Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 4 марта 2020 г. N 09АП-4023/20 по делу N А40-111646/2019

г. Москва

04 марта 2020 г.

Дело N А40-111646/19

Резолютивная часть постановления объявлена 02 марта 2020 года.

Постановление изготовлено в полном объеме 04 марта 2020 года.

Девятый арбитражный апелляционный суд в составе:

председательствующего судьи Стешана Б.В.,

судей: Ким Е.А., Лялиной Т.А.,

при ведении протокола судебного заседания секретарем Григорьевой О.В.,

рассмотрев в открытом судебном заседании апелляционную жалобу

РУП "Белмедпрепараты"

на решение Арбитражного суда г. Москвы от 12.12.2019 по делу N А40-111646/19

по иску ООО "ГЛОБАЛ ФАРМА" (ОГРН: 1117746036870, ИНН: 7730637758)

к РУП "Белмедпрепараты" (220007, Республика Беларусь, г. Минск, ул. Фабрициуса, д. 30)

о взыскании задолженности в размере 18785478 руб. 72 коп.

при участии в судебном заседании:

от истца - Захаров Е.В. по доверенности от 22 ноября 2019, Пирожников А.В. по доверенности от 14 января 2020, Станкевич Г.И. по доверенности от 26 апреля 2019;

от ответчика - Бузин М.А. и Грищенкова А.В. по доверенности от 20 августа 2019;

УСТАНОВИЛ:

ООО "ГЛОБАЛ ФАРМА" обратилось в Арбитражный суд г. Москвы с иском к РУП "Белмедпрепараты" о взыскании задолженности в размере 18785478 руб. 72 коп.

Истец в порядке ст. 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации уточнил исковые требования, и просил суд взыскать с ответчика неосновательное обогащение в размере непредоставленной скидки по поставкам продукции в феврале, марте, апреле 2018 года и в январе 2019 года в размере 26 800 875,81 рублей, договорной неустойки за просрочку исполнения обязательств по предоставлению финансовой скидки в размере 2 680 087,58 рублей.

Решением от 12.12.2019 Арбитражный суд города Москвы иск, с учётом принятых уточнений, удовлетворил в полном объеме.

Не согласившись с принятым решением, ответчик обратился в Девятый арбитражный апелляционный суд с апелляционной жалобой, в которой просил решение суда отменить, в удовлетворении иска отказать.

Заявитель апелляционной жалобы указал, что суд не полностью выяснил обстоятельства, имеющие значение для дела, выводы суда не соответствуют обстоятельства дела, и суд неправильно применил нормы материального и процессуального права.

По мнению ответчика, суд ошибочно квалифицировал разницу в расчете скидок по спорным периодам поставок продукции как неосновательное обогащение ответчика; суд не дал надлежащей оценки рамочному характеру заключенного сторонами контракта; суд не учел, что обязательства ответчика о предоставлении скидок не являются денежными, должны исполняться путем уменьшения задолженности истца за поставленные товары (прощение долга).

Информация о принятии апелляционной жалобы вместе с соответствующим файлом размещена в информационно-телекоммуникационной сети Интернет на сайте Девятого арбитражного апелляционного суда (www.9aas.arbitr.ru) и Картотеке арбитражных дел по веб-адресу (www.//kad.arbitr.ru/) в соответствии с положениями части 6 статьи 121 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

В судебном заседании арбитражного апелляционного суда представители ответчика поддержали доводы апелляционной жалобы, просили решение отменить, в иске отказать.

Представители истца возражали против апелляционной жалобы по доводам, изложенным в отзыве. Просили решение суда оставить без изменения, апелляционную жалобу - без удовлетворения.

Законность и обоснованность принятого решения суда первой инстанции проверены на основании статей 266 и 268 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Повторно рассмотрев материалы дела и представленные доказательства, суд апелляционной инстанции соглашается с изложенным в решении суда выводами, поскольку судом первой инстанции при рассмотрении спора правильно определен характер спорного правоотношения, круг обстоятельств, имеющих значение для разрешения спора и подлежащих исследованию, проверке и установлению по делу, верно определены законы и иные нормативные акты, которые следовало применить по настоящему делу, дана оценка всем имеющимся в деле доказательствам с соблюдением требований арбитражного процессуального законодательства.

Изложенные в апелляционной жалобе доводы не опровергают выводы суда, основанные на полном и всестороннем исследовании доказательств.

Судом первой инстанции установлено, что 11.01.2018 между сторонами был заключен контракт на многократные поставки фармацевтической продукции N 643/17697/001/18-1, согласно которому ответчик как продавец принял на себя обязательства осуществлять производство и поставку продукции на территорию России путём последовательного исполнения ряда разовых поставок, а истец как покупатель обязался принимать поставленную продукцию и оплачивать её стоимость в соответствии с условиями Контракта.

Судом со ссылкой на п. 1 ст. 429.1 Гражданского кодекса Российской Федерации также установлено, что условия Контракта являются общими условиями, имеют силу для всех разовых поставок и могут быть дополнены или изменены соглашением обеих сторон; условия поставки конкретной партии продукции указываются в согласованной сторонами соответствующей спецификации разовой поставки, являющейся неотъемлемой частью Контракта; Контракт действует до 31.12.2022 г., а в части взаиморасчётов до полного исполнения сторонами своих обязательств.

Согласно предмету и п. 1 дополнительного соглашения к Контракту N 8 от 20.02.2018 г. ответчик принял на себя обязательство по предоставлению истцу финансовой скидки на условиях, предусмотренных "Положением о предоставлении финансовых скидок (премий, бонусов) при поставке лекарственных средств РУП "Белмедпрепараты" на внешние рынки", утверждаемым приказом генерального директора ответчика (далее - Положение), в счёт будущих поставок по результатам выполнения истцом условий предоставления скидки за соответствующий отчетный месяц.

Ответчик представил истцу своё Положение и Приложение N 1 к нему в редакции от 16.01.2018 г., а позднее и в последующих редакциях.

Судом также установлено, что к поставкам продукции в феврале, марте и апреле 2018 г. применяется Положение и Приложение N 1 к нему в редакции от 27.02.2018, а к поставкам продукции в январе 2019 г. применяется Положение в редакции от 10.04.2018 г. и Приложение N 1 к нему в редакции от 31.10.2018 г.

Об изменении условий предоставления скидки ответчик обязан уведомлять истца (абз. 2 п. 1 дополнительного соглашения к Контракту N 8 от 20.02.2018 г.).

В соответствии с п. 1 раздела 1 Положения в редакциях от 27 февраля и 10 апреля 2018 г. скидка - это вознаграждение (премия) без изменения цены единицы отгруженного товара, предоставляющее собой разницу между контрактной стоимостью товара и суммой полученных денежных средств, предоставляемое покупателю-нерезиденту за выполнение им определённых условий договора.

Согласно п. 2 раздела 4 Положения скидка предоставляется в процентах от общей стоимости отгруженного товара по соответствующей спецификации разовой поставки.

В соответствии с п. 1 дополнительного соглашения к Контракту N 8 от 20.02.2018 г. ответчик обязан предоставить истцу скидку в размере ставок, оговоренных в Приложении N 1 к Положению, в счёт будущих поставок по результатам выполнения истцом условий предоставления скидки за соответствующий отчётный месяц.

Ответчик в разделе 2 Положения установил, что скидка предоставляется при наличии у продавца прибыли от реализации своей продукции и при отсутствии у покупателя просроченной дебиторской задолженности перед продавцом.

