Эффективность взаимодействия прокурора с иными участниками уголовного судопроизводства при поддержании государственного обвинения (И.Л. Кисленко, С.Л. Кисленко, журнал "Законность", N 9, сентябрь 2015 г.)

Эффективность взаимодействия прокурора с иными участниками уголовного судопроизводства при поддержании государственного обвинения

И.Л. Кисленко,

старший прокурор отдела по обеспечению участия прокуроров

в гражданском и арбитражном процессе прокуратуры Сахалинской области,

юрист 1 класса, кандидат юридических наук

С.Л. Кисленко,

доцент кафедры криминалистики

Саратовской государственной юридической академии,

кандидат юридических наук

Журнал "Законность", N 9, сентябрь 2015 г.

Обвинение, возникнув в ходе предварительного расследования, реализуется непрерывно на протяжении последующих стадий. В формировании обвинительной позиции участвуют должностные лица, которые, с одной стороны, действуют единолично, а с другой стороны, вынуждены согласовывать собственные позиции с тем, чтобы общая обвинительная линия была единой и внутренне непротиворечивой.

На практике часто возникают ситуации, когда субъектам уголовного судопроизводства в целях повышения эффективности деятельности по отстаиванию общих интересов приходится объединять свои усилия в рамках отдельных направлений указанной деятельности.

Как отмечается в литературе, "позитивное взаимодействие участников уголовного судопроизводства имеет место и тогда, когда при совместной деятельности действия одного из участников сообразуются с потребностями, учитывают интересы и приносят пользу другому. Причем получаемая выгода от взаимных действий может выражаться в решении собственных задач одним участником взаимодействия за счет потенциала, возможностей другого участника"*(1). Тактическая целесообразность подобного сотрудничества возникает тогда, когда коэффициент полезного действия организованной для выполнения определённой цели группы качественно выше её отдельных частей. Период существования подобных отношений определяется временем, необходимым для выполнения совместных задач. С тактической точки зрения резерв возможностей группы больше суммы резервов входящих в неё членов. При групповой деятельности возникает возможность взаимного контроля и коррекции действий, что способствует их точности. В условиях совместной деятельности оптимизируется процесс получения и использования информации (повышается избирательность, объективность), обогащаются приёмы решения стоящих перед группой задач (в силу использования опыта всех членов группы).

Как известно, цель - это обязательный компонент установления результативности и полезности любой деятельности. Если цель деятельности и способы её достижения у участников какой-либо одной из групп совпадают, то это приводит к наибольшей результативности деятельности всей группы. Однако подобное встречается на практике очень редко - государственные обвинители оказывают недостаточное внимание "работе" с потерпевшими и их представителями, со свидетелями обвинения до судебного разбирательства, в результате чего несогласованное выступление указанных лиц в суде снижает результативность и эффективность всей обвинительной деятельности.

Следует также отметить, что при единстве цели деятельности указанных лиц способы её достижения у участников группы могут как совпадать, так и различаться. В первом случае отношения в рамках какой-либо одной из групп будут протекать в условиях бесконфликтной ситуации. Например, когда представитель потерпевшего полностью согласен с занимаемой по делу позицией государственного обвинителя и помогает ему в изобличении виновного в преступлении лица. Но уже во втором случае отношения указанных субъектов предполагают наличие конфликта. Как свидетельствует практика, представитель потерпевшего, будучи уполномоченным отстаивать определённую позицию, не всегда бывает объективен и, несмотря на бесспорность доказательств, опровергающих его первоначальную версию, продолжает отстаивать прежнюю неправильную позицию. К примеру, В. Басков приводит следующий пример: "По уголовному делу Ф., обвиняемого в убийстве Л. из ревности, мать погибшей уполномочила адвоката Г. представлять в суде ее интересы. Не будучи юридически осведомленной, доверительница поручила своему представителю, чтобы он требовал от суда применения к Ф. исключительной меры наказания - смертной казни. В связи с этим адвокат в суде неоднократно настаивал на возвращении дела на новое расследование для перепредъявления Ф. обвинения по статье Уголовного кодекса, предусматривающей убийство, совершенное особо жестоким способом, хотя установленные судебным следствием обстоятельства опровергали эту версию. Ясно, что прокурор не мог поддержать позицию представителя потерпевшего по вопросу юридической оценки преступления"*(2).

Из смысла уголовно-процессуального закона следует, что ни потерпевший, ни его представитель могут не согласовывать и, как правило, не согласовывают свою позицию с государственным обвинителем и обращаются к суду самостоятельно. При этом большинство прокуроров считают нецелесообразным согласовывать свою позицию по делу с указанными лицами. В первую очередь это касается непрофессиональных участников судопроизводства. По мнению государственных обвинителей, в большинстве случаев законные представители потерпевшего не обладают должными профессиональными навыками и не способны эффективно защищать права и интересы представляемого лица. Так, по данным В. Новикова обжалование процессуальных решений следователя, заявление ходатайств и отводов имело место лишь в 3% случаев, если в деле участвовали законные представители потерпевших, и в 34% случаев, если указанные способы обеспечения прав своих клиентов использовали профессиональные адвокаты-представители потерпевших*(3). Кроме того, юрист, не имеющий статуса адвоката, не освобождается от обязанности давать свидетельские показания, даже если это будет противоречить интересам обратившегося к нему лица*(4). Следует также учитывать, что в качестве представителя потерпевшего зачастую выступают его родственники. На практике это обстоятельство приводит к ситуациям, когда позиции потерпевшего и представителя по делу нередко расходятся. Например, когда потерпевший не желает осуществлять свои права на участие в уголовном преследовании обвиняемого, а представитель в лице одного из родственников настаивает на обратном. Не удивительно, что подавляющее число адвокатов, судей, прокуроров высказываются за необходимость законодательного регулирования случаев обязательного участия именно адвоката-представителя потерпевшего в уголовном процессе*(5).

Действительно, нельзя не отметить, что в некоторых случаях представитель потерпевшего оказывает существенную помощь прокурору в изобличении подсудимого, в определении суммы причинённого материального ущерба, в исследовании обстоятельств, влияющих на степень вины, и т.д. В суде прокурор должен сам решить, следует ли увязывать выбранную им линию поведения по поддержанию государственного обвинения с позицией представителя потерпевшего, если да, то в каких пределах осуществлять это взаимодействие (по всем вопросам, возникающим в процессе судебного разбирательства, либо по тем из них, которые затрагивают исключительно интересы потерпевшего). Представляется, что в условиях функционирования современного уголовно-процессуального законодательства государственному обвинителю в целях обоснования своей позиции по делу мало просто хорошо знать и умело использовать в суде материалы предварительного следствия, ему необходимо выстроить чёткую, стройную линию, при которой действия каждого участника стороны обвинения были бы согласованными и усиливали всю обвинительную позицию в целом.

На необходимость выяснения прокурором до судебного заседания позиции представителей стороны обвинения указывают многие авторы. Подобные отношения реализуются государственным обвинителем в целях принятия мер к эффективному представлению их показаний в суде*(6); удостоверения, останутся ли эти лица на прежней позиции*(7); выяснения, не оказывалось ли на них давление (к примеру, по делам об изнасиловании отдельные авторы предлагают приглашать потерпевшую для беседы с целью выяснения причин изменения её позиции и наличия противоправного влияния со стороны заинтересованных лиц*(8)). Что касается допроса в суде свидетелей обвинения, которые не были допрошены в досудебном производстве, то здесь следует руководствоваться, как отмечается в литературе, следующим положением: "прежде чем заявлять суду ходатайство о допросе свидетеля, не включённого в список, прилагаемый к обвинительному заключению, прокурор обязан знать, что он может сообщить суду, а эти сведения он может получить только в результате предварительной беседы с таким свидетелем"*(9).

Однако прямого указания в процессуальном законодательстве на возможность досудебных встреч и бесед прокурора с иными представителями стороны обвинения нет. Подобное обстоятельство приводит к неоднозначному пониманию целей, форм и пределов такого взаимодействия со стороны работников прокуратуры. Так, в определении судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 3 июля 2007 г. N 74-007-23 указано следующее.

В производстве Верховного суда Республики Саха (Якутия) находилось уголовное дело по обвинению Б. и других в совершении нескольких преступлений. В ходе судебного следствия одним подсудимым было заявлено ходатайство (поддержанное другими подсудимыми и их защитниками) об отводе государственных обвинителей Ф., П. и Н. ввиду их необъективности, выразившейся в том, что до начала допросов свидетелей государственные обвинители "их обрабатывают", т.е. оказывают на них моральное воздействие, в нарушение процедуры, предусмотренной уголовно-процессуальным законом, напоминают свидетелям их показания, данные ими во время предварительного следствия. Как установлено судьёй, и это не оспаривается в кассационном представлении, в результате допроса в суде свидетелей А. и Э. выяснилось, что по прибытии свидетелей 29 января 2007 г. в здание Верховного суда PC (Я) по судебной повестке, до начала их допроса в судебном заседании, они были приглашены прокурором Ф. к нему в кабинет, где он дал им прочитать их показания, которые они давали во время предварительного следствия, чтобы они вспомнили свои показания. Такое поведение государственного обвинителя Ф. вызвало обоснованные сомнения у стороны защиты в его объективности и беспристрастности. Судья, удовлетворяя ходатайство стороны защиты об отводе государственного обвинителя, обоснованно исходил из того, что общение прокурора Ф. со свидетелями во внепроцессуальной форме при указанных обстоятельствах является достаточным основанием для вывода о проявлении необъективности с его стороны, а также о личной заинтересованности в исходе дела.

Представляется, что общение прокурора с представителями стороны обвинения не должно выливаться в попытки повлиять на их позиции. В остальном же подобного рода отношения вполне обоснованы как практической необходимостью (в частности в целях обеспечения явки этих лиц в судебное заседание), так и традиционными рекомендациями криминалистики, направленными на оптимизацию деятельности субъекта доказывания в уголовном судопроизводстве. Так, одним из важнейших элементов тактики государственного обвинения является психологическая подготовка участников процесса со стороны обвинения к предстоящему судебному разбирательству. К примеру, предварительная беседа государственного обвинителя с потерпевшей по делу об изнасиловании позволит в ходе судебного допроса преодолеть психологический барьер к даче правдивых показаний, который может возникнуть вследствие бессознательного психического акта вытеснения, представляющего собой избавление от внутреннего конфликта путём активного исключения из сознания неприятной информации*(10). В противном случае в ходе судебного разбирательства между обвинителем и потерпевшей может возникнуть конфликт с нестрогим соперничеством, преодолеть который значительно сложнее, чем предотвратить.

Выявление в ходе беседы прокурора со свидетелями и потерпевшими случаев оказания на них различного рода воздействия в целях изменения ими показаний в суде позволяет адекватно отреагировать на такие факты и при необходимости принять меры государственной защиты названных лиц. В последнем случае немаловажное значение имеет взаимодействие оперативно-розыскных органов с государственным обвинителем в рамках судебного разбирательства уголовного дела. В литературе подобному аспекту уделено недостаточно внимания, несмотря на то, что использование результатов такого взаимодействия повышает эффективность поддержания обвинения в суде. Помощь оперативно-розыскных органов может понадобиться в случаях необходимости получения ориентирующей информации, проверки достоверности отдельных источников доказательств, что способствует обоснованию принятия тактического решения о проведении конкретного судебного действия. На практике поводами для подобного обращения могут служить:

- необходимость поиска дополнительных свидетелей, если сведения о них появились в процессе судебного разбирательства;

- необходимость получения дополнительных данных, характеризующих личность подсудимого (или свидетеля стороны защиты в целях формирования у суда критического отношения к его показаниям);

- необходимость, в случае возникновения сомнений, проверки доказательств и сведений, представленных стороной защиты, не заявленных в ходе предварительно следствия.

По мнению некоторых учёных, так называемое оперативно-розыскное обеспечение государственного обвинения помогает решить задачи по выявлению и фиксации фактических данных, которые могут быть использованы при доказывании в суде; выявлению сведений, которые позволят усилить систему аргументов, подтверждающих позицию обвинения и опровергнуть доказательства, представляемые стороной защиты*(11). Кроме того, осуществление оперативно-розыскного контроля за поведением обвиняемых и иных лиц с целью предотвращения криминального воздействия на свидетелей и потерпевших в ходе судебного заседания, снабжение государственного обвинителя оперативно-розыскной информацией позволяют ему принимать своевременные меры к преодолению противодействия в ходе судебного разбирательства.

В связи с указанной значительной ролью оперативно-розыскной деятельности для повышения эффективности поддержания государственного обвинения, на наш взгляд, следует обратить внимание криминалистов на эту область научных знаний, разработать отдельное направление в криминалистической науке, именуемое оперативно-розыскным обеспечением поддержания государственного обвинения.

Подводя итог изложенному, следует отметить, что надлежащим образом организованное взаимодействие государственного обвинителя с иными участниками уголовного судопроизводства позволит обеспечить качественное поддержание государственного обвинения в суде, оптимизировать процесс представления доказательств, сократить сроки рассмотрения уголовного дела и достичь желаемого результата с учётом поставленных целей.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Кобзарев Ф. Взаимодействие основных участников уголовного судопроизводства: новые процессуальные условия и организационные потребности. - Российская юстиция, 2003, N 12, с. 53.

*(2) Басков В.И. Прокурор в суде первой инстанции. М., 1968, с. 113-114.

*(3) См.: Новиков В.Н. Профессиональное (адвокатское) представительство заявителя и потерпевшего на досудебных стадиях уголовного судопроизводства: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Воронеж, 2004, с. 87.

*(4) К подобным выводам пришёл Пленум Верховного Суда РФ, рассматривая этот вопрос применительно к законным представителям подсудимых. Признав необходимым допросить законного представителя в качестве свидетеля, суд выносит об этом определение и разъясняет лицу положения ст. 51 Конституции РФ, а затем предупреждает только об ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Указанная рекомендация правомерна и на досудебных стадиях, в том числе в отношении законных представителей потерпевших (постановление Пленума Верховного Суда РФ от 14 февраля 2000 г. N 7 "О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних" (ныне утратило силу). - Российская газета, 2000, 14 марта).

*(5) См.: Дмитриева А.А. Участие адвоката-представителя потерпевшего в российском уголовном процессе: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Челябинск, 2002, с. 17.

*(6) См.: Антипова Н.Т. Государственное обвинение в суде: проблемы законодательного регулирования и практики. Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2004, с. 109.

*(7) См.: Корсаков К.А. Криминалистические и процессуальные проблемы подготовки прокурора к разбирательству уголовного дела. Дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2000, с. 123.

*(8) См.: Руководство для государственных обвинителей. Криминалистический аспект деятельности. Часть 1 / Под ред. О.Н. Коршуновой. СПб., 1998, с. 11-13.

*(9) Исаенко В. Досудебная подготовка потерпевших и свидетелей государственным обвинителем. - Законность, 2011, N 3, с. 17-20.

*(10) См.: Лейбин В.М. Психоанализ: Учебное пособие. М., 2007, с. 24.

*(11) См.: Луговик В.Ф., Давыдов С.И., Пономаренко О.Н. Оперативно-розыскное обеспечение государственного обвинения: Монография. Барнаул, 2007, с. 10-11.