Постановление Европейского Суда по правам человека от 28 мая 2009 г. Дело "Ненкаев и другие (Nenkayev and Others) против Российской Федерации" (Жалоба N 13737/03) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Ненкаев и другие (Nenkayev and Others)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 13737/03)

Постановление Суда

Страсбург, 28 мая 2009 г.*

(* Постановление вступило в силу 6 декабря 2009 г. (прим. переводчика).)

По делу "Ненкаев и другие против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Христоса Розакиса, Председателя Палаты,

Нины Ваич,

Анатолия Ковлера,

Ханлара Гаджиева,

Дина Шпильманна,

Джорджио Малинверни,

Георга Николау, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 7 мая 2009 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 13737/03, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) 24 марта 2003 г. десятью гражданами Российской Федерации, указанными ниже (далее - заявители).

2. Интересы заявителей в Европейском Суде, которым решением Европейского Суда была предоставлена финансовая помощь на ведение процесса, оказывали юристы неправительственной организации "Правовая инициатива по России" (Stichting Russia Justice Initiative) с главным офисом в Нидерландах и представительством в России. Власти Российской Федерации были представлены бывшими Уполномоченными Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым и В.В. Милинчук.

3. Заявители жаловались, в частности, на то, что Муслим Ненкаев исчез после незаконного задержания российскими военнослужащими, что власти Российской Федерации не провели эффективного расследования этого события, что Муслим Ненкаев, по всей вероятности, подвергся жестокому обращению, что заявители не имели доступа к суду, что военнослужащими в доме заявителей был проведен незаконный обыск, что исчезновение Муслима Ненкаева причинило заявителям моральные страдания, а также что они не имели эффективных средств защиты от вышеупомянутых нарушений. Кроме того, третий заявитель жаловался, что был незаконно задержан и в этой связи не получил компенсации.

4. 24 октября 2005 г. Европейский Суд принял решение в соответствии с правилом 41 Регламента Суда о разбирательстве настоящей жалобы в приоритетном порядке.

5. Решением от 20 марта 2008 г. Европейский Суд признал жалобу приемлемой для рассмотрения по существу.

6. В соответствии с пунктом 1 правила 59 Регламента Суда заявители и власти Российской Федерации предоставили письменные комментарии на меморандумы друг друга. Проконсультировавшись со сторонами, Палата решила, что проведение слушания по существу дела не требуется (пункт 3 правила 59 Регламента Суда in fine* (* In fine (лат.) - в конце (прим. переводчика).)), стороны в письменном виде ответили на объяснения друг друга.

Факты

I. Обстоятельства дела

7. Заявителями по настоящей жалобе являются:

1) Молди Нажмудинович Ненкаев, 1952 года рождения;

2) Зура Вахаевна Ненкаева, 1955 года рождения;

3) Иса Молдиевич Ненкаев, 1977 года рождения;

4) Муса Молдиевич Ненкаев, 1976 года рождения;

5) Руслан Молдиевич Ненкаев, 1984 года рождения;

6) Апти Молдиевич Ненкаев, 1986 года рождения;

7) Сулим Молдиевич Ненкаев, 1990 года рождения;

8) Ислам Молдиевич Ненкаев, 1993 года рождения;

9) Иман Молдиевна Ненкаева, 1996 года рождения;

10) Аминат Хасановна Ненкаева, 1982 года рождения.

Заявители проживают в Урус-Мартане, Чеченская Республика.

8. Первый заявитель и вторая заявительница являются супругами, у них восемь детей, являющиеся также заявителями по жалобе (с третьего по восьмого заявителя и девятая заявительница), а также Муслим Молдиевич Ненкаев, 1982 года рождения. Десятая заявительница является женой четвертого заявителя. Заявители проживают в частном доме по адресу: Урус-Мартан, улица Первомайская, дом N 84.

A. Исчезновение Муслима Ненкаева

1. Версия заявителей

(a) Похищение Муслима Ненкаева и третьего заявителя

9. 8 июня 2002 г., около 3.00, группа людей в составе 25-30 мужчин в масках и камуфляжной форме ворвалась в дом семьи Ненкаевых. Они были вооружены короткоствольными автоматами с глушителями, говорили по-русски без акцента, часто нецензурно ругаясь. Вооруженные лица не представились, однако заявители решили, что это были российские военнослужащие.

10. Первый заявитель спал в своей комнате и проснулся от удара по ноге прикладом автомата. Он увидел нескольких военнослужащих, направивших на него автоматы. Один из них проверял паспорт первого заявителя, который последний оставил на столе. Военнослужащие спросили первого заявителя, действительно ли его имя Молди Ненкаев и есть ли у него сыновья. Первый заявитель ответил, что это так. После этого военные спросили, есть ли у первого заявителя сыновья по имени Муса, Иса и Муслим. Он подтвердил, что сыновей зовут именно так. После этого один из военнослужащих приставил дуло автомата к шее первого заявителя и повел его во двор, а затем к другому входу в дом семьи Ненкаевых. Входная дверь была заперта. Один из военнослужащих потянул за ручку и сломал ее. Первый заявитель попросил своих родственников, чтобы они открыли дверь изнутри, и шестой заявитель сделал это.

11. Военные вошли, ведя перед собой первого заявителя и прикрываясь им как щитом. Группа примерно из пяти военнослужащих вошла в комнату, где спали вторая и девятая, а также золовка первого заявителя и ее дочь. Военнослужащие приказали всем оставаться в постелях и, угрожая оружием, провели обыск, который занял около часа.

12. Во время обыска военнослужащие нашли и забрали табельный автомат, принадлежавший третьему заявителю, являвшемуся сотрудником ОМОН МВД Чеченской Республики. Один из военнослужащих попытался забрать с собой кожаную куртку третьего заявителя, но другой военный приказал ему оставить ее на месте.

13. Другая группа, состоявшая приблизительно из десяти военнослужащих, вошла в комнату, где спали четвертый заявитель и десятая заявительница. Они заставили четвертого заявителя выйти в коридор и приказали ему лечь на пол лицом вниз. Десятой заявительнице было приказано заложить руки за голову и тоже лечь на пол. После этого военнослужащие обыскали комнату, забрали с собой кожаный жилет, кожаную куртку, золотое кольцо и парфюмерию. Десятая заявительница слышала, как один из военнослужащих сказал другому, чтобы тот искал ценные вещи. Через десять минут военнослужащие вышли