Трехступенчатый тест как стандарт для установления и применения ограничений исключительных прав (С.С. Бородин, "Право и экономика", N 8, август 2013 г.)

Трехступенчатый тест как стандарт для установления и применения ограничений исключительных прав

В настоящее время возрастает значение таких нематериальных объектов, как произведения науки, литературы и искусства. С одной стороны, они играют существенную роль в экономике многих стран, составляют определенную часть их экспорта, а с другой - являются важными элементами культуры. Поэтому на международном уровне установлен не только единый минимальный уровень охраны прав и законных интересов авторов, но и закреплены предписания относительно ситуаций, когда разрешено использование творческих произведений без согласия правообладателей (имеет место ограничение исключительных прав). Среди них наибольший интерес представляет комплекс правил, известный как "трехступенчатый тест". Обращение к данному "тесту" позволяет ответить на два основных вопроса: допустимо ли введение конкретного случая свободного использования произведения (вопрос правотворчества); соответствует ли рассматриваемое ограничение исключительных прав минимальному уровню охраны, установленному международными договорами (вопрос судебной практики)? Для этого требуется соотнести предлагаемое (или действующее) ограничение имущественных прав авторов с тремя критериями проверки.

Трехступенчатый тест был разработан и впервые предусмотрен в тексте международного договора в 1967 г., когда его нормы составили ч. 2 ст. 9 Бернской конвенции по охране литературных и художественных произведений от 9 сентября 1886 г. (далее - Бернская конвенция) [1]. После этого предписания теста (с некоторыми изменениями) вошли в ст. 13 Соглашения по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности от 15 апреля 1994 г. (далее - Соглашение ТРИПС) [2] и в п. 10 Договора ВОИС по авторскому праву от 20 декабря 1996 г. (далее - Договор ВОИС) [3].

Исходя из ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации [4] и в силу прямого действия указанных международных договоров, требования теста имеют значение и при рассмотрении конкретного судебного дела, касающегося использования произведения без согласия правообладателя. В подобной ситуации применение положений теста позволяет в полной мере защитить права и законные интересов авторов, а также выступает в качестве дополнительной гарантии того, что к произведениям науки, литературы и искусства будет предоставлен определенный уровень общественного доступа. Отметим, что правила о трехступенчатом тесте, закрепленные на международном уровне, применяются и национальными судами других стран, в частности французскими, немецкими и швейцарскими [5, p. 431-434].

В Бернской конвенции тест содержится в ч. 2 ст. 9 документа, где говорится, что законодательством стран-участниц может разрешаться воспроизведение произведений в определенных особых случаях (первый критерий) при условии, что такое воспроизведение не наносит ущерба нормальному использованию произведения (второй критерий) и не ущемляет необоснованным образом законные интересы автора (третий критерий). Согласно ст. 10 Договора ВОИС в национальном законодательстве договаривающихся государств могут быть предусмотрены ограничения или исключения из прав, предоставляемых этим договором или Бернской конвенцией авторам литературных и художественных произведений в определенных особых случаях, которые не наносят ущерба нормальному использованию произведения и необоснованным образом не ущемляют законные интересы автора. От редакции, закрепленной в Бернской конвенции, данный вариант трехступенчатого теста отличается областью применения, поскольку он позволяет устанавливать ограничения различных правомочий исключительного права на использование объекта. Примечательно, что в соответствии с Согласованными заявлениями в отношении договора ВОИС по авторскому праву роль ст. 10 Договора ВОИС заключается в том, что она позволяет распространять на цифровую среду законодательные ограничения и исключения, которые приемлемы по Бернской конвенции, а также определять новые исключения и ограничения, пригодные для среды цифровых компьютерных сетей. В то же время сфера применения ограничений и исключений, допускаемых Бернской конвенцией, осталась неизменной. Следовательно, трехступенчатый тест, установленный в Бернской конвенции, и в настоящее время касается только ограничений правомочия по воспроизведению.

В статье 13 Соглашения ТРИПС закрепляется, что его члены сводят ограничения или изъятия в отношении исключительных прав до некоторых особых случаев, которые не вступают в противоречие с обычным использованием произведения и необоснованно не ущемляют законные интересы правообладателя. Иными словами, с одной стороны, как и в договоре ВОИС, допускается ограничение не только правомочия по воспроизведению, а, с другой стороны, по сравнению с Бернской конвенцией и Договором ВОИС в третьем критерии акцент смещен с автора на правообладателя. Относительно формулировок второго предписания - "не наносит ущерба нормальному использованию" и "не вступает в противоречие с обычным использованием" - необходимо отметить, что в английских текстах всех трех документов содержатся почти идентичные формулировки и расхождения имеют место именно в переводе на русский язык.

