"Преступление и наказание. Об актуальных проблемах российского уголовного законодательства" (интервью с А. Рарогом, заведующим кафедрой уголовного права МГЮА им. О.Е. Кутафина, доктором юридических наук, профессором, заслуженным деятелем науки РФ, почетным юристом г. Москвы) (В. Тресков, "Юрист спешит на помощь", N 3, март 2014 г.)

"Преступление и наказание. Об актуальных проблемах российского уголовного законодательства" (интервью с А. Рарогом, заведующим кафедрой уголовного права МГЮА им. О.Е. Кутафина, доктором юридических наук, профессором, заслуженным деятелем науки РФ, почетным юристом г. Москвы)

В Московском государственном юридическом университете им. О.Е. Кутафина (МГЮА) состоялась одиннадцатая Международная научно-практическая конференция "Уголовное право: стратегия развития в ХХI веке". В ее работе приняли участие более 160 участников из разных регионов России, а также зарубежных стран (Германии, Белоруссии, Украины, Молдавии). Были рассмотрены актуальные проблемы российского законодательства в области уголовного права. Наибольшее внимание участников конференции было привлечено к проблеме системности отечественного уголовного законодательства, а также к вопросам его применения.

О наиболее актуальных проблемах уголовного права в России с инициатором конференции - заведующим кафедрой уголовного права МГЮА им. О.Е. Кутафина, доктором юридических наук, профессором, заслуженным деятелем науки РФ, почетным юристом г. Москвы А.И. РАРОГОМ - беседует корреспондент Василий Тресков.

- Алексей Иванович, на конференции был сделан глубокий анализ современного отечественного законодательства в области уголовного права. Хотелось бы услышать Ваше мнение о нынешнем состоянии российского уголовного права.

- В целом законодательство в этой сфере активно развивается, обогащается новыми нормативами, это не может не радовать ученых-правоведов, но при этом нельзя закрывать глаза на ряд негативных тенденций в развитии отечественного уголовного законодательства.

- А что конкретно вызывает у Вас беспокойство?

- Одну из негативных тенденций современного российского законотворчества в сфере уголовного права можно определить как спонтанность и субъективизм в принятии уголовно-политических решений. Изменения в Уголовный кодекс РФ вносятся без широкого научного обсуждения, поэтому часто оказываются неожиданными, а их социальная обусловленность - весьма сомнительной.

Например, Федеральным законом от 21.07.2011 N 253-Ф3 кодекс был дополнен ст. 151.1 "Розничная продажа несовершеннолетним алкогольной продукции". Не отрицая необходимости противодействовать этому явлению, отметим бросающиеся в глаза недостатки данной нормы. Во-первых, она означает возврат к отвергнутой еще в 2003 году административной преюдикции. Во-вторых, в ней используется неопределенное с точки зрения уголовного права понятие "розничная продажа".

В-третьих, непонятно, почему законодатель установил уголовную ответственность только за розничную продажу спиртного несовершеннолетним, оставив без внимания оптовую продажу. Видимо, недостаточная социальная обусловленность уголовной ответственности за данное деяние в совокупности с недостатками новой нормы послужили причинами отсутствия судебной практики по применению этой статьи УК РФ.

Другой пример. В соответствии с Федеральным законом от 07.12.2011 N 420-ФЗ утратила силу ст. 188 УК РФ ("Контрабанда"), и одновременно появились ст. 226.1 (о контрабанде оружия) и 229.1 (о контрабанде наркотиков). Но поскольку законодатель намеревался декриминализировать только контрабанду, подпадающую под действие ч. 1 ст. 188 УК РФ, возникла необходимость куда-то пристроить контрабанду стратегически важных сырьевых ресурсов и культурных ценностей. Не имея лучшего решения, законодатель включил их в число предметов контрабанды, предусмотренной ст. 226.1 УК РФ, нарушив тем самым принцип классификации преступлений по признаку объекта.

Но на этом "контрабандная эпопея" не закончилась. Законодатель осознал, что опасность контрабанды не ограничивается только оружием, наркотиками, стратегически важными товарами и ресурсами и культурными ценностями, и включил в кодекс (но уже в гл. 22) ст. 200.1 ("Контрабанда наличных денежных средств и (или) денежных инструментов"). Не прошло и недели, как кодекс пополнился ст. 258.1 о незаконной добыче и обороте особо ценных видов диких животных и водных биологических ресурсов, контрабанду которых тоже нельзя оставить без уголовно-правового внимания. И тем же законом (от 02.07.2013 N 150-ФЗ) названные животные и ресурсы пополнили перечень предметов контрабанды в ст. 226.1, хотя и их контрабанда не имеет отношения к общественной безопасности.

