Постановление Европейского Суда по правам человека от 12 марта 2009 г. Дело "Джамбекова (Dzhambekova) и другие против Российской Федерации" (жалобы NN 27238/03 и 35078/04) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Джамбекова (Dzhambekova) и другие
против Российской Федерации"
(Жалобы NN 27238/03 и 35078/04)

Постановление Суда

Страсбург, 12 марта 2009 г.

По делу "Джамбекова и другие против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Дина Шпильманна

Сверре-Эрика Йебенса,

Джорджио Малинверни,

Георга Николау, судей,

Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 17 февраля 2009 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано двумя жалобами (NN 27238/03 и 35078/04), поданными против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) 10 июля 2003 г. и 19 августа 2004 г. 19 гражданами Российской Федерации, перечисленными ниже (далее - заявители).

2. Интересы заявителей, которым была предоставлена частичная компенсация расходов, связанных с ведением дела, представляли юристы неправительственной организации "Правовая инициатива по России" с главным офисом в Нидерландах и представительством в России. Власти Российской Федерации были представлены бывшими Уполномоченными Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым и В.В. Милинчук.

3. Заявители утверждали, что четверо их родственников исчезли после задержания военнослужащими на территории Чеченской Республики в 2001 и 2002 годах. Первая и пятая заявительницы также жаловались на незаконность административного ареста в декабре 2002 года и условия своего содержания. Они ссылались на статьи 2, 3, 5, 6, 8 и 13 Конвенции.

4. 1 сентября 2005 г. председатель Первой Секции Суда принял решение в соответствии с правилом 41 Регламента Суда о разбирательстве жалобы в приоритетном порядке.

5. Решением от 13 марта 2008 г. Европейский Суд объединил рассмотрение данных жалоб в одно производство и признал их частично приемлемыми.

6. Проконсультировавшись со сторонами, Европейский Суд решил, что проведение слушания по существу дела не требуется (пункт 3 правила 59 Регламента Суда in fine* (* In fine (лат). - в конце (прим. переводчика).)), стороны в письменном виде ответили на объяснения друг друга.

Факты

I. Обстоятельства дела

7. Заявителями по жалобе N 27238/03 являются:

1) Зайнап Хадушовна Джамбекова, 1959 года рождения;

2) Адлан Лукаевич Джамбеков, 1953 года рождения;

3) Марха Адлановна Джамбекова, 1998 года рождения;

4) Ислам Адланович Джамбеков, 1990 года рождения;

5) Аминат Додаевна Эпиндиева, 1949 года рождения;

6) Али Магомедович Солтымурадов, 1992 года рождения;

7) Тоита Додаевна Солтымурадова, 1954 года рождения;

8) Айша Магомедовна Солтымурадова, 1997 года рождения;

9) Мадина Магомедовна Солтымурадова, 1990 года рождения;

10) Увайс Солтымурадович Солтымурадов, 1930 года рождения;

11) Зулпа Увайсовна Солтымурадова, 1958 года рождения;

12) Умисат Додыевна Накаева, 1965 года рождения;

13) Айза Шаидовна Токаева, 1966 года рождения;

14) Зара Баидовна Татариева, 1940 года рождения;

15) Хеда Резвановна Татариева, 2000 года рождения;

16) Зура Шамсудиновна Татариева, 1967 года рождения;

17) Марина Дуквахаевна Исламова, 1980 года рождения.

Заявителями по жалобе N 35078/04 являются:

18) Ваха Салманович Висаитов,1944 года рождения;

19) Зулай Саид-Хасановна Магомадова, 1949 года рождения.

8. Заявители проживают в Урус-Мартановском районе Чеченской Республики.

A. Задержание родственников заявителей

9. Заявители - четыре семьи, четверо родственников которых были задержаны при трех разных обстоятельствах в период 2001 - 2002 годов в Урус-Мартан или в селах Урус-Мартановского района. Четверо задержанных мужчин пропали после задержания, и родственники проводили их поиски совместно.

1. Задержание Имрана Джамбекова

10. Первые четверо заявителей являются родственниками Имрана Джамбекова, 1979 года рождения. Первые два заявителя приходятся его матерью и отцом, третья и четвертый - младшей сестрой и братом. Семья Джамбековых проживает в собственном доме N 209 по улице Советской в селе Гойты Урус-Мартановского района. В марте 2002 года Имран Джамбеков учился на втором курсе факультета управления строительства и экономики* (* Так в оригинале. В указанном вузе имеется строительный факультет, на котором ведется подготовка по специальности "Экономика и управление на предприятии (в строительстве)" (прим. переводчика).) Грозненского государственного нефтяного института. Местный отдел милиции в Урус-Мартане подтвердил, что у Имрана Джамбекова не было проблем с законом и он был известен своим соседям и однокурсникам как законопослушный гражданин. В мае 2003 года по запросу первой заявительницы участковый уполномоченный села Гойты подтвердил, что не располагает какой-либо информацией об участии Имрана Джамбекова в деятельности незаконных вооруженных формирований.

11. Вечером 19 марта 2002 г. первые четверо заявителей и Имран Джамбеков были дома. Около полуночи первая заявительница услышала, как кто-то пытается открыть входную дверь. Она подошла к двери, которая открылась, и в нее вошел человек в камуфляжной форме и маске и направил на заявительницу автомат. Он включил свет, и после этого еще около 12 военнослужащих зашли в дом. Все они были в масках и вооружены. Вооруженные люди говорили по-русски без акцента, и первая заявительница также заметила голубые глаза и светлую кожу в прорезях масок. Первая заявительница спросила их, зачем они пришли, но вооруженные люди приказали ей молчать. Они ничего не объяснили заявителям и не предъявили никаких документов.

12. Вооруженные люди спросили у первой заявительницы, кто находится в каждой комнате дома. Заявительница показала на комнату, где спал ее муж, второй заявитель, а также на комнату, где спал ее старший сын Имран Джамбеков. Один из военных вошел в комнату второго заявителя, а десять оставшихся прошли в комнату Имрана Джамбекова. Первой заявительнице удалось пройти через группу вооруженных людей в комнату сына, где она увидела, что он лежит лицом вниз на полу с завязанными за спиной руками. На сыне была футболка с короткими рукавами и шорты, в которых он спал. Вооруженные люди приказали ему молчать и спросили первую заявительницу имя и дату рождения сына. После этого они приказали ей принести его паспорт и ряд других документов, что она и сделала.

13. В это время двое младших детей первой заявительницы - третья заявительница и четвертый заявитель - начали плакать, после чего один из вооруженных людей отвел их и первую заявительницу в комнату ко второму заявителю. После этого вооруженные лица закрыли дверь и подперли ее с наружи мебелью. Второй заявитель получил от них несколько ударов в лицо и живот, в результате чего, мучаясь от боли, он пролежал некоторое время на полу. Когда заявителям приблизительно через десять минут удалось открыть дверь, вооруженные люди уже ушли и забрали с собой Имрана Джамбекова.

14. Первая заявительница побежала по улицам, выкрикивая имя сына. Она увидела группу военнослужащих, направлявшихся в сторону двух бронетранспортеров (далее - БТР) и автомашины УАЗ, стоявших на перекрестке улиц Советской и Титова. В это время второй заявитель схватил железный брусок и начал стучать им о газовую трубу для того, чтобы разбудить соседей.

15. К тому моменту, когда первая заявительница подбежала к перекрестку, вооруженные люди уже сели в транспортные средства и поехали вдоль улицы Титова. Первая заявительница пыталась их догнать, но они повернули на улицу Пушкина.

16. В это время второй заявитель сел в машину и также попытался догнать вооруженных людей. Он посадил в машину свою жену, первую заявительницу, и вместе они поехали по следам БТР до тех пор, пока не доехали до главной дороги, где она расходилась в две стороны: на север - по направлению к Грозному и на юг - к Урус-Мартану. Оба направления дороги контролировались блокпостами российских военных.

17. Первая заявительница и второй заявитель сначала пошли на блокпост, располагавшийся на дороге в направлении Грозного. Они лично знали одного военного по имени Сергей из Санкт-Петербурга, служившего на данном блокпосту. Первая заявительница подошла к посту и позвала его по имени. Когда он вышел, она сообщила ему, что военные на БТР задержали ее сына, в ответ Сергей сказал ей, что на их стороне в ту ночь не было никакого движения в сторону села, и что им надо пойти на блокпост, расположенный на дороге в Урус-Мартан.

18. После этого заявители поехали к дому участкового милиционера и попросили его поехать с ними, однако он отказался, посоветовав им уходить и дожидаться военные транспортные средства у поста до 6.00, так как никому не было разрешено передвигаться во время комендантского часа. После этого заявители поехали в дом главы сельской администрации, но не нашли его там.

19. После этого первая заявительница и второй заявитель поехали к блокпосту на дороге в Урус-Мартан. Там около 1.30 они увидели два БТР и автомобиль УАЗ, которые двигались по направлению к Урус-Мартану. Заявители четко видели бортовой N 237 на одном из БТР, а также длинную глубокую царапину и полоски белого цвета на задней части автомобиля УАЗ. Позднее соседи сказали им, что заметили бортовые номера БТР NN 237 и 246 и регистрационный номер автомашины УАЗ - N 378-Т.

20. Первая заявительница и второй заявитель вернулись домой и решили продолжить поиски утром, после окончания комендантского часа. На улице у дома они нашли ботинок и носки Имрана Джамбекова. Они поняли, что его увезли в шортах, футболке и босиком, несмотря на холодную погоду.

21. Кроме своих детальных показаний о фактических обстоятельствах дела, заявители предоставили свидетельские показания соседей о событиях ночи 19 - 20 марта 2002 г., которые подтверждают их утверждения. Одна из свидетельниц сообщила, что видела кровоподтеки на лице второго заявителя, полученные им в результате ударов, нанесенных вооруженными людьми. Соседи заявили, что слышали крики первой заявительницы, которая звала своего сына по имени и стук второго заявителя о газовую трубу; они также видели военных на двух БТР и человека в нижнем белье, которого посадили в БТР.

22. Заявители также предоставили начерченную от руки схему-план села Гойты с указанием мест, на которые они ссылались.

23. После этой ночи заявители не имеют никаких сведений о судьбе своего сына и брата Имрана Джамбекова.

24. Власти государства-ответчика в своем меморандуме, поданном в мае 2006 года (далее - первый меморандум), не оспаривают большую часть фактов, описанных заявителями. Власти Российской Федерации указали, что ими было установлено следующее: 19 марта 2002 г., в полночь, из дома N 209 по улице Советская села Гойты группой неустановленных лиц в камуфляжной форме и масках, вооруженных автоматическим оружием, совершено похищение Имрана Джамбекова. В последующем меморандуме, направленном в Европейский Суд после вынесения решения о приемлемости жалобы (далее - второй меморандум), власти Российской Федерации, ссылаясь на материалы уголовного дела, оспорили некоторые детали версии заявителей (ниже они изложены более подробно).

2. Задержание Магомеда Солтымурадова

25. Заявительницы с пятую по девятую, с одиннадцатую по тринадцатую и десятый заявитель являются родственниками Магомеда Додиевича Солтымурадова, 1969 года рождения. Пятая, седьмая и двенадцатая заявительницы приходятся ему сестрами, шестой, восьмой и девятый заявители - сыном и дочерьми, десятый заявитель - дядей и одиннадцатая заявительница - его двоюродной сестрой, тринадцатая заявительница является женой Магомеда Солтымурадова. Заявители проживают в двух частных домах NN 5 и 7, расположенных в Урус-Мартане, по улице Полевой. Магомед Солтымурадов, его жена и трое детей проживали в доме N 5, а его дядя, двоюродная сестра, десятый заявитель и одиннадцатая заявительница проживали в доме N 7. Кроме того, во дворе этого дома находится отдельное строение, в котором проживает пятая заявительница.

26. По образованию Магомед Солтымурадов является экономистом. До начала вооруженного конфликта он работал в банке. С ноября 1999 по декабрь 2001 года Магомед Солтымурадов с женой и тремя детьми проживал в качестве вынужденного переселенца в Волгоградской области. После своего возвращения в Урус-Мартан он был безработным, а его жена, тринадцатая заявительница, работала в больнице. Заявители утверждают, что Магомед Солтымурадов с детства болел язвой желудка, и ему было необходимо постоянное лечение.

27. В ночь с 10 на 11 января 2002 г. тринадцатая заявительница работала в больнице в ночную смену. Шестой заявитель, восьмая и девятая заявительницы были дома со своим отцом Магомедом Солтымурадовым. Они спали всю ночь, и только утром, в 7.00, когда девятая заявительница встала, чтобы идти в школу, она увидела, что отца нет дома и входная дверь сломана.

28. Одиннадцатая заявительница сообщила, что около 2.00 11 января 2002 г. она услышала шум у входной двери своего дома. Она подошла к двери и включила свет. Заявительница спросила по-русски, кто там, и ей на русском языке приказали открыть дверь для проверки документов. Как только она открыла дверь, четверо вооруженных мужчин в камуфляже и масках вошли в дом. Они приказали заявительнице показать им паспорт и обыскали ее комнату, в том числе кровать и шкаф.

29. После этого они продолжили обыск, пройдя в комнату к ее отцу - десятому заявителю. Через 20 минут они ушли. Десятый заявитель и одиннадцатая заявительница услышали звук автомашины, отъезжающей с перекрестка улиц Полевой и Чехова, со стороны дома Магомеда Солтымурадова.

30. Пятая заявительница утверждает, что посреди ночи услышала шум в доме, однако не могла понять, что происходит. Она выглянула во двор, но было темно, и она ничего не смогла увидеть. После этого она опять легла спать.

31. 11 января 2002 г., около 7.00, девятая заявительница - Мадина Солтымурадова, дочь Магомеда Солтымурадова, рассказала десятому заявителю и одиннадцатой заявительнице об исчезновении отца. Родственники осмотрели свежевыпавший снег во дворе дома, где они увидели четкие следы от военных ботинок с отпечатками "СССР". Там также были отпечатки кроссовок. Заявители предполагают, что во дворе было около 20 человек. Отпечатки вели к домам NN 5 и 7 и внутрь этих домов. В обоих домах были сломаны входные двери. Комната и постель Магомеда Солтымурадова были в беспорядке. Кроме того, заявители обнаружили, что пропали 4 000 рублей.

32. Заявители предоставили начерченную от руки схему-план местности с указанием зданий, о которых идет речь, и с указанием мест обнаружения следов обуви.

33. После 11 января 2002 г. заявители не имеют никаких сведений о судьбе Магомеда Солтымурадова.

34. Власти Российской Федерации в своем первом меморандуме не оспаривали факты, описанные заявителями. Власти государства-ответчика указывали, что ими было установлено следующее: 11 января 2002 г., около 3.00, неустановленные вооруженные лица в камуфляжной форме и масках проникли в домовладение по адресу: Урус-Мартан, ул. Полевая, дом N 5, - откуда похитили Магомеда Солтымурадова и скрылись в неизвестном направлении. Во втором меморандуме, представленном после вынесения Европейским Судом решения о приемлемости жалобы, власти Российской Федерации оспорили версию заявителей о задержании их родственника, ссылаясь на отсутствие свидетельских показаний о том, что он был уведен вооруженными людьми (см. ниже подробное изложение деталей). Власти государства-ответчика также указали, что заявители не сообщали следствию о якобы имевшем место исчезновении денег.

3. Задержание Ризвана Татариева

35. Заявительницы с четырнадцатой по семнадцатую являются родственницами Ризвана Шамсудиновича Татариева, 1977 года рождения. Четырнадцатая заявительница приходится ему матерью, пятнадцатая - дочерью, шестнадцатая - сестрой, а семнадцатая - женой. Все заявительницы проживают в двух частных домах, объединенных общим двором и расположенных по адресу: Урус-Мартан, улица Больничная, дом N 16. Кроме заявительниц с ними проживают еще шесть человек: семья Арби Т., брата Ризвана Татариева. Ризван Татариев был строителем. В мае 2003 года участковый милиционер села Гехи и глава местной администрации подтвердили, что у них нет никакой информации, дающей основания подозревать Ризвана Татариева в участии в деятельности незаконных вооруженных формирований.

36. Ночью 22 декабря 2001 г. заявители и другие члены семьи спали дома. Около 3.00 к ним в дом ворвалась большая группа вооруженных людей. Группа состояла приблизительно из 20 человек, одетых в камуфляж и маски и вооруженных пистолетами, автоматами и дубинками. Они все были высокими, хорошо физически сложенными мужчинами и говорили по-русски без акцента. На головах у них были фонарики, что не давало заявителям возможности четко рассмотреть их лица. Однако заявители утверждают, что ворвавшиеся были сотрудниками специальных подразделений федеральных сил.

37. Заявители были разбужены вооруженными людьми, которые уже находились в доме и разошлись по комнатам. Сначала они пошли в комнату племянника Ризвана Татариева, Руслана Т., которому тогда был 21 год. Они уложили его на пол, прижав его к полу своими ногами и дубинками. Одна из родственниц по требованию военных принесла его паспорт, который был ими проверен. Один из них сказал: "Это не он".

38. После чего вооруженные люди прошли в комнату, где спали четырнадцатая заявительница и ее сын Ризван Татариев. Несколько военных швырнули Ризвана Татариева на пол и начали бить его ногами, после чего связали ему руки за спиной. Они проверили его водительские права и сказали: "Это он". Военные не просили его паспорт. В это время четырнадцатая заявительница пыталась дотянуться до своего сына, однако военные оттолкнули ее. После этого они вывели Ризвана Татариева на улицу через заднюю дверь, и вышли по одному. Военные предупредили заявителей о том, чтобы те не выходили из дома, иначе их застрелят.

39. Заявители утверждают, что, в соответствии с показаниями их соседей, военные прибыли на БТР и двух автомашинах УАЗ, которые они остановили в 80 метрах от дома заявителей. Когда заявители вышли из дома некоторое время спустя после ухода военных, они увидели открытые ворота, однако военных уже не было.

40. В дополнение к своим показаниям о фактических обстоятельствах и показаниям совместно проживающих с ними родственников заявители представили начерченную от руки карту-схему местности и двух домов с указанием мест, на которые они ссылались. Утром заявители узнали, что в ту же ночь военные задержали и увезли еще одного человека из Урус-Мартана - Шарпуди Висаитова.

41. Заявители не имеют никаких сведений о судьбе своего родственника Ризвана Татариева после ночи с 21 на 22 декабря 2001 г.

42. Власти Российской Федерации в своем первом меморандуме не оспаривали большую часть фактов, как они были представлены заявителями. Власти государства-ответчика указали, что 22 декабря 2001 г., около 4.00, неустановленные вооруженные лица в масках схватили и увезли в неизвестном направлении Ризвана Татариева, местонахождение которого до настоящего времени неизвестно. Во втором меморандуме власти Российской Федерации поставили под сомнение точность описания некоторых деталей свидетельских показаний, в том числе предполагаемое использование военной техники (см. ниже подробное изложение деталей).

4. Задержание Шарпуди Висаитова

43. Восемнадцатый заявитель и девятнадцатая заявительница - супруги. Они являются отцом и матерью Шарпуди Вахаевича Висаитова, 1980 года рождения. Заявители проживают со своими восьмерыми детьми, невесткой и двумя внуками в частном доме по адресу: село Гехи Урус-Мартановского района, улица Нурадилова, дом N 20. Их сын Шарпуди Висаитов работал автомехаником. В мае 2003 года участковый милиционер села Гехи и глава местной администрации подтвердили, что у них нет никакой информации, дающей основания подозревать Шарпуди Висаитова в участии в деятельности незаконных вооруженных формирований.

44. В ночь с 21 на 22 декабря 2001 г. заявители и члены их семьи спали дома. Около 4.00 большая группа вооруженных автоматами лиц, на которых были камуфляжная форма и маски, ворвалась к ним в дом. Они говорили по-русски без акцента. На головах у них были каски с фонариками. Вооруженные люди не предъявили никаких документов и ничего не объяснили.

45. Заявители были разбужены находившимися в их комнате вооруженными людьми, которые направили на них свои автоматы. Они приказали им молчать, не будить детей и предъявить документы для проверки. Вооруженные люди также спросили, есть ли дома оружие, на что восемнадцатый заявитель ответил отрицательно. Они также спросили, сколько человек в доме.

46. Вооруженные люди прошли в другие комнаты, проверяя паспорта членов семьи. В это же время группа вооруженных лиц оставалась во дворе, держа окна под прицелом.

47. Затем вооруженные люди приказали четырем сыновьям заявителей, включая Шарпуди Висаитова, выйти во двор. Они не дали им одеться или надеть обувь. Спустя некоторое время трое братьев Шарпуди были отпущены и по одному вернулись в дом. Вооруженные люди ушли приблизительно через 30 минут, забрав с собой Шарпуди Висаитова. Перед уходом они приказали заявителям оставаться в доме на протяжении 20 минут, так как за домом наблюдали снайперы, которые застрелили бы их в случае неповиновения приказу. После того, как военные ушли, заявители обнаружили, что они унесли собой паспорт Шарпуди Висаитова и несколько семейных фотографий.

48. Утром 22 декабря 2001 г. заявители нашли во дворе тапочки Шарпуди Висаитова и увидели на снегу отпечатки босых ног, которые они посчитали принадлежащими ему. Заявители увидели разрез на проволоке, натянутой вокруг их огорода, через который военные пришли и ушли.

49. Утром заявители узнали о том, что в ту же ночь еще один человек, Ризван Татариев, также был задержан военными. Дом Татариевых расположен на улице Больничной, идущей параллельно улице Нурадилова таким образом, что их огороды граничат. Заявители предоставили начерченный от руки план-схему местности и дома.

50. Заявители установили свидетелей-соседей, которые сообщили, что видели большую группу военных в доме Висаитовых в указанную ночь около 4.00, а также БТР и один автомобиль, стоявшие на соседней улице Кирова. Данные показания приложены к жалобе заявителей.

