марта 2008 г. N 66-007-55, от 20 января 2010 г. N 72-009-39; кассационные определения Верховного Суда РФ от 28 июня 2011 г. N 56-011-39, от 16 апреля 2013 г. N 208-013-1; постановление президиума Новгородского областного суда от 29 декабря 2014 г. N 44у-53; постановление президиума Нижегородского областного суда от 3 декабря 2014 г. по делу Ф.С. и Л.

*(22) Постановление Президиума Верховного Суда РФ N 157-П09: Обзор законодательства и судебной практики Верховного Суда РФ за третий квартал 2009 г. - БВС РФ, 2010, N 2.

*(23) Пункт 6 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29.

*(24) Поэтому закономерно, что выраженный в обсуждаемом постановлении Президиума Верховного Суда РФ подход к квалификации, отрицающий необходимость применения в данном случае ст. 36 УК, поддерживается теми учёными, которые включают изъятие имущества в объективную сторону разбоя, например В. Щепельковым, см. его статью: Хищение с применением насилия: всегда ли это разбой или грабеж? - Уголовное право, 2013, N 3.

*(25) Пункт 14.1 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. N 29.