Развитие русской юриспруденции во второй трети XIX века. Статья девятая (В.А. Томсинов, "Законодательство", N 7, июль 2009 г.)

Развитие русской юриспруденции во второй трети XIX века. Статья девятая*(1)

Среди правоведов, закладывавших в 40-50-е гг. XIX в. фундамент науки в истории русского права, особо выделялся своими трудами Иван Дмитриевич Беляев (1840-1873)*(2). Окончив в 1833 г. курс обучения на нравственно-политическом отделении Московского университета, он в течение шести лет служил в московской конторе Святейшего Синода, а в 1844 г., после пребывания в четырехлетнем отпуске, был определен на должность письмоводителя в канцелярию инспектора московских государственных архивов. С этого времени Беляев начал интенсивно изучать юридические документы, хранившиеся в архивных фондах.

В 1845 г. ему было поручено отыскать в Московском сенатском архиве, в Архиве старых дел и в Вотчинном департаменте указы и другие узаконения, не вошедшие в состав первого "Полного собрания законов Российской империи". Он успешно справился с этой работой, открыв множество "юридических и исторических материалов, неизвестных дотоле никому"*(3).

10 марта 1848 г. министр юстиции поручил Беляеву разобрать и привести в порядок собрание из 1700 древних грамот Коллегии экономии. В распоряжении молодого правоведа оказался ценнейший для истории русского права архивный материал. Летом того же года освободилось место советника в Государственном архиве старых дел при московских департаментах сената. По ходатайству М.П. Погодина и другого известного в ту пору историка, члена-корреспондента Императорской академии наук А.Н. Попова, на эту должность 4 ноября 1848 г. был назначен И.Д. Беляев. С 1 мая 1849 г. он в дополнение к своей основной должности стал отправлять обязанности члена Комиссии для печатания официальных и частных разрядных книг*(4).

Служба в архивах дала И.Д. Беляеву широкий доступ к документам, относящимся к русской истории. На склоне лет Иван Дмитриевич вспоминал о работе в архивах как о самом приятном роде деятельности в своей жизни. Он рассказывал, что просто зачитывался архивными документами, приходя на службу раньше, чем полагалось, и уходя позже всех. По его словам, он прочитал за время службы более 20 000 различных документов (старинных русских книг, грамот, юридических актов и т.п.), писанных в разные времена "всевозможными руками старых подьячих". При этом чиновник-ученый десять с лишним лет изучал рукописи в Древлехранилище профессора М.П. Погодина.

3 июня 1846 г. И.Д. Беляев был избран действительным членом Императорского общества истории и древностей российских при Московском университете. С января 1848 и до конца 1857 г. он исполнял обязанности секретаря данного Общества, трижды избираясь на эту должность его членами. По предложению Беляева Общество с 1849 г. стало издавать вместо "Чтений в Императорском Обществе истории и древностей российских" так называемый "Временник" названного Общества. Иван Дмитриевич был редактором всех его 25 книг, вышедших с 1849 по 1857 г. Помимо собственных исторических и историко-юридических исследований и произведений других членов Общества, он публиковал здесь важнейшие для русской истории архивные материалы, среди которых были официальные разрядные книги, писцовые новгородские книги, Торговая книга начала XVII в., Статуты Великого княжества Литовского 1566 и 1588 гг., семейные письма XVII в., сыскные дела разных времен и многое другое.

В 1852 г. юридическому факультету Московского университета потребовался преподаватель истории русского законодательства, поскольку занимавший эту кафедру экстраординарный профессор Н.В. Калачов из-за своей загруженности делами Археографической комиссии не мог читать все назначенные ему лекционные курсы. 2 октября того же года И.Д. Беляев обратился к ректору Императорского Московского университета, действительному статскому советнику Аркадию Алексеевичу Альфонскому с "покорнейшим прошением", в котором просил принять его в преподаватели юридического факультета. "По службе моей в московском архиве Министерства юстиции, постоянно занимаясь изучением многочисленных памятников русского законодательства, и как член и секретарь Общества истории и древностей российских при М[осковском] У[ниверситете], уже напечатал некоторые из своих статей по сему предмету, - писал Беляев. - Но как воспитанник и кандидат М[осковского] У[ниверситета], я желал бы свои труды по изучению истории русского законодательства посвятить М[осковскому] У[ниверситету]. А посему покорнейше прошу Ваше Превосходительство сие мое прошение принять, и куда следует представить, и ходатайствовать об определении меня к исправлению должности адъюнкта при М[осковском] У[ниверситете], по кафедре истории русского законодательства"*(5).

29 декабря 1852 г. советник Государственного Московского архива старых дел И.Д. Беляев был высочайшим приказом по гражданскому ведомству переведен в Московский университет исправлять должность адъюнкта*(6). После прихода на юридический факультет нового преподавателя истории русского законодательства Н.В. Калачов оставался экстраординарным профессором по этой кафедре до 12 октября 1855 г., но его учебная нагрузка была ограничена лекциями по теме "Критическое обозрение и обзор памятников истории русского законодательства", которые он должен был читать не более 2-3 часов в неделю студентам 4 курса.

Став преподавателем Московского университета, И.Д. Беляев не оставил место советника в Государственном архиве старых дел при московских департаментах сената*(7) и не прекратил архивных изысканий. "Архивные факты как источник истории права необходимы для преподавателя истории русского законодательства"*(8), - писал он А.Н. Попову 21 октября 1852 г.

В марте 1858 г. И.Д. Беляев был допущен к испытанию на степень магистра гражданского права*(9). После сдачи магистерских экзаменов он 5 июня 1858 г. успешно защитил магистерскую диссертацию на тему "О наследстве без завещания по древним русским законам до Уложения царя Алексея Михайловича" *(10). В том же году она вышла в свет отдельной книгой.

После этого Иван Дмитриевич сосредоточился на исследовании истории крепостного права на Руси. В 1859 г. им была опубликована статья "Законы и акты, установляющие в Древней Руси крепостное состояние"*(11). В ней рассматривались изменения в правовом положении холопов и крестьян, происходившие в течение XI-XVII вв. и отражавшиеся в текстах "Закона судного людем", различных редакций Русской Правды, судебников и Соборного уложения 1649 г. Помимо норм указанных правовых памятников в статье приводились образцы "старинных крепостей, которыми утверждалось право на полусвободных людей". Автор статьи отмечал, что "в них всего лучше видно, как с постепенным изменением значения и прав полусвободных людей постепенно изменялись и самые формы прикрепления, хотя носили одинаковое название, и на сколько правительство принимало участие в этом деле"*(12).

В 1860 г. Беляев был назначен исправляющим должность экстраординарного профессора. В этом же году была напечатана его книга "Крестьяне на Руси: Исследование о постепенном изменении значения крестьян в русском обществе"*(13), текст которой он спустя пять лет представил юридическому факультету в качестве докторской диссертации.

По своему мировоззрению И.Д. Беляев являлся славянофилом. С родоначальниками указанного идеологического направления - А.С. Хомяковым и братьями Киреевскими - Иван Дмитриевич находился в дружеских отношениях.

Критики неизменно выделяли Беляева среди славянофилов как человека, наиболее последовательно проводившего в своих трудах славянофильские взгляды. По их мнению, он делал это часто в ущерб научной достоверности, подгоняя факты под свои славянофильские схемы.

Подобный упрек в какой-то мере можно признать справедливым. Но вряд ли позволительно счесть таковым критическое замечание в "Русском биографическом словаре": якобы, "несмотря на юридическое образование, Беляев был скорее историком, чем юристом; его юридические понятия не отличались особенной точностью и правильностью"*(14). Как историк права И.Д. Беляев не мог не быть историком. В то же время, имея дело с древнерусским правом, терминологический аппарат которого отличался неустойчивостью, расплывчатостью, едва ли он был в состоянии продемонстрировать владение точными юридическими понятиями. К тому же русский юридический язык, в отличие от юридического языка западноевропейских стран, понятного только специалистам, не отрывался от языка народного. Иван Дмитриевич в своих научных исследованиях неизменно учитывал эту неразрывную взаимосвязь.

Знание архивных документов позволяло Беляеву аргументированно отстаивать самобытность русского общественного и юридического быта, обосновывать его отличие от быта западноевропейского. Его любовь к России и к русской культуре, пренебрежительно называвшаяся его критиками "великоруссофильством", была основана на понимании движущих сил русской истории, ее духа, знании различных сторон древнерусской общественной жизни. По мнению современников, научные исследования Беляева в области истории русского крестьянства и крепостного права оказали немалое влияние на политику властей при практическом осуществлении крестьянской реформы в России в 60-е годы XIX в.

В своей книге "Крестьяне на Руси" Беляев называл крепостное состояние крестьян болезнью и доказывал, что оно зародилось в конце XVI в., когда крестьяне были прикреплены к земле, и окончательно оформилось только в XVIII в. "Болезнь, называемая крепостным состоянием, и в том объеме, в каком мы наследовали ее от XVIII века, - писал он, - в Русском обществе развилась не вдруг. До последних годов XVI века молодой и сильный организм Русского общества был почти свободен от этой болезни, или чувствовал едва заметные ее признаки, состоящие в незначительном количестве полных холопов, образовавшихся частью из военнопленных, частью из людей, добровольно продавшихся в полное обельное холопство, и из некоторых преступников, по закону отданных в рабство. Что же касается до многочисленного класса крестьян, то он, в продолжение всего этого времени, пользовался и по закону и в жизни свободою, самостоятельностью и полноправностью, или гражданскою личностью"*(15).

И.Д. Беляев принадлежал к числу ученых, которые не строят умозрительных концепций, но закладывают фундаменты, забивают сваи, на которых впоследствии воздвигаются величественные сооружения. Розыском, публикацией, комментированием и исследованием документов он создавал источниковедческую базу науки истории русского права.

Так, Беляев был первым, кто сумел по-настоящему разобраться в существе "списков судных и докладных", "правых и безсудных грамот", использовавшихся в административной практике Московского государства. "Исследуя здесь формы и значение судных и докладных списков и безсудных и правых грамот, - отмечал он в предисловии к публикации образцов названных документов, - я хотел только объяснить, чем они отличаются друг от друга в судебно-административном значении. В самих актах название их не всегда выставляется, почему издающие их в наше время нередко дают им произвольное название, а это для начинающих заниматься историею нашей древней администрации иногда может послужить поводом к ошибкам и недоразумениям"*(16).

Собирая и исследуя документальные материалы, отражавшие политическое устройство русского общества и особенности русской правовой культуры, И.Д. Беляев не мог не стремиться к созданию всеобъемлющего труда по истории русского права. Он должен был ставить перед собой такую цель хотя бы потому, что читал лекционный курс по этому предмету на юридическом факультете Московского университета. Но для написания подобного труда необходимо было выработать общий взгляд на историю русской государственности и правовой культуры, понимание главного смысла этой истории. В рассматриваемое время Беляев еще в самом начале своего пути к формированию такого взгляда.

* * *

Большое значение для разработки методологических основ науки истории русского права и уяснения закономерностей исторического развития важнейших для русского общества правовых институтов имели научные труды Константина Петровича Победоносцева (1827-1907)*(17). Одной из первых его историко-правовых работ была довольно обширная статья "Заметки для истории крепостного права в России", опубликованная в 1858 г. в двух книгах журнала "Русский вестник"*(18). Зная, что происходило в это время в правительственных кругах Российской империи, нетрудно догадаться, чем был обусловлен выбор молодым чиновником-правоведом такой темы для своих ученых изысканий. Впрочем, Победоносцев сам объяснил в начале указанной статьи, почему эта тема привлекла его внимание: "В настоящую минуту, когда тот же закон исторической и политической необходимости, по которому образовалось крепостное право, понуждает приступить к его отмене, сделалось возможным более спокойное отношение к этому учреждению, более беспристрастное исследование судеб его. При всем том полная и ясная история крепостного права возможна будет только тогда, когда со введением нового порядка прежний порядок, доныне существующий, перейдет вполне в область истории, когда сделаются доступными для исследования богатые материалы, бесплодно лежащие в архивах присутственных мест и в собраниях у частных лиц, и когда более прояснятся внутренний смысл и взаимная связь многих еще не вполне раскрытых явлений русской истории. Но покуда будущий историк крепостного права получит возможность совершить важный труд свой, не лишнею будет всякая попытка представить в общей связи постановления о крепостном праве, в мертвой букве законов разгадать внутренний смысл их и объяснить историческое их значение. С этой целью писаны настоящие заметки для истории крепостного права в России"*(19).

Продолжая исследования по данной теме, Победоносцев написал статью "Утверждение крепостного права в России в XVIII столетии". Она была напечатана журнале "Русский вестник"*(20) уже после издания императором Александром II Манифеста об отмене крепостного права. Главная идея указанной статьи выражалась в следующих словах: "С того самого времени, когда по силе обстоятельств и по закону тяготения слабого к сильному, расширения силы над слабостью, возникли первые зачатки обязательных отношений земледельца к землевладельцу, никто не думал еще подвергать анализу сущность этих отношений: они только чувствовались, и этого было достаточно для общества в тогдашнем состоянии. В настоящую минуту, анализируя эти отношения под условиями той самой среды, в которой они утвердились, мы видим, что никакой закон, и в первой половине XVIII столетия, не объявлял крестьянина собственностью помещика, что и тогда, как в первой половине XIX столетия, в зерне нашего крепостного права лежало не личное самостоятельное право одного человека на обладание другим, а вотчинное право на землю, к которой прикреплен был крестьянин; но мы сами должны сознаться, что в этом понятии, выработанном нами под влиянием теоретического взгляда, - отвлеченная идея крепостного права является в таком виде, в каком ни один случай из жизни не мог ее представить; мы сами чувствуем в ней неполноту и разлад с явлениями действительной жизни, в которых она тогда осуществлялась и еще недавно продолжала осуществляться. Исторические явления XVI и XVII столетий привели нас к этой идее; но тогда очертания крепостного права, так же как и многих других прав, были более смутны; начала его не выработались, существенные признаки его не определились в юридической норме. Перед нами нет резких форм, которые понятно и осязательно показали бы нам всю суровую его сущность. В XVIII столетии формы эти развились и умножились, и, присматриваясь к ним, мы поневоле приходим к убеждению, что крепостное право, помимо точных юридических определений, действительно явилось у нас правом человека над человеком. В XVIII столетии земля решительно отходит уже на второй план, а на первом плане становятся души"*(21).

Следует отметить, что к истории крепостного права Победоносцев подходил прежде всего как правовед. Именно поэтому он обращал внимание и на терминологию законодательных актов различных исторических эпох, и на свойственную им юридическую технику, и на особенности русского правосознания, которое отражалось в содержании законов.

Помимо истории крепостного права Победоносцев занимался также историей русского и иностранного судопроизводства. Основываясь на историческом опыте развития правосудия, он формулировал методику преобразования судебной системы Российской империи. Одной из самых значительных его работ по этому вопросу была обширная статья "О реформах в гражданском судопроизводстве", опубликованная в 1859 г. в журнале "Русский вестник"*(22). Победоносцев много лет специально изучал исторические корни русского народного правосознания, собирал отражавшие это правосознание пословицы и поговорки. Его интересовали сборники российских узаконений, составлявшиеся на протяжении XVIII - начала XIX вв. частными лицами. Содержание статьи о них, опубликованной Победоносцевым в издании "Архив исторических и практических сведений, относящихся до России"*(23), позволяет предположить, что он готовил большой труд по этой теме. Ученый целенаправленно собирал материалы и по другим историко-правовым темам - например, по истории русского приказного судопроизводства*(24).

Обращаясь к истории того или иного государственного учреждения или правового института, Победоносцев искал в прошлом ясно выраженные проявления их сущностных свойств. Исторический подход широко применялся им и при изучении современных правовых явлений. Так, приступая к описанию института духовного завещания*(25), он вопрошал: "Следует ли, в какой срок и куда именно представлять к явке по смерти завещателя духовное завещание, при жизни его явленное уже у крепостных дел?" - и тут же отвечал: "Для разрешения этого вопроса необходимо определить историческое и практическое значение явки духовных завещаний"*(26).

В историю русской юриспруденции К.П. Победоносцев вошел прежде всего как правовед-цивилист, автор фундаментального трехтомного труда "Курс гражданского права"*(27). Но содержание данного труда показывает, что свои цивилистические исследования он всегда сочетал с историко-правовыми изысканиями. И в "Курсе гражданского права" Победоносцев проявил себя в качестве глубокого знатока не только догмы гражданского права России, но и его истории.

Познание истории права К.П. Победоносцев считал необходимым условием для выработки основ юридического мышления и первым этапом изучения юриспруденции. Всем желавшим приобрести по-настоящему глубокие знания в области русского права он рекомендовал обратиться прежде всего к "Полному собранию законов Российской империи" и внимательно читать его, начиная с первого тома. "Многим может показаться странен такой совет, - пояснял Константин Петрович, - но смею уверить всякого, что такое чтение, в начале, правда, требующее некоторых усилий, вскоре окажется интересным, а для иных и увлекательным чтением. С каждым томом читатель станет входить в силу и живее почувствует в себе драгоценнейший плод внимательного труда - здоровое и дельное знание, то самое знание, которое необходимо для русского юриста и которым русские юристы, к сожалению, так часто пренебрегают, питаясь из источников иноземных: незаметно воспринимают они в себя понятия, возникшие посреди истории чужого народа, усвоивают начала и формы на чужой почве образовавшиеся и связанные с экономией такого быта, который далеко отстоит от нашего: естественно, что отсюда родится ложное понятие о потребностях нашего юридического быта и о средствах к их удовлетворению, пренебрежение или равнодушие к своему, чего не знают, и преувеличенное мнение о пользе и достоинстве многого такого, что хорошо и полезно там, где из своего быта выросло, но криво и лживо оказывается там, где нет соответствующей почвы и соответствующих условий исторических и экономических. Такое знание невозможно признать здоровым и истинным как отрешенное от жизни, следовательно, от истины. Напротив, тем и дорого изучение нашего полного Собрания законов для русского юриста, что здесь каждое явление юридическое, каждое положение представляется в связи со всею обстановкою быта, со всеми данными историческими, и в совокупности с ними объясняется. Сверх того, великую пользу приносит такое чтение еще и потому, что освоивает читателя с чистотою и ясностью слога, которым писаны первые памятники законодательства - уложение и новоуказные статьи: ясность, определительность и чистота русской речи - качество необходимое для юриста, правая рука, без которой обойтись ему невозможно, а этого свойства надобно искать в исторических памятниках, ибо образцы позднейшего законодательного стиля не отличаются ни чистотою, ни ясностью речи, носящей на себе следы иноязычной конструкции, иноязычных форм и понятий. Словом сказать, изучение первого полного Собрания Законов составляет, по моему мнению, необходимость для русского юриста, и лучшей школы для него прибрать невозможно, как это школа мертвых, но красноречиво говорящих памятников, ибо у нас нет еще живой и постоянно действующей школы для образования русского юриста, той школы, которая воспитывает человека совокупным действием предания, живого авторитета и живой практической деятельности"*(28).

Такой метод изучения русского права был вполне оправдан: он соответствовал и уровню развития русской теоретической юриспруденции, и характеру самого русского права. Действовавшее в России гражданское законодательство складывалось из актов, принятых в различные исторические эпохи. Поэтому уяснить суть того или иного правового института можно было только путем последовательного изучения всей тянувшейся из далекого прошлого цепи законов, посредством рассмотрения правовых норм в контексте той исторической обстановки, в которой они возникли и развивались. Такой способ познания права позволял выработать взгляд на него как на нечто текучее, постоянно меняющееся, заставляя тем самым обращать главное внимание на устойчивые, сущностные свойства правовой материи, изучать закономерности развития и функционирования правовых институтов.

Список литературы

Беляев И.Д. Земский строй на Руси. СПб., 2004.

Законы и акты, установляющие в Древней Руси крепостное состояние // Архив исторических и практических сведений, относящихся до России, издаваемый Николаем Калачовым. Спб., 1859. Кн. 2. С. 72-112.

Победоносцев К.П. Заметки для истории крепостного права в России // Русский вестник. 1858. Т. 15. Кн. 1. С. 209-248; Кн. 2. С. 459-498; Т. 16. Кн. 2. С. 537-582.

Победоносцев К.П. Обозрение частных трудов по собранию законов и по составлению указных словарей до издания Полного Собрания Законов Российской Империи // Архив исторических и практических сведений, относящихся до России, издаваемый Николаем Калачовым. 1860-1861. Спб., 1863. Кн. 5. С. 51-84.

Победоносцев К.П. Некоторые вопросы, возникающие по духовным завещаниям // Архив исторических и практических сведений, относящихся до России, издаваемый Николаем Калачовым. Спб., 1859. Кн. 1 (приложение). С. 3-27. Кн. 2 (приложение). С. 1-22.

Томсинов В.А. Российские правоведы XVIII-XX веков: Очерки жизни и творчества: В 2 т. М., 2007.

В.А. Томсинов,

доктор юрид. наук, профессор юридического факультета

МГУ им. М.В. Ломоносова

"Законодательство", N 7, июль 2009 г.

------------------------------------------------------------------------

*(1) Статьи с первой по восьмую см.: Законодательство. 2008. N 8-10, 12; 2009, N 1-3, 6.

*(2) См. биографический очерк о нем: Томсинов В.А. Российские правоведы XVIII-XX веков: Очерки жизни и творчества: В 2 т. М., 2007. Т. 1. С. 285-302.

*(3) ЦИАМ. Ф. 418. Оп. 21. Д. 466. Л. 12.

*(4) О характере деятельности И.Д. Беляева в качестве члена этой Комиссии дают представление его письма к графу Д.Н. Блудову (Чтения в Императорском Обществе истории и древностей российских при Московском университете. 1882. Кн. 1. Отд. 5. С. 21-32).

*(5) ЦИАМ. Ф. 418. Оп. 21. Д. 466. Л. 1.

*(6) Там же. Л. 7.

*(7) Служба в Государственном Московском архиве оставалась для Беляева основной и после его назначения в Московский университет. Именно поэтому он считался на юридическом факультете не просто адъюнктом, а потом экстраординарным профессором, но "исправляющим" указанные должности.

*(8) Русский архив. 1886. N 10. С. 254.

*(9) ЦИАМ. Ф. 418. Оп. 27. Д. 100. Л. 1-2.

*(10) См.: Отчет Императорского Московского университета за 1858 год. М., 1859. С. 72.

*(11) Архив исторических и практических сведений, относящихся до России, издаваемый Николаем Калачовым. 1859. Кн. 2. С. 72-112.

*(12) Там же. С. 93.

*(13) Второе издание этой книги опубликовано в 1879 г., третье - в 1891 г., четвертое - в 1903 г. Современное издание вышло в свет в 2004 г.

*(14) Русский библиографический словарь. СПб., 1908. Т. 3. С. 682.

*(15) Беляев И.Д. Крестьяне на Руси. Исследование о постепенном изменении значения крестьян в русском обществе // Беляев И.Д. Земский строй на Руси. СПб., 2004. С. 361.

*(16) Беляев И.Д. Списки судные и докладные и грамоты правые и безсудные в Московском государстве // Архив историко-юридических сведений, относящихся до России, издаваемый Николаем Калачовым. Книги второй половина первая. Спб.; М., 1855. Отд. 3. С. 128. Образцы названных списков см.: Там же. С. 129-135.

*(17) Биографический очерк о нем см.: Томсинов B.A. Российские правоведы XVIII-XX веков: Очерки жизни и творчества. Т. 1. С. 348-415.

*(18) Победоносцев К.П. Заметки для истории крепостного права в России // Русский вестник. 1858. Т. 15. N 6. Кн. 1. С. 209-248; Кн. 2. С. 459-498; Т. 16. N 6. Кн. 2. С. 537-582.

*(19) Русский вестник. 1858. Т. 15. N 6. Кн. 1. С. 210.

*(20) Русский вестник. 1858. Т. 35. N 9. С. 223-253.

*(21) Там же. С. 260-251.

*(22) Победоносцев К.П. О реформах в гражданском судопроизводстве // Русский вестник. 1859. Т. 21. N 6. Кн. 2. С. 541-581; Т. 22. N 6. Кн. 1. С. 5-34; Кн. 2. С. 153-190.

*(23) Победоносцев К.П. Обозрение частных трудов по собранию законов и по составлению указных словарей до издания Полного Собрания Законов Российской Империи // Архив исторических и практических сведений, относящихся до России, издаваемый Николаем Калачовым. 1860-1861. Спб., 1863. Кн. 5. С. 51-84.

*(24) Материалы по истории приказного судопроизводства были опубликованы Победоносцевым в 1890 г.

*(25) Победоносцев К.П. Некоторые вопросы, возникающие по духовным завещаниям // Архив исторических и практических сведений, относящихся до России, издаваемый Николаем Калачовым. Спб., 1859. Кн. 1 (приложение). С. 3-27; Кн. 2 (приложение). С. 1-22.

*(26) Там же. Кн. 1 (приложение). С. 3.

*(27) Характеристика "Курса гражданского права" К.П. Победоносцева будет дана в цикле статей, посвященных истории русской юриспруденции второй половины XIX в.

*(28) Победоносцев К.П. Изучение и литература вотчинного права // Победоносцев К.П. Курс гражданского права. Ч. 1. Т. 2. Спб., 1868. С. 222-223.