Постановление Европейского Суда по правам человека от 17 сентября 2009 г. Дело "Магомадова и другие (Magomadova and Others) против Российской Федерации" (жалоба N 33933/05) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Магомадова и другие (Magomadova and Others)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 33933/05)

Постановление Суда

Страсбург, 17 сентября 2009 г.

По делу "Магомадова и другие против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Нины Ваич,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Джорджио Малинверни,

Георга Николау, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 27 августа 2009 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 33933/05, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) пятью гражданами Российской Федерации, имена которых указаны ниже (далее - заявители), 20 сентября 2005 г.

2. Интересы заявителей, которым была оказана бесплатная правовая помощь, были представлены юристами неправительственной правозащитной организации "Правовая инициатива по России" (Stichting Russian Justice Initiative) (далее - "Правовая инициатива по России"), созданной в Нидерландах и имеющей представительство в России. Власти Российской Федерации были представлены А.Н. Савенковым - первым заместителем министра юстиции Российской Федерации, а затем Г.О. Матюшкиным - Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека.

3. 11 сентября 2009 г. Европейским Судом было принято решение о рассмотрении данной жалобы в приоритетном порядке в соответствии с правилом 41 Регламента Европейского Суда, а также об уведомлении властей Российской Федерации о рассмотрении жалобы. В соответствии с пунктом 3 статьи 29 Конвенции было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу. Председатель Палаты удовлетворил ходатайство властей Российской Федерации об ограничении доступа общественности к документам из уголовного дела, представленного Секретариату Европейского Суда в связи с рассмотрением настоящей жалобы (правило 33 регламента Европейского Суда).

4. Власти Российской Федерации возражали против одновременного рассмотрения жалобы по вопросам приемлемости и по существу. Рассмотрев возражение властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил его.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявителями по настоящему делу являются:

1) Магомадова Коку (произносится также как Кока), 1942 года рождения;

2) Магомадова Айшат (известна также как Таймусханова), 1976 года рождения;

3) Магомадова Есет (произносится также как Асет), 1995 года рождения;

4) Магомадов Баудин, 1997 года рождения;

5) Мурадова Айзан, 1965 года рождения.

Заявители проживают в Грозном Чеченской Республики. Первая заявительница - мать Руслана Магомадова, 1966 года рождения. Вторая заявительница - его супруга, третья заявительница и четвертый заявитель - его дочь и сын, пятая заявительница - его сестра.

6. Фактические обстоятельства дела, представленные сторонами, могут быть изложены следующим образом.

A. Исчезновение Руслана Магомадова и дальнейшее развитие событий

1. Версия заявителей

7. В рассматриваемый период Руслан Магомадов проходил службу в качестве старшего офицера в следственном отделении отдела внутренних дел по Шатойскому району Чеченской Республики (далее - РОВД по Шатойскому району). Он проходил службу с 2000 года.

8. Ночью 9 февраля 2003 г. заявители вместе с Русланом Магомадовым и другими родственниками находились дома по адресу: Грозный, ул. Ключевая, дом N 179. Домовладение состояло из трех жилых домов, в одном из них проживала первая заявительница, в другом - Руслан Магомадов с семьей, а в третьем - его брат со своей семьей. Дом заявителей находился недалеко от контрольно-пропускного пункта российских военнослужащих.

9. Около 4.30 группа в составе около 30 вооруженных человек, одетых в камуфляжную форму, ворвалась во двор к заявителям. Они разделились на две группы. Одна группа вошла в ту часть дома, которую занимала первая заявительница, а другая - в ту часть, где проживал Руслан Магомадов с семьей.

10. Вошедшие, на которых не были одеты маски, были славянской внешности. Мужчины не представились и не предъявили каких-либо документов. Они говорили по-русски без акцента. Заявители приняли их за представителей федеральных сил.

11. Военнослужащие навели оружие на заявителей и приказали им не двигаться. Около десяти вошедших перешли в часть дома Руслана Магомадова. Они кричали, нецензурно высказывались в адрес заявителей, а также приказывали им не двигаться. Когда вторая заявительница спросила о том, что происходит, ее вместе с детьми выгнали в другую комнату, где несколько военнослужащих приставили к их головам оружие и приказали лечь на пол.

12. Остальные военнослужащие толкнули Руслана Магомадова на пол, связали ему руки, надели ему на голову наволочку, обмотали ее скотчем и вывели на улицу. Руслан Магомадов вышел босяком и в нижнем белье.

13. Военнослужащие не спрашивали документов, удостоверяющих личность Руслана Магомадова. Они обыскали дом и забрали его служебное оружие, охотничье ружье и папку с документами, которую он принес домой с работы.

14. После этого военнослужащие посадили Руслана Магомадова в один из двух бронетранспортеров (далее - БТР), которые стояли рядом с домом заявителей, и увезли.

15. По утверждению заявителей, некоторое время спустя районный комендант сообщил им, что представители Главного разведывательного управления Министерства обороны Российской Федерации, Министерства внутренних дел Российской Федерации и Федеральной службы безопасности Российской Федерации требовали обеспечения им беспрепятственного прохода через КПП, расположенный рядом с домом заявителей ночью 9 февраля 2003 г.

16. Заявители не получали новостей о Руслане Магомадове с 9 февраля 2003 г.

17. В подтверждение своих утверждений заявители представили показания второй заявительницы от 13 апреля 2005 г., показания соседки заявителей И., данные 15 апреля 2005 г., показания первой заявительницы, данные 16 апреля 2005 г., показания соседа заявителей Н., данные 13 сентября 2005 г., и характеристику на Руслана Магомадова, выданную 19 февраля 2004 г. Министерством внутренних дел по Чеченской Республике.

2. Информация, представленная властями Российской Федерации

18. Власти Российской Федерации не оспаривали большую часть изложения обстоятельств дела по версии заявителей. Согласно их доводам в период с 4.00 до 5.00 9 февраля 2003 г. группа, состоявшая примерно из 30 неизвестных лиц, вооруженных автоматами, на двух БТР незаконно проникла во двор дома, расположенного по адресу: Грозный, ул. Ключевая, дом N 179, - где в результате угроз применения насилия похитила Руслана Магомадова и уехала в неизвестном направлении.

B. Розыск Руслана Магомадова и расследование

1. Версия заявителей

19. 9 февраля 2003 г. заявители начали своими силами разыскивать Руслана Магомадова. Они обращались как лично, так и в письменной форме в различные ведомства и к должностным лицам, например, к Президенту Российской Федерации, в Правительство Чеченской Республики, военные комендатуры и прокуратуры различных уровней, подробно описывая обстоятельства похищения их родственника и ходатайствуя оказать им содействие в установлении его местонахождения. Заявители сохранили копии ряда таких обращений, которые они представили в Европейский Суд.

20. 9 февраля 2030 г. прокуратура Грозного возбудила уголовное дело по факту исчезновения Руслана Магомадова в соответствии с частью 2 статьи 126 Уголовного кодекса Российской Федерации (похищение человека при отягчающих обстоятельствах). Уголовному делу был присвоен N 50010. Спустя время производство по уголовному делу было передано в Старопромысловскую районную прокуратуру Грозного (далее - районная прокуратура).

21. 4 февраля 2004 г. районная прокуратура сообщила пятой заявительнице о том, что личности виновных в похищении ее брата не были установлены.

22. 11 февраля, 27 марта 2004 г. и 19 апреля 2005 г. военная прокуратура Объединенной группировки войск направила обращения первой заявительницы об оказании содействия в розыске ее сына в военную прокуратуру воинской части N 20102.

23. 19 февраля 2004 г. военная прокуратура воинской части N 20102 направила запрос первой заявительницы в военную прокуратуру воинской части N 20116.

24. 25 февраля 2004 г. первой заявительнице сообщили из информационного центра Министерства внутренних дел по Чеченской Республике о том, что информация о задержании ее сына отсутствует.

25. 3 марта 2004 г. районная прокуратура проинформировала первую заявительницу о том, что ее обращение за содействием в установлении местонахождения Руслана Магомадова было приобщено к материалам уголовного дела.

26. 4 марта и 12 апреля 2004 г. Главное управление Министерства внутренних дел Российской Федерации по Южному федеральному округу направило запросы первой заявительницы в оперативно-розыскное подразделение органа внутренних дел Грозного и Прокуратуру Чеченской Республики соответственно.

27. 5 марта, 22 апреля и 1 июня 2004 г., 9 июня 2005 г. Прокуратура Чеченской Республики направила запросы первой заявительницы в районную прокуратуру.

28. 31 марта 2004 г. военная прокуратуры воинской части N 20116 проинформировала первую заявительницу о том, что по ее обращению ими была проведена проверка версии о возможной причастности российских военнослужащих к похищению ее сына и что данная версия не нашла своего подтверждения.

29. 23 апреля 2004 г. следственный изолятор N 2 Управления исполнения наказаний по Ставропольскому краю Министерства юстиции Российской Федерации сообщил пятой заявительнице, что Руслан Магомадов не числится среди лиц, содержащихся в изоляторе.

30. 26 апреля 2004 г. военная прокуратура воинской части N 20116 направила письмо в ряд государственных органов, в том числе в Прокуратуру Чеченской Республики, из которого следовало, что причастность российских военнослужащих к исчезновению Руслана Магомадова не была подтверждена.

31. 26 апреля 2004 г. Старопромысловская районная прокуратура Грозного сообщила первой заявительнице о том, что расследование по уголовному делу было возобновлено 29 марта 2003 г. и что 9 апреля 2003 г. оно было приостановлено в связи с тем, что лица, подлежащие привлечению в качестве обвиняемых, не установлены.

32. 7 мая 2004 г. военный комендант Чеченской Республики направил обращение первой заявительницы об оказании содействия в розыске ее сына в Прокуратуру Чеченской Республики. Согласно письму первая заявительница жаловалась на похищение ее сына, а также утверждала, что похитители прибыли на БТР и что они забрали служебное оружие и охотничье ружье Руслана Магомадова.

33. 4 июня 2004 г. Прокуратура Чеченской Республики уведомила первую заявительницу о том, что 9 февраля 2003 г. районная прокуратура возбудила уголовное дело по факту похищения Руслана Магомадова.

34. 5 июня 2004 г. Главное управление Министерства внутренних дел Российской Федерации по Южному федеральному округу сообщило первой заявительнице, что сотрудники входящего в его состав управления по контртеррористическим операциям не задерживали Руслана Магомадова.

35. 17 июня 2004 г. первая заявительница получила письмо из военной прокуратуры Объединенной группировки войск, из которого следовало, что информацией о расследовании по факту похищения Руслана Магомадова обладает Прокуратура Чеченской Республики.

36. 2 июля 2004 г. районная прокуратура сообщила первой заявительнице, что она возобновила производство по уголовному делу, при этом соответствующая дата указана не была.

37. 5 июля 2004 г. Прокуратура Чеченской Республики информировала первую заявительницу о том, что информацией о производстве по уголовному делу обладает районная прокуратура.

38. В июле 2004 года районная прокуратура уведомила первую заявительницу о том, что производство по уголовному делу было приостановлено, при этом дата приостановления не указывалась.

39. 10 августа 2004 г. военная прокуратура воинской части N 20102 направила письмо в ряд государственных органов, в том числе в Прокуратуру Чеченской Республики, из которого следовало, что версия о причастности российских военнослужащих к исчезновению Руслана Магомадова не была подтверждена.

40. 31 августа 2004 г. Прокуратура Чеченской Республики направила обращение первой заявительницы об оказании содействия в розыске ее сына в районную прокуратуру.

41. 30 сентября 2004 г. районная прокуратура сообщила первой заявительнице, что ее обращение приобщено к материалам уголовного дела и что им поручено проведение оперативно-розыскных мероприятий, направленных на выяснение личности лиц, причастных к похищению.

42. 1 февраля 2005 г. первая заявительница обратилась к военному коменданту Чеченской Республики. Она жаловалась на похищение своего сына, а также сообщала о том, что лица, проникшие в их дом, забрали его служебное оружие, охотничье ружье и папку с документами. Она подчеркнула, что, несмотря на то, что уголовное дело по факту похищения ее сына было возбуждено 9 февраля 2003 г., уже два года компетентные органы так и не могут установить местонахождение Руслана Магомадова.

43. 16 февраля 2005 г. пятая заявительница обратилась в районную прокуратуру за информацией о ходе расследования уголовного дела N 50010.

44. 18 февраля 2005 г. пятая заявительница ходатайствовала перед районной прокуратурой о возобновлении производства по уголовному делу.

45. 24 февраля 2005 г. районная прокуратура уведомила пятую заявительницу о том, что производство по уголовному делу было возобновлено 22 февраля 2005 г.

46. 22 апреля 2005 г. военная прокуратура воинской части N 20102 сообщила первой заявительнице о том, что версия о причастности российских военнослужащих к похищению Руслана Магомадова подтверждения не нашла.

47. 18 мая 2005 г. Прокуратура Чеченской Республики уведомила первую заявительницу о том, что районной прокуратурой проводится расследование по факту исчезновения ее сына.

48. 20 мая 2005 г. районная прокуратура сообщила пятой заявительнице о том, что производство по уголовному делу N 50020 было возобновлено 22 февраля 2005 г.

49. В неустановленную дату вторая заявительница была признана потерпевшей по уголовному делу N 50010.

2. Информация, представленная властями Российской Федерации

50. Власти Российской Федерации утверждали, что 9 февраля 2003 г. по жалобе второй заявительницы на похищение Руслана Магомадова прокуратура Грозного возбудила уголовное дело по факту похищения в соответствии с частью 2 статьи 126 Уголовного кодекса Российской Федерации (похищение человека при отягчающих обстоятельствах). Уголовному делу был присвоен N 50010. В тот же день компетентными органами было также возбуждено уголовное дело N 42019 в связи с кражей служебного оружия Руслана Магомадова. Спустя некоторое время данные уголовные дела были объединены в одно производство с N 50010.

51. 9 февраля и 31 марта 2003 г. следователи допросили вторую заявительницу и 31 марта признали ее потерпевшей по уголовному делу. Заявительница сообщила, что начиная с 2001 года ее супруг проходил службу в следственном подразделении РОВД по Шатойскому району. Около 4.30 9 февраля 2003 г. они спали у себя дома по адресу: ул. Ключевая, дом N 179. Ее разбудил шум во дворе, и она увидела 10 - 12 вооруженных человек в многоцветной форме, высоких ботинках и черных масках. Все они были вооружены автоматами. Они приказали ей оставаться в кровати. Вооруженные люди действовали молча, только один из них нецензурно ругался и говорил по-русски без акцента. Вошедшие толкнули ее мужа на пол, связали ему руки за спиной скотчем. После этого они спросили заявительницу о том, имелась ли в доме вязаная маска. Когда она ответила отрицательно, они взяли наволочку, одели ее на голову мужу и обмотали скотчем. Затем они вывели Руслана Магомадова на улицу, он был босой и в нижнем белье. Вооруженные люди приказали второй заявительнице оставаться в доме. Тем не менее после того, как они вышли, она выбежала на улицу и увидела два БТР, разъезжавшихся в разных направлениях. Один БТР поехал по Ключевой улице, а другой - скрылся в направлении Старопромысловского шоссе. В каждом БТР сидели не менее 15 вооруженных человек в камуфляжной форме и масках. Поскольку было темно, свидетели не могли разглядеть на транспортных средствах каких-либо опознавательных знаков. По утверждению второй заявительницы, ее родственники, которых заставили оставаться внутри дома, тоже видели, как уезжали похитители. Кроме того, проникшие в дом люди забрали служебное оружие Руслана Магомадова, его двуствольное охотничье ружье, черную кожаную папку со служебными документами, ритуальные четки, тюбетейку и 1 500 рублей. 29 марта 2004 г. вторая заявительница была еще раз допрошена. Ее показания были аналогичны показаниям, данным 9 февраля и 31 марта 2003 г.

