Постановление Европейского Суда по правам человека от 2 апреля 2009 г. Дело "Докуев и другие (Dokuev and Others) против Российской Федерации" (Жалоба N 6704/03) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Докуев и другие (Dokuev and Others)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 6704/03)

Постановление Суда

Страсбург, 2 апреля 2009 г.

По делу "Докуев и другие против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Нины Ваич,

Анатолия Ковлера,

Ханлара Гаджиева,

Дина Шпильманна,

Джорджио Малинверни,

Георга Николау, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 12 марта 2009 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 6704/03, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) 14 февраля 2003 г. семью гражданами Российской Федерации, перечисленными ниже (далее - заявители).

2. Интересы заявителей в Европейском Суде, которым решением Европейского Суда была оказана финансовая помощь на ведение процесса, представляли юристы неправительственной организации "Правовая инициатива по России" (Stichting Russia Justice Initiative) с главным офисом в Нидерландах и представительством в России. Власти Российской Федерации были представлены бывшими Уполномоченными Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым и В.В. Милинчук.

3. Заявители утверждали, что их родственник исчез после того, как 14 февраля 2001 г. он был задержан в Чеченской Республике российскими военнослужащими. Заявители жаловались, в частности, на нарушения статей 2, 3, 5, 6, 8, 13 и 34 Конвенции.

4. Решением от 29 ноября 2007 г. Европейский Суд признал жалобу приемлемой для рассмотрения по существу.

5. Проконсультировавшись со сторонами, Палата решила, что проведение слушания по существу дела не требуется (пункт 3 правила 59 Регламента Суда in fine* (* In fine (лат.) - в конце (прим. переводчика).)), стороны в письменном виде ответили на объяснения друг друга.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявителями по настоящему делу являются:

1) Вахит Абдурашидович Докуев, 1947 года рождения;

2) Зина Абдулаевна Докуева, 1952 года рождения;

3) Имани Рамзановна Макаева, 1983 года рождения;

4) Рукият Вахитовна Докуева, 1972 года рождения;

5) Макка Вахитовна Докуева, 1983 года рождения;

6) Хаваж Абдурашидович Докуев, 1951 года рождения;

7) Хеда Хаважовна Докуева, 1978 года рождения.

Заявители проживают в селе Новые Атаги, Чеченская Республика.

7. Первый заявитель и вторая заявительница являются родителями Магомеда Докуева, 1977 года рождения, третья заявительница - жена Магомеда Докуева, с которым у нее имеется сын, 2000 года рождения. Четвертая и пятая заявительницы приходятся сестрами Магомеду Докуеву, а шестой заявитель и седьмая заявительница - дядей и двоюродной сестрой соответственно.

8. Семья Докуевых проживает в селе Старые Атаги по адресу: улица Подгорная, дом N 4. Их домовладение состоит из двух отдельно стоящих домов и общего двора. Первые пятеро заявителей и Магомед Докуев проживали в одном доме, другой дом принадлежит шестому заявителю и его семье.

9. Магомед Докуев окончил школу в 1994 году, после чего начал учиться на переводчика с английского и арабского языков. Получение им высшего образования было прервано первой и второй периодами вооруженных столкновений в Чеченской Республике* (* Так в оригинале (прим. переводчика).). Ему не удалось устроиться на работу, требовавшую полной занятости.

A. Задержание и содержание под стражей Магомеда Докуева и Вахита Докуева

1. Версия заявителей

10. 14 февраля 2001 г., около 6.00, два бронетранспортера (далее - БТР) и автомобиль "Урал" с нечитаемыми номерными знаками подъехали к дому Докуевых. Магомед Докуев, его отец, жена и две сестры (первый заявитель, с третьей по пятую заявительницы) находились в это время дома. Второй заявительницы, матери Магомеда Докуева, в этот день дома не было. Большая группа людей, состоявшая из более чем 20 вооруженных людей в форме, большинство из которых были в масках, ворвались в дом Докуевых. Они потребовали у первого заявителя предъявить его паспорт. Солдаты потребовали у Магомеда Докуева подтвердить его личность, при этом они не приказывали ему предъявить документы. После этого солдаты разрешили первому заявителю одеться, а его сыну не разрешили надеть обувь или даже носки. Обоих мужчин вывели во двор дома, в это время женщинам и детям было приказано оставаться в доме. Во дворе солдаты начали избивать Магомеда Докуева, нанося ему удары ногами и прикладами автоматов. Когда первый заявитель попытался вмешаться, они стали избивать и его, одновременно приказав ему стоять прямо, лицом к стене.

11. Шестой заявитель и седьмая заявительница находились в это время у себя дома и стали свидетелями задержания Магомеда и Вахита Докуевых. Шестой заявитель проснулся от шума, вышел во двор, и солдаты заставили его лечь на землю лицом вниз, пока проводилось задержание его брата и племянника.

12. После этого первого заявителя и его сына посадили в БТР, стоявший позади дома. Первый заявитель слышал звуки второго БТР, ехавшего за ними, и предположил, что их повезли в направлении дороги Грозный - Шали. Во время нахождения в БТР задержанным было запрещено разговаривать или смотреть по сторонам. Примерно через час БТР остановились и задержанных вывели наружу. На них надели наручники и повязки на глаза. Несмотря на это первому заявителю удалось рассмотреть военные расположения вокруг палатки. Позднее он услышал, как приземлялись и взлетали вертолеты, а также звуки, характерные для проведения группой людей утренней зарядки, что убедило его в том, что он находится на большой военной базе, скорее всего, в Ханкале.

13. Первого заявителя швырнули на землю внутри одной из палаток, и ему было слышно, как его сын и другие люди кричали в соседней палатке. Он понял, что их избивали и пытали. Пока первый заявитель лежал на полу, солдаты, которые зашли в палатку, несколько раз пнули его, называя "ваххабитом" и "бандитом". Первый заявитель сказал им о том, что он честный человек, работает строителем. Через некоторое время солдаты разрешили ему принять более удобное положение и надели наручники на руки спереди. Они сказали, что ему будет разрешено попрощаться с сыном, который был "бандитом" и будет расстрелян. Обоим задержанным было разрешено кратко поговорить по-русски в присутствии солдат, которые угрожали застрелить их обоих, если они начнут говорить на чеченском языке. Во время встречи у первого заявителя оставалась повязка на глазах. Он мог только слышать голос сына, который сказал ему, что ничего плохого не делал, и после этого попрощался. Затем Магомеда Докуева увели. Приблизительно в час ночи один из солдат сказал первому заявителю, что тот невиновен и его освободят. Позднее ему развязали руки, но ноги по-прежнему оставались связанными.

14. 15 февраля 2001 г., около 9.00, первого заявителя с повязкой на глазах посадили в БТР и куда-то быстро перевезли. Затем его пересадили в другое транспортное средство, скорее всего, в автомобиль "УАЗ", в котором находились еще два человека. Заявителя заставили залезть под сиденье. Приблизительно через час поездки, во время которой автомобиль дважды останавливали на контрольно-пропускных пунктах и похитители говорили о том, что "в машине только русские", автомобиль остановился. Похитители вывели первого заявителя наружу и помогли ему залезть в здание через разбитое окно. Они приказали ему не двигаться в течение десяти минут, после чего машина уехала.

15. После того, как первый заявитель снял повязку, он понял, что находится в здании старой пивоварни, расположенном между селами Шали и Новые Атаги. Он выбрался из здания, остановил машину и вернулся домой в тот же день. Дома первый заявитель узнал, что он и его сын были единственными задержанными в селе в тот день, и что сын не вернулся домой. С тех пор у семьи не было никаких известий о Магомеде Докуеве.

2. Информация, предоставленная властями Российской Федерации

16. Власти Российской Федерации утверждали, что, по данным Генеральной прокуратуры Российской Федерации, 14 февраля 2001 г., примерно в 6.00, неустановленные лица в камуфляжной форме и масках, вооруженные автоматическим оружием, с использованием бронетехники увезли из дома N 4 по улице Подгорная в селе Новые Атаги Шалинского района Чеченской Республики в неизвестном направлении первого заявителя и его сына Магомеда Докуева. На следующий день первый заявитель был отпущен, местонахождение второго похищенного - Магомеда Докуева - до настоящего времени не установлено.

B. Поиски Магомеда Докуева и расследование

1. Обращения в государственные органы

17. По словам заявителей, начиная с 16 февраля 2001 г. первый заявитель и другие члены семьи начали вести поиски Магомеда Докуева. Они обращались как лично, так и посредством письменных обращений в различные официальные органы для установления местонахождения и судьбы Магомеда Докуева. У заявителей сохранились копии нескольких поданных ими жалоб, которые они предоставили Европейскому Суду. В частности, они обращались с жалобами 5 и 7 июля, 24 декабря 2001 г. к прокурору Чеченской Республики, 7 июля 2001 г. - в военную прокуратуру (войсковая часть N 20116), 7 июля и 5 сентября 2001 г. - к специальному представителю Президента Российской Федерации по обеспечению прав и свобод человека и гражданина в Чеченской Республике и 13 апреля 2002 г. - в прокуратуру Шалинского района.

18. 16 февраля 2001 г. первый заявитель отправился в Гудермес, где обратился с жалобой на задержание своего сына к главе администрации Чеченской Республики Ахмаду Кадырову. Среди органов государственной власти и должностных лиц, к которым обратились заявители сразу после задержания Магомеда Докуева, были органы внутренних дел, военные коменданты, Федеральная служба безопасности Российской Федерации, гражданские и военные прокуроры различных уровней, а также иные органы государственной власти.

19. В ответ на свои обращения заявители практически не получили какой-либо имеющей значение информации относительно судьбы их близкого родственника и проводимого расследования. Несколько раз им направлялись копии писем, в которых указывалось, что их запросы направлены на рассмотрение в различные органы прокуратуры. В частности, 28 мая 2001 г. Прокуратура Чеченской Республики направила жалобу первого заявителя в отношении ареста сына для рассмотрения в прокуратуру Шалинского района. 5 августа 2001 г. жалоба первого заявителя была направлена на рассмотрение в военную прокуратуру войсковой части N 20116. 23 августа 2001 г. Генеральная прокуратура Российской Федерации направила письмо первого заявителя о похищении сына на рассмотрение в Прокуратуру Чеченской Республики. 31 августа 2001 г. Прокуратура Чеченской Республики направила письмо первого заявителя о поисках его сына для рассмотрения в прокуратуру Шалинского района. 4 февраля и 20 мая 2002 г. Управление Генеральной прокуратуры Российской Федерации в Южном федеральном округе направило обращение первого заявителя в прокуратуру Шалинского района.

