Постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 15 мая 2023 г. N 15АП-20862/22 по делу N А32-39877/2018

город Ростов-на-Дону

15 мая 2023 г.

дело N А32-39877/2018

Резолютивная часть постановления объявлена 04 мая 2023 года.

Полный текст постановления изготовлен 15 мая 2023 года.

Пятнадцатый арбитражный апелляционный суд в составе:

председательствующего судьи Сулименко Н.В.,

судей Димитриева М.А., Николаева Д.В.,

при ведении протокола судебного заседания секретарем судебного заседания Альковой О.М.,

при участии в судебном заседании посредством проведения онлайн-заседания в режиме веб-конференции:

от ПАО АКБ "Кузбассхимбанк": представитель Родина Н.В. по доверенности от 09.01.2023;

от ИП Юган Е.А.: представитель Гончаров С.А. по доверенности от 10.03.2021;

от Диденко Ф.С.: представитель Степанов Д.В. по доверенности от 02.11.2022,

рассмотрев в открытом судебном заседании апелляционную жалобу Диденко Феликса Сергеевича на определение Арбитражного суда Краснодарского края от 21.10.2022 по делу N А32-39877/2018 об удовлетворении заявления о признании сделки должника недействительной и применении последствий недействительности сделки,

в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) индивидуального предпринимателя Юган Евгения Александровича,

УСТАНОВИЛ:

в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) индивидуального предпринимателя Юган Евгения Александровича (далее - должник, ИП Юган Е.А.) в Арбитражный суд Краснодарского края обратился финансовый управляющий должника Титаренко Юлия Александровна (далее - финансовый управляющий должника) с заявлением о признании недействительной взаимосвязанной сделки: договора займа N ИМИ-ЮЕА-12/2015 от 25.12.2015, заключенного между Ивановым Максимом Игоревичем (далее - Иванов М.И.) и Юганом Е.А., и договора уступки права требования (цессии) N 2-25/2017 от 25.02.2017, заключенного между Ивановым М.И. и Диденко Феликсом Сергеевичем (далее - Диденко Ф.С.), и применении последствий недействительности сделок.

Определением Арбитражного суда Краснодарского края от 21.10.2022 по делу N А32-39877/2018 заявление Терешенкова А.Н. о фальсификации доказательств признано обоснованным, договор уступки права требования (цессии) N 2-25/2017 от 25.02.2017 и расписка от 15.03.2017 исключены из числа доказательств. Признана недействительной взаимосвязанная сделка, оформленная договором займа N ИМИ-ЮЕА-12/2015 от 25.12.2015 между Ивановым М.И. и Юганом Е.А. и договором уступки права требования (цессии) N 2-25/02/2017 от 25.02.2017 между Ивановым М.И. и Диденко Ф.С. Применены последствия недействительности сделки. Суд признал отсутствующей задолженность Югана Е.А. перед Диденко Ф.С. по договору уступки права требования (цессии) N 2-25/02/2017 от 25.02.2017 из договора займа N ИМИ-ЮЕА-12/2015 от 25.12.2015.

Не согласившись с определением Арбитражного суда Краснодарского края от 21.10.2022 по делу N А32-39877/2018, Диденко Ф.С. обратился в Пятнадцатый арбитражный апелляционный суд с апелляционной жалобой, в которой просит обжалуемое определение отменить и принять по делу новый судебный акт.

Апелляционная жалоба мотивирована тем, что суд первой инстанции неправильно применил нормы материального и процессуального права, неполно выяснил обстоятельства, имеющие значение для дела, выводы суда не соответствуют обстоятельствам дела. Податель жалобы указал, что заявление финансового управляющего в части оспаривания договора уступки права требования должно быть оставлено без рассмотрения, поскольку договор уступки права требования не является сделкой должника, не совершен за счет должника. Апеллянт не согласен с выводом суда о квалификации договора займа и договора уступки права требования как цепочки притворных сделок. Заявленные финансовым управляющим доводы являлись предметом исследования и оценки в рамках спора о признании требований Диденко Ф.С. обоснованными и включении их в реестр требований кредиторов должника; сделки проверены на предмет реальности и достоверности. По мнению апеллянта, доводы финансового управляющего, оспаривающего сделки, направлены на переоценку обстоятельств, установленных вступившим в законную силу судебным актом - определением Арбитражного суда Краснодарского края от 23.09.2020 по делу N А32-39877/2018.

Апеллянт со ссылкой на постановление суда кассационной инстанции от 06.04.2023 по делу N А32-39877/2018 указал, что установленные при включении требований Диденко Ф.С. обстоятельства и выводы, в том числе об отсутствии признаков ничтожности сделок, не могут быть пересмотрены в порядке, не предусмотренном процессуальным законодательством. При оспаривании сделок суд первой инстанции необоснованно пересмотрел установленные при включении требований Диденко Ф.С. обстоятельства и выводы.

Податель жалобы указал, что по договору займа от 25.12.2015 должник получил денежные средства и использовал их в своей деятельности, что исключает вывод о недействительности данного договора. Договор займа не подлежит признанию недействительным, как по специальным основаниям, так и по общегражданским основаниям. Основания для признания договора уступки права требования недействительной сделкой отсутствуют, поскольку уступка изменила лишь кредитора в соответствующем заемном правоотношении. В материалы дела представлены доказательства, подтверждающие финансовую возможность Диденко Ф.С. произвести оплату по договору уступки права требования.

В отзыве и дополнении к отзыву на апелляционную жалобу ПАО АКБ "Кузбассхимбанк" просит определение оставить без изменения, апелляционную жалобу - без удовлетворения.

В отзыве на апелляционную жалобу Юган Е.Е. просит определение Арбитражного суда Краснодарского края от 21.10.2022 по делу N А32-39877/2018 отменить и принять по делу новый судебный акт.

В отзыве на апелляционную Иванов М.И. просит определение оставить без изменения, апелляционную жалобу - без удовлетворения.

В судебном заседании представители лиц, участвующих в деле, поддержали правовые позиции по спору.

Иные лица, участвующие в деле, о времени и месте рассмотрения апелляционной жалобы уведомлены посредством почтовых отправлений, а также размещения информации на официальном сайте суда в информационно-телекоммуникационной сети "Интернет", в судебное заседание не явились, представителей не направили.

Судебная коллегия на основании статьи 156 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации рассмотрела апелляционную жалобу без участия не явившихся лиц, участвующих в деле, уведомленных надлежащим образом о времени и месте судебного разбирательства, в том числе путем размещения информации на официальном сайте Арбитражного суда в информационно-телекоммуникационной сети Интернет.

Законность и обоснованность определения Арбитражного суда Краснодарского края от 21.10.2022 по делу N А32-39877/2018 проверяется Пятнадцатым арбитражным апелляционным судом в порядке, установленном главой 34 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Исследовав материалы дела, оценив доводы апелляционной жалобы, суд апелляционной инстанции пришел к выводу о том, что апелляционная жалоба не подлежит удовлетворению по следующим основаниям

Как следует из материалов дела, определением Арбитражного суда Краснодарского края от 02.08.2019 в отношении должника введена процедура реструктуризации долгов гражданина. Финансовым управляющим должника утвержден Афанасьев Сергей Андреевич.

Сообщение о введении в отношении должника процедуры банкротства - реструктуризация долгов гражданина опубликовано в газете "Коммерсантъ" от 10.08.2018 N 142 (6622).

Решением Арбитражного суда Краснодарского края от 30.01.2020 в отношении должника введена процедура реализации имущества гражданина. Финансовым управляющим должника утверждена Титаренко Юлия Александровна.

Сообщение о введении в отношении должника процедуры реализации имущества гражданина опубликовано в газете "Коммерсантъ" N 23 (6744) от 08.02.2020.

В Арбитражный суд Краснодарского края обратился финансовый управляющий должника с заявлением о признании недействительной взаимосвязанной сделки: договора займа N ИМИ-ЮЕА-12/2015 от 25.12.2015, заключенного между Ивановым М.И. и Юганом Е.А., и договора уступки права требования (цессии) N 2-25/2017 от 25.02.2017, заключенного между Ивановым М.И. и Диденко Ф.С., и применении последствий недействительности сделок.

В обоснование заявления финансовый управляющий должника указал следующее обстоятельства.

25.12.2015 между Ивановым М.И. (займодавец) и должником заключен договор займа N ИМИ-ЮЕА-12/2015, по условиям которого займодавец передал должнику 714 285, 71 долларов США в рублях по курсу, установленному ОАО АКБ "Международный финансовый клуб" на день перечисления суммы займа, а должник обязался возвратить сумму займа в срок до 26.12.2016.

