Постановление Европейского Суда по правам человека от 15 ноября 2007 г. Дело "Хамила Исаева (Khamila Isaeva) против Российской Федерации" (жалоба N 6846/02) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Хамила Исаева (Khamila Isaeva)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 6846/02)

Постановление Суда

Страсбург, 15 ноября 2007 г.

По делу "Хамила Исаева против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая секция), заседая Палатой в составе:

Лукиса Лукаидеса, Председателя Палаты,

Нины Ваич,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Дина Шпильманна,

Джорджио Малинверни, судей,

и Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 23 октября 2007 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой (N 6846/02), поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) 28 декабря 2001 г. гражданкой Российской Федерации Хамилой Алиевной Исаевой (далее - заявительница).

2. Интересы заявительницы, которой была предоставлена частичная компенсация расходов, связанных с ведением дела, представляли юристы неправительственной организации "Правовая инициатива по России" (Stichting Russia Justice Initiative - "SRJI") с главным офисом в Нидерландах и представительством в России. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым.

3. Заявительница утверждала, в частности, что ее муж исчез после его задержания военнослужащими на территории Чеченской Республики. Она ссылалась на статьи 2, 3, 5, 6 и 13 Конвенции.

4. 29 августа 2004 г. Суд принял решение в соответствии с правилом 41 Регламента Суда о разбирательстве данной жалобы в приоритетном порядке.

5. Решением от 24 октября 2006 г. Суд признал жалобу приемлемой.

6. Проконсультировавшись со сторонами, Палата решила, что проведение слушания по существу дела не требуется (пункт 3 правила 59 Регламента Суда in fine), стороны в письменном виде ответили на объяснения друг друга.

Факты

I. Обстоятельства дела

7. Заявительница родилась в 1961 году. Она проживала в селе Алхан-Кала (также известном как Ермоловка) в Грозненском районе, а в настоящее время проживает в г. Грозном, Чеченская Республика.

А. Факты

1. Предыстория дела

Заявительница и ее муж, Султан Исаев, 1961 года рождения, проживали в селе Алхан-Кала Грозненского района. У них четверо детей. Заявительница является бухгалтером, а ее муж был сварщиком. Он служил в Советской армии, став командиром танкового взвода. С середины 1990-х годов он работал в строительстве в качестве каменщика, а также механиком. В 1990-х годах Султан Исаев перенес две хирургические операции, на кишечнике и в связи с аппендицитом, и нуждался в еще одной, на позвоночнике, но не мог себе ее позволить.

8. В начале октября 1999 года власти Российской Федерации начали проводить контртеррористическую операцию в Чеченской Республике.

9. В ноябре 1999 года заявительница и ее семья уехали в Ингушетию, где они остановились в селе Вознесенское. Родители Султана Исаева остались в селении Алхан-Кала в доме по адресу: Железнодорожная улица, дом 65.

10. 27 апреля 2001 г. муж заявительницы вернулся в село Алхан-Кала навестить своих родителей и остановился в доме, что он ранее регулярно делал. Заявительница с детьми осталась в Вознесенском, в связи с чем она не была очевидцем событий, связанных с задержанием ее мужа.

2. События 29 апреля 2001 г.

(а) Задержание мужа заявительницы

11. 29 апреля 2001 г. в селе Алхан-Кала российские военнослужащие проводили специальную операцию ("зачистку") с применением нескольких бронетранспортеров (далее - БТР) и военных вертолетов.

12. 29 апреля 2001 г. Султан Исаев пошел навестить Магомадовых, соседей его родителей, проживавших по адресу: Железнодорожная улица, дом 63. Вместе с владельцем дома они мылись в бане Магомадовых, представлявшей собой небольшое строение, расположенное во дворе дома.

13. Отец Султана Исаева находился в своем доме по адресу: Железнодорожная улица, дом 65, когда около 13:30 он увидел на улице группу из восьми либо десяти вооруженных солдат. Он стоял в открытых воротах своего дома и спросил, хотят ли они осуществить проверку внутри. В ответ они приказали ему войти внутрь и выстрелили перед его ногами. Он подчинился, заметив, что солдаты затем пошли вниз по улице к дому Магомадовых, где находился его сын. Отец Султана Исаева описывал эти события следующим образом:

"Войдя в дом, я начал смотреть через окно на улицу. Два БТР подъехали к тому самому дому, где мой сын мылся в бане... Еще примерно десять человек вышли из БТР; двое из них остались на улице, а остальные зашли во двор. Там было около пятнадцати человек. Примерно через полчаса они быстро вышли, и я увидел, как в БТР заталкивают двух гражданских лиц, то есть владельца дома, Шерипа Магомадова, который был одет, и моего сына, который был полураздет.

В руках старших [военнослужащих] я заметил два или три паспорта. Среди них я узнал темно-синюю обложку паспорта моего сына.

Когда они уехали, я немедленно побежал в дом, где был мой сын, и там я увидел сломанную дверь бани и одежду моего сына - его свитер, рубашку, брюки и обувь. Владельца дома там не было; вещи были разбросаны повсюду на полу".

14. Заявительница представила несколько показаний соседей, которые подтвердили, что около 20 вооруженных солдат, прибывших на двух БТР, ворвались в дом Магомадовых и задержали владельца дома и Султана Исаева, который был выведен раздетым из бани. Один из соседей заявил, что он видел мужчину, убегающего от федеральных солдат, который забежал в дом Магомадовых, солдаты последовали за ним, а затем задержали троих мужчин, находившихся в доме. Свидетели также показали, что задержание мужчин сопровождалось стрельбой из огнестрельного оружия.

15. Согласно информации, представленной властями Российской Федерации, 29 апреля 2001 г. федеральные силы проводили в селении Алхан-Кала специальную операцию. Во время этой операции группа неустановленных вооруженных лиц прибыла к дому Магомадовых по адресу: Железнодорожная улица, дом 63, посадила мужа заявительницы и еще двух человек в БТР и увезла их в неизвестном направлении.

16. В общей сложности 29 апреля 2001 г. в селе Алхан-Кала были задержаны десять мужчин в возрасте от 25 до 45 лет. Сильно обезображенное тело одного из них было найдено спустя две недели, в то время как все остальные по настоящий момент остаются пропавшими без вести.

(б) Сообщения средств массовой информации

17. 1 мая 2001 г. информационное агентство "Франс-Пресс", ссылаясь на российское информационное агентство "ИТАР-ТАСС", сообщило:

"Российские силы сообщили... что ими была уничтожена группа мятежников под командованием полевого командира Арби Бараева, одного из наиболее безжалостных боевиков в Чечне. ...В ходе операции несколько мятежников были убиты и 20 арестованы, когда российские силы окружили деревню Ермоловка, где окопались боевики Бараева. ...Группа была уничтожена... после нескольких дней боев, а 27-летнему Бараеву удалось скрыться".

18. В сводке Объединенной группировки войск (сил) по проведению контртеррористических операций на территории Северо-Кавказского региона Российской Федерации (далее - ОГВ) сообщалось, что в начале мая 2001 г. "во время операции вблизи Алхан-Калы специальные силы разгромили "боевиков Бараева", большая группа "сообщников" убийцы была задержана, а активные члены банды были ликвидированы".

3. Поиск Султана Исаева заявительницей

19. 29 апреля 2001 г. родственники задержанных мужчин направились в военную комендатуру, где военный комендант сказал им, что военнослужащие под его командованием не принимали участия в "зачистке" и что он не имеет никакой информации о задержанных. Согласно данным заявительницы местный военный комендант не принимал никакого участия в планировании либо осуществлении операции, и вполне вероятно, что он сам был задержан федеральными военнослужащими, осуществлявшими ее. Вскоре после событий военный комендант был переведен из Алхан-Калы.

20. 2 мая 2001 г. заявительница, которая в то время была в Ингушетии, узнала о задержании своего мужа и немедленно поехала в Чечню разыскивать его.

21. Она координировала свои действия с родственниками других пропавших мужчин. Неоднократно, как лично, так и в письменной форме, она обращалась к прокурорам различных уровней, в Министерство внутренних дел Российской Федерации, органы исполнительные власти Чеченской Республики, к Специальному представителю Президента Российской Федерации по обеспечению прав и свобод человека в Чеченской Республике, в средства массовой информации и к общественным деятелям. В своих письмах заявительница излагала обстоятельства задержания Султана Исаева и просила оказать ей содействие, а также предоставить информацию о ходе расследования.

22. Официальные органы не предоставили заявительнице практически никакой содержательной информации о ходе расследования исчезновения Султана Исаева. Несколько раз она и родственники других задержанных получали копии писем, указывавших, что их запросы направляются в органы прокуратуры различного уровня.

23. Приблизительно 2 мая 2001 г. заявительница пошла в мэрию г. Грозного и встретилась с заместителем мэра Мусой Джабраиловым. Как указывает заявительница, это должностное лицо, утверждавшее, что оно является офицером Федеральной службы безопасности Российской Федерации (далее - ФСБ России), имело информацию об обстоятельствах задержания ее мужа, и, услышав имя ее мужа, он предположительно воскликнул, что, действительно, этот человек был "тем самым с банкой пива в бане". Заявительница указала, что заместитель мэра сообщил, что было возбуждено уголовное дело в связи с организацией незаконного вооруженного формирования и что ее муж был задержан в рамках данного дела. Он также сослался на какого-то следователя, ведущего данное дело, но отказался сообщить его имя. Заместитель мэра также сказал заявительнице, что задержанные находятся в Ханкале, являющейся главной российской военной базой в Чечне. Он предположительно заверил ее, что ее муж и шестеро либо семеро других лиц будут освобождены как только после 10 мая 2001 г. вернется в город мэр Грозного.

24. После этого заявительница поехала в Алхан-Калу и встретилась там со своим свекром, который совместно с другими родственниками без вести пропавших нанял автобус и объезжал различных должностных лиц, пытаясь розыскать задержанных.

25. 15 мая 2001 г. заявительница была в Алхан-Кале во время другой "зачистки". Солдаты сказали женщинам в селе, что в реке находится труп, и одна из женщин опознала тело, у которого отсутствовали голова и одна нога, как принадлежащее ее сыну Абурахману Лорсанову, задержанному 29 апреля 2001 г. Она опознала его по одежде, которая была на нем в день ареста. Он был похоронен через два дня, без проведения медицинского осмотра либо судебно-медицинской экспертизы. Заявительница утверждала, что на теле имелись несколько ножевых и огнестрельных ранений.

26. После 15 мая 2001 г. ряд родственников лиц, задержанных 29 апреля 2001 г., обратились с письмом к Генеральному прокурору Российской Федерации. Они указывали на обнаружение тела Абурахмана Лорсанова, прося предоставления информации о без вести пропавших членах их семей и требуя проведения расследования задержаний.

27. Позже в мае 2001 года родственники связались с человеком, которого заявительница обозначила как "посредника из Ханкалы", главной федеральной военной базы в Чечне, и предложили заплатить деньги за освобождение задержанных мужчин. Ему помогали три других человека, которых заявительница также называла "посредниками".

