Зачет при уступке: очевидное и неоднозначное. Комментарий к определениям Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 25.09.2015 N 307-ЭС15-6545 и от 18.09.2015 N 308-ЭС15-413 (А.А. Павлов, журнал "Вестник экономического правосудия", N 11, ноябрь 2015 г.)

Зачет при уступке: очевидное и неоднозначное. Комментарий к определениям Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 25.09.2015 N 307-ЭС15-6545 и от 18.09.2015 N 308-ЭС15-413

А.А. Павлов,

доцент кафедры гражданского права

юридического факультета СПбГУ

Журнал "Вестник экономического правосудия", N 11, ноябрь 2015 г., с. 17-21.

В настоящем комментарии рассматриваются два дела Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ (далее - Коллегия), в которых возник вопрос о допустимости и условиях зачета при уступке.

1. В одном из этих дел (N А13-1513/2014) общество "Евросити" (подрядчик) выполняло для АО "Северсталь" (заказчик, должник) работы по установке оборудования для стирки и сушки (договор N СР3095). Стиральные и сушильные машины подрядчику для этих целей поставило ООО "Вектор", перед которым у общества "Евросити" образовалась задолженность в размере 388 219 руб. Подрядчик (цедент) уступил ООО "Вектор" (цессионарий) право требования с АО "Северсталь" оплаты по договору N СР3095, последнее было уведомлено о состоявшейся уступке. В ответ на требование цессионария оплатить задолженность АО "Северсталь" сослалось на еще один договор с обществом "Евросити" (N СР2361), по которому подрядчику была начислена неустойка за просрочку выполнения работ, и заявило о зачете указанных требований и полном прекращении взаимных обязательств. В связи с отказом АО "Северсталь" от добровольной оплаты задолженности цессионарий обратился в суд с иском о ее принудительном взыскании.

Суд первой инстанции исходил из того, что к моменту получения АО "Северсталь" уведомления о переходе к ООО "Вектор" требования оплаты результата работ по договору N СР3095 должник имел встречное требование к первоначальному кредитору (обществу "Евросити") по оплате неустойки по другому договору подряда и воспользовался правом произвести зачет, но уже в отношении требования нового кредитора (цессионария). Поэтому в силу ст. 412 ГК РФ зачет был признан судом правомерным, однако из-за корректировки судом зачитываемой суммы неустойки иск был удовлетворен частично.

Апелляционный и окружной суды не согласились с подобным подходом, указав, что положения ст. 382, 386, 412 ГК РФ применены судом первой инстанции без учета разъяснений, данных в п. 6 информационного письма Президиума ВАС РФ от 30.10.2007 N 120. Поскольку между сторонами договора цессии не совершалась сделка по переводу долга на цессионария (ООО "Вектор"), общество "Евросити" (цедент) продолжает быть обязанным по договору подряда N СР2361. ООО "Вектор" не является участником этого договора, не обязано выполнять работу за общество "Евросити" и уплачивать за него неустойку. Констатировав в связи с этим отсутствие оснований для зачета требований, апелляция и кассация отменили решение суда первой инстанции и взыскали с АО "Северсталь" всю задолженность.

Определением Коллегии от 25.09.2015 N 307-ЭС15-6545 постановления апелляционного и окружного судов были отменены, решение суда первой инстанции оставлено в силе.

Позиция Верховного Суда, на наш взгляд, верна и заслуживает поддержки. В силу положений ст. 410 ГК РФ по заявлению должника обязательство может быть прекращено полностью или частично зачетом встречного однородного требования, срок которого наступил либо не указан или определен моментом востребования.

В качестве исключения из общего правила встречности зачитываемых требований ст. 412 ГК РФ предоставляет должнику право зачесть против требования нового кредитора (цессионария) свое требование к прежнему кредитору (цеденту). При этом требование должника, которое предъявляется к зачету, конечно, не является встречным по отношению к новому кредитору. Однако, устанавливая подобное изъятие, закон руководствуется общим принципом цессионного права - недопустимостью ухудшения положения должника в результате уступки. По мнению ВС РФ, этот принцип является логическим продолжением идей равенства участников гражданских отношений, свободы договора, необходимости беспрепятственного осуществления гражданских прав (п. 1 ст. 1 ГК РФ). Поскольку должник имел право на зачет до совершения уступки и получения уведомления о последней, уступка, совершаемая без его согласия, не должна лишать его такого права*(1).

