Обеспечительная уступка денежного требования: особенности правовой конструкции (Л.Ю. Василевская, журнал "Российский юридический журнал", N 4, июль-август 2015 г.)

Обеспечительная уступка денежного требования: особенности правовой конструкции

Л.Ю. Василевская,

доктор юридических наук, профессор Московского

государственного юридического университета

им. О.Е. Кутафина (Москва)

Журнал "Российский юридический журнал", N 4, июль-август 2015 г.

Правовое регулирование отношений по договору финансирования под уступку денежного требования (гл. 43 ГК РФ) вызывает немало вопросов не только среди ученых-цивилистов, но и среди практиков. В частности, "камнем преткновения" в многочисленных дискуссиях является установленная законодателем конструкция договора, когда денежное требование к должнику может быть уступлено клиентом финансовому агенту в целях обеспечения исполнения обязательства клиента перед финансовым агентом (абз. 2 п. 1 ст. 824 ГК РФ). Речь идет о так называемом обеспечительном факторинге*(1), правовая модель которого была предусмотрена законом наряду с основной моделью договора, по которому финансирование клиента финансовым агентом (фактором) осуществляется в счет денежного требования клиента (кредитора) к третьему лицу (должнику). Большинство цивилистов сходятся во мнении, что в основной модели договора говорится о передаче денежного требования путем его покупки, а во второй конструкции денежное требование к должнику переходит к фактору только в целях обеспечения*(2).

Очевидно, что обе конструкции договора отличаются по правовому основанию, правовой цели (causa). Если в первой модели каузой сделки является "продажа" денежного требования, то во второй - обеспечение исполнения обязательства клиента перед финансовым агентом. Но в любом случае одним из основных конститутивных признаков указанных видовых моделей договора выступает финансирование клиента фактором, осуществляемое независимо от каузы сделки.

В связи с этим встает вопрос: о каком обязательстве клиента идет речь в абз. 2 п. 1 ст. 824 ГК РФ? Исполнение какого обязательства клиента может быть обеспечено? Из текста указанного положения непонятно, возникает ли обязательство клиента исключительно из договора финансирования под уступку денежного требования или из любого гражданско-правового договора, заключенного между финансовым агентом и клиентом.

В доктрине нет однозначного ответа на этот вопрос. На возможность применения норм об уступке денежного требования в целях обеспечения исполнения обязательств за рамками отношений по финансированию под уступку денежного требования (признавая открытость перечня способов обеспечения исполнения обязательств) указывают В.В. Почуйкин и Е.Е. Шевченко*(3).

По мнению С.В. Сарбаша, этот подход недопустим, если применять системный и телеологический методы толкования закона*(4). Автор утверждает, что обеспечительную уступку денежного требования следует квалифицировать как фидуциарный способ обеспечения исполнения обязательств*(5).

Поскольку нормы об обеспечительной уступке денежного требования даны не в гл. 24, а в гл. 43 Гражданского кодекса РФ, постольку и сфера применения обеспечительной уступки ограничена законодателем договорной конструкцией факторинга. При таком подходе становится понятным, что речь идет об одной из форм финансирования, когда в качестве базовой модели отношений выступают заемные отношения. В этом случае, как указывает Л.А. Новоселова, обеспечительный характер имеет условие (в договоре факторинга) о праве финансового агента воспользоваться ценностью переданного ему (подлежащего передаче) права требования для погашения обязательства заемщика (клиента)*(6). Соглашаясь с мнением Л.А. Новоселовой, С.В. Сарбаш пишет, что "это самое условие есть договор между клиентом и финансовым агентом, который влечет возникновение особого обеспечительного правоотношения между ними"*(7).

Известно, что финансирование, предусмотренное ГК РФ, имеет разные формы: предоставление денежных средств, осуществляемое под уступку денежного требования (классический факторинг); предоставление денежных средств, реализуемое под обеспечение уступкой денежного требования (обеспечительный факторинг), а также заем (кредит). В последнем случае, на наш взгляд, стороны договора также вправе указать, чтобы заем (кредит) был выдан под обеспечительную уступку денежного требования. При этом заимодавец кредитует заемщика, который принимает на себя обязанность возвратить сумму займа заимодавцу (кредитору) с вознаграждением в виде процента за пользование займом (кредитом) в соответствии с условиями заемного обязательства. Исполнение именно этого обязательства заемщика и обеспечивается уступкой денежного требования заемщика к своим дебиторам.

