О процессуальной деятельности командиров воинских частей, начальников военных учреждений как органов дознания (М.В. Трофимов, "Право в Вооруженных Силах", N 4, апрель 2013 г.)

О процессуальной деятельности командиров воинских частей, начальников военных учреждений как органов дознания

В настоящей статье рассматриваются наиболее актуальные проблемы в области правового регулирования процессуальной деятельности командиров воинских частей, начальников военных учреждений как органов дознания с учетом практического опыта ее осуществления на территории г. Москвы и Московской области.

Хотелось бы отметить, что данной тематике посвящено сравнительно небольшое количество публикаций представителей военно-правовой науки*(1), несмотря на широкий круг субъектов, участвующих в осуществлении процессуальной деятельности органов дознания, и глубину существующих в данной сфере проблем, затрагивающих широкий круг военнослужащих и должностных лиц органов военного управления. По мнению автора, эти проблемы в основном обусловлены отсутствием четкого закрепления процессуального положения командиров воинских частей, начальников военных учреждений как органов дознания в действующем УПК РФ.

Представляется, что в настоящее время существует пробел в данной области; на практике это привело к тому, что регулирование деятельности командиров воинских частей, начальников военных учреждений как органов дознания отдано на откуп органам военной прокуратуры, поскольку именно они уполномочены осуществлять надзор за органами дознания*(2). В результате фактически действует порядок работы командиров воинских частей, начальников военных учреждений как органов дознания, принятый при ранее действовавшем УПК РСФСР: всю основную работу органа дознания проводят дознаватели, назначаемые из числа офицеров, которым командиры воинских частей, начальники военных учреждений делегируют свои права и обязанности. Данный порядок является, на взгляд автора, не совсем легитимным, однако весьма удобным для органов военной прокуратуры, которые таким образом хоть как-то решают проблему отсутствия закрепления процессуального положения командиров воинских частей, начальников военных учреждений как органов дознания в действующем УПК Российской Федерации. Кроме того, принятый порядок удобен и для военно-следственных органов, о чем будет сказано ниже.

В связи с вышесказанным хотелось бы более подробно остановиться на характеристике существующего правового положения дознавателей, осуществляющих процессуальные полномочия органа дознания. Сразу следует отметить, что поскольку правовой статус таких дознавателей в действующем законодательстве не закреплен, давать им характеристику со ссылкой на существующие правовые нормы можно весьма условно. Действующая Инструкция о процессуальной деятельности органов дознания Вооруженных Сил Российской Федерации, других войск, воинских формирований и органов, в которых законом предусмотрена военная служба*(3), составлена таким образом, что многие вопросы остались за рамками правового регулирования, в частности, не раскрыты вопросы реализации процессуальных полномочий дознавателей при рассмотрении сообщений о преступлениях, совершенных военнослужащими. На практике правовая конструкция регулирования деятельности дознавателей представляет собой симбиоз правовых норм, избирательно взятых из УПК РФ, и указаний военных прокуроров (нередко устных) относительно деятельности таких дознавателей на конкретном объекте надзора. Поэтому объем и содержание процессуальной деятельности дознавателей в различных воинских частях и военных учреждениях будут существенным образом различаться в зависимости от конкретных должностных лиц органов военной прокуратуры, осуществляющих надзор за той или иной воинской частью (военным учреждением). Итак, охарактеризуем правовое положение дознавателей воинских частей, военных учреждений, расположенных на территории г. Москвы и Московской области.

Как правило, должность дознавателя является внештатной. По этой причине отсутствуют основания для выделения дознавателям имущества и материальных средств, крайне необходимых для осуществления процессуальной деятельности. Кроме того, военнослужащие, назначенные дознавателями, не освобождаются от своих прямых должностных обязанностей, хотя дополнительная нагрузка и отрыв от основной работы представляются значительными. Характерно, что именно дознаватели несут всю полноту ответственности за принимаемые ими решения, несмотря на отсутствие каких-либо гарантий самостоятельности принятия таких решений. Они остаются военнослужащими той воинской части (военного учреждения), в которой осуществляют процессуальную деятельность. Вне рамок исполнения внештатных обязанностей дознавателей они подчиняются вышестоящим должностным лицам, которые, как правило, заинтересованы в принятии того или иного процессуального решения. В то же время, надзор за деятельностью дознавателей осуществляют органы прокуратуры, задача которых состоит в том, чтобы выявить нарушения в работе командиров воинских частей, начальников военных учреждений как органов дознания. Положение усугубляется п. 4 ст. 41 УПК РФ, в соответствии с которым указания прокурора и начальника органа дознания обязательны для дознавателя. Получается, что дознавателю при принятии процессуального решения приходится учитывать интересы командира воинской части (начальника военного учреждения), надзирающего прокурора и уже в последнюю очередь интересы закона и остальных лиц. Естественно, что в такой ситуации говорить о какой-либо самостоятельности действий дознавателя не приходится, вся процессуальная деятельность носит сугубо технический характер.

Рассмотрим вопросы компетенции дознавателей, осуществляющих процессуальные полномочия органа дознания. Более подробно остановимся на реализации процессуальных полномочий дознавателей при рассмотрении сообщений о преступлениях, совершенных военнослужащими, что составляет основу уголовно-процессуальной деятельности внештатных дознавателей воинских частей, военных учреждений.

Безусловно, наиболее актуальным в настоящее время остается вопрос: вправе ли такой дознаватель самостоятельно принять решение об отказе в возбуждении уголовного дела по сообщениям о преступлениях, отнесенных к исключительной подследственности Следственного комитета Российской Федерации и других органов? Или он должен передать сообщение по подследственности на основании п. 3 ч. 1 ст. 145 УПК РФ? Дело в том, что большинство преступлений, совершаемых военнослужащими (ст.ст. 335, 339 УК РФ и т.д.), отнесены к исключительной подследственности Следственного комитета Российской Федерации.

В УПК РФ и Инструкции о процессуальной деятельности органов дознания Вооруженных Сил Российской Федерации, других войск, воинских формирований и органов, в которых законом предусмотрена военная служба, на этот счет ничего не сказано. Позиция военной прокуратуры заключается в том, что начальник органа дознания или дознаватель обязаны направить сообщение о преступлении и материалы проверки по подследственности в соответствующий следственный орган, определенный ст. 151 УПК РФ, в случае выявления в ходе проверки по сообщению о преступлении поводов и оснований, предусмотренных ст. 140 УПК РФ для возбуждения уголовного дела. Если же в ходе проверки будет установлено отсутствие поводов и оснований для возбуждения уголовного дела, орган дознания или дознаватель выносит постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, руководствуясь ч. 1 ст. 148 УПК РФ*(4). Именно такой порядок действует на территории г. Москвы и Московской области.

Прежде чем дать оценку правовой позиции военной прокуратуры, следует отметить, что в своих документах органы военной прокуратуры применительно к деятельности командиров воинских частей, начальников военных учреждений как органов дознания часто ссылаются на нормы УПК РФ, касающиеся начальников органа дознания. Между тем отождествлять правовое положение органа дознания и начальника органа дознания представляется неверным, поскольку согласно ст. 5 УПК РФ эти субъекты наделены различными полномочиями. Также, по мнению автора, нормы УПК РФ, касающиеся дознавателей, однозначно применимы только к штатным дознавателям, подследственность уголовных дел которым определена в ст. 151 УПК РФ. Разрешить данную проблему возможно лишь путем определения процессуального положения командиров воинских частей, начальников военных учреждений как органов дознания, а также дознавателей, осуществляющих процессуальные полномочия органа дознания, которое в настоящее время никак не регламентировано в действующем УПК РФ.

Что касается позиции военной прокуратуры касательно возможности вынесения постановления об отказе в возбуждения уголовного дела внештатными дознавателями, то она представляется недостаточно обоснованной по следующим правовым основаниям.

Согласно ч. 1 ст. 144 УПК РФ дознаватель, орган дознания обязаны принять, проверить сообщение о любом совершенном или готовящемся преступлении и в пределах своей компетенции принять по нему решение. Виды решений, принимаемых в порядке ч. 1 ст. 144 УПК РФ, определены в ч. 1 ст. 145 данного Кодекса. К ним относятся решения о возбуждении уголовного дела, об отказе в возбуждении уголовного дела, о передаче сообщения по подследственности в соответствии со ст. 151 УПК РФ. Проанализируем возможность принятия каждого из таких решений.

Согласно ч. 1 ст. 146 УПК РФ орган дознания или дознаватель вправе самостоятельно возбудить уголовное дело в пределах своей компетенции. Компетенция различных органов дознания определена в ст. 151 УПК РФ. Командиры воинских частей, начальники военных учреждений и дознаватели, выполняющие процессуальные полномочия органа дознания, в указанной статье не упоминаются. Согласно ч. 2 ст. 151 УПК РФ большинство уголовных дел о преступлениях, совершаемых военнослужащими, отнесено к исключительной подследственности Следственного комитета Российской Федерации. Вместе с тем, орган дознания или дознаватель может самостоятельно возбудить уголовное дело для производства неотложных следственных действий в соответствии со ст. 157 УПК РФ. Дознаватели воинских частей, военных учреждений не являются специалистами в области уголовного и уголовно-процессуального права, не обладают навыками расследования уголовных дел, выполняют обязанности дознавателя за рамками должностных обязанностей. По мнению автора, право возбудить уголовное дело в соответствии со ст. 157 УПК РФ является исключением из общего правила и предоставлено органу дознания (внештатному дознавателю) с целью обеспечить сохранность следов преступления.

С учетом изложенного представляется, что при получении сообщения о преступлении, предусмотренном любыми статьями УК РФ, дознаватель в соответствии со ст. 144 УПК РФ обязан его зарегистрировать, потом определить подследственность преступления согласно ст. 151 УПК РФ и в дальнейшем направить сообщение в тот орган, который правомочен его разрешить по существу на предмет наличия поводов и оснований для возбуждения уголовного дела.

На этот счет имеется разъяснение Генеральной прокуратуры Российской Федерации*(5), которая предписывает прокурорам незамедлительно реагировать на установленные факты нарушения норм о подследственности органами дознания, а в случае очевидности подследственности незамедлительно передавать сообщение для проверки в соответствующий орган, который правомочен выносить решение в соответствии со ст. 151 УПК РФ.

Как уже было отмечено, часть 2 статьи 151 УПК Российской Федерации определяет подследственность Следственного комитета Российской Федерации по преступлениям, совершенными военнослужащими. Вместе с тем, командиры воинских частей, начальники военных учреждений и дознаватели, осуществляющие процессуальные полномочия органа дознания, в ст. 151 УПК РФ вообще не упоминаются.

Таким образом, дознаватели не вправе самостоятельно принимать процессуальное решение об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении военнослужащих, так как это явно выходит за рамки их компетенции. Поэтому постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, вынесенное дознавателями воинской части (военного учреждения), является не совсем законным, так как выносится неправомочным лицом.

Получается, что принятый на практике порядок, при котором именно внештатные дознаватели принимают процессуальные решения об отказе в возбуждении уголовного дела, весьма удобен для военно-следственных органов, которые избавлены от значительной части нагрузки по рассмотрению сообщений о преступлениях, отнесенных УПК РФ к исключительной подследственности военно-следственных органов. При этом, предоставленное дознавателю ч. 1 ст. 145 УПК РФ право (по мнению автора, и обязанность) передать сообщение о преступлении по подследственности в соответствии со ст. 151 УПК РФ органами военной прокуратуры на практике отвергается. В условиях отсутствия каких-либо гарантий самостоятельности деятельности дознаватели вынуждены смириться с таким положением вещей.

В заключение хотелось бы остановиться на наболевшей для дознавателей воинских частей, военных учреждений, расположенных на территории г. Москвы и Московской области, проблеме расследования случаев травматизма военнослужащих. Дело в том, что в настоящее время по каждой травме без исключения составляется рапорт об обнаружении признаков преступления и соответственно дознавателями проводится проверка сообщения о преступлении. При этом, рапорт об обнаружении признаков преступления не основывается на результатах разбирательства по факту получения травмы военнослужащим, также не учитывается характер травмы. Проверки проводятся даже по таким очевидно не содержащим признаки преступления случаям, как обморожения, укусы собак, а также травмы, полученные в ходе спортивных соревнований и занятий физической культурой.

По мнению автора, данная практика не соответствует требованиям нормативных правовых актов, регламентирующих порядок проведения разбирательств и проверок сообщений о преступлениях. Из содержания п. 6 ст. 28.8 Федерального закона "О статусе военнослужащих", ст. 77 Устава внутренней службы Вооруженных Сил Российской Федерации, ст. 81 Дисциплинарного устава Вооруженных Сил Российской Федерации следует, что решение о производстве проверки обстоятельств получения травмы в соответствии с требованиями ст.ст. 144, 145 УПК РФ должно приниматься командиром воинской части (начальником военного учреждения) в случае, если в разбирательстве содержится вывод о наличии в обстоятельствах получения травмы признаков преступления.

Кроме того, имеется разъяснение Главной военной прокуратуры*(6), из содержания которого следует, что проведение таких проверок в случае травматизма военнослужащих является обязательным при наличии данных, указывающих на признаки преступлений. Вопрос о наличии таких данных подлежит выяснению в ходе служебных разбирательств, проводимых в целях установления конкретных обстоятельств происшествий. Таким образом, в случае получения военнослужащим травмы при отсутствии признаков преступления, к примеру, вследствие личной неосторожности, проведение проверки в порядке ст.ст. 144-145 УПК РФ не требуется.

Между тем на практике территориальные органы военной прокуратуры требуют от поднадзорных воинских частей и военных учреждений проведения проверок с принятием процессуальных решений по каждому случаю травматизма военнослужащих. Очевидная нелогичность подобных требований влечет за собой неблагоприятные изменения в сознании военнослужащих: а) формируется искаженное понимание деятельности дознавателей как совокупности действий, заключающихся в составлении еще одного пакета никому не нужных бумаг; б) снижается мотивация самих дознавателей к добросовестному исполнению обязанностей дознавателя, поскольку бессмысленность производимых действий очевидна; в) сами военнослужащие, подозреваемые в совершении "преступлений", подвергаются необоснованному воздействию со стороны дознавателей, затрагивающему честь и достоинство проверяемых военнослужащих. Крайне негативное воздействие на дознавателей оказывают представления органов военной прокуратуры, содержащие субъективную оценку действий дознавателей, не основанную на законе. Осознание того, что наказание следует за ненадлежащее исполнение незаконных требований, приводит к подрыву в глазах дознавателей авторитета органов военной прокуратуры и командира воинской части (начальника военного учреждения) как органа дознания.

По мнению автора, следует незамедлительно урегулировать вопрос о расследовании фактов травматизма военнослужащих, поскольку сложившаяся практика лишает командира воинской части (начальника военного учреждения) какой-либо самостоятельности в принятии решений, что совершенно не соответствует его роли как органа дознания, отводимой ему уголовно-процессуальным законом.

Автор надеется, что материал, изложенный в настоящей статье, будет способствовать совершенствованию правового положения командиров воинских частей, начальников военных учреждений как органов дознания, а также дознавателей, осуществляющих процессуальные полномочия органов дознания.

М.В. Трофимов,

кандидат юридических наук

"Право в Вооруженных Силах", N 4, апрель 2013 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Зайков Д.Е. Дознание и административное расследование: кому проводить? // Право в Вооруженных Силах. 2010. N 11; Кириченко Н.С. Некоторые особенности проведения следственных и иных процессуальных действий командирами воинских частей, соединений, военных учреждений или гарнизонов как органами дознания // Там же. 2011. N 2; Осадчук И.О. Проблемы проведения дознания на кораблях Военно-Морского Флота, находящихся в походе // Там же. N 3; Пичугин Д.Г. Особенности процессуального статуса пограничных органов ФСБ России как органов дознания // Рос. следователь. 2009. N 18.

*(2) О прокуратуре Российской Федерации: федер. закон от 17 янв. 1992 г. N 2202-I: ст.ст. 29, 30: по состоянию на 1 февр. 2013 г. // Рос. газ. 1992. 18 февр.

*(3) Об утверждении Инструкции о процессуальной деятельности органов дознания Вооруженных Сил Российской Федерации, других войск, воинских формирований и органов, в которых законом предусмотрена военная служба: приказ главного военного прокурора от 18 янв. 2008 г. N 20: по состоянию на 1 февр. 2013 г.

*(4) Письмо 317-й военной прокуратуры гарнизона N 826 от 17 апреля 2012 г. (ответ на обращение автора, официально не опубликовано).

*(5) Об усилении прокурорского надзора за исполнением требований закона о соблюдении подследственности уголовных дел: указание Генпрокуратуры Рос. Федерации от 19 дек. 2011 г. N 433/49.

*(6) Письмо Главной военной прокуратуры N 5ун-538/11/37 от 30 декабря 2011 г. (официально не опубликовано, имеется у автора).