"России нужен цивилизованный Федеральный закон о животных" (интервью с Д.Б. Гороховым, ведущим научным сотрудником Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, кандидатом юридических наук) (Ю.В. Иванова, журнал "Адвокат", N 9, сентябрь 2015 г.)

"России нужен цивилизованный Федеральный закон о животных" (интервью с Д.Б. Гороховым, ведущим научным сотрудником Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, кандидатом юридических наук)

Ю.В. Иванова,

заместитель главного редактора журнала "Адвокат"

Журнал "Адвокат", N 9, сентябрь 2015 г.

Вопрос о безопасности человека, которой угрожают то агрессивные собаки соседей, то стаи собак бездомных, то хищники из передвижных зоопарков, где не соблюдаются элементарные предосторожности, не первый год остается предметом жарких споров между сторонниками жесткого контроля и зоозащитниками. Время от времени на федеральном и региональном уровнях возникают различные законодательные инициативы, однако ничего не меняется. Будучи специалистом в области экологического законодательства, главный редактор журнала, ведущий научный сотрудник Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ Д.Б. Горохов в своем интервью раскрывает комплекс проблем, связанных с правовым регулированием отношений по поводу животных, показывая, что отмеченный вопрос безопасности - всего лишь частность. Основная проблема в том, что существующее в России правовое регулирование в отношении животных фрагментарно и нуждается в кардинальном совершенствовании, что требует выработки комплексного федерального закона и гармонизации с ним норм нескольких отраслей законодательства.

У всех на слуху резонансные происшествия, когда люди получают увечья и даже погибают в результате нападения животных. Особенное возмущение вызывают случаи, когда такие последствия наступают по вине нерадивых владельцев домашних собак. Немало и обратных примеров - жестокости по отношению к животным, особенно безнадзорным. То и другое - крайние случаи, которые всякий раз обостряют вопросы об ответственности хозяев за вред, причиненный их питомцами или об ответственности за жестокое обращение с животными. Много и других вопросов. Самые злободневные из них, например, такие. Как (и возможно ли) определить предельное количество домашних животных, например, кошек и собак, которых можно содержать в квартире по санитарно-гигиеническим показателям? Допустимо ли, чтобы в городской квартире обитал крупный хищник, например, рысь или удав из амазонских джунглей? Что делать с бродячими, брошенными животными? Каковы пределы использования животных в служебных, научных целях, при проведении зрелищных мероприятий?

- Действительно, такие вопросы возникают в обществе чаще всего как реакция на то или иное чрезвычайное происшествие с участием или по поводу животных. Вне подобных событий любые аспекты, касающиеся животных, прежде всего тех из них, которых мы называем "домашними" в общественном сознании ни как важные, ни как актуальные не отображаются, ведь речь идет не о геополитике, экономике, обороноспособности, импортозамещении, противодействии коррупции и т.п. Проблемы животных, не относящихся к категории диких, виды которых занесены в Красную книгу страны, не являются государственно значимыми, первостепенными, необходимость их решения не обозначена среди приоритетных направлений деятельности государственных органов.

Однако проблемы есть и главная из них в том, что в российском праве существует серьезный пробел, поскольку отсутствует федеральный закон, регулирующий отношения по содержанию, использованию и охране животных, не относящихся к объектам животного мира. При отсутствии федерального ориентира в субъектах Российской Федерации и муниципальных образованиях такие отношения либо не регулируются, либо их регулирование является разным, причем как по способу, так и по его предмету, объему и широте охвата.

Почему сложилось такое положение?

- Трудности начинаются с юридической терминологии и классификации. Есть Федеральный закон о животном мире, который регулирует отношения по поводу диких животных, находящихся в состоянии естественной свободы и относящихся к объектам животного мира. Федерального закона относительно всех остальных видов животных нет. Таким образом, по факту животные разделяются на "диких" и "недиких", но регулировать отношения по поводу последних одними и теми же нормами было бы недопустимым упрощением. Посмотрите, сколь различны группы животных, не относящиеся к диким. Это прежде всего домашние животные, среди которых можно выделить сельскохозяйственных животных и животных-компаньонов (собак, кошек, птиц, аквариумных рыб, грызунов и др.). В этот перечень следует включить также зоопарковых, цирковых, спортивных, служебных, используемых в научно-исследовательских (лабораторных) целях и др. животных, включая диких по природе, но находящихся в неволе. Уже не является редкостью содержание так называемых экзотических животных (насекомые, пресмыкающиеся, обезьяны, тигры, крокодилы) в домашних террариумах и серпентариях, вольерах, что больше напоминает создание зоологических коллекций, нежели обычное содержание домашних питомцев.

В федеральном законодательстве эти виды (группы) животных никак не выделяются, поскольку отсутствуют нормативные правовые акты, которые консолидированно охватывали бы все вопросы, связанные с содержанием таких животных, обеспечением как безопасности человека и благоприятной для его проживания состояния среды, так и здоровья и безопасности самих животных, гуманного отношения к ним. В настоящий момент единственным правовым критерием определения таких животных является неотнесение их к объектам животного мира, являющимися по природе дикими и находящимися в состоянии естественной свободы.

Значит, для решения проблемы на законодательном уровне нужно прежде всего выработать критерии, по которым "недиких" животных объединить в определенные группы для целей правового регулирования?

- Да, но вопрос об "отделении" от объектов животного мира прочих животных весьма непрост. Пример - многочисленные стаи так называемых бродячих собак. Домашними таких собак не назовешь, нельзя относить их и к объектам животного мира. Несмотря на то, что они живут в свободной стае, в фаунистическом понимании такую свободу едва ли можно назвать естественной, ведь выживают они преимущественно благодаря помощи людей, которые их подкармливают. Другой пример - птицы-синантропы (серые вороны, сизые голуби и домовые воробьи). По происхождению они относятся к объектам животного мира, но постоянно живут рядом с человеком, прекрасно адаптированы именно к условиям города, а не дикой природы, питаются пищевыми отходами, и поэтому не могут считаться дикими животными в точном смысле.