28. Как указывает заявительница, посредники из Ханкалы подтвердили, что лица, задержанные 29 апреля 2001 г., содержатся на военной базе, и предложили родственникам собрать для их освобождения по 1000 долларов США за каждого задержанного. Как указывает заявительница, во время переговоров родственники также платили 1000 российских рублей в день посреднику, который предположительно передавал деньги охранникам задержанных. Некоторое время спустя он сказал заявительнице и другим родственникам, что он не может организовать освобождение членов их семей. Через три недели родственники предложили тем же людям по 1500 долларов США за человека, и четыре недели спустя один из посредников сообщил, что Султан Исаев и Шерип Магомадов вскоре будут освобождены.

29. В конце мая 2001 года заявительница и другие родственники наконец получили подтверждение от одного из посредников, наняли автобус и направились в оговоренное место. Как отмечает заявительница, в связи с тем, что распространились слухи о сделке, на то же место прибыли прокурор Чеченской Республики и двое следователей, поэтому сделка не состоялась в связи с таким "общественным вниманием". "Посредник из Ханкалы" был арестован, но спустя несколько дней он был освобожден, после чего отказался участвовать в дальнейших переговорах, заявив, что задержанные в любом случае были переведены в другое место. Один из других посредников был предположительно убит через несколько дней, когда его машину обстреляли на дороге.

4. Официальное расследование

30. 4 мая 2001 г. прокуратура Грозненского района возбудила уголовное дело по факту исчезновения десяти человек, в том числе мужа заявительницы, в Алхан-Кале по пунктам "г" и "ж" части 2 статьи 127 Уголовного кодекса Российской Федерации (незаконное лишение свободы двух или более лиц, совершенное с применением оружия). Делу был присвоен номер 19051.

31. 13 мая 2001 г. военная прокуратура - войсковая часть 20102 в Ханкале сообщила в ответ на запрос из прокуратуры Грозненского района, что силами Министерства внутренних дел Российской Федерации либо Министерства обороны Российской Федерации 29 апреля 2001 г. не проводилось никаких специальных операций и что лица, перечисленные в запросе, не задерживались.

32. 3 июня 2001 г. прокуратура Грозненского района запросила у национального российского телевизионного канала "РТР" копию новостной программы от 30 апреля 2001 г., в которой сообщалось об операции 29 апреля 2001 г. в селе Алхан-Кала.

33. 22 июня 2001 г. родственники задержанных вновь обратились с письмом к Генеральному прокурору Российской Федерации. Они указывали на новостные программы, сообщавшие, что в конце апреля в селении Алхан-Кала проводилась специальная операция и что за ее успешное проведение был повышен в звании и награжден генерал Баранов. Они также просили сообщить информацию о ходе расследования.

34. 23 июня 2001 г. Прокуратура Чеченской Республики ответила на запрос Специального представителя Президента России по обеспечению прав и свобод в Чеченской Республике относительно десяти человек, задержанных в селении Алхан-Кала. В письме указывалось, что прокуратурой Грозненского района возбуждено уголовное дело и принимаются все меры по установлению виновных лиц и определению местонахождения похищенных лиц.

35. 1 августа 2001 г. глава администрации села Алхан-Кала Малика Умажева обратилась с письмом к командующему ОГВ. Она указала, что 28 и 29 апреля 2001 г. в селе проводилась специальная операция ("зачистка"), в результате которой были взорваны несколько домов, ряд людей был задержан и уведен. Она перечислила номера шести БТР, принимавших участие в операции. Она также указала, что через две недели после задержания тело одного из задержанных было обнаружено в реке, в то время как остальные пропали без вести. Она просила оказать содействие в поиске задержанных. Малика Умажева была убита 29 ноября 2002 г. в своем доме неустановленными лицами, использовавшими огнестрельное оружие.

36. 3 сентября 2001 г. Генеральная прокуратура Российской Федерации ответила одному из родственников пропавших мужчин, что за ходом расследования осуществляет надзор ее главное управление в Южном федеральном округе.

37. В сентябре 2001 г. в 12-м промежуточном докладе Генерального секретаря Совета Европы о ситуации в Чечне (SG/Inf(2002)29) было отмечено, что "по делу об исчезновении десяти граждан села Алхан-Кала во время зачистки 19-21 апреля 2001 г. глава местной администрации безуспешно запрашивала у военного прокурора информацию о ходе расследования". Как отмечает заявительница, доклад содержит ошибку относительно дат проведения операции.

38. 4 октября 2001 г. заявительница получила копию письма Прокуратуры Чеченской Республики, адресованного прокуратуре Гроненского района, в котором последней были даны указания по проведению дополнительного расследования по уголовному делу N 19051, возбужденному в связи с незаконным задержанием нескольких жителей Алхан-Калы. Материалы уголовного дела, содержащие 123 страницы, были указаны в качестве приложения.

39. 15 октября 2001 г. заявительница обратилась в Прокуратуру Чеченской Республики с письмом, в котором она воспроизводила подробности задержания ее мужа. Она просила возбудить уголовное дело в связи с похищением Султана Исаева, а также предоставить ей информацию о его местонахождении.

40. Решением от 18 октября 2001 г. Октябрьский районный суд г. Грозного установил юридический факт безвестного отсутствия мужа заявительницы с 29 апреля 2001 г.

41. 22 октября 2001 г. Прокуратура Чеченской Республики ответила заявительнице, что уголовное дело было возбуждено и расследуется прокуратурой Грозненского района. В письме не содержалось каких-либо дополнительных подробностей.

42. 24 октября 2001 г. заявительнице было сообщено письмом из Правительства Чеченской Республики, что в связи с ее жалобой Министерству внутренних дел Чеченской Республики было поручено принять все необходимые меры для установления местонахождения Султана Исаева.

43. 31 октября 2001 г. заявительница связалась с Управлением ФСБ России по Чеченской Республике, прося содействия в обнаружении своего мужа. Она сослалась на заявления заместителя мэра г. Грозного Джабраилова относительно того, что он является офицером ФСБ и имеет информацию об уголовном деле, связанном с задержанием ее мужа.

44. 6 ноября 2001 г. Управление ФСБ России по Чеченской Республике ответило заявительнице, что у него нет информации о десяти исчезнувших лицах и что Муса Джабраилов не служит в ФСБ.

45. 3 декабря 2001 г. специальный представитель Президента России по обеспечению прав и свобод в Чеченской Республике, действуя от имени заявительницы, запросил у прокуратуры информацию о ходе расследования.

46. В апреле 2002 г. организация "Хьюман Райтс Уотч" издала доклад, озаглавленный "Видели в последний раз...: продолжающиеся "исчезновения" в Чечне". Он содержит информацию о задержании и исчезновении нескольких мужчин из Алхан-Калы и указывает на то, что предположительно продолжающееся расследование не принесло никаких результатов.

47. 8 сентября 2002 г. расследование уголовного дела N 19051 было приостановлено в связи с невозможностью установления лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых.

48. 9 октября 2002 г. прокуратура Грозненского района выдала заявительнице справку, в которой она была названа потерпевшей по уголовному делу N 19051, возбужденному в связи с исчезновением ее мужа 29 апреля 2001 г. Согласно данным заявительницы, постановление о признании ее потерпевшей оформлено не было.

49. 15 февраля 2003 г. заявительница обратилась с письмами в прокуратуру Грозненского района, Прокуратуру Чеченской Республики, Генеральную прокуратуру Российской Федерации, военную комендатуру Грозненского района и в Управление Федерации по обеспечению прав и свобод человека и гражданина в Чечне* (* Так в тексте (прим. переводчика).). Она указала, что ее муж был увезен во время "зачистки" 29 апреля 2001 г. и что расследование уголовного дела, возбужденного в этой связи, дважды приостанавливалось. Заявительница также запросила у заинтересованных органов власти оказания ей содействия в продолжающемся розыске ее мужа.

50. Письмом от 18 марта 2003 г. Прокуратура Чеченской Республики сообщила заявительнице, что 4 мая 2001 г. прокуратурой Грозненского района было возбуждено уголовное дело в связи с "незаконным задержанием военнослужащими федеральных сил" ряда жителей Алхан-Калы, включая Султана Исаева, в ходе "специальной операции". В письме далее указывалось, что следственным органом не удалось установить, какие государственные органы участвовали в задержании жителей села, вследствие чего 8 сентября 2002 г. расследование было приостановлено; вместе с тем, 26 февраля 2003 г. оно было возобновлено, и в настоящее время принимаются меры по розыску пропавших без вести лиц и установлению виновных. Затем в письме заявительнице предлагалось обратиться в прокуратуру Грозненского района за объяснениями относительно расследования.

51. 5 апреля 2003 г. заявительница в письменной форме обратилась в Прокуратуру Чеченской Республики, прося предоставить ей статус потерпевшей.

52. 17 апреля 2003 г. сотрудники неправительственной организации "Правовая инициатива по России" от имени заявительницы запросили у прокуратуры города Грозного предоставления информации относительно результатов расследования после его возобновления 26 февраля 2003 г. Они также запросили направления заявительнице копии постановления о признании ее потерпевшей. В отсутствие ответа запрос был вновь направлен 26 июня и 27 августа 2003 года.

53. В неустановленную дату расследование исчезновения Султана Исаева и нескольких других жителей Алхан-Калы было приостановлено; оно было возобновлено 24 апреля 2003 г.

54. 6 мая 2003 г. Прокуратура Чеченской Республики направила запрос заявительницы в прокуратуру Грозненского района, сообщив ей о последнем постановлении о возобновлении расследования, и заявила о том, что поиск мужчин, задержанных 29 апреля 2001 г. и лиц, участвовавших в данном правонарушении, продолжается.

55. 26 июня, 2 и 27 августа 2003 г. заявительница и сотрудники неправительственной организации "Правовая инициатива по России", действуя от ее имени, обращались в прокуратуру Грозненского района с просьбой предоставить заявительнице статус потерпевшей и сообщить ей последнюю информацию о результатах расследования.

56. Письмом от 22 сентября 2003 г. Прокуратура Чеченской Республики сообщила заявительнице, что расследование уголовного дела N 19051 было возобновлено 17 сентября 2003 г. и что расследование осуществляется Прокуратурой Чеченской Республики. В письме также указывалось, что 31 июля 2003 г. статус потерпевшего был предоставлен свекру заявительницы, что она сама никогда не ходатайствовала о признании ее потерпевшей по делу и что она должна обратиться в ту же прокуратуру для того, чтобы было вынесено постановление о признании ее потерпевшей.

57. 31 октября 2003 г. заявительница запросила у Прокуратуры Чеченской Республики предоставления ей статуса потерпевшей по уголовному делу N 19051. В ответ прокуратура сообщила письмом от 11 декабря 2003 г., что для признания ее потерпевшей она должна лично явиться в Прокуратуру Чеченской Республики и что расследование уголовного дела N 19051 было приостановлено в связи с невозможностью установления лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых, однако розыск ее мужа продолжается.

58. По данным, сообщенным заявительницей, в ходе расследования она получила только две повестки из прокуратуры Грозненского района, датированные 15 и 18 октября 2002 г., хотя она неоднократно посещала прокуратуру по своей собственной инициативе. Она указала, что во время своих посещений прокуратуры она безуспешно просила признать ее потерпевшей.

59. В январе 2004 года, после получения письма от 11 декабря 2003 г., заявительница посетила Прокуратуру Чеченской Республики, ходатайствуя о признании ее потерпевшей. Предположительно ей было сказано, что следователь, ведущий дело, отсутствует, и что ни один другой человек не обладает полномочиями принять такое решение. Заявительница вновь посетила Прокуратуру Чеченской Республики в феврале 2004 года и поговорила со следователем, ведущим дело. Предположительно он отказался предоставить заявительнице статус потерпевшей, сославшись на то, что уголовное дело относительно исчезновения ее мужа было передано в военную прокуратуру - войсковую часть 20102 в Ханкале. Предположительно следователь отказался сообщить заявительнице дату передачи дела либо выдать ей какой-либо документ в подтверждение ее посещения.

60. В конце апреля либо начале мая 2004 года заявительница посетила военную прокуратуру - войсковую часть 20102. Как указывает заявительница, должностные лица этой прокуратуры сначала отказывались разговаривать с ней либо впускать ее внутрь. Через некоторое время заявительнице было позволено войти в помещение военной прокуратуры, и ей удалось поговорить с помощником прокурора военной прокуратуры при ОГВ полковником Евгением Поддубным. Как указывает заявительница, полковник Поддубный выразил удивление тем, что она до сих пор не была признана потерпевшей по делу N 19051, заявив, что сейчас уже 2004 год, в то время как уголовное дело было возбуждено в 2001 году, поэтому маловероятно, что теперь ей будет предоставлен статус потерпевшей либо что следственным органам удастся определить лиц, участвовавших в похищении Султана Исаева, учитывая, что срок их военной службы в Чечне давно истек и они вернулись на места своей постоянной дислокации. Затем полковник Поддубный по просьбе заявительницы написал на кусочке бумаги, что материалы дела 8 апреля 2004 г. были получены военной прокуратурой ОГВ. Заявительница представила в Суд копию этой справки.

61. Заявительница также подала письменное ходатайство в канцелярию прокуратуры о предоставлении ей статуса потерпевшей и информации о ходе расследования. Она заявила, что ей было сказано, что ответ будет направлен по месту ее работы, но на настоящий момент она не получила никаких писем. Во время их разговора полковник Поддубный сказал, что заявительница должна быть благодарна, что она встретилась с ним в прокуратуре, потому что ни один другой сотрудник не дал бы ей никаких объяснений и потому что он поможет ей выйти из помещения. Он также сказал ей, что ей повезло войти в помещение военной прокуратуры, но ей повезет еще больше, когда ей удастся выйти оттуда, и что в следующий раз ей следует воздержаться от посещения Ханкалы. Затем полковник Поддубный приказал другому офицеру сопроводить заявительницу за территорию Ханкалы, после чего явиться к нему.

62. Заявительница указала, что она боялась вновь посещать военную прокуратуру - войсковую часть 20102, даже несмотря на то, что она не получила никаких писем, сообщающих ей о расследовании.

63. Власти предоставили нижеизложенную информацию о ходе расследования.

64. 30 апреля 2004 г. расследование было вновь приостановлено в связи с невозможностью установления лиц, совершивших правонарушение. Впоследствии оно было возобновлено 22 ноября 2004 года.

65. 6 декабря 2004 г. дело приняла к своему производству Прокуратура Чеченской Республики. В тот же день следователь постановил произвести выемку определенных документов из архивов ФСБ, Министерства внутренних дел, Министерства обороны, а также других неопределенных документов в отношении специальной операции, проведенной в селении Алхан-Кала 28 и 29 апреля 2001 г., и задержанных лиц.

66. 7 декабря 2004 г. следователь поручил военному прокурору города Москвы и военному прокурору Подольского гарнизона произвести выемку документов. Прокурорам было также поручено допросить бывшего военнослужащего Л. (Властями не было сообщено ни его полное имя, ни почему его показания могут иметь отношение к делу) и военнослужащих войсковой части 74507 об их участии в специальной операции.

67. 8 декабря 2004 г. следственные органы отсмотрели пленку, предоставленную телеканалом "РТР", с репортажем от 30 апреля 2001 г. Репортаж не дал никакой новой информации о специальной операции в селении Алхан-Кала.

68. 8 и 20 декабря 2004 г. следователь поручил военной прокуратуре ОГВ, Главной военной прокуратуре и военной прокуратуре Северо-Кавказского военного округа допросить военнослужащих войсковой части 74507.

69. 18 декабря 2004 г. военная прокуратура Владикавказского гарнизона допросила У. (Властями не было сообщено ни его полное имя, ни занимаемая должность). У. заявил, что дивизия, которой он командовал, оцепила село Алхан-Кала и оставалась за ее пределами. Он не обладал никакой информацией о каком-либо задержании жителей села.

70. 22 декабря 2004 г. прокуратура Камышинского гарнизона допросила С. и К., которые не сообщили никакой имеющей отношение к делу информации (властями не были сообщены ни их полные имена, ни какая-либо информация об их личности).

71. 23 декабря 2004 г. Прокуратура Чеченской Республики допросила жителя селения Алхан-Кала Е., чей сын был задержан 29 апреля 2001 г. вместе с девятью другими односельчанами. Он сообщил, что получил информацию о том, что его сын содержится в исправительной колонии. Вместе с тем по итогам расследования властями информация оказалась недостоверной.

72. 6 января 2005 г. расследование было приостановлено в связи с неустановлением лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых.

73. Заявительница утверждала, что 16 мая 2005 г. она направила идентичные обращения президенту и председателю Правительства Чеченской Республики, прося оказания содействия в установлении местонахождения ее мужа. 20 июня 2005 г. ей было сообщено, что ее обращение к президенту было направлено военному прокурору ОГВ.

74. 26 июля 2005 г. военная прокуратура - войсковая часть 20102 направила ответ заявительнице. В ответе указывалось, что уголовное дело N 19051 о незаконном лишении ее мужа свободы неустановленными вооруженными людьми было возбуждено 4 мая 2001 г. Если будет установлено, что в совершении преступления участвовали военнослужащие, об этом будет незамедлительно сообщено заявительнице. Ей также было предложено направлять все запросы относительно расследования в прокуратуру г. Гудермеса.

75. Согласно данным властей Российской Федерации, 27 декабря 2006 г. Прокуратура Чеченской Республики отменила постановление от 6 января 2005 г. и возобновила расследование.

76. Остается неясным, была ли заявительница в конце концов признана потерпевшей по уголовному делу.

5. Запрос Суда о предоставлении материалов дела

77. Когда жалоба была коммуницирована властям государства-ответчика, Суд запросил у них предоставления копии всех материалов уголовного дела N 19051. Вместе с тем несмотря на конкретный запрос Суда, власти не представили каких-либо документов из материалов дела N 19051, процитировав ответ Генеральной прокуратуры Российской Федерации о том, что раскрытие документов будет являться нарушением статьи 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, так как материалы дела содержат информацию военного характера и персональные данные свидетелей и других участников уголовного судопроизводства.

78. 24 октября 2006 г. Суд признал жалобу приемлемой и повторил свой запрос о предоставлении копии материалов уголовного дела N 19051. Суд также запросил информацию о ходе расследования после ноября 2004 года.

79. В ответ власти представили информацию о ходе расследования, но не документы из материалов дела. Ими было повторено, что раскрытие документов будет являться нарушением статьи 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, так как дело содержит информацию, связанную с военными операциями, а также персональные данные участников уголовного судопроизводства.

Б. Документы, представленные сторонами

1. Документы, представленные заявительницей

(i) Свидетельские показания

80. Заявительница представила следующие свидетельские показания в отношении событий 29 апреля 2001 г.: свидетельское показание отца Султана Исаева относительно ареста его сына 29 апреля 2001 г., соответствующая часть цитировалась выше, в параграфе 13. Также были представлены свидетельские показания С. Х., А. и С., проживавших на Железнодорожной улице в Алхан-Кале и бывших соседями Султана Исаева и Шерипа Магомадова, и свидетельские показания С. Х., Х. Х. и Л. Ш., жителей Железнодорожной улицы в Алхан-Кале.

81. Согласно показаниям С.Х. в тот день в селе проводилась "зачистка". В операции участвовали пять вертолетов и 20 БТР. Весь день он слышал выстрелы, и несколько домов были взорваны федеральными силами. Когда перестрелка приблизилась к их улице, все постарались укрыться в подвалах. Мать Шерипа Магомадова укрылась в том же подвале, что и С.Х. Она сказала, что ее сын пошел в баню и не знает о "зачистке". Когда она (видимо, вместе с матерью Султана Исаева) попыталась пойти к сыну, военнослужащие выстрели по земле и приказали уйти, в результате чего она была вынуждена вернуться в подвал. Когда военнослужащие ушли, те, кто укрывался в подвале, пошли в баню, однако там не было ни Султана Исаева, ни Шерипа Магомадова, осталась лишь их одежда. Затем их родственники и соседи направились в местную военную комендатуру, где им сказали, что Султан и Шерип отправлены в Ханкалу, и они вернутся на следующий день после допросов.

82. Согласно показаниям А. около полудня 29 апреля 2001 г. она увидела два БТР, едущих вниз по улице. Они остановились у ворот Магомадовых. Через забор, за которым она пряталась вместе со своей сестрой, она увидела 18 военнослужащих, выбирающихся из БТР. Затем ее сестра заметила, как в БТР затащили троих мужчин. После того, как военнослужащие уехали, выяснилось, что они забрали с собой Султана Исаева, Шерипа Магомадова и еще одного жителя села, который позднее бежал.

83. Согласно показаниям С. 29 апреля 2001 г. в селе осуществлялась "зачистка". Когда два БТР появились на улице и начали стрельбу, все женщины и дети побежали искать укрытия в своих подвалах. Она не направилась к подвалу, так как ее ребенок был в доме. Вместо этого она спряталась за забором. Через забор она видела, как около 20 военнослужащих вломились в дом ее соседей и стали громить все внутри. Затем они вытащили Султана Исаева и Шерипа Магомадова из бани и, нанося им удары, затащили их в БТР. В ходе операции военнослужащие также забрали других мужчин.

84. Согласно показаниям С. Х., Х. Х. и Л. Ш. после того, как Султан Исаев приехал в Алхан-Калу 27 апреля 2001 г. навестить своих родителей, он был задержан федеральными военнослужащими в ходе специальной операции 29 апреля 2001 г. вместе с несколькими другими жителями села, причины задержания сообщены не были. Достоверность показаний была подтверждена главой администрации Алхан-Калы 15 октября 2001 г.

(ii) Обращения в органы государственной власти и их ответы

85. Заявительницей были представлены копии ее обращений в различные государственные органы и их ответов, изложенные выше, в разделе "Факты".

(iii) Другие документы

86. Заявительница представила копии сообщений средств массовой информации, изложенных выше, в параграфах 17-18. Она также представила доклады относительно ситуации в Чеченской Республике в соответствующий период, подготовленные Генеральным секретарем Совета Европы, правозащитным центром "Мемориал" и организацией "Хьюман Райтс Уотч".

2. Документы, представленные властями Российской Федерации

87. Власти Российской Федерации представили ряд писем из различных судов в России о том, что заявительницей не подавались жалобы на предположительно незаконное задержание ее мужа либо не оспаривались в судебном порядке действия или бездействие следственных и других правоохранительных органов.

II. Применимое национальное законодательство

88. До 1 июля 2002 г. уголовно-правовые вопросы регулировались Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР (Российской Советской Федеративной Социалистической Республики), принятым в 1960 году. С 1 июля 2002 г. старый кодекс был заменен Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации.

89. Статья 161 нового Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации устанавливает правило о недопустимости разглашения данных предварительного расследования. Согласно части 3 указанной статьи данные предварительного расследования могут быть преданы гласности только с разрешения прокурора или следователя и только в том объеме, в каком это не нарушает прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства и не противоречит интересам расследования. Разглашение данных о частной жизни участников уголовного судопроизводства без их согласия запрещено.

90. Статья 46 Конституции Российской Федерации гарантирует каждому судебную защиту прав и свобод. Она также предусматривает, что решения и действия (или бездействие) органов государственной власти и местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц могут быть обжалованы в суд.

91. Закон об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан (в редакции Федерального закона от 14 декабря 1995 года), предусматривает, что каждый гражданин имеет право подать жалобу в суд, если он или она считает, что его либо ее права были нарушены незаконным действием или решением государственного органа, органа местного самоуправления либо учреждения, предприятия или ассоциации, общественного объединения, должностного лица или государственного служащего.

92. Согласно статье 5 Закона об оперативно-розыскной деятельности лицо, полагающее, что его права и свободы были нарушены органами, осуществляющими оперативно-розыскную деятельность, вправе обжаловать эти действия в вышестоящий орган, осуществляющий оперативно-розыскную деятельность, прокурору либо в суд.

Право

I. Предварительное возражение властей государства-ответчика

А. Аргументы сторон

93. Власти Российской Федерации утверждали, что жалобу следует признать неприемлемой из-за неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты. Со ссылкой на статью 46 Конституции России, статью 5 Закона об оперативно-розыскной деятельности и Закон об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан, власти Российской Федерации утверждали, что у заявительницы имелась возможность подать жалобы в суды различных регионов России либо напрямую в Верховный Суд России на предположительно незаконное задержание ее мужа и на действия либо бездействие следственных или других правоохранительных органов, но она не воспользовалась этим средством правовой защиты. Власти приложили ряд писем из различных судов в России, указывающих, что заявительницей никогда не подавались такие жалобы в соответствующие суды. Власти также утверждали, что они дважды приглашали заявительницу прибыть в Прокуратуру Чеченской Республики для оформления ей статуса потерпевшей, но она не являлась.

94. Заявительница оспорила возражение властей Российской Федерации. Она заявила, что правоприменительная практика, состоящая в продолжающейся неспособности властей осуществлять адекватные расследования правонарушений, совершенных представителями федеральных сил на территории Чеченской Республики, сделала в рассматриваемом деле все потенциально эффективные средства правовой защиты неадекватными и иллюзорными в ее деле. В этой связи она сослалась на жалобы, поданные в Суд другими физическими лицами, утверждающими, что они являются жертвами схожих нарушений, и на документы правозащитных неправительственных организаций и Совета Европы. Заявительница утверждала, что в любом случае она неоднократно обращалась в правоохранительные органы, включая различных прокуроров, и активно участвовала в расследовании. Однако этот путь показал свою бесполезность, учитывая, что уголовное расследование к настоящему времени продолжается более шести лет, но так и не смогло установить лиц, замешанных в незаконном задержании и исчезновении г-на Султана Исаева, несмотря на убедительные доказательства участия в этом военнослужащих федеральных сил. Заявительница также утверждала, что власти Российской Федерации не смогли продемонстрировать, что жалоба в суд на действия либо бездействие следственных органов являлась бы эффективным средством правовой защиты в ее ситуации. Она заявила, что согласно российскому праву суд, рассматривая такую жалобу, мог бы обязать следственные органы возобновить расследование похищения ее мужа либо осуществить определенные следственные действия. В этой связи она указала, что расследование похищения ее мужа несколько раз возобновлялось после ее жалоб вышестоящим прокурорам; несмотря на это, на данный момент оно не дало никаких результатов. Таким образом, заявительница утверждала, что жалобы в суд на следователей не изменили бы ситуацию, поэтому она не была обязана использовать это средство правовой защиты. Она также сослалась на сложившуюся прецедентную практику Европейского Суда в отношении того, что в любом случае власти должны осуществлять расследование по своей собственной инициативе, как только вопрос был передан на их рассмотрение, не перекладывая инициативу по осуществлению каких-либо следственных действий на ближайших родственников. Заявительница также отрицала утверждение властей Российской Федерации о том, что она не явилась в Прокуратуру Чеченской Республики и что это воспрепятствовало следователям предоставить ей статус потерпевшей. Она утверждала, что неоднократно письменно и лично обращалась в различные органы прокуратуры в Чечне, но ей так и не был предоставлен статус потерпевшей.

B. Мнение Европейского Суда

95. Суд отмечает, что в своем решении от 24 октября 2006 г. он посчитал, что вопрос исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты так близко связан с сутью жалоб заявительницы, что его рассмотрение должно быть объединено с рассмотрением дела по существу.

96. Суд подчеркивает, что правило об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты в соответствии с пунктом 1 статьи 35 Конвенции обязывает заявителей сначала использовать средства правовой защиты, которые доступны и достаточны во внутригосударственной правовой системе, для того, чтобы обеспечить им получение возмещения за предполагаемые нарушения. Существование средств правовой защиты должно быть достаточно определено как в теории, так и на практике, в противном случае им будет не хватать требуемых доступности и эффективности. Пункт 1 статьи 35 также требует, чтобы жалобы, которые предполагается впоследствии представить в Суд, были бы заявлены в соответствующий внутригосударственный орган, по крайней мере, по существу и в соответствии с формальными требованиями и сроками, предусмотренными внутригосударственным правом, а также, чтобы были использованы любые процессуальные средства, могущие предотвратить нарушение Конвенции. Вместе с тем нет обязательства обращаться к тем средствам правовой защиты, которые являются неадекватными либо неэффективными (см. Постановление Европейского Суда по делу "Аксой против Турции" (Aksoy v. Turkey) от 18 декабря 1996 г., Reports of Judgments and Decisions 1996-VI, рр. 2275-2276, §§ 51-52, Постановление Европейского Суда по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey), упомянутое выше* (* Так в тексте; ранее в данном Постановлении это решение Суда не упоминается. Очевидно, речь идет о Постановления Европейского Суда по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey) от 16 сентября 1996 г., Reports of Judgments and Decisions 1996-IV (прим. переводчика).), р. 1210, §§ 65-67, и позднее Постановление Европейского Суда по делу "Ченнет Айхан и Мехмет Салих Айхан против Турции" (Cennet Ayhan and Mehmet Salih Ayhan v. Turkey) от 27 июня 2006 г., жалоба N 41964/98).

97. Власти государства-ответчика, утверждающие, что внутригосударственные средства правовой защиты не были исчерпаны, обязаны указать Суду с определенной точностью те средства правовой защиты, к которым не обратились заявители, и доказать Суду, что они являлись в соответствующий период времени эффективными и доступными как в теории, так и на практике, то есть, что имелась возможность обратиться к ним, они могли предоставить возмещение в отношении жалоб заявителя и что имелись разумные перспективы успеха (см. Постановление Европейского Суда по делу "Акдивар и другие против Турции" (Akdivar and Others v. Turkey), упомянутое выше, р. 1211, § 68, или Постановление Европейского Суда по делу "Ченнет Айхан и Мехмет Салих Айхан против Турции" (Cennet Ayhan and Mehmet Salih Ayhan v. Turkey), упомянутое выше, § 65).

98. В той мере, в какой предварительное возражение властей государства-ответчика затрагивает необжалование заявительницей незаконного задержания своего мужа, Суд отмечает, что после того, как он был увезен вооруженными людьми 29 апреля 2001 г., заявительница активно пыталась установить его местонахождение и обращалась в различные официальные органы (см. выше, параграфы 19-29), в то время как власти отрицали даже сам факт задержания ими Султана Исаева (см. выше, § 31). При таких обстоятельствах и в особенности в отсутствие какого-либо подтверждения самого факта задержания, даже если предположить, что средство правовой защиты, указанное властями Российской Федерации, было доступно заявительнице, более чем сомнительно, имела бы жалоба в суд на не признанное властями задержание мужа заявительницы какие-либо перспективы успеха. Кроме того, власти не продемонстрировали, что указанное ими средство правовой защиты могло бы предоставить возмещение в ситуации заявительницы, а именно, что оно привело бы к освобождению Султана Исаева и установлению и наказанию несущих ответственность лиц.

99. В той части, в какой власти утверждали, что заявительница не жаловалась в суд на действия или бездействия следственных либо других правоохранительных органов, Суд отмечает, что власти Российской Федерации сослались на ряд внутригосударственных правовых актов, гарантирующих право на обжалование в суд действий или бездействий государственных органов и должностных лиц.

100. В той мере, в какой эта часть предварительного возражения властей касается жалоб, которые могли бы быть поданы заявительницей вне рамок уголовного дела, власти не представили ни доказательств того, что данное средство правовой защиты было доступно заявительнице на практике, ни какого-либо объяснения того, как оно могло обеспечить заявительнице адекватное возмещение. Таким образом, власти Российской Федерации не обосновали свое утверждение о том, что то средство правовой защиты, которое заявительница предположительно не исчерпала, было эффективным.

101. В той мере, в какой эта часть предварительного возражения властей касается жалоб, которые могли бы быть поданы заявительницей в рамках уголовного дела, Суд отмечает, что доступность и перспективы успеха этого средства правовой защиты в значительной степени зависели от того, была ли заявительница надлежащим образом извещена о ходе расследования. Суд полагает, что эти вопросы тесно связаны с вопросом эффективности расследования, и таким образом наиболее подходящим является их рассмотрение при изучении существа жалоб заявительницы по статье 2 Конвенции (см. ниже, § 135).

II. Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции

102. Заявительница жаловалась на то, что в отношении Султана Исаева была нарушена статья 2 Конвенции. Она утверждала, что обстоятельства его задержания, отсутствие каких-либо новостей о нем с тех пор и обнаружение двумя неделями спустя тела одного из задержанных вместе с ним со следами насильственной смерти указывают на то, что он тоже был убит федеральными силами. Она также заявила, что статья 2 была нарушена в своем процессуальном аспекте, так как не было проведено эффективное расследование обстоятельств задержания и исчезновения ее мужа.

Статья 2 Конвенции гласит:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

(а) для защиты любого лица от противоправного насилия;

(b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

(c) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа".

А. Предполагаемое нарушение права на жизнь Султана Исаева

1. Доводы сторон

103. Заявительница утверждала, что вне разумных сомнений лица, задержавшие и уведшие ее мужа 29 апреля 2001 года, представляли федеральные силы, так как тот факт, что эти силы проводили специальную операцию в селении Алхан-Кала в соответствующий день, был подтвержден показаниями очевидцев, представленными заявительницей, и признан властями Российской Федерации в их объяснениях. Соответственно, заявительница утверждала, что после своего задержания Султан Исаев находился под контролем государства. Она утверждала, что аргумент властей о том, что Султан Исаев не значился среди лиц, содержащихся под стражей, лишь подтверждает, что жизнь ее мужа была в опасности после того, как он был задержан, так как в Чечне была широко распространена практика того, что сразу после задержания представителями государства немедленно либо через короткий период времени людей убивали, а не доставляли в места содержания под стражей.

104. Заявительница таким образом подчеркнула, что ее муж был задержан при опасных для жизни обстоятельствах, и утверждала, ссылаясь на статью 2 Конвенции: тот факт, что он остается пропавшим без вести с 29 апреля 2001 г., подтверждает, что он был убит. Она также заявила, что специальная операция, проведенная в вышеуказанную дату, не была надлежащим образом подготовлена, и властями не осуществлялся надзор за соблюдением требований статьи 2 Конвенции в ходе ее проведения.

105. Власти Российской Федерации объяснили, что 29 апреля 2001 г. федеральные силы проводили специальную операцию в селе Алхан-Кала, направленную на задержание участников незаконных вооруженных формирований. В течение этого дня группа неустановленных вооруженных лиц вошла в дом по адресу: Железнодорожная улица, дом 63, - и увела Султана Исаева, Шерипа Магомадова и Х. Ими также были задержаны семеро других жителей села. Вместе с тем расследование этих событий продолжается по настоящий момент, и до установления следственными органами обстоятельств исчезновения Султана Исаева нет оснований утверждать, что его право на жизнь было нарушено представителями государства.

106. Власти далее утверждали, что только убийство как таковое может рассматриваться как лишение жизни по смыслу статьи 2 Конвенции и что нет оснований полагать, что Султан Исаев либо другие жители Алхан-Калы, задержанные 29 апреля 2001 г., на самом деле мертвы, учитывая, что факт их смертей не был подтвержден судами в соответствии с внутригосударственным правом.

2. Мнение Европейского Суда

(а) Общие принципы

107. В делах, в которых присутствуют противоречивые версии событий, перед Судом неизбежно возникают такие же трудности, как и перед судом первой инстанции. Государство-ответчик имеет исключительный доступ к информации, способной подтвердить или опровергнуть доводы заявителей, следовательно, любое нежелание властей сотрудничать с Судом без удовлетворительного тому объяснения может расцениваться как подтверждение доводов данных заявителем (см. Постановление Европейского Суда по делу "Таниш и другие против Турции" (Tanis and Others v. Turkey), жалоба N 65899/01, § 160, ECHR-2005...).

108. Суд отмечает, что им выработан ряд основных принципов, применимых в ситуациях, когда он вынужден решать задачу установления фактов, которые оспариваются сторонами. В отношении фактов, которые оспариваются сторонами по делу, Суд ссылается на прецедент, использующий стандарт доказательства "вне разумного сомнения" в своей оценке показаний (см. Постановление Европейского Суда по делу "Авшар против Турции" (Avsar v. Turkey), жалоба N 25657/94, § 282, ECHR 2001-VII (извлечения)). Такое доказательство может следовать из сосуществования достаточно веских, ясных и согласованных выводов или подобных не опровергнутых предположений относительно происходивших событий. В этом контексте должно приниматься во внимание поведение сторон при получении доказательств. (см. Постановление Европейского Суда по делу "Таниш и другие против Турции" (Tanis and Others v. Turkey), упомянутое выше, § 160).

109. Суд очень ответственно подходит к своей субсидиарной роли и признает, что должен быть осторожен, беря на себя роль суда первой инстанции при оценке фактов, когда он вынужден это делать в конкретных обстоятельствах того или иного дела (см., например, Решение Европейского Суда по делу "МакКерр против Соединенного Королевства" (McKerr v. United Kingdom) от 4 апреля 2000 г., жалоба N 28883/95). Тем не менее при рассмотрении предполагаемых нарушений статей 2 и 3 Конвенции Суд должен выполнить особенно тщательное исследование всех обстоятельств (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Рибич против Австрии" (Ribitsch v. Austria) от 4 декабря 1995 г., Series A, N 336, § 32, и Постановление Европейского Суда по делу "Авшар против Турции" (Avsar v. Turkey), упомянутое выше, § 283), даже если внутригосударственное расследование уже проводилось.

110. В случаях, когда обстоятельства дела оспариваются полностью или в значительной степени в отношении судьбы людей, оказавшихся под физическим контролем властей; например, в ситуации нахождения под стражей, в отношении возникновения ран или смерти, произошедших в результате такого содержания под контролем властей, фактическая сторона дела однозначно презюмируется. Действительно, бремя доказывания может рассматриваться как способность властей обеспечить правдоподобное и убедительное объяснение (см. Постановление Европейского Суда по делу "Томази против Франции" (Tomasi v. France) от 27 августа 1992 г., §§ 108-111, Series A, N 241 A, Постановление Европейского Суда по делу "Рибич против Австрии" (Ribitsch v. Austria), упомянутое выше, § 34, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сельмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, § 87, ECHR 1999-V).

111. Эти принципы применяются также в случаях, которых, хотя и не доказано, что человек был взят под стражу властями, но возможно установить, что он или она находились под контролем властей и с тех пор его никто не видел. При таких обстоятельствах власти государства-ответчика несут бремя обеспечения представления правдоподобного объяснения того, что случилось в месте временного содержания. Власти также обязаны доказать, что указанное лицо не было задержано властями и было отпущено без последующего лишения свободы (см. Постановление Европейского Суда по делу "Таниш и другие против Турции" (Tanis and Others v. Turkey), упомянутое выше, § 160).

112. Наконец, во время уголовного судебного производства в национальных судах в отношении подобных случаев должно приниматься во внимание то, что внутренний уголовно-процессуальный порядок отличается от такого же судопроизводства в соответствии с положениями Конвенции. Компетентность Суда ограничена только этими конвенциональными положениями. Процессуальный порядок в соответствии с Конвенцией основан на прецедентном праве суда, которое должно быть интерпретировано и применено на основе положений Конвенции и в свете соответствующих принципов международного права. Ответственность государства в соответствии с Конвенцией за действия государственных органов, сотрудников или служащих не может рассматриваться в свете положений национального права при рассмотрении в национальных судах. Задача Суда не состоит в том, чтобы находить виновных или не виновных в таких случаях (см. Постановление Европейского Суда по делу "Авшар против Турции" (Avsar v. Turkey), упомянутое выше, § 284).

(б) Установление фактов

113. Заявительница утверждала, что 29 апреля 2001 г. ее муж Султан Исаев был задержан российскими военнослужащими, а затем исчез. Она предложила Суду сделать выводы об обоснованности ее обвинений, основываясь на непредоставлении властями Российской Федерации запрошенных у них документов. В подтверждение своих обвинений заявительницей были представлены показания шести свидетелей, в том числе отца ее мужа и пяти других жителей селения Алхан-Кала. Свидетелями было изложено последовательное описание специальной операции, проведенной в селе 29 апреля 2001 г., и заявлено, что Султан Исаев был задержан военнослужащими, участвовавшими в операции. Согласно показаниям трех очевидцев они видели, как Султана Исаева затолкали в БТР российские военнослужащие.

114. Власти Российской Федерации подтвердили, что 29 апреля 2001 г. в селе Алхан-Кала проводилась специальная операция, направленная на задержание участников незаконных вооруженных формирований. Ими также не отрицалось, что в тот же день Султан Исаев был похищен неизвестными вооруженными людьми. Вместе с тем власти сослались на отсутствие выводов продолжающегося расследования и отрицали, что государство несет ответственность за исчезновение мужа заявительницы.

115. Суд отмечает, что, несмотря на его неоднократные запросы копии материалов уголовного дела по похищению Султана Исаева, власти Российской Федерации не представили вообще никаких документов по делу. Власти сослались на статью 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Суд отмечает, что в предыдущих делах он уже устанавливал, что это объяснение является недостаточным для оправдания отказа в предоставлении ключевой информации, запрошенной Судом (см. Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia), N 7615/02, § 123, ECHR 2006-... (извлечения))

116. С учетом этого и вышеизложенных принципов Суд полагает, что он может сделать выводы из поведения Правительства в этом отношении. Суд считает, что заявительницей представлена последовательная и убедительная картина задержания ее мужа 29 апреля 2001 г. Даже несмотря на то, что она сама не была очевидцем событий, ею были получены показания шести свидетелей, указывающие на участие вооруженных сил либо сил безопасности в похищении.

117. Суд отмечает, что властями не отрицается факт похищения Султана Исаева вооруженными людьми, одновременно ими было подтверждено, что в селе в день его похищения проводилась специальная операция. Тот факт, что большая группа вооруженных мужчин в форме и на военных транспортных средствах при свете дня задержала несколько человек в их домах в селе во время специальной операции, проводимой правительственными силами, подтверждает утверждение заявительницы о том, что они являлись военнослужащими.

118. В обстоятельствах настоящего дела и учитывая тот факт, что в течение шести лет внутригосударственное расследование не дало никаких ощутимых результатов, Суд не считает объяснения, предоставленные властями, достаточными для того, чтобы подвергнуть серьезному сомнению утверждения заявительницы.

119. Соответственно Суд полагает, что имеющиеся доказательства позволяют ему считать доказанным, что 29 апреля 2001 г. Султан Исаев был задержан военнослужащими Российской Федерации.

(в) Выполнение государством статьи 2

120. Суд рассмотрел объяснение заявительницы, согласно которому в сложившихся обстоятельствах ее муж должен презюмироваться умершим, и аргумент властей о том, что его смерть не была подтверждена судами Российской Федерации и, следовательно, не имеется оснований для такой презумпции.

121. Суд отмечает, что о муже заявительницы ничего достоверно не известно с 29 апреля 2001 г. Учитывая свой вывод, сделанный выше, в параграфе 119, о том, что Султан Исаев был задержан военнослужащими Российской Федерации, Суд отмечает, что его имя не было обнаружено в данных ни одного из мест содержания под стражей. Более того, властями не было представлено никакого правдоподобного объяснения того, что случилось с ним после его задержания.

122. Принимая во внимание свою прецедентную практику по делам об исчезновении людей на территории Чеченской Республики (см., среди прочего, Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia), упомянутое выше, Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации" (Luluyev and Others v. Russia), жалоба N 69480/01, ECHR 2006-... (извлечения)), Суд полагает, что в свете обстоятельств конфликта в Чеченской Республике факт задержания человека неустановленными сотрудниками спецслужб без какого-либо последующего признания таких действий может рассматриваться как угрожающая жизни ситуация. Отсутствие Султана Исаева или каких-либо сведений о нем в течение более чем шести лет подтверждает данное предположение, которое также в основном подтверждается фактом обнаружения мертвым спустя две недели одного из жителей села, который также исчез во время специальной операции (см. выше, § 25). Более того, власти не предоставили никакого объяснения исчезновения Султана Исаева, а официальное расследование его похищения, тянущееся более шести лет, не дало никаких ощутимых результатов.

123. По вышеуказанным причинам Суд полагает, что следует презюмировать, что Султан Исаев должен считаться погибшим после его непризнанного задержания. Следовательно, встает вопрос ответственности государства-ответчика. Учитывая, что властями не приведено никаких обоснований использования смертоносной силы их представителями, из этого следует, что ответственность за презюмируемую гибель Султана Исаева несут власти государства-ответчика.

124. Соответственно, по данному основанию в отношении Султана Исаева было допущено нарушение статьи 2.

Б. Предполагаемая неадекватность расследования похищения Султана Исаева

1. Доводы сторон

125. Заявительница утверждала, что властями не выполнена их обязанность по осуществлению эффективного расследования обстоятельств исчезновения ее мужа. Она утверждала, что расследование не соответствовало требованиям российского права и конвенционным стандартам. В частности, оно продолжается более шести лет, но так и не дало никаких ощутимых результатов, неоднократно приостанавливаясь и возобновляясь. Более того, следственные органы не уведомляли заявительницу о постановлениях о приостановлении и возобновлении расследования и о его ходе. В ходе расследования заявительница просила предоставить ей статус потерпевшей, но не получила никаких ответов на данные запросы. В обоснование своего аргумента о неэффективности расследования заявительница также сослалась на отказ властей предоставить ей копию материалов уголовного дела в отношении исчезновения ее мужа. В своих объяснениях, представленных после вынесения Судом решения о приемлемости жалобы, заявительница подтвердила, что статус потерпевшей ей так и не был предоставлен.

126. Власти Российской Федерации подтвердили, что расследование настоящего дела неоднократно приостанавливалось и возобновлялось, и лица, совершившие преступление, пока не установлены, но утверждало, ссылаясь на мнение Генеральной прокуратуры Российской Федерации, что расследование соответствовало конвенционному требованию эффективности. В своих объяснениях, представленных в Суд после вынесения им решения о приемлемости жалобы, власти отметили, что заявительница, являясь потерпевшей по уголовному делу, могла иметь доступ к тем материалам дела, которые могли быть предоставлены ей для ознакомления на данной стадии производства по делу. Ими не было представлено никаких документов, подтверждающих предоставление статуса потерпевшей заявительнице.

2. Мнение Европейского Суда

(а) Общие принципы

127. Обязанность защищать право на жизнь по статье 2 Конвенции во взаимосвязи с общей обязанностью государства по статье 1 Конвенции "обеспечива[ть] каждому, находящемуся под [его] юрисдикцией, права и свободы, определенные в... Конвенции" также требует проведения какой-либо формы эффективного официального расследования в случае гибели людей в результате применения силы (см., mutatis mutandis* (* Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (прим. переводчика).), Постановление Европейского Суда по делу "МакКанн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom), упомянутое выше* (* Так в тексте; ранее в данном Постановлении это решение Суда не упоминается. Очевидно, речь идет о Постановления Европейского Суда по делу "МакКанн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom) от 27 сентября 1995 г., Series А, N 324 (прим. переводчика).), р. 49, § 161, и Постановление Европейского Суда по делу "Кайя против Турции" (Kaya v. Turkey) от 19 февраля 1998 г., § 86, Reports of Judgments and Decisions 1998-I, р. 329, § 105). Необходимая цель такого расследования состоит в том, чтобы обеспечить эффективную реализацию внутригосударственных прав, которые защищают право на жизнь, и в случаях участия сотрудников спецслужб, гарантировать ответственность этих сотрудников за смертельные случаи, произошедшие по их вине. Какая именно форма расследования достигнет этих целей, может варьироваться в различных обстоятельствах. Вместе с тем какая бы форма ни использовалась, власти обязаны действовать по собственной инициативе, как только им станет известно о соответствующем случае. Они не могут перекладывать на ближайших родственников инициативу как по подаче формальной жалобы, так и по осуществлению соответствующих следственных действий (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Ильхан против Турции" (Ilhan v. Turkey), жалоба N 22277/93, § 63, ECHR 2000-VII).

128. Для того, чтобы расследование предполагаемого незаконного убийства представителями государства было эффективным, в целом считается необходимым, чтобы лица, ответственные за него и ведущие расследование, были независимы от тех, кто вовлечен в соответствующие события (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Гюлеч против Турции" (Gulec v. Turkey) от 27 июля 1998 г., Reports 1998-IV, §§ 81-82). Расследование также должно быть эффективным в том смысле, что оно должно быть способно привести к установлению того, была или не была сила, использованная в таких делах, обоснована обстоятельствами (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Кайя против Турции" (Kaya v. Turkey), упомянутое выше, р. 324, § 87), и к определению и наказанию виновных лиц (см. Постановление Европейского Суда по делу "Огур против Турции" (Ogur v. Turkey), упомянутое выше* (* Так в тексте; ранее в данном Постановлении это решение Суда не упоминается. Очевидно, речь идет о Постановления Большой Палаты Европейского Суда по делу "Огур против Турции (Ogur v. Turkey) от 20 мая 1999 г., жалоба N 21594/93, ECHR 1999-III (прим. переводчика).), § 88). Это обязательство не результата, а средств. Власти должны сделать возможные для них разумные шаги для обеспечения сбора доказательств относительно имевшего место происшествия, включая, в частности, показания очевидцев (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Танрикулу против Турции" (Tanrikulu v. Turkey), жалоба N 23763/94, § 109, ECHR 1999-IV). Любой недостаток в расследовании, подрывающий его способность установить причину смерти либо виновных лиц, может привести к несоответствию этому стандарту.

129. В этом контексте также должно существовать требование своевременности и разумной скорости. Следует принять, что могут существовать препятствия или трудности, препятствующие ходу расследования определенной ситуации. Вместе с тем своевременное расследование властями использования смертоносной силы может в целом рассматриваться как существенное в поддержании уверенности общества в верховенстве права и препятствующее возникновению представления о сговоре или толерантном отношении к незаконным действиям (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Танрикулу против Турции" (Tanrikulu v. Turkey), упомянутое выше, § 109).

130. Более того, должен существовать достаточный элемент общественного контроля за расследованием либо его результатами для обеспечения подотчетности как на практике, так и в теории. Уровень общественного контроля может различаться от дела к делу. Вместе с тем во всех делах ближайшие родственники жертвы должны иметь возможность участвовать в процедуре в той степени, которая необходима для обеспечения защиты их законных интересов (см. Постановление Европейского Суда по делу "МакКерр против Соединенного Королевства" (McKerr v. United Kingdom), жалоба N 28883/95, § 148, ECHR 2001-III).

(б) Применение в настоящем деле

131. Суд отмечает, что расследование исчезновения Султана Исаева после его задержания 29 апреля 2001 г., начатое 4 мая 2001 г., было отмечено необъяснимыми изъянами, выразившимися в невыполнении наиболее существенных задач в ситуации, когда своевременные действия жизненно необходимы. Судя по всему, родственники заявительницы и жители села, ставшие свидетелями задержания Султана Исаева вооруженными военнослужащими, вообще не были допрошены. Следственные органы допросили нескольких военнослужащих, хотя из информации, предоставленной властями Российской Федерации, неясно, какое отношение их показания имели к расследованию. В то же время, судя по всему, не был допрошен ни один из военнослужащих, напрямую участвовавших 29 апреля 2001 г. в специальной операции в селении Алхан-Кала. Уже эти изъяны подорвали эффективность расследования и оказали негативное воздействие на перспективы установления истины. Похоже, что властями не было предпринято никаких реальных попыток по установлению подразделений, участвовавших в операции, и, в конце концов, местонахождения и судьбы Султана Исаева.

132. Что касается метода осуществления расследования, Суд отмечает, что в течение шести лет оно приостанавливалось и возобновлялось по меньшей мере четыре раза. Остается неясным, был ли предоставлен заявительнице статус потерпевшей по делу. Власти утверждали, что он был предоставлен, однако в подтверждение этого не было представлено никаких документов. В любом случае заявительнице надлежащим образом не сообщалось о ходе расследования. Ей не предоставлялось почти никакой информации относительно следственных действий, а о приостановлении и возобновлении расследования ей либо сообщалось со значительным опозданием, либо вообще не сообщалось.

133. Учитывая часть предварительных возражений властей Российской Федерации, соединенных с существом жалобы, Суд отмечает, что заявительница, не имея доступа к материалам дела и не будучи надлежащим образом информированной о ходе расследования, не могла эффективно обжаловать действия либо бездействия следственных органов в суд. Более того, учитывая, что эффективность расследования уже была значительно подорвана на его ранних стадиях неосуществлением властями необходимых и срочных следственных действий, очень сомнительно, что данное средство правовой защиты имело бы какие-либо перспективы успеха. Соответственно, Суд полагает, что указанное властями средство правовой защиты в данных обстоятельствах является неэффективным и отклоняет их предварительное возражение относительно неисчерпания заявительницей внутригосударственных средств правовой защиты в контексте расследования уголовного дела.

134. В свете изложенного Суд полагает, что властями не было проведено эффективное уголовное расследование обстоятельств исчезновения и презюмируемой гибели Султана Исаева. Следовательно, по этому основанию также имело место нарушение статьи 2.

III. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

135. Заявительница объяснила, что у нее имеются основания полагать, что Султан Исаев подвергся обращению, противоречащему статье 3 Конвенции после его задержания, и что по данному вопросу не было проведено эффективное расследование. Заявительница также жаловалась на то, что она пережила серьезные моральные страдания и мучения, приравниваемые к жестокому обращению по смыслу статьи 3 Конвенции, которая гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному и унижающему достоинство обращению или наказанию".

А. Предполагаемое нарушение статьи 3 в отношении Султана Исаева

1. Доводы сторон

136. В своих объяснениях, представленных до вынесения Судом решения о приемлемости жалобы, заявительница утверждала, что имеются серьезные основания полагать, что ее муж подвергся жестокому обращению после того, как был задержан. Она также заявила, что властями не было расследовано ее обвинение о том, что ее муж подвергся жестокому обращению.

137. В своих объяснениях, поданных после признания Судом жалобы приемлемой, заявительница заявила, что она не настаивает на рассмотрении Судом ее жалобы по статье 3 Конвенции в отношении ее мужа.

138. Власти государства-ответчика утверждали, что не имеется доказательств, подтверждающих, что Султан Исаев подвергся обращению, запрещенному статьей 3 Конвенции. По их мнению, расследованием не были нарушены требования данного положения.

2. Мнение Европейского Суда

139. Учитывая объяснения заявительницы, поданные после признания Судом жалобы приемлемой, Суд не считает необходимым рассматривать жалобу по статье 3 Конвенции в отношении Султана Исаева.

В. Предполагаемое нарушение статьи 3 в отношении заявительницы

1. Доводы сторон

140. Заявительница также утверждала, что она подверглась жестокому моральному страданию, относящемуся к сфере действия статьи 3 Конвенции, по причине безразличия государства к исчезновению ее мужа и продолжающегося неинформирования ее о ходе расследования.

141. Власти утверждали, что не имеется доказательств того, что заявительница подверглась обращению, запрещенному статьей 3 Конвенции.

2. Мнение Европейского Суда

142. Суд отмечает, что вопрос, является ли член семьи "исчезнувшего лица" жертвой унижающего обращения в нарушение статьи 3, зависит от наличия специальных факторов, которые определяют размер и характер страдания заявителей, отличный от эмоционального переживания, которое можно считать неизбежным у родственников жертвы серьезного нарушения прав человека. Важными элементами, имеющими значение, являются близость родственных связей, конкретные обстоятельства семейных отношений, то, в какой степени член семьи был свидетелем случившегося, активное участие члена семьи в попытках получить информацию об исчезнувшем лице и то, как реагировали власти на подобные запросы. Суд далее подчеркивает, что суть подобного нарушения определяется главным образом не фактом "исчезновения" члена семьи, а скорее реакцией властей, их отношением к ситуации, когда описание этих событий доводится до их внимания. Именно в соответствии с последним подходом, родственник похищенного может утверждать, что он непосредственно сам был жертвой поведения властей (см. Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции" (Orhan v. Turkey) от 18 июня 2002 г., жалоба N 25656/94, § 358, и Постановление Европейского Суда по делу "Битиева и Икс против России" (Bitiyeva and X v. Russia) от 21 июня 2007 г., жалобы NN 57953/00 и 37392/03, § 152).

143. В настоящем деле Суд отмечает, что заявительница является женой пропавшего лица - Султана Исаева. Более шести лет у нее нет никаких вестей от него. За это время заявительница обращалась и лично, и в письменной форме в различные органы власти с запросами о своем муже. Несмотря на эти попытки, заявительница так и не получила никакого правдоподобного объяснения либо информации о том, что произошло с ее мужем после его задержания 29 апреля 2001 года. Ответы, полученные заявителями, главным образом, отрицали причастность сотрудников государственных органов к его задержанию или ей просто сообщали, что расследование продолжается. Выводы Суда по процессуальным аспектам статьи 2 здесь также вполне применимы (см. выше, §§ 131-134).

144. В качестве дополнительного элемента, усилившего страдания заявительницы, Суд отмечает необоснованный отказ властей предоставить ей статус потерпевшей (см. выше, § 132), а также скудность информации о расследовании, получаемой ею при прохождении делом национальных инстанций и отсутствие доступа к материалам дела даже в ходе производства по делу в Суде. Из этого следует, что неосведомленность заявительницы о судьбе Султана Исаева была усилена ее исключением из наблюдения за ходом расследования.

145. С учетом вышеизложенного Суда полагает, что заявительнице были причинены и продолжают причиняться боль и страдания в результате исчезновения ее мужа и того, что она не может узнать, что с ним случилось. Характер поведения властей по существу ее жалоб представляет жестокое обращение, противоречащее статье 3.

146. Следовательно, в данном случае имеет место нарушение статьи 3 Конвенции.

IV. Предполагаемое нарушение статьи 5 Конвенции

147. Заявительница утверждала, что Султан Исаев был задержан в нарушение гарантий статьи 5 Конвенции, которая в соответствующей своей части гласит:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом: ...

(с) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения; ...

2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение.

3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом (с) пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд.

4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным.

5. Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию".

148. Власти утверждали, что не получено доказательств, подтверждающих, что муж заявительницы был задержан в нарушение гарантий, изложенных в статье 5 Конвенции. Султан Исаев не был перечислен в списках лиц, находящихся в местах содержания под стражей.

149. Заявительница утверждала, что задержание Султана Исаева не соответствовало ни одному из условий, изложенных в статье 5 Конвенции, не имело основы в праве Российской Федерации и не соответствовало процедуре, установленной законом либо не было формально зарегистрировано.

150. Суд ранее отмечал фундаментальную важность гарантий, содержащихся в статье 5, для обеспечения прав индивидов в демократии быть свободными от произвольного задержания. Также Суд отмечал, что безвестное задержание лица является полным отрицанием названных гарантий и серьезнейшим нарушением статьи 5 (см. Постановление Европейского Суда по делу "Чичек против Турции" (Cicek v. Turkey) от 27 февраля 2001 г., жалоба N 25704/94, § 164, и Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев против Российской Федерации" (Luluyev v. Russia), упомянутое выше, § 122).

151. Суд считает установленным, что Султан Исаев был задержан представителями государства 29 апреля 2001 г. в ходе специальной операции в селе Алхан-Кала и с тех пор пропал. Его задержание не было признано властями и не было зарегистрировало в каких-либо записях о содержащихся под стражей лицах, а официальные сведения об их дальнейшем местонахождении и судьбе отсутствуют. В соответствии с прецедентной практикой Суда сам по себе этот факт должен рассматриваться как серьезное упущение, поскольку позволяет ответственным за акт лишения свободы скрыть свою причастность к преступлению, замести следы и уйти от ответа за судьбу задержанного. Кроме того, отсутствие записей о задержании с указанием даты, времени и места задержания, фамилии задержанного, а также причин задержания и фамилии лица, производившего задержание, следует считать несовместимым с самой целью статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции" (Orhan v. Turkey), упомянутое выше, § 371)

152. Суд далее считает, что власти должны были осознавать необходимость более тщательного и незамедлительного расследования жалоб заявителей на то, что их родственника задержали и куда-то увели при угрожающих жизни обстоятельствах. Однако приведенные выше рассуждения и выводы Суда в связи со статьей 2, в частности, касающиеся характера ведения следствия, не оставляют сомнений в том, что власти не приняли незамедлительных и эффективных мер по защите Султана Исаева от риска исчезновения.

153. Исходя из этого, Суд считает, что Султан Исаев был подвергнут безвестному задержанию без соблюдения каких бы то ни было гарантий по статье 5. Это является особенно серьезным нарушением права на свободу и безопасность, гарантированного статьей 5 Конвенции.

V. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции

154. Заявительница также жаловалась на то, что в нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции у нее не имелось доступа к суду, так как она не могла подать гражданско-правовой иск о возмещении вреда, причиненного исчезновением ее мужа, поскольку расследование не дало никаких результатов. Пункт 1 статьи 6 Конвенции в соответствующей части предусматривает:

"Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях... имеет право на справедливое... разбирательство дела... судом...".

1. Доводы сторон

155. В своих объяснениях, поданных перед вынесением Судом решения о приемлемости жалобы, заявительница ссылалась на то, что до окончания расследования у нее не имелось возможности требовать в судебном порядке компенсации вреда, причиненного незаконным задержанием ее мужа, что, по ее мнению, нарушает ее право на доступ к суду по пункту 1 статьи 6 Конвенции.

156. В своих объяснениях, поданных после признания Судом жалобы приемлемой, заявительница заявила, что она не настаивает на рассмотрении Судом ее жалобы по статье 6 Конвенции.

157. Власти утверждали, что у заявительницы имелся доступ к суду, как это требуется в соответствии с пунктом 1 статьи 6 Конвенции.

2. Мнение Европейского Суда

158. Учитывая объяснения заявительницы, поданные после признания Судом жалобы приемлемой, Суд не считает необходимым рассматривать жалобу по статье 6 Конвенции.

VI. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьями 2, 3 и 5

159. Заявительница жаловалась на то, что она была лишена эффективных средств правовой защиты в отношении вышеупомянутых нарушений статей 2, 3 и 5 Конвенции, что противоречит статье 13 Конвенции, которая гласит:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве."

160. Власти не согласились с позицией заявительницы. Они указали, что у нее имелся доступ к эффективным средствам правовой защиты, как это требуется статьей 13 Конвенции. Им было указано, что заявительница получила мотивированные ответы на все свои запросы относительно хода расследования и надлежащим образом информировалась обо всех постановлениях о приостановлении и возобновлении расследования.

161. Заявительница настаивала на том, что в ее деле обычно доступные внутригосударственные средства правовой защиты оказались неэффективными, учитывая, что расследование продолжается около шести лет, не дав никаких результатов, ей не был предоставлен статус потерпевшей, а все ее обращения в органы власти остаются без ответа либо приводят лишь к даче стандартных отписок.

162. Суд повторяет, что статья 13 Конвенции гарантирует наличие на государственном уровне средств для реализации по существу прав и свобод, гарантированных Конвенцией в любой форме, предоставленной в соответствии с внутригосударственным правом. Учитывая фундаментальную важность права на защиту жизни, статья 13 требует в дополнение к выплате справедливой компенсации там, где это необходимо, провести полное и эффективное расследование по установлению личности и наказания ответственных за причинение страданий и лишение жизни в нарушение статьи 3, включая оперативный доступ заявителей к материалам следствия, проводимого вышеуказанным способом (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ангелова против Болгарии" (Anguelova v. Bulgaria), жалоба N 38361/97, §§ 161-162, ECHR 2002-IV, и Постановление Европейского Суда по делу "Сюхейла Айдын против Турции" (Suheyla Aydin v. Turkey) от 24 мая 2005 г., жалоба N 25660/94, § 208). Суд далее повторяет, что требования статьи 13 более широки, чем обязательство государства - участника Конвенции в соответствии со статьей 2 по проведению эффективного расследования (см. Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции" (Orhan v. Turkey) упомянутое выше, § 384, и Постановление Европейского Суда по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva), упомянутое выше, § 183).

163. В свете вышеуказанных выводов Суда в отношении статьи 2 эта жалоба является "явно спорной" в соответствии с требованиями статьи 13 (см. Постановление Европейского Суда по делу "Бойл и Райс против Соединенного Королевства" (Boyle and Rice v. United Kingdom) от 27 апреля 1988 г., § 52, Series A, N 131). Заявители должны быть в состоянии воспользоваться эффективными и практическими средствами, способными обеспечить установление личности и наказание преступников, присуждение компенсации в соответствии со статьей 13.

164. Из этого следует, что в случае, когда уголовное расследование по факту исчезновения неэффективно и эффективность любого другого, возможно существующего, средства, включая средства в порядке гражданского судопроизводства, предложенные властями государства-ответчика, следовательно, подорвана, и государство не выполнило свои обязательства в соответствии со статьей 13 Конвенции.

165. Следовательно, имело место нарушение статьи 13, взятой вместе со статьей 2 Конвенции.

166. В отношении ссылки заявителей на статью 3 Конвенции Суд отмечает, что он установил нарушение вышеуказанной статьи в связи с психическим и эмоциональным страданием заявительницы в результате исчезновения ее мужа, невозможности для заявителей узнать, что случилось с ним, и характером мер, принятых властями по их жалобам. Однако Суд уже нашел нарушение статьи 13 Конвенции, взятой во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции, на основании поведения властей, которое привело к страданию, пережитому заявительницей. Суд полагает, что в сложившейся ситуации, отсутствует отдельная проблема, которая бы подлежала рассмотрению в отношении статьи 13, взятой во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции.

167. Что касается ссылки заявительницы на статью 5 Конвенции, Суд отмечает, что, согласно его устоявшейся прецедентной практике, более подробные гарантии, предоставляемые пунктами 4 и 5 статьи 5, являющиеся нормами специального характера в отношении статьи 13, поглощают ее требования (см. Решение Европейского Суда по делу "Димитров против Болгарии" (Dimitrov v. Bulgaria) от 9 мая 2006 г., жалоба N 55861/00), и в свете вышеизложенных выводов о нарушении статьи 5 Конвенции в связи с непризнанным задержанием Султана Исаева Суд полагает, что в обстоятельствах настоящего дела не возникает отдельного вопроса по статье 13, взятой во взаимосвязи со статьей 5 Конвенции.

VII. Соблюдение статьи 34 и подпункта "a" пункта 1 статьи 38 Конвенции

168. Заявительница утверждала, что непредоставление властями документов, запрошенных Судом на стадии коммуникации, является неисполнением ими своих обязательств по статье 34 и подпункту "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции. Соответствующие части этих статей устанавливают:

Статья 34 Конвенции

"Суд может принимать жалобы от любого физического лица, любой неправительственной организации или любой группы частных лиц, которые утверждают, что явились жертвами нарушения одной из Высоких Договаривающихся Сторон их прав, признанных в настоящей Конвенции или в Протоколах к ней. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются никоим образом не препятствовать эффективному осуществлению этого права".

Статья 38 Конвенции

"1. Если Суд объявляет жалобу приемлемой, он:

а) продолжает рассмотрение дела с участием представителей заинтересованных сторон и, если это необходимо, осуществляет исследование обстоятельств дела, для эффективного проведения которого заинтересованные Государства создают все необходимые условия...".

169. Заявительница предложила Суду сделать вывод о том, что власти не исполнили свои обязательства по статье 38 Конвенции, отказавшись предоставить документы из материалов уголовного дела в ответ на запросы Суда на стадии коммуникации. По ее мнению, рассмотрев таким образом запрос Суда о предоставлении документов, власти дополнительно не выполнили свои обязательства по статье 34 Конвенции.

170. Власти повторили, что предоставление материалов дела противоречило бы статье 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Они также заявили, что ранее направленные в Суд документы содержали информацию относительно процессуальных шагов, сделанных следствием, достаточную для рассмотрения дела.

171. Суд повторяет, что рассмотрение определенных типов жалоб не во всех случаях предполагает тщательное применение принципа, согласно которому лицо, утверждающее что-либо, должно подтвердить это утверждение, и что чрезвычайно важным для эффективного функционирования системы индивидуальных жалоб, созданной в соответствии со статьей 34 Конвенции, является создание государствами всех необходимых условий для того, чтобы сделать возможным надлежащее и эффективное рассмотрение жалоб.

172. Эта обязанность требует, чтобы Договаривающиеся Государства создавали все необходимые условия для работы Суда как при осуществлении миссии по установлению фактов, так и при выполнении им своих общих обязанностей в отношении рассмотрения жалоб. Производству по делам такого типа, когда индивидуальные заявители обвиняют представителей государства в нарушении их прав по Конвенции, свойственно, что в определенных случаях только власти государства-ответчика имеют доступ к информации, способной подтвердить либо опровергнуть эти обвинения. Непредоставление властями такой информации, находящейся в их распоряжении, без удовлетворительного объяснения может не только привести к тому, что будет сделан вывод об обоснованности обвинений заявителя, но также может негативно сказаться на уровне исполнения государством-ответчиком своих обязательств по подпункту "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции. По делу, когда жалоба затрагивает вопросы эффективности расследования, материалы уголовного дела принципиально важны для установления фактов, и их отсутствие может оказать отрицательное воздействие на надлежащее рассмотрение Судом жалобы как на стадии приемлемости, так и на стадии рассмотрения по существу (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Танрикулу против Турции" (Tanrikulu v. Turkey), упомянутое выше, § 70).

173. Суд отмечает, что он несколько раз запросил у властей Российской Федерации предоставления копии материалов уголовного дела, возбужденного в связи с исчезновением мужа заявительницы. Доказательства, имеющиеся в деле, были признаны Судом ключевыми для установления фактов по настоящему делу. Суд также повторяет, что он считает неадекватными причины, приведенные властями в обоснование своего отказа предоставить запрошенные документы (см. выше, § 115).

174. Ссылаясь на важность оказания властями государства-ответчика содействия в ходе осуществления конвенционного судопроизводства и имея в виду сложности, связанные с установлением фактов по делам такого рода, Суд считает, что власти Российской Федерации не выполнили свои обязательства по пункту 1 статьи 38 Конвенции, не предоставив копии документов, запрошенных в связи с исчезновением Султана Исаева.

175. На основании вышеизложенного Суд считает, что не возникает отдельных вопросов по статье 34.

VIII. Применение статьи 41 Конвенции

176. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Материальный ущерб

177. Заявительница требовала возмещения ущерба в отношении потерянного заработка Султана Исаева с момента его задержания и последующего исчезновения. Она требовала выплаты 849 664 российских рублей (примерно 24 260 евро) по данному основанию.

178. Она утверждала, что хотя ее муж был временно безработным в то время, согласно законодательству Российской Федерации она и ее дети имели бы право на компенсацию потери дохода, причиненного смертью кормильца, являющегося безработным на соответствующий период времени, в размере, равном пяти минимальным размерам оплаты труда. Заявительница предоставила расчеты на срок до 2021 года, когда ее младшая дочь достигнет совершеннолетия.

179. Власти заявили, что данное требование является чрезмерным и основанным на предположениях.

180. Суд указывает, что должна существовать ясная причинно-следственная связь между ущербом, компенсации которого требует заявитель и который в соответствующих делах может включать компенсацию за потерю заработка, и нарушением Конвенции (см., среди других прецедентов, Постановление Европейского Суда по делу "Чакичи против Турции" (Cakici v. Turkey)* (* Так в тексте; ранее в данном Постановлении это решение Суда не упоминается (прим. переводчика).), упомянуто выше). Учитывая вышеизложенные выводы, в самом деле существует прямая причинно-следственная связь между нарушением статьи 2 Конвенции в отношении мужа заявительницы и потерей заявительницей финансовой поддержки, которую он ей оказывал. Суд считает, что потеря заработка также применима в отношении иждивенцев и считает разумным предположить, что муж заявительницы имел бы, в конце концов, определенный заработок, которым бы пользовалась заявительница. Учитывая объяснения заявительницы, Суд присуждает ей 15 000 евро в виде компенсации материального ущерба плюс любой налог, который может быть начислен на эту сумму.

В. Моральный вред

181. Заявительница требовала присуждения компенсации морального вреда в размере 80 000 евро за страдания, которым она подверглась в результате потери своего мужа, а также безразличия, проявленного властями в отношении нее, и непредставления ей какой-либо информации о судьбе ее родственника.

182. Власти Российской Федерации посчитали требуемую сумму чрезмерной.

183. Суд установил нарушение статей 2, 5 и 13 Конвенции в связи с непризнаваемым задержанием и исчезновением мужа заявительницы. Сама заявительница была признана жертвой нарушения статьи 3 Конвенции в отношении эмоционального страданий и мучений, которым она подверглась. Более того, Суд установил, что власти не выполнили свои обязательства в соответствии с пунктом 1 статьи 38 Конвенции, не предоставив копии документов, запрошенных в отношении исчезновения мужа заявительницы. Суд таким образом считает, что заявительнице был причинен моральный вред, который не может быть компенсирован одним лишь фактом признания нарушений прав. Он присуждает заявительнице 35 000 евро плюс любой налог, подлежащий уплате с этой суммы.

С. Издержки и расходы

184. Заявителей в Суде представляла организация "Правовая инициатива по России", представившая таблицу понесенных расходов и издержек, которые включают исследование и проведение собеседований в Ингушетии и Москве, по ставке 50 евро в час, а также подготовку юридических документов, представленных в Суд и в органы государственной власти по ставке 50 евро в час для юристов "Правовой инициативы" и 150 евро в час для старших сотрудников организации. Общая сумма требуемого возмещения расходов и издержек в связи юридическим представительством составила 14 739,25 евро, что включает:

- 125 евро за подготовку документов, представленных органам государственной власти в связи с настоящим делом;

- 6750 евро за подготовку первоначальной жалобы;

- 290 евро за перевод первоначальной жалобы;

- 6900 евро за подготовку и перевод дополнительных объяснений, включая ответ заявительницы на меморандум властей Российской Федерации;

- 220,87 евро за почтовые расходы;

- 964,25 евро(составляющие 7% от гонорара) за административные расходы, такие как телефонные звонки, пользование факсом и электронной почтой, фотокопирование, закупка бумаги и прочее.

185. Власти не оспаривали детали расчетов, представленных заявительницей, но утверждали, что сумма является чрезмерной, принимая во внимание средние гонорары адвокатов в России. Ими также было отмечено, что заявительницей не были приложены какие-либо документы в подтверждение запрошенной суммы.

186. Согласно прецедентной практике Суда заявитель имеет право на возмещение своих расходов и издержек только в том размере, в каком будет показано, что они были действительно и необходимо понесены и являлись разумными в отношении размера (см. Постановление Европейского Суда по делу "МакКанн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom), упомянутое выше, § 220).

187. Суд отмечает, что в соответствии с договором, заключенным заявительницей в октябре 2006 года, она согласилась выплатить представителю неправительственной организации "Правовая инициатива по России" судебные расходы и издержки, понесенные в результате представительства ее интересов в Суде, при условии вынесения Судом окончательного постановления по настоящей жалобе и выплаты Российской Федерацией тех судебных расходов, которые будут присуждены Судом. Заявительница приложила счет неправительственной организации "Правовая инициатива по России" на сумму 14 739,25 евро с почасовой разбивкой, счет за оказание переводческих услуг и счета курьерской службы DHL в отношении переписки с Судом. Приняв во внимание ставки за работу юристов и старших сотрудников неправительственной организации "Правовая инициатива по России", Суд полагает, что эти ставки являются разумными и отражают действительно понесенные заявительницей расходы, связанные с оказанием ей юридических услуг. Он также удовлетворен тем, что услуги по переводу и почтовой доставке, подтвержденные соответствующими документами, были действительно оплачены. Вместе с тем никаких документов не было приложено в подтверждение суммы, требуемой за административные расходы.

188. Более того, Суд должен установить, были ли расходы и издержки, понесенные при осуществлении юридического представительства, необходимыми и разумными. Суд отмечает, что данное дело являлось относительно сложным и требовало значительного объема исследований и подготовки. Однако он отмечает, что по делу имелось очень мало документальных доказательств, учитывая, что власти отказались представить материалы дела. Таким образом, Суд сомневается, что исследование было действительно необходимо в размере, заявленном представителем.

189. Учитывая подробность требований, предъявленных заявительницей, и действуя на основе справедливости, Суд присуждает ей 8 000 евро за вычетом 715 евро, полученных от Совета Европы в качестве частичной компенсации расходов, связанных с ведением дела, вместе с любым налогом на добавленную стоимость, подлежащим уплате с этой суммы.

D. Процентная ставка при просрочке платежей

190. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) отклонил предварительное возражение властей государства-ответчика;

2) постановил, что имеет место нарушение статьи 2 Конвенции в отношении Султана Исаева;

3) постановил, что имеет место нарушение статьи 2 Конвенции в части непроведения эффективного расследования обстоятельств исчезновения Султана Исаева;

4) постановил, что нет необходимости в рассмотрении жалобы по статье 3 Конвенции в отношении Султана Исаева;

5) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении заявительницы;

6) постановил, что имело место нарушение статьи 5 Конвенции в отношении Султана Исаева;

7) постановил, что нет необходимости в рассмотрении жалобы по статье 6 Конвенции;

8) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции в совокупности со статьи 2 Конвенции;

9) постановил, что нет оснований рассматривать вопрос по статье 13 Конвенции в отношении заявленных нарушений по статье 3 и 5;

10) постановил, что имело место невыполнение обязательств, предусмотренных подпунктом "а" пункта 1 статьи 38 Конвенции в том, что власти отказались предоставить документы, запрошенные Судом;

11) постановил, что не возникает отдельного вопроса по статье 34 Конвенции;

12) постановил:

а) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления Постановления в законную силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявительнице следующие суммы, которые должны быть конвертированы в российские рубли по курсу на день выплаты:

i) 15 000 (пятнадцать тысяч) евро в возмещение материального ущерба;

ii) 35 000 (тридцать пять тысяч) евро в качестве компенсации морального вреда;

iii) 7 285 (семь тысяч двести восемьдесят пять) евро в счет возмещения издержек и расходов, подлежащие уплате на счет представителей заявителей в банке в Нидерландах;

iv) любые налоги, которые могут подлежать уплате с вышеуказанных сумм;

b) что с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

13) отклонил другие требования заявителей относительно справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 15 ноября 2007 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Лукис Лукаидес Председатель Палаты Суда