На первый взгляд может показаться, что аналогичная ситуация складывается при обеспечительном факторинге: финансовый агент кредитует клиента, предоставляя ему соответствующую сумму денежных средств, а клиент принимает на себя обязанность возвратить агенту сумму займа за вознаграждение в виде процента за пользование займом по условиям договора, в котором установлено, что исполнение именно этого обязательства клиента и обеспечивается уступкой денежного требования клиента к своим дебиторам.

Однако если закрепить в законе представленную выше модель финансирования при обеспечительном факторинге, то с точки зрения элементарной логики возникнет вопрос: зачем законодатель предусмотрел конструкцию обеспечительного факторинга, которая по сути ничем не отличается от конструкции заемных отношений, где исполнение обязательства заемщика обеспечивается уступкой денежного требования? Для чего дублировать договорные конструкции?

Очевидно, что изначально законодатель преследовал иные цели, вводя конструкцию обеспечительного факторинга в систему гражданско-правовых договоров, не совпадающих по своим конститутивным признакам и элементам. Основным отличительным признаком обеспечительного факторинга является финансирование, не предполагающее возврата долга (денежных средств) клиентом.

Вопрос об условии возвратности денежных средств в договоре обеспечительного факторинга уже давно дискутируется в цивилистике. В литературе встречаем полярные суждения и различную аргументацию авторов по данному вопросу. Так, А.П. Юденков пишет, что особенность указанного способа обеспечения заключается в том, что предъявление денежного требования (предмета уступки) к исполнению не связано с неисполнением либо ненадлежащим исполнением основного обязательства клиентом, что характерно для реализации других установленных законом способов обеспечения исполнения обязательств. В данном случае, по мнению автора, фактор производит вначале взыскание по уступленному ему денежному требованию. При этом не исключается возможность использования контрагентами и традиционной схемы отношений*(8).

С точки зрения А.П. Юденкова, при обеспечительном факторинге возникают два обязательственных отношения - основное и обеспечительное. Содержание основного отношения - возврат клиентом денежных средств, которые предоставил ему фактор, а содержанием обеспечительного - оплата должником денежного требования. Однако главной его функцией считается обеспечительная функция по отношению к основному обязательству*(9).

Л.А. Новоселова указывает, что денежные средства передаются клиенту фактором на условиях их возврата, а права требования уступаются для обеспечения исполнения клиентом обязательства по возврату этих сумм*(10). По мнению В.А. Белова, финансирование осуществляется на возвратной основе*(11). А Е.Е. Шевченко рассуждает о том, что по ГК РФ от кредитного договора можно отличить лишь одну разновидность договора финансирования под уступку денежного требования - договор, по которому денежные средства передаются без условия об их возврате. Договор финансирования, по которому денежные средства передаются на возвратной основе, а уступка совершается для обеспечения обязательства по возврату этих средств, трудно отграничить от кредитного договора, предусматривающего обязанность должника по уступке требования в аналогичных целях*(12). Автор также отмечает, что у клиента (по общему правилу) нет обязанности по возврату денежных средств; обязанность по возврату полученного финансирования появляется у него лишь при необходимости совершить уступку требования в целях обеспечения*(13).

По утверждению В.В. Витрянского, когда по договору финансирования под уступку денежного требования соответствующее денежное требование уступается клиентом фактору в целях обеспечения исполнения обязательства клиента перед финансовым агентом, у клиента нет обязательства по возврату полученных денежных средств. Клиент несет ответственность перед фактором лишь за остаток долга, который не получен фактором путем предъявления уступленного ему денежного требования непосредственно должнику - контрагенту клиента по договору о передаче товаров, выполнении работ или оказании услуг. Автор указывает, что фактор не вправе требовать от клиента возврата денежных средств, он обязан предъявить уступленное ему денежное требование к должнику*(14).