Если по аналогии с вещами (имуществом) считать таких животных бесхозяйными, то следует, видимо, сделать вывод, что животные относятся к домашним по признаку их вида, а не по признаку того, что они содержатся людьми в неволе (домашних условиях). Но при таком подходе нельзя относить к домашним, например, мелких лесных животных, (белки, ежи, ужи), а также диких птиц (вороны, совы, снегири, синицы), которые часто содержатся как домашние питомцы, что не позволит распространить на них правила содержания домашних животных. К тому же надо учитывать, что одни и те же виды могут быть как дикими, так и сельскохозяйственными (например, пушные звери, пчелы) ввиду чего разделение животных на диких и домашних по видовому признаку в ряде случаев невозможно.

Наверное, в этом вопросе надо учитывать и то, что критерии отнесения животных к той или иной категории тоже подвержены изменениям. Например, в нашей стране страусов еще недавно можно было видеть только в зоопарках, а теперь они все чаще используются в сельском хозяйстве совершенно так же, как куры, гуси или утки. В качестве домашних питомцев стало популярным содержание диких кошек и их пород, специально выведенных путем скрещивания с домашними кошками. Как домашние животные-компаньоны широко используются декоративные и карликовые разновидности многих видов животных, раньше считавшихся исключительно сельскохозяйственными (лошади, свиньи, кролики).

- Совершенно верно. Классификацию осложняет в числе прочего и изменение целей использования тех или иных видов животных. Вообще неопределенность в этом вопросе такова, что путаница возникает даже в официальных документах. Например, в Общероссийском классификаторе продукции по видам экономической деятельности к продукции сельского, лесного и рыбного хозяйства и охоты почему-то отнесены "кошки, собаки и прочие домашние животные".

Задача определения объекта (предмета) правового регулирования применительно к животным, не относящимся к объектам животного мира, складывается, как минимум, из трех составляющих элементов. Во-первых, вначале следует отграничить одних от других. Во-вторых, среди "отграниченных" необходимо провести классификацию по группам животных в зависимости от их вида (породы), целей и возможностей использования их человеком, включая условия содержания. В-третьих, остается вопрос относительно безнадзорных животных. Какое законодательство должно охватывать их своим регулированием? Очевидно, что не фаунистическое. Эти вопросы должны быть среди прочих также отнесены к отсутствующему пока федеральному законодательству по содержанию, использованию и охране животных, не являющихся объектами животного мира. В этом законодательстве следует предусмотреть специальные нормы о безнадзорных животных.

Классификация животных, не относящихся к объектам животного мира и разделение их на различные виды (группы) необходимы для определения способа регулирования обращения людей с входящими в такие виды (группы) животными, включая конкретные нормы и правила (императивные, диспозитивные, запретительные, разрешительные и т.п.). С позиций цивилистики отношениям по владению, пользованию и распоряжению животными как специфическими объектами гражданского права необходимо придать современный цивилизованный характер, обеспечивающий соблюдение баланса публичных и частных интересов, а также охрану самих животных. Законодательное определение таких животных, с установлением для них четких дефиниций и классификации в качестве объектов правового регулирования на федеральном уровне, а также выбор соответствующего способа регулирования является для нормотворчества наиболее трудным и в то же время важным и ответственным шагом.

Гражданское законодательство России рассматривает животных исключительно как вид имущества, как разновидность вещей. Но, возможно, нормы Гражданского кодекса РФ, например, об оборотоспособности, применительно к животным могут помочь разобраться с общей классификацией животных?

- Действительно, статья 137 ГК РФ относит животных к имуществу, распространяя на них право собственности, запрещая жестокое обращение с животными, противоречащее принципам гуманности. Но ясности в общую классификацию, о которой мы говорим, нормы ГК РФ внести не могут. Чтобы уяснить, какие именно животные имеются в виду в статье 137 ГК РФ, необходимо сопоставить ее с другими нормами Кодекса, которые о них упоминают. Так, в статьях 230, 231, 232 и 241 ГК РФ говорится только о домашних животных. Основным критерием, позволяющим отличить дикое животное от одомашненного или иного, служит среда его обитания. Для того чтобы быть задействованным в гражданском обороте, животное обязательно должно быть обособлено, поскольку объектом гражданского права (имуществом) может выступать только животное, в отношении которого субъект права (хозяин) осуществляет права владения, пользования и распоряжения. Следовательно, нормы ГК РФ распространяются на животных, но лишь на тех, которые имеют (или должны иметь) владельца (собственника). В то же время и дикое по природе животное, например, волк, медведь или лисица, может быть объектом права собственности, если содержится обособленно, в неволе.

При выработке классификации животных необходимо учитывать критерий их оборотоспособности как объекта гражданских прав, но в основу общей классификации этот критерий заложить нельзя. В науке под оборотоспособностью понимается способность служить объектом имущественного оборота (сделок) и менять своих владельцев (собственников).

По этому критерию все виды имущества, в том числе и животных, можно разделить на три группы (ст. 129 ГК РФ). Одни могут свободно, без разрешения властей, переходить от одного лица к другому в результате гражданско-правовых сделок (купли-продажи, дарения, мены, завещания и др.) - это имущество, разрешенное в обороте или свободно обращаемое. Другие могут принадлежать лишь отдельным участникам оборота либо находиться в обороте по специальному разрешению публичной власти - это объекты ограниченно оборотоспособные, третьи вовсе изъяты из оборота, т.е. сделки с ними запрещены.

Для определения оборотоспособности отдельных видов животных требуется анализ специального законодательства, так как объекты, ограниченно оборотоспособные, определяются в порядке, установленном законом, а изъятые из оборота объекты должны быть прямо указаны в законе (ч. 2 ст. 129 ГК РФ). Например, особо охраняемые виды животных (объекты животного мира), внесенные в Красную книгу Российской Федерации или субъектов Российской Федерации, практически изъяты из оборота на основании части 4 ст. 24 Федерального закона "О животном мире". В качестве примера ограничения оборотоспособности отдельных видов животных можно привести идею установления на уровне федерального закона механизма, включающего регистрацию собак "потенциально опасных пород", ведение соответствующего государственного реестра и выдачу лицензий владельцам на право содержания собак "потенциально опасных пород". В случае реализации данной идеи собаки таких пород будут ограничены в обороте. Оборотоспособность животных должна определяться законодателем с учетом принципа гармонизации частных и публичных интересов.

Как сочетается тезис "животное - объект права собственности" с запретом жестокого обращения с животными и принципом гуманности?

- По большому счету противоречия здесь нет, но если разбираться в деталях, возникает немало вопросов. Именно учитывая специфику животных как объекта гражданских прав, законодатель в абзаце втором статьи 137 и статье 241 ГК РФ установил правило о недопустимости жестокого обращения с животными, противоречащего принципам гуманности. В литературе отмечена некоторая неточность употребления понятия "гуманность" по отношению к животным, поскольку оно означает "человечность" и "человеколюбие". Поэтому жестокость в отношении животного "принципам гуманности" противоречить не может по определению, ведь нельзя требовать относиться к животным как к людям: это против здравого смысла, поскольку при таком толковании один из столпов сельского хозяйства - животноводство - сразу же оказывается за рамками правомерного поведения.

Представляется, что критика эта вполне обоснованна, и понятие гуманности по отношению к животным должно быть увязано с их целевым использованием человеком. Так, требование гуманности в отношении сельскохозяйственных животных означает обеспечение им надлежащих условий содержания и ухода, но не запрещает их убой. Другой пример. Караульная или охранная служба собак связана с риском причинения травм или даже гибели собаки, но это не может рассматриваться как негуманное обращение с нею. Служебные породы собак призваны выполнять защитные и охранные функции, пусть даже с риском для жизни и здоровья. Отмеченное не исключает ответственности за жестокое обращение с такими собаками, поскольку вне своих "профессиональных рисков" они пользуются той же защитой, что и любые другие животные.

На защиту животных от жестокого обращения направлена статья 241 ГК РФ, устанавливающая право выкупа заинтересованным лицом домашнего животного у собственника, подвергающего животное жестокому обращению. Данная норма, при признании ее гуманистической направленности, вызывает справедливую критику. Человек, который из жалости и сострадания намерен избавить животное от жестокого обращения, изначально находится в заведомо несправедливой ситуации, поскольку он должен заплатить тому, кто, по сути, является правонарушителем (и порой немалую сумму, если речь идет о породистом животном), а правонарушитель не только остается безнаказанным, но еще и извлекает доход. Понятно, что желающих спасать мучимых хозяевами животных на таких условиях находится немного.

В отношении продуктивных сельскохозяйственных животных предусмотренные статьями 127 и 241 ГК РФ требования гуманного обращения и защиты от жестокости, безусловно, нуждаются в конкретизации нормами специального законодательства. Однако все ограничивается упоминанием в статье 19 Технического регламента Таможенного союза "О безопасности пищевой продукции" о том, что убой таких животных должен осуществляться способами, обеспечивающими гуманное обращение. При этом ни в одном из действующих нормативных правовых актов такие способы не определены, равно как не идет речи о том, какие условия жизни (т.е. обращения и содержания) считаются гуманными.

Совсем не развиты в российском законодательстве принципы гуманного обращения с животными, используемыми в научно-исследовательских, лабораторных целях. На необходимость соблюдения гуманности лишь указано в пункте 3.4 Национального стандарта Российской Федерации "Принципы надлежащей лабораторной практики", а также в Правилах гуманного обращения с лабораторными животными. При этом сами эти принципы применительно к лабораторным животным не сформулированы, их содержание не раскрыто.

С домашними животными понятно - гуманность обращения с ними целиком зависит от хозяина. Никто не накажет его за то, что он, например, утопил нежеланное потомство своей кошки или собаки, хотя это не только убийство жизнеспособных детенышей, но и жесткость по отношению к самой кошке или собаке. А что можно сказать о нормах закона о гуманном обращении с цирковыми, зоопарковыми и другими животными, используемыми для культурно-зрелищных, развлекательных целей? Ведь зоозащитники уже много лет призывают обратить внимание на несчастных обезьян, тигрят, лошадей, которых варварски - без должного ухода и с применением опасных для здоровья успокоительных препаратов - используют для фотографирования и катания один курортный сезон, а потом перепродают очередному хозяину, а то и вовсе бросают на произвол судьбы.

- К сожалению, об этом вообще нет упоминаний в законодательстве, хотя общественность уже давно ставит вопросы о защите таких животных от жестокого обращения, касающиеся, в частности допустимых методов дрессировки, содержания животных в передвижных зверинцах, их использования в местах отдыха населения для того же фотографирования и катания. Эти вопросы могут и должны быть решены в комплексном федеральном законе о животных, не находящихся в условиях естественной свободы.

Давайте подробнее поговорим об ответственности за жестокое обращение с животными. Всем известно, что есть специальная статья Уголовного кодекса, устанавливающая такую ответственность, но известно и то, что эта статья очень плохо работает на практике. Единственная ли это мера, защищающая животных от жестокого обращения, и что мешает более широкому ее применению?

- Отвечу вначале на первую часть вопроса. Чтобы разобраться, почему статья 245 Уголовного кодекса РФ так слабо работает, достаточно проанализировать саму эту статью. Уголовная ответственность предусматривается за "жестокое обращение с животными, повлекшее их гибель или увечье, если это деяние совершено из хулиганских побуждений, или из корыстных побуждений, или с применением садистских методов, или в присутствии малолетних".

Общественная опасность данного преступления заключается в негуманном обращении с животными. Данная статья входит в главу 25 УК РФ "Преступления против здоровья населения и общественной нравственности". По сути, происходит развитие (трансляция) положений гражданского законодательства, декларирующих "принцип гуманности" при обращении с животными (ст. 137, 230-232 и 241 ГК РФ) в уголовное законодательство. Деяние, предусмотренное статьей 245 УК РФ, относится к категории преступлений небольшой тяжести. Объектом преступления являются общественная нравственность и отношения в области содержания животных. Предмет преступления - домашние и дикие животные. Объективная сторона преступления выражается в жестоком обращении с животными. В комментариях к Уголовному кодексу РФ отмечается, что под жестоким обращением понимается причинение боли, физических страданий в результате систематического избиения животного, оставления его без пищи и воды на длительное время, использования для ненаучных опытов, причинения неоправданных страданий при научных опытах, мучительного способа умерщвления, использования в различных схватках, натравливания их друг на друга, охоты негуманными способами и т.п. Садистские методы - мучительные способы обращения с животными, причиняющие им особые страдания (мучительное умерщвление или членовредительство, пытки, сожжение живым, удушение, истязание и т.п.). Последствия таких действий - увечье или гибель (смерть) животных.

Данное преступление относится к преступлениям с материальным составом, поскольку считается оконченным с момента наступления последствий (увечья, гибели). Причинная связь между жестоким обращением и последствиями в виде гибели или увечья животного является обязательным признаком преступления. То есть если в результате, например, намеренного лишения животного воды и пищи оно остается в живых и ему не причинено видимых увечий, вопрос об уголовной ответственности мучителя даже не возникает.

Субъективная сторона преступления - умысел. Виновный осознает, что жестоко обращается с животным, предвидит возможность гибели животного или причинения ему увечья. Обязательный признак преступления - мотив. Применительно к статье 245 УК РФ он может быть хулиганский или корыстный. Субъектом преступления является вменяемое физическое лицо, достигшее 16-летнего возраста.

За жестокое обращение с животными установлено уголовное наказание в виде: штрафа, обязательных работ, исправительных работ, принудительных работ ограничения свободы, ареста, лишения свободы. Лицо, признанное судом виновным в преступлении по статье 245 УК РФ может быть подвергнуто по приговору суда только одному из перечисленных видов уголовного наказания.

Итак, резюмируем. Уголовная ответственность наступает только при наличии: во-первых, определенных последствий - увечья или гибели животного; во-вторых, определенных признаков состава преступления, как-то умысла, мотива (субъективная сторона) - только лишь хулиганского или корыстного, а также способа совершения (объективная сторона) - применение садистских методов или присутствие малолетних. Причем первые и вторые (последствия и признаки) должны присутствовать в совокупности. Таким образом, например, действия так называемых "догхантеров" либо невозможно квалифицировать как уголовно-наказуемое деяние, либо сделать это очень сложно.

Почему? Как же иначе можно назвать умышленные убийства собак, приобретающие к тому же социально опасный размах, а значит, представляющие серьезную угрозу общественной нравственности?

- Увы, это так. Я же не зря так подробно остановился на характеристике преступления, предусмотренного статьей 245 УК РФ. В действиях догхантеров трудно усмотреть хулиганский мотив, поскольку они не направлены впрямую на нарушение общественного порядка, напротив, догхантеры убеждены, что как раз этот самый порядок и обеспечивают, отсутствует и корыстный мотив, поскольку никакой личной выгоды из истребления собак они не извлекают. Садистским убийство собаки с помощью яда или огнестрельного либо травматического оружия тоже нельзя признать. Вот если догхантеры, упаси Боже, начнут сжигать собак заживо на детских площадках в присутствии детей - тогда статья 245 УК РФ в ее нынешней редакции может быть к ним применима. Грустно, но позиция законодателя в части установления уголовной ответственности за жестокое обращение с животными сама выглядит жестокой по отношению к жертвам.

Теперь отвечу на вторую часть вопроса. Является ли статья 245 УК РФ единственной мерой, защищающей животных от жестокого обращения? Увы, приходится констатировать: в федеральном административном законодательстве (КоАП РФ) не содержится определения и состава такого правонарушения, как "жестокое обращение с животными". Это и неправильно, и обидно, поскольку вопрос установления уголовной и административной ответственности за негуманное отношение к животным в нашей стране ранее уже решался. Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 30 марта 1988 г. N 8686-Х1 "Об ответственности за жестокое обращение с животными" была установлена административная (ст. 102.1 КоАП РСФСР) и уголовная (ст. 230.1 УК РСФСР) ответственность.

Важно, что объективная сторона административного и уголовного правонарушения формулировалась идентично: "жестокое обращение с животными, повлекшее их гибель или увечье, а равно истязание животных". Заметьте: об истязании в действующей статье 245 УК РФ не упоминается, для постановки вопроса об уголовной ответственности необходимо, чтобы животному было намеренно причинены увечье или смерть. Признаки, характеризующие умысел и способ совершения правонарушения в определении его состава (как это сделано в настоящее время) согласно упомянутому Указу не учитывались. Таким образом, возможности привлечения виновных к административной и уголовной ответственности за жестокое обращение с животными в РСФСР были несравнимо шире, чем в сегодняшней России.

При первом случае жестокого обращения с животными к лицу применялась административная ответственность в виде предупреждения или штрафа в размере до 50 руб. Если лицо повторно в течение года совершало такое же правонарушение, это влекло уже уголовную ответственность в виде исправительных работ на срок до шести месяцев или штрафа до 100 руб.

Тот факт, что в действующем российском законодательстве отброшен положительный опыт взаимосогласованного уголовного и административного правового регулирования вопроса о наказании за жестокое обращение с животными, на мой взгляд, демонстрирует пренебрежение государства (законодателя) к правонарушениям, предметом которых являются животные, а объектом, прежде всего - общественная нравственность. Фактически на федеральном уровне произошла декриминализация преступлений против животных (за счет усложнения уголовно-правовой квалификации) и исключение их административной профилактики в части привлечения к ответственности за жестокое обращение с животными. Как тут не вспомнить, что согласно исследованиям отечественных криминологов, многие лица, совершившие насильственные преступления (убийства, тяжкие телесные повреждения, разбои, хулиганство) в малолетнем или несовершеннолетнем возрасте неоднократно мучили, истязали или бессмысленно убивали животных!

