Практика Европейского Суда по правам человека по защите трудовых и пенсионных прав граждан (Е. Сыченко, "Административное право", N 1, I квартал 2014 г.)

Практика Европейского Суда по правам человека по защите трудовых и пенсионных прав граждан

Ратификация Россией Европейской конвенции о правах человека (далее - Конвенция) ознаменовала новый период в развитии российской правовой системы. За прошедшие 15 лет решения Европейского суда по правам человека (далее - ЕСПЧ) прочно вошли в категорию правовых актов, определяющих направление развития прав человека в XXI веке. Цель настоящей статьи - показать, что Европейский суд является также инструментом защиты трудовых и пенсионных прав граждан. Автор утверждает, что правовые позиции ЕСПЧ могут выступать основанием такой защиты в национальных судах.

Признанная Россией юрисдикция Европейского Суда по правам человека по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случаях их предполагаемого нарушения Российской Федерацией*(1) дает нам основание рассматривать решения ЕСПЧ по трудовым и пенсионным спорам как источник российского права.

Если подходить к определению обязательности практики Европейского Суда в российской правовой системе путем прямого толкования норм Конституции РФ (ч. 4 ст. 15) и ст. 32 Европейской конвенции, то правовые позиции ЕСПЧ, выраженные в решениях против иных стран, также должны иметь обязательное значение для российской правоприменительной практики постольку, поскольку содержат толкование органа, за которым Российская Федерация признала право толковать конвенцию при ее подписании.

В связи с этим ниже будут рассмотрены подходы Европейского Суда к решению дел, вытекающих из трудовых отношений и отношений социального страхования, выраженные как в решениях против России, так и против других стран.

Дискриминация

Обращаясь к практике Европейского Суда в области дискриминации, отметим, что собственно споры о дискриминации в трудовых отношениях или отношениях социального обеспечения редки. Ст. 14 Европейской конвенции запрещает дискриминацию, но распространяется лишь на права, перечисленные в самой конвенции. Поэтому в тех немногих делах о дискриминации в сфере труда Суд выносит решения, опираясь на нормы о праве на уважение частной жизни (ст. 8), как, например, в деле Константина Маркина против России, или право лица на свободу религии (ст. 9, дело Eweida and Others v. the United Kingdom*(2)), право на свободу ассоциаций (ст. 11, дело "Даниленков и другие против России").

Суд определяет дискриминацию как разное обращение к людям, находящимся в одинаковых ситуациях без объективного и разумного оправдания. Кроме того, в решении по делу Thlimmenos v. Greece*(3) Суд установил, что дискриминацией также считается отказ государства "по-разному обращаться с лицами, ситуации которых существенно отличаются". Отсутствие объективного и разумного оправдания (no objective and reasonable justification) означает, что различие в обращении не преследует "законную цель" или нет "разумной соразмерности между используемыми средствами и преследуемой целью"*(4).

Суд также отмечает, что государства пользуются определенной свободой усмотрения в оценке того, оправдана ли разница в обращении и в какой степени.

Разница в обращении, как первый критерий дискриминации, выявляется Судом при помощи сравнения с положением других лиц в аналогичной ситуации. Для подобного сравнения важным фактором является установление аналогичности ситуаций, в которых находятся сравниваемые лица*(5). Правило о распределении бремени доказывания в делах о дискриминации - это одно из важных положений в практике Европейского Суда, обеспечивающее наибольшую эффективность рассмотрения подобных дел. Согласно прецедентам ЕСПЧ, в случае, если заявитель доказал разницу в обращении, государство-ответчик должно доказать, что эта разница была оправдана и не является дискриминацией*(6).

Практика рассмотрения дел о косвенной дискриминации в практике ЕСПЧ должна быть особенно интересна для российских юристов, поскольку эта категория отсутствует в российской юриспруденции. Согласно толкованию Международной организации труда, Конвенция N 111 о дискриминации в области труда и занятий распространяется как на прямую, так и косвенную дискриминацию*(7). Таким образом, теоретически представляется возможным требовать судебной защиты от косвенной дискриминации на основании норм Конвенции МОТ N 111, апеллируя к правовым позициям ЕСПЧ.