51. Заявители утверждают, что через два после задержания Шарпуди Висаитова к их дому подъехали БТР и автомобиль УАЗ. Военные, прибывшие группой, сказали им, чтобы они отдали имеющееся в доме оружие, а в противном случае они заберут остальных мужчин, так же как и Шарпуди Висаитова. У заявителей не было оружия, военные обыскали дом и ушли, ничего не взяв. Они не представились и не предъявили каких-либо документов. Заявители утверждают, что их автомобили уехали по направлению к Урус-Мартану.

52. Власти Российской Федерации в своем меморандуме не оспаривали большую часть фактов, как они были представлены заявителями. Власти указали, что 22 декабря 2001 г., около 4.00, неустановленные вооруженные лица в масках похитили и увезли в неизвестном направлении Шарпуди Висаитова, местонахождение которого до настоящего времени неизвестно.

В. Поиски Имрана Джамбекова, Магомеда Солтымурадова, Ризвана Татариева и Шарпуди Висаитова и расследование

53. Сразу же после задержания своих родственников заявители начали их поиски. Они скоординировали свои действия и провели часть поисков совместно. Поиски велись преимущественно женщинами, как правило, матерями или сестрами задержанных. В 2003 году заявители основали неправительственную организацию "Общество жертв войны", возглавляемую первой заявительницей. Часть поисков проводилась от имени данной организации.

54. Множество раз как лично, так и письменно заявители обращались в органы прокуратуры различных уровней, в Министерство внутренних дел Российской Федерации, к специальному представителю Президента Российской Федерации по правам человека в Чеченской Республике, в военные комендатуры, в ФСБ России, к местным органам власти в Чеченской Республике, а также к средствам массовой информации и общественным деятелям. Они также лично посетили места содержания под стражей в Чеченской Республике и ряд мест на Северном Кавказе.

55. Кроме личных визитов в официальные инстанции, заявители направили ряд писем в прокуратуру и другие органы власти, в которых излагали обстоятельства похищения их родственников и просили помощи в проведении поисков, а также предоставления информации о ходе расследования. Заявители сохранили копии некоторых из отправленных ими властям писем.

56. Заявители не получили никакой имеющей значение информации о судьбе своих родственников и расследовании уголовных дел. На большинство из данных обращений были получены ответы, в которых сообщалось, что обращения заявителей направлены в различные прокуратуры для рассмотрения по существу. Ниже коротко представлено содержание писем, сохранившихся у заявителей, и полученные на них ответы властей, а также остальная имеющая отношение к делу документация.

1. Поиски Имрана Джамбекова

57. Имран Джамбеков был задержан поздно ночью 20 марта 2002 г. Как только закончилось действие комендантского часа в 6.00, родители задержанного, первая заявительница и второй заявитель, взяв с собой теплую одежду для него, поехали в Урус-Мартан по направлению, в котором уехали задержавшие его военные. Они лично посетили Урус-Мартановский временный отдел внутренних дел (далее - ВОВД) и военную комендатуру. Им не разрешили войти в здания, однако находившиеся там военные отрицали, что они задержали Имрана Джамбекова.

58. 20 марта 2002 г. заявители направили жалобы прокурору Урус-Мартановского района, в которых указывали на незаконность задержания их сына военными, прибывшими на двух БТР. Заявители были приняты районным прокурором, который в их присутствии позвонил в ВОВД, в военную комендатуру и штаб дивизии МВД особого назначения N 100 (также именуемую "ДОН-100"). Данные структуры отрицали, что их транспортные средства или военнослужащие принимали участие в проведении какой-либо операции в селе Гойты в указанную ночь, и утверждали, что не задерживали Имрана Джамбекова.

59. В тот же день, около 2.00, первая заявительница и второй заявитель переговорили с офицером Я., являвшимся заместителем коменданта Урус-Мартановского района, который сказал им, что задержанный "с левой стороны улицы Советской в селе Гойты" был доставлен в ту ночь в "интернат". Заявители утверждают, что Урус-Мартановский ВОВД находится на территории бывшего школьного интерната.

60. 20 марта 2002 г. заявители, когда стояли напротив ворот ВОВД, заметили автомашину УАЗ и опознали ее по белой краске и царапине на кузове как ту самую, что была использована при задержании их сына. Они также заметили регистрационные номера этого автомобиля.

61. 21 марта 2002 г. заявители вновь приехали в Урус-Мартан. Они утверждают, что получили информацию от одного из сотрудников ВОВД о том, что их сына содержали там для допроса и его отпустят через день или два.

62. 23 марта 2002 г. заявители через посредника связались с одним из руководителей районной военной комендатуры офицером А., который сказал, что им надо искать сына в Ханкале (на главной военной базе федеральных сил в Чеченской Республике), и что их сын находится под стражей в Региональном управлении МВД России по борьбе с организованной преступностью (далее - РУБОП). В тот же день второй заявитель переговорил с оперуполномоченным ВОВД Аликом Х., который подтвердил, что автомобиль УАЗ принадлежал начальнику ВОВД, и посоветовал ему искать сына в подразделении РУБОП в Грозном. В начале апреля 2002 года один их сотрудников ВОВД также посоветовал заявителям искать сына в Грозненском отделе РУБОП.

63. 24 марта 2002 г., около 10.00, во дворе ВОВД второй заявитель переговорил с начальником следственного отдела ВОВД офицером К. Заявитель показал ему автомобиль УАЗ, на что тот ответил, что машину могли взять, не поставив ВОВД в известность. Офицер вновь отрицал, что ему что-либо известно о задержании Имрана Джамбекова.

64. 25 марта 2002 г. прокуратура Урус-Мартановского района (далее - районная прокуратура) возбудила уголовное дело N 61058 о похищении Имрана Джамбекова. В тот же день первая заявительница изложила в прокуратуре все известные ей детали о БТР и автомашине УАЗ.

65. В конце марта 2002 года первая заявительница разговаривала со следователем районной прокуратуры Сергеем Л., ведущим расследование дела о похищении ее сына. Он сказал заявительнице, что не может допросить никого из комендатуры, но ему удалось установить, что БТР с указанными номерами принадлежали районной военной комендатуре, а автомашина УАЗ - ВОВД. Следователь также сообщил, что пытался задавать вопросы военным в комендатуре, но ему начали угрожать. Позже этот следователь рассказал заявителям, что лично приходил в ВОВД и не нашел там Имрана Джамбекова. При этом он отметил, что у него был "доступ только к четырем камерам".

66. Заявители утверждают, что 15 апреля 2002 г. второй заявитель вновь встретился с начальником следственного отдела ВОВД К. в отделе, где тот вновь отрицал то, что Имран Джамбеков когда-либо задерживался данным ВОВД. В качестве доказательства он показал второму заявителю журнал регистрации задержанных. Второй заявитель заметил имя "Джанашвили" и предположил, что это может быть его сын, имя которого было специально записано неверно. Офицер сказал ему, что не может показать ему этого человека, и отказался помогать в дальнейших поисках.

67. Первая заявительница и второй заявитель также утверждают, что пытались найти среди военных посредника, чтобы заплатить ему и добиться освобождения сына. Однако им сказали, что это невозможно. В апреле 2002 года заявители обратились к человеку, работавшему в Ханкале, который сказал им, что Имран Джамбеков якобы находится там по обвинению в преступлении, связанном с терроризмом, и что его перевели в Ростов-на-Дону 18 или 24 апреля с группой других заключенных.

68. 16 мая 2002 г. первая заявительница лично обратилась к исполняющему обязанности прокурора Чеченской Республики Чернову. Он пригласил ее на встречу в своем кабинете вместе со старшим военным прокурором по фамилии Коломиец. Первая заявительница изложила им обстоятельства задержания сына, после чего прокуроры заверили ее, что, принимая во внимание известные факты о БТР и автомашине УАЗ, дело будет раскрыто. Военный прокурор заверил первую заявительницу в том, что он возьмет данное дело под личный контроль.

69. 24 мая 2002 г. первая заявительница обратилась с письмом к начальнику Урус-Мартановского ВОВД и попросила его о проведении расследования исчезновения ее сына и участия двух БТР и автомашины УАЗ в этих событиях, указав их номера и отличительные признаки.

70. 28 мая 2002 г. первая заявительница была признана потерпевшей по уголовному делу о похищении ее сына.

71. 10 июня 2002 г. первая заявительница вновь обратилась к прокурору Чеченской Республики с просьбой организовать эффективное расследование похищения ее сына. Она указала в письме известные ей детали транспортных средств, на которых был увезен ее сын, и просила установить, кому принадлежал указанный транспорт.

72. 11 июня 2002 г. районная прокуратура ответила заявителям, что все необходимые следственные меры были предприняты, однако они не привели к установлению подозреваемых.

73. 22 июня 2002 г. начальник Урус-Мартановского ВОВД сообщил первой заявительнице о том, что органами внутренних дел было возбуждено розыскное дело в отношении ее пропавшего без вести сына, и что она будет проинформирована о полученных результатах.

74. 9 июля 2002 г. Прокуратура Чеченской Республики проинформировала первую заявительницу о том, что после изучения материалов уголовного дела о похищении ее сына ею было отменено постановление о приостановлении предварительного следствия. Дело было направлено для дальнейшего расследования в районную прокуратуру.

75. 2 сентября 2002 г. первая заявительница обратилась с письмом в военную комендатуру Урус-Мартановского района. Она сообщила обстоятельства похищения ее сына и просила провести расследование, а также установить его местонахождение.

76. 23 января 2003 г. Управление ФСБ России по Чеченской Республике сообщило первой заявительнице, что не располагает информацией в отношении Имрана Джамбекова, а также о том, что он не подозревался в участии в деятельности незаконных вооруженных формирований. Ее письмо было направлено в военную прокуратуру Объединенной группировки войск (далее - ОГВ) на Северном Кавказе.

77. 31 января 2003 г. военный прокурор ОГВ на Северном Кавказе направил письмо первой заявительницы в военную прокуратуру воинской части N 20102, расположенную в Ханкале, с требованием о проведении проверки того, действительно ли автомашина УАЗ с указанными заявителем номерными знаками принадлежала Урус-Мартановскому ВОВД.

78. 3 января 2003 г. прокуратура Урус-Мартановского района проинформировала первую заявительницу о том, что уголовное дело N 61058, возбужденное по факту похищения ее сына, было приостановлено 25 мая 2002 г. в связи с неустановлением личности подозреваемых. Расследование было возобновлено 30 января 2003 г.

79. 14 февраля 2003 г. Прокуратура Чеченской Республики проинформировала первую заявительницу о том, что расследование уголовного дела N 61058 было возобновлено 30 января 2003 г., а также о том, что следствием проверяется информация о БТР и автомашине УАЗ, переданная ею в прокуратуру.

80. 18 февраля 2003 г. военный прокурор прокуратуры воинской части N 20102 ответил первой заявительнице, что ее жалоба, так же как и предыдущая, не могут быть рассмотрены военной прокуратурой. В письме указывалось, что расследование уголовного дела о похищении ее сына ведется районной прокуратурой, и что расследование будет передано в военную прокуратуру только в случае установления причастности военнослужащих к данному преступлению.

81. 17 марта 2003 г. Генеральная прокуратура Российской Федерации направила ответ на запрос депутата Государственной Думы Никитина о пропавших без вести лицах и преступлениях, совершенных против гражданского населения в Чеченской Республике. В письме указывалось, что по фактам исчезновений и похищений 1 802 человек были возбуждены 1 250 уголовных дел. Только в 2002 году 565 уголовных дел были возбуждены о похищении 738 человек, 559 из которых были найдены. В письме перечислялся ряд мер, предпринятых органами прокуратуры для предотвращения исчезновений и эффективного расследования таких дел, в том числе издание ряда инструкций и организация скоординированных действий со стороны государственных органов. В письме имелся список пропавших без вести лиц, в котором были указаны имена Имрана Джамбекова, Магомеда Солтымурадова, Ризвана Татариева и Шарпуди Висаитова с указанием того, что по каждому из указанных случаев проводится расследование. Вместе с тем ни по одному из дел не было установлено участие представителей Министерства обороны Российской Федерации или Министерства внутренних дел Российской Федерации в совершении преступлений, и расследования по данным делам были приостановлены. Генеральная прокуратура Российской Федерации сообщила также, что меры для раскрытия указанных преступлений продолжают предприниматься. 3 апреля 2003 г. депутат Никитин переслал первой заявительнице в порядке информации ответ Генеральной прокуратуры Российской Федерации.

82. 8 апреля 2003 г. первая заявительница направила жалобы министру внутренних дел Российской Федерации и спикерам обеих палат Федерального Собрания Российской Федерации с просьбой принять во внимание ситуацию с "исчезнувшими" людьми во время работы над проектом постановления об объявлении амнистии в отношении событий в Чеченской Республике* (* Так в оригинале (прим. переводчика).).

83. 17 апреля 2003 г. Прокуратура Чеченской Республики направила ответ на обращение первой заявительницы. В письме говорилось, что по факту похищения 20 марта 2002 г. ее сына неизвестными лицами, одетыми в камуфляж, прокуратура Урус-Мартановского района 25 марта 2002 г. возбудила уголовное дело N 61058 по части 1 статьи 126 Уголовного кодекса Российской Федерации. 25 мая 2002 г. расследование дела было приостановлено в связи с неустановлением лиц, подозреваемых в совершении преступления. 30 января 2003 г. расследование было возобновлено и принято к производству следователем районной прокуратуры. Во время проведения возобновленного расследования первая заявительница была признана потерпевшей, второй заявитель и другие свидетели были допрошены об обстоятельствах дела. В письме далее сообщалось, что следствие направило запросы о получении информации в различные военные и милицейские структуры для установления принадлежности БТР NN 237 и 246, а также автомобиля УАЗ с регистрационным N 378-02, использованных при похищении Имрана Джамбекова. Дополнительные запросы были направлены в Оренбургскую область. В письме говорилось, что, к сожалению, указанные следственные меры не привели к установлению виновных, а также местонахождения Имрана Джамбекова. Расследование вновь приостановлено, но продолжают приниматься меры для раскрытия преступления.

84. 18 апреля 2003 г. первая заявительница, действуя в качестве главы неправительственной организации "Общество жертв войны", направила список лиц, пропавших без вести после задержания "силовыми структурами" в Урус-Мартановском районе и в целом в Чеченской Республике, начальнику Урус-Мартановского РОВД* (* Так в оригинале (прим. переводчика).) вместе с просьбой о помощи в их поисках.

85. 21 апреля 2003 г. военный прокурор ОГВ проинформировал первую заявительницу о том, что в соответствии с полученной из военных и милицейских структур Урус-Мартановского района информацией БТР с бортовыми NN 237 и 246, а также автомашина УАЗ с N Р378-02* (* Так в оригинале (прим. переводчика).) не принадлежали данным структурам. Специальных операций в селе Гойты Урус-Мартановского района в ночь с 19 на 20 марта 2002 г. не проводилось, Имран Джамбеков сотрудниками федеральных сил не задерживался. Далее в письме давался совет первой заявительнице обращаться с дальнейшими вопросами в районную прокуратуру, ведущую расследование уголовного дела.

86. 22 апреля 2003 г. неправительственная организация "Правовая инициатива по России", действуя от имени первой заявительницы, обратилась с письмом в районную прокуратуру и Прокуратуру Чеченской Республики с просьбой предоставить сведения о ходе расследования уголовного дела об исчезновении Имрана Джамбекова и, в том числе, о результатах проверки информации о регистрационных знаках транспортных средств, использованных при похищении.

87. 29 апреля 2003 г. глава Урус-Мартановской районной администрации направил письмо первой заявительнице, в котором указал, что районная администрация ведет постоянную борьбу с "насильственными исчезновениями". В письме также сообщалось, что с 1 января по 22 апреля 2003 г. в районе были зарегистрированы 27 случаев исчезновений, и что в результате принятых администрацией мер были отпущены четыре человека и найдены три тела.

88. 10 июня 2003 г. районная прокуратура проинформировала первую заявительницу о том, что 10 июня 2003 г. ими было возобновлено расследование обстоятельств похищения ее сына.

89. 31 июля и 20 августа 2003 г. второй заявитель обратился с жалобой к Прокурору Чеченской Республики. Он вновь изложил обстоятельства задержания своего сына 20 марта 2002 г. с указанием деталей об использованных при похищении транспортных средствах. При этом он сослался на информацию, полученную им и его женой в течение нескольких недель после похищения. В соответствии с ней БТР пересекли блокпосты без каких-либо проблем, а автомобиль УАЗ принадлежит начальнику Урус-Мартановского ВОВД. Второй заявитель также жаловался на то, что, когда 31 января 2003 г. его допрашивали об обстоятельствах задержания сына, следователь районной прокуратуры отказался сделать запись о регистрационных номерах этих транспортных средств в протоколе допроса. Второй заявитель указал, что при ознакомлении с протоколом допроса он обратил внимание, что следователь записал номер БТР как "23", несмотря на то, что он назвал номер "237", и что следователь не внес в протокол номер автомобиля УАЗ. Второй заявитель потребовал от прокурора возобновить расследование уголовного дела N 61068 и провести следственные действия, необходимые для установления виновных военнослужащих, а также передать расследование дела в военную прокуратуру в связи с участием военнослужащих в похищении его сына.

90. 15 сентября 2003 г. Прокуратура Чеченской Республики проинформировала второго заявителя о том, что в связи с его жалобой постановление от 10 июля 2003 г. о приостановлении предварительного следствия по делу было отменено, и 12 сентября 2003 г. расследование было возобновлено районной прокуратурой.

91. Как следует из представленной информации, расследование уголовного дела было вновь приостановлено 12 октября 2003 г.

92. В январе 2004 года несколько заявителей, включая первую заявительницу, написали открытое письмо Президенту Российской Федерации В.В. Путину. Письмо было подписано 131 родственником людей, "исчезнувших" в Чеченской Республике. Они ссылались на информацию о том, что к большинству дел по исчезновению людей причастны представители государства, которые использовали военную технику и были способны беспрепятственно передвигаться группами через военные контрольно-пропускные пункты. Они выражали возмущение отсутствием какой-либо официальной информации о похищенных членах их семей и просили Президента Российской Федерации обеспечить проведение надлежащего расследование подобных случаев.

93. В различных обращениях заявители требовали в качестве потерпевших по уголовному делу предоставить им доступ к материалам дела. 15 апреля 2004 г. районная прокуратура отклонила ходатайство первой заявительницы о предоставлении ей доступа к делу в связи с тем, что расследование пока не завершено.

94. Заявители обжаловали отказ прокуратуры в районном суде* (* Так в оригинале (прим. переводчика).), и 6 августа 2004 г. Урус-Мартановский городской суд частично удовлетворил их жалобу на прокуратуру района в связи с непроведением эффективного расследования похищения их сына. Городской суд изучил материалы дела и обязал районную прокуратуру возобновить расследование и провести ряд следственных действий, требуемых заявителями, включая допрос начальника Урус-Мартановского ВОВД, а также другого сотрудника данного ВОВД, названного заявителями, для того, чтобы опознать задержанного по фамилии "Джанашвили", содержавшегося в ВОВД в марте 2002 года, и так далее. Суд отказал заявителям в удовлетворении ходатайства о доступе к материалам дела, указав, что такое право предусмотрено после завершения расследования, а не в период его приостановления. 24 августа 2004 г. Верховный суд Чеченской Республики отменил это решение.

95. 12 октября 2005 г. районная прокуратура уведомила первую заявительницу о том, что предварительное следствие по делу возобновлено 5 октября 2005 г.

96. Первая заявительница утверждала, что с момента похищения сына ее здоровье ухудшилось, она страдает рядом хронических заболеваний, которые обострились из-за стресса, которому она подверглась.

2. Поиски Магомеда Солтымурадова

97. Магомед Солтымурадов исчез из своего дома в ночь с 10 на 11 января 2002 г. Заявители утверждают, что его задержали те же самые военнослужащие, которые обыскали дом их родственников (десятого заявителя и одиннадцатой заявительницы), живущих по соседству.

98. 11 января 2002 г., около 9.00, пятая заявительница и десятый заявитель, сестра и дядя Магомеда Солтымурадова, лично обратились в районную прокуратуру, районную администрацию и военную комендатуру. В этот же день они подали в указанные государственные органы письменные заявления, в которых изложили обстоятельства задержания Магомеда Солтымурадова и просили помощи в его поисках. Заявители подали заявления прокурору Урус-Мартановского района, который вместе с ними поехал в Урус-Мартановский ВОВД. Когда он вышел из здания ВОВД, то заявил им, что "местные ребята этого не делали, мы по ночам не работаем. Это, должно быть, были ГРУ (Главное разведывательное управление армии* (* Так в оригинале. По-видимому, имеется ввиду Главное разведывательное управление Генерального штаба Вооруженных Сил Российской Федерации (прим. переводчика).)) или ФСБ". Прокурор посоветовал заявителям искать Магомеда Солтымурадова в военной комендатуре или через местную администрацию.

99. 11 января 2002 г. глава районной администрации направил жалобу заявителей военному коменданту района и попросил его выяснить причины задержания Магомеда Солтымурадова и добиться его освобождения.

100. В течение следующих недель родственники Магомеда Солтымурадова ждали его у входа районной прокуратуры, надеясь, что его отпустят. Заявители также лично обратились к ряду официальных лиц в районной администрации, а также к бывшему главе администрации Грозного Вахиду М., который предположительно имел хорошие контакты с военными. Заявители не получили никакой информации о своем родственнике.

101. 17 января 2002 г. пятая заявительница вновь написала военному коменданту Урус-Мартановского района. Она указала обстоятельства задержания брата военнослужащими и просила помощи в его освобождении.

