Ассоциативные корпорации, реализующие принцип взаимности (В.М. Бартош, "Законы России: опыт, анализ, практика", N 4, апрель 2013 г.)

Ассоциативные корпорации, реализующие принцип взаимности

С начала 90-х гг. прошлого века и по настоящее время, т.е. уже более двух десятилетий, по существу, главным способом оздоровления и последующего роста отечественной экономики как экономисты, так и правительство видят в привлечении в страну иностранных инвестиций. По мнению С.В. Алексашенко, например, вообще, "единственным спасением для России является приток прямых иностранных инвестиций"*(1). В современных политических реалиях данная задача, однако, оказывается неразрешимой. Более того, принципиально изменилось и положение Российской Федерации как одного из субъектов, входящих в мировую экономическую систему, - став членом ВТО, она более не представляет для иностранных инвесторов того же интереса, как ранее*(2).

Общее ухудшение экономической ситуации в стране и в мире является дополнительным побуждающим фактором для власти и законодателя к тому, чтобы обратить внимание на развитие тех секторов национальной экономики, в которых происходит аккумулирование денежных средств резидентов, которые независимы (по крайней мере, непосредственно) от внешних финансовых "вливаний", и потому не особо нуждаются в них, а по мере своего развития превращаются в "доморощенный", а, значит, более надежный источник внутренних инвестиций. В развитых странах данное направление освоено хозяйствующими субъектами, как коммерческими, так и некоммерческими по своей формальной организации и характеру осуществляемой ими деятельности, но сообразно целям, с которыми они учреждаются, и в силу используемых ими экономических механизмов способными накапливать значительные денежные ресурсы*(3). Характерным для них является то, что соответствующий капитал юридического лица образуется за счет добровольных взносов его участников и используется, главным образом, в интересах последних, но, как показывает мировая практика, в конечном итоге также и в интересах всего общества. В России эта "финансовая нива" возделывается некоммерческими организациями, образуемыми на началах членства. Отечественное законодательство относит к их числу кредитные кооперативы и общества взаимного страхования (ОВС). Кроме того, в Российской Федерации создаются так называемые общества взаимного кредита (ОВК), деятельность которых непосредственно не урегулирована правовыми актами. Они учреждаются в форме кредитных кооперативов и обладают особенностями внутренней организации, обусловленными началами взаимности, положенными в их основание.

Надо заметить, что отсутствие специального регулирования функционирования ОВК привело к тому, что в настоящее время под таким наименованием осуществляют уставную деятельность не только потребительские кредитные кооперативы, но и субъекты малого предпринимательства, учрежденные в форме коммерческой организации, и даже коммерческие банки*(4). Для гражданско-правового оборота в сфере денежных обязательств подобное положение дел представляется недопустимым. В частности, коммерческие банки и иные кредитные организации, мимикрирующие под ОВК, могут влиять (и, очевидно, влияют, т.е. конкурируют недобросовестно) на выбор конкретного займодавца неискушенными потенциальными должниками. При этом негативные последствия дефицита позитивного регулирования выражаются, с одной стороны, в нарушении требования закона о соответствии действительных принципов осуществления юридическим лицом уставной деятельности тем сведениям, которые заинтересованное лицо (контрагент) может почерпнуть из его наименования. С другой стороны, моделирование внутренней структуры ОВК учредителями (участниками) не может быть сколь-нибудь успешным, поскольку действующее законодательство определяет лишь общие для любых видов кредитных кооперативов правила их организации и функционирования.

Когда ассоциативные корпорации создаются с целью оказания тех или иных услуг своим членам за счет ресурсов, формируемых и пополняемых из взносов последних, главенствующим началом их внутренней организации становится именно принцип взаимопомощи. Но опора на последний, будучи необходимой, тем не менее не является достаточной, если есть потребность в установлении более тесных связей между членами корпорации и готовность в большей мере отвечать друг за друга. Таким образом, включение в хозяйственный процесс юридических лиц, построенных на ассоциативных началах, объективно обусловлено стремлением усилить влияние участвующих в них субъектов на функционирование данных организаций и повысить степень ответственности участников за результаты их деятельности. Взаимность же, лежащую в основании отдельных ассоциативных корпораций, таких как ОВК и ОВС, следует рассматривать как развитие принципа взаимопомощи, влекущее переход от меньшей степени взаимозависимости их членов к большей.

Российское законодательство предусматривает возможность учреждения на основе взаимности пока только ОВС и допускает создание ОВК. Вообще же говоря, использование данного принципа не может и не должно ограничиваться только страхованием и кредитом. Он мог бы применяться и при конструировании юридического механизма функционирования саморегулируемых организаций (СРО), на его основе могли бы быть образованы некоторые корпоративные хозяйствующие субъекты, такие как паевые инвестиционные фонды, или оказывающие, например, аудиторские, консультационные, логистические и другие услуги, что, однако, немыслимо без ясного понимания содержания указанного принципа, правовых инструментов его реализации и допустимых границ применения. Пока же и в традиционных областях экономической деятельности применение начал взаимности для целесообразного усовершенствования внутренней организации ассоциативных корпораций на современном этапе теоретического и легального развития интересующего нас субинститута гражданского права наталкивается на определенные трудности.

Так, отечественная юрисдикционная практика при рассмотрении споров с участием ОВК (кредитных кооперативов) поставила несколько вопросов, затрагивающих существо отношений между ОВК и его участниками, ответы на которые неочевидны или спорны. Например, при рассмотрении одного из конфликтов кассационная инстанция признала не противоречащим существу правоотношений, имеющих место между обществом взаимного кредита и его членами, возникновение у последних обязанности по уплате ежемесячных членских взносов, в частности, на основании заключенного между ними договора займа*(5). Представляется, что вышестоящий суд в этом случае сделал ошибочное, с точки зрения юридической природы и характера соответствующих отношений, существующих между ассоциативной корпорацией и ее участником, допущение о том, что обязанность по уплате членских взносов возникает не в силу (или не только в силу) его вступления в такого рода организацию, а основывается (или, по меньшей мере, может основываться) на договоре реализации принадлежащего ему утилитарного права (в данном случае на договоре займа).

При рассмотрении другого спора в судах низших инстанций (районном и апелляционном) встал вопрос о характере правоотношений, основанных на членстве ответчика в таком кооперативе. Истец (кредитный потребительский кооператив) обратился в суд в соответствии с договорной подсудностью - по месту нахождения кооператива с иском к своему члену о взыскании задолженности по договору займа, целевых взносов и неустойки. Договором займа между сторонами было достигнуто соглашение о подсудности рассмотрения возникающих между сторонами споров - по месту нахождения филиала кредитного потребительского кооператива. Суды первой и апелляционной инстанций возвратили исковое заявление по мотиву неподсудности спора, указав на то, что данное условие договора является ничтожным как противоречащее Закону Российской Федерации "О защите прав потребителей". Таким образом, квалифицируя указанные отношения, упомянутые выше суды единодушно пришли к выводу о том, что они носят характер потребительских и к разрешению конфликтной ситуации подлежит применению федеральное законодательство о защите прав потребителей. Надзорная же инстанция в правильности такого подхода усомнилась. Отменяя акты нижестоящих судов, она сослалась на то, что "...суды не учли характера правоотношений сторон, основанных на членстве..." истца в потребительском кредитном кооперативе*(6).

Приведенные примеры подтверждают, что в доктрине гражданского права пока не ликвидирован пробел, обусловленный незавершенностью исследований, посвященных характеру и природе отношений, складывающихся между ассоциативными корпорациями (в том числе и такими, которые учреждены на началах взаимности) и их членами. Так как такого рода организации создаются с целью удовлетворения материальных и (или) нематериальных потребностей их участников, одна из главных проблем, с которой сталкивается правоприменитель, состоит в допустимости квалификации соответствующих отношений в качестве потребительских. Судебная же практика показывает, что в условиях нормативной неопределенности велик соблазн руководствоваться эвентуально схожей и уже сформулированной правовой позицией по вопросу о применении в вышеописанных ситуациях законодательства о защите прав потребителей. Позиция, которая, как может показаться, могла бы быть применена по аналогии в схожих ситуациях, изложена в Информационном письме Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 13 сентября 2011 г. N 146. В нем содержатся рекомендации, выработанные Президиумом по некоторым вопросам, связанным с применением к банкам ответственности за нарушение прав потребителей при заключении кредитных договоров. Как, в частности, указала высшая судебно-арбитражная инстанция, условия последних, предусматривающие, что споры по иску банка к заемщику-гражданину рассматриваются судом по месту нахождения банка, нарушают законодательство о защите прав потребителей*(7).

Так как характер отношений между ассоциативной корпорацией и ее членом и для ОВС, и для ОВК, как, собственно, и для любой другой организации, созданной на началах взаимности, ими же (этими началами) и обусловливается, и отличен от характера, присущего потребительским отношениям, применение для разрешения спора между, в частности, ОВК и его членом приведенных выше рекомендаций априори следует признать ошибочным.

Специализирующиеся в области корпоративного права юристы для выявления существа субъективных прав и обязанностей, принадлежащих такой ассоциативной корпорации и ее членам, признали, наконец, необходимость исследования взаимности как правового явления*(8). Для ретроспективного анализа, однако, имеющегося на данный момент историко-правового материала явно не хватает. Вследствие этого в литературе значительное уже время назад проявилась тенденция усматривать присутствие принципа взаимности в тех правовых институтах древности, где ее на самом деле увидеть крайне сложно. Одним из них стала "круговая порука"*(9) членов древнерусской общины. Внимание исследователей здесь привлек памятник славянского писаного права Русская Правда*(10). В том виде, в каком он дошел до наших дней*(11), он содержит ряд княжеских установлений об общественной (коллективной) ответственности за тяжкие преступления (убийство), совершенные членом общины, или когда есть основания это предполагать. К.И. Пылов допускает, что именно оттуда "и пошли известные и очень близкие всем россиянам понятия: "взаимная ответственность", "взаимная защита", "взаимная поддержка", "касса взаимопомощи"*(12). По мнению А.П. Згонникова, в научной среде "вполне устоявшейся точкой зрения является мнение ряда ученых, изучавших и ныне изучающих вопросы становления и развития взаимного страхования, согласно которому появление начальных элементов страхования на Руси, основанных на взаимопомощи и закрепленных в законодательных актах, связано с памятником древнерусского права - "Русской Правдой" (Х-XI вв.)"*(13).

Однако при более внимательном прочтении соответствующих установлений Русской Правды эти утверждения представляются спорными. Суждение о том, что в возложении имущественной ответственности на общину за деяние, совершенное ее членом, можно увидеть построенную на идеях взаимопомощи организацию отношений между образующими общину родственниками, близкую к страхованию ответственности за причинение вреда (или к иному виду имущественного страхования)*(14), представляется произвольным и юридически сомнительным. Неправомерно отождествлять родовую (т.е. кровную) общину с добровольным объединением людей, созданным ими для достижения общей для них и социально значимой цели, а возложение на нее правителем (князем) имущественной ответственности за совершенное кем-то из ее членов преступление - с взаимной поддержкой ими друг друга. Некорректно также рассматривать круговую поруку, связывавшую родовую общину, в качестве правовой основы, из которой в последующем выкристаллизовались организационные начала взаимности отдельных экономических субинститутов в России, и по морально-этическим соображениям.

Установление, согласно которому штраф с родовой общины взимался в пользу князя, а сам убийца платил "вознаграждение" потерпевшим*(15), некоторыми современными авторами трактуется как проявление взаимности, положенной, по их мнению, в основание организации имущественной ответственности общины за неправомерные действия ее членов. Но в действительности установленная княжеской волей круговая порука родовой общины за убийство, совершенное кем-либо из ее членов не в порядке преступного промысла, в отсутствие в Древнерусском государстве пенитенциарной системы имела целью, прежде всего, профилактику таких преступлений и уже потом - наказание виновных и, хотя бы отчасти, компенсацию причиненного вреда*(16). Первоначально согласно Русской Правде умышленное убийство наказывалось по обычаям кровной мести. Однако протекавший в то время процесс христианизации славянских племен, населявших земли Киевской Руси, требовал немедленного искоренения этого варварского обычая. Что и было сделано сыновьями Ярослава Мудрого, которые прежние княжеские установления изменили, - мщение было вытеснено имущественной ответственностью родовой общины. В определенных случаях требование об уплате денежного штрафа было обращено не только и не столько к совершившему преступление члену общины, как к последней (как субъекту ответственности). Наказание имущественного характера налагалось с целью побудить всех членов общины строить между собой взаимоотношения таким образом, чтобы предупреждать будущие, пресекать длящиеся, самостоятельно расследовать уже совершенные преступления, так как в ином случае имущественное положение общины в целом и каждого отдельного ее члена в частности ухудшилось бы. Следовательно, круговая порука древнеславянской общины - это в известном смысле юридическая конструкция уголовной ответственности, эффективность которой обусловливалась кровными узами сложившейся в естественно-исторических условиях человеческой общности (но никак не группы людей, добровольно объединившихся с целью оказания взаимной помощи друг другу). Внутренняя сплоченность восточнославянской общины и отсутствие (или, по меньшей мере, неизвестность) в истории Русского государства фактов противления с ее стороны существовавшей в то время коллективной ответственности позволяют предположить, что ее организация предусматривала элементы, все же в большей степени добровольной, имущественной поддержки ее членами друг друга. Но искать факты, подтверждающие или опровергающие данное предположение, определенно следует не в княжеских установлениях, а в обычаях, обусловивших уклад родовой общины. И соответствующий материал, в настоящее время отсутствующий, видимо, сможет дать только историческая наука.

Для более позднего периода времени (XVI-XVIII вв.) как пример самоорганизации на Руси людей с единой профессиональной принадлежностью в группы для оказания взаимной материальной поддержки в литературе с конца позапрошлого столетия и вплоть до сегодняшнего дня приводится "взаимная солидарность. чумацких артелей"*(17). Но и этот пример, равно как и предыдущий, не основан на достоверных исторических данных. После опубликования труда В.К. Райхера "Общественно-исторические типы страхования" в 1947 г. авторы более позднего времени, приводя в своих публикациях сведения об обычаях украинских чумаков, ссылаются именно на эту работу. В.К. Райхер пишет об имущественной взаимной поддержке чумаков в периоды осуществления ими торговой миссии как о прочно сложившемся к XVI-XVII вв. обычае, возможно, являвшемся "кристаллизацией" предшествовавшей практики договорных соглашений*(18). Однако строя эти свои предположения, автор сделал важную оговорку. Оказывается, сведения об обычаях чумаков, приведенные в его труде, изначально имеют основанием газетную статью о "чумацких ватагах" XIX в., а отнюдь не более раннего периода*(19). И поскольку до настоящего времени этому предположению документальных подтверждений не найдено, постольку все рассуждения отдельных авторов на этот счет представляются с научной точки зрения не более чем досужими домыслами.

Некоторые исследователи экономических и правовых истоков кредита и страхования, указывая на общность их корней, в подтверждение часто ссылаются на наличие некоего "симбиоза", в определенном смысле сращивания кредитования и страхования в таком ушедшем в далекое прошлое виде экономической деятельности, как морской кредит*(20). Его особенность, на которой авторы и акцентируют внимание, состояла в том, что обязанность уплаты долга и процентов по морскому займу была поставлена в зависимость от благополучного исхода морского плавания, для которого он и предоставлялся. Усматривая одновременное присутствие в юридической конструкции морского кредита элементов заемного и как будто страхового обязательств, сторонники данной точки зрения делают из этого вывод об общности или, по крайней мере, близости принципов их организации (в том числе и тогда, когда в их основание положены начала взаимности). На самом же деле в подобной организации кредита элементы страхования отсутствуют. Действительно, исполнение здесь должником обязательства, возникшего вследствие осуществленного им заимствования, ставилось в зависимость от благополучного исхода торгового предприятия, сопряженного с морской экспедицией. Однако для признания в таком займе элементов страхования этого явно недостаточно. Экономическая сущность кредита в данном случае заключается отнюдь не в компенсации возможных потерь при осуществлении торгового предприятия. Ее смысл - в предоставлении предприимчивым лицам ссудного капитала (т.е. создание материальных условий для ведения ими бизнеса). В случае успеха предприятия заимодавец мог рассчитывать на солидную прибыль. Провал же предприятия означал для него столь же значительные потери. В рассматриваемой ситуации страховых выплат нет, равно как нет и специального обособления средств, за счет которых они могли бы быть осуществлены. Кроме того, собственно до завершения предприятия у его субъектов в принципе отсутствует и страховой интерес. Таким образом, в структуре морского кредита можно обнаружить, скорее, элементы игры, но никак не страхования.

Научный, да и практический интерес между тем представляет не сходство или различие кредитования и страхования вообще, хотя бы и на этапе их возникновения, а содержание взаимности, которая определяет правовой механизм регулирования отношений, имеющих место при осуществлении данных видов экономической деятельности.

Действительно, достоверные сведения об особенностях юридической конструкции ассоциативных корпораций, в основание организации которых положена взаимность, можно извлечь из отечественного законодательства, регламентировавшего создание и деятельность ОВК и ОВС начиная со второй половины XIX в. При этом история правового регулирования взаимного страхования и взаимного кредитования в России показывает, что, по крайней мере, с указанного времени и до начала 90-х гг. XX в. эти институты были довольно тесно связаны друг с другом. Их близость была такова, что в отдельные ее периоды в отечественном законодательстве даже имело место смешение понятий "взаимное кредитование" и "взаимное страхование". И по настоящее время в некоторых публикациях, посвященных как ОВС, так и ОВК, можно встретить указания их авторов на определенное сходство и даже близость взаимного страхования и взаимного кредитования*(21), а также взаимного кредитования и касс взаимного страхования и взаимопомощи, существовавших на территории бывшего Союза ССР*(22).

Значительный шаг вперед в развитии основ организации взаимного кредита и взаимного страхования был сделан при подготовке проекта Гражданского уложения Российской Империи. В него было включено положение, в соответствии с которым основным актом, регламентирующим функционирование, в частности ОВС и ОВК, признавался их устав. Для них вводилась и новая организационно-правовая форма - "товарищество с переменным составом"*(23). Ее характерной чертой стало ведение дел на началах взаимности*(24). Изменения, которые предполагалось внести в нормативное регулирование отношений по поводу осуществления страхования и кредитования, организуемых на началах взаимности, содержали и другую новацию. Юридическая модель ОВС и ОВК как корпоративных субъектов гражданско-правового оборота должна была покоиться на "круговом ручательстве" их участников. Его содержание отличалось от содержания принципа "круговой поруки", положенного законом в основание модели ответственности, например трудовых артелей, - давно прижившейся в России формы ведения бизнеса. Применительно к товариществу с переменным составом смысл "кругового ручательства" состоял в том, что его члены субсидиарно отвечали перед кредиторами товарищества по заимствованиям последнего, сделанным в их интересах. В этом случае кредитование становилось возможным под сравнительно невысокий процент, так как возврат обеспечивался, по сути, всем совокупным имуществом участников товарищества. Круговая же порука, устанавливавшаяся законом в отношении членов трудовой артели, означала, что товарищи отвечают субсидиарно по ее обязательствам как перед третьими лицами, так и перед любым из товарищей*(25). Назначение круговой поруки не ограничивалось только повышением выживаемости корпорации. Создавая условия, при которых каждый участник становился заинтересованным в каждом другом ее участнике, она служила также утверждению стабильности имущественного положения каждого члена товарищества и обеспечению постоянства его персонального состава.

После Октябрьской революции в рамках проводившейся Советской властью кредитной реформы Правительство СССР приняло ряд нормативных актов, упразднивших кооперативное и взаимное кредитование*(26). Они были заменены исключительно банковским кредитованием. Страхование же имущества кооперативных организаций, с октября 1921 г. допускавшееся на территории Советской России и организуемое на началах взаимности*(27), было упразднено постановлением ЦИК и СНК от 23 марта 1930 г.*(28) вместе с ликвидацией кооперативного страхования. В этот же период было принято и решение, послужившее причиной длительное время просуществовавшему затем заблуждению о том, что взаимное страхование и взаимопомощь, оказываемая участниками одноименных касс, - суть близкие, если не сказать аутентичные, юридические понятия. Совместным постановлением ЦИК и СНК СССР от 26 июня 1929 г. "О взаимном страховании кустарей и ремесленников"*(29) было установлено, что взаимное страхование указанных в нем субъектов осуществляется кассами взаимопомощи промысловой кооперации в порядке, определяемом законодательством союзных республик. Позднее кассы взаимопомощи промысловой кооперации были переименованы в кассы взаимного страхования и взаимопомощи*(30). Способ организации страхования кустарей и ремесленников с использованием касс взаимопомощи был тот же, что и при организации государственного социального страхования. ВЦИК и СНК РСФСР в постановлении от 1 июля 1933 г. (п. 3) установили, что участниками касс взаимопомощи являются все члены и кандидаты в члены промысловых кооперативных товариществ (артелей), промколхозов и интегральных товариществ, а также ученики, обучающиеся в артелях, если они не подлежат обязательному социальному страхованию. Следовательно, в отличие от действительно взаимного страхования, являющегося добровольным, "взаимное страхование" кустарей и ремесленников носило обязательный характер. Принудительность участия в кассах компенсировалась тем, что страховые взносы подлежали уплате не за счет личного имущества членов, а из общих средств товарищества (артели) без удержания из заработка работающих. Товарищества были обязаны производить платежи за работающих в них лиц (товарищей) исходя из тарифов, установленных централизованно*(31), а недоимка подлежала взысканию в административно-бесспорном порядке. При таком организационном подходе кассам взаимного страхования и взаимопомощи оказались абсолютно чуждыми и органически неприемлемыми принципы формирования страховых резервов, выработанные "классическим" взаимным страхованием, за счет взносов страхователей, допускающих или предполагающих их деление на регулярные, дополнительные и "аварийные", с возможностью постепенного снижения их размера, а при определенных условиях и освобождения от их уплаты и т.д. В целом идея взаимности при организации страхования, сохранившись в названии касс взаимопомощи, была на практике заменена требованием всеобщности.

Гражданское законодательство России позволяет организовать осуществление взаимного кредитования посредством юридического лица, учрежденного в форме потребительского кооператива*(32). Участвующие в хозяйственном обороте ОВК, таким образом, функционируют на основании общих нормативных (для всех видов кредитных потребительских кооперативов) правил и специальных (учитывающих начала взаимности) локальных актов. Между тем легальной регламентации процесса кредитования именно на взаимной основе действующее российское законодательство как раз и не содержит. Отдельные попытки изменить ситуацию к лучшему были предприняты специалистами из партии "Развитие предпринимательства". Их усилиями был подготовлен проект федерального закона о потребительских обществах взаимного кредитования и взаимного страхования. Однако по неизвестным причинам он даже не был внесен на рассмотрение Государственной Думы Российской Федерации*(33).

Некоторая произвольность подходов к определению содержания взаимности наблюдается в современной отечественной юридической литературе, посвященной проблемам кредитных кооперативов и ОВК. Отдельные авторы, например, допускают смешение принципов организации взаимного и кооперативного кредитования, не говоря уже о детализации существующих между ними юридических различий. В частности, по мнению Н.В. Щербак, неограниченная личная ответственность членов товарищества (кооператива) по обязательствам последнего представляет собой принципиальный элемент системы видообразующих признаков сельскохозяйственной кооперации*(34). А С. Емельянов, помимо принципов взаимопомощи и взаимной ответственности, к основополагающим началам организации кооперативного кредитования (в том числе и на началах взаимности) ошибочно относит также и принцип "идентичности"*(35). Принцип "идентичности", названный так С. Емельяновым, заключается, по его мнению, в том, что члены кредитного кооператива одновременно являются и его клиентами. Однако с правильностью такого подхода трудно согласиться. Клиентами кредитного кооператива выступают как лица, осуществляющие заимствования у кооператива, так и лица, кредитующие его. Поскольку закон не препятствует организации кооперативного кредитования таким образом, что последний в интересах своих членов вправе осуществлять заимствования у иных лиц, а также собственными финансовыми ресурсами кредитовать иных лиц, указанный принцип, очевидно, не обладает свойством всеобщности для любых видов кредитных кооперативов.

Стержневым (идеологическим) элементом взаимности, существующей между членами созданного на ее основе кредитного или страхового общества, является взаимопомощь при достижении единой для них цели. Она и профилирует юридические механизмы реализации уставной деятельности данных юридических лиц. Начала взаимности, характеризующие указанные виды экономической деятельности как самостоятельные формы страхования и кредита, при этом также определяют и способ образования фондов, за счет которых осуществляется предоставление соответствующих услуг их потребителям, а также круг субъектов, которые могут выступать в качестве последних. Практическое содержание взаимности для них, прежде всего, состоит в том, что кредитные ресурсы ОВК и страховые резервы ОВС формируются преимущественно за счет взносов их участников, и только они могут являться получателями финансовой или иных предусмотренных уставом видов помощи.

Однако схожесть принципов образования специальных денежных фондов и правил, в соответствии с которыми очерчивается круг пользователей их услуг, не означает идентичность или сходство до смешения этих видов хозяйственной деятельности. Так же как взаимное страхование сохраняет все принципиальные черты, позволяющие установить его принадлежность к страхованию как правовому институту в широком смысле, взаимное кредитование несет в себе все признаки, свойственные данному виду гражданско-правовых обязательств. Они же обусловливают и различия, существующие между взаимным страхованием и взаимным кредитом. Объективным источником последних является цель создания ассоциативной корпорации того и другого видов. В отличие от страхования, обеспечивающего возмещение убытков в имуществе, возникших в результате наступления заранее оговоренных случайных событий, кредитование, независимо от его характера (коммерческого или потребительского), с точки зрения заемщика направлено на увеличение его имущества, носит безусловный характер, т.е. не связано каким-либо образом с наличием у него убытков. Это означает, что для члена ОВС получение страхового возмещения возможно лишь в том случае, если в результате наступления страхового события в его застрахованном имуществе будет иметь место определенная убыль (убыток). Случайный характер страхового события исключает возможность заблаговременного точного определения размера ущерба, который может быть нанесен имуществу вследствие его наступления. Поэтому сумма страхового возмещения находится в прямой зависимости от величины (в стоимостном выражении) причиненных страхователю убытков и в любом случае не может превышать ее. Напротив, для участника ОВК получение кредита носит не вероятностный, а предопределенный характер. Что же касается его размера, то он должен быть заранее согласован и зафиксирован.

Цели, для достижения которых учреждаются указанные общества, и характер правоотношений между ними и их участниками (алеаторного для страхования и фидуциарного для кредита) обусловливают и различия в содержании их взаимных прав и обязанностей. При взаимном кредитовании одолженная членом ОВК сумма должна быть возвращена. Причем, как правило, проценты за пользование кредитом также подлежат уплате последним. Если теперь сравнить условия получения кредита и выплаты страхового возмещения при взаимном страховании, то различия и здесь очевидны: сумма страхового возмещения возврату обществу взаимного страхования не подлежит.

Гражданский кодекс рассматривает предоставление члену ОВС страховой защиты непосредственно на основании членства в качестве основного способа их вступления в страховые правоотношения, а на основании договора, - только если это прямо предусмотрено учредительными документами общества. То есть закон, в принципе, допускает осуществление взаимного страхования на основании договора, однако реализация этого положения на практике чревата тем, что в этом случае в ОВС появляется возможность для предоставления одним страхователям преимуществ перед другими страхователями. А это противоречит фундаментальным принципам образования ассоциативных организаций. Дело в том, что условия предоставления страховой защиты члену ОВС определяются лишь его внутренними (ресурсными) возможностями и не зависят от внешних факторов, а именно от состояния, в котором находится финансовый рынок в момент возникновения соответствующих правоотношений. Возмещение убытков при наступлении страхового события возможно в пределах, не превышающих реальную стоимость застрахованного имущества или иных имущественных интересов, оценка которого производится заранее. Таким образом, все условия страхования, осуществляемого ОВС, вполне могут быть изложены в правилах страхования, являющихся самостоятельным локальным (корпоративным) нормативным актом либо одним из содержательных элементов учредительных документов общества, и не нуждаются в коррекции с учетом текущего состояния финансового рынка.

Иначе обстоит дело при организации взаимного кредита. Динамичное изменение состояния финансового рынка в регионе, в котором осуществляет свою деятельность кредитная организация, в эпоху глобализации неразрывными узами связанное с мировым финансовым рынком, активно влияет на ее кредитную политику, нуждающуюся по этой причине в соответствующей коррекции. Но возможно это лишь в том случае, если правовой инструментарий, посредством которого решаются уставные задачи конкретной кредитной организации (включая и ОВК), позволяет оперативно нивелировать расхождения между действующими на данный момент времени условиями кредитования и требованиями к содержанию соответствующих правоотношений, соблюдение которых и позволяет наиболее эффективно достигать стоящую перед данным юридическим лицом цель его деятельности. Таким инструментарием, вне всякого сомнения, не может быть никакой иной юридический механизм*(36), кроме договора. Заключение кредитного договора между ОВК и его членом (потребителем услуг общества) вместе с тем позволяет не только сохранять жизнеспособность общества как субъекта хозяйственной деятельности, но и добиться не формального, а фактического равенства всех его участников путем изменения условий заключаемых обществом договоров в зависимости от экономической ситуации в том регионе, в котором оно действует. Поэтому специфической чертой, присущей взаимному кредитованию и отличающей его от страхования на началах взаимности, является то, что его осуществление возможно только на основании договора*(37).

Помимо главной цели, стоящей перед ассоциативной корпорацией, созданной на основе взаимности, ею с необходимостью должны достигаться и локальные цели. Смысл последних заключается в создании условий для реализации основной цели. К ним следует отнести, в частности, эффективное управление ассоциативной корпорацией, оптимальное финансовое планирование ведения уставной деятельности, выработку сбалансированной корпоративной (в отношении членов) политики, создание, поддержание и качественное управление специальными денежными фондами корпорации и некоторые другие. Естественно, механизмы реализации локальных целей, так же как и основной, воплощают в себе принцип взаимности. Так, члены такого юридического лица, выступая единственными потребителями его услуг (основная цель его учреждения), одновременно управомочены участвовать и в деятельности, способствующей достижению локальных целей, - в управлении корпорацией, в финансовом планировании и т.д. Корпоративная политика, в силу начал взаимности охватывающая и отношения по поводу исполнения членом такой ассоциации корпоративных обязанностей, также не может не отличаться от таковой, реализуемой в мажоритарных корпорациях, и даже в ассоциациях, не основанных на взаимности, и соответственно должна использовать иной юридический инструментарий. Например, если член-пайщик ОВК по той или иной причине не уплатил членские взносы, но обнародовал твердое намерение оставаться членом ОВК, или возражает против своего исключения из членов общества, то другие участники, исходя из принципа взаимности, должны быть обязаны внести не внесенную нарушителем сумму, приобретая при этом право в порядке регресса взыскать ее с нарушителя.

Кроме того, помимо общих оснований для обжалования решений органов юридического лица участник такого общества должен иметь возможность оспорить действия корпорации, совершенные или планируемые к совершению в отношении него лично, на общем собрании членов данной организации*(38).

Все юридические механизмы, применяемые для достижения целей, стоящих перед ассоциативной корпорацией, созданной на принципе взаимности, не исчерпываются только приведенными выше. Однако и этих примеров достаточно для того, чтобы понять, что отношения между таким юридическим лицом и его участниками не носят характер потребительских. Член ОВС, ОВК или иной ассоциации, учрежденной на основе взаимности, участвуя в управлении ею, в формировании уставной политики и т.д., не может рассматриваться в качестве менее защищенной стороны в отношениях с корпорацией по поводу пользования оказываемыми ей услугами. Правовое положение ее члена отличается от положения потребителя (в узком смысле) еще и тем, что первый наделен дополнительными возможностями для защиты принадлежащих ему субъективных прав. Из этих соображений необходимо исходить и в процессе судебного разрешения конфликтов, возникающих между ассоциативной корпорацией и ее участниками.

Библиографический список

1. Гражданское уложение. Проект / под ред. И.М. Тютрюмова. Т. 2. СПб.: Издательство книжного магазина "Законоведение". 1910 (см. комм. к ст. 2398).

2. Shorter Gary W. Banks' sale of mutual funds: regulatory and legislativeissues // CRS Report for Congress. The Library of Congress. November 3. 1994.

3. Алексашенко С.В. Сценарии и альтернативы макроэкономической политики // XII Международная научная конференция по проблемам развития экономики и общества: В 4-х книгах. Книга 1-я. М.: Издательский дом ВШЭ, 2012.

4. Антология мировой правовой мысли. В пяти томах. IV том. Россия XI-XIX вв. М.: Мысль, 1999.

5. Большой юридический словарь / под ред. А.Я. Сухарева, В.Е. Крутских. М.: ИНФРА-М, 2001.

6. Дуванов Г. Создание и деятельность в России обществ взаимного страхования // Страховое ревю. 2000. N 6.

7. Емельянов С. Эволюция принципов кредитной кооперации // http://www.creditcoop.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=557 :coop-princips&catid=37:princips&directory=41.

8. Ершов И.И. Взаимность как определяющий признак взаимного обязательства // Проблемы права. 2012. N 6 (37).

9. Жаров А.П. Кредитные кооперативы в экономике: современная роль, место, перспективы // http://www.creditcoop.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=466 :creditcoops-role-mesto-v-ekonomike&catid=37:princips&directory=41.

10. Згонников А.П. Институт взаимного страхования как следствие развития общественно-экономических отношений и гражданского права // Вестник ТвГУ: Серия: Право. 2011. Выпуск 26.

11. Згонников А.П. Понятие, сущность и принципы взаимного страхования // Вестник ВГУ. Серия: Право. 2010. N 1.

12. Згонников А.П. Современное состояние законодательства о создании и деятельности обществ взаимного страхования в Российской Федерации // Вестник ВГУ. Серия: Право. 2010. N 2.

13. Правда Русская пространной редакции (по Троицкому списку) // Экономическое коммерческое правосудие в России: В 4-х тт. / под общ. ред. В.Ф. Яковлева, Г.Ю. Семигина. Том 1. Зарождение и развитие коммерческого правосудия. М.: Мысль, 2004.

14. Пылов К.И. Обращение к посетителям официального сайта Национальной ассоциации обществ взаимного страхования // http:// www.navs.ru.

15. Райхер В.К. Общественно-исторические типы страхования. М.-Л.: Издательство Академии наук СССР, 1947.

16. Рыбников С. Очерки из истории страхования в России // Вестник государственного страхования. 1927. N 19-20.

17. Хазин М. Прогноз для России на 2012 год // http://worldcrisis.ru/crisis/966855.

18. Щербак Н.В. Кредитная кооперация // Законодательство. 2001. N 3.

В.М. Бартош,

адвокат, кандидат юридических наук, магистр

частного права, доцент Российской школы

частного права (Институт)

"Законы России: опыт, анализ, практика", N 4, апрель 2013 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Алексашенко С.В. Сценарии и альтернативы макроэкономической политики / XII Международная научная конференция по проблемам развития экономики и общества: В 4-х книгах. Книга 1-я. М.: Издательский дом ВШЭ, 2012. С. 68.

*(2) См.: например: Хазин М. Прогноз для России на 2012 год // http://worldcrisis.ru/crisis/966855.

*(3) См.: например: Shorter Gary W. Banks' sale of mutual funds: regulatory and legislative issues // CRS Report for Congress. The Library of Congress. November 3. 1994.

*(4) Например, ОАО "Первое ОВК", ОАО "Банк "Центральное общество взаимного кредитования", ООО "Банк "Товарищество взаимного кредита", ОАО "Банк "Дальневосточное общество взаимного кредита" и др.

*(5) См.: Кассационное определение Санкт-Петербургского городского суда от 19 декабря 2011 г. N 33-18807.

*(6) См.: Постановление Президиума Санкт-Петербургского городского суда от 14 декабря 2011 г. N 44г-1216/11.

*(7) См.: Пункт 7 Информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 13 сентября 2011 г. N 146.

*(8) См.: например: Ершов И.И. Взаимность как определяющий признак взаимного обязательства // Проблемы права. 2012. N 6 (37). С. 105-109; Згонников А.П. Институт взаимного страхования как следствие развития общественно-экономических отношений и гражданского права // Вестник ТвГУ: Серия: Право. 2011. Выпуск 26. С. 26-35.

*(9) Круговая порука - ответственность всех членов общины за действия или выполнение обязанности каждым из ее членов (см.: Большой юридический словарь / под ред. А.Я. Сухарева, В.Е. Крутских. М.: ИНФРА-М, 2001. С. 295).

*(10) Более подробно см.: Райхер В.К. Общественно-исторические типы страхования. М.-Л.: Издательство Академии наук СССР, 1947. С. 77-78; Згонников А.П. Понятие, сущность и принципы взаимного страхования // Вестник ВГУ. Серия: Право. 2010. N 1. С. 142-144.

*(11) См.: например: Правда Русская пространной редакции (по Троицкому I списку) // Экономическое коммерческое правосудие в России. В 4-х тт. / под общ. ред. В.Ф. Яковлева и Г.Ю. Семигина. Том 1. Зарождение и развитие коммерческого правосудия. М.: Мысль, 2004. С. 84-95.

*(12) Пылов К.И. Обращение к посетителям официального сайта Национальной ассоциации обществ взаимного страхования // http:// www.navs.ru.

*(13) Згонников А.П. Указ. соч. С. 142.

*(14) См.: Там же. С. 143.

*(15) См.: Статьи 5, 8 Правды Русской. Цитата по изданию: Правда Русская пространной редакции (по Троицкому I списку) // Экономическое коммерческое правосудие в России. В 4-х тт. / под общ. ред. В.Ф. Яковлева и Г.Ю. Семигина. Том 1. Зарождение и развитие коммерческого правосудия. М.: Мысль, 2004. С. 84, 85.

*(16) См.: "Правда Русская". Цитата по изданию: Антология мировой правовой мысли. В пяти томах. IV том. Россия XI-XIX вв. М.: Мысль, 1999. С. 31.

*(17) См.: например: Рыбников С. Очерки из истории страхования в России // Вестник государственного страхования. 1927. N 19-20. С. 112; Райхер В.К. Указ. соч. С. 40 и след.; Згонников А.П. Указ. соч. С. 143, 144.

*(18) См.: Райхер В.К. Указ. соч. С. 40 и след.

*(19) Там же.

*(20) Морской кредит (foenus nauticum) - торгово-правовой институт древности и Средневековья, по мнению некоторых отечественных юристов, в частности, В.К. Райхера, совмещавший в своей конструкции элементы кредита и страхования (см.: Райхер В.К. Указ. соч. С. 64-73).

*(21) См., например: Дуванов Г. Создание и деятельность в России обществ взаимного страхования // Страховое ревю. 2000. N 6. С. 26-36; Жаров А.П. Кредитные кооперативы в экономике: современная роль, место, перспективы // http://www.creditcoop.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=466 :credit-coops-role-mesto-v-ekonomike&catid=37:princips&directory=41.

*(22) См.: Щербак Н.В. Кредитная кооперация // Законодательство. 2001. N 3. С. 51.

*(23) См.: Статьи 2398, 2399 проекта Гражданского уложения Российской Империи.

*(24) Гражданское уложение. Проект / под ред. И.М. Тютрюмова. Т. 2. СПб.: Издательство книжного магазина "Законоведение". 1910 (см. комм. к ст. 2398).

*(25) См.: Статьи 2198, 2198, 2198 Свода законов. Т. X. Ч. 1. Изд. 1900 г., по Прод. 1906 и 1908 гг.

*(26) См.: Постановление ЦИК и СНК СССР от 30 января 1930 г. "О кредитной реформе" // СЗ СССР. 1930. N 8. ст. 98; Постановление ЦИК и СНК СССР от 14 января 1931 г. "О мерах по улучшению кредитной реформы" // СЗ СССР. 1931. N 4. ст. 52.

*(27) См.: Декрет СНК РСФСР от 6 октября 1921 г. "О государственном имущественном страховании" // СУ РСФСР. 1921. N 69. ст. 554.

*(28) СЗ СССР. 1930. N 20. ст. 221.

*(29) СЗ СССР. 1929. N 41. ст. 369.

*(30) См.: Постановление ЦИК и СНК СССР от 7 апреля 1932 г. // СЗ СССР. 1932. N 26. ст. 160.

*(31) См.: Инструкция Всекопромсоветкасс от 28 июля 1934 г. // Сборник действующих положений по взаимному страхованию и взаимопомощи / под общ. ред. В.С. Егорова. М.: Всесоюзное кооперативное издательство, 1949. С. 105.

*(32) См.: Пункт 1 ст. 1 Федерального закона от 18 июля 2009 г. N 190-ФЗ "О кредитной кооперации"; ст. 4 Федерального закона от 8 декабря 1995 г. N 193-ФЗ "О сельскохозяйственной кооперации".

*(33) См.: Згонников А.П. Современное состояние законодательства о создании и деятельности обществ взаимного страхования в Российской Федерации // Вестник ВГУ. Серия: Право. 2010. N 2. С. 98.

*(34) См.: Щербак Н.В. Кредитная кооперация // Законодательство. 2001. N 3. С. 47.

*(35) См.: Емельянов С. Эволюция принципов кредитной кооперации // http://www.creditcoop.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=557 :coop-princips&catid=37:princips&directory=41.

*(36) Например, учредительные документы кредитной организации, принятые в ней правила предоставления кредита и т.п.

*(37) См.: Пункты 1, 2 ст. 4 Федерального закона от 18 июля 2009 г. N 190-ФЗ "О кредитной кооперации" // Российская газета. 2009. 24 июля.

*(38) Этот подход реализован в п. 3 ст. 15 Федерального закона "О кредитной кооперации".