Постановление Суда Европейского Суда по правам человека от 16 декабря 2010 г. Дело "Кожокар (Kozhokar) против Российской Федерации" (жалоба N 33099/08) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Кожокар (Kozhokar)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 33099/08)

Постановление Суда

Страсбург, 16 декабря 2010 г.

По делу "Кожокар против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Дина Шпильманна,

Сверре-Эрика Йебенса,

Джорджио Малинверни,

Георга Николау, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 25 ноября 2010 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 33099/08, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Владимиром Семеновичем Кожокаром (далее - заявитель) 23 апреля 2008 г.

2. Интересы заявителя, которому была предоставлена юридическая помощь, представлял П. Финогенов, юрист Центра содействия международной защите. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. Заявитель, в частности, жаловался на то, что он содержался под стражей в бесчеловечных условиях, что он не получал адекватной медицинской помощи и что он не располагал адекватными средствами правовой защиты в отношении его жалобы на бесчеловечные условия его содержания под стражей.

4. 24 ноября 2009 г. Председатель Первой Секции коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 1 статьи 29 Конвенции было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу. Председатель решил применить правило 41 Регламента Суда и рассмотреть жалобу в приоритетном порядке.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявитель родился в 1980 году и в настоящее время отбывает срок лишения свободы в исправительной колонии N 7 в Тульской области.

A. Уголовное разбирательство против заявителя

6. В 2002 году заявитель был осужден за сбыт наркотиков и приговорен к семи годам и трем месяцам лишения свободы. В 2005 году он был досрочно освобожден.

7. Летом 2006 года милиция получила анонимное сообщение о том, что заявитель и его товарищ О. изготавливают и сбывают наркотики в своих квартирах. Милиция опросила соседей заявителя, которые единодушно подтвердили, что заявитель и О. занимались сбытом наркотиков.

8. Милиция произвела ряд контрольных закупок наркотиков у заявителя и О. В сентябре и начале октября 2006 г. два лица под условными именами "Тень" и "Ермак" просили заявителя и О. приготовить им наркотики. Они несколько раз являлись в квартиру О. в сопровождении своей знакомой Г. Заявитель и О. приготовили опий из ингредиентов, закупленных заявителем на денежные средства Тени и Ермака. Затем они употребили опиум совместно.

9. 18 октября 2006 г. Ермак обратился к заявителю, жаловался на абстинентный синдром и просил приобрести ему наркотики. Заявитель просил Г. принять 500 рублей от Ермака и разменять их в ближайшей аптеке. Затем он купил на эти средства ингредиенты опиума и приготовил опиум в своей квартире. Через несколько часов он встретил Ермака, передал ему часть опиума и оставил часть для себя. Ермак передал опиум, полученный от заявителя, милиции.

10. В тот же день заявитель был задержан и обвинен в сбыте наркотиков.

11. Во время разбирательства Пролетарский районный суд г. Тулы заслушал многочисленных свидетелей, включая Тень, Г., соседей заявителя и сотрудников милиции, которые наблюдали за контрольными закупками. Показания Ермака на предварительном следствии были оглашены, поскольку он скончался до начала судебного разбирательства. Суд первой инстанции также исследовал заключения экспертов и вещественные доказательства, такие как опиум, полученный Тенью и Ермаком от заявителя и О., и посуду, использованную для приготовления опиума, найденную в квартирах заявителя и О.

12. 19 сентября 2007 г. Пролетарский районный суд г. Тулы оправдал заявителя в приготовлении наркотиков в отношении эпизодов, имевших место в сентябре и начале октября, установив, что в этих случаях он приготавливал наркотики для личного потребления со своими знакомыми, а не для продажи. Он также признал заявителя виновным в сбыте наркотиков 18 октября 2006 г. Заявитель был приговорен к семи годам лишения свободы.

13. 12 декабря 2007 г. Тульский областной суд, рассмотрев жалобу, оставил приговор без изменения.

B. Условия содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе

1. Описание условий содержания под стражей властями Российской Федерации

14. С 20 октября 2006 г. по 27 декабря 2007 г. заявитель содержался в следственном изоляторе N ИЗ-71/1 в Туле.

15. Согласно справкам от 23 октября 2009 г., выданным администрацией изолятора и представленным властями Российской Федерации, с 20 октября по 13 ноября 2006 г. заявитель содержался в камере N 77 размером 80,4 кв. м, вмещавшей от 31 до 40 заключенных. С 13 ноября 2006 г. по 31 января 2007 г. он содержался в камере N 76 размером 37,4 кв. м, вмещавшей от 13 до 20 заключенных. С 31 января по 26 сентября 2007 г. он содержался в камере N 17 размером 76,9 кв. м, вмещавшей от 22 до 40 заключенных. Власти Российской Федерации представили также планы этих камер, подтверждавшие размеры камер.

16. В тех же справках указывалось, что заключенные могли принимать душ раз в неделю в течение 40 минут и пользовались ежедневной часовой прогулкой. Невозможно установить частоту свиданий с семьей или встреч заявителя с адвокатом. Заявителя часто выводили из камеры для встреч с врачом. Заключенные, страдавшие инфекционными заболеваниями, такими как чесотка, туберкулез, ВИЧ, гепатит или болезни, передающиеся половым путем, содержались отдельно от других. Заявитель никогда не содержался с лицами, страдающими от чесотки или туберкулеза.

2. Описание заявителем условий содержания под стражей

17. Как утверждает заявитель, он содержался в камерах NN 77, 76, 17 и 117. Камера N 77 имела площадь 48 кв. м. Она была оборудована 50 кроватями, и в ней находилось от 44 до 47 заключенных. Камера N 76 площадью 24 кв. м была оборудована 20 кроватями, и в ней находилось от 30 до 47 заключенных. Камера N 17 имела площадь 48 кв. м. Она была оборудована 42 кроватями, и в ней находилось от 27 до 58 заключенных. Поскольку количество кроватей часто было недостаточным, заключенные вынуждены были спать по очереди. Помещение камерного типа N 117, где заявитель содержался один с 2 по 17 февраля 2007 г., имело площадь 2 кв. м.

18. Все камеры были недостаточно освещены. В каждой камере имелась одна лампа мощностью 50 ватт. Окна были маленькими. Некоторые из них были разбиты, и заключенным приходилось затыкать отверстия тканью. Принудительная вентиляция отсутствовала, и летом было очень жарко, а зимой - холодно. Камеры были душными и прокуренными.

19. Каждая камера была оборудована унитазом без смывной системы. Он не был отделен от жилой зоны, и лицо, пользовавшееся туалетом, обозревалось другими заключенными. Обеденный стол находился очень близко к туалету.

20. Камеры кишели крысами, клопами, вшами, пауками и тараканами. Стены были покрыты плесенью. Предметы гигиены были редки. Постельные принадлежности были грязными и изношенными. Все жалобы администрации следственного изолятора на неудовлетворительные санитарные условия оставлялись без внимания.

21. Заявитель содержался в камере совместно с лицами, страдавшими от туберкулеза и чесотки. Он предположительно заразился чесоткой во время содержания в ИЗ-71/1.

22. Заключенным разрешалось принимать душ раз в неделю. Заключенных одной камеры отводили в душевую на 20 или 30 минут. Имелось всего четыре душа, и времени для их использования у заключенных было недостаточно.

23. Пища была безвкусной. Не было ни фруктов, ни мяса. Овощи подавались редко. Рыба подавалась в небольших количествах - не более 40 граммов на лицо в день. Хотя заявителю была назначена специальная диета врачом, особая пища не предоставлялась.

24. Заявитель представил письменные показания содержавшихся с ним заключенных, подтверждавшие его описание условий содержания под стражей.

25. Заявитель пытался подавать жалобы на ужасающие условия прокурору Тульской области и начальнику управления исполнения наказаний Тульской области. Администрация следственного изолятора не отправила его жалобы. Надзиратели угрожали ему в случае повторной попытки жаловаться. После этого его перевели в помещение камерного типа на 10 дней.

26. Из постановления от 2 февраля 2007 г., изданного исполняющим обязанности начальника следственного изолятора N ИЗ-71/1, следует, что заявитель был переведен в помещение камерного типа за откручивание крана в резервуаре с питьевой водой и использование его для создания отверстия в стене в целях контактов с заключенными соседней камеры.

27. Заявитель также утверждал, что во время судебного разбирательства он регулярно доставлялся в здание суда в бесчеловечных условиях.

C. Медицинская помощь

28. Согласно справке от 23 октября 2009 г., выданной администрацией изолятора и представленной властями Российской Федерации, следственный изолятор N ИЗ-71/1 в Туле, в котором заявитель содержался с 20 октября 2006 г. по 27 декабря 2007 г., имел медицинскую часть. Медицинский персонал состоял из терапевта, специалиста по кожным и венерологическим заболеваниям, хирурга, отоларинголога, стоматолога, радиолога, фтизиатра, фельдшеров и медсестер. Медицинская часть имела все необходимое оборудование и медикаменты.

29. 23 октября 2006 г. заявитель был осмотрен терапевтом. Он уведомил врача, что является ВИЧ-положительным с 1999 года, а также заражен вирусами гепатита B и C. В тот же день он был осмотрен психиатром, который диагностировал у него абстинентный синдром. Анализ крови на антитела ВИЧ подтвердил, что заявитель действительно являлся ВИЧ-положительным. Была проведена фотофлюорография грудной клетки.

30. 13 ноября 2006 г. заявитель был осмотрен наркологом из медицинского отделения ВИЧ. Он отметил, что заболевание достигло клинической стадии 3, но состояние здоровья заявителя являлось удовлетворительным. Он назначил специальную диету. Он также рекомендовал разместить заявителя в специальной камере для ВИЧ-положительных заключенных и проводить общий анализ крови и мочи, а также фотофлюорографию грудной клетки каждые шесть месяцев.

31. 23 января 2007 г. заявитель был осмотрен психиатром. Он жаловался на головную боль и боль в печени. Врач назначил ему болеутоляющее и таблетки для печени.

32. 7 марта 2007 г. заявитель был осмотрен медсестрой. Он жаловался на боль в печени. Медсестра назначила поддерживающие печень растительные таблетки и противоспазматические средства.

33. 23 марта 2007 г. заявитель был осмотрен хирургом; 27 марта 2007 г. была проведена фотофлюорография грудной клетки.

34. 9 апреля 2007 г. были проведены общие анализы крови и мочи.

35. 20 апреля 2007 г. анализ на антитела гепатита C подтвердил, что заявитель страдает хроническим гепатитом C.

36. 22 апреля 2007 г. заявитель был осмотрен психиатром.

37. 25 апреля 2007 г. были проведены исследования уровня CD4, CD8 и вирусной нагрузки. Уровень CD4 у заявителя составлял (что эквивалентно 462 ), тогда как РНК ВИЧ (вирусная нагрузка) составляла 9,215 копии/мл.

38. 8 июня 2007 г. медсестра разъяснила заявителю результаты исследований CD4 и вирусной нагрузки.

39. 22 августа 2007 г. заявитель был осмотрен терапевтом. Он жаловался на боль в суставе левого плеча. Ему был поставлен диагноз "артроз" и назначено противовоспалительное лечение.

40. 26 сентября 2007 г. была проведена фотофлюорография грудной клетки.

41. 24 октября 2007 г. были повторно проведены исследования уровня CD4 и вирусной нагрузки. Уровень CD4 у заявителя составлял (что эквивалентно 231 ), тогда как РНК ВИЧ (вирусная нагрузка) составляла 5,282 копии/мл.

42. 25 октября 2007 г. заявителю был поставлен диагноз "дерматит" и назначено лечение от дерматита и гепатозащитные средства.

43. 30 октября 2007 г. заявитель жаловался на бессонницу, и ему было назначено снотворное.

44. В конце 2007 г. был составлен график лечения на 2008 год. Рекомендовался осмотр заявителя дважды в год терапевтом, фтизиатром и инфекционистом. Фотофлюорография грудной клетки и ультразвуковое исследование брюшной полости должны были проводиться дважды в год, и заявителю была назначена специальная диета.

45. 27 декабря 2007 г. заявитель был осмотрен терапевтом перед отправкой в исправительную колонию. Врач подтвердил ранее поставленный диагноз. В тот же день заявитель был переведен в исправительную колонию N 7 Тульской области.

46. 17 января 2008 г. были проведены общие анализы крови и мочи.

47. 20 февраля 2008 г. заявитель был осмотрен фельдшером колонии. Он нашел состояние здоровья заявителя удовлетворительным, кожу здоровой и лимфатические узлы неувеличенными.

48. 22 февраля 2008 г. заявитель был госпитализирован в тюремную больницу Тульской области (N ИК-2, далее - Тульская тюремная больница). Он был осмотрен невропатологом и офтальмологом и прошел ультразвуковое исследование брюшной полости и общий анализ крови. Врачи назначили противовоспалительное лечение от артроза, гепатозащитные средства и витамины.

49. 27 февраля 2008 г. были проведены исследования уровня CD4 и вирусной нагрузки. Уровень CD4 составлял у заявителя (что эквивалентно 447 ), тогда как РНК ВИЧ (вирусная нагрузка) составляла 3,377 копии/мл.

50. Заявитель был выписан из больницы 28 февраля 2008 г.

51. 6 марта 2008 г. заявитель был осмотрен фельдшером колонии. Он жаловался на боль в плечевом суставе и в печени. Фельдшер отметил, что состояние здоровья заявителя является удовлетворительным.

52. В тот же день заявитель был осмотрен психиатром, который поставил диагноз "героиновая зависимость" в стадии ремиссии.

53. 16 июня 2008 г. заявитель жаловался на головокружение. Он был осмотрен медсестрой, которая нашла у него низкое кровяное давление и назначила витамины.

54. 15 сентября 2008 г. заявитель был вновь осмотрен фельдшером колонии. Заявитель вновь жаловался на боль в печени и на боль в плечевом суставе. Фельдшер отметил, что лопатка заявителя деформирована, но состояние здоровья в целом являлось удовлетворительным.

55. 31 октября 2008 г. заявитель вновь жаловался на боль в плечевом суставе. Ему было назначено болеутоляющее.

56. 7 ноября 2008 г. заявитель был госпитализирован в хирургическое отделение Тульской тюремной больницы. Были проведены рентгеновское обследование плеча и общие анализы крови и мочи. Ему был поставлен диагноз "артроз" и назначены болеутоляющее и физиотерапия.

57. 14 ноября 2008 г. заявитель был выписан из больницы.

58. К концу 2008 года был составлен график лечения на 2009 год. Было отмечено, что ВИЧ-состояние заявителя достигло клинической стадии 3. Рекомендовались осмотры заявителя дважды в год терапевтом, фтизиатром и инфекционистом. Он также должен был проходить лабораторные исследования дважды в год, а также фотофлюорографию грудной клетки и ультразвуковое исследование брюшной полости в те же сроки. Заявитель также должен был получать специальную диету.

59. 12 февраля 2009 г. заявитель был признан инвалидом.

60. 19 февраля 2009 г. заявитель был осмотрен фельдшером колонии, который нашел, что состояние его здоровья является удовлетворительным.

61. 24 сентября 2009 г. заявитель был вновь осмотрен фельдшером, который назначил лечение от респираторной инфекции и воспаления десен.

62. 22 октября 2009 г. заявитель был осмотрен терапевтом. Он жаловался на лихорадку, боли в животе, кашель, головную боль и жжение в сердце. Ему были назначены антибактериальные средства.

63. 23 октября 2009 г. были проведены общие анализы крови и мочи.

64. 10 ноября 2009 г. заявитель был направлен в Тульскую тюремную больницу для обследования. Он был осмотрен офтальмологом, хирургом, невропатологом, стоматологом, психиатром и терапевтом. Он прошел общие анализы крови и мочи, ультразвуковое исследование брюшной полости и электрокардиограмму. Он получал витамины и нейролептические средства.

65. 11 ноября 2009 г. были проведены исследования уровня CD4 и вирусной нагрузки. Уровень CD4 у заявителя составлял (что эквивалентно 562 ), тогда как РНК ВИЧ (вирусная нагрузка) составляла 7,845 копии/мл.

66. 20 ноября 2009 г. заявитель был выписан из больницы.

67. В конце 2009 года был составлен график лечения на 2010 год. Рекомендовался осмотр заявителя дважды в год терапевтом, фтизиатром и инфекционистом. Фотофлюорография грудной клетки, ультразвуковое исследование брюшной полости и гастродуоденоскопия должны были проводиться дважды в год, и заявитель должен был получать специальную диету.

68. 28 января 2010 г. заявитель был вновь доставлен в Тульскую тюремную больницу для обследования. Он был осмотрен офтальмологом, хирургом, невропатологом, стоматологом, психиатром, дерматологом и отоларингологом и прошел ультразвуковое исследование брюшной полости и фотофлюорографию грудной клетки. Он также прошел общие анализы крови и мочи. Он получал витамины и физиотерапию. Он был выписан из больницы 10 февраля 2010 г. Врачи больницы рекомендовали лечение от артрита и деформации лопатки, а также регулярные осмотры терапевтом и психиатром.

69. 25 февраля 2010 г. заявитель был осмотрен фельдшером, который нашел его состояние удовлетворительным.

70. 10 марта 2010 г. был проведен анализ на антитела гепатита B, который установил, что заявитель не страдает гепатитом B.

II. Применимое национальное законодательство

71. Статья 22 Федерального закона N 103-ФЗ от 15 июля 1995 г. "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" предусматривает, что подозреваемые и обвиняемые обеспечиваются бесплатным питанием, достаточным для поддержания здоровья и сил по нормам, определяемым Правительством Российской Федерации. Статья 23 предусматривает, что подозреваемым и обвиняемым создаются бытовые условия, которые отвечают требованиям гигиены и санитарии. Подозреваемым и обвиняемым предоставляется индивидуальное спальное место и выдаются постельные принадлежности, посуда и столовые приборы и туалетные принадлежности.

72. Российское законодательство содержит подробное регулирование оказания медицинской помощи заключенным. Эти правила, изложенные в совместном Приказе Министерства здравоохранения и социального развития и Министерства юстиции N 640/190 "О порядке организации медицинской помощи лицам, отбывающим наказание в местах лишения свободы и заключенным под стражу" (далее - Порядок), введенном в действие 17 октября 2005 г., применимы ко всем заключенным. В частности, раздел III Порядка предусматривает меры, принимаемые медицинским персоналом по прибытии заключенного в изолятор. По прибытии в следственный изолятор всем поступившим проводится первичный медицинский осмотр до их размещения в камерах. Осмотр проводится с целью выявления лиц, представляющих эпидемическую опасность для окружающих, а также больных, нуждающихся в неотложной помощи. Особое внимание обращается на наличие инфекционных заболеваний. В срок не более трех дней с момента прибытия в СИЗО все поступившие проходят углубленный врачебный осмотр, а также рентгенофлюорографическое обследование. При проведении углубленного осмотра больного врач выясняет жалобы, изучает анамнез заболевания и жизни, проводит внешний осмотр с целью обнаружения телесных повреждений, вновь нанесенных татуировок, при наличии показаний назначает дополнительные методы обследования. Тюремный врач также назначает лабораторные исследования для выявления инфекций, передающихся половым путем, ВИЧ-инфекции, туберкулеза и других заболеваний.

73. В дальнейшем проводятся плановые медицинские осмотры, не реже двух раз в год или по требованию заключенных. При ухудшении состояния здоровья либо в случае получения подозреваемым или обвиняемым телесных повреждений его медицинское освидетельствование, а также оказание медицинской помощи проводятся медицинскими работниками СИЗО безотлагательно. Медицинское освидетельствование включает в себя медицинский осмотр и при необходимости дополнительные методы исследований и привлечение врачей-специалистов. Полученные результаты фиксируются в медицинской карте амбулаторного больного в установленном порядке и сообщаются освидетельствуемому в доступной для него форме.

74. Медикаменты заключенным на руки не выдаются, прием лекарственных препаратов проводится в присутствии медицинского работника. В ограниченных случаях* (* Имеются в виду препараты, не относящиеся к наркотическим, психотропным, сильнодействующим либо ядовитым, назначаемые при заболеваниях, нуждающихся в непрерывном поддерживающем лечении (прим. переводчика).) начальник медицинской части может разрешить выдачу препаратов на руки больному (из расчета на одни сутки).

75. Раздел X Порядка регулирует медицинские осмотры, наблюдение и лечение заключенных, больных ВИЧ. В частности, он предусматривает, что организация диагностики, лечения, диспансерного наблюдения и содержания ВИЧ-инфицированных осуществляется на основании требований законодательства в отношении этой инфекции. Все выявленные ВИЧ-инфицированные лица берутся на диспансерный учет, и диспансерное наблюдение должно обеспечить выявление и лечение имеющихся у больного или вновь возникающих заболеваний, способствующих более быстрому прогрессированию ВИЧ-инфекции, максимально раннее выявление признаков прогрессирования ВИЧ-инфекции, своевременное назначение специфической терапии. При постановке больного на учет производится его первичное обследование, целью которого являются подтверждение диагноза ВИЧ-инфекции, установление стадии болезни, выявление имеющихся у больного вторичных и сопутствующих заболеваний для определения тактики дальнейшего ведения больного. Повторные обследования проводятся при ухудшении состояния больного и в плановом порядке в зависимости от стадии болезни и уровня CD4. Больной в клинической стадии заболевания 3 с уровнем CD, превышающим 500 , должен осматриваться врачом каждые 24 недели, тогда как заключенный в клинической стадии заболевания 3 с уровнем CD4 менее 500  должен осматриваться врачом каждые 12 недель.

76. Приказ N 474 Министерства здравоохранения и социального развития "Об утверждении стандарта медицинской помощи больным болезнью, вызванной вирусом иммунодефицита человека" от 9 июля 2007 г. предусматривает, что лица, зараженные ВИЧ, должны, в частности, подвергаться следующим анализам и обследованиям независимо от клинической стадии заболевания:

- ультразвуковое исследование брюшной полости - дважды в год;

- электрокардиография - дважды в год;

- фотофлюорография* (* В тексте стандартов упоминается рентгенография легких (прим. переводчика).) грудной клетки - один раз или дважды в год;

- общий анализ крови - 3-4 раза в год;

- общий анализ мочи - один раз в год;

- психологическая консультация - 6 раз в год;

- исследование РНК ВИЧ (вирусной нагрузки) - дважды в год;

- исследование CD4 - 4 раза в год.

III. Применимые международные материалы

77. Руководство Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) 2006 года "Антиретровирусная терапия ВИЧ-инфекции у взрослых и подростков. Рекомендации с позиций общественного здравоохранения" предусматривает следующее:

"4.2. Иммунологическая оценка ВИЧ-инфицированных взрослых и подростков

Оптимальное время для начала АРТ [антиретровирусной терапии] - до ухудшения состояния пациентов или появления первой оппортунистической инфекции. Иммунологический мониторинг (исследование CD4) - идеальный вариант подхода к этой ситуации. Базовое клеточное исследование уровня CD4 не только позволяет принять решение о начале АРТ, но имеет также существенное значение, если уровень CD4 используется для мониторинга АРТ. Таблица 3 кратко излагает иммунологические критерии для начала АРТ.

Таблица 3. Критерии CD4 для начала АРТ у взрослых и подростков

CD4 ()	Рекомендации по лечению
<200	Лечение независимо от клинической стадии
200-350	Рассмотрение лечения и начало до того, как уровень CD4 снизится менее чем до 200
>350	Лечение не начинается

...

Стандартный порог, отмечающий существенное увеличение риска развития клинического заболевания, составляет уровень CD4 200 . Хотя начать АРТ никогда не поздно, предпочтительно начало лечения пациентов при снижении уровня CD4 до 200 или менее. Оптимальное время для начала АРТ при уровне CD4 200 - 350 неизвестно. Пациенты с уровнем CD4 в этом диапазоне требуют регулярной и иммунологической оценки.

Лечение пациентов клинической стадии заболевания 4 ВОЗ не должно зависеть от определения уровня CD4: все такие пациенты должны начинать АРТ. Для клинической стадии 3 ВОЗ условия в виде порога 350  определены в качестве уровня наличия функционального иммунодефицита, и должен быть рассмотрен вопрос о АРТ... Для пациентов клинической стадии заболевания 1 или 2 уровень CD4 менее 200  является ясным указанием на необходимость лечения. Хотя отсутствуют рандомизированные контрольные данные об уровне CD4, при котором должна начинаться терапия у асимптоматических лиц, данные ряда когорт последовательно демонстрируют, что болезнь в большей степени прогрессирует у лиц, которые начали антиретровирусную терапию на уровне CD4 менее 200 , чем у лиц, начавших терапию выше этого уровня. В целом эти исследования не могут установить различия исхода для лиц, начавших терапию на уровне CD4 200-350 , и лиц, которые начали ее на уровне CD4 выше 350 . Однако, если уровень CD4 выше 350 , АРТ должна быть отложена...

Таблица 4. Рекомендации для начала АРТ у взрослых и подростков в соответствии с клинической стадией и доступность иммунологических маркеров

Клиническая стадия ВОЗ	При недоступности исследования CD4	При доступности исследования CD4
1	Лечение не проводится	Лечение проводится, если уровень CD4 меньше 200
2	Лечение не проводится
3	Лечение проводится	Вопрос о лечении рассматривается, если уровень CD4 меньше 350 , АРТ начинается до того, как уровень CD4 уменьшится ниже 200
4	Лечение проводится	Лечение проводится независимо от уровня CD4

...

4.3. Вирологическая оценка ВИЧ-инфицированных взрослых и подростков

Определение вирусной нагрузки плазмы не является необходимым до начала АРТ. Она редко способствует клиническому решению о начале АРТ, если проводились исследование CD4 и оценка клинической стадии...

13. Соображения о коинфицировании с гепатитом B или гепатитом C...

При наличии ВИЧ-инфекции болезни печени, связанные с [гепатитом C], активизируются. Болезнь печени при коинфицировании ВИЧ/гепатит С больше прогрессирует. ...имеются противоречивые данные о влиянии гепатита С на прогресс заболевания ВИЧ. В исследовании швейцарской когорты наличие гепатита С независимо связывалось с повышенным риском прогресса СПИД и смерти. Однако анализ когорты EuroSIDA установил, что общие вирологические и иммунологические реакции на АРТ не были затронуты серологическим статусом гепатита С... Однако риск смертности, связанной с заболеванием печени, заметно выше у серопозитивных пациентов с гепатитом С...

Независимо от наличия у пациента ВИЧ-инфекции, оптимальное лечение вируса гепатита C осуществляется с помощью пегилированного альфа-интерферона и рибавирина (РБВ)... Начало АРТ для пациентов, коинфицированных ВИЧ/гепатитом С, должно определяться теми же принципами и рекомендациями, что и начало АРТ для ВИЧ-моноинфицированных пациентов. Однако пациенты требуют более внимательного наблюдения из-за значительного риска лекарственной гепатотоксии и специфических взаимодействий некоторых АРВ-лекарств и лекарств от гепатита С... Для пациентов с высоким уровнем CD4 предпочтительно лечить инфекцию гепатита С до ВИЧ. Хотя возможно совместное лечение обеих инфекций, оно может осложняться чрезмерным количеством таблеток... отравлением лекарствами и взаимодействием лекарств. Для пациентов, нуждающихся в АРТ, может быть предпочтительно начать АРТ и отложить терапию гепатита С с целью получения лучших противогепатитных реакций после иммуновосстановления...

15. Клинический и лабораторный мониторинг...

Клинический и лабораторный мониторинг ВИЧ-инфицированных пациентов служит двум целям. Во-первых, для пациентов, которым не показана АРТ, регулярный мониторинг имеет существенное значение для установления момента, когда им может быть показана АРТ, или для профилактики оппортунистических инфекций... Разработанные протоколы мониторинга могут облегчить профилактику [оппортунистических инфекций] и АРТ для большинства ВИЧ-инфицированных пациентов до развития прогрессирующей ВИЧ-инфекции.

Во-вторых, после того, как пациенты начали АРТ, регулярный мониторинг необходим для оценки эффективности, преодоления побочных эффектов и установления неудачи лечения...

В связи с ограниченностью ресурсов лабораторные анализы обычно назначаются при наличии признаков и симптомов и проводятся, только если результаты могут быть использованы при принятии управленческих решений. Исключением являются рекомендации для получения уровня CD4 каждые шесть месяцев...

15.2. Мониторинг пациентов, которым не показана АРТ

Пациенты, которым не показана АРТ, подвергаются мониторингу на клиническое прогрессирование и уровень CD4 каждые шесть месяцев. Клиническая оценка должна включать те же параметры, которые используются в базовых оценках, включая увеличение или потерю веса и развитие клинических признаков и симптомов прогрессирования заболевания ВИЧ. Эти клинические параметры и уровень CD4 должны использоваться для уточнения стадии ВОЗ при каждом посещении и определения того, показана ли пациентам профилактика [оппортунистических инфекций] или АРТ. Клиническая оценка и исследование уровня CD4 могут быть получены более часто при приближении клинического или иммунологического порога для начала АРТ (таблица 4)...".

78. 30 ноября 2009 г. ВОЗ опубликовала документ под названием "Быстрый совет: Антиретровирусная терапия для ВИЧ-инфекции у взрослых и подростков". В нем были пересмотрены прежние рекомендации о начале антиретровирусного лечения, содержавшиеся в руководстве 2006 года. В нем настоятельно рекомендовалось начинать антиретровирусное лечение для всех пациентов, имеющих уровень CD4 менее 350 клеток на мм3 независимо от клинических симптомов. Он подчеркивал необходимость исследования CD4 при определении того, нуждаются ли ВИЧ-позитивные пациенты клинической стадии 1 или 2 по классификации ВОЗ в антиретровирусном лечении. Кроме того, настоятельно рекомендовалось начинать антиретровирусное лечение для всех пациентов с ВИЧ клинической стадии 3 или 4 по классификации ВОЗ независимо от уровня CD4.

79. Те же рекомендации содержатся в руководстве ВОЗ 2010 года "Антиретровирусная терапия ВИЧ-инфекции у взрослых и подростков. Рекомендации с позиций общественного здравоохранения".

Право

I. Предполагаемое нарушение статей 3 и 13 Конвенции в части условий содержания под стражей заявителя

80. Заявитель жаловался на то, что условия его содержания под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-71/1 г. Тулы нарушали статью 3 Конвенции. Со ссылкой на статью 13 Конвенции он утверждал, что не располагал внутренним средством правовой защиты для улучшения условий содержания под стражей. Соответствующие статьи предусматривают:

Статья 3 Конвенции

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

Статья 13 Конвенции

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

A. Доводы сторон

1. Власти Российской Федерации

81. Власти Российской Федерации утверждали, во-первых, что заявитель располагал эффективными внутренними средствами правовой защиты и что он не исчерпал их. В частности, он мог жаловаться на условия его содержания под стражей прокурору. Они ссылались на улучшения условий содержания под стражей благодаря жалобам, поданным в прокуратуру Н., Д., Ш. и З. (была создана медицинская часть, приобретены лекарства и проведен ремонт). Прокурор также мог возбудить уголовное разбирательство против виновных, а его отказ в принятии таких мер мог быть обжалован в суд. В качестве альтернативы заявитель мог предъявить в суд иск о возмещении вреда. В подтверждение эффективности этого средства правовой защиты они ссылались на дело "Шилбергс против Российской Федерации" (Shilbergs v. Russia), жалоба N 20075/03, Постановление Европейского Суда от 17 декабря 2009 г.* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2010.), в котором национальные суды присудили адекватную компенсацию заключенному, содержавшемуся в бесчеловечных условиях. Они также представили копии двух решений о присуждении Д. и Р. компенсаций морального вреда. Д. была присуждена компенсация в 25 000 рублей за содержание под стражей в переполненных камерах, а Р. - в 300 000 рублей за некомпетентную медицинскую помощь, повлекшую слепоту. Они также ссылались еще на два национальных решения, которыми С. и М. были присуждены денежные компенсации за неадекватные условия содержания под стражей.

82. Власти Российской Федерации признали, что камеры заявителя были переполнены. Однако они утверждали, что заключенные проводили значительное время вне камер: в частности, участвовали в следственных действиях, встречались со следователем и защитником, имели свидания с семьей, ежедневно выводились на прогулку и регулярно - в душ. Они также имели возможность молиться в специально отведенных помещениях или работать в производственных мастерских и могли получать психологические консультации. Таким образом, условия содержания заявителя под стражей являлись удовлетворительными и отвечали требованиям статьи 3 Конвенции.

2. Заявитель

83. Заявитель утверждал, что он не имел эффективных средств правовой защиты в отношении своей жалобы на ужасающие условия содержания под стражей. Он ссылался на дело "Бенедиктов против Российской Федерации" (Benediktov v. Russia), жалоба N 106/02, Постановление Европейского Суда от 10 мая 2007 г.* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 9/2007.), в котором Европейский Суд установил нарушение требований статьи 13 Конвенции в связи с отсутствием в России эффективного средства правовой защиты в отношении бесчеловечных и унижающих достоинство условий содержания под стражей. Он также ссылался на дела "Калашников против Российской Федерации" (Kalashnikov v. Russia), жалоба N 47095/99, Решение от 18 сентября 2001 г., "Моисеев против Российской Федерации" (Moiseyev v. Russia), жалоба N 62936/00, Решение от 9 декабря 2004 г. и "Мамедова против Российской Федерации" (Mamedova v. Russia), жалоба N 7064/05, § 57, Постановление от 1 июня 2006 г.* (* Там же. N 12/2006.), в которых Европейский Суд отметил, что проблемы, вытекающие из условий содержания заявителей под стражей, явно имели структурный характер, в отношении которых существование эффективного внутреннего средства правовой защиты не установлено. По мнению заявителя, власти Российской Федерации не выдвинули довода, способного поставить эти заключения под вопрос. Редкие примеры получения заключенным возмещения путем обращения к национальным властям, на которые ссылались власти Российской Федерации, являлись исключением из общего правила.

84. Заявитель отмечал, что он жаловался на бесчеловечные условия содержания под стражей надзирающему прокурору во время регулярных проверок следственного изолятора. Таким образом, прокурор был осведомлен об ужасающих условиях в следственном изоляторе. Однако попытки устранить ситуацию не делались, и все жалобы были оставлены без ответа. Иск о возмещении вреда также был неэффективным. В отсутствие законодательных критериев оценки морального вреда, причиненного содержанием под стражей в бесчеловечных условиях или утвердившейся прецедентной практики национальных судов в этом отношении, исход такого иска был непредсказуемым. Заявитель также отмечал, что несколько раз он пытался направлять жалобы на бесчеловечные условия содержания под стражей прокурору Тульской области, уполномоченному по правам человека и начальнику управления исполнения наказаний по Тульской области. Тем не менее эти жалобы были перехвачены администрацией следственного изолятора, заявителю угрожали репрессиями, и его поместили в помещение камерного типа (см. §§ 25 и 26 настоящего Постановления).

85. Заявитель также оспорил описание властями Российской Федерации условий в следственном изоляторе N ИЗ-71/1 как фактически неверное. В действительности камеры были меньше, а число заключенных в камере - больше, чем это утверждали власти Российской Федерации. На самом деле на одного заключенного приходилось от 0,5 до 1,7 кв. м личного пространства. Однако даже если предположить, что сведения властей Российской Федерации о размерах камер и числе заключенных в камерах были точными, переполненность была столь значительной, что заявитель располагал только 1,9-3,5 кв. м личного пространства. Поскольку он содержался в этих ужасающе переполненных условиях больше года и двух месяцев, этот фактор сам по себе составлял бесчеловечное обращение. Кроме того, камеры были темными, холодными, душными, прокуренными и кишели паразитами. Туалетное оборудование было грязным и зловонным и не обеспечивало уединения. Заявитель не всегда имел отдельную кровать. Постельные принадлежности были грязными и изношенными и использовались несколькими заключенными. Питание было крайне низкого качества.

86. Заявитель также утверждал, что он содержался в камере днем и ночью, за исключением дней, когда его отправляли в суд на заседание. Вместе с тем условия транспортировки были еще более ужасающими, чем условия проживания в камерах.

87. Наконец, заявитель утверждал, что его положение дополнительно усугублялось заболеванием ВИЧ. Вследствие переполненности и неудовлетворительных санитарных условий он подвергался большому риску заражения различными инфекционными заболеваниями, такими как туберкулез и чесотка. Состояние его здоровья ухудшилось, и он начал страдать от различных недомоганий, таких как простуда, головные боли, боли в животе, депрессия и ухудшение зрения.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

88. Власти Российской Федерации выдвинули возражение о неисчерпании внутренних средств правовой защиты заявителем. Европейский Суд полагает, что вопрос исчерпания внутренних средств правовой защиты тесно связан с существом жалобы заявителя на то, что он не располагал эффективными средствами правовой защиты в отношении бесчеловечных и унижающих достоинство условий его содержания под стражей. Таким образом, Европейский Суд находит необходимым исследовать возражение властей Российской Федерации при рассмотрении существа жалобы заявителя на нарушение статьи 13 Конвенции.

89. Европейский Суд также отмечает, что жалоба заявителя на нарушение статей 3 и 13 Конвенции не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции и не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

(a) Статья 13 Конвенции

90. Европейский Суд напоминает, что статья 13 Конвенции гарантирует доступность на национальном уровне средства правовой защиты, обеспечивающего соблюдение сущности конвенционных прав и свобод, независимо от того, в какой форме они могут обеспечиваться в правовой системе страны. Статья 13 Конвенции требует наличия внутренних средств правовой защиты для рассмотрения по существу "доказуемой жалобы" в соответствии с Конвенцией и предоставления соответствующего возмещения. Объем обязательств по статье 13 Конвенции различен в зависимости от характера жалобы заявителя в соответствии с Конвенцией. Тем не менее средство правовой защиты, предусмотренное статьей 13 Конвенции, должно быть "эффективным" как практически, так и на законодательном уровне. "Эффективность средства правовой защиты" в значении статьи 13 Конвенции не зависит от определенности благоприятного исхода для заявителя. Орган, упоминаемый в этом положении, не обязательно должен быть судебным; но если это не так, его полномочия и предоставляемые им гарантии имеют значение при определении того, является ли связанное с ним средство правовой защиты эффективным (см., в числе многих примеров, Постановление Большой Палаты по делу "Кудла против Польши" (Kudla v. Poland), жалоба N 30210/96, § 157, ECHR 2000-XI). Кроме того, имеется тесная связь между требованиями статьи 13 Конвенции и правилом об исчерпании внутренних средств правовой защиты, предусмотренным пунктом 1 статьи 35 Конвенции (см. Решение Большой Палаты по делу "Мифсуд против Франции" (Mifsud v. France), жалоба N 57220/00, ECHR 2002-VIII, и упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Кудла против Польши", § 152), понятие "эффективного" средства правовой защиты имеет одно значение в обоих положениях (см., с необходимыми изменениями, Решение Европейского Суда от 20 января 2000 г. по делу "Дейвенпорт против Португалии" (Davenport v. Portugal), жалоба N 57862/00).

91. Европейский Суд отмечает, что им ранее устанавливалось нарушение статьи 13 Конвенции в части отсутствия в России эффективных средств правовой защиты в связи с бесчеловечными и унижающими достоинство условиями содержания под стражей и было указано следующее (см. Постановление Европейского Суда от 10 мая 2007 г. по делу "Бенедиктов против Российской Федерации" (Benediktov v. Russia), жалоба N 106/02, § 29* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 9/2007.)):

"[В]ласти Российской Федерации не указали, какое возмещение могло быть предоставлено заявителю прокурором, судом или иными государственными учреждениями, принимая во внимание, что проблемы, связанные с условиями его содержания под стражей, явно носили структурный характер, касаясь не только его личной ситуации (см. для сравнения Решение Европейского Суда от 9 декабря 2004 г. по делу "Моисеев против Российской Федерации" (Moiseyev v. Russia), жалоба N 62936/00, Решение Европейского Суда от 18 сентября 2001 г. по делу "Калашников против Российской Федерации" (Kalashnikov v. Russia), жалоба N 47095/99, и в качестве более позднего примера Постановление Европейского Суда от 1 июня 2006 г. по делу "Мамедова против Российской Федерации" (Mamedova v. Russia), жалоба N 7064/05, § 57. Власти Российской Федерации не представили доказательства существования внутреннего средства правовой защиты, с помощью которого заявитель мог обжаловать общие условия своего содержания под стражей, в частности, с учетом структурной проблемы перенаселенности в российских следственных изоляторах, или того, что доступные средства правовой защиты были эффективны, то есть могли воспрепятствовать возникновению или сохранению нарушений, или что они могли обеспечить заявителю надлежащее возмещение (см. свидетельствующие о том же Постановление Европейского Суда от 28 марта 2006 г. по делу "Мельник против Украины" (Melnik v. Ukraine), жалоба N 72286/01, §§ 70-71; Постановление Европейского Суда от 12 октября 2006 г. по делу "Двойных против Украины" (Dvoynykh v. Ukraine), жалоба N 72277/01, § 72; и Постановление Европейского Суда от 13 сентября 2005 г. по делу "Островар против Молдавии" (Ostrovar v. Moldova), жалоба N 35207/03, § 112)".

92. Европейский Суд также отклонял идентичные возражения о неисчерпании заявителем внутренних средств правовой защиты, выдвигавшиеся российским государством-ответчиком во многих делах относительно условий содержания под стражей, установив, что ни жалоба прокурору (см., например, Постановление Европейского Суда от 12 марта 2009 г. по делу "Александр Макаров против Российской Федерации" (Aleksandr Makarov v. Russia), жалоба N 15217/07, §§ 84-86* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2010.); и Постановление Европейского Суда от 30 июля 2009 г. по делу "Ананьин против Российской Федерации" (Ananyin v. Russia), жалоба N 13659/06, § 62), ни иск о возмещении вреда (см., например, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Александр Макаров против Российской Федерации", §§ 87-89, и Постановление Европейского Суда от 27 мая 2010 г. по делу "Артемов против Российской Федерации" (Artyomov v. Russia), жалоба N 14146/02, § 112) не могут рассматриваться как эффективное средство правовой защиты для целей пункта 1 статьи 35 Конвенции.

93. В настоящем деле власти Российской Федерации не представили данных, позволяющих Европейскому Суду отступить от этих заключений в части существования эффективного внутреннего средства правовой защиты в отношении структурной проблемы переполненности в российских следственных изоляторах. Хотя они сослались на ряд решений прокуратуры и два судебных решения, в соответствии с которыми С. и М. предположительно получили возмещение в связи с неадекватными условиями содержания под стражей, они не представили копий этих решений. В отсутствие документов, подкрепляющих утверждение властей Российской Федерации, Европейский Суд не может установить относимость указанных решений к вопросу об эффективности жалобы прокурору или судебного иска о возмещении вреда в качестве средства правовой защиты при обстоятельствах настоящего дела. Что касается двух судебных решений, копии которых были представлены властями Российской Федерации, одно из них, в отношении Р., касалось не содержания под стражей в переполненных камерах, а некомпетентной медицинской помощи, повлекшей слепоту. Другое решение, которым была присуждена компенсация в пользу Д., по мнению Европейского Суда, является недостаточным для подтверждения устоявшейся национальной практики, свидетельствующей об эффективности средства правовой защиты (см. аналогичный подход в Постановлении Европейского Суда по делу "Хорват против Хорватии" (Horvat v. Croatia), жалоба N 51585/99, § 44, ECHR 2001-VIII). Наконец, Европейский Суд учитывает ссылку властей Российской Федерации на дело "Шилбергс против Российской Федерации", которое, по их мнению, представляло пример адекватной компенсации, присужденной национальными судами заключенному, содержавшемуся в бесчеловечных условиях. Однако Европейский Суд отмечает, что установил, принимая во внимание, что сумма компенсации была значительно уменьшена национальными судами ввиду финансовых трудностей государства, что возмещение, предоставленное заявителю, было недостаточным и явно неразумным в свете его прецедентной практики (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Шилбергс против Российской Федерации", §§ 82-91). Отсюда следует, что власти Российской Федерации не указали на эффективное внутреннее средство правовой защиты, с помощью которого заявитель мог получить соответствующее возмещение за предположительно бесчеловечные и унижающие достоинство условия его содержания под стражей.

94. Соответственно, Европейский Суд отклоняет довод властей Российской Федерации о неисчерпании внутренних средств правовой защиты и заключает, что имело место нарушение требований статьи 13 Конвенции в части отсутствия эффективного и доступного средства правовой защиты в соответствии с национальным законодательством, которое позволило бы заявителю обжаловать условия его содержания под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-71/1.

(b) Статья 3 Конвенции

95. Европейский Суд, прежде всего, отмечает, что стороны оспаривали определенные аспекты условий содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-71/1 г. Тулы. В частности, они не пришли к согласию относительно размеров камер и числа заключенных в этих камерах. Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации ограничились представлением многочисленных справок следственного изолятора, выданных 23 октября 2009 г., то есть по истечении длительного срока после убытия заявителя из следственного изолятора. Они не указали первичный источник информации, на основании которого их утверждения, содержащиеся в справках, могли быть проверены. Европейский Суд считает нужным напомнить, что ранее он неоднократно отказывал в признании действительности таких справок на том основании, что они не могут рассматриваться как достаточно достоверные с учетом истечения длительного срока и отсутствия подтверждающих документальных доказательств (см. Постановление Европейского Суда от 28 мая 2009 г. по делу по делу "Кокошкина против Российской Федерации" (Kokoshkina v. Russia), § 60, Постановление Европейского Суда от 10 июля 2008 г. по делу "Сударков против Российской Федерации" (Sudarkov v. Russia), жалоба N 3130/03, § 43* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2009.), и Постановление Европейского Суда от 13 ноября 2007 г. по делу "Белашев против Российской Федерации" (Belashev v. Russia), жалоба N 28617/03, § 52* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2009.)). Таким образом, справки имеют для Европейского Суда недостаточную доказательную ценность. Напротив, заявитель, описавший условия его содержания под стражей весьма подробно, представил письменные показания своих бывших сокамерников, подтверждающие его версию. Таким образом, Европейский Суд склонен относиться с большим доверием к описанию заявителем условий содержания под стражей. Однако Европейскому Суду не обязательно разрешать вопрос о противоречиях сторон и устанавливать правдивость каждого утверждения, поскольку он усматривает признаки нарушения статьи 3 Конвенции на основании фактов, представленных государством-ответчиком, по следующим причинам.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Дату названного Постановления Европейского Суда по делу "Белашев против Российской Федерации" (Belashev v. Russia), жалоба N 28617/03 следует читать как "4 декабря 2008 г."

96. Европейский Суд учитывает признание властей Российской Федерации относительно того, что камеры, в которых содержался заявитель, были переполнены. Согласно информации, предоставленной властями Российской Федерации, в течение большей части периода его содержания под стражей в следственном изоляторе, продолжавшегося больше года и двух месяцев, заявитель имел от 2 до 3 кв. м личного пространства. Хотя в камере N 17 его личное пространство иногда достигало 3,5 кв. м, в камерах N 76 и 17 оно иногда было меньше 2 кв. м. Европейский Суд напоминает в этой связи, что в предыдущих делах, где заявители имели в своем распоряжении менее 3 кв. м личного пространства, Европейский Суд устанавливал, что переполненность была достаточно большой, чтобы оправдывать нарушение статьи 3 Конвенции. Соответственно, не было необходимым оценивать иные аспекты физических условий содержания под стражей (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 6 декабря 2007 г. по делу "Линд против Российской Федерации" (Lind v. Russia), жалоба N 25664/05, § 59* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2008.), Постановление Европейского Суда от 21 июня 2007 г. по делу "Кантырев против Российской Федерации" (Kantyrev v. Russia), жалоба N 37213/02, §§ 50-51* (* Там же. N 2/2008.), Постановление Европейского Суда от 29 марта 2007 г. по делу "Андрей Фролов против Российской Федерации" (Andrey Frolov v. Russia), жалоба N 205/02, §§47-49* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2008.), Постановление Европейского Суда от 20 января 2005 г. по делу "Майзит против Российской Федерации" (Mayzit v. Russia), жалоба N 63378/00, § 40* (* Там же. N 10/2005.), и Постановление Европейского Суда от 16 июня 2005 г. по делу "Лабзов против Российской Федерации" (Labzov v. Russia), жалоба N 62208/00, § 44* (* Там же. N 10/2005.)).

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Дату названного Постановления Европейского Суда по делу "Андрей Фролов против Российской Федерации" (Andrey Frolov v. Russia), жалоба N 205/02 следует читать как "8 марта 2007 г."

97. Принимая во внимание прецеденты, имеющиеся по данному вопросу, и материалы, представленные сторонами, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не привели каких-либо фактов или доводов для отступления в данном деле от ранее сделанных выводов. Даже если предположить, что заявитель периодически имел возможность покидать камеру для встреч со следователем, защитником или родственниками или для принятия душа или прогулки, как утверждали власти Российской Федерации, не представив документальных подтверждений, свидетельствующих о частоте таких случаев, остается фактом, что в течение большей части суток заявитель находился в камере. То, что заявителю пришлось жить, спать и использовать туалет в одной камере с таким числом заключенных, само по себе являлось достаточным для того, чтобы причинить страдания или переживания в степени, превышающей неизбежный уровень страданий, присущий лишению свободы, и вызвать у заявителя чувства страха, тоски и неполноценности, которые могли оскорбить и унизить его.

98. Европейский Суд заключает, что содержанием заявителя в переполненных камерах национальные власти подвергли его бесчеловечному и унижающему достоинство обращению. Соответственно, имело место нарушение требований статьи 3 Конвенции в части условий содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-71/1 г. Тулы.

II. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции в части недостаточной медицинской помощи

99. Со ссылкой на статью 3 Конвенции заявитель жаловался на предположительно неадекватную медицинскую помощь, оказанную ему в следственном изоляторе N ИЗ-71/1 г. Тулы и исправительной колонии N 7 Тульской области.

A. Доводы сторон

100. Власти Российской Федерации утверждали, во-первых, что заявитель не исчерпал внутренние средства правовой защиты. Они также указывали, что он получал медицинскую помощь соответственно его состоянию. Антивирусная терапия гепатита C и антиретровирусное лечение ВИЧ в его случае не требовались.

101. Заявитель утверждал, что страдал от ВИЧ и гепатита C, весьма серьезных и опасных для жизни заболеваний. Медицинская помощь, оказанная ему в следственном изоляторе и в исправительной колонии, была неадекватной. Он не был осмотрен инфекционистом, гепатологом или специалистом по ВИЧ. Его уровень CD4 не контролировался четыре раза в год, как того требует национальное законодательство. Он не получал антиретровирусной терапии. Вследствие недостаточной медицинской помощи его заболевания прогрессировали и ожидаемая продолжительность жизни значительно уменьшилась. Он утверждал, что жаловался начальнику медицинской части на неадекватное лечение, но жалобы были оставлены без рассмотрения.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

102. Что касается возражения властей Российской Федерации о неисчерпании, Европейский Суд напоминает, что в сфере исчерпания внутренних средств правовой защиты существует распределение бремени доказывания. Государство-ответчик, ссылающееся на неисчерпание, обязано продемонстрировать, что средства правовой защиты в соответствующий период являлись эффективными и доступными теоретически и практически, то есть к ним имелся доступ, они могли обеспечить возмещение в связи с жалобами заявителя и позволяли разумно рассчитывать на успех. Однако если эта обязанность доказывания исполнена, заявитель должен установить, что средство правовой защиты, на которое ссылались власти Российской Федерации, было фактически использовано или по какой-то причине являлось неадекватным и неэффективным при конкретных обстоятельствах дела, или что существовали особые обстоятельства, освобождающие его от этого требования (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 16 сентября 1996 г. по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey), § 68, Reports of Judgments and Decisions 1996-IV).

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Вместо слов "Постановление Европейского Суда от 16 сентября 1996 г. по делу "Акдивар и другие против Турции"" следует читать "Судебное решение Европейского Суда от 16 сентября 1996 г. по делу "Акдивар и другие против Турции""

103. Европейский Суд отмечает, что в настоящем деле власти Российской Федерации не разъяснили, какие возможные средства исчерпания могли быть использованы заявителем. Ввиду того, что власти Российской Федерации не указали эффективное внутреннее средство правовой защиты, способное обеспечить превентивное или компенсаторное возмещение в отношении жалоб заявителя на неадекватное лечение ВИЧ и гепатита C, Европейский Суд отклоняет возражение властей Российской Федерации о неисчерпании заявителем внутренних средств правовой защиты.

104. Европейский Суд также отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции и не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

105. Европейский Суд напоминает, что, хотя статья 3 Конвенции не может быть истолкована как устанавливающая общую обязанность освобождать заключенных по мотивам состояния здоровья, она, тем не менее, возлагает на государства обязательство защищать физическое благополучие лиц, лишенных свободы, в том числе путем оказания им требуемой медицинской помощи (см. Постановление Европейского Суда по делу "Худобин против Российской Федерации" (Khudobin v. Russia), жалоба N 59696/00, § 93, ECHR 2006-XII (извлечения)* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2007.), Постановление Европейского Суда по делу "Муизель против Франции" (Mouisel v. France), жалоба N 67263/01, § 40, ECHR 2002-IX, и упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Кудла против Польши", § 94). Европейский Суд неоднократно указывал, что отсутствие необходимой медицинской помощи может составлять обращение, противоречащее статье 3 Конвенции (см., например, Постановление Европейского Суда от 20 января 2009 г. по делу "Венерский против Польши" (Wenerski v. Poland), жалоба N 44369/02, §§ 56-65, Постановление Европейского Суда от 13 июля 2006 г. по делу "Попов против Российской Федерации" (Popov v. Russia), жалоба N 26853/04, §§ 210-213 и 231-237* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2008.), и Постановление Европейского Суда по делу "Невмержицкий против Украины" (Nevmerzhitsky v. Ukraine), жалоба N 54825/00, §§ 100-106, ECHR 2005-II (извлечения)).

106. "Адекватность" медицинской помощи остается наиболее сложным понятием для определения. Признавая, что власти должны обеспечивать безотлагательные и правильные постановку диагноза и уход за больными (см. Постановление Европейского Суда от 29 ноября 2007 г. по делу "Хумматов против Азербайджана" (Hummatov v. Azerbaijan), жалобы NN 9852/03 и 13413/04, § 115, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Мельник против Украины", §§ 104-106, и, с необходимыми изменениями, Постановление Европейского Суда от 7 ноября 2006 г по делу "Холомиов против Молдовы" (Holomiov v. Moldova), жалоба N 30649/05, § 121) и что, если это обусловлено природой медицинского состояния, наблюдение за больным должно быть регулярным и систематическим и включать всестороннюю терапевтическую стратегию, направленную на лечение заболеваний заключенного или предотвращение их ухудшения (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Хумматов против Азербайджана", §§ 109, 114, Постановление Европейского Суда от 4 октября 2005 г. по делу "Сарбан против Молдовы" (Sarban v. Moldova), жалоба N 3456/05, § 79, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Попов против Российской Федерации", § 211), Европейский Суд также устанавливал, что статья 3 Конвенции не может толковаться как гарантия медицинской помощи для каждого заключенного на уровне "лучших гражданских лечебных учреждений" (см. Решение Европейского Суда от 10 июля 2007 г. по делу "Мирилашвили против Российской Федерации" (Mirilashivili v. Russia), жалоба N 6293/04). В другом деле Европейский Суд пошел еще дальше, установив, что он "готов согласиться, что, в принципе, средства медицинских учреждений, входящих в состав пенитенциарной системы, ограничены по сравнению со средствами гражданских медицинских учреждений" (см. Постановление Европейского Суда от 15 ноября 2007 г. по делу "Гришин против Российской Федерации" (Grishin v. Russia), жалоба N 30983/02, § 76* (* Там же. N 4/2008.)).

107. В целом, Европейский Суд вправе применять достаточную гибкость при определении требуемого стандарта здравоохранения, принимая решение об этом в каждом конкретном деле. Этот стандарт должен быть "совместимым с человеческим достоинством" заключенного, но также должен учитывать "практические требования лишения свободы" (см. Постановление Европейского Суда от 22 декабря 2008 г. по делу "Алексанян против Российской Федерации" (Aleksanyan v. Russia), жалоба N 46468/06, § 140* (* Там же. N 1/2011.)).

108. Обращаясь к настоящему делу, Европейский Суд отмечает, что не оспаривалось сторонами, что заявитель являлся ВИЧ-положительным с 1999 года, что в момент задержания в октябре 2006 г. его заболевание находилось на развитой стадии (клинической стадии 3, характеризующейся возникновением оппортунистических инфекций) и что он был также коинфицирован вирусом гепатита C. Основной спор сторон заключался в том, должен ли был заявитель получать антиретровирусную терапию ВИЧ и антивирусную терапию гепатита C во время лишения свободы. Однако Европейскому Суду не следует разрешать вопросы, относящиеся исключительно к сфере компетенции медицинских специалистов, и устанавливать, нуждался ли заявитель в такой терапии фактически. Вместо этого для установления соблюдения статьи 3 Конвенции Европейский Суд сосредоточится на определении того, обеспечили ли национальные власти заявителю достаточное медицинское наблюдение, позволяющее эффективно оценить его состояние и назначить адекватный курс лечения его заболеваний. Он полагает, что с учетом характера и серьезности болезней заявителя его состояние требовало регулярного и специализированного медицинского наблюдения для мониторинга развития гепатита C и ВИЧ, своевременного назначения требуемой терапии ВИЧ и гепатита C и своевременного диагноза и лечения возможных оппортунистических инфекций (см., с необходимыми изменениями, Постановление Европейского Суда от 18 декабря 2008 г. по делу "Кац и другие против Украины" (Kats and Others v. Ukraine), жалоба N 29971/04, § 105, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Попов против Российской Федерации", § 211).

109. С целью установления пределов такого наблюдения Европейский Суд учел Приказ N 640/190, изданный Министерством здравоохранения и Министерством юстиции, и Приказ N 474, изданный Министерством здравоохранения, устанавливающие минимальный объем медицинской помощи, которая необходима ВИЧ-положительным лицам (см. §§ 75 и 76 настоящего Постановления). В соответствии с Приказом ВИЧ-положительный заключенный в клинической стадии заболевания 3 должен осматриваться врачом каждые 24 или 12 недель в зависимости от его уровня CD4. Приказ предусматривает, что лицо, страдающее ВИЧ, должно регулярно подвергаться анализам крови и мочи, включая исследование уровня CD4, четыре раза в год, а также другим обследованиям, таким как ультразвуковое исследование брюшной полости, электрокардиография и фотофлюорография грудной клетки. Значение исследования CD4 не реже чем раз в шесть месяцев, которое позволяет установить, нуждается ли больной в антиретровирусной терапии, подчеркивалось также Всемирной организацией здравоохранения (см. § 77 настоящего Постановления). Особенно существенно, что рекомендации о регулярных лабораторных исследованиях и регулярных консультациях у врачей-специалистов давались при осмотре врачом отделения ВИЧ-инфекции и в графиках лечения, составлявшихся в конце каждого года (см. §§ 30, 44, 58 и 67 настоящего Постановления). С учетом вышеизложенного Европейский Суд заключает, что минимальный объем медицинского наблюдения, требуемого при состоянии заявителя, включал осмотры терапевтом, инфекционистом и фтизиатром дважды в год и лабораторные исследования, включавшие анализы крови и мочи, фотофлюорографию грудной клетки и ультразвуковое исследование брюшной полости не реже чем дважды в год. Европейский Суд рассмотрит вопрос о том, был ли этот объем медицинского наблюдения обеспечен заявителю.

110. В этой связи Европейский Суд вынужден отметить явное отсутствие систематического и стратегического наблюдения. В то время как заявитель неоднократно подвергался анализам крови и мочи и другим лабораторным обследованиям, его медицинские документы свидетельствуют о том, что эти меры не были достаточно оперативными, связными и регулярными. Действительно, в ряде случае график обследований не соблюдался, и анализы проводились с заметными задержками. Так, общие анализы крови и мочи не проводились с апреля 2007 г. по январь 2008 г. и с ноября 2008 г. по октябрь 2009 г. Исследования уровня CD4 были еще менее регулярными. Заявитель не подвергался исследованию уровня CD4 с февраля 2008 г. по ноябрь 2009 г., то есть в течение года и девяти месяцев. Европейский Суд также встревожен нерегулярностью иных лабораторных исследований, таких как фотофлюорография грудной клетки и ультразвуковое исследование брюшной полости. В первые четыре года содержания заявителя под стражей ультразвуковые исследования проводились только три раза: в феврале 2008 г., ноябре 2009 г. и январе 2010 г. Что касается фотофлюорографии грудной клетки, она первоначально проводилась каждые шесть месяцев в соответствии с графиком обследований, но эта похвальная практика была впоследствии оставлена, и фотофлюорография грудной клетки не проводилась в течение двух лет и четырех месяцев: с марта 2007 г. до января 2010 г. Поскольку эти анализы и обследования имели существенное значение для эффективного мониторинга состояния заявителя, своевременного диагноза возможных оппортунистических инфекций и выявления момента необходимости назначения антиретровирусной терапии ВИЧ, достойно сожаления, что они проводились бессистемно.

111. Наконец, из медицинской карты заявителя следует, что на всем протяжении его содержания под стражей он был осмотрен терапевтом только четыре раза: дважды в 2007 году и дважды в 2009 году. За исключением нескольких консультаций стоматолога, офтальмолога, отоларинголога, дерматолога, невропатолога, хирурга и психиатра, ни один из которых не имел квалификации для лечения ВИЧ и гепатита C, состояние заявителя контролировалось фельдшером, который, по-видимому, принимал все решения относительно диагноза и лечения заявителя. Заявитель не был осмотрен инфекционистом или фтизиатром, хотя ему неоднократно рекомендовались консультации этих специалистов два раза в год. С учетом подверженности ВИЧ-положительных лиц другим серьезным заболеваниям Европейский Суд находит отсутствие специализированного медицинского наблюдения состояния заявителя неприемлемым (см. аналогичную мотивировку в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Кац и другие против Украины", § 107).

112. Тот факт, что заявитель не осматривался инфекционистом, особенно удивляет с учетом его систематических жалоб на боли в печени. Принимая во внимание, что течение болезни печени, связанной с гепатитом C, обычно ускоряется у лиц с коинфицированием ВИЧ (см. § 77 настоящего Постановления), консультация инфекциониста или другого врача с опытом лечения гепатита C представлялась особенно необходимой. Такой врач должен был осмотреть заявителя физически и оценить в данной ситуации необходимость дополнительных лабораторных исследований для правильного диагноза его состояния и антивирусного лечения. Таким образом, Европейский Суд не убежден доводом властей Российской Федерации о том, что заявитель не нуждался в антивирусном лечении гепатита C, поскольку представленные ему материалы не позволяют установить с достаточной ясностью, какой врач принял это решение и в какую дату (см. аналогичную мотивировку в Постановлении Европейского Суда от 7 февраля 2008 г. по делу "Меченков против Российской Федерации" (Mechenkov v. Russia), жалоба N 35421/05, § 108).

113. Наконец, Европейский Суд отмечает, что заявителю была назначена специальная диета (см. §§ 30, 44, 58 и 67 настоящего Постановления). Однако он принимает довод заявителя, не оспоренный властями Российской Федерации, о том, что тюремная администрация не соблюдала рекомендаций врачей о специальной диете, необходимой для поддержания его состояния (см. Постановление Европейского Суда от 24 мая 2007 г. по делу "Городничев против Российской Федерации" (Gorodnitchev v. Russia), жалоба N 52058/99, § 91* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 9/2007.)).

114. В итоге доказательства, представленные Европейскому Суду, свидетельствуют о том, что медицинское наблюдение за состоянием заявителя было беспорядочным и непоследовательным. Отсутствуют данные о том, что он подвергался систематическим обследованиям или что его состояние регулярно контролировалось достаточно квалифицированным медицинским персоналом, способным эффективно оценить его состояние и назначить адекватный курс лечения его заболеваний. С учетом выводов об отсутствии комплексного подхода к медицинскому наблюдению заявителя и ввиду серьезных заболеваний, которыми он страдал, медицинская помощь, оказанная ему, не может считаться адекватной.

115. Из вышеизложенного следует, что власти Российской Федерации не представили достаточных данных, позволяющих Европейскому Суду заключить, что заявитель получил комплексную, эффективную и регулярную медицинскую помощь в отношении гепатита C и ВИЧ во время содержания в следственном изоляторе N ИЗ-71/1 г. Тулы и исправительной колонии N 7 Тульской области. Судя по имеющимся данным, состояние заявителя серьезно не ухудшилось, и он не претерпел длительной серьезной боли вследствие отсутствия адекватной медицинской помощи. При таких обстоятельствах Европейский Суд находит, что страдания, которые он мог претерпеть, не составляли бесчеловечное обращение. Однако Европейский Суд полагает, что отсутствие адекватной медицинской помощи создало весьма серьезные угрозы для здоровья заявителя и должно было причинить ему значительные нравственные страдания, умаляющие его человеческое достоинство, что составляло унижающее достоинство обращение в значении статьи 3 Конвенции (см. аналогичную мотивировку в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда "Хумматов против Азербайджана", § 121).

116. Соответственно, имело место нарушение требований статьи 3 Конвенции в части уклонения властей от соблюдения обязанности обеспечить адекватную медицинскую помощь заявителю во время его содержания в следственном изоляторе и в исправительной колонии.

III. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

117. Наконец, Европейский Суд рассмотрел иные доводы, представленные заявителем. Однако, принимая во внимание представленные материалы, и насколько предмет жалобы относится к его юрисдикции, Европейский Суд не усматривает в нем признаков нарушения прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или Протоколами к ней. Следовательно, жалоба в данной части подлежит отклонению как явно необоснованная в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

IV. Применение статьи 41 Конвенции

118. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

119. Заявитель требовал 3 000 000 рублей в качестве компенсации морального вреда.

120. Власти Российской Федерации утверждали, что требование является чрезмерным.

121. Европейский Суд признает, что заявитель претерпел страдания и разочарование, которые не могут быть компенсированы исключительно установлением нарушения. Оценивая указанные обстоятельства на справедливой основе, Европейский Суд присуждает заявителю 27 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

B. Судебные расходы и издержки

122. Заявитель не требовал возмещения судебных расходов и издержек. Соответственно, Европейский Суд не присуждает ему каких-либо сумм по данному основанию.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

123. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) решил исследовать возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутренних средств правовой защиты в отношении жалобы заявителя на предположительно бесчеловечные и унижающие достоинство условия содержания под стражей при рассмотрении жалобы по существу и отклонил его;

2) признал жалобу приемлемой в части предположительно бесчеловечных условий содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-71/1 г. Тулы, предположительно неадекватной медицинской помощи, оказанной ему, и отсутствия эффективного средства правовой защиты в отношении жалобы на условия содержания под стражей, а в остальной части неприемлемой;

3) постановил: что имело место нарушение требований статьи 13 Конвенции в части отсутствия эффективного средства правовой защиты в отношении жалобы на условия содержания под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-71/1;

4) постановил: что имело место нарушение требований статьи 3 Конвенции в части бесчеловечных условий содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-71/1 с 20 октября 2006 г. по 27 декабря 2007 г.;

5) постановил: что имело место нарушение требований статьи 3 Конвенции в части неадекватной медицинской помощи, оказанной заявителю;

6) постановил:

(a) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 27 000 евро (двадцать семь тысяч евро) в качестве компенсации морального вреда, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму;

(b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

7) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 16 декабря 2010 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда