Юридические интересы и корпоративная собственность в системе российского гражданского права (А.В. Ульянов, "Право и экономика", N 11, ноябрь 2013 г.)

Юридические интересы и корпоративная собственность в системе российского гражданского права

1. Право собственности, понимаемое как субъективное гражданское право, является одной из ключевых категорий цивилистики.

В связи с этим рассмотрение методологических вопросов конструирования этого права представляется необходимым и обоснованным.

Примечательно, что А.В. Венедиктов определяет категорию права собственности на основе власти (воли) и интереса как элементов правового отношения [1, с. 35-42, 45]. При этом примат признается именно за интересом [1, с. 39], под которым понимается охраняемый законом интерес [1, с. 41].

Итак, юридический интерес является, на наш взгляд, одной из основных конструкций, определяющих понятие права собственности.

2. Однако юридический интерес является одной из спорных категорий в науке гражданского права и в системе гражданско-правового регулирования общественных отношений.

Несмотря на то что проблемы, связанные с этой категорией, имеют фундаментальное значение для гражданского права, законодатель, доктрина и практика до настоящего времени не сформулировали единого подхода к юридическому интересу. На наш взгляд, можно безошибочно признать разработку концепции юридического интереса как одну из первостепенных задач науки гражданского права.

3. Интерес, поскольку он определяет деятельность человека, должен восприниматься как явление социальное.

В философских трудах отмечено, что интерес социальный рассматривается как "...реальная причина социальных действий, событий, свершений, стоящая за непосредственными побуждениями - мотивами, помыслами, идеями и т.д. - участвующих в этих действиях индивидов, социальных групп, классов" [2].

Взаимосвязь между интересом, с одной стороны, и социальными действиями, с другой стороны, рассматривается как причинно-следственная связь.

Действительно, стремление владеть благами зависит от возможности удовлетворения потребностей и проявляется в целенаправленной деятельности субъектов, которая составляет суть интереса и является его органической структурной частью.

Необходимо отметить, что одной из характеристик причинно-следственной связи является отображение структуры причины в появившемся следствии [3]. Соответственно, содержание интересов проявляется в социальных действиях, совершенных при реализации этих интересов.

Применительно к правовой сфере в данном аспекте Г.В. Мальцев отмечает: "...невозможно представить себе действие юридической нормы без поддержки и сопровождения интересов людей, в сознании которых эта норма оказалась связанной с целями реального поведения" [4, с. 265].

Итак, взаимосвязь между интересом и правом представляет собой в философском смысле цепочку причинно-следственных связей.

4. Функционирование интереса, рассматриваемого как социальное явление и элемент цепи причинения, в системе социального взаимодействия не может иметь место без выражения интереса в объективированной форме.

Так, форма необходима любому социальному явлению в целях взаимодействия с другими социальными явлениями. Это более чем справедливо для правовой системы того или иного общества.

Представляется, что в рамках правовой системы данный интерес трансформируется в такое правовое явление, как юридический интерес.

Во-первых, человек не может реализовать свои интересы без привлечения общественных средств, в том числе юридических средств. Как считает Г.В. Мальцев, для субъекта важно, чтобы его интерес "...прошел через юридическую институциализацию..." [4, с. 777], "...чтобы тот или иной интерес стал законным, законодателю надо сделать больше, чем дозволить его; он должен институализировать порядок его реализации..." [4, с. 370].

Создавая юридическую норму, законодатель моделирует, "учреждает" юридический интерес, обеспечивая юридическую защиту формализованному, поставленному в определенные рамки, социальному явлению (интересу).

Во-вторых, регулируемые правом отношения являются отношениями волевыми. В данном аспекте интерес может пониматься как стимул: "Право регулирует общественные отношения путем влияния на сознание и волю субъектов этих отношений, представляя им и гарантируя свободу действий или же побуждая к определенному поведению" [5, с. 87, 88].

В соотношении между правом объективным и правом субъективным в механизме правового регулирования и в механизме реализации права юридический интерес способен стать тем юридическим средством, которое придает воле, будь то воля государства или воля индивида, юридические последствия. При этом гибкость юридического интереса смягчает формализм права.

Действительно, законодатель способен преобразовать в субъективные права все жизненные интересы, "пробивающие себе дорогу" в "законодательную материю", которые "в случае их соответствия сущности и принципам права, в целом можно назвать законными" [6, с. 69, 70].

В-третьих, интерес, воздействуя на волю, выраженную вовне посредством волеизъявления, преобразуется в юридическую конструкцию, именуемую юридическим интересом.

В этом смысле важной представляется позиция М.В. Першина, согласно которой юридический интерес признается категорией права, которая "...применяется для обозначения не самих интересов, а определенных конструкций...".

При этом речь идет "...о юридическом содержании правового интереса как единства социального интереса и правовой формы". Более того, юридический интерес "...своим функциональным назначением является определением для субъекта меры его возможного поведения..." [7, с. 40, 114, 174].

5. Признание категории "юридический интерес" юридической конструкцией влечет обязательное рассмотрение этой категории в качестве юридической формы.

Сущностные признаки юридической формы как правового явления были отмечены О.А. Красавчиковым.

Этот ученый-цивилист отмечал, что юридическая форма, во-первых, имеет непосредственную связь с нормами объективного права, без предписания которых не имеет права на существование, во-вторых, предполагает установление единого масштаба поведения неопределенного круга лиц, и, в-третьих, устанавливает границы возможного или должного поведения [8, с. 20, 21, 25].

6. В теории гражданского права выделяются такие юридические формы, как норма права, гражданская правосубъектность, гражданское правоотношение, юридический факт [8, с. 22-24].

Представляется, что юридический интерес не может быть отнесен ни к одной из перечисленных категорий и является самостоятельной юридической формой.

По своей структуре юридический интерес представляет собой правовую связь между субъектами гражданского права, наполненную специфическим юридическим содержанием.

Это утверждение опирается на изложенное ниже обоснование.

Во-первых, правовая связь как юридическое понятие апробировано юридической наукой.

В частности, правоотношение ученые-правоведы рассматривают как правовую связь, содержанием которой являются субъективные права и юридические обязанности [9, с. 328-330].

Как следствие, правовая связь является более широким по объему понятием, чем правоотношение.

Что касается юридического интереса, то ему "...может противостоять лишь общая юридическая обязанность - уважать его, считаться с ним, содействовать в определенных случаях его осуществлению..." [6, с. 96].

Во-вторых, одним из свойств метода гражданско-правового регулирования признается правовая инициатива субъектов гражданского права [10]. Это означает, что возникновение гражданских прав и обязанностей, а также содержание гражданских правоотношений ставится в зависимость от воли участников общественных отношений. Однако проявление правовой инициативы предполагает наличие субъекта инициативы (инициатора) и адресата инициативы.

Необходимо отметить, что волеизъявление инициатора не всегда обладает всеми признаками юридического факта и влечет возникновение, изменение или прекращение гражданского правоотношения. В то же время инициатор все же должен быть юридически связан последствиями своей инициативы хотя бы на основе предположения о разумности и добросовестности действий субъектов гражданского права.

Так, требования добросовестности, разумности и справедливости являются, по сути, предположениями законодателя (презумпциями) того, что участники регулируемых гражданским правом общественных отношений всегда действуют соответствующим образом. Мнения о допустимости такой презумпции придерживался, в частности, Р. Иеринг [11]. Позиция о том, что такая презумпция имеет место в российском правопорядке, находит свою поддержку и среди современных российских ученых-цивилистов [12].

7. Авторы Принципов УНИДРУА, опираясь на категорию добросовестности, сформулировали правило о "несовместимом поведении". Это правило ст. 1.8 гласит: "Сторона не может поступать несовместимо с пониманием, которое она вызвала у другой стороны, и последняя, полагаясь на это понимание, действовала разумно себе в ущерб" [13].

Это правило является достижением сравнительного частного права, унифицирующим и систематизирующим, с одной стороны, принцип "venire contra factum proprium", действующий в континентальном праве, и, с другой стороны, юридическую конструкцию "estoppel", учрежденную и применяемую в общем праве.

Например, согласно доктрине promissory estoppel в англо-американском обязательственном праве, обещание, которое, по мнению здравомыслящего лица, неизбежно должно повлечь действия или отказ от действий со стороны лица, которому это обещание дается, или со стороны третьего лица будет носить обязывающий характер (даже при отсутствии "встречного удовлетворения") при условии, что эти ожидаемые действия или отказ от них будет иметь место вследствие данного обещания, а несправедливости можно будет избежать только путем принудительного исполнения обещания в судебном порядке [14].

Соответственно, инициатор, исходя из начал добросовестности, разумности и справедливости, не может отречься от своего поведения, дозволенного ему на основе принципа диспозитивности.

Необходимо отметить, что в германской правовой системе функционирует юридическая конструкция ожидаемого права или права последующего приобретения собственности (Anwartschaftrecht) [15, с. 254-260].

Так, Х. Вебер отмечает: "Наличие ожидаемого права вытекает из того, что при реализации сложного фактического состава, приводящего к возникновению некоторого права, удовлетворяется столь много требований, что можно говорить о защищенном правовом положении приобретаемого блага (das Erwerbende)" [15, с. 255]. Последнее условие, влекущее возникновение приобретаемого права, реализуется только приобретателем права, по сути, проявляющим правовую инициативу.

Представляется, что для обоснования категории юридического интереса возможно заимствование у вышеперечисленных юридических конструкция таких свойств, как формальная определенность, юридическая дозволенность поведения субъекта, правомерное ожидание определенного юридически значимого блага и правовая связь, включающая связанность субъекта правовой инициативы восприятием со стороны других субъектов цели правовой инициативы.

Дело в том, что в современной науке метод моделирования, на котором основано создание юридической конструкции юридического интереса, основан на умозаключениях по аналогии [16].

8. Действительно, юридический (законный) интерес основан на дозволении, которое гарантировано государством и выражается в стремлении субъекта пользоваться определенным социальным благом [17].

Поскольку одной из характеристик причинно-следственной связи является отображение структуры причины в появившемся следствии, интерес социальный, являясь одной из причин интереса юридического, отображается в структуре последнего.

В этом контексте необходимо, на наш взгляд, согласиться с Н.А. Шайкеновым, который утверждает, что за термином "...законные интересы скрываются две реальности - средства юридической защиты интересов личности и непосредственно сами эти интересы..." [18].

Итак, юридический интерес - это правовая связь, возникающая между участниками общественных отношений на основании правовой инициативы, проявляемой носителем юридического интереса, имеющая своим содержанием связанность носителя юридического интереса, ожидающего благоприятных юридических последствий собственной правовой инициативы, пониманием правовых целей его поведения, возникшем у адресата (адресатов) правовой инициативы.

9. Юридический интерес является элементом юридического состава, включающего основания и предпосылки возникновения гражданского правоотношения [8, с. 50, 51], и в юридической науке рассматривается как цель и предпосылка субъективного права [19].

В то же время юридический интерес рассматривается юридической наукой как "...необходимый структурообразующий элемент гражданского правоотношения" [20].

Такое кажущееся противоречие в определении функции юридического интереса связано с существованием модельного юридического интереса и конкретного юридического интереса.

Данный подход основан на аналогии с позицией В.П. Мозолина, рассматривающего модельные и конкретные гражданские правоотношения. Так, он включает в состав договора-сделки правоотношение, которое условно называет модельным, и включает в его состав права и обязанности, которые выполняют функции правового обеспечения при реализации сторонами условий договора в обязательственном правоотношении [21, с. 155, 156].

Итак, модельный юридический интерес, включенный в волеизъявление, представляющее собой правовую инициативу, преобразуется в конкретный юридический интерес как часть абсолютного субъективного гражданского права или гражданского правоотношения.

10. В целом, в системе гражданского права юридический интерес выполняет методологическую функцию. Так, он служит связующим звеном между правом и общественными отношениями, обеспечивая правовое воздействие на поведение субъектов права.

Применительно к субъективному праву собственности методологическая функция юридического интереса может, на наш взгляд, проявляться в определении состава и структуры права собственности.

11. По субъектному составу модели права собственности могут быть подразделены на упрощенные (элементарные) и сложноструктурные.

Сложноструктурные модели права собственности в российской цивилистике подразделяются на горизонтальные (координационные) и вертикальные (субординационные) [22; 23, с. 40]. Критерием деления выступает характер взаимоотношений между сособственниками: в первом случае собственники находятся в несоподчиненном положении, во втором случае в основе отношений собственности лежит зависимость одного субъекта от другого.

При этом под горизонтальной моделью права собственности понимается право общей собственности. Относительно данной модели Г. Дернбург отмечает: "Право собственности делится между соучастниками не по содержанию своему, а по объему" [24].

Что касается вертикальной модели, то в отношении данной конструкции в науке гражданского права отмечается, что в ней власть и интерес в использовании того или иного объекта делится между двумя субъектами права таким образом, что ни один из них не может быть признан единственным субъектом права собственности, т.е. единственным носителем собственной власти и собственного интереса по отношению к данному объекту. При этом раздел власти и интереса между субъектами права собственности не "по горизонтали", как это имеет место при общей долевой собственности, а "по вертикали", когда за каждым из сособственников признаются и закрепляются различные по своему характеру и объему правомочия [1, с. 64, 65].

Таким образом, в вертикальной сложноструктурной модели права собственности устанавливается иерархия юридических интересов, принадлежащих сособственникам.

12. В цивилистической доктрине признается, что вертикальная (субординационная) модель права собственности имеет два подвида, разделяемых в зависимости от юридических средств обеспечения субординации юридических интересов:

1) непосредственная сложноструктурная модель права собственности [25, с. 25]. Данная модель характеризуется распределением правомочий между собственниками в отношении одного объекта права собственности. В данном случае возможно разделение конкретных правомочий на части, а также распределение целостных правомочий между сособственниками;

2) опосредованная сложноструктурная модель права собственности [25, с. 25]. Такая модель предполагает существование разделенных прав собственности на объект.

Опосредованная сложноструктурная модель права собственности предусматривает два известных в настоящее время способа существования:

а) двуобъектная модель [25, с. 25]. В рамках данной модели собственники имеют самостоятельные права собственности на взаимосвязанные объекты, представляющие собой единое экономическое целое, а именно инвестицию. Такая модель применима в сфере функционирования акционерных обществ.

Существо данной сложноструктурной модели сводится к следующему [23, с. 41, 42].

Во-первых, каждый из сособственников имеет право собственности на материальную субстанцию объекта. Так, акционер (инвестор) имеет право собственности на стоимость инвестиции, материализованную в форме акции. В свою очередь, акционерное общество имеет право собственности на потребительную стоимость инвестиции, материализованную в активах акционерного общества.

Во-вторых, право акционера на участие в управлении делами акционерного общества означает и право на участие в управлении имуществом данного общества. Как следствие, право акционера на участие в управлении делами акционерного общества взаимосвязано с правом собственности акционерного общества на принадлежащее ему имущество.

В-третьих, собственник контрольного пакета акций акционерного общества определяет все решения данного общества, в том числе юридическую судьбу имущества акционерного общества. Как следствие, собственник контрольного пакета акций находится на вершине вертикальной (субординационной) модели права собственности.

Данный метод конструирования права собственности позволяет обосновать принадлежность разным лицам одновременно и на один и тот же объект различных прав, каждое из которых представляет собой право собственности.

Кроме того, юридическое лицо не отрицается как субъект права собственности на принадлежащее ему имущество. Как следствие, нельзя сделать вывод о том, что имущество юридического лица является общей собственностью участника юридического лица.

Представляется, что данная модель в полной мере применима к обществам с ограниченной ответственностью как к объединениям капиталов, поскольку количество голосов на общем собрании у каждого участника определяется пропорционально его доле в уставном капитале либо когда в обществе с ограниченной ответственностью имеется только один участник;

б) однообъектная модель, предусматривающая режим рассредоточенного во времени действия права собственности на одно и тоже имущество, принадлежащего каждому его субъекту ("право собственности на время").

13. На наш взгляд, функция юридического интереса при конструировании опосредованной двуобъектной модели права собственности состоит в обеспечении правовых связей между сособственниками.

Представляется, что учреждение этой конструкции в действующем российском законодательстве имеет достаточное юридическое обоснование.

Во-первых, экономические теории содержат положения, признающие акционера собственником имущества акционерного общества.

Так, с точки зрения американских экономистов, рынок капиталов позволяет перераспределять собственность на капитал посредством перехода сбережений в инвестиции, под которыми понимаются вложения денег в формирование реального капитала с целью получения прибыли. При этом акционер признается инвестором, а значит, собственником капитала [26].

К. Маркс, рассматривая процесс воспроизводства капитала, приносящего проценты, отмечает, что владелец денег, желающий применить свои деньги как капитал, приносящий проценты (денежный капиталист), отчуждает их третьему лицу (функционирующему капиталисту), оставаясь в то же время собственником капитала как стоимости, и после завершения процесса оборота данный капитал, реализовав свою потребительную стоимость, возвращается к денежному капиталисту как действительному собственнику, "в юридическую исходную точку" [27, с. 377, 378].

Что касается акционерного общества, то в нем акционер (денежный капиталист) признается чистым собственником капитала, а функционирующий капиталист лишь управляет чужими капиталами [27, с. 479]. Однако в целом, рассматривая отношения между промышленным (функционирующим) капиталистом и денежным капиталистом, К. Маркс, в принципе, признает обоих собственниками капитала [27, с. 406, 407].

Во-вторых, существуют законодательные предпосылки к учреждению de lege ferenda двуобъектной модели права собственности, в числе которых необходимо указать следующие:

1) норма п. 1 ст. 209 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ)*(1) прямо указывает, что объектом права собственности является имущество.

В то же время в ст. 128 ГК РФ к имуществу отнесены не только вещи, но и иное имущество, в том числе имущественные права. Как следствие, объектом права собственности по российскому законодательству могут быть не только вещи.

Такое толкование закона находит признание в юридической науке [21, 28];

2) правовые нормы гражданского и корпоративного законодательства, которые: а) гарантируют участникам хозяйственных обществ право на участие в управлении делами хозяйственных обществ; б) устанавливают компетенцию общего собрания хозяйственного общества по управлению имуществом хозяйственного общества; в) определяют правовое положение дочерних и зависимых хозяйственных обществ.

В-третьих, в юридической науке получила признание связь между правом участника хозяйственного общества (акционера) на участие в управлении делами хозяйственного общества, с одной стороны, и правом собственности хозяйственного общества на принадлежащее ему имущество - с другой.

Так, А.И. Каминка указывал на зависимость существования акционерной компании от деятельности акционеров [29]. И.Т. Тарасов, признавая акционерное общество собственником принадлежащего ему имущество, в то же время подчеркивал зависимость юридической судьбы этого имущества от распорядительных действий акционеров [30, с. 411, 412]. Более того, рассматривая вопрос о компетенции общего собрания акционеров по управлению имуществом акционерного общества, И.Т. Тарасов прямо называл акционеров хозяевами предприятия [30, с. 498].

В современной юридической науке подчеркивается вертикальный характер корпоративных отношений с участием дочерних или зависимых обществ [31].

В-четвертых, правоприменительная практика признает связь между правом участника хозяйственного общества (акционера) на участие в управлении делами хозяйственного общества и правом собственности хозяйственного общества на принадлежащее ему имущество.

Так, Европейский Суд по правам человека, применяя ст. 1 Протокола N 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод*(2), гарантирующую право на уважение собственности, в п. 53 Постановления от 7 июля 1989 г. по делу "Tre Traktorer Aktiebolag v. Sweden" отметил: "Экономические интересы, связанные с управлением [предприятием], являются "имуществом" в целях статьи 1 Протокола"*(3).

Конституционный Суд РФ сформулировал правовую позицию, согласно которой по смыслу нормы ст. 35 (ч. 2) во взаимосвязи с нормами, содержащимися в ст. 8 (ч. 1) и 34 (ч. 1) Конституции РФ*(4), термином "имущество" охватывается любое имущество, связанное с реализацией права собственности, в том числе имущественные права. При этом имущественные права требования к акционерному обществу также являются "имуществом", следовательно, обеспечиваются конституционно-правовыми гарантиями, включая охрану законом прав акционеров*(5).

Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ, рассмотрев дело в надзорном порядке, указал, что условия сделки по приобретению 100% уставного капитала общества с ограниченной ответственностью подлежат формулированию исходя из цели ее совершения, а именно приобретение бизнеса в целом. Это, в свою очередь, подразумевает и определение цены приобретения как цены бизнеса, установленной с учетом в том числе размера чистых активов данного общества с ограниченной ответственностью*(6).

Итак, права и обязанности сторон по сделке формулируются так, как если бы приобреталось имущество хозяйственного общества.

В-пятых, юридический интерес позволяет преобразовать вышеуказанную связь в правовую связь в рамках права собственности. При этом правовая инициатива придает инвестиции как экономической категории правовые последствия, а оправданные ожидания дохода от инвестиции облекаются в форму правомерного ожидания приобретения благ, в том числе экономического приращения имущества хозяйственного общества.

Вследствие этого экономическая связь становится юридической формой.

14. Таким образом, необходимо прийти к следующим выводам:

1) юридический интерес, преобразуя экономические связи в структуре корпоративной собственности в правовые связи, выступает тем самым в качестве юридического средства, обеспечивающего трансформацию общественно-экономических отношений в правовые отношения;

2) юридический интерес как юридическая конструкция делает возможным учреждение российским законодателем конструкции права корпоративной собственности, в рамках которого собственниками имущества хозяйственного общества выступают как участник данного общества, так и само общество;

3) в цепи причинения "социальный интерес - воля - волеизъявление - юридический интерес" последний играет роль канала связи между экономическими отношениями и правовыми отношениями.

Список литературы

1. Венедиктов А.В. Избранные труды по гражданскому праву. - В 2-х т. - Т. 2. - М.: Статут, 2004.

2. Философский энциклопедический словарь / гл. ред. Л.Ф. Ильичев, П.Н. Федосеев, С.М. Ковалев, В.Г. Панов. - М.: Сов. Энциклопедия, 1983. - с. 213.

3. Алексеев П.В., Панин А.В. Философия: учеб. - 4-е изд., перераб. и доп. - М.: Проспект, 2010. - С. 483.

4. Мальцев Г.В. Социальные основания права. - М.: Норма, 2007.

5. Гукасян Р.Е. Место интересов в регулировании гражданских судопроизводственных отношений / Механизм защиты субъективных гражданских прав: сб. науч. труд. - Ярославль, 1990. - С. 87, 88.

6. Малько А.В., Субочев В.В. Законные интересы как правовая категория. - СПб.: Юридический центр Пресс, 2004.

7. Першин М.В. Частноправовой интерес: понятие, правообразование, реализация: дис. канд. юрид. наук. - Н. Новгород, 2004. - С. 40, 114, 174.

8. Красавчиков О.А. Категории науки гражданского права: избранные труды. - В 2-х т. - Т. 2. - М.: Статут, 2005.

9. Алексеев С.С. Общая теория права: учеб. - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Проспект, 2009. - С. 328-330.

10. Яковлев В.Ф. Избранные труды. - Т. 2: Гражданское право: История и современность. - Кн. 1. - М.: Статут, 2012. - С. 95, 96, 318, 319.

11. Иеринг Р. Об основании защиты владения. Пересмотр учения о владении. - М.: Тип. А.И. Мамонтова и Ко, 1883. - С. 48.

12. Скловский К.И. Собственность в гражданском праве. - 4-е изд., перераб., доп. - М.: Статут, 2008. - С. 783.

13. Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА 2010. - М.: Статут, 2013. - с. 22.

14. Цвайгерт К., Кётц Х. Введение в сравнительное правоведение в сфере частного права. - В 2-х т. - Т. 2. - М.: Международные отношения, 2000. - С. 94.

15. Вебер Х. Обеспечение обязательств. - М.: Волтерс Клувер, 2009.

16. Кириллов В.И., Старченко А.А. Логика: учебник для юридических вузов. - Изд. 5-е, перераб. и доп. - М.: Юристъ, 2004. - С. 190.

17. Малько А.В. Основы теории законных интересов // Журнал российского права. - 1999. - N 5/6. - С. 66.

18. Шайкенов Н.А. Правовое обеспечение интересов личности. - Свердловск, 1990. - С. 160.

19. Братусь С.Н. Субъекты гражданского права. - М.: Гос. изд-во юрид. лит., 1950. - с. 20, 21.

20. Юрченко О.О. Право на защиту и способы защиты охраняемого законом интереса в гражданском праве: дис. . канд. юрид. наук. - Тверь, 2005. - С. 43.

21. Мозолин В.П. Современная доктрина и гражданское законодательство. - М.: Юстицинформ, 2008.

22. Мозолин В.П. Модернизация права в собственности в экономическом измерении // Журнал российского права. - 2011. - N 1. - с. 29.

23. Мозолин В.П. Право собственности в Российской Федерации в период перехода к рыночной экономике. - М., 1992.

24. Дернбург Г. Пандекты. Вещное право. - СПб.: Гос. Тип., 1905. - С. 73.

25. Мозолин В.П. Правовой статус государственной корпорации и юридическая природа права собственности на принадлежащее ей имущество // Журнал российского права. - 2009. - N 1. - C. 25.

26. Самуэльсон Пол Э., Нордхаус Вильям Д. Экономика. - М.: ООО "И.Д. Вильямс", 2012. - С. 415, 843, 845, 1320.

27. Маркс К. Капитал. Критика политической экономии. - Т. 3. - Кн. 3. Процесс капиталистического производства, взятый в целом. - Ч. 1 / под ред. Ф. Энгельса. - М.: Политиздат, 1989.

28. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. - В 3-х т. - Т. 1. - 3-е изд., перераб. и доп. / под ред. Т.Е. Абовой, А.Ю. Кабалкина. - М.: Юрайт-Издат, 2006. - С. 380, 582, 583.

29. Каминка А.И. Очерки торгового права. - М.: АО "Центр ЮрИнфоР", 2002. - С. 365.

30. Тарасов И.Т. Учение об акционерных компаниях. - М.: Статут, 2000.

31. Шиткина И.С. Холдинги: правовое регулирование и корпоративное управление: научно-практ. издание. - М.: Волтерс Клувер, 2008. - С. 56, 142.

32. Сальвиа М. Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Руководящие принципы судебной практики, относящейся к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Судебная практика с 1960 по 2002 г. - СПб.: Юридический центр Пресс, 2004. - С. 971.

Аннотация

Статья посвящена таким важным проблемам цивилистики, как природа юридического интереса и структура корпоративной собственности в системе гражданского права. Рассмотрена оригинальная позиция автора, согласно которой юридический интерес является правовой связью между субъектами гражданского права, содержащей ожидания носителя интереса касательно приобретения гражданских прав или иных благ. Приводится мнение автора о том, что эта правовая связь может быть приспособлена к структуре корпоративной собственности в системе российского права.

А.В. Ульянов,

аспирант ФГНИУ "Институт законодательства

и сравнительного правоведения

при Правительстве Российской Федерации"

"Право и экономика", N 11, ноябрь 2013 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: Российская газета. - 1994. - N 238-239; СЗ РФ. - 1994. - N 32. - ст. 3301.

*(2) См.: СЗ РФ. - 1998. - N 20. - ст. 2143.

*(3) См.: Цит. по [32].

*(4) См.: Российская газета. - 1993. - N 237.

*(5) Постановление Конституционного Суда РФ от 10 апреля 2003 г. N 5-П "По делу о проверке конституционности пункта 1 статьи 84 Федерального закона "Об акционерных обществах" в связи с жалобой открытого акционерного общества "Приаргунское" // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. - 2003. - N 3.

*(6) Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 13 декабря 2011 г. N 10590/11 // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. - 2012. - N 4.