Постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 1 декабря 2023 г. N 17АП-13066/23 по делу N А60-68947/2022

г. Пермь

01 декабря 2023 г.

Дело N А60-68947/2022

Резолютивная часть постановления объявлена 30 ноября 2023 года.

Постановление в полном объеме изготовлено 01 декабря 2023 года.

Семнадцатый арбитражный апелляционный суд в составе:

председательствующего Л.М. Зарифуллиной,

судей И.П. Даниловой, Т.Н. Устюговой,

при ведении протокола судебного заседания секретарем судебного заседания А.Л. Ковалевой,

при участии в судебном заседании:

в режиме веб-конференции посредством использования информационной системы "Картотека арбитражных дел":

от должника Коркодиновой Л.В. - Морозова Ю.А., паспорт, доверенность от 12.12.2022, и Мамаева О.В., паспорт, доверенность от 03.11.2022,

в Семнадцатый арбитражный апелляционный суд лица, участвующие в деле, в судебное заседание не явились, о месте и времени рассмотрения дела извещены надлежащим образом в порядке статей 121, 123 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, в том числе публично, путем размещения информации о времени и месте судебного заседания на Интернет-сайте Семнадцатого арбитражного апелляционного суда,

рассмотрев в открытом судебном заседании апелляционную жалобу должника Коркодиновой Ларисы Валентиновны

на определение Арбитражного суда Свердловской области

от 24 октября 2023 года

о включении требования акционерного общества "Уральский транспортный банк" в лице конкурсного управляющего государственной корпорации "Агентство по страхованию вкладов" в реестр требований кредиторов должника в качестве обязательства, обеспеченного залогом имущества должника; об отказе в удовлетворении ходатайства должника об исключении жилого помещения из конкурсной массы,

вынесенное судьей К.В. Абушкевичем

в рамках дела N А60-68947/2022

о признании Коркодиновой Ларисы Валентиновны (ИНН 667002875598, СНИЛС 055-078-660 71) (ИНН 664701244127) несостоятельной (банкротом),

третьи лица, не заявляющее самостоятельных требований относительно предмета спора, управление социальной политики N 27 по Ленинскому и Октябрьскому районам г. Екатеринбурга в лице отдела опеки и попечительства, Ленинский РОСП г. Екатеринбурга УФССП по Свердловской области,

УСТАНОВИЛ:

В Арбитражный суд Свердловской области 15.12.2022 поступило заявление Коркодиновой Л.В. (далее -должник) о признании ее несостоятельной (банкротом), которое определением от 20.12.2022 принято к производству суда, возбуждено дело о банкротстве должника.

Решением Арбитражного суда Свердловской области от 20.01.2023 (резолютивная часть от 19.01.2023) Коркодинова Л.В. признана несостоятельной (банкротом), в отношении нее введена процедура реализации имущества гражданина, финансовым управляющим должника утверждена Русских Наталья Николаевна, член СРО АУ "Евразия".

Соответствующие сведения размещены на портале Единого федерального реестра сведений о банкротстве 24.01.2023 (сообщение N 10608092) и опубликованы в газете "Коммерсантъ" N 16(7461) от 28.01.2023.

В Арбитражный суд Свердловской области 13.02.2023 поступило заявление ПАО "Уралтрансбанк" в лице конкурсного управляющего государственной корпорации "Агентство по страхованию вкладов" о включении в третью очередь реестра требований кредиторов должника Коркодиновой Л.В. задолженности в размере 76 613 729,17 рубля, в т.ч. 11 800 000 рублей основного долга, 18 385 660,25 рубля процентов, 66 000 рублей в возмещение судебных расходов по уплате государственной пошлины, 46 362 068,92 рубля неустойки (пени), в качестве обязательства, обеспеченного залогом имущества должника - пятикомнатной квартиры общей площадью 168,2 кв.м с кадастровым номером 66:41:0401033:1336 в г. Екатеринбурге (далее - квартиры), которое определением от 15.02.2023 принято к производству суда и назначено к рассмотрению.

От должника Коркодиновой Л.В. поступило в суд 30.03.2023 ходатайство об исключении квартиры с кадастровым номером 66:41:0401033:1336 в г. Екатеринбурге из конкурсной массы, которое определением от 04.04.2023 принято к производству суда, объединено с заявлением банка о включении суммы задолженности в реестр и назначено к совместному рассмотрению.

К участию в настоящем обособленном споре в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечены управление социальной политики N 27 по Ленинскому и Октябрьскому районам г. Екатеринбурга в лице отдела опеки и попечительства (определение суда от 28.04.2023) и Ленинский РОСП г. Екатеринбурга УФССП по Свердловской области (определение суда от 30.08.2023).

Из Ленинского РОСП г. Екатеринбурга УФССП по Свердловской области истребованы материалы исполнительных производств в отношении должника N 20219/17/66004-ИП по исполнительному листу N 018998727 от 05.10.2017; N 17239/20/66004-ИП по исполнительному листу N 018998727 от 05.10.2017; исполнительное производство по исполнительному листу серии ФС N 043614489 (дубликат).

Определением суда от 22.09.2023 к совместному рассмотрению был назначен вопрос о наложении на руководителя Ленинского РОСП г. Екатеринбурга старшего судебного пристава Черемных А.С. судебного штрафа (в связи с длительным неисполнением требований суда по предоставлению исполнительных производств в отношении должника.

В материалы спора от службы судебных приставов 16.10.2023 представлены запрашиваемые документы.

Должником в ходе рассмотрения обособленного спора было заявлено ходатайство о применении к заявленным банком требованиям положений статьи 333 ГК РФ (к неустойке).

Определением Арбитражного суда Свердловской области от 24.10.2023 (резолютивная часть от 23.10.2023) в наложении судебного штрафа на Ленинский районный отдел судебных приставов Управления Федеральной службы судебных приставов по Свердловской области отказано.

Требования публичного акционерного общества "Уральский транспортный банк" в лице конкурсного управляющего государственной корпорации "Агентство по страхованию вкладов" в размере 11 800 000 рублей основного долга, 18 385 660 рублей 25 копеек процентов, 66 000 рублей государственной пошлины, 13 806 429 рублей 43 копейки неустойки, признаны обоснованными и включены в третью очередь реестра требований кредиторов должника Коркодиновой Ларисы Валентиновны в качестве обеспеченных залогом имущества должника - пятикомнатной квартиры общей площадью 168,2 кв.м с кадастровым номером 66:41:0401033:1336 в г. Екатеринбурге.

В удовлетворении ходатайства Коркодиновой Ларисы Валентиновны об исключении вышеуказанной квартиры из конкурсной массы отказано.

Не согласившись с судебным актом, должник Коркодинова Л.В. подала апелляционную жалобу, в которой просит определение суда от 24.10.2023 отменить, вынести новый судебный акт, которым применить к требованиям банка положения статьи 10 ГК РФ и признать банк утратившим право залога, в т.ч. ввиду истечения срока исковой давности, на квартиру с кадастровым номером 66:41:0401033:1336 в г. Екатеринбурге, распространив на данное имущество исполнительский иммунитет на основании абзаца 5 пункта 1 статьи 446 ГК РФ; применить статью 333 ГК РФ в части установления размера требований кредиторов.