25.02.2017 между Иваноым М.И. (цедент) и Диденко Ф.С. (цессионарий) заключен договор возмездной уступки права требования (цессии) N 2-25/02/2017, согласно которому цедент уступил, а цессионарий принял в полном объеме права требования к должнику по договору займа от 25.12.2015 N ИМИ-ЮЕА-12/2015.

Полагая, что оспариваемые договоры являются взаимосвязанными мнимыми сделками, представляющими собой единую цепочку сделок, совершенных с целью прикрытия финансовых отношений внутри группы лиц, и направленных на формирование фиктивной кредиторской задолженности в целях получения контроля над процедурой банкротства должника, финансовый управляющий должника обратился в Арбитражный суд Краснодарского края с заявлением об оспаривании сделки.

Исследовав материалы дела по правилам статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, дав надлежащую правовую оценку доводам лиц, участвующих в деле, суд первой инстанции удовлетворил заявление финансового управляющего должника, обоснованно приняв во внимание нижеследующее.

В суде первой инстанции кредитор Терешенков А.Н. заявил ходатайство о фальсификации доказательств, а именно: договора займа N ИМИ-ЮЕА-12/2015 от 29.01.2016, договора уступки права от 25.02.2017 N 2-25/02/2017, расписки от 15.03.2017 о получении Ивановым М.И. наличных средств от Диденко Ф.С. в размере 714 285, 71 долларов.

В обоснование ходатайства Терешенков А.Н. представил заключение N 19/2021 от 01.03.2021 специалиста Негосударственного экспертного учреждения ООО "Судебно-экспертная лаборатория "Апалева", содержащее выводы о том, что подписи в электрографической копии документа - договор уступки прав требования N 2-25/02/2017 от 25.02.2017, подпись в электрографической копии документа - расписка в получении денежных средств от 15.03.2017, расшифровка подписи, выполненная в виде фамилии, имени и отчества от имени Иванова Максима Игоревича в электрографической копии документа - расписка в получении наличных денежных средств от 15.03.2017, выполнены не Ивановым Максимом Игоревичем, а вероятно другим лицом с подражанием какой-либо другой его подписи.

Проверив в порядке статьи 161 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации заявление Терешенкова А.Н. о фальсификации доказательств, суд пришел к следующим выводам.

Согласно части 1 статьи 161 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, если лицо, участвующее в деле, обратится в арбитражный суд с заявлением в письменной форме о фальсификации доказательства, представленного другим лицом, участвующим в деле, суд: 1) разъясняет уголовно-правовые последствия такого заявления; 2) исключает оспариваемое доказательство с согласия лица, его представившего, из числа доказательств по делу; 3) проверяет обоснованность заявления о фальсификации доказательства, если лицо, представившее это доказательство, заявило возражения относительно его исключения из числа доказательств по делу.

В этом случае арбитражный суд принимает предусмотренные федеральным законом меры для проверки достоверности заявления о фальсификации доказательства, в том числе назначает экспертизу, истребует другие доказательства или принимает иные меры.

По смыслу статьи 161 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации проведение экспертизы не является обязательным и единственным способом проверки достоверности заявления о фальсификации доказательств, поскольку это может быть проверено путем оценки судом иных допустимых, относимых и достоверных доказательств, совокупность которых достаточна для проверки подлинности оспариваемого доказательства.

Способы проверки заявления о фальсификации доказательств определяются самостоятельно судом, однако выбор этих способов должен соответствовать конкретным обстоятельствам дела и доводам, положенным в основу заявления о фальсификации. При этом суд не связан мнением участвующих в деле лиц относительно этих способов, а также наличием или отсутствием ходатайств об истребовании доказательств, назначении экспертизы, привлечении к участию в деле третьих лиц и пр.

На основании статьи 82 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации для проверки заявления о фальсификации представленного доказательства суд назначает экспертизу по ходатайству лица.

В соответствии с частью 8 статьи 75 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации письменные доказательства представляются в арбитражный суд в подлиннике или в форме надлежащим образом заверенной копии. Подлинные документы представляются в арбитражный суд в случае, если обстоятельства дела согласно федеральному закону или иному нормативному правовому акту подлежат подтверждению только такими документами, а также по требованию арбитражного суда (часть 9 статьи 75 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

При оспаривании лицом, участвующим в деле, подлинности определенного документа (представленного в материалы дела его оппонентом в копии), надлежащим доказательством, подтверждающим соответствие действительности сведений, содержащихся в таком документе, в соответствии со статьей 75 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации может являться только его оригинал.

Заверенная лицом, участвующим в деле, копия документа в описанной ситуации не является допустимым доказательством применительно к статье 68 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, поскольку заверяющее документ лицо заинтересовано в исходе дела, а исследование копии документа на предмет фальсификации заведомо затруднено. При разумном и добросовестном осуществлении процессуальных прав участвующему в деле лицу, которое основывает свои доводы или возражения на соответствующем документе и по обстоятельствам дела должно обладать его оригиналом, не составляет труда представить его суду.

Если лицом, участвующим в деле, заявлено о фальсификации доказательства, представленного в материалы дела в копии, а от представления оригинала суду оппонент уклоняется, то заявление подлежит удовлетворению, а представленная копия документа исключению из круга доказательств по делу, поскольку утрачивает свойство допустимости.

Как следует из материалов дела, в судебных заседаниях 18.01.2022 и 18.08.2022 суд первой инстанции выносил на обсуждение сторон вопрос о рассмотрении заявления о фальсификации доказательств.

Финансовый управляющий Титаренко Ю.А. (т. 3 л.д. 125) пояснила, что копии документов (договор займа N ИМИ-ЮЕА12/2015 от 25.12.2015, договор уступки права (требования) N 2-25/02/2017 от 25.02.2017, расписка от 15.03.2017 в получении наличных денежных средств в размере 714 285 долларов и 71 цента), о фальсификации которых было заявлено, получены управляющим при рассмотрении обособленного спора о включении требований Диденко Ф.С. в реестр требований кредиторов (NА32-39877/2018-4/139-Б-17УТ).

Представитель Диденко Ф.С. пояснил, что оригиналы документов направлены представителям в г. Кемерово после передачи дела по подсудности, об их местонахождении в настоящий момент ему неизвестно.

При этом, представитель Диденко Ф.С. пояснил, что он не уполномочен на дачу согласия об исключении указанных доказательств из материалов дела в связи с заявлением об их фальсификации.

Определениями Арбитражного суда Краснодарского края от 18.08.2022, 25.08.2022, от 21.09.2022 суд предложил Диденко Ф.С. и Иванову М.И. представить расписку о предупреждении об уголовно-правовых последствиях фальсификации документов; Терешенкову А.Н. предложено представить расписку о предупреждении об уголовно-правовых последствиях недостоверного заявления арбитражному суду о фальсификации доказательства в виде уголовной ответственности за заведомо ложный донос о совершении преступления по статье 306 Уголовного кодекса Российской Федерации, либо в виде уголовной ответственности за клевету по статье 129 Уголовного кодекса Российской Федерации.

Суд предложил Диденко Ф.С. в целях проверки заявления о фальсификации доказательств представить суду оригиналы следующих доказательств: договора займа N ИМИ-ЮЕА12/2015 от 25.12.2015, договора уступки права (требования) N 2-25/02/2017 от 25.02.2017, расписки от 15.03.2017 в получении наличных денежных средств в размере 714 285 долларов и 71 цента.

Терешенков А.Н. требования статьи 161 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации исполнил надлежащим образом, представив соответствующую расписку (т. 3 л.д. 123).

В материалы дела от Иванова М.И. поступили объяснения по рассматриваемому спору, в которых ответчик указал, что он не подписывал договор уступки прав требования от 25.02.2017 и расписку от 15.03.2017.

От представления расписки о предупреждении об уголовно-правовых последствиях фальсификации доказательств Диденко Ф.С. и Иванов М.И. уклонились.

В данном случае негативные последствия отказа от дачи подписки о предупреждении об уголовной ответственности несут Диденко Ф.С. и Иванов М. И., как выгодоприобретатели по сделкам, оформленным документами, о фальсификации которых заявил кредитор, поскольку заявитель в свою очередь такую подписку дал и настаивал на поддельности доказательств.

Согласно статье 9 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации лица, участвующие в деле, несут риск наступления последствий совершения или несовершения ими процессуальных действий, в том числе представления доказательств обоснованности и законности своих требований и возражений.

Суд неоднократно (определения суда от 07.04.2021, от 18.08.2022, от 25.08.2022, от 21.09.2022) предлагал сторонам представить оригиналы документов, о фальсификации которых заявил кредитор.

Однако ответчики уклонились от представления документов, не представили разумные объяснения, по каким причинам истребованные судом документы не могут быть представлены.

В суд апелляционной инстанции Иванов М.И. представил отзыв на апелляционную жалобу, подписанный им лично, в котором указал, что договор уступки права требования от 25.02.2017 между Ивановым М.И. и Диденко Ф.С. не заключался; права требования к Югану Е.А. по договору займа Диденко Ф.С. Ивановым М.И. не передавались. Диденко Ф.С. не производил расчет за право требования к должнику, Иванов М.И. не получал от Диденко Ф.С. денежные средства в счет оплаты договора цессии. Иванов М.И. не оформлял и не подписывал расписку от 15.03.2017 в получении от Диденко Ф.С. денежных средств по договору уступки права требования.

Иванов М.И. также указал, что по вышеуказанных обстоятельствах он дал письменные объяснения в порядке статьи 81 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации и направил их в суд первой инстанции. Письменные объяснения от имени Иванова М.И. подписаны представителем Лозовой Е.В., действующей на основании доверенности от 01.12.2020.

Иванов М.И. указал: суд пришел к обоснованному выводу о том, что Иванов М.И. не передавал Диденко Ф.С. права требования к должнику.

В связи с этим довод о действительности расписки от 15.03.2017 и договора уступки права требования от 25.02.20147 подлежат отклонению.

Довод Юган Е.Е. об отсутствии документа, подтверждающего полномочия представителя Иванова М.И., направившего в суд объяснения в порядке статьи 81 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, отклоняется судебной коллегией как необоснованный, поскольку объяснения Иванова М.И. в порядке статьи 81 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации могли быть поданы через личный кабинет (учетную запись) представителя только при условии наличия доверенности, выданной на его имя, поскольку отсутствие предусмотренного в пункте 3.1.3 Порядка N 252 документа, подтверждающего полномочия представителя, является основанием для отклонения документов и признания их не поступившими в суд в соответствии с подпунктом 11 пункта 4.5 Порядка N 252.

В материалах дела N А32-39877/2018-4/139-Б-8С имеется доверенность от 01.12.2020, выданная Ивановым М.И. представителям Букиной Е.А. и Лозовой Е.В., подтверждающая полномочия указанных лиц представлять интересы Иванова М.И. в арбитражном процессе.

Кроме того, в отзыве на апелляционную жалобу, направленном в суд апелляционной инстанции посредством почтовой связи и подписанном лично Ивановым М.И., Иванов М.И. подтвердил факт направления от его имени письменных объяснений в порядке статьи 81 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, а также приложил копию доверенности от 01.12.2020.

Исходя из норм части 6 статьи 71, статьи 161 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, при отсутствии подлинника документа, о фальсификации которого заявлено стороной, обстоятельства, в подтверждение которых представлен этот документ, не могут быть подтверждены его копией.

Непредставление Диденко Ф.С. оригиналов документов, лишает суд возможности назначить судебную экспертизу для проверки достоверности представленных документов.

Нежелание Диденко Ф.С. представить оригиналы документов расценивается судом как отказ от опровержения факта фальсификации доказательств.

На основании вышеизложенного, суд, рассмотрев заявление Терешенкова А.Н. о фальсификации договора займа N ИМИ-ЮЕА-12/2015 от 25.12.2015, договора уступки права от 25.02.2017 N 2-25/02/2017, расписки от 15.03.2017 в получении Ивановым М.И. наличных средств от Диденко Ф.С. в размере 714 285 долларов и 71 цент, признал его обоснованным и в порядке статьи 161 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации исключил их из числа доказательств.

Довод Юган Е.Е. о том, что ходатайство о фальсификации доказательств могло быть заявлено только при рассмотрении судом первой инстанции заявления Диденко Ф.С. о включении требования в реестр требований кредиторов должника, отклоняется судом апелляционной инстанции, как не основанный на нормах действующего законодательства. Суд обязан рассмотреть заявление о фальсификации доказательств, сделанное лицом, участвующим в деле, что прямо следует из положений статьи 161 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

В данном случае заявление о фальсификации доказательств подано кредитором Терешенковым А.Н. в обособленном споре о признании недействительной цепочки сделок должника и у суда не имелось оснований не рассматривать его. Порядок рассмотрения заявления о фальсификации, предусмотренный статьей 161 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, судом соблюден.

Довод Юган Е.Е. об аффилированности бывшего финансового управляющего должника, кредитора ПАО АКБ "Кузбассхимбанк" и кредитора Ратаева О.С. отклоняется судом апелляционной инстанции, поскольку не имеет правового значения при рассмотрении обособленного спора об оспаривании сделки. Обстоятельства аффилированности вышеуказанных лиц не входят в круг обстоятельств, подлежащих исследованию в рамках данного обособленного спора.

Исследовав материалы дела по правилам статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, дав правовую оценку доводам апеллянта и имеющимся в деле документам, суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что вышеуказанные обстоятельства, в совокупности с непредставлением Диденко Ф.С. оригинала договора уступки прав и расписки от 15.03.2017, учитывая факт удовлетворения судом заявления о фальсификации доказательств, свидетельствуют о том, что Иванов М.И. не передавал Диденко Ф.С. права требования по договору займа от 25.12.2015.

Признавая недействительными оспоренные договоры, суд первой инстанции обоснованно исходил из следующего.

В соответствии с пунктом 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве сделка, совершенная должником в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов, может быть признана арбитражным судом недействительной, если такая сделка была совершена в течение трех лет до принятия заявления о признании должника банкротом или после принятия указанного заявления и в результате ее совершения был причинен вред имущественным правам кредиторов и если другая сторона сделки знала об указанной цели должника к моменту совершения сделки (подозрительная сделка). Предполагается, что другая сторона нала об этом, если она признана заинтересованным лицом либо если она знала или должна была знать об ущемлении интересов кредиторов должника либо о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника.

Цель причинения вреда имущественным правам кредиторов предполагается, если на момент совершения сделки должник отвечал признаку неплатежеспособности или недостаточности имущества и сделка была совершена безвозмездно или в отношении заинтересованного лица.

Пункт 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве предусматривает возможность признания недействительной сделки, совершенной должником в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов (подозрительная сделка).

В силу этой нормы для признания сделки недействительной по данному основанию необходимо, чтобы оспаривающее сделку лицо доказало наличие совокупности всех следующих обстоятельств: а) сделка была совершена с целью причинить вред имущественным правам кредиторов; б) в результате совершения сделки был причинен вред имущественным правам кредиторов; в) другая сторона сделки знала или должна была знать об указанной цели должника к моменту совершения сделки.

В случае недоказанности хотя бы одного из этих обстоятельств суд отказывает в признании сделки недействительной по данному основанию.

При определении вреда имущественным правам кредиторов следует иметь в виду, что в силу абзаца тридцать второго статьи 2 Закона о банкротстве под ним понимается уменьшение стоимости или размера имущества должника и (или) увеличение размера имущественных требований к должнику, а также иные последствия совершенных должником сделок или юридически значимых действий, приведшие или могущие привести к полной или частичной утрате возможности кредиторов получить удовлетворение своих требований по обязательствам должника за счет его имущества.

При определении наличия признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества следует исходить из содержания этих понятий, данного в абзацах тридцать третьем и тридцать четвертом статьи 2 Закона о банкротстве. Для целей применения содержащихся в абзацах втором - пятом пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве презумпций само по себе наличие на момент совершения сделки признаков банкротства, указанных в статьях 3 и 6 Закона, не является достаточным доказательством наличия признаков неплатежеспособности или недостаточности имущества.

Из материалов дела следует, что производство по делу о несостоятельности (банкротстве) возбуждено определением Арбитражного суда Краснодарского края от 28.09.2018, а оспариваемые сделки заключены 25.12.2015 и 25.02.2017, то есть в период подозрительности, предусмотренный пунктом 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

Обращаясь с рассматриваемым заявлением, финансовый управляющий должника указал, что оспариваемые договоры являются взаимосвязанными мнимыми сделками, представляющими собой единую цепочку сделок, совершенных с целью прикрытия финансовых отношений внутри группы лиц, и направленных на формирование фиктивной кредиторской задолженности в целях получения контроля над процедурой банкротства должника.

