Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 17 июня 2024 г. N 09АП-25590/24 по делу N А40-118071/2023

г. Москва

17 июня 2024 г.

Дело N А40-118071/23

Резолютивная часть постановления объявлена 03 июня 2024 года.

Постановление изготовлено в полном объеме 17 июня 2024 года.

Девятый арбитражный апелляционный суд в составе:

председательствующего судьи А.Н. Григорьева,

судей О.В. Гажур, Е.А. Скворцовой

при ведении протокола секретарем судебного заседания П.С. Бурцевым,

рассмотрев в открытом судебном заседании апелляционную жалобу Брагиной П.Л. на решение Арбитражного суда г. Москвы от 28.03.2024 по делу N А40-118071/23 об отказе в удовлетворении заявления Брагиной П.Л. о привлечении к субсидиарной ответственности Молоховской Д.М., Алексенберга П.Е., Куликова Н.Б. по обязательствам должника - ООО "Стоматология",

при участии в судебном заседании:

от Брагиной П.Л.: Тукмачев А.Ю. по дов. от 07.12.2022

иные лица не явились, извещены

УСТАНОВИЛ:

Определением Арбитражного суда г. Москвы от 19.06.2023 принято к рассмотрению заявление Брагиной П.Л. о привлечении к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц по обязательствам ООО "Стоматология".

Определением Арбитражного суда г. Москвы от 21.11.2023 к участию в настоящем обособленном споре в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельные требования относительно предмета спора, привлечен Куликов Н.Б.

Определением Арбитражного суда г. Москвы от 18.01.2024 Куликов Н.Б. привлечен к участию в настоящем обособленном споре в качестве соответчика.

Решением Арбитражного суда г. Москвы от 28.03.2024 отказано в удовлетворении заявления Брагиной П.Л. о привлечении к субсидиарной ответственности Молоховской Д.М., Алексенберга П.Е., Куликова Н.Б. по обязательствам ООО "Стоматология"

Не согласившись с принятым судебным актом, Брагина П.Л. обратилась в Девятый арбитражный апелляционный суд с апелляционной жалобой, в которой просит отменить решение, принять новый судебный акт, которым привлечь Алексенберга П.Е., Молоховскую Д.М., Куликова Н.Б. к субсидиарной ответственности по обязательствам ООО "Стоматология" в размере 1 894 904,25 руб. Взыскать солидарно с указанных лиц 1 894 904,25 руб., а также расходы по оплате государственной пошлины в размере 31 949 руб. и 3000 руб. за подачу апелляционной жалобы.

От Алексенберга П.Е. и Куликова Н.Б. в материалы дела поступили отзывы, в рамках которых выражено несогласие с доводами апелляционной жалобы ввиду отсутствия у указанных лиц статуса контролирующих, а также в связи с отсутствием оснований для привлечения к субсидиарной ответственности.

В судебном заседании представитель Брагиной П.Л. доводы апелляционной жалобы поддержал.

Иные лица, участвующие в деле, уведомленные судом о времени и месте слушания дела, в том числе публично, посредством размещения информации на официальном сайте в сети Интернет, в судебное заседание не явились, в связи с чем, апелляционная жалоба рассматривается в их отсутствие, исходя из норм ст. 156 АПК РФ.

Рассмотрев дело в порядке ст. 156, 266, 268 АПК РФ, изучив материалы дела, выслушав доводы, суд апелляционной инстанции приходит к выводу об отсутствии оснований для отмены обжалуемого судебного акта.

В силу положений ст. 32 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве) и ст. 223 АПК РФ дела о банкротстве юридических лиц и граждан, в том числе индивидуальных предпринимателей, рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации, с особенностями, установленными настоящим Федеральным законом.

Из материалов дела следует, что в Арбитражный суд г. Москвы 27.12.2022 поступило заявление Брагиной П.Л. о признании несостоятельным (банкротом) ООО "Стоматология".

Определением Арбитражного суда г. Москвы от 05.05.2023 производство по делу N А40-297629/22 о признании несостоятельным (банкротом) ООО "Стоматология" прекращено в связи с отсутствием денежных средств для финансирования процедуры банкротства, в порядке абз. 8 п. 1 ст. 57 Закона о банкротстве.