Подход В.В. Витрянского, как отмечает С.В. Сарбаш, не позволяет объяснить, какое обязательство клиента обеспечивается уступкой. Здесь возникает вопрос: какие обязательства могут быть у клиента перед фактором? По мнению автора, их два: обязательство по передаче денежного требования и обязательство по получению финансирования. Из нормы ст. 824 ГК РФ следует, что уступка денежного требования обеспечивает обязательство клиента перед финансовым агентом. Это означает (как полагает С.В. Сарбаш), что уступка денежного требования не может обеспечивать обязательство по его уступке. Следовательно, речь идет только об обязательстве, связанном с получением финансирования. Очевидно, что получение финансирования предполагает и корреспондирующую обязанность по вознаграждению фактора, допустим, путем уплаты процентов (они могут быть представлены в виде дисконта против суммы денежного требования). Но в любом случае сумма финансирования должна быть тем или иным способом возвращена, иначе фактор окажется в убытке.

С.В. Сарбаш приходит к выводу, что клиент непременно имеет обязанности по возврату полученного и вознаграждению финансового агента. В отношениях между клиентом и фактором правомочие на получение денежных средств от должника клиента подтверждается обязанностью фактора предоставить отчет клиенту. В отношениях с должником правомочие фактора на получение соответствующей суммы легитимируется уступкой*(15).

Итак, перечисленные позиции авторов фактически приводят к вопросу: обязан ли клиент при обеспечительном факторинге возвратить сумму финансирования, полученную от фактора?

На наш взгляд, если конструкцию обеспечительного факторинга свести к одной из форм финансирования (наряду с займом, кредитом), предусматривающую возврат клиентом суммы финансирования фактору, то будет трудно отграничить эту форму финансирования от заемных отношений. Хотя именно это и происходило на практике. Известны случаи, когда отдельные банки заключали два договора: договор "кредитной линии" и договор "обеспечительного факторинга", что вполне справедливо подвергалось критике. Во-первых, в целях обеспечения исполнения обязательства нет необходимости заключать договор финансирования под уступку денежного требования, достаточно совершить сделку уступки требования, включив в договор "кредитной линии" условие об обеспечительной уступке. Во-вторых, такая практика - свидетельство непонимания того, что считать способом обеспечения исполнения обязательства - сам договор финансирования под уступку денежного требования, заключаемый в целях обеспечения исполнения обязательства клиента перед финансовым агентом, или обеспечительную уступку в рамках этого договора.

В связи с этим обратим внимание на конструкцию обеспечительной уступки, предусмотренную в проекте федерального закона N 249609-5 "Об особенностях обеспечения исполнения финансовых обязательств", принятого Государственной Думой ФС РФ в первом чтении 21 октября 2009 г.*(16) Статья 10 законопроекта гласит: "Договором о залоге денежных требований может быть предусмотрено, что залогодатель уступает их залогодержателю с момента заключения указанного договора (обеспечительная уступка). С момента заключения договора о залоге денежных требований в виде обеспечительной уступки..." (курсив наш. - Л.В.). Как видим, в проекте договор о залоге рассматривается в виде обеспечительной уступки.

По договору финансирования под уступку денежного требования в целях обеспечения исполнения обязательства клиента перед фактором денежные требования уступаются клиентом финансовому агенту за предоставленное им финансирование. Следовательно, когда на практике и в доктрине обеспечительный факторинг (договор финансирования под обеспечительную уступку денежного требования) расценивается как обеспечительная уступка (аналогично конструкции договора о залоге денежных средств в виде обеспечительной уступки по ст. 10 указанного законопроекта), возникают основания для того, чтобы считать заключение договора обеспечительного факторинга способом обеспечения исполнения обязательств и, как следствие, заключать не один, а два договора, что и происходило и порой происходит на практике.

Конструкция договора, предусмотренная ст. 824-833 ГК РФ, предполагает не только уступку требования (прямую или обеспечительную), но и финансирование, которое является основным конститутивным признаком договора. Поэтому когда наряду с договором финансирования под уступку денежного требования заключается также кредитный договор, происходит, как отмечает С.В. Сарбаш, "искусственная мультипликация", неоправданное усложнение отношений, ибо фактор обязан предоставлять кредит по кредитному договору и финансирование по договору финансирования под уступку денежного требования. Такая модель, указывает автор, может возникнуть, когда договор уступки имеет обеспечительный характер и его предметом выступает лишь передача требования заемщика кредитору (фактору), т.е. уступка без финансирования. Последнее реализуется на основании другого договора - кредитного*(17).

Очевидно, что различия в подходах и аргументации (порой достаточно сложной и путано изложенной) приводят к ошибочному толкованию договорных правоотношений, а именно: если стороны заключили кредитный договор (договор займа), а в обеспечение исполнения обязательств по нему - договор уступки, то появляется модель отношений по договору финансирования под уступку денежного требования, ибо содержание прав и обязанностей сторон (согласно кредитному договору) по существу тождественно содержанию прав и обязанностей сторон по договору финансирования под уступку денежного требования.

Договорное правоотношение, как известно, должно квалифицироваться не по числу договоров, не по их названию, а по конститутивным признакам той или иной договорной конструкции и содержанию договорного правоотношения - совокупности прав и обязанностей сторон.

Приведенные рассуждения авторов о юридической природе договора, лежащего в основе обеспечительной уступки, могут повлечь серьезные практические последствия, в частности изменение принципиальной схемы правового регулирования соответствующих отношений.

Следует согласиться с позицией В.В. Витрянского о том, что договоры, не распространяющие действия на иные гражданско-правовые договоры (например договор займа, кредитный договор и другие договоры, предусматривающие в качестве встречного предоставления со стороны покупателя (заказчика) уступку денежного требования), исходя из их самостоятельной сущности должны быть отнесены к смешанным договорам. К последним следует применять нормы о заключенном сторонами договоре (в силу п. 3 ст. 421 ГК РФ), а к обязательству по уступке денежного требования - правила о переходе прав кредитора к другому лицу (ст. 382-390 ГК)*(18).

Если же допустить квалификацию таких правоотношений в качестве договора обеспечительного факторинга (что и предлагается отдельными авторами), то необходимо отказаться от применения правил о смешанном договоре, что, в свою очередь, породит конкуренцию норм о том договоре, который заключен сторонами, и норм о договоре факторинга.

Кроме того, у участников гражданского оборота раньше, до принятия Федерального закона от 21 декабря 2013 г. N 367-ФЗ, была возможность обходить некоторые положения ГК РФ об уступке прав требования (ст. 382-390) путем применения норм о договоре финансирования под уступку денежного требования (например, предписания п. 1 ст. 388 ГК РФ, позволяющего контрагентам договора ограничивать уступку прав требования, вытекающих из данного договора*(19)). Однако эта лазейка исчезла с принятием указанного Закона, которым не только был изменен п. 1 ст. 388 ГК РФ (уступка права требования допускается, если она не противоречит закону), но и введен новый п. 3, по которому "соглашение между должником и кредитором об ограничении и запрете уступки требования по денежному обязательству, связанному с осуществлением его сторонами предпринимательской деятельности, не лишает силы такую уступку и не может служить основанием для расторжения договора, из которого возникло это требование...".

Итак, при анализе конструкции обеспечительного факторинга мы получаем особую модель финансирования, существенно отличающуюся от аналогичной модели в заемных отношениях, предусматривающих обеспечительную уступку денежного требования. Суть этого отличия, на наш взгляд, сводится к следующему: финансирование клиента осуществляется на безвозвратной основе: у клиента нет обязанности, как в заемных отношениях, вернуть сумму долга (сумму финансирования);

обеспечительная уступка денежного требования предусматривает в конструкции факторинга особую обязанность клиента, какой нет в обычных заемных отношениях. Она заключается не в том, чтобы возвратить полученную сумму финансирования, а в том, чтобы нести ответственность перед фактором лишь за остаток долга, который не получен фактором путем предъявления уступленного ему денежного требования непосредственно должнику - контрагенту клиента по договору о передаче товаров, выполнении работ или оказании услуг.

Следовательно, обеспечительная уступка может рассматриваться как специальный (предусмотренный гл. 43 ГК РФ), а не как общий способ обеспечения исполнения любых гражданско-правовых обязательств. А значит, при обеспечительной уступке в рамках договорной конструкции обеспечительного факторинга (финансирования под уступку денежного требования в целях обеспечения) между финансовым агентом и клиентом возникают два правоотношения: основное, связанное с финансированием, и дополнительное, обеспечительное. Особенностью конструкции обеспечительной уступки в рамках факторинга служит то, что соглашение об обеспечительной уступке денежного требования изначально заложено законодателем в структуру договора-правоотношения между финансовым агентом и клиентом. Это соглашение представлено в условии договора факторинга, которое выступает способом фиксации прав и обязанностей сторон по обеспечению исполнения обязательства клиента перед финансовым агентом.

Таким образом, во-первых, обеспечительную уступку и обеспечительный факторинг нельзя отождествлять, хотя на практике и в доктрине это часто происходит. И во-вторых, сам договор факторинга в целях обеспечения недопустимо рассматривать как способ обеспечения исполнения иных обязательств.

Список литературы

Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Кн. 5: в 2 т. Т. 1: Договоры о займе, банковском кредите и факторинге. М., 2006.

Белов В.А. Сингулярное правопреемство в обязательстве. М., 2000.

Василевская Л.Ю. Факторинг в России и Германии: особенности правового регулирования // Argumentum ad Judicium. ВЮЗИ - МЮИ - МГЮА. М., 2006.

Заключение Комитета Государственной Думы по финансовому рынку от 11 февраля 2014 г N 3.24-6/85.

Комментарий в Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй / под ред. Т.Е. Абовой, А.Ю. Кабалкина. М., 2002.

Новоселова Л.А. Сделки уступки права (требования) в коммерческой практике. Факторинг. М., 2003.

Об особенностях обеспечения исполнения финансовых обязательств: проект федерального закона N 249609-5.

Почуйкин В.В. Уступка права требования: основные проблемы применения в современном гражданском праве России. М., 2005.

Русаков М.В. Договор финансирования под уступку денежного требования // Законодательство. 2003. N 12.

Сарбаш С.В. Основные черты обеспечительной уступки денежного требования в гражданском праве России // Гражданское право современной России / сост. О.М. Козырь, А.Л. Маковский. М., 2008.

Шевченко Е.Е. Договор финансирования под уступку денежного требования в системе гражданского права Российской Федерации. М., 2005.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) В литературе достаточно часто термины "факторинг" и "финансирование под уступку денежного требования" употребляются с известными оговорками как равнозначные и взаимозаменяемые. В статье данные понятия также используются в качестве равнозначных, хотя российское законодательство, включая ГК РФ, не содержит определение понятия "факторинг".

*(2) Подробнее см.: Василевская Л.Ю. Факторинг в России и Германии: особенности правового регулирования // Argumentum ad Judicium. ВЮЗИ - МЮИ - МГЮА. М., 2006. С. 405-406.

*(3) Почуйкин В.В. Уступка права требования: основные проблемы применения в современном гражданском праве России. М., 2005. С. 127-128; Шевченко Е.Е. Договор финансирования под уступку денежного требования в системе гражданского права Российской Федерации. М., 2005. С. 284.

*(4) Сарбаш С.В. Основные черты обеспечительной уступки денежного требования в гражданском праве России // Гражданское право современной России / сост. О.М. Козырь, А.Л. Маковский. М., 2008. С. 160.

*(5) Там же. С. 160.

*(6) Новоселова Л.А. Сделки уступки права (требования) в коммерческой практике. Факторинг. М., 2003. С. 375

*(7) Сарбаш С.В. Указ. соч. С. 161-162.

*(8) Комментарий в Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй / под ред. Т.Е. Абовой, А.Ю. Кабалкина. М., 2002. С. 524.

*(9) Там же. С. 523.

*(10) Новоселова Л.А. Указ. соч. С. 373.

*(11) Белов В.А. Сингулярное правопреемство в обязательстве. М., 2000. С. 167, 171.

*(12) Шевченко Е.Е. Указ. соч. С. 77-78.

*(13) Там же. С. 283-284.

*(14) Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Кн. 5: в 2 т. Т. 1: Договоры о займе, банковском кредите и факторинге. М., 2006. С. 559, 577.

*(15) Сарбаш С.В. Указ. соч. С. 163-164.

*(16) Комитет Государственной Думы по финансовому рынку рекомендовал отклонить в первом чтении проект федерального закона N 249609-5 в связи с утратой актуальности (заключение Комитета Государственной Думы по финансовому рынку от 11 февраля 2014 г. N 3.24-6/85).

*(17) Сарбаш С.В. Указ. соч. С. 376.

*(18) Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. С. 542.

*(19) Там же.