Заявитель жалобы указывает на ошибочный вывод суда, что банком не пропущен срок для предъявления исполнительного листа о взыскании задолженности по кредитному договору к исполнению. Полагает, что срок предъявления исполнительного листа к исполнению прерывался предъявлением его к исполнению, а с учетом окончания исполнительного производства N 20219/17/66004-ИП 15.11.2017 по исполнительному листу N 018998727, получения дубликата исполнительного листа (со слов банка в виду его утраты судебным приставом-исполнителем), трехлетний срок на предъявление исполнительного листа к исполнению истек. В материалы дела не представлено сведений о том, когда было прекращено исполнительное производство, возбуждённое 15.11.2017. не представлено доказательств выставления квартиры на торги с целью обращения взыскания на заложенное имущество. В материалах исполнительного производства, возбужденного 21.02.2020, отсутствуют доказательства выставления квартиры на торги. Исполнительное производство прекращено в связи с банкротством должника в мае 2023 года. Банк, получив 04.04.2023 дубликат исполнительного листа, снова обращается к судебным приставам, данные о ходе исполнения третьего исполнительного производства отсутствуют. Документальных доказательств, когда взыскателю стало известно об утрате исполнительного листа, в материалы дела не представлено. Вместе с тем, принимая во внимание положения части 4 статьи 46 Закона об исполнительном производстве, в силу которых извещение взыскателя о невозможности взыскания по исполнительному документу не является препятствием для повторного предъявления исполнительного документа к исполнению в пределах срока, установленного статьей 21 настоящего Федерального закона. Банком не представлено надлежащих доказательств, препятствующих обращению в службу судебных приставов по обозначенному вопросу. В связи с чем, усматривает в действиях банка наличие признаков злоупотребления правом (статья 10 ГК РФ), поскольку банк не мог не знать, что исполнительный лист утрачен, исполнительное производство не исполнено на протяжении шести лет (с 2017 года), однако, не поинтересовался судьбой исполнительного производства. Материалы дела не содержат данных, свидетельствующих о том, что банк в течение шести лет в целях реализации своих процессуальных нрав подавал соответствующие ходатайства (запросы) с целью получения актуальной информации из подразделения службы судебных приставов о состоянии исполнительного производства. Со ссылкой на определение Конституционного Суда Российской Федерации от 10.03.2016 N 7-П, считает, что срок предъявления исполнительного листа к исполнению прерывался предъявлением его к исполнению 15.11.2017. С учетом окончания исполнительного производства N 20219/17/66004-ИП 15.11.2017 по исполнительному листу N 018998727, выданному 5.10.2017, непредъявления впоследствии банком исполнительного листа к исполнению (возобновлено только в 2020 году), считает, что трехлетний срок на предъявление исполнительного листа к исполнению истек. Считает, что банком утрачено право залога, поскольку из документов, представленных в материалы дела, усматривается недобросовестность поведения залогодержателя (злоупотребление правом в рамках исполнительного производства, искусственное получение исполнительных листов, необращение взыскания на заложенное имущество с 2017 года с целью искусственного увеличения активов банка в виду его банкротства), считает возможным применить ст. 10 ГК РФ. Доказательств обращения банка в период с 2017 года по настоящее время с обращением взыскания на заложенное имущества в материалы дела не предоставлено. Банк ни разу не выставлял заложенное имущество на торги с целью наращивания процентов и увеличения суммы долга, не обращал взыскание на заложенное имущество. Кроме того, обращает внимание на отзыв у банка лицензии. Считает, что банк утратил право залога, поскольку не обращал взыскание на предмет залога, банком пропущен срок исковой давности в связи с необращением взыскания на предмет залога. Суд необоснованно отверг доводы о том, что квартира не является ипотечной, не обладает признаками исполнительского иммунитета. Спорная квартира не приобреталась в ипотеку, используется должником и членами ее семьи как единственное жилье. В связи с чем, к спорной квартире подлежит применению исполнительский иммунитет. Спорная квартира была включена в конкурсную массу без согласия органа по опеке, что противоречит нормам действующего законодательства. Считает, что права лиц, проживающих в квартире совместно с должником, подлежат защите. Судом не принято во внимание проживание в квартире несовершеннолетних внуков, матери (инвалида), которые требуют постоянного ухода. Также апеллянт полагает, что с учетом злоупотребления банком своими правами, в реестр подлежат включению только сумма основного долга и расходы по уплате госпошлины, в остальной части требования банка удовлетворению не подлежат.

Должником Коркодиновой Л.В. представлены дополнения к апелляционной жалобе, в которых обращает внимание суда на то обстоятельство, что спорная квартира была приобретена должником по договору купли-продажи 22.09.2004, в которой проживала вместе со своей семьей. Необходимость получения кредита была связана с выявлением у матери должника онкологического заболевания в 2015 году. В связи с чем, 07.09.2015 был заключен кредитный договор с банком. В 2017 году с банком было заключено мировое соглашение. В силу жизненных обстоятельств, многочисленных операций, длительного восстановительного периода матери, должник не смогла исполнить мировое соглашение. С период с 2017 по 2022 год взыскание так и не было обращено на квартиру. Коркодинова, действуя добросовестно, понимая, что не сможет погасить долг перед банком, сама обратилась с заявлением о банкротстве, зная все негативные последствия. Ее главной целью было и остается списать все долги, поскольку не сможет их погасить в связи с тяжелой жизненной ситуацией, связанной с тяжелой болезнью матери. Должник не выводила имущество из конкурсной массы, не совершала противоправных действий. При этом, банк инициировал три исполнительных производства, что является злоупотреблением правом. Спорное жилое помещение является единственным местом жительства должника и членов ее семьи. Суд первой инстанции не исследовал данные обстоятельства, исходил из того, что должник не выплатил кредит, не вникая в суть дела.

До начала судебного заседания, кредитором ПАО "Уралтрансбанк", финансовым управляющим Русских Н.Н. и органом по опеке представлены отзывы на апелляционную жалобу должника.

Финансовый управляющий Русских Н.Н. в своем отзыве указывает на то, что банк не обращал взыскание на заложенную квартиру с 2015 года. Считает, что прекратилось право обращения взыскания на заложенное имущество. Заем был предоставлен не для приобретения или строительства спорной квартиры. Квартира является единственным местом жительства должника и членом ее семьи.

Кредитор ПАО "Уралтрансбанк" в своем отзыве просит оставить определение суда без изменения, апелляционную жалобу - без удовлетворения, ссылаясь на законность и обоснованность судебного акта.

Орган по опеке и попечительству в своем отзыве просит вынести постановление с учетом интересов несовершеннолетних детей.

В судебном заседании (в режиме веб-конференции) представители должника Коркодиновой Л.В. поддержали доводы апелляционной жалобы с учетом дополнений к ней, просили определение суда отменить, отказать банку в установлении статуса залогового кредитора, включить в реестр требований кредиторов должника только сумму основного долга и расходы по уплате госпошлины, отказав в удовлетворении остальной части требований. Исключить спорное жилое помещение из конкурсной массы, распространив на него исполнительский иммунитет.

Иные лица, участвующие в деле, извещенные надлежащим образом о времени и месте судебного заседания, своих представителей для участия в судебное заседание не направили, что в порядке части 3 статьи 156 АПК РФ не является препятствием для рассмотрения апелляционной жалобы в их отсутствие. Органом по опеке и попечительству представлено ходатайство о рассмотрении дела в их отсутствие.

Законность и обоснованность судебного акта проверены арбитражным судом апелляционной инстанции в пределах доводов апелляционной жалобы в соответствии со статьями 266 и 268 АПК РФ.

Судебный акт в части отказа в наложении судебного штрафа на Ленинский РОСП УФССП по Свердловской области обжалованию не подлежит, в связи с чем, судом апелляционной инстанции не проверяется.

Как следует из материалов дела и подтверждено документально Коркодинова Л.В. является единоличным собственником жилого помещения, а именно спорной пятикомнатной квартиры общей площадью 168,2 кв.м с кадастровым номером 66:41:0401033:1336 в г. Екатеринбурге, которое является единственным пригодным для проживания должника и членов ее семьи жилым помещением, что участниками дела о банкротстве не оспаривается.

