Постановление Арбитражного суда Московского округа от 26 января 2021 г. N Ф05-14560/17 по делу N А40-242071/2015

Москва

26 января 2021 г.

Дело N А40-242071/15

Резолютивная часть постановления оглашена 19 января 2021 года.

Постановление в полном объеме изготовлено 26 января 2021 года.

Арбитражный суд Московского округа в составе:

председательствующего - судьи Тарасова Н.Н.,

судей Закутской С.А., Зверевой Е.А.,

при участии в судебном заседании:

от Печалова Дмитрия Владимировича - Серегина И.Е. по доверенности от 25.12.2018;

от Родина Владимира Борисовича - Маланьин А.Н. по доверенности от 12.12.2018;

от Конакова Сергея Геннадьевича - Цуканкова Л.В. по доверенности от 13.12.2018;

от конкурсного управляющего Банка "Еврокредит" (общество с ограниченной ответственностью) в лице государственной корпорации "Агентство по страхованию вкладов" - Алексеев В.А. по доверенности от 02.12.2019;

рассмотрев в судебном заседании кассационные жалобы

конкурсного управляющего Банка "Еврокредит" (общество с ограниченной ответственностью) в лице государственной корпорации "Агентство по страхованию вкладов", Печалова Д.В. и Родина В.Б.

на определение Арбитражного суда города Москвы от 21.02.2020,

на постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 25.09.2020

по заявлению о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности по обязательствам должника

в рамках рассмотрения дела о признании несостоятельным (банкротом) Банка "Еврокредит" (общество с ограниченной ответственностью),

УСТАНОВИЛ:

решением Арбитражного суда города Москвы от 26.01.2016 Банк "Еврокредит" (общество с ограниченной ответственностью) (далее - должник, банк) был признан несостоятельным (банкротом), в отношении него открыто конкурсное производство, обязанности конкурсного управляющего должника возложены на государственную корпорацию "Агентство по страхованию вкладов" (далее - АСВ).

В Арбитражный суд города Москвы поступило заявление конкурсного управляющего должника о привлечении Печалова Д.В., Родина В.Б. и Конакова С.Г. к субсидиарной ответственности по обязательствам должника, которое обжалуемым определением Арбитражного суда города Москвы от 21.02.2020, оставленным без изменения постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 25.09.2020, было удовлетворено частично, Печалов Д.В. и Родин В.Б. были привлечены к субсидиарной ответственности по обязательства должника, а производство по заявлению в части определения размера субсидиарной ответственности - приостановлено до окончания расчетов с кредиторами, в удовлетворении заявления в остальной части было отказано.

Не согласившись с определением суда первой инстанции и постановлением суда апелляционной инстанции, конкурсный управляющий должника, Печалов Д.В. и Родин В.Б. обратились в Арбитражный суд Московского округа с кассационными жалобами, в которых, указывая на неправильное применение судами норм материального и процессуального права и неполное выяснение обстоятельств, имеющих значение для рассмотрения данного дела, просят удовлетворить их кассационные жалобы, обжалуемые определение и постановление отменить.

Конкурсный управляющий должника обжалует судебные акты в части отказа в привлечении Конакова С.Г. к субсидиарной ответственности по обязательствам должника, возражает против удовлетворения кассационных жалоб Печалова Д.В. и Родина В.Б.

Печалов Д.В. и Родин В.Б. обжалуют судебные акты в части привлечения их к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.

В судебном заседании представители кассаторов доводы своих кассационных жалоб поддержали, Печалов Д.В. и Конаков С.Г. против удовлетворения кассационной жалобы конкурсного управляющего должника возражали.

Родин В.Б. вопрос о разрешении кассационных жалоб Печалова В.Б. и конкурсного управляющего должника оставил на усмотрение суда округа.

Иные лица, участвующие в деле, надлежащим образом извещенные о времени и месте рассмотрения кассационных жалоб, своих представителей в суд кассационной инстанции не направили, что, в силу части 3 статьи 284 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, не препятствует рассмотрению кассационных жалоб в их отсутствие.

В соответствии с абзацем 2 части 1 статьи 121 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (в редакции Федерального закона от 27.07.2010 N 228-ФЗ), информация о времени и месте судебного заседания была опубликована на официальном интернет-сайте http://kad.arbitr.ru.

Изучив материалы дела, выслушав объяснения представителей лиц, участвующих в деле, явившихся в судебное заседание, обсудив доводы кассационных жалоб и возражений относительно них, проверив в порядке статей 286, 287 и 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации законность обжалованных судебных актов, судебная коллегия суда кассационной инстанции не находит оснований для отмены определения и постановления по доводам кассационных жалоб.

Согласно статье 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, статье 32 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве), дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации, с особенностями, установленными Законом о банкротстве.

Как усматривается из материалов дела, было установлено судом первой инстанции, в период с декабря 2013 года по декабрь 2015 года в состав органов управления банка входили следующие лица: Печалов Д.В. являлся председателем правления банка с 13.01.1999 до 04.12.2015; Родин В.Б. являлся членом правления банка с 24.01.2005 до 04.12.2015, а также главным бухгалтером банка с 30.09.2004 до 04.12.2015; Конаков С.Г. являлся управляющим филиала банка "Марийский" с 01.09.2014 по 04.12.2015; ранее с 07.04.2014 по 01.09.2014 он занимал должность советника председателя правления банка.

Председателем правления банка с 13.01.1999 и членом совета директоров банка с 10.12.2012 являлся Печалов Д.В.

Обращаясь с настоящим заявлением, конкурсный управляющий должника указывал, что в нарушение пункта 2 статьи 189.35 Закона о банкротстве, пункта 12.1 положения Банка России от 09.11.2005 N 279-П "О временной администрации по управлению кредитной организацией", приложения N 2 к указанному положению, Печалов Д.В. не передал временной администрации и конкурсному управляющему (не обеспечил сохранность) документы банка в полном объеме.

В свою очередь, Родин В.Б., являясь членом правления банка и одновременно с этим, занимая должность главного бухгалтера, в соответствии с пунктом 16.1 Устава банка, утвержденного общим собранием участников 28.01.2015 (протокол N 1 (далее - Устава банка), также нес ответственность за организацию бухгалтерского учета, своевременное предоставление полной, достоверной и объективной бухгалтерской отчетности, осуществлял контроль за движением имущества и выполнением обязательств, за формированием учетной политики банка.

Кроме того, конкурсный управляющий должника указывал на совершение Родиным В.Б. и Печаловым Д.В. сделок, которые существенно ухудшили финансовое положение банка, в том числе - оформление ими кредитов техническим компаниям.

В обоснование доводов о наличии правовых оснований для привлечения Конакова С.Г. к субсидиарной ответственности по обязательствам должника, конкурсный управляющий указывал, что Конаков С.Г. являлся управляющим филиала "Марийский", согласно пункту 5.4 положения об этом филиале, управляющий филиалом распоряжается имуществом и средствами филиала в пределах прав, установленных председателем правления.

Единственным основанием, которое заявлено конкурсным управляющим для привлечения Конакова С.Г. к субсидиарной ответственности по обязательствам банка, являлось подписание им по доверенности кредитного договора со Смирновой Н.А.

По мнению судов, факт неисполнения назваными Родиным Б.В. и Печаловым Д.В. требований законодательства в части сохранности и дальнейшей передачи бухгалтерской и иной документации банка, по мнению судов, нашел свое объективное и полное подтверждение представленными доказательствами.

Так отметили суды, в период осуществления временной администрацией полномочий по управлению должником как кредитной организацией составлены акты "О воспрепятствовании осуществлению функций временной администрации по управлению кредитной организацией от 04.12.2015 N 1 и от 14.12.2015 N 20ВА, согласно которым, бывшим руководством банка не переданы временной администрации электронные базы данных информационных и учетных систем головного офиса банка (резервные копии), а также кредитные досье, в том числе кредитные договоры и договоры залога.

При этом из исследованного судами отчета о работе временной администрации от 13.01.2016 N 1124/01-ВА, ими установлено, что автоматизированная банковская система "RS-Bank" удалена с серверов головного офиса, а внешний жесткий диск, содержащий архивную копию электронной базы данных, вообще не передан временной администрации.

Согласно акту об отсутствии документов от 08.02.2016 N 3, составленному временной администрацией, база данных головного офиса банка и ее резервная копия за весь период деятельности банка, содержащая информацию об имуществе и обязательствах кредитной организации, а также бухгалтерская отчетность головного офиса банка за октябрь 2015 и период с 01.11.2015 по 10.11.2015, кассовые документы головного офиса с 01.01.2015 по 15.11.2015, часть кредитных и других досье клиентов, ведомости остатков по счетам банка по состоянию на 04.12.2015, отчетность по форме 0409101 по состоянию на 04.12.2015 не получены от бывшего руководства банка и не обнаружены в ходе работы временной администрации.

По совокупности выявленных обстоятельств, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что одновременная утрата части документации и электронных баз данных имели целью сокрытие реального финансового состояния банка в условиях ранее осуществленных противоправных деяний, связанных с выводом активов из банка.

В этой связи, конкурсный управляющий обратился в суд с заявлением об истребовании документации банка у бывшего председателя правления Печалова Д.В.

Вступившим в законную силу определением Арбитражного суда города Москвы от 01.12.2017 суд обязал Печалова Д.В. передать бухгалтерскую и иную документацию банка, но в ходе исполнительного производства, возбужденного в целях принудительного исполнения указанного судебного акта, судебным приставом-исполнителем установлено, что переданные Печаловым Д.В. акты приема-передачи, подписанные между ним и руководителем временной администрации, не содержат сведений о передачи части документов банка.

Таким образом, имеются основания для привлечения Печалова Д.В. к субсидиарной ответственности за непередачу в полном объеме конкурсному управляющему документов банка.

Также судами установлено, что банком, в нарушение положения Банка Росси от 26.03.2004 N 254-П "О порядке формирования кредитными организациями резервов на возможные потери по ссудам, по ссудной и приравненной к ней задолженности", осуществлялось кредитование заведомо неблагонадежных обществ, в том числе общества с ограниченной ответственностью "Диадема", общества с ограниченной ответственностью "Золотой Стиль", общества с ограниченной ответственностью "Виктория" и общества с ограниченной ответственностью "Сильвер Войс".

Суд первой инстанции и суд апелляционной инстанции пришли к выводу о техническом характере этих заемщиков, учитывая такие факторы, как то, что уставные капиталы названных обществ были сформированы в минимальном размере; на момент кредитования обществами были поданы заявления о собственном банкротстве; исполнение обязательств по кредитным договорам обеспечено не было.

При этом, кредитные досье по кредитным договорам с этими заемщиками отсутствуют, временной администрации и конкурсному управляющему руководством банка переданы не были.

Суды пришли также к выводу о том, что и Родин В.Б. является контролирующим лицом банка, которое совместно с Печаловым Д.В. не предприняло мер по сохранности бухгалтерской документации и электронной базы банка и не передало их временной администрации, а в последующем, конкурсному управляющему должника.

Так, в соответствии с пунктом 3 статьи 53 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ), лицо, которое в силу закона, иного правового акта или учредительного документа юридического лица уполномочено выступать от его имени, должно действовать в интересах представляемого им юридического лица добросовестно и разумно.

Такую же обязанность несут члены коллегиальных органов юридического лица (наблюдательного или иного совета, правления и т.п.).

Согласно статье 11.1 Федерального закона от 02.12.1990 N 395-1 "О банках и банковской деятельности" (далее - Закон о банках и банковской деятельности), органами управления кредитной организации наряду с общим собранием ее учредителей (участников) являются совет директоров (наблюдательный совет), единоличный исполнительный орган и коллегиальный исполнительный орган.

Пунктом 2 статьи 61.10 Закона о банкротстве установлено, что возможность определять действия должника может достигаться: 1) в силу нахождения с должником (руководителем или членами органов управления должника) в отношениях родства или свойства, должностного положения;

2) в силу наличия полномочий совершать сделки от имени должника, основанных на доверенности, нормативном правовом акте либо ином специальном полномочии; 3) в силу должностного положения (в частности, замещения должности главного бухгалтера, финансового директора должника либо лиц, указанных в подпункте 2 пункта 4 названной статьи, а также иной должности, предоставляющей возможность определять действия должника);

4) иным образом, в том числе путем принуждения руководителя или членов органов управления должника либо оказания определяющего влияния на руководителя или членов органов управления должника иным образом.

Вместе с тем, вопреки доводам Родина В.Б. об обратном, в соответствии со статьей 16 Устава банка, правление банка входит в систему внутреннего контроля банка.

Пунктом 16.1 Устава банка предусматривается, что внутренний контроль в банке осуществляется в целях обеспечения, в том числе: эффективности и результативности финансово-хозяйственной деятельности при совершении банковских операций и других сделок, эффективности управления активами и пассивам, включая обеспечение сохранности активов, и управления банковскими рисками; достоверности, полноты, объективности и своевременности составления и предоставления финансовой, бухгалтерской, статистической и иной отчетности, информационной безопасности банка.

Указанную функцию, как отметили суды, Родин В.Б. должен был осуществлять, в том числе, находясь на должности главного бухгалтера.

К компетенции главного бухгалтера банка, филиалов (его заместителей), как органа внутреннего контроля относятся вопросы обеспечения соответствия осуществляемых операций законодательству Российской Федерации, нормативным актам Банка России, ответственность за организацию бухгалтерского учета, своевременное предоставление полной достоверной и объективной бухгалтерской отчетности, контроль за движением имущества, и выполнением обязательств, за формированием учетной политики банка.

Организация внутреннего контроля и повседневное наблюдение за его осуществлением на всех участках бухгалтерской и кассовой работы.

Таким образом, с учетом положений Устава банка, а также разъяснений Закона о банкротстве и Закона о банках и банковской деятельности, применительно к настоящему спору, Родин В.Б., в силу своего должностного положения как члена правления банка (коллегиального исполнительного органа), имел возможность давать обязательные указания обществу.

Довод Родина В.Б. о том, что судом первой инстанции необоснованно сделан вывод в непринятии мер по сохранности бухгалтерской документации и электронной базы банка, был предметом судебного исследования и критически оценен судами.

Так, отметили суды, абзацем 2 статьи 40.1 Закона о банках и банковской деятельности, на который ссылается Родин В.Б., предусмотрено, что обеспечение хранения информации, содержащейся в базах данных, ведение которых предусмотрено названной статьей, осуществляется также путем создания их резервных копий.

В случае непринятия кредитной организацией мер по обеспечению хранения информации, содержащейся в базах данных, ведение которых предусмотрено настоящей статьей, в том числе путем создания их резервных копий, руководитель кредитной организации несет ответственность в соответствии с федеральным законом.

Следовательно, руководство кредитной организации обеспечить создание и хранение резервных копий баз данных, дополнительно, к упомянутой обязанности по хранению информации об имуществе, обязательствах кредитной организации.

При этом, под кредитной организации имеются ввиду лица, ответственные за выполнение данных функций.

Передача полной и достоверной бухгалтерской отчетности головного офиса банка за октябрь 2015 года и периоды с 01.11.2015 по 10.11.2015 и кассовые документы головного офиса в период с 01.11.2015 по 10.11.2015 является прямой обязанностью главного бухгалтера общества, что подтверждается пунктом 16.1 Устава банка.

Перенос данных ежедневной отчетности с бумажных носителей в электронные базы данных, выполненные главным бухгалтером, позволили лишь сформировать реестры платежей для страхового возмещения вкладчикам банка, но не позволили конкурсному управляющему должника выявить все активы банка.

Возражения Родина В.Б. о том, что в соответствием с положением об учетной политике банка на 2015 год первичные учетные документы, регистры бухгалтерского учета и бухгалтерская отчетность должны храниться в архиве банка, а непосредственная ответственность за хранение бухгалтерской информации, содержащейся в электронной базе данных, возлагалась на управление автоматизации, также критически оценены судами, как неподкрепленные относимыми и допустимыми доказательствами.

Судами учтен тот факт, что представленное в материалы дело положение об учетной политике не содержит подписи лица, его утвердившего, председателя правления банка, нет прошивки страниц и подписи председателя правления банка на данной прошивке.

Подпись представителя главного бухгалтера банка не подтверждает факт того, что указанное доказательство является достоверным.

Более того, указанное положение в адрес конкурсного управляющего передано не было.

В данном случае, суд первой инстанции пришел к поддержанному судом апелляционной инстанции выводу о том, что управление автоматизации не отвечало за достоверность данной бухгалтерской информации, его функции лишь сводятся к переносу данных бухгалтерской отчетности на электронный носитель.

Между тем, именно Родин В.Б., отвечающий за внутренний контроль и полноту, достоверность и объективность бухгалтерской отчетности, обязан был обеспечить сохранность данной отчетности.

Приведенный в кассационной жалобе Родина В.Б. довод об его непричастности к выдаче заведомо невозвратных кредитов юридическим и физическим лицам является был предметом судебного исследования и отклонен судами, как необоснованный и противоречащий материалам настоящего обособленного спора.

Так пунктом 16.1 Устава банка предусмотрено, что внутренний контроль в банке осуществляется в целях обеспечения, в том числе эффективности и результативности финансово-хозяйственной деятельности при совершении банковских операций и других сделок, эффективности управления активами и пассивам, включая обеспечение сохранности активов, и управления банковскими рисками.

Следовательно, Родин В.Б. как член правления банка, органа внутреннего контроля банка, отвечал за управление банковскими рисками.

Визируя кредитные договоры в качестве главного бухгалтера, и тем самым, как поясняет сам Родин В.Б., давая распоряжение на выдачу денежных средств, он мог также предотвратить выдачу кредитных средств лицам, заведомо не способным погасить свою ссудную задолженность.

Таким образом, вопреки доводам кассационных жалоб Родина В.Б. и Печалова Д.В. об обратном, обжалуемые судебные акты в части установления оснований для привлечения их к субсидиарной ответственности по обязательствам должника являются законными и обоснованными.

Также обоснованным является вывод суда первой инстанции об отказе в привлечении к субсидиарной ответственности по обязательствам банка Конакова С.Г. по следующим основаниям.

По мнению конкурсного управляющего, по состоянию на 01.12.2015 у банка имелся признак банкротства в виде недостаточности стоимости имущества для погашения всех его обязательств в размере 1 308 427 000 руб.

На величину недостаточности стоимости имущества банка, в основном, повлияло доначисление резервов на возможные потери по счету "НОСТРО" ООО "Джаст Банк".

Согласно пункту 4 статьи 10, пункту 1 статьи 189.23 Закона о банкротстве, если должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий (бездействия) лиц, контролирующих кредитную организацию, такие лица в случае недостаточности имущества кредитной организации несут субсидиарную ответственность по ее обязательствам.

Необходимым условием отнесения лица к числу контролирующих должника является наличие у него фактической возможности давать должнику обязательные для исполнения указания или иным образом определять его действия, в том числе путем принуждения руководителя или членов органов управления должника либо оказания определяющего влияния на руководителя или членов органов управления должника иным образом (пункт 3 статьи 53.1 ГК РФ, абзац 34 статьи 2 Закона о банкротстве).

Попытка заявителя обосновать наличие у Конакова С.Г. фактической возможности давать банку обязательные для исполнения указания, в том числе принуждать руководителя банка или членов органов управления банка действовать определенным образом, в связи с выдачей ему председателем правления банка доверенности от 28.08.2014 N 69 свидетельствует о неправильном применении заявителем норм материального права.

Само по себе наличие выданной доверенности без анализа круга полномочий, степени вовлеченности лица в управление должником приводит к попыткам заявителя привлекать к субсидиарной ответственности любых лиц, имеющих доверенность на совершение тех или иных действий, без обязанности обосновать наличие у них фактических полномочий руководителя банка, члена органа управления или лица, которое имеет право распоряжаться более чем половиной долей уставного капитала общества с ограниченной ответственностью.

В данном случае, суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу о том, что, в силу полномочий, основанных на доверенности от 28.08.2014 N 69, Конаков С.Г. действовал с ограничениями, которые определялись необходимостью исполнения корпоративных и иных процедур, устанавливающих порядок и условия совершения филиалом сделок.

Так, согласно его полномочиям, заключение кредитных договоров, договоров о предоставлении банковской гарантии, подписание банковских гарантий могло осуществляться только в пределах лимитов, установленных положением о кредитовании в филиале.

Фактически, согласно представленному в материалы дела приказу от 17.08.2015 N 187/1, лимит кредитования филиала "Марийский" устанавливался адресно с указанием данных конкретного заемщика и лимита денежных средств на совершение с ним сделки.

Отсутствие возможности действовать самостоятельно в части одобрения и заключения соответствующих сделок делает полномочия Конакова С.Г. декларативными, что исключает возможность давать должнику (банку в целом) обязательные для исполнения указания, а также подтверждает при совершении сделки от имени филиала необходимость подчиняться приказу председателя правления банка об установлении лимита на конкретного заемщика (принципала) и действовать при подписании сделок строго определенным образом.

Прямое дополнительное указание о наличии у руководителя обособленного структурного подразделения (филиала) статуса контролирующего должника лица, о котором упоминает заявитель, Закон о банкротстве не содержит.

Согласно статье 11.1 Закона о банках и банковской деятельности, органами управления кредитной организации наряду с общим собранием ее учредителей (участников) являются совет директоров (наблюдательный совет), единоличный исполнительный орган и коллегиальный исполнительный орган.

С учетом указанной нормы предполагается, что указанные лица являются контролирующими должника лицами.

В отношении же иных лиц - не обладающих указанными выше должностями - заявителем не представлено в материалы дела ни одного документа, опровергающего тот факт, что Конаков С.Г. не только не имел фактической возможности давать должнику (банку в целом) обязательные для исполнения указания, не только не понуждал руководителя банка или членов органов управления банка действовать определенным образом, но и в рамках функционирования филиала не обладал никакими самостоятельными полномочиями.

Заявитель не ссылается на доверенность Конакова С.Г. от 28.08.2014 N 69 именно по той причине, что в каждой строке полномочий есть ограничение на самостоятельное и единоличное принятие каких бы то ни было решений.

Утверждение заявителя о том, что председатель правления Печалов Д.В. выдал Конакову С.Г. доверенность с объемом полномочий, фактически равным полномочиям председателя правления банка, ввиду чего Конаков С.Г. юридически и фактически являлся контролирующим банк лицом, полностью опровергается текстом доверенности от 28.08.2014 N 69, которая представлена именно Конаковым С.Г. в материалы дела вместе с отзывом от 12.02.2019.

Так, согласно доверенности, Конаков С.Г. имел право на: осуществление руководства филиалом, заключение и подписание гражданско-правовых договоров, трудовых договоров, осуществление иных действий, связанных с деятельностью филиала; открытие корреспондентских субсчетов филиалу; осуществление необходимых расходов в рамках установленных филиалу лимитов; заключение кредитных договоров, договоров о предоставлении банковской гарантии, подписание банковской гарантии в пределах лимитов, установленных положением о кредитовании в филиале.

Учитывая изложенное, утверждение заявителя о наличии у Конакова С.Г. права давать обязательные для исполнения банком указания и возможности иным образом определять действия банка не соответствуют материалам дела и нормам права.

В соответствии с пунктом 3 постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации от 21.12.2017 N 53 "О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве" (далее - постановление от 21.12.2017 N 53), для признания лица контролирующим должника анализируются сделки, изменившие экономическую и (или) юридическую судьбу должника и устанавливается лицо, определившее существенные условия этих сделок.

В данном случае суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу о том, что указанным лицом Конаков С.Г. никогда не являлся.

Как следствие, подлежат отклонению доводы конкурсного управляющего должника о том, что судами неправильно применены нормы материального права в части вывода об отсутствии у Конакова С.Г. статуса контролирующего банк лица.

Вместе с тем, как обоснованно отмечено судами, единственным основанием, которое заявлено конкурсным управляющим для привлечения Конакова С.Г. к субсидиарной ответственности по обязательствам банка, являлось подписание им по доверенности кредитного договора с физическим лицом Смирновой Н.А.

Однако, для возложения на Конакова С.Г. ответственности за подписание указанной сделки по законодательству о банкротстве конкурсному управляющему (помимо доказывания статуса контролирующего лица) в силу статей 10 и 189.23 Закона о банкротстве (в редакции Федерального закона от 22.12.2014 N 432- ФЗ) подлежали доказыванию следующие обстоятельства:

1) указанная сделка существенно ухудшила финансовое положение банка и привела к его банкротству; 2) поведение Конакова С.Г. было противоправным; 3) существует прямая (непосредственная) причинно-следственная связь между указанной сделкой и невозможностью полного погашения требований кредиторов банка.

Однако, суды констатировали, что указанные обстоятельства не были подкреплены в ходе судебного разбирательства в суде первой инстанции относимыми и допустимыми доказательствами.

В частности, согласно расчету достаточности/недостаточности стоимости имущества банка, представленного в материалы дела конкурсным управляющим должника, сделка по предоставлению кредита Смирновой Н.А. в размере 20 000 000 руб. на приобретение недвижимого имущества не могла существенным образом повлиять на недостаточность стоимости имущества банка при сумме его активов в размере 2 787 000 000 руб. (в 140 раз больше).

Также согласно пункту 5.4 положения о филиале "Марийский", управляющий филиалом распоряжается имуществом и средствами филиала в пределах прав, установленных председателем правления.

Как отмечено судами, полномочия Конакова С.Г. по заключению по доверенности кредитных договоров были ограничены пределами лимитов, установленных положением о кредитовании в соответствующем филиале.

Кредитный договор со Смирновой Н.А. был подписан Конаковым С.Г. как исполнение первоначального решения об этом, принятого непосредственно председателем правления банка об установлении лимита кредитования именно Смирновой Н.А. и именно в указанном размере (приказ от 17.08.2015 N 187/1).

Заключение Конаковым С.Г. в указанных обстоятельствах спорного кредитного договора не свидетельствует о недобросовестности и (или) неразумности его действий, экономическую целесообразность приказа от 17.08.2015 N 187/1 он проверять был не уполномочен.

Кроме того, в материалах дела отсутствуют доказательства того, что заключение единичной сделки со Смирновой Н.А. явилось необходимой причиной, повлекшей несостоятельность (банкротство) банка, что без выдачи указанного кредита объективное банкротство должника не наступило бы.

При отсутствии причинно-следственной связи между заключением потребительского кредита со Смирновой Н.А. и банкротством банка условия привлечения Конакова С.Г. к субсидиарной ответственности, установленные статьей 189.23 Закона о банкротстве, не соблюдены.

Применение гражданско-правовой ответственности за виновное правонарушение предусмотрено статьями 10 и 189.23 Закона о банкротстве.

Предусмотренная законодательством о банкротстве субсидиарная ответственность установлена в качестве санкции (ответственности), причем не за действия организации-должника, а за собственные недобросовестные и неразумные действия контролирующего лица, следствием которых стало банкротство юридического лица, не позволившее ему удовлетворить требования кредиторов.

Таким образом, для привлечения Конакова С.Г. к субсидиарной ответственности за невозможность полного погашения требований кредиторов банка необходима его корпоративная осведомленность обо всех делах банка до времени наступления признаков банкротства и далее вплоть до отзыва у банка лицензии на осуществление банковских операций.

Виновное контролирующее лицо очевидно должно предвидеть ухудшение финансовой стабильности должника и иметь возможность предпринять меры, предотвращающие банкротство или уменьшающие масштабы убытков.

Очевидно, что такими полномочиями и возможностями управляющий филиалом обладать не мог.

Согласно индивидуальным условиям договора от 19.11.2015 N 001-ф потребительского кредита (пункты 9-11), заключенного со Смирновой Н.А., кредит выдавался на приобретение недвижимого имущества и заемщик был обязан предоставить обеспечение в виде залога недвижимого имущества в течение 4 месяцев с даты заключения кредитного договора.

Лицензия на осуществление банковских операций у банка была отозвана 04.12.2015, к этому времени срок предоставления обеспечения исполнения обязательств в виде залога недвижимого имущества не наступил.

Однако, после признания банка несостоятельным (банкротом) конкурсный управляющий мог воспользоваться способом защиты в виде присуждения к исполнению обязанности в натуре, предусмотренным статьей 12 ГК РФ, и предъявить Смирновой Н.А. требование о передаче в залог недвижимого имущества, в том числе приобретенного за счет выданного кредита.

Между тем, конкурсный управляющий не воспользовался ни указанным правом, ни правом предъявления требований к поручителям по кредитному договору Смирновой Н.А.

Совокупность представленных в материалы дела доказательств опровергает утверждение конкурсного управляющего банка о том, что сделка со Смирновой Н.А. была явно направлена на причинение ущерба банку.

Банк в лице конкурсного управляющего не реализовал имеющиеся способы защиты, позволяющие пополнить конкурсную массу соответствующими денежными средствами.

При рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного акта судом первой инстанции были установлены все существенные для спора обстоятельства и дана надлежащая правовая оценка.

Выводы основаны на всестороннем и полном исследовании доказательств по делу, нормы материального права применены правильно.

На основании изложенного, суд апелляционной инстанции правомерно оставил определение суда первой инстанции без изменения.

Приведенный в кассационной жалобе Печалова Д.В. довод о неправомерном отказе судом первой инстанции в удовлетворении его ходатайства о проведении компьютерно-технической экспертизы причин утраты информации автоматизированной банковской системы, судебной коллегией отклоняется.

Пунктом 2 статьи 82 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации предусмотрено, что для разъяснения возникающих при рассмотрении дела вопросов, требующих специальных знаний, арбитражный суд назначает экспертизу по ходатайству лица, участвующего в деле, или с согласия лиц, участвующих в деле.

Между тем судами, с учетом конкретных фактических обстоятельств дела, установлено, что применения специальных познаний не требуется, поскольку имеющимися доказательствами, о фальсификации которых в установленном законом порядке суду не заявлено, нашел свое объективное подтверждение факт воспрепятствования Печалова Д.В. работе временной администрации и факт непередачи архива электронных баз данных информационных и учетных систем головного офиса, что явилось нарушением пункта 12.1 положения Банка России от 09.11.2005 N 279-П "О временной администрации по управлению кредитной организацией".

Судебная коллегия суда кассационной инстанции соглашается с выводами судов первой и апелляционной инстанций, не усматривая оснований для их переоценки, поскольку названные выводы в достаточной степени мотивированы, соответствуют нормам права.

Судебная коллегия полагает необходимым отметить, что кассационные жалобы не содержат указания на наличие в материалах дела каких-либо доказательств, опровергающих выводы судов, которым не была бы дана правовая оценка судом первой инстанции и судом апелляционной инстанции.

Судами правильно применены нормы материального права, выводы судов соответствуют фактическим обстоятельствам и основаны на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств.

Доводы кассационных жалоб аналогичны ранее заявленным доводам в апелляционных жалобах, которым судом апелляционной инстанции дана надлежащая правовая оценка, в связи с чем, доводы жалоб направлены на переоценку имеющихся в материалах дела доказательств и изложенных выше обстоятельств, установленных судами, что не входит в круг полномочий арбитражного суда кассационной инстанции, установленных статьей 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, и не могут быть положены в основание отмены судебных актов судом кассационной инстанции.

Нормы материального и процессуального права, несоблюдение которых является безусловным основанием для отмены судебных актов в соответствии со статьей 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, судами не нарушены, в связи с чем, кассационные жалобы не подлежат удовлетворению.

Исходя из изложенного и руководствуясь статьями 284-290 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

ПОСТАНОВИЛ:

определение Арбитражного суда города Москвы от 21.02.2020 и постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 25.09.2020 по делу N А40-242071/15 - оставить без изменения, кассационные жалобы - оставить без удовлетворения.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в судебную коллегию по экономическим спорам Верховного суда Российской Федерации в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия, в порядке, предусмотренном статьей 291.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Председательствующий судья

Н.Н. Тарасов

Судьи

С.А. Закутская Е.А. Зверева