Удивительна в плане принятия уголовно-политических решений метаморфоза с уголовной ответственностью за клевету. В 2011 году "в верхах" сложилось мнение, что для борьбы с клеветой и оскорблением вполне достаточно гражданско-правовых инструментов, поэтому уголовная ответственность за них нецелесообразна. 7 декабря 2011 г. ст. 129 ("Клевета") и 130 ("Оскорбление") утратили силу, хотя специальные виды оскорбления (ст. 297 "Неуважение к суду" и ст. 319 "Оскорбление представителя власти") сохранились. Но прошло немного времени, и законодатели решили, что без уголовной ответственности эффективно бороться с клеветой невозможно. И тут же Федеральным законом от 28.07.2012 N 141-ФЗ были восстановлены и общий (ст. 128.1 "Клевета"), и специальный (ст. 298.1 "Клевета в отношении судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, лица, производящего дознание, судебного пристава") составы клеветы. Правда, общего состава оскорбления не восстановили, поэтому его специальные составы сиротствуют в Уголовном кодексе России без общего состава и без легальной дефиниции.

Другую тенденцию развития российского уголовного законодательства можно определить как ужесточение строгости наказания в социальной сфере.

Так, ужесточены нормы против взяточничества. Однако карающий меч Фемиды был направлен отнюдь не на взяткополучателя. Получение взятки наказывается точно так же, как и в 1997 году, если не принимать во внимание дифференциацию наказания в зависимости от суммы взятки (выделение взятки в значительном и в особо крупном размере). Таким образом, ужесточены меры уголовной ответственности против взяткодателя за счет включения в ст. 291 УК РФ дополнительных квалифицирующих признаков, а также против посредника во взяточничестве, и посредничество теперь наказывается строже, чем дача взятки.

Но и здесь есть "белые пятна", не учтенные законодателями. При крупном размере взятки посредничество во взяточничестве (как и получение взятки) наказывается лишением свободы на срок от 7 до 12 лет, тогда как дача взятки - лишением свободы на срок от 5 до 10 лет. Обещание или предложение посредничества во взяточничестве (независимо от наличия или отсутствия квалифицирующих признаков) может обернуться лишением свободы на срок до 7 лет, тогда как реальное посредничество при отсутствии квалифицирующих признаков вообще не наказуемо, а при значительном размере взятки наказывается лишением свободы максимум на 5 лет.

Таким образом, можно говорить, что изменения в Уголовный кодекс нередко вносятся с нарушением требования системности уголовного закона. Так, Федеральным законом от 27.12.2009 N 377-ФЗ арест был исключен из системы наказаний, применяемых к несовершеннолетним. Тем не менее в ч. 2 ст. 54 кодекса до сих пор сохраняется положение о том, что арест не применяется к несовершеннолетним в возрасте до 16 лет (с явным намеком на то, что он может назначаться лицам в возрасте от 16 до 18 лет, что, конечно, противоречит закону). Федеральный закон от 07.12.2011 N 420-ФЗ исключил возможность замены арестом обязательных работ и исправительных работ в случае злостного уклонения от их отбывания. Однако это не отразилось на содержании ч. 1 ст. 54 УК РФ, где по-прежнему сохраняется положение о возможности замены обязательных работ и исправительных работ арестом.

- В последнее время законодатели вносят ряд поправок в Гражданский и Уголовный кодексы, направленные на борьбу с мошенничеством, которое превратилось в болезненную проблему для нашего общества. Насколько эффективны принятые меры по борьбе с этим негативным явлением?

- 29 ноября 2012 г. УК РФ пополнился шестью специальными составами мошенничества (Федеральный закон N 207-ФЗ). Не касаясь вопроса о социальной и юридической обоснованности этого решения, следует отметить, что санкции новых норм построены вопреки положениям Общей части кодекса. Согласно ч. 2 ст. 53.1 УК РФ принудительные работы, являясь альтернативой лишению свободы, не могут применяться самостоятельно, а только в порядке замены лишения свободы, назначенного судом. В нормах же о специальных видах мошенничества лишение свободы либо вообще не предусмотрено (ч. 1 всех статей, кроме ст. 159.4 УК РФ), либо предусмотрено на меньший срок, чем срок принудительных работ. Поэтому совершенно непонятен механизм назначения принудительных работ, например, на 5 лет, если максимальный срок лишения свободы составляет 4 года.

- Таким образом, можно говорить о том, что законопроекты недостаточно продуманно формируются на первоначальной стадии?

- Пожалуй, это существенная негативная тенденция законодательства в этой сфере. Она как раз заключается в недостаточной технической проработанности некоторых законопроектов.

