К вопросу о надлежащем исполнении договорного обязательства по оказанию услуг (Я.В. Вольвач, "Адвокат", N 6, июнь 2013 г.)

К вопросу о надлежащем исполнении договорного обязательства по оказанию услуг

В представленной статье Я.В. Вольвач, продолжая свое исследование актуальных проблем правового регулирования отношений по защите прав потребителей? предпринимает попытку анализа проблемы надлежащего исполнения договорного обязательства по оказанию услуг.

Продолжая тему договорных обязательств по оказанию услуг, автор настоящей работы считает необходимым обратиться к вопросу о надлежащем исполнении названных обязательств.

В предшествующей статье была предпринята попытка проанализировать одну из основных правовых проблем, связанных с услугами, - свойство неформализованности качества услуги*(1). Сложность его определения и отсутствие законодательных подходов делают, по мнению автора, практически неразрешимым на уровне современного гражданского законодательства вопрос: "Что считать надлежащим исполнением договорного обязательства по оказанию услуг?"

Автор считает постановку этого вопроса весьма необходимой и важной, поскольку полагает, исходя из практики разрешения судебных дел*(2), что конструкция обязательств по приложению максимальных усилий в гражданском законодательстве России, применяемая для регулирования договорного вида отношений по оказанию услуг, не только неэффективна в целях защиты прав потребителей и позволяет исполнителям уходить от гражданско-правовой ответственности, но и создает почву для различного рода злоупотреблений правом.

Вполне очевидно, что потребителю услуги необходим ее результат или эффект от услуги, достижение которого исполнителем и, соответственно, принятие и потребление потребителем возможно классифицировать как надлежащее исполнение. Однако законодательство в части регулирования услуг (в отличие от подряда) не связывает вопрос о достижении (недостижении) эффекта от услуги с надлежащим исполнением соответствующего обязательства. По общему правилу к таким обязательствам (договорам) законодателем отнесены: договоры по оказанию медицинских, ветеринарных, аудиторских, консультационных, юридических, информационных, образовательных; договоры поручения и комиссии.

Предпримем попытку рассмотреть эту проблему.

В научной литературе устоялось определение услуги как деятельности, не имеющей овеществленного результата. О.С. Иоффе, например, указывал, что в договоре услуг идет речь "о деятельности таких видов, которые не получают или не обязательно должны получить воплощение в материализованном, а тем более в овеществленном результате"*(3). Е.Д. Шешенин выделял следующие признаки услуги: "а) ...это деятельность лица (юридического или физического), оказывающего услугу...; б) оказание услуги не оставляет вещественного результата... в) полезный эффект услуги (деятельности) потребляется в процессе предоставления услуги, а потребительная стоимость услуги исчезает"*(4).

Отсутствие овеществленного результата как основной признак услуги использовался и для ее отграничения от работы.

В советский период в гражданском законодательстве отсутствовала дифференциация правового регулирования отношений по выполнению работ и оказанию услуг, что позволяло рассматривать услуги как разновидность работы, а работу как разновидность услуги. Так, И.Л. Брауде утверждал, что "работа может состоять в изготовлении какой-либо вещи или в оказании услуг"*(5).

При этом, по мнению А.Ю. Кабалкина, "представляется допустимым рассматривать выполнение работ в качестве разновидности обязательств по оказанию услуг, исходя главным образом из того, что любая услуга невозможна без выполнения определенной работы"*(6).

Обосновывая необходимость законодательного закрепления нового типа договора - договора по оказанию услуг, Е.Д. Шешенин настаивал на необходимости разграничения работ и услуг*(7).

Позднее А.Ю. Кабалкин обосновывал противоположное мнение: "В теории гражданского права обсуждается вопрос о признаках, присущих договорам об оказании услуг, круге соглашений, относящихся к этой категории, а также о месте, которое они занимают в системе обязательственного права. Выдвинута конструкция, согласно которой обязательства по оказанию услуг представляют собой самостоятельную группу обязательств; они отличаются от других обязательств и, в частности, от обязательств по производству работ. По мнению ряда авторов, правовое представление об обязательстве по оказанию услуг должно включать в себя не только договор комиссии, хранения, перевозки и экспедиции, но и некоторые иные соглашения, когда налицо сопутствующие этим соглашениям признаки услуги: договоры подряда, найма, розничной купли-продажи, кредит и т.д. Отсюда следует, что при отсутствии сопутствующих названным договорам признаков услуги они теряют указанное качество. Уже одно это свидетельствует о шаткости данного критерия. Но и приведенные в его обоснование аргументы не убеждают в том, что существуют особые договоры по оказанию услуг"*(8).

Как указывают применительно к работе и услуге авторы книги "Проблемы объектов гражданских прав", "ясно, что в подобном контексте данные понятия связаны между собой так, что полезная для другого услуга выступает частным случаем работы"*(9).

По мнению М.И. Брагинского, если речь идет о договорных работах и услугах, различие между понятиями "работа" и "услуга" не прослеживается и само их разграничение оказывается в значительной мере безуспешным. Дело в том, что с позиций услугодателя соответствующее действие представляет собой "работу", а для услугополучателя - "услугу"*(10).

Следует отметить, что и в настоящий момент подобная точка зрения не утратила ни актуальности, ни своих приверженцев. Так, Е.А. Пучков указывает: "Не оспаривая полностью... принятую законодателем концепцию, считаем, что она не учитывает взаимозависимости услуги и желаемого от нее результата - цели, ради которой услуга оказывается или получается. Услуга несет в себе часть признаков цели ее получения (оказания), и, соответственно, результат приобретает индивидуальность, обусловленную эксклюзивностью услуги. Отсюда, если цель услуги материальна, то и услуга имеет материальный характер, если же цель предполагает получение нематериального результата, то налицо - услуга нематериального характера. Исходя из данной концепции, договоры подряда представляют собой, по сути, договоры по оказанию услуг материального характера"*(11).

Вместе с тем еще римское право зафиксировало различие между работами и услугами. И эта традиция была воспринята всеми крупными правовыми системами континентального права, в том числе правом дореволюционной России. Так, в римском праве договор найма (вид договора, аналогичный современному договору на оказание услуг) являлся особым договорным типом, включавшим в себя три самостоятельных вида договора: наем вещей (locatio conductio rerum), наем услуг (locatio conductio operarum) и наем работы, или подряда (locatio conductio operas)*(12). И если изначально в римском праве отправным пунктом развития услуг как специфических объектов явилось появление самостоятельных субъектов, способных быть стороной в договоре, а иные признаки договора выделялись лишь терминологически, то по прошествии времени эти признаки уже в качестве ограничений были сформулированы на законодательном уровне в рамках гражданского права отдельных государств (Германия, Франция). Так, выражение locatio conductio operis, использованное в римском праве для обозначения наема работы, "означает такую работу, которую греки обозначают термином "законченный труд" (результат труда), в противоположность "работе" (как трудовому процессу), то есть некоторый окончательный результат выполненной работы"*(13).

Введение дополнительного признака "достижение результата" обеспечило размежевание обязательств по осуществлению действий (деятельности) на две большие группы: обязательств, направленных на достижение результата, и обязательств, сводящихся к осуществлению действий наиболее должным образом. Однако при этом римскими юристами результат труда не сводился только к его овеществленной форме*(14).

Вместе с тем в римском праве отсутствовали развитое понимание сущности услуг и определение их понятия. Эта проблема нашла свое отражение в германской частноправовой доктрине.

Германское гражданское уложение (ГГУ), принятое в 1896 г., не только содержало легальное определение понятия услуг как любых действий (деятельности), которые исполнитель обязуется совершить в пользу заказчика за вознаграждение, но и обозначало признаки разграничения работ и услуг посредством системы обязательств, закрепленной ГГУ: под услугами понимались лишь те действия, которые не связаны с изготовлением или переделкой какой-либо вещи, либо действие и деятельность, направленные на "исполнение всякого рода предприятий, т.е. ориентированные на достижение известного результата. Указанные действия и деятельность составляют предмет договора подряда. Все иные действия следует относить к услугам*(15).

Следующее ограничение вытекает из разграничения объектов обязательства, т.е. сфера услуг ограничена лишь теми действиями, которые охватывают собой собственно объект обязательства. Действия, которые, будучи объектом обязательства, включаются в него лишь как функциональная составляющая, будут исключаться из понятия услуг*(16). В связи с изложенным в германистике сложилось такое правопонимание услуг, когда обязательство, связанное с возмездным оказанием услуг, не предполагает достижения какого-либо результата; для надлежащего исполнения обязательства достаточно совершить ряд действий, составляющих оговоренную услугу*(17).

Изложенное позволяет сделать вывод о том, что и римское, и германское право фактически подошло к разграничению конструкций обязательств, существующих в современном мире. Так, согласно п. 5.4 Принципов международных коммерческих договоров (Принципы УНИДРУА) конструкции обязательств разграничены по совершению определенных действий (осуществлению деятельности) на обязательства, основанные на обязанности исполнителя достичь определенного результата, и обязательства, ориентированные на проявление максимальных усилий*(18).

Несмотря на то, что большинство доктринальных и научно-правовых воззрений поддерживают как признаки разграничения обязательств по выполнению работ и обязательств по оказанию услуг, так и то, что по общему правилу оказание услуг сопряжено с обязательствами, направленными на проявление максимальных усилий, считаю перечисленные критерии и разграничение достаточно условными, не учитывающими в полной мере ни экономическую, ни юридическую составляющие, например, в части надлежащего исполнения обязательства, оснований ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства. То есть, если речь идет об обязательстве, ориентированном на проявление максимальных усилий, то предметом его является сам процесс труда, не приносящий ни полезного эффекта, ни какого-либо другого результата.

Однако если придерживаться вышеизложенного, остается без ответа вопрос о цели субъектов, вступающих в обязательство, что, по мнению автора, разрушает мотивацию для реализации предписанной или не запрещенной модели поведения. Во-первых, по обыкновению основанием прекращения обязательства является его надлежащее исполнение, но в указанном случае возникают вопросы о временном моменте исполнения обязательства (когда следует считать его исполненным), и что (какие усилия, действия) считать надлежащим исполнением. Во-вторых, достижение определенного результата независимо от правоотношения (обязательства), в которое вступают его субъекты лишь вероятно, и не долженствует, не вытекает в обязательном порядке из надлежащего поведения сторон, а следовательно, любые попытки разграничения, исходя из предполагаемого возможного результата и отсутствия такового, не только условны, но и формальны, и недостаточны.

Согласно "Словарю русского языка" под услугой понимается действие, приносящее пользу, помощь другому*(19). И если взять данное определение за точку отсчета, то, во-первых, услуга - это не просто действие, а только действие, приносящее пользу (т.е. обязательно имеющее результат); во-вторых, действие, не приносящее пользу, помощь, - не услуга (т.е. действие (деятельность) без потребляемого результата - не услуга); и, в-третьих, услуга - действие только в пользу другого лица.

Таким образом, действие, осуществляемое в пользу другого лица как услуга, не является таковой для лица, ее осуществляющего. Тогда чем же является это действие? Очевидно, осуществляемое в рамках правосубъектности правомерное действие (как процесс) лица безотносительно к интересу какого-либо иного лица - это работа. Тогда получается, что результатом работы услугодателя является услуга (оказание услуги) услугополучателю.

Для того чтобы оказать услугу заказчику, исполнителю необходимо совершить ряд определенных действий, результат (полезный эффект) которых должен удовлетворить именно ту потребность или потребности заказчика, с целью получения которых он вступал в правоотношение. Значит, действия, совершаемые исполнителем, можно разделить на процесс их выполнения, или процесс труда, и на их результат, или результат труда. Причем сам процесс труда не способен удовлетворить, в отличие от его результата, интерес заказчика. То есть помимо очевидного разграничения процесса и его результата напрашивается вывод о том, что сам процесс без достижения результата как цели правоотношения безотносителен к интересу или потребности кого бы то ни было. А значит, и не обладает признаком совершения "в пользу" кого-то.

Очевидно, что не всякий процесс труда приводит к оговоренной цели обязательства. Значит, в такого рода обязательствах, помимо общеустановленных законом для всех типов обязательств (срок, предоставление информации и т.д.) должны быть определены круг (перечень) действий, которые могут и должны при обычных среднестатистических условиях привести к его исполнению, общеобязательные требования к перечню и к качеству совершаемых в рамках договорного обязательства по оказанию услуг действий (деятельности), а также зафиксирована цель (цели), ради достижения которой стороны вступают в обязательство.

Как представляется, в случае недостижения этой цели в пользу заказчика (потребителя), что должно квалифицироваться как неисполнение обязательства, оценку неисполнения необходимо осуществлять, во-первых, через причинно-следственную связь между фактически исполненным путем сопоставления объема и качества совершенных исполнителем действий в рамках обязательства и наличием реальной возможности достижения согласованного результата в результате именно этих и такого качества действий. Если будет признано, что действия исполнителя при обычных условиях должны были привести к оговоренной цели, вторым критерием оценки неисполнения выступает анализ того, является ли недостижение результата упущением исполнителя или находилось за рамками его разумности и добросовестности (например, в случае, установленном п. 4 ст. 29 Закона о защите прав потребителей). То есть судить о неисполнении следует также через наличие или отсутствие установленных законом оснований для гражданско-правовой ответственности. Если будет признано, что действия исполнителя по всем предъявляемым параметрам соответствовали общеобязательным стандартам, имели реальную возможность привести при обычных условиях к оговоренному результату, и не имеется установленных законом оснований для привлечения к ответственности, исполнитель освобождается от ответственности за неисполнение обязательства.

Изложенное также позволяет сделать вывод о том, что на данном этапе необходима стандартизация деятельности, составляющей собственно услугу для каждого вида обязательства по оказанию услуг. Однако представляется, что это слишком глобальная задача, решение которой требует глубоких комплексных исследований как в области нескольких отраслей права, так и в области экономики.

Библиография

Брагинский М.И. Договор подряда и подобные ему договоры. - М., 1999.

Брауде И.Л. Договор подряда // Отдельные виды обязательств. - М., 1954.

Дождев Д.В. Римское частное право / под ред. член-корр. РАН, проф. В.С. Нерсесянца. - М.: ИНФРА-М; НОРМА. 1996.

Зинченко С.А., Лапач В.А., Мансугов Д.Ю. Проблемы объектов гражданских прав. - Р.н/Д.: Изд-во СКАГС, 2001.

Иоффе О.С. Обязательственное право. - М., 1975.

Кабалкин А.Ю. Проблемы гражданско-правового регулирования отношений в сфере обслуживания: автореф. - М.: 1975.

Кабалкин А.Ю. Услуги в системе отношений, регулируемых гражданским правом // Государство и право. 1994. N 8, 9.

Колер И. Гражданское право Германии / пер. с нем.; под ред. В.М. Нечаева. - СПб.: Сенатская типография, 1910.

Ожегов С.И. Словарь русского языка. Изд-е 13, испр. - М.: Русский язык, 1981.

Постановление ФАС Северо-Западного округа от 03.02.1999 N А56-15238/98.

Принципы международных коммерческих договоров / пер. англ. А.С. Комарова. - М.: МЦФЭР, 1996.

Пучков Е.А. Правовое регулирование договора возмездного оказания услуг: дисс. ... канд. юрид. наук. - М., 2006.

Римское частное право: учебник / под ред. проф. И.Б. Новицкого и проф. И.С. Перетерского. - М.: Юристъ, 1994.

Римское частное право / под ред. И.Б. Новицкого, И.С. Перетерского. - М., 1948.

Степанов Д.И. Услуги как объект гражданских прав. - М.: Статут, 2005.

Шешенин Е.Д. Предмет обязательства по оказанию услуг: сб. ученых трудов. Вып. 3. - Свердловск, 1964.

Я.В. Вольвач,

адвокат Межреспубликанской коллегии адвокатов

(г. Москва, филиал "Адвокатская консультация N 71"),

кандидат юридических наук

"Адвокат", N 6, июнь 2013 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См. Вольвач Я.В. О необходимости гражданско-правового регулирования вопросов качества услуг. // Адвокат. 2013. N 5.

*(2) Постановление ФАС Северо-Западного округа от 03.02.1999 N А56-15238/98.

*(3) Иоффе О.С. Обязательственное право. М., 1975. С. 419.

*(4) Шешенин Е.Д. Предмет обязательства по оказанию услуг / сб. ученых трудов. Свердловск, 1964. Вып. 3. С. 177.

*(5) Брауде И.Л. Договор подряда // Отдельные виды обязательств. М., 1954. С. 221.

*(6) Кабалкин А.Ю. Услуги в системе отношений, регулируемых гражданским правом // Государство и право. 1994. N 8, 9. С. 84.

*(7) Шешенин Е.Д. Указ. соч. С. 177.

*(8) Кабалкин А.Ю. Проблемы гражданско-правового регулирования отношений в сфере обслуживания: автореф. М., 1975. С. 7.

*(9) Зинченко С.А., Лапач В.А., Мансугов Д.Ю. Проблемы объектов гражданских прав. Р.н\Д.: Изд-во СКАГС, 2001. С. 212.

*(10) Брагинский М.И. Договор подряда и подобные ему договоры. М., 1999. С. 229.

*(11) Пучков Е.А. Правовое регулирование договора возмездного оказания услуг: дисс. ... канд. юрид. наук. М., 2006. С. 42.

*(12) Дождев Д.В. Римское частное право / под ред. член-корр. РАН, проф. В.С. Нерсесянца. М.: ИНФРА-М; НОРМА, 1996. С. 524.

*(13) Римское частное право: учебник / под ред. проф. И.Б. Новицкого и проф. И.С. Перетерского. М.: Юристъ, 1994. С. 458.

*(14) Римское частное право / под ред. И.Б. Новицкого, И.С. Перетерского. М., 1948. С. 490.

*(15) Колер И. Гражданское право Германии / пер. с нем.; под ред. В.М. Нечаева. СПб.: Сенатская типография, 1910. С. 266.

*(16) Степанов Д.И. Услуги как объект гражданских прав. М.: Статут, 2005. С. 76.

*(17) Там же. С. 75, 76.

*(18) Принципы международных коммерческих договоров: пер. англ. А.С. Комарова. М.: Международный центр финансово-экономического развития, 1996. С. 118.

*(19) Ожегов С.И. Словарь русского языка. Изд. 13-е, испр. М.: Русский язык, 1981. С. 746.