Теоретические и практические проблемы разработки Основ бюджетного законодательства ЕврАзЭС (Д.В. Винницкий, "Российский юридический журнал", N 6, ноябрь-декабрь 2012 г.)

Теоретические и практические проблемы разработки Основ бюджетного законодательства ЕврАзЭС

Анализируются проблемы разработки Основ бюджетного законодательства ЕврАзЭС в свете соотношения международной договорно-правовой базы Сообщества (в том числе договорно-правовой базы Таможенного союза) с национальным законодательством государств - членов Сообщества и правовой базой ВТО. Рассматривается роль Суда ЕврАзЭС в решении возникающих споров, исследуются основные подходы европейских научных доктрин по обозначенной проблематике. Предлагается структура и основные концептуальные положения проекта Основ бюджетного законодательства ЕврАзЭС.

Введение

С конца XIX в. бюджетное право и собственный бюджет государства традиционно рассматриваются как неотъемлемые проявления его суверенитета и социальные институты, обусловливающие финансирование публичных расходов. На протяжении многих десятилетий по мере развития федеративных начал в сложносоставных государствах мы также наблюдали перманентное усложнение механизмов правового регулирования*(1), используемых в бюджетном праве многих стран. Россия не является исключением в этом ряду, со вступления в силу Бюджетного кодекса РФ 1 января 2000 г. почти ежегодно мы становились свидетелями различных (более или менее значимых) изменений в формах правового регулирования межбюджетных отношений, условий выделения субсидий, субвенций, в правилах бюджетного процесса и отчетности и т.д. В этих обстоятельствах не всегда оказывается должное внимание изменениям, может быть, не столь определяющим с точки зрения текущих вопросов реализации прав и обязанностей участников бюджетных отношений, но, несомненно, фундаментальным по своей природе, если рассматривать их с позиции отдаленных последствий и общих тенденций развития правовой системы.

С учетом сказанного в рамках данной статьи хотелось бы проанализировать влияние международного договорно-правового регулирования на современное бюджетное право, в том числе в рамках российского правового порядка. Заметим, что сложность этой темы обусловлена в первую очередь той обманчивой простотой, с которой ее воспринимает отечественная наука. С позиции классических представлений бюджетное право обеспечивает правовое регулирование формирования доходов и расходов бюджета, функционирование межбюджетных отношений, бюджетного процесса, механизмов осуществления принуждения и ответственности в бюджетном праве*(2). Дефиниции могут различаться в деталях, но неизменным остается то, что бюджетное право считалось и считается до сих пор достаточно "защищенным" от внешнего воздействия международных правовых механизмов регулирования. Действительно ли это так в настоящее время или в последние 20-30 лет произошли изменения, на которые следовало бы обратить более пристальное внимание?

Если мы оттолкнемся от установок законодателя и отечественных доктринальных подходов, то основные точки соприкосновения внутригосударственного и международного правопорядка применительно к бюджетным вопросам видятся в сфере осуществления внешних заимствований и управления внешним долгом (гл. 14 Бюджетного кодекса РФ)*(3). Казалось бы, перевод российского бюджета в режим устойчивого профицита и сокращение объемов внешнего долга (что снимает основания для взаимодействия в рамках управления текущими экономическими процессами в стране между РФ и институтами МВФ и Всемирного банка и т.п.) должны еще более ограничить влияние международных факторов на отечественное бюджетное право. Однако de facto мы наблюдаем обратные процессы, связаны они, вероятно, не с пресловутой экономической турбулентностью на мировых рынках (или иными внешними для юриспруденции причинами), а с причинами сугубо правового характера. Остановимся на их анализе подробнее.

Договорно-правовая база Таможенного союза и ЕЭП, юрисдикция Суда ЕврАзЭС

Предварительный анализ внутригосударственного бюджетного регулирования. Формальный анализ положений Бюджетного кодекса РФ не позволяет говорить о том, что он рассматривает международное регулирование как решающий фактор для бюджетных отношений. Например, в п. 1 ст. 4 кодекса закрепляется формулировка, стандартная для многих наших кодифицированных актов и федеральных законов общего характера. Напомним, эта статья определяет, что, если международным договором России установлены иные правила, чем те, которые предусмотрены бюджетным законодательством РФ, используются правила международного договора. При этом в силу п. 2 названной статьи международные договоры РФ применяются к бюджетным правоотношениям, указанным в ст. 1 кодекса, непосредственно, за исключением случаев, когда из международных договоров следует, что для их применения требуется издание внутригосударственных актов.

Как мы видим, законодатель фактически воспроизводит положение п. 4 ст. 15 Конституции РФ о приоритете международных договоров. В то же время в п. 2 ст. 4 Бюджетного кодекса РФ включается правило, корреспондирующее содержанию п. 3 ст. 5 Федерального закона "О международных договорах РФ", согласно которому положения официально опубликованных международных договоров РФ, не требующих издания внутригосударственных актов для применения*(4), действуют в России непосредственно. Для осуществления иных положений международных договоров РФ принимаются соответствующие правовые акты.

В дальнейшем по тексту Бюджетного кодекса РФ проблемы международного регулирования упоминаются эпизодически, главным образом в связи с классификацией источников финансирования дефицитов бюджетов*(5), расходов бюджетов и бюджетных ассигнований*(6), установлением порядка размещения средств Резервного фонда и Фонда национального благосостояния*(7), а также в связи с классификацией долговых обязательств, в которых может быть выражен государственный долг России*(8), и регламентацией порядка реструктуризации и списания долга иностранного государства и (или) иностранного юридического лица перед Россией*(9). Во всех перечисленных случаях международное право выступает в качестве "фона" реализации полномочий Российской Федерации и ее органов по оформлению источников финансирования дефицита, осуществлению ассигнований, размещению средств резервного фонда и т.п. Иными словами, положения международного права должны учитываться при реализации бюджетной компетенции государства, но даже косвенно не предопределяют того, как конкретно могут быть реализованы соответствующие полномочия ответственных государственных органов на той или иной стадии бюджетного процесса.

Договорно-правовая база Таможенного союза и ЕЭП: ключевые компоненты и сфера воздействия на внутригосударственное бюджетное регулирование. Взгляд на исследуемую в статье проблему будет иным, если мы обратимся к анализу некоторых ключевых компонентов, определяющих содержание договорно-правовой базы Таможенного союза и ЕЭП. Вероятно, здесь важнейшим правовым документом, способным в наибольшей степени повлиять на применение бюджетного законодательства в государствах-членах Таможенного союза и ЕЭП (России, Беларуси, Казахстане), является Соглашение о единых правилах предоставления промышленных субсидий (Москва, 9 декабря 2010 г.), вступившее в силу с 1 января 2012 г. (далее - Соглашение).

Как известно, предмет Соглашения - установление единых правил предоставления субсидий в отношении промышленных товаров на территории трех названных стран-участниц Соглашения. Кроме того, нормы данного акта регулируют предоставление субсидий, в том числе при оказании или получении услуг, непосредственно связанных с производством, сбытом и потреблением товаров.

Важно понимать, что термин "субсидия" в договорно-правовой базе Таможенного союза и ЕЭП (п. 3 ст. 2 Соглашения) трактуется иначе, чем в Бюджетном кодексе РФ (ст. 6) или внутригосударственном законодательстве других государств-членов Таможенного союза и ЕЭП.

В соответствии с Соглашением субсидия - это финансовое содействие, оказываемое субсидирующим органом государства Стороны (или уполномоченной государством Стороны структурой), в результате которого создаются (обеспечиваются) преимущества, и осуществляемое посредством:

1) прямого перевода денежных средств (например, в виде невозвратных ссуд, кредитов или приобретения доли в уставном капитале или его увеличения или обязательства по переводу таких средств (в частности, гарантии по кредитам);

2) полного или частичного отказа от взимания платежей, которые должны были бы поступать в доход государства Стороны (налоговые льготы, списание долга и пр.);

3) предоставления товаров или услуг, за исключением товаров или услуг, предназначенных для поддержания и развития общей инфраструктуры;

4) приобретения товаров;

5) любой другой формы поддержки доходов или цен, действующей прямо или косвенно на сокращение ввоза промышленного товара с территории государства любой из Сторон или увеличение вывоза товара на территорию государства любой из Сторон, в результате чего предоставляется преимущество.

Статья 4 Соглашения определяет запрещенные субсидии (недопустимые для предоставления государствами-членами):

во-первых, это вывозные субсидии, т.е. субсидии, предоставление которых увязано в качестве единственного или одного из нескольких условий с результатами вывоза товара с территории государства Стороны, предоставляющей эту субсидию, на территорию государства любой другой Стороны;

во-вторых, это замещающие субсидии - субсидии, предоставление которых подразумевает использование товаров, происходящих с территории государства Стороны, предоставляющей субсидию, как единственное или одно из нескольких условий.

Кроме того, если результатом предоставления специфической*(10) субсидии является нанесение ущерба отрасли национальной экономики государства любой Стороны, за исключением той, которая эту субсидию предоставляет, то такая субсидия также считается запрещенной. При этом запрещаются различные разновидности специфических субсидий протекционистского характера (п. 3 ст. 4) или специфические субсидии, причиняющие ущерб конкуренции в форме вытеснения аналогичного товара, занижения его цены и т.п. (п. 4 ст. 4).

Несложный анализ показывает, что понятие "субсидия", содержащееся в международном договоре, значительно шире того, которое могло бы быть выведено из положений бюджетного законодательства России (ст. 78, 78.1 и др. Бюджетного кодекса РФ*(11)). По существу, любые формы государственной поддержки (прямые или косвенные) по смыслу Соглашения могут быть квалифицированы как субсидии, в частности предоставление налоговых льгот (ст. 56 Налогового кодекса РФ), предоставление государственных гарантий или осуществление бюджетных инвестиций (ст. 80, 115-117 Бюджетного кодекса РФ), предоставление преимуществ при государственных закупках товаров и т.п.

Более того, квалификация в соответствии с Соглашением субсидии в качестве запрещенной совершенно не означает, что ее предоставление могло бы нарушить и положения внутригосударственного права, например правила Бюджетного кодекса РФ. Действительно, подобная квалификация мер государственной поддержки возможна, по сути, при установлении факта того, что субсидия оказывает или способна оказать то или иное (фактическое или потенциальное) неблагоприятное воздействие на свободную конкуренцию хозяйствующих субъектов в рамках общего рынка государств-членов Таможенного союза и ЕЭП.

Суд ЕврАзЭС и механизмы разрешения споров. В силу п. 1 ст. 10 Соглашения споры, связанные с толкованием и (или) реализацией положений Соглашения, в первую очередь разрешаются путем проведения переговоров и консультаций. Но если спор не будет урегулирован путем переговоров и консультаций в течение 60 календарных дней с даты официальной письменной просьбы об их проведении, то Сторона-истец имеет право обратиться в Суд ЕврАзЭС либо инициировать рассмотрение спора в Согласительной комиссии.

Пунктом 24 ст. 10 Соглашения предусмотрена роль Комиссии Таможенного союза*(12) в интерпретации Соглашения и разрешении споров. Более того, среди ее функций в ст. 12 Соглашения (помимо осуществления мониторинга, содействия в организации консультаций Сторон) названа регулятивная функция, позволяющая Комиссии: 1) принимать решение о допустимости или недопустимости специфических субсидий; 2) проводить расследования по фактам предоставления специфических субсидий и принимать обязательные в отношении них решения; 3) запрашивать и получать информацию о предоставляемых субсидиях; 4) разрешать споры, связанные с толкованием и (или) реализацией положений Соглашения. В силу ст. 13 Соглашения решения Комиссии могут быть оспорены в Суде ЕврАзЭС.

Международная договорно-правовая база, на основе которой разрешаются споры в Суде ЕврАзЭС, включает:

1) Статут Суда ЕврАзЭС, принятый решением Межгоссовета ЕврАзЭС (на уровне глав государств) от 5 июля 2010 г. N 502, в соответствии со ст. 13 которого Суд, обеспечивая единообразное применение действующих в рамках Сообщества международных договоров и принимаемых органами ЕврАзЭС решений, в частности:

рассматривает дела о соответствии актов органов Таможенного союза международным договорам, составляющим договорно-правовую базу Таможенного союза;

рассматривает дела об оспаривании решений, действий (бездействия) органов Таможенного союза;

дает толкование международных договоров, составляющих договорно-правовую базу Таможенного союза, актов, принятых органами Таможенного союза;

разрешает споры между Комиссией Таможенного союза и государствами, входящими в Таможенный союз, а также между этими государствами по выполнению ими обязательств, принятых в рамках Союза*(13);

2) договор от 9 декабря 2010 г. "Об обращении в Суд ЕврАзЭС хозяйствующих субъектов по спорам в рамках Таможенного союза и особенностях судопроизводства по ним". Подчеркнем, данный договор допускает прямое обращение заинтересованных хозяйствующих субъектов в этот наднациональный орган по разрешению споров*(14).

Решения Суда ЕврАзЭС, принятые в рамках правового режима Статута Суда ЕврАзЭС, в том числе в случаях, предусмотренных указанным договором, являются обязательными как исходя из системного толкования положений названных документов, так и в силу общего режима международного права (ст. 26 и др. Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г.), определяющего правовую природу таких решений*(15).

Однако обратим внимание на то, что констатация противоречия внутригосударственного бюджетного законодательства и международной договорно-правовой базы Таможенного союза и ЕЭП далеко не всегда требует отмены соответствующих положений национального права. В некоторых случаях они могут продолжать применяться в отношении хозяйствующих субъектов из третьих стран, не подпадающих под привилегированный режим защиты в рамках интеграционного регионального образования. Однако такая ситуация практически невозможна в случае спора о запрещенности или незапрещенности предоставляемой субсидии в порядке Соглашения, так как устранение нарушений условий конкуренции, инициированное, например, одним из государств-членов Таможенного союза или его хозяйствующими субъектами, оказывает благоприятное воздействие на общие условия конкуренции, а значит, выгодно для всех участников рынка (за исключением нарушителя - получателя запрещенной субсидии).

Правовая база ВТО и глобальные перспективы. Рассматриваемое Соглашение - это не оригинальный документ для международной практики, оно отражает общие принципы свободного рынка, вытекающие, в частности, из глобальной правовой системы, формирующейся в рамках ВТО. Как известно, Протокол о присоединении Российской Федерации к Марракешскому соглашению об учреждении Всемирной торговой организации*(16) был подписан в Женеве 16 декабря 2011 г. и вступает в силу после выполнения внутригосударственных процедур по его ратификации.

Еще до этого Российская Федерация принимала меры по гармонизации правовой системы Таможенного союза с правовой системой ВТО. Так, государствами-членами был подписан Договор о функционировании Таможенного союза в рамках многосторонней торговой системы (Минск, 19 мая 2011 г.). В силу данного документа после присоединения к ВТО хотя бы одного из государств-членов Таможенного союза соответствующие глобальные механизмы регулирования, вытекающие из Соглашения о ВТО, начинают рассматриваться в качестве части правовой системы Таможенного союза*(17).

Теория международного бюджетного (финансового) права и проблемы разработки Основ бюджетного законодательства ЕврАзЭС

Теория международного бюджетного (финансового) права в истории науки и на современном этапе. Сам по себе термин "международное бюджетное право" способен вызвать множество вопросов. Противоречие заложено в сочетании слов "международное" и "бюджет", поскольку последний традиционно рассматривается как атрибут государства и его территориальных образований (регионов, муниципалитетов и т.п.). В свете этого подходы к данной проблеме в юридической науке не отличаются однозначностью. Вместе с тем сам вопрос о международном бюджетном праве имеет право на существование уже по той причине, что мы сталкиваемся на практике с проблемами правового регулирования бюджетов международных организаций и региональных интеграционных образований.

Более того, в связи с последними событиями и долговым кризисом в еврозоне обозначенный спектр вопросов эмоционально обсуждается не только специалистами, но и политиками, журналистами, экономистами, общественными деятелями*(18). Впрочем, необходимо четко определиться с терминами. Применительно к ЕС и иным интеграционным образованиям, вероятно, логичнее говорить не о международном, а об интеграционном бюджетном праве, поскольку согласно господствующей доктрине "международный" и "интеграционный" правовые порядки представляют собой относительно автономные правовые системы регулирования*(19). Если же речь идет о бюджетах международных организаций, то возникающие в связи с этим вопросы в целом укладываются в понятие права международных организаций как отрасли международного публичного права*(20).

Научные доктрины. Нелишним будет краткий исторический анализ теорий международного финансового права (права публичных финансов), выдвинутых учеными разных стран. Нужно учесть, что подобный теоретический подход также допускает конструирование международно-правовых основ бюджетного права.

Нельзя не вспомнить об известном австро-венгерском ученом и практике Густаве Липперте (Gustav Lippert), который в своем масштабном курсе по международному финансовому праву (издания 1912, 1928 и 1935 гг.) пытался представить комплексное изложение соответствующего предмета. Базируясь на весьма абстрактной трактовке внутригосударственного финансового права ("Finanzrecht ist der Inbegriff aller jener Normen des offentlichen Rechtes, welche das Verhaltnis zwischen dem die Finanzhoheit besitzenden Staate und dem derselben unterworfenen Personenkreis und Sachbereich regeln"*(21)), он полагал, что все правовые нормы, регламентирующие финансовые отношения в рамках межгосударственных связей, относятся к международному финансовому праву*(22). Данная работа и сейчас остается редким примером рассмотрения предельно широкого перечня публичных "финансово-правовых институтов" (в трактовке автора) непосредственно на международном уровне.

Заметим, что в предисловии к первому изданию своего труда, претендуя в какой-то степени на научное первенство, Г. Липперт писал: ""Попытка полной систематизации законодательных норм, регулирующих международные отношения финансово-правового характера, до сих пор не предпринималась. Поэтому для автора представляется ключевой задачей разработать системные принципы для финансового права с учетом особенностей этой отрасли права, которая, правда, уже сделала первые шаги в своем развитии, но нуждается в создании новых и совершенствовании своих уже имеющихся институтов"*(23).

Вместе с тем позиция ученого не отличалась четкостью, далее он утверждал: "Настало время и для международного финансового права стать самостоятельной частью международного публичного права (internationales offentliches Recht), наряду с международным правом (Volkerrecht), международным частным правом (гражданским торговым правом), уголовным правом и процессуальным правом"*(24). Таким образом, изучая его взгляды, необходимо делать скидку на общую нечеткость и противоречивость занимаемой им научной позиции.

Впрочем, наиболее детально разработанную концепцию (хотя и не вполне известную широкой научной общественности) международного финансового права (как права публичных финансов), вероятно, представила венгерская школа финансового права.

Так, один из наиболее известных венгерских финансистов Тибор Надь (T. Nagy) предлагал включать в концептуальную сферу международного финансового права нормы международного публичного права, регулирующие международные отношения, связывающие финансовые системы государств, а также нормы международного публичного права, регулирующие финансовое управление в ООН и других межгосударственных организациях и финансовые отношения между этими организациями и соответствующими государствами*(25). Другой венгерский ученый Иван Мезнерич (Ivan Meznerics) также дал широкую дефиницию понятия международного финансового права; он включал в него (в дополнение к международному аспекту (bearing) налоговых и таможенных законов) правовые нормы, которые регулируют международные финансовые организации и валютное сотрудничество, а также правовые нормы, касающиеся валютного права (foreign exchange) и права международных платежей*(26). В целом солидарен с данными подходами и венгерский профессор Иштван Саси (Istvan Szaszy), который по результатам рассмотрения точек зрения своих коллег пришел к выводу о необходимости широкой трактовки международного финансового права, хотя и предпочел в своей работе в значительной степени ограничиваться рассмотрением правовых вопросов международного налогообложения*(27).

Однако несмотря на приведенные примеры, широкая трактовка международного финансового права в целом - редкое явление в правовой науке. Профессор М. Удина справедливо обращает внимание на общую тенденцию в западноевропейской юридической науке отождествлять понятия публичного финансового и налогового права и соответственно международного финансового и международного налогового права. При этом даже авторы, разграничивающие эти понятия, обычно не идут дальше того, чтобы суть разделения видеть в том, что финансовое право (в отличие от налогового) включает также нормы, регламентирующие получение иных видов государственных доходов, кроме налогов (взимаемых в силу jure imperii)*(28).

В частности, согласно работам немецких авторов, трактующих налоговое право (Steuerrecht) не как собственно право о налоге (Steuer), но как отрасль права, регулирующую все сходные взимания в пользу государства, имеющие принудительную природу (лингвистически более точным наименованием было бы, пожалуй, "Abgabenrecht"), практическая потребность в дифференциации налогового и финансового права и соответственно международного налогового и международного финансового права существенно снижается, если и не отпадает совершенно*(29).

Исследования советских ученых в рамках экономических проектов СЭВ. Возможно, наиболее последовательными сторонниками широкой трактовки финансового права в силу известных внутриэкономических причин, ограничивающих значение налогообложения, были ученые-финансисты из государств социалистического лагеря. Действительно, развитие международной торговли и расширение областей сотрудничества в рамках СЭВ*(30) стимулировали в начале 60-х гг. ХХ в. всплеск интереса к вопросам международного финансового и налогового права в странах социалистического лагеря.

Как известно, 22 октября 1963 г. в соответствии с Соглашением "О многосторонних расчетах в переводных рублях и организации МБЭС" был учрежден Международный банк экономического сотрудничества (МБЭС)*(31), который обеспечивал реализацию многосторонних расчетов в переводных рублях. В 1970 г. был создан Международный инвестиционный банк (МИБ, Банк) в целях содействия развитию и углублению взаимного экономического сотрудничества, первоначально социалистических стран (соглашение было подписано странами-членами Банка 10 июля 1970 г.*(32)). Отмеченные и иные механизмы сотрудничества в СЭВ заставляли обратить особое внимание на вопросы расчетов, кредитования, финансирования международных организаций. В этом контексте Е.А. Ровинскому принадлежало лидерство в формулировании советского научного подхода к международному финансовому праву*(33). С точки зрения данного автора, международные финансовые отношения включают прежде всего кредитные, расчетные и валютные отношения, которые он определял как межгосударственные денежные отношения по нетоварным операциям. "Межгосударственность" этих отношений, по его мнению, проявляется в том, что, во-первых, их реализация отнесена к компетенции внутригосударственных органов, а во-вторых, данные отношения возникают на основе межгосударственных договоров*(34).

Обсуждение учеными социалистических стран выделения международного финансового права в отдельную отрасль началось с дискуссии, проведенной в Будапештском университете в 1961 г.*(35) В дискуссии участвовали Г. Шпиллер (H. Spiller, ГДР), Т. Надь (Венгрия), М. Веральский (M. Veralski, Польша), Е. А. Ровинский*(36), В. И. Лисовский*(37) (оба - СССР). Суть большинства предложений сводилась к дублированию при построении системы международного финансового права и системы внутригосударственного права. При подобном подходе международное финансовое право должно было (как минимум) включать основы формирования и исполнения бюджетов международных институтов, международное налоговое право, нормы, регулирующие кредитные, расчетные и валютно-финансовые отношения. Однако в рамках дискуссии не было достигнуто единства мнений о месте международного финансового права в системе координат "публичное - частное". Формально констатируя относимость международного финансового права к международному публичному праву, участники беседы допускали весьма расплывчатые формулировки по поводу его соотношения с международным частным правом. Например, оно характеризовалось как отрасль, "тесно связанная в ряде случаев с международным частным правом, но не сливающаяся с ним"*(38).

Некоторые современные подходы. Идеи международного финансового права в изложении ученых из стран социалистического лагеря (сформировавшиеся в отрыве от общего тренда развития мировой науки) в определенной степени воспроизводятся в современных отечественных работах по международному налоговому и финансовому праву. В частности, Г.В. Петрова рассматривает в составе международного финансового права международное валютное, инвестиционное и налоговое право, международно-правовое регулирование рынка ценных бумаг и финансовых инструментов, банковской деятельности, платежно-расчетных отношений, страхования, финансового учета и контроля*(39). Отмеченная трактовка взаимосвязана с пониманием международного финансового права как части международного экономического права.

В отличие от Г.В. Петровой, В.М. Шумилов ограничивает свою трактовку международного финансового права анализом роли международных организаций в финансовой системе, а также рассмотрением международного платежно-расчетного, валютного, кредитного и долгового права, институтов международных финансовых услуг и борьбы с легализацией преступных доходов*(40). Подход В.М. Шумилова, несомненно, ближе к сложившемуся ныне общемировому пониманию финансового права (международного финансового права), которое связывается с организацией денежных потоков в рамках мирового финансового сектора*(41) и имеет мало общего с концепцией права публичных финансов, берущей истоки в камералистике (архаичные теоретические установки которой рудиментно присутствуют в доктрине финансового права, разработанной для сугубо "внутригосударственного употребления").

Таким образом, можно констатировать, что наиболее широко известные концепции международного финансового права вряд ли приемлемы в практической плоскости для конструирования правовых систем, регламентирующих бюджетные отношения в региональных интеграционных образованиях и международных организациях. Более вероятно, что точкой опоры для серьезного научного анализа могли бы послужить положения теории и практики интеграционного права, совмещенные с традиционными подходами к регулированию бюджета и бюджетного процесса, в том числе в рамках национальных правопорядков*(42).

Проблемы разработки Основ бюджетного законодательства ЕврАзЭС. В правовой системе Евразийского экономического сообщества предусмотрено использование (среди прочего) специальных механизмов унификации и гармонизации законодательства государств-членов путем принятия Основ законодательства Сообщества. Главные вопросы, связанные с подготовкой данных документов и их целями, определены в договоре от 18 июня 2004 г. "О статусе Основ законодательства Евразийского экономического сообщества, порядке их разработки, принятия и реализации". Программа работы Межпарламентской ассамблеи ЕврАзЭС предполагает принятие и Основ бюджетного законодательства ЕврАзЭС.

С позиции международного публичного права Основы законодательства ЕврАзЭС могут быть квалифицированы как многосторонний международный договор, имеющий прямое действие и верховенство над национальным законодательством государств-членов в соответствии с их конституциями. Следовательно, при толковании правил, включенных в Основы законодательства, подлежат применению положения Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. С точки зрения интеграционного права Сообщества Основы выступают фундаментальным интеграционным нормативным актом, определяющим принципы регулирования некоторой важной области отношений, подпадающих в сферу унификации и гармонизации в силу положений учредительных документов ЕврАзЭС. Из этого вытекает, что интерпретатором и гарантом правильной имплементации Основ законодательства в правовые системы государств-членов Сообщества должен выступать Суд ЕврАзЭС.

Важно обратить особое внимание на то, что Основы законодательства (в частности, разрабатываемые Основы бюджетного законодательства) не являются актом модельного характера; они обязательны для применения во всех своих положениях. Но при этом исходя из своего назначения они не должны дублировать или повторять нормы бюджетного законодательства государств-членов Сообщества и (или) вмешиваться в текущие вопросы реализации государствами-членами их компетенции в области бюджета, если только их действия не создают неустранимых препятствий для достижения общих целей Сообщества и не ведут к нарушению фундаментальных экономических свобод хозяйствующих субъектов в рамках общего рынка ЕврАзЭС.

Таким образом, Основы бюджетного законодательства должны иметь собственный предмет регулирования, отличный от предметов регламентации, воспринятых национальными бюджетными кодексами государств-членов. К числу отношений, требующих наднационального воздействия, относятся: 1) бюджетные отношения, связанные с финансированием общих интеграционных проектов (включая бюджет ЕврАзЭС и отношения по финансированию межгосударственных программ); 2) бюджетные отношения трансграничного характера, влияющие на функционирование Таможенного союза и Единого экономического пространства (при этом важно избежать дублирования и пересечений с положениями, уже ставшими неотъемлемой частью договорно-правовой базы Таможенного союза).

Сфера действия, принципы, цели и ключевые положения Основ бюджетного законодательства ЕврАзЭС. Среди наиболее принципиальных положений, которые, вероятно, должны быть отражены в проекте Основ бюджетного законодательства Сообщества, следует назвать:

правила о единой системе бюджетной классификации в государствах-членах ЕврАзЭС (это, пожалуй, один из наиболее важных моментов на первом этапе сближения национальных бюджетных систем);

нормы прямого действия о предельном объеме дефицита бюджетов государств-членов ЕврАзЭС и о предельных размерах внешних заимствований;

положения об основаниях для обращения в Суд ЕврАзЭС государств-членов и хозяйствующих субъектов при нарушении норм Основ бюджетного законодательства ЕврАзЭС, в частности в случае применения дискриминационных механизмов государственной поддержки в одном из государств-членов ЕврАзЭС.

Предложим некоторые базовые нормы Основ бюджетного законодательства ЕврАзЭС, содержание которых представляется для нас наиболее очевидным*(43).

Преамбула

Настоящие Основы бюджетного законодательства государств-членов ЕврАзЭС (далее - Основы) устанавливают единые для государств Сообщества принципы и механизмы организации и функционирования бюджетных систем, непосредственно регулируют бюджетные отношения, возникающие в связи с формированием бюджета ЕврАзЭС, реализацией финансируемых за счет бюджетов государств-членов Сообщества совместных межгосударственных программ в рамках ЕврАзЭС, а также иные бюджетные отношения, унифицированная регламентация которых необходима для обеспечения целей формирования Единого экономического пространства.

В соответствии с договором от 18 июня 2004 г. "О статусе Основ законодательства Евразийского экономического сообщества, порядке их разработки, принятия и реализации", а также принимая во внимание положения Венской конвенции о праве международных договоров, настоящие Основы являются документом прямого действия.

Статья 1. Основные цели

Основными целями настоящих Основ являются:

1) обеспечение организации и функционирования бюджетных систем государств-членов ЕврАзЭС на основе единых принципов;

2) обеспечение состояния сбалансированности общегосударственных бюджетов государств-членов ЕврАзЭС и установление предельного уровня внешних заимствований;

3) установление единых правил применения мер государственной поддержки хозяйствующих субъектов за счет бюджетов государств-членов ЕврАзЭС и запрета неприемлемых форм дискриминации в данной сфере;

4) определение правил формирования и использования бюджета ЕврАзЭС, а также реализации финансируемых за счет бюджетов государств-членов Сообщества совместных межгосударственных программ в рамках Сообщества.

Статья 2. Сфера действия

Настоящие Основы действуют на всей территории государств-членов ЕврАзЭС и распространяются на отношения, связанные с составлением, рассмотрением, утверждением и исполнением бюджетов, в том числе составлением, рассмотрением и утверждением отчетов об их исполнении, а также на межбюджетные отношения и отношения, связанные с государственными внебюджетными фондами, с формированием, управлением, обслуживанием, погашением государственного долга, долга субъекта федерации и муниципального образования, осуществлением контроля за соблюдением бюджетного законодательства и применением ответственности за нарушение бюджетного законодательства.

Настоящие Основы непосредственно регулируют следующие группы отношений:

отношения, возникающие в связи с формированием и использованием бюджета ЕврАзЭС;

отношения, возникающие в связи с реализацией финансируемых за счет бюджетов государств-членов Сообщества совместных межгосударственных программ в рамках ЕврАзЭС;

отношения, связанные с обеспечением состояния сбалансированности общегосударственных бюджетов государств-членов ЕврАзЭС и установлением предельного уровня внешних заимствований;

отношения, связанные с применением мер государственной поддержки хозяйствующих субъектов за счет бюджетов государств-членов ЕврАзЭС и оспариванием хозяйствующими субъектами различных форм дискриминации в данной сфере, признаваемых неприемлемыми;

иные бюджетные отношения, унифицированная регламентация которых необходима для обеспечения целей интеграции и формирования Единого экономического пространства.

Назовем ключевые моменты в содержании иных статей Основ бюджетного законодательства:

бюджетное устройство в государствах-членах Сообщества и настоящие Основы базируются на обязательности применения единой системы бюджетной классификации для обеспечения сопоставимости всех показателей бюджетов*(44);

предельный дефицит общегосударственного бюджета государства-члена Сообщества не может превышать N% от общего объема доходов соответствующего бюджета государства-члена ЕврАзЭС;

доля внешних заимствований из финансовых фондов, не относящихся к структурам ЕврАзЭС, не должна превышать N % от общего объема заимствований*(45) (два последних критерия подлежат определению в контексте утвержденных программ экономического развития ЕврАзЭС и устанавливаемых критериев ответственной финансовой политики);

профицит бюджета используется для погашения государственного долга, если иное не предусмотрено национальным законодательством. При нарушении государством-членом ЕврАзЭС финансовых ограничений, установленных в Основах, профицит бюджета может использоваться исключительно на погашение внешних заимствований.

Структура Основ законодательства ЕврАзЭС. Сформулируем далее основные предложения по структуре рассматриваемого документа. Исходя из ранее приведенных принципов и ключевых положений Основ бюджетного законодательства видится целесообразным выделить следующие шесть разделов в составе данного документа: 1) о принципах и механизмах организации бюджетных систем государств-членов ЕврАзЭС; 2) о правовом режиме формирования и использования бюджета ЕврАзЭС; 3) о правовом режиме финансирования за счет бюджетов государств-членов Сообщества совместных межгосударственных программ; 4) о правовом режиме обеспечения сбалансированности бюджета и контроле за соблюдением предельного уровня внешних заимствований; 5) о правовом режиме мер государственной поддержки и защите хозяйствующих субъектов от дискриминации; 6) переходные положения.

Приведем далее предложения по постатейной разбивке нормативного материала*(46):

Раздел I. Принципы и механизмы организации бюджетных систем государств-членов ЕврАзЭС

Глава 1. Общие положения

Статья 1. Основные цели

Статья 2. Сфера действия

Статья 3. Основные понятия

Глава 2. Принципы организации бюджетных систем

Статья 4. Структура и принципы бюджетных систем государств-членов

Статья 5. Правовая форма бюджетов

Статья 6. Целевые и внебюджетные фонды

Глава 3. Бюджетная классификация

Статья 7. Бюджетная классификация

Статья 8. Обеспечение единства бюджетной классификации и сопоставимости бюджетов

Статья 9. Обмен информацией в части показателей бюджетов

Глава 4. Обеспечение сбалансированности бюджетов

Статья 10. Предельный дефицит бюджетов

Статья 11. Источники финансирования дефицита бюджета

Статья 12. Профицит бюджета и принципы его использования

Статья 13. Основные принципы управления государственным долгом

Статья 14. Лимиты (предельные объемы) долга и заимствований. Лимиты (предельные объемы) предоставления гарантий

Статья 15. Принципы обеспечения долга

Статья 16. Учет долга и опубликование сведений о его состоянии

Глава 5. Принципы бюджетного процесса и контроля

Статья 17. Составление проекта бюджета и координация среднесрочных (перспективных) финансовых программ

Статья 18. Принципы рассмотрения и утверждения бюджета и его исполнения

Статья 19. Взаимодействие компетентных органов государств-членов в сфере обмена информацией, необходимой для реализации контрольных полномочий

Раздел II. Правовой режим формирования и использования бюджета ЕврАзЭС

Статья 20. Основные принципы формирования и использования бюджета ЕврАзЭС

Статья 21. Доходы бюджета ЕврАзЭС

Статья 22. Расходы бюджета ЕврАзЭС

Статья 23. Бюджетный процесс

Статья 24. Бюджетный контроль в отношении расходов, осуществляемых за счет бюджета ЕврАзЭС

Статья 25. Ответственность за нецелевое расходование средств, выделенных за счет бюджета ЕврАзЭС

Раздел III. Правовой режим финансирования за счет бюджетов государств-членов сообщества совместных межгосударственных программ

Статья 26. Основные принципы финансирования за счет бюджетов государств- членов ЕврАзЭС совместных межгосударственных программ

Статья 27. Уполномоченные органы

Статья 28. Кассовое исполнение

Статья 29. Отчетность

Статья 30. Бюджетный контроль в отношении расходов, осуществляемых в рамках финансирования межгосударственных программ ЕврАзЭС

Статья 31. Ответственность за нецелевое расходование средств, выделенных на финансирование межгосударственных программ ЕврАзЭС

Раздел IV. Правовой режим обеспечения сбалансированности бюджета и контроль за соблюдением предельного уровня внешних заимствований

Статья 32. Утверждение Межгосударственным Советом ЕврАзЭС предельного уровня дефицита, допускаемого при утверждении бюджета государства-члена ЕврАзЭС

Статья 33. Контроль за соблюдением предельного уровня дефицита, допускаемого при утверждении бюджета государства-члена ЕврАзЭС

Статья 34. Утверждение Межгосударственным Советом ЕврАзЭС предельного уровня внешних заимствований, допустимых для государства-члена ЕврАзЭС

Статья 35. Контроль за соблюдением предельного уровня внешних заимствований для государства-члена ЕврАзЭС

Статья 36. Ответственность государства-члена ЕврАзЭС за соблюдение принципов финансовой дисциплины и компетенция Суда ЕврАзЭС

Раздел V. Правовой режим мер государственной поддержки и защита хозяйствующих субъектов от дискриминации

Статья 37. Общие принципы применения мер государственной поддержки за счет бюджетов государств-членов ЕврАзЭС

Статья 38. Прямые субсидии хозяйствующим субъектам

Статья 39. Государственные гарантии и кредиты

Статья 40. Иные меры государственной поддержки

Статья 41. Запрет дискриминации и компетенция Суда ЕврАзЭС

Раздел VI. Переходные положения

Статья 42. Порядок вступления в силу настоящих Основ

Статья 43. Отношения, на которые распространяются настоящие Основы и переходные положения

Статьи 44. Мониторинг бюджетного законодательства государств-членов ЕврАзЭС и практики его применения, а также дополнительные меры по организации обмена информацией между компетентными органами

Д.В. Винницкий,

доктор юридических наук, профессор, директор

Евразийского научно-исследовательского центра

сравнительного и международного финансового права,

заведующий кафедрой финансового права УрГЮА

(Екатеринбург)

"Российский юридический журнал", N 6, ноябрь-декабрь 2012 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Примеры федеративных начал в финансовом (бюджетном) управлении можно найти даже в достаточно архаичных государственных системах, на рубеже XIX-XX вв. См. об этом, например, работу Ф. Вебера: Weber F. Die koloniale Finanzverwaltung. Munster, 1909. P. 156-330.

*(2) Несмотря на определенные расхождения в точках зрения на предмет бюджетно-правового регулирования, как правило, в него включали бюджетное устройство, отношения по определению состава доходов и расходов бюджета, в том числе отношения по их разграничению между бюджетами различных уровней, отношения, возникающие в рамках бюджетного процесса и др. (см., например: Химичева Н.И. Субъекты советского бюджетного права. Саратов, 1979. С. 20-21). В работах последнего времени встречается более широкая трактовка предмета бюджетного права, например О.Н. Горбунова, А.Д. Селюков, Ю.В. Другова полагают, что Бюджетный кодекс РФ "...расширил прежнее понимание предмета бюджетного права и. включил в него комплекс отношений по поводу формирования и расходования средств из государственных и муниципальных внебюджетных фондов" (Горбунова О.Н., Селюков А.Д., Другова Ю.В. Бюджетное право России. М., 2002. С. 14). В рамках данной статьи не ставится задача подробно обсудить эти вопросы.

*(3) См., например: Постатейный комментарий к Бюджетному кодексу РФ / под ред. А.Н. Козырина; Арзуманова Л.Л., Артемов Н.М., Ашмарина Е.М. Комментарий к Бюджетному кодексу Российской Федерации (постатейный) / под ред. Е.Ю. Грачевой. М., 2009; Крохина Ю.А. Государственный кредит и государственный долг: политические причины и правовые последствия // Финансовое право. 2003. N 2; Покачалова Е.В. Публичный кредит и долг в системе финансового права как отрасли права, отрасли законодательства, отрасли науки и учебной дисциплины // Очерки финансово-правовой науки современности / под общ. ред. Л.К. Вороновой, Н.И. Химичевой. М.; Харьков, 2011. С. 509-512 и другие работы. В частности, С.Г. Еремин, анализируя эти вопросы, выделяет три разновидности международных договоров, значимых, по его убеждению, для бюджетного права России: 1) соглашения, заключенные от имени России как заемщика с иностранными государствами и международными финансовыми организациями (п. 2 ст. 98, ст. 103, п. 2 ст. 109 Бюджетного кодекса РФ); 2) договоры и соглашения, заключенные от имени России или субъекта федерации, о пролонгации и реструктуризации их долговых обязательств прошлых лет (ст. 105 кодекса); 3) договоры о реструктуризации и списании долга иностранного государства и (или) иностранного юридического лица перед Россией (ст. 127 кодекса) (Еремин С.Г. Концептуальное осмысление международного договора как источника финансового права // Рос. юстиция. 2011. N 1).

*(4) Ранее Верховный Суд РФ в п. 3 постановления Пленума от 10 октября 2003 г. N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров РФ" разъяснил, что к признакам, свидетельствующим о невозможности непосредственного применения положений международного договора, относятся, в частности, содержащиеся в договоре указания на обязательства государств-участников по внесению изменений во внутреннее законодательство этих государств.

*(5) Например, п. 3 ст. 23 называет среди источников финансирования бюджетов кредиты международных финансовых организаций в валюте РФ (источники внутреннего финансирования) и кредиты иностранных государств, включая целевые иностранные кредиты (заимствования), международных финансовых организаций, иных субъектов международного права и т.п. (источники внешнего финансирования).

*(6) Так, ст. 69 среди бюджетных ассигнований упоминает предоставление платежей, взносов, безвозмездных перечислений субъектам международного права.

*(7) Согласно пп. 3 и 4 ст. 96.11 они могут размещаться, в частности, в таких активах, как долговые обязательства международных финансовых организаций, в том числе оформленные ценными бумагами.

*(8) Статьи 97, 98 (подп. 1 п. 2), 99 (подп. 3 п. 2), 103 (пп. 1, 3, 4).

*(9) Статья 127 (п. 2), в частности, устанавливает: договор о реструктуризации и (или) списании долга иностранного государства перед Россией подлежит ратификации, за исключением реструктуризации и (или) списания этого долга в рамках участия России в международных финансовых организациях и финансовых клубах на условиях, общих и единых для всех участников указанных организаций и клубов и т.д.

*(10) Признаки специфической субсидии определяются в ст. 3 Соглашения; они связываются с ограничением доступа к получению субсидии только для определенных предприятий (подп. 1.1), в том числе через установление ограничительных и ненейтральных критериев отбора ее получателей de jure (подп. 1.2) или de facto (подп. 1.3).

*(11) Напомним: в соответствии с п. 1 ст. 78 Бюджетного кодекса РФ субсидии юридическим лицам, индивидуальным предпринимателям, физическим лицам-производителям товаров, работ, услуг предполагают лишь предоставление на безвозмездной и безвозвратной основе бюджетных денежных средств в целях возмещения затрат или недополученных доходов в связи с производством (реализацией) товаров, выполнением работ, оказанием услуг. Несколько иначе определяются цели субсидий для некоммерческих организаций в порядке ст. 78.1 кодекса.

*(12) Комиссия Таможенного союза преобразована в Евразийскую экономическую комиссию, которая функционирует на основе договоров от 18 ноября 2011 г. "О Евразийской экономической комиссии" и "О регламенте работы Евразийской экономической комиссии".

*(13) Подробнее см.: Каширкина А.А. Отправление правосудия международными судебными органами на постсоветском пространстве // Журн. рос. права. 2012. N 3; Фоков А.П. Международно-правовые гарантии Статута Суда Евразийского экономического сообщества // Рос. судья. 2011. N 5; Абдуллоев Ф.А. Правосудие не может быть рекомендательным // Междунар. публичное и частное право. 2011. N 2.

*(14) В силу ст. 2 договора Суд ЕврАзЭС рассматривает, в частности, дела по заявлениям хозяйствующих субъектов: 1) об оспаривании актов Комиссии Таможенного союза или их отдельных положений; 2) об оспаривании действий (бездействия) Комиссии Таможенного союза.

*(15) Абдуллоев Ф.А. Указ. соч. С. 2-7.

*(16) Решение о принятии Соглашения об учреждении Всемирной торговой организации и присоединении к нему: принято в Марракеше 15 апреля 1994 г.

*(17) Пункт 1 ст. 1 указанного договора от 19 мая 2011 г., в частности, устанавливает: "С даты присоединения любой из Сторон к ВТО положения Соглашения ВТО, как они определены в Протоколе о присоединении этой Стороны к ВТО, включающем обязательства, взятые в качестве условия ее присоединения к ВТО и относящиеся к правоотношениям, полномочия по регулированию которых в рамках Таможенного союза делегированы Сторонами органам Таможенного союза, и правоотношениям, урегулированным международными соглашениями, составляющими договорно-правовую базу Таможенного союза, становятся частью правовой системы Таможенного союза. При этом первая присоединяющаяся к ВТО Сторона обязана информировать другие Стороны и координировать с ними действия в отношении принятия обязательств в качестве условия ее присоединения, требующих внесения изменений в правовую систему Таможенного союза".

*(18) Мамбеталиев Н., Леонов А. Общий бюджет ЕС - важнейший инструмент проведения финансовой политики // Налоги и финансы: финансово-экон. журн. (Казахстан). 2011. N 12. С. 12-17.

*(19) Barents R. The Autonomy of Community Law. The Hague; L.; N. Y., 2004. P. 1-58.

*(20) Впрочем, в научной доктрине мы встречаемся и с более оригинальными взглядами. В частности, некоторые итальянские исследователи считали возможным отнести вопросы формирования доходов бюджетов международных организаций (ООН и др.) к международному налоговому праву (см., например, обзор точек зрения в трудах профессоров М. Удины и Ж.К. Кроксатто: Udina M. Il Diritto Internationale Tributario. Padova, 1949; Croxatto G. C. Diritto internazionale tributario // Rassegna Tributaria. 1989. N 1), понимая его, скорее, как отрасль глобального права. Сейчас эти идеи находят развитие в регулярно возникающих проектах введения глобальных налогов для финансирования социальных программ под патронажем ООН.

*(21) Буквально: "Финансовое право включает в себя все нормы публичного права, регулирующие отношения между государством, обладающим финансовой властью, его подданными и соответствующей предметной сферой".

*(22) Lippert G. Handbuch des internationalen Finanzrecht. 1-st ed. Wien, 1912. S. 11.

*(23) Lippert G. Das Internationale Finanzrecht. Eine systematische Darstellung der internationalen Fi-nanzrechtsnormen. Triest; Wien; Leipzig, 1912. S. 1.

*(24) Ibid. S. 4.

*(25) Nagy T. A nemzetkozi penzugyi jog targya es helye a jogrendszerben. Jogtudomanyi Kozlony, 1960. P. 476 (Предмет и место международного финансового права в правовой системе / на венгерском яз.).

*(26) Meznerics I. Penzugyi jog a szocialista gazdalkodas Uj rendszereben. Budapest, 1969. P. 397 (Финансовое право в новой социалистической экономической системе / на венгерском яз.); Idem. Penzugyi jog a szocialista gazdalkodasban es a nemzetkozi kapcsolatokban. Budapest, 1972. P. 505 (Финансовое право в социалистической экономической системе и в международных отношениях / на венгерском яз.).

*(27) Szaszy I. Collision of Legal Rules in the Sphere of International Financial Law // Questions of International Law / ed. by Gorgy Haraszti, A. W. Sijthoff. Leyden; Budapest, 1977. P. 193-210.

*(28) Udina M. Op. cit. P. 34-35.

*(29) См. по данной проблематике, в частности: D'Amati N. Il diritto tributario. Trattato di diritto tributario / diretto da A. Amatucci. Padova, 2001. P. 6-7.

*(30) Совет экономической взаимопомощи (СЭВ), созданный в 1949 г., включал СССР, Польскую Народную Республику, Чехословацкую Социалистическую Республику, Венгерскую Народную Республику, Социалистическую Республику Румынию, Народную Республику Болгарию, ГДР (1950-1990 гг.), Монгольскую Народную Республику (с 1962 г.), Народную Социалистическую Республику Албания (1949-1961 гг.), Республику Кубу (с 1972 г.), Социалистическую Республику Вьетнам (с 1978 г.). Кроме того, с 1964 г. Социалистическая Федеративная Республика Югославия имела в СЭВ статус ассоциированного члена, а Ангола, Афганистан, Йемен, Никарагуа, Лаос, Мозамбик и Эфиопия являлись наблюдателями.

*(31) Членами банка были: Болгария, Венгрия, ГДР, Монголия, Польша, Румыния, СССР, Чехословакия и Куба.

*(32) Членами банка являлись те же государства, что и МБЭС.

*(33) Ровинский Е.А. К вопросу о предмете международного финансового права // Вопросы советского финансового права: тр. ВЮЗИ. Т. IX. М., 1967.

*(34) Там же. С. 10-12.

*(35) Panstwo i pravo. 1961. N 10.

*(36) См. обзор точек зрения: Ровинский Е.А. Указ. соч. С. 26-31.

*(37) Лисовский В.И. Сущность и система международного финансового права // Советская ассоциация международного права. VII собрание: тезисы. М., 1964.

*(38) Ровинский Е.А. Указ. соч. С. 29. Более оригинальной, пожалуй, была точка зрения венгерского профессора Тибора Надя, который полагал, что международное финансовое право не укладывается ни в традиционное деление международного права на публичное и частное, ни в клише конструкций финансового права, сформировавшихся на внутригосударственном уровне (Ровинский Е.А. Указ. соч. С. 30).

*(39) Петрова Г.В. Международное финансовое право: учеб. М., 2009.

*(40) Шумилов В.М. Международное финансовое право. М., 2005. С. 118-291.

*(41) См., например: Tennekoon R. C. Law and regulation of international finance. L., 1991; Wood P. Regulation of international finance. 2nd ed. L., 2007; Valdez S. Introduction to global financial markets. 5th ed. N. Y., 2007; Blair M, Walker G. Financial services law. Oxford, 2006; Iidem. Financial markets and exchanges law. Oxford, 2006; Norton J., Andenas M. Emerging financial markets and the role of international financial organizations. N. Y., 1996; Current issues of international financial law: materials of Singapore conference. Singapore, 1985. Среди недавних работ, переведенных на русский язык, см.: Нобель П. Швейцарское финансовое право и международные стандарты / пер. с англ. М., 2007.

*(42) См., например, подходы шведских ученых в контексте проблем соотношения национального бюджетного права (о мерах государственной поддержки) и права ЕС: Simonsson I. On the Emerging Obligation for Member State Authorities to Supervise and Enforce EC State Aid Law, and the Resulting Need to Consider Decentralisation // Swedish Studies in European Law. Vol. 1. 2006 / ed. by N. Wahl, Prof. P. Cramer. Oxford; Portland, 2006. P. 233-256.

*(43) Разработанный проект получил поддержку профильных министерств государств-членов и структур Межпарламентской Ассамблеи ЕврАзЭС.

*(44) Подчеркнем, что данное положение представляется нам наиболее важным само по себе, т.е. вне зависимости от успехов в разработке и принятии иных положений проекта Основ бюджетного законодательства ЕврАзЭС.

*(45) См. также по данной проблематике в части анализа опыта ЕС: Мамбеталиев Н., Леонов А. Указ. соч. С. 13.

*(46) Данная структура отражает научную позицию автора как члена рабочей группы по разработке Основ бюджетного законодательства ЕврАзЭС при Межпарламентской ассамблее ЕврАзЭС.