Косвенная дискриминация понимается ЕСПЧ как разница в обращении, выраженная в таком эффекте нейтральной политики или меры, который наносит несоразмерный вред определенным группам людей*(8).

Анализ прецедентного права ЕСПЧ*(9) позволяет нам определить порядок судебного рассмотрения в делах о косвенной дискриминации, в котором особое внимание уделяется эффектам нейтральных правил, которые должны значительно более негативно влиять на заявителя. При определении значительности негативных последствий реализации нейтральных норм Суд использует статистические данные, сравнивая в данными воздействия тех же норм на иные группы лиц*(10). Затем, в случае установления факта косвенной дискриминации, Суд решает, были ли у нейтрального правила, имеющего косвенный дискриминационный эффект, обоснованные и объективные обоснования (reasonable and objective justification). Как уже отмечалось, такое обоснование имеет место, если различие в обращении преследуют законную цель и если существует разумная соразмерность между используемыми средствами и преследуемой целью*(11).

Рассмотрим дело о дискриминации в области трудовых и связанных с ними отношений против России: дело "Даниленков и другие против России"*(12).

Заявители были сотрудниками ЗАО "Морской торговый порт Калининград" и членами профсоюзной организации Российского профсоюза докеров (РПД) и обжаловали дискриминационные действия работодателя по отношению к членам профсоюза, в результате которых численность профсоюза сильно уменьшилась. ЕСПЧ сделала очень важный для российской практики вывод о том, что государства обязаны в соответствии со статьями 11 и 14 Конвенции устанавливать судебную систему, которая бы обеспечила реальную и эффективную защиту от антипрофсоюзной дискриминации. Суд установил, что Российская Федерация не выполнила этого обязательства, и признал нарушения статьи 14 Конвенции в сочетании со статьей 11.

Полагаем, что сформулированная здесь Судом правовая позиция о необходимости формирования государством судебной системы, которая бы обеспечила реальную и эффективную защиту от антипрофсоюзной дискриминации, применима в целом к делам о дискриминации, вытекающей из трудовых отношений или отношений социального страхования. Несмотря на то что с момента подачи жалобы в Европейский Суд законодательство России изменилось и возможность обжалования дискриминационных действий теперь четко закреплена в Трудовом кодексе РФ, это дело не утратило своей актуальности. Ведь в России до сих пор не обеспечивается реальная и эффективная защита от дискриминации. В структуре судебной статистики России споры о дискриминации отсутствуют как класс, при этом в США за 2012 год было зарегистрировано 99 412 заявлений о дискриминации*(13), трудовые трибуналы Великобритании за период с апреля 2011 по март 2012 рассмотрели 201228,550 подобных заявлений*(14).

Полагаем, что проблемы эффективности могут быть решены при условии изменения Гражданско-процессуального законодательства. Российское законодательство, следуя практике Европейского Суда, могло бы принять нормы о переходе бремени доказывания к работодателю в спорах о дискриминации, о возможности использования статистики в качестве доказательства, о защите от косвенной дискриминации.

Незаконные увольнения

Очевидно, что Европейская конвенция не содержит норм, посвященных порядку или основаниям расторжения трудового договора или отстранению. При этом Европейский Суд в некоторых делах признавал увольнение и отстранение работников противоречащими Конвенции, опираясь при этом на нормы ст. 8 о защите частой и семейной жизни (Obst v. Germany *(15), Schuth v. Germany *(16), Lustig-Prean and Beckett v. United Kingdom *(17)), ст. 9 о свободе вероисповедания (Eweida and Others v. the United Kingdom *(18)), ст. 10 о свободе мысли (Vogt v. Germany *(19)), ст. 11 о свободе собраний (Palomo Sanchez a.o. v. Spain *(20)), часто в соединении со ст. 14 о запрете дискриминации.