102. 21 января 2002 г. седьмая заявительница, сестра Магомеда Солтымурадова, написала прокурору Урус-Мартановского района, военному коменданту, начальнику ВОВД, в Правозащитный центр "Мемориал" и специальному представителю Президента Российской Федерации по обеспечению прав и свобод в Чеченской Республике. В своем обращении она изложила обстоятельства задержания брата, указала на наличие у него проблем со здоровьем и на то, что с момента его задержания у родственников нет никакой информации о причинах произошедшего и о том, кто его задержал. Она просила помощи в установлении местонахождения брата.

103. 25 января 2002 г. прокуратура Урус-Мартановского района возбудила уголовное дело N 62004 о похищении Магомеда Солтымурадова неизвестными лицами. В тот же день пятая заявительница была признана потерпевшей по уголовному делу о похищении брата.

104. 27 января 2002 г. пятая заявительница написала письмо начальнику Управления ФСБ России по Чеченской Республике и попросила его о помощи в поисках брата и его освобождении. Письмо было также подписано ее десятью соседями.

105. 22 марта 2002 г. прокуратура Урус-Мартановского района ответила пятой заявительнице, что в ходе расследования уголовного дела о похищении ее брата не установлены лица, виновные в совершении преступления.

106. 4 апреля 2002 г. заявители получили написанную от руки записку, в которой родственники Магомеда Солтымурадова обязывались "прибыть 5 апреля 2002 г., в 15.00, в ВОВД, расположенный в помещении школы-интерната" и обратиться к Алику Х.

107. 5 апреля 2002 г. пятая, седьмая и двенадцатая заявительницы, сестры пропавшего без вести Магомеда Солтымурадова, пришли в ВОВД. При входе они были встречены оперуполномоченным Аликом Х., который подтвердил, что это он написал записку и пригласил войти только пятую заявительницу. Он вместе с еще одним сотрудником ВОВД завел ее в помещение и сказал, что ее брата убили в Грозном 5 января 2002 г. Пятая заявительница была расстроена и введена в заблуждение данным сообщением, так как ее брата задержали 11 января 2002 г. Она спросила их, есть ли у них подтверждающие его смерть документы и возможно ли получить тело для захоронения. Однако офицеры ответили, что не могут ничего сделать, так как расследование по делу еще продолжается. Они задали ей ряд вопросов о К. из села Гехи, но заявительница сказала им, что никого не знает из этого села.

108. После этого разговора, 5 и 6 апреля 2002 г., пятая заявительница пыталась получить новую информацию из районной прокуратуры, однако следователя, ведущего дело, не было на месте.

109. 8 апреля 2002 г. пятая заявительница разговаривала с одним из сотрудников Прокуратуры Чеченской Республики, который сказал ей, что ее брат не числится в списках убитых.

110. В апреле 2002 года пятая заявительница опросила родственников других пропавших без вести лиц, регулярно собиравшихся у ворот ВОВД, знают ли они К. из села Гехи, о котором ее спрашивали в ВОВД. После этого она познакомилась с братьями К., который также пропал без вести, и они рассказали ей о том, что их, в свою очередь, допрашивали о Магомеде Солтымурадове.

111. 17 апреля 2002 г. районная прокуратура проинформировала пятую заявительницу о том, что уголовное дело N 61004 было возбуждено прокуратурой 25 января 2002 г.

112. 4 июня 2002 г. пятая заявительница написала письмо военному прокурору воинской части N 20102. В своем обращении она изложила обстоятельства задержания Магомеда Солтымурадова и жаловалась, что прокуратура района не добилась никакого прогресса в расследовании и не проинформировала родственников о его ходе. Она просила военного прокурора провести расследование задержания брата.

113. 5 июня 2002 г. пятая заявительница направила аналогичное письмо прокурору Чеченской Республики. Она просила его также о том, чтобы ее информировали о ходе расследования уголовного дела и предпринимаемых следствием действиях.

114. 24 июня 2002 г. исполняющий обязанности военного коменданта района сообщил пятой заявительнице, что у военной комендатуры не имеется какой-либо информации о местонахождении Магомеда Солтымурадова.

115. 20 сентября 2002 г. военная прокуратура Северокавказского военного округа направила жалобу пятой заявительницы военному прокурору воинской части N 20102 и указала на необходимость проверки фактов и направления ответа заявительнице.

116. 27 сентября 2002 г. пятая заявительница обратилась с письмом к начальнику Управления ФСБ России по Чеченской Республике и просила его сообщить сведения о своем брате, который предположительно был задержан сотрудниками данной службы.

117. 7 октября 2002 г. отдел ФСБ России по Урус-Мартановскому району направил пятой заявительнице письмо, в котором указывал, что не располагает какой-либо информацией о задержании и местонахождении Магомеда Солтымурадова.

118. 14 октября 2002 г. районная прокуратура сообщила пятой заявительнице, что 26 марта 2002 г. предварительное следствие по уголовному делу N 61004 было приостановлено в связи с неустановлением лиц, подозреваемых в совершении преступления. Заявители были проинформированы о возможности обжалования принятого решения.

119. 17 октября 2002 г. пятая заявительница обжаловала приостановление расследования по уголовному делу в Урус-Мартановский районный суд. Она просила суд отменить решение о приостановлении расследования уголовного дела и обязать следователей провести полное расследование исчезновения ее брата.

120. 8 января 2003 г. районная прокуратура направила ответ на жалобу пятой заявительницы, в котором указала, что расследованием не были установлены лица, виновные в похищении Магомеда Солтымурадова, и не было установлено его местонахождение. Заявительнице предлагалось предоставить имеющуюся у нее информацию по делу в прокуратуру.

121. 28 марта 2003 г. пятая заявительница подала в Верховный суд Чеченской Республики жалобу на бездействие Урус-Мартановского районного суда. Она указала на то, что, несмотря на ее многочисленные личные обращения в районный суд, никаких действий по ее жалобе от 17 октября 2002 г. в отношении неэффективности уголовного расследования так и не было предпринято. 16 апреля 2003 г. Верховный суд Чеченской Республики направил данную жалобу вновь в Урус-Мартановский районный суд с указанием принять необходимые меры.

122. тринадцатая заявительница, жена Магомеда Солтымурадова, обратилась в районный суд с заявлением о признании ее мужа безвестно отсутствующим. 3 апреля 2003 г. Урус-Мартановский районный суд удовлетворил ее обращение и признал ее мужа безвестно отсутствующим с 10 января 2002 г. Суд принял во внимание показания тринадцатой заявительницы и двух соседей, сообщивших, что в ночь с 10 на 11 января 2002 г. ее муж был увезен неизвестными лицами, и что с тех пор его не видели. Расследование уголовного дела о его похищении не дало результатов. Данное решение суда не было обжаловано и вступило в силу 13 апреля 2003 г. В тот же день суд по обращению тринадцатой заявительницы признал отцовство Магомеда Солтымурадова в отношении ее троих детей в целях получения ею социальных выплат.

123. 24 апреля 2003 г. пятая заявительница вновь обратилась с жалобой в гражданскую и военную прокуратуры Чечни. Она вновь изложила известные ей обстоятельства похищения брата и расследования уголовного дела. В частности, она сослалась на вопросы, заданные ей сотрудниками ВОВД в апреле 2002 года о гражданине К., а также о вопросах, касающихся ее брата, заданных родственникам К. Пятая заявительница настаивала на том, что ее брат мог быть задержан только представителями властей, и просила прокуроров обеспечить эффективное расследование уголовного дела.

124. 5 августа 2003 г. пятая заявительница обратилась с жалобой к прокурору Чеченской Республики и потребовала от него возобновить расследование по уголовному делу и предпринять меры для поиска брата и установления сотрудников государственных структур, виновных в совершении преступления.

125. 1 сентября 2003 г. Прокуратура Чеченской Республики ответила пятой заявительнице, что расследование уголовного дела о похищении ее брата было возобновлено 21 августа 2003 г., и что она может получить сведения о ходе расследования в районной прокуратуре.

126. 5 января 2004 г. пятая заявительница обратилась в районную прокуратуру и просила сообщить ей о расследовании дела о похищении брата, по которому она была признана потерпевшей.

127. 6 мая 2004 г. районная прокуратура уведомила пятую заявительницу о том, что предварительное следствие по делу продолжается и что она будет уведомлена о результатах расследования, если судьба ее брата будет установлена.

128. 13 мая 2004 г. пятая заявительница вновь написала заявление в районную прокуратуру. Она сообщала, что не было проведено необходимых следственных мероприятий, чтобы найти ее брата или установить лиц, причастных к его похищению. Кроме того, она просила прокуратуру осмотреть ее дом, допросить родственников, соседей, которые были свидетелями задержания Магомеда Солтымурадова и могли описать похитителей и используемую ими технику, а также допросить офицеров Урус-Мартановского ВОВД (у которых в апреле 2002 года была информация о ее брате и К). и сотрудников военной комендатуры Урус-Мартановского района, которые могли знать о передвижении военнослужащих и техники в районе.

129. 5 июля 2004 г. в ответ на запрос следователя районной прокуратуры, ведущей расследование уголовного дела N 61004, неправительственная организация Правовой центр "Мемориал" указала, что в соответствии с ее данными с декабря 1999 года по март 2004 года "исчезли" несколько жителей Урус-Мартановского района. В письме подчеркивалось, что данная информация не является полной и что по каждому такому случаю полученная информация была передана в правоохранительные органы.

130. 26 ноября 2004 г. пятая заявительница вновь запросила в прокуратуре Урус-Мартановского района информацию о ходе следствия по факту похищения ее брата и просила разрешить ей ознакомиться с материалами уголовного дела.

131. 2 января 2005 г. прокуратура Урус-Мартановского района сообщила пятой заявительнице, что предварительное следствие приостановлено в этот же день в связи с неустановлением лиц, причастных к совершению преступления. Пятая заявительница также была уведомлена о возможности обжаловать данное постановление.

132. В феврале 2004 года несколько заявителей, включая пятую заявительницу, направили открытое письмо президенту Чеченской Республики А. Алханову, подписанное 126 родственниками людей, "исчезнувших" в Чеченской Республике. Они ссылались на информацию о том, что к большинству дел по исчезновению людей причастны представители государства, которые использовали военную технику и были способны беспрепятственно передвигаться группами через военные контрольно-пропускные пункты. Заявители были возмущены отсутствием какой-либо официальной информации о похищенных членах их семей и просили президента Чеченской Республики обеспечить проведение должного расследования подобных случаев.

3. Поиски Ризвана Татариева

133. Ризван Татариев был задержан у себя дома ночью 22 декабря 2001 г. Утром 22 декабря 2001 г. его родственники узнали о том, что в ту же ночь был задержан житель села Гехи Шарпуди Висаитов. Четырнадцатая заявительница, мать Ризвана Татариева, вместе с родителями Шарпуди Висаитова поехала в Урус-Мартан и лично обратилась к прокурору Урус-Мартановского района, в военную комендатуру и к главе местной администрации. В этот же день четырнадцатая заявительница подала два запроса в прокуратуру Урус-Мартановского района, указав обстоятельства похищения своего сына и прося помощи в его поисках. Родственниками не было получено каких-либо известий о задержанных.

134. 2 января 2002 г. прокуратура Урус-Мартановского района возбудила уголовное дело N 25180 о похищении Ризвана Татариева и Шарпуди Висаитова. Заявители утверждают, что со дня исчезновения и до момента коммуникации их жалобы властям государства-ответчика ни один сотрудник прокуратуры не приходил к ним домой, и поэтому ни один член семьи и никто из соседей Ризвана Татариева и Шарпуди Висаитова не был допрошен.

135. 3 января 2002 г. четырнадцатая заявительница направила главе администрации Урус-Мартановского района обращение с просьбой помочь найти сына.

136. 2 марта 2002 г. следователь прокуратуры Урус-Мартановского района приостановил расследование по делу N 25180 в связи с неустановлением лиц, подозреваемых в совершении преступления. Следствием было установлено, что 22 декабря 2001 г. неизвестные лица, одетые в камуфляжную форму военного типа и маски, похитили Ризвана Татариева и Шарпуди Висаитова из их домов и увезли в неизвестном направлении.

137. 8 апреля 2002 г. военный прокурор воинской части N 20102 направил письмо четырнадцатой заявительнице, в котором сообщил, что нет оснований подозревать военнослужащих Министерства обороны Российской Федерации, ФСБ России или Внутренних войск МВД России в похищении ее сына. Подтверждающие это документы были направлены в прокуратуру Урус-Мартановского района.

138. 25 мая 2002 г. четырнадцатая заявительница направила письмо военному коменданту Урус-Мартановского района с просьбой о помощи в поисках сына.

139. 30 июня 2002 г. Управление ФСБ России по Чеченской Республике проинформировало четырнадцатую заявительницу о том, что факты, изложенные в ее заявлении, не относятся к компетенции ФСБ России.

140. 29 августа 2002 г. военный комендант Урус-Мартановского района ответил четырнадцатой заявительнице, что не располагает информацией о ее сыне. В письме также говорилось, что комендатура не имеет полномочий по предъявлению кому-либо обвинений, и что она будет продолжать предпринимать усилия по установлению его местонахождения.

141. 3 сентября 2002 г. военная прокуратура Северокавказского военного округа направила жалобу четырнадцатой заявительницы в военную прокуратуру воинской части N 20102 в Ханкале с указанием организовать проверку фактов и дать ответ заявительнице.

142. 13 ноября 2002 г. районная прокуратура выдала справку для районного отдела социального обеспечения о том, что Ризван Татариев был похищен 21 декабря 2001 г. в г. Урус-Мартан и что его местонахождение остается неизвестным, несмотря на ведущееся расследование.

143. 25 февраля 2003 г. четырнадцатая заявительница была признана потерпевшей по уголовному делу N 25180 о похищении ее сына Ризвана Татариева неизвестными вооруженными лицами в военной форме.

144. 11 июня 2003 г. прокуратура Урус-Мартановского района возобновила расследование уголовного дела о похищении Ризвана Татариева и сообщила об этом четырнадцатой заявительнице.

145. 17 июня 2003 г. Прокуратура Чеченской Республики проинформировала четырнадцатую заявительницу о том, что 2 марта 2002 г. расследование по уголовному делу N 25180 было приостановлено в связи с неустановлением лиц, подозреваемых в совершении преступления. 10 июня 2003 г. прокурор Урус-Мартановского района отменил данное постановление и направил дело на дополнительное расследование.

146. 11 июля 2003 г. районная прокуратура приостановила расследование уголовного дела N 25180 в связи с неустановлением лиц, подозреваемых в совершении преступления, и проинформировала четырнадцатую заявительницу о возможности обжалования данного решения.

147. В апреле 2004 года четырнадцатая заявительница обратилась к военному коменданту Урус-Мартановского района с просьбой оказать помощь в розыске ее сына и установлении причины его задержания 22 декабря 2001 г. в собственном доме сотрудниками государственных органов.

148. 8 декабря 2005 г. начальник уголовного розыска Урус-Мартановского РОВД уведомил четырнадцатую заявительницу, что в органах внутренних дел не имеется информации о проведении какой-либо спецоперации 22 декабря 2001 г. и о задержании ее сына военнослужащими или работниками милиции. Он также сообщил заявительнице, что запросы о предоставлении информации были направлены во все районные отделы внутренних дел на территории Чеченской Республики, а также за пределы республики и в Главный информационно-вычислительный центр МВД России.

149. В сентябре 2006 года большая часть заявителей, включая четырнадцатую, написали открытое письмо председателю Парламента Чеченской Республики, которое подписали более чем 100 родственников людей, "исчезнувших" в Чеченской Республике. Заявители ссылались на информацию о том, что к большинству дел по исчезновению людей причастны представители государства. Заявители выражали возмущение отсутствием какой-либо официальной информации о похищенных членах их семей и обратились с просьбой к председателю Парламента обеспечить проведение должного расследования подобных случаев.

4. Поиски Шарпуди Висаитова

150. Шарпуди Висаитов был задержан у себя в доме в ночь на 22 декабря 2001 г. Утром 22 декабря 2002 г. его родители, восемнадцатый заявитель и девятнадцатая заявительница (отец и мать Шарпуди Висаитова) узнали о том, что в ту же ночь в селе Гехи был задержан и другой человек - Ризван Татариев. Вместе с родителями Ризвана Татариева восемнадцатый заявитель и девятнадцатая заявительница поехали в г. Урус-Мартан и лично обратились к прокурору Урус-Мартановского района, в военную комендатуру и к главе районной администрации, указав обстоятельства похищения своего сына и прося помощи в его поисках. Ими не было получено каких-либо сведений о задержанных (см. § 133 настоящего Постановления).

151. 24 декабря 2001 г. восемнадцатый заявитель написал прокурору Урус-Мартановского района и военному коменданту письма с просьбой сообщить ему причины задержания сына.

152. 2 января 2002 г. прокуратура Урус-Мартановского района возбудила уголовное дело N 25180 о похищении Ризвана Татариева и Шарпуди Висаитова неизвестными лицами. Заявители утверждали, что с момента возбуждения уголовного дела и до коммуникации жалобы Европейским Судом властям государства-ответчика ни один сотрудник прокуратуры, занимавшийся расследованием, не приходил к ним домой, и ни один член их семьи и никто из их соседей или соседей Ризвана Татариева, не был допрошен.

153. 8 апреля 2002 г. военный прокурор воинской части N 20102 ответил восемнадцатому заявителю, что его жалоба была рассмотрена, и было установлено, что военнослужащие Министерства обороны Российской Федерации или сотрудники МВД России не принимали участия в обжалуемых действиях, поэтому его жалоба была направлена для рассмотрения в прокуратуру Урус-Мартановского района.

154. 21 мая 2002 г. девятнадцатая заявительница написала письмо военному коменданту Урус-Мартановского района, в котором просила помощи в поисках сына, увезенного неизвестными вооруженными военнослужащими.

155. 28 февраля 2003 г. девятнадцатая заявительница была признана потерпевшей по уголовному делу N 28150 о похищении ее сына Шарпуди Висаитова.

156. 7 декабря 2004 г. девятнадцатая заявительница обратилась с заявлением в прокуратуру Урус-Мартановского района. Она вновь сообщила всю известную ей информацию о похищении сына и настаивала, что похищение было совершено представителями государства. Заявительница просила прокурора принять ряд следственных мер для установления государственного органа, транспортных средств и его сотрудников, принимавших участие в задержании ее сына, и, таким образом, установить его местонахождение. Она также просила проинформировать ее о ходе расследования.

157. Девятнадцатая заявительница утверждала, что с момента исчезновения сына состояние ее здоровья значительно ухудшилось. Она страдает рядом серьезных хронических заболеваний сердца, дыхательной системы и повышенным давлением, и в период с августа по сентябрь 2001 года ей пришлось дважды лежать в больнице. В сентябре 2001 года ей рекомендовали сделать операцию в Москве, которую она, по ее словам, не сделала.

5. Общая информация о ходе следствия, предоставленная заявителями

158. Заявители были проинформированы о том, что прокуратура Урус-Мартановского района возбудила три уголовных дела о похищениях их родственников: N 61068 - 25 марта 2002 г. в связи с похищением Имрана Джамбекова, N 62004 - 25 января 2002 г. в связи с похищением Магомеда Солтымурадова и N 25180 - 2 января 2002 г. в связи с похищением Ризвана Татариева и Шарпуди Висаитова. Следствие по данным уголовным делам неоднократно приостанавливалось и возобновлялось, однако не привело к значимым результатам.

159. Первая заявительница 28 мая 2002 г. была признана потерпевшей по делу N 61068 о похищении ее сына. 25 января 2002 г. пятая заявительница была признана потерпевшей по уголовному делу N 62004 о похищении ее брата. 25 февраля 2003 г. четырнадцатая заявительница, а 28 февраля 2003 г. девятнадцатая - были признаны потерпевшими по уголовному делу N 25180 о похищении их сыновей. По-видимому, никто из других родственников похищенных лиц не был признан потерпевшим, и никто из родственников и соседей (кроме признанных потерпевшими) не был допрошен в ходе расследования, во всяком случае, до того, как жалоба была коммуницирована властям государства-ответчика.

С. Информация о ходе следствия, предоставленная властями Российской Федерации

160. Несмотря на требование Европейского Суда, власти Российской Федерации не предоставили большую часть материалов уголовных дел NN 61068, N 62004 и N 25180. После вынесения Европейским Судом решения о приемлемости настоящей жалобы власти государства-ответчика представили 159 страниц документов из трех упомянутых уголовных дел, в том числе постановлений о возбуждении уголовных дел, их приостановлении и о признании ряда лиц потерпевшими, письма родственникам с уведомлениями о приостановлении и возобновлении следствия, различные свидетельские показания. Ссылаясь на информацию, предоставленную Генеральной прокуратурой Российской Федерации, власти государства-ответчика утверждали, что следствие по делам продолжается и что предоставление копий остальных материалов уголовных дел противоречит требованиям статьи 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, так как в материалах дела содержатся сведения военного характера, а также персональные данные свидетелей и других участников производства по уголовным делам.

161. Предоставленные властями Российской Федерации документы, а также информация о ходе расследования уголовных дел могут быть обобщены следующим образом.

1. Расследование похищения Имрана Джамбекова

162. 20 марта 2002 г. первая заявительница подала письменную жалобу прокурору Урус-Мартановского района с требованием расследовать похищение и найти ее сына, который был увезен ночью группой военнослужащих на двух БТР.

163. 25 марта 2002 г. Урус-Мартановский РОВД открыл розыскное дело в отношении Имрана Джамбекова, который был увезен из дома неизвестными вооруженными лицами.

164. 25 марта 2002 г. прокуратурой Урус-Мартановского района было возбуждено уголовное дело N 61058 по факту похищения Имрана Джамбекова. Согласно документу, который датирован 20 апреля 2006 г. и подписан исполняющим обязанности прокурора Урус-Мартановского района, в ходе расследования в качестве основной отрабатывалась версия причастности к совершению данного преступления "силовых структур и воинских подразделений".

