Постановление Арбитражного суда Московского округа от 10 декабря 2021 г. N Ф05-227/18 по делу N А40-1253/2017

Москва

10 декабря 2021 г.

Дело N А40-1253/17

Резолютивная часть постановления оглашена 6 декабря 2021 года.

Постановление в полном объеме изготовлено 10 декабря 2021 года.

Арбитражный суд Московского округа в составе:

председательствующего - судьи Тарасова Н.Н.,

судей Зеньковой Е.Л., Коротковой Е.Н.,

при участии в судебном заседании:

от конкурсного управляющего общества с ограниченной ответственностью "Зерновая компания "Настюша" - Горенков В.В. по доверенности от 13.02.2021;

от публичного акционерного общества "Промсвязьбанк" - Хорошилова О.А. по доверенности от 13.12.2019 (после перерыва - Еремина В.С. по доверенности от 25.11.2021;

рассмотрев в судебном заседании кассационную жалобу

конкурсного управляющего общества с ограниченной ответственностью "Зерновая компания "Настюша"

на постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 22.06.2021

о включении требований публичного акционерного общества "Промсвязьбанк" в размере 90 253 561,57 руб.

в рамках рассмотрения дела о признании несостоятельным (банкротом) общества с ограниченной ответственностью "Зерновая компания "Настюша",

УСТАНОВИЛ:

решением Арбитражного суда города Москвы от 21.02.2018 общество с ограниченной ответственностью "Зерновая компания "Настюша" (далее - должник) было признано несостоятельным (банкротом), в отношении него открыто конкурсное производство, конкурсным управляющим должника утвержден Никеев А.П.

В Арбитражный суд города Москвы поступило заявление акционерного общества Холдинговая компания "Главное всерегиональное строительное управление "Центр" (далее - компания) о включении в реестр требований кредиторов должника требований в размере 94 573 185,34 руб.

Определением Арбитражного суда города Москвы от 06.12.2017, оставленным без изменения постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 05.03.2018, была произведена замена компании на акционерное общество "Новые горизонты" (далее - общество), требования которого в размере 90 253 561,57 руб. были включены в третью очередь реестра требований кредиторов должника.

Постановлением Арбитражного суда Московского округа от 09.06.2018 определение Арбитражного суда города Москвы от 06.12.2017 и постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 05.03.2018 были отменены, обособленный спор был направлен на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

При новом рассмотрении спора определением Арбитражного суда города Москвы от 10.09.2018 банк был привлечено к участию в рассмотрении обособленного спора в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора.

Также указанным определением были объединены для совместного рассмотрения заявление кредитора о включении его требований в реестр требований кредиторов должника, а также заявление конкурсного управляющего должника о признании недействительными сделками договора поручительства от 09.09.2008 N 17-10014/000028-1, заключенного между должником и банком, действий должника и банка, направленных на продление срока поручительства по договору поручительства от 09.09.2008 N 17-10014/000028-1, выразившихся в заключении пункта 9 дополнительного соглашения от 27.11.2014 N 17 к договору поручительства от 09.09.2008 N 17-10014/000028-1, пункта 3 дополнительного соглашения от 30.11.2015 N 18 к договору поручительства от 09.09.2008 N 17- 10014/000028-1, пункта 3 дополнительного соглашения от 31.05.2016 N 19 к договору поручительства от 09.09.2008 N 17-100144/000028-1, а также пункта 3 дополнительного соглашения от 31.10.2016 N 20 к договору поручительства от 09.09.2008 N17- 10014/000028-1.

Между банком и обществом было заключено соглашение от 10.02.2020, в соответствии с которым все права требования и обеспечительные обязательства из кредитного соглашения, на которых основаны настоящие требования, переходят к банку в размере и объеме, указанном в приложении N 1 к названному соглашению, в дату подписания этого соглашения.

Определением Арбитражного суда города Москвы от 24.02.2021 заявление конкурсного управляющего должника было удовлетворено, в удовлетворении заявления банка о включении требований в реестр требований кредиторов должника было отказано.

Постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 22.06.2021 определение Арбитражного суда города Москвы от 24.02.2021 было отменено, в удовлетворении заявления конкурсного управляющего должника было отказано, требования банка в размере 90 253 561, 57 руб. были включены в третью очередь реестра требований кредиторов должника.

Не согласившись с постановлением суда апелляционной инстанции, конкурсный управляющий должника обратился в Арбитражный суд Московского округа с кассационной жалобой, в которой, указывая на неправильное применение судом апелляционной инстанции норм материального и процессуального права и неполное выяснение обстоятельств, имеющих значение для рассмотрения данного дела, просит удовлетворить кассационную жалобу, постановление суда апелляционной инстанции отменить, оставить в силе определение суда первой инстанции.

В судебном заседании представитель конкурсного управляющего должника доводы кассационной жалобы поддержал, а представитель банка просил суд обжалуемое постановление оставить без изменения, ссылаясь на его законность и обоснованность, кассационную жалобу - без удовлетворения.

Иные лица, участвующие в деле, надлежащим образом извещенные о времени и месте рассмотрения кассационной жалобы, своих представителей в суд кассационной инстанции не направили, что, в силу части 3 статьи 284 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, не препятствует рассмотрению кассационной жалобы в их отсутствие.

В соответствии с абзацем 2 части 1 статьи 121 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (в редакции Федерального закона от 27.07.2010 N 228-ФЗ), информация о времени и месте судебного заседания была опубликована на официальном интернет-сайте http://kad.arbitr.ru.

Изучив материалы дела, выслушав объяснения представителей лиц, участвующих в деле, явившихся в судебное заседание, обсудив доводы кассационной жалобы и возражений относительно нее, проверив в порядке статей 286, 287 и 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации законность обжалованного судебного акта, судебная коллегия суда кассационной инстанции не находит оснований для отмены постановления по доводам кассационной жалобы.

Согласно статье 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, статье 32 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве), дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации, с особенностями, установленными Законом о банкротстве.

В силу статьи 100 Закона о банкротстве, проверка обоснованности и размера требований кредиторов осуществляется судом независимо от наличия разногласий относительно этих требований между должником и лицами, имеющими право заявлять соответствующие возражения, с одной стороны, и предъявившим требование кредитором - с другой стороны.

При этом, необходимо иметь в виду, что целью проверки обоснованности требований является недопущение включения в реестр необоснованных требований, поскольку такое включение приводит к нарушению прав и законных интересов кредиторов, имеющих обоснованные требования, а также должника и его учредителей (участников).

Исходя из правовой позиции высшей судебной инстанции, приведенной в пункте 26 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.06.2012 N 35 "О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве" (далее - постановление от 22.06.2012 N 35), в силу пунктов 3-5 статьи 71 и пунктов 3-5 статьи 100 Закона о банкротстве, проверка обоснованности и размера требований кредиторов осуществляется судом независимо от наличия разногласий относительно этих требований между должником и лицами, имеющими право заявлять соответствующие возражения, с одной стороны, и предъявившим требование кредитором - с другой стороны.

При установлении требований кредиторов в деле о банкротстве судам следует исходить из того, что установленными могут быть признаны только требования, в отношении которых представлены достаточные доказательства наличия и размера задолженности.

В соответствии со статьей 61.1 Закона о банкротстве, сделки, совершенные должником или другими лицами за счет должника, могут быть признаны недействительными в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации (далее - ГК РФ), а также по основаниям и в порядке, которые указаны в Законе о банкротстве.

Как усматривается из материалов дела, отменяя судебные акты судов нижестоящих инстанций и направляя обособленный спор на новое рассмотрение, суд кассационной инстанции указал на необходимость исследования вопроса о прекращении на момент обращения кредитора с заявленными требованиями срока поручительства должника по договору поручительства от 09.09.2008 N 17-10014/000028-1, обеспечивающему обязательства основного заемщика по кредитному договору от 09.09.2008 N 17-10014/000028.

Вынося определение при новом рассмотрении спора, суд первой инстанции исходил из того, что на момент совершения оспариваемых обеспечительных сделок должник уже отвечал признакам недостаточности имущества в соответствии со статьей 2 Закона о банкротстве.

Судом первой инстанции установлено, что, согласно бухгалтерского баланса должника, на момент заключения сделок имелись заемные денежные обязательства, в том числе просроченные.

Указанные обстоятельства судом первой инстанции были отнесены к причинению вреда имущественным правам кредиторов, поскольку в результате заключения оспариваемых сделок увеличился размер имущественных требований к должнику.

Удовлетворяя требования конкурсного управляющего должника, суд первой инстанции исходил из того, что оспариваемые сделки имеют безвозмездный характер, поскольку должник не получил по ним никакого встречного исполнения, и при заключении оспариваемого договора поручительства и дополнительного соглашения о продлении срока поручительства стороны преследовали цель причинения вреда имущественным правам кредиторов должника, в результате которых у должника возникли денежные обязательства в размере, уменьшающие возможность удовлетворения требований иных кредиторов должника, рассчитывающих на соразмерное удовлетворение своих требований.

Делая данный вывод, суд первой инстанции, сослался на правовую позицию высшей судебной инстанции, приведенную в пункте 9 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 12.07.2012 N 42 "О некоторых вопросах разрешения споров, связанных с поручительством", а также пункт 15.1 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.04.2009 N 32 "О некоторых вопросах, связанных с оспариванием сделок по основаниям, предусмотренным Федеральным законом "О несостоятельности (банкротстве)", постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 11.02.2014 N 14510/13, согласно которому заключение договора поручительства может быть вызвано наличием у заемщиков и поручителей в момент выдачи поручительства общих экономических интересов (например, основное и дочернее общества, преобладающее и зависимое общества, общества, взаимно участвующие в капиталах друг друга, лица, совместно действующие на основе договора простого товарищества).

При этом, судом первой инстанции было отмечено, что подобные общие экономические интересы отсутствуют.

Суд первой инстанции, установив указанные обстоятельства, пришел к выводу о том, что оспариваемый договор поручительства и действия по его пролонгации не являются сделками, необходимыми для осуществления производственно-хозяйственной деятельности должника и совершенными в процессе обычной хозяйственной деятельности, а при заключении их заключении должник не мог не осознавать, что к нему могут быть предъявлены соответствующие требования в случае ненадлежащего исполнения физическим лицом (заемщиком) обязательств кредитного договора на потребительские цели.

Проанализирован дополнительные соглашения к кредитным договорам с 2008 по 2016 годы о неоднократном продлении срока возврата займа, суд первой инстанции указал на то, что банк, имея требования к основному заемщику - Вараве Я.Н., имел возможность понуждать последнего в целях продления срока исполнения обязательств по кредитному договору к заключению поручительств должника за третьих лиц перед банком.

Суд апелляционной инстанции не согласился с выводами суда первой инстанции в связи с тем, что принимая во внимание дату возбуждения дела о банкротстве должника (12.01.2017), договор поручительства от 09.09.2008 не может быть оспорен по специальным основаниям, предусмотренным Законом о банкротстве.

При этом, сделки 27.11.2014, 31.1.2015 и 31.05.2016, направленные на продление срока поручительства по договору от 09.09.2008, были совершены свыше одного года до возбуждения дела о банкротстве, а сделка от 31.10.2016 - в пределах трех месяцев.

Согласно статье 181 ГК РФ, срок исковой давности по требованиям о применении последствий недействительности ничтожной сделки и о признании такой сделки недействительной составляет три года.

По общему правилу срок исковой давности исчисляется с момента, когда первый из управляющих узнал или должен был узнать о наличии предусмотренных законодательством о несостоятельности особых оснований для оспаривания сделки.

В соответствии с положениями абзаца четвертого пункта 1 статьи 94 и пункта 1 статьи 129 Закона о банкротстве со дня введения внешнего управления (открытия конкурсного производства) полномочия органов управления должника осуществляет внешний (конкурсный) управляющий.

В связи с тем, что конкурсный управляющий от имени должника оспорил сделку по общим основаниям, предусмотренным гражданским законодательством, следовательно, применяются правила исчисления срока, установленного пунктом 1 статьи 181 ГК РФ.

Постановлением Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.07.2013 N 60 "О внесении дополнений в постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.04.2009 N 32 "О некоторых вопросах, связанных с оспариванием сделок по основаниям, предусмотренным Федеральным законом "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - постановление от 30.07.2013 N 60) постановление Пленума Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.04.2009 N 32 "О некоторых вопросах, связанных с предусмотренным Федеральным законом "О несостоятельности (банкротстве)" дополнено новым предложением, согласно которому, по требованию арбитражного управляющего или кредитора о признании недействительной сделки, правом банкротстве, исковая давность в силу пункта 1 статьи три года и исчисляется со дня, когда оспаривающее сделку лицо узнало или должно было узнать о наличии обстоятельств, являющихся основанием для признания сделки недействительной, но не ранее введения в отношении должника первой процедуры банкротства.

Постановление от 30.07.2013 N 60 издано после официального опубликования Федерального закона от 07.05.2013 N 100-ФЗ "О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой и статью 1153 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации" (далее - Федеральный закон N 100-ФЗ), в котором разъяснены правила исчисления сроков исковой давности с учетом новой редакции пункта 1 статьи 181 ГК РФ, в редакции указанного Федерального закона N 100-ФЗ.

Ранее действовавшая редакция пункта 1 статьи 181 ГК РФ связывала начало течения срока исковой давности по требованиям о применения последствий недействительности ничтожной сделки и по требованиям о признании ее недействительной, не с субъективным фактором - осведомленностью заинтересованного лица о нарушении его прав, а с объективными обстоятельствами, характеризующими зависимости от субъекта оспаривания.

Переходными положениями пункта 9 статьи 3 Федерального закона N 100-ФЗ предусмотрено, что новые сроки исковой давности и правила исчисления применяются к требованиям, сроки, предъявления которых были предусмотрены ранее действовавшим законодательством и не истекли до 01.09.2013.

В рассматриваемом случае договор поручительства от 09.09.2008, обеспечивающий обязательства Варавы Я.Н. по кредитному договору N 17-10014/000028 заключен 09.09.2008, и с указанной даты началось его исполнение.

Таким образом, на день вступления в силу Федерального закона N 100-ФЗ (01.09.2013) и на день обращения конкурсного управляющего в суд с иском со ссылкой на ничтожность договора поручительства, трехлетний срок исковой давности, исчисляемый по правилам, предусмотренным ранее действовавшим законодательством, истек в 2011 году.

При таких обстоятельствах, в силу статьи 199 ГК РФ, констатировал суд апелляционной инстанции, требования конкурсного управляющего в указанной части удовлетворению не подлежали.

Судом апелляционной инстанции также обосновано учтено, что по смыслу правовой позиции, изложенной в определении Верховного Суда Российской Федерации от 08.06.2020 N 307-ЭС16-7958, для констатации злоупотреблений при заключении обеспечительных сделок, влекущих их ничтожность, должны быть приведены достаточно веские аргументы о значительном отклонении поведения банка и поручителя от стандартов разумного и добросовестного осуществления своих гражданских прав, например, направленности их действий на лишение других кредиторов части того, на что они справедливо рассчитывали.

В связи с этим, подлежит оценке поведение банка как в момент заключения договоров поручительства, так и в период их исполнения, на предмет его соответствия нормативным предписаниям, которые в спорый период времени содержались в положении о порядке формирования кредитными организациями резервов на возможные потери по ссудам, по ссудной и приравненной к ней задолженности, утвержденном Банком России 26.03.2004 N 254-П (далее - положение).

Возможность установления кредитной организацией специальных условий финансирования в качестве обеспечительного механизма надлежащего исполнения заемщиком принятых на себя обязательств согласуется с разъяснениями, данными в пункте 11 Обзора судебной практики, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 29.01.2020.

В соответствии с разъяснениями высшей судебной инстанции, приведенными в пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации", оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации.

По общему правилу пункта 5 статьи 10 ГК РФ, добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, пока не доказано иное.

Поведение одной из сторон может быть признано недобросовестным не только при наличии обоснованного заявления другой стороны, но и по инициативе суда, если усматривается очевидное отклонение действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения.

Если будет установлено недобросовестное поведение одной из сторон, суд в зависимости от обстоятельств дела и с учетом характера и последствий такого поведения отказывает в защите принадлежащего ей права полностью или частично, а также применяет иные меры, обеспечивающие защиту интересов добросовестной стороны или третьих лиц от недобросовестного поведения другой стороны, например, признает условие, которому недобросовестно воспрепятствовала или содействовала эта сторона соответственно наступившим или ненаступившим; указывает, что заявление такой стороны о недействительности сделки не имеет правового значения.

Судом апелляционной инстанции также установлено, что банк, применительно к статье 19 Закона о банкротстве и статье 9 Закона "О защите конкуренции", не являлось и не является заинтересованным лицом по отношению к должнику или иной компании, входящей в группу компаний Настюша.

Таким образом, констатировал суд апелляционной инстанции, неверным является вывод суда первой инстанции о том, что при заключении оспариваемого договора поручительства банк должен был знать о цели причинения вреда имущественным правам кредиторов, поскольку сам по себе тот факт, что другая сторона сделки является кредитной организацией, не может рассматриваться как единственное достаточное обоснование того, что она знала или должна была знать о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника (пункт 2 статьи 61.2 или пункт 3 статьи 61.3 Закона о банкротстве).

В данном случае, указал суд апелляционной инстанции, оспаривающее сделку лицо должно представить конкретные доказательства недобросовестности кредитной организации.

В случаях, когда законодательство или кредитный договор предусматривают получение кредитной организацией от заемщика документов о его финансовом положении, судам следует, в том числе учитывать, имелись ли в представленных документах конкретные сведения, заметно свидетельствующие о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника (пункт 12.2 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 N 63 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)").

Однако, констатировал суд апелляционной инстанции, вопреки выводам суда первой инстанции об обратном, в материалах дела отсутствуют доказательства, свидетельствующие о осведомленности банка о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника на момент совершения оспариваемой сделки.

Учитывая вышеизложенное, оснований для квалификации действий по заключению дополнительных соглашений применительно к пункту 2 статьи 61.2 Закона о банкротстве, суд апелляционной инстанции суд не усмотрел.

Вместе с тем, отметил суд апелляционной инстанции, наличие корпоративных либо иных связей между поручителем (залогодателем) и должником объясняет мотивы совершения обеспечительных сделок (постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 11.02.2014 N 14510/13, определение Верховного Суда Российской Федерации в определении от 28.05.2018 N 301-ЭС17-22652(3)).

Получение поручительства от компании, входящей в одну группу лиц с заемщиком, с точки зрения нормального гражданского оборота, является стандартной практикой и потому указанное обстоятельство само по себе не свидетельствует о наличии признаков неразумности или недобросовестности в поведении кредитора даже в ситуации, когда поручитель испытывает финансовые сложности (определение Верховного Суда Российской Федерации от 15.06.2016 N 308-ЭС16-1475).

Предполагается, что при кредитовании одного из участников группы лиц, в конечном счете, выгоду в том или ином виде должны получить все ее члены, так как в совокупности имущественная база данной группы прирастает.

В такой ситуации для констатации сомнительности поручительства должны быть приведены достаточно веские аргументы, свидетельствующие о значительном отклонении поведения заимодавца от стандартов разумного и добросовестного осуществления гражданских прав, то есть фактически о злоупотреблении данным заимодавцем своими правами во вред иным участникам оборота, в частности, остальным кредиторам должника (пункт 4 статьи 1 и пункт 1 статьи 10 ГК РФ).

Применение данного подхода для разрешения подобного рода споров зависит от статуса кредитора по отношению к заемщику и поручителю.

В ситуации, когда кредитор является независимым от группы заемщика лицом, предоставленные в виде займа денежные средства, как правило, выбывают из-под контроля кредитора, поэтому предполагается, что главная цель поручительства заключается в создании дополнительных гарантий реального погашения долговых обязательств.

Следовательно, доказывание недобросовестности кредитора осуществляется лицом, ссылающимся на данный факт.

Однако, нарушение органами управления должника обязанности действовать в интересах общества разумно и добросовестно, выразившееся в заключение сделок на предположительно невыгодных для общества условиях, само по себе не является основанием для признания недействительными сделок, совершенных данными органами от имени общества с банком.

При этом, действительность договора поручительства, как одного из способов обеспечения кредитного обязательства, не может быть поставлена в зависимость от наличия или отсутствия имущественной выгоды поручителя.

Кроме того, действующее гражданское законодательство Российской Федерации не ставит возможность заключения договора поручительства, а также обязанность поручителя нести солидарную ответственность с должником вследствие неисполнения должником обеспеченных поручительством обязательств в зависимость от платежеспособности поручителя либо наличия у него имущества, достаточного для исполнения такого обязательства.

В силу статей 361-367 ГК РФ, договор поручительства не является возмездной сделкой, следовательно экономическая целесообразность заключения договора не имеет правового значении.

Таким образом, оценка договора поручительства с точки зрения его экономической целесообразности противоречит существу договора поручительства, делает невозможными защиту прав кредитора и обеспечение стабильности гражданского оборота.

Наличие корпоративных или иных связей между поручителем (залогодателем) и должником объясняет мотивы совершения обеспечительных сделок (определение Верховного Суда Российской Федерации от 15.06.2016 N 308-ЭС16-1475).

Судом апелляционной инстанции также учтено, что в рамках настоящего дела о банкротстве, вступившим в законную силу судебным актом, принятом по результатам рассмотрении заявления конкурсного управляющего должника о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности, установлено, что, в соответствии с выпиской из Единого государственного реестра юридических лиц, участником должника с долей в обществе в размере 29 % является закрытое акционерное общество "Юниторг", генеральным директором которого с 06.02.2015 является Варава Я.Н., и последний приказом от 17.10.2005 N 118/05-к назначен на должность заместителя генерального директора должника по финансовым вопросам.

Приказом генерального директора должника Пинкевича И.К. от 11.01.2016 Варава Я.Н. наделен правом подписи на распоряжение денежными средствами должника.

Также Варава Я.Н., параллельно осуществляющий функции финансового директора должника, имел действительную доверенность от 14.05.2016 N 29/16, выданную генеральным директором должника с правом подписания любых сделок.

Таким образом, наличие корпоративных связей между поручителем и основным должником объясняют мотивы заключения оспариваемого договора поручительства.

Кроме того, оспариваемый договор поручительства не является единственным обеспечением, и должник не является единственным поручителем по кредитному договору.

В рамках вышеуказанного кредитного договора заключен договор поручительства с Пинквичем И.К. от 09.09.2008 N 17-10014/000028-2, а также договор залога имущественных прав с АО "Московский комбинат хлебопродуктов" от 23.09.20018 N 0016-17- 10014/00028, учредителем которой в период с 31.03.20017 и по настоящее время является должник, в размером доли в уставном капитале 65,53 %.

При этом, генеральным директором общества являлся Пинкевич И.К. с 20.06.2017.

Кроме того, отметил суд апелляционной инстанции, договор поручительства от 09.09.2008 N 17-10014/000028-1, заключенный между должником и банком во исполнение заемных обязательств Варавы Я.Н., не признан недействительным в судебном порядке, доказательств недобросовестности и неразумности при заключении договора поручительства и наличия причинно-следственной связи между заключением данного договора и негативными последствиями (ухудшение финансового состояния общества и последующее банкротство должника), в том числе учитывая дату заключения договора поручительства (09.09.2008) и дату возбуждения дела о банкротстве (12.01.2017), конкурсным управляющим должника в настоящем споре не представлено.

Вместе с тем, судами отмечено, что в рамках договора поручительства от 09.09.2008 N 17-10014/000028-1, заключенный между должником (поручителем) и банком (кредитором), его сторонами неоднократно предпринимались действия, направленные на продление срока этого поручительства, формализованные путем заключения дополнительного соглашения N 17 от 27.11.2014, дополнительного соглашения N 18 от 30.11.2015, дополнительного соглашения N 19 от 31.05.2016, дополнительного соглашения N 20 от 31.10.2016.

Как следует из мотивировочной и резолютивной частей определения суда первой инстанции от 24.02.2021, дополнительное соглашение от 31.10.2016 N 20 к договору поручительства от 09.09.2008 N17-10014/000028-1 было предметом судебного исследования и признано судом первой инстанции, подтвердившим в указанной части правомерность заявления конкурсного управляющего должника, недействительным.

Судебный акт конкурсным управляющим должника в указанной части не обжалован.

Вместе с тем, как усматривается из материалов дела, пунктом 3 указанного дополнительного соглашения от 31.10.2016 срок поручительства по договору от 09.09.2008 N 17-10014/000028-1 был согласован в новой редакции пункта 5.2 раздела 5 "Срок поручительства и действия настоящего договора" основного договора, а именно по 28.04.2018 включительно.

Как указывалось выше, отменяя судебные акты судов нижестоящих инстанций и направляя обособленный спор на новое рассмотрение, суд кассационной инстанции указал только на необходимость исследования вопроса о прекращении срока поручительства должника.

В силу указанных обстоятельств, судебная коллегия приходит к выводу о том, что судом апелляционной инстанции письменные указания суда округа выполнены надлежащим образом.

Также судебная коллегия учитывает результаты рассмотрения иных обособленных споров при аналогичных обстоятельствах в рамках настоящего дела о банкротстве, в том числе постановление Арбитражного суда Московского округа от 06.09.2021.

Суд кассационной инстанции полагает, что выводы суда апелляционной инстанции соответствуют фактическим обстоятельствам дела, в достаточной степени мотивированы, основаны на положениях действующего законодательства, соответствуют актуальным правовым позициям высшей судебной инстанции, как следствие, оснований для иной оценки выводов суда у суда кассационной инстанции не имеется.

Согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, приведенной в том числе в определении от 17.02.2015 N 274-О, статьи 286 - 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, находясь в системной связи с другими положениями данного Кодекса, регламентирующими производство в суде кассационной инстанции, предоставляют суду кассационной инстанции при проверке судебных актов право оценивать лишь правильность применения нижестоящими судами норм материального и процессуального права и не позволяют ему непосредственно исследовать доказательства и устанавливать фактические обстоятельства дела.

Иное позволяло бы суду кассационной инстанции подменять суды первой и второй инстанций, которые самостоятельно исследуют и оценивают доказательства, устанавливают фактические обстоятельства дела на основе принципов состязательности, равноправия сторон и непосредственности судебного разбирательства, что недопустимо.

Установление фактических обстоятельств дела и оценка доказательств отнесены к полномочиям судов первой и апелляционной инстанций.

Аналогичная правовая позиция содержится в определении Верховного Суда Российской Федерации от 05.07.2018 N 300-ЭС18-3308.

Таким образом, переоценка доказательств и выводов суда первой инстанции не входит в компетенцию суда кассационной инстанции в силу статьи 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, а несогласие заявителя жалобы с судебным актом не свидетельствует о неправильном применении судом норм материального и процессуального права и не может служить достаточным основанием для его отмены.

Суд кассационной инстанции не вправе отвергать обстоятельства, которые суды первой и апелляционной инстанций сочли доказанными, и принимать решение на основе иной оценки представленных доказательств, поскольку иное свидетельствует о выходе за пределы полномочий, предусмотренных статьей 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, о существенном нарушении норм процессуального права и нарушении прав и законных интересов лиц, участвующих в деле.

Между тем, приведенные в кассационной жалобе доводы фактически свидетельствуют о несогласии с принятым судом апелляционной инстанции судебным актом и подлежат отклонению, как основанные на неверном истолковании самим заявителем кассационной жалобы положений Закона о банкротстве, а также как направленные на переоценку выводов суда по фактическим обстоятельствам дела, что, в силу статьи 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, недопустимо при проверке судебных актов в кассационном порядке.

Согласно правовой позиции, приведенной в постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.04.2013 N 16549/12, из принципа правовой определенности следует, что решение суда первой инстанции, основанное на полном и всестороннем исследовании обстоятельств дела, не может быть отменено исключительно по мотиву несогласия с оценкой указанных обстоятельств, данной судом первой инстанции.

Нормы материального и процессуального права, несоблюдение которых является безусловным основанием для отмены судебного акта, в соответствии со статьей 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, судом не нарушены, в связи с чем, кассационные жалобы не подлежат удовлетворению.

Исходя из изложенного и руководствуясь статьями 284-290 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

ПОСТАНОВИЛ:

постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 22.06.2021 по делу N А40-1253/17 - оставить без изменения, кассационную жалобу - оставить без удовлетворения.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в судебную коллегию по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия, в порядке, предусмотренном статьей 291.1 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Председательствующий судья

Н.Н. Тарасов

Судьи

Е.Л. Зенькова Е.Н. Короткова