В деле I.B. v. Greece*(21) заявитель просил признать увольнение в связи с тем, что коллегам стало известно о его инфицировании, противоречащим Европейской конвенции. В частности требование было основано на заявленных нарушениях ст. 8 об уважении к частной жизни, объединенной со статьей 14 о запрете дискриминации. Суд признал нарушение норм Конвенции Грецией, поскольку заявитель, незаконно уволенной из частной компании, не получил должной защиты прав в национальном суде. Суд разъяснил, что понятие "частной жизни" не подлежит исчерпывающему определению, охватывает физическую и моральную неприкосновенность человека (пар. 67).

Полагаем, что в этом деле важно признание Судом нарушения конвенции в условиях, когда оспариваемые нарушения имели место в частной компании, что, на наш взгляд, расширяет возможности обжалования незаконных действий российских работодателей.

В рассмотренных Европейским Судом делах о незаконных увольнениях особняком стоит недавнее дело о судье Верховного Суда Украины. В решении по делу Александра Волкова против Украины*(22) Суд продемонстрировал наиболее широкий подход к защите социальных прав и впервые в своей практике непосредственно принял решение о восстановлении незаконно уволенного работника.

Суд указал, что, несмотря на традиционное предоставление выбора конкретной меры восстановления прав государству-ответчику, в некоторых случаях она может быть определена непосредственно ЕСПЧ. Учитывая исключительность обстоятельств дела и необходимость прекратить нарушение прав заявителя, Суд обязал государство-ответчика обеспечить восстановление заявителя в должности судьи Верховного Суда в кратчайшие сроки.

Полагаем данное решение в своем роде революционным, ведь, учитывая связанность ЕСПЧ своими предыдущими решениями, заявители теперь могут в исключительных обстоятельствах просить ЕСПЧ непосредственно о восстановлении в должности. Исключительным обстоятельством может быть в том числе признанная Европейским Судом неэффективность национальной судебной защиты.

Назначение и выплата социальных пособий и пенсий

Европейский Суд довольно часто рассматривает заявления о незаконном отказе в выплате какого-либо социального пособия или пенсии. При обжаловании подобных нарушений, очевидно вытекающих из социальных прав граждан, прямо не предусмотренных в Европейской конвенции, заявители ссылаются на ст. 1 Протокола 1 о защите собственности.

В деле M ller v. Austria*(23) Суд отметил, что обязательство по уплате взносов в фонды социального страхования может при определенных обстоятельствах привести к возникновению права собственности на часть полученных таким образом средств и, следовательно, может подлежать защите в соответствии со ст. 1 Протокола 1. Более широкое толкование нормы о защите собственности при рассмотрении дел, связанных с социальными пособиями или пенсиями, было дано впервые в деле Gaygusuz Austria*(24). В данном деле заявитель обжаловал отказ в назначении чрезвычайной выплаты (emergency payment) в соответствии с законом о страховании на случай безработицы, обусловленный отсутствием австрийского гражданства. Суд посчитал, что право на получение чрезвычайной помощи является имущественным правом настолько, насколько это предусмотрено применяемым в деле законодательством. Поэтому ст. 1 Прокола 1 является применимой к защите такого права без необходимости исключительного установления связи между правом на получение подобной помощи и обязанностью по уплате налогов или сборов.

В решении по делу Stec and Others v. UK*(25) Европейский Суд отметил, что при создании государством пенсионной системы вытекающие из нее индивидуальные права и интересы относятся к сфере действия данной нормы вне зависимости от уплаты взносов и средств, за счет которых финансируется пенсионная система.

В этом деле заявители обжаловали нормы законодательства об установлении разного пенсионного возраста в зависимости от пола лица. Интересно отметить, что заявителями по делу выступили, как мужчины, так и женщины. В частности, гр-ка Стек обжаловала разницу в возрасте выхода на пенсию в связи с тем, что выплаты в связи производственной травмой были заменены ей на выплату пенсии раньше, чем мужчине, будь он в аналогичной ситуации.

