Постановление Европейского Суда по правам человека 3 марта 2011 г. Дело "Царенко (Tsarenko) против Российской Федерации" (жалоба N 5235/09) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Царенко (Tsarenko)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 5235/09)

Постановление Суда

Страсбург, 3 марта 2011 г.

По делу "Царенко против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Нины Ваич, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Христоса Розакиса,

Пэра Лоренцена,

Элизабет Штейнер,

Мирьяны Лазаровой Трайковской,

Юлии Лаффранк, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 10 февраля 2011 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 5235/09, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Виталием Викторовичем Царенко (далее - заявитель) 8 декабря 2008 г.

2. Интересы заявителя представляли М. Белинская и Т. Клыкова, адвокаты, практикующие в г. Санкт-Петербург. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. 9 июня 2009 г. председатель Первой Секции коммуницировал жалобу властям Российской Федерации.

Факты

I. Обстоятельства дела

4. Заявитель родился в 1989 году и проживал в г. Санкт-Петербург до своего задержания.

A. Предварительное заключение заявителя

5. 12 марта 2007 г. заявитель был задержан по подозрению в убийстве и (или) причинении тяжких телесных повреждений нескольким лицам. На следующий день Пушкинский районный суд Санкт-Петербурга заключил заявителя под стражу.

6. 10 мая, 14 июня, 29 августа и 3 декабря 2007 г. и 18 января 2008 г. Пушкинский районный суд продлевал срок содержания под стражей заявителя в общей сложности до одного года.

7. 26 февраля, 2 апреля и 3 июня 2008 г. Санкт-Петербургский городской суд дополнительно продлевал срок предварительного заключения заявителя до 4 августа 2008 г. Жалоба на постановления о продлении срока содержания под стражей не подавалась.

8. 21 июля 2008 г. предварительное расследование было окончено, и материалы дела были предоставлены заявителю для ознакомления.

9. 30 июля 2008 г. Санкт-Петербургский городской суд удовлетворил ходатайство прокурора о дополнительном продлении срока содержания заявителя под стражей до 12 сентября 2008 г., то есть на общий срок 18 месяцев. Городской суд сослался на тяжесть обвинений, предъявленных заявителю, наличие обоснованных подозрений в его причастности к совершению предполагаемых преступлений и определенные "объективные обстоятельства", в частности, тот факт, что обвиняемые еще не закончили знакомиться с материалами дела.

10. 5 августа 2008 г. адвокат заявителя подала жалобу на постановление о продлении срока содержания под стражей. Адвокат подчеркивала, что городской суд не указал конкретных фактов, которые давали основание полагать, что заявитель скроется от правосудия, продолжит заниматься преступной деятельностью или воспрепятствует производству по уголовному делу. Она ссылалась на нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции. 22 сентября 2008 г. Верховный Суд Российской Федерации отклонил жалобу, найдя, что тяжесть обвинений может учитываться при принятии решения о продлении срока предварительного заключения.

11. В то же время обвинение подало ходатайство о дополнительном продлении срока содержания заявителя под стражей. Обвинение указывало, что он обвиняется в тяжких преступлениях и еще не закончил ознакомление с материалами дела. Защита возражала против продления срока содержания под стражей и подчеркивала, что у заявителя есть постоянное место жительства, он ранее не привлекался к уголовной ответственности и характеризуется положительно.

12. 10 сентября 2008 г. городской суд удовлетворил требование обвинения о продлении срока содержания заявителя под стражей, ссылаясь на тяжесть обвинений, предъявленных заявителю, а также на медицинское заключение о том, что он не страдал какими-либо заболеваниями, требующими его освобождения. Срок содержания под стражей был продлен до 4 октября 2008 г. на основании статьи 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

13. 17 сентября 2008 г. адвокат заявителя подала жалобу на постановление о продлении срока содержания под стражей. Она утверждала, что ни тяжесть обвинений, предъявленных заявителю, ни тот факт, что он еще не закончил ознакомление с материалами дела, не являлись относимыми или достаточными основаниями для того, чтобы продлевать срок предварительного заключения. 5 ноября 2008 г. Верховный Суд Российской Федерации отклонил эту жалобу. Ни заявитель, ни его адвокат не присутствовали на слушании.

14. 1 октября 2008 г. городской суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 4 декабря 2008 г., указывая, в частности, на следующее:

"Тяжесть и общественная опасность преступлений, вменяемых Царенко, таковы, что обязательство о явке не будет достаточной гарантией его присутствия при вызове к следователю, в суд или для обеспечения его законопослушного поведения".

15. В своей жалобе адвокат заявителя отмечала, что 10 сентября 2008 г. городской суд уже продлевал срок содержания заявителя под стражей с целью предоставить ему время для ознакомления с материалами дела и что части 7 и 8 статьи 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации не дают возможности повторно продлевать срок заключения под стражей с той же целью. По ее мнению, повторное продление срока содержания под стражей, санкционированное городским судом 1 октября 2008 г., противоречило тексту статьи 109 Уголовно-процессуального кодекса и ее толкованию, данному определениями Конституционного Суда от 25 декабря 1998 г. N 167-О и 11 июля 2006 г. N 352-О (процитированными ниже), и, таким образом, являлось произвольным и несовместимым с требованиями статьи 5 Конвенции.

16. Заявитель просил о личном участии в заседании суда кассационной инстанции. 20 ноября 2008 г. Верховный Суд Российской Федерации отказал ему в разрешении на том основании, что заявитель не представил самостоятельной жалобы и, следовательно, его присутствие не является необходимым. На том же слушании Верховный Суд отклонил жалобу на постановление о продлении срока содержания под стражей в краткой форме. По вопросу о предполагаемой незаконности повторного продления срока содержания под стражей суд установил следующее:

"Довод о том, что судья был не вправе повторно продлевать срок содержания под стражей для ознакомления с материалами дела на том же основании, может не приниматься во внимание, поскольку не основан на законе, толкование которого является неправильным [так в оригинале]".

17. 3 декабря 2008 г. Санкт-Петербургский городской суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 4 февраля 2009 г., указав, что мера пресечения является законной и обоснованной с учетом тяжести обвинений и "сведений о личности [заявителя]". 19 января 2009 г. Верховный Суд Российской Федерации отказал заявителю в личном участии и отклонил жалобу, поданную его адвокатом. Суд выразил мнение о том, что часть 7 статьи 109 Уголовно-процессуального кодекса допускает повторные продления срока содержания под стражей в тех случаях, когда это необходимо, чтобы предоставить обвиняемому возможность закончить ознакомление с материалами дела.