Согласно пунктам 2 и 3 дополнительного соглашения к Контракту N 8 от 20.02.2018 г. окончательный расчет скидки определяется на основании акта на предоставление финансовой скидки, который оформляется в виде допсоглашения к Контракту и направляется ответчиком в адрес истца в срок до 15 числа месяца, следующего за отчетным; истец обязан направить ответчику подписанный Акт в течение 5 календарных дней с момента его получения, после чего ответчик обязан направить истцу допсоглашение к Контракту о зачёте суммы премии в счет оплаты будущих поставок продукции. На практике стороны ежемесячно подписывали акт на предоставление финансовой скидки, который является неотъемлемой частью Контракта, в котором оговаривали расчет суммы скидки за отчётный период на основе данных об отгрузках продукции по спецификациям разовых поставок, товарно-транспортных накладных, об оплате продукции и стоимости отгруженной продукции, а также условие о зачете суммы скидки в счет оплаты будущих поставок продукции.

Судом было установлено также, что в ходе исполнения обязательств по Контракту по поставкам продукции в феврале, марте, апреле 2018 г. и в январе 2019 г. начисление и предоставление истцу скидок было произведено сторонами ошибочно.

Так, в феврале и марте 2018 г. поставки продукции производились на основании спецификации разовой поставки N 2 от 20.02.2018 г. с последующими уточнениями и спецификации разовой поставки N 3 от 22.03.2018 г. с последующим уточнением.

Ответчик направил истцу акт на предоставление скидки N 2 от 01.03.2018 г., согласно п. 2 которого за поставки продукции в феврале 2018 г. истцу была предоставлена скидка в размере 30% от стоимости поставленной продукции на сумму 60 591 964,77 руб., а также акт на предоставление скидки N 3 от 26.04.2018 г., согласно п. 2 которого за поставки продукции в марте 2018 г. истцу была предоставлена скидка в размере 33% от стоимости поставленной продукции на сумму 112 053 420,18 руб.

Стороны при согласовании размера скидки по поставкам в феврале и марте 2018 г. допустили ошибки, поскольку в ходе поставок продукции в указанный период времени ответчик направил в адрес истца письмо N 23-11/77 от 13.03.2018 г. о том, что размер скидки по отгрузкам за февраль-март 2018 г. может составить 35% от суммы закупки при условии, если объём поставки продукции в марте 2018 г. составит не менее 200 милллионов руб., а суммарно за февраль-март 2018 г. не менее 400 миллионов руб., из них объём лекарственных средств цефалоспоринового ряда составит не менее 100 миллионов руб., при условии своевременной оплаты истцом поставленной продукции.

С учётом указанных предложений ответчика о размере и условиях предоставления скидки суд установил, что по поставкам продукции в феврале 2018 г., кроме основной скидки в размере 30% от стоимости поставленной продукции (201 973 215,89 руб.), что составило 60 591 964,77 руб. согласно п. 2 акта на предоставление скидки N 2 от 01.03.2018 г., истцу должна была быть предоставлена дополнительная скидка в размере 5% от стоимости поставленной продукции на сумму 10 098 660,79 руб., а по поставкам продукции в марте 2018 г. вместе с дополнительной скидкой вместо основной скидки в размере 28% от стоимости поставленной продукции (339 555 818,71 руб.), что составило 95 075 629,24 руб. согласно п. 2 акта на предоставление скидки N 3 от 26.04.2018 г., истцу должна была быть предоставлена основная скидка в размере 30% от стоимости поставленной продукции на сумму 101 866 745,61 руб., т.е. на 6 791 116,37 руб. больше.

Таким образом, суд первой инстанции пришел к правильному выводу, что в результате допущенной ошибки размер недополученной истцом скидки по поставкам продукции в феврале-марте 2018 г. составил 16 889 777,16 руб.

Поставки продукции в апреле 2018 г. производились на основании спецификации разовой поставки N 4 от 09.04.2018 г. с последующими уточнениями.

В отношении отгрузок продукции истцу на дату подписания Спецификации N 4 -09.04.2018 г. действовало Положение в редакции от 27.02.2018 г. и применялись скидки, установленные в Приложении N 1 к Положению в редакции от 27.02.2018 г.

Ответчик направил истцу акт на предоставление финансовой скидки N 4 от 07.05.2018 г., согласно п. 2 которого за поставки продукции в апреле 2018 г. истцу предоставлена скидка в размере 27% от стоимости поставленной продукции на сумму 30 249 350,43 руб.

Суд установил, что стороны при согласовании размера применяемой скидки ошибочно применили скидки, установленные в Приложении N 1 к Положению в редакции от 10.04.2018 г., которое было утверждено ответчиком после подписания сторонами Спецификации N 4 и направлено истцу 13.04.2018 г. На дату подписания Спецификации N 4 -09.04.2018 г. действовали скидки в редакции Приложения N 1 к Положению от 27.02.2018 г.

К поставке в апреле 2018 г. должна быть применена скидка, оговорённая в Приложении N 1 к Положению в редакции от 27.02.2018 г., в размере 29% от стоимости продукции, поставка которой была согласована обеими сторонами в Спецификации N 4 (112 034 631,22 руб.), что составляет 32 490 043,05 руб., а не 27% на сумму 30 249 350,43 руб., как указано в п. 2 Акта на скидки N 4, т.е. размер скидки был необоснованно уменьшен на 2 240 692,62 руб.

В январе 2019 г. поставки продукции производились ответчиком на основании спецификаций разовых поставок N 18 от 28.01.2019 г. и N 19 от 29.01.2019 г.

На дату подписания указанных спецификаций действовало Положение в редакции от 10.04.2018 г., действовали скидки, установленные в Приложении N 1 к Положению в редакции от 31.10.2018 г.

В соответствии с п. 1 дополнительного соглашения к Контракту N 8 от 20.02.2018 г. при изменении условий предоставления скидки ответчик обязан уведомлять истца. Ответчик направил в адрес истца акт на предоставление финансовой скидки N 13 от 26.02.2019 г., согласно п. 2 которого за поставки продукции в январе 2019 г. истцу была предоставлена скидка в размере 26,5% от стоимости поставленной продукции на сумму 51 873 338,50 руб.

При определении размера применяемой скидки ответчик ошибочно исходил из того, что общий объём отгруженной продукции в январе 2019 г. по Спецификации N 18 составил не 201 843 201,80 руб., а 195 748 447,16 руб., поскольку ответчик из стоимости общего объёма отгруженной продукции необоснованно вычел стоимость якобы убыточного препарата ибупрофен на сумму 6 094 754,64 руб., поэтому расчёт суммы скидки, содержащийся в акте на предоставление скидки N 13 от 26.02.2019 г., является ошибочным, не основан на Положении и условиях Контракта.

К поставке в январе 2019 г. по Спецификации N 18 должна быть применена скидка в размере 29,5% от общей стоимости продукции, поставка которой была согласована обеими сторонами (201.843.201,80 руб.), что составляет 59 543 744,53 руб., а не 51 873 338,50 руб., как указано в п. 2 акта на предоставление скидки N 13 от 26.02.2019 г.

Поскольку по состоянию на момент заключения (подписания) Спецификации N 18 -28.01.2019 г. ответчик не уведомил истца о том, что поставляемый ибупрофен относится к убыточным позициям и скидка на него не будет предоставлена, то расчёт размера скидки должен производиться по указанным выше ставкам от общей стоимости продукции, поставленной в январе 2019 г., т.е. от 201 843 201,80 руб.

Таким образом, суд первой инстанции пришел к правильному выводу, что размер применённой скидки по поставкам продукции в январе 2019 г. был необоснованно уменьшен на 7 670 406,03 руб.

Таким образом, стороны по результатам отгрузок продукции в спорные периоды поставок фиксировали размер предоставляемых истцу скидок в соответствующих актах на предоставление скидок, указанных выше. При этом размер предоставляемых скидок определялся сторонами ошибочно, без учета всех обстоятельств, прямо влияющих на точное и правильное определение размера предоставляемых скидок, в результате чего истцу был причинен вред.

Согласно п. 1 ст. 1102 Гражданского кодекса Российской Федерации лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество за счёт другого лица, обязано возвратить последнему неосновательно приобретённое или сбережённое имущество (неосновательное обогащение). При этом правила о возврате неосновательного обогащения применяются независимо от того, явилось ли неосновательное обогащение результатом поведения приобретателя имущества, самого потерпевшего, третьих лиц или произошло помимо их воли (п. 2 ст. 1102).

В силу положений ст. 1103 Гражданского кодекса Российской Федерации нормы об обязательствах вследствие неосновательного обогащения подлежат применению к требованиям о возмещении вреда, в том числе причиненного недобросовестным поведением обогатившегося лица, если иное не установлено Гражданским кодексом РФ, другими законами или иными правовыми актами и не вытекает из существа соответствующих отношений.

Истец, подписывая акты на предоставление скидок по спорным периодам поставок, как и ответчик, ошибочно фиксировал причитающиеся ему скидки в размере, меньшем, чем ему причиталось бы в соответствии с условиями Положения и Приложения N 1 к Положению, что противоречит условиям Контракта (в редакции предмета и п. 1 дополнительного соглашения к Контракту N 8 от 20.02.2018 г.).

Таким образом, предоставление истцу скидок по спорным периодам поставок продукции производилось сторонами ошибочно, в связи с Контрактом, но не на основании его условий.

Доводы подателя апелляционной жалобы об обратном основаны на переоценке представленных в дело доказательств. Иное толкование заявителем положений гражданского законодательства, а также иная оценка обстоятельств настоящего дела не свидетельствуют о неправильном применении судом норм материального права.

Правила об обязательствах вследствие неосновательного обогащения подлежат применению также к требованиям одной стороны в обязательстве к другой, например, о возврате ошибочно исполненного (п. 4 Приложения к Информационному письму Президиума ВАС РФ от 11.01.2000 г. N 49 "Обзор практики рассмотрения споров, связанных с применением норм о неосновательном обогащении").

Довод ответчика о том, что акт на предоставление скидки является самостоятельной сделкой, также является необоснованным.

Апелляционным судом установлено, что во всех актах на предоставление скидки по спорным периодам поставок продукции, имеющихся в материалах дела, сторонами указано, что акт является неотъемлемой частью Контракта и распространяется исключительно на правоотношения сторон, сложившиеся в рамках Контракта (п. 4 актов).

В п. 2 дополнительного соглашения к Контракту N 8 от 20.02.2018 г. указано, что акт на предоставление скидки является дополнительным соглашением к Контракту. Это же положение отражено в п. 4 раздела 4 Положения в редакциях от 27 февраля и 10 апреля 2018 г.

В пунктах 3 и 4 раздела 4 Положения также определено, что акт на предоставление скидки оформляется на основании расчетных данных для определения величины предоставляемой скидки по результатам выполнения покупателем условий предоставления скидки.

Кроме того, в п. 4 раздела 4 Положения ответчик сам указал, что акт является основанием для расчетов по поставкам в следующем отчетном периоде.

В п. 2 дополнительного соглашения к Контракту N 8 от 20.02.2018 г. сторонами оговорено, что акт на предоставление скидки является основанием для определения окончательного размера скидки.

Таким образом, указанный довод ответчика также не соответствует положениям ст. 153 Гражданского кодекса Российской Федерации, согласно которой сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей.

Довод ответчика о том, что акт на предоставление скидки является сделкой, которая в окончательном виде фиксирует размер предоставляемой истцу скидки и не может быть пересмотрена, также подлежит отклонению ввиду его несостоятельности.

Так, из содержания актов на предоставление финансовой скидки видно, что в части определения размера предоставляемых скидок они составляются сторонами путем расчета, сопоставляя сведения, полученные из первичных документов об отгрузках ответчиком продукции (спецификации, товарно-транспортные накладные) и об оплате истцом поставляемой продукции (платёжные поручения), и сами по себе в этой части не устанавливают, не изменяют и не прекращают какие-либо самостоятельные гражданские права и обязанности сторон.

При выявлении истцом ошибок в расчетах предоставленных ему скидок по спорным периодам поставок продукции он произвел перерасчет скидок, предоставил ответчику обоснование такого перерасчета, а также и расчет уточненных сумм скидок.

Таким образом, сам по себе акт на предоставление финансовой скидки не устанавливает, не изменяет и не прекращает какие-либо самостоятельные права и обязанности сторон, а лишь является первичным документом, отражающим текущее состояние взаимных расчётов между сторонами за определённый период времени.

Учитывая указанные выше условия Контракта и Положения, а также приведенные выше положения Гражданского кодекса Российской Федерации, довод ответчика о том, что акт на предоставление скидки является самостоятельной сделкой, является необоснованным, не соответствуют фактическим обстоятельствам дела и противоречит условиям Контракта и Положения.

Доводы ответчика о том, что предоставление скидки не является денежным обязательством, и что истец избрал ненадлежащий способ защиты нарушенного права, не принимаются во внимание судебной коллегии по следующим основаниям.

Согласно п. 1 раздела 1 Положения в редакциях от 27 февраля и 10 апреля 2018 г. скидка - это вознаграждение, представляющее собой разницу между контрактной стоимостью товара и суммой полученных денежных средств, т.е. разницу между двумя стоимостными показателями, выраженными в рублях.

Согласно пунктов 1, 2 и 4 раздела 4 Положения скидка предоставляется в валюте Контракта (рубли) в процентах от общей стоимости отгруженного товара по спецификации; в случае отсутствия поставок на протяжении 60 дней после подписания сторонами акта на предоставление скидки, денежные средства в размере начисленной скидки подлежат возврату путем их перечисления на расчетный счет покупателя.

В имеющихся в материалах дела актах на предоставление скидки размер предоставляемой истцу скидки всегда выражен в рублях и в твердой сумме.

Так, в п. 2 акта на предоставление скидки N 2 от 01.03.2018 г. указано, что предоставляемая истцу скидка составляет 60 591 964,77 руб., а в п. 3 этого же акта говорится, что скидка в указанном выше размере подлежит зачету в счет предварительной оплаты покупателем продукции, поставляемой по спецификации N 2 от 20.02.2018 г.

Аналогичные условия отражены и в других актах на предоставление скидки по всем спорным периодам поставок продукции.

Требование истца о предоставлении скидки является требованием о выплате ответчиком вознаграждения за выполнение истцом определённых условий контракта.

Зачет является одним из способов прекращения обязательств, предусмотренных гл. 26 Гражданского кодекса Российской Федерации. При этом встречные требования возникают из обязательств, в которых участвуют одни и те же лица, являющиеся одновременно и должниками, и кредиторами по отношению друг к другу, а сами требования должны быть однородными, т.е. требования, предмет которых определен одними и теми же родовыми признаками.

Поскольку в силу ст. 410 Гражданского кодекса Российской Федерации обязательство прекращается полностью или частично зачетом встречного однородного требования, то зачет суммы предоставленной истцу скидки (вознаграждения) против стоимости поставляемой ответчиком продукции подтверждает однородность этих встречных (денежных) требований.

Истец в досудебном порядке направлял ответчику предложения о возврате неосновательного обогащения по указанным выше спорным периодам отгрузок продукции путем зачета сумм недоплаченных скидок в счет оплаты будущих поставок продукции, как это предусмотрено условиями Положения, направлял ответчику проекты дополнительных соглашений с условиями о доначислении скидок и зачете их в счет оплаты будущих поставок продукции. Поскольку ответчик отказался от данных предложений, истец обратился в суд с иском о взыскании с ответчика суммы неосновательно обогащения в размере недоначисленных истцу скидок по спорным периодам отгрузок продукции, как это и было указано в претензиях, направленных истцом в адрес ответчика.

Таким образом, суд первой инстанции правильно установил, что требование истца о предоставлении скидки, как и требование об уплате неустойки за несвоевременность ее предоставления, являются требованиями о взыскании с должника (ответчика) денежных средств.

Довод ответчика о том, что предоставляемая истцу скидка по смыслу ст. 415 Гражданского кодекса Российской Федерации является обязательством о прощении долга истца перед ответчиком, не основан на фактических обстоятельствах и противоречит положениям действующего законодательства.

Согласно п. 1 ст. 415 Гражданского кодекса Российской Федерации обязательство прекращается освобождением кредитором должника от лежащих на нем обязанностей, если это не нарушает прав других лиц в отношении имущества кредитора.

В данном случае эти признаки прощения долга полностью отсутствуют.

В частности, довод ответчика о том, что его обязательство по предоставлению истцу скидки является обязательством о прощении долга, противоречит п. 1 разд. 1 Положения в редакциях от 27 февраля и 10 апреля 2018 г., согласно которому скидка - это вознаграждение, предоставляемое покупателю (истцу) за выполнение им определенных условий договора. При этом ответчик в своей жалобе указал, что Положение является локальным актом ответчика, который утверждается и изменяется генеральным директором ответчика без какого-либо согласования с истцом (предпоследний абз. стр. 6 апелляционной жалобы), что соответствует положениям п. 3 раздела 4 Положения.

В рамках правоотношений по предоставлению скидки истец не является по отношению к ответчику должником, а ответчик по отношению к истцу кредитором. Поскольку в силу п. 1 дополнительного соглашения к Контракту N 8 от 20.02.2018 г. обязанность по предоставлению истцу скидки лежит именно на ответчике, а у истца есть право требовать предоставления такой скидки, то должником (обязанным лицом) является именно ответчик, а истец является кредитором.

Кроме того, зачет встречных требований (ст. 410 Гражданского кодекса Российской Федерации) представляет собой один из способов, как и прощение долга (ст. 415 Гражданского кодекса Российской Федерации), прекращения обязательств, предусмотренных в гл. 26 Гражданского кодекса Российской Федерации.

При этом в соответствии с условиями Контракта сторонами оговорен в качестве способа предоставления скидки (способа прекращения обязательства по оплате скидки) именно зачет суммы предоставленной скидки в счет оплаты будущих поставок продукции (пункты 1 и 3 дополнительного соглашения к Контракту N 8 от 20.02.2018).

Таким образом, обязательство по предоставлению скидки согласно условиям Контракта и Положения прекращается не путём освобождения истца от исполнения каких-либо обязанностей, а лишь путем зачета суммы причитающейся истцу скидки в счёт оплаты ответчику продукции, которая будет поставлена истцу в будущем.

В спорных правоотношениях стороны производят зачет встречных однородных (денежных) требований - суммы скидки, выплачиваемой ответчиком истцу, в счет оплаты стоимости продукции, оплачиваемой истцом ответчику.

Согласно п. 3 ст. 407 Гражданского кодекса Российской Федерации стороны своим соглашением вправе прекратить обязательство и определить последствия его прекращения. Согласно п. 1 ст. 408 Гражданского кодекса Российской Федерации надлежащее исполнение прекращает обязательство.

Таким образом, зачет является следствием предоставления истцу скидки и способом прекращения денежных обязательств обеих сторон: прекращение обязательства ответчика по выплате истцу скидки, с одной стороны, и прекращение обязательства истца по оплате ответчику соответствующей части поставляемой продукции, с другой.

Кроме того, в силу п. 2 ст. 415 Гражданского кодекса Российской Федерации обязательство считается прекращенным с момента получения должником уведомления кредитора о прощении долга. Доказательств того, что ответчик направлял истцу уведомление о прощении долга, в материалах дела не имеется.

Кроме того, прощение долга считается состоявшимся, если определен размер прощаемой задолженности, имеющей денежное выражение. Доказательств того, что сторонами определен размер прощаемой задолженности, ответчик также не представил.

Таким образом, суд правильно квалифицировал правоотношения сторон по ошибочному предоставлению истцу скидок по спорным периодам поставок продукции как неосновательное обогащение ответчика.

По мнению ответчика, судом дана неправильная оценка фактических обстоятельств, которые являются основаниями для расчета и предоставления скидок.

В частности, ответчик указал, что судом было установлено, что в феврале и марте 2018 г. поставки продукции производились на основании спецификации N 2 от 20.02.2018 г. с уточнениями (Спецификация N 2) и спецификации N 3 от 22.03.2018 г. с уточнением (Спецификация N 3).

В отношении отгрузок продукции в феврале-марте 2018 г. применялись Положение в ред. от 27.02.2018 г. и скидки в размере, установленном в Приложении N 1 к Положению в ред. от 27.02.2018 г. (далее - Приложение N 1 от 27.02.2018 г.)

Ответчик направил истцу акт на предоставление скидки N 2 от 01.03.2018 г. (Акт на скидки N 2), согласно п. 2 которого за поставки продукции в феврале 2018 г. истцу была предоставлена скидка в размере 30% от стоимости поставленной продукции на сумму 60 591 964,77 руб., а также акт на предоставление скидки N 3 от 26.04.2018 г. (Акт на скидки N 3), согласно п. 2 которого за поставки продукции в марте 2018 г. истцу была предоставлена скидка в размере 33% от стоимости поставленной продукции на сумму 112 053 420,18 руб. Оба акта были подписаны генеральным директором ответчика и заверены оттиском печати ответчика.

Суд установил, что стороны при согласовании размера скидки по поставкам в феврале и марте 2018 г. допустили ошибки, поскольку в ходе поставок продукции в указанный период времени ответчик направил истцу письмо N 23-11/77 от 13.03.2018 г. (далее - Письмо от 13.03.2018 г.), согласно которому размер скидки по отгрузкам за февраль-март 2018 г. может составить 35% от суммы закупки при условии, если объём поставки продукции в марте 2018 г. составит не менее 200 миллионов руб., а суммарно за февраль-март 2018 г. не менее 400 миллионов руб., из них объём лекарственных средств цефалоспоринового ряда составит не менее 100 миллионов руб., при условии своевременной оплаты истцом поставленной продукции.

С учётом указанных предложений ответчика о размере и условиях предоставления скидки истец полагал, что по поставкам продукции в феврале 2018 г., кроме основной скидки в размере 30% от стоимости поставленной продукции (201 973 215,89 руб.), что составило 60 591 964,77 руб. согласно п. 2 Акта на скидки N 2, истцу должна была быть предоставлена дополнительная скидка в размере 5% от стоимости поставленной продукции на сумму 10 098 660,79 руб., а по поставкам продукции в марте 2018 г. вместе с дополнительной скидкой вместо основной скидки в размере 28% от стоимости поставленной продукции (339 555 818,71 руб.), что составило 95 075 629,24 руб. согласно п. 2 Акта на скидки N 3, истцу должна была быть предоставлена основная скидка в размере 30% от стоимости поставленной продукции на сумму 101 866 745,61 руб., т.е. на 6 791 116,37 руб. больше.

Судом установлено, что в результате допущенной ошибки размер недополученной истцом скидки по поставкам продукции в феврале-марте 2018 г. составил 16 889 777,16 руб.

Ответчик со ссылкой на положения статей 432 и 434 Гражданского кодекса Российской Федерации, пункты 2.5 и 2.6 Контракта, п. 2 дополнительного соглашения к Контракту N 8 от 20.02.2018 г. указал в апелляционной жалобе, что договоренности о предоставлении скидок должны достигаться только в двусторонней письменной форме путем заключения дополнительного соглашения. По мнению ответчика, изменение условий о предоставлении истцу скидок путем направления им Письма от 13.03.2018 г. в адрес истца нарушен согласованный сторонами порядок, указанный выше.

Данный довод ответчика является необоснованным, противоречит фактическим обстоятельствам дела, условиям Контракта и Положения.

Действительно, согласно п. 2 дополнительного соглашения к Контракту N 8 от 20.02.2018 г. окончательный размер скидки определяется на основании акта на предоставление скидки, являющегося дополнительным соглашением к Контракту. При этом в этом пункте говорится об определении не самой величины ставки скидки, на основании которой будет определяться сумма скидки, а об определении уже суммы скидки по факту поставок продукции за конкретный период времени.

Вместе с тем согласно п. 1 дополнительного соглашения к Контракту N 8 от 20.02.2018 г. ответчик обязан предоставить истцу скидку в размере ставок, зафиксированных в Приложении N 1 к Положению.

При этом ответчик в своей жалобе указал, что само Положение и Приложение N 1 к нему являются локальными актами ответчика, которые утверждаются и изменяются генеральным директором ответчика без какого-либо согласования с истцом, что соответствует положениям п. 3 раздела 4 Положения.

Таким образом, ставки предоставляемых истцу скидок ответчик устанавливает в одностороннем порядке в Приложении N 1 к Положению за подписью генерального директора ответчика.

Об изменении ставок предоставляемых истцу скидок по поставкам с февраля 2018 г. ответчик проинформировал истца путем направления письма N 173 от 27.02.2018 г. (имеется в материалах дела). Указанное письмо ответчика оформлено на его фирменном бланке и за подписью генерального директора РУП "Белмедпрепараты".

О применении специальных ставок скидок по поставкам продукции в феврале-марте 2018 г. ответчик проинформировал истца путем направления Письма от 13.03.2018 г., оформленого также на фирменном бланке ответчика и также за подписью генерального директора РУП "Белмедпрепараты".

Порядок изменения ставок предоставляемых истцу скидок по поставкам продукции в феврале-марте 2018 г., как и порядок информирования истца об изменении указанных ставок путем направления ответчиком истцу Письма от 13.03.2018 г., полностью соответствует условиям Контракта и Положения.

Таким образом, направляя истцу Письмо от 13.03.2018 г., ответчик информировал истца об изменении условий предоставления ему скидок по поставкам продукции в феврале-марте 2018 г. в том же порядке (в том же виде (форме) и тем же способом), что и об условиях предоставления истцу скидок, содержащихся в Приложении N 1 от 27.02.2018 г.

Также ответчик со ссылкой на положения ст.ст. 435 и 438 Гражданского кодекса Российской Федерации указал в апелляционной жалобе, что Письмо от 13.03.2018 г. не является офертой, в нем не выражена воля ответчика на предоставление истцу особых условий по предоставляемым скидкам, в нем лишь даются истцу разъяснения условий нового Приложения N 1 от 27.02.2018 г.

Указанные доводы также являются необоснованными.

Договор в письменной форме может быть заключен путем составления одного документа, подписанного сторонами, а также путем обмена письмами, телеграммами, телексами, телефаксами и иными документами, в т.ч. электронными документами, передаваемыми по каналам связи, позволяющими достоверно установить, что документ исходит от стороны по договору; письменная форма договора считается соблюденной, если письменное предложение заключить договор принято в порядке, предусмотренном п. 3 ст. 438 Гражданского кодекса Российской Федерации, согласно которому совершение лицом, получившим оферту, в срок, установленный для ее акцепта, действий по выполнению указанных в ней условий договора считается акцептом, если иное не предусмотрено законом, иными правовыми актами или не указано в оферте (п.п. 2 и 3 ст. 434 ГК РФ).

Согласно п. 1 ст. 14 Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров, заключенной 11.04.1980 г. в г. Вене, предложение о заключении договора, адресованное одному или нескольким конкретным лицам, является офертой, если оно достаточно определено и выражает намерение оферента считать себя связанным в случае акцепта. Предложение является достаточно определенным, если в нем обозначен товар и прямо или косвенно устанавливаются количество и цена либо предусматривается порядок их определения.

Оферта вступает в силу, когда она получена адресатом оферты; заявление или иное поведение адресата оферты, выражающее согласие с офертой, является акцептом; оферта, заявление об акцепте или любое другое выражение намерения считаются полученными адресатом, когда они сообщены ему устно или доставлены любым способом ему лично, на его коммерческое предприятие или по его почтовому адресу либо, если он не имеет коммерческого предприятия или почтового адреса, - по его постоянному местожительству (п. 1 ст. 15, п. 1 ст. 18, ст. 24 Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров).

Указанные выше признаки наличия оферты содержатся в Письме от 13.03.2018 г., а предложение ответчика, содержащееся в этом письме, является достаточно определённым. Последующее поведение истца явно подтверждает акцепт им полученной оферты, а все последующие действия сторон подтверждают не только их намерение реализовать предложение ответчика, но и фактическую реализацию ими этого предложения.

Указанное письмо оформлено на официальном бланке ответчика и подписано уполномоченным представителем ответчика - генеральным директором РУП "Белмедпрепараты", как и Положение и Приложение N 1 к нему от 27.02.2018 г.

Ответчик, проинформировав истца в указанном письме об утверждении нового Положения и Приложения N 1 к нему в ред. от 27.02.2018 г., одновременно в этом же письме указал специальные условия предоставления скидки по поставкам продукции в феврале-марте 2018 г., отличающиеся от общих условий, оговорённых в Приложении N 1 от 27.02.2018 г.

Кроме того, ответчик в этом письме указал конкретные условия (точные цифры) по объёмам закупки продукции в феврале-марте 2018 г., при выполнении которых истец может рассчитывать на получение скидки в размере 35% от суммы закупки за этот период.

При этом в самом Письме от 13.03.2018 г. ответчик не указал, что оно носит информационный или иной, необязательный для него характер.

Довод ответчика о том, что его письмо разъясняет условия Приложения N 1 от 27.02.2018 г. также является необоснованным и не соответствует действительности, поскольку в указанных документах содержатся разные условия предоставления скидки.

В частности, применение основной скидки 30% обусловлено в Приложении N 1 от 27.02.2018 г. уплатой истцом аванса в размере 100%, а в Письме от 13.03.2018 г. применение этой же скидки обусловлено своевременной оплатой истцом поставленной продукции.

Согласно условиям Спецификации N 2 предусмотрен авансовый платеж в размере 100%. Это условие об оплате поставляемой продукции было выполнено истцом, что подтверждается Актом на скидку N 2.

Согласно условиям Спецификации N 3 оплата продукции производилась на условиях раскрытия покрытого аккредитива, т.е. без обязанности истца уплатить 100% аванса. Это условие также было выполнено истцом, что подтверждается дополнительным соглашением к Контракту N 16 от 22.03.2018 г., платежными поручениями N 612 от 27.03.2018 г. и N 631 от 28.03.2018 г., банковскими ордерами на возврат излишне уплаченной суммы N 930367 от 11.05.2018 г. и N 113929 от 15.05.2018 г. (Приложения NN 1 и 2) и актом на предоствление скидки N 3 от 26.04.2018 г., подтверждающими полную оплату истцом суммы 223 631 782,93 руб.

Несмотря на то, что условия об оплате поставляемой продукции были выполнены истцом, ему была предоставлена основная скидка не 30%, как указано в Письме от 13.03.2018 г., а 28%, как это предусмотрено в Приложении N 1 от 27.02.2018 г.

Довод ответчика о том, что истец не выполнил условия п. 1 Приложения N 1 от 27.02.2018 г. в части внесения 100% предоплаты (абз. 5 стр. 17 апелляционной жалобы), является необоснованным, т.к. в Письме от 13.03.2018 г. применение максимальной ставки скидки обусловлено ответчиком лишь своевременной оплатой истцом поставленной продукции.

Истцом были выполнены условия предоставления скидки в части своевременной оплаты поставленной продукции, оговоренные ответчиком в Письме от 13.03.2018 г. При этом ответчик никогда не оспаривал своевременность и полноту оплаты истцом продукции, поставленной в феврале-марте 2018 г.

В письме N 1-25/18 от 18.04.2019 г. и в отзыве на иск от 30.05.2019 г., имеющихся в материалах дела, ответчик подтвердил, что стоимость фактически отгруженной истцу продукции в феврале-марте 2018 г. составила 541 529 034,60 руб., из которой стоимость препаратов цефалоспоринового ряда составила 110 421 842,86 руб.

Таким образом, истец выполнил все условия ответчика для применения скидки по отгрузкам продукции в феврале-марте 2018 г. в размере 35% от суммы закупки в указанный период.

Кроме того, истец никаких разъяснений у ответчика не запрашивал, направление ответчиком Письма от 13.03.2018 г. в адрес истца являлось инициативой самого ответчика.

Важным обстоятельством является то, что ответчик одновременно направил в адрес истца Письмо от 13.03.2018 г. и Приложение N 1 от 27.02.2018 г., в которых содержались различные условия предоставления истцу скидки по результатам поставок продукции в феврале-марте 2018 г. Оба документа были подписаны уполномоченным представителем ответчика. При этом в Письме от 13.03.2018 г. содержалось предложение ответчика приобрести его продукцию в определенный период на определенных условиях, а в Приложении N 1 от 27.02.2018 г. такого предложения в явной форме не содержалось.

Заявления и иное поведение стороны толкуются в соответствии с ее намерением, если другая сторона знала или не могла не знать, каково было это намерение (п. 1 ст. 8 Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров).

Судом также было исследовано представленное истцом в качестве письменного доказательства заключение от 24.06.2019 г. специалиста - заведующего отделом экспериментальной лексикографии Федерального государственного бюджетного учреждения науки "Института русского языка им. В.В. Виноградова РАН", главного научного сотрудника, доктора филологических наук, профессора Баранова А.Н., обладающего специальными познаниями в области языкознания. В результате судом было установлено, что Письмо от 13.03.2018 г. являлось коммерческим предложением ответчика, направленным истцу с целью побудить его приобрести большее количество продукции в феврале-марте 2018 г., с указанием конкретных количественных, стоимостных и временных условий закупки продукции, при выполнении которых истец вправе был рассчитывать на получение скидки в размере 35% от суммы закупки за этот период.

При этом довод ответчика о том, что у специалиста отсутствовала возможность сравнить условия предоставления скидок, указанные в Письме от 13.03.2018 г. и в Приложении N 1 от 27.02.2018 г., поскольку указанное Приложение не было представлено ему для анализа, является необоснованным и не соответствует действительности, поскольку специалисту была представлена полная информация, необходимая и достаточная для проведения анализа, в.ч. и указанное выше Приложение.

В случае, когда до изменения договора одна из сторон, получив от другой стороны исполнение обязательства по договору, не исполнила свое обязательство либо предоставила другой стороне неравноценное исполнение, к отношениям сторон применяются правила об обязательствах вследствие неосновательного обогащения (гл. 60 ГК РФ), если иное не предусмотрено законом или договором либо не вытекает из существа обязательства (п. 4 ст. 453 ГК РФ).

Таким образом, судом полно и всесторонне выяснены все обстоятельства, касающиеся предоставления истцу скидки по поставкам продукции в феврале-марте 2018 г.

Суд первой инстанции также установил, что стороны при согласовании размера скидки по поставкам продукции в апреле 2018 г. допустили ошибку.

Поставки продукции в апреле 2018 г. производились ответчиком на основании спецификации разовой поставки N 4 от 09.04.2018 с уточнениями (Спецификация N 4).

В отношении отгрузок продукции истцу на дату подписания Спецификации N 4 -09.04.2018 г. действовало Положение в ред. от 27.02.2018 г. и применялись скидки, установленные в Приложении N 1 к Положению в ред. от 27.02.2018 г.

Ответчик направил истцу акт на предоставление скидки N 4 от 07.05.2018 г., подписанный генеральным директором ответчика и заверенный оттиском печати ответчика (Акт на скидки N 4), согласно п. 2 которого за поставки продукции в апреле 2018 г. истцу предоставлена скидка в размере 27% от стоимости поставленной продукции на сумму 30 249 350,43 руб.

На дату подписания Спецификации N 4 - 09.04.2018 г. действовали скидки, установленные в Приложении N 1 от 27.02.2018 г., а сторонами были ошибочно применены скидки, установленные в Приложении N 1 к Положению в ред. от 10.04.2018 г. (далее - Приложение N1 от 10.04.2018 г.), которое было утверждено ответчиком уже после заключения (подписания) Спецификации N 4 и направлено истцу 13.04.2018 г., т.е. в отношении уже законтрактованной партии продукции ответчиком были утверждены новые условия предоставления скидки, существенно ухудшающие положение истца.

Доводы ответчика о том, что по состоянию на 09.04.2018 г. истец не имел никаких разумных оснований полагать, что будут применяться скидки в размере, установленном в Приложении N 1 от 27.02.2018 г., поскольку в этом Приложении указано, что оно действует до 31.03.2018 г., являются необоснованными.

Действительно, на момент подписания Спецификации N 4 - 09.04.2018 г. истец не только не был проинформирован ответчиком о том, что он изменил условия предоставления скидки, но и не мог быть проинформирован об этом, поскольку новые условия ещё не были даже утверждены самим ответчиком. О введении новых условий предоставления скидки ответчик уведомил истца только 13.04.2018 г. своим письмом N 23-11/120. Доказательств того, что ответчик информировал истца об изменении размера скидок по поставкам до момента заключения Спецификации N 4, ответчиком представлены не были.

Кроме того, согласно п. 2 приказа ответчика N 330 от 10.04.2018 г. и письма ответчика N 23-11/144 от 29.04.2018 г., имеющихся в материалах дела, Положение и Приложение N 1 к нему, утверждённые приказом ответчика N 173 от 27.02.2018 г., утратили силу с 10.04.2018 г., т.е. уже после заключения сторонами Спецификации N 4.

Нарушение договора, допущенное одной из сторон, является существенным, если оно влечет за собой такой вред для другой стороны, что последняя в значительной степени лишается того, на что была вправе рассчитывать на основании договора, за исключением случаев, когда нарушившая договор сторона не предвидела такого результата и разумное лицо, действующее в том же качестве при аналогичных обстоятельствах, не предвидело бы его (ст. 25 Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров).

В случае изменения или расторжения договора обязательства считаются измененными или прекращенными с момента заключения соглашения сторон об изменении или о расторжении договора, если иное не вытекает из соглашения или характера изменения договора (п. 3 ст. 453 ГК РФ). В случае, когда до изменения договора одна из сторон, получив от другой стороны исполнение обязательства по договору, не исполнила свое обязательство либо предоставила другой стороне неравноценное исполнение, к отношениям сторон применяются правила об обязательствах вследствие неосновательного обогащения (гл. 60 ГК РФ), если иное не предусмотрено законом или договором либо не вытекает из существа обязательства (абз. 2 п. 4 ст. 453 ГК РФ).

Заявления и иное поведение стороны толкуются в соответствии с ее намерением, если другая сторона знала или не могла не знать, каково было это намерение (п. 1 ст. 8 Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров).

При указанных обстоятельствах очевидно, что на момент заключения Спецификации N 4 истец не мог знать о намерениях ответчика изменить условия предоставления ему скидок, а сам ответчик ещё не утвердил новые условия. Последующие действия ответчика подтверждают недобросовестное осуществление им своих гражданских прав (злоупотребление правом).

Довод ответчика о том, что Приложение N 1 от 27.02.2018 г. действовало до 31.03.2018 г. и что в отсутствие Приложения N 1 от 10.04.2018 г. основания для применения скидки по поставкам за апрель 2018 г. отсутствовали, не соответствует действительности, т.к. прямо противоречит приказу ответчика N 330 от 10.04.2018 г. и его письму N 23-11/144 от 29.04.2018 г.

При этом сам же ответчик в своей жалобе указал на то, что Положение и Приложение N 1 к нему являются локальными актами ответчика, которые утверждаются и изменяются генеральным директором ответчика без какого-либо согласования с истцом (предпоследний абз. стр. 6 апелляционной жалобы), что соответствует положению п. 3 раздела 4 Положения.

Этот довод ответчика подтверждает недобросовестность его поведения и злоупотребление им правом, поскольку ответчик, зная что срок действия Приложения N 1 от 27.02.2018 г. истекает, не предпринял никаких действий для принятия нового Приложения N 1 до подписания Спецификации N 4, а утвердил новое Приложение N 1 уже после подписания (заключения) Спецификации N 4 на условиях, значительно ухудшающих положение истца, о чем уведомил истца только 13.04.2018 г.

Такие действия ответчика содержат признаки одностороннего отказа от исполнения обязательств, одностороннего изменения его условий и заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав.

Суд правильно установил, что к поставке в апреле 2018 г. должна быть применена скидка, оговорённая в Приложении N 1 от 27.02.2018 г., в размере 29% от стоимости продукции, поставка которой была согласована обеими сторонами в Спецификации N 4 (112.034.631,22 руб.), что составляет 32 490 043,05 руб., а не 27% на сумму 30 249 350,43 руб., как ошибочно указано в п. 2 Акта на скидки N 4.

Таким образом, размер вознаграждения в виде скидки, предоставленной истцу по поставкам продукции в апреле 2018 г., был необоснованно уменьшен на 2 240 692,62 руб.

Судом также установлено, что в январе 2019 г. поставки продукции производились ответчиком на основании Спецификаций N 18 от 28.01.2019 г. и N 19 от 29.01.2019 г.

На дату их подписания сторонами действовало Положение в ред. от 10.04.2018 г. В соответствии с приказом ответчика N 940 от 31.10.2018 г. на момент подписания сторонами указанных спецификаций действовали скидки, установленные в Приложении N 1 к Положению в ред. от 31.10.2018 г. (далее - Приложение N 1 от 31.10.2018 г.).

Ответчик направил в адрес истца акт на предоставление скидки N 13 от 26.02.2019 г., подписанный и.о. генерального директора ответчика и заверенный оттиском печати ответчика (Акт на скидки N 13), согласно п. 2 которого за поставки продукции в январе 2019 г. истцу была предоставлена скидка в размере 26,5% от стоимости поставленной продукции на сумму 51 873 338,50 руб.

10.06.2019 г. ответчик представил в материалы дела Перечень товаров собственного производства, предлагаемых к реализации по ценам ниже себестоимости, утверждённый и.о. гендиректора ответчика 28.01.2019 г., согласно которому вся партия отгружаемого истцу по Спецификации N 18 от 28.01.2019 г. препарата ибупрофен (таблетки, покрытые плёночной оболочкой, 200 мг в контурной ячейковой упаковке (КЯУ) N 10х5 в пачке) в количестве 272 тыс. упаковок признана ответчиком убыточной, а также письмо N 24-11/35 от 30.01.2019 г., которым он уведомил истца о том, что препарат ибупрофен является убыточной позицией, на которую не будет предоставлена скидка. Подтверждений того, что указанный Перечень ответчик до суда представлял истцу, ответчиком не представлено.

При определении размера применяемой скидки в Акте на скидки N 13 стороны исходили из того, что общий объём отгруженной продукции в январе 2019 г. по Спецификации N 18 составил не 201 843 201,80 руб., а 195 748 447,16 руб., т.к. ответчик из стоимости общего объёма отгруженной продукции вычел стоимость убыточного, по его мнению, препарата ибупрофен на сумму 6 094 754,64 руб.

Данный расчёт суммы скидки является ошибочным, поскольку не основан на Положении ответчика, условиях Контракта и фактических обстоятельствах.

Доводы ответчика о том, что истец не выполнил условия предоставления ему дополнительной скидки в размере 5% от общего объёма закупки продукции в январе 2019 г., закупив продукции на сумму менее 200 миллионов руб., как того требовалось в соответствии Приложением N 1 от 31.10.2018 г., и что ответчик уведомлял истца о том, что реализация ибупрофена им осуществляется ниже себестоимости начиная с ноября 2018 г., являются необоснованными и не подтверждаются имеющимися в деле доказательствами.

В силу п. 2 раздела 4 Положения в ред. от 10.04.2018 г. скидка предоставляется в процентах от общей стоимости отгруженного товара по спецификации разовой поставки.

По Спецификации N 18 сторонами было законтрактовано ибупрофена к поставке в количестве 272 тыс. упаковок на общую сумму 6 081 920,0 руб., а согласно акта исполнения Спецификации N 18 от 28.01.2019 г., Акта на скидки N 13 ответчик произвёл поставку ибупрофена в январе 2019 г. на общую сумму 6 094 754,64 руб.

Указанную сумму ответчик не только вычел из общего объёма отгруженной в январе 2019 г. по Спецификации N 18 продукции, но и не применил к ней скидку, заявив, что ибупрофен является убыточной для него позицией.

Данные действия ответчика являются необоснованными, противоречат условиям Контракта, подтверждают недобросовестное поведение ответчика в отношении истца.

Заявляя о том, что ибупрофен является убыточной позицией, на которую истцу не будет предоставлена скидка, ответчик ссылается на своё письмо N 24-11/35, которое он направил истцу 30.01.2019 г. Из содержания этого письма видно, что поставка этой партии ибупрофена была законтрактована сторонами 28.01.2019 г. по Спецификации N 18.

Таким образом, ответчик направил истцу свое письмо сразу же после подписания Спецификации N 18.

На момент подписания сторонами Спецификации N 18 - 28.01.2019 г. ответчик своим внутренним документом (Перечень товаров собственного производства, предлагаемых к реализации по ценам ниже себестоимости) уже признал эту партию убыточной, однако не уведомил об этом истца, сделав это только 30.01.2018 г.

Истцом представлены в материалы дела товарные накладные, которыми подтверждается, что на дату направления истцу указанного письма ответчик уже отгрузил истцу ибупрофен на сумму 2 499 020,68 руб., что составляет более 40% от всей партии поставляемого по Спецификации N 18 ибупрофена.

Кроме того, об убыточности производимого ибупрофена для его поставки в январе 2019 г. ответчик узнал не позднее момента его производства. Истцом также представлены в материалы дела паспорта производства ответчиком ибупрофена, поставляемого по Спецификации N 18, из содержания которых видно, что на 21.01.2019 г. ответчиком уже было произведено 95% партии ибупрофена, который был отгружен по Спецификации N 18, т.е. ответчик уже на 21.01.2019 г. имел полную информацию об убыточности производимого ибупрофена и имел возможность заблаговременно уведомить истца о том, что на приобретаемый в январе 2019 г. ибупрофен скидка истцу предоставлена не будет. Однако, в момент подписания Спецификации N 18 ответчик этого не сделал.

Заявления и иное поведение стороны толкуются в соответствии с её намерением, если другая сторона знала или не могла не знать, каково было это намерение (п. 1 ст. 8 Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров).

На момент заключения Спецификации N 18 истец не мог знать о намерениях ответчика изменить условия предоставления ему скидок, а сам ответчик, имея на то возможность, исполнение которой зависело исключительно от его воли, своевременно не уведомил истца об изменении таких условий, что подтверждает недобросовестное осуществление ответчиком своих гражданских прав.

Нарушение договора, допущенное одной из сторон, является существенным, если оно влечет за собой такой вред для другой стороны, что последняя в значительной степени лишается того, на что была вправе рассчитывать на основании договора, за исключением случаев, когда нарушившая договор сторона не предвидела такого результата и разумное лицо, действующее в том же качестве при аналогичных обстоятельствах, не предвидело бы его (ст. 25 Конвенции ООН о договорах международной купли-продажи товаров).

Довод ответчика о том, что в рамках поставок продукции по Спецификации N 18 он заранее уведомлял истца о реализации ибупрофена ниже себестоимости своими письмами N 23-11/364 от 19.11.2018 г. и N 23-11/399 от 10.12.2018 г., не соответствует действительности.

Из содержания указанных писем видно, что письмо ответчика N 23-11/364 от 19.11.2018 г. касается продукции, поставляемой только в ноябре 2018 г. и конкретно по спецификации N 16 от 16.11.2018 г., а письмо N 23-11/399 от 10.12.2018 г. касается продукции, поставляемой только в декабре 2018 г. и конкретно по спецификации N 17 от 07.12.2018 г.

Довод ответчика о том, что указанные выше письма непосредственно предшествовали спорному периоду и стоимость ибупрофена оставалась без изменения, не имеет значения.

Ответчик в апелляционной жалобе указал на то, что Положение и Приложение N 1 к нему являются локальными актами ответчика, которые утверждаются и изменяются генеральным директором ответчика без какого-либо согласования с истцом, что соответствует положению п. 3 раздела 4 Положения.

В соответствии с п. 1 дополнительного соглашения к Контракту N 8 от 20.02.2018 г. при изменении условий предоставления скидки ответчик обязан уведомлять истца.

Поскольку применение или не применение критерия безубыточности продукции в целях предоставления или не предоставления истцу скидки зависит исключительно от ответчика, применяется в одностороннем порядке по его усмотрению и независимо от воли истца, надлежащее исполнение обязанности о заблаговременном, полном и точном информировании истца об убыточности произведенной ответчиком продукции и, как следствие, не предоставлении истцу скидки на поставляемую убыточную продукцию, лежит целиком на ответчике и соответствует принципам добросовестности, разумности, заботливости и осмотрительности стороны в гражданских правоотношениях.

Неисполнение или ненадлежащее исполнение ответчиком данной обязанности, в результате чего истец лишается права на получение скидки, является недобросовестным осуществлением ответчиком своих гражданских прав (злоупотребление правом).

Таким образом, указанные письма ответчика не имеют отношения к поставкам продукции, осуществляемым ответчиком в январе 2019 г. по Спецификации N 18.

Такие действия ответчика содержат признаки одностороннего отказа от исполнения обязательств, одностороннего изменения его условий и заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав.

Поскольку общая стоимость поставленной в январе 2019 г. по Спецификации N 18 продукции составила 201 843 201,80 руб. при авансе в размере 30% ставка основной скидки должна составлять 24,5%.

В письме N 1-25/18 от 18.04.2019 г., имеющемся в материалах дела, ответчик подтвердил, что общая стоимость препаратов цефалоспоринового ряда (цефтриаксон, цефотаксим, цидапенем), приобретённого истцом в январе 2019 г., составила 60 310 461,0 руб., что от общего объёма отгруженной продукции (201.843.201,80 руб.) составляет 29,9%. Следовательно, ставка дополнительной скидки при закупке препаратов цефалоспоринового ряда по поставкам в январе 2019 г. должна составлять 5%.

Таким образом, суммарная ставка предоставляемой истцу скидки по отгрузкам продукции в январе 2019 г. по Спецификации N 18 должна составлять 29,5%.

Согласно пунктам 2.4, 2.6, 3.1, 5.2 Контракта спецификация разовой поставки продукции является неотъемлемой частью Контракта и соглашением сторон.

Поскольку до подписания Спецификации N 18 ответчик не уведомил истца о том, что поставляемый ибупрофен относится к убыточным позициям и что скидка на него истцу не будет предоставлена, то расчёт размера скидки должен производиться по указанным выше ставкам от общей стоимости продукции, поставленной в январе 2019 г., т.е. от 201 843 201,80 руб.

К поставке в январе 2019 г. по Спецификации N 18 должна быть применена скидка в размере 29,5% от общей стоимости продукции, поставка которой была согласована обеими сторонами (201.843.201,80 руб.), что составляет 59 543 744,53 руб., а не 51 873 338,50 руб., как указано в п. 2 Акта на скидки N 13.

Таким образом, суд пришел к правильному выводу, что размер применённой скидки по поставкам продукции в январе 2019 г. был необоснованно уменьшен на 7 670 406,03 руб.

Девятый арбитражный апелляционный суд полагает, что судом первой инстанции при рассмотрении спора правильно определен характер спорного правоотношения, круг обстоятельств, имеющих значение для разрешения спора и подлежащих исследованию, проверке и установлению по делу, верно определены законы и иные нормативные акты, которые следовало применить по настоящему делу, дана оценка всем имеющимся в деле доказательствам с соблюдением требований арбитражного процессуального законодательства.

Вместе с тем, заявителем апелляционной жалобы не представлено в материалы дела надлежащих и бесспорных доказательств в обоснование своей позиции, доводы заявителя, изложенные в апелляционной жалобе, не содержат фактов, которые не были бы проверены и не учтены судом первой инстанции при рассмотрении дела и имели бы юридическое значение для вынесения судебного акта по существу, влияли на обоснованность и законность судебного акта, либо опровергали выводы суда первой инстанции, в связи с чем признаются судом апелляционной инстанции несостоятельными.

Оснований, установленных статьей 270 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации для отмены судебного решения арбитражного суда первой инстанции, по настоящему делу не имеется.

В соответствии со статьей 110 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации расходы по оплате государственной пошлины за рассмотрение апелляционной жалобы относятся на ее заявителя.

Руководствуясь статьями 176, 266-268, пунктом 1 статьи 269, статьей 271 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Девятый арбитражный апелляционный суд

ПОСТАНОВИЛ:

Решение Арбитражного суда г. Москвы от 12.12.2019 по делу N А40-111646/19 оставить без изменения, апелляционную жалобу - без удовлетворения.

Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в течение двух месяцев со дня изготовления постановления в полном объеме в Арбитражном суде Московского округа.

Председательствующий судья

Б.В. Стешан

Судьи

Е.А. Ким Т.А. Лялина