52. 9 февраля и 31 марта 2003 г. следователи допросили брата Руслана Магомадова Х.М., который утверждал, что домовладение их семьи состояло из двух домов, находящихся в одном дворе. Руслан Магомадов и его семья проживали в одном доме, а сам свидетель и его мать (первая заявительница) - в другом. Около 4.30 9 февраля 2003 г. он проснулся от крика матери. Когда Х.М. вышел из комнаты, несколько человек, одетых в камуфляжную форму и маски, навели на него дула автоматов. Они сказали ему, что проводится обычная проверка документов, удостоверяющих личность. После этого они проверили паспорт свидетеля и вышли. Он последовал за ними и увидел два БТР отъезжавших от дома в разных направлениях. Один из них поехал вдоль по Ключевой улице, а другой уехал в направлении местного магазина. По утверждению свидетеля, после того, как он вернулся домой, его невестка (вторая заявительница) сообщила ему, что его брата Руслана Магомадова увезли и что похитители также забрали с собой принадлежавшие его брату служебное оружие, охотничье ружье и папку с документами.

53. 9 февраля 2003 г. следователи допросили соседа заявителей А.Н., который сообщил, что около 4.30 9 февраля 2003 г. он проснулся, услышав звук моторов. На улице напротив своего дома он увидел БТР и стоящих рядом с ним людей. Люди говорили, используя нецензурную брань, по-русски. На следующее утро он узнал от соседей о похищении Руслана Магомадова.

54. 20 февраля 2003 г. Министерство внутренних дел по Чеченской Республике провело расследование по факту похищения Руслана Магомадова. Проверка подтвердила информацию о том, что он был похищен неизвестными лицами.

55. 29 марта 2004 г. следователи допросили пятую заявительницу, которая утверждала, что 9 февраля 2003 г. она находилась дома, когда ее дочь, которая осталась в ту ночь в доме первой заявительницы, рассказала ей о похищении Руслана Магомадова. После этого свидетельница пошла в дом своей матери, расположенный на ул. Ключевой, где первая заявительница и Х.М. сообщили ей, что в 4.30 вооруженные лица прибыли к их дому на двух БТР. Люди были в масках и камуфляжной форме без знаков различия и какой-либо иной атрибутики. Вошедшие лица прошли в спальную Руслана Магомадова и, не представившись, стащили его с кровати. Затем они спросили у заявительницы о том, есть ли в доме вязаная маска. Когда вторая заявительница ответила, что в доме нет маски, они взяли наволочку, одели ее на голову Руслана Магомадова и связали ему руки скотчем. По утверждению свидетельницы, у ее брата не было невыплаченных долгов.

56. 20 апреля 2005 г. (в представленных документах была также приведена дата 31 марта 2003 г). первая заявительница была признана потерпевшей по уголовному делу и допрошена. По ее утверждению, 9 февраля 2003 г. она, ее сын Руслан Магомедова и другие родственники спали дома. Около 4.30 она услышала во дворе шум. Когда заявительница попыталась открыть входную дверь, на нее было наведено оружие, и ей было приказано оставаться дома. Из окна она увидела, как вооруженные люди входили в дом ее сына, который находился в том же дворе. По утверждению первой заявительницы, группа вооруженных людей составляла 10 - 15 человек, на которых были одеты маски, они говорили между собой по-русски. Они провели в доме Руслана Магомадова от 10 до 15 минут. После того как они ушли, первая заявительница узнала от второй, что эти люди увели Руслана Магомадова. На следующее утро она узнала, что они прибыли на двух БТР и проникли во двор, перепрыгнув через забор между двором заявителей и их соседей.

57. 29 мая и в июне 2004 года расследование по уголовному делу было приостановлено в связи с отсутствием лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых. Заявители были проинформированы о данных решениях.

58. 2 июля 2004 г. производство по уголовному делу было возобновлено. Заявители были проинформированы об этом в тот же день.

59. 19 и 21 ноября 2005 г. следователи допросили соседей заявителей М.Б. и Х.Е., которые дали аналогичные показания. По утверждению свидетелей, они не были очевидцами событий, однако утром 9 февраля 2003 г. они узнали от своих соседей о том, что около 4.00 9 февраля 2003 г. неизвестные вооруженные лица, прибывшие на грузовике "Урал", похитили их соседа Руслана Магомадова.

60. 7 декабря 2005 г., 6 апреля и 2 июля 2007 г. следователи сообщили заявителям о том, что производство по уголовному делу приостановлено.

61. 6 сентября 2007 г. уголовное дело N 50010 было передано в производство Ленинского межрайонного следственного отдела Грозного.

62. 27 сентября 2007 г. следователи допросили соседа заявителей С.И., который сообщил, что узнал от своих знакомых о том, что около 4.00 9 февраля 2003 г. его сосед Руслан был похищен из своего дома неизвестными вооруженными лицами в камуфляжной форме, прибывшими на БТР.

63. 29 сентября 2007 г. следователи допросили соседку заявителей Х.М., которая сообщила, что около 5.00 9 февраля 2003 г. она проснулась от криков и плача на улице. Она вышла на улицу, и у дома Магомадовых ей сказали о том, что неизвестные вооруженные люди в камуфляжной форме ворвались в дом и увели Руслана Магомадова.

64. 4 октября и 24 ноября 2007 г. следователи сообщили заявителям о том, что расследование по уголовному делу было приостановлено в связи с невозможностью установления личности виновных.

65. 4 февраля 2008 г. следователи уведомили заявителей о том, что расследование по уголовному делу было возобновлено.

66. 7 февраля 2008 г. следователями был допрошен бывший коллега Руслана Магомадова У.А., который сообщил, что с 1996 по 1999 год Руслан Магомадов занимал должность начальника оперативного подразделения в Старопромысловском РОВД, а затем проходил службу в должности старшего следователя в РОВД по Шатойскому району. В начале 2003 года в Старопромысловский РОВД поступила жалоба родственников Руслана Магомадова на то, что он был похищен из собственного дома.

67. 4 марта 2008 г. следователи уведомили заявителей о том, что производство по уголовному делу было приостановлено в связи с невозможностью установления личности виновных.

68. 9 апреля 2008 г. следователи проинформировали заявителей о том, что расследование по уголовному делу возобновлено.

69. Неустановленного числа следователи исследовали место происшествия в доме заявителей. Никаких доказательств не было обнаружено и собрано.

70. Неустановленного числа следователи направили запрос во 2-е Оперативно-розыскное бюро Министерства внутренних дел по Чеченской Республике о проведении оперативно-розыскных мероприятий, направленных, в частности, на установление очевидцев похищения, которые видели бронированную технику, на которой перемещались похитители.

71. По утверждению властей Российской Федерации, следователи также направили запросы, касавшиеся похищения, в различные государственные ведомства. В различные дни данные ведомства, в том числе районные подразделения ФСБ России и органы военной прокуратуры, сообщили о том, что их сотрудниками не производилось задержание Руслана Магомадова, а также не осуществлялись следственные действия в отношении его деятельности. Кроме того, неустановленного числа из ряда районных подразделений внутренних дел Чеченской Республики следственным органам поступили ответы, из которых следовало, что их сотрудниками не производилось задержание или доставление Руслана Магомадова в изоляторы временного содержания. В неизвестные дни следственные изоляторы Чеченской Республики, а также соседних субъектов Российской Федерации проинформировали следственные органы о том, что разыскиваемое лицо никогда не содержалось в их учреждениях. Согласно ответам из комендатуры Чеченской Республики и ряда районных военных республиканских комендатур ранее действовавшие военные комендатуры были расформированы в июле 2003 года и в их распоряжении отсутствует информация о специальных операциях, проводимых данными комендатурами до июля 2003 года.

72. Власти Российской Федерации утверждали, что следственными органами проводилась проверка нескольких версий похищения Руслана Магомадова: во-первых, о похищении его российскими военнослужащими, во-вторых, о совершении похищения лицами, перед которыми у Руслана Магомадова имелся денежный долг, в-третьих, о том, что его похитителями были члены незаконных вооруженных формирований, и, в-четвертых, что он был похищен для последующего истребования выкупа.