18. 3 февраля и 1 апреля 2009 г. городской суд рассмотрел последующие ходатайства обвинения о продлении срока содержания заявителя под стражей и удовлетворил их. Суд указал, что заявитель не может быть освобожден под подписку о невыезде ввиду тяжести предъявленных ему обвинений и "общественной значимости" вменяемых ему преступлений. Суд также выразил мнение о том, что последующие продления срока содержания под стражей были законными в значении части 8 статьи 109 Уголовно-процессуального кодекса в силу того, что ходатайства о продлении срока содержания под стражей были поданы в семидневный срок, указанный в этом положении.

19. 5 февраля 2009 г. заявитель и его адвокат подали жалобы на постановление о продлении срока содержания под стражей от 3 февраля 2009 г. Заявитель также просил о личном участии в рассмотрении жалобы судом кассационной инстанции. Адвокат отмечала, что 3 февраля 2009 г. городской суд уже продлевал срок содержания под стражей свыше максимального 18-месячного срока, что являлось несовместимым с требованиями частей 7 и 8 статьи 109 Уголовно-процессуального кодекса. Решением от 26 марта 2009 г. Верховный Суд отказал заявителю в личном участии, отмечая, что его присутствие не являлось необходимым ввиду того, что все доводы были достаточно подробно разъяснены в документах, представленных его адвокатом. На том же слушании Верховный Суд отклонил жалобы на постановление о продлении срока содержания под стражей, указав, что адвокат "неправильно истолковала" положения статьи 109 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

20. 28 апреля 2009 г. Санкт-Петербургский городской суд продлил срок содержания заявителя под стражей до 20 мая 2009 г. с целью предоставить обвинению достаточное время для соблюдения законодательных требований о направлении дела для разбирательства по существу не позднее, чем за 14 дней до окончания срока содержания под стражей. В отношении наличия оснований для продления срока содержания под стражей городской суд отметил, что основания для избрания меры пресечения в виде содержания под стражей сохраняются.

21. 6 мая 2009 г. дело в отношении заявителя и других сообвиняемых было направлено для рассмотрения по существу. 14 мая 2009 г. городской суд провел предварительное слушание в отсутствие заявителя и его адвоката и указал, что мера пресечения в виде содержания под стражей "оставлена без изменения". Суд не установил срока для меры пресечения и не указал каких-либо оснований для продолжения ее применения.

22. 28 мая 2009 г. городской суд вынес решение о продлении срока содержания заявителя и шестерых сообвиняемых под стражей на дальнейшие шесть месяцев. Суд ссылался на тяжесть предъявленных им обвинений.

23. 10 августа 2009 г. Верховный Суд Российской Федерации рассмотрел жалобы, поданные адвокатом заявителя на постановления о продлении срока содержания под стражей от 6 и 28 мая 2009 г., и отклонил их. Заявитель и его адвокат не принимали участия в слушании.

24. 5 ноября 2009 г. городской суд продлил срок содержания всех обвиняемых под стражей еще на три месяца, отмечая тяжесть предъявленных им обвинений и продолжающееся ознакомление с доказательствами.

25. 6 апреля 2010 г. Санкт-Петербургский городской суд признал заявителя и других обвиняемых виновными в совершении различных насильственных преступлений на почве расовой ненависти. Заявитель был приговорен к трем годам и шести месяцам лишения свободы, но освобожден от отбывания наказания в связи с истечением срока давности. Заявитель был освобожден из-под стражи в тот же день. Он не обжаловал приговор в отличие от двух его сообвиняемых. 21 октября 2010 г. Верховный Суд Российской Федерации оставил приговор без изменения.

B. Условия содержания заявителя под стражей

26. До 24 ноября 2007 г., пока заявитель был несовершеннолетним, он содержался в особом корпусе следственного изолятора N ИЗ-47/1 Санкт-Петербург, известного под названием "Кресты", и в следственном изоляторе N ИЗ-47/2 г. Тихвина Ленинградской области. Заявитель не подавал жалоб в отношении этого периода содержания под стражей.

27. После 24 ноября 2007 г., когда он достиг совершеннолетия, заявитель содержался вместе со взрослыми заключенными в различных камерах следственного изолятора N ИЗ-47/1.

28. Власти Российской Федерации представили среди прочих документов две справки от 27 июля 2009 г., выданные начальником следственного изолятора N ИЗ-47/1, согласно которым все камеры, в которых содержался заявитель, имели площадь 8 кв. м, и в них находились не более трех заключенных, включая заявителя. Власти Российской Федерации также представили разные листы журнала, касающиеся переводов заключенных, относившихся к периоду, предшествовавшему 24 ноября 2007 г.

29. Как утверждал заявитель, камеры площадью 8 кв. м были оборудованы двумя трехъярусными кроватями. Фактическое число заключенных колебалось от четырех до шести, включая заявителя. Искусственная вентиляция не работала, а унитаз не был отделен от жилой площади. Заключенные использовали простыни для того, чтобы сделать самодельное ограждение вокруг него, но надзиратели рассматривали это как нарушение тюремных правил и срывали их.

30. 1 декабря 2008 г. заявитель подал жалобу на условия содержания под стражей надзирающему прокурору. 12 февраля 2009 г. городской прокурор Санкт-Петербурга дал ответ на его жалобу, в котором он подтвердил, в частности, что личное пространство, предоставленное заключенным в камере N 47, было меньше, чем законодательно установленная норма 4 кв. м на человека. 20 февраля 2009 г. прокурор предложил начальнику следственного изолятора устранить нарушение законодательства и привлечь виновных к дисциплинарной ответственности.

31. Как утверждали власти Российской Федерации, 31 марта, 30 июня и 30 июля 2009 г. городской прокурор г. Санкт-Петербург вносил дополнительные представления начальнику следственного изолятора, требуя улучшить условия содержания заключенных под стражей и привести их в соответствие с действующими правилами.

32. В августе 2009 года заявитель был переведен в новую камеру такого же размера, в которой он содержался с одним заключенным до момента своего освобождения 6 апреля 2010 г.

II. Применимое национальное законодательство и практика

A. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (УПК РФ)

1. Сроки содержания под стражей

33. Согласно части 1 статьи 109 первоначальный срок содержания под стражей обвиняемого не может превышать двух месяцев. Он может быть впоследствии продлен до шести месяцев.

34. Срок может быть продлен до 12 месяцев в отношении лиц, обвиняемых в совершении тяжких и особо тяжких преступлений, с учетом сложности дела и при наличии оснований. Ходатайство следователя о продлении срока должно быть утверждено региональным прокурором (часть 2).

35. Срок содержания под стражей свыше 12 месяцев может быть продлен лишь в исключительных случаях в отношении лиц, обвиняемых в совершении особо тяжких преступлений, по ходатайству следователя, внесенному с согласия генерального прокурора или его заместителя (часть 3).

36. Продление срока по истечении 18 месяцев не допускается, и обвиняемый, содержащийся под стражей, подлежит немедленному освобождению, за исключением случаев, когда ходатайство следствия о продлении срока в связи с ознакомлением с делом удовлетворено судом в соответствии с частью 8 статьи 109 (часть 4 статьи 109).

2. Дополнительное продление срока в связи с ознакомлением с материалами дела

37. Материалы оконченного расследованием уголовного дела должны быть предъявлены обвиняемому, содержащемуся под стражей, не позднее чем за 30 суток до окончания предельного срока содержания под стражей, установленного частями 2 и 3 (часть 5).

38. Если после окончания предварительного следствия материалы уголовного дела были предъявлены обвиняемому и его защитнику позднее чем за 30 суток до окончания предельного срока содержания под стражей, то по его истечении обвиняемый подлежит немедленному освобождению (часть 6).

39. Если после окончания предварительного следствия сроки для предъявления материалов данного уголовного дела обвиняемому были соблюдены, однако 30 суток для ознакомления с материалами уголовного дела оказалось недостаточно, следователь вправе не позднее чем за семь суток до истечения предельного срока содержания под стражей возбудить ходатайство о продлении этого срока перед судом (часть 7).

40. Судья не позднее чем через пять суток со дня получения ходатайства о продлении срока содержания под стражей принимает решение о его удовлетворении или отклонении и освобождении заключенного. Если ходатайство удовлетворено, срок содержания под стражей продлевается на срок, достаточный для окончания ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами дела и направления прокурором дела в суд первой инстанции (часть 8).

B. Прецедентная практика Конституционного Суда Российской Федерации

41. Рассматривая вопрос соответствия Конституции Российской Федерации статьи 97 УПК РСФСР (в настоящее время заменена статьей 109 УПК РФ), 13 июня 1996 г. Конституционный Суд указал следующее:

"...Обеспечение обвиняемому достаточного времени для ознакомления с материалами дела не должно быть связано с наступлением для него такого неблагоприятного последствия, как не ограниченное по сроку дальнейшее содержание под стражей. Последнее приобретает значение санкции за использование обвиняемым его процессуальных прав и тем самым понуждает к отказу от них...".

42. 25 декабря 1998 г. Конституционный Суд дополнительно разъяснил свою позицию (Определение N 167-O), указав следующее:

"3. ...ознакомление [обвиняемого и его защитника] с материалами дела, являясь непременным условием продления срока ареста [по истечении 18 месяцев], не может выступать в качестве его основания, тем более единственного и достаточного... Поэтому в каждом случае ходатайство прокурора о продлении срока содержания обвиняемого под стражей сверх полутора лет (части 4 и 6 статьи 97 УПК РСФСР) должно обосновываться не ссылками на продолжающееся ознакомление обвиняемого и его защитника с материалами дела... а фактическими данными, подтверждающими невозможность отмены этой меры пресечения и наличие предусмотренных законом оснований для дальнейшего ее применения...

В части 5 статьи 97 УПК РСФСР прямо указывается, что по ходатайству прокурора судья может вынести постановление о продлении срока содержания обвиняемого под стражей до момента окончания ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами дела и направления прокурором дела в суд не более чем на шесть месяцев. Закон, таким образом, не предусматривает возможности повторного, в том числе после дополнительного расследования, обращения прокурора в суд с ходатайством о продлении срока содержания под стражей того же обвиняемого в период его ознакомления с полученными в результате дополнительного расследования материалами дела. При отсутствии прямого указания в законе на возможность неоднократного продления предельного срока ареста по указанным мотивам иное истолкование [статьи 97] нарушало бы запрет произвольного ареста в том его понимании, которое вытекает из Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 13 июня 1996 г.".

43. Определением от 11 июля 2006 г. N 352-O Конституционный Суд подтвердил свою позицию со ссылкой на вышеупомянутое Определение N 167-O о том, что в отсутствие прямого указания сроки предварительного заключения не могут неоднократно продлеваться, особенно по тем же основаниям, в превышение максимального срока, предусмотренного УПК РФ.

44. В Определении от 19 марта 2009 г. N 271-O-O Конституционный Суд выразил мнение о том, что пункт 1 части 8 статьи 109 УПК РФ не противоречит Конституции Российской Федерации. Хотя это положение не определяет максимального срока, в течение которого может быть продлен срок содержания под стражей для целей ознакомления с материалами дела, оно не предполагает избыточного или не ограниченного по продолжительности содержания обвиняемого под стражей, поскольку, продлевая срок, суд должен исходить не только из обоснованного подозрения, что лицо совершило преступление, но и, главным образом, из обстоятельств, оправдывающих его содержание под стражей (возможность оказания давления на свидетелей, опасение, что подсудимый скроется от правосудия, может совершить новое преступление).

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

45. Заявитель жаловался на то, что условия его содержания под стражей в период с ноября 2007 года по август 2009 года противоречили статье 3 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Приемлемость жалобы

46. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

47. Власти Российской Федерации утверждали, что в период содержания под стражей заявитель не подвергался пытке, бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию и что его здоровье не ухудшилось. Условия его содержания под стражей соответствовали российскому законодательству и требованиям статьи 3 Конвенции.

48. Заявитель утверждал, что камеры были сильно переполнены и что прокурор Санкт-Петербурга признал проблему переполненности. Заключенные располагали менее чем 2 кв. м личного пространства, что указывало на нарушение статьи 3 Конвенции. Кроме того, заявитель страдал от пассивного курения, поскольку вытяжная вентиляция не действовала, а также от отсутствия уединения при пользовании туалетом.

49. Стороны не пришли к согласию относительно некоторых условий содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе. Однако Европейскому Суду не обязательно устанавливать правдивость каждого утверждения, поскольку он усматривает признаки нарушения статьи 3 Конвенции на основании фактов, которые государство-ответчик представило или не оспаривает, по следующим причинам.

50. С ноября 2007 года по август 2009 года заявитель содержался в различных камерах, имевших площадь 8 кв. м. Несмотря на особый запрос Европейского Суда относительно условий содержания под стражей заявителя после ноября 2007 года, извлечения из журнала перевода заключенных, представленные властями Российской Федерации, касались только предшествующего периода. Власти Российской Федерации не дали объяснения отсутствию конкретных документов, которые могли позволить Европейскому Суду установить точное число заключенных в камерах заявителя в рассматриваемый период. Единственные относимые материалы, полученные от властей Российской Федерации, представляют собой справки, выданные начальником изолятора в 2009 году, согласно которым камеры вмещали до трех заключенных, включая заявителя. Хотя невозможно определить конкретные периоды переполненности камер из-за отсутствия тюремных документов, доступ к которым имели только власти Российской Федерации, ясно, что трое заключенных в камере площадью 8 кв. м располагали менее чем 3 кв. м личного пространства на каждого. Кроме того, факт переполненности дополнительно подтвержден в феврале 2009 года прокурором Санкт-Петербурга в его ответе на жалобу заявителя, поданную в декабре 2008 года (см. § 30 настоящего Постановления).

51. Европейский Суд напоминает, что во многих делах, где заявители имели в своем распоряжении менее 3 кв. м личного пространства, он устанавливал, что переполненность была достаточно большой, чтобы оправдывать признание нарушения статьи 3 Конвенции (см. в числе многих примеров Постановление Европейского Суда от 30 июля 2009 г. "Питалев против Российской Федерации" (Pitalev v. Russia), жалоба N 34393/03, § 47* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 3/2010.), Постановление Европейского Суда от 12 февраля 2009 г. по делу "Денисенко и Богданчиков против Российской Федерации" (Denisenko and Bogdanchikov v. Russia), жалоба N 3811/02, § 98, Постановление Европейского Суда от 12 июня 2008 г. по делу "Власов против Российской Федерации" (Vlasov v. Russia), жалоба N 78146/01, § 81* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2009.), Постановление Европейского Суда от 21 июня 2007 г. по делу "Кантырев против Российской Федерации" (Kantyrev v. Russia), жалоба N 37213/02, §§ 50-51* (* Там же. N 2/2008.), Постановление Европейского Суда от 29 марта 2007 г. по делу "Андрей Фролов против Российской Федерации" (Andrey Frolov v. Russia), жалоба N 205/02, §§ 47-49* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2008.), Постановление Европейского Суда от 16 июня 2005 г. по делу "Лабзов против Российской Федерации" (Labzov v. Russia), жалоба N 62208/00, § 44* (* Там же. N 10/2005.), и Постановление Европейского Суда от 20 января 2005 г. по делу "Майзит против Российской Федерации" (Mayzit v. Russia), жалоба N 63378/00, § 40* (* Там же. N 10/2005.)). Европейский Суд также учитывает, что в камерах, в которых содержался заявитель, были мебель и оборудование, такие как кровати и туалет, что дополнительно уменьшало доступную им площадь. Европейский Суд отмечает, что заявитель содержался в этих стесненных условиях примерно один год и девять месяцев.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Дату названного Постановления Европейского Суда по делу "Андрей Фролов против Российской Федерации" (Andrey Frolov v. Russia), жалоба N 205/02 следует читать как "8 марта 2007 г."

52. Принимая во внимание прецеденты, имеющиеся по данному вопросу, материалы, представленные сторонами, и вышеизложенные выводы, Европейский Суд находит, что власти Российской Федерации не привели каких-либо фактов или доводов для отступления в настоящем деле от ранее сделанных выводов. Хотя в данном деле нет признаков прямого намерения оскорбить или унизить заявителя, Европейский Суд полагает, что тот факт, что заявителю пришлось жить, спать и использовать туалет в одной камере с таким числом заключенных в ограниченном пространстве, является достаточным для того, чтобы причинить страдания или переживания в степени, превышающей неизбежный уровень страданий, присущий лишению свободы, и вызвать у заявителя чувства страха, тоски и неполноценности, которые могли оскорбить и унизить его.

53. Европейский Суд, соответственно, приходит к выводу, что имело место нарушение требований статьи 3 Конвенции, поскольку заявитель подвергся бесчеловечному и унижающему достоинство обращению в части условий его содержания под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-47/1 Санкт-Петербурга с ноября 2007 года по август 2009 года, которые считает бесчеловечными и унижающими достоинство в значении этого положения.

II. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции

54. Заявитель жаловался со ссылкой на пункт 1 статьи 5 Конвенции, что его содержание под стражей в период с 4 октября 2008 г. по 28 мая 2009 г. являлось незаконным и несовместимым с требованиями Конвенции. Соответствующая часть статьи 5 Конвенции предусматривает следующее:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

...с) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...".

A. Приемлемость жалобы

55. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

56. Власти Российской Федерации утверждали, что содержание заявителя под стражей по истечении максимального 18-месячного срока содержания под стражей основывалось на нормах частей 4 и 7 статьи 109 УПК РФ, которые позволяли суду продлевать срок содержания под стражей по истечении 18 месяцев, если это необходимо для ознакомления обвиняемого с материалами дела. Определением от 19 марта 2009 г. (процитировано в § 44 настоящего Постановления) Конституционный Суд подтвердил соответствие этих положений Конституции. Власти Российской Федерации отличали настоящее дело от дела "Корчуганова против Российской Федерации" (Korchuganova v. Russia) (жалоба N 75039/01, Постановление от 8 июня 2006 г.* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2006.)), в котором Европейский Суд установил нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции, поскольку Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР не предусматривал продления срока содержания под стражей по истечении шести месяцев в целях ознакомления с материалами дела. По мнению властей Российской Федерации, УПК РФ не ограничивает количества продлений срока.

57. Заявитель подчеркивал, что максимальный 18-месячный срок его предварительного заключения истек 12 сентября 2008 г. и что 10 сентября 2008 г. городской суд продлил срок его содержания под стражей до 4 октября 2008 г., чтобы предоставить ему дополнительное время для ознакомления с материалами дела. Это продление было законным и совместимым с частями 7 и 8 статьи 109 УПК РФ. Однако дальнейшие продления, санкционированные городским судом для той же цели в период до 20 мая 2009 г., были несовместимы с Определением Конституционного Суда от 25 декабря 1998 г. (процитированным в § 42 настоящего Постановления), где было указано, что неоднократные продления допустимы, только если законодательство прямо их предусматривает. Поскольку часть 7 статьи 109 УПК РФ не предусматривает возможности неоднократных продлений, последующий период содержания под стражей являлся незаконным. Заявитель также утверждал, что его содержание под стражей с 20 по 28 мая 2009 г. было произвольным, поскольку постановление городского суда о продлении срока содержания под стражей от 14 мая 2009 г. не установило срока его содержания под стражей и не содержало оснований для него (здесь заявитель ссылался на выводы Европейского Суда по делу "Белевицкий против Российской Федерации" (Belevitskiy v. Russia), жалоба N 72967/01, §§ 91-92, Постановление от 1 марта 2007 г.* (* Там же. N 8/2007.)).

58. Европейский Суд напоминает, что обязан исследовать вопрос о том, было ли содержание заявителя под стражей "законным" для целей пункта 1 статьи 5 Конвенции, с особым вниманием к гарантиям, предусмотренным в национальной правовой системе. Если возникает вопрос о законности содержания под стражей, включая вопрос о том, был ли соблюден "порядок, установленный законом", Конвенция в значительной степени отсылает к национальному законодательству и устанавливает обязанность соблюдения его материальных и процессуальных норм, но дополнительно требует, чтобы любое лишение свободы учитывало цель статьи 5 Конвенции, которая заключается в защите лица от произвола (см. Постановление Европейского Суда от 25 июня 1996 г. по делу "Амуур против Франции" (Amuur v. France), Reports of Judgments and Decisions 1996-III, § 50). В последнем отношении Европейский Суд подчеркивает, что в контексте лишения свободы особенно важно, чтобы соблюдался общий принцип правовой определенности. Определяя, что любое лишение свободы должно осуществляться "в порядке, установленном законом", пункт 1 статьи 5 Конвенции не просто отсылает к национальному законодательству, но и, как выражения "в соответствии с законом" и "предусмотрено законом" в пунктах 2 статей 8 - 11 Конвенции* (* В пунктах 2 статей 8-11 официального перевода Конвенции на русский язык присутствует лишь фраза "предусмотрены (предусмотрено) законом" (прим. переводчика).), он также касается "качества закона", требуя, чтобы он был совместим с верховенством права, концепцией, воплощенной во всех статьях Конвенции. Требование "качества закона" в связи с пунктом 1 статьи 5 Конвенции подразумевает, что право страны, разрешающее лишение свободы, должно быть достаточно доступным, точно сформулированным и предсказуемым с точки зрения последствий применения, чтобы избежать любого риска произвола (см. Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации" (Khudoyorov v. Russia), жалоба N 6847/02, § 125, ECHR 2005-X (извлечения)* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 7/2006.), Постановление Европейского Суда по делу "Йечюс против Литвы" (Jecius v. Lithuania), жалоба N 34578/97, § 56, ECHR 2000-IX, Постановление Европейского Суда по делу "Барановский против Польши" (Baranowski v. Poland), жалоба N 28358/95, §§ 50-52, ECHR 2000-III, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Амуур против Франции").

59. Европейский Суд отмечает, что применимые положения о содержании под стражей допускают до 18 месяцев содержания под стражей в период следствия (часть 3 статьи 109 УПК РФ, процитированная в § 35 настоящего Постановления), которое может быть продлено судебным решением, если обвиняемому требуется больше времени для ознакомления с материалами дела (части 7 и 8 статьи 109 УПК РФ, процитированные в §§ 39 и 40 настоящего Постановления).

60. В настоящем деле 18 месяцев содержания под стражей заявителя в период следствия истекли 12 сентября 2008 г. По ходатайству следователя городской суд продлил срок содержания под стражей до 4 октября 2008 г. в целях ознакомления заявителя с материалами уголовного дела. Суд сослался на части 7 и 8 статьи 109 УПК РФ. Впоследствии городской суд 1 октября и 3 декабря 2008 г., 3 февраля, 1 и 28 апреля 2009 г. продлевал срок содержания заявителя под стражей для той же цели и со ссылкой на ту же норму. Стороны не пришли к согласию относительно допустимости неоднократного продления срока с точки зрения применимых норм национального законодательства. Европейский Суд уже рассматривал аналогичную ситуацию в деле "Корчуганова против Российской Федерации" (Korchuganova v. Russia), в котором учел толкование Конституционным Судом России соответствующих положений УПК РФ (§ 51, упоминавшееся выше дело). Европейский Суд отметил, что согласно имеющим обязательную силу разъяснениям Конституционного Суда от 13 июня 1996 г. и 25 декабря 1998 г. (процитированным в §§ 41 и 42 настоящего Постановления) в отсутствие прямого указания в законе на возможность неоднократного продления предельного срока содержания под стражей на том основании, что обвиняемый не закончил ознакомление с материалами дела, удовлетворение неоднократных ходатайств о продлении срока содержания обвиняемого под стражей не допускается законом и противоречит гарантии против произвольного содержания под стражей. Ограничительное толкование, принятое Конституционным Судом, согласуется с требованиями статьи 5 Конвенции, которая признает заключение под стражу исключительным отступлением от права на свободу и допустимым в исчерпывающим образом перечисленных и строго определенных случаях (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 10 июня 2010 г. по делу "Шерстобитов против Российской Федерации" (Sherstobitov v. Russia), жалоба N 16266/03, § 113* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 4/2011.), Постановление Европейского Суда от 28 июня 2007 г. по делу "Шухардин против Российской Федерации" (Shukhardin v. Russia), жалоба N 65734/01, § 67* (* Там же. N 5/2008.), Постановление Европейского Суда от 2 марта 2006 г. по делу "Нахманович против Российской Федерации" (Nakhmanovich v. Russia), жалоба N 55669/00, § 79* (* Там же. N 9/2006.), и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации", § 142).

61. Прецедентная практика Конституционного Суда Российской Федерации требует, чтобы неоднократное продление срока содержания под стражей по одному и тому же основанию было прямо упомянуто и предусмотрено уголовно-процессуальным законом. Принятие нового УПК РФ в 2003 году не затронуло действительность или применимость прецедентной практики Конституционного Суда, и текст новой статьи 109 УПК РФ соответствовал прежней статье 97 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР. Определение Конституционного Суда от 19 марта 2009 г., на которое ссылались власти Российской Федерации, не изменило позицию Конституционного Суда, поскольку касалось не вопроса о допустимости неоднократного продления, а совершенно другой проблемы, а именно, того факта, что новая статья 109 - в отличие от старой статьи 97 - не предусматривала шестимесячное ограничение максимального периода содержания под стражей в целях ознакомления с материалами уголовного дела (см. Определение, процитированное в § 44 настоящего Постановления). Суды общей юрисдикции в настоящем деле и власти Российской Федерации в своих объяснениях Европейскому Суду приняли расширительное толкование статьи 109 УПК РФ, утверждая, что в отсутствие прямого запрета неоднократного продления срока по данному основанию компетентный суд вправе продлевать срок столько раз, сколько представляется целесообразным при обстоятельствах дела. Однако ни национальные суды, ни власти Российской Федерации не продемонстрировали, что новая статья 109 УПК РФ содержит прямое основание для неоднократного продления срока содержания под стражей для этой цели. Отсюда следует, что их расширительное толкование данного положения не соответствует ограничительному толкованию, принятому Конституционным Судом России, и несовместимо с принципом защиты от произвола, воплощенным в статье 5 Конвенции. Соответственно, правовая основа для постановлений о продлении срока содержания под стражей от 1 октября и 3 декабря 2008 г., 3 февраля, 1 и 28 апреля 2009 г., охватывавших период содержания заявителя под стражей с 4 октября 2008 г. по 20 мая 2009 г., являлась неудовлетворительной, и содержание заявителя под стражей в этот период нарушало пункт 1 статьи 5 Конвенции.

62. Европейский Суд также учитывает, что 14 мая 2009 г. городской суд провел предварительное слушание и постановил, что обвиняемые, включая заявителя, "должны оставаться под стражей". Однако он не привел оснований для сохранения меры пресечения и не установил срока продленного содержания под стражей. Подобная ситуация усматривалась во многих делах против Российской Федерации, в которых Европейский Суд установил, что отсутствие мотивов в решениях судебных органов о содержании под стражей в течение длительного срока несовместимо с принципом защиты от произвола, воплощенным в пункте 1 статьи 5 Конвенции. Возможность нахождения заключенного под стражей в отсутствие судебного решения, подкрепленного конкретными основаниями, и без установления конкретных сроков была бы равносильна пренебрежению статьей 5 Конвенции, положением, рассматривающим содержание под стражей как исключительный случай отступления от права на свободу, допустимый в исчерпывающем перечне строго определенных обстоятельств (см. Постановление Европейского Суда от 9 июля 2009 г. по делу "Авдеев и Веряев против Российской Федерации" (Avdeyev and Veryayev v. Russia), жалоба N 2737/04, §§ 45-47* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 4/2010.), Постановление Европейского Суда от 25 июня 2009 г. по делу "Бахмутский против Российской Федерации" (Bakhmutskiy v. Russia), жалоба N 36932/02, §§ 112-114* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 3/2010.), Постановление Европейского Суда от 23 апреля 2009 г. по делу "Губкин против Российской Федерации" (Gubkin v. Russia), жалоба N 36941/02, §§ 112-114, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Шухардин против Российской Федерации", §§ 65-70, Постановление Европейского Суда от 24 мая 2007 г. по делу "Игнатов против Российской Федерации" (Ignatov v. Russia), жалоба N 27193/02, §§ 79-81* (* Там же. N 10/2007.), Постановление Европейского Суда от 24 мая 2007 г. по делу "Соловьев против Российской Федерации" (Solovyev v. Russia), жалоба N 2708/02, §§ 97-98* (* Там же. N 12/2007.), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Нахманович против Российской Федерации", §§ 70-71, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации", §§ 134 и 142). Европейский Суд не усматривает причин для отхода от этого заключения в настоящем деле. Он полагает, что постановление от 14 мая 2009 г. не соответствовало требованиям ясности, предсказуемости и защиты против произвола, и что дальнейшее содержание заявителя под стражей не было "законным" в значении пункта 1 статьи 5 Конвенции.

63. С учетом вышеизложенного Европейский Суд приходит к выводу, что имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в части содержания заявителя под стражей с 4 октября 2008 г. по 28 мая 2009 г.

III. Предполагаемое нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции

64. Заявитель жаловался на то, что его предварительное заключение было неразумно длительным и не имело относимых и достаточных оснований. Он ссылался на пункт 3 статьи 5 Конвенции, который предусматривает следующее:

"Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи... имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд".

A. Приемлемость жалобы

65. Европейский Суд также отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции и не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

66. Власти Российской Федерации утверждали, что мера пресечения была применена и продлена в соответствии с требованиями УПК РФ и статьи 5 Конвенции. Продление срока содержания под стражей было оправданным не только тяжестью обвинений, но и другими "существенными и относимыми факторами", такими как сведения об участии заявителя в экстремистской организации и наличие оснований полагать, что он может продолжить заниматься преступной деятельностью, скрыться от правосудия или оказать давление на свидетелей.

67. Заявитель утверждал, что национальные суды рассматривали тяжесть обвинений как решающий фактор для продления срока его содержания под стражей. После 30 июля 2008 г. они также ссылались на продолжение ознакомления с материалами уголовного дела, которое не являлось основанием для продления срока содержания под стражей, как подчеркнул Конституционный Суд в своих Определениях от 13 июля 1996 г. и 25 декабря 1998 г. (упоминавшихся выше). Наличие оснований полагать, что он может скрыться или продолжит заниматься преступной деятельностью, упоминалось в некоторых постановлениях о продлении срока содержания под стражей, но не подтверждалось конкретными фактами или доказательствами. Заявитель также подчеркнул, что он не обвинялся в причастности к экстремистским или националистическим группировкам.

68. Что касается фактов, Европейский Суд отмечает, что заявитель был задержан 12 марта 2007 г., признан виновным судом первой инстанции 6 апреля 2010 г. и немедленно освобожден. Необычная длительность предварительного заключения заявителя - более трех лет - вызывает серьезную озабоченность Европейского Суда. При таких обстоятельствах национальные власти должны были выдвинуть весьма веские мотивы для содержания заявителя под стражей в течение столь длительного срока.

69. Все постановления о продлении срока содержания заявителя под стражей ссылались на тяжесть обвинений против него в качестве первого и решающего основания для содержания его под стражей. Они периодически упоминали иные факторы, такие как "общественная опасность" (постановление от 1 октября 2008 г.) или "общественная значимость" (3 февраля 2009 г.) или "сведения о личности [заявителя]" (3 декабря 2008 г.), без уточнения того, какое отношение эти элементы имеют к продлению срока содержания заявителя под стражей. Власти Российской Федерации не ссылались на конкретные факты или доказательства, способные обосновать угрозу того, что заявитель скроется или продолжит заниматься преступной деятельностью. Представляется, что Санкт-Петербургский городской суд систематически использовал краткие стереотипные формулировки, и его мотивировка не развивалась с течением времени, чтобы отразить меняющуюся ситуацию и оценить, сохраняли ли значение основания для заключения под стражу на более поздних стадиях разбирательства. Ни на одном этапе разбирательства российские суды не рассматривали вопроса о том, превысило ли "разумный срок" содержание заявителя под стражей.

70. Европейский Суд часто устанавливал нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции в российских делах, в которых суды страны продлевали срок содержания заявителя под стражей, учитывая в основном тяжесть предъявленных обвинений и используя стереотипные формулировки без исследования конкретных фактов или рассмотрения возможности применения альтернативных мер пресечения (см. Постановление Европейского Суда от 1 марта 2007 г. по делу "Белевицкий против Российской Федерации" (Belevitskiy v. Russia), жалоба N 72967/01, § 99 и последующие* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2007.), Постановление Европейского Суда по делу "Худобин против Российской Федерации" (Khudobin v. Russia), жалоба N 59696/00, § 103 и последующие, ECHR 2006-... (извлечения)* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2007.), Постановление Европейского Суда от 1 июня 2006 г. по делу "Мамедова против Российской Федерации" (Mamedova v. Russia), жалоба N 7064/05, §§ 72 и последующие* (* Там же. N 12/2006.), Постановление Европейского Суда от 2 марта 2006 г. по делу Долгова против Российской Федерации" (Dolgova v. Russia), жалоба N 11886/05, §§ 38 и последующие* (* Там же. N 8/2006.), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Худоёров против Российской Федерации", §§ 172 и последующие, Постановление Европейского Суда от 7 апреля 2005 г. по делу "Рохлина против Российской Федерации" (Rokhlina v. Russia), жалоба N 54071/00, §§ 63 и последующие* (* Там же. N 6/2006.), Постановление Европейского Суда от 8 февраля 2005 г. по делу Панченко против Российской Федерации" (Panchenko v. Russia), жалоба N 45100/98, §§ 91 и последующие* (* Там же. N 9/2005.), и Постановление Европейского Суда по делу "Смирнова против Российской Федерации" (Smirnova v. Russia), жалобы NN 46133/99 и 48183/99, §§ 56 и последующие, ECHR 2003-IX (извлечения)). Власти Российской Федерации не выдвинули довода, который мог бы вынудить Европейский Суд прийти к иному заключению в настоящем деле.

71. Не указав конкретных относящихся к делу фактов и исходя в основном из тяжести обвинений, власти продлевали срок содержания заявителя под стражей по основаниям, которые не могут считаться "достаточными". При таких обстоятельствах нет необходимости проверять, осуществлялось ли разбирательство "с надлежащей тщательностью".

72. Соответственно, имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции.

IV. Предполагаемое нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции

73. Заявитель жаловался на то, что Верховный Суд не рассмотрел безотлагательно его жалобы на постановления о продлении срока содержания под стражей от 30 июля, 10 сентября, 1 октября и 3 декабря 2008 г. и 3 февраля 2009 г. и что ему не было разрешено лично участвовать в заседании Верховного Суда. Он ссылался на пункт 4 статьи 5 Конвенции, который предусматривает следующее:

"Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным".

A. Приемлемость жалобы

74. Европейский Суд также отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции и не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

75. Власти Российской Федерации утверждали, что в каждом случае Верховный Суд рассматривал жалобу в течение 30 дней с момента получения соответствующих материалов, что отвечало требованиям УПК РФ. Хотя с момента подачи жалобы до вынесения решения Верховным Судом иногда проходило более 40 дней, такой дополнительный срок был необходим для передачи материалов из Санкт-Петербурга в Москву, предоставления прокурору копии жалобы, получения его возражений и направления копии этих возражений в Верховный Суд в Москву и заявителю и его защитнику в Санкт-Петербурге. Власти Российской Федерации подчеркивали, что защитник заявителя был надлежащим образом уведомлен о времени и дате заседания Верховного Суда, но по неизвестным причинам не явился. Личное присутствие заявителя не было признано необходимым, поскольку его возражения на постановление о продлении срока содержания под стражей были достаточно подробно изложены в жалобе.

76. Заявитель утверждал, что "безотлагательность" рассмотрения жалобы должна оцениваться с учетом даты подачи жалобы. Срок до вынесения кассационного определения Верховного Суда колебался от 41 до 49 дней, что несовместимо с требованиями пункта 4 статьи 5 Конвенции. Заявитель признавал, что его защитник была уведомлена о заседании суда кассационной инстанции, но не могла прибыть в Москву из-за участия в другом разбирательстве в Санкт-Петербург. Вследствие этого заседание суда кассационной инстанции было проведено в отсутствие заявителя и его защитника в нарушение принципа равенства сторон, подразумеваемого пунктом 4 статьи 5 Конвенции.

77. Требование пункта 4 статьи 5 Конвенции о безотлагательности решения вопроса о правомерности заключения под стражу предполагает, что проверка должна проводиться с надлежащей быстротой (см. Постановление Европейского Суда от 15 июля 2010 г. по делу "Медведев против Российской Федерации" (Medvedev v. Russia), жалоба N 9487/02, § 51, и Постановление Европейского Суда от 25 октября 2007 г. по делу "Лебедев против Российской Федерации" (Lebedev v. Russia), жалоба N 4493/04, § 78* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2008.)). С учетом даты подачи жалоб на соответствующие постановления о содержании под стражей жалобы заявителя рассматривались в следующие сроки: 48 дней (постановление о содержании под стражей от 30 июля 2008 г.), 49 дней (постановление от 10 сентября 2008 г.), 44 дня (постановление от 1 октября 2008 г.), 41 день (постановление от 3 декабря 2008 г.) и 49 дней (постановление от 3 февраля 2009 г.).

78. Власти Российской Федерации не представили доказательств, свидетельствующих о том, что при подаче жалоб заявитель сам вызывал значительные задержки их рассмотрения. Таким образом, Европейский Суд находит, что ответственность за задержки рассмотрения жалоб на данные решения несет государство (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Рохлина против Российской Федерации", § 78).

79. Европейский Суд признает, что национальным властям требовалось некоторое время для получения замечаний прокуратуры и отправки соответствующих материалов из Санкт-Петербурга в Москву. Однако, даже принимая во внимание большую нагрузку Верховного Суда, Европейский Суд полагает, что периоды более чем в 40 дней в каждом случае не могут считаться совместимыми с требованием "безотлагательности", содержащимся в пункте 4 статьи 5 Конвенции (см. для сравнения Постановление Европейского Суда от 1 июня 2006 г. по делу "Мамедова против Российской Федерации" (Mamedova v. Russia), жалоба N 7064/05, § 96, в котором кассационное производство продолжалось 36, 26, 36 и 29 дней).

80. С учетом вышеизложенного Европейский Суд находит, что имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции. В связи с этим Европейский Суд не находит необходимым рассматривать вопрос о том, составляло ли нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции отказ в личном участии заявителя в заседании (см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Губкин против Российской Федерации", § 158, и Постановление Европейского Суда от 31 июля 2008 г. по делу "Старокадомский против Российской Федерации" (Starokadomskiy v. Russia), жалоба N 42239/02, § 87* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2009.)).

V. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции

81. Наконец, заявитель жаловался со ссылкой на статью 13 Конвенции, что не располагал эффективным средством правовой защиты в отношении вышеупомянутой жалобы на нарушение статьи 3 Конвенции в связи с условиями его содержания под стражей в следственном изоляторе. Статья 13 Конвенции предусматривает следующее:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в... Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

A. Приемлемость жалобы

82. Европейский Суд также отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции и не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

B. Существо жалобы

83. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель мог требовать встречи с начальником следственного изолятора и что он мог жаловаться уполномоченному по правам человека, прокурору или в суд. Тюремная администрация не препятствовала ему в осуществлении этих прав.

84. Заявитель подчеркивал, что проблема переполненности затрагивала не только его лично, но имела структурный характер. При таких обстоятельствах обращение к властям было бы бесполезным, поскольку власти не могли прекратить длящееся нарушение его права. Заявитель обращал внимание на то, что в действительности он жаловался прокурору, который письмом от 20 февраля 2009 г. дал указание начальнику следственного изолятора устранить нарушения прав заключенных. Однако несмотря на вмешательство прокурора и его дополнительные представления, изданные 31 марта, 30 июня и 30 июля 2009 г., только когда дело заявителя было коммуницировано властям Российской Федерации, условия его содержания под стражей улучшились, и он был переведен из переполненной камеры. Власти Российской Федерации не сообщили, понесли ли дисциплинарную ответственность какие-либо должностные лица. Наконец, заявитель указал, что не получил компенсации за содержание под стражей в переполненном изоляторе, и отсутствовал правовой механизм для предъявления требования о такой компенсации.

85. Европейский Суд установил в настоящем деле, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части переполненности камеры, в которой содержался заявитель. В целом, если ставится вопрос о доказуемом нарушении одного или нескольких прав, предусмотренных Конвенцией, статья 13 Конвенции требует, чтобы для жертвы был доступен механизм установления ответственности государственных должностных лиц или органов за это нарушение. Что касается конкретной проблемы условий содержания под стражей, Европейский Суд напоминает, что возможны, по крайней мере, два вида возмещения: улучшение соответствующих материальных условий содержания под стражей и компенсация вреда или ущерба, причиненного в связи с такими условиями (см. Постановление Европейского Суда от 10 мая 2007 г. по делу "Бенедиктов против Российской Федерации" (Benediktov v. Russia), жалоба N 106/02, § 29* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 9/2007.)).

86. Европейский Суд напоминает, что ранее он устанавливал нарушение статьи 13 Конвенции в части отсутствия эффективного средства правовой защиты от бесчеловечных и унижающих достоинство условий содержания под стражей во многих российских делах, указав следующее (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бенедиктов против Российской Федерации", § 29, и Постановление Европейского Суда от 12 июня 2008 г. по делу "Власов против Российской Федерации" (Vlasov v. Russia), жалоба N 78146/01, § 87* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2009.)):

"[В]ласти Российской Федерации не продемонстрировали, какое возмещение могло быть предоставлено заявителю прокурором, судом или иным государственным учреждением, при том, что проблемы, вытекающие из условий содержания заявителя под стражей, явно имели структурный характер и затрагивали не только личную ситуацию заявителя [ссылки опущены]. Власти Российской Федерации не представили доказательств существования внутреннего средства правовой защиты, с помощью которого заявитель мог обжаловать общие условия своего содержания под стражей, в частности, с учетом структурной проблемы перенаселенности в российских следственных изоляторах, или того, что доступные средства правовой защиты были эффективны, то есть могли воспрепятствовать возникновению или сохранению нарушений, или что они могли обеспечить заявителю надлежащее возмещение [ссылки опущены]".

87. Эти выводы тем более применимы к настоящему делу, в котором прокурор признал условия содержания под стражей заявителя не соответствующими национальным правовым нормам и дал указание начальнику следственного изолятора устранить нарушения. Хотя письмо прокурора было направлено в феврале 2009 года и за ним последовали три аналогичных представления в марте, июне и июле 2009 года, заявитель был переведен из переполненной камеры только через несколько месяцев, в августе 2009 года. Власти Российской Федерации не представили информации или доказательств привлечения кого-либо из должностных лиц к дисциплинарной или иной ответственности за нарушение прав заявителя. Европейский Суд уже указывал, что обращение к уполномоченному по правам человека, прокурору или в суд не составляет эффективное средство правовой защиты, поскольку не обеспечивают перспективы получения превентивного или компенсаторного возмещения (см. Постановление Европейского Суда от 12 марта 2009 г. по делу "Александр Макаров против Российской Федерации" (Aleksandr Makarov v. Russia), жалоба N 15217/07, §§ 83-89* (* Там же. N 2/2010.)).

88. Европейский Суд заключает, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции.

VI. Применение статьи 41 Конвенции

89. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

90. Заявитель требовал 200 000 евро в качестве компенсации морального вреда.

91. Власти Российской Федерации полагали, что данное требование является чрезмерным.

92. Европейский Суд учитывает, что в настоящем деле им установлена совокупность серьезных нарушений, и полагает, что страдание и разочарование заявителя не могут быть компенсированы одним лишь установлением нарушения. Оценивая указанные обстоятельства на справедливой основе, он присуждает заявителю 24 000 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную выше сумму.

B. Судебные расходы и издержки

93. Заявитель также требовал 23 600 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных в национальных судах и страсбургском разбирательстве. Он представил копии договоров с защитниками об оказании юридических услуг и квитанции о получении предусмотренных ими сумм.

94. Власти Российской Федерации не представили конкретных замечаний по этому требованию.

95. Согласно прецедентной практике Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в части, в которой они были действительно понесены, являлись необходимыми и разумными. В настоящем деле, принимая во внимание представленные материалы и вышеизложенные критерии, Европейский Суд присуждает 3 000 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, а также любые налоги, обязанность уплаты которых может быть возложена на заявителя.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

96. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) признал жалобу приемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части условий содержания заявителя под стражей в следственном изоляторе N ИЗ-47/1 г. Санкт-Петербург;

3) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в части содержания заявителя под стражей с 4 октября 2008 г. по 28 мая 2009 г.;

4) постановил, что имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции;

5) постановил, что имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции;

6) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 3 Конвенции;

7) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю 24 000 евро (двадцать четыре тысячи евро) в качестве компенсации морального вреда и 3 000 евро (три тысячи евро) в качестве компенсации судебных расходов и издержек, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, а также любые налоги, начисляемые на указанные суммы;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

8) отклонил оставшуюся часть требований заявителя о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 3 марта 2011 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Нина Ваич Председатель Палаты Суда