Суд признал, "что разница в возрасте для выхода на пенсию для мужчин и женщин была первоначально установлена государством для улучшения менее благоприятного экономического положения женщин"*(26). Решения правительства Соединенного Королевства о конкретных сроках и средствах устранения этого неравенства, которое планируется упразднить к 2020 году, не были столь вопиюще необоснованными и потому не превысили предел усмотрения.

Полагаем, что стремление государства-ответчика к установлению единого возраста выхода на пенсию, учитывая все большее участие женщин в трудовой деятельности, было существенным основанием для отказа в удовлетворении требований заявителей. В связи с этим можно предположить, что в случае подачи аналогичной жалобы против Российской Федерации в момент, когда большинство стран Европы установят единый пенсионный возраст, Европейский Суд мог бы снова признать традиционную для России разницу в пенсионном возрасте "гендерным предрассудком".

В деле К. Маркина против России Европейский Суд признал нарушение Правительством РФ ст. 14 и ст. 8 Европейской конвенции, поскольку законодательство не предоставляло мужчинам-военнослужащим равного с женщинами-военнослужащими права на отпуск по уходу за ребенком. Суд обратил внимание на то, что право на отпуск по уходу за ребенком принадлежит всем гражданам без какого-либо различия по признакам пола или профессии.

Суд признал устаревшим решение по делу Petrovic v. Austria*(27), вынесенное в 1998 году, когда непредставление отцу ребенка родительского пособия (parental leave allowance) было признано соответствующим Конвенции, поскольку была отмечена общая поступательная тенденция распространения традиционно материнских прав на отцов ребенка. В решении по делу Маркина, помимо норм Конвенции МОТ, была учтена практика других европейских стран, большинство из которых предоставляют военнослужащим отпуск по уходу за ребенком вне зависимости от их пола. Таким образом, Суд еще раз подчеркнул динамичность Конвенции и ее толкования.

Мы полагаем, что это решение по сути своей революционное, поскольку Суд истолковал право на отпуск по уходу за ребенком как часть права на уважение частной и семейной жизни, чем, на наш взгляд, открыл возможную дорогу для обжалования нарушений других прав не только в области социального обеспечения, но и трудового права.

Свобода объединения

Право на объединение, гарантированное ст. 11 Конвенции, трактуется довольно широко в практике Европейского Суда. Для большей ясности выделим в судебном понимании свободы объединения в профсоюзы несколько элементов:

1. Работник должен быть свободен в принятии решения о вступлении или невступлении в профсоюз, не подвергаясь санкциям или возможным иным негативным последствиям*(28).

2. В деле National Union of Belgian Police*(29) Суд установил обязанность государств разрешать профсоюзную деятельность и создавать условия для ее осуществления.

3. Запрет соглашений о принятии на работу лишь членов профсоюза (closed-shop agreements) был установлен в решении по делу SORENSEN AND RASMUSSEN v. DENMARK*(30)

4. Право профсоюза быть услышанным работодателем было закреплено в решении по делу Wilson, National Union of Journalists and Others v. The UK.*(31)

5. Право на коллективные переговоры было окончательно признано в деле Demir and Baykarav. Turkey*(32).

6. Свобода работодателя вступать или не вступать в объединение работодателей было сформулировано Судом в деле Vordur Olafsson v. Iceland (application no. 20161/06).

7. Свобода профсоюза выбирать своих членов была закреплена в решении по делу Associated Society of Locomotive Engineers and Firemen v. The United Kingdom*(33).

8. Право не подвергаться дискриминации за свой выбор в использовании права на защиту через профсоюз. В деле "Даниленков и другие против России", рассмотренном нами в параграфе, посвященном дискриминации, Европейский Суд подчеркнул, что защита от дискриминации должна быть реальной и эффективной.

Статья 11 Конвенции о свободе объединения в некоторых делах рассматривается Судом в соединении со ст. 10 о свободе выражения мнения и таким образом является основой для защиты свободы выражения профсоюзов.

В деле Vellutini and Michel v. France*(34) Суд рассмотрел вопрос о свободе выражения профсоюзных лидеров и признал, что в рамках осуществления профсоюзной деятельности допустимо широкое толкование свободы выражения мнения в отношении публичных лиц - работодателей. При этом Суд признал важным связь распространяемой информации с целями профсоюза и направленность критики на конкретное лицо, осуществляющее функции работодателя. Указанные выше элементы отсутствовали в деле SZIMA v. HUNGARY*(35), и ЕСПЧ постановил, что уголовное преследование профсоюзного лидера полиции за размещении на сайте профсоюза критических и оскорбительных комментариев деятельности полиции не противоречит нормам Конвенции.

Но даже при защите интересов работника свобода выражения мнения должна быть ограничена необходимостью защиты достоинства заинтересованных лиц, как постановил Суд в деле Palomo Sanchez a.o. v. Spain*(36).

Заключение

Несмотря на обязательность позиций Европейского Суда, российские суды (за исключением КС РФ) чрезвычайно редко обращаются к практике ЕСПЧ, что было отмечено Конституционным Судом и обосновано национальной правовой традицией непринятия судебного прецедента как источника права, а также отсутствием официального перевода решений ЕСПЧ на русский язык*(37). При этом, как показывает опыт НПО "Сутяжник", частое обращение юристов к практике Европейского Суда в документах, подаваемых ими в судебные органы, постепенно продвигает стандарты ЕСПЧ в судебную практику России.*(38) Опыт коллег из НПО "Сутяжник" убеждает нас в том, что теоретическая обязательность подходов ЕСПЧ к защите прав человека может стать практической только при активном ее применении юристами при обращении в Суд и другие правоприменительные органы. В связи с этим выражаем надежду, что приведенная выше информация о подходах Европейского Суда к разрешению дел, вытекающих из трудовых отношений или отношений социального страхования, будет полезна для практиков.

Е. Сыченко,

докторант кафедры европейского социального

права Университета Катании (Италия)

"Административное право", N 1, I квартал 2014 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Федеральный закон РФ от 30 марта 1998 года N 54-ФЗ "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней" // "Собрание законодательства РФ", 06.04.1998, N 14, ст. 1514. См. также постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 июня 2013 г. N 21 "О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней" // "Российская газета" 5 июля 2013 г., Федеральный выпуск N 6121.

*(2) ECtHR, Eweida and Others v. the United Kingdom (No. 48420/10), 15 January 2013.

*(3) ECtHR, Thlimmenos v. Greece [GC] (No. 34369/97), 6 April 2000, para. 44, а также, ECtHR, Pretty v. UK (No. 2346/02), 29 April 2002, para. 88.

*(4) См. p. 81 ECtHR, Andrejeva v. Latvia [GC] (No. 55707/00), 18 February 2009 или D.H. and Others v. The Czech Republic [GC], no. 57325/00, §§ 175 и 196, ECTHR 2007.

*(5) ECtHR, Carson and Others v. UK [GC] (No. 42184/05), 16 March 2010.

*(6) См., например, пар. 78 решения по делу I.B. c. GREECE. ECtHR, I.B. c. GREECE (no 552/10) 03/10/2013.

*(7) Руководство МОТ по разработке трудового законодательства: http://www.ilo.org/legacy/russian/dialogue/ifpdial/llg/ (доступ 28.10.2013).

*(8) ECtHR, Opuz v. Turkey (No. 33401/02), 9 June 2009, para. 183; ECtHR, Zarb Adami v. Malta (No. 17209/02), 20 June 2006, para. 80.

*(9) See Handbook on European non-discrimination law // European Union Agency for Fundamental Rights, European Court of Human Rights - Council of Europe, 2011. P. 29-31.

*(10) См., например, ECtHR, Hoogendijk v. the Netherlands (no. 58641/00) First section Decision as to the admissibility, application declared inadmissible. ECtHR, или Hugh Jordan v. The United Kindom (no. 24746/94) 4 May 2001, ECtHR, Zarb Adami v. Malta (no. 17209/02) 20/06/2006.

*(11) См., например, Oddny Mjoll Arnardottir, Non-discrimination Under Article 14 ECHR: the Burden of Proof // Scandinavian Studies in Law 51, 13-39.

*(12) ECtHR, DANILENKOV AND OTHERS v. RUSSIA (no. 67336/01) 30 July 2009.

*(13) Данные о дискриминации в трудовых отношениях в частном секторе за 2012 налоговый год: U.S. Equal Employment Opportunity Commission Press release PRESS RELEASE 1-28-13. Available at: http://www.eeoc.gov/eeoc/newsroom/release/1-28-13.cfm (доступ 10.07.2013).

*(14) Employment Tribunals and EAT Statistics, data from April 2011 till March 2012, available at https://www.gov.uk/government/uploads/system/uploads/attachment_data/file /218497/employment-trib-stats-april-march-2011-12.pdf (доступ 08.07.2013).

*(15) ECtHR, Obst v. Germany(no. 425/03), 23 September 2010.

*(16) ECtHR, Schuth v. Germany (N 1620/03) 23.9.2010.

*(17) ECtHR, LUSTIG-PREAN AND BECKETT v. THE UNITED KINGDOM (31417/96; 32377/96) 27 September 1999.

*(18) ECtHR, Eweida and Others v. the United Kingdom (N 48420/10) 15.1.2013.

*(19) ECtHR, Vogt v. Germany (17851/91) 26.09.1995.

*(20) PALOMO SANCHEZ AND OTHERS v. SPAIN (28955/06.) 12/09/2011.

*(21) ECtHR, I.B. v. GREECE (552/10) 03/10/2013.

*(22) ECtHR, Oleksandr Volkov v. Ukraine (N 21722/11), 9.01.2013.

*(23) Eur. Comm. HR, no. 5849/72, Mller v. Austria Comm. Report, 1.10.1975, D.R. 3, p. 25.

*(24) ECtHR, Gaygusuz v. Austria (No 17371/90) 16-09-1996.

*(25) Stec and Others v. UK (No 65731/01 and 65900/01), 12 April 2006.

*(26) Цит. по Ана Гомез Хередеро, Социальное обеспечение как право человека. Защита, предлагаемая Европейской конвенцией по правам человека. Совет Европы, 2007, с. 39.

*(27) ECtHR, Petrovic v. Austria (20458/92) 27-03-1998.

*(28) ECtHR, Young, James and Webster v. the United Kingdom (7601/76 7806/77) 13/08/1981.

*(29) ECtHR,National Union of Belgian Police v. Belgium (4464/70) 07-10-1974 (пар. 39).

*(30) ECtHR, Sorensen and Rasmussen v. Denmark (52562/99 and 52620/99).

*(31) ECtHR, WILSON, NATIONAL UNION OF JOURNALISTS AND OTHERS v. THE UNITED KINGDOM (30668/96 30671/9630678/96) 02/07/2002).

*(32) ECtHR, Demir and Baykara v. Turkey (no. 34503/97), § 65-86, 12 November 2008.

*(33) ECtHR, Associated Society of Locomotive Engineers and Firemen v. The United Kingdom (11002/050) 27/02/2007.

*(34) ECtHR,Vellutini and Michel v. France (N 32820/09) 06-10-2011.

*(35) ECtHR, SZIMA v. HUNGARY (no. 29723/11), 9 October 2012.

*(36) PALOMO SANCHEZ AND OTHERS v. SPAIN (28955/06.) 12/09/2011.

*(37) Report of the Constitutional Court of the Russian Federation for the XVIth Congress of the Conference of European Constitutional Courts. Available at: http://www.vfgh.gv.at/cms/vfghkongress/downloads/landesberichte/LB-Russie -EN.pdf (доступ 24.10.2013).

*(38) См. Anton Burkov, The Impact of the European Convention on Human Rights on Russian Law: Legislation and Application in 1996-2006. Stuttgart, 2007. с. 56-58.