20. В начале апреля 2001 года к заявителям обратился человек, который сказал им, что есть некий молодой человек, который был задержан вместе с Магомедом Докуевым. Первый заявитель и вторая заявительница встретились с этим молодым человеком, имени которого они не знали. Он передал им носовой платок Магомеда Докуева и шнурок от его кожаной куртки и сказал, что содержался вместе с Магомедом Докуевым на протяжении нескольких недель сначала на военной базе в Ханкале, а затем в горах, недалеко от поселка Новогрозный. Молодой человек рассказал о том, что их содержали в ужасных условиях, в глубокой и узкой земляной яме, регулярно избивали и пытали электрическим током, практически не давали никакой еды. Затем их привезли в район поселка Новогрозный и сообщили, что их обменяют на русского офицера, захваченного боевиками. После этого солдаты сказали о том, что они [задержанные] находятся в слишком плохой физической форме для проведения обмена, и дали им лекарство, которое якобы поможет восстановить их силы. После принятия указанных таблеток или раствора оба задержанных сильно заболели, у них началась рвота, они потеряли сознание. Когда молодой человек пришел в сознание, то обнаружил Магомеда Докуева без признаков жизни. Он позвал солдат, и через некоторое время они унесли его тело. Молодой человек слышал, как БТР отъехал и вернулся, а также слышал, как солдаты говорили о захоронении Магомеда Докуева и о завершении своей командировки и возвращении назад в Ставрополь. Заявители убеждены в правдивости данных показаний, так как этот молодой человек знал их имена и адрес, а они его самого не знали и предположили, что данную информацию он получил от их сына.

21. Первый заявитель нашел военную базу в поселке Новогрозном, на которой в течение некоторого времени проходили службу военнослужащие из Ставрополя. Однако ему не удалось получить дополнительной информации о судьбе своего сына или месте его предполагаемого захоронения.

22. 22 октября 2001 г. следователь прокуратуры Шалинского района уведомил первого заявителя, вторую заявительницу о том, что в связи с поданными ими жалобами 12 августа 2001 г. органами прокуратуры было возбуждено уголовное дело N 231777 по признакам состава преступления, предусмотренного частью 2 статьи 126 Уголовного кодекса Российской Федерации (похищение человека). Прокуратура также сообщила, что заявители будут проинформированы о результатах расследования.

23. 10 декабря 2001 г. первый заявитель обратился к депутату Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации от Чеченской Республики* (* Так в оригинале (прим. переводчика).) с подробным письмом, в котором изложил сведения о задержании сына, его исчезновении и вероятной гибели во время нахождения под стражей. В письме говорилось, что территория, на которой Магомед Докуев был захоронен, все еще находится под контролем военных и туда ограничен доступ. Заявитель просил помочь в поисках останков сына и их эксгумации для проведения надлежащих похорон. 15 февраля 2002 г. данное письмо было перенаправлено в Генеральную прокуратуру Российской Федерации, а 14 июня 2002 г. - в Прокуратуру Чеченской Республики.

24. 31 декабря 2001 г. военная прокуратура (войсковая часть N 20116) направила письмо первого заявителя в прокуратуру Шалинского района и указала, что военная прокуратура не имеет необходимой юрисдикции по данному вопросу, так как участие военнослужащих в похищении не подтверждается вещественными доказательствами.

25. 26 марта 2002 г. Управление Генеральной прокуратуры Российской Федерации в Южном федеральном округе направило ответ первому заявителю о том, что 12 августа 2001 г. прокуратурой Шалинского района возбуждено уголовное дело по признакам состава преступления, предусмотренного частью 2 статьи 126 Уголовного кодекса Российской Федерации. 12 октября 2001 г. расследование уголовного дела было приостановлено в связи с неустановлением лиц, виновных в совершении преступления. В письме также сообщалось, что продолжается выполнение мероприятий, направленных на установление виновных и местонахождения пропавшего без вести лица.

26. 26 февраля 2003 г. Шалинский городской суд признал Магомеда Докуева пропавшим без вести.

27. Задержание Магомеда Докуева и его исчезновение были упомянуты в докладе организации "Хьюман Райтс Вотч" "Без вести задержан: продолжающиеся исчезновения в Чеченской Республике", опубликованном в апреле 2002 года, а также в докладе правозащитного центра "Мемориал" "Антитеррористическая операция", опубликованном в октябре 2002 года.

2. Ход следствия

28. Власти Российской Федерации предоставили следующую информацию о ходе расследования.

29. 12 августа 2001 г. прокуратурой Шалинского района было возбуждено уголовное дело N 23177 о похищении Магомеда Докуева 14 февраля 2001 г.

30. 20 августа 2001 г. первый заявитель был допрошен и признан потерпевшим по делу.

31. 6 сентября 2001 г. был допрошен шестой заявитель.

32. 12 октября 2001 г. уголовное дело было приостановлено в связи с неустановлением лиц, подлежащих привлечению по делу в качестве обвиняемых.

33. 24 апреля 2002 г. Прокуратура Чеченской Республики отменила постановление о приостановлении расследования, о чем проинформировала первого заявителя соответствующим образом.

34. 24 мая 2002 г. уголовное дело было приостановлено в связи с неустановлением лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых. Первый заявитель соответствующим образом был уведомлен об этом.

35. 5 ноября 2002 г. Прокуратура Чеченской Республики отменила постановление о приостановлении расследования.

36. 17 ноября 2002 г. первый заявитель был уведомлен о возобновлении расследования.

37. 16 декабря 2002 г. уголовное дело было еще раз приостановлено в связи с неустановлением лиц, подлежащих привлечению по делу в качестве обвиняемых, о чем первый заявитель был информирован соответствующим образом.

38. 20 января 2004 г. Прокуратура Чеченской Республики отменила постановление о приостановлении расследования.

39. 3 февраля 2004 г. первый заявитель был уведомлен о возобновлении расследования.

40. 18 февраля 2004 г. первый заявитель был еще раз допрошен.

41. 19 февраля 2004 г. шестой заявитель был вновь допрошен.

42. 20 февраля 2004 г. четвертая заявительница была допрошена.

43. 3 марта 2004 г. уголовное дело было еще раз приостановлено в связи с неустановлением лиц, подлежащих привлечению к делу в качестве обвиняемых. Первый заявитель был соответствующим образом уведомлен об этом.

44. 21 октября 2005 г. Прокуратура Чеченской Республики отменила постановление о приостановлении расследования. В этот же день первый заявитель был уведомлен о возобновлении расследования и допрошен. Вторая заявительница получила статус потерпевшей по уголовного делу и была допрошена, также допросили соседей заявителей И.Д., З.Х., и Х.К.

45. 25 октября 2005 г. первый заявитель был снова допрошен. Согласно протоколу допроса он сообщил, в частности, что не подавал жалобы в Европейский Суд (см. § 51 настоящего Постановления).

46. 26 октября 2005 г. была допрошена пятая заявительница. В соответствии с протоколом допроса она подтвердила свои ранние показания о событиях 14 февраля 2001 г. и сообщила, в частности, что не подавала жалобы в Европейский Суд (см. § 53 настоящего Постановления). Первый заявитель был также допрошен в этот день.

47. 21 ноября 2005 г. уголовное дело было еще раз приостановлено в связи с неустановлением лиц, подлежащих привлечению к делу в качестве обвиняемых. В этот же день первый заявитель был соответствующим образом уведомлен об этом.

48. 16 января 2006 г. прокуратура Шалинского района отменила постановление о приостановлении расследования.

49. 22 января 2008 г. первый заявитель был вновь допрошен. Он подтвердил свои прежние показания.

50. Проведенным расследованием установить местонахождение Магомеда Докуева не удалось. В компетентных органах следствием неоднократно запрашивалась информация об оперативно-розыскных мероприятиях, выполнялись иные действия для раскрытия преступления. Соответствующие запросы и поручения направлялись 30 августа 2001 г., 17 ноября 2002 г., 18 февраля 2004 г. и 25 октября 2005 г. Однако причастность российских военнослужащих к совершению преступления к настоящему времени своего подтверждения не нашла. В частности, согласно результатам расследования 16 января 2006 г. Объединенная группировка войск (сил) и Временная объединенная группировка органов и подразделений МВД Российской Федерации сообщили следствию, что 14 февраля 2001 г. каких-либо спецопераций в селении Новые Атаги не проводилось. Магомед Докуев не находился в местах, предназначенных для содержания лиц, подозреваемых в совершении преступления, и не подвергался административному аресту. По информации МВД и ФСБ* (* Так в оригинале (прим. переводчика).), первый заявитель или Магомед Докуев ими не задерживался. Начальники трех учреждений предварительного заключения* (* Так в оригинале. Из контекста неясно, идет ли речь об изоляторах временного содержания, относящихся к системе МВД России или же о следственных изоляторах, функционирующих в системе ФСИН России (прим. переводчика).) в Республиках Дагестан, Кабардино-Балкария и в Ставропольском крае также подтвердили, что Магомед Докуев у них не содержался. Расследование продолжалось.

C. Предполагаемое вмешательство в право на подачу индивидуальной жалобы

51. Согласно протоколу допроса первого заявителя от 25 октября 2005 г. он сообщил следующее:

"...Непосредственно я или члены моей семьи в Европейский Суд не обращались. В 2001 и 2002 годах я обращался в правозащитные организации нашей республики, в том числе в "Мемориал" и организацию по правам человека в Чеченской Республике... Я хочу пояснить, что [третья и пятая заявительницы] также в Европейский Суд не обращались".

52. Протокол допроса был подписан первым заявителем и содержал отметку о том, что протокол прочитан заявителем, и что "с моих слов записано верно". Однако первый заявитель пояснил, что не читал протокола допроса, и следователь не зачитывал ему этот документ, а он подписал его, так как доверял следователю, который являлся "родственником его соседа".

53. В соответствии с протоколом допроса пятой заявительницы от 26 октября 2005 г. она сообщила следующее:

"...Лично я не никуда не обращалась и заявления не подавала и в Европейский Суд не обращалась. Поисками моего брата занимался наш отец. Писал ли он в какие-нибудь организации по поводу похищения Магомеда Докуева, мне неизвестно".

54. Протокол допроса был подписан пятой заявительницей и содержал отметку о том, что протокол прочитан и "с моих слов записано верно".

55. Протоколы допросов были предоставлены властями Российской Федерации вместе с Меморандумом после коммуникации данной жалобы Европейским Судом. Власти Российской Федерации потребовали исключить данную жалобу из списка дел, подлежащих рассмотрению, так как она является "фальсификацией". В своем ответе на Меморандум властей Российской Федерации заявители подтвердили, что выдали доверенности своим представителям на ведение их дела в Европейском Суде. В решении о приемлемости жалобы, вынесенном 29 ноября 2007 г., Европейский Суд отклонил возражение властей Российской Федерации.