Финансовый управляющий должника поставил под сомнение наличие у сторон сделки действительного намерения придать заемной сделке те правовые последствия, которые характерны для сделок данного вида.

Признавая доводы финансового управляющего должника обоснованными, суд правомерно исходил из следующего.

Возможность оспаривания сделки, состоящей из цепочки взаимосвязанных последовательных сделок, предусмотрена пунктом 6 Информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 13.11.2008 N 126 "Обзор судебной практики по некоторым вопросам, связанным с истребованием имущества из чужого незаконного владения". Верховный Суд Российской Федерации в определении от 23.06.2016 N 307-ЭС14-8084 по делу N А56-15410/2011 подтвердил наличие такого механизма, как оспаривание последовательно совершенных сделок.

В соответствии с правовой позицией Верховного Суда Российской Федерации, изложенной в определениях от 18.12.2017 N 305-ЭС17-12763 и от 12.03.2018 N 305-ЭС17-17342, в деле о банкротстве в целях зашиты кредиторов от недобросовестного поведения должника и части его контрагентов, а также в целях соблюдения принципов очередности и пропорциональности удовлетворения требований всех кредиторов потенциально могут оспариваться любые юридические факты, которые негативно влияют на имущественную массу должника.

Так, к числу подобных фактов могут быть отнесены действия, направленные на исполнение любых обязательств должника; совершенные третьими лицами (а не самим должником) сделки за счет должника (пункты 1 и 2 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 N 63 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - постановление Пленума ВАС РФ N 63); ненормативные правовые акты, оформляющие сделки по отчуждению имущества или прекращению имущественных прав должника.

Во всех названных случаях право на иск имеется, в том числе в силу того, что на законодательном уровне интересы неудовлетворенных кредиторов как гражданско-правового сообщества признаются более значимыми по сравнению с интересами конкретных кредиторов, получивших имущественный актив за счет неплатежеспособного лица в индивидуальном порядке, в целях выравнивания положения (возможности на получение удовлетворения) всех кредиторов, обладающих одинаковым правовым статусом.

Согласно пункту 22 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 1 (2021) сделка, направленная на прямое отчуждение должником своего имущества в пользу бенефициара или связанного с ним лица, может прикрываться цепочкой последовательных притворных сделок купли-продажи с разным субъектным составом. Такая цепочка прикрываемых притворных сделок является недействительной на основании пункта 2 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации, прикрываемая сделка может быть признана недействительной как подозрительная на основании пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

Понятие сделки, совершенной должником, содержится в пункте 1 постановления Пленума ВАС РФ N 63, перечень таких сделок не является исчерпывающим. В пункте 2 указанного постановления содержится перечень сделок, совершенных не должником, а другими лицами за счет должника, который также не является исчерпывающим и в нем приведены лишь некоторые виды сделок, общим признаком которых является их направленность на уменьшение имущественной массы должника посредством действий не самого должника, а иных лиц.

Таким образом, оспаривание договоров цессий, заключенных между хозяйствующими субъектами в отношении должников-банкротов, возможно в рамках дела о банкротстве должника.

К сделке, совершенной в обход закона с противоправной целью, подлежат применению нормы гражданского законодательства, в обход которых она совершена. Так, сделка может быть признана недействительной по статьям 10 и 168 Гражданского кодекса Российской Федерации, а при наличии в законе специального основания недействительности сделка признается недействительной по этому основанию (по статье 170 Гражданского кодекса Российской Федерации) (пункт 8 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" (далее - постановление Пленума ВС РФ N 25)).

Учитывая направленность сделок (в том числе договора уступки прав) на увеличение кредиторской задолженности с целью последующего контроля за процедурой банкротства аффилированными с должником лицами, что причиняет вред имущественным правам независимых кредиторов, поскольку такой кредитор (получивший право требования к должнику в результате недействительной сделки) претендует на распределение конкурсной массы должника, заявление финансового управляющего об оспаривании договора уступки прав требования обоснованно рассмотрено судом первой инстанции в рамках дела о банкротстве N А32-39877/2018.

В связи с этим довод апеллянта о том, что заявление финансового управляющего должника о признании недействительным договора уступки права требования подлежит оставлению без рассмотрения, отклоняются судом апелляционной инстанции как необоснованный.

Исследовав материалы дела по правилам статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, дав правовую оценку доводам лиц, участвующих в обособленном споре, и имеющимся в деле документам, суд пришел к обоснованному выводу, что оспариваемые сделки представляют собой цепочку взаимосвязанных сделок, объединенных одной целью, направленной на увеличение кредиторской задолженности с целью последующего контроля за процедурой банкротства аффилированными с должником лицами.

В абзаце 4 пункта 4 постановления Пленума ВАС РФ N 63 разъяснено, что наличие в Законе о банкротстве специальных оснований оспаривания сделок, предусмотренных статьями 61.2 и 61.3, само по себе не препятствует суду квалифицировать сделку, при совершении которой допущено злоупотребление правом, как ничтожную (статьи 10 и 168 Гражданского кодекса Российской Федерации), в том числе при рассмотрении требования, основанного на такой сделке.

Согласно разъяснениям, изложенным в абзаце 4 пункта 9.1 постановления Пленума ВАС РФ N 63, если суд первой инстанции, исходя из доводов оспаривающего сделку лица и имеющихся в деле доказательств, придет к выводу о наличии иного правового основания недействительности сделки, чем то, на которое ссылается истец, то на основании части 1 статьи 133 и части 1 статьи 168 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации суд должен самостоятельно определить характер спорного правоотношения, возникшего между сторонами, а также нормы права, подлежащие применению (дать правовую квалификацию), и признать сделку недействительной в соответствии с надлежащей нормой права.

Как разъяснено в пункте 1 постановления Пленума ВС РФ N 25 добросовестным поведением является поведение, ожидаемое от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации.

Под злоупотреблением правом понимается поведение управомоченного лица по осуществлению принадлежащего ему права, сопряженное с нарушением установленных в статье 10 Гражданского кодекса Российской Федерации пределов осуществления гражданских прав, осуществляемое с незаконной целью или незаконными средствами, нарушающее при этом права и законные интересы других лиц и причиняющее им вред или создающее для этого условия. Одной из форм негативных последствий является материальный вред, под которым понимается всякое умаление материального блага, уменьшение или утрата дохода, необходимость новых расходов.

В силу пункта 2 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации притворная сделка, то есть сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, ничтожна. К сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа сделки, применяются относящиеся к ней правила.

Из данной нормы следует, что при совершении притворной сделки воля сторон направлена не на достижение соответствующего ей правового результата, а на создание иных правовых последствий, соответствующих сделке, которую стороны действительно имели в виду. Недействительность указанной (прикрываемой) сделки может быть исследована на основании соответствующих норм материального права.

В силу указанной нормы права признаком притворности сделки является отсутствие волеизъявления на ее исполнение у обеих сторон, а также намерение сторон фактически исполнить прикрываемую сделку.

Притворная сделка не направлена на возникновение вытекающих из нее правовых последствий и прикрывает иную волю сторон. Из существа притворной сделки следует, что стороны не собирались изначально ее исполнять. Квалифицирующим признаком притворной сделки является цель ее заключения.

В пунктах 86 и 87 постановления Пленума ВС РФ N 25 разъяснено, что в связи с притворностью недействительной может быть признана лишь та сделка, которая направлена на достижение других правовых последствий и прикрывает иную волю всех участников сделки. Намерения одного участника совершить притворную сделку для применения указанной нормы недостаточно. Совершая мнимые либо притворные сделки их стороны, будучи заинтересованными в сокрытии от третьих лиц истинных мотивов своего поведения, как правило, верно оформляют все деловые бумаги, но создавать реальные правовые последствия, соответствующие тем, что указаны в составленных ими документах, не стремятся. Поэтому суд не должен ограничиваться проверкой соответствия документов, представленных обществом и ответчиками, формальным требованиям, установленным законом, принимает во внимание и иные свидетельства, следуя принципу установления достаточных доказательств наличия или отсутствия фактических отношений по сделкам.

Таким образом, для признания сделки недействительной на основании пункта 2 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации необходимо установить, что на момент ее совершения стороны не намеревались создать правовые последствия, характерные для сделок данного вида, и совершали ее с целью прикрыть другую сделку. Обязательным условием признания сделки притворной является порочность воли каждой из ее сторон. При этом субъектный состав последовательно совершавшихся сделок не является основополагающим условием для их квалификации в качестве сделок, прикрывающих фактическую сделку, или для констатации отсутствия такого прикрытия. Решающим обстоятельством для квалификации является направленность воли участвующих в сделках лиц, которая раскрывается в их конкретном поведении относительно предмета прикрываемой сделки.

Из фактических обстоятельств дела следует, что между Ивановым М.И. и должником заключен договор займа от 25.12.2015 N ИМИ-ЮЕА-12/2015, согласно которому займодавец передает должнику заем в размере 714 285 долларов США и 71 цент в рублях по курсу, установленному ОАО АКБ "Международный финансовый клуб" на день перечисления суммы займа, а должник в свою очередь обязуется возвратить займодавцу заем до 25.12.2016.

Денежные средства перечислены должнику в полном объеме, что подтверждается платежным поручением от 25.12.2015 N 220754 на сумму 50 000 000 руб.

В свою очередь должник в установленный договором срок заемные средства не вернул, проценты, предусмотренные пунктом 1.1 договора займа, не уплатил.

В дальнейшем между Ивановым М.И. (цедент) и Диденко Ф.С. (цессионарий) заключен договор возмездной уступки права требования (цессии) от 25.02.2017 N 2-25/02/2017, оплата по которому подтверждается соответствующей распиской от 15.03.2017 в получении Ивановым М.И. денежных средств от Диденко Ф.С. в размере 714 285 долларов и 71 цент.

Согласно пункту 1.1 договора цессии цедент уступает, а цессионарий принимает в полном объеме права требования по договору займа N ИМИ-ЮЕА-12/2015 от 25.12.2015 в размере 714 285 долларов 71 цент основного долга и 74 124 доллара 47 центов процентов за пользование займом в рублях по курсу, установленному АКБ "Международный финансовый клуб" на день возврата займа.

Из анализа движения денежных средств, представленных должнику по договору займа Ивановым М.И., следует, что должник большую часть денежных средств - 40 316 821, 92 руб., перечисленных Ивановым М.И., направил на погашение задолженности по договору займа 03/15-ИПК от 23.11.2015 ИП Карманову Н.А., который вместе с должником и Ивановым М.И. является учредителем и руководителем в подконтрольных должнику юридических лицах.

Согласно сведениям ЕГРЮЛ Карманов Н.А. совместно с должником являлся учредителем и руководителем ООО "ХК "АльтаГрупп" (ИНН 42460088857) в разные периоды времени. Иванов М.И. также являлся руководителем данного юридического лица в период с 21.07.2016 по 13.03.2017.

Заемные средства, полученные должником от Карманова Н.А., были перечислены, как поясняет сам должник, Большакову С.В. в качестве займа, который был возвращен должнику. Должник возвратил 25.12.2015 заемными денежными средствами, полученными от Иванова М.И., заем, полученный 23.11.2015 от Карманова Н.А. При этом, должник получил денежные средства от Большакова С.В., но возврат займа Иванову М.И. не произвел. Доказательств расходования этих денежных средства в предпринимательской деятельности не представил.

Учитывая совокупность установленных обстоятельств, а также неистребование Ивановым М.И. заемных денежных средств в срок, предусмотренный договором займа, суд пришел к выводу, что денежные средства либо были возвращены Иванову М.И., или стороны при заключения договора займа не предполагали их возврат.

В соответствии с возражениями должника на заявление финансового управляющего об оспаривании сделки, должник из заемных денежных средств снял наличными 3 800 000 руб. на личные нужды, доказательств расходования или возврата денежных средств не представлено. Денежные средства в размере 4 350 000 руб. выданы в качестве займа ООО "Алатау" и ООО "Жемчужина Гор".

Согласно сведениям ЕГРЮЛ Юган Е.А. в период с 06.08.2013 по 25.11.2014 являлся учредителем ООО "Жемчужина Гор".

Денежные средства, перечисленные по договорам займа должником в пользу ООО "Жемчужина Гор" и ООО "Алатау", не возвращены должнику.

В отношении ООО "Жемчужина Гор" Арбитражным судом Кемеровской области введена процедура банкротства - конкурсное производство (дело N А27-17911/2017). Определением суда от 18.01.2018 требования Югана Е.А. из договора займа N 25/12/15-ЖГ- ЕАЮ от 25.12.2015 включены в третью очередь реестра требований кредиторов.

Из определения суда от 14.11.2018 о завершении процедуры конкурсного производства в отношении ООО "Жемчужина Гор" следует, что требования кредиторов третьей очереди не были погашены в связи с недостаточностью имущества.

В отношении ООО "Алатау" по делу N А27-13419/2017 введена процедура конкурсного производства, определением суда от 11.12.2017 требования Югана Е.А. из договора займа от 25.12.2015 N 25/12/15-Алатай-ЕАЮ включены в третью очередь реестра требований кредиторов.

Определением суда от 28.05.2018 конкурсное производство в отношении ООО "Алатау" завершено, требования кредиторов не погашены в связи с недостаточностью имущества.

Учитывая подтвержденную судебными актами аффилированность между должником и Ивановым М.И., а также наличие судебных актов арбитражных судов в делах N А03-9092/2017 (определение Арбитражного суда Алтайского края от 09.07.2020), N А27-311/2017 (определение Арбитражного суда Кемеровской области от 01.10.2018), установивших, что ранее Иванов М.И. и Юган Е.А. систематически заключали аналогичные договоры займа, договоры уступки прав требования к лицам, входящим в одну с должником группу лиц, формируя задолженность с целью контроля за процедурами банкротства, стороны договора займа не опровергли, что договор займа от 25.12.2015 является притворенной сделкой, фактически прикрывает собой внутригрупповое финансирование и не предполагает возврат займа.

Таким образом, под видом выдачи займа Иванов М.И. перечислял на счет должника денежные средства, которые не расходовались Юганом Е.А. в собственных предпринимательских целях, а перенаправлялись на счета других лиц, входящих в ту же группу, что должник и Иванов М.И. (финансирование деятельности группы лиц).

При таком обороте активы должника не пополнились на сумму якобы привлеченного от Иванова М.И. займа, происходил безосновательный рост долговых обязательств должника перед аффилированным лицом.

Заключение договора займа ввиду аффилированности Иванова М.И. и Югана Е.А. обусловлено корпоративным характером правоотношений и необходимостью обличения в заемную форму экономических отношений взаимосвязанных участников группы лиц с целью обеспечения правового контроля единой группы лиц.

Вследствие аффилированности кредитора и должника стало возможным оформление договора займа. При этом участники сделки не предполагали возврат займа, как это предусмотрено правовой природой договора займа.

Фактически расчетный счет должника был использован в качестве транзитного, имело место внутригрупповое перераспределение денежных средств.

В соответствии с пунктом 3.2 заключенного между Ивановым М.И. и должником договора займа от 25.12.2015, договор заключен до 25.12.2016 включительно, возврат суммы займа и процентов в полном объеме должен быть осуществлен не позднее 25.12.2016.

25.12.2016 денежные средства не были возвращены должником, займодавец не обратился к должнику с требованием о возврате займа, а также с иском в суд о взыскании суммы задолженности по договору. При этом Иванов М.И. отрицает факт заключения договора уступки права требования от 25.02.2017 по договору займа от 25.12.2015.

Суд первой инстанции, руководствуясь положениями статей 10, 168, 170 Гражданского кодекса Российской Федерации, разъяснениям, содержащимися в пунктах 87 - 88 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", пришел к обоснованному выводу о недействительности договора займа от 25.12.2015, поскольку он является притворной сделкой, прикрывающей внутрикорпоративный заем с использованием счета должника в качестве транзитного, без реального пополнения активов должника на сумму финансирования.

Признавая недействительным договор уступки права требования (цессии) N 2-25/2017 от 25.02.2017, заключенный между Ивановым М.И. и Диденко Феликсом Сергеевичем, суд исходил из того, что этот договор является мнимой сделкой, фактически не заключался и не исполнялся сторонами.

Как разъяснено в абзаце третьем пункта 26 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.06.2012 N 35 "О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве" (далее -постановление Пленума ВАС РФ N 35), при оценке достоверности факта наличия требования, основанного на передаче должнику наличных денежных средств необходимо выяснять такие обстоятельства, как финансовое положение кредитора и его доходов, позволявших предоставить должнику соответствующие денежные средства, их расходования и отражения в бухгалтерском и налоговом учете и отчетности.

В соответствии с распиской от 15.03.2017 в качестве оплаты по договору уступки Диденко Ф.С. передал Иванову М.И. наличные денежные средства в долларах, однако суду не представлены доказательства, подтверждающие обмен рублей на доллары США для передачи по расписке, либо снятия денежных средств с валютного счета.

Факт наличия денежных средства для оплаты по договору уступки права (требования) N 2-25/02/2017 от 25.02.2017 Диденко Ф.С. подтверждает договором займа от 12.03.2017 N 12/03/17, который заключен с Керимовым С.Ш., и распиской от 14.03.2017 о получении от Керимова С.Ш. денежных средств в размере 60 000 000 руб.

В качестве доказательства финансовой возможности Керимова С.Ш. передать по договору займа денежные средства Диденко Ф.С. представил копию налоговой декларации Керимова С.Ш. за 2015 год, согласно которой Керимов С.Ш. получил денежные средства в виде дивидендов, а также в виде прибыли от контролируемой иностранной компании "Вектор Интернешнл Груп Лимитед" в размере 136 065 730 руб.

Между тем, документы, подтверждающие снятие наличных денежных средств Керимовым С.Ш. в сумме 60 000 000 руб. для дальнейшей передачи Диденко Ф.С. по договору займа N 12/03/17 от 12.03.2017, в материалах дела отсутствуют, а также отсутствуют доказательства конвертации указанной суммы в доллары США, как валюты платежа, указанной в расписке от 15.03.2017.

Бенефициарные владельцы иностранной компании "Вектор Интернешнл Груп Лимитед", от которой Керимов С.Ш. получил денежные средства в виде дохода, не раскрыты, то есть, не раскрыт источник финансирования приобретения прав требования к должнику.

Таким образом, каких-либо иных документов, подтверждающих передачу Диденко Ф.С. денежных средств Иванову М.И., а также доказательства того, что финансовое положение Диденко Ф.С. позволяло произвести расчеты по договору уступки прав требований в столь значительной сумме, в материалы дела не представлены.

Исходя из вышеизложенного, суд правомерно признал представленное Диденко Ф.С. доказательство расчетов по договору уступки прав требований N 2-25/02/2017 от 25.02.2017 в виде расписки от 15.03.2017 недостоверным доказательством оплаты по договору цессии.

Диденко Ф.С. не подтвердил относимыми, допустимыми и достоверными доказательствами факт заключения договора цессии от 25.02.2017 и факт оплаты по договору цессии.

В отсутствие доказательств произведенной Диденко Ф.С. оплаты приобретаемого у Иванова М.И. права требования к должнику по оспариваемому договору цессии, сделка совершена безвозмездно, направлена на причинение вреда имущественным интересам кредиторов должника посредством увеличения размера требований кредиторов.

В соответствии с пунктом 2.4 договора уступки N 2-25/02/2017 от 25.02.2017 Иванов М.И. передал Диденко Ф.С. в момент подписания: договор займа N ИМИ-ЮЕА12/2015 от 25.12.2015, акт сверки от 17.02.2017, а также дополнительные документы.

Между тем, акт сверки от 17.02.2017 в материалы дела не представлен.

В материалах дела имеется платежное поручение о перечислении Ивановым М.И. денежных средств по договору займа должнику, выданное 06.03.2020 банком должника - ПАО ВТБ. Это подтверждает факт передачи непосредственно должником платежного поручения Диденко Ф.С. 06.03.2020, то есть накануне обращения Диденко Ф.С. с заявлением о включении требования в реестр (согласно Картотеке арбитражных дел заявление поступило в суд 26.04.2020).

Диденко Ф.С. не подтвердил документально, что платежное поручение о перечислении денежных средств передано ему Ивановым М.И., как указано в пункте 2.4 договора уступки N 2-25/02/2017 от 25.02.2017.

Передача должником платежного поручения от 25.12.2015 N 220754 Диденко Ф.С. свидетельствует о наличии заинтересованности между указанными лицами. Кроме того, данное обстоятельство свидетельствует о том, что, приобретая право требования к должнику, Диденко Ф.С. не убедился в наличии приобретаемой задолженности, что невозможно между независимыми участниками сделки.

Кроме того, ожидаемым поведением со стороны Диденко Ф.С. после заключения договора уступки прав требований являются действия по возврату денежных средств по договору займа.

Однако Диденко Ф.С. не требовал от должника возврата суммы займа и процентов, что также ставит под сомнение заключение договора уступки права требования.

В апелляционной жалобе Диденко Ф.С. заявил довод о том, что заявленные финансовым управляющим доводы являлись предметом исследования и оценки в рамках спора о включении требований Диденко Ф.С. в реестр требований кредиторов должника; сделки проверены на предмет реальности и достоверности. По мнению апеллянта, выводы суда направлены на переоценку обстоятельств, установленных вступившим в законную силу судебным актом - определением Арбитражного суда Краснодарского края от 23.09.2020.

Диденко Ф.С. указал, что установленные при включении требований обстоятельства и выводы, в том числе об отсутствии признаков ничтожности спорных сделок, не могут быть пересмотрены в порядке, не предусмотренном процессуальным законодательством, поэтому суд первой инстанции необоснованно пересмотрел установленные при включении требований Диденко Ф.С. обстоятельства и выводы.

Давая правовую оценку указанному доводу, судебная коллегия исходит из следующего.

В соответствии со статьей 69 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным актом арбитражного суда по ранее рассмотренному делу, не доказываются вновь при рассмотрении арбитражным судом другого дела, в котором участвуют те же лица.

Статья 69 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации связывает преюдициальное значение не с наличием вступивших в законную силу судебных актов, разрешающих дело по существу, а с обстоятельствами (фактами), установленными данными актами, имеющими значение для другого дела, в котором участвуют те же лица.

Преюдиция - это установление судом конкретных фактов, которые закрепляются в мотивировочной части судебного акта и не подлежат повторному судебному установлению при последующем разбирательстве иного спора между теми же лицами. Преюдициальность предусматривает не только отсутствие необходимости повторно доказывать установленные в судебном акте факты, но и запрет на их опровержение.

Согласно части 2 статьи 69 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации преюдициальными являются не выводы, сделанные судами при рассмотрении дела, а установленные судами обстоятельства.

В соответствии с правовой позицией, изложенной в определении Верховного Суда Российской Федерации от 05.2017 N 305-ЭС17-14948 по делу N А40-148669/2016, само по себе наличие судебного акта, которым удовлетворено денежное требование, основанное на сделке, не препятствует арбитражному управляющему в деле о банкротстве обратиться в арбитражный суд с заявлением об оспаривании этой сделки, поскольку к доказыванию обстоятельств, связанных с возникновением задолженности должника - банкрота, предъявляются повышенные требования.

Независимо от состава лиц, участвующих в деле о взыскании по договору и в деле по иску об оспаривании договора, оценка, данная судом обстоятельствам, которые установлены в деле, рассмотренном ранее, учитывается судом, рассматривающим второе дело.

В том случае, если суд, рассматривающий второе дело, придет к иным выводам, он должен указать соответствующие мотивы (пункт 2 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.07.2009 N 57 "О некоторых процессуальных вопросах практики рассмотрения дел, связанных с неисполнением либо ненадлежащим исполнением договорных обязательств").

Как указал Конституционный Суд Российской Федерации в определении от 06.11.2014 N 2528-О часть 2 статьи 69 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации освобождает от доказывания фактических обстоятельств дела, но не исключает возможности их различной правовой оценки в зависимости от характера конкретного спора.

Положения части 2 статьи 69 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации касаются лишь вопроса освобождения от доказывания обстоятельств дела, а не их правовой квалификации, которая может быть различной (определение Верховного Суда Российской Федерации от 29.01.2019 N 304-КГ18-15768). Она освобождает от доказывания фактических обстоятельств дела, но не исключает их различной правовой оценки, которая зависит от характера конкретного спора (определение Конституционного Суда Российской Федерации от 06.11.2014 N 2528-О).

В то же время вопросы применения норм материального права преюдициального значения не имеют (определение Верховного Суда Российской Федерации от 29.03.2016 N 305-ЭС15-16362).

Из определения Арбитражного суда Краснодарского края от 23.09.2020, оставленного без изменения постановлением Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 11.12.2020 и постановлением Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 26.03.2021, следует, что суды пришли к выводу о том, что требования Диденко Ф.С. подтверждаются представленными в материалы дела доказательствами.

Между тем, суд апелляционной инстанции исходит из того, что правовая квалификация сделки (реальность договоров займа и уступки права требования), данная судом по ранее рассмотренному спору о включении требований Диденко Ф.С. в реестр требований кредиторов должника (определение суда от 23.09.2020), не образует преюдиции по смыслу статьи 69 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Само по себе установление требований кредитора должника в реестр не препятствует последующему оспариванию сделки, положенной в основу такого требования, поскольку при рассмотрении обоснованности требований кредитора для цели его включения в реестр требований кредиторов должника, судом не был рассмотрен вопрос о мнимости и реальности сделки, о злоупотреблении сторон, с учетом аффилированности сторон сделок и применении к представленным аффилированными участниками сделок доказательствам реальности правоотношений повышенного стандарта доказывания соответствии с пунктом 26 постановления Пленума ВАС РФ N 35.

Вопреки доводам апеллянта, в постановлении Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 11.12.2020 по делу N А32-39877/2018 суд не проверял договор займа от 25.12.2015 и договор уступки права требования от 25.02.2017 на соответствие статьям 10, 170, 168 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Судебное исследование обстоятельств заключения сделки в рамках дела о банкротстве должно отличаться большей глубиной и широтой по сравнению с обычным спором, что способствует сохранению баланса прав и интересов кредиторов должника.

В постановлении от 11.12.2020 лишь дана правовая оценка доводу финансового управляющего о том, договор займа от 25.12.2015 и договор уступки права требования от 25.02.2017 нарушают законодательство в сфере валютного регулирования.

В рассматриваемом обособленном споре сделки оспорены на основании статей 10, 170, 168 Гражданского кодекса Российской Федерации, заявитель представил доказательства, которые ранее судом не исследовались, им не давалась правовая оценка.

При предъявлении требований об оспаривании сделок должника в деле о банкротстве финансовый управляющий и (или) кредиторы действуют не в интересах, обусловленных своей правоспособностью, а в интересах конкурсной массы (сообщества кредиторов должника).

При этом в случае возбуждения обособленного спора об оспаривании сделки каждый из лиц, участвующих в деле о банкротстве, вправе представлять свои доказательства и представлять правовую позицию по существу спора.

Согласно сложившейся судебной практики и разъяснений Пленумов ВС РФ и ВАС РФ, касающихся рассмотрения дел о банкротстве, при оспаривании сделки, заключенной с заинтересованным лицом в рамках дела о банкротстве применяются повышенные критерии доказывания, в том числе в отношении наличия финансовой возможности произвести оплату по договору, по иному подлежит распределение бремени доказывания.

Таким образом, квалификация судом рассматриваемых отношений не исключает возможности иной правовой оценки действительности договоров займа и уступки права требования в рамках отдельного обособленного спора, в том числе, как по специальным основаниям недействительности сделок, предусмотренных Законом о банкротстве, так и общегражданским основаниям с указанием мотивов иной оценки (определения Верховного Суда РФ от 06.10.2016 N 305-ЭС16-8204 по делу N А40-143265/2013, от 29.01.2019 N 304-КГ18-15768 по делу N А4618028/2017).

Публично-правовой целью института банкротства является обеспечение баланса прав и законных интересов лиц, участвующих в деле о банкротстве, имеющих различные, зачастую диаметрально противоположные интересы. Эта цель достигается посредством соблюдения закрепленного в части 3 статьи 17 Конституции Российской Федерации принципа, в соответствии с которым осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц.

Для реализации указанных гарантий, Законом о банкротстве предусмотрен институт оспаривания сделок должника. Институт оспаривания сделок должника представляет собой правовую гарантию, предоставляющую кредиторам действенный механизм наполнения конкурсной массы должника за счет неправомерно отчужденного имущества последнего.

Таким образом, реализация финансовым управляющим права на возражение относительно требований иного кредитора посредством подачи заявления об оспаривании сделки, из которой возникло обязательство, не противоречит нормам действующего законодательства.

Как следует из материалов рассматриваемого обособленного спора, финансовый управляющий должника и конкурсный кредитор Терешенков А.Н. представили свои правовые позиции по спору, в которых выразили сомнения относительно заключения договора уступки прав требования от 25.02.2017 N 2-25/02/2017; заявили довод о том, что оспариваемые договоры являются взаимосвязанными мнимыми сделками, представляющими собой единую цепочку сделок, совершенных с целью прикрытия финансовых отношений внутри группы лиц, и направленных на формирование фиктивной кредиторской задолженности в целях получения контроля над процедурой банкротства должника; конкурсный кредитор заявил ходатайство о фальсификации представленных Диденко Ф.С. доказательств (договор уступки и расписки в получении денежных средств), представил заключение специалиста N 19/2021 от 01.03.2021, содержащее выводы о том, что подписи в электрографической копии документа - договор уступки прав требования N 2-25/02/2017 от 25.02.2017, подпись в электрографической копии документа - расписка в получении денежных средств от 15.03.2017, выполнены не Ивановым М.И., а вероятно другим лицом с подражанием какой - либо другой его подписи.

С учетом правовой позиции Верховного Суда Российской Федерации, изложенной в определениях от 29.01.2019 N 304-КГ18-15768, 06.10.2016 N 305-ЭС16-8204, суд апелляционной инстанции пришел к выводу, что выводы суда первой инстанции, изложенные в обжалуемом определении от 21.10.2022 при рассмотрении заявления финансового управляющего должника об оспаривании сделки, отличные от выводов суда, изложенных при рассмотрении заявления о включении в реестр требований кредиторов должника, мотивированы судом первой инстанции. Суд дал надлежащую правовую оценку представленным Диденко Ф.С. доказательствам с учетом применения к таким доказательствам повышенного стандарта доказывания, признаны судом сфальсифицированными доказательствами и исключены из числа доказательств: договор уступки права требования от 25.02.2017 и расписка в получении денежных средств от 15.03.2017; суд правильно квалифицировал оспариваемые сделки, как направленные на увеличение кредиторской задолженности с целью последующего контроля за процедурой банкротства аффилированными с должником лицами.

При включении требования Диденко Ф.С. в реестр требований кредиторов не было рассмотрено заявление о фальсификации доказательств: договора займа N ИМИ-ЮЕА12/2015 от 25.12.2015, договора уступки права (требования) N 2-25/02/2017 от 25.02.2017; расписки от 15.03.2017 о получении наличных денежных средств в размере 714 285 долларов и 71 цента.

Экономическая целесообразность в заключении договора цессии для Диденко Ф.С. отсутствовала, поскольку, приобретая права требования по договору займа, которые на момент заключения договора уступки являлись просроченными, Диденко Ф.С. требований к должнику об оплате долга не предъявлял, в судебном порядке задолженность не взыскивал. Кроме того, предоставление займа Керимовым С.Ш. Диденко Ф.С., не имеющему дохода, достаточного для возврата займа, также ничем не обосновано. Целесообразность оформления заемных отношений с Керимовым С.Ш. без возможности рассчитаться в последующем по договору займа, для приобретения просроченного права требования без цели взыскания задолженности с Юган Е.А., ничем не подтверждена.

Кроме того, согласно позиции, изложенной в определении Верховного Суда Российской Федерации от 28.09.2020 N 310-ЭС20-7837, значительное количество совпадений в пересечении деятельности лиц не может быть объяснено обычной случайностью и стечением обстоятельств.

Совокупность обстоятельств наличия взаимоотношений сторон и отсутствие иных рациональных объяснений свидетельствуют о том, что наиболее вероятный вариант развития событий заключается в наличии между лицами, как минимум, фактической аффилированности, что обусловливает как существование у них общих экономических интересов, так и занятие единой, согласованной и скоординированной процессуальной стратегии в рамках дела о банкротстве.

Истинный характер данных правоотношений выражается в намерении придать заявленным требованиям характер добросовестности и независимости с целью сокрытия аффилированности между действительным кредитором - Ивановым М.И. и должником за счет включения в цепочку сделок формально несвязанного с данной группой лиц кредитора - Диденко Ф.С. Между тем, указанные обстоятельства свидетельствуют о косвенной аффилированности Диденко Ф.С. с должником, а заключение договора цессии по договору займа направлено на получение подконтрольной задолженности.

Суд первой инстанции, исследовав фактические обстоятельства дела, доказательства, представленные в материалы рассматриваемого обособленного спора, а также обстоятельства, входящие в предмет доказывания по данному обособленному спору, пришел к обоснованному выводу о том, что в соответствии со статьей 807 Гражданского кодекса РФ целью договора займа является возврат денежных средств, представленных в качестве займа с причитающимися процентами, а сторонами цепочки оспариваемых сделок действия ни по взысканию, ни по исполнению обязательств в добровольном порядке не предпринимались, т.е. не совершались те действия, которые предусмотрены данной сделкой. В связи с этим суд признал оспариваемую цепочку сделок притворной. Денежные средства, перечисленные по оформленному между должником и Ивановым М.И. договору займа, перераспределялись между лицами, входящими с должником и Ивановым М.И. в одну группу, то есть имело место внутригрупповое перераспределение денежных средств с использованием расчетного счета должника, как транзитного.

Таким образом, суд первой инстанции на основании представленных в материалы дела доказательств и приведенных доводов сторон проверил сделку на соответствие статьям 10, 170, 168 Гражданского кодекса Российской Федерации, и пришел к иным выводам, чем сделанные в ранее рассмотренном обособленном споре о включении требований Диденко Ф.С. в реестр, приведя соответствующие мотивы.

Ответчики не раскрыли юридически значимые обстоятельства в подтверждение экономической целесообразности оформления правоотношений посредством заключения договора займа и приобретения права требования по ним на основании договора цессии, не привели аргументированных объяснений длительного непринятия мер по возврату денежных средств по договору займа, что указывает на притворность договора займа и отсутствие у должника обязательства по возврату займа.

При ином подходе к оценке доказательств остаются неразрешенными сомнения заинтересованных лиц в намерении должника путем манипулирования денежными средствами лиц, аффилированных с ним, искусственно нарастить кредиторскую задолженность на случай своего банкротства с целью последующего уменьшения количества голосов, приходящихся на долю независимых кредиторов.

Исходя из совокупности обстоятельств, суд пришел к обоснованному выводу, что действительной целью заключения цепочки ничтожных сделок с участием взаимозависимых лиц являлось не вступление в гражданско-правовые отношения по поводу заключения договора займа, а создание задолженности с целью контроля банкротства должника посредством аффилированных лиц и самого должника.

Кроме того, документы, представленные в материалы дела в ходе рассмотрения обособленного спора, представлены только в копиях. Непредставление ответчиками оригиналов документов свидетельствует о том, что факт реальности оспариваемой цепочки сделок не подтвержден надлежащими доказательствами.

Установив вышеуказанные обстоятельства, суд пришел к обоснованному выводу о признании оспариваемой сделки недействительной (ничтожной) на основании пункта 2 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Проанализировав доводы финансового управляющего должника и конкурсного кредитора, в совокупности с установленными по настоящему обособленному спору обстоятельствами, суд апелляционной инстанции пришел к выводу также о наличии предусмотренных пунктом 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве оснований для признания оспариваемых сделок недействительными, исходя из следующего.

Анализ представленных в материалы дела доказательств свидетельствует о том, что заключение должником и Ивановым М.И. договора займа, последующее перечисление на счет должника 50 000 000 руб. и распределение должником средств в пользу аффилированных лиц, послужили основанием для возникновения неисполненного денежного обязательства должника перед Ивановым М.И. и последующего заключения договора уступки прав требований по договору займа.

В подтверждение реальности договора уступки Диденко Ф.С. не представил оригиналы договора уступки права (требования) N 2-25/02/2017 от 25.02.2017, расписки от 15.03.2017, не представил доказательства обмена рублей на доллары США для передачи по расписке либо снятия денежных средств с валютного счета; заключение договора уступки опровергается письменными объяснениями Иванова М.И., представленными суду в порядке статьи 81 Арбитражного процессуального кодекса, а также отзывом на апелляционную жалобу.

Договор займа от 25.12.2015 имеет признаки притворности и создал искусственно правовые основания для формирования кредиторской задолженности. При этом, заключение сделки без каких-либо правовых оснований для этого является сделкой, направленной на формирование кредиторской задолженности перед аффилированным лицом для контроля за процедурой банкротства должника в целях участий в распределении конкурсной массы в ущерб имущественным правам кредиторов, что охватывается признаками пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

Согласно правовой позиции Верховного суда Российской Федерации, изложенной в определении от 23.07.2018 N 310-ЭС17-2067, в том случае, если имущество и денежные средства по сделке не выбывали из владения группы лиц, а просто перемещались внутри этой группы лиц без ясных экономических мотивов, такое перемещение не рассматривается, как порождающее денежное обязательство должника перед аффилированным кредитором.

Судом установлено, что денежные средства, предоставленные должнику Ивановым М.И. по договору займа, перемещались внутри одной взаимозависимой и аффилированной группы лиц и имели транзитный характер. Доказательства того, что заемные денежные средства были использованы должником для осуществления своей хозяйственной деятельности и получения прибыли (должник являлся индивидуальным предпринимателем), в материалах дела отсутствуют.

Избранная сторонами оспариваемых сделок модель заемных отношений с использованием счета должника, в действительности создает для внешних участников оборота лишь видимость возникновения и реальности заемных отношении. Между тем, такие заемные отношения позволяют нарастить внутригрупповую кредиторскую задолженность для целей контролируемого банкротства и тем самым нарушают права независимых кредиторов.

При таких обстоятельствах, по результатам надлежащее правовой оценки представленных в материалы дела доказательств, суд обоснованно квалифицировал оспариваемые сделки по правилам пункта 2 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации, что соответствует подходу к оспариванию транзитных сделок, изложенному в определениях Верховного суда Российской Федерации от 11.07.2017 N 305-ЭС17-2110, от 14.02.2019 N 305-ЭС18-17629, от 28.03.2019 N 305-ЭС18-17629 (2), от 30.07.2020 N 310-ЭС18-12776), а также на основании пункта 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве.

В соответствии с пунктом 1 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации недействительная сделка не влечёт юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с её недействительностью, и недействительна с момента её совершения.

Согласно пункту 2 статьи 167 Гражданского кодекса Российской Федерации при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой всё полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость в деньгах - если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом.

Согласно пункту 1 статьи 61.6 Закона о банкротстве все, что было передано должником или иным лицом за счет должника или в счет исполнения обязательств перед должником, а также изъято у должника по сделке, признанной недействительной, подлежит возврату в конкурсную массу.

Суд правильно применил последствия недействительности сделки: признал отсутствующей задолженность Югана Е.А. перед Диденко Ф.С. по договору уступки права требования (цессии) N 2-25/02/2017 от 25.02.2017, возникшей из договора займа N ИМИ-ЮЕА12/2015 от 25.12.2015.

В рассматриваемом случае суд первой инстанции правильно установил обстоятельства, входящие в предмет судебного исследования по данному спору и имеющие существенное значение для дела; доводы и доказательства, приведенные сторонами в обоснование своих требований и возражений, полно и всесторонне исследованы и оценены; выводы суда сделаны, исходя из конкретных обстоятельств дела, соответствуют установленным фактическим обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам, основаны на правильном применении норм права, регулирующих спорные отношения. Оснований для иной оценки доказательств у суда апелляционной инстанции не имеется.

Доводы апелляционной жалобы, сводящиеся к иной, чем у суда, оценке доказательств, не могут служить основаниями для отмены обжалуемого судебного акта, так как они не опровергают правомерность выводов арбитражного суда и не свидетельствуют о неправильном применении норм материального и процессуального права.

Нарушений норм процессуального права, являющихся в силу части 4 статьи 270 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в любом случае основаниями для отмены судебного акта, судом не допущено.

Оснований для отмены или изменения обжалованного судебного акта по доводам, приведенным в апелляционной жалобе, у судебной коллегии не имеется.

На основании вышеизложенного, апелляционная жалоба удовлетворению не подлежит.

Руководствуясь статьями 258, 269 - 272 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, арбитражный суд

ПОСТАНОВИЛ:

определение Арбитражного суда Краснодарского края от 21.10.2022 по делу N А32-39877/2018 оставить без изменения, апелляционную жалобу - без удовлетворения.

В соответствии с частью 5 статьи 271, частью 1 статьи 266 и частью 2 статьи 176 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации постановление арбитражного суда апелляционной инстанции вступает в законную силу со дня его принятия.

Постановление может быть обжаловано в месячный срок в порядке, определенном статьей 188 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, в Арбитражный суд Северо-Кавказского округа

Председательствующий

Н.В. Сулименко

Судьи

М.А. Димитриев Д.В. Николаев