Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 27 июля 2020 г. N 09АП-19335/20 по делу N А40-323/2019

г. Москва

27 июля 2020 г.

Дело N А40-323/19

Резолютивная часть постановления объявлена 23 июля 2020 года.

Полный текст постановления изготовлен 27 июля 2020 года.

Девятый арбитражный апелляционный суд в составе:

председательствующего судьи В.С. Гарипова,

судей А.Н. Григорьева, В.В. Лапшиной

при ведении протокола секретарем судебного заседания А.Я. Алибековым,

рассмотрев в открытом судебном заседании апелляционную жалобу

конкурсного управляющего АО "Ангстрем-Т"

на определение Арбитражного суда г. Москвы от 21.02.2020

по делу N А40-323/19, принятое судьей А.Г. Омельченко,

о включении в третью очередь реестра требований кредиторов должника требования ООО "Альтернатива Капитал" в размере 743.678.026,23 рублей, из которых 743.678.026,23 рублей - основной долг

в рамках дела о банкротстве АО "Ангстрем-Т" (ИНН 7735128151, ОГРН 1057735022377)

при участии в судебном заседании:

от конкурсного управляющего АО "Ангстрем-Т" - Диамантис Д.Г. дов от 22.07.2020,

от ООО "Альтернатива Капитал" - Кузьмичева Е.А. дов от 17.04.19, Волкова И.А. дов от 14.07.2020,

Иные лица не явились, извещены

УСТАНОВИЛ:

Решением Арбитражного суда города Москвы от 30.10.2019 признано несостоятельным (банкротом) АО "Ангстрем-Т" (ИНН 7735128151, ОГРН 1057735022377). Конкурсным управляющим утвержден Науменко Петр Павлович -член Ассоциации МСРО "Содействие", о чем опубликовано сообщение в газете "КоммерсантЪ" от 09.11.2019 N 206.

В Арбитражный суд города Москвы 23.04.2019 в электронном виде поступило заявление ООО "Альтернатива Капитал" о включении в реестр требований кредиторов должника задолженности в размере 743.678.026,23 рублей.

В судебном заседании представитель заявителя поддержал требования, просил включить задолженность в реестр требований кредиторов.

Представитель конкурсного управляющего возражал относительно удовлетворения требования в заявленном размере, пояснив, что требования являются необоснованными, вытекающими из факта участия кредитора в деятельности должника, аффилированности сторон сделки, а также основанными на корпоративных отношениях и не подлежащими включению в реестр требований должника. Также конкурсным управляющим заявлено о пропуске срока исковой давности.

Арбитражный суд города Москвы определением от 21.02.2020, руководствуясь ст. ст. 4, 100, 137, 142 Закона о банкротстве, включил в третью очередь реестра требований кредиторов АО "Ангстрем-Т" требование ООО "Альтернатива Капитал" в размере 743.678.026,23 рублей основного долга.

Не согласившись с принятым определением, конкурсный управляющий АО "Ангстрем-Т" подал апелляционную жалобу, в которой просит его отменить и отказать в удовлетворении требований, рассмотрев заявление ООО "Альтернатива Капитал" в закрытом судебном заседании.

В обоснование своей позиции заявитель апелляционной жалобы указывает, что условия Кредитного соглашения от 09.04.2008 N 110100/953 не только не устанавливают передачу ВЭБ.РФ полномочий совета директоров и собрания акционеров АО "Ангстрем-Т", но и ни коем образом не препятствовали единственному акционеру (RUNICA INVESTMENTS LIMITED) в осуществлении принадлежащих ему корпоративных прав.

Наличие контрольных полномочий ВЭБ.РФ не исключает статуса контролирующего лица у RUNICA INVESTMENTS LIMITED.

Таким образом, само по себе требование, основанное на Договоре поставки оборудования от 20.12.2007, который заключен между единственным акционером и Должником, имеет статус корпоративного и не может конкурировать с требованиями независимых кредиторов.

Суд первой инстанции проигнорировал доводы о существенной степени аффилированности между Кредитором и Должником, не дав квалификацию отношениям между Должником и Кредитором применительно к пункту 1 статьи 10, пункту 2 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации.

В соответствии с данными бухгалтерского баланса, чистый убыток АО "Ангстрем-Т" за 2017 год - 10 326 245 000 руб., за 2018 год - 16 448 678 000 руб.

АО "Ангстрем-Т" отвечало признакам недостаточности имущества еще до приобретения ВЭБ.РФ 28.12.2019 100% акций Должника.

Уступка прав требований по внутригрупповой сделке от единственного акционера Должника к Кредитору совершена между формально и фактически аффилированными лицами.

Согласно п. 2.1 Договора уступки, стоимость приобретения прав требования составила 650 000 000,00 руб. Однако, Кредитором так и не представлено доказательств того, что указанные сделки могли быть совершены при аналогичных обстоятельствах между независимыми субъектами хозяйственной деятельности с целью извлечения ее сторонами экономической выгоды.

Судом первой инстанции не разрешено ходатайство о рассмотрении заявления ООО "Альтернатива Капитал" о включении в реестр требований кредиторов в закрытом судебном заседании, заявленное АО "Ангстрем-Т" в ходе судебного заседания 14 августа 2019. Кредитором представлены документы, содержащие сведения и информацию ограниченного доступа относительно правоотношений между АО "Ангстрем-Т" и ВЭБ.РФ, в том числе документы ограниченного распространения, содержащие гриф "ДСП", публичное исследование которых также способно привести к наступлению неблагоприятных последствий для ВЭБ.РФ, а также Должника (подтверждается доказательствами, представленными в материалы обособленного спора).

В судебном заседании Девятого арбитражного апелляционного суда представитель заявителя апелляционной жалобы поддержал ее доводы и требования, представители заявителя возражали против ее удовлетворения.

Законность и обоснованность принятого определения проверены по доводам жалобы в соответствии со статьями 266, 268 АПК РФ.

Суд апелляционной инстанции, изучив материалы дела, исследовав и оценив имеющиеся в материалах дела доказательства, проверив доводы апелляционной жалобы, заслушав представителей участвующих в деле лиц, считает, что оснований для отмены или изменения определения Арбитражного суда города Москвы не имеется.

Как следует из материалов дела и установлено судом первой инстанции, требование основано на задолженности перед кредитором в размере 743.678.026,23 рублей, возникшей из договора уступки прав требования от 26.09.2017 по договору поставки оборудования и отказа от гарантии от 20.12.2007.

20.12.2007 заключен договор поставки оборудования и отказ от гарантии между РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД в качестве поставщика и должником в качестве покупателя.

Предметом договора поставки является приобретение поставщиком в целях передачи покупателю (должнику) подержанного оборудования и иных товаров, предназначенных для изготовления полупроводниковых приборов (в соответствии с перечнем, являющимся приложением к договору поставки), у Компании AMD Saxony LLC & Со. KG.

В результате поставок оборудования у должника образовалась задолженность перед поставщиком в размере 10.137.239,49 евро, что подтверждается письмом должника от 12.01.2017 N А-Т/05/8.

26.09.2017 на основании договора уступки между РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД и ООО "Группа "Ангстрем" права требования к должнику по договору поставки в размере 10.137.239,49 евро переданы ООО "Группа "Ангстрем".

26.09.2017 РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД уведомило должника о состоявшейся уступке в пользу ООО "Группа "Ангстрем".

12.01.2018 ООО "Группа "Ангстрем" реорганизовано путем присоединения к кредитору (ГРН записи 2187746597091 от 12.01.2018).

Таким образом, к ООО "Альтернатива Капитал" в результате универсального правопреемства перешли все права и обязанности ООО "Группа "Ангстрем".

Принимая судебный акт, суд первой инстанции исходил из следующего.

В материалы дела представлены достаточные доказательств, подтверждающие исполнение кредитором обязательств по поставке оборудования, а именно акты приема-передачи оборудования по договору поставки, таможенные декларации за период с декабря 2012 года по декабрь 2015 года, акты сверки взаимных расчетов.

При этом в материалах дела отсутствуют доказательства исполнения должником своих обязательств по оплате поставленного оборудования в общем размере 10.137.239,49 евро, что составляет 743.678.026,23 рублей в рублевом эквиваленте по курсу ЦБ РФ по состоянию на 19.03.2019.

Размер и основания возникновения задолженности судом проверены и признаны обоснованными ввиду предоставления кредитором в материалы дела соответствующих доказательств.

При таких обстоятельствах кредитор представил необходимые документы в обоснование заявленного требования и суд первой инстанции установил, что кредитор доказал правомерность и обоснованность заявленных требований.

Доводы конкурсного управляющего о необходимости квалификации предоставленных в обоснование заявленных требований договоров поставки и уступки прав требования в качестве мнимых сделок в связи с их заключением между аффилированными лицами в целях докапитализации должника судом первой инстанции отклонены исходя из следующего.

В общем понимании, аффилированность - это отношения связанности лиц между собой (статья 53.2 ГК РФ). Аффилированные лица - это физические и юридические лица, способные оказывать влияние на деятельность юридических и (или) физических лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность.

В соответствии с подпунктом 2 пункта 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве предполагается, что участник корпорации, учредитель унитарной организации является контролирующим лицом, если он и аффилированные с ним лица (в частности, ст. 53.2 ГК РФ, ст. 9 Федерального закона от 26.07.2006 N 135-ФЗ "О защите конкуренции", ст. 4 Закона РСФСР от 22.03.1991 N 948-1 "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках") вправе распоряжаться 50 и более процентами голосующих акций (долей, паев) должника, либо имеют в совокупности 50 и более процентов голосов при принятии решений общим собранием, либо если их голосов достаточно для назначения (избрания) руководителя должника. Презюмируется, что лицо, отвечающее одному из указанных критериев, признается контролирующим наряду с аффилированными с ним лицами.

Договор поставки заключен 20.12.2007 между должником и компанией РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД, т.е. до того момента, как компания РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД стала акционером должника (06.02.2008).

Само по себе участие в органах должника не свидетельствует о наличии статуса контролирующего его лица. При этом пунктом 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве установлена опровержимая презумпция того, что лицо, которое имело право самостоятельно либо совместно с заинтересованными лицами распоряжаться 50 и более процентами голосующих акций акционерного общества, или более чем половиной голосов в общем собрании участников юридического лица либо имело право назначать (избирать) руководителя должника, определяло действия должника. Указанная опровержимая презумпция действует, пока не доказано иное.

Компания РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД являлась акционером должника в период с 06.02.2008 до 28.12.2018.

Несмотря на имевшуюся у компании РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД возможность распоряжаться 50 % акций должника, она не являлась и не является контролирующим лицом в отношении должника, поскольку с 2008 года деятельность должника фактически контролировалась Государственной корпорацией развития "ВЭБ.РФ".

Указанные обстоятельства установлены судом апелляционной инстанции в постановлении Девятого арбитражного суда от 02.10.2019 по делу N А40-323/19, оставленным без изменения постановлением Арбитражного суда Московского округа от 22.01.2020 по делу N А40-323/19, при рассмотрении обоснованности заявления Реймана Л.Д., который являлся членом совета директоров АО "Ангстрем-Т" и его председателем.

Судом апелляционной инстанции установлено, что между ВЭБ и Должником заключено кредитное соглашение от 09.04.2008 N 110100/953 с дополнительными соглашениями от 09.11.2009 N 1, от 28.09.2011 N 2, от 22.12.2011 N 3, от 17.10.2014 N 4, от 15.06.2015 N 5, от 08.12.2015 N 6, от 22.09.2017 N 7, от 25.09.2017 N 8, от 13.04.2108 N 9, в соответствии с которым ВЭБ предоставляет должнику денежные средства в форме кредитной линии на финансирование создания производства субмикронных полупроводниковых компонентов с топологическими нормами 0,11-0,13 мкм в г.Зеленограде для реализации продукции как на внутреннем, так и на внешнем рынках, в том числе на строительство завода, с лимитом выдачи в размере 815 млн. евро.

Пунктом 6.1 кредитного соглашения предусмотрено обеспечение исполнения обязательств должника по нему залогом в пользу ВЭБ: прав аренды на земельный участок с находящимися на нем объектами недвижимости и/или незавершенного строительства с одновременным распространением ипотеки на вновь возводимые на земельном участке здания и сооружения; 100 %-го пакета акций в уставном капитале должника; оборудования, приобретаемого по договору поставки оборудования с компанией РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД.

Суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что объем полномочий ВЭБ в отношении должника, порядок принятия должником решений в ходе его текущей деятельности и по вопросам, связанным с реализацией Проекта, позволяют утверждать, что фактически в пользу ВЭБ была перераспределена часть полномочий Общего собрания акционеров и Совета директоров должника, предусмотренных Уставом должника и Федеральным законом "Об акционерных обществах".

28.12.2018 акции должника, составляющие 100 % его уставного капитала и принадлежавшие компании РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД, проданы ВЭБ. Таким образом, ни к моменту возбуждения в отношении должника дела о банкротстве (определением Арбитражного суда города Москвы от 10.01.2019 по настоящему делу), ни в момент наступления срока возврата займа, ни в момент предъявления Рейманом Л.Д. требования к должнику компания РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД более не являлась акционером должника.

Учитывая ведение переговоров между Рейманом Л.Д. и ВЭБ и последующее приобретение ВЭБ 100 % акций должника, а также финансирование кредитором должника через заемный механизм именно по согласованию с мажоритарным кредитором, можно однозначно утверждать, что требование Реймана Л.Д. к должнику не основано на корпоративных отношениях и не связано с фактом контроля кредитора над должником. Предоставление денежных средств по договору займа имело своей целью именно возвратное финансирование на рыночных условиях на период принятия ВЭБ решения о покупке акций должника.

Согласно правовой позиции, изложенной в определении Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 28.03.2019 N 305-ЭС18-17629 (2) по делу N А40-122605/17, необходимым условием отнесения лица к числу контролирующих конечных бенефициаров является наличие у него фактической возможности давать обязательные для исполнения указания или иным образом определять действия подконтрольных организаций.

Применительно к настоящему обособленному спору указанные обстоятельства, установленные судом апелляционной инстанции, свидетельствуют о том, что контролирующим должника лицом с момента заключения кредитного соглашения и начала реализации Проекта являлась Государственная корпорация развития "ВЭБ.РФ". Компания РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД (в силу особого положения ВЭБ как мажоритарного кредитора, которому была передана значительная часть полномочий по управлению должником) не обладала фактической возможностью влиять на действия должника и давать ему указания, в связи с чем не может быть признана контролирующим должника лицом.

По смыслу разъяснений, изложенных в пункте 1 Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц, утвержденного Президиумом ВС РФ 29.01.2020, последствием наличия отношений аффилированности между должником и кредитором является перераспределение бремени доказывания обстоятельств, на которых основаны требования кредитора, путем возложения на него повышенного стандарта доказывания с целью устранения всех разумных сомнения относительности мнимости сделки.

Сама по себе аффилированность не является основанием для отказа во включении в реестр требований, если они основаны на реальных хозяйственных операциях, имеющих рыночную цену. Данная правовая позиция неоднократно высказывалась ВС Российской Федерации и нашла свое отражение в пункте 2 Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц, утвержденного Президиумом ВС РФ 29.01.2020: "Сама по себе выдача контролирующим лицом денежных средств подконтрольному обществу посредством заключения с ним договора займа не свидетельствует о том, что обязательство по возврату полученной суммы вытекает из участия в уставном капитале (абзац восьмой ст. 2 Закона о банкротстве). Действующее законодательство о банкротстве не содержит положений о безусловном понижении очередности удовлетворения некорпоративных требований кредиторов, относящихся к числу контролирующих должника лиц. Из фундаментального принципа автономии воли и свободы экономической деятельности участников гражданского оборота (ст. 1 ГК РФ) следует право каждого определять правовую форму инвестирования, в частности, посредством внесения взносов в уставный капитал подконтрольной организации или выдачи ей займов. Если внутреннее финансирование с использованием конструкции договора займа осуществляется добросовестно, не направлено на уклонение от исполнения обязанности по подаче в суд заявления о банкротстве и не нарушает права и законные интересы иных лиц - других кредиторов должника, не имеется оснований для понижения очередности удовлетворения требования, основанного на таком финансировании".

Согласно разъяснениям, изложенным в пункте 3.3 Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц, утвержденного Президиумом ВС РФ 29.01.2020: "Разновидностью финансирования по смыслу пункта 1 статьи 317.1 ГК РФ является предоставление контролирующим лицом, осуществившим неденежное исполнение, отсрочки, рассрочки платежа подконтрольному должнику по договорам купли-продажи, подряда, аренды и т.д. по отношению к общим правилам о сроке платежа (об оплате товара непосредственно до или после его передачи продавцом (п. 1 ст. 486 ГК РФ), об оплате работ после окончательной сдачи их результатов (п. 1 ст. 711 ГК РФ), о внесении арендной платы в сроки, обычно применяемые при аренде аналогичного имущества при сравнимых обстоятельствах (п. 1 ст. 614 ГК РФ) и т.п.). Поэтому в случае признания подобного финансирования компенсационным вопрос о распределении риска разрешается так же, как и в ситуации выдачи контролирующим лицом займа. При этом контролирующее лицо, опровергая факт выдачи компенсационного финансирования, вправе доказать, что согласованные им условия (его действия) были обусловлены объективными особенностями соответствующего рынка товаров, работ, услуг (ст. 65 АПК РФ)".

Реальность взаимоотношений сторон по договору поставки и экономическая целесообразность его заключения подтверждаются представленными в материалы дела доказательствами.

Договор поставки заключен между должником и кредитором в целях приобретения должником подержанного оборудования и иных товаров, необходимых для изготовления полупроводниковых приборов в производственном корпусе должника в г. Зеленограде.

В период с декабря 2012 года по декабрь 2015 года поставщиком (компанией РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД) было передано должнику оборудование на общую сумму 239.592.115,5 евро, из которых 229.454.876,01 евро были оплачены.

Передача оборудования должнику подтверждается представленными кредитором в материалы дела актами приема-передачи оборудования по договору поставки, подписанными должником.

Наряду с оборудованием должнику передавались таможенные декларации за период с декабря 2012 года по декабрь 2015 года, которые были необходимы должнику для ведения бухгалтерского и налогового учета и оформления соответствующих документов, в частности, позволяющих получить возмещение по НДС. Таможенные декларации подтверждают, в том числе пересечение оборудованием границы Российской Федерации, что свидетельствует о реальности операций по договору поставки.

Представленный кредитором Реестр расчетов по договору поставки подтверждает, что разница между стоимостью поставленного оборудования и размером платежей должника по договору поставки соответствует размеру требования, предъявленного кредитором, в размере 10.137.239,49 евро.

Письмо должника от 12.01.2017 N А-Т/05/8 подтверждает наличие задолженности перед кредитором в указанном размере.

Фактическая поставка оборудования не оспаривается конкурсным управляющим, при этом контррасчет размера задолженности не представлен.

Таким образом, в рамках договора поставки, заключенного между должником и компанией РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД, было поставлено оборудование, рыночная цена которого не оспаривается и не опровергнута конкурсным управляющим.

Последующая уступка прав требования по договору поставки в пользу ООО "Группа "Ангстрем", правопреемником которого является ООО "Альтернатива Капитал", так же не является основанием для понижения очередности требования кредиторов, поскольку на момент заключения договора уступки прав требования от 26.09.2017 в отношении АО "Ангстрем-Т" не была инициирована процедура банкротства (дело о банкротстве возбуждено только 10.01.2019), должник не находился в состоянии имущественного кризиса, доказательств обратного дела в материалы дела не представлено.

Заключение договоров уступки прав требований по договору поставки, в том числе в пользу аффилированного кредитора, не изменяют правовую природу и квалификацию таких прав требований, в этой связи требование кредитора по договору поставки не является корпоративным и не подлежит субординации.

Указанный вывод сделан с учетом правовой позиции ВС РФ, изложенной в пункте 6.2 Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц, утвержденного Президиумом ВС РФ 29.01.2020.

Суд первой инстанции признал необоснованным заявление конкурсного управляющего о пропуске срока исковой давности, поскольку со стороны должника совершены действия, свидетельствующие о признании долга.

Исходя из обстоятельств дела, в течение всего срока действия договора поставки сторонами регулярно оформлялись акты сверки взаимных расчетов по нему.

В частности, 31.12.2017 между должником и ООО "Группа Ангстрем" (правопреемником которого является кредитор) оформлен Акт сверки взаимных расчетов за 2017 год. Актом подтверждается, что по состоянию на 31.12.2017 задолженность должника по договору поставки составляет 10.137.239,49 евро.

31.12.2018 между должником и Кредитором оформлен Акт сверки взаимных расчетов за 2018 год.

Статьей 203 ГК РФ предусмотрено, что течение срока исковой давности прерывается совершением обязанным лицом действий, свидетельствующих о признании долга.

В соответствии с пунктом 20 постановления Пленума ВС РФ от 29.09.2015 N 43 "О некоторых вопросах, связанных с применением норм ГК РФ об исковой давности", к действиям, свидетельствующим о признании долга в целях перерыва течения срока исковой давности, в частности, может относиться акт сверки взаимных расчетов, подписанный уполномоченным лицом.

Подписание должником актов сверки, подтверждающих наличие долга по договору поставки в размере 10.137.239,49 евро, является действием, свидетельствующим о признании долга со стороны должника, влекущим перерыв течения исковой давности.

Требование кредитора было заявлено в процедуре наблюдения.

Согласно статье 4 Закона о банкротстве, состав и размер денежных обязательств, выраженный в иностранной валюте, определяется в рублях по курсу, установленному ЦБ РФ на дату введения каждой процедуры, применяемой в деле о банкротстве и следующей после наступления срока исполнения соответствующего обязательства.

Курс евро, установленный ЦБ РФ на 19.03.2019 (по состоянию на дату объявления резолютивной части о введении наблюдения) составляет 73,3610 рублей за 1 евро.

Таким образом, требование кредитора к должнику в размере 10.137.239,49 евро в рублевом эквиваленте по указанному курсу по состоянию на 19.03.2019 составляет 743.678.026,23 рублей.

При таких обстоятельствах, требование ООО "Альтернатива Капитал" в размере 743.678.026,23 рублей суд первой инстанции признал подлежащим включению в реестр требований кредиторов должника в третью очередь удовлетворения с учетом положений статей 4, 137 Закона о банкротстве.

Апелляционный суд не находит оснований для переоценки выводов суда первой инстанции и для отмены определения по доводам апелляционной жалобы, которые были предметом рассмотрения суда первой инстанции и мотивированно им отклонены.

Доводы конкурсного управляющего о том, что лицо, не имеющее каких-либо корпоративных оснований, не может ограничивать полномочия органа управления общества в силу закона", по этой причине вывод суда о том, что несмотря на имевшуюся у компании РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД возможность распоряжаться 50% акций Должника, она не являлась и не является контролирующим лицом в отношении Должника, поскольку с 2008 года деятельность должника фактически контролировалась Государственной корпорацией развития "ВЭБ.РФ" (далее - ВЭБ), свидетельствует о существенном нарушении при применении норм материального права, не основаны на законе и не соответствуют фактическим обстоятельствам.

Согласно п. 1 ст. 61.10 Закона о банкротстве, под контролирующим должника лицом понимается физическое или юридическое лицо, имеющее либо имевшее не более чем за три года, предшествующих возникновению признаков банкротства, а также после их возникновения до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в том числе по совершению сделок и определению их условий.

Как указано в п. 3 постановления Пленума ВС РФ от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве" (далее - постановление Пленума N 53), по общему правилу, необходимым условием отнесения лица к числу контролирующих должника является наличие у него фактической возможности давать должнику обязательные для исполнения указания или иным образом определять его действия (п. 3 ст. 53.1 ГК РФ, п. 1 ст. 61.10 Закона о банкротстве). Осуществление фактического контроля над должником возможно вне зависимости от наличия (отсутствия) формально-юридических признаков аффилированности (через родство или свойство с лицами, входящими в состав органов должника, прямое или опосредованное участие в капитале либо в управлении и т.п.). Суд устанавливает степень вовлеченности лица в процесс управления должником, проверяя, насколько значительным было его влияние на принятие существенных деловых решений относительно деятельности должника. Если сделки, изменившие экономическую и (или) юридическую судьбу должника, заключены под влиянием лица, определившего существенные условия этих сделок, такое лицо подлежит признанию контролирующим должника.

Определением СКЭС ВС РФ от 28.03.2019 N 305-ЭС18-17629(2) также установлено, что "необходимым условием отнесения лица к числу контролирующих конечных бенефициаров является наличие у него фактической возможности давать обязательные для исполнения указания или иным образом определять действия подконтрольных организаций".

Таким образом, признаком контроля со стороны того или иного лица (наряду с формальной аффилированностью) может выступать фактическая возможность определять действия должника и давать указания, обязательные к исполнению должником. Более того, в практике судов одним из наиболее распространенных критериев, по которым устанавливается факт контроля лица над должником, является именно их неформальная связь и возможность лица влиять на деятельность должника, используя иные механизмы, нежели корпоративное участие.

Устанавливая факт контроля ВЭБ над деятельностью Должника, суд первой инстанции учитывал именно реальную возможность ВЭБ определять действия Должника, которая основывается на заключенном между ВЭБ и Должником Кредитном соглашении от 09.04.2008 N 110100/953 (далее - Кредитное соглашение).

Наличие мажоритарного кредитора в лице ВЭБ не позволяло осуществлять какой-либо контроль над Должником иным лицам, в том числе акционеру Должника (до декабря 2018 года) компании РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД.

При этом отсутствие в Уставе Должника упоминаний о ВЭБ (на что указывает управляющий) не свидетельствует об отсутствии фактического контроля со стороны ВЭБ, а подтверждает тот факт, что этот контроль основан не на корпоративных отношениях, а на Кредитном соглашении.

Более того, условия последующего приобретения ВЭБ акций Должника (100% акций были куплены за 1 рубль) демонстрируют, что ВЭБ не позиционировал себя как независимого внешнего кредитора, а фактически был наделен полномочиями акционера даже до того момента, как стал им формально, т.е. в полной мере являлся контролирующим Должника лицом.

Утверждение управляющего о том, что условия Кредитного соглашения не только не устанавливают передачу ВЭБ полномочий совета директоров и собрания акционеров, но и никоим образом не препятствовали единственному акционеру (РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД) в осуществлении принадлежащих ему корпоративных прав, не соответствует действительности и было обоснованно отклонено судом первой инстанции.

В соответствии с Кредитным соглашением, ВЭБ предоставляет Должнику денежные средства в форме кредитной линии на финансирование создания производства субмикронных полупроводниковых компонентов с топологическими нормами 0,11-0,13 мкм в г. Зеленограде для реализации продукции как на внутреннем, так и на внешнем рынках, в том числе на строительство завода (далее - Проект), с лимитом выдачи в размере 815 млн. евро.

Указанный Проект является ключевым для Должника, и именно вокруг Проекта строится вся хозяйственная деятельность Должника.

Кредитным соглашением (п. 2.1-2.5, ст. 5) для Должника и его формальных акционеров установлены ограничения, предполагающие тотальный контроль ВЭБ над деятельностью Должника, в том числе операционной. Ни одно хоть сколь-нибудь значимое решение не принимается Должником без согласования с ВЭБ, ни одна значительная сделка не заключается Должником, если она предварительно не одобрена ВЭБ и ООО "ВЭБ Инжиниринг" - компанией, осуществляющей технический надзор за ходом реализации Проекта и назначенной в этом качестве ВЭБ. Отсутствие согласования со стороны ВЭБ и ООО "ВЭБ Инжиниринг" каких-либо действий Должника означало невозможность их совершения. К таким действиям относилось и заключение Должником сделок в рамках реализации Проекта.

В целях установления полного контроля над деятельностью Должника ВЭБ включен в Кредитное соглашение ряд условий, среди которых:

- обеспечение ВЭБ доступа к управлению Проектом путем согласования с ВЭБ корпоративных решений, принимаемых Советом директоров и Общим собранием акционеров Должника;

- обеспечение включения 2 представителей ВЭБ в состав Совета директоров Должника с правом "вето" по существенным для деятельности компании вопросам;

- предоставление в ВЭБ маркетинговой стратегии, разработанной на срок до 2027 года, с выделением ключевых отраслей ниш, клиентов, предлагаемых продуктов и услуг, организации системы продаж с учетом фактора конкуренции на российском рынке микроэлектроники;

- выполнение графика объема производства / графика выручки, согласованных с ВЭБ;

- осуществление всех расчетов по договорам, формирующим выручку Должника, через счета, открытые Должником в ВЭБ (за исключением специальных и/или отдельных счетов), с предварительным письменным согласованием с ВЭБ целевого использования полученных Должником денежных средств.

При этом у непосредственного акционера Должника, которым ранее являлась компания РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД, отсутствовала возможность распоряжаться акциями Должника, поскольку, по условиям Кредитного соглашения (п. 6.1) они были переданы в залог ВЭБ.

Перечисленные обязанности Должника и условия предоставления денежных средств по Кредитному соглашению свидетельствуют о том, что с момента вступления Должника в Кредитное соглашение контроль над текущей операционной деятельностью Должника принадлежал ВЭБ, но не акционеру. Акционер, несмотря на сохранение формального участия в капитале Должника, фактически не имел возможности ни давать Должнику каких-либо указаний, ни иным образом определять его действия, ни влиять на принятие Должником решений, имеющих значение для его хозяйственной деятельности, поскольку наличие ВЭБ в качестве мажоритарного кредитора и условия Кредитного соглашения нивелировали любые возможности контроля со стороны акционера.

Делегирование в состав Совета директоров Должника кандидатов от ВЭБ, которым было предоставлено право вето по всем наиболее значимым вопросам деятельности Должника (как это и предусмотрено Кредитным соглашением), означало невозможность принятия Советом директоров каких-либо решений без согласия ВЭБ.

Ежегодно в адрес Должника направлялись письма ВЭБ с перечнем кандидатов для включения в состав Совета директоров Должника:

- до 2017 года 3 из 5 мест в составе Совета директоров были заняты представителями ВЭБ (письма ВЭБ от 26.05.2010 N 184/110300, от 06.10.2010 N3422/270300-АБ, протоколы заседаний Совета директоров Должника от 07.02.2012, от 29.06.2015 N 10, от 04.07.2016 N 18);

- в 2017 году 4 из 7 мест в составе Совета директоров были заняты представителями ВЭБ (письмо ВЭБ от 24.04.2017 N 8150/270400);

- в 2018 году 4 из 8 мест в составе Совета директоров были заняты представителями ВЭБ (письмо ВЭБ от 24.04.2018 N 12634/0В0000, протокол заседания Совета директоров Должника от 04.06.2018 N 26).

На основании писем ВЭБ акционер ежегодно осуществлял формирование Совета директоров, большинство в котором составляли представители ВЭБ, обладающие при этом правом вето.

В течение всего срока реализации Проекта между Должником и ВЭБ велась переписка, в ходе которой ВЭБ осуществлял:

согласование бюджета текущих расходов Должника (письма от 25.05.2010 N к82, от 10.12.2010 N 4253/270300-АБ);

анализ текущего состояния Проекта и мер, необходимых для его успешной реализации, на основании информации, предоставляемой Должником по запросам ВЭБ (письмо от 06.03.2017 N 769/270400-ТС);

проведение независимого финансово-технологического аудита Проекта (письмо от 07.04.2017 N 6290/270400); внесение кандидатуры эксперта (Канвас Текнолоджи Пте Лтд) для проведения финансово-технологической оценки Проекта (письмо от 05.06.2017 N12448/М0000);

подготовку Плана мероприятий по Проекту, включающего установление финансово-производственных ковенантов по выпуску Должником продукции, согласованных с Минпромторгом России, обеспечение их выполнения; согласование проекта бюджета Должника на период 2018-2020 гг., в том числе объем операционных расходов, источники покрытия операционных расходов, объем капитальных вложений, источников финансирования капитальных вложений; анализ обоснованности операционных затрат Должника, подтверждение наличия источников финансирования указанных затрат, верификацию объема требуемых капитальных вложений (письмо от 04.04.2018 N 10409/0В0000);

- согласование Плана мероприятий по Проекту, включающего базовые условия реализации Плана мероприятий, а также условие о назначении представителей ВЭБ в штат Должника в целях обеспечения дополнительного контроля ВЭБ за реализацией отдельных условий Плана мероприятий (письмо от 28.04.2018 N 13318/0В0000);

- согласование заключения Должником договоров, в том числе договоров с подрядчиками (письмо от 19.03.2015 N 467/110300), поставщиками (письма от 21.12.2010 N4383/270300-АБ, от 23.08.2011 N 2965/270300-АБ, письмо ООО "ВЭБ Инжиниринг" от 12.02.2016 N 160), договоров страхования на основании заключений ООО "ВЭБ Инжиниринг" (письма от 23.03.2016 N 583/110300, от 13.04.2017 N 6857/110300), договоров по итогам тендеров на продажу оборудования (письмо от 06.04.2018 N 353); включение в состав тендерной комиссии представителя ВЭБ с правом "вето" при принятии решений по условиям сделок по продаже оборудования (письмо от 08.06.2017 N 12917/М0000);

- согласование проектов заключаемых Должником договоров, в том числе проверку их на соответствие утвержденной ВЭБ типовой форме (письма от 16.05.2018 N 14667/0В0000, от 22.05.2018 N 15322/0В0000);

- согласование целевого использования денежных средств, полученных Должником от реализации незадействованного в технологическом процессе оборудования, включая перечень конкретных платежей со стороны Должника, в том числе по заработной плате его работникам (письма от 18.06.2018 N 17864/0В0000, от 12.07.2018 N 20449/0В0000-ДСП). Должник при этом неоднократно обращался к ВЭБ с просьбой о снятии ограничений на использование выручки от продажи незадействованного оборудования в связи с критической ситуацией с оплатой операционных расходов (письмо от 17.05.2018 N 488).

Переписка по указанным вопросам подтверждает максимальную степень вовлеченности ВЭБ в текущую и операционную деятельность Должника по всем сколь-либо значимым вопросам и невозможность принятия Должником существенных решений без согласования с ВЭБ. При этом со стороны акционера отсутствовали какие-либо указания в адрес Должника по перечисленным вопросам.

Именно подобный объем полномочий ВЭБ в отношении Должника позволил суду первой инстанции сделать выводы о том, что у акционера Должника - компании РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД - отсутствовала реальная возможность давать Должнику обязательные для исполнения указания или иным образом определять его действия и что фактически в пользу ВЭБ была перераспределена часть полномочий Общего собрания акционеров и Совета директоров Должника, предусмотренных Уставом Должника и Федеральным законом "Об акционерных обществах".

Перечисленные обстоятельства, свидетельствующие о невозможности контроля над Должником в силу наличия ВЭБ как мажоритарного кредитора, установлены судебными актами, принятыми в рамках настоящего дела по другому обособленному спору (по заявлению Л.Д. Реймана о включении его требования в реестр требований кредиторов Должника), - постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 02.10.2019 по настоящему делу (оставленным без изменения постановлением Арбитражного суда Московского округа от 22.01.2020). Перераспределение в пользу ВЭБ части полномочий Общего собрания акционеров и Совета директоров Должника также подтверждено указанным судебным актом (абз. 2 стр. 7 постановления Девятого арбитражного апелляционного суда).

Наличие у ВЭБ контрольных полномочий признается и самим конкурсным управляющим (последний абзац стр. 3 апелляционной жалобы). Управляющий лишь указывает на то, что это якобы не означает отсутствия контроля со стороны акционера (что неверно и опровергается перечисленными выше обстоятельствами).

Довод конкурсного управляющего о том, что финансирование Должника со стороны ВЭБ на основании Кредитного соглашения осуществлялось в соответствии с целями деятельности и функциями государственной корпорации, не имеет правового значения.

Так, по утверждению управляющего, все ограничения, установленные Кредитным соглашением, объяснялись особенностями функционирования ВЭБ как государственной корпорации и не выходят за рамки обычной коммерческой практики.

Даже если согласиться с тем, что причины, по которым ВЭБ сформулированы перечисленные выше условия Кредитного соглашения, связаны с наличием у ВЭБ статуса государственной корпорации, необходимо признать, что эти причины являются внутренними для ВЭБ и не должны влиять на положение третьих лиц, в том числе контрагентов ВЭБ. При заключении Кредитного соглашения ВЭБ выступал как равный участник гражданского оборота, наделенный теми же правами и обязанностями, что и прочие участники. В соответствии с ч. 4 ст. 4 Федерального закона "О государственной корпорации развития "ВЭБ.РФ" (в редакции, действовавшей на момент заключения Кредитного соглашения), к отношениям, возникающим при осуществлении ВЭБ возложенных на него указанным Федеральным законом функций, применяются положения Гражданского кодекса Российской Федерации, установленные для кредитных организаций.

Кроме того, ст. 3 Федерального закона "О государственной корпорации развития "ВЭБ.РФ" (в редакции, действовавшей на момент заключения Кредитного соглашения) предполагает, что ВЭБ вправе заниматься предпринимательской деятельностью и в этих целях привлекать различные виды финансирования, в том числе с использованием рыночных механизмов (кредитов, облигаций, вкладов и т.п.), т.е. по существу является полноправным участником коммерческого оборота.

Значение для разрешения настоящего спора имеют реальные последствия, вызванные заключением Кредитного соглашения на определенных условиях. Ковенанты, установленные Кредитным соглашением, независимо от цели их включения, повлекли определенные фактические последствия - установление полномасштабного контроля ВЭБ над деятельностью Должника и принятием им решений и утрату такого контроля со стороны акционера Должника. Следствием заключения Кредитного соглашения стало то, что формальное участие акционера в уставном капитале Должника перестало означать фактический контроль, который перешел к ВЭБ.

Довод управляющего о том, что ВЭБ лишь обеспечивал свое право на досрочное истребование кредита, не подтверждается материалами дела: они не содержат доказательств реализации (или намерения реализации) ВЭБ указанного права. Несмотря на нарушение Должником графика возврата кредита, ВЭБ не требовал его досрочного возврата.

Доводы конкурсного управляющего о том, что поставщик, являясь единственным акционером Должника, объективно имел возможность влиять на хозяйственную деятельность Должника, в том числе посредством заключения с последним сделок, условия которых недоступны обычному субъекту гражданского оборота, и принятия стратегических управленческих решений, а Договор поставки является сделкой, заключенной между аффилированными лицами, а также что Договор поставки заключен РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД исключительно с позиции высшего органа управления, не соответствуют действительности.

Указанные доводы управляющего противоречат его собственным утверждениям и фактам, которые им не оспариваются. Как признает управляющий, первоначальным поставщиком по Договору поставки являлся единственный акционер Должника (иностранная компания РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД), которая выступала в этом качестве с 06.02.2008 до 28.12.2018.

Вместе с тем, Договор поставки заключен между Должником и компанией РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД 20.12.2007, т.е. до того момента, как компания РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД стала акционером Должника (06.02.2008).

Таким образом, в момент заключения Договора поставки поставщик (компания РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД) не являлся акционером Должника. Это означает, что поставщик не имел возможности влиять на деятельность Должника и принятие им решений, в том числе решения о заключении Договора поставки и условиях этого договора.

Спустя месяц после того, как компания РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД стала акционером Должника, между последним и ВЭБ было заключено Кредитное соглашение, в результате чего компания РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД также утратила возможность оказывать влияние на деятельность Должника. Акции Должника были переданы ей в залог ВЭБ в обеспечение исполнения обязательств Должника по Кредитному соглашению.

Доводы конкурсного управляющего о том, что Кредитор не является независимым, а потому при рассмотрении его требования не должен был применяться п. 6.2 Обзора судебной практики, а также о том, что заявление о включении требования Кредитора в реестр подано исключительно с противоправной целью уменьшения в интересах Должника и его аффилированных лиц количества голосов, приходящихся на долю независимых кредиторов, не соответствуют действительности.

В момент заключения Договора поставки Кредитор не входил в группу компаний "Ангстрем" и не был аффилирован с Должником.

Формальная аффилированность Кредитора с Должником возникла лишь 02.12.2013, когда ООО "Группа Ангстрем" приобрело акции компании РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД, что подтверждается Реестром участников и Книгой акций компании РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД, т.е. спустя почти 6 лет после заключения Договора поставки между Должником и компанией РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД. Таким образом, в момент установления долгосрочных отношений между Должником и компанией РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД по Договору поставки Кредитор не являлся аффилированным лицом ни Должника, ни компании РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД.

Кроме того, действующее законодательство не содержит запрета на коммерческие отношения между аффилированными лицами (что подтверждается также правоприменительной практикой: постановлением Арбитражного суда Московского округа от 24.01.2019 по делу N А41-71054/2017, постановлением Арбитражного суда Московского округа от 02.07.2018 по делу N А40-124025/2016).

Юридические лица действуют в гражданском обороте от своего имени как самостоятельные субъекты, и, несмотря на отношения аффилированности, на них распространяются все положения гражданского законодательства относительно возмездности, добросовестности, целевой направленности к извлечению прибыли и т.д.

Наличие между кредитором и должником отношений аффилированности не исключает существования реальных, экономически разумных отношений, в рамках которых может быть осуществлена защита нарушенных прав и интересов их участников при соблюдении ими правил правомерного распоряжения своими правами.

Само по себе вхождение сторон договора в одну группу не опровергает обычного поведения этих лиц в хозяйственном обороте, выразившегося в заключении и исполнении сделок на общедоступных обычным (независимым) участникам рынка условиях.

При этом характер сделки (корпоративный или гражданско-правовой) должен оцениваться на момент ее совершения. Довод управляющего о том, что требование Кредитора не подлежит включению в реестр требований кредиторов Должника, поскольку договор уступки, на котором оно основано, носит корпоративный характер, не имеет правового значения. Дальнейшая уступка прав по договору не изменяет его первоначального характера. П. 6.2 Обзора судебной практики предполагает понижение в очередности требования аффилированного кредитора, приобретшего это требование в результате уступки, только в случае очевидного нахождения должника в состоянии имущественного кризиса в момент уступки.

Из принципа автономии воли и свободы экономической деятельности участников гражданского оборота (ст. 1 ГК РФ) следует право каждого определять правовую форму инвестирования, в частности, посредством внесения взносов в уставный капитал подконтрольной организации или выдачи ей займов. Если внутреннее финансирование с использованием конструкции договора займа осуществляется добросовестно, не направлено на уклонение от исполнения обязанности по подаче в суд заявления о банкротстве и не нарушает права и законные интересы иных лиц - других кредиторов должника, не имеется оснований для понижения очередности удовлетворения требования, основанного на таком финансировании (п. 2 Обзора судебной практики).

Договор поставки заключен между Должником и компанией РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД в 2007 году, т.е. за 12 лет до возбуждения дела о банкротстве Должника. Заключение Договора поставки не нарушало интересов третьих лиц, не осуществлялось в условиях имущественного кризиса Должника и не было направлено на уклонение от исполнения обязанности по подаче в суд заявления о банкротстве.

Уступка в отношении прав (требований) по Договору поставки имела место в 2017 году, т.е. за 2 года до возбуждения дела о банкротстве Должника, когда Должник так же не находился в состоянии имущественного кризиса. Следовательно, финансирование со стороны Кредитора не являлось компенсационным, не может быть признано недобросовестным и не может влечь отказа во включении требования Кредитора в реестр требований кредиторов Должника или понижения его в очередности.

Арбитражным судом Московского округа в ряде судебных актов (в частности, в постановлениях от 05.03.2019 N Ф05-1687/2019 по делу N А41-71720/2017, от 08.04.2019 NФ05-4728/2019 по делу N А40-202897/2018, от 09.04.2019 N Ф05-24080/2018 по делу NА41-46870/2017, от 16.04.2019 N Ф05-13949/2018 по делу N А40-144744/2017, от 26.04.2019 N Ф05-5290/2019 по делу N А40-177253/2016, от 17.07.2019 N Ф05-4277/2019 по делу N А41-53659/2017, от 29.07.2019 N Ф05-8856/2019 по делу N А40-151450/2018, от 08.08.2019 N Ф05-12845/2019 по делу N А40-33352/2018, от 05.09.2019 N Ф05-15580/2019 по делу N А40-287190/2018) сформирован подход, в соответствии с которым если обстоятельства выдачи займа, заключения и исполнения его сторонами свидетельствовали о наличии у сторон корпоративного интереса, экономически обусловленного наличием возможности управления делами в обществе и получения от этого выгод, и существенно отличаются от разумного общепринятого стандарта заемных отношений с условиями платности, своевременности возврата денежных средств, обеспеченности обязательства, соотносимости с рыночными условиями процентной ставки и т.п., то такое требование лица считается возникшим из отношений, связанных с участием в корпоративных организациях или с управлением ими. Это объясняется тем, что участник коммерческой корпоративной организации должен, по общему правилу, располагать различными инструментами управления корпорацией и ее имуществом, влиять на формирование волеизъявления высшего органа корпоративного юридического лица. Такой способ удовлетворения интересов управомоченной стороны отличает корпоративные отношения от типичного гражданско-правового регулирования, где субъекты самостоятельны и независимы друг от друга и поэтому не могут непосредственно участвовать в формировании воли контрагента.

Таким образом, обязательным условием отнесения отношений к корпоративным является возможность со стороны кредитора управлять обществом тем или иным путем и влиять на принятие обществом решений.

В рамках настоящего спора Договор поставки и последующая уступка прав по нему совершены в условиях отсутствия корпоративного интереса поставщика и цессионария. Это означает, что между сторонами сложились гражданско-правовые отношения как между независимыми участниками оборота, ни один из которых не влияет на другого и не имеет возможности определять действия другого.

Согласно п. 1 Обзора судебной практики, аффилированный с должником кредитор не лишен права заявлять свое требование в деле о банкротстве должника, но на нем лежит бремя опровержения разумных сомнений относительно мнимости договора, на котором основано его требование, а суду необходимо выяснить, представлены ли достаточные доказательства существования фактических отношений по договору.

Реальность взаимоотношений сторон по Договору поставки и экономическая целесообразность его заключения подтверждаются следующими обстоятельствами.

Договор поставки заключен между Должником и компанией РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД в целях приобретения Должником подержанного оборудования и иных товаров, необходимых для изготовления полупроводниковых приборов в производственном корпусе Должника в г. Зеленограде.

В период с декабря 2012 года по декабрь 2015 года поставщиком (компанией РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД) было передано Должнику оборудование на общую сумму 239 592 115,5 евро, из которых 229 454 876,01 евро были оплачены.

Передача оборудования Должнику подтверждается представленными Кредитором в материалы дела актами приема-передачи оборудования по Договору поставки в количестве 103, которые в течение всего периода поставки оформлялись надлежащим образом и подписывались как Кредитором, так и Должником.

Наряду с оборудованием Должнику передавались таможенные декларации за период с декабря 2012 года по декабрь 2015 года, которые были необходимы Должнику для ведения бухгалтерского и налогового учета и оформления соответствующих документов, в частности, позволяющих получить возмещение по НДС. Таможенные декларации подтверждают в том числе пересечение оборудованием границы Российской Федерации, что свидетельствует о реальности операций по Договору поставки. Получение таможенных деклараций не оспаривается Должником, копии таможенных деклараций представлены в материалы дела.

Представленный Кредитором Реестр расчетов по Договору поставки подтверждает, что разница между стоимостью поставленного оборудования и размером платежей Должника по Договору поставки соответствует размеру требования, предъявленного Кредитором, - 10 137 239,49 евро. Письмом Должника от 12.01.2017 N А-Т/05/8 так же подтверждается наличие задолженности перед Кредитором в указанном размере.

Фактическая поставка оборудования по Договору поставки не оспаривается ни Должником, ни управляющим, альтернативного расчета размера задолженности по Договору поставки ими также не представлено.

Таким образом, в рамках Договора поставки, заключенного между Должником и компанией РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД, осуществлялась реальная хозяйственная деятельность, Должник преследовал собственные хозяйственные цели и получал необходимый ему результат (а вовсе не выполнял указания контролирующего лица), компанией РУНИКА ИНВЕСТМЕНТС ЛИМИТЕД фактически поставлялось необходимое Должнику оборудование, рыночная цена которого не оспаривается и не опровергнута ни Должником, ни управляющим. Договор поставки не может быть признан ни мнимым, ни притворным, ни недействительным по иным основаниям, поскольку соответствует истинной воле сторон на достижение целей, указанных в нем, не прикрывает никаких иных сделок или намерений и реально исполнялся сторонами.

Включение требования Кредитора в реестр требований кредиторов Должника предоставляет Кредитору право на участие в собраниях кредиторов Должника с количеством голосов около 0,8%. Подавляющую часть реестра требований кредиторов Должника составляют требования ВЭБ (более 88 млрд. руб. основного долга, обеспечивающие около 95% голосов на собрании кредиторов). Как факт проведения собраний кредиторов (признание их имеющими кворум и состоявшимися), так и содержание принимаемых ими решений зависят исключительно от участия и голосования ВЭБ. Удовлетворение заявления Кредитора не способно повлиять ни на уменьшение количества голосов, приходящихся на долю независимых кредиторов, ни на результаты голосования на собрании кредиторов Должника.

Оставление судом первой инстанции без разрешения ходатайства о рассмотрении требования Кредитора в закрытом судебном заседании не привело к принятию неправильного судебного акта и не может влечь отмены Определения.

Ходатайство о рассмотрении требования Кредитора в закрытом судебном заседании было заявлено Должником по той причине, что в обоснование письменной позиции Кредитором представлены документы, содержащие сведения и информацию ограниченного доступа относительно правоотношений между Должником и ВЭБ, в том числе документы ограниченного распространения под грифом "ДСП", публичное исследование которых способно привести к наступлению неблагоприятных последствий для ВЭБ, а также Должника.

При этом Должником не было представлено никаких пояснений относительно того, в чем именно могут заключаться неблагоприятные для него последствия. Кроме того, обеспокоенность Должника и управляющего неблагоприятными последствиями в отношении ВЭБ (в то время как самим ВЭБ, участвующим в деле о банкротстве, не продемонстрировано никаких опасений на этот счет) вызывает удивление, а в случае с конкурсным управляющим - и сомнения относительно его независимости от мажоритарного кредитора.

Формальных оснований для удовлетворения ходатайства о проведении закрытого судебного заседания также не имелось.

По общему правилу, установленному ч. 1 ст. 11 АПК РФ, разбирательство дел в арбитражных судах открытое, что обеспечивает реализацию основополагающего принципа арбитражного процесса - гласности. Исключением из этого правила являются случаи, когда открытое разбирательство дела может привести к разглашению государственной тайны, в иных случаях, предусмотренных федеральным законом, а также при удовлетворении ходатайства лица, участвующего в деле и ссылающегося на необходимость сохранения коммерческой, служебной или иной охраняемой законом тайны (ч. 2 ст. 11 АПК РФ).

Документы ограниченного распространения под грифом "ДСП" (представленные в материалах дела единственным письмом от 12.07.2018 N 20449/0В0000-ДСП) не составляют ни государственной, ни коммерческой или служебной, ни какой-либо иной охраняемой законом тайны, следовательно, ходатайство Должника о проведении закрытого судебного заседания не могло быть удовлетворено судом.

Таким образом, оставление судом первой инстанции ходатайства без разрешения является формальным нарушением норм процессуального права, которое, однако, не привело к судебной ошибке и принятию неправильного судебного акта. В соответствии с ч. 3 ст. 270 АПК РФ, такое нарушение не может служить основанием для отмены Определения.

По указанным основаниям апелляционным судом оставлено без удовлетворения ходатайства конкурсного управляющего о переходе к рассмотрению спора в закрытом судебном заседании.

Таким образом, суд апелляционной инстанции не находит оснований для отмены определения суда, в связи с чем апелляционная жалоба удовлетворению не подлежит.

Нарушений судом первой инстанции норм процессуального права не установлено.

На основании изложенного и руководствуясь статьями 176, 266-269, 272 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Девятый арбитражный апелляционный суд

ПОСТАНОВИЛ:

Определение Арбитражного суда г. Москвы от 21.02.2020 года по делу N А40-323/19 оставить без изменения, а апелляционную жалобу конкурсного управляющего АО "Ангстрем-Т" - без удовлетворения.

Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в течение месяца со дня изготовления постановления в полном объеме в Арбитражном суде Московского округа.

Председательствующий судья

В.С. Гарипов

Судьи

А.Н. Григорьев В.В. Лапшина