165. 25 марта 2002 г. первая заявительница была допрошена в качестве свидетеля. Власти Российской Федерации представили копию протокола этого допроса, в ходе которого она утверждала, что примерно в полночь 19 марта 2002 г. группа из 10 - 12 вооруженных людей в масках и камуфляжной форме ворвалась в ее дом. Они схватили и заперли ее мужа вместе с младшей дочерью в одной из комнат, а затем увели сына в направлении двух БТР, стоявших недалеко от дома. Первая заявительница побежала за БТР, а затем ее муж на автомашине преследовал его по дороге, ведущей в направлении г. Урус-Мартан. Муж сумел различить на БТР опознавательные знаки "237" и "246". Он также заметил, что БТР сопровождал автомобиль "УАЗ" с цифрами "02" на номерных знаках. Первая заявительница добежала до блокпоста на выезде из села, где ей сообщили, что бронетехника через их блокпост не проезжала.

166. 31 января 2003 г. первая заявительница была признана потерпевшей по уголовному делу и допрошена. Она также была допрошена 20 июня 2003 г. и 18 октября 2005 года. 20 июня 2003 г. первая заявительница сообщила, что 17 апреля 2002 г. она с мужем ездила на военную базу в Ханкалу, где они разговаривали с несущим там службу мужчиной, который назвался "Ахмедом". 11 мая 2002 г. "Ахмед" сказал, что их сын был переведен в Ростов-на-Дону и что он подозревается в терроризме. 18 октября 2005 г. первая заявительница вновь дала показания о похищении ее сына. Она указала, что полные номера БТР, записанные ею, - это NN 237 и 246, а автомобиля УАЗ - N Р 378 02. Заявительница также уточнила, что похитители говорили между собой по-русски без акцента, и что она заметила голубые глаза в разрезах маски и решила, что они были русскими. Кроме того, первая заявительница описала разговор с оперуполномоченным Аликом Х., который подтвердил, что автомобиль УАЗ принадлежал Урус-Мартановскому ВОВД, и что он не знал, где был этот автомобиль в ночь на 19 марта 2002 г.

167. Второй заявитель был допрошен 31 января 2003 г. Согласно протоколу допроса, представленному властями Российской Федерации, он сообщил, что в ночь на 19 марта 2002 г. его разбудили мужчины в синей камуфляжной форме. Вооруженные люди вошли в дом и ударили несколько раз второго заявителя в лицо и грудь. Они закрыли его жену и двух младших детей в комнате, заблокировав дверь диваном. Когда заявители освободились, то обнаружили, что их старший сын Имран пропал. Когда похитители ушли, второй заявитель выбежал на улицу, где увидел группу быстро удалявшихся мужчин, однако бронетехники и машин он не видел. Его жена (первая заявительница) побежала за этими людьми, а он сел в свою машину и поехал на ней за двумя БТР и автомобилем УАЗ, которые повернули на улицу Ленина по направлению к Урус-Мартану. Второй заявитель решил съездить к представителю местной администрации и попросить его связаться с блокпостами, но не застал его. Охранники, дежурившие около дома, сказали ему, что у них нет рации и связаться с блокпостами они не могут. Затем он поехал к дому местного участкового уполномоченного милиции, которые велел ему подождать на блокпосту, расположенном в восточной части села на дороге, ведущей в село Гойты. Около 2.00 второй заявитель увидел указанные БТР и автомашину УАЗ, которые двигались в сторону Урус-Мартан. Номеров бронетранспортеров он не разглядел, на одном заметил только две цифры - "23" и номер автомобиля УА" - N Р 378 02. Второй заявитель сообщил, что позже видел этот автомобиль во дворе Урус-Мартановского ВОВД. Оперуполномоченный ВОВД Алик Х. сообщил ему, что его сын, вероятно, задержан сотрудниками РУБОП и содержится в Ханкале. Ту же информацию он получил от заместителя военного коменданта Урус-Мартановского района подполковника Г.

168. Второй заявитель был также допрошен 26 октября 2005 г. Он вновь описал события ночи с 19 на 20 марта 2002 г. и повторил данные о регистрационных номерах автомобиля УАЗ и бортовых номерах двух БТР. Он также сослался на разговор с Аликом Х., который подтвердил, что техника использовалась в указанную ночь в селе Гойты. В то же время второй заявитель отметил, что в разговоре с офицером военной комендатуры г. последний сказал ему, что видел его сына в Ханкале в РУБОП. Кроме того, второй заявитель подробно описал физические данные сына и одежду, в которую он был одет в ночь похищения.

169. Власти Российской Федерации предоставили протоколы проводившихся в декабре 2005 года допросов четырех свидетелей - соседей семьи Джамбековых. Соседи подтвердили, что они слышали шум и крики со стороны двора Джамбековых в ночь похищения Имрана, но не видели похитителей и какую-либо технику.

170. Вместе с тем власти Российской Федерации предоставили протоколы допросов различных представителей органов власти. Так, 27 февраля 2003 г. следователи допросили офицера Я., заместителя военного коменданта района, который утверждал, что не знаком с Имраном Джамбековым и о его похищении ему ничего не известно. Он также сообщил, что подполковник г. покинул Урус-Мартан осенью 2002 года.

171. Заместитель главы Урус-Мартановской районной администрации в декабре 2005 года заявил, что семья Джамбековых никогда не обращалась в районную администрацию в связи с похищением их сына и что у него отсутствует какая-либо информация относительно проведения спецопераций в селе Гойты 20 марта 2002 г.

172. Глава администрации села Гойты подтвердил в феврале 2006 года, что в марте 2002 года он встречался с первой заявительницей, которая жаловалась на исчезновение ее сына. Никакой другой информацией об этом деле он не располагал.

173. 2 декабря 2005 г. следователь провел осмотр места происшествия в доме Джамбековых.

174. Власти Российской Федерации предоставили копии многочисленных запросов, направленных следствием в различные органы государственной власти. 31 января и 12 февраля 2003 г. следователи сделали запрос в военную комендатуру Урус-Мартановского района о том, проводились ли 19 и 20 марта 2002 г. спецоперации в селе Гойты, задерживался ли Имран Джамбеков в ходе этих спецопераций, и куда он был увезен. Также в военной комендатуре запрашивалась информация о принадлежности БТР с бортовыми NN 237 и 246 и автомобиля УАЗ с государственным регистрационным знаком N Р 378 02. Кроме того, они просили сообщить данные об офицере г. с целью допросить его в дальнейшем в качестве свидетеля. В ответе на этот запрос военная комендатура сообщила, что не располагает какой-либо информацией по всем поставленным вопросам. В марте 2003 года военный комендант сообщил следователям, что, как было установлено в декабре 2002 года, комендатурой использовались различные способы нумерации БТР и что в региональных государственных регистрационных знаках данного региона не использовались цифры "02", так как их региону был присвоен N 15.

175. Власти Российской Федерации представили также ряд других документов, согласно которым Управление ФСБ России по Чеченской Республике сообщило следователям, что не располагает сведениями, имеющими отношение к расследуемому делу. Из ответов территориальных отделов органов внутренних дел Чеченской Республики и органов прокуратуры следует, что Имран Джамбеков ими никогда не задерживался, уголовных дел в отношении него не возбуждалось, в списках лиц, содержащихся в учреждениях службы исполнения наказаний Южного федерального округа, он также не значится.

176. Власти Российской Федерации указывают, что информация, представленная первой заявительницей и вторым заявителем в Европейский Суд, противоречит показаниям, данным ими следователям в рамках уголовного дела. Власти государства-ответчика считают, что эти показания непоследовательны и противоречивы. Они также указывают на то, что утверждения заявителей о военной технике, на которой было совершено похищение, не могут считаться достоверными, поскольку они видели данную технику в селе спустя полтора часа после похищения их сына, и нет оснований полагать, что именно на ней перевозился Имран Джамбеков.

177. Из постановлений о приостановлении предварительного расследования, предоставленных властями, следует, что была установлена техника, используемая похитителями: два БТР с NN 237 и 246 и автомобиль УАЗ с государственным регистрационным знаком N Р-378 02, окрашенный в защитный цвет.

178. Документы и дополнительные данные, предоставленные властями Российской Федерации, свидетельствуют, что в период с марта 2002 года по июнь 2006 года следствие по делу приостанавливалось семь раз, и каждый раз возобновлялось по указанию вышестоящей прокуратуры с формулировкой "в связи с неполнотой проведенных следственных мероприятий".

2. Расследование похищения Магомеда Солтымурадова

179. 11 января 2002 г. пятая заявительница подала письменную жалобу в районную прокуратуру и попросила помощи в розыске ее брата, который ночью был увезен неизвестными вооруженными людьми.

180. 18 января 2002 г. пятая заявительница подала жалобу в Прокуратуру Чеченской Республики. В ней она утверждала, что ее брат Магомед Солтымурадов был увезен около 3.00 11 января 2002 г. неизвестными военнослужащими. Она сослалась на письменные жалобы ее семьи, поданные 11 января 2002 г. в районную прокуратуру и районную администрацию, которые остались без результата.

181. Прокуратурой Урус-Мартановского района 25 января 2002 г. было возбуждено уголовное дело N 61004. Согласно документу, который датирован 20 апреля 2006 г. и подписан исполняющим обязанности прокурора Урус-Мартановского района, в ходе расследования в качестве основной отрабатывалась версия причастности к совершению данного преступления "силовых структур и воинских подразделений".

182. 25 января 2002 г. пятая заявительница была допрошена по делу и признана потерпевшей. Согласно ее заявлению, которое было предоставлено в Европейский Суд властями Российской Федерации, неизвестные лица ворвались в дом ее семьи около 3.00 11 января 2002 г. и забрали ее брата. Она узнала о преступлении от своего дяди (десятого заявителя). Пятая заявительница указывала на следы от военных ботинок, которые видели члены семьи на следующее утро. В то же время в другом протоколе допроса пятой заявительницы от 10 апреля 2002 г. говорится, что 5 января 2002 г. ее брат не был дома в течение всего дня и что в этот день в Урус-Мартане был взорван фугас. Когда она была вновь допрошена 3 декабря 2004 г., то сообщила следователям о своем визите в ВОВД Урус-Мартановского района в апреле 2002 года и разговоре с Аликом Х., который сказал ей о предположительной смерти ее брата в Грозном 5 апреля 2002 г.

183. В материалах того же уголовного дела содержались свидетельские показания, полученные оперуполномоченным Аликом Х. в апреле 2002 года от жителей села Гехи. Они относятся к взрыву фугаса в Урус-Мартане, в результате которого погиб один военнослужащий. Двое свидетелей сообщили, что ко взрыву фугаса причастен Руслан К., житель села Гехи, и один из свидетелей указал, что к взрыву имел отношение Магомед Солтымурадов. Свидетель не пояснил, на чем именно основаны эти утверждения.

184. Десятый заявитель был допрошен 25 января 2002 г. и сообщил, что в ту ночь группа мужчин в масках и камуфляжной форме, взломав дверь, вошла в дом, обыскала его и ушла. Утром он услышал, что Магомед Солтымурадов исчез. Он видел отчетливые следы обуви во дворе дома на свежем снегу. Десятый заявитель не знает, кто похитил его племянника и на какой технике передвигались похитители.

185. Власти Российской Федерации отмечали, что заявители утверждают в представленной в Европейский Суд информации о пропаже из их дома после похищения 4 000 рублей, однако на допросах по уголовному делу никто из них не сообщал следователям о пропаже указанной суммы. Также власти государства-ответчика указывали, что пятая заявительница сообщила следователям о том, "что 5 апреля 2002 г. оперуполномоченный Урус-Мартановского ВОВД Х., сообщал ей не о смерти похищенного брата, а лишь интересовался информацией о возможной смерти последнего".

186. 6 декабря 2004 г. следователь провел осмотр места происшествия по адресу: Урус-Мартан, улица Полевая, дом N 5.

187. В июне 2006 года Северо-Кавказские следственные изоляторы* (* Так в оригинале (прим. переводчика).) сообщили в адрес следствия, что Магомед Солтымурадов в них не содержался.

188. Документы, предоставленные властями Российской Федерации, указывают, что в период с января 2002 года по июнь 2006 года следствие по делу приостанавливалось четыре раза, каждый раз возобновлялось по указанию вышестоящей прокуратуры с формулировкой "в связи с неполнотой проведенных следственных мероприятий".

3. Расследования похищений Ризвана Татариева и Шарпуди Висаитова

189. 22 декабря 2001 г. девятнадцатая заявительница обратилась в районную прокуратуру с жалобой на похищение ее сына Шарпуди Висаитова военнослужащими в масках, совершенное накануне ночью. Аналогичное заявление 3 января 2001 г. подала четырнадцатая заявительница относительно похищения ее сына Ризвана Татариева.

190. 2 января 2002 г. прокуратура Урус-Мартановского района возбудила уголовное дело N 25180. В постановлении говорится, что "22 декабря 2001 г., примерно в 4.00, военнослужащие федеральных сил, одетые в маски, задержали и увели в неизвестном направлении Ризвана Татариева и Шарпуди Висаитова. Местонахождение указанных граждан до настоящего времени не установлено". В дальнейшем в постановлениях, вынесенных по данному уголовному делу, также указывалось на то, что похитители были "вооружены и одеты в камуфляжную форму".

191. Четырнадцатая заявительница была допрошена 3 января 2002 г. Она сделала подробное заявление о похищении ее сына рано утром 22 декабря 2001 г., описала темную форму похитителей, закрепленные на их головах электрические фонарики, маски. Заявительница также сказала, что похитители имели ручное стрелковое оружие, говорили по-русски и запретили членам семьи выходить во двор, угрожая немедленной казнью Ризвана Татариева. Четырнадцатая заявительница этой ночью не видела и не слышала шума транспортных средств. Она была вновь допрошена 25 февраля 2003 г. и признана потерпевшей по делу. 11 декабря 2004 г. четырнадцатая заявительница была допрошена еще раз и повторила свои показания. Согласно сведениям, предоставленным властями Российской Федерации, она была снова допрошена 28 июля 2005 г., однако копия протокола допроса не была представлена властями Европейскому Суду.

192. 26 февраля 2003 г. следователи допросили шестнадцатую заявительницу. Она подтвердила показания ее матери о том, что похитителей было примерно восемь - десять человек, одетых в темно-синюю форму и маски, с электрическими фонариками, закрепленными на головах. Она сообщила, что мужчины вошли в их дом ночью 22 декабря 2001 г., проверили документы и увели ее брата Ризвана Татариева.

193. 28 февраля 2003 г. девятнадцатая заявительница была признана потерпевшей по уголовному делу и допрошена. В своем заявлении о похищении ее сына Шарпуди Висаитова она утверждала, что около 3.00 22 декабря 2001 г. группа из семи-восьми вооруженных людей ворвалась к ним в дом, а примерно десять человек оставались во дворе. Они были вооружены автоматическим оружием и приказали членам семьи сохранять спокойствие, так как это проверка паспортного режима. Они проверили документы и прежде, чем уйти, осмотрели дом, и увели с собой Шарпуди Висаитова. Военные также, вероятно, по ошибке, забрали паспорт другого сына, девятнадцатого заявителя, Шарипа Висаитова. В темноте один из сыновей заявителя увидел два автомобиля УАЗ и другое большое транспортное средство, припаркованные на улице, но не смог разглядеть какие-либо детали. Эта же группа военных затем направилась в дом Татариевых.

194. 10 декабря 2004 г. следователи снова допросили девятнадцатую заявительницу. Она сообщила, что похитители, которые увели ее брата, говорили между собой по-русски без акцента и что Шарпуди Висаитов был другом Ризвана Татариева, похищенного той же ночью.

195. Также 10 декабря 2004 г. следователи допросили отца Шарпуди Висаитова (восемнадцатого заявителя). Его показания об обстоятельствах похищения совпадают с показаниями его жены. Кроме того, он подчеркнул, что Шарпуди Висаитов и его друг Ризван Татариев никогда не были причастны к противоправной деятельности и не имели контактов с незаконными вооруженным формированиями.

196. 12 декабря 2004 г. следствием была допрошена другая свидетельница похищения Ризвана Татариева - жена его брата. Она подтвердила, что похитители были одеты в темную камуфляжную форму, маски и вооружены автоматическим оружием. Они проверили паспорта членов семьи, и, когда увидели Ризвана Татариева, один из них сказал: "Это он". Они говорили между собой по-русски без акцента и не называли друг друга ни по именам, ни по званиям.

197. Согласно информации, предоставленной властями Российской Федерации, двое других родственников Шарпуди Висаитова, которые не были очевидцами его похищения, были допрошены в ноябре 2004 года, но они ничего не смогли сообщить о похитителях. Копии документов, содержащих этих показания, представлены не были.

198. Согласно информации, предоставленной властями Российской Федерации, следствие приостанавливалось и возобновлялось несколько раз. В июне 2006 года следователи получили сведения из Управления ФСБ России по Чеченской Республике, районных отделов милиции и центров временного содержания в Чеченской Республике. Ни один из данных органов власти не имел какой-либо информации о задержании двух мужчин или их возможном участии в незаконных вооруженных формированиях.

4. Информация, касающаяся всех трех расследований

199. В отношении всех трех уголовных дел власти Российской Федерации утверждали, что показания заявителей о том, что к похищению их родственников причастны представители государства, не подтвердились. Проведенными расследованиями установить лиц, совершивших преступления, не удалось. Заявители сообщили во время допроса, что они не запомнили особенностей одежды, вооружения и символики на обмундировании похитителей.

200. Власти Российской Федерации утверждали, что компетентными органами следствия неоднократно запрашивалась информация об оперативно-розыскных мероприятиях, а также выполнялись иные действия для раскрытия преступлений. Причастность спецподразделений к совершению преступлений не нашла подтверждения. Из ответов правоохранительных органов Чеченской Республики следовало, что никто из четырех родственников заявителей никогда не задерживался, уголовного преследования похищенных лиц не осуществлялось. Предварительные расследования по трем делам неоднократно приостанавливались и возобновлялись. Обо всех принятых решениях, касающихся следствия, заявители были своевременно уведомлены. Ход расследования находился на контроле в Генеральной прокуратуре Российской Федерации.

D. Задержание первой, пятой и четырнадцатой заявительниц и последующие события

1. События 11 - 15 декабря 2002 г.

201. 11 декабря 2002 г. Зайнап Джамбекова (первая заявительница), Аминат Эпендиева (пятая заявительница) и Зара Татариева (четырнадцатая заявительница) узнали о том, что в Гудермесе будет проводиться Конгресс чеченского народа, на котором будут присутствовать депутаты Государственной Думы, представители руководства Чеченской Республики и федерального правительства, а также журналисты. три женщины решили, что они поедут туда и привлекут внимание к своей проблеме. К ним присоединилась еще одна женщина, Хамсат Ц., которая также искала своего пропавшего без вести родственника.

202. Около 2.00 11 декабря 2002 г. три женщины прибыли к месту проведения Конгресса. Они выбрали место в 30 - 40 метрах от входа, чтобы их могли заметить участники и представители средств массовой информации. Для того чтобы добиться внимания к своей проблеме, они развернули три самодельных транспаранта с надписями: "Верните наших сыновей", "Прекратите похищения людей" и "Остановите геноцид".

203. Заявительницы утверждали, что их заметили журналисты, которые начали их фотографировать. Несколько человек подошли к ним и стали задавать им вопросы. Кроме того, к ним подошел один из старейшин, спросил их, откуда они, и пожелал им удачи.

204. Приблизительно через пять минут возле них остановился автобус, из которого вышли 25 - 30 милиционеров. Они подбежали к женщинам, разорвали и бросили их транспаранты на землю. В это время другие милиционеры насильно усадили женщин в автобус и доставили их в Гудермесский РОВД, где они были посажены в камеру. Вместе с ними в камере находился старик из Гудермеса, подошедший к ним для оказания поддержки, которого звали Халид Е.

205. Заявительницы утверждали, что их камера была очень холодной и грязной. Зарешеченное окно не было застеклено, а было прикрыто металлическим щитом с дырками, через которые поступал холодный воздух. Большую часть камеры занимали деревянные нары с один грязным покрывалом. На полу и нарах валялись пластиковые бутылки с мочой и остатки еды. Заявительницы сообщили, что в камере был невыносимый запах.

206. Приблизительно через полчаса заявительницы и Халид Е. были выведены по одному из камеры, потом заявительниц обыскали, так же как и их сумки и одежду. Затем их доставили к следователю, где они были допрошены о своем пикете. После того, как они подписали протоколы допроса, их вернули в камеру.

207. Около 17.00 того же дня заявительниц и Халида Е. вывели из камеры и повели в Гудермесский городской суд. Однако на полпути их догнал милиционер и сказал, что начальник ВОВД приказал им вернуться. Четыре женщины и Халид Е. были помещены в ту же самую камеру.

208. Женщины стали стучать в дверь и требовать, чтобы их поместили отдельно от мужчины. Они также просили, чтобы их родственников известили о том, где они находятся. Они жаловались на холод и грязь, однако их жалобы были проигнорированы. Дежурный сказал им, что у них больше нет покрывал. Четыре женщины и Халид Е. провели ночь в камере, страдая от сильного холода. Первая заявительница утверждает, что той ночью у Хамсат Ц. и четырнадцатой заявительницы, которым было более 60 лет, начались судороги, и им пришлось делать массаж и давать таблетки от сердца, которые они смогли найти у себя в сумках.

209. Утром 12 декабря 2002 г. женщины вновь потребовали, чтобы их поместили отдельно от мужчины и перевели в теплую камеру, а также известили их родственников и предоставили адвоката. Сотрудники ВОВД приняли к сведению их жалобы, но ничего не сделали. Позднее в тот же день два молодых человека были посажены в ту же камеру. На головах у обоих были явные следы побоев, которым они, по их словам, подверглись со стороны милиционеров, принуждавших их подписать признание. Теперь в камере находились четверо женщин и трое мужчин.

210. Вечером 12 декабря 2002 г. четыре женщины были выведены из камеры и доставлены в изолятор временного содержания (далее - ИВС). Их вновь обыскали и забрали у них личные вещи и лекарства. Они были помещены в теплую, но очень грязную камеру. В ней было несколько грязных матрасов, подушки и обрывок покрывала, а также два ведра для туалета, которые опорожнялись по утрам. Охранники сказали женщинам, что дверь на ночь будет запираться и что стучать бесполезно. Вечером им дали поесть, и охранник сказал, что еда была от Халида Е., женщины решили, что ее купили его родственники. Первый раз за полтора дня им дали поесть. Позднее той же ночью охранник принес им батон хлеба и горячей воды, сказав, что это дневная норма для четырех человек. Женщины были возмущены таким обращением и отказались принять то, что им принесли, объявив голодовку.

211. Ночью состояние Хамсат Ц. вновь ухудшилось. У нее были диабет и заболевание сердца, она страдала от болей. Заявительницы позвали охранника, после чего она была доставлена к дежурному врачу, давшему ей таблетки. После этого ее вернули в камеру. Доктор пообещал проинформировать начальника ИВС о том, что Хамсат Ц. нельзя по состоянию здоровья находиться в камере, однако она оставалась в ней еще один день.

212. Вечером 13 декабря 2002 г. охранники вывели Хамсат Ц. и сказали, что отвезут ее в больницу. Заявительницы были очень обеспокоены этим, зная о том, что начался комендантский час, и в это время в больнице вряд ли будут врачи.

213. В ночь с 13 на 14 декабря 2002 г. заявительницы проснулись от звуков ударов и криков мужчины, просившего не избивать его. Они очень испугались и не могли не думать о своих пропавших без вести родственниках, которых также, скорее всего, подвергали избиениям и пыткам, трое заявительниц оставались в камере до 15 декабря 2002 г., отказываясь принимать пищу.

214. 15 декабря 2002 г. первая, пятая и четырнадцатая заявительницы были доставлены в Гудермесский городской суд. Туда также прибыл юрист из Правозащитного центра "Мемориал", которого предупредили родственники заявительниц. Судья пригласила их по одной в зал заседания и расспросила об обстоятельствах пикета, блокировали ли они проход кому-либо или нарушали ли общественный порядок. Заявительницы рассказали об обстоятельствах своего пикета и отрицали нарушение общественного порядка. Они также жаловались на длительность и условия их задержания. Первая заявительница утверждала, что судья устно согласилась с тем, что их задержание с 11 по 15 декабря 2002 г. было незаконным, и сказала, что они будут освобождены. В то же время судья добавила, что письменное решение будет оформлено позже.

215. Заявительницы утверждали, что они не настаивали на выдаче им копий решений, так как были очень уставшими, плохо себя чувствовали и хотели как можно скорее попасть домой. Первая заявительница плохо себя чувствовала, и ждавший на улице муж повез ее в ближайшую больницу N 7, находящуюся в Грозном, где она оставалась до 8 января 2003 г. Ей были поставлены диагнозы: "острый бронхит, заболевания гастро-энтерологического характера, анемия", - и некоторые другие.

216. Заявительницы сообщили, что они получили копии решений суда от 15 декабря 2002 г. через несколько дней. Одинаковые решения были приняты в отношении первой, пятой и четырнадцатой заявительниц. В решениях говорилось, что 11 декабря 2002 г. каждая из заявительниц принимала участие в несанкционированном пикете и препятствовала проведению Конгресса чеченского народа. Ссылаясь на статью 20.1 Кодекса об административных правонарушениях Российской Федерации (далее - КоАП РФ) (нарушение предусмотренного порядка организации и проведения собраний, митингов, демонстраций, маршей и пикетов), Гудермесский городской суд приговорил каждую из заявительниц к административному аресту сроком на три дня.

217. Власти Российской Федерации в своем первом меморандуме не сделали никаких замечаний относительно жалоб заявительниц. В меморандуме, представленном в Европейский Суд после вынесения решения о приемлемости данной жалобы, власти Российской Федерации сообщили Европейскому Суду, что согласно данным Министерства внутренних дел Российской Федерации ИВС в Гудермесе располагается в отдельном здании и состоит из 11 камер, в которых могут находиться до 38 задержанных. Изолятор оборудован электрическим освещением, спальными местами и центральным отоплением, проветривание помещений осуществляется через оконные проемы. Лица противоположного пола содержатся раздельно. В случае необходимости для медицинской помощи вызывается бригада "скорой помощи" из Гудермесской районной больницы. Что касается ситуации с заявительницами в декабре 2004 года, журналы учета доставленных лиц и регистрации протоколов об административных правонарушениях были уничтожены по истечении срока хранения, который составляет согласно законодательству три года. Власти Российской Федерации не представили каких-либо документов в подтверждение своих утверждений.

2. Дальнейшие процедуры

218. 23 декабря 2002 г. первая и пятая заявительницы подали жалобу на решение Гудермесского районного суда. Они указали, что статья 20.2. КоАП РФ предусматривает административный арест сроком до 15 суток только при проведении несанкционированного митинга в непосредственной близости от объектов ядерной энергетики. Во всех остальных случаях данный раздел предусматривает наложение штрафа. Заявительницы также не соглашались с тем, что они препятствовали проведению Конгресса или иным образом нарушали общественный порядок. Первая и пятая заявительницы жаловались на незаконность своего четырехдневного содержания под стражей, а также на нечеловеческие условия их содержания в ИВС. В частности, они указывали, что их поместили в одну камеру с мужчинами, в камере было очень холодно, им не выдавали одеяла, а единственной едой, выданной им 13 декабря 2002 г., были батон хлеба и немного горячей воды. В результате, по утверждениям заявительниц, у всех них возникли проблемы со здоровьем. Они потребовали от Гудермесского РОВД компенсацию за причиненный им вред в размере 200 000 рублей каждой.

219. Четырнадцатая заявительница не обжаловала решение суда от 15 декабря 2002 г.

220. 27 января 2003 г. Верховный суд Чеченской Республики рассмотрел кассационные жалобы первой и пятой заявительниц. Верховный суд изменил решение суда от 15 декабря 2002 г., отменив решение об административном аресте в связи с отсутствием такого наказания в статье 20.2 КоАП РФ, и приговорил каждую из двух заявительниц к административному штрафу в размере пяти минимальных размеров оплаты труда. Поскольку заявительницы уже подверглись заключению под стражу, они освобождались от уплаты штрафов. Верховный суд Чеченской Республики оставил без внимания жалобы заявительниц на обоснованность их задержания и условия содержания в ИВС, а также требования о компенсации.

221. Первая и пятая заявительницы пытались добиться пересмотра решения от 27 января 2003 г. в порядке надзора, а также рассмотрения своих требований о компенсации со стороны РОВД причиненного им вреда. Однако их требования были отклонены Верховным судом Чеченской Республики.

II. Применимое национальное законодательство

222. См. обобщенное изложение применимых норм национального законодательства в Постановлении Европейского Суда от 10 мая 2007 г. по делу "Ахмадова и Садулаева против Российской Федерации" (Akhmadova and Sadulayeva v. Russia), жалоба N 40464/02, §§ 67 - 69* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2006.).

223. Что касается жалоб первой и пятой заявительниц на административное задержание, то статья 20.2 КоАП РФ предусматривает в пунктах 1 и 2, что организаторы и участники собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования, нарушающие установленный порядок, подвергаются наложению административного штрафа в размере от пяти до 20 минимальных размеров заработной платы. Пункт 3 этой же статьи предусматривает, что организация либо проведение несанкционированных собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования в непосредственной близости от территории ядерной установки, радиационного источника или пункта хранения ядерных материалов или радиоактивных веществ, а равно активное участие в таких акциях, влечет наложение административного штрафа в размере от 10 до 20 минимальных размеров оплаты труда или административный арест на срок до 15 суток.

224. Статья 27.3 КоАП РФ предусматривает, что административное задержание, то есть кратковременное ограничение свободы физического лица, может быть применено в исключительных случаях, если это необходимо для обеспечения правильного и своевременного рассмотрения дела об административном правонарушении, исполнения постановления по делу об административном правонарушении. Статья 27.5 КоАП РФ устанавливает, что срок административного задержания не должен превышать три часа. Лицо, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении, влекущем в качестве одной из мер административного наказания административный арест, может быть подвергнуто административному задержанию на срок не более 48 часов. Пункт 3 статьи 29.6 КоАП РФ гласит, что рассмотрение дела в суде против лица, подвергнутого административному задержанию, должно быть осуществлено не позднее 48 часов после ареста.

III. Применимые международные документы относительно содержания под стражей в полиции

225. Соответствующие разделы второго Общего доклада Европейского комитета по предотвращению пыток и жестокого или унижающего достоинство обращения (далее - ЕКПП) (CPT/Inf (92)3) гласят:

"42. Задержание полицией в принципе занимает относительно короткий срок. Следовательно, нельзя ожидать, что материальные условия содержания в полицейских учреждениях будут такие же, как в тех местах заключения, где лица, лишенные свободы, могут содержаться в течение длительных периодов. Однако определенные элементарные требования в отношении материального обеспечения должны выполняться.

Все полицейские камеры должны иметь достаточную площадь для такого числа лиц, которое в ней обычно размещается, соответствующее освещение (то есть достаточное для чтения, исключая периоды сна) и вентиляцию. Желательно, чтобы в камерах было естественное освещение. Кроме того, камеры должны быть оборудованы средствами отдыха (например, прикрепленные к полу стул или скамейка), а лица, вынужденные оставаться под стражей ночью, должны быть обеспечены чистыми матрасом и одеялами.

Лицам, содержащимся в камерах полиции, следует разрешить отправлять естественные потребности в чистых и приличных условиях и предложить соответствующие условия для мытья. Пища должна предоставляться ежедневно в соответствующее время, включая плотную еду, по крайней мере, один раз в день (то есть что-либо более существенное, чем бутерброд).

43. Вопрос о том, что можно считать разумным размером камеры (или любого другого помещения для содержания задержанного/заключенного), в полиции является трудным вопросом. Для такой оценки следует принять во внимание многие факторы. Однако делегации ЕКПП сочли необходимым дать примерные рекомендации в этом вопросе. В настоящее время при оценке камер в полицейских участках, предназначенных для одиночного содержания в течение нескольких часов, используется следующий критерий (рассматриваемый скорее в качестве желательного, чем минимально необходимого): около 7 кв. м, 2 метра или более от стены до стены, с высотой потолка 2,5 метра".

Европейский комитет по предотвращению пыток и жестокого или унижающего достоинство обращения повторил эти выводы в своем двенадцатом Общем докладе (CPT/Inf (2002) 15, § 47).

226. Делегация ЕКПП посетила Российскую Федерацию в период со 2 по 17 декабря 2001 г. В соответствующем разделе его доклада, направленного Правительству Российской Федерации (CPT/Inf (2003) 30), относящемуся к условиям содержания в изоляторах временного содержания и следственных изоляторах и процедурам жалоб, установлено следующее:

"25. Подобно ситуации, которая наблюдалась в ходе предшествующих визитов, ни один из осмотренных районных отделов (РУВД) или местных подразделений МВД не был оборудован соответствующими туалетами, напротив, делегация обнаружила доказательства того, что задержанные вынуждены были оставаться в таких условиях всю ночь... Камеры, осмотренные делегацией, были совершенно неприемлемы для содержания в течение длительного периода: темные, плохо проветриваемые, грязные и лишены какого-либо оборудования, кроме места для сидения. Лица, содержавшиеся в камерах ночью, не получали матрасы или одеяла. Кроме того, не была обеспечена доставка пищи и питьевой воды, доступ к туалету был проблематичным.

ЕКПП повторяет рекомендации, сделанные в его докладе в ходе визита в 1999 году (см. документ CPT/Inf (2000) 7, § 27), о том, что условия в камерах районных отделов и местных подразделений МВД, используемых для административного задержания, должны быть приведены в соответствие с Приказом МВД N 170 от 1993 года об основных правилах и условиях содержания в камерах для административного задержания* (* Так в оригинале. По-видимому, речь идет о Приказе Министерства внутренних дел Российской Федерации от 9 апреля 1993 г. N 170 "О комнатах для задержанных в административном порядке" (прим. переводчика).). Камеры, которые не соответствуют предписанным нормам, должны быть исключены из пользования.

Кроме того, ЕКПП повторяет рекомендации, сделанные в предшествующих докладах о том, что камеры административного заключения не могут быть использованы для содержания задержанных более чем на три часа".

Право

I. Предварительное возражение властей Российской Федерации

A. Доводы сторон

227. Власти Российской Федерации считали, что настоящая жалоба должна быть отклонена как неприемлемая, поскольку заявителями не исчерпаны все средства правовой защиты на внутригосударственном уровне. Власти государства-ответчика отмечали, что расследования исчезновения Имрана Джамбекова, Магомеда Солтымурадова, Ризвана Татариева и Шарпуди Висаитова еще не завершены. Кроме того, власти Российской Федерации утверждали, что у заявителей имелись все возможности для обжалования в суде любых действий или нарушений, совершенных следственными или иными правоохранительными органами, однако заявители не воспользовались такими механизмами. Власти Российской Федерации также утверждали, что заявители могли воспользоваться гражданско-правовыми средствами правовой защиты, но не сделали этого.

228. Заявители оспорили возражения властей Российской Федерации. Ссылаясь на прецедентную практику Европейского Суда, они утверждали, что не были обязаны обращаться в национальные суды для исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты. Заявители обращали внимание на то, что следствие по уголовным делам доказало свою неэффективность, а их попытки обжаловать это, включая обращения в районный суд, были бесполезными.

B. Мнение Европейского Суда

229. В настоящем деле Европейский Суд не принимал решения об исчерпании внутригосударственных средств правовой защиты на стадии рассмотрения приемлемости жалобы, найдя, что этот вопрос тесно связан с существом дела. Далее Европейский Суд приступит к исследованию аргументов сторон в свете положений Конвенции и его соответствующей прецедентной практики (см. обобщение прецедентной практики по данному вопросу в Постановлении Европейского Суда от 12 октября 2006 г. по делу "Эстамиров и другие против Российской Федерации" (Estamirov and Others v. Russia), жалоба N 60272/00, §§ 73 - 74* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 4/2008.)).

230. Европейский Суд прежде всего обращает внимание, что правовая система Российской Федерации обеспечивает жертвам незаконных и преступных действий, вменяемых государству или его представителям, два возможных способа обращения за защитой своих прав: гражданско-правовой и уголовно-правовой.

231. Что касается гражданско-правового средства возмещения ущерба, понесенного из-за предполагаемых противоправных действий или незаконного поведения представителей государства, Европейский Суд постановил при рассмотрении значительного числа подобных дел, что эта процедура сама по себе не может быть расценена как эффективное средство в контексте жалоб, поданных по статье 2 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 24 февраля 2005 г. по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia), жалобы NN 57942/00 и 57945/00, §§ 119 - 121* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2005.), и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Эстамиров и другие против Российской Федерации" (Estamirov and Others v. Russia), § 77). С учетом изложенного Европейский Суд в настоящем деле подтверждает, что заявители не были обязаны использовать гражданско-правовые средства правовой защиты. Таким образом, предварительное возражение властей Российской Федерации в этом отношении отклонено.

232. Что касается уголовно-правовых средств защиты, Европейский Суд замечает, что заявители обратились в правоохранительные органы незамедлительно после задержаний их родственников, расследование которых продолжается до настоящего времени. Заявители и власти государства-ответчика взаимно оспаривали эффективность этого расследования.

233. Европейский Суд полагает, что данная часть предварительного возражения властей Российской Федерации касается вопросов эффективности уголовного расследования, которые тесно связаны с существом жалоб заявителей. Соответственно, Европейский Суд считает, что эти вопросы должны быть рассмотрены ниже в совокупности с материально-правовыми нормами Конвенции.

II. Оценка доказательств и установление фактов

A. Доводы сторон

1. Заявители

234. По мнению заявителей, вне разумного сомнения находится то обстоятельство, что лица, которые схватили и увезли их четверых родственников, были представителями государства. Каждый из родственников заявителей был задержан военнослужащими при сходных обстоятельствах. В ходе задержания Имрана Джамбекова, Шарпуди Висаитова и Ризвана Татариева использовалась военная техника. С момента исчезновения родственников заявителей прошел очень большой период, следовательно, их следует считать умершими. Данное предположение подтверждается тем, что обстоятельства похищения родственников заявителей должны рассматриваться как угрожающие жизни. Заявители также утверждали, что отказ властей Российской Федерации предоставить материалы уголовного дела или правдоподобные разъяснения указанных событий, накладывает на власти бремя доказывания того, что представители государства не были причастны к задержанию и убийству Имрана Джамбекова, Магомеда Солтымурадова, Ризвана Татариева и Шарпуди Висаитова. Вся доступная информация из уголовного дела подтверждает их заявления о причастности представителей государства к похищениям. Заявители также указали, что основанием для отказа властей Российской Федерации предоставить все материалы уголовного дела являлась содержащаяся в них "информация военного характера о расположении воинских частей и действиях военных и специальных подразделений".

2. Власти Российской Федерации

235. Власти Российской Федерации оспорили предположения о причастности представителей государства к похищениям и версию заявителей о том, что их родственники мертвы. В частности, власти Российской Федерации сделали следующие замечания.

(a) Относительно задержания Имрана Джамбекова

236. Власти Российской Федерации не оспаривали большую часть фактов, представленных заявителями. Было установлено, что около 24.00 19 марта 2002 г. неизвестные лица в камуфляжной форме, вооруженные автоматическим оружием, ворвались в дом заявителей в селе Гойты по улице Советская, дом N 209, и увели Имрана Джамбекова.

237. Однако в меморандуме, представленном после вынесения решения о приемлемости, власти Российской Федерации поставили ряд вопросов относительно достоверности версии заявителей. Власти государства-ответчика подчеркивали, что соседи, опрошенные следствием, не видели военной техники или похитителей, а только слышали о похищении со слов заявителей. Кроме того, в марте 2002 года первая заявительница сообщила, что не разглядела бортовые номера БТР. Вместе с тем во время допроса 25 марта 2002 г. она назвала бортовые номера, ссылаясь на то, что их видел ее муж. Сам второй заявитель в своих показаниях 31 января 2003 г. сообщил, что заметил номера БТР и автомобиля УАЗ не в момент похищения, а уже позднее, на блокпосту. Первая заявительница рассказала иную версию событий во время допроса 18 октября 2005 г., сообщив, что номера БТР и автомашины УАЗ она заметила, когда бежала за ней по улице. По мнению властей Российской Федерации, такие противоречия в показаниях вызывают сомнения в достоверности сведений, представленных заявителями.

238. В то же время власти Российской Федерации указали, что первая заявительница и второй заявитель потеряли из виду колонну военной техники непосредственно около дома, а затем увидели ее около блокпоста спустя полтора-два часа. Учитывая данное обстоятельство, нельзя определенно утверждать, что это была одна и та же техника.

239. Более того, власти Российской Федерации подчеркивали, что утверждение заявителей о том, что в протокол допроса следователь внес их ошибочные показания о номерах техники, опровергнуты материалами дела. Все эти данные были отмечены следователем и направлены в военную комендатуру Урус-Мартановского района. Однако из ответов комендатуры следовало, что в селе Гойты в ночь с 19 на 20 марта 2002 г. спецоперации не проводилось и указанной техники в распоряжении комендатуры не было.

240. Власти Российской Федерации также усомнились в показаниях первой заявительницы и второго заявителя относительно встреч с различными представителями власти. Они посчитали неправдоподобным, чтобы официальные лица могли дать им противоречивую информацию, предлагая искать их родственника в РОВД, военной комендатуре, на военной базе в Ханкале и, наконец, в Ростове-на-Дону. Эта несогласованность была проверена ответами, направленными следователями из различных правоохранительных органов Чеченской Республики ни и других регионов Северного Кавказа, в которых не содержалось никакой информации о местонахождении сына первой заявительницы и второго заявителя. Другой пример несоответствия утверждений указанных заявителей, на который ссылались власти Российской Федерации, это показания второго заявителя от 31 января 2003 г., где упоминался подполковник г. из военной комендатуры. 27 февраля 2003 г. следователи допросили сотрудника военной комендатуры Я., который сообщил, что г. уехал из Чечни осенью 2002 года. По мнению властей Российской Федерации, требует особых разъяснений вопрос, почему второй заявитель не сообщил следствию о своем разговоре с г. до того, как он уехал из Чечни.

241. В заключение власти Российской Федерации указали, что первая заявительница и второй заявитель сообщили в своих замечаниях Европейскому Суду, что обращались к различным "посредникам" и пытались через них передать деньги должностным лицам, что является преступлением, предусмотренным статьей 291 Уголовного кодекса Российской Федерации. Данную информацию первая заявительница и второй заявитель следователям не сообщали.

(b) Относительно задержания Магомеда Солтымурадова

242. В своем первом меморандуме власти Российской Федерации сообщали, что, как было установлено, около 3.00 11 января 2002 г. неизвестные вооруженные лица в камуфляжной форме и масках ворвались в дом заявителей в Урус-Мартане на улице Полевая, дом N 5, и забрали Магомеда Солтымурадова, чье местонахождение до сих пор неизвестно.

243. В меморандуме, представленном в Европейский Суд после вынесения решения о приемлемости, власти Российской Федерации оспорили изложение фактов, как они представлены заявителями. Власти государства-ответчика указали, что отсутствуют свидетели похищения Магомеда Солтымурадова, так как его родственники жили в одном дворе, но в других домах, и они узнали о его отсутствии только утром, а его дети, которые спали в этом же доме, ночью ничего не слышали. Власти Российской Федерации посчитали сомнительными показания одиннадцатой заявительницы о том, что после того, как группа вооруженных людей проверила ночью у нее документы, она легла спать и не тревожилась о том, что происходило в других домах ее родственников, живущих в этом же дворе.

244. Власти Российской Федерации отметили, что в материалах уголовного дела N 62004 имеется информация о причастности Магомеда Солтымурадова к подрыву фугаса в Урус-Мартане 5 января 2002 г.

245. По мнению властей Российской Федерации, предположения заявителей о похищении Магомеда Солтымурадов являются необоснованными.

(c) Относительно задержаний Ризвана Татариева и Шарпуди Висаитова

246. В своем первом меморандуме власти Российской Федерации указали, что, как было установлено, около 4.00 22 декабря 2001 г. неизвестные вооруженные лица в масках увели из собственных домов Ризвана Татариева и Шарпуди Висаитова, и их местонахождение до сих неизвестно.

247. В меморандуме, представленном после вынесения Европейским Судом решения от приемлемости жалобы, власти Российской Федерации отмечали, что единственным источником сведений об обстоятельствах похищения являются родственники похищенных. Соседи, чьи показания заявители представили Европейскому Суду, видели только БТР или группу вооруженных людей, но никто из них не видел, как "группа вооруженных людей на БТР похитила" Ризвана Татариева и Шарпуди Висаитова. Другие соседи узнали о предполагаемом похищении от заявителей только на следующий день.

248. Власти Российской Федерации также указали, что одним из основных доводов заявителей, касающихся причастности представителей государства к похищению их родственников, было использование похитителями автоматов и камуфляжной формы. Власти Российской Федерации сообщили Европейскому Суду, что камуфляжная форма, похожая на ту, которую носят военнослужащие, имелась в Российской Федерации повсеместно в свободной продаже. Заявители не смогли определить каких-либо специальных знаков или отличительных признаков на форме и масках похитителей, что доказывало бы их принадлежность к военнослужащим. Власти Российской Федерации также предположили, что преступления могли быть совершены членами незаконных вооруженных формирований, и сослались на несколько случаев в Чеченской Республике, когда боевики использовали форму и документы российских военнослужащих.

249. В заключение власти Российской Федерации сделали вывод, что доводы заявителей столь непоследовательны и противоречивы, что согласно стандартам, установленным Европейским Судом, не могут служить основанием для признания ответственности государства-ответчика.

B. Предполагаемое нарушение подпункта "a" пункта 1 статьи 38 Конвенции и последующие выводы, сделанные Европейским Судом

250. Власти Российской Федерации утверждали, что представление всех материалов уголовного дела противоречит статье 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. После вынесения решения о приемлемости власти Российской Федерации предоставили Европейскому Суду 59 страниц документов из уголовного дела, в том числе копии постановлений, которые содержали подробные описания предпринятых следственных мер и ряд свидетельских показаний. Вместе с тем власти Российской Федерации указали, что другие документы расследования не могут быть предоставлены Европейскому Суду.

251. Европейский Суд неоднократно отмечал, что от властей государства-ответчика требуется предоставлять ему все необходимые для рассмотрения дела материалы и что отказ властей без удовлетворительного объяснения предоставить информацию, которой они располагают, может не только привести Европейский Суд к выводу относительно обоснованности утверждений заявителя, но и может отрицательно отразиться на оценке соответствия действий государства-ответчика требованиям подпункта "a" пункта 1 статьи 38 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Тимурташ против Турции" (Timurtas v. Turkey), жалоба N 23531/94, § 66, ECHR 2000-VI).

252. Европейский Суд далее обращает внимание, что ранее он уже постановлял в ряде дел, что положения статьи 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации не запрещают раскрытия материалов проводимого расследования, а скорее излагают процедуру и пределы такого раскрытия (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации", § 123). Исходя из этого Европейский Суд считает объяснение властей Российской Федерации недостаточным, чтобы оправдать сокрытие ключевой информации, предоставления которой он требует.

253. В то же время Европейский Суд повторяет, что жалоба на нарушение положений подпункта "a" пункта 1 статьи 38 Конвенции в настоящем деле была признана приемлемой для рассмотрения по существу. Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации предоставили большую часть процессуальных документов из материалов уголовного дела по его запросу. Эти документы содержали подробное описание хода расследования и свидетельские показания, что существенно облегчило рассмотрение настоящей жалобы. В итоге Европейский Суд не считает поведение властей Российской Федерации препятствующим эффективному расследованию дела.

254. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд приходит к выводу: власти Российской Федерации не допустили нарушения положений подпункта "a" пункта 1 статьи 38 Конвенции.

C. Мнение Европейского Суда

1. Основные принципы

255. Европейский Суд отмечает, что в ходе своей обширной деятельности им был выработан ряд общих принципов, касающихся установления спорных фактических обстоятельств дела, в частности по делам, когда имеют место утверждения об исчезновении людей в нарушение статьи 2 Конвенции (см. их изложение в Постановлении Европейского Суда от 27 июля 2006 г. по делу "Базоркина против Российской Федерации" (Bazorkina v. Russia), жалоба N 69481/01, §§ 103 - 109* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2008.)). Европейский Суд также обращает внимание, что должно учитываться и поведение сторон при истребовании им доказательств (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom), § 161* (* Так в оригинале. Однако ранее в данном Постановлении ссылка на указанный документ отсутствует. Очевидно, речь идет о Постановлении Европейского Суда от 18 января 1978 г. по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom), жалоба N 5310/71, Series А25 (прим. переводчика).)). Ввиду этого и принимая во внимание изложенные принципы Европейский Суд считает, что он может сделать выводы из поведения властей относительно обоснованности утверждений заявителей. Следовательно, Европейский Суд продолжит исследовать основные элементы настоящего дела, которые должны быть приняты во внимание при решении вопроса о том, можно ли предположить, что родственники заявителей мертвы, и может ли за их смерть нести ответственность государство-ответчик.

2. Были ли родственники заявителей похищены представителями государства

256. Европейский Суд прежде всего рассмотрит версию властей Российской Федерации, которые указали, что лица, задержавшие Имрана Джамбекова, Магомеда Солтымурадова, Ризвана Татариева и Шарпуди Висаитова, могли быть членами незаконных вооруженных формирований. Однако данное утверждение не было конкретным и не подтверждалось какими-либо материалами. Европейский Суд в этой связи подчеркивает, что оценка доказательств и установление фактов являются его прерогативой, и именно ему предстоит определить доказательную ценность предоставленных документов (см. Постановление Европейского Суда от 31 мая 2005 г. по делу "Челикбилек против Турции" (Celikbilek v. Turkey), жалоба N 27693/95, § 71). В отсутствие каких-либо доказательств Европейский Суд не может признать эту версию убедительной.

257. Европейский Суд далее рассмотрит доводы сторон и соответствующие материалы, касающиеся каждого отдельного эпизода.

(a) Похищение Имрана Джамбекова

258. Первая заявительница и второй заявитель утверждали, что лица, которые увели Имрана Джамбекова 20 марта 2002 г., являлись представителями государства.

259. Европейский Суд обращает внимание, что данная версия событий подтверждается показаниями свидетелей, собранными заявителями и следствием. Первая заявительница и второй заявитель, а также соседи сообщили, что похитители действовали как во время проведения спецоперации: они проверили паспорта жителей, говорили по-русски между собой и с жителями. Наиболее важно, что заявители и свидетели упомянули про использование военных транспортных средств, таких как БТР, которые не могли быть в распоряжении незаконных вооруженных формирований. В своих заявлениях к властям первая заявительница и второй заявитель последовательно утверждали, что их сын был задержан неизвестными военнослужащими и требовали, чтобы следствие расследовало эту версию.

260. Европейский Суд считает тот факт, что вооруженные люди в форме передвигались по городу большой группой после наступления комендантского часа, проверяли документы, схватили и увели из дома несколько человек, убедительно подтверждающим версию заявителей о том, что это были военнослужащие Российской Федерации. Эта версия событий была принята и следствием, которое предприняло ряд мер по проверке причастности силовых структур к задержанию сына заявителей и установлению принадлежности военной техники. Однако следствию не удалось установить, какие именно подразделения проводили спецоперацию, но, по-видимому, серьезных шагов в этом направлении и не предпринималось.

261. Власти Российской Федерации усомнились, учитывая имеющиеся определенные противоречия в показаниях первой заявительницы и второго заявителя, в их достоверности в той части, в которой последними утверждалось, что они действительно видели регистрационные и бортовые номера военной техники, а также в описании событий, происходивших непосредственно после задержания их сына. В то же время, по мнению Европейского Суда, длительный период времени, а именно несколько лет, в течение которых первая заявительница и второй заявитель испытывали тревогу и стресс, объясняет то, что в некоторых деталях своих показаний они допустили несоответствия, которые не подвергают сомнению основную версию событий.

262. Европейский Суд замечает, что в случаях, когда заявитель представляет доказательства prima facia* (* Prima facia - (лат). - доказательства, которые рассматриваются как достаточные в связи с отсутствием опровержения (прим. переводчика).) и Европейский Суд не может сделать выводов относительно фактов дела вследствие отсутствия соответствующих документов, власти государства-ответчика должны представить доказательства того, что рассматриваемые документы не могут служить основанием для подтверждения утверждений заявителей или обеспечивать удовлетворительные и убедительные объяснения произошедших событий. Бремя доказывания, таким образом, переходит к властям государства-ответчика, и если они не могут аргументировать свои доводы, то возникают вопросы в значении статей 2 и (или) 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 31 мая 2005 г. по делу "Тогчу против Турции" (Togcu v. Turkey), жалоба N 27601/95, § 95, и Постановление Европейского суда по делу "Аккум и другие против Турции" (Akkum and Others v. Turkey), жалоба N 21894/93, § 211, ECHR 2005-II).

263. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд удовлетворен тем обстоятельством, что первая заявительница и второй заявитель представили доказательства prima facia того, что их сын был задержан представителями государства. Утверждений властей Российской Федерации о том, что следствие не нашло каких-либо доказательств причастности специальных сил к похищению, недостаточно для того, чтобы освободить их от бремени доказывания. Основываясь на документах, предоставленных сторонами, и делая вывод из отказа властей Российской Федерации представить ряд других материалов, находящихся в их исключительном владении, и, учитывая отсутствие каких-либо иных правдоподобных объяснений произошедших событий, Европейский Суд склонен считать, что Имран Джамбеков был задержан в своем доме в селе Гехи 20 марта 2002 г. представителями государства-ответчика в ходе секретной специальной операции.

(b) Похищение Магомеда Солтымурадова

264. Семья Магомеда Солтымурадова заявила, что он был похищен ночью 11 января 2002 г. военнослужащими Российской Федерации.

265. В своем меморандуме, направленном в Европейский Суд после вынесения решения о приемлемости жалобы для рассмотрения по существу, власти Российской Федерации усомнились в том, что Магомед Солтымурадов вообще был похищен, так как отсутствовали свидетели этого события. Однако Европейский Суд отмечает, что заявители представили убедительные показания о группе военных, которые ворвались в их общее домовладение, проверили документы у членов семьи, в том числе у десятого заявителя и одиннадцатой заявительницы (см. §§ 28 - 29 настоящего Постановления). Заявители дали следственным органам такие же показания относительно исчезновения Магомеда Солтымурадова и о том, что видели следы военной обуви на свежем снегу. Кроме того, эта часть их показаний полностью подтверждалась следователями, которые рассматривали версию заявителей о похищении их родственника группой вооруженных лиц, ворвавшихся в их дом поздно ночью, как наиболее вероятную (см. § 181 настоящего Постановления).

266. Европейский Суд далее отмечает, что ряд документов из материалов уголовного дела, предоставленных властями Российской Федерации, свидетельствует, что в апреле 2002 года следователи районной прокуратуры пытались установить, был ли Магомед Солтымурадов причастен к незаконной деятельности в январе 2002 года, в связи с чем следствием собиралась соответствующая информация. Однако неясно, было ли это подозрение должным образом расследовано, поскольку отсутствуют более поздние документы по данному вопросу.

267. Наконец, Европейский Суд напоминает, что 3 апреля 2003 г. по ходатайству тринадцатой заявительницы Урус-Мартановский районный суд признал Магомеда Солтымурадова пропавшим без вести с 10 января 2002 г. Европейский Суд принял во внимание показания тринадцатой заявительницы, подтвержденные двумя соседями, согласно которым ее муж был уведен из дома группой вооруженных людей и с тех пор исчез. Данное постановление вступило в законную силу.

268. Принимая во внимание вышеупомянутые элементы, Европейский Суд удовлетворен тем, что заявители представили доказательства prima facia того, что их родственник был задержан представителями государства. Утверждения властей Российской Федерации о том, что следствие не нашло каких-либо доказательств причастности специальных сил к похищению, недостаточно, чтобы освободить власти государства-ответчика от бремени доказывания. Принимая во внимание документы, предоставленные сторонами, и делая вывод из непредставления властями Российской Федерации материалов, находящихся в их исключительном владении, или каких-либо иных правдоподобных объяснений произошедших событий, Европейский Суд находит, что Магомед Солтымурадов был задержан в своем доме в г. Урус-Мартан 11 января 2002 г. представителями государства в ходе непризнанной специальной операции.

(c) Похищения Ризвана Татариева и Шарпуди Висаитова

269. Ризван Татариев и Шарпуди Висаитов были похищены из двух соседних домов в селе Гехи группой вооруженных лиц в масках в ночь на 22 декабря 2001 г. Их семьи заявили, что похитителями были военнослужащие Российской Федерации.

270. Власти Российской Федерации выразили сомнения относительно показаний свидетелей, в том числе заявителей, которые якобы видели, как "группа военнослужащих на БТР" увела двух мужчин. Однако власти Российской Федерации не оспорили объяснения родственников о том, что обстоятельства задержания двух мужчин были идентичными, и что были произведены обыск домов и проверка документов членов семей. Соседи сообщили, что видели военную технику, стоявшую в 80 метрах от домов заявителей, что согласуется с утверждениями заявителей о том, что двоих мужчин увели к месту, где стояла техника. Данные сведения родственники пропавших немедленно сообщили властям. Уголовное дело было возбуждено в отношении похищения двух мужчин "военнослужащими федеральных сил".

271. Европейский Суд находит, что заявители представили доказательства prima facia того, что их родственники были задержаны представителями государства. Утверждения властей Российской Федерации о том, что следствие не нашло каких-либо доказательств причастности специальных сил к похищению, недостаточно, чтобы освободить власти государства-ответчика от бремени доказывания. Принимая во внимание документы, предоставленные сторонами, и делая вывод из непредоставления властями Российской Федерации материалов, находящихся в их исключительном владении, или каких-либо иных правдоподобных объяснений произошедших событий, Европейский Суд полагает, что Ризван Татариев и Шарпуди Висаитов были задержаны в собственных домах в селе Гехи 22 декабря 2001 г. представителями государства в ходе непризнанной специальной операции.

3. Следует ли считать Имрана Джамбекова, Магомеда Солтымурадова, Ризвана Татариева и Шарпуди Висаитова умершими

272. Каких-либо достоверных сведений относительно судьбы похищенных родственников заявителей не имеется с декабря 2001 года, января и марта 2002 года соответственно. Их имена не были найдены в официальных документах мест заключения. Наконец, власти Российской Федерации не представили никаких объяснений того, что случилось с родственниками заявителей после их задержания.

273. Европейский Суд с тревогой отмечает, что множество дел, которые он рассматривал ранее, дают основания считать, что в Чеченской Республике широко распространены "исчезновения" людей (см. среди прочего упоминавшиеся выше Постановление Европейского Суда по делу "Базоркина против Российской Федерации", Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации", Постановление Европейского Суда "Лулуев и другие против Российской Федерации" (Luluyev and Others v. Russia), жалоба N 69480/01, ECHR 2006-... (извлечения)* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2008.), Постановление Европейского Суда от 5 апреля 2007 г. по делу "Байсаева против Российской Федерации" (Baysayeva v. Russia), жалоба N 74237/01, Постановление Европейского Суда от 5 июля 2007 г. по делу "Алихаджиева против Российской Федерации" (Alikhadzhiyeva v. Russia) жалоба N 68007/01, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ахмадова и Садуллаева против Российской Федерации"). Европейский Суд ранее уже устанавливал, что в контексте конфликта в Чеченской Республике, когда человек задерживается неизвестными вооруженными лицами без какого-либо последующего подтверждения задержания, это может быть расценено как опасность для жизни. Отсутствие Имрана Джамбекова, Магомеда Солтымурадова, Ризвана Татариева и Шарпуди Висаитова без каких-либо новостей о них в течение более чем пяти лет подкрепляет данное предположение.

274. Кроме того, при рассмотрении дел, связанных с похищениями людей, Европейский Суд находит особенно прискорбным то обстоятельство, если не было проведено тщательного расследования соответствующих фактов органами следствия или судами государства-ответчика. Несколько документов, предоставленных властями Российской Федерации из материалов уголовного дела, возбужденного районным прокурором, не содержат информации о каком-либо существенном продвижении в ходе расследования в течение целого ряда лет и в любом случае демонстрируют неполный и неадекватный характер процессуальных действий. Более того, позиция, занятая прокуратурой и другими правоохранительными органами после того, как информация о похищении была доведена до них заявителями (непринятие необходимых мер по розыску в критически важные первые дни и недели после задержания), существенно укрепила убеждение родственников в том, что их близкие были похищены. Поведение властей в связи с обоснованными жалобами заявителей дает веские основания предполагать по меньшей мере попустительство с их стороны в данной ситуации и вызывает сильные сомнения относительно объективности расследования.

275. По вышеизложенным соображениям Европейский Суд приходит к выводу, что Имран Джамбеков, Магомед Солтымурадов, Ризван Татариев и Шарпуди Висаитов должны быть признаны умершими после их непризнанного властями задержания представителями государства.

III. Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции

276. Заявители, ссылаясь на статью 2 Конвенции, жаловались на то, что их родственники исчезли после задержания российскими военнослужащими, и что власти Российской Федерации не выполнили свою обязанность по проведению эффективного расследования. Статья 2 Конвенции предусматривает:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

a) для защиты любого лица от противоправного насилия;

b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

c) для подавления в соответствии с законом бунта или мятежа"

A. Предполагаемое нарушение права на жизнь Имрана Джамбекова, Магомеда Солтымурадова, Ризвана Татариева и Шарпуди Висаитова

277. Европейский Суд уже установил, что четверо родственников заявителей могут быть признаны умершими в результате непризнанного властями Российской Федерации задержания представителями государства, и что за их смерть должно нести ответственность государство-ответчик. При отсутствии какого-либо оправдания использования силы представителями государства Европейский Суд считает, что имеет место нарушение статьи 2 Конвенции в отношении Имрана Джамбекова, Магомеда Солтымурадова, Ризвана Татариева и Шарпуди Висаитова.

B. Предполагаемая неадекватность расследования похищений

278. Европейский Суд прежде всего отмечает, что власти Российской Федерации не представили материалы уголовных дел в полном объеме и что причины, на которые они при этом ссылались, признаны Европейским Судом неубедительными. Таким образом, Европейский Суд должен оценить эффективность расследования на основе тех немногих документов, которые были представлены сторонами, и информации о ходе следствия, представленной властями государства-ответчика.

1. Расследование похищения Имрана Джамбекова

279. Заявители утверждали, что расследование не соответствовало требованиям адекватности и эффективности, выработанным прецедентной практикой Европейского Суда. Они отметили, что следствие приостанавливалось и возобновлялось много раз, и, таким образом, были упущены возможности выполнить самые очевидные, базовые следственные действия, а также что родственники похищенных не информировались надлежащим образом о наиболее важных мерах, предпринимаемых следствием. Заявители указали на тот факт, что расследование длится длительный период без значимых результатов, что доказывает его неэффективность. Заявители также призвали Европейский Суд сделать надлежащие выводы из того обстоятельства, что власти Российской Федерации не исполнили своих обязательств и необоснованно отказались предоставить копию материалов уголовного дела в полном объеме.

280. Власти Российской Федерации утверждали, что расследование исчезновения четырех родственников заявителей соответствовало требованию Конвенции об эффективности, поскольку были приняты все меры, предусмотренные законодательством Российской Федерации, чтобы установить лиц, несущих за это ответственность. Власти Российской Федерации указывали, что уголовное дело было возбуждено через шесть дней после похищения, хотя законодательством Российской Федерации для этого предусматривается срок десять дней. Заявители были признаны потерпевшими и имели все возможности эффективно участвовать в ходе расследования. Тем не менее они сами способствовали задержкам в расследовании, например, не сообщили должным образом следствию о своих контактах с должностными лицами из военной комендатуры, в результате чего человек, которому следователи хотели задать вопросы, покинул Чеченскую Республику, и его не смогли допросить. Власти Российской Федерации также отмечали, что согласно национальному законодательству установленный срок предварительного расследования составляет два месяца и может быть продлен. Многочисленные постановления о приостановлении и возобновлении следствия не означали его неэффективности, а демонстрировали, что власти предпринимали шаги для раскрытия преступления.

281. Европейский Суд во многих своих постановлениях ранее указывал, что из обязательства защищать право на жизнь в смысле статьи 2 Конвенции также следует необходимость существования эффективного расследования в какой-либо форме, особенно если люди погибли в результате использования летальной силы. Европейский Суд разработал ряд основополагающих принципов, которых необходимо придерживаться властям при проведении расследования, чтобы оно соответствовало требованиям Конвенции (см. их краткое изложение в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Базоркина против Российской Федерации", §§ 117 - 119).

282. В настоящем деле проводилось расследование похищения. В связи с этим Европейский Суд должен оценить, соответствовало ли это расследование требованиям статьи 2 Конвенции.

283. Европейский Суд прежде всего обращает внимание, что власти Российской Федерации сразу узнали о похищении от заявителей. Уголовное дело было возбуждено 25 марта 2002 г., то есть спустя шесть дней после похищения. Несмотря на позицию властей государства-ответчика о том, что подобное промедление не нарушало положения законодательства, Европейский Суд считает, что при расследовании такого преступления, как похищение, задержки недопустимы и все важные следственные действия должны быть предприняты в первые же дни после случившегося. 25 марта 2002 г. первая заявительница была допрошена. Однако большая часть необходимых следственных действий была проведена спустя несколько месяцев или даже годы.

284. Европейский Суд обращает внимание на то, что, как следует из документов, предоставленных властями Российской Федерации, второй заявитель был допрошен в первый раз только 31 января 2003 г. Несмотря на наличие данных об использовании военной техники и информации о ее регистрационных и бортовых номерах, следователи направили запросы для проверки этих сведений в военную комендатуру района только в январе и феврале 2003 года. Один из сотрудников комендатуры был допрошен в феврале 2003 года. Четверо соседей Джамбековых были установлены и допрошены в декабре 2005 года, место преступления было осмотрено в декабре 2005 года.

285. Очевидно, что данные меры могли дать какие-либо значимые результаты только в случае, если бы они были предприняты немедленно после того, как о преступлении сообщили властям и как только расследование началось. Эти задержки, которым в настоящем деле не было дано какого-либо объяснения, не только демонстрируют неспособность властей действовать по собственной инициативе, но и являются нарушением обязательства действовать с необходимыми тщательностью и быстротой, имея дело с таким серьезным преступлением (см. Постановление Европейского Суда по делу "Пол и Одри Эдуардс против Соединенного Королевства" (Paul and Audrey Edwards v. United Kingdom), жалоба N 46477/99, § 86, ECHR 2002-II).

286. Тем не менее ряд следственных действий вообще никогда не был предпринят. Особенно обращает на себя внимание то обстоятельство, что, по-видимому, следователи не пытались установить и допросить военнослужащих, дежуривших на блокпосту, о которых говорили заявители и которые видели военную технику в ночь задержания Имрана Джамбекова, или же проверить эту информацию. Следователи также не пытались установить и допросить других военнослужащих или сотрудников военной комендатуры и других правоохранительных органов, о которых сообщали заявители. Принадлежность трех военных транспортных средств с известными номерами следствием так и не была выяснена.

287. Европейский Суд также отмечает, что, хотя первая заявительница была признана потерпевшей в январе 2003 года, она уведомлялась только о приостановлении и возобновлении процессуальных действий, но не о каких-либо других существенных мерах. Соответственно, следователи не могли гарантировать, что расследование проходило под надлежащим общественным контролем, а также защиту интересов родственников во время следствия.

288. Наконец, Европейский Суд подчеркивает, что расследование было приостановлено и возобновлено несколько раз по указанию вышестоящей прокуратуры и один раз - Урус-Мартановского районного суда, и что в ряде случаев контролирующие прокуроры отмечали ошибки следствия и требовали их исправления, однако, как представляется, эти указания не были выполнены. Европейский Суд полагает в этой связи, что приостановление и возобновление сами по себе не означают неэффективности расследования, в контексте настоящей жалобы постановления о приостановлении были вынесены, когда необходимые следственные мероприятия не были проведены, что и привело к нескольким периодам бездействия и, таким образом, к затягиванию процесса.

289. Власти Российской Федерации утверждали, что заявители могли требовать пересмотра постановлений, вынесенных следственными органами, в ходе исчерпания внутренних средств защиты. Европейский Суд замечает, что заявители подали жалобу в Урус-Мартановский районный суд, и решением от 6 августа 2004 г. прокуратуре было поручено провести ряд следственных действий (см. § 94 настоящего Постановления). В то же время, как следует из материалов уголовного дела, эти действия так и не были предприняты. В любом случае без доступа к материалам дела и точной информации о ходе расследования заявители не могли эффективно обжаловать действия или бездействие следственных органов. Кроме того, расследование несколько раз возобновлялось прокуратурой с целью дополнительного проведения необходимых следственных мероприятий. Однако должного расследования утверждений заявителей так и не было проведено. Более того, было упущено время для проведения некоторых следственных действий, которые имели значение непосредственно после обжалованных событий, но не позже. Следовательно, Европейский Суд находит, что средство, на которое ссылаются власти государства-ответчика, было неэффективным в данных обстоятельствах, и отклоняет предварительное возражение властей Российской Федерации относительно неисчерпания заявителями внутригосударственных средств защиты в ходе уголовного расследования.

290. В свете вышеизложенных соображений Европейский Суд считает, что власти Российской Федерации не провели эффективного расследования обстоятельств исчезновения Имрана Джамбекова в нарушение статьи 2 Конвенции в ее процессуальном аспекте.

2. Расследование похищения Магомеда Солтымурадова

291. Заявители утверждали, что расследование исчезновения Магомеда Солтымурадова было неадекватным и неэффективным. Они отметили, что следствие приостанавливалось и возобновлялось несколько раз и продолжается длительный период времени без значимых результатов. Заявители не были должным образом информированы об основных следственных действиях. В поддержку своих аргументов относительно неэффективности расследования заявители также указали отказ властей Российской Федерации предоставить все документы из материалов уголовных дел относительно исчезновения их родственников.

292. Власти Российской Федерации утверждали, что расследование исчезновения четырех родственников заявителей соответствовало требованию Конвенции об эффективности, поскольку все меры, предусмотренные в национальном праве, были приняты, чтобы установить виновных лиц. Власти Российской Федерации заявили, что следствие было возбуждено через 14 дней после похищения, и данная отсрочка объясняется неочевидностью обстоятельств дела. Заявители были признаны потерпевшими и имели возможность участвовать в ходе расследования. Власти Российской Федерации также указали, что согласно национальному законодательству срок предварительного расследования может быть продлен до двух месяцев. Несколько постановлений о приостановлении и возобновлении следствия не означали его неэффективности, а демонстрировали, что власти предпринимали необходимые меры для раскрытия преступления.

293. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд обращает внимание на несколько серьезных и неоправданных отсрочек, которые были допущены властями государства-ответчика в начале расследования. Основные действия, которые должны были стать решающими для исхода следствия, так и не были проведены. Так, несмотря на то, что заявители незамедлительно известили письменно и устно районную прокуратуру и другие власти о случившемся, следствие по факту похищения было возбуждено спустя две недели. Пятая заявительница и десятый заявитель были допрошены в качестве свидетелей в январе 2002 года, другие члены семьи допрошены не были. Место происшествия было досмотрено в декабре 2004 года, то есть спустя два года после похищения. Согласно документам, предоставленным властями Российской Федерации, запросы в следственные изоляторы, расположенные на территории данного региона, впервые были направлены только в 2006 году.

294. Европейский Суд находит неудовлетворительными объяснения властей Российской Федерации об отказе провести следственные меры в срок. Кроме того, неочевидно, что прокуратура предприняла действительные и своевременные шаги для получения информации из местных военных или правоохранительных органов о проведении операции в указанном районе в эту ночь или о возможном задержании Магомеда Солтымурадова в связи с его причастностью к деятельности незаконных вооруженных формирований (см. § 183 настоящего Постановления).

295. Кроме того, Европейский Суд обращает внимание, что, хотя пятая заявительница была признана потерпевшей, она уведомлялась только о приостановлении и возобновлении процессуальных действий, но не о каких-либо других существенных событиях. Соответственно, следователи не могли гарантировать того, что расследование проходило под надлежащим общественным контролем, а также защиту интересов родственников во время следствия.

296. И, наконец, по тем же причинам, которые были указаны выше, Европейский Суд отмечает, что приостановление и возобновление процесса в контексте данной жалобы привели к нескольким периодам бездействия и, таким образом, к затягиванию процесса и неэффективности.

297. По вышеизложенным соображениям (см. § 289 настоящего Постановления), Европейский Суд полагает, что средство, на которое ссылаются власти Российской Федерации, не было эффективным в обстоятельствах настоящего дела, и поэтому отклоняет предварительное возражение властей государства-ответчика относительно неисчерпания заявителями внутригосударственных средств защиты в ходе уголовного расследования.

298. Таким образом, Европейский Суд приходит к выводу, что власти Российской Федерации не провели эффективного расследования обстоятельств исчезновения Магомеда Солтымурадова в нарушение статьи 2 Конвенции в ее процессуальном аспекте.

3. Расследование похищений Ризвана Татариева и Шарпуди Висаитова

299. Заявители утверждали, что расследование исчезновений Ризвана Татариева и Шарпуди Висаитова было неадекватным и неэффективным в нарушение статьи 2 Конвенции.

300. Власти Российской Федерации оспорили доводы заявителей.

301. Как и в случаях с расследованиями дел Имрана Джамбекова и Магомеда Солтымурадова, Европейский Суд находит, что следствие в отношении похищений Ризвана Татариева и Шарпуди Висаитова велось с задержками и упущениями. Оно было возбуждено через десять дней после того, как власти были о нем уведомлены. Единственным лицом, допрошенным в январе 2002 года, была только четырнадцатая заявительница. Она была признана потерпевшей в феврале 2003 года. Семья Шарпуди Висаитова впервые была допрошена 28 февраля 2003 г., когда девятнадцатая заявительница была признана потерпевшей. Другие ее родственники и соседи впервые были допрошены в ноябре и декабре 2004 года. Неясно, были ли проведены другие следственные мероприятия, такие как осмотр места происшествия, установление и допрос должностных лиц из военной комендатуры или иных правоохранительных органов. И, наконец, несмотря на тот факт, что в постановлении о возбуждении уголовного дела говорилось о возможной причастности к преступлению "военнослужащих федеральных сил" (см. § 190 настоящего Постановления), следователи не связались с военной прокуратурой для проверки этой версии.

302. По тем же причинам, которые были кратко изложены выше (см. § 289 настоящего Постановления), Европейский Суд находит, что в данных обстоятельствах средство, на которое ссылаются власти Российской Федерации, не было эффективным, и поэтому отклоняет предварительное возражение властей относительно неисчерпания заявителями внутригосударственных средств защиты в ходе уголовного расследования.

303. Таким образом, Европейский Суд приходит к выводу, что власти Российской Федерации не провели эффективного расследования обстоятельств исчезновения Ризвана Татариева и Шарпуди Висаитова в нарушение статьи 2 Конвенции в ее процессуальном аспекте.

IV. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

304. Заявители, ссылаясь на статью 3 Конвенции, утверждали, что в результате исчезновения их близких родственников и отказа властей Российской Федерации расследовать данные события надлежащим образом, они испытали душевные страдания, что является нарушением статьи 3 Конвенции, которая гласит:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

305. Власти Российской Федерации не согласились с утверждениями заявителей.

306. Европейский Суд ранее уже находил во многих случаях, что член семьи "насильственно исчезнувшего человека" сам по себе является жертвой обращения, нарушающего статью 3 Конвенции. Европейский Суд далее подчеркивает, что сущность такого нарушения, главным образом, состоит не в факте "исчезновения" члена семьи, а скорее касается реакции властей и отношения к ситуации, когда информация о ней была доведена до их сведения (см. Постановление Европейского Суда от 18 июня 2002 г. по делу "Орхан против Турции" (Orhan v. Turkey), жалоба N 25656/94, § 358, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации", § 164).

307. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд прежде всего замечает, что десятый заявитель и одиннадцатая заявительница являются дядей и двоюродной сестрой Магомеда Солтымурадова. Они не были близкими родственниками пропавшего лица, а среди заявителей есть его жена, дети, родные братья и сестры. Кроме того, Европейскому Суду не представлено доказательств того, что они участвовали в поисках Магомеда Солтымурадова (см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации, § 112). В таких обстоятельствах и принимая во внимание, что события 9 ноября 2002 г. могли стать причиной сильного переживания для десятого заявителя и одиннадцатой заявительницы, Европейский Суд, тем не менее, не может признать, что степень их душевного страдания была достаточно серьезной и достигала уровня, приводящего к нарушению статьи 3 Конвенции.

308. В числе заявителей по настоящему делу есть родители, братья, сестры, жены и дети исчезнувших лиц. Они проживали в том же домовладении и почти все были свидетелями их задержания. В течение более чем шести лет они не получали никаких сведений о своих близких родственниках. Все это время заявители лично и в письменной форме обращались в различные государственные учреждения с запросами о членах их семей. Несмотря на предпринимавшиеся ими попытки, заявители никогда не получали каких-либо убедительных объяснений или информации относительно того, что случилось с их родственниками после задержания. В ответах, полученных заявителями, главным образом, отрицалось, что государство несет ответственность за аресты пропавших лиц, или в них сообщалось, что расследование продолжается. Следовательно, в этом аспекте также имеет значение признанное Европейским Судом в настоящем деле нарушение процессуального аспекта статьи 2 Конвенции.

309. С учетом вышеизложенного Европейский Суд приходит к выводу, что поведение властей государства-ответчика по отношению ко всем заявителям, за исключением десятого заявителя и одиннадцатой заявительницы, составляет бесчеловечное обращение, нарушающее статью 3 Конвенции.

V. Предполагаемое нарушение статьи 5 Конвенции

310. Заявители далее утверждали, что Имран Джамбеков, Магомед Солтымурадов, Ризван Татариев и Шарпуди Висаитов были задержаны с нарушением гарантий статьи 5 Конвенции, согласно которой:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

...(c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...

2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение.

3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "c" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд.

4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным.

5. Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию".

311. По мнению властей Российской Федерации, следователями не было обнаружено каких-либо доказательств, подтверждающих, что Имран Джамбеков, Магомед Солтымурадов, Ризван Татариев и Шарпуди Висаитов были задержаны. Они не числились среди лиц, содержавшихся в следственных изоляторах, и ни один из правоохранительных органов не располагал сведениями о них.

312. Европейский Суд ранее отметил фундаментальную важность гарантий, содержащихся в статье 5 Конвенции, направленных на то, чтобы гарантировать право личности в условиях демократического общественного строя от произвольного задержания. Европейский Суд также подчеркнул, что не признанное задержание - это полное отрицание данных гарантий, и оно представляет собой серьезное нарушение статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 27 февраля 2001 г. по делу "Чичек против Турции" (Cicek v. Turkey), жалоба N 25704/94, § 164, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев против Российской Федерации", § 122).

313. Европейский Суд установил, что Имран Джамбеков, Магомед Солтымурадов, Ризван Татариев и Шарпуди Висаитов были задержаны представителями государственных органов и впоследствии исчезли. Их задержание не было признано, не было зарегистрировано в каких-либо протоколах задержания, и нет никакой официальной информации об их дальнейшем местонахождении или судьбе. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда данный факт сам по себе является серьезным нарушением, так как позволяет лицам, ответственным за акт лишения свободы, скрыть свою причастность к преступлению и избежать ответственности за судьбу задержанного. Кроме того, отсутствие протоколов задержания, содержащих такие сведения, как дата, время и место задержания и имя задержанного лица, а также причины задержания и имя лица, осуществляющего задержание, несовместимо с самой целью статьи 5 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Орхан протии Турции", § 371).

314. Европейский Суд считает, что власти Российской Федерации должны были осознавать необходимость тщательного и оперативного расследования жалоб заявителей о том, что их родственники были задержаны и увезены при опасных для жизни обстоятельствах. Однако вывод Европейского Суда относительно нарушения статьи 2 Конвенции и, в частности, проведения расследования не оставляет сомнений в том, что власти государства-ответчика не предприняли оперативных и эффективных мер для защиты родственников заявителей от риска похищения.

315. Таким образом, Европейский Суд приходит к выводу, что Имран Джамбеков, Магомед Солтымурадов, Ризван Татариев и Шарпуди Висаитов подверглись не признанному задержанию в отсутствие каких-либо гарантий в соответствии со статьей 5 Конвенции, что составляет особенно серьезное нарушение права на свободу и безопасность, предусмотренного указанной статьей.

VI. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции

316. Заявители утверждали, что они были лишены доступа к суду, вопреки требованиям статьи 6 Конвенции, согласно которой:

"Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях... имеет право на справедливое... разбирательство дела... судом...".

317. Власти Российской Федерации оспаривали это утверждение.

318. Европейский Суд считает, что жалоба заявителей о нарушении статьи 6 Конвенции затрагивает по существу те же вопросы, что и рассмотренные относительно процессуального аспекта статей 2 и 13 Конвенции. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что заявители не предоставили какой-либо информации, чтобы подтвердить их намерение обратиться к национальному суду с требованием компенсации. В связи с этим Европейский Суд считает, что не возникает обособленных вопросов в значении статьи 6 Конвенции.

VII. Предполагаемое нарушение статьи 8 Конвенции

319. Заявители утверждали, что обыск, проведенный в их домах во время задержания родственников, был незаконным и нарушал требования статьи 8 Конвенции. Статья 8 Конвенции гласит:

"1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, предотвращение беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".

320. Власти Российской Федерации возразили на это утверждение, считая, что данные жалобы являются необоснованными.

321. Европейский Суд отмечает, что заявители не представили каких-либо дополнительных доказательств, например, свидетельских показаний или жалоб во внутригосударственные органы, подтверждающих, что они поднимали подобные вопросы перед властями государства-ответчика. Европейский Суд подчеркивает, что обращения заявителей к властям, как следует из документов, предоставленных сторонами, содержат описание фактов незаконного задержания их близких родственников, а какие-либо отдельные вопросы относительно незаконного обыска в домах в обращениях заявителей не поднимались (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации", §§ 184 - 185, и Постановление Европейского Суда от 29 мая 2008 г. по делу "Бетаев и Бетаева против Российской Федерации" (Betayev and Betayeva v. Russia), жалоба N 37315/03, § 113).

322. Принимая во внимание вышеизложенное, свои выводы относительно соблюдения в настоящем деле положений статей 2 и 5 Конвенции, а также то, что данная часть жалобы касается тех же фактов, которые рассматривались в связи со статьями 2 и 5 Конвенции, Европейский Суд не считает необходимым рассматривать отдельно эту часть жалобы о нарушении статьи 8 Конвенции.

VIII. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

323. Заявители жаловались, что вопреки статье 13 Конвенции они были лишены эффективных средств правовой защиты относительно вышеупомянутых нарушений. Статья 13 Конвенции предусматривает:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

324. Власти Российской Федерации утверждали, что заявители имели в своем распоряжении эффективные средства, как того требует статья 13 Конвенции, и что власти не препятствовали заявителям использовать их. Заявители могли воспользоваться статусом потерпевших по делу. В частности, они имели возможность обжаловать действия или бездействие органов следствия в суде. Власти Российской Федерации сослались на статью 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, согласно которой участники уголовного процесса имеют право в суде обжаловать действия, предпринятые следствием. Они также указали, что участники уголовного процесса могли в порядке гражданского судопроизводства требовать компенсации понесенного ущерба, и сослались на две жалобы (2003 и 2004 годов), рассматривавшихся в Европейском Суде, в которых потерпевшим по уголовным делам была присуждена компенсация за счет государственных органов и в одном случае - от прокуратуры.

325. Европейский Суд напоминает, что в обстоятельствах, когда уголовное расследование насильственной смерти было неэффективно, а эффективность любого другого средства, которое, возможно, и существовало, включая гражданско-правовые, была в результате подорвана, государство нарушает свои обязательства по статье 13 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации", § 183).

326. Следовательно, в данном деле было допущено нарушение статьи 13 Конвенции, взятой в совокупности со статьей 2 Конвенции.

327. Что касается ссылки заявителей на статьи 3 и 5 Конвенции, Европейский Суд считает, что в конкретных обстоятельства настоящего дела каких-либо дополнительных вопросов относительно статьи 13 Конвенции, рассматриваемой в совокупности со статьями 3 и 5 Конвенции, не возникает (см. Постановление Европейского Суда от 15 ноября 2007 г. по делу "Кукаев против Российской Федерации" (Kukayev v. Russia), жалоба N 29361/02, § 119, и Постановление Европейского Суда от 20 марта 2008 г. по делу "Азиевы против Российской Федерации" (Aziyevy v. Russia), жалоба N 77626/01, § 118).

IX. Предполагаемое нарушение статьи 3 в отношении первой и пятой заявительниц

328. Первая и пятая заявительницы утверждали, что в нарушение положений статьи 3 Конвенции они были подвергнуты бесчеловечному обращению в связи с условиями их содержания 11 - 15 декабря 2002 г. в Гудермесском РОВД. В частности, они жаловались на холод и несоответствующее санитарное состояние камер, отсутствие естественного освещения и средств личной гигиены, что они содержались в одной камере с задержанными мужчинами, не имели еды и воды в течение длительного периода и надлежащей медицинской помощи.

329. Власти Российской Федерации заявили, что относительно условий содержания заявительниц они не могут представить данных, так как журналы учета доставленных лиц и регистрации протоколов об административных правонарушениях Гудермесского РОВД были уничтожены по истечении срока хранения, который составляет согласно национальному законодательству три года. Власти Российской Федерации сослались на данные Министерства внутренних дел Российской Федерации о том, что ИВС Гудермесского РОВД находится в удовлетворительном состоянии и располагается в отдельном здании, имеет 11 камер, в которых могут находиться до 38 задержанных. Камеры оборудованы электрическим освещением, спальными местами и центральным отоплением. Лица противоположного пола содержатся раздельно. Власти Российской Федерации не представили каких-либо документов в подтверждение своих доводов.

330. Стороны оспаривали вопрос об условиях содержания первой и пятой заявительниц в период с 11 по 15 ноября 2002 г. в Гудермесском РОВД.

331. В этой связи Европейский Суд повторяет, что применение Конвенции, как в данном деле, не во всех случаях требует строгого соблюдения принципа affirmanti incumbit probatio* (* Affirmanti incumbit probatio (лат). - тот, кто утверждает, обязан доказать (прим. переводчика).), так как в конкретных ситуациях только власти государства-ответчика имеют доступ к материалам, способным подтвердить или опровергнуть соответствующие утверждения. Отказ властей представить такую информацию без удовлетворительного объяснения может привести к выводу об обоснованности утверждений заявителей (см. Постановление Европейского Суда от 6 апреля 2004 г. по делу "Ахмет Езкан и другие против Турции" (Ahmet Ozkan and Others v. Turkey), жалоба N 21689/93, § 426).

332. В настоящем деле первая, пятая и четырнадцатая заявительницы представили подробное и убедительное описание условий содержания в ИВС. Кроме того, в своих жалобах в Верховный суд Чеченской Республики в январе 2003 года первая и пятая заявительницы также описали условия содержания, просили провести расследование их задержания, а также выплатить им компенсацию за незаконное задержание.

333. Что касается позиции властей Российской Федерации, то Европейский Суд замечает, что они не представили каких-либо документов относительно этой части жалобы. Европейский Суд в отсутствие каких-либо указаний на источник информации или, по крайней мере, на период, к которому она относится, не может признать убедительными доказательствами объяснения властей государства-ответчика относительно условий содержания заявительниц в Гудермесском РОВД, как они изложены выше.

334. При таких обстоятельствах Европейский Суд принимает в качестве достоверного описания условий содержания, данные заявительницами. Более того, оно подтверждается медицинским заключением, представленным первой заявительницей, которая обратилась в больницу сразу после своего освобождения и согласно которому ей поставили диагнозы: "бронхиальная астма, гастрит".

335. Европейский Суд далее рассмотрит вопрос, составляют ли указанные факты нарушение статьи 3 Конвенции, которая охраняет одну из фундаментальных ценностей демократического общества. Эта норма запрещает в безусловном порядке пытки, бесчеловечное или унижающее обращение или наказание независимо от обстоятельств и поведения жертвы (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 119, ECHR 2000-IV).

336. Попадающее в сферу действия статьи 3 Конвенции обращение должно достигать минимального уровня жестокости. Оценка минимального уровня зависит от всех обстоятельств дела, в том числе таких, как продолжительность обращения, физический или психологический эффект и, в ряде случаев, половые, возрастные особенности и состояние здоровья жертвы (см. среди прочего упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства", § 162).

337. Возвращаясь к материалам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что в одну из ночей заявительницы содержались в камере с нарушением основного правила содержания заключенных вместе с мужчиной. Европейский Суд также указывает, что заявительницы страдали от холода, отсутствия приемлемой пищи и воды, санитарных условий, и, кроме того, они не могли пользоваться элементарными средствами гигиены.

338. Европейский Суд уже находил нарушение статьи 3 Конвенции в деле, где заявитель содержался в камере для административно задержанных в течение 22 часов без еды, воды, не имея доступа к туалету. Европейский Суд отмечает, что неудовлетворительные условия содержания заявителя в указанном случае усугубляли душевное расстройство, причиненное самим фактом незаконного задержания (см. Постановление Европейского Суда от 25 октября 2005 г. по делу "Федотов против Российской Федерации" (Fedotov v. Russia), жалоба N 5140/02, § 67* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 3/2006.)).

339. В рассматриваемом деле Европейский Суд приходит к аналогичным выводам, принимая во внимание уязвимое положение заявительниц, с учетом их возраста и пола.

340. Таким образом, Европейский Суд находит, что допущено нарушение статьи 3 Конвенции в отношении условий содержания первой и пятой заявительниц в ходе административного ареста с 11 по 15 декабря 2002 г.

X. Предполагаемое нарушение статьи 5 Конвенции в отношении первой и пятой заявительниц

A. Предварительное возражение властей Российской Федерации

341. В своем меморандуме, представленном после вынесения Европейским Судом решения о приемлемости жалобы, власти Российской Федерации утверждали, что первая и пятая заявительницы отказались подавать гражданский иск о компенсации за незаконное задержание и, таким образом, не исчерпали внутригосударственные средства правовой защиты.

342. Европейский Суд повторяет, что согласно правилу 55 Регламента Суда заявление о неприемлемости жалобы может быть сделано властями государства-ответчика в письменной или устной форме (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "К. и Т. против Финляндии" (K. and T. v. Finland), жалоба N 25702/94, § 145, ECHR 2001-VII, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Н.С. против Италии" (N.C. v. Italy), жалоба N 24952/94, § 44, ECHR 2002-X). Однако в своих замечаниях о приемлемости жалобы власти Российской Федерации не поднимали этот вопрос. Более того, Европейскому Суду неизвестны какие-либо особые обстоятельства, которые могли бы освободить власти государства-ответчика от обязательства заявлять предварительное возражение до принятия Палатой решения о приемлемости жалобы 8 сентября 2005 г. (см. Постановление Европейского Суда от 18 ноября 2004 г. по делу "Прокопович против Российской Федерации" (Prokopovich v. Russia), жалоба N 8255/00, § 29* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 8/2006.)).

343. С учетом вышеизложенного власти Российской Федерации лишаются права возражения относительно неисчерпания внутригосударственных средств защиты на этой стадии рассмотрения дела, и, таким образом, данное предварительное возражение властей отклоняется.

В. Были ли первая и пятая заявительницы жертвами предполагаемого нарушения

344. Поскольку власти Российской Федерации утверждали, что заявительницы более не являлись жертвами предполагаемого нарушения, так как постановление об их задержании было отменено, Европейский Суд указывает, что заявитель может утратить статус жертвы в ситуации, когда "национальные власти признали, эксплицитно или по существу, а затем исправили нарушение положений Конвенции" (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Далбан против Румынии" (Dalban v. Romania), жалоба N 28114/95, § 44, ECHR 1999-VI). В настоящем деле Европейский Суд не может признать, что постановлением Верховного суда Чеченской Республики от 27 января 2003 г. было признано нарушение или же нарушение было исправлено. Верховный суд ограничился изменением приговора с трехдневного заключения под стражей, который уже был отбыт заявительницами, на штраф, в соответствии с надлежащими положениями национального законодательства, а затем освободил их от уплаты штрафа ввиду того, что они уже отбыли наказание. Это не может быть рассмотрено как признание нарушения или его исправление. Следовательно, первая и пятая заявительницы продолжают оставаться жертвами, поскольку они заявляли о том, что их задержание было незаконным.

С. Доводы сторон

345. Первая и пятая заявительницы утверждали, что их задержание с 14.00 11 декабря до 10.00 15 декабря 2002 г. не подпадало под основания пункта 1 статьи 5 Конвенции, было произвольным и исполнено с нарушением предписанной законом процедуры. Заявительницы также жаловались, что их задержание не было санкционировано, и они не имели доступа к суду, вопреки положениям пункта 3 статьи 5 Конвенции. Заявительницы подчеркнули, что они не имели доступа к суду в течение четырех дней с момента их ареста, который не соответствовал требованиям Конвенции и национального законодательства.

346. Власти Российской Федерации опровергли эти утверждения. Они указали, что российский суд признал заявительниц виновными в совершении административного правонарушения даже с учетом того, что Верховный суд Чеченской Республики изменил формулировку меры наказания в их деле. Таким образом, права заявительниц были восстановлены. Заявительницы имели возможность требовать компенсации от Гудермесского РОВД в рамках гражданского судопроизводства, но такие требования ими выдвинуты не были.

D. Мнение Европейского Суда

347. Европейский Суд отмечает, что 11 декабря 2002 г. первая и пятая заявительницы были задержаны в Гудермесе и доставлены в РОВД за нарушение общественного порядка и проведение несанкционированного митинга. Их задержание в принципе являлось нарушением подпункта "с" пункта 1 статьи 5 Конвенции.

348. Европейский Суд напоминает основные принципы, которые были им изложены в Постановлении от 10 июня 1996 г. по делу "Бенхам против Соединенного Королевства" (Benham v. United Kingdom) (Reports 1996-III, §§ 40 - 42) и затем неоднократно повторялись в других делах (см. Постановление Европейского Суда от 1 марта 2005 г. по делу "Ллойд и другие против Соединенного Королевства" (Lloyd and Others v. United Kingdom), жалоба N 29798/96, и Постановление Европейского Суда от 12 октября 1999 г. по делу "Перкс и другие против Соединенного Королевства" (Perks and Others v. United Kingdom), жалоба N 25277/94):

"40. Основной вопрос, который должен был быть разрешен в этом деле, состоял в том, было ли указанное задержание "законным", включая то, соответствовало ли оно процедуре, предписанной законодательством. Конвенция здесь отсылает к национальному праву и указывает, что существует обязательство привести действующие процессуальные правила в соответствие с ней. При этом дополнительно она требует, чтобы любое лишение свободы было совместимо со смыслом статьи 5, а именно охранением граждан от произвола.

41. В связи с этим в первую очередь национальные власти, в том числе и суд, должны заняться истолкованием и применением национального права. Однако согласно пункту 1 статьи 5 Конвенции несоблюдение национального законодательства рассматривается как нарушение Конвенции, из этого следует, что Европейский Суд может и должен использовать свои полномочия для оценки того, соответствовало ли данное законодательство требованиям Конвенции.

42. Период содержания под стражей был бы в принципе законным, если бы оно было осуществлено в соответствии с решением суда. Если впоследствии обнаружено, что, исходя из положений национального законодательства, суд допустил ошибку в вынесении такого решения, то это необязательно должно отразиться на юридической силе решения о содержании под стражей. По этой причине страсбургские контрольные органы согласованно отказывались удовлетворять жалобы лиц, содержавшихся под стражей, которые утверждали, что их обвинение или приговор апелляционной инстанцией были сочтены вынесенными на основании ошибок в толковании фактов или права".

349. Европейский Суд отмечает, что задержание первой и пятой заявительниц изначально обосновывалось положениями национального законодательства, которое не предусматривало на самом деле возможности применения в этом деле административного ареста. Таким образом, здесь явно отсутствовало основание по статье 27.5 КоАП РФ. Более того, их задержание не было рассмотрено компетентным судебным органом в течение 48 часов, как это предписано законодательством. Заявительницы были доставлены к судье лишь по истечении 92 часов после их задержания. Несмотря на такие явные нарушения, которым не было дано какого-либо объяснения, их задержание было одобрено впоследствии судьей Гудермесского городского суда.

350. Согласно прецедентной практике Европейского Суда, упомянутой выше, справедливость постановления национального суда обычно находится за рамками рассмотрения Европейским Судом. Однако данное дело отличается от дел, в которых оспариваемое постановление было вынесено властями обоснованно, согласно процедуре, предписанной законом. Судья в данном деле, напротив, злоупотребил своей властью в том смысле, что вынес приговор вопреки процессуальным гарантиям, предусмотренным национальным законодательством и Конвенцией. Таким образом, задержание заявительниц в настоящем деле противоречило основной цели защиты от произвола, гарантированной статьей 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Менешева против Российской Федерации" (Menesheva v. Russia), жалоба N 59261/00, § 92, ECHR 2006-...).

351. Таким образом, имеет место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в отношении задержания с 11 по 15 декабря 2002 г. первой и пятой заявительниц.

352. Принимая во внимание данные выводы, Европейский Суд считает, что нет необходимости отдельно рассматривать жалобу по пункту 3 статьи 5 Конвенции.

XI. Применение статьи 41 Конвенции

353. Согласно статье 41 Конвенции:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Материальный ущерб

354. Шестой заявитель, восьмая, девятая и тринадцатая заявительницы требовали выплату компенсации в связи с потерей заработной платы их отца и мужа Магомеда Солтымурадова. Четырнадцатая, пятнадцатая и семнадцатая заявительницы требовали выплаты компенсации за потерю финансовой поддержки их сына, отца и мужа Ризвана Татариева. Восемнадцатый заявитель и девятнадцатая заявительница требовали выплаты компенсации за потерю финансовой поддержки, которую им мог бы обеспечить их сын Шарпуди Висаитов. Они утверждали, что, хотя Магомед Солтымурадов и Ризван Татариев были безработными на момент их ареста, и нет никакой официальной информации о доходах Шарпуди Висаитов, который работал автомехаником, оценка их доходов должна быть рассчитана на основе "прожиточного минимума", определенного в соответствии с законодательством Российской Федерации. Их расчеты были сделаны с использованием официальных российских данных о прожиточном минимуме и актуарных таблицах, используемых при расчете материального ущерба, причиненного в результате телесных повреждений и несчастных случаев со смертельным исходом, опубликованных Страховым департаментом Правительства Великобритании в 2004 году ("Таблицы Огдена").

355. Шестая, восьмая, девятая и тринадцатая заявительницы утверждали, что могли бы рассчитывать на финансовую поддержку Магомеда Солтымурадова со времени его ареста и до достижения его детьми совершеннолетия. Они рассчитали его заработки за этот период с учетом 10% инфляции и заявили, что тринадцатая заявительница могла бы требовать 25% доходов для себя и по 15% доходов для каждого ребенка. Они потребовали общую сумму в размере 488 822 российских рублей (приблизительно 14 139 евро).

356. Мать, дочь и жена Ризвана Татариева, четырнадцатая, пятнадцатая и семнадцатая заявительницы потребовали выплаты соответственно 10, 25 и 25% его утраченных доходов, что в общем составляет сумму в размере 727 124 российских рублей (приблизительно 21 031 евро).

357. Восемнадцатый заявитель и девятнадцатая заявительница потребовали 10% каждому от утраченных доходов их сына Шарпуди Висаитова, что в целом составляет сумму в размере 298 899 российских рублей (приблизительно 8 645 евро).

358. Власти Российской Федерации расценили эти требования как основанные на гипотезах и необоснованные. Они также подчеркнули, что в отношении Магомеда Солтымурадова тринадцатая заявительница подавала жалобу в районный суд с требованием признать мужа безвестно пропавшим, после чего ее детям была присуждена компенсация за потерю кормильца, и что другие заявители имели возможность воспользоваться тем же механизмом получения компенсации.

359. Европейский Суд повторяет, что должна быть ясная причинно-следственная связь между ущербом, причиненным заявителю и нарушением Конвенции, и что это в соответствующем случае может включать компенсацию потери дохода. Принимая во внимание вышеупомянутые заключения, Европейский Суд считает, что существует прямая причинно-следственная связь между нарушением статьи 2 Конвенции, а что касается жалобы заявителей об исчезновении их родственников и потери ими финансовой поддержки, которую они могли предоставлять, Европейский Суд полагает, что потеря заработков также касается несовершеннолетних детей и престарелых родителей (см. среди прочего упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации", § 213).

360. Принимая во внимание утверждения заявителей и тот факт, что ни один из пропавших мужчин не получал зарплату во время их исчезновения, а также вышеизложенные принципы, Европейский Суд присуждает следующие суммы в качестве компенсации материального ущерба плюс любой налог, который может подлежать уплате с этой суммы:

(a) 10 000 евро (десять тысяч евро) шестой, восьмой, девятой и тринадцатой заявительницам совместно;

(b) 11 000 евро (одиннадцать тысяч евро) четырнадцатой, пятнадцатой и семнадцатой заявительницам совместно, и

(c) 5000 евро (пять тысяч евро) восемнадцатому заявителю и девятнадцатой заявительнице совместно.

B. Моральный вред

1. Требования заявителей

361. Заявители утверждали, что они испытали страдания в результате потери членов их семей и проявленного безразличия властей. Они требовали от 10 000 до 80 000 евро каждому в качестве компенсации морального вреда за перенесенные страдания от потери близких родственников.

362. Кроме того, первая и пятая заявительницы требовали по 50 000 евро каждой в качестве компенсации за моральные страдания, перенесенные ими в результате нарушения статей 3 и 5 Конвенции.

363. Власти государства-ответчика утверждали, что запрашиваемые суммы являются чрезмерными.

364. Европейский Суд установил в настоящем деле нарушения статей 2, 3, 5 и 13 Конвенции в отношении непризнанного задержания и исчезновения четверых членов семей заявителей. Первая и пятая заявительницы были признаны жертвами нарушения статей 3 и 5 Конвенции из-за условий и незаконности их задержания. Европейский Суд, таким образом, считает, что каждому из заявителей причинен моральный вред, который не может быть компенсирован только признанием факта нарушений. Соответственно, Европейский Суд присуждает заявителям следующие суммы плюс любой налог, который может подлежать уплате с этой суммы:

(i) 35 000 евро (тридцать пять тысяч евро) первой и третьей заявительницам, второму и четвертому заявителям совместно;

(ii) 35 000 евро (тридцать пять тысяч евро) с пятую по тринадцатую заявительницу совместно;

(iii) 35 000 евро (тридцать пять тысяч евро) с четырнадцатой по семнадцатую заявительницу совместно;

(iv) 35 000 евро (тридцать пять тысяч евро) восемнадцатому заявителю и девятнадцатой заявительнице совместно;

(v) 10 000 евро (десять тысяч евро) первой и пятой заявительницам каждой.

C. Судебные издержки и расходы

365. Интересы заявителей были представлены юристами "Правовой инициативы по России". Они представили подробный перечень расходов и издержек, который включал в себя проведение исследований и интервью в Республике Ингушетия и в Москве исходя из ставки 50 евро за час работы, и подготовку проектов процессуальных документов в адрес Европейского Суда и национальных органов власти исходя из ставки 50 евро за час работы юристов "Правовой инициативы по России" и 150 евро за час работы старших специалистов и экспертов. В совокупности требование о возмещении расходов и издержек в связи с представлением интересов заявителей составило 6 039 евро.

366. Власти Российской Федерации оспорили обоснованность и законность предъявляемых требований. Они выразили сомнение, в частности, в том, что все сотрудники указанной организации участвовали в работе над данным делом, и в том, было ли необходимо пользоваться услугами курьерской службы.

367. Европейскому Суду, во-первых, необходимо установить, действительно ли имели место расходы и издержки, указанные заявителями, и, во-вторых, являлись ли они необходимыми (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства", § 220).

368. Европейский Суд отмечает, что согласно контракту, подписанному заявителями, они приняли на себя обязательство оплатить представителям организации "Правовая инициатива по России" расходы и издержки, связанные с представлением их интересов в Европейском Суде, после вынесения им окончательного постановления по настоящей жалобе и оплаты Российской Федерацией судебных издержек, если они будут присуждены Европейским Судом. Что касается ставок оплаты труда юристов и старших специалистов названной организации, а также административных расходов, Европейский Суд считает эти ставки разумными и отражающими фактические расходы, понесенные представителями заявителей.

369. Учитывая детализацию требований, представленных заявителями, и принимая решение на справедливой основе, Европейский Суд присуждает им запрашиваемую сумму плюс налог на добавленную стоимость, если он начисляется на данную сумму, подлежащую перечислению на счет представителей в Нидерландах, указанный заявителями.

D. Процентная ставка при просрочке платежей

370. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) отклонил предварительное возражение властей Российской Федерации относительно неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты;

2) постановил, что власти Российской Федерации лишаются права возражения относительно исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты относительно жалоб первой и пятой заявительниц по статье 5 Конвенции;

3) постановил, что нет необходимости рассматривать отдельно жалобу заявителей на нарушение подпункта "a" пункта 1 статьи 38 Конвенции;

4) постановил, что имеет место нарушение статьи 2 Конвенции в отношении Имрана Джамбекова, Магомеда Солтымурадова, Ризвана Татариева и Шарпуди Висаитова;

5) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции относительно неспособности властей государства-ответчика провести эффективное расследование обстоятельств исчезновения Имрана Джамбекова, Магомеда Солтымурадова, Ризвана Татариева и Шарпуди Висаитова;

6) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении перенесенных страданий заявителей, за исключением десятого заявителя и одиннадцатой заявительницы;

7) постановил, что имело место нарушение статьи 5 Конвенции в отношении непризнанного задержания Имрана Джамбекова, Магомеда Солтымурадова, Ризвана Татариева и Шарпуди Висаитова;

8) постановил, что нет оснований отдельно рассматривать вопрос о нарушении статьи 6 Конвенции;

9) постановил, что нет оснований отдельно рассматривать вопрос о нарушении статьи 8 Конвенции в связи с обысками в домах заявителей;

10) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции в части предполагаемых нарушений статьи 2 Конвенции;

11) постановил, что нет оснований отдельно рассматривать вопрос о нарушении статьи 13 Конвенции в части предполагаемых нарушений статей 3 и 5 Конвенции;

12) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении бесчеловечных условий содержания первой и пятой заявительниц;

13) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в отношении незаконного задержания первой и пятой заявительниц с 11 по 15 декабря 2002 г.;

14) постановил, что нет оснований отдельно рассматривать жалобы первой и пятой заявительниц на нарушения пункта 3 статьи 5 Конвенции;

15) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции, выплатить заявителям следующие суммы, которые подлежат переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты:

(i) 10 000 евро (десять тысяч евро) шестому заявителю и восьмой, девятой и тринадцатой заявительницам совместно;

(ii) 11 000 евро (одиннадцать тысяч евро) четырнадцатой, пятнадцатой и семнадцатой заявительницам совместно;

(iii) 5 000 евро (пять тысяч евро) восемнадцатому заявителю и девятнадцатой заявительнице совместно;

(iv) 35 000 евро (тридцать пять тысяч евро) первой и третьей заявительницам, второму и четвертому заявителям совместно;

(v) 35 000 евро (тридцать пять тысяч евро) с пятую по тринадцатую заявительницу совместно;

(vi) 35 000 евро (тридцать пять тысяч евро) с четырнадцатой по семнадцатую заявительницу совместно;

(vii) ) 35 000 евро (тридцать пять тысяч евро) восемнадцатому заявителю и девятнадцатой заявительнице совместно;

(viii) 10 000 евро (десять тысяч евро) первой и пятой заявительницам каждой;

(ix) 14 653 евро (четырнадцать тысяч шестьсот пятьдесят три евро) в счет оплаты расходов и издержек на счет банка представителей заявителей в Нидерландах плюс любой налог, который может подлежать уплате с этой суммы;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

16) отклонил оставшуюся часть жалобы заявителей о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 12 марта 2009 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда