Может ли новый закон о клевете стать расправой над критиками, ущемлением свободы слова? (В.В. Пылин, "Право и жизнь", N 12, декабрь 2012 г.)

Может ли новый закон о клевете стать расправой над критиками, ущемлением свободы слова?

По мнению автора статьи, следует восстановить уголовную ответственность за преследование граждан за критику, выраженное в умышленном ущемление должностным лицом прав и охраняемых законом интересов гражданина, связанное с преследованием его за подачу в установленном порядке предложений, заявлений, жалоб, либо за содержащуюся в них критику, а равно за выступление с критикой в иной форме, как это было установлено в ст. 139.1 УК РСФСР 1960 г.

Федеральным законом от 7 декабря 2011 г. N 420-ФЗ ст. 129 "Клевета" Уголовного кодекса РФ (УК РФ) была признана утратившей силу и перенесена без обсуждения с народом в ст. 5.60 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (КоАП). Вследствие этого если раньше за клевету по УК РФ максимально наказывали штрафом в размере до двухсот минимальных размеров оплаты труда либо ограничением свободы на срок до трех лет, то после этого клевета стала считаться административно-наказуемым деянием с максимальным штрафом за неё в размере на граждан до 5 тыс. руб., на должностных лиц - до 50 тыс. руб., на юридических лиц - до 500 тыс. руб. Многие встретили это известие с большим недоумением. Спрашивали: в стране уже побеждена клевета, и она перестала калечить людей? Другие, наоборот, радовались этим изменениям. Однако менее чем через восемь месяцев Федеральным законом от 28 июля 2012 г. N 141-ФЗ клевету все-таки вернули в перечень уголовно-наказуемых деяний (ст. 128.1). Наказание в виде штрафа теперь увеличилось и стало составлять до 500 тыс. руб. В случае если человек оклеветал кого-либо с использованием служебного положения, то штраф возрастет максимум до 2 млн. руб. или будет назначено 320 часов обязательных работ. Бездоказательное обвинение в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления штрафуется 5 млн. руб., а срок обязательных работ вырастает до 480 часов.

Большинство встретило это одобрительно. Но немало было и тех, кто критически отнесся к такому изменению, а некоторые назвали это закручиванием гаек, отдельные граждане увидели в нем реакционный тренд в ответ на возросшую гражданскую активность. В Государственной Думе сторонники возвращения клеветы в УК РФ поясняли свою позицию в том числе и тем, что декриминализация этой статьи, проведенная в рамках либерализации законодательства, ни к чему хорошему не привела.

В этот период можно было слышать и читать разные точки зрения. Многие обращали внимание на то, что мы подошли к той черте, когда вокруг стало слишком много лжи, правового нигилизма, шельмования принципиальных людей и другой подобной гадости, когда процветает цинизм и несправедливость. И сейчас это необходимо общими усилиями искоренить. Иначе последствия такой интоксикации опасны для всех.

Ряд предпринимателей отмечали, что в бизнесе клевета стала сильным средством конкурентной борьбы. Средства массовой информации используются как орудие информационного давления, не неся при этом ответственности за сказанное или написанное. Клевета может повлечь очень серьёзный репутационный ущерб, после чего могут возникнуть серьёзные проблемы с продолжение работы. Последствия клеветы могут быть настолько серьёзны и плачевны, что новые санкции кажутся недостаточными. Необходимо, чтобы наказание было жёстче и больше. В связи с этим предлагали за клевету штрафовать, причём на большие суммы.

Сергей Марков, проректор РЭУ им. Г.В. Плеханова, член Общественной палаты Российской Федерации, правильно отмечал, "что закон о клевете не против простых граждан. За любую критику власти никого штрафовать или отправлять мести улицы не будут. Но некоторым клеветникам от оппозиции метла не повредит. Физический труд облагораживает... А разве газеты не распространяют заведомую ложь? Пишут, например, что в Крымске погибли 2-3 тыс. человек, прекрасно зная, что это не так. Цель закона - остановить тех, кто распространяет панические слухи или ненависть к власти путём ложных измышлений. Часто они действуют по указке конкретных миллиардеров типа Березовского. Так что денежки на уплату штрафов у них найдутся"*(1).

Алексей Варламов, писатель, справедливо указывал, что "в эпоху информационного общества, когда мы все захлебываемся информацией, которая на нас обрушивается, и когда мы не можем отличить зерно от плевел, правду ото лжи, более жесткое отношение к клевете, введение за нее уголовного наказания - это необходимая мера... Я вижу сегодня опасность инфляции слова, которая у нас происходит. Эта инфляция гораздо опаснее любых других угроз, потому что имеет серьезные духовные последствия. И с этой инфляцией нужно как-то бороться. Этому нужно что-то противопоставить. Мне кажется, в обществе сегодня существует потребность в противодействии словесной безнаказанности. Должна появиться ответственность за слово. Нам нужно создать атмосферу общественной нетерпимости к клевете. В обществе должно появиться такое умонастроение, что клевета - это стыдно, дурно"*(2). Другие спрашивали, а где грань между клеветой и критикой? Если бы речь шла не о клевете в ее широком понимании, а скажем, о ложных обвинениях в совершении тяжких преступлений, можно было бы надеяться, что закон не даст возможность пресекать любую критику. Но даже это было бы ущемлением свободы слова.

Валентин Гефтер, директор Института прав человека, высказал опасение, "что при более пристрастном взгляде на ситуацию можно говорить и о том, что такое решение продиктовано определенными корыстными намерениями. Разумеется, нельзя отрицать, что публичные высказывания в адрес человека могут причинить ему серьезный вред. Однако законодательство многих стран признает, что должностные лица - это особая категория граждан, которая должна быть больше подвержена критике в своей общественной деятельности. Весь мир понимает, что у чиновников есть определенные обязательства перед обществом, и потому они должны меньше обижаться на критику. В этом смысле очень правдоподобно выглядит утверждение, что статья о клевете возвращается в Уголовный кодекс именно для того, чтобы российские чиновники имели возможность жестко пресекать критику в свой адрес"*(3).

По мнению Сергея Митрохина, лидера партии "Яблоко", "в первую очередь удар придётся по активистам оппозиции. Статьёй о клевете, как дубиной, будут пользоваться местные власти. Когда такая норма была в Уголовном кодексе, с её помощью губернаторы, мэры расправлялись со своими критиками. Например, одного из наших активистов за "клевету" преследовал тульский экс-губернатор В. Дудка - чуть-чуть не успел посадить, у человека уже описали квартиру... Введение диких штрафов за клевету и нарушения на митингах - это сигнал народу: сидите дома и не пикайте. А кто высунется - обдерут как липку, отнимут квартиру в счёт уплаты многомиллионного штрафа. Роскошь критиковать власть смогут позволить себе только богатые люди. В прессе будет крепнуть самоцензура - в головах и журналистов, и редакторов, и собственников СМИ. Люди будут бояться, что чиновники разорят их издания"*(4).

С доводами сторонников декриминализации клеветы соглашаться нельзя. Клевета - это большое зло, одно из преступных проявлений путем разглашения и распространения о ком-либо заведомо ложных, позорящих сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию. Клеветники стараются уязвить побольнее, опозорить или дискредитировать человека или юридическое лицо. Они стремятся к тому, чтобы уронить достоинство и честь оклеветанного в глазах его окружающих. В источниках средневекового германского права это часто обозначалось словами "кража чести".

Недаром А.С. Грибоедов в комедии "Горе от ума" это зло по силе вреда и разрушения справедливо сравнил с пистолетами: "Ах! Злые языки страшнее пистолета".

Поэтому раньше россияне, нередко жертвуя жизнью, прежде всего отстаивали свои честь и достоинство даже на дуэли. Клевета и интриги против А.С. Пушкина заставили его вызвать на роковую дуэль Дантеса-Геккерена. Эта клевета и травля А.С. Пушкина, смерть поэта вызвали глубокое возмущение среди передовой части русского общества. М.Ю. Лермонтов выразил эти настроения в мужественном остром стихотворении "Смерть Поэта":

/ Погиб поэт! - невольник чести -/ Пал, оклеветанный молвой,/ С свинцом в груди и жаждой мести,/ Поникнув гордой головой!../ Не вынесла душа поэта/ Позора мелочных обид,/ Восстал он против мнений света/ Один как прежде... и убит!/ Убит!.. к чему теперь рыданья,/ Пустых похвал ненужный хор,/ И жалкий лепет оправданья?/ Судьбы свершился приговор!/ Не вы ль сперва так злобно гнали/ Его свободный, смелый дар/ И для потехи раздували/ Чуть затаившийся пожар?/ Что ж? Веселитесь... - он мучений/ Последних вынести не мог:/ Угас, как светоч, дивный гений,/ Увял торжественный венок./

Клевета, распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию, а также беззаконие, несправедливость, травля часто приводят к стрессу, который подрывает здоровье человека, приводит к инсультам, инфарктам и другим тяжелым заболеваниям, преждевременной смерти, а подчас и к самосуду. Ощущение безнадежности и несправедливости очень сильно давит на психику, способствуя суицидальным мыслям. Нередко длящееся стрессовое состояние приводит к суициду.

По официальной статистике, в мире каждый год кончают жизнь самоубийством 1 100 000 человек, среди них 30 тыс. россиян. При этом лишь 18% людей, совершающих попытку самоубийства, страдают психическими нарушениями. Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) делит все страны по показателю суицида на три группы. По итогам 2011 г. в группу с высоким и очень высоким уровнем самоубийств (свыше 20 человек на 100 тыс. населения) отнесена Россия (21,4 чел.)*(5).

Конечно, стрессы, суициды, порожденные клеветой, травлей, произволом, заведомо неправосудными решениями, незаконными описью или арестом имущества, заведомо незаконными заключениями экспертов, фальсификацией документов существенно снижают результаты государственной политики по сбережению народа. Эти и им подобные противоправные действия, взращенные на клевете, причиняют большой вред здоровью и нравственности населения, разрушая достоинство и честь человека, репутацию юридических лиц.

Более повышенной общественной опасностью является клевета при квалифицирующих обстоятельствах, содержащаяся в публичном выступлении, публично демонстрирующемся произведении или средствах массовой информации; клевета о том, что лицо страдает заболеванием, представляющим опасность для окружающих, а равно клевета, соединенная с обвинением лица в совершении преступления сексуального характера; клевета, соединенная с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления. В этих случаях потерпевшему причиняется больший моральный вред, чем при простой клевете. Последствиями такой клеветы могут быть увольнение потерпевшего с работы или ограничение его по службе, распад семьи, болезнь и т.д.

Дореволюционное российское законодательство также признавало преступлением оглашение порочащих другое лицо обстоятельств независимо от их правдивости. Это было закреплено в ст. 1039 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных, согласно которому уголовно-наказуемым считалось всякое оглашение в печати сведений о частной жизни потерпевшего, хотя бы они и были невымышленными. Поэтому клевета должна искореняться всеми законными формами, включая уголовную ответственность с высокими штрафами и тюремным заключением, так же как это делается в США, во всех странах Европы, в Японии. Государственные и муниципальные органы должны в соответствии со ст. 21 Конституции РФ создать атмосферу общественной нетерпимости к клевете, не на словах, а на деле охранять достоинство и честь личности.

Нельзя соглашаться и с доводом сторонников декриминализации клеветы в той части, что новый Закон о клевете станет ущемлением права на свободу мысли и слова.

На самом деле в сфере критики для свободы правдивого слова кроме пропаганды или агитации экстремистской деятельности практически нет пределов.

Мнения и убеждения, включая критику, каждый вправе выражать беспрепятственно, и ни государство, ни должностные лица, ни общественные организации, ни члены общества, ни кто другой не могут принуждать человека к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них. Однако сама свобода слова и критики не может быть абсолютной и безграничной. Потому что свободой слова и критики недопустимо порочить честь и достоинство человека. Следовательно, поскольку клевета сама является преступлением, её жало не может злоупотреблять свободой мысли и слова.

При этом такие основополагающие права, как право на жизнь, право на достоинство личности, право на свободу и личную неприкосновенность лежат в основе всех других свобод и прав человека. Кроме того, осуществление прав и свобод человека и гражданина, согласно Конституции РФ, не должно нарушать права и свободы других лиц. Это правовое положение является общепризнанным международным принципом.

В преамбуле Международного пакта о гражданских и политических правах отмечается: принимая во внимание, что в соответствии с принципами, провозглашенными Уставом Организации Объединенных Наций, признание достоинства, присущего всем членам человеческой семьи, и равных неотъемлемых прав их является основой свободы, справедливости и всеобщего мира, признавая, что эти права вытекают из присущего человеческой личности достоинства*(6).

"Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах" - провозглашено в ст. 1 Всеобщей декларации прав человека 1948 г.*(7)

В соответствии со ст. 21 Конституции РФ ничто не может быть основанием для умаления достоинства личности. Употребление в статье термина "ничто" означает, что никакие обстоятельства, в том числе отрицательная оценка личности в общепризнанном понимании, психическая болезнь, чрезвычайное положение, война и т.п., не могут служить основанием для умаления достоинства.

Конституционный Суд РФ в своем Постановлении от 15 января 1999 г. N 1-П отметил, что достоинство личности оказывает нормативное воздействие на всю систему правового регулирования и правоприменительной практики в Российской Федерации, задает параметры и критерии индивидуального и коллективного пользования правами и свободами человека и гражданина (конституционного правопользования)*(8).

В этих целях разработаны международные и общероссийские стандарты, направленные против злоупотреблений свободой слова, информации, выражения своего мнения, порочащих и ущемляющих достоинство личности, честь и доброе имя, деловую репутацию других граждан и юридических лиц. Они установлены в основополагающих международных документах, в частности, в ст. 29 Всеобщей декларации прав человека, п. 3 ст. 19 Международного пакта о гражданских и политических правах, п. 2 ст. 10 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод.

В ст. 29 Всеобщей декларации прав человека закреплено: каждый человек имеет обязанности перед обществом, в котором только и возможно свободное и полное развитие его личности. При осуществлении своих прав и свобод каждый человек должен подвергаться только таким ограничениям, какие установлены законом исключительно с целью обеспечения должного признания и уважения прав и свобод других и удовлетворения справедливых требований морали, общественного порядка и общего благосостояния в демократическом обществе*(9).

В ст. 19 Международного пакта о гражданских и политических правах установлено, что пользование правом на свободное выражение своего мнения, которое включает свободу искать, получать и распространять всякого рода информацию и идеи, независимо от государственных границ, устно, письменно или посредством печати или художественных форм выражения или иными способами по своему выбору, налагает особые обязанности и особую ответственность. Поэтому оно может быть сопряжено с некоторыми ограничениями, которые, однако, должны быть установлены законом и являться необходимыми: а) для уважения прав и репутации других лиц; б) для охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья и нравственности населения*(10).

В п. 2 ст. 10 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод закреплено, что "осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально"*(11).

Аналогичное положение содержится и в ч. 3 ст. 55 Конституции РФ: права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.

Понятия "честь", "достоинство", "репутация", по существу, совпадают, определяя моральный статус личности, ее самооценку и положение в обществе. Честь - это совокупность высших морально-этических принципов личности (честность, порядочность, добросовестность и т.п.), сохранение собственного достоинства и уважения личного достоинства другого*(12). Достоинство - это совокупность высоких моральных качеств, а также уважение этих качеств в самом себе, сознание своей значимости*(13). Деловая репутация - это создавшееся общее мнение о достоинствах профессиональных качеств гражданина или юридического лица. Честь, достоинство, деловая репутация гражданина в совокупности определяют "доброе имя".

Достоинство и право на защиту своего доброго имени признаются в России за каждым человеком и охраняются государством как высшие ценности ст. 2, 17, 18, 21, 23 Конституции РФ). В соответствии с этим при осуществлении свободы слова и критики, свободы выражения мнений и убеждений недопустимы клевета, оскорбление, дискриминация, распространение порочащих, несоответствующих действительности сведений.

Конечно, право на критику принадлежит любому лицу. Однако никакая критика в ходе каких-либо обсуждений и выступлений, политических дебатов, научных дискуссий не может содержать оскорбительные, клеветнические, дискриминационные высказывания, так же как в ходе критики не допустимо распространять несоответствующие действительности порочащие сведения. В нашей стране (как и во всех цивилизованных государствах) за это установлена ответственность, в том числе и для выборных лиц.

Так, например, согласно ст. 19 Федерального закона от 8 мая 1994 г. N 3-ФЗ "О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации*(14) (в ред. ФЗ от 21 ноября 2011 г. N 329-ФЗ) закреплено, что член Совета Федерации, депутат Государственной Думы не могут быть привлечены к уголовной или административной ответственности за высказывание мнения или выражение позиции при голосовании в соответствующей палате Федерального Собрания Российской Федерации и другие действия, соответствующие статусу члена Совета Федерации и статусу депутата Государственной Думы, в том числе по истечении срока их полномочий. Если в связи с такими действиями член Совета Федерации, депутат Государственной Думы допустили публичные оскорбления, клевету или иные нарушения, ответственность за которые предусмотрена федеральным законом, возбуждение уголовного дела, производство дознания, предварительного следствия или начало производства по делу об административном правонарушении, предусматривающем административную ответственность, налагаемую в судебном порядке, осуществляется только в случае лишения члена Совета Федерации, депутата Государственной Думы неприкосновенности.

Аналогичное положение закреплено в ст. 40 Федерального закона от 6 октября 2003 г. N 131-ФЗ "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации"*(15) (в ред. ФЗ от 10 июля 2012 г. N 110-ФЗ), согласно которой депутат, выборное должностное лицо местного самоуправления не могут быть привлечены к уголовной или административной ответственности за высказанное мнение, позицию, выраженную при голосовании, и другие действия, соответствующие статусу депутата, выборного должностного лица местного самоуправления, в том числе по истечении срока их полномочий. Данное положение не распространяется на случаи, когда депутатом, выборным должностным лицом местного самоуправления были допущены публичные оскорбления, клевета или иные нарушения (распространение сведений, не соответствующих действительности и порочащих честь, достоинство и деловую репутацию. - В.П.), ответственность за которые предусмотрена федеральным законом.

В этом контексте вывод некоторых судов о том, что распространенные порочащие и не соответствующие действительности сведения фактически представляют критику, которая якобы не подлежит судебному разбирательству, носит противоправный, антиконституционный характер, открывающий простор под видом критики для клеветы, лжи, распространения не соответствующих действительности сведений, порочащих честь, достоинство или деловую репутацию. Как уже указывалось, критика по определению не может содержать в себе клевету, оскорбление, дискриминацию, не соответствующие действительности порочащие сведения.

В отечественной литературе отмечается, что российские суды, в отличие от европейских, нередко не учитывают необходимость проявлять повышенную терпимость в случае диффамационных высказываний в адрес политиков, депутатов, правительства и других органов государственной власти*(16). В эту практику были внесены коррективы двумя постановлениями Европейского Суда по правам человека от 31 июля 2007 г. Первое - по делу "Дюлдин и Кислов против России"*(17), второе - по делу "Чемодуров против России"*(18). Страсбургский Суд признал, что в отношении этих граждан Россия нарушила ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, которая гарантирует каждому право свободно выражать свое мнение. В отличие от российских судов Европейский Суд посчитал, что в данных делах имело место не оскорбление, а диффамация, и, кроме того, напомнил, что основным принципом дела о диффамации является наличие конкретного лица, в отношении которого было сделано диффамационное заявление, что пределы дозволенной критики в отношении чиновников гораздо шире, чем в отношении частных лиц.

Судебная практика России должна проводить четкое различие между информацией (фактами) и мнениями (оценочными суждениями). В отличие от информации, которая, как правило, подлежит проверке и которая в случае ее ложности должна быть опровергнута, мнения, суждения, критические замечания или размышления, истинность которых проверена быть не может, в большей степени защищаются свободой мысли и слова и, как правило, не подлежат опровержению в случае их ошибочности.

Используемое Европейским Судом по правам человека в его постановлениях понятие диффамации тождественно понятию распространения не соответствующих действительности порочащих сведений, содержащемуся в ст. 152 Гражданского кодекса РФ.

Конституционный Суд РФ указал, что суды общей юрисдикции вправе и обязаны обеспечивать должное равновесие при использовании конституционных прав на защиту чести и достоинства, с одной стороны, и свободу слова - с другой.

Однако до настоящего времени встречаются судебные решения, в которых признаются не соответствующими действительности, порочащими потерпевшего сведения типа "Иванов - плохой мэр", или "политические взгляды Сидорова носят реакционный характер". Однако чистые оценки, например, "хороший-плохой", "добрый-злой" не могут быть предметом опровержения, поскольку не поддаются проверке на истинность. Оценочное суждение говорит не об объекте, а об отношении субъекта к объекту*(19).

Многие сторонники декриминализации клеветы высказывали опасения, что новый Закон о клевете может стать со стороны властей расправой над критиками, так как будут критические замечания выдавать и квалифицировать под клевету. Сам Закон ничего подобного не содержит, он призван не допускать подмену критики клеветой, конечно, если работники правоохранительных органов, судьи, должностные лица не будут осознанно путать критику с клеветой. К сожалению, адвокаты клеветников так убедительно маскируют клевету под критику, а когда им надо, то и перевоплощают критику в клевету, что даже судьи нередко не могут, а другие из них в силу конфликта интересов, возникающего из их личной заинтересованности, осознано не хотят разбираться, где законная критика, а где агрессивная клевета, им важнее выполнить заказ и отправить ответчика в места лишения свободы либо взыскать с него в пользу истца значительную денежную сумму.

В итоге получается, что некоторые борются не с клеветниками, приносящими большое зло, а искореняют весьма прогрессивную для развития демократии и процветания гражданского общества критику. Это весьма опасно, так как нередко под видом необходимой расправой над клеветниками расправляются с критиками.

Ведь критика осуществляется во имя вскрытия и устранения различного рода недостатков, всего, что мешает новому, прогрессивному становлению и развитию. Клевета же осознанно под видом критики стремится скомпрометировать и устранить тех, кто затрагивает их эгоистические интересы, мешает им заниматься коррупцией, противоправными действиями. Клеветники часто, лицемерно прикрываясь заботой о людях, публичными интересами, не брезгуют ничем, чтобы опорочить своих политических противников (особенно в период выборов), устранить своих конкурентов по службе, по бизнесу.

Это часто серьезно дестабилизирует политическую и социальную ситуации в гражданских сообществах, общественных объединениях, различных корпорациях и коллективах. Главное отличие критики от клеветы в том, что любая критика, даже самая острая, основана только на правде, исключительно только на фактах, соответствующих действительности. В противном случае она не называлась бы критикой, а называлась бы клеветой. Клевета же - всегда ложь. Плюралистическая демократия и свобода общественно-политической дискуссии требуют, чтобы общество получало информацию по вопросам, затрагивающим общественные интересы, что включает в себя право граждан, средств массовой информации распространять критику, в том числе и негативные критические мнения о политических деятелях и должностных лицах.

Правительство или любой другой институт исполнительной, законодательной или судебной ветвей власти могут подвергаться как критике граждан и в средствах массовой информации, так и тщательному общественному контролю и потенциально резкой и сильной общественной критике посредством средств массовой информации в отношении того, как они исполняли и исполняют свои функции.

Юмористический и сатирический жанр, защищаемый ст. 10 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, допускает большую степень преувеличения и даже провокации до той степени, в какой общество не вводится в заблуждение относительно фактов.

В связи с доминирующим положением указанных институтов они не должны пользоваться большей защитой своей репутации и других прав, чем другие граждане, и, соответственно, более строгие санкции не должны применяться против тех, кто их критикует. При этом при любых обстоятельствах необходимо избегать использования такой защиты для ограничения свободы критики*(20).

Ошибаются и те, кто считает, что возвращение клеветы в УК РФ сделано для того, чтобы российские чиновники имели возможность жестко пресекать критику в свой адрес. Пресечь законным способом критику нельзя. Её можно пресечь, только выдав критику за клевету. В нашей стране нет никаких санкций за критику.

В России не всегда еще обеспечивается чиновниками и судьями неукоснительное соблюдение указанных норм. Так, Уполномоченный по правам человека в Российской Федерации В.П. Лукин в своем Ежегодном докладе за 2011 год отметил, что "по сообщениям СМИ, губернатору Кемеровской области в мае и сентябре отчетного года удалось добиться удовлетворения исковых требований к распространителям "порочащей его информации". Размер не облагаемой налогом компенсации составил 500 тыс. и 720 тыс. рублей соответственно. Эти сопоставимые с его полугодовой зарплатой деньги губернатор получил. Общая же сумма компенсационных выплат тому же должностному лицу за два последних года превысила два миллиона рублей, а количество выигранных им в судах Кемеровской области дел достигло десятка. При этом информации о проигранных губернатором судебных тяжбах не имеется. Похожая картина в течение многих лет наблюдается и в некоторых других регионах. Проблема, как представляется, в распространенной судебной практике, опирающейся на тезис, сформулированный в известном судебном решении по иску о защите чести и достоинства первого Президента Республики Татарстан: "репутация политического деятеля пользуется такой же защитой, как и репутация любого иного лица". Казалось бы, тезис бесспорен: ведь все равны перед судом и законом. Следует, однако, помнить о том, что применение национальных норм должно осуществляться с учетом положений международных договоров и общепризнанных принципов международного права"*(21).

Некоторые признают критику лишь постольку, поскольку до определенной поры она их не затрагивает, но как только высказываются критические замечания в их адрес, то становятся в позу обиженных.

Правильное принципиальное отношение к критике несовместимо с любыми попытками зажима критики, преследования и травли за критику. Встречается еще немало руководителей, стремящихся всеми способами избавиться от неугодных им людей, имеющих свое мнение, посмевших открыто сказать правду о недостатках или недостойных руководителя поступках. Такие действия ведут к разрастанию недостатков, разрушают демократию, порождают пассивность и безразличие, отторжение людей от органов власти и управления, руководителей организаций, а также от общественной деятельности. Полное искоренение фактов зажима критики, расправы за критику - одно из непременных условий развития критики.

Следует восстановить уголовную ответственность за преследование граждан за критику, выраженное в умышленном ущемлении должностным лицом прав и охраняемых законом интересов гражданина, связанное с преследованием его за подачу в установленном порядке предложений, заявлений, жалоб, либо за содержащуюся в них критику, а равно за выступление с критикой в иной форме, как это было установлено в ст. 139.1 УК РСФСР 1960 г. (утв. Верховным Советом РСФСР от 27 октября 1960 г.)*(22).

Библиографический список:

1. Беру свои слова обратно // Российская газета. 2012. 24 июля.

2. Международное право в избранных документах. Т. 1. М., 2006. С. 212.

3. Мнения о клевете // Аргументы и факты. 2012. N 29.

4. Потапенко С.В. Диффамация и российская судебная практика в контексте опыта Европейского Суда по правам человека // В кн.: Европейский Суд по правам человека и защита свободы слова в России: прецеденты, анализ, рекомендации. Т. 2. М., 2004. С. 10.

5. Права человека. Практика Европейского Суда по правам человека. 2007. N 9 (18). С. 24, 25.

6. Современный толковый словарь русского языка. СПб.: "Норинт", 2001. С. 173, 924.

7. Статистика самоубийств // http://www.lossofsoul.com/DEATH/index.htm

В.В. Пылин,

профессор кафедры конституционного

и муниципального права

Санкт-Петербургского государственного

политехнического университета,

доктор юридических наук

"Право и жизнь", N 12, декабрь 2012 г.

------------------------------------------------------------------------

*(1) Мнения о клевете // Аргументы и факты. 2012. N 29.

*(2) Беру свои слова обратно // Российская газета. 2012. 24 июля.

*(3) Там же.

*(4) Мнения о клевете // Аргументы и факты. 2012. N 29.

*(5) Статистика самоубийств // http://www.lossofsoul.com/DEATH/index.htm

*(6) Бюллетень Верховного Суда РФ. 1994. N 12.

*(7) Ведомости Верховного Совета СССР. 1976. N 17. Ст. 291.

*(8) СЗ РФ. 1999. N 4. Ст. 602.

*(9) Международное право в избранных документах. Т. 1. М., 2006. С. 212.

*(10) Ведомости Верховного Совета СССР. 1976. N 17.

*(11) СЗ РФ. 2001. N 2. Ст. 163.

*(12) Современный толковый словарь русского языка. СПб.: "Норинт", 2001. С. 924.

*(13) Там же. С. 173.

*(14) СЗ РФ. 1994. N 2. Ст. 74.

*(15) СЗ РФ. 2003. N 40.

*(16) Потапенко С.В. Диффамация и российская судебная практика в контексте опыта Европейского Суда по правам человека // В кн.: Европейский Суд по правам человека и защита свободы слова в России: прецеденты, анализ, рекомендации. Т. 2. М., 2004. С. 10.

*(17) Права человека. Практика Европейского Суда по правам человека. 2007. N 9 (18). С. 24, 25.

*(18) Там же. С. 25.

*(19) http://www.supcourt.ru/print_page.php?id=2601

*(20) http://yandex.ru/infected?url=http://www.medialaw.ru/laws/ot

*(21) Российская газета. 2012. 6 марта.

*(22) Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1985. N 45. Ст. 1572; Ведомости Съезда народных депутатов и Верховного Совета РФ. 1992. N 47. Ст. 2664.