В соответствии с предписаниями абз. 2 ст. 412 ГК РФ должник вправе зачесть против цессионария те требования в отношении цедента, которые были способны к исполнению к моменту получения должником уведомления об уступке. Это означает, во-первых, что требования должника должны возникнуть по основаниям, существовавшим до этого. При этом законодатель не ограничивает возможные основания таких требований, допуская предъявление к зачету не только требований, вытекающих из того же договора, что и требование кредитора, но и других договорных и внедоговорных требований. Тем самым закон, по сути, возлагает на цессионария (нового кредитора) риск возникновения обстоятельств, о существовании которых в момент уступки он объективно не знал и не должен был знать. Вполне возможна ситуация, когда новому кредитору может быть неизвестно о наличии у должника права на прекращение обязательства в целом или его части зачетом. Однако в этом нет ничего экстраординарного. В природе всякого производного приобретения прав (правопреемства), в том числе приобретения требований путем цессии, заложено их обременение недостатками, о которых приобретатель может и не догадываться. Сама же проблема такого риска достаточно адекватно решается за счет возложения на отчуждателя ответственности (в рамках ст. 390 ГК РФ)*(2) за прекращение переданного требования вследствие осуществления должником права на зачет. А потому новый кредитор, приобретший такое требование, может компенсировать свои потери за счет контрагента (цедента).

Во-вторых, способными для зачета являются только те существующие требования, срок исполнения которых наступил до момента получения уведомления либо не указан или определен моментом востребования. Поскольку в рассматриваемом деле к моменту получения АО "Северсталь" уведомления об уступке обязанность общества "Евросити" выплатить неустойку по договору N СР2361 существовала, должник правомерно противопоставил требованию ООО "Вектор" (нового кредитора) заявление о зачете его требования, имевшегося к обществу "Евросити" (прежнему кредитору). Таким образом, все условия, необходимые для проведения зачета, должником (АО "Северсталь") были соблюдены.

Ссылка же апелляционного и окружного судов на разъяснения, изложенные в информационном письме Президиума ВАС N 120, крайне сомнительна. Приведенный в п. 6 этого письма казус не имеет ничего общего с обстоятельствами рассматриваемого дела, что верно подчеркнула Коллегия.

Комментируемое определение содержит и еще один крайне важный для оборота вывод. В рамках рассматриваемого дела Верховный Суд прямо допустил принципиальную возможность зачета притязания на уплату неустойки против требования о выплате основного долга. Такая позиция ранее уже высказывалась высшими судебными инстанциями. Так, Президиум ВАС РФ в постановлениях от 19.06.2012 N 1394/12 и от 10.07.2012 N 2241/12 уже указывал на ошибочность суждения о невозможности зачета встречных требований о взыскании долга и неустойки и на отсутствие запрета такого зачета в действующем российском законодательстве. Отрадно, что этот подход разделяет и Верховный Суд. Хочется надеяться, что комментируемое определение окончательно расставило все точки над i в данном вопросе, и спекуляции относительно неоднородности подобных требований, а равно о необходимости дополнительной предпосылки для зачета - бесспорности, будут прекращены.

2. Обстоятельства другого комментируемого дела (N А32-27972/2013) таковы.

Между ООО "Южная торговая компания" (поставщик) и обществом "Тандер" (покупатель) в январе 2012 г. был заключен договор, по условиям которого поставщик обязался по заказу производить и поставлять продукцию, а покупатель обязался принимать и оплачивать ее на условиях, определенных договором. При достижении определенного объема закупок договором предусматривалась уплата покупателю премии, которую последний мог "самостоятельно удерживать из суммы, подлежащей уплате за поставленный товар".

В дальнейшем поставщик заключил с Металлинвестбанком (банк, фактор) генеральный договор об общих условиях финансирования под уступку денежного требования (факторинг), по условиям которого поставщик уступал фактору денежные требования к своим дебиторам. Согласно условиям договора факторинга в течение срока его действия любое денежное требование к любому из дебиторов поставщика переходило к фактору в момент подписания последним заявки поставщика на предоставление финансирования, предусмотренного договором. Одним из дебиторов поставщика являлось общество "Тандер", которое в апреле 2012 г. было уведомлено поставщиком и банком о необходимости оплачивать все поставки по договору и о том, что надлежащим кредитором по уступленным денежным требованиям является банк, а "сумма, уплачиваемая по уступленным денежным требованиям, не может быть уменьшена на сумму встречных требований к поставщику". В мае 2013 г. согласно соответствующим заявкам поставщик уступил фактору право требования к обществу "Тандер" по 15 товарным накладным за май 2013 г. на сумму 2,66 млн. руб. и получил от фактора финансирование.

Обратившись с соответствующим требованием к покупателю, банк получил от последнего лишь 36 тыс. руб. В удовлетворении иска банка о взыскании оставшейся суммы задолженности Арбитражным судом Краснодарского края было отказано. Эту позицию поддержали апелляционный и окружной суды. При этом они сослались на то, что предусмотренное договором поставки "удержание" покупателем суммы премии является не зачетом, а иным способом прекращения обязательств, возможность установления которого вытекает из принципа свободы договора и предписаний ст. 407 ГК РФ. В обоснование такого подхода суды апеллировали также к практике Президиума ВАС РФ (постановлениям от 10.07.2012 N 2241/12 и от 07.02.2012 N 12990/11).

Определением Коллегии от 18.09.2015 N 308-ЭС15-413 постановления нижестоящих судов были отменены, дело направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции. При этом Верховный Суд указал на необходимость применения к отношениям сторон предписаний п. 1 ст. 832 ГК РФ. Поскольку в рассматриваемом деле встречные требования покупателя наступили после его уведомления об уступке требования банку, а кроме того, в уведомлении прямо содержался запрет на зачет, Коллегия сочла право покупателя "на зачет задолженности за товар путем удержания из нее суммы премии" утраченным.

Это определение вызывает множество вопросов, вследствие чего дать его однозначную оценку крайне тяжело.

Во-первых, в основе подхода Верховного Суда лежит безапелляционное суждение о природе предусмотренного договором поставки "удержания суммы премии из причитающейся оплаты" как зачета. К сожалению, не имея доступа ко всем материалам дела, мы лишены возможности однозначно оценить эти договорные условия. Отметим лишь, что никаких аргументов, опровергающих возможность квалификации этих положений договора как механизма определения цены товара либо как особого способа прекращения обязательства (на чем настаивали нижестоящие суды), Коллегия не привела.

Во-вторых, Верховный Суд не оценил правовую природу договора поставки и выдаваемых на его основании заявок покупателя, а также договора факторинга и заявок на получение финансирования. Вместе с тем, если признать, что договор поставки и договор факторинга являются лишь рамочными (а такая квалификация принципиально возможна), возникают вопросы о допустимости уведомления должника (в апреле 2012 г.) до возникновения требования (в мае 2013 г.?) и/или до совершения уступки (в мае 2013 г.?) и значении такого уведомления. Эти вопросы требуют детального анализа и способны поколебать вывод об отсутствии у покупателя права на зачет.

В-третьих, Коллегия проигнорировала и необходимость телеологического толкования предписаний ст. 832 ГК РФ. Вопрос о характере этих правил и их соотношении с общими положениями о зачете при уступке (ст. 412 ГК РФ) достаточно сложен и неоднозначен. И если ограничение зачетоспособных требований должника при факторинге только требованиями, основанными на договоре, из которого возникает уступленное право, еще можно объяснить*(3), то буквальное восприятие словосочетания "которые уже имелись у должника ко времени, когда им было получено уведомление" (ст. 832 ГК РФ) в противовес возникшим "по основанию, существовавшему к моменту получения должником уведомления" (ст. 412 ГК РФ) совершенно неоправданно, нарушает интересы должника и не имеет аналогов ни на уровне национального, ни на уровне международного регулирования.

В-четвертых, абсолютно неверным представляется вывод Коллегии о недопустимости зачета запретом, содержащимся в уведомлении об уступке. Одностороннее волеизъявление фактора или цедента, а равно заключенный между ними договор не способны определять правовое положение должника, а тем более лишить последнего права на зачет.

------------------------------------------------------------------------

*(1) Эта идея является настолько очевидной и общепризнанной, что отражена практически во всех национальных правопорядках (напр., § 406 Германского гражданского уложения, art. 169 Швейцарского обязательственного закона, art. 6:130 Гражданского кодекса Нидерландов), а также в наднациональных унификациях (ст. 9.1.3 (2) Принципов УНИДРУА, ст. 11:307 (2) Принципов Европейского договорного права, ст. III. - 5:116 (3) Модельного регламента европейского частного права).

*(2) "Недействительность требования", за которую по правилам ст. 390 ГК РФ цедент отвечает перед цессионарием, включает в себя и случаи, когда уступленное требование может быть уничтожено осуществлением права должника на зачет (см.: Вошатко А.В. Договор уступки требования: дис. ... канд. юрид. наук. Ярославль, 2009; Новоселова Л.А. Комментарий к Обзору практики рассмотрения споров, связанных с уступкой требования // Вестник ВАС РФ. 2008. N 1. С. 4-37). Такое основание ответственности цедента специально подчеркивается в большинстве международных унификаций (например, ст. 9.1.15(е) Принципов международных коммерческих договоров УНИДРУА, ст. 11:204 (а) Принципов Европейского договорного права, ст. III. - 5:112 (d) Модельного регламента европейского частного права).

*(3) См., напр.: Новоселова Л.А. Сделки уступки права (требования) в коммерческой практике. Факторинг. М., 2004; Комментарий к Гражданскому кодексу РФ. Часть вторая / под ред. А.П. Сергеева. М., 2010 (автор комментария - А.А. Павлов). Иное мнение см.: Вошатко А.В. Зачет при уступке требования // Очерки по торговому праву. Вып. 13. Ярославль, 2006. С. 63-64.