56. 7 февраля 2006 г. первый заявитель пожаловался в Генеральную прокуратуру Российской Федерации на действия следователя К., который допрашивал его в октябре 2005 года. Первый заявитель указал, что не утверждал, что не подавал жалобы в Европейский Суд, и что следователь сфальсифицировал протокол допроса. Первый заявитель утверждал, в частности, что ему не задавали вопросов о подаче жалобы в Европейский Суд, и, соответственно, он не мог дать отрицательный ответ. Первый заявитель отметил, что его допрашивали в присутствии жены, второй заявительницы, и она может подтвердить его показания.

57. 10 марта 2006 г. первый заявитель был уведомлен о том, что его жалоба передана для рассмотрения в Прокуратуру Чеченской Республики.

58. 12 апреля 2006 г. из Прокуратуры Чеченской Республики поступил ответ на обращение первого заявителя, в котором, в частности, говорилось следующее:

"21 и 26 октября 2005 г. следователем прокуратуры Шалинского района К. Вы были допрошены в качестве свидетеля по обстоятельствам [похищения Магомеда Докуева]. Как следует из протоколов допросов, вопросы о подаче Вами жалобы в Европейский Суд следователем не задавались, равно как и Вами пояснений по данному поводу не давалось. Как в первом, так и во втором протоколах указано, что изложенные показания Вам были прочитаны вслух следователем, после чего протоколы допросов подписаны Вами в полном объеме. Протоколы допросов составлены в соответствии с требованиями УПК РФ".

D. Запрос информации

59. Несмотря на специальный запрос Европейского Суда, власти Российской Федерации не предоставили копий материалов уголовного дела N 23177. Они направили в Европейский Суд только копии постановлений о приостановлении и возобновлении расследования и постановления о признании потерпевшими, а также протоколы допросов первого заявителя и пятой заявительницы. Ссылаясь на информацию, полученную из Генеральной прокуратуры Российской Федерации, власти Российской Федерации утверждали, что расследование дела продолжается до настоящего времени и что предоставление в Европейский Суд всех материалов уголовного дела противоречит требованию статьи 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, поскольку в материалах дела имеется информация, содержащая сведения военного характера, а также персональные данные свидетелей и других участников уголовного процесса.

II. Применимое национальное законодательство

60. См. обобщенное изложение применимых норм законодательства Российской Федерации в Постановлении Европейского Суда по делу "Ахмадова и Садулаева против Российской Федерации" (Akhmadova and Sadulayeva v. Russia) от 10 мая 2007 г., жалоба N 40464/02, §§ 67-69* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2008.).

Право

I. Предварительное возражение властей Российской Федерации

A. Доводы сторон

61. Власти Российской Федерации утверждали, что жалоба должна быть признана неприемлемой в связи с тем, что заявители не исчерпали внутригосударственные средства правовой защиты, поскольку расследование по факту похищения Магомеда Докуева еще не закончено. Они также оспаривали приемлемость жалобы, так как заявители не обращались в суды Российской Федерации по вопросу обжалования действий или бездействия официальных лиц и процессуальных решений по данному уголовному делу или в связи с признанием Магомеда Докуева пропавшим без вести, и не воспользовались этим средством правовой защиты.

62. Заявители оспорили это возражение. Они утверждали, что расследование продолжалось более семи лет без каких бы то ни было видимых результатов, что доказывает, что в данном случае оно являлось неэффективным средством. Заявители также утверждали, что в Чеченской Республике обжалование постановлений следователей в рамках судопроизводства является иллюзорным, неадекватным и неэффективным средством правовой защиты.

B. Мнение Европейского Суда

63. В настоящем деле Европейский Суд не принимал какого-либо решения об исчерпании внутренних средств защиты на стадии приемлемости, так как этот вопрос был слишком тесно связан с существом дела. Теперь Европейский Суд продолжит исследовать доводы сторон в свете положений Конвенции и своей прецедентной практики (см. Постановление Европейского Суда от 12 октября 2006 г по делу "Эстамиров и другие против Российской Федерации" (Estamirov and Others v. Russia), жалоба N 60272/00, §§ 73-74* (* Там же. N 4/2008.)).

64. Европейский Суд повторяет, что пункт 1 статьи 35 Конвенции предусматривает распределение бремени доказывания. Властям Российской Федерации было необходимо дать удовлетворительное объяснение Европейскому Суду того факта, что указанные средства правовой защиты были эффективными как в теории, так и на практике, то есть являлись доступными, способными привести к удовлетворению жалоб заявителей и предполагающими разумные шансы на успех (см. Постановление Большой Палаты по делу "Сельмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, § 76, ECHR 1999-V, и Решение Европейского Суда по делу "Мифсуд против Франции" (Mifsud v. France), жалоба N 57220/00, § 15, ECHR 2002-VIII).

65. Что касается довода властей Российской Федерации относительно отказа заявителей подать ходатайство о признании Магомеда Докуева пропавшим без вести, Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не предоставили данных о том, как такой процесс мог бы обеспечить заявителям соответствующее возмещение. Следовательно, Европейский Суд находит, что власти Российской Федерации не доказали, что средство, которым заявители предположительно отказались воспользоваться, было бы действительно эффективным (см. среди прочих Постановление Европейского Суда по делу "Кранц против Польши" (Kranz v. Poland), от 17 февраля 2004 г. жалоба N 6214/02, § 23, и Решение Европейского Суда от 4 марта 2003 г. по делу "Скавиньская против Польши" (Skawinska v. Poland), жалоба N 42096/98). Таким образом, Европейский Суд отклоняет возражение властей Российской Федерации по данному вопросу.

66. Европейский Суд отмечает, что следствие по делу об исчезновении Магомеда Докуева ведется с 12 августа 2001 г. Мнения заявителей и властей Российской Федерации об эффективности следствия расходятся.

67. Европейский Суд считает эту часть предварительных возражений властей Российской Федерации вызывающей сомнения с точки зрения эффективности расследования уголовного дела, что тесно связано с существом жалоб заявителей. В связи с этим Европейский Суд полагает, что данные вопросы должны быть рассмотрены ниже в свете материально-правовых положений Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции

68. Заявители жаловались, ссылаясь на статью 2 Конвенции, что член их семьи исчез после задержания российскими военнослужащими и что национальные власти не провели эффективного расследования этого события. Статья 2 Конвенции гласит:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

(а) для защиты любого лица от противоправного насилия;

(b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

(c) для подавления в соответствии с законом бунта или мятежа".

A. Заявленное нарушение права на жизнь в отношении Магомеда Докуева

1. Доводы сторон

69. Заявители настаивали на том, что член их семьи вне разумных сомнений был задержан и затем убит представителями федеральных вооруженных сил. Они также утверждали, что отсутствие какой-либо информации об исчезнувшем Магомеде Докуева в течение более чем семи лет означает, что он мертв.

70. Власти Российской Федерации утверждали, что следственные органы не получили подтверждений того, что Магомед Докуев мертв, или что к их похищению или предполагаемому убийству причастны сотрудники каких-либо государственных силовых структур. В частности, в указанные даты никакие спецоперации в селе Новые Атаги не проводились.

2. Мнение Европейского Суда

(a) Общие принципы

71. Европейский Суд напоминает, что в свете важности той защиты, которую гарантирует статья 2 Конвенции, он должен подвергать особо тщательному рассмотрению все случаи лишения жизни, учитывая не только действия представителей государственных органов, но и сопутствующие обстоятельства. Задержанные лица находятся в уязвимом положении, и обязанность властей дать отчет об обращении с лицом, заключенным под стражу, в случае, когда указанное лицо умирает или исчезает после задержания, является особенно строгой (см. в числе прочих Постановление Европейского Суда от 18 июня 2002 г. по делу "Орхан против Турции" (Orhan v. Turkey), жалоба N 25656/94, § 326). В случаях, когда власти полностью или частично располагают исключительной информацией о событиях, составляющих предмет спора, как в случае с задержанными лицами, находящимися под их контролем, возникает прочная фактическая презумпция в отношении травм и смерти задержанных, полученных или произошедших в период содержания их под стражей. Фактически бремя доказывания может быть возложено на власти, которые должны дать удовлетворительные и убедительные объяснения (см. Постановление Большой Палаты по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба N 21986/93, § 100, ECHR 2000-VII, и Постановление Большой Палаты по делу "Чакичи против Турции" (Cakici v. Turkey), жалоба N 23657/94, § 85, ECHR 1999-IV).

(b) Установление фактов

72. Европейский Суд отмечает, что в своей обширной прецедентной практике он выработал ряд общих принципов по проблеме установления спорных фактов, в особенности, при рассмотрении жалоб относительно предполагаемых исчезновений по статье 2 Конвенции (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 27 июля 2006 г. по делу "Базоркина против Российской Федерации" (Bazorkina v. Russia), жалоба N 69481/01, §§ 103-109* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2008.)). Европейский Суд также напоминает, что при рассмотрении дела должно учитываться поведение сторон при предоставлении ими доказательств (см. Постановление Европейского Суда от 18 января 1978 г. по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom), рр. 64-65, § 161, Series A, N 25).

73. Заявители утверждали, что вне разумных сомнений вооруженные люди, ворвавшиеся в их дом и задержавшие Магомеда Докуева, были представителями органов государственной власти. Все заявители, кроме второй заявительницы, были очевидцами задержания. Кроме того, первый заявитель сам был задержан теми же людьми, но позднее его отпустили, и он описал обстоятельства его задержания и освобождения. Заявители призвали Европейский Суд сделать соответствующие выводы из отказа властей Российской Федерации предоставить запрошенные Европейским Судом документы.

74. Власти Российской Федерации утверждали, что 14 февраля 2001 г. неустановленные вооруженные люди в камуфляжной форме и масках, передвигавшиеся на бронетехнике, забрали Магомеда Докуева и первого заявителя из их дома и увезли в неизвестном направлении. Первый заявитель был освобожден на следующий день, а местонахождение Магомеда Докуева установлено не было. Далее власти Российской Федерации указали, что расследование данного обстоятельства не было закончено и не было найдено явных признаков того, что вооруженные люди являлись представителями органов государственной власти. Соответственно, нет оснований для того, чтобы возложить ответственность за эти события на государство. Власти Российской Федерации особенно отметили, что нельзя полагаться на информацию, предположительно предоставленную Х., поскольку его личность не была установлена, и не было даже достоверно известно, существовал ли он. Они также утверждали, что отсутствуют убедительные доказательства смерти Магомеда Докуева, что подтверждается и тем, что его тело так и не было найдено.