В российском законодательстве в настоящее время трехступенчатому тесту посвящен абз. 3 п. 5 ст. 1229 Гражданского кодекса РФ (далее - ГК РФ) [6], исходя из которого ограничения исключительных прав на произведения науки, литературы или искусства устанавливаются в определенных особых случаях при условии, что такие ограничения не противоречат обычному использованию произведений и не ущемляют необоснованным образом законные интересы правообладателей. В предыдущей же редакции*(1) п. 5 ст. 1229 ГК РФ говорилось том, что ограничения, в частности, не должны наносить неоправданного ущерба обычному использованию результатов интеллектуальной деятельности. Ряд авторов полагает, что "...очевидна несостоятельность... формулировки с лингвистической точки зрения, поскольку ограничение не может противоречить какому-либо использованию, оно может препятствовать использованию, наносить ему ущерб, но ни в коем случае ему не противоречить" [7, с. 6]. Представляется, что действующая редакция абз. 3 п. 5 ст. 1229 ГК РФ второго критерия трехступенчатого теста позволяет более четко разграничить его условия, ведь ранее второе условие теста в смысловом плане пересекалось с третьим (не должно происходить ущемление интересов правообладателя необоснованным образом). Тем не менее, поскольку текст Бернской конвенции был составлен на английском и французском языках (ст. 37), а Соглашение ТРИПС существует в аутентичных версиях на английском, французском и испанском языках [8], при использовании положений трехступенчатого теста в редакции этих договоров следует обращаться к соответствующим аутентичным версиям. Определенный лингвистический анализ формулировок теста на русском языке возможен только при применении ст. 10 Договора ВОИС, поскольку ст. 24 данного акта устанавливает аутентичность текста на русском языке. В связи с этим приведенные фразы двух редакций п. 5 ст. 1229 ГК РФ следует рассматривать, скорее, как равнозначные.

Хотя требования, предъявляемые тестом к ограничению исключительного права, практически идентичны во всех трех обозначенных редакциях, вариант трехступенчатого теста, закрепленный в Соглашении ТРИПС, обладает особой значимостью в связи с наличием специального механизма по урегулированию споров [9], в рамках которого уже было рассмотрено первое дело о применении авторско-правовой редакции теста [10, p. 94]. Поэтому в дальнейшем в статье тест будет рассматриваться в версии Соглашения ТРИПС. Остановимся на инструментах толкования условий теста. Некоторые ученые полагают, что практически единственным средством интерпретации является ст. 8 указанного договора, поименованная как "Принципы" [11, с. 137]. Другие исследователи считают, что для уяснения значения конкретных формулировок трехступенчатого теста недостаточно анализа намерений сторон соглашения и необходимо рассматривать конкретные фактические и политические обстоятельства [10, p. 96]. Представляется, что, хотя предусмотренный указанным договором трехступенчатый тест может быть представлен как детализация содержащегося в ст. 8 Соглашения ТРИПС, интерпретация его положений этим не ограничивается. Так, в ст. 31 и 32 Венской конвенции о праве международных договоров от 23 мая 1969 г. [12] приводятся и другие средства толкования соглашения, включая последующие соглашения между участниками и практику применения договора. Несмотря на то что ее ратифицировали не все государства - участники Соглашения ТРИПС, следует согласиться с распространенной в литературе точкой зрения, что применение положений, содержащихся в приведенных статьях, допустимо, поскольку они, по сути, являются закреплением международных обычаев [13, p. 11, 12]. Полагаем, что в раскрытии смысла трехступенчатого теста особую роль играют последующая практика применения договора и подготовительные материалы, обстоятельства заключения договора.