73. Следствие не установило местонахождение Магомадова Руслана. Следственными органами направлялись запросы о предоставлении информации в компетентные государственные органы, а также предпринимались другие меры, направленные на раскрытие преступления. В ходе следствия не были обнаружены доказательства, подтверждавшие причастность к преступлению представителей федеральных сил. Правоохранительные органы Чеченской Республики никогда не задерживали и не заключали под стражу Магомадова Руслана ни в связи с предъявлением ему уголовного обвинения, ни в связи с производством в отношении него по делу об административном правонарушении. Не подвергался он и уголовному преследованию.

74. В ответ на запрос Европейского Суда властями Российской Федерации было предоставлено несколько документов из материалов уголовного дела объемом 57 страниц. Власти Российской Федерации ходатайствовали перед Европейским Судом о применении пункта 3 правила 33 Регламента Европейского Суда касательно конфиденциальности представленных документов и ограничения общественного доступа к ним. В своем запросе власти Российской Федерации утверждали, что производство по уголовному делу продолжалось и что раскрытие документов может нанести ущерб интересам участников уголовного судопроизводства.

75. Кроме того, власти Российской Федерации отметили, что материалы уголовного дела не могут быть предоставлены в полном объеме в Европейский Суд в связи с отсутствием каких-либо гарантий со стороны Европейского Суда относительно неразглашения секретной информации, содержащейся в материалах дела. В связи с этим власти Российской Федерации сослались на положения статьи 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, поскольку в уголовном деле содержалась информация об участниках уголовного дела. Для сравнения ими приводился Римский статут Международного уголовного суда от 17 июля 1998 г. (статьи 70 и 72), а также Статут Международного уголовного трибунала по бывшей Республике Югославия (статьи 15 и 22), а также утверждалось, что данные международно-правовые инструменты предусматривают личную ответственность за нарушение норм о конфиденциальности.

II. Применимое национальное законодательство

76. Ссылки на национальное законодательство см. в Постановлении Европейского Суда от 10 мая 2007 г. по делу "Ахмадова и Садулаева против Российской Федерации" (Akhmadova and Sadulayeva v. Russia), жалоба N 40464/02, § 67 - 69* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2006.)).

Право

I. Возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты

A. Доводы сторон

77. Власти Российской Федерации утверждали, что жалоба должна быть признана неприемлемой в связи с неисчерпанием национальных средств правовой защиты. Они утверждали, что расследование по факту исчезновения Руслана Магомадова еще не завершено.

78. Заявители оспорили данное возражение. Они отметили, что следствие по уголовному делу доказало свою неэффективность. Ссылаясь на другие дела, где имели место такие же преступления, которые уже были рассмотрены Европейским Судом, они также утверждали о том, что устоявшаяся практика отказа от расследования преступлений, совершенных в Чеченской Республике российскими военнослужащими, превратила любые потенциально эффективные средства правовой защиты в неадекватные и иллюзорные в их деле.

B. Мнение Европейского Суда

79. Европейский Суд рассмотрит доводы сторон в свете положений Конвенции и своей прецедентной практики (см. соответствующее краткое изложение в Постановлении Европейского Суда от 12 октября 2006 г. по делу "Эстамиров и другие против Российской Федерации" (Estamirov and Others v. Russia), жалоба N 60272/00, §§ 73 - 74* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 4/2008.)).

80. Что касается уголовно-правовых средств защиты, предусмотренных российской правовой системой, Европейский Суд отмечает, что заявители обратились в правоохранительные органы незамедлительно после похищения Руслана Магомадова и что производство по уголовному делу продолжается с 9 февраля 2003 г. Заявители и власти Российской Федерации разошлись во мнении относительно эффективности расследования похищения.

81. Европейский Суд полагает, что возражение властей Российской Федерации затрагивает вопросы, касающиеся эффективности расследования уголовных дел, которые тесно связаны с жалобами заявителей по существу. Таким образом, он считает, что данное возражение подлежит рассмотрению одновременно с рассмотрением дела по существу далее в настоящем Постановлении.

II. Оценка европейским судом доказательств и установление фактов

A. Доводы сторон

82. По утверждению заявителей, вне разумных сомнений то, что люди, которые увезли Руслана Магомадова, являлись представителями государства. В обоснование своих утверждений они ссылались на следующие обстоятельства. В период обжалуемых событий Чеченская Республика находилась под полным контролем федеральных войск. На дорогах, ведущих в город и из города, находились российские военные КПП. Похищение было совершено поблизости от КПП, укомплектованного военнослужащими федеральных сил. Вооруженные люди, которые задержали Руслана Магомадова, говорили по-русски без акцента, что подтверждало то, что они не были чеченцами по национальности. Данные лица прибыли на военных транспортных средствах поздно ночью, что свидетельствует о том, что они имели возможность свободно перемещаться после наступления комендантского часа. Люди действовали как хорошо организованная группа в порядке, аналогичном тому, в котором специальные органы проводят проверку личности. Они носили камуфляжную форму и были вооружены. Поскольку Руслан Магомадов числится пропавшим уже на протяжении очень длительного периода, его можно считать погибшим. Более того, данное предположение подтверждено обстоятельствами, при которых он был задержан и которые могут быть признаны угрожающими жизни.

83. Власти Российской Федерации утверждали о том, что Руслан Магомадов был похищен неизвестными лицами. Кроме того, они отметили, что расследование по факту происшествия продолжается, что доказательств того, что названные лица были представителями государства, не получено и что, следовательно, отсутствуют основания для возложения на государство ответственности за предполагаемые нарушения прав заявителей. Власти также подчеркнули, что нет убедительных доказательств, подтверждающих гибель родственника заявителей, и что он не был официально объявлен погибшим. Власти Российской Федерации утверждали, что ответственность за преступление могла бы быть возложена на незаконные вооруженные группировки и что в 90-х годах значительное количество оружия и БТР было похищено боевиками из российского арсенала, а также что во владении членов незаконных вооруженных групп могли находиться камуфляжная форма и удостоверения личности военнослужащих. Власти также обратили внимание на то, что Руслан Магомадов проходил службу в органах внутренних дел и что, если компетентные органы должны были задержать его, они бы использовали другие методы, чем похищение на БТР. Вместе с тем власти Российской Федерации представили ряд возражений против представленной заявителями версии изложения фактических обстоятельств дела. Тот факт, что участвовавшие в покушении лица говорили по-русски без акцента и носили камуфляжную форму, не означает, что они не являлись членами незаконных вооруженных групп или преступниками, преследовавшими цель осуществления кровной мести. Помимо этого, власти государства-ответчика отметили, что описание заявителями обстоятельств похищения было противоречивым. В частности, заявители утверждали, что похитители приехали на БТР, тогда как двое их соседей сообщили, что на месте происшествия были транспортные средства "Урал", соседи заявителей не сообщили следователям о том, что территории их дворов использовались похитителями для проникновения во двор заявителей, заявители не рассказали следователям о пропуске через КПП ночью 9 февраля 2003 г., предположительно предоставленном военным комендантом представителям правоохранительных органов.

B. Оценка фактов Европейским Судом

84. Европейский Суд отмечает, что в ходе своей обширной деятельности им был выработан ряд общих принципов, касающихся установления спорных фактических обстоятельств дела, в частности по делам, когда имеют место утверждения об исчезновении людей в нарушение статьи 2 Конвенции (см. их изложение в Постановлении Европейского Суда от 27 июля 2006 г. по делу "Базоркина против Российской Федерации" (Bazorkina v. Russia), жалоба N 69481/01, §§ 103 - 109* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2008.)). Европейский Суд также обращает внимание, что должно учитываться и поведение сторон при истребовании им доказательств (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom) от 18 января 1978 г., § 161, Series A, N 25).

85. Европейский Суд отмечает, что, несмотря на его запросы о представлении материалов уголовного дела, возбужденного по факту похищения Руслана Магомадова, властями Российской Федерации было направлено лишь несколько документов из материалов дела. Власти Российской Федерации ссылались на статью 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Европейский Суд отмечает, что он уже признавал в ранее рассмотренных им делах данное объяснение недостаточным для удержания ключевой информации, требуемой им (см. Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia), жалоба N 7615/02, § 123, ECHR 2006- ... (извлечения)).