Приведу еще пример в подтверждение моих слов. 29 февраля 2012 г. в порядке усиления борьбы с педофилией были внесены существенные изменения в гл. 18 УК РФ. Было включено примечание к ст. 131, в соответствии с которым, в частности, к насильственным действиям сексуального характера приравниваются развратные действия в отношении лица, не достигшего 12-летнего возраста. Можно согласиться с таким решением применительно к развратным действиям, заключающимся в контактах совершеннолетнего с половыми органами и даже с другими частями тела ребенка. Но как можно признать насильственными действиями сексуального характера развратные действия вербального характера или даже физические, но бесконтактные способы развращения малолетних жертв? Видимо, примечание к ст. 131 УК РФ является излишне категоричным.

Упомянутый закон признает особо квалифицирующим признаком высшего порядка наличие у лица, совершившего сексуальное преступление, судимости за ранее совершенное преступление против половой неприкосновенности несовершеннолетнего. В ст. 134 и 135 УК РФ этот признак использован очень некорректно. Об этом признаке говорится в ч. 6 ст. 134, которая, в точном соответствии с буквой закона, распространяется только на деяния, предусмотренные ч. 3 этой статьи (половое сношение с лицом в возрасте от 12 до 14 лет). При этом законодатель не учел, что это деяние вполне может быть совершено при наличии квалифицирующих признаков, предусмотренных ч. 4 (в отношении двух и более лиц) и ч. 5 (групповое преступление). Из-за этой законодательной ошибки возникает неразрешимая проблема: как квалифицировать половое сношение взрослого с подростком в возрасте от 12 до 14 лет, если имеют место упомянутые квалифицирующие признаки? По смыслу закона такие деяния нужно квалифицировать по ч. 6 ст. 134 УК РФ, предусматривающей названный в ней особо квалифицирующий признак. Однако для этого необходимо внести изменения в ч. 6 этой статьи, чтобы ее действие распространялось на все деяния, при которых потерпевшим является подросток в возрасте от 12 до 14 лет. Точно такая же ошибка допущена законодателем и в ч. 5 ст. 135 УК РФ, действие которой распространяется только на преступления, предусмотренные ч. 2 этой статьи, без учета квалифицирующих признаков, предусмотренных ч. 3 и 4 ст. 135 УК РФ.

- Резонансными были поправки в законодательство по борьбе с нетрезвыми водителями, но до сих пор не ясно, как они улучшили ситуацию в этом плане, ведь количество ДТП, совершенных нетрезвыми водителями, только возрастает.

- Законодатели не всегда четко осознают реалии жизни и иногда конструируют санкции по субъективным и научно не обоснованным соображениям.

В ч. 2, 4 и 6 ст. 264 УК РФ Федеральным законом от 07.12.2011 N 420-ФЗ был включен новый квалифицирующий признак - состояние опьянения при нарушении правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств. Вообще-то законодателю, несомненно, принадлежит право придавать определенным факторам значение обстоятельств, отягчающих наказание. И выглядело бы совершенно естественным включение в ст. 63 кодекса совершение преступления в состоянии опьянения. Но вряд ли объяснимо придание этому признаку квалифицирующего значения только при нарушении правил дорожного движения. Ведь не нужно специально доказывать, что пьяный летчик, пьяный судоводитель или пьяный оператор технических систем, являющихся источниками повышенной опасности, не менее, а скорее, более опасны, чем пьяный водитель автомобиля.

- Особое внимание законодатели в последнее время уделяют законодательным нормативам, направленным против терроризма... Согласно пакету законопроектов, внесенных в Госдуму, предлагается расширить полномочия ФСБ, увеличить наказание за теракты, ввести по ряду статей пожизненное заключение, а также ограничить суммы переводов при использовании платежных интернет-систем. Также в Госдуму поступил инициированный Правительством законопроект N 435716-6 "О внесении изменений в статью 207 Уголовного кодекса Российской Федерации и в статьи 150, 151 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации". Проект предусматривает усиление уголовной ответственности за заведомо ложное сообщение об акте терроризма. За указанное преступление, повлекшее крупный ущерб или иные тяжкие последствия, предложено наказывать штрафом в размере от 200 до 500 тыс. руб. или лишать свободы на срок до пяти лет. Все это свидетельствует о гражданской активности наших законодателей, которые пытаются с помощью законодательных мер противостоять террористическим угрозам.

- Все эти меры можно только приветствовать и констатировать, что законодательный процесс в сфере уголовного права совершенствуется. Идет постоянный поиск новых решений и обновления нормативов, которые должны соответствовать быстро меняющимся жизненным реалиям. Однако уже сейчас многие специалисты-практики считают, что контроль за интернет-платежами вряд ли гарантирует успех в борьбе с терроризмом, потому что источники финансирования - это, как правило, наличные, которые везут в тайниках в машинах с Кавказа и обналичивают через центры и банки, которые работают под "крышей" организованной преступности. Стоит, наверное, с ними разобраться, а не копаться в "Яндекс-кошельках". Введение же в Уголовный кодекс понятия "пропаганда терроризма" и ответственности за нее в первую очередь коснется СМИ: ограничит свободу слова и право свободно распространять информацию. Но, тем не менее, процесс в этой сфере не превращен в догму.

Отмечу, что борьба с терроризмом всегда была на переднем крае российского законодательства. Еще в декабре 2009 года ст. 205.1 УК РФ была дополнена ч. 3, устанавливающей ответственность за пособничество в совершении террористического акта. Помимо недостатков этой нормы, ранее уже отмечавшихся мной*(1), вызывает недоумение, по каким соображениям законодатель установил более строгое наказание для пособника (от 8 до 20 лет лишения свободы), если исполнитель того же преступления (террористического акта) подлежит наказанию в виде лишения свободы на срок от 8 до 15 лет. Трудно с точки зрения здравого смысла вообразить приговор, которым террорист, приведший в действие взрывное устройство, приговорен (по максимуму) к 15 годам лишения свободы, а пособник, предоставивший этому террористу материалы для изготовления взрывного устройства, осужден (тоже по максимуму) к 20 годам лишения свободы. Отечественный законодатель никогда не устанавливал более строгого наказания за пособничество совершению преступления, чем за его организацию, руководство им или непосредственное участие в нем. Наоборот, ч. 4 ст. 31 УК РФ свидетельствует о более снисходительном отношении к пособнику, чем к прочим соучастникам.

На этой позиции стоит и Верховный Суд РФ. Так, Судебная коллегия по уголовным делам в кассационном определении от 09.08.2012 N 48-О12-65 по делу одного из обвиняемых по данному виду преступлений подчеркнула, что "согласно общим нормам, закрепляющим положения об ответственности соучастников преступления (гл. 7 УК РФ), действия пособника представляют меньшую степень общественной опасности, нежели действия исполнителя этого преступления". Следовательно, установление в ч. 3 ст. 205.1 УК РФ более строгого наказания за пособничество совершению преступлений террористического характера, чем за непосредственное исполнение теракта, следует рассматривать как явную законотворческую ошибку, вытекающую из недооценки степени общественной опасности терроризма.

Подводя итоги сказанному, скажу, что отмеченные негативные тенденции в развитии отечественного уголовного законодательства отнюдь не исчерпывают всех его недостатков. Поэтому работа над ошибками составляет важную часть деятельности законодателя. Не случайно, что наибольшее внимание участников конференции было привлечено к проблеме системности отечественного уголовного законодательства, а также к вопросам его применения. Во многих выступлениях делался вывод о разрушении системы действующего УК РФ многочисленными федеральными законами, вносившими в него изменения и дополнения, об актуальности требований по его гармонизации. Многие выступавшие выражали сожаление о том, что законодатель не прислушивается к мнению ученых. Звучали и предложения о системном редактировании действующего кодекса и утверждения о необходимости разработки концепции (либо модели) нового Уголовного кодекса ведущими российскими учеными, а также о создании проекта нового Уголовного кодекса. Наиболее интересные доклады и предложения были опубликованы в сборнике "Уголовное право: стратегия развития в XXI веке", который был издан накануне конференции.

- В осеннюю сессию прошлого года депутаты Госдумы приняли около 200 законов. В эту весеннюю сессию планируется рассмотреть около 100 законопроектов, которые входят в перечень приоритетных. Как отметил Председатель Госдумы Сергей Нарышкин, депутаты намерены совершить качественный переход к новому уровню законотворческой политики, признав, что это непросто. Он сказал, что знает все сложности, "подводные камни" и привычки, сложившиеся в ходе многолетней парламентской и политической практики, которые сказываются на всех этапах законотворческой работы, включая планирование. Возможно, материалы вашей конференции могут стать хорошим подспорьем в этой работе. Намерены ли Вы направить эти материалы непосредственно в Госдуму и в Совет Федерации?

- Основные идеи, прозвучавшие на конференции, были сформулированы в документе, озвученном от имени МГЮА на "круглом столе", организованном Государственной Думой на площадке нашего университета, и переданы лично Сергею Евгеньевичу Нарышкину. Какое внимание уделят этому документы законодатели, покажет ближайшее будущее.

В. Тресков,

корреспондент

"Юрист спешит на помощь", N 3, март 2014 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: Рарог А.И. Законодательные атаки на устои уголовного права // Государство и право. 2013. N 1.