75. Европейский Суд отмечает, что, несмотря на его запросы о предоставлении копий материалов уголовного дела по факту похищения Магомеда Докуева, они так и не были предоставлены властями государства-ответчика. Власти Российской Федерации ссылались на статью 161 УПК РФ. Европейский Суд напоминает, что при рассмотрении схожих дел, он уже нашел это объяснение недостаточным для оправдания отказа предоставить необходимую ключевую информацию (см. Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia), жалоба N 7615/02, § 123, ECHR 2006-XIII* (* Там же. N 2/2008.)).

76. Учитывая изложенное, а также вышеупомянутые принципы, Европейский Суд находит, что на основании поведения властей Российской Федерации можно сделать вывод об обоснованности утверждений заявителей. Европейский Суд считает, что заявители представили ясную и убедительную картину задержания 14 февраля 2001 г. их родственника. Шестеро заявителей были свидетелями событий, а первый заявитель сам был задержан данными людьми, но освобожден на следующий день. Заявители утверждали, что поведение вооруженных людей было похоже на проведение спецоперации: они проверяли паспорта и использовали бронетехнику, которую не могут использовать боевики. Кроме того, согласно показаниям первого заявителя, хотя у него на глазах была повязка, после того, как его вывели из БТР, он смог увидеть через просветы в повязке, что вокруг находились военные палатки. Он также слышал звук взлетавших и приземлявшихся вертолетов, а также голос сына из близлежащей палатки. В своих обращениях к властям Российской Федерации заявители постоянно указывали на то, что их родственник был похищен неустановленными военнослужащими и просили следователей проверить эту версию.

77. Европейский Суд считает тот факт, что вооруженные люди в униформе передвигались на бронетехнике большой группой и свободно проезжали через блокпосты, а также задержали и увели из дома двух человек, убедительно подтверждает версию заявителей о том, что это были военнослужащие Российской Федерации. Европейский Суд также отмечает, что следствие в течение семи лет не принесло каких-либо положительных результатов.

78. Европейский Суд полагает, что в случае, когда заявителями предоставлены доказательства, достаточные при отсутствии опровержения, а отсутствие необходимых документов мешает Европейскому Суду дать фактическое заключение, то власти государства-ответчика должны убедительно аргументировать, почему документы, о которых идет речь, не могут служить подтверждением заявлений, сделанных заявителями, или предоставить удовлетворительные и убедительные объяснения того, как происходили указанные события. Бремя доказывания, таким образом, переходит на власти государства-ответчика, и если они не могут предоставить удовлетворительные аргументы, возникают основания для установления нарушений в соответствии со статьями 2 и/или 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 31 мая 2005 г. по делу "Тогчу против Турции" (Togcu v. Turkey), жалоба N 27601/95, § 95, и Постановление Европейского Суда по делу "Аккум и другие против Турции" (Akkum and Others v. Turkey), жалоба N 21894/93, § 211, ECHR 2005-II).

79. Принимая во внимание вышеупомянутые элементы, Европейский Суд удовлетворен предоставленными заявителями доказательствами, достаточными при отсутствии опровержения, для установления того факта, что их родственник был задержан российскими военнослужащими. Заявление властей Российской Федерации о том, что следствие не обнаружило каких-либо доказательств участия в похищении спецслужб, является недостаточным для того, чтобы освободить власти Российской Федерации от вышеупомянутого бремени доказывания. Делая выводы из отказа властей Российской Федерации предоставить документы, находящиеся в их исключительном владении, или предоставить иное правдоподобное объяснение событий, о которых идет речь, Европейский Суд полагает, что Магомед Докуев был задержан в его доме в селе Новые Атаги 14 февраля 2001 г. представителями российских вооруженных сил, проводившими непризнаваемую властями спецоперацию.

80. Далее Европейский Суд должен решить, может ли Магомед Докуев считаться умершим. Европейский Суд полагает в этой связи, что не может рассматривать показания Х. до тех пор, пока, как указали власти Российской Федерации, его личность не установлена и информация, касающаяся его показаний, передана с чужих слов. Тем не менее другие доказательства, имеющиеся в распоряжении Европейского Суда, позволяют заключить, что Магомед Докуев должен считаться умершим. В частности, с 14 февраля 2001 г. какая-либо достоверная информация о судьбе Магомеда Докуева отсутствовала. Его имя не значилось ни в одном документе какого-либо места заключения. Наконец, власти Российской Федерации не дали никакого объяснения тому, что случилось с Магомедом Докуевым после его задержания.

81. На основании выводов по ранее рассмотренным Европейским Судом делам по фактам исчезновений людей в Чеченской Республике (см. среди прочих упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации", Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации" (Luluyev and Others v. Russia), жалоба N 69480/01, ECHR 2006-XIII* (* Там же. N 3/2008.)), Европейский Суд полагает, что в контексте вооруженного конфликта в Чеченской Республике, ситуацию, когда человек задерживается неустановленными вооруженными лицами без какого-либо последующего официального подтверждения такого задерживания, оно должно расцениваться как опасное для жизни. Отсутствие Магомеда Докуева и/или каких-либо сведений о нем в течение семи лет подтверждает это предположение. Кроме того, власти Российской Федерации не предоставили каких-либо объяснений в отношении исчезновения Магомеда Докуева, а следствие, проводившееся российскими правоохранительными органами по факту его похищения в течение более чем семи лет, не дало каких-либо положительных результатов.

82. Соответственно, Европейский Суд на основании свидетельств, достаточных для вывода по соответствующему стандарту доказывания, считает, что 14 февраля 2001 г. Магомед Докуев был задержан российскими военнослужащими, и что он должен считаться умершим вследствие задержания неустановленными представителями российских вооруженных сил.

(с) Соблюдение Российской Федерацией статьи 2 Конвенции

83. Статья 2 Конвенции охраняет право на жизнь и оговаривает обстоятельства, когда лишение жизни может быть оправдано, и рассматривается как одно из самых фундаментальных положений Конвенции, которое не подлежит никакому умалению. В свете важности той защиты, которую гарантирует статья 2 Конвенции, Европейский Суд должен подвергать особо тщательному рассмотрению все случаи лишения жизни, учитывая не только действия представителей государства, но и сопутствующие обстоятельства (см. среди прочих Постановление Европейского Суда от 27 сентября 1995 г. по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom), §§ 146-147, Series A, N 324, и Постановление Европейского Суда по делу "Авшар против Турции" (Avsar v. Turkey), жалоба N 25657/94, § 391, ECHR 2001-VII).

84. Европейским Судом уже установлено, что родственника заявителей следует считать умершим после его непризнаваемого задержания российскими военнослужащими. Принимая во внимание, что власти Российской Федерации не предоставили какого-либо оправдания применению летальных средств военнослужащими, Европейский Суд считает, что ответственность за предполагаемую смерть родственника заявителей должна быть возложена на власти Российской Федерации.

85. Принимая во внимание вышеизложенное Европейский Суд приходит к выводу, что имеет место нарушение статьи 2 Конвенции в отношении Магомеда Докуева.

B. Предполагаемая неадекватность расследования похищения

1. Доводы сторон

86. Заявители утверждали, что власти Российской Федерации не выполнили своего обязательства провести незамедлительное и эффективное расследование обстоятельств исчезновения Магомеда Докуева, как того требует прецедентная практика Европейского Суда по применению статьи 2 Конвенции. В частности, оно было начато только через шесть месяцев после исчезновения Магомеда Докуева и продолжалось в течение более чем семи лет без какого-либо существенного результата, многократно приостанавливалось и возобновлялось.

87. Власти Российской Федерации утверждали, что расследование похищения родственника заявителей соответствовало требованиям Конвенции об эффективности расследования, а также, что были предприняты все предусмотренные законодательством Российской Федерации меры для установления исполнителей преступления.

2. Мнение Европейского Суда

88. Европейский Суд неоднократно указывал, что обязанность защищать право на жизнь в соответствии со статьей 2 Конвенции в совокупности с общей обязанностью государства в соответствии со статьей 1 Конвенции "обеспечить всем в пределах своей юрисдикции права и свободы, определенные Конвенцией", также предполагает, что должно быть проведено эффективное официальное расследование в какой-либо форме всех случаев гибели людей в результате применения силы (см., mutatis mutandis* (* Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (прим. переводчика).), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства", р. 49, § 161, и Постановление Европейского Суда от 19 февраля 1998 г. по делу "Кайя против Турции" (Kaya v. Turkey), Reports of Judgments and Decisions 1998-I, р. 324, § 86). Основной целью такого расследования является обеспечение эффективного применения национального законодательства, защищающего право на жизнь, и, по делам, связанным с участием представителей государства или государственных органов, привлечение их к ответственности за смерти, ответственность за которые они должны нести. Это расследование должно быть независимым, открытым для доступа семье пострадавшего, проводиться достаточно быстро и в разумные сроки. Вместе с тем оно должно быть эффективным в том смысле, чтобы быть способным привести к решению, было ли в данном случае и при указанных обстоятельствах применение силы оправдано, или же оно было незаконным, а также должно предоставлять достаточную возможность контроля за ходом следствия или его результатами со стороны общественности (см. Постановление Европейского Суда от 4 мая 2001 г. по делу "Хью Джордан против Соединенного Королевства" (Hugh Jordan v. United Kingdom), жалоба N 24746/94, §§ 105-109, и Решение Европейского Суда по делу "Дуглас Уильямс против Соединенного Королевства" (Douglas Williams v. United Kingdom) от 8 января 2002 г., жалоба N 56413/00).

89. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что властями Российской Федерации не были предоставлены материалы уголовного дела. В связи с этим Европейскому Суду придется оценивать эффективность расследования на основании тех немногих документов, которые были предоставлены заявителями, и информации о ходе следствия, которую сообщили власти Российской Федерации.

90. Обращаясь к фактам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что, как указали заявители, через два дня после задержания Магомеда Докуева, то есть 16 февраля 2001 г., они обратились к властям с просьбой помочь установить его местонахождение. Власти Российской Федерации не отрицали этой информации. Однако расследование было начато только 12 августа 2001 г., то есть спустя шесть месяцев после похищения родственника заявителей. Данная отсрочка, которой не представлено объяснений, сама по себе подрывает эффективность следствия по такому преступлению как похищение лица при угрожающих жизни обстоятельствах, где важнейшие действия должны быть предприняты в первые же дни после произошедших событий.

91. Европейский Суд напоминает, что 20 августа 2001 г. первый заявитель был признан потерпевшим по делу и допрошен. Тем не менее после этого ряд ключевых действий по делу был отложен и, в конечном счете, они были продолжены только после коммуникации жалобы Европейским Судом властям Российской Федерации или не были предприняты вообще. В частности, Европейский Суд отмечает, что четвертая заявительница была допрошена в первый раз 20 февраля 2004 г., то есть через три года после произошедших событий. Пятая заявительница и соседи заявителей были допрошены в первый раз в октябре 2005 года, что составляет более четырех лет после исчезновения Магомеда Докуева. Более того, информация от Объединенной группы войск (сил) и Временной Объединенной группировки частей и подразделений МВД России относительно специальных операций в селе Новые Атаги, равно как и ответы из пенитенциарных учреждений, расположенных в Республиках Дагестан, Кабардино-Балкария и в Ставропольском крае, были получены только в 2006 году. Очевидно, что эти меры могли бы привести к какому-либо положительному результату, если бы были выполнены сразу же после того, как власти получили информацию о похищении, и как только началось расследование.

92. Более того, из материалов, имеющихся в распоряжении Европейского Суда, следует, что некоторые важнейшие следственные мероприятия вообще не были предприняты. Особенно важно, что место происшествия никогда не осматривалось. Не было осмотрено и место, где 15 февраля 2001 г. первого заявителя высадили похитители. По всей видимости, не было сделано никаких попыток установить принадлежность БТР. И, наконец, очевидно, что третья и седьмая заявительницы никогда не были допрошены.

93. Европейский Суд полагает, что в настоящем деле следственные органы не только не выполнили свои обязательства действовать с надлежащей старательностью и быстротой в отношении столь серьезного преступления (см. Постановление Европейского Суда по делу "Пол и Одри Эдвардс против Соединенного Королевства" (Paul and Audrey Edwards v. United Kingdom), жалоба N 46477/99, § 86, ECHR 2002-II), но и не осуществили самых элементарных следственных мероприятий.

94. Европейский Суд также отмечает, что, хотя первый заявитель был признан потерпевшим по уголовному делу, его информировали только о приостановлении и возобновлении расследования и не уведомляли о других следственных действиях. Кроме того, вторая заявительница была признана потерпевшей через четыре года после исчезновения Магомеда Докуева. Из этого следует, что следственные органы не обеспечили дулжного уровня общественного контроля над расследованием и защиты в ходе уголовного процесса интересов ближайших родственников похищенного.

95. В то же время Европейский Суд отмечает, что следствие несколько раз приостанавливалось и возобновлялось. Такое поведение следственных органов не могло не сказаться негативно на перспективе установления исполнителей преступления и выяснения судьбы Магомеда Докуева.

96. В отношении предварительного возражения властей Российской Федерации, которое было объединено с рассмотрением жалобы по существу, поскольку касалось вопроса о том, что внутригосударственное расследование еще продолжается, Европейский Суд находит, что расследование, неоднократно приостанавливавшееся и возобновлявшееся и подорванное необъяснимыми отсрочками, продолжалось в течение многих лет без каких бы то ни было видимых результатов. Соответственно, Европейский Суд приходит к выводу, что средство правовой защиты, на которое ссылались власти Российской Федерации, при данных обстоятельствах являлось неэффективным, и отклоняет предварительное возражение властей Российской Федерации.

97. Власти Российской Федерации также утверждали, что у заявителей имелась возможность потребовать судебной проверки постановлений, вынесенных следственными органами, в контексте исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты. Европейский Суд учитывает, что заявители, не имея доступа к материалам уголовного дела и не будучи должным образом информированными о ходе расследования, не могли эффективно оспаривать в суде действия или бездействие следственных органов. Кроме того, расследование несколько раз возобновлялось самой прокуратурой вследствие необходимости проведения дополнительных следственных мероприятий. Тем не менее обращения заявителей так и не были рассмотрены надлежащим образом. Вследствие того, что с момента событий, в отношении которых поступила жалоба, прошло определенное время, часть следственных мер, которые следовало бы выполнить ранее, уже не могли принести значимых результатов. Таким образом, вызывает серьезные сомнения версия о том, что средство правовой защиты, на которое ссылались власти Российской Федерации, могло принести какие-либо ощутимые результаты. Поэтому Европейский Суд считает, что средство правовой защиты, на которое указывали власти Российской Федерации, в обстоятельствах настоящего дела являлось неэффективным, и отклоняет предварительное возражение властей государства-ответчика и в этом отношении.

98. В свете вышеизложенного Европейский Суд приходит к выводу, что властями Российской Федерации в нарушение процессуальной части статьи 2 Конвенции не было проведено эффективного расследования обстоятельств исчезновения Магомеда Докуева.

III. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

99. Ссылаясь на статью 3 Конвенции, заявители утверждали, что их родственник подвергался жестокому обращению во время задержания и, вероятно, подвергался пыткам во время содержания под стражей. Первый заявитель, вторая и третья заявительницы также утверждали, что в результате исчезновения их родственника и непроведения властями адекватного расследования этого события они испытали моральное и эмоциональное страдания, что нарушает статью 3 Конвенции, которая гарантирует, что:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

100. Заявители настаивали на своей жалобе.

101. Власти Российской Федерации не согласились с данными доводами и утверждали, что расследование не установило того, что Магомед Докуев подвергался бесчеловечному или унижающему достоинство обращению, запрещенному статьей 3 Конвенции. Власти Российской Федерации признали, что заявители должны были испытывать страдания в результате исчезновения их родственника. Однако пока причастность представителей государства к похищению не установлена, власти Российской Федерации не могут быть признаны ответственными за страдания заявителей.

A. Предполагаемое жестокое обращение С Магомедом Докуевым

1. Основные положения

102. Поскольку заявители жаловались на предполагаемое жестокое обращение с Магомедом Докуевым во время и после его задержания, Европейский Суд напоминает, что заявления о жестоком обращении должны быть подтверждены соответствующими доказательствами. Для оценки таких доказательств Европейский Суд принял стандарт доказывания "вне разумных сомнений", добавив, что такие доказательства могут следовать из одновременного существования достаточно веских, ясных и непротиворечивых выводов или сходных неопровергнутых презумпций (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства", § 161, in fine).

103. Европейский Суд напоминает, что, "когда лицо обращается к властям с потенциально достоверной жалобой на жестокое обращение со стороны полиции в нарушение статьи 3 Конвенции, это положение в совокупности с общей обязанностью государств согласно статье 1 Конвенции обеспечивать каждому, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, определенные... Конвенцией, подразумевает проведение эффективного официального расследования" (см. Постановление Большой Палаты по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 131, ECHR 2000-IV).

2. Предполагаемое жестокое обращение

104. Относительно жалоб на жестокое обращение с Магомедом Докуевым, которому он подвергся после похищения, то Европейским Судом уже установлено, что 14 февраля 2001 г. он был задержан представителями федеральных силовых структур. Он также установил, что в свете известных обстоятельств он должен быть признан умершим и что ответственность за его смерть несет государство-ответчик (см. § 84 настоящего Постановления). Однако истинные обстоятельства смерти Магомеда Докуева не были установлены. Европейский Суд отмечает, что, согласно утверждениям заявителей, жестокое обращение по отношению к их родственнику подтверждалось показаниями первого заявителя, который слышал крики его сына из близлежащей палатки. Тем не менее это показание само по себе не позволяет Европейскому Суду вне разумных сомнений установить, что родственник заявителей подвергся жестокому обращению в нарушение статьи 3 Конвенции.

105. Что касается жалоб относительно жестокого обращения с Магомедом Докуевым, которое предположительно имело место в ходе задержания, Европейский Суд замечает, что заявители (кроме второй заявительницы) были очевидцами задержания их родственника и видели, как военнослужащие пинали и избивали его прикладами автоматов. Он также отмечает, что согласно Меморандуму властей Российской Федерации, внутригосударственным расследованием не было установлено, что Магомед Докуев стал объектом бесчеловечного или унижающего достоинство обращения. Европейский Суд отмечает, однако, что, несмотря на его специальные запросы, власти Российской Федерации отказались представить копии материалов уголовного дела (см. пункт* (* В оригинале текста постановления Европейского Суда не указано, на какой именно пункт дается ссылка (прим. переводчика).) выше), и считает, что может сделать соответствующие выводы из поведения властей государства-ответчика.

106. Европейский Суд считает установленным, что Магомед Докуев был задержан 14 февраля 2001 г. представителями российских вооруженных сил. Он также полагает, что заявители дали показания достаточные при отсутствии опровержения, что Магомед Докуев подвергался жестокому обращению в ходе задержания. Бремя доказывания, таким образом, должно быть возложено на власти Российской Федерации (см. § 78 настоящего Постановления). Утверждения властей Российской Федерации о том, что следствие не нашло доказательств причастности спецслужб к похищению Магомеда Докуева, недостаточно, для того, чтобы освободить власти государства-ответчика от вышеуказанного бремени доказывания.

107. Европейский Суд повторяет, что жестокое обращение должно достигать минимального уровня жестокости, и в этом случае оно попадает под действие статьи 3 Конвенции. Оценка этого уровня включает совокупность нескольких факторов: взаимозависимость всех обстоятельств дела, то есть продолжительность такого обращения, физическое и/или психическое воздействие и, в некоторых случаях, пол, возраст и состояние здоровья жертвы (см. среди прочего Постановление Европейского Суда от 9 июня 1998 г. по делу "Текин против Турции" (Tekin v. Turkey), § 52, Reports 1998-IV).

108. Предоставленные доказательства свидетельствуют, что утром 14 февраля 2001 г. военнослужащие, которые ворвались в дом заявителей, силой вывели Магомеда Докуева во двор, пинали его и били прикладами автоматов. Европейский Суд считает, что это обращение достигло порога "жестокости и унижения", так как не только причинило Магомеду Докуеву физическую боль, но он также должен был испытывать унижение и страх в отношении того, что может с ним случиться в дальнейшем.

109. Учитывая отказ властей Российской Федерации предоставить документы, которые находились в их исключительном владении и могли убедительно опровергнуть утверждения заявителей, Европейский Суд находит, что в данном случае имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении Магомеда Докуева.

3. Эффективность расследования

110. Европейский Суд отмечает, что заявители ставили перед следствием вопрос относительно жестокого обращения со стороны представителей государства, когда описывали обстоятельства похищения Магомеда Докуева. Однако следствие не получило каких-либо значимых результатов в этом отношении.

111. По причинам, указанным в §§ 89-98 настоящего Постановления относительно процессуального обязательства по статье 2 Конвенции, Европейский Суд заключает, что власти Российской Федерации отказались провести эффективное расследование по факту жестокого обращения с Магомедом Докуевым.

112. Следовательно, в этом аспекте имело место нарушение статьи 3 Конвенции.

B. Нарушение статьи 3 Конвенции в отношении первого заявителя, второй и третьей заявительниц

113. Европейский Суд отмечает, что вопрос о том, является ли член семьи "исчезнувшего" человека жертвой обращения, нарушающего статью 3 Конвенции, зависит от наличия специфических факторов, которые определяют величину и характер страдания заявителей, отличных от эмоционального переживания, которое может расцениваться как неизбежно перенесенное родственниками жертвы серьезного нарушения прав человека. Соответствующие элементы включают крепость семейных уз, особые обстоятельства отношений, степень, в которой член семьи стал свидетелем рассматриваемых событий, участие члена семьи в попытках получить информацию об исчезнувшем лице и реакцию властей на подобные запросы. Кроме того, Европейский Суд подчеркивает, что суть подобных нарушений заключается не столько в самом факте "исчезновения" члена семьи, а скорее в реакции властей, их отношением к ситуации, когда описание этих событий доводится до их сведения. Именно в силу этого последнего обстоятельства родственник может утверждать, что сам является жертвой действий властей (см. Постановление Европейского Суда от 18 июня 2002 г. по делу "Орхан против Турции" (Orhan v. Turkey), жалоба N 25656/94, § 358, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации", § 164).

114. Европейский Суд отмечает, что в настоящем деле заявители являются родителями и женой пропавшего человека. Первый заявитель и третья заявительницы были очевидцами его задержания, во время которого он подвергся жестокому обращению. Более семи лет заявители не получали никаких известий о своем родственнике. В течение этого периода заявители лично и письменно обращались в различные официальные органы с запросами об их родственнике. Несмотря на предпринятые ими усилия, они ни разу не получили правдоподобного объяснения или информации о том, что произошло с членом их семьи после задержания. В ответах, полученных заявителями, по большей части отрицалась ответственность представителей государства за исчезновение их родственника либо просто сообщалось, что следствие по делу продолжается. Непосредственное отношение к вышесказанному имеют и выводы Европейского Суда относительно процессуальной части статьи 2 Конвенции.

115. С учетом изложенного Европейский Суд считает, что заявители испытывали и продолжают испытывать эмоциональный стресс и моральные страдания в результате исчезновения члена их семьи и неспособности властей выяснить, что с ним произошло. То, как власти Российской Федерации реагируют на жалобы заявителей, следует считать поведением, равносильным бесчеловечному обращению, нарушающему статью 3 Конвенции.

116. Таким образом, Европейский Суд приходит к выводу о том, что в отношении первого заявителя, второй и третьей заявительниц имело место нарушение статьи 3 Конвенции.

IV. Предполагаемое нарушение статьи 5 Конвенции

117. Далее заявители утверждали, что Магомед Докуев был задержан с нарушением условий, гарантированных статьей 5 Конвенции, которая устанавливает следующее:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

...(c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...

2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение.

3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "c" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд.

4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным.

5. Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию".

118. Заявители настаивали, что задержание их родственника не подпадает под исключения, предусмотренные пунктом 1 статьи 5 Конвенции.

119. По мнению властей Российской Федерации, в результате расследования не было получено явных доказательств того, что Магомед Докуев был задержан представителями государства.

120. Европейский Суд ранее отмечал фундаментальную важность гарантий, закрепленных в статье 5 Конвенции и обеспечивающих право людей в демократическом обществе на защиту от произвольного содержания под стражей. Европейский Суд также заявил, что неофициальное содержание под стражей является полным отрицанием этих гарантий и очень серьезным нарушением статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 27 февраля 2001 г. по делу "Чичек против Турции" (Cicek v. Turkey), жалоба N 25704/94, § 164, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации", § 122).

121. Европейский Суд считает установленным, что Магомед Докуев был задержан 14 февраля 2001 г. представителями государственных органов и с тех пор о нем ничего неизвестно. Его задержание не было признано властями и не было зарегистрировано в каких-либо документах, содержащих сведения о лицах, находящихся под стражей, а также отсутствуют официальные сведения о дальнейшем местонахождении и судьбе Магомеда Докуева. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда сам по себе этот факт должен рассматриваться как серьезное упущение, поскольку позволяет ответственным за акт лишения свободы скрыть свою причастность к преступлению, утаить следы и уйти от ответа за судьбу задержанного. Кроме того, отсутствие записей о задержании с указанием даты, времени и места задержания, фамилии задержанного, а также причин задержания и фамилии лица, производившего задержание, следует считать несовместимым с самой целью статьи 5 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции", § 371).

122. Европейский Суд считает, что власти Российской Федерации должны были осознавать необходимость более тщательного и незамедлительного расследования жалоб заявителей на то, что их родственника задержали и куда-то увели при угрожающих жизни обстоятельствах. Однако приведенные выше рассуждения и выводы Европейского Суда в связи со статьей 2 Конвенции, в частности, касающиеся характера ведения следствия, не оставляют сомнений в том, что власти государства-ответчика не приняли незамедлительных и эффективных мер по защите родственника заявителей от риска исчезновения.

123. Следовательно, Европейский Суд находит, что Магомед Докуев подвергся непризнаваемому задержанию и был лишен гарантий, предусмотренных статьей 5 Конвенции, что является чрезвычайно серьезным нарушением права на свободу и безопасность, гарантированного указанной статьей Конвенции.

V. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции

124. Заявители утверждали, что были лишены доступа к правосудию, вопреки требованиям статьи 6 Конвенции, соответствующие части которой гласят:

"Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях... имеет право на справедливое... разбирательство... независимым и беспристрастным судом...".

125. Заявители не сделали дополнительных замечаний.

126. Власти Российской Федерации оспорили это утверждение.

127. Европейский Суд считает, что жалобы заявителей по статье 6 Конвенции касаются по существу тех же вопросов, которые рассматривались в отношении процессуальной части статьи 2 Конвенции и будут далее рассмотрены далее применительно к статье 13 Конвенции. Также Европейский Суд отмечает, что заявители не представили какой-либо информации о том, что подавали жалобу в суд с требованием компенсации. Принимая во внимание данные обстоятельства, Европейский Суд не считает необходимым рассматривать отдельно вопрос по статье 6 Конвенции.

VI. Предполагаемое нарушение статьи 8 Конвенции

128. Заявители утверждали, что исчезновение их родственника после задержания властями вызвало у них эмоциональный стресс и моральные страдания, равносильные нарушению права на семейную жизнь, охраняемого статьей 8 Конвенции, которая гласит:

"1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища...

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".

129. Заявители не сделали дополнительных замечаний.

130. Власти Российской Федерации оспорили это утверждение.

131. Европейский Суд отмечает, что эта часть жалобы касается по существу тех же вопросов, которые обсуждались в связи со статьями 2 и 3 Конвенции. Учитывая свои выводы относительно указанных положений, Европейский Суд не считает необходимым отдельно рассматривать данную часть жалобы.

VII. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

132. Заявители жаловались, что были лишены эффективных средств правовой защиты в отношении нарушений статей 2, 3 и 5 Конвенции, что противоречит статье 13 Конвенции, которая гласит:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

133. Заявители утверждали, что прибегли к единственному потенциально эффективному средству правовой защиты - уголовному расследованию. Однако в настоящем деле это средство оказалось неэффективным, а недостатки расследования лишили эффективности другие средства, которые могли существовать.

134. Власти Российской Федерации указали, что в распоряжении заявителей имелись, как того требует статья 13 Конвенции, эффективные внутригосударственные средства правовой защиты и что власти не препятствовали праву заявителей воспользоваться такими средствами. Следствие по делу исчезновения их родственника все еще продолжалось. В то же время заявители не обращались в суды Российской Федерации ни с гражданскими исками, ни с жалобами на действия представителей правоохранительных органов. Власти Российской Федерации приложили копии решений судов Российской Федерации в отношении исков о возмещении материального и морального ущербов, причиненных правонарушениями, совершенными военнослужащими в Северо-Кавказском регионе.

135. Европейский Суд напоминает, что статья 13 Конвенции гарантирует наличие на национальном уровне средств правовой защиты для обеспечения соблюдения по существу прав и свобод, гарантированных Конвенцией, в какой бы форме они ни были закреплены в национальном праве. Учитывая фундаментальную важность права на защиту жизни, статья 13 Конвенции требует в дополнение к выплате полагающейся компенсации также проведения тщательного и эффективного расследования, способного привести к установлению личности и наказанию ответственных за лишение жизни и за противоречащее статье 3 Конвенции обращение, что, в частности, предполагает фактический доступ истца к процессуальным действиям, направленным на установление личности и наказание виновных (см. Постановление Европейского Суда от 24 мая 2005 г. по делу "Ангелова против Болгарии" (Anguelova v. Bulgaria), жалоба N 38361/97, §§ 161-162, ECHR 2002-IV, и Постановление Европейского Суда по делу "Сухейла Айдын против Турции" (Suheyla Aydэn v. Turkey), жалоба N 25660/94, § 208). Далее Европейский Суд повторяет, что требования статьи 13 Конвенции не сводятся к обязанности государства согласно статье 2 Конвенции проводить эффективное расследование (см. Постановление Европейского Суда от 24 февраля 2005 г. по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia), жалобы NN 57942/00 и 57945/00, § 183* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2005.)).

136. Из этого следует, что при обстоятельствах, подобных обстоятельствам настоящего дела, когда расследование по делу об исчезновении было неэффективным, из-за чего была подорвана эффективность любого другого имеющегося средства, включая подачу гражданского иска, предложенную властями государства-ответчика, Российская Федерация не выполнила своих обязательств в рамках статьи 13 Конвенции.

137. Следовательно, имеет место нарушение статьи 13 Конвенции в сочетании со статьями 2 и 3 Конвенции в отношении Магомеда Докуева.

138. Относительно жалобы по статье 3 Конвенции Европейским Судом было признано, что она нарушена по отношению к первому заявителю, второй и третьей заявительницам, которые испытали моральные страдания из-за исчезновения их близкого родственника, невозможности установить его судьбу и, inter alia* (* Inter alia (лат.) - в числе прочего, в частности (прим. переводчика).), равнодушия властей к их жалобам. Европейский Суд отмечает, что он уже признал нарушение статьи 13 Конвенции в сочетании со статьей 2 Конвенции ввиду поведения властей государства-ответчика, вызвавшего моральные страдания заявителей. Европейский Суд считает, что при данных обстоятельствах отдельный вопрос о нарушении статьи 13 Конвенции в связи со статьей 3 Конвенции не встает.

139. Что же касается ссылок заявителей на статью 5 Конвенции, Европейский Суд отмечает, что в свете сложившегося прецедентного права Европейского Суда, согласно которому более специфические гарантии пунктов 4 и 5 статьи 5 Конвенции, будучи lex specialis* (* Lex specialis (лат.) - специальный закон, специальная норма; при расхождении общего и специального закона действует специальный закон (прим. переводчика).) в отношении статьи 13 Конвенции, поглощают и перекрывают собой требования статьи 13 Конвенции, а также в свете вышеприведенного вывода о нарушении статьи 5 Конвенции в результате непризнаваемого задержания, Европейский Суд считает, что при обстоятельствах настоящего дела нет необходимости рассматривать отдельно вопрос о нарушении статьи 13 Конвенции в совокупности со статьей 5 Конвенции.

VIII. Предполагаемое нарушение статьи 34 Конвенции

140. В своем обращении, представленном в Европейский Суд после вынесения решения о приемлемости 29 ноября 2007 г., заявители жаловались, ссылаясь на статью 34 Конвенции на то, что власти Российской Федерации вмешивались в их право на подачу индивидуальной жалобы. Они сослались на протоколы допроса первого заявителя от 25 октября 2005 г. и пятой заявительницы 26 октября 2005 г., а также на письмо от 12 апреля 2006 г. из Прокуратуры Чеченской Республики. Заявители жаловались, что, хотя никто из них не отрицал факта подачи жалобы в Европейский Суд, протоколы допросов были сфальсифицированы и затем представлены властями Российской Федерации Европейскому Суду вместе с требованием об отклонении жалобы. Статья 34 Конвенции в соответствующей части гласит:

"Суд может принимать жалобы от любого физического лица... которые утверждают, что явились жертвами нарушения одной из Высоких Договаривающихся Сторон их прав, признанных в настоящей Конвенции или в Протоколах к ней. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются никоим образом не препятствовать эффективному осуществлению этого права".

A. Доводы сторон

141. Власти Российской Федерации опровергли утверждения заявителей. Они указали, что в ходе расследования первый заявитель и пятая заявительница были допрошены относительно их жалобы в Европейский Суд. В ходе допроса 25 октября 2005 г. первый заявитель указал, что ни он, ни члены его семьи не обращались в Европейский Суд, но жаловался в правозащитные организации. Пятая заявительница, допрошенная 26 октября 2005 г., сообщила, что не обращалась в какие-либо организации по вопросам, связанным с похищением ее брата. Розысками ее брата занимался отец. Власти Российской Федерации пояснили, что в письме от 12 апреля 2006 г. Прокуратура Чеченской Республики сослалась на два протокола допросов первого заявителя от 21 и 26 октября 2005 г., в ходе которых вопросы о жалобе заявителей в Европейский Суд ему не задавались. Власти Российской Федерации утверждали, что все протоколы допросов были достоверны и соответствовали показаниям заявителей, сделанным в ходе допроса. Они заявили, что не препятствовали праву заявителей на подачу индивидуальной жалобы по статье 34 Конвенции.

142. Заявители настаивали на своей жалобе. Первый заявитель и пятая заявительница также указали, что они никогда не отрицали, что подавали жалобу в Европейский Суд. По их мнению, следователь записал в протоколе допроса утверждения, которые сами заявители не делали, и затем ввел их в заблуждение, когда давал подписывать протоколы. Они также подчеркнули, что, хотя первый заявитель жаловался в Прокуратуру Чеченской Республики на протокол его допроса от 25 октября 2005 г., Прокуратура отказалась рассмотреть его заявление и вместо этого сослалась на допросы от 21 и 26 октября 2005 г. Заявители настаивали на своем мнении, что власти Российской Федерации отказались выполнять свое обязательство по статье 34 Конвенции.

B. Мнение Европейского Суда

143. Европейский Суд повторяет, что для эффективности системы подачи индивидуальной жалобы по статье 34 Конвенции имеет исключительно важное значение то обстоятельство, что заявители или потенциальные заявители должны иметь возможность свободного доступа к Европейскому Суду без какого-либо давления на них со стороны властей, чтобы отозвать или изменить их жалобы (см. среди прочих упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Акдивар против Турции", § 105, и Постановление Европейского Суда от 18 декабря 1996 г. по делу "Аксой против Турции" (Aksoy v. Turkey), Reports 1996-VI, p. 2288, § 105). В данном контексте "давление" включает не только прямое принуждение и явные акты запугивания, но и другие ненадлежащие непрямые действия или контакты, предпринятые с целью разубедить или разуверить заявителей обращаться к средствам правовой защиты, предусмотренным Конвенцией (см. Постановление Европейского Суда от 25 мая 1998 г. по делу "Курт против Турции" (Kurt v. Turkey), § 159, Reports 1998-III).

144. Обращаясь к фактам настоящего дела, Европейский Суд полагает, что отсутствуют доказательства, которые бы свидетельствовали, что протоколы допросов первого заявителя и пятой заявительницы от 25 и 26 октября 2005 г. соответственно были сфальсифицированы. Оба протокола были подписаны первым заявителем и пятой заявительницей и содержали отметку, что они прочитали протоколы, и эта отметка была сделана заявителями собственноручно. Не было сделано заявлений, что их подписи подделаны. Европейский Суд находит утверждение первого заявителя о том, что он подписал протокол допроса, не прочитав его, так как "доверял следователю", и позднее обнаружил, что в протоколе содержались показания, которые он не давал, недостаточным, чтобы сомневаться в правдоподобности протокола. Следовательно, Европейский Суд удовлетворен тем, что протоколы допросов от 25 и 26 октября 2005 г. содержат подлинные подписи первого заявителя и пятой заявительницы.

145. Далее Европейский Суд должен решить, был ли факт того, что первому заявителю и пятой заявительнице задавались вопросы относительно подачи жалобы в Европейский Суд, совместим со статьей 34 Конвенции.

146. Европейский Суд повторяет, что в упоминавшемся выше деле "Акдивар и другие против Турции" (§§ 104-105) он уже устанавливал, что при проведении расследования, в контексте допроса заявителей о поданных ими в соответствии с Конвенцией жалобах, оценка этих действий зависит от того, оказывалось ли при данной процедуре давление, которое может рассматриваться как незаконное и неприемлемое, препятствующее осуществлению права на индивидуальное обращение. В то же время в упоминавшемся выше деле "Имакаева против Российской Федерации" (§ 206) Европейский Суд нашел, что при допросе заявительницы относительно подачи жалобы в Европейский Суд не было достаточного материала для вывода о том, что власти государства-ответчика также нарушили свои обязательства по статье 34 Конвенции, так как заявительница не сослалась на конкретные угрозы или другие попытки ее разубедить обращаться в Европейский Суд.

147. В настоящем деле заявители не делали заявлений о каком-либо давлении, оказывавшемся на них в связи с подачей жалобы в Европейский Суд. Напротив, они отрицали, что им задавались вопросы по данному поводу. В то же время из протоколов допросов следует, что вопросы относительно факта подачи жалобы в Европейский Суд имели место в ходе допросов первого заявителя и второй заявительницы.

148. Европейский Суд отмечает, что сами протоколы допросов, имеющиеся в его распоряжении, не содержат вопросов относительно жалоб заявителей. Согласно этим протоколам в ходе допроса первый заявитель утверждал, что лично не подавал жалобу в Европейский Суд, но обращался в правозащитные организации. Пятая заявительница утверждала, что лично не обращалась в какие-либо организации, в том числе в Европейский Суд, так как розысками ее брата занимался первый заявитель. Европейский Суд замечает, что интерпретация ответов заявителей может быть двоякой. Они могли означать отрицание самого факта подачи жалобы в Европейский Суд, вероятно, потому что не хотели извещать власти об этом на данном этапе. Их ответы могли также быть интерпретированы и таким образом: они не подавали жалобу в Европейский Суд лично, но сделали это через представителей. Однако Европейский Суд не находит необходимым рассматривать подробности интерпретации ответов заявителей, так как в любом случае эти материалы не содержат доказательств того, что первому заявителю и пятой заявительнице угрожали, или они стали объектами каких-либо иных форм давления в связи с тем, что обратились с жалобой в Европейский Суд.

149. Европейский Суд отмечает, что в письме Прокуратуры Чеченской Республики от 12 апреля 2006 г. сделана ссылка на протоколы допросов первого заявителя от 21 и 26 октября 2005 г., в которых не содержится упоминания о жалобе в Европейский Суд. Отказ прокуратуры говорить о протоколе допроса первого заявителя 25 октября 2005 г. создает путаницу в определении содержания допроса, особенно принимая во внимание требование властей исключить жалобу из числа подлежащих рассмотрению Европейским Судом (см. § 55 настоящего Постановления). В то же время в конкретных обстоятельствах данного дела, этот отказ сам по себе не поднимает отдельного вопроса по статье 34 Конвенции.

150. Следовательно, Европейский Суд находит, что отсутствует достаточный материал для вывода о том, что власти Российской Федерации нарушили свои обязательства по статье 34 Конвенции.

IX. Применение подпункта "A" пункта 1 статьи 38 Конвенции

151. Заявители утверждали, что отказ властей Российской Федерации предоставить материалы, затребованные Европейским Судом, указывает на нарушение властями Российской Федерации своих обязательств в соответствии с подпунктом "a" пункта 1 статьи 38 Конвенции, которая в соответствующей части гласит:

"1. Если Европейский Суд объявляет жалобу приемлемой, он:

а) продолжает рассмотрение дела с участием представителей заинтересованных сторон и, если это необходимо, осуществляет исследование обстоятельств дела, для эффективного проведения которого заинтересованные государства создают все необходимые условия...".

152. Заявители предложили Европейскому Суду считать отказ властей Российской Федерации в ответ на его требование предоставить копию всех материалов следствия по делу несовместимым с обязательствами государства-ответчика согласно статье 38 Конвенции.

153. Власти Российской Федерации снова сослались на то, что передача материалов уголовного дела противоречила бы статье 161 УПК Российской Федерации.

154. Европейский Суд напоминает, что разбирательства по некоторым типам жалоб не всегда требуют строгого соблюдения принципа, согласно которому лицо, сделавшее определение# заявление, должно доказать свои утверждения и что первостепенную важность для эффективного функционирования системы индивидуальных жалоб согласно статье 34 Конвенции имеет то, что государства - участники Конвенции должны создавать все необходимые условия для надлежащего и эффективного рассмотрения жалоб.

155. Данное обязательство требует от государств - участников Конвенции создания Европейскому Суду всех необходимых условий, вне зависимости от того, занимается ли Европейский Суд установлением фактов или выполняет свои общие обязанности в отношении рассмотрения жалоб. Для разбирательств, касающихся дел подобного характера, когда отдельные заявители обвиняют представителей государства в нарушении их прав, гарантированных Конвенцией, характерно, что в некоторых случаях только власти государства-ответчика имеют доступ к информации, способной подтвердить или опровергнуть указанные предположения. Отказ властей без какого-либо удовлетворительного объяснения предоставить такую информацию, находящуюся в его исключительном обладании, может не только натолкнуть на выводы в отношении обоснованности утверждений заявителя, но и отрицательно сказаться на оценке выполнения государством-ответчиком своих обязательств согласно подпункту "a" пункта 1 статьи 38 Конвенции. В случае, когда жалоба поднимает вопрос в отношении эффективности следствия, материалы уголовного дела являются фундаментальной составляющей в установлении фактов, и их отсутствие может нанести вред дулжному рассмотрению жалобы Европейским Судом как на стадии решения вопроса о приемлемости жалобы, так и на стадии рассмотрения жалобы по существу (см. Постановление Большой Палаты по делу "Танрикулу против Турции" (Tanrikulu v. Turkey), жалоба N 23763/94, § 71, ECHR 1999-IV).

156. Европейский Суд отмечает, что, несмотря на его неоднократные запросы копий материалов уголовного дела по факту исчезновения родственника заявителей, власти Российской Федерации отказались предоставить эти документы со ссылкой на статью 161 УПК Российской Федерации. Европейский Суд указывает, что ранее в ходе рассмотрения других дел он уже признал ссылку на статью 161 УПК Российской Федерации неудовлетворительной в качестве оправдания отказа (см. среди прочих упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации", § 123).

157. Напоминая о важности содействия властей государства-ответчика при рассмотрении дел в соответствии с Конвенцией и принимая во внимание сложности, связанные с установлением фактов в делах подобного рода, Европейский Суд считает, что вследствие отказа предоставить копии материалов, касающихся исчезновения Магомеда Докуева, власти Российской Федерации не выполнили своих обязательств в соответствии с пунктом 1 статьи 38 Конвенции.

X. Применение статьи 41 Конвенции

158. Согласно статье 41 Конвенции:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Материальный ущерб

159. Третья заявительница утверждала, что ей был причинен ущерб в виде потери заработков мужа после его похищения и последующего исчезновения. По этому основанию она требовала компенсации для себя и сына в размере 621 419,25 рублей (примерно 17 160 евро).

160. Третья заявительница сослалась на положения Гражданского кодекса Российской Федерации, согласно которым расчеты заработка безработного делаются на основе минимального прожиточного уровня, установленного законодательством Российской Федерации. Третья заявительница утверждала, что она и сын могли рассчитывать на финансовую поддержку со стороны мужа в размере 50% его заработков (30% для самой заявительницы и 20% для сына). Ее расчеты основаны на Огденских страховых таблицах для исчисления компенсационных выплат при травматизме и смертности от несчастных случаев, подготовленных Актуарным департаментом Великобритании в 2007 году (Огденские таблицы).

161. Власти Российской Федерации заявили, что третьей заявительнице материальный ущерб не должен быть возмещен, поскольку факт смерти ее мужа не был установлен. Кроме того, третьей заявительнице следовало обратиться в суды Российской Федерации с требованием компенсации за потерю кормильца.

162. Европейский Суд повторяет, что должна быть очевидная причинно-следственная связь между ущербом, причиненным заявителю, и нарушением Конвенции. Согласно правилу 60 Регламента Суда любое требование справедливой компенсации должно быть детализировано и представлено в письменном виде вместе с необходимыми подтверждающими документами или свидетельствами, "при отсутствии которых, Палата может частично или полностью отклонить требование".

163. Европейский Суд полагает, что существует прямая причинно-следственная связь между нарушением статьи 2 Конвенции в отношении мужа третьей заявительницы и потерей ею финансовой поддержки, которую он мог бы ей обеспечить. Европейский Суд находит, что потеря заработков также касается несовершеннолетних детей, и что следует сделать допущение, что Магомед Докуев мог бы в будущем найти работу и оказывать финансовую поддержку третьей заявительнице и сыну (см. среди прочих упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации", § 213). Принимая во внимание требования третьей заявительницы и тот факт, что Магомед Докуев был безработным на момент похищения, Европейский Суд присуждает ей 5 000 евро в качестве компенсации материального ущерба, плюс любой налог, который может подлежать уплате с этой суммы.

B. Моральный вред

164. Заявители потребовали следующие суммы в качестве компенсации морального вреда за страдания, которые они испытали в результате потери своего родственника и безразличия, проявленного властями Российской Федерации в их отношении, и отказа в предоставлении сведений о его судьбе. Первый заявитель и вторая заявительница потребовали по 30 000 евро каждому, третья заявительница - 40 000 евро, четвертая и пятая заявительницы - по 7 500 евро каждой и шестой заявитель и седьмая заявительница - по 2 500 евро каждому.

165. Власти Российской Федерации сочли требуемые суммы компенсации чрезмерными.

166. Европейский Суд признал нарушение статей 2, 3, 5 и 13 Конвенции в части непризнаваемого задержания, жестокого обращения и исчезновения родственника заявителей. Первый заявитель, вторая и третья заявительницы были также признаны жертвами нарушения статьи 3 Конвенции. Учитвавя тесные семейные узы первого заявителя, со вторую по пятую заявительницы с Магомедом Докуевым, Европейский Суд считает, что им был причинен моральный вред, который не может быть компенсирован одним лишь фактом признания нарушений их прав. В связи с этим Европейский Суд присуждает этим заявителям 35 000 евро совместно плюс любые налоги, подлежащие уплате с этой суммы.

167. Исходя из требований близких родственников Магомеда Докуева о компенсации морального вреда, Европейский Суд отклоняет требования шестого заявителя и седьмой заявительницы, его дяди и двоюродной сестры, и не присуждает им какой-либо компенсации в рамках этого дела.

C. Судебные издержки и расходы

168. Интересы заявителей в Европейском Суде представляла организация "Правовая инициатива по России". Заявители предоставили перечень понесенных издержек и расходов, включая исследования и опросы в Республике Ингушетия и Москве по ставке 50 евро в час и составление юридических документов для Европейского Суда и органов государственной власти по ставке 50 евро в час для юристов организации "Правовая инициатива по России" и 150 евро в час для старших сотрудников организации. Они также предъявили счета за почтовые, административные расходы, а также расходы за перевод. Совокупное требование в части компенсации издержек и расходов, связанных с юридическим представительством заявителей, составило 9 758,25 евро.

169. Власти Российской Федерации не оспаривали отдельные пункты предоставленной заявителями сметы расходов на ведение дела, но указали, что расходы подлежат возмещению только в том случае, если будет подтверждено, что они фактически имели место и их сумма была разумной (см. Постановление Европейского Суда от 1 декабря 2005 г. по делу "Скоробогатова против Российской Федерации" (Skorobogatova v. Russia), жалоба N 33914/02, § 61* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2006.)). Власти Российской Федерации также выдвинули возражение по поводу того, что требования представителей заявителей частично относились к работе других юристов, чем те, чьи фамилии были указаны в доверенности на ведение дела.

170. Европейскому Суду, во-первых, необходимо установить, действительно ли имели место расходы и издержки, указанные заявителями, и, во-вторых, являлись ли они необходимыми и разумными (см. Постановление Большой Палаты по делу "Иатридис против Греции" (Iatridis v. Greece) (справедливая компенсация), жалоба N 31107/96, § 54, ECHR 2000-XI).

171. Принимая во внимание детализацию предоставленных сведений, Европейский Суд считает указанные ставки оплаты разумными и отражающими фактические расходы, понесенные представителями заявителей.

172. Далее Европейский Суд должен установить, действительно ли расходы и издержки, понесенные в связи с ведением дела в Европейском Суде, были необходимы. Европейский Суд признает, что настоящее дело являлось относительно сложным и требовало определенной исследовательской и подготовительной работы. Однако Европейский Суд отмечает, что данное дело не требовало подготовки большого объема письменных доказательств в связи с отказом властей Российской Федерации предоставить материалы уголовного дела. В связи с этим Европейский Суд сомневается в необходимости проведения исследовательской работы в объеме, указанном представителями заявителей.

173. Что касается возражений властей, Европейский Суд отмечает, что заявителей представляла организация "Правовая инициатива по России". Европейский Суд считает установленным, что юристы, указанные в требовании, являлись штатными сотрудниками организации "Правовая инициатива по России", и поэтому отклоняет возражение властей Российской Федерации.

174. Учитывая детализацию требований, поданных заявителями, и действуя на основе справедливого подхода, Европейский Суд присуждает им сумму в размере 8 000 евро за вычетом 850 евро полученных от Совета Европы в качестве частичной компенсации расходов, связанных с ведением дела, плюс налог на добавленную стоимость, если он начисляется на данную сумму, подлежащие уплате на банковский счет представителей в Нидерландах, указанный заявителями.

D. Процентная ставка при просрочке платежей

175. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) отклонил предварительное возражение властей Российской Федерации;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в отношении Магомеда Докуева;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в части непроведения эффективного расследования обстоятельств исчезновения Магомеда Докуева;

4) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении Магомеда Докуева;

5) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в части непроведения эффективного расследования жестокого обращения с Магомедом Докуевым;

6) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении душевных страданий первого заявителя, второй и третьей заявительниц;

7) постановил, что имело место нарушение статьи 5 Конвенции в отношении Магомеда Докуева;

8) постановил, что отсутствуют основания для отдельного рассмотрения вопроса о нарушении статьи 6 Конвенции;

9) постановил, что отсутствуют основания для отдельного рассмотрения вопроса о нарушении статьи 8 Конвенции;

10) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции в части заявленных нарушений статей 2 и 3 Конвенции в отношении Магомеда Докуева;

11) постановил, что отсутствуют основания для отдельного рассмотрения вопроса о нарушении статьи 13 Конвенции в части предполагаемых нарушений статей 3 и 5 Конвенции в отношении заявителей;

12) установил, что отсутствует несоблюдение статьи 34 Конвенции в отношении жалоб первого заявителя и пятой заявительницы;

13) постановил, что имело место нарушение властями Российской Федерации подпункта "a" пункта 1 статьи 38 Конвенции вследствие отказа предоставить материалы, затребованные Европейским Судом;

14) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить следующие суммы:

(i) 5 000 евро (пять тысяч евро) третьей заявительнице, которые должны быть подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет существовать на день выплаты, в качестве компенсации материального ущерба плюс любой налог, подлежащий начислению на эту сумму;

(ii) 35 000 евро (тридцать пять тысяч евро) первому заявителю, со второй по пятую заявительницы совместно, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет существовать на день выплаты, в качестве компенсации морального вреда плюс любой налог, подлежащий начислению на эту сумму;

(iii) 7 150 евро (семь тысяч сто пятьдесят евро) в счет оплаты расходов и издержек на счет банка представителей заявителей в Нидерландах плюс любой налог, подлежащий начислению на эту сумму;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

15) отклонил оставшуюся часть требований заявителей о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 2 апреля 2009 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда