Понятие "беспомощное состояние" в доктринальной, законодательной и правоприменительной трактовках (Е.Б. Козаченко, "Российский юридический журнал", N 4, июль-август 2011 г.)

Понятие "беспомощное состояние" в доктринальной, законодательной и правоприменительной трактовках

Представлен анализ содержания и функций понятия беспомощного состояния в доктринальной, законодательной и правоприменительной трактовках.

Один из существенных недостатков любого закона, тем более уголовного, - смысловая и терминологическая многозначность (полисемия) понятий. Опасность подобного положения заключается не столько в том, что в доктринальном споре стороны не могут прийти к конструктивному решению, сколько в том, что это неизбежно приводит к нарушению принципа равенства всех перед уголовным законом и судом, так как при фактическом совершении аналогичных в уголовно-правовом смысле преступных деяний виновные могут быть привлечены к уголовной ответственности за различные в юридическом плане составы преступления. Досадно, когда подобную ошибку допускает тот или иной исследователь, окончательный и неверный вывод которого может так и остаться ложным теоретическим положением, не востребованным практикой. Однако во сто крат опаснее, если подобный промах исходит от правоприменителя или, хуже того, от законодателя. К сожалению, с подобным явлением отечественное законотворчество и правоприменительная практика встречаются достаточно часто.

В качестве примера можно привести неоднозначное толкование термина "беспомощное состояние" в теории отечественного уголовного права, Уголовном кодексе Российской Федерации и практике применения его отдельных положений и статей. В первую очередь это касается так называемых оценочных понятий, которыми так неоправданно богат современный Уголовный кодекс. Касается ли указанное положение понятия "беспомощное состояние"? Думается, что да. Из опрошенных мной работников правоприменительной сферы (301 человек) 45,5% судей, 4% прокурорских работников, 19,8% адвокатов и 30,6% следователей ответили, что "беспомощное состояние" - оценочная категория. На вопрос же, требуется ли официальное разъяснение понятия "беспомощное состояние" как оценочной категории, все опрошенные ответили положительно.

Подобного единства относительно выявления сути понятия "беспомощное состояние" нет. Наиболее общее понятие беспомощности дается в толковом словаре русского языка: беспомощный - это тот, который нуждается в поддержке (помощи), слабый (не способен сам сделать что-нибудь для себя)*(1). Иными словами, беспомощность - это такое состояние, когда человек находится в безвыходном положении, он является жертвой обстоятельств, и это положение невозможно изменить. Разделяя индивидуальные особенности человека (в том числе психические), влияющие на степень переживаемых им страданий и используемые при учете меры переносимых страданий, на четыре группы, Т. Будякова к первой из них относит, в частности, болезнь, наличие увечья, преклонный возраст и другие подобные признаки, отражающие параметры беспомощности человека, наличие которых всегда усиливает нравственные или физические страдания, в силу этого они, безусловно, должны учитываться при любых обстоятельствах*(2).

В науке уголовного права "беспомощное состояние потерпевшего" понимается неоднозначно. Так, М.Д. Шаргородский, А.А. Пионтковский и В.Д. Меньшагин, В.Ф. Караулов С.В. Бородин, Э.Ф. Побегайло, Б.В. Здравомыслов, С. Щерба, О. Зайцев, Т. Сарсенбаев, Л. Конышева*(3) и другие видные ученые к беспомощным относили и тех лиц, которые находились без сознания, в сильной степени опьянения, в состоянии сна или гипноза.

Я разделяю данную позицию. Прежде всего я считаю верным замечание А.Н. Попова о том, что неосознание "опасности в момент посягательства и бессознательное состояние - это не одно и то же"*(4). Бессознательное состояние человека (оно заслуживает самостоятельного исследования), в какой бы форме ни проявилось и независимо от того, что спровоцировало его возникновение и какой промежуток времени оно длилось, в полном объеме лишает лицо возможности выразить свою волю, а тем более предпринять меры по самосохранению, если в этот период времени происходит преступное посягательство, например, на его жизнь. Действительно, беспомощное состояние потерпевшего может явиться следствием болезни (потеря сознания при диабетической коме, из-за приступа стенокардии, эпилептического припадка и т.п.) или обморочного состояния (из-за стресса, теплового удара и др.) и лишить человека, пусть даже на какой-то короткий промежуток времени, возможности сознавать происходящее с ним и оказывать сопротивление, в частности при посягательстве на его жизнь.

Человек может прийти в сознание сам, но, как свидетельствует повседневная (в том числе бытовая) практика, чаще всего человеку, в силу каких-либо обстоятельств впавшему в бессознательное состояние, требуется посторонняя помощь, которая только и может вывести его из этого опасного для него состояния, причем опасного как в смысле возможного наступления естественного в этих условиях летального исхода, так и с точки зрения умышленного лишения его жизни. В связи с этим убийство человека, заведомо для виновного находящегося в бессознательном состоянии, должно признаваться, по моему мнению, убийством, совершенным в отношении беспомощного человека. При этом не требуется дополнения диспозиции п. "в" ч. 2 ст. 105 УК РФ понятием "бессознательное состояние", так как данное понятие соотносится с термином "беспомощное состояние" как философские категории "содержание понятия" и "форма выражения этого содержания". В указанном соотношении содержанием понятия выступает "беспомощное состояние", а социальной и уголовно-правовой формой выражения этого содержания является "бессознательное состояние". Уместно заключение, что человек, находящийся в бессознательном состоянии, всегда беспомощен. Признание этого тезиса исключит алогичность правоприменителя, признающего беспомощным человека, страдающего психическим расстройством, и не относящего к этой категории лиц, находящихся в бессознательном состоянии. Такой вид беспомощности целесообразно называть психофизиологической беспомощностью.

Вместе с тем встречается ошибочная оценка приведения жертвы в процессе убийства в бессознательное состояние как совершения преступления в отношении лица, находящегося в беспомощном состоянии. Так, Президиум Верховного Суда РФ правильно, на мой взгляд, посчитал, что суд ошибочно признал квалифицирующим признаком ч. 2 ст. 105 УК использование виновным беспомощного состояния потерпевшего. Было установлено, что осужденный, желая смерти потерпевшей, стал душить ее руками, а после того как она потеряла сознание, он нанес ей несколько ударов ножом в сердце. Президиум Верховного Суда РФ переквалифицировал действия осужденного с п. "в" ч. 2 ст. 105 УК РФ на ч. 1 ст. 105 УК РФ на том основании, что потерпевшая была приведена виновным в беспомощное состояние в процессе лишения ее жизни*(5).

В юридической литературе высказывается и иное отношение к бессознательному состоянию человека. А.И. Трахов, например, пишет, что признание убийства лица, находящегося в бессознательном состоянии, совершенным при беспомощном состоянии потерпевшего, противоречит уголовному закону. Ученые, поддерживающие другую точку зрения, по его мнению, допускают расширительное толкование закона, что недопустимо. Если закон сконструирован нечетко, то толковать его нужно в сторону смягчения, а не усиления ответственности*(6). Странная логика! Если закон "сконструирован нечетко", то он вообще не должен приниматься, а тем более применяться. В противном случае речь должна идти не о законности, а о произволе под прикрытием законности. Я склонна полагать, что, в частности, п. "в" ч. 2 ст. 105 УК РФ подлежит разумной коррекции для обеспечения четкости и полноты отражения понятия "беспомощное состояние".

Однако проблема оказывается не только в нечеткой конструкции уголовного закона. Далее А.И. Трахов утверждает: "Повышенная ответственность за убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, установлена потому, что потерпевшему причиняются дополнительные страдания, так как он понимает, что его сейчас будут убивать, но по своему физическому состоянию ничего не может сделать: ни оказать сопротивления, ни позвать на помощь. В ожидании такого страшного конца своей жизни потерпевший испытывает ужас. Состояние потерпевшего заведомо понимает убийца, значит, действует более жестоко, чем тот, который убивает неожиданно, как говорится, "из-за угла"*(7). Резонно спросить автора: а как же быть с квалификацией убийства человека, страдающего психическим расстройством, исключающим возможность сознавать характер действий, составляющих процесс посягательства на его жизнь? Ведь таких людей всегда убивают "из-за угла".

Вполне обоснованно, на мой взгляд, в теории уголовного права к беспомощному состоянию человека отдельные авторы приравнивают сильную степень его опьянения (алкогольного, наркотического, токсического и т.д.), в результате чего он не способен воспринимать грозящую его жизни или здоровью (при убийстве - только жизни) опасность, а потому не может самостоятельно отвести эту опасность от себя*(8). Кстати, 45,6% респондентов признали сильную степень опьянения разновидностью беспомощного состояния. Думается, что такое понимание вполне обоснованно, ибо при опьянении человек определенное время (иногда значительное) находится в бессознательном состоянии, он столь же беззащитен, как и человек, страдающий психическим расстройством.

Инъекция одурманивающих, психотропных веществ или наркотических средств, имея, по мнению отдельных авторов, "двойственную природу" (физическую и психическую)*(9), может быть направлена на приведение потерпевшего в бессознательное состояние (физическая беспомощность) либо на лишение потерпевшего способности руководить своими действиями при сохранении способности действовать (психическая беспомощность) с целью последующего его убийства.

При сильном опьянении любого вида человек не может выразить вовне волю, так как она в этом состоянии вообще отсутствует. Состояние алкогольного, как и наркотического или токсического, опьянения зависит от дозы принятых средств. Чтобы лицо оказалось в бессознательном состоянии, необходимо принять такую дозу, которая бы затмевала сознание человека, т.е. "отключала" сознание от восприятия внешнего мира. Подобный механизм "отключения" действует и при обмороке, и при крепком сне. Отличие проявляется в том, что при опьянении сознание человека может притупляться, в то время как при сне и обмороке оно отсутствует полностью. Иными словами, в состоянии глубокого опьянения имеет место дисфункция сознательно-волевой и физической деятельности человека, поэтому такой вид беспомощности, на мой взгляд, носит функционально-физиологический характер.

Непризнание сильной степени опьянения беспомощным состоянием имеет приверженцев не только в теории уголовного права. Верховный Суд РФ в настоящее время придерживается такой же позиции, подтверждением чему может служить следующий пример. Ленинградским областным судом З. был осужден по п. "в" ч. 2 ст. 105 УК РФ. Он был признан виновным в убийстве Я., заведомо для него находившегося в беспомощном состоянии. Сюжет преступления был таков. Около 5 часов утра после совместного распития спиртного в квартире Т. между З. и Я., вернувшимся в квартиру после нескольких часов отсутствия, возникла ссора. З. требовал, чтобы Я. уехал домой, но последний отказался и лег на диван отдыхать. З., зная, что потерпевший находится в сильном алкогольном опьянении, подошел к нему и с целью убийства произвел выстрел в голову с расстояния 12-15 см из револьвера "наган". Я. скончался в больнице, не приходя в сознание. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ приговор оставила без изменения. Заместитель Генерального прокурора РФ в протесте поставил вопрос о переквалификации действий З. с п. "в" ч. 2 ст. 105 УК РФ на ч. 1 ст. 105 УК РФ.

Президиум Верховного Суда РФ 15 декабря 1999 г. протест удовлетворил, указав следующее: "Виновность З. в совершении убийства установлена, однако по п. "в" ч. 2 ст. 105 УК РФ он осужден необоснованно. Квалифицируя его действия как умышленное причинение смерти потерпевшему, находившемуся в беспомощном состоянии, суд сослался на заключение судебно-медицинских экспертов о наличии в крови потерпевшего этилового спирта в концентрации 3,4%, что соответствует сильной степени алкогольного опьянения. Между тем нахождение лица в состоянии алкогольного опьянения не может свидетельствовать о его беспомощном состоянии в том понимании, которое соответствует п. "в" ч. 2 ст. 105 УК РФ"*(10). Вот так, "не может"! Но где же аргументы, опровергающие вывод суда? Что касается выражения "нахождение лица в состоянии алкогольного опьянения не может свидетельствовать о его беспомощном состоянии в том понимании, которое соответствует п. "в" ч. 2 ст. 105 УК РФ", то уместно заметить, что в указанной уголовно-правовой норме понятие "беспомощное состояние" вообще не раскрывается, но из этого не следует вывод об исключении состояния сильного опьянения из понятия "беспомощное состояние". Как мне кажется, Ленинградский областной суд был ближе к истинному решению затронутого вопроса не по форме, а по существу.

Среди состояний, рассматриваемых в качестве беспомощных, называется и сон. "Смерть во имя жизни" - так образно назвал сон выдающийся русский физиолог академик И. Павлов. Действительно, состояние полного покоя (отсюда в народе и определение "покойник"), периодически возникающее у всего живого во сне, есть не что иное, как крайнее угнетение мозга и центральной нервной системы. К этому добавляются полная потеря ориентации, замедленный ритм сердца, дыхания, наиболее низкий обмен веществ, расслабленные мышцы. Словом, все симптомы клинической смерти. Разница между сном и смертью видится в том, что смерть отбирает у человека все без остатка, а сон, напротив, нередко дарует нам бодрость, однако их "роднит" то, что оба указанных состояния как бы отключают у человека все сигнальные системы, предупреждающие его в обычных условиях о надвигающейся опасности.

С.В. Дьяков, А.А. Игнатьев, В.В. Лунеев и С.И. Никулин, говоря об убийстве, предусмотренном п. "в" ч. 2 ст. 105 УК РФ, замечают, что такой вид убийства "...означает причинение смерти лицу, которое в силу определенных физиологических и иных причин лишено возможности скрыться либо оказать действенное сопротивление виновному, который в свою очередь осознает это и стремится воспользоваться таким состоянием жертвы. Беспомощное состояние имеет место при обмороке, тяжелой болезни, во сне и т.п."*(11).

Однако в последнее время появилась и другая трактовка беспомощности. В частности, С.И. Дементьев, А.Н. Красиков, Т.В. Кондрашова, А.И. Трахов*(12) не соглашаются с широким толкованием беспомощного состояния потерпевшего. Подобную точку зрения высказывает и А.Е. Меркушов*(13). Лишение жизни спящего или находящегося в обмороке человека, утверждает, например, А.И. Трахов, не является квалифицированным видом убийства. Если это неверно, продолжает автор, то как тогда квалифицировать случаи, когда человек убит сзади? Это можно понимать так: знающий закон убийца должен вначале окрикнуть потерпевшего, чтобы тот повернулся к нему, а затем выстрелить в него или спящего разбудить, а уже после этого убить его*(14). А.И. Трахов считает, что беспомощность может быть обусловлена возрастом, болезнью, физическими или психическими недостатками, беременностью, неспособностью самостоятельно удовлетворять основные жизненные потребности*(15).

Уважая мнение авторов, не признающих спящего человека беспомощным, все же считаю возможным выразить и свою точку зрения.

Во-первых, категорически высказываясь за непризнание сна состоянием беспомощности (в частности, при убийстве), авторы не ставят вопрос (а потому и не отвечают на него): почему же в ряде случаев убийцы предпочли убийство именно спящего человека? Думается, что ответ в немалой степени обусловлен страхом убийцы перед бодрствующей жертвой. Возможно ведь, что вовремя проснувшийся человек не оставит несостоявшемуся убийце никаких шансов. Иными словами, может случиться, что, как говорят в народе, "пошел по шерсть, а вернулся стриженым". Проведенный мной сравнительный анализ физических данных убитых в состоянии сна и их убийц подтвердил тезис о том, что в подавляющем большинстве случаев физический потенциал жертв превышал физические возможности их убийц. Так, в 74,6% случаев убийства спящих их физическое превосходство над убийцами было очевидным. В 12,3% случаев физический потенциал сторон был относительно равен. В 13,1% случаев убийцы были физически сильнее своих жертв.

Во-вторых, судебная практика не слишком далекого от нас прошлого убийство спящего расценивала как убийство лица, находящегося в беспомощном состоянии. Так, X., вернувшись из командировки, застал спящими в постели жену и ее любовника. Разозлившись, он взял топор и убил жену. Действия Х. были квалифицированы по п. "в" ч. 2 ст. 105 УК РФ (убийство спящего)*(16).

В последнее время оценка указанного обстоятельства судебной практикой диаметрально изменилась. Например, в обзоре кассационной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ, в частности, за 1999 г. постулируется: "Некоторые разногласия в судебной практике вызывал вопрос о том, можно ли считать сон беспомощным состоянием потерпевшего в момент его убийства. Анализ кассационных определений свидетельствует о том, что сон потерпевшего не рассматривается судами как его беспомощное состояние"*(17). Президиум Верховного Суда РФ по одному из уголовных дел исключил из приговора п. "в" ч. 2 ст. 105 УК, признав, что убийство спящего нельзя считать убийством лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, в смысле диспозиции п. "в" ч. 2 ст. 105 УК, поскольку сон является жизненно необходимым и физиологически обусловленным состоянием человека*(18).

Чем можно объяснить взаимоисключающие рекомендации высшей судебной инстанции страны по одному и тому же вопросу? Неужели тем, что нынешние россияне спят более тревожно и потому более чутко, нежели несколько лет назад?

Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 27 января 1999 г. "О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)" определяет, что как убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, надлежит квалифицировать "умышленное причинение смерти потерпевшему, не способному в силу физического или психического состояния защитить себя, оказать активное сопротивление виновному, когда последний, совершая убийство, сознает это обстоятельство. К лицам, находящимся в беспомощном состоянии, могут быть отнесены, в частности, тяжелобольные и престарелые, малолетние дети, лица, страдающие психическими расстройствами, лишающими их способности правильно воспринимать происходящее"*(19). Вряд ли такая формулировка беспомощного состояния может быть признана удачной. Нечетко выражая суть закона, постановление Пленума не исключило из числа беспомощных и иных, кроме прямо указанных, лиц, что дает мне основание утверждать, что ссылка на него для однозначного решения вопроса о признании бессознательного состояния, состояния сильного опьянения, сна, гипноза и т.д. беспомощным некорректна.

Непостоянство в оценке Верховным Судом РФ сна при убийстве не может не порождать разночтений в определении уголовно-правового статуса состояния сна жертвы при ее убийстве. В частности, поэтому в одних случаях убийство спящего или лица, находящегося в состоянии сильного алкогольного опьянения, суды квалифицировали по п. "в" ч. 2 ст. 105 УК РФ (как убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии); в других - занимали иную позицию, считая, что повышенная общественная опасность убийства лица, находящегося в беспомощном состоянии, заключается в том, что потерпевший осознает опасность для своей жизни, но в силу определенных обстоятельств (возраста, болезни, физических или психических недостатков и т.д.) физически не может оказать преступнику сопротивления, защитить себя. В противном случае, как они полагают, под категорию лиц, находящихся в беспомощном состоянии, можно подвести любого потерпевшего, для которого действия виновного оказались неожиданными. Думается, что такая позиция не вполне логична, ибо, следуя ей, нельзя признавать беспомощным человека, страдающего психическим расстройством, в силу которого он "не осознает опасности для своей жизни". Подобная дискриминация душевнобольных людей вряд ли обоснованна. Декларация ООН о правах умственно отсталых лиц от 20 декабря 1971 г. и Закон РФ от 2 июля 1992 г. N 3185-1 "О психической помощи и гарантиях прав граждан на ее оказание"*(20) закрепили положение о праве лиц, умственно отсталых и страдающих психическим расстройством, на уважительное и гуманное отношение, исключающее унижение человеческого достоинства.

Глубина и продолжительность непрерывного сна у каждого человека индивидуальны. Вместе с тем всех спящих в плоскости анализируемого вопроса объединяет, на мой взгляд, одно состояние - полное "отключение" либо существенное притупление физиологической сигнальной системы, ответственной за предупреждение о надвигающейся опасности и самосохранение человека. В связи с этим вполне логично признавать состояние глубокого сна при убийстве беспомощным состоянием.

Проблемным остается и вопрос об уголовно-правовой оценке гипнотического состояния жертвы. Гипноз, как известно, является одной из причин, вызывающих бессознательное состояние. Он представляет собой воздействие других людей на сознание человека. При гипнозе идет непосредственное влияние на сознание, что может привести к необратимым последствиям. Иными словами, то, что раньше у него вызывало только негативные реакции, в результате гипнотического воздействия может начать ассоциироваться только с положительными эмоциями. Гипноз - это своего рода искусственное временное "отключение" сознательно-волевой системы одного человека и подчинение ее другому. Если не брать во внимание тот факт, что беспомощное состояние есть результат, а не признак гипнотического влияния, то с таким утверждением нельзя не согласиться.

Кстати, в уголовно-правовой теории и в практике применения уголовного закона к гипнозу, способному привести человека в состояние гипнотического безволия, отношение неоднозначное. Состояние загипнотизированного отличается, по словам Н.С. Таганцева, временным потемнением психической деятельности, временным бессознательным состоянием*(21). Подобное мнение относительно оценки гипноза высказал и Г.К. Костров*(22), относящий гипноз к приведению жертвы в беспомощное состояние, поскольку лицо лишается всякой возможности осуществлять свою волю. Я разделяю эту позицию, так как убийство человека, оказавшегося в состоянии гипнотического безволия, мало чем отличается от убийства любого другого человека, не способного предпринять меры по самосохранению в процессе преступного посягательства на его жизнь. Практика же не признает гипнотическое состояние человека в процессе его убийства беспомощным состоянием.

Как можно было убедиться, мнения ученых и практических работников расходятся и относительно видовых проявлений беспомощности, и по поводу определения понятия "беспомощное состояние". Думается, что сложность в формулировании данного уголовно-правового понятия вызвана в немалой степени тем, что сам термин "беспомощность" обладает высокой степенью межотраслевой полисемии. Это в свою очередь требует учета психологического, медицинского, демографического, правового и уголовно-правового содержания указанной категории.

Подытоживая, можно заключить, что "беспомощное состояние" представляет собой физическое, психическое или психофизиологическое состояние человека, в котором он лишен способности предпринимать меры, необходимые для самосохранения, в момент преступного посягательства на его жизнь. Это состояние может быть порождено тяжкой болезнью, психическим расстройством, возрастом, умственной неразвитостью или бессознательным состоянием, внешними факторами.

Е.Б. Козаченко,

кандидат юридических наук,

доцент УрГЮА, судья Свердловского

областного суда (Екатеринбург)

"Российский юридический журнал", N 4, июль-август 2011 г.

------------------------------------------------------------------------

*(1) Толковый словарь русского языка / под ред. Д.Н. Ушакова. М., 1935. Т. 1. С. 129.

*(2) Будякова Т. Индивидуальные особенности потерпевшего как критерий степени нравственных и физических страданий // Рос. юстиция. 2003. N 2. С. 15.

*(3) Шаргородский М.Д. Преступления против жизни и здоровья. М., 1947. С. 94-95; Пионтковский А.А., Меньшагин В.Д. Курс советского уголовного права. Особенная часть. М., 1955. Т. 1. С. 536; Караулов В.Ф. Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть. М., 1996. С. 28; Бородин С.В. Преступление против жизни. СПб., 2003. С. 132; Побегайло Э.Ф. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. М., 1999. С. 228; Здравомыслов Б.В. Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть. М., 1996. С. 28; Щерба С., Зайцев О., Сарсенбаев Т. Потерпевший в беспомощном состоянии: особенности судебного разбирательства // Рос. юстиция. 1995. N 9. С. 20; Конышева Л. Понятие психически беспомощного состояния жертвы преступления // Там же. 1999. N 4. С. 44.

*(4) Попов А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. СПб., 2003. С. 270.

*(5) Бюл. Верховного Суда РФ. 2000. N 1. С. 7.

*(6) Трахов А.И. Уголовный закон в теории и судебной практике: дис. ... д-ра юрид. наук. Майкоп, 2002. С. 67 и след.

*(7) Там же. 70.

*(8) Научный комментарий к УК РСФСР / под ред. М.И. Ковалева. Свердловск, 1964. С. 96.

*(9) Веселов Е.Г. Физическое или психическое принуждение как обстоятельство, исключающее преступность деяния: дис. ... канд. юрид. наук. Краснодар, 2002. С. 46.

*(10) Бюл. Верховного Суда РФ. 2000. N 5. С. 12.

*(11) Дьяков С.В., Игнатьев А.А., Лунеев В.В., Никулин С.И. Уголовное право: учеб. для вузов. М., 1999. С. 108.

*(12) Дементьев С.И. Понятие беспомощного и бессознательного состояния // Рос. юстиция. 1999. N 1. С. 43; Красиков А.Н. Преступления против права человека на жизнь. Саратов, 1999. С. 89; Кондрашова Т.В. Проблемы уголовной ответственности за преступления против жизни, здоровья, половой свободы и половой неприкосновенности. Екатеринбург, 2000. С. 64-65; Трахов А.И. Указ. соч. С. 67 и след.

*(13) Меркушов А.Е. О некоторых вопросах судебной практики по делам о преступлениях, предусмотренных ст. 105 УК РФ // Бюл. Верховного Суда РФ. 1999. N 6. С. 21.

*(14) Трахов А.И. Указ. соч. С. 70.

*(15) Там же. С. 70.

*(16) Дементьев С.И. Указ. соч. С. 44.

*(17) Бюл. Верховного Суда РФ. 2000. N 9. С. 22.

*(18) Там же. N 5. С. 12.

*(19) Там же. 1999. N 3.

*(20) О психической помощи и гарантиях прав граждан на ее оказание: Закон РФ от 2 июля 1992 г. N 3185-1 (с изм., внесенными Федеральным законом от 21 июля 1998 г. N 117-ФЗ) // Ведомости съезда народных депутатов РФ и Верховного Совета РФ. 1992. N 33. Ст. 1913.

*(21) Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Часть Общая. Тула, 2001. Т. 1. С. 389.

*(22) Костров Г.К. Уголовно-правовое значение угрозы: дис. ... канд. юрид. наук. М., 1970. С. 22.