86. Учитывая это, а также принимая во внимание принципы, упоминавшиеся выше, Европейский Суд полагает, что он может сделать выводы из поведения властей относительно обоснованности утверждений заявителей. Таким образом, Европейский Суд продолжит рассмотрение ключевых моментов данного дела, которые должны учитываться при решении следующих вопросов: можно ли считать погибшим родственника заявителей и можно ли возложить ответственность за его гибель на власти.

87. Заявители утверждали, что лица, которые увезли Руслана Магомадова 9 февраля 2003 г., а затем убили его, являлись представителями государства.

88. В своих замечаниях по делу власти Российской Федерации предположили, что компетентные органы не использовали бы БТР для похищения сотрудника милиции и что похитителями Руслана Магомадова, должно быть, являлись члены военизированных формирований или преступники, преследовавшие корыстные цели. Европейский Суд отмечает, что данный довод властей Российской Федерации не был конкретным и что из их замечаний не следовало, что национальное следствие получило какие-либо доказательства причастности повстанцев или иных преступников к похищению Руслана Магомадова. Европейский Суд обращает внимание на утверждение властей Российской Федерации о том, что военный транспорт, вооружение и камуфляжная форма были, вероятно, похищены с российских военных складов в 90-х годах. Тем не менее он считает маловероятным то, что несколько транспортных средств, БТР и "Урал", которыми неправомерно завладели члены незаконных вооруженных групп, могли свободно перемещаться через КПП федеральных сил и оставаться незамеченными. Европейский Суд не убежден и утверждением властей Российской Федерации, не нашедшим пояснения, о том, что сотрудник милиции не мог быть задержан с использованием БТР. Европейский Суд хотел бы подчеркнуть в связи с этим, что оценка доказательств и установление фактов являются его задачей, и именно он должен принять решение относительно доказательственного значения предоставленных ему документов (см. Постановление Европейского Суда от 31 мая 2005 г. по делу "Челикбилек против Турции" (Celikbilek v. Turkey), жалоба N 27693/95, § 71).

89. Европейский Суд отмечает, что довод заявителей подкреплен показаниями свидетелей, собранными заявителями и следственными органами. Он приходит к выводу, что сам тот факт, что большая группа вооруженных людей в военной форме, имеющая в распоряжении военный транспорт, в период действия комендантского часа могла свободно перемещаться через военные КПП, продолжать проводить проверку документов, удостоверяющих личность, а также похитить сотрудника милиции из его дома, веско свидетельствует в пользу доводов заявителей о том, что имело место проведение специальной операции представителями федеральных сил. Как следует из замечаний властей Российской Федерации, при даче показаний следственным органам после похищения Руслана Магомадова заявители утверждали о том, что он был задержан неизвестными военнослужащими (см. § 56 настоящего Постановления) или людьми в военной форме (см. § 51 настоящего Постановления); национальные следственные органы также приняли во внимание предположения, сделанные заявителями (см. § 18 настоящего Постановления).

90. Власти Российской Федерации поставили под сомнение достоверность показаний свидетелей ввиду ряда имевшихся противоречий, касавшихся конкретных обстоятельств похищения, по версии заявителей и по версии их соседей. Европейский Суд отмечает в связи с этим, что никакие другие доводы, лежащие в основе версии обстоятельств дела заявителей, не были оспорены властями Российской Федерации. Европейский Суд обращает внимание, что с самого начала расследования заявители, а также их родственники, являясь очевидцами происшествия, были последовательны в своих показаниях относительно применения БТР, тогда как показания двух соседей, которые не были свидетелями событий и получили информацию об использовании техники "Урал" от третьих лиц, были получены следственными органами спустя почти три года после похищения. По мнению Европейского Суда, такие противоречия сами по себе недостаточны для того, чтобы породить сомнения в целом в достоверности утверждений заявителей.

91. Европейский Суд замечает, что в тех случаях, когда заявители представляют достаточно серьезные доказательства, а Европейский Суд не может сделать выводы относительно фактических обстоятельств дела в связи с отсутствием ключевых документов, именно власти государства-ответчика должны привести решающие основания, по которым такие документы не могут подкреплять доводы заявителей, или представить достаточную и убедительную версию произошедших событий. Таким образом, бремя доказывания перемещается на власти государства-ответчика, и, если их доводы будут несостоятельными, возникают вопросы о нарушении статьи 2 и (или) статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 31 мая 2005 г. по делу "Тоосу против Турции" (Togcu v. Turkey), жалоба N 27601/95, § 95, и Постановление Европейского Суда по делу "Аккум и другие против Турции" (Akkum and Others v. Turkey), жалоба N 21894/93, § 211, ECHR 2005-II).

92. Учитывая указанные факторы, Европейский Суд убежден, что заявителями были представлены достаточно серьезные доказательства того, что их родственник был задержан представителями государства. Утверждение властей Российской Федерации о том, что в ходе предварительного следствия не были выявлены доказательства, свидетельствующие о причастности специальных органов к похищению, не является достаточным, чтобы освободить их от бремени доказывания, о котором говорилось выше. Исследовав документы, представленные сторонами, а также сделав выводы из отказа властей Российской Федерации предоставить недостающие документы, которые находились в их исключительном обладании, или убедительное объяснение обжалуемым событиям, Европейский Суд установил, что Руслан Магомадов был задержан 9 февраля 2003 г. представителями государства в ходе непризнанной специальной операции.

93. Никаких достоверных новостей о Руслане Магомадове не поступало со дня его похищения. Его имя не значилось в учетных документах ни одного из следственных изоляторов. Наконец, власти Российской Федерации не представили никаких объяснений относительно того, что произошло с ним после задержания.

94. Принимая во внимание ранее поступавшие на его рассмотрение дела, касавшиеся исчезновения людей в Чеченской Республике (см. среди прочих упоминавшиеся выше Постановление Европейского Суда по делу "Базоркина против Российской Федерации" и Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации", а также Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации" (Luluyev and Others v. Russia), жалоба N 69480/01, ECHR 2006-XIII (излечения)* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2008.), Постановление Европейского Суда от 5 апреля 2007 г. по делу "Байсаева против Российской Федерации" (Baysayeva v. Russia), жалоба N 74237/01* (* Там же.), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ахмадова и Садулаева против Российской Федерации" и Постановление Европейского Суда от 5 июля 2007 г. по делу "Алихаджиева против Российской Федерации" (Alikhadzhiyeva v. Russia), жалоба N 68007/01), Европейский Суд приходит к выводу о том, что в условиях конфликта, существующего в Чеченской Республике, если какое-либо лицо задерживается военнослужащими, личность которых неизвестна, и впоследствии факт данного задержания отрицается, данная ситуация может рассматриваться как угрожающая жизни. Отсутствие Руслана Магомадова и каких-либо достоверных новостей о нем в течение нескольких лет подтверждает данное предположение.

95. Соответственно, Европейский Суд приходит к выводу, что имеющиеся доказательства позволяют считать Руслана Магомадова погибшим в результате его непризнанного задержания военнослужащими федеральных сил.

III. Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции

96. Заявители утверждали, ссылаясь на статью 2 Конвенции, что их родственник были лишен жизни российскими военнослужащими и что национальные органы не провели эффективного расследования по данному факту. Статья 2 Конвенции предусматривает:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

a) для защиты любого лица от противоправного насилия;

b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

c) для подавления в соответствии с законом бунта или мятежа".

A. Доводы сторон

97. Власти Российской Федерации утверждали, что национальными следственными органами не было получено доказательств того, что Руслан Магомадов был мертв или что к его исчезновению и предполагаемому убийству причастны российские военнослужащие. По мнению властей Российской Федерации, расследование по факту похищения родственника заявителей отвечало требованиям Конвенции относительно эффективности, поскольку все предусмотренные национальным законодательством меры были приняты для установления личности виновных лиц. Они отметили, что расследование по факту похищения было возбуждено в первый же день после обращения заявителей с соответствующей жалобой и что заявители не указали, какие именно меры не были приняты следственными органами.

98. Заявители утверждали, что Руслан Магомадов был задержан федеральными военнослужащими и должен считаться погибшим в отсутствие каких-либо достоверных новостей о нем на протяжении нескольких лет. Заявители также отметили, что следствие не отвечало требованиям эффективности и адекватности, предусмотренным прецедентной практикой Европейского Суда. Заявители подчеркнули, что до апреля 2005 года следователями не была допрошена первая заявительница, которая являлась очевидцем обжалуемых событий, что несмотря на достоверные заявления относительно использования БТР при похищении и участия государственных служащих в нем следователи так и не допросили ни одного представителя местных подразделений правоохранительных и военных органов на предмет их возможной причастности к событиям. Кроме того, заявители отметили, что даже несмотря на то, что уголовное дело по факту похищения Руслана Магомадова было возбуждено незамедлительно после обжалуемых событий, впоследствии оно неоднократно приостанавливалось и возобновлялось, в связи с чем принятие основополагающих мер откладывалось. Помимо этого, родственники надлежащим образом не информировались об осуществлении наиболее важных следственных действий. Тот факт, что предварительное следствие продолжалось более пяти с половиной лет и не принесло каких-либо значимых результатов, является дополнительным подтверждением его неэффективности. Заявители также предложили Европейскому Суду сделать выводы из необоснованного отказа властей Российской Федерации представить им или суду документы из уголовного дела.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

99. В свете доводов сторон Европейский Суд полагает, что данная жалоба затрагивает серьезные вопросы фактического и правового характера в соответствии с Конвенцией, решение которых требует рассмотрения жалобы по существу. Помимо этого, Европейский Суд уже пришел к выводу о том, что возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты подлежит рассмотрению одновременно с рассмотрением жалобы по существу (см. § 81 настоящего Постановления). Следовательно, жалоба, поданная на нарушение статьи 2 Конвенции, должна быть признана приемлемой.

2. Существо жалобы

(a) Предполагаемое нарушение права на жизнь Руслана Магомадова

100. Европейским Судом уже было установлено, что родственник заявителей должен считаться погибшим в результате его задержания представителями федеральных сил, факт которого не был признан. В отсутствие какого-либо обоснования со стороны властей Российской Федерации Европейский Суд полагает, что ответственность за его гибель может быть возложена на государство-ответчика и что, следовательно, имело место нарушение статьи 2 Конвенции в отношении Руслана Магомадова.

(b) Предполагаемая неадекватность расследования по факту похищения

101. Европейский Суд неоднократно отмечал, что обязанность защищать право на жизнь, предусмотренная статьей 2 Конвенции, также предполагает, что должно быть проведено в определенной форме эффективное официальное расследование обстоятельств, когда в результате применения силы гибнут люди. Европейский Суд выработал определенное количество принципов, которыми следует руководствоваться органам следствия с целью выполнения требований Конвенции (см. изложение данных принципов в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Базоркина против Российской Федерации", §§ 117 - 119).

102. В настоящем деле по факту похищения Руслана Магомадова расследование было проведено. Европейский Суд должен оценить, соответствовало ли данное расследование требованиям статьи 2 Конвенции.

103. Европейский Суд прежде всего обращает внимание, что большая часть документов из материалов уголовного дела не была разглашена властями Российской Федерации. Следовательно, он должен оценить эффективность расследования с учетом нескольких документов, представленных сторонами, и информации о ходе следствия, представленной властями Российской Федерации.

104. Европейский Суд напоминает, что компетентные органы были незамедлительно информированы о преступлении посредством обращений заявителей. Уголовное дело N 50010 было возбуждено 9 февраля 2003 г., то есть незамедлительно после похищения Руслана Магомадова. Европейский Суд отмечает, что некоторые свидетели были допрошены следственными органами вскоре после возбуждения уголовного дела. Тем не менее, несмотря на информацию, полученную из данных свидетельских показаний, в том числе об использовании для похищения БТР, она не будет проверена следственными органами путем принятия неотложных следственных мер, таких как допрос представителей местных подразделений правоохранительных органов и военных структур об их возможной причастности к похищению или установление личности владельцев БТР, а также их допрос о возможном участии в происшествии. Такая задержка сама по себе могла негативно отразиться на расследовании обстоятельств похищения человека при угрожающих жизни обстоятельствах, когда ключевые действия должны быть предприняты в первые дни после происшествия. Очевидно, что данные следственные действия для получения значимых результатов должны были быть приняты сразу после того, как властями была получена соответствующая информация. Подобные задержки, которым в настоящем деле не было приведено объяснения, свидетельствуют не только о том, что власти не принимали мер по своей инициативе, но и представляют собой нарушение обязательства проявить исключительное усердие и оперативность при расследовании столь тяжкого преступления (см. Постановление Европейского Суда по делу "Пол и Одри Эдуардс против Соединенного Королевства" (Paul and Audrey Edwards v. United Kingdom), жалоба N 46477/99, § 86, ECHR 2002-II).

105. Ряд других значимых следственных действий так и не был совершен. Особенно примечательно, что из материалов дела не следует то, что следственными органами были предприняты попытки установить личность и допросить военнослужащих, которыми был укомплектован КПП, расположенный поблизости от дома заявителей, или проверить журнал регистрации транспортных средств, проезжавших через КПП 9 февраля 2003 г., а также выданные властями разрешения на проезд по соответствующей территории в ночь похищения.

106. Европейский Суд также отмечает, что несмотря на то, что первая и вторая заявительницы были признаны потерпевшими в рамках уголовного дела, возбужденного по факту похищения их родственника, они информировались только о приостановлении и возобновлении производства по делу, но более ни о каких значимых подвижках в расследовании. Таким образом, следователи не смогли обеспечить надлежащий уровень общественного контроля за следствием, а также гарантировать соблюдение интересов ближайших родственников при производстве по делу.

107. Наконец, Европейский Суд отмечает, что расследование многократно приостанавливалось и возобновлялось и что имели место длительные периоды бездействия со стороны органов прокуратуры, когда производство по делу не осуществлялось.

108. Учитывая ту часть возражений властей Российской Федерации, которая была присоединена к существу жалобы, а также то, что она касается того факта, что национальное расследование до сих пор не завершено, Европейский Суд отмечает, производство по уголовному делу, неоднократно приостанавливаемое и возобновляемое, а также включавшее множество необъяснимых задержек, продолжалось несколько лет и не привело к каким-либо ощутимым результатам. Следовательно, Европейский Суд приходит к выводу, что средство правовой защиты, о котором утверждали власти Российской Федерации, было неэффективным в обстоятельствах данного дела и отклоняет их предварительное возражение.

109. В свете изложенного Европейский Суд постановил, что властями Российской Федерации не было проведено эффективного расследования обстоятельств исчезновения Руслана Магомадова, что нарушает статью 2 Конвенции в ее процессуально-правовом аспекте.

IV. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

110. Заявители ссылались на статью 3 Конвенции, утверждая, что в результате похищения их родственника, а также неспособности государства надлежащим образом провести расследование по данному факту они пережили моральные страдания, что представляет собой нарушение статьи 3 Конвенции. Статья 3 Конвенции предусматривает:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Доводы сторон

111. Власти Российской Федерации не согласили с утверждениями заявителей и отметили, что в ходе следствия не было установлено, что заявители подвергались бесчеловечному и унижающему достоинство обращению в нарушение статьи 3 Конвенции.

112. Заявители подтвердили свои доводы.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

113. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, настоящая жалоба должна быть признана приемлемой.

2. Существо жалобы

114. Европейский Суд неоднократно устанавливал, что в ситуации исчезновения в результате применения силы близкие родственники жертвы сами могут считаться жертвами обращения, противоречащего статье 3 Конвенции. Существо данного нарушения заключается не столько в самом факте "исчезновения" члена семьи, оно скорее связано с реакцией властей и их отношением к ситуации, когда она предоставляется им на рассмотрение (см. Постановление Европейского Суда от 18 июня 2002 г. по делу "Орхан против Турции" (Orhan v. Turkey), жалоба N 25656/94, § 358, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации", § 164).

115. В рассматриваемом деле Европейский Суд обращает внимание, что заявители являются близкими родственниками пропавшего лица, которые или явились очевидцами его задержания или участвовали в его розыске. Более пяти с половиной лет они не получали никаких новостей о пропавшем родственнике. В течение данного времени заявители обращались как в письменной форме, так и лично с запросами об их пропавшем родственнике в различные государственные органы. Несмотря на свои попытки заявители так и не получили ни убедительного объяснения, ни иной информации о том, что случилось с Русланом Магомадовым после его задержания. Полученные ими ответы по большей части отрицали ответственность государства за задержание их родственника или просто сообщали им о том, что расследование по делу продолжается. Выводы Европейского Суда относительно процессуального аспекта статьи 2 Конвенции также имеют непосредственное значение в данном вопросе.

116. Следовательно, Европейский Суд приходит к выводу, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении заявителей.

V. Предполагаемое нарушение статьи 5 Конвенции

117. Помимо этого, власти Российской Федерации утверждали, что Руслан Магомадов был задержан в нарушение гарантий статьи 5 Конвенции, которая в части, применимой в настоящем деле, предусматривает:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

...c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...

2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение.

3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "c" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд.

4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным.

5. Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию".

A. Доводы сторон

118. Власти Российской Федерации утверждали о том, что никаких доказательств того, что Руслан Магомадов был лишен свободы, в ходе следствия получено не было. Он не числился среди лиц, содержавшихся в следственных изоляторах и изоляторах временного содержания, и ни один из правоохранительных органов, расположенных на территории республики, не обладал информацией о его задержании.

119. Заявители подтвердили свою жалобу.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

120. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям и, следовательно, должна быть признана приемлемой.

2. Существо жалобы

121. Европейский Суд ранее обращал внимание на основополагающее значение гарантий, содержащихся в статье 5 Конвенции, направленных на обеспечение соблюдения права личности в демократическом обществе на свободу от произвольного задержания. Он также отмечал, что задержание, факт которого не признается, является полным отрицанием данных гарантий и представляет собой грубое нарушение статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 27 февраля 2001 г. по делу "Чичек против Турции" (Cicek v. Turkey), жалоба N 25704/94, § 164, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации", § 122).

122. Европейским Судом установлено, что Руслан Магомадов был задержан 9 февраля 2003 г. представителями государства, и что с тех пор о нем ничего не известно. Его задержание не было учтено, запись о нем отсутствует в журналах задержанных лиц, а официальные следы его последующего местонахождения и судьбы отсутствуют. В соответствии с практикой Европейского Суда данный факт сам по себе должен рассматриваться как наиболее существенное нарушение, поскольку оно позволяет лицам, ответственным за задержание, скрыть свою причастность к преступлению, устранить следы и избежать ответственности за судьбу задержанного. Более того, отсутствие таких учетных записей о задержании, как дата, время и место задержания, имя задержанного, а также основания задержания и имя лица, производившего его, рассматривается как несовместимое с самой целью статьи 5 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции", § 371).

123. Далее Европейский Суд полагает, что власти Российской Федерации должны были быть более обеспокоены необходимостью проведения тщательного и оперативного расследования по жалобам заявителей на то, что их родственник был задержан и увезен при угрожающих жизни обстоятельствах. Тем не менее приведенные выше выводы Европейского Суда в отношении статьи 2 Конвенции и, в частности, порядок проведения расследования не оставляют сомнения в том, что властями Российской Федерации не приняты незамедлительные и эффективные меры для устранения риска исчезновения Руслана Магомадова.

124. Учитывая изложенное, Европейский Суд приходит к выводу о том, что Руслан Магомадов находился в заключении, факт которого не был признан, в нарушение всех гарантий, предусмотренных статьей 5 Конвенции. Данное обстоятельство представляет собой особо грубое нарушение права на свободу и личную неприкосновенность, охраняемого статьей 5 Конвенции.

VI. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

125. Заявители утверждали, что они были лишены эффективных средств правовой защиты в связи с указанными нарушениями, что противоречит статье 13 Конвенции, согласно которой:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в... Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

A. Доводы сторон

126. Власти Российской Федерации утверждали, что в распоряжении заявителей имелись эффективные средства правовой защиты, как того требует статья 13 Конвенции, а также, что власти не оказывали им препятствий в доступе к ним. У заявителей имелась возможность оспорить действия и бездействие следственных органов в судебном порядке. Власти Российской Федерации также подчеркнули, что участники уголовного судопроизводства могли также требовать возмещения вреда в рамках гражданского разбирательства и ссылались на дело, где потерпевшим по уголовному делу было присуждено возмещение вреда, подлежащее взысканию с органов прокуратуры. В итоге власти Российской Федерации утверждали об отсутствии нарушения статьи 13 Конвенции.

127. Заявители подтвердили свою жалобу.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

128. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, жалоба должна быть признана приемлемой.

2. Существо жалобы

129. Европейский Суд напоминает, что в тех ситуациях, когда (как в настоящем деле) расследование уголовного дела, возбужденного по факту исчезновения лица, оказалось неэффективным, а эффективность любого другого средства правовой защиты, которое могло бы существовать, в том числе и гражданско-правового, о котором утверждали власти Российской Федерации, впоследствии была опровергнута, власти государства-ответчика считаются не выполнившими свои обязательства в соответствии со статьей 13 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации", § 183).

130. Следовательно, имело место нарушение статьи 13 Конвенции, взятой в совокупности со статьей 2 Конвенции.

131. Что касается ссылок заявителей на статьи 3 и 5 Конвенции, Европейский Суд полагает, что, учитывая обстоятельства данного дела, отдельных вопросов о нарушении статьи 13 Конвенции, взятой в совокупности со статьями 3 и 5 Конвенции, не возникает (см. Постановление Европейского Суда от 15 ноября 2007 г. по делу "Кукаев против Российской Федерации" (Kukayev v. Russia), жалоба N 29361/02, § 119, и Постановление Европейского Суда от 20 марта 2008 г. по делу "Азиевы против Российской Федерации" (Aziyevy v. Russia), жалоба N 77626/01, § 118).

VII. Предполагаемые нарушения статей 8 и 14 Конвенции

132. В своей первоначально поданной жалобе заявители утверждали, ссылаясь на статью 8 Конвенции, о том, что в их жилье был незаконно проведен обыск в ночь похищения их родственника, и, ссылаясь на статью 14 Конвенции, о том, что в отношении них имела место дискриминация по признаку их национальности.

133. Статья 8 Конвенции в части, применимой в настоящем деле, предусматривает:

"1. Каждый имеет право на уважение... его жилища...

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".

В соответствии со статьей 14 Конвенции:

"Пользование правами и свободами, признанными в... Конвенции, должно быть обеспечено без какой бы то ни было дискриминации по признаку пола, расы, цвета кожи, языка, религии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, принадлежности к национальным меньшинствам, имущественного положения, рождения или по любым иным признакам".

134. В своих замечаниях о приемлемости и по существу жалобы заявители утверждали, что они более не хотят рассмотрения их жалоб на нарушение статей 8 и 14 Конвенции.

135. Принимая во внимание положения статьи 37 Конвенции, Европейский Суд приходит к выводу о том, что заявители не намерены добиваться рассмотрения их жалобы в данной части, учитывая подпункт "а" пункта 1 статьи 37 Конвенции. Европейский Суд не усматривает также оснований общего характера, которые бы негативно отражались на соблюдении прав и свобод человека, определенных Конвенцией, которые бы требовали дальнейшего рассмотрения жалобы в данной части в силу пункта 1 статьи 37 Конвенции in fine* (* In fine (лат). - в конце (прим. переводчика).) (см., например, Решение Европейской Комиссии от 23 апреля 1998 г. по делу "Чожак против Польши" (Chojak v. Poland), жалоба N 32220/96, Решение Европейского Суда от 26 сентября 2000 г. по делу "Синх и другие против Соединенного Королевства" (Singh and Others v. United Kingdom), жалоба N 30024/96, и Постановление Европейского Суда от 10 февраля 2005 г. по делу "Стаматиос Караяннис против Греции" (Stamatios Karagiannis v. Greece), жалоба N 27806/02, § 28).

136. Следовательно, данная часть жалобы подлежит исключению из списка дел, находящихся на рассмотрении, в соответствии с подпунктом "а" пункта 1 статьи 37 Конвенции.

VIII. Применение статьи 41 Конвенции

137. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Материальный ущерб

138. Заявители требовали возмещения ущерба, причиненного в связи с утратой заработка их родственников в результате его задержания и последующего исчезновения. Первая заявительница, мать Руслана Магомадова, требовала в связи с этим 247 505 рублей (7 071 евро), вторая заявительница, супруга - 495 010 рублей (14 143 евро), третья заявительница и четвертый заявитель, дочь и сын, требовали 158 555 рублей (4 530 евро) и 188 847 рублей (5395 евро) соответственно. Всего первая, вторая, третья заявительницы и четвертый заявитель по данному основанию требовали 1 089 917 рублей (31 140 евро).

139. Они утверждали, что Руслан Магомадов проходил службу в звании старшего офицера, и его годовое денежное содержание составляло 111 993 рублей (3 200 евро). Они представили справку из Министерства внутренних дел по Чеченской Республике, подтверждавшую размер его денежного содержания. Помимо этого, заявители утверждали, что были финансово зависимы от своего близкого родственника и получили бы от него финансовую поддержку в указанных объемах. Их расчеты были основаны на положениях Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и актуарных таблицах, используемых при расчете материального ущерба, причиненного в результате телесных повреждений и несчастных случаев со смертельным исходом, опубликованных Страховым департаментом Правительства Великобритании в 2007 году ("Таблицы Огдена").

140. Власти Российской Федерации сочли данные требования примерными и необоснованными. В частности, они отметили, что заявители никогда не обращались за получением компенсации в связи с потерей кормильца, несмотря на то, что обладали соответствующим правом по национальному законодательству.

141. Как напоминает Европейский Суд, должна существовать четкая причинно-следственная связь между ущербом, возмещения которого требовали заявители, и нарушением Конвенции и что в соответствующих случаях существование такой связи может предполагать компенсацию утраченного заработка. Более того, в соответствии с правилом 60 Регламента Европейского Суда любое требование о справедливой компенсации должно быть представлено в подробной разбивке по составным элементам с приложением соответствующих подтверждающих документов, "иначе Палата может отказать в удовлетворении требования полностью или частично". Учитывая сделанные ранее выводы, Европейский Суд устанавливает наличие прямой причинно-следственной связи между нарушением статьи 2 Конвенции в отношении Руслана Магомадова и утратой первой, второй, третьей заявительницами и четвертым заявителем финансовой поддержки, которая им могла бы оказываться. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что заявителями была предоставлена справка, подтверждающая размер заработка их родственника, а также что власти Российской Федерации не оспаривали их способы расчетов.

142. Учитывая доводы заявителей, Европейский Суд присуждает в возмещение материального ущерба 7 000 евро первой заявительнице, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму, и 24 000 евро совместно второй, третьей заявительницам и четвертому заявителю, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму.

B. Моральный вред

143. Заявители требовали в совокупности 70 000 евро в качестве компенсации морального вреда в связи с пережитыми ими страданиями в результате утраты члена их семьи, безразличием, которое проявили в отношении них власти, и невозможностью предоставления им какой-либо информации о судьбе их близкого родственника.

144. Власти Российской Федерации сочли данные требования чрезмерными.

145. Европейским Судом было установлено нарушение статей 2, 5 и 13 Конвенции в связи с признаваемым задержанием и последующим исчезновением родственника заявителей. Сами заявители были признаны жертвами нарушения статьи 3 Конвенции. Следовательно, Европейский Суд допускает, что им был причинен моральный вред, который не может быть компенсирован одним лишь фактом признания нарушения. Он присуждает совместно всем заявителям 35 00 евро, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму.

C. Судебные расходы и издержки

146. Интересы заявителей были представлены юристами "Правовой инициативы по России". Они представили подробный перечень расходов и издержек, который включал в себя проведение исследований и интервью в Республике Ингушетия и в Москве, исходя из ставки 50 евро за час работы, и подготовку проектов процессуальных документов в адрес Европейского Суда и национальных органов власти, исходя из ставки 50 евро за час работы юристов "Правовой инициативы по России" и 150 евро за час работы старших специалистов и экспертов. В совокупности требование о возмещении расходов и издержек в связи с представлением интересов заявителей составило 6 039 евро.

147. Власти Российской Федерации отметили, что заявители имеют право на возмещение только тех расходов и издержек, которые были понесены действительно и явились разумными.

148. Во-первых, Европейский Суд должен установить, были ли расходы и издержки, названные представителями заявителей, действительно понесены и, во-вторых, были ли они необходимы (см. Постановление Европейского Суда по делу "МакКэнн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom) от 27 сентября 1995 г., § 220, Series A, N 324).

149. Принимая во внимание подробно изложенные данные, а также договоры на представление интересов, заключенные между "Правовой инициативой по России" и заявителями, Европейский Суд убежден в том, что названные ставки разумны, и они отражают расходы, реально понесенные представителями заявителей.

150. Более того, что касается вопроса о предполагаемой необходимости понесенных расходов и издержек, Европейский Суд отмечает, что данное дело представляло достаточную сложность и требовало проведения определенной исследовательской и подготовительной работы. Вместе с тем он обращает внимание, что в связи с применением в данном деле бывший пункт 3 статьи 29 Конвенции представители заявителей направили свои замечания по приемлемости и по существу жалобы одним комплектом документов. Таким образом, Европейский Суд высказывает сомнение в том, что подготовка процессуальных документов требовала столько времени, сколько утверждали представители заявителей.

151. Учитывая подробные требования, представленные заявителями, Европейский Суд присуждает им 5 500 евро, а также сумму налога на добавленную стоимость, которая может быть взыскана с заявителей, при этом сумма, не включающая налог, подлежит перечислению на банковский счет представителей заявителей в Нидерландах в соответствии с реквизитами, представленными заявителями.

D. Процентная ставка при просрочке платежей

152. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) решил исключить жалобу из перечня дел, подлежащих рассмотрению, в соответствии с подпунктом "а" пункта 1 статьи 37 Конвенции в ее части, касающейся предполагаемого нарушения статей 8 и 14 Конвенции;

2) решил рассмотреть возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутригосударственных средств правовой защиты одновременно с рассмотрением дела по существу и отклонил его;

3) признал жалобы на нарушение статей 2, 3, 5 и 13 Конвенции приемлемыми;

4) постановил, что имело место нарушение материально-правового аспекта статьи 2 Конвенции в отношении Руслана Магомадова;

5) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в связи с отсутствием эффективного расследования обстоятельств исчезновения Руслана Магомадова;

6) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении заявителей;

7) постановил, что имело место нарушение статьи 5 Конвенции в отношении Руслана Магомадова;

8) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции, взятой в совокупности со статьей 2 Конвенции;

9) постановил, что в настоящем деле не возникает отдельных вопросов о нарушении статьи 13 Конвенции в связи с предполагаемыми нарушениями статей 3 и 5 Конвенции;

10) постановил, что:

(a) власти государства-ответчика обязаны выплатить не позднее трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции следующие суммы, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, за исключением суммы в возмещение расходов и издержек:

(i) 7 000 евро (семь тысяч евро), а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму, в возмещение материального ущерба первой заявительнице;

(ii) 24 000 евро (двадцать четыре тысячи евро), а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму, в возмещение материального ущерба совместно второй, третьей заявительницам и четвертому заявителю;

(iii) 35 000 евро (тридцать пять тысяч евро), а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму, всем заявителям совместно в качестве компенсации морального вреда;

(iv) 5 500 евро (пять тысяч пятьсот евро), а также любые налоги, подлежащие взысканию с заявителей, в возмещение расходов и издержек, которые необходимо перевести на банковский счет представителей заявителей, открытый в Нидерландах;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

11) отклонил оставшуюся часть требований заявителей о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 17 сентября 2009 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда