О применении российскими судами (органами прокуратуры, следствия) Конвенции о защите прав человека и основных свобод (А.А. Васяев, С.А. Князькин, "Адвокат", N 8, август 2013 г.)

О применении российскими судами (органами прокуратуры, следствия) Конвенции о защите прав человека и основных свобод

А.А. Васяев и С.А. Князькин анализируют практику применения российскими судами (органами прокуратуры, следствия) Конвенции о защите прав человека и основных свобод в связи с недавно принятым постановлением Пленума Верховного суда РФ, посвященным данному вопросу.

Постановление Пленума Верховного суда РФ от 27 июня 2013 г. N 21 "О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. и Протоколов к ней" актуализировало проблему игнорирования в России правовых стандартов практики Европейского суда по правам человека, Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция). Причин тому несколько. Во-первых, наука уголовного процесса России не уделяет изучению этой темы должного внимания; во-вторых, студентам-юристам при получении высшего образования, а также судьям, прокурорам, следователям, адвокатам при повышении квалификации данная тематика не преподается и - главным образом - в-третьих, нет сложившейся (единообразной) в связи с этим судебной практики. То есть не разработан алгоритм действий по применению норм Конвенции в правоприменительной деятельности.

На сегодняшний день практика такова, что нормы Конвенции носят далекий от российских реалий декларативный характер. Реакция правоприменителя на нарушения Конвенции во всех изученных нами случаях однозначная: игнорирование всех аргументов.

Пример тому - уголовное дело N 69463, расследованное СЧ СУ при УВД по г. Новосибирску в отношении З., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ.

Так, на протяжении всего срока следствия сторона защиты неоднократно заявляла ходатайства о проведении очной ставки между обвиняемым и потерпевшим по делу. Но следствие из раза в раз отказывало в удовлетворении ходатайства с формулировкой: "Проведение очной ставки является правом следователя, и в ее проведении целесообразности нет". Данное решение следователя было обжаловано по вертикали во всех инстанциях до министра внутренних дел, а также аналогичным образом до Генерального прокурора РФ и Судебной коллегии по уголовным делам Новосибирского областного суда. Однако ни в одном из ответов не рассматривались доводы стороны защиты, связанные с нарушением норм Конвенции при производстве по уголовному делу. Подобные немотивированные и необоснованные ответы породили круговорот жалоб в нарушении прав и законных интересов обвиняемого.

Между тем согласно п. "d" ч. 2 ст. 6 Конвенции "каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права: допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, что и для свидетелей, показывающих против него".

Потерпевший же по делу, находясь за пределами территории России, не давал непосредственно следователю, расследующему уголовное дело, показания, не предупреждался об ответственности за дачу ложных показаний. Данное обстоятельство нарушало конституционные права обвиняемого на защиту и лишало его возможности непосредственно задать в ходе очной ставки вопросы потерпевшему согласно п. "d" ч. 2 ст. 6 Конвенции, при том, что потерпевший сообщал не соответствующие действительности сведения, вводя органы следствия в заблуждение, т.е. показывая заведомо ложные сведения, с одной стороны, с другой же - осуществляя клевету в отношении обвиняемого. Таким образом, ст. 38 УПК РФ, в соответствии с которой следователь уполномочен самостоятельно направлять ход расследования, принимать решение о производстве следственных и иных процессуальных действий, выступила в указанном уголовном деле приоритетнее ст. 6 Конвенции.

В соответствии с ч. 2 ст. 1 УПК РФ установленный ею порядок уголовного судопроизводства является обязательным для судов, органов прокуратуры, органов предварительного следствия, органов дознания и иных участников уголовного судопроизводства, а в соответствии с ч. 4 ст. 7 УПК РФ все процессуальные решения следователя должны быть законными, обоснованными и мотивированными. Следовательно, предусмотренное п. 3 ч. 2 ст. 38 УПК РФ полномочие следователя самостоятельно направлять ход расследования, принимать решение о производстве следственных и иных процессуальных действий ограничено пределами его процессуальных прав, предусмотренных УПК РФ, что прямо следует из содержания п. 6 ч. 2 ст. 38 УПК РФ. При этом полномочия следователя не могут осуществляться с нарушением прав и законных интересов других участников уголовного судопроизводства. Как указал Конституционный суд РФ в Определении от 24 января 2008 г. N 63-О, "закрепляя в п. 3 ч. 2 ст. 38 УПК РФ полномочие следователя самостоятельно направлять ход расследования, принимать решения о производстве следственных и иных процессуальных действий... законодатель вместе с тем не исключает необходимость выполнения им в процессе уголовного преследования всего комплекса предусмотренных уголовно-процессуальным законом, в частности, статьями 7, 11, 14 и 16 УПК РФ, мер по охране прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве". В связи с этим, если в ходе производства по уголовному делу сторонами процесса делается заявление о нарушении норм Конвенции по защите прав человека и основных свобод или норм иных международных законодательных актов (либо данные нарушения выявлены судом, прокурором, следователем, дознавателем), следует с особой тщательностью подходить к их разрешению, в первую очередь мотивированно и обоснованно рассматривая каждый довод участника уголовного дела.

Необходимо выявить прямую зависимость от того, что своевременно судом, прокурором, следователем, дознавателем не устранены нарушения (в том числе ими допущенные) норм Конвенции при производстве по уголовному делу и тем, что Европейский суд признает эти нарушения, совершенные Российской Федерацией против граждан. Таким образом, от действия (бездействия) конкретного судьи (прокурора, следователя, дознавателя), рассматривающего дело, отвечает государство с известными всем ограничениями.

Упомянутое выше постановление Пленума Верховного суда РФ от 27 июня 2013 г. N 21 определяет: "...правовые позиции Европейского суда по правам человека, которые содержатся в окончательных постановлениях Суда, принятых в отношении Российской Федерации, являются обязательными для судов.

С целью эффективной защиты прав и свобод человека судами учитываются правовые позиции Европейского суда, изложенные в ставших окончательными постановлениях, которые приняты в отношении других государств - участников Конвенции. При этом правовая позиция учитывается судом, если обстоятельства рассматриваемого им дела являются аналогичными обстоятельствам, ставшими предметом анализа и выводов Европейского суда (п. 2).

Правовые позиции Европейского суда учитываются при применении законодательства Российской Федерации. В частности, содержание прав и свобод, предусмотренных законодательством РФ, должно определяться с учетом содержания аналогичных прав и свобод, раскрываемого Европейским судом при применении Конвенции и Протоколов к ней (п. 3).

Во избежание нарушения прав и свобод человека, в том числе необоснованного их ограничения, правовые позиции Европейского суда учитываются при применении не только Конвенции и Протоколов к ней, но и иных международных договоров РФ (п. 4).

Например, доказательства по делу являются недопустимыми как в случае их получения в нарушение положений процессуального законодательства РФ, так и в случае их получения с нарушением Конвенции или Протоколов к ней в толковании Европейского суда (п. 11)".

В связи с этим приоритетной задачей является повышение ведомственными разъяснениями роли и значения Конвенции, где должен определяться порядок применения ее норм на практике в конкретных случаях. Именно поэтому в целях обеспечения единообразия применения судами общей юрисдикции Конвенции и ратифицированных Российской Федерацией Протоколов к ней Пленум Верховного суда РФ вынес вышеназванное постановление. Согласно п. 1 данного постановления "Конвенция и Протоколы к ней являются международными договорами Российской Федерации, и при их применении судами общей юрисдикции необходимо учитывать разъяснения, содержащиеся в постановлении Пленума Верховного суда РФ от 31 октября 1995 г. N 8 "О некоторых вопросах применения судами Конституции РФ при осуществлении правосудия", а также в постановлении Пленума Верховного суда РФ от 10 октября 2003 г. N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров РФ". Однако указанный перечень официальных разъяснений ничтожно мал, рассматривает лишь поверхностно "вырванные" из общей массы проблемы, без какой-либо их систематизации и предложений по неукоснительному соблюдению норм Конвенции и ответственности за ее нарушение.

В результате анализа правового механизма работы и нормотворчества Европейского суда видится следующий алгоритм имплементации норм Конвенции в российскую правовую систему.

Аппарат Уполномоченного РФ при Европейском суде по правам человека как структурное подразделение Министерства юстиции РФ совместно с Департаментом международного права и сотрудничества Министерства юстиции РФ должны систематизировать и обобщать практику работы Европейского суда по правам человека, а на полученной правовой базе формировать публичные целевые рекомендации по применению судами, прокурорами и следователями практики Европейского суда. Эти рекомендации должны направляться в Следственный комитет РФ, Генеральную прокуратуру РФ, Министерство внутренних дел РФ, Верховный, Арбитражный и Конституционный суды РФ для последующего применения. На базе рекомендаций следует создать курсы повышения квалификации судей, прокуроров, следователей и дознавателей по вопросам применения правовых стандартов Европейского суда. В частности, для организации такой работы необходимо учитывать так называемые пилотные постановления Европейского суда, анализ которых позволит избежать рассмотрения подобных дел в Суде в будущем.

Многие из более чем 150 000 дел, находящихся на рассмотрении Европейского суда по правам человека, являются повторяющимися делами, т.е. вызываемыми одной и той же дисфункцией на национальном уровне. Процедура принятия пилотных постановлений была разработана для выявления структурных проблем, лежащих в основе повторяющихся дел против многих стран, а также как способ обязать государства-участников приступить к решению этих проблем. Если Суд получает жалобы, имеющие общие корни, он может выбрать одну или несколько таких жалоб для приоритетного рассмотрения в соответствии с процедурой принятия пилотных постановлений. Задача Суда при принятии пилотного постановления состоит не только в том, чтобы определить, была ли в данном конкретном деле нарушена Конвенция, но и в том, чтобы выявить системную проблему и указать правительству на меры, необходимые для ее устранения. Сами государства под контролем Комитета министров Совета Европы решают, каким образом выполнить свои обязательства на основании ст. 46 Конвенции (обязательная сила и исполнение постановлений). При этом Суд вправе на основании п. 1 ст. 46 Конвенции указать правительству на меры, необходимые для решения системной или структурной проблемы.

Отличие пилотной процедуры состоит в том, что Суд может отсрочить или "заморозить" на некоторое время рассмотрение однотипных дел при условии, что правительство незамедлительно предпримет на национальном уровне меры по выполнению соответствующего постановления. Несмотря на это, Суд может возобновить рассмотрение приостановленных дел, если этого требуют интересы правосудия. Примером такого пилотного постановления Европейского суда является решение от 15 января 2009 г. по делу "Бурдов против России" по вопросу "Длительное неисполнение судебных решений и отсутствие национального средства правовой защиты". Европейский суд определил меры изменения подобной ситуации: в частности, в течение шести месяцев после вступления данного постановления в силу разработать эффективное средство правовой защиты либо комплекс таких средств, которые обеспечат адекватное и достаточное возмещение в случае неисполнения или задержки исполнения решений национальных судов.

После этого пилотного постановления Россия приняла федеральные законы N 68-ФЗ и N 69-ФЗ, которые вступили в силу 4 мая 2010 г. и предусматривают возможность обращения в российские суды с требованием компенсации за задержку исполнения судебных решений, вынесенных против государства, и за чрезмерно длительное судопроизводство. В двух решениях о неприемлемости от 24 сентября 2010 г. (дела "Наговицын и Налгиев против России", "Фахретдинов и другие против России") Суд указал, что заявители должны исчерпать новое национальное средство правовой защиты, при этом у него остается право пересмотреть свою позицию в будущем в зависимости от того, будут ли российские суды принимать последовательные решения в соответствии с требованиями Конвенции. Суд подтвердил, что у российских властей сохраняется правовое обязательство осуществить совместно с Кабинетом Министров Совета Европы реформы, обеспечивающие своевременное исполнение решений национальных судов. Создание национальных средств правовой защиты не освобождает государства от их общего обязательства решать структурные проблемы, влекущие за собой нарушение Конвенции.

Следует отметить, что с 2009 г., когда было принято это пилотное постановление Европейского суда, не было проведено ни одного курса повышения квалификации для судей, прокуроров и следователей относительно указанной практики использования норм Конвенции, что породило множество подобных жалоб в Европейский суд от России.

Нельзя понять в связи с этим позицию России, допускающую из раза в раз нарушение одних и тех же норм Конвенции, создавая перечень постоянных нарушений прав граждан. Таким образом, создается впечатление, что в России нет такого органа (либо должностного лица), который систематизировал бы выявленные нарушения, свидетельствовал о них, предлагал способы разрешения формального (не обязательного) применения Конвенции на территории Российской Федерации, обоснованно вменяя должностным лицам, допустившим данные нарушения, предостережения (согласно п. 24 постановления Пленума Верховного суда РФ от 27 июня 2013 г. N 21: "Европейский суд при рассмотрении дел не устанавливает виновность конкретных лиц в совершении действий (бездействии), противоречащих Конвенции и Протоколам к ней"), тем самым отвечая и за имидж страны в данной области.

Именно поэтому Верховный суд РФ в постановлении "О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. и Протоколов к ней" определил: "Согласно принципу субсидиарности, являющемуся одним из основных принципов деятельности Европейского суда по правам человека, защита прав и свобод человека, предусмотренных Конвенцией и Протоколов к ней, возлагается прежде всего на органы государства, в том числе на суды".

Другим инструментом формирования алгоритма применения норм Конвенции в правоприменительной практике России может стать анализ информационно-тематических листков практики Европейского суда, которые регулярно публикует Секретариат Европейского суда. Такие листки уже сформированы, в частности, по следующим темам: высылка и экстрадиция, гендерная идентичность, защита детей, защита журналистских источников, защита персональных данных, здоровья и т.д. Систематизация и учет правовых норм практики Европейского суда по таким информационно-тематическим листкам позволит значительно повысить правовой уровень знаний судей, прокуроров, следователей и дознавателей по указанным обстоятельствам.

Таким образом, в настоящее время перед российской юридической наукой и практикой стоит ответственная задача выявлять стандарты Европейского суда, закреплять их на законодательном уровне, в постоянно меняющихся условиях жизни и законодательства. Особенно актуально это на сегодняшний день, когда все больше и больше выносится решений Европейским судом по правам человека, признающих нарушения, совершенные Российской Федерацией. Поэтому не случайно в п. 3 постановления от 27 июня 2013 г. N 21 Верховный Суд РФ указал: "Обратить внимание судов на то, что законодательство РФ может предусматривать более высокий уровень защиты прав и свобод человека в сравнении со стандартами, гарантируемыми Конвенцией и Протоколами к ней в толковании Суда".

А.А. Васяев,

адвокат Московской городской коллегии адвокатов,

кандидат юридических наук

С.А. Князькин,

директор Центра международной защиты

прав человека Михаила Трепашкина,

докторант Казанского (Приволжского)

федерального университета, кандидат юридических наук

"Адвокат", N 8, август 2013 г.