Согласно п. 31 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве" (далее - Постановление N 53) при прекращении производства по делу о банкротстве на основании абз. 8 п. 1 ст. 57 Закона о банкротстве на стадии проверки обоснованности заявления о признании должника банкротом (до введения первой процедуры банкротства) заявитель по делу о банкротстве вправе предъявить вне рамок дела о банкротстве требование о привлечении к субсидиарной ответственности по основаниям, предусмотренным ст. 61.11 и 61.12 Закона о банкротстве, если задолженность перед ним подтверждена вступившим в законную силу судебным актом или иным документом, подлежащим принудительному исполнению в силу закона.

24.02.2021 Брагина П.Л. обратилась в Щербинский районный суд г. Москвы о взыскании с ООО "Стоматология" денежных средств.

Решением Щербинского районного суда г. Москвы от 21.12.2021 по делу N 2- 4166/2021 с ООО "Стоматология" в пользу Брагиной П.Л. взыскано 559 385 руб. оплаченных услуг, 58 080,17 руб. убытков в виде процентов, 617 465,50 руб. неустойки, 15 000 руб. морального вреда, 624 973,75 руб. штрафа, 20 000 руб. расходов на представителя.

Решение вступило в законную силу 25.01.2022.

Для принудительного исполнения решения суда выдан исполнительный лист ФС N 038821060 от 15.04.2022, направлен в Даниловское ОСП ГУФССП России по г. Москве.

27.05.2022 возбуждено исполнительное производство N 69532/22/77005-ИП. Проведенный розыск имущества результатов не дал.

30.09.2022 судебным приставом-исполнителем составлен Акт о наличии обстоятельств, в соответствии с которыми взыскание по исполнительному документу невозможно и вынесено постановление об окончании исполнительного производства и возвращении исполнительного документа взыскателю.

Указанные обстоятельства явились причиной обращения Брагиной П.Л. в суд с заявлением о признании ООО "Стоматология" несостоятельным (банкротом), а также основанием для привлечения контролирующих общество лиц к субсидиарной ответственности.

В силу п. 1 ст. 61.10 Закона о банкротстве под контролирующим должника лицом понимается физическое или юридическое лицо, имеющее либо имевшее не более чем за три года, предшествующих возникновению признаков банкротства, а также после их возникновения до принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом право давать обязательные для исполнения должником указания или возможность иным образом определять действия должника, в том числе по совершению сделок и определению их условий.

В соответствии с п. 4 ст. 61.10 Закона о банкротстве пока не доказано иное, предполагается, что лицо являлось контролирующим должника лицом, если это лицо:

1) являлось руководителем должника или управляющей организации должника, членом исполнительного органа должника, ликвидатором должника, членом ликвидационной комиссии;

2) имело право самостоятельно либо совместно с заинтересованными лицами распоряжаться пятьюдесятью и более процентами голосующих акций акционерного общества, или более чем половиной долей уставного капитала общества с ограниченной (дополнительной) ответственностью, или более чем половиной голосов в общем собрании участников юридического лица либо имело право назначать (избирать) руководителя должника;

3) извлекало выгоду из незаконного или недобросовестного поведения лиц, указанных в п. 1 ст. 53.1 ГК РФ.

В соответствии с п. 2 ст. 61.10 Закона о банкротстве возможность определять действия должника может достигаться:

1) в силу нахождения с должником (руководителем или членами органов управления должника) в отношениях родства или свойства, должностного положения;

2) в силу наличия полномочий совершать сделки от имени должника, основанных на доверенности, нормативном правовом акте либо ином специальном полномочии;

3) в силу должностного положения (в частности, замещения должности главного бухгалтера, финансового директора должника либо лиц, указанных в пп. 2 п. 4 настоящей статьи, а также иной должности, предоставляющей возможность определять действия должника);

4) иным образом, в том числе путем принуждения руководителя или членов органов управления должника либо оказания определяющего влияния на руководителя или членов органов управления должника иным образом.

Согласно выписке из ЕГРЮЛ, с даты образования должника - 15.12.2017 и до 01.07.2021 (смена ген. директора, и наименования общества) должник имел наименование ООО "Клиника Доктора Алексенберга", где единственным учредителем и генеральным директором общества являлся - Алексенберг П.Е.

Однако с 01.07.2021 в связи с внесением изменений в учредительные документы и компания стала наименоваться ООО "Стоматология", а Алексенберг П.Е.. формально осуществил выход из состава участников общества в связи с прекращением работы в данной клинике. В свою очередь Молоховская Д.М. вошла в состав участников общества, а также заняла должность генерального директора.

Алексенберг П.Е. указал, что никогда не являлся действительным владельцем и генеральным директором ООО "Стоматология" (ранее ООО "Клиника Доктора Алексенберга"). С момента начала работы в ООО "Стоматология" (2017 года) Алексенберг П.Е. работал в обществе исключительно в качестве ведущего врача-консультанта. Алексенберг П.Е. никогда не выполнял реальных функций генерального директора.

16.12.2017 Алексенберг П.Е. подписал Приказ N 2, согласно которому делегировал права исполнительному директору общества Куликову Н.Б.

В связи с этим реальным контролирующим должника лицом в период работы Алексенберга П.Е. в ООО "Стоматология" являлся - Куликов Н.Б. Данные факты подтверждаются: приказом от 16.12.2017 N 2 о назначении его на должность исполнительного директора с момента учреждения общества; копией корпоративной банковской карты общества, выпущенной на имя Куликова Н.Б.; заявлением администратора клиники Любимой Е.Л.

При этом Куликов Н.Б. отрицает, что имел достаточные полномочия для принятия окончательных решений, включая подписание финансовой документации.

Согласно п. 6 Псотановления N 53 руководитель, формально входящий в состав органов юридического лица, но не осуществлявший фактическое управление (далее - номинальный руководитель), например, полностью передоверивший управление другому лицу на основании доверенности либо принимавший ключевые решения по указанию или при наличии явно выраженного согласия третьего лица, не имевшего соответствующих формальных полномочий (фактического руководителя), не утрачивает статус контролирующего лица, поскольку подобное поведение не означает потерю возможности оказания влияния на должника и не освобождает номинального руководителя от осуществления обязанностей по выбору представителя и контролю за его действиями (бездействием), а также по обеспечению надлежащей работы системы управления юридическим лицом (п. 3 ст. 53 ГК РФ).

Следовательно, судебная коллегия полагает, что Молоховская Д.М., Алексенберг П.Е., Куликов Н.Б. являются контролирующими должника лицами.

Согласно п. 1 и 2 ст. 61.11 Закона о банкротстве, если полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица, такое лицо несет субсидиарную ответственность по обязательствам должника.

В соответствии с п. 16 Постановления N 53 под действиями (бездействием) контролирующего лица, приведшими к невозможности погашения требований кредиторов (ст. 61.11 Закона о банкротстве) следует понимать такие действия (бездействие), которые явились необходимой причиной банкротства должника, то есть те, без которых объективное банкротство не наступило бы. Суд оценивает существенность влияния действий (бездействия) контролирующего лица на положение должника, проверяя наличие причинно-следственной связи между названными действиями (бездействием) и фактически наступившим объективным банкротством.

Неправомерные действия (бездействие) контролирующего лица могут выражаться, в частности, в принятии ключевых деловых решений с нарушением принципов добросовестности и разумности, в том числе согласование, заключение или одобрение сделок на заведомо невыгодных условиях или с заведомо неспособным исполнить обязательство лицом ("фирмой-однодневкой" и т.п.), дача указаний по поводу совершения явно убыточных операций, назначение на руководящие должности лиц, результат деятельности которых будет очевидно не соответствовать интересам возглавляемой организации, создание и поддержание такой системы управления должником, которая нацелена на систематическое извлечение выгоды третьим лицом во вред должнику и его кредиторам, и т.д.

Истец придерживается мнения, что прекращение деятельности имеющего не исполненные перед кредиторами обязательства общества уже создает презумпцию недобросовестного и неразумного поведения его руководителя. Однако указанное само по себе не может являться бесспорным доказательством вины ответчика в неуплате спорного долга, равно как свидетельствовать о недобросовестном или неразумном поведении последнего, повлекшем неуплату этого долга.

Гражданское законодательство о юридических лицах построено на основе принципов отделения их активов от активов участников, имущественной обособленности, ограниченной ответственности и самостоятельной правосубъектности (пункт 1 статьи 48, пункты 1 и 2 статьи 56, пункт 1 статьи 87 ГК РФ).

Исходя из сложившееся судебной практики это предполагает наличие у участников корпораций, а также лиц, входящих в состав органов юридического лица, широкой свободы усмотрения при принятии (согласовании) деловых решений и, по общему правилу, исключает возможность привлечения упомянутых лиц к субсидиарной ответственности по обязательствам юридического лица перед иными участниками оборота.

В то же время из существа конструкции юридического лица (корпорации) вытекает запрет на использование правовой формы юридического лица для причинения вреда независимым участникам оборота (пункты 3 - 4 статьи 1, пункт 1 статьи 10 ГК РФ), на что обращено внимание в пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2017 г. N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве".

Следовательно, в исключительных случаях участник корпорации и иные контролирующие лица (пункты 1 - 3 статьи 53.1 ГК РФ) могут быть привлечены к ответственности перед кредитором данного юридического лица, если неспособность удовлетворить требования кредитора спровоцирована реализацией воли контролирующих лиц, поведение которых не отвечало критериям добросовестности и разумности и не связано с рыночными или иными объективными факторами, деловым риском, присущим ведению предпринимательской деятельности (статья 1064 ГК РФ, статья 61.11 Закона о банкротстве, пункт 3.1 статьи 3 Федерального закона от 8 февраля 1998 г. N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью").

Участник корпорации или иное контролирующее лицо могут быть привлечены к ответственности по обязательствам юридического лица, которое в действительности оказалось не более чем их "продолжением", в частности, когда самим участником допущено нарушение принципа обособленности имущества юридического лица, приводящее к смешению имущества участника и общества (например, использование участником банковских счетов юридического лица для проведения расчетов со своими кредиторами), если это создало условия, при которых осуществление расчетов с кредитором стало невозможным. В подобной ситуации правопорядок относится к корпорации так же, как и она относится к себе, игнорируя принципы ограниченной ответственности и защиты делового решения.

К недобросовестному поведению контролирующего лица с учетом всех обстоятельств дела может быть отнесено:

- вывод из компании денежных средств, за счет которых возможно было погасить задолженность перед кредиторами, на личные счета ответчиков;

- фактический перевод бизнеса и активов компании на фирму (созданную до банкротства с наименованием, похожим до степени смешения на наименование компании);

- сохранение ответчиками контроля над компанией (в том числе оставление права распоряжения расчетным счетом должника) после их выхода из состава участников и прекращения исполнения обязанностей руководителя.

В настоящем деле ни одно из указанных обстоятельств не доказано, как и не доказаны какие-либо противоправные действия контролирующих лиц.

Наличие у компании непогашенной задолженности, подтвержденной вступившим в законную силу судебным актом, само по себе не может являться бесспорным доказательством вины ответчиков в неуплате долга, в их недобросовестном или неразумном поведении, повлекшим неуплату долга. (Определение Верховного Суда РФ от 18.07.2023 N 304-ЭС23-10941 по делу N А45-30441/2021, Постановление Семнадцатого арбитражного апелляционного суда от 16.01.2024 N 17АП-13571/2023(1)-АК по делу N А60-43554/2023).

Достаточных и достоверных доказательств того, что при наличии достаточных денежных средств (имущества) ответчик злонамеренно уклонялся от погашения задолженности перед кредитором, скрывал имущество должника, выводил активы и т.д. не представлено. Равно как и не представлено доказательств наличия в действиях ответчика умысла либо грубой неосторожности, непосредственно повлекших невозможность исполнения в будущем перед кредитором обязательств.

При этом судебная коллегия учитывает, что у общества была отозвана лицензия на осуществление медицинской деятельности и фактически основной вид деятельности ООО "Стоматология" был прекращен в июне 2022 года.

Указанное стало вероятной причиной невозможности надлежащего исполнения обязательств перед Брагиной П.Л.

Апеллянт также указывает, что в ходе рассмотрения Щербинским районным судом г. Москвы иска Брагиной П.Л. к должнику был выявлен факт смены наименования общества должника и смены участника и генерального директора общества должника. Данные обстоятельства апеллянт оценивает как подтверждающие факт наличия умысла в попытке уйти от имущественной ответственности за причинения вреда.

Однако ответчиком пояснено, что именно в связи с прекращением работы Алексенберга П.Е. в данной клинике было изменено наименование общества - с ООО "Клиника Доктора Алексенберга" на ООО "Стоматология".

Судебная коллегия полагает, что сама по себе смена наименования не свидетельствует о реализации попытки уклонения от ответственности, поскольку по смыслу ст. 57 ГК РФ переименование юридического лица не является его реорганизацией, поскольку переименованная организация остается тем же юридическим лицом, объем прав и обязанностей остается неизменным.

Помимо этого, суд отклоняет довод апеллянта о непередаче Алексенбергом П.Е. документации должника новому руководителю Молоховской Д.М. ввиду отсутствия надлежащих и достаточных доказательств данного факта. Апеллянт ошибочно заявляет, что именно отсутствие вышеуказанной информации стало основанием для прекращения производства по делу о банкротстве, поскольку согласно Определению Арбитражного суда г. Москвы от 05.05.2023 производство по делу о банкротстве ООО "Стоматология" было прекращено в связи с тем, что заявитель не предоставил финансирования процедуры банкротства.

Согласно п. 1 ст. 61.12 Закона о банкротстве неисполнение обязанности по подаче заявления должника в арбитражный суд (созыву заседания для принятия решения об обращении в арбитражный суд с заявлением должника или принятию такого решения) в случаях и в срок, которые установлены ст. 9 настоящего Федерального закона, влечет за собой субсидиарную ответственность лиц, на которых настоящим Федеральным законом возложена обязанность по созыву заседания для принятия решения о подаче заявления должника в арбитражный суд, и (или) принятию такого решения, и (или) подаче данного заявления в арбитражный суд.

Согласно абз. 2 п. 2 ст. 61.12 Закона о банкротстве установлена презумпция виновности контролирующего должника лица, а бремя доказывания отсутствия причиной связи между невозможностью удовлетворения требований кредиторов и нарушением обязанности, предусмотренной п. 1 настоящей статьи, лежит на привлекаемом к ответственности лице (лицах), а не на конкурсном управляющем.

Кроме этого, в соответствии с п. 9 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве" обязанность руководителя по обращению в суд с заявлением о банкротстве возникает в момент, когда добросовестный и разумный руководитель, находящийся в сходных обстоятельствах, в рамках стандартной управленческой практики, учитывая масштаб деятельности должника, должен был объективно определить наличие одного из обстоятельств, указанных в п. 1 ст. 9 Закона о банкротстве.

Применительно к гражданским договорным отношениям невыполнение руководителем требований Закона о банкротстве об обращении в арбитражный суд с заявлением должника о банкротстве свидетельствует о недобросовестном сокрытии от кредиторов информации о неудовлетворительном имущественном положении юридического лица.

Подобное поведение руководителя влечет за собой принятие несостоятельным должником дополнительных долговых реестровых обязательств в ситуации, когда не могут быть исполнены существующие, заведомую невозможность удовлетворения требований новых кредиторов, от которых были скрыты действительные факты, и, как следствие, возникновение убытков на стороне этих новых кредиторов, введенных в заблуждение в момент предоставления должнику исполнения.

Одним из правовых механизмов, обеспечивающих защиту кредиторов, не осведомленных по вине руководителя должника о возникшей существенной диспропорции между объемом обязательств должника и размером его активов, является возложение на такого руководителя субсидиарной ответственности по новым гражданским обязательствам при недостаточности конкурсной массы.

Таким образом, установление момента возникновения обязанности по обращению в суд с таким заявлением напрямую связано с определением размера субсидиарной ответственности руководителя, которая по общему правилу ограничивается объемом обязательств перед кредиторами, возникших после истечения месячного срока, предусмотренного п. 2 ст. 9 Закона о банкротстве.

Как обоснованно отметил суд первой инстанции, суждение истца об осведомленности ответчиков о неудовлетворительном финансовом положении должника основано на установленном им факте наличия просроченной задолженности ООО "Стоматология" перед Брагиной П.Л.

Данное обстоятельство само по себе не свидетельствует об объективном банкротстве (критическом моменте, в который должник из-за снижения стоимости чистых активов стал неспособен в полном объеме удовлетворить требования кредиторов, в том числе по уплате обязательных платежей), в связи с чем не может рассматриваться как безусловное доказательство, подтверждающее необходимость обращения руководителя в суд с заявлением о банкротстве.

Более того, из представленного ответчиком Алексенбергом П.Е. бухгалтерского баланса следует, что по состоянию на 31.12.2020 размер пассивов не превышал размер активов.

Так, по состоянию на 31.12.2020, общество имело дебиторскую задолженность, то есть средства, которые должны прийти к компании от контрагентов или клиентов в размере 3 967 000 руб.; кредиторскую задолженность в размере 1 834 000 руб.; общество имело денежные средства в размере 1 309 000 руб.; показало выручку в 24 021 000 руб., а чистая прибыль за 2020 год составила 2 690 000 руб.

Кроме того, непосредственно апеллянт указывает, что только с 21.12.2021 у должника возникли неисполненные обязательства перед Брагиной П.Л.

Вместе с этим, Алексенбергом П.Е. отмечено, что сумма исковых требований на протяжении всего гражданского процесса в Щербинском районном суде неоднократно истцом изменялась (последний раз 23.11.2021), в окончательном виде сумма обязательств сформировалась непосредственно за месяц перед вынесением судом решения по делу.

Таким образом, на момент возникновения требований Брагиной П.Л. ООО "Стоматология" не отвечало признакам неплатежеспособности и/или недостаточности, а также объективного банкротства. Вместе с этим заявителем не доказан факт существования у компании обязательств перед кредиторами, возникших после истечения месячного срока, предусмотренного п. 2 ст. 9 Закона о банкротстве.

Следовательно, как правильно указал суд первой инстанции, предмет доказывания по заявленным требованиям установлен нормами п. 2 ст. 61.11 и п. 1 ст. 61.12 Закона о банкротстве.

Между тем, истцом не доказано наличие ни одного из обстоятельств, приведенных в п. 2 ст. 61.11 закона о банкротстве, при которых предполагается наличие вины в невозможности полного погашения требований кредиторов.

Также не доказано возникновение обязанности по подаче заявления о банкротстве, в том числе не доказан момент возникновения данной обязанности - что является обязательным для привлечения в субсидиарной ответственности на основании ст. 61.12 закона о банкротстве.

Доводы апелляционной жалобы, направленные на переоценку правильно установленных и оцененных судом первой инстанции обстоятельств и доказательств по делу, не свидетельствуют о нарушении судом первой инстанции норм материального и процессуального права. Оспариваемый судебный акт соответствует нормам материального права, а содержащиеся в нем выводы - установленным по делу фактическим обстоятельствам и имеющимся в деле доказательствам, в связи с чем, апелляционная жалоба удовлетворению не подлежит.

Руководствуясь ст. ст. 266 - 269, 272 Арбитражного процессуального Кодекса Российской Федерации

ПОСТАНОВИЛ:

Решение Арбитражного суда г. Москвы от 28.03.2024 по делу N А40-118071/23 оставить без изменения, а апелляционную жалобу Брагиной П.Л. - без удовлетворения.

Постановление вступает в законную силу со дня принятия и может быть обжаловано в течение двух месяцев со дня изготовления в полном объеме в Арбитражный суд Московского округа.

Председательствующий судья

А.Н. Григорьев

Судьи

О.В. Гажур Е.А. Скворцова