Вследствие самой формулировки теста все его требования должны применяться совместно [14, p. 125], что, однако, оставляет открытым вопрос о процедуре проверки. Так, и в п. 7.38 доклада Группы по делу "Канада - патентная охрана фармацевтических продуктов" (при рассмотрении спора интерпретировался патентно-правовой вариант теста, содержащийся в ст. 30 Соглашения ТРИПС)*(2) и в п. 6.160 доклада Группы по делу "Соединенные Штаты - раздел 110(5) Закона США об авторском праве" (далее - Доклад ВТО)*(3) говорится, что, из-за противоречия оспариваемых норм первому условию теста необходимость в их дальнейшем исследовании отсутствует (в последнем деле анализ был продолжен, но уже в целях содействия выработке рекомендаций). Ряд авторов считает, что результат проверки может быть только комплексным и следует учитывать все условия теста одновременно [15, p. 119, 120], другие - поддерживают процедуру пошаговой проверки, примененную при рассмотрении указанных споров*(4). Поскольку в п. 85 первого доклада о работе Стокгольмской конференции 1967 г. говорится именно о поэтапном проведении соответствующего анализа*(5), и учитывая, что каждое требование теста проливает свет на специфическую грань ограничения исключительных прав, полагаем, что ступенчатый подход позволяет оценить допустимость изъятия, сохраняя сами критерии теста как отдельные компоненты.

Первое условие теста состоит в том, что ограничение исключительного права может быть установлено только в определенных особых случаях. Согласно первой точке зрения под "определенным случаем" подразумевается закрепление точных условий и обстоятельств использования произведения. Так, было отмечено, что изъятие должно быть ясно очерченным [16, p. 56]. Представители данной группы опираются на интерпретацию, выработанную в Докладе ВТО, исходя из которой изъятие должно обладать признаками известности и детализированности (оно, тем не менее, может быть и прямо неназванным). Следовательно, с одной стороны, необходимо четко обозначить пределы использования произведения, а с другой - перечислять все возможные ограничения исключительных прав не обязательно [17, с. 223]. Так, формулировка "одно приемное устройство такого же типа, как и аппаратура, используемая в частных домах" была признана достаточно определенной, хотя с момента принятия нормы в 1976 г. и до рассмотрения спора в 2000 г. подобное оборудование значительно изменилось (п. 6.145 Доклада ВТО). Представители второго направления предлагают исходить из допустимости как законодательного закрепления открытых, не детализированных, формулировок (если можно предвидеть сферу их приложения), так и создания судебной практикой новых ограничений исключительных прав [15, p. 121]. Здесь примечательна позиция М.Р.Ф. Сентфлебена: формулировка "точно очерченный случай", будучи выдвинутой при разработке международных соглашений, тем не менее не была прямо включена в текст. Автор полагает, что это свидетельствует об отсутствии у словосочетания "определенный случай" большего значения, нежели простое указание на наличие ряда подобных случаев (ведь при подготовке договоров учитывалось, что уже существуют некоторые ограничения исключительных прав, закрепленные в национальных законодательствах). Отсюда - это понятие подразумевает только необходимость различия соответствующей ситуации среди прочих (либо в законодательстве, либо в судебной практике) и не отсылает к необходимости установления строгих рамок их применимости [14, p. 134-137].

Наибольший интерес, вероятно, представляет установление значения термина "особый случай". В теории и на практике выделяется два основных подхода к решению данного вопроса: "количественный" и "качественный". Согласно первой точке зрения особость ситуации заключается в небольшом масштабе использования ограничений исключительных прав, а не в специфичности обосновывающей ее закрепление цели. Именно этот подход нашел выражение в Докладе ВТО, где были проанализированы статистические данные относительно числа лиц, которые могли воспользоваться изъятием, на основе чего был сделан вывод относительно соответствия ограничения первому условию (п. 6.118-6.133 данного документа). Одно из проанализированных изъятий охватывало широкий круг пользователей (почти половина предприятий розничной торговли и большинство баров и ресторанов), и в силу этого было признано не соответствующим первому условию [17, с. 223, 224]. Другое исключение распространялось не более чем на 20% предприятий каждой категории, в силу чего был сделан вывод о соответствии ситуации количественному аспекту первого требования теста (п. 6.142-6.143 Доклада ВТО). В то же время при рассмотрении дела был сделан вывод, что обоснование введения подобной ситуации особой целью не обязательно, поскольку, во-первых, трудно согласовать положение о необходимости обоснования изъятия правомерной публичной целью с формулировкой трехступенчатого теста, а, во-вторых, при толковании иных предписаний ВТО Апелляционный орган отказывается использовать интерпретации, основанные на субъективном намерении или цели, которыми руководствовалось законодательство государств-участников (п. 6.105-6.111 Доклада ВТО). Тем не менее в соответствии с Докладом ВТО сведения о провозглашенных законодателем публичных целях все-таки могут быть использованы (чтобы сделать заключение относительно области действия ограничений и ясности их определений (п. 6.112 Доклада ВТО)). В частности, при рассмотрении дела было учтено то, что целью законодательного установления одного из исключений являлась поддержка малого бизнеса, играющего значительную роль в общественной жизни США. Подобная информация воспринимается как свидетельство по вопросам истории принятия правовых норм, что и определяет ее значение для дела (п. 6.156-6.159 Доклада ВТО). Ученые, которые акцентируют внимание на другом, "качественном" подходе к понятию "особый случай", считают, что основную роль здесь играет цель, которой обосновывается введение изъятия из исключительных прав. В соответствии с их критикой анализ только количественной стороны может привести к произвольным решениям, так как поднимается множество дополнительных вопросов касательно анализа подобной информации (в частности, каким должен быть масштаб экономического исследования, как следует разделять массив пользователей на группы), что снижает значимость всей проверки [18, p. 477, 478]. Более того, исходя из п. 81-84 первого доклада о работе главного комитета Стокгольмской конференции 1967 г., изначально в проекте в первом условии теста говорилось о "специфических случаях" (particular cases), а формулировка "специальные случаи" (special cases) была позже предложена Великобританией. Полагаем, что это свидетельствует о намерении задать целевую направленность ограничений исключительных прав.

Второе требование теста заключается в том, что использование произведения не должно противоречить обычному использованию подобного объекта. При подготовке текста Бернской конвенции в редакции 1967 г. исследовательская группа обращала внимание на то, что все формы эксплуатации произведения, которые обладают большим экономическим или практическим значением или, вероятно, могут его приобрести, должны быть закреплены за автором. Отмечалось, что введение права на вознаграждение за использования произведения без согласия автора расширяет область возможных ограничений, представители некоторых стран предлагали прямо оговорить недопустимость появления противоречий между ограничением права на воспроизведение и правом автора на получение справедливой вознаграждения (такие предложения непосредственного закрепления в тексте 1967 г. не нашли) [13, p. 25, 26]. К. Мазуйе, рассматривая второе положение теста в редакции Бернской конвенции, полагает, что "...нормальное использование романов... заключается... в том, что их публикуют и продают читателям. Настоящая статья не позволяет странам - членам Конвенции осуществлять это... даже если владельцу авторского права уплачивается определенное вознаграждение" [19, с. 74]. Иными словами, воспроизведение (в варианте ст. 13 Соглашения ТРИПС - и другое использование) не должно осуществляться в той же области, что и обычное использование, конкурировать с ним в экономическом плане. С.А. Судариков справедливо дополняет подобное толкование, обращая внимание на то, что в ряде ситуаций обычное использования произведение более не осуществляется (в частности, книга или журнал отсутствует в продаже), и, следовательно, ограничение исключительного права не может нанести ему ущерба [20, с. 242, 243]. Важен и вопрос о том, какое использование считать "нормальным". Так, согласно позиции Э.П. Гаврилова, под "обычным использованием... понимается использование самим правообладателем либо по договору с ним - использование, осуществляемое лицензиатом, а также свободное, но платное использование" [21, с. 4] (здесь, по сути, речь идет не только о непосредственном использовании произведения, но и о выплате компенсации, что подпадает уже под сферу приложения третьего критерия теста). В целом можно выделить два основных подхода к тому, каким образом следует определять границы "нормального использования" произведения: эмпирический и нормативный. Подобное подразделение, в частности, прослеживается в п. 6.177-6.180 Доклада ВТО: с эмпирической точки зрения под нормальным использованием понимается такое использование произведения, от которого правообладатель обычно рассчитывает получить доход; нормативный взгляд предполагает рассмотрение также и потенциальных вариантов использования, из которых может быть извлечена достаточная экономическая или практическая выгода (экспертная группа применила в деле оба подхода). Однако, как справедливо отмечает С. Рикетсон, значительное сокращение трансакционных издержек, вызванное техническим прогрессом, способно расширить сферу нормального использования, понимаемого в эмпирическом смысле, до такой степени, когда практически любое существующее ограничение исключительных прав будет ему противоречить. Значит, делает вывод автор, следует принимать во внимание не только экономические обоснования, но и соображения, вытекающие из публичных интересов [13, p. 36]. Подобное понимание нормального использования позволяет учитывать не только строго экономический аспект, но и само основание правового регулирования отношений по поводу произведений науки, литературы и искусства - содействие развитию культуры в широком смысле, поддержка авторов и участников деятельности, связанной с производством и распространением экземпляров результатов интеллектуальной деятельности.

Третий критерий теста подразумевает, что использование произведения не может необоснованным образом ущемлять законные интересы правообладателя. Как справедливо отмечает С.А. Судариков, при определенных ситуациях ограничение исключительного права соответствует интересам автора, ведь одним из его последствий может стать реклама автора [20, с. 243]. К. Мазуйе также говорит, что не любое воспроизведение наносит ущерб интересам правообладателей. Создание единичной копии журнальной статьи, приводящее к снижению продаж издания на один экземпляр и потере правообладателем соответствующей части прибыли, не ущемляет его интересы необоснованным образом. Однако значительное увеличение числа подобных копий будет причинять ущерб, который должен компенсировать каким-либо образом [19, с. 74]. При анализе возможного ущерба С. Судариков предлагает учитывать фактические возможности других лиц: "Большинство пользователей... не могут позволить себе приобретать все "лицензионные программы", необходимые для их профессиональной деятельности, поэтому копирование компьютерных программ не может уменьшить доходы производителей, т.е. "не ущемляет законные интересы правообладателя"" [20, с. 248]. Вместе с тем, рассматривая данный конкретный случай, следует иметь в виду, что схожим функционалом могут обладать несколько компьютерных программ и у пользователей есть альтернативы дорогому программному обеспечению. Если же субъект правомерно приобрел экземпляр программного продукта, установление ограничения исключительного права в части создания архивной копии для собственных нужд не ущемляет законные интересы правообладателей по другой причине: подобная копия может применяться только выше-обозначенным пользователем. Это подкрепляется позицией авторов Доклада ВТО, согласно которой изъятие не соответствует третьему требования тогда, когда оно ведет или может привести к необоснованным потерям дохода (п. 6.229 данного документа). Полагаем, что основным вопросом, рассматриваемым на третьем шаге теста, является степень влияния ограничения на экономическое положение правообладателя.

В заключение отметим, что в настоящее время положения трехступенчатого теста приобретают особое значение в связи с предлагаемыми в рамках реформы гражданского законодательства новыми ограничениями исключительных прав*(6). Каждое из условий теста характеризует собственную сторону ограничения исключительного права: различимость обстоятельств использования и его обоснованность особой целью; отсутствие экономической конкуренции с правообладателем в той области, в которой он обычно использует произведение (или потенциально может его использовать) для извлечения экономически значимой выгоды; учет экономического элемента позиции авторов и иных правообладателей, включая компенсацию причиненного им ущерба. В силу изменчивости фактических обстоятельств и колебаний уровня значимости отдельных интересов применение трехступенчатого теста возможно только в динамике, что свидетельствует об особой роли судебной практики.

Список литературы

1. Бернская конвенция по охране литературных и художественных произведений от 9 сентября 1886 г. (ред. от 28 сентября 1979 г.) // Бюллетень международных договоров. - 2003. - N 9.

2. Соглашение по торговым аспектам прав интеллектуальной собственности от 15 апреля 1994 г. // СЗ РФ. - 2012. - N 37 (приложение, ч. VI). - С. 2818-2849.

3. Договор ВОИС по авторскому праву от 20 декабря 1996 г. / Шамраев А.В. Правовое регулирование информационных технологий (анализ проблем и основные документы). - М., 2003. - 1013 с.

4. Конституция Российской Федерации, принятая всенародным голосованием 12 декабря 1993 г. (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30 декабря 2008 г. N 6-ФКЗ, от 30 декабря 2008 г. N 7-ФКЗ) // СЗ РФ. - 2009. - N 4. - Ст. 445.

5. Griffiths J. The "Three-Step Test" in European Copyright Law - Problems and Solutions // Intellectual Property Quarterly. - 2009. - N 4.

6. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть четвертая) от 18 декабря 2006 г. N 230-ФЗ (ред. от 8 декабря 2011 г.) // Собрание законодательства Российской Федерации. - 2006. - N 52 (ч. 1). - Ст. 5496.

7. Еременко В.И. Об изменениях в российских законодательных актах, связанных с интеллектуальной собственностью // Адвокат. - 2011. - N 1. - С. 5-14.

8. Марракешское соглашение об учреждении Всемирной торговой организации от 15 апреля 1994 г. // СЗ РФ. - 2012. - N 37 (приложение, ч. VI). - С. 2514-2523.

9. Договоренность о правилах и процедурах, регулирующих разрешение споров от 15 апреля 1994 г. // СЗ РФ. - 2012. - N 37 (приложение, ч. VI). - С. 2850-2873.

10. Dutfield G., Suthersanen U. Global intellectual property law. - Cheltenham, UK: Edward Elgar Publishing Limited, 2008. - 370 p.

11. Пирогова В.В. Принцип территориальности исключительных прав // Московский журнал международного права. - 2011. - N 4.

12. Венская конвенция о праве международных договоров от 23 мая 1969 г. / Международное публичное право: сборник документов. - Т. 1. - М.: БЕК, 1996. - 570 с.

13. Ricketson S. The Three-step Test, Deemed Quantities, Libraries and Closed Exceptions. - Sydney: Centre for Copyright Studies Ltd., 2002. - 154 p.

14. Sentfleben M.R.F. Copyright, Limitations and the Three-step test. An Analysis of the Three- Step Test in International and EC Copyright Law: Dissertation. - Amsterdam, 2004. - 340 p.

15. Geiger C., Hilty R., Griffiths J., Suthersanen U. Declaration а Balanced Interpretation оf the "Three-Step Test" In Copyright Law // JIPITEC. - 2010. - Vol. 1.

16. Lamlert W. International Uncertainty in the Exceptions for Individual Use in Copyright Law: A Comparative Study of Australia and Thailand: A thesis submitted in fulfillment of the requirements for the degree of Doctor of Philosophy. - Canberra, 2007. - 256 p.

17. Смбатян А.С. Международные торговые споры ГАТТ/ВТО: избранные решения (1952-2005 гг.). - М.: Волтерс Клувер, 2006. - 344 с.

18. Iuliano J. Is Legal File Sharing Legal? An Analysis of the Berne Three-Step Test // Virginia Journal of Law and Technology. - 2011. - Vol. 16. - N 4.

19. Мазуйе К. Бернская конвенция об охране литературных и художественных произведений / Международные конвенции об авторском праве: комментарий. - М.: Прогресс, 1982. - 424 с.

20. Судариков С.А. Авторское право: учебник. - М.: Проспект, 2011. - 464 с.

21. Гаврилов Э.П. Изменения, внесенные Федеральным законом от 4 октября 2010 г. N 259-ФЗ в четвертую часть ГК РФ // Патенты и лицензии. - 2010. - N 11. - С. 3-10.

Аннотация

В статье рассмотрены вопросы толкования правил трехступенчатого теста, который закреплен в ряде международных договоров России и в российском гражданском законодательстве. Приведена рекомендация относительно обоснования введения и применения ситуаций ограничения исключительных прав публично значимой целью. Сделан вывод, что при определении границ "нормального использования" произведений следует принимать во внимание то, что одной из задач авторского права является содействие развитию культуры. По итогам рассмотрения третьего требования теста отмечается, что основное внимание следует уделять анализу экономического эффекта, оказываемого ограничениями исключительных прав на положение правообладателей.

С.С. Бородин,

аспирант кафедры гражданского и предпринимательского права

ФГБОУ ВПО "Самарский государственный университет",

член Совета молодых юристов Самарского регионального отделения

Ассоциации юристов России, член Совета молодых ученых

Самарского государственного университета

"Право и экономика", N 8, август 2013 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Редакция ч. 4 ГК РФ от 24 февраля 2010 г. [Электронный ресурс] В данном виде документ опубликован не был.

*(2) Canada - Patent Protection of Pharmaceutical Products. WT/DS114/R. URL: http://www.wto.org/english/tratop_e/dispu_e/7428d.pdf (дата обращения: 15.07.2013).

*(3) United States - Section 110(5) of the US Copyright Act. WT/DS160/R. URL: http://www.wto.org/english/tratop_e/dispu_e/1234da.pdf (дата обращения: 15.07.2013).

*(4) Ficsor M.J. "Munich Declaration" on the three-step test - respectable objective; wrong way to try to achieve it. URL: http://www.copyrightseesaw.net/archive/?sw_10_item=15 (дата обращения: 15.07.2013).

*(5) Records of the Intellectual Property Conference of Stockholm. 1967. URL: http://www.oup.com/uk/booksites/content/9780198259466/15550029 (дата обращения: 15.07.2013).

*(6) Проект Федерального закона N 47538-6 "О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также в отдельные законодательные акты Российской Федерации" (ред., принятая ГД ФС РФ в I чтении 27 апреля 2012 г.) [Электронный ресурс] Документ опубликован не был.