В этих условиях нельзя не приветствовать попытки регионов восполнить пробелы федерального законодательства. Некоторые современные законы об административных правонарушениях субъектов Российской Федерации содержат составы правонарушений о жестоком обращении с животными. Например, в Кодексе города Москвы об административных правонарушениях имеется самостоятельная глава 5 "Административные правонарушения в области обращения с животными", содержащая восемь статей, устанавливающих составы различных правонарушений, включая статью 5.7 "Совершение жестоких действий в отношении животных". Это лучше, чем ничего, но эффективного механизма защиты животных от жестокости такие меры создать не могут, поскольку не образуют связки с уголовным законодательством, которая была в советское время.

Удручающая информация. Хорошо, что регионы пытаются хоть как-то восполнить этот в прямом смысле убийственный (для животных) правовой вакуум. Давайте обсудим следующий вопрос: о безнадзорных животных.

- Безнадзорным домашним животным посвящена статья 230 ГК РФ. В ее тексте этот термин употребляется без определения самого понятия "безнадзорные животные" наряду с термином "пригульный скот". Поэтому для уяснения смысла этого термина следует обращаться к статье 225 ГК РФ "Бесхозяйные вещи". Названная статья указывает на безнадзорных животных как на разновидность бесхозяйных вещей и дает определение бесхозяйной вещи: таковой является вещь, которая не имеет собственника или собственник которой неизвестен либо, если иное не предусмотрено законами, от права собственности на которую собственник отказался. Таким образом, домашние животные, не имеющие собственника (владельца), от которых собственник отказался или он неизвестен, должны именоваться исключительно безнадзорными. В обиходе таких животных обычно называют бездомными, бродячими, бесхозными. На бытовом уровне такие наименования уместны, однако их проникновение в нормативные правовые акты неизбежно вызовет их противоречие Гражданскому кодексу Российской Федерации, внесет путаницу и неопределенность в правовое регулирование, поэтому необходимо придерживаться терминологии ГК РФ.

Между тем даже в научной литературе встречаются попытки довольно спорных толкований положений ГК РФ о безнадзорных животных. В частности, высказана такая точка зрения: под безнадзорными животными следует понимать животных, имеющих хозяина, но временно выбывших из-под его опеки. То есть животное могло потеряться, в частности, собака могла сорваться с поводка и убежать, либо хозяин мог отпустить собаку с поводка намеренно. Под бесхозяйным следует понимать животное, не имеющее хозяина-собственника в принципе, т.е. собаки, которые живут в городах и населенных пунктах в состоянии естественной свободы, нередко сбиваясь в стаи, должны признаваться бесхозяйными. Из этого не основанного на нормах ГК РФ толкования отдельные авторы, например С.В. Николюкин, И.О. Уткина (Юрист, 2008, N 6, с. 19-27), делают практический вывод: "Собака, определение породы которой вызывает затруднение, находящаяся в состоянии естественной свободы, без ошейника и без возможности ее идентификации (отсутствие микрочипа или клейма), также должна признаваться бесхозяйной". Подобное небрежное обращение с юридической терминологией не только неприемлемо с научной точки зрения, но и чревато негативными последствиями в случае проникновения в нормативные правовые акты и правоприменительную практику.

Согласно пункту 1 ст. 230 ГК РФ лицо, задержавшее безнадзорных домашних животных, обязано возвратить их собственнику, а если собственник животных или место его пребывания неизвестны, не позднее трех дней с момента задержания заявить об обнаруженных животных в полицию или в орган местного самоуправления, которые принимают меры к розыску собственника. Эта же статья предусматривает возможность временной (до обнаружения собственника) передачи таких животных на содержание и в пользование другому лицу, имеющему необходимые для этого условия. По просьбе лица, задержавшего безнадзорных животных, подыскание такого лица и передачу ему животных должны осуществлять полиция или орган местного самоуправления.

Лицо, задержавшее безнадзорных животных, и лицо, которому они переданы на содержание и в пользование, обязаны их надлежаще содержать и при наличии вины отвечают за гибель и порчу животных в пределах их стоимости. Статья 231 ГК РФ предусматривает шестимесячный срок для предъявления собственником прав на безнадзорных домашних животных. В течение этого срока лицо, у которого находятся животные, обязано вернуть их собственнику. По истечении шести месяцев со дня заявления об обнаружении безнадзорных животных право собственности на них переходит лицу, у которого животные находились на содержании и в пользовании. Если это лицо откажется от приобретения права собственности на животных, они поступают в муниципальную собственность и используются в порядке, определяемом органом местного самоуправления. Статья 232 ГК РФ предусматривает право лица, которое несло расходы по содержанию безнадзорных животных, на возмещение этих расходов с зачетом выгод, извлеченных от пользования ими (приплод, шерсть, молоко и т.п.). Лицо, задержавшее безнадзорных домашних животных, имеет право на вознаграждение в соответствии с пунктом 2 ст. 229 ГК РФ. Таковы общие правила, установленные гражданским законодательством в отношении безнадзорных домашних животных. Возникает вопрос, к каким именно животным они должны применяться? Прежде всего, к сельскохозяйственным животным (коровы, овцы, свиньи, козы и т.д.) и птице (гуси, утки, куры и даже страусы), домашним кошкам и собакам.

Говоря о безнадзорных животных, я имела в виду вовсе не "пригульный скот", а прежде всего стаи бродячих собак, наводящие ужас на окрестных жителей_

- Ответить на вопрос, применимы ли эти нормы к безнадзорным одичавшим животным, например, собакам, организованным в группы (стаи), не так просто, как кажется. Я уже говорил, что такие животные (безнадзорные собаки) по действующему законодательству могут быть отнесены только к необъятной группе животных, не являющихся объектами животного мира. Следовательно, чтобы решить, применимы ли к ним нормы ГК РФ о безнадзорных животных, необходимо на уровне федерального закона сначала провести классификацию. Только на этой правовой основе должно строиться дальнейшее - на уровне субъектов Российской Федерации и муниципальных образований - правовое регулирование.

Значит, мы опять упираемся в проблему юридической терминологии и классификации. Хорошо, тогда перейдем к вопросу о животных как источнике повышенной опасности.

- В доктрине гражданского права животные традиционно рассматриваются как возможный источник повышенной опасности. Однако в статье 1079 ГК РФ в качестве таковых животные не упоминаются. Названная статья оперирует понятием "деятельность, связанная с повышенной опасностью" и указывает на деятельность "с использованием транспортных средств, механизмов, электрической энергии высокого напряжения, атомной энергии, взрывчатых веществ, сильнодействующих ядов и т.п.", т.е. перечень является примерным, открытым. В постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2010 г. N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина" животные как источник повышенной опасности также не упомянуты.

Но это же не значит, что животное не может быть признано источником повышенной опасности?

- Конечно, не значит. В юридической литературе существуют различные трактовки понятия "источник повышенной опасности", которые в целом сводятся к двум позициям. Сторонники первой (например, М. Агарков) считают, что источник повышенной опасности - это деятельность, создающая повышенную опасность для окружающих, т.е. деятельность по использованию (эксплуатации) определенных объектов материального мира, обладающих потенциальной опасностью причинения значительного вреда.

Приверженцы второй позиции (например, А. Белякова) исходят из того, что источник повышенной опасности - это предметы материального мира, опасные вещи. Как видим, между высказанными позициями нет особых противоречий, поскольку источник повышенной опасности и повышенно опасная деятельность неразрывно взаимосвязаны друг с другом. Данные понятия соотносятся как предмет и процесс. Повышенно опасная деятельность может осуществляться только с помощью объекта, обладающего вредоносными свойствами (источника повышенной опасности), причем такая деятельность является правомерной.

В постановлении Пленума Верховного Суда от 26 января 2010 г. N 1 по данному вопросу отмечено, что источником повышенной опасности следует признать любую деятельность, осуществление которой создает повышенную вероятность причинения вреда из-за невозможности полного контроля за ней со стороны человека. Это положение иллюстрируется удачным примером, который приводят А.А. Мохов и Д.Э. Копылов (Юридический мир, 2006, N 12, с. 41-48.) При нападении на человека волка, сбежавшего из зоопарка, наступает гражданско-правовая ответственность зоопарка как организации, ведущей коммерческую деятельность с использованием источника повышенной опасности. Напротив, при нападении на человека дикого волка в лесу ответственность государства за вред, причиненный здоровью или жизни гражданина не наступает, поскольку, хотя в этом случае есть и источник повышенной опасности, и его собственник (государство), но нет какой-либо деятельности, связанной с использованием источника повышенной опасности.

Какие животные могут быть источником повышенной опасности? Само собой, к ним относятся дикие хищники - львы, тигры, медведи, волки и другие. А домашние животные, например, собака или корова? Каковы критерии?

- Для отнесения тех или иных объектов к источникам повышенной опасности используется два признака: наличие вредоносных свойств и невозможность полного контроля за ними со стороны человека.

Следовательно, животное может признаваться источником повышенной опасности, если оно способно причинить значительный вред здоровью или жизни человека, имуществу граждан и организаций. Вредоносные свойства могут быть физические и психические. Физические свойства (размеры, вес животного, величина когтей, зубов, наличие рогов и т.д.) будут вредоносными если, обладая ими, животное способно причинить вред. Упомянутая корова в силу своих размеров, наличия рогов и копыт, безусловно, такой вред причинить может. Вредоносным психическим свойством является агрессивность животного, которая не может полностью нивелироваться благодаря контролю со стороны человека. Но агрессивность не может рассматриваться как врожденное и неискоренимое свойство, если, конечно, речь не идет о хищных диких животных, которые опасны для человека, что называется, по определению. Здесь тоже есть важная оговорка. Например, как ни удивительно, самые агрессивные хищники - это домашние кошки, поскольку из всех хищников только они охотятся ради удовольствия убивать, а не ради выживания. Все псовые тоже хищники, но вряд ли какая-нибудь кошка или, скажем, очень злобная собачка породы той-терьер (кстати, агрессивные собаки мелких пород - совсем не такая редкость, как обычно думают) могут угрожать жизни и здоровью человека. Поэтому вредоносной является лишь такая агрессивность животного, которая представляет опасность для человека. Однако понятие вредоносных свойств не исчерпывается физическими кондициями и поведенческими особенностями животного, и это совершенно правильно: тот же безобидный той-терьер может причинить существенный физический вред, если окажется заражен бешенством. Поэтому вопрос о том, является ли животное источником повышенной опасности, должен решаться судом исходя из конкретных обстоятельств. Полагаю, именно по этой причине в Гражданском кодексе и не дано характеристик животных как источника повышенной опасности, что, по моему мнению, совершенно правильно.

В связи с отмеченным представляется ошибочной точка зрения тех ученых, которые смешивают понятия "вредоносные свойства" и "психофизические свойства", что приводит их к неверным выводам. А.А. Мохов и Д.Э. Копылов в той же статье, которую я уже цитировал, пишут: "Отдельные породы собак в силу селекции у них служебных или бойцовских свойств, особых черт психики сложно отнести к группе полностью подконтрольных человеку. Такие собаки, несмотря на их принадлежность к виду домашних собак, должны быть отнесены к источникам повышенной опасности. Не случайно Гражданский кодекс Украины среди источников повышенной опасности прямо указал на некоторые породы собак (ч. 1 ст. 1187)". Как видим, изложенный подход ведет к юридическому "закреплению" отдельных видов или пород животных в качестве источника повышенной опасности, что не согласуется с положениями статьи 1079 ГК РФ.

А ведь попытки закрепить некий перечень собак "потенциально опасных" пород уже несколько лет наблюдаются и в нашей стране.

- Именно! К вопросу о каких бы то ни было перечнях надо подходить очень взвешенно и осторожно. Одно дело, если такой перечень разработать в целях, например, введения административного контроля за владельцами собак определенных пород, предусматривающего обязательное прохождение курса дрессировки на послушание, высокие штрафы за оставление собаки без надзора и другие подобные меры. В таком случае идею можно обсуждать с учетом опыта ряда зарубежных стран, имеющих в своем законодательстве подобные перечни пород. Совсем другое дело, если подобный перечень или ссылку на него инкорпорировать в статью 1079 ГК РФ подобно тому, как это сделано в Гражданском кодексе Украины. В этом случае при рассмотрении дел о причинении вреда собаками виновные будут заранее "назначены", что не соответствует ни духу правосудия, ни принципам гражданского законодательства и судопроизводства.

Действительно, не дай Бог. Однако вернемся к безнадзорным животным. В отсутствие федеральных норм и даже классификации, по которой их можно относить к тому или иному виду животных, и, исходя из этого, определяться с правовым регулированием, возможно, проблема как-то решается на уровне регионального законодательства? Ведь на практике именно региональные и местные власти занимаются так называемыми бродячими животными.

- И да, и нет, тут тоже все непросто. Федеральный закон "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" не содержит упоминаний о регулировании отношений, связанных с животными, применительно к полномочиям законодательных (представительных) или исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации. Не имея ориентира в виде федерального закона, регионы стараются восполнить образовавшийся пробел и делают это по-разному: законодательным либо подзаконным способом регулирования. В основном содержание региональных законов структурируется на два крупных блока: правила содержания домашних животных и порядок отлова и содержания безнадзорных животных. Так, в Калининградской и Нижегородской областях, республиках Тыва и Чувашия действуют правила, утвержденные высшим исполнительным органом власти субъекта Российской Федерации о содержании кошек и собак. Порядок отлова и содержания безнадзорных собак и кошек урегулирован в Орловской, и Пензенской областях, Республике Адыгея. В некоторых субъектах Российской Федерации приняты законы о домашних животных (Краснодарский край, Воронежская, Новосибирская, Псковская, Томская области, республики Башкортостан, Бурятия, Саха (Якутия)).

На уровне местного самоуправления - еще один правовой вакуум, поскольку полномочий по регулированию отношений, связанных с животными Федеральным законом "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации" также не предусмотрено. В результате неурегулированности распределения обязанностей и полномочий по вопросу об обращении с животными между органами государственной власти субъектов Российской Федерации и муниципалитетами возникают серьезные проблемы.

Одна из них касается безнадзорных животных. Ни животные вообще, ни безнадзорные в частности, прямо не "приписаны" ни к субъектам Российской Федерации, ни к муниципальным образованиям. Нет определенности, во-первых, к какой сфере законодательства относится данный вопрос, во-вторых, какие органы должны исполнять такие полномочия: региональные или муниципальные.

На практике регулирование вопросов обращения с животными, в том числе безнадзорными, переместилось преимущественно на муниципальный уровень. Обычно эти вопросы рассматриваются в аспекте благоустройства, а утверждение правил благоустройства территории отнесено к вопросам местного значения поселения и городского округа (ст. 14 и 16 Федерального закона об организации местного самоуправления). Конечно, в некоторой степени содержание домашних животных и обращение с безнадзорными животными связаны с необходимостью обеспечения чистоты на территории городов и других поселений, удобства и комфорта их жителей, и в этом смысле они входят в понятие благоустройства, но им не исчерпываются.

Минрегион России в Методических рекомендациях по разработке норм и правил по благоустройству территорий муниципальных образований (утверждены приказом Минрегиона России от 27 декабря 2011 г. N 613) определил, что порядок содержания домашних животных на территории муниципального образования следует устанавливать решением представительного органа муниципального образования. При этом отлов безнадзорных животных рекомендовано осуществлять специализированным организациям по договорам с администрацией муниципального образования в пределах средств, предусмотренных в бюджете муниципального образования на эти цели (п. 8.10.5 и 8.10.6).

Органы местного самоуправления оспаривали нормы законов субъектов Российской Федерации, которые возложили на них обязанности по финансированию и организации отлова безнадзорных животных, а также содержанию приютов для таких животных. Верховный Суд РФ признал их требования обоснованными (определения ВС РФ от 28 января 2010 г. N 32-В09-22 и от 4 июля 2012 г. N 88-АПГ12-2). По мнению Верховного Суда РФ, именно региональные органы государственной власти, а не муниципалитеты должны обеспечивать (и финансировать) работу в данном направлении.

Отмеченное еще раз подтверждает необходимость принятия единого федерального закона о животных, не относящихся к объектам животного мира. На основании такого закона и в соответствии с конституционным разграничением предметов ведения регионы и муниципальные образования могли бы строить свое нормативное правовое регулирование вопросов содержания, использования и охраны животных, отнесенных к их компетенции. На основе этого закона соответственно должны быть уточнены и полномочия органов государственной власти и органов местного самоуправления. При этом следует использовать положительный опыт, наработанный на региональном и муниципальном уровне.

И без такого закона региональные власти и муниципалитеты никогда не договорятся между собой, кто за что отвечает, и единого порядка не будет?

- Думаю, да.

Хорошо, теперь давайте, как у нас в стране это принято, обсудим передовой зарубежный опыт. Есть чему поучиться?

- Прежде нужно вспомнить о международных конвенциях, направленных на защиту животных, не относящихся к объектам животного мира и охватывающих своим действием все их виды (группы). Такими документами являются Европейские конвенции от 13 ноября 1987 г. "О защите домашних животных", от 13 декабря 1968 г. "О защите животных при международной перевозке", от 18 марта 1986 г. "О защите позвоночных животных, используемых для экспериментов или в иных научных целях" (с приложениями). Российская Федерация как правопреемница СССР участвует только в одной из перечисленных Конвенций - "О защите животных при международной перевозке" в порядке правопреемства (вступила в силу для СССР 14 мая 1991 г.).

В зарубежных странах вопросы регулирования отношений по использованию (содержанию) и охране животных, не относящихся к объектам животного мира, решаются преимущественно в комплексных законодательных актах, посвященных содержанию, использованию и охране животных.

Исключение долгое время составляла Великобритания, где в силу особенностей прецедентной правовой системы исторически первыми были приняты акты по отдельным видам животных, посвященные в частности защите общества от возможной агрессии собак при проведении собачьих боев. Однако в настоящее время и в Великобритании действует комплексный Закон "О благосостоянии животных" 2006 г., регулирующий, как и в подавляющем большинстве стран мира, надлежащее обращение с животными, не являющимися объектами животного мира и ответственность владельцев за их благополучие и поведение. Комплексное законодательное регулирование - в контексте нашей беседы это и есть то главное, чему "стоит поучиться".

Но ведь законодательные инициативы в сфере регулирования отношений по содержанию, использованию и охране домашних и других животных периодически появляются, и часто именно со ссылкой на передовой зарубежный опыт. Почему же комплексного закона о "недиких" животных, который Вы пропагандируете, до сих пор нет?

- Полагаю, потому что наши законодатели сосредоточены на частных вопросах. Например, по инициативе группы депутатов Государственной Думы Федерального Собрания РФ вносился и обсуждался проект федерального закона N 458458-5 "Об ответственном обращении с животными". Этот законопроект 23 марта 2011 г. был рассмотрен и принят в первом чтении Государственной Думой. Решением этой палаты Федерального Собрания документ был включен в примерную программу рассмотрения на апрель 2015 г., ответственным органом определен Комитет Государственной Думы по природным ресурсам, природопользованию и экологии. Как видно уже по названию, данный законопроект не охватывает всего комплекса проблем, который я обозначил в нашей беседе.

Несколько позже обсуждался схожий проект федерального закона "Об ответственном отношении к домашним животным и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации". Этот законопроект был подготовлен и вносился в Государственную Думу Законодательным Собранием города Санкт-Петербурга. Правительство РФ в своем заключении (от 12 декабря 2014 г. N 8360п-П9) не поддержало законопроект в представленной редакции и указало, что "нормы, предлагаемые законопроектом, целесообразно проработать в рамках подготовки проекта N 458458-5 к рассмотрению Государственной Думой во втором чтении" Основание для такого вывода - "схожесть предмета регулирования" в двух предлагаемых проектах.

Совсем недавно возник проект федерального закона "О содержании собак в Российской Федерации". Этот документ внесен по инициативе нескольких депутатов Государственной Думы. Анализ проекта приводит к выводу об отсутствии в нем и сопровождающей его пояснительной записке внятного концептуального обоснования предлагаемых норм, равно как и отсутствии обоснования выбора столь узкого предмета и чрезмерно жесткого способа регулирования. Очевиден односторонний, запретительный подход, используемый в проекте закона с явно выраженным акцентом на изначально существующий реальный и возможный (потенциальный) вред ввиду нахождения вблизи человека домашнего животного (собаки).

Объединяет все упомянутые проекты то, что они появились на свет не благодаря плановой нормотворческой работе, а в порядке реализации своего права субъектами законодательной инициативы. Я ни в коей мере не критикую ни само это право, ни процедуры его реализации. Важно другое: если работа над созданием федерального закона имела бы плановый характер, или законодательная инициатива исходила от Президента РФ, то законопроект стал бы более подготовленным к принятию в качестве федерального закона и реализация идеи правового регулирования рассматриваемых отношений возможно, уже состоялась бы.

Оценивая современный отечественный опыт федерального нормотворчества, безусловно, следует приветствовать само стремление к законодательному урегулированию отношений по поводу животных, не являющимися объектами животного мира. Однако по последнему из названных законопроектов, даже не касаясь его содержательной и технико-юридической стороны, нельзя не отметить, что сфера (предмет) его регулирования ограничивается только одним видом домашних животных - собаками. Роль такого или подобного ему федерального закона для правовой системы страны будет отрицательной, так как создаст прецедент излишней детализации предмета регулирования. При такой логике законодателя может возникнуть необходимость в отдельных федеральных законах о кошках, аквариумных рыбах, певчих и иных птицах в клетках, хомячках, декоративных кроликах, морских свинках и т.д.

Повторюсь еще раз: федеральный закон должен быть комплексным, охватывать всех животных, не отнесенных к объектам животного мира, включая вопросы их содержания, использования и охраны. В этом федеральном законе животные должны быть юридически определены и классифицированы на виды (группы). Именно в таком нормативном правовом акте должны получить свое развитие имеющиеся в международном праве и российском гражданском, административном, уголовном законодательстве нормы-принципы и декларации о гуманном отношении, запрете на проявление жестокости к животным. Важно, чтобы лучший опыт правового регулирования, имеющийся в зарубежных странах, субъектах Российской Федерации и муниципальных образованиях был обобщен и учтен в федеральном законе. На его основе и в соответствии с ним должно осуществляться становление и развитие соответствующего законодательства и практики его применения на федеральном, региональном и муниципальном уровнях.

По моему убеждению, обозначенный правовой вакуум в федеральном регулировании отношений, субъектами которых являются физические, юридические лица, а также государство, органы государственной власти и органы местного самоуправления, общественные организации, а объектом (предметом) - животные всех видов (групп), не находящиеся в состоянии естественной свободы, и соответственно, не относящиеся к объектам животного мира есть результат отсутствия явно выраженного интереса государства и политической воли к переходу на цивилизованный уровень развития рассматриваемых отношений.

А значит, представителям органов власти, научной общественности и зоозащитникам, которые сейчас почти не взаимодействуют друг с другом, следует действовать консолидировано и, используя различные возможности, в том числе институты гражданского общества, работать на то, чтобы этот интерес сформировался и трансформировался в политическую волю.

В заключение хотелось бы пригласить всех, кто заинтересован в решении обозначенных проблем, принять участие в научно-практической конференции "Законодательное обеспечение охраны животных", проведение которой запланировано в апреле 2016 г. в Институте законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ. И напомнить историческую фразу Махатмы Ганди: "Величие и моральный прогресс нации можно измерить тем, как эта нация относится к животным".