Согласно справке N 81037923 от 08.12.2022, выданной МКУ "Центр Муниципальных услуг" администрации г. Екатеринбурга, по указанному адресу зарегистрированы и проживают следующие лица: Коркодинова Л.В. (собственник, должник), Коркодинова Г.А. (мать должника), Харин Е.А. (сын должника), Харины М.Е. и Е.Е. (несовершеннолетние внуки должника), Харина Т.В. (супруга сына должника), Строкач Сергей Ярославович (без родства); первые трое зарегистрированы в спорном помещении с 12.07.2016, внучка и сноха - с 21.10.2015, внук - с 28.04.2022, последний гражданин - с 01.06.2018.

Между ПАО "Уралтрансбанк" и Коркодиновой Ларисой Валентиновной (заемщик) 07.09.2015 был заключен кредитный договор N РК001-97472, по которому банк предоставил заемщику потребительский кредит в сумме 11 800 000,00 рублей сроком на 60 месяцев до 04.09.2020 с условием уплаты процентов по ставке 24% годовых, должник приняла на себя обязательства возвратить сумму кредита и уплатить проценты за пользование им.

Согласно пункту 3.12 кредитного договора пени за нарушение сроков уплаты основного долга и процентов установлены в размере 0,1 процента ежедневно.

Исполнение обязательств по вышеуказанному кредитному договору обеспечено залогом имущества должника - квартиры общей площадью 168,2 кв.м с кадастровым номером 66:41:0401033:1336 в г. Екатеринбурге, на основании договора залога имущества N РК-001-97472/1 от 07.09.2015, заключенного между банком и заемщиком, по условиям которого залоговая стоимость квартиры определена в размере 12 191 136,00 рублей.

В связи с неисполнением заемщиком обязательств по возврату кредита ПАО "Уралтрансбанк" обратилось в Железнодорожный районный суд г. Екатеринбурга с исковым заявлением о взыскании с Коркодиновой Л.В. задолженности по кредитному договору N РК001-97472 от 07.09.2015.

Вступившим в законную силу определением Железнодорожного районного суда г. Екатеринбурга от 13.07.2017 по гражданскому делу N 2-2069/2017 между банком и Коркодиновой Л.В. утверждено мировое соглашение, по которому Коркодинова Л.В. признала сумму задолженности перед банком по кредитному договору по состоянию на 11.05.2017 в размере 14 901 305,29 рубля, в т.ч. 11 800 000 рублей основного долга, 2 570 416,41 рубля процентов, 530 888,88 рубля пени за просрочку уплаты процентов, а также расходы по уплате государственной пошлины в размере 66 000 рублей. Этим же определением обращено взыскание на предметы залога - пятикомнатную квартиру общей площадью 168,2 кв.м с кадастровым номером 66:41:0401033:1336 в г. Екатеринбурге с установлением начальной цены ее продажи с публичных торгов в размере 17 250 000,00 рублей.

Материалами дела установлено, что условия мирового соглашения должником в добровольном порядке исполнены не были.

Условиями пункта 2 мирового соглашения предусмотрено, что в случае неисполнения должником мирового соглашения, проценты за пользование кредитом выплачиваются по дату фактического погашения кредита в полном объёме; за период с 12.05.2017 по 18.01.2023 на сумму основного долга банком начислены проценты по ставке 24% годовых в общей сумме 16 115 243,84 рубля; за тот же период банком начислены по ставке 0,1% пени за несвоевременную оплату основного долга в размере 24 520 400 рублей и пени за несвоевременную оплату процентов в размере 21 310 780,04 рубля.

На принудительное исполнение судебного акта банку был выдан исполнительный лист (1) N 018998727 от 05.10.2017, на основании которого 15.11.2017 Ленинским РОСП г. Екатеринбурга УФССП по Свердловской области возбуждено исполнительное производство N 20219/17/66004-ИП.

Сведения о движении указанного производства суду первой инстанции (по неоднократным требованиям) судебным приставом предоставлены не были. Не представлены такие сведения и лицами, участвующими в споре.

Вступившим в законную силу решением Арбитражного суда Свердловской области от 27.12.2018 по делу N А60-65929/2018 ПАО "Уралтрансбанк" признано несостоятельным (банкротом), в отношении него открыта процедура конкурсного управляющего, полномочия конкурсного управляющего имуществом этого банка возложены на ГК "АСВ".

Кроме того, на основании этого же исполнительного листа 21.02.2020 Ленинским РОСП г. Екатеринбурга УФССП по Свердловской области возбуждено исполнительное производство N 17239/20/66004-ИП в отношении должника по взысканию задолженности по кредитному договору и обращению взыскания на предмет залога.

Наряду с этим вступившим в законную силу определением Железнодорожного районного суда г. Екатеринбурга от 18.01.2023 по гражданскому делу N 2-2069/2017 удовлетворено заявление ПАО "Уралтрансбанк" о выдаче ему дубликата исполнительного листа на взыскание с Коркодиновой Л.В. денежных средств и обращения взыскания на предмет залога в порядке исполнения определения этого же суда по указанному делу от 13.07.2017 (об утверждении мирового соглашения).

Банку выдан дубликат исполнительного листа серии ФС N 043614489 от 14.02.2023.

Вместе с тем, в материалах дела отсутствуют сведения об окончании (прекращении) исполнительного производства N 17239/20/66004-ИП, возбужденного 21.02.2020.

Из чего следует, что, несмотря на утрату исполнительного документа, производство по исполнительному производству прекращено не было.

В связи с чем, доводы апеллянта о возбуждении трех исполнительных производств в отношении должника, подлежат отклонению как несостоятельные.

В дальнейшем постановлением от 25.05.2023 указанное выше исполнительное производство N 17239/20/66004-ИП окончено на основании пункта 7 части 1 статьи 47 Федерального закона от 02.10.2007 N 229-ФЗ "Об исполнительном производстве" (далее - Закон об исполнительном производстве) в связи с выявленным приставом факта признания должника Коркодиновой Л.В. несостоятельной (банкротом).

Согласно данному постановлению исполнительный лист (1) N 018998727 от 05.10.2017 надлежит направить по адресу: не указан.

Ленинским РОСП г. Екатеринбурга УФССП по Свердловской области в ответ на запрос суда представлены материалы исполнительного производства N 17239/20/66004-ИП от 21.02.2020, содержащие аналогичные изложенным выше сведения.

В ходе исполнительного производства N 17239/20/66004-ИП от 21.02.2020 должником 14.03.2018 произведено частичное погашение задолженности в размере 300 000 рублей.

Согласно расчету банка по состоянию на 18.01.2023 задолженность Коркодиновой Л.В. составляет 11 800 000 рублей основного долга, 18 385 660,25 рубля процентов, 46 362 068,92 рубля неустойки (пени), 66 000 рублей госпошлины.

Ссылаясь на наличие непогашенных обязательств по кредитному договору, банк обратился с настоящим заявлением о включении задолженности в реестр требований кредиторов должника в качестве обязательства, обеспеченного залогом имущества должника - квартиры.

Должник, возражая против заявленных требований, предъявила в суд ходатайство об исключении из конкурсной массы спорной квартиры, ссылаясь на то, что спорная квартира является единственным жильем для нее и шестерых членов ее семьи, не является ипотечной квартирой, по своим характеристикам отвечает установленным жилищным законодательством нормам жилой площади на одного проживающего, с учетом наличия двух разнополых несовершеннолетних детей, указывая, что мать должника является инвалидом по онкологическому заболеванию, а также на то, что данная квартира может быть включена в состав конкурсной массы только с согласия органов опеки и попечительства, а также настаивая на том, что банк утратил право залога в силу злоупотребления им своими правами (статья 10 Гражданского кодекса Российской Федерации), признаки чего, с точки зрения должника, усматриваются в том, что банк с 2017 года не предпринимал мер к обращению взыскания на заложенное имущество, трижды получал исполнительный лист на принудительное исполнение мирового соглашения по гражданскому делу N 2-2069/2017, один из которых предъявлен им к принудительному исполнению лишь спустя три года в 2020 году, обращая внимание на недобросовестность банка, установленную в рамках дела N А60-65929/2018, а также пропуск банком трехлетнего срока на обращение с настоящим требованием с даты вступления в законную силу решения суда по гражданскому делу N 2-2069/2017, истечение трехлетнего срока предъявления листа к исполнению, просила применить к требованиям банка положения статьи 333 ГК РФ.

Финансовый управляющий Русских Н.Н. в своем отзыве поддержала позицию должника.

Удовлетворяя заявленные банком требования, признавая обоснованными и включая в реестр требований кредиторов должника сумму задолженности по кредитному договору в качестве обязательства, обеспеченного залогом имущества должника - квартиры, суд первой инстанции исходил из того, что доказательств погашения задолженности в материалы дела не представлено, требование кредитора по кредитному договору обеспечено залогом имущества должника, доказательства прекращения залога в порядке статьи 352 ГК РФ, то есть выбытия предмета залога из владения должника, не представлены, право залогодержателя в данном случае в установленном порядке не прекратилось.

Учитывая наличие залогового обеспечения обязательств банка достаточно ликвидным имуществом, суд признал размер договорной неустойки явно несоразмерным последствиям допущенного должником нарушения исполнения обязательств, снизив его размер до общей суммы 13 806 429,43 рубля (исходя из действовавшей на дату совершения кредитного договора ставки ЦБ РФ в размере 11% годовых).

Принимая во внимание наличие действующей ипотеки, что является надлежащим и достаточным изъятием из исполнительного иммунитета в отношении единственного жилья, включение требования банка в реестр в качестве обеспеченного залогом, суд первой инстанции не усмотрел правовых оснований для удовлетворения ходатайства об исключении спорной квартиры из конкурсной массы.

Судом сделан вывод о том, что срок для предъявления исполнительного лица к принудительному исполнению банком не пропущен, право банка на удовлетворение своего требования за счет залогового имущества не утрачено.

Изучив материалы дела, рассмотрев доводы апелляционной жалобы с учетом дополнения к ней, отзывов на нее, исследовав имеющиеся в материалах дела доказательства в порядке статьи 71 АПК РФ, выслушав представителей должника в судебном заседании (в режиме веб-конференции), проверив правильность применения арбитражным судом норм материального права и соблюдения норм процессуального права, арбитражный апелляционный суд не находит оснований для отмены (изменения) судебного акта в связи со следующим.

В силу статьи 32 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" от 26.10.2002 N 127-ФЗ (далее - Закон о банкротстве) и части 1 статьи 223 АПК РФ дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражными судами по правилам, предусмотренным АПК РФ, с особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы о несостоятельности (банкротстве).

Согласно пункту 1 статьи 213.1 Закона о банкротстве отношения, связанные с банкротством граждан и не урегулированные главой X, регулируются главами I-III.1, VII, VIII, параграфом 7 главы IX и параграфом 2 главы XI названного закона.

В пункте 24 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 13.10.2015 N 45 "О некоторых вопросах, связанных с введением в действие процедур, применяемых в делах о несостоятельности (банкротстве) граждан" разъяснено, что по смыслу пункта 4 статьи 213.24 Закона о банкротстве в процедуре реализации имущества должника конкурсные кредиторы и уполномоченный орган вправе по общему правилу предъявить свои требования к должнику в течение двух месяцев со дня опубликования сведений о признании должника банкротом и введении процедуры реализации его имущества (абзац третий пункта 1 статьи 142 Закона о банкротстве).

Поскольку сведения о введении в отношении настоящего должника процедуры банкротства были опубликованы в официальном издании "Коммерсантъ" 28.01.2023, тогда как настоящее требование банка подано в суд 13.02.2023, суд обоснованно признал, что срок формирования реестра требований кредиторов должника банком не пропущен, доводы возражающих лиц об обратном признаны судом необоснованными и противоречащими обстоятельствам дела.

В соответствии со статьей 63, пункта 4 статьи 213.24 Закона о банкротстве в ходе процедуры реализации имущества гражданина требования конкурсных кредиторов и уполномоченного органа подлежат рассмотрению в порядке, предусмотренном статьей 100 настоящего Федерального закона.

В соответствии со статьей 213.27 Закона о банкротстве требования кредиторов по денежным обязательства по гражданско-правовым сделкам подлежат удовлетворению в третью очередь.

Согласно статьям 71 и 100 Закона о банкротстве проверка обоснованности и размера требований кредиторов осуществляется судом независимо от наличия разногласий относительно этих требований между должником и лицами, имеющими право заявлять соответствующие возражения, с одной стороны, и предъявившим требование кредитором - с другой стороны. При установлении требований кредиторов в деле о банкротстве суд должен исходить из того, что установленными могут быть признаны только требования, в отношении которых представлены достаточные доказательства наличия и размера задолженности. При этом необходимо иметь в виду, что целью проверки обоснованности требований является недопущение включения в реестр необоснованных требований, поскольку такое включение приводит к нарушению прав и законных интересов кредиторов, имеющих обоснованные требования, а также должника и его учредителей (участников).

В соответствии с положениями Закона о банкротстве, регулирующими порядок установления требований кредиторов, кредиторы направляют свои требования к должнику в арбитражный суд с приложением судебного акта или иных документов, подтверждающих обоснованность этих требований.

Как следует из правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в постановлениях от 22.07.2002 N 14-П, от 19.12.2005 N 12-П, процедуры банкротства носят публично-правовой характер; разрешаемые в ходе процедур банкротства вопросы влекут правовые последствия для широкого круга лиц (должника, текущих и реестровых кредиторов, работников должника, его учредителей и т.д.). С учетом специфики дел о банкротстве при установлении требований кредиторов в деле о банкротстве установленными могут быть признаны только требования, в отношении которых представлены достаточные доказательства наличия и размера задолженности. Целью проверки судом обоснованности требований является недопущение включения в реестр необоснованных требований, поскольку такое включение приводит к нарушению прав и законных интересов кредиторов, имеющих обоснованные требования, а также должника и его учредителей (участников).

Согласно разъяснениям, изложенным в пункте 26 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.06.2012 N 35 "О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве", в силу пунктов 3 - 5 статьи 71 и пунктов 3 - 5 статьи 100 Закона о банкротстве, проверка обоснованности и размера требований кредиторов осуществляется судом независимо от наличия разногласий относительно этих требований между должником и лицами, имеющими право заявлять соответствующие возражения, с одной стороны, и предъявившим требование кредитором - с другой стороны. При установлении требований кредиторов в деле о банкротстве судам следует исходить из того, что установленными могут быть признаны только требования, в отношении которых представлены достаточные доказательства наличия и размера задолженности.

Названные разъяснения Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации направлены, прежде всего, на недопустимость включения в реестр требований кредиторов, в ущерб интересам других кредиторов, требований, основанных исключительно на расписке или квитанции к приходному кассовому ордеру, которые могли быть изготовлены вследствие соглашения кредитора и должника, преследовавших цель создания документального подтверждения обоснованности таких требований.

В силу статьи 40 Закона о банкротстве к заявлению кредитора прилагаются документы, подтверждающие обязательства должника перед конкурсным кредитором, а также наличие и размер задолженности по указанным обязательствам; доказательства оснований возникновения задолженности (счета-фактуры, товарно-транспортные накладные и иные документы); иные обстоятельства, на которых основывается заявление кредитора.

Целью проверки обоснованности требований является недопущение включения в реестр необоснованных требований, поскольку такое включение приводит к нарушению прав и законных интересов кредиторов, имеющих обоснованные требования, а также должника и его учредителей (участников).

Соответственно, общие правила доказывания при рассмотрении обособленного спора по включению в реестр требований кредиторов предполагают, что заявитель, обратившийся с требованием о включении в реестр, обязан представить первичные документы в подтверждение факта передачи кредитором должнику какого-либо имущества (в том числе и денежных средств), иные участники процесса при наличии возражений обязаны подтвердить их документально (например, представить доказательства встречного предоставления со стороны должника по рассматриваемому обязательству).

Кроме того, правомерно принято во внимание, что в силу норм статьи 69 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации обстоятельства, установленные вступившими в законную силу решениями суда общей юрисдикции по ранее рассмотренному гражданскому делу обязательно для арбитражного суда, рассматривающего дело, по вопросам об обстоятельствах, установленных решением суда общей юрисдикции и имеющих отношение к лицам, участвующим в деле.

В силу части 2 пункта 10 статьи 16 Закона о банкротстве разногласия по требованиям кредиторов или уполномоченных органов, подтвержденным вступившим в законную силу решением суда в части их состава и размера, не подлежат рассмотрению арбитражным судом.

Из содержания приведенных взаимосвязанных законоположений следует, что при наличии решения суда, подтверждающего состав и размер требований кредитора, арбитражный суд определяет лишь возможность их предъявления в процессе несостоятельности и очередность погашения.

Поскольку требования банка в части их состава и размера подтверждены вступившим в законную силу определением Железнодорожного районного суда г. Екатеринбурга от 13.07.2017 по гражданскому делу N 2-2069/2017 об утверждении мирового соглашения, доказательств их погашения в объеме большем, чем указал сам банк в своем заявлении (300 000 рублей - 14.03.2018), в материалы дела не представлено, в целом из позиции возражающих лиц судом не установлено, чтобы они спорили относительно наличия и размера задолженности (кроме довода о снижении размера неустойки по основаниям статьи 333 Гражданского кодекса Российской Федерации, о чем будет указано далее), суд сделал правильный вывод о том, что требования банка в части суммы основного долга, процентов и расходов по уплате государственной пошлины, а также пени (с учетом положений статьи 333 ГК РФ) являются обоснованными. Доказательств обратного в соответствии с положениями статей 9, 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в материалы дела не представлено.

Как верно отмечено судом первой инстанции, спорным в рассматриваемом обособленном споре являются обстоятельства, связанные с соблюдением банком сроков принудительного взыскания соответствующей задолженности и обращения взыскания на предмет залога.

Проверяя доводы сторон в указанной части, суд первой инстанции пришел к верному выводу о том, что банком указанный срок не пропущен и право залога в отношении спорной квартиры не утрачено в силу следующих обстоятельств.

Частью 1 статьи 21 Закона об исполнительном производстве установлено, что по общему правилу, которое распространяется и на анализируемую ситуацию, исполнительные листы, выдаваемые на основании судебных актов, могут быть предъявлены к исполнению в течение трех лет со дня вступления судебного акта в законную силу.

В силу части 1 статьи 22 указанного Закона срок предъявления исполнительного документа к исполнению прерывается: 1) предъявлением исполнительного документа к исполнению; 2) частичным исполнением исполнительного документа должником.

После перерыва течение срока предъявления исполнительного документа к исполнению возобновляется; время, истекшее до прерывания срока, в новый срок не засчитывается (часть 2 указанной абзацем выше статьи).

Разрешая спорный вопрос, суд правомерно исходил из того, что, даже невзирая на наличие сведений о возбуждении на основании исполнительного листа (1) N 018998727 от 05.10.2017 Ленинским РОСП г. Екатеринбурга УФССП по Свердловской области 15.11.2017 исполнительного производства N 20219/17/66004-ИП и отсутствие в материалах настоящего спора документов о движении указанного производства, в том числе о дате его окончания/прекращения и об основаниях вынесения соответствующего постановления, определение Железнодорожного районного суда г. Екатеринбурга от 13.07.2017 по гражданскому делу N 2-2069/2017 вступило в законную силу 28.07.2017, что никем из участвующих в деле лиц не оспаривается, как не оспаривается и то обстоятельство, что исполнительное производство N 17239/20/66004-ИП по этому же возбуждено 21.02.2020, то есть в установленный законом трехлетний срок для приведения судебного акта к принудительному исполнению, а окончено лишь 25.05.2023, то есть многим позже даты возбуждения производства по настоящему делу о банкротстве (20.12.2022), даты введения в отношении должника процедуры реализации имущества гражданина (19.01.2023) и, более того, за сроком подачи банком заявления об установлении его требований в настоящем деле о банкротстве (13.02.2023). также судом обоснованно принято во внимание, что должником произведено частичное погашение долга в рамках настоящего исполнительного производства в размере 300 000,00 рублей.

На основании вышеуказанных обстоятельств, арбитражный суд пришел к правильному выводу, что с предъявлением исполнительного листа (1) N 018998727 от 05.10.2017 в Ленинский РОСП г. Екатеринбурга УФССП по Свердловской области и возбуждением им 21.02.2020 исполнительного производства, которое окончено только в настоящей процедуре банкротства, имел место перерыв трехлетнего срока на принудительное исполнение судебного акта, вследствие чего на дату обращения с рассматриваемым требованием указанный срок банком пропущен не был.

В качестве дополнительных косвенных обоснований изложенного вывода суд первой инстанции правомерно исходил из того, что в случае, если бы на дату возбуждения исполнительного производства N 17239/20/66004-ИП, а также на дату выдачи банку дубликата исполнительного листа срок на принудительное исполнение был им пропущен, дубликат исполнительного листа не был бы выдан в силу положений пункта 3 части 1 статьи 31 Закона об исполнительном производстве и части 2 статьи 430 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, соответственно.

В рассматриваемом случае доказательств того, что с выдачей дубликата исполнительного листа, было возбуждено третье исполнительное производство, в материалы дела не представлено. Не установлено таких обстоятельств и судом апелляционной инстанции.

Следует также отметить, что апеллянт, ссылаясь на пропуск банком срока для предъявления к принудительному исполнению исполнительного документа, не приводит аргументов относительно периода, в который такой срок был пропущен. При том, что даже с даты возбуждения первого исполнительного производства и до возбуждения второго исполнительного производства трехлетний срок для предъявления исполнительного документа пропущен не был.

В связи с чем, доводы апеллянта в указанной части подлежат отклонению как необоснованные, противоречащие фактическим обстоятельствам, установленным в суде, которым дана надлежащая правовая оценка судом первой инстанции.

Оснований переоценивать выводы суда первой инстанции в указанной части, у судебной коллегии не имеется.

Возражения должника и управляющего со ссылками на злоупотребление банком своими правами судом проанализированы и обоснованно отклонены, поскольку бремя доказывания данных обстоятельств лежит на заявляющих таковые лицах (статья 9, 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации), при том, что соответствующих доказательств, отвечающих критериям относимости и допустимости ими не представлено; наличие выводов о недобросовестности банка, установленных в рамках N А60-65929/2018 о его банкротстве, само по себе достаточным для признания его действий недобросовестными в рамках настоящего обособленного спора, не является, так как сведений о том, что таковые выводы касались конкретных отношений банка и должника в рамках кредитного договора N РК001-97472 от 07.09.2015 суду первой инстанции не представлено; равным образом не представлено возражающими лицами и доказательств в пользу того, что банком осуществлены действия по манипуляции сроками предъявления листа к исполнению, поскольку из имеющихся в деле документов никак не следует выводов о неоднократном злонамеренном отзыве банком исполнительных листов в целях их повторного предъявления и растягивания тем самым вышеназванного срока. Суд первой инстанции правомерно исходил из того, что данные возражения должника являются исключительно умозрительными и не подтверждены достаточными доказательствами, при том, что Коркодинова Л.В. равно как и банк являлась непосредственным участником исполнительного производства, вследствие чего у должника имелся неограниченный доступ ко всем материалам этих производств.

Доводы жалобы в указанной части повторяют возражения должника, предоставленные суду первой инстанции, которым дана надлежащая оценка.

Несогласие с выводами суда первой инстанции по оценке указанных обстоятельств, не является основанием переоценивать их и не влечет отмены судебного акта. В связи с чем, доводы апеллянта подлежат отклонению и в указанной части.

Возражения должника о том, что банк, начиная с 2017 года не предъявлял никаких мер к обращению взыскания на заложенную квартиру, не оспаривал бездействие судебных приставов исполнителей, также проанализированы судом при рассмотрении настоящего обособленного спора и правомерно отклонены, поскольку, учитывая, во-первых, то, что ординарным способом исполнения обязательств является их добровольное исполнение должником, однако Коркодинова Л.В. на протяжении того же промежутка времени не предприняла должных мер к исполнению утвержденного судом между ней и банком мирового соглашения, а, во-вторых, то, что законодательство об исполнительном производстве строится на началах того, что взыскатель, поручивший исполнение судебного решения государственной службе, специально созданной для этих целей, имеет разумные ожидания того, что именно данная служба будет производить все необходимые предусмотренные законом меры по исполнению судебного решения без активного его вовлечения в названную процедуру; оспаривание действий/бездействия судебных приставов-исполнителей находится в исключительной воле того или иного участника исполнительного производства, вследствие чего несовершение таковых действий не может быть поставлено банку в укор, тем более в контексте лишения его права на установление своих требований в деле о банкротстве.

Довод должника о том, что в постановлениях о возбуждении исполнительных производств предметом взыскания указан "иной вид исполнения неимущественного характера", судом первой инстанции во внимание не принят, так как из установленных по спору в совокупности обстоятельств какого-либо недопонимания относительно того, что предметом принудительного исполнения являлось именно определение Железнодорожного районного суда г. Екатеринбурга от 13.07.2017 по гражданскому делу N 2-2069/2017, включая как взыскание долга, так и обращение взыскания на предмет залога, у суда не имеется.

Выводы суда в указанной части основаны на правильном применении и толковании как норм материального, так и норм процессуального права.

Более того, вопреки доводам апеллянта, исполнительный лист, на основании которого было возбуждено исполнительное производство, содержало в себе требование не только по взысканию в пользу банка задолженности по кредитному договору, но и требование по обращению взыскания на предмет залога.

Предъявив исполнительный лист к исполнению, банк реализовал предоставленное ему законом право на исполнение судебного акта в установленном законом принудительном порядке и в установленные законом сроки.

В связи с чем, доводы апеллянта о недобросовестном поведении банка, как основание для отказа в защите его нарушенного права, являются несостоятельными и подлежат отклонению.

Доводы должника и управляющего о том, что спорная квартира не является ипотечной, судом первой инстанции отклонены правомерно в силу следующих обстоятельств.

Законодательство об ипотеке и Гражданский кодекс Российской Федерации предусматривают два ординарных способа возникновения залога: в силу закона и на основании договора; учитывая то, что спорная квартира передана Должником в залог Банку на основании отдельного договора, который не оспорен и недействительным не признан, следует признать, что таковое залоговое обеспечение применительно к отношениям несостоятельности признается надлежащим.

В силу пункта 1 статьи 329 ГК РФ исполнение обязательств может обеспечиваться неустойкой, залогом, удержанием вещи должника, поручительством, независимой гарантией, задатком, обеспечительным платежом и другими способами, предусмотренными законом или договором.

В соответствии с пунктом 1 статьи 334 ГК РФ в силу залога кредитор по обеспеченному залогом обязательству (залогодержатель) имеет право в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения должником этого обязательства получить удовлетворение из стоимости заложенного имущества (предмета залога) преимущественно перед другими кредиторами лица, которому принадлежит заложенное имущество (залогодателя).

Если иное не предусмотрено законом или договором, залог обеспечивает требование в том объеме, какой оно имеет к моменту удовлетворения, в частности проценты, неустойку, возмещение убытков, причиненных просрочкой исполнения, а также возмещение необходимых расходов залогодержателя на содержание предмета залога и связанных с обращением взыскания на предмет залога и его реализацией расходов (статья 337 ГК РФ).

Согласно пункту 1 статьи 348 ГК РФ взыскание на заложенное имущество для удовлетворения требований залогодержателя может быть обращено в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения должником обеспеченного залогом обязательства.

Общим принципом обращения взыскания на предмет залога только при наступлении ответственности должника за нарушение основного обязательства, в пунктах 2 и 3 той же статьи содержатся уточняющие правила, позволяющие определить степень нарушения основного обязательства, необходимую для предъявления требований залогодержателя (в частности, если договором залога не предусмотрено иное, обращение взыскания на имущество, заложенное для обеспечения обязательства, исполняемого периодическими платежами, допускается при систематическом нарушении сроков их внесения).

В соответствии с абзацем 5 пункта 1 постановления Пленума ВАС РФ от 23.07.2009 N 58 "О некоторых вопросах, связанных с удовлетворением требований залогодержателя при банкротстве залогодателя", устанавливая требования залогового кредитора, суд учитывает, что в соответствии со статьей 337, пунктом 1 статьи 339 ГК РФ обязательство должника признается обеспеченным залогом в целом независимо от оценки предмета залога (за исключением случая, когда обязательство обеспечивалось залогом не в полном объеме, а только в части).

Как разъяснено в пункте 1 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.07.2009 N 58 "О некоторых вопросах, связанных с удовлетворением требований залогодержателя при банкротстве залогодателя", при рассмотрении вопроса об установлении и включении в реестр требований конкурсных кредиторов, обеспеченных залогом имущества должника, при наличии судебного акта об обращении взыскания на заложенное имущество суд проверяет: не прекратилось ли право залогодержателя по основаниям, предусмотренным законодательством, имеется ли у должника заложенное имущество в натуре (сохраняется ли возможность обращения взыскания на него).

В ходе установления требований залогового кредитора при наличии судебного акта об обращении взыскания на заложенное имущество суд проверяет указанные обстоятельства, за исключением тех, которые касаются возникновения права залогодержателя.

В пунктах 1, 2 постановления N 58 разъяснено, что судом при рассмотрении заявления об установлении статуса залогового кредитора необходимо устанавливать факт наличия указанного имущества у должника, то есть сохраняется ли возможность обращения взыскания на него.

По смыслу разъяснений, изложенных в абзаце третьем пункта 1 постановления N 58, на суд, разрешающий обособленный спор о признании требований кредитора залоговыми, возложена обязанность установить факт возникновения залога, в том числе проанализировать соответствующие юридические основания возникновения залогового права, а также проверить, не прекратилось ли данное право и имеется ли заложенное имущество у должника в натуре.

Указанное означает, что исходя из принципа состязательности суд, осуществляя руководство арбитражным процессом, должен правильно распределить бремя доказывания фактических обстоятельств на процессуальных оппонентов, в том числе принимая во внимание их материально-правовые интересы (статья 9 АПК РФ).

Считающий себя залоговым, кредитор, будучи истцом по такого рода обособленным спорам, всегда объективно заинтересован (статья 4 АПК) в признании его требований обоснованными, в связи с чем, на него должна быть возложена первичная обязанность подтвердить основания возникновения залога.

На лицо же, имеющее противоположные материальные интересы и не желающее, чтобы требования заявителя были установлены (например, арбитражный управляющий или другие кредиторы), исходя из его правовой позиции по спору, может быть возложено бремя по доказыванию оснований прекращения залогового права либо подтверждения выбытия имущества из контроля должника.

Подобное распределение бремени доказывания соотносится с процессуальными правилами, изложенными в части 1 статьи 65 АПК РФ, согласно которым лицо, участвующее в деле, должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений.

В случае представления заявителем достаточно серьезных первичных доказательств и приведения убедительных аргументов (постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 06.03.2012 N 12505/11), указывающих на возникновение залогового права, бремя доказывания условий для отказа в удовлетворении заявленных им требований (возражение о ничтожности договора залога, уничтожении заложенного имущества, приобретения залогового имущества третьим лицом по добросовестности и т.д.) переходит на его процессуальных оппонентов.

Залог в установленном законом порядке зарегистрирован Управлением Росреестра.

Согласно выписке из ЕГРН предмет залога из собственности должника не выбывал, имеется в натуре.

Перечень случаев прекращения залога прямо закреплен в пункте 1 статьи 352 Гражданского кодекса Российской Федерации, который является закрытым (за двумя отсылочными изъятиями к специальному законодательству, регулирующему правоотношения в сфере торгового мореплавания и долевого участия в строительстве, которые не имеют отношения к спорным правоотношениям), при этом ни одно из этих оснований в рассматриваемом случае не имеет места быть; спорная квартира наличествует в натуре, то есть возможность обращения на нее взыскания в процедуре реализации имущества сохраняется.

На основании чего, арбитражный суд пришел к правильному выводу о том, что заявленное банком требование о включении в третью очередь реестра требований кредиторов должника подлежит удовлетворению, равно как и требование о признании такового долга обеспеченным залогом имущества должника.

То обстоятельство, что спорная квартира была приобретена ранее и не за счет заменых денежных средств по кредитному договору с банком, в данном случае правового значения не имеет, поскольку должник, получая заем на значительную сумму, согласилась в обеспечение возвратности денежных средств предоставить в залог банку квартиру, которая для нее и членов ее семьи является единственным пригодным для проживания местом жительства, и не является основанием, препятствующем обращению на него взыскания, в случае нарушения условий кредитного договора. Обстоятельства, по которым должник получила кредит (для лечения тяжелобольной матери), также не является правовым основанием для отказа в удовлетворении заявления об обращении взыскания на предмет залога.

Кроме того, должником было заявлено ходатайство о снижении неустойки по статье 333 Гражданского кодекса Российской Федерации; представитель банка в отношении данного довода заявил, что возражений относительно снижения размера неустойки у него не имеется.

Пунктом 1 статьи 330 ГК РФ предусмотрено, что неустойкой (штрафом, пеней) признается определенная законом или договором денежная сумма, которую должник обязан уплатить кредитору в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства, в частности, в случае просрочки исполнения. По требованию об уплате неустойки кредитор не обязан доказывать причинение ему убытков.

В соответствии с пунктом 1 статьи 333 ГК РФ, если подлежащая уплате неустойка явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства, суд вправе уменьшить ее размер.

Согласно разъяснениям Конституционного Суда Российской Федерации в определении от 21.12.2000 N 263-О, предоставленная суду возможность снижать размер неустойки в случае ее чрезмерности по сравнению с последствиями нарушения обязательств является одним из правовых способов, предусмотренных в законе, которые направлены против злоупотребления правом свободного определения размера неустойки, то есть, по существу, на реализацию требования статьи 17 Конституции Российской Федерации, согласно которой осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц. Именно поэтому в пункте 1 статьи 333 Гражданского кодекса Российской Федерации речь идет не о праве суда, а о его обязанности установить баланс между применяемой к нарушителю мерой ответственности и оценкой действительного (а не возможного) размера ущерба, причиненного в результате конкретного правонарушения.

Как следует из разъяснений, изложенных в пункте 69 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24.03.2016 N 7 "О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств", подлежащая уплате неустойка, установленная законом или договором, в случае ее явной несоразмерности последствиям нарушения обязательства, может быть уменьшена в судебном порядке (пункт 1 статьи 333 ГК РФ).

Бремя доказывания несоразмерности неустойки и необоснованности выгоды кредитора возлагается на ответчика. Несоразмерность и необоснованность выгоды могут выражаться, в частности, в том, что возможный размеру убытков кредитора, которые могли возникнуть вследствие нарушения обязательства, значительно ниже начисленной неустойки (часть 1 статьи 56 ГПК РФ, часть 1 статьи 65 АПК РФ) (п. 73 Постановления N 7).

Согласно абзацу 2 пункта 2 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.12.2011 N 81 "О некоторых вопросах применения статьи 333 Гражданского кодекса Российской Федерации" при рассмотрении вопроса о необходимости снижения неустойки по заявлению ответчика на основании статьи 333 ГК РФ судам следует исходить из того, что неисполнение или ненадлежащее исполнение должником денежного обязательства позволяет ему неправомерно пользоваться чужими денежными средствами. Поскольку никто не вправе извлекать преимущества из своего незаконного поведения, условия такого пользования не могут быть более выгодными для должника, чем условия пользования денежными средствами, получаемыми участниками оборота правомерно (например, по кредитным договорам).

При таких обстоятельствах задача суда состоит в устранении явной несоразмерности штрафных санкций, следовательно, суд может лишь уменьшить размер неустойки до пределов, при которых она перестает быть явно несоразмерной, причем указанные пределы суд определяет в силу обстоятельств конкретного дела и по своему внутреннему убеждению.

Степень соразмерности неустойки последствиям нарушения обязательства является оценочной категорией, в силу чего только суд вправе дать оценку указанному критерию, исходя из своего внутреннего убеждения и обстоятельств конкретного дела, как того требуют правила статьи 71 АПК РФ.

Принимая во внимание компенсационный характер гражданско-правовой ответственности, принципы добросовестности, разумности и справедливости, суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу о явной несоразмерности неустойки последствиям нарушения обязательства и с целью установления баланса интересов сторон снизил размер заявленной ко включению в реестр неустойки.

Судом из материалов дела усмотрено, что по условиям кредитного договора размер неустойки за нарушение сроков возврата основного долга и уплаты процентов установлен 0,1% в день.

Приняв во внимание наличие залогового обеспечения обязательств банка достаточно ликвидным имуществом, суд первой инстанции пришел к верному выводу, что размер договорной неустойки является явно несоразмерным последствиям допущенного должником нарушения исполнения обязательств, вследствие чего снизил размер таковой до общей суммы 13 806 429,43 рубля (исходя из действовавшей на дату совершения кредитного договора ставки ЦБ РФ в размере 11% годовых). Отказав в удовлетворении остальной части требований.

С учетом изложенного суд признал требования банка обоснованными в размере 11 800 000 рублей основного долга, 18 385 660,25 рубля процентов, 66 000,00 рублей госпошлины, 13 806 429,43 рубля неустойки, включив вышеуказанную задолженность в третью очередь реестра требований кредиторов должника в качестве обязательства, обеспеченного залогом имущества должника.

Проанализировав доводы апеллянта об отсутствии оснований для включении в реестр требований кредиторов должника суммы процентов и неустойки, судебная коллегия находит их подлежащими отклонению, поскольку, как указывалось ранее, не усматривается противоправности поведения банка и злоупотребления им своими правами. Более того, обязанность должника уплатить проценты за пользование заемными денежными средствами и неустойку за нарушение сроков исполнения обязательства, предусмотрена договором и соответствует требованиям статей 309, 310, 819, 330 ГК РФ. В данном случае доводы апеллянта в указанной части основаны на неверном понимании норм материального права. Основания переоценивать выводы суда первой инстанции в указанной части у судебной коллегии также отсутствуют.

Относительно ходатайства должника об исключении из конкурсной массы предмета залога - квартиры, являющейся единственным пригодным для проживания должника и членов ее семьи жилым помещений, суд первой инстанции сделал верный вывод об отсутствии оснований для его удовлетворения в силу следующего.

Пунктом 3 статьи 213.25 Закона о банкротстве предусмотрено, что из конкурсной массы исключается имущество, на которое не может быть обращено взыскание в соответствии с гражданским процессуальным законодательством, в частности, на основании абзаца 2 части 1 статьи 446 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, принадлежащее гражданину-должнику на праве собственности жилое помещение (его части), если для гражданина-должника и членов его семьи, совместно проживающих в принадлежащем помещении, оно является единственным пригодным для постоянного проживания помещением, за исключением указанного в приведенном абзаце имущества, если оно является предметом ипотеки и на него в соответствии с законодательством об ипотеке может быть обращено взыскание.

Как разъяснено в пунктах 1 и 3 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25.12.2018 N 48 "О некоторых вопросах, связанных с особенностями формирования и распределения конкурсной массы в делах о банкротстве граждан" (далее - постановление N 48), исполнительский иммунитет в отношении единственного пригодного для постоянного проживания жилого помещения, не обремененного ипотекой, действует и в ситуации банкротства должника (пункт 3 статьи 213.25 Закона о банкротстве, абзац 2 части 1 статьи 446 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

В пункте 5 постановления N 48 разъяснено, если кредитор по требованию, обеспеченному залогом единственного пригодного для постоянного проживания должника и членов его семьи жилого помещения, не предъявил это требование должнику в рамках дела о банкротстве либо обратился за установлением статуса залогового кредитора с пропуском срока, определенного пунктом 1 статьи 142 Закона о банкротстве, и судом было отказано в восстановлении пропущенного срока, такой кредитор не вправе рассчитывать на удовлетворение своего требования за счет предмета залога, в том числе посредством обращения взыскания на данное имущество вне рамок дела о банкротстве; соответствующее требование учитывается в реестре требований кредиторов как не обеспеченное залогом; в этом случае жилое помещение считается не вошедшим в конкурсную массу в силу пункта 3 статьи 213.25 Закона о банкротстве, право залога на него прекращается после завершения процедуры реализации имущества при условии освобождения должника от дальнейшего исполнения обязательств (пункт 3 статьи 213.28 Закона о банкротстве, статья 352 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Таким образом, наличие действующей ипотеки (как указано выше, возникшей в силу закона, так и возникшей на основании договора) является надлежащим и достаточным изъятием из исполнительского иммунитета в отношении единственного жилья; аналогичный вывод прослеживается, в числе прочего, в актуальной правоприменительной практике.

Учитывая изложенное и то, что требования о включении в реестр должника долга с его обеспечением ипотекой единственного для должника жилья предъявлены банком в установленный срок, признаны судом обоснованными и удовлетворены, суд правомерно указал, что исключение спорной квартиры из конкурсной массы должника по заявленным ею основаниям недопустимо, так как приведет к существенному нарушению баланса интересов вовлеченных в спорные правоотношения лиц, в частности, банка, имеющего разумные ожидания на удовлетворение своих требований за счет предмета залога.

Наличие в спорном жилом помещении ряда иных зарегистрированных лиц, относящихся к членам семьи должника, отсутствие в материалах дела согласия органов опеки и попечительства на исключение данной квартиры из конкурсной массы (с точки зрения соблюдения прав и законных интересов детей), соответствие данной квартиры установленным жилищным законодательством требований для проживания в ней указанного выше состава семьи, наличие у матери должника инвалидности в связи с онкологическим заболеванием, как верно отмечено судом первой инстанции, само по себе не является достаточным для принятия судом в установленных фактических обстоятельствах дела основанием для исключения спорного жилья из состава массы.

Более того, судом учтено и то обстоятельство, что в судебном заседании по рассмотрению обоснованности заявления Коркодиновой Л.В. о признании ее банкротом, в котором последняя настаивала именно на открытии процедуры реализации имущества гражданина, судом были разъяснены представителю должника последствия установления требований залогового кредитора в настоящем деле о банкротстве в виде возможности обращения взыскания на спорное жилье для погашения его кредиторских требований; представитель должника пояснила, что такие последствия ее доверителю известны и понятны.

При указанных обстоятельствах суд первой инстанции пришел к верному выводу об отсутствии правовых оснований для исключения квартиры из конкурсной массы.

Вопреки доводам апеллянта, всем возражения должника и доводам о наличии оснований для применения в отношении единственного жилого помещения исполнительского иммунитета, судом первой инстанции дана правовая оценка. Несогласие с выводами суда не является основанием для отмены судебного акта. В связи с чем, доводы апеллянта подлежат отклонению и в указанной части.

Судебная коллегия отмечает, что должник в деле о банкротстве не лишен возможности заключения мирового соглашения или инициирования вопроса об утверждении локального плана реструктуризации долга в отношении единственного жилья, обремененного залогом, по условиям которого взыскание на данное имущество не обращается, при этом залогодатель не освобождается от исполнения обязательства перед залоговым кредитором по завершении процедуры банкротства (ипотека сохраняется без применения правил пункта 3 статьи 213.28 Закона о банкротстве) в суде первой инстанции. По условиям подобного соглашения погашение обеспеченного обязательства не может осуществляться за счет иного имущества должника, на которое претендуют другие кредиторы. Соответствующий вопрос подлежит рассмотрению в рамках самостоятельного обособленного спора.

Таким образом, доводы заявителя, изложенные в апелляционной жалобе, не содержат фактов, которые не были бы проверены и учтены судом первой инстанции при рассмотрении обоснованности заявленного требования и имели бы юридическое значение для вынесения судебного акта по существу, влияли на обоснованность и законность судебного акта либо опровергали выводы суда первой инстанции.

Иных доводов, основанных на доказательственной базе, апелляционная жалоба не содержит, доводы жалобы выражают несогласие с ними и в целом направлены на переоценку доказательств при отсутствии к тому правовых оснований, в связи с чем, отклоняются судом апелляционной инстанции.

Обжалуемый судебный акт принят при правильном применении норм материального права, содержащиеся в нем выводы, не противоречат установленным по делу фактическим обстоятельствам и имеющимся доказательствам, поскольку доказательств утраты банком права залога на предмет залога суду первой инстанции при рассмотрении обоснованности заявленных банком требований не представлялось.

Судом апелляционной инстанции не установлены нарушения норм материального или процессуального права, которые в силу статьи 270 АПК РФ являются основанием для отмены или изменения определения суда первой инстанции. В удовлетворении апелляционной жалобы надлежит отказать.

При подаче апелляционных жалоб на определения, не перечисленные в подпункте 12 пункта 1 статьи 333.21 Налогового кодекса Российской Федерации, государственная пошлина не уплачивается.

Руководствуясь статьями 176, 258, 268, 269, 270, 271, 272 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Семнадцатый арбитражный апелляционный суд

ПОСТАНОВИЛ:

Определение Арбитражного суда Свердловской области от 24 октября 2023 года по делу N А60-68947/2022 оставить без изменения, апелляционную жалобу - без удовлетворения.

Постановление может быть обжаловано в порядке кассационного производства в Арбитражный суд Уральского округа в срок, не превышающий месяца со дня его принятия, через Арбитражный суд Свердловской области.

Председательствующий

Л.М. Зарифуллина

Судьи

И.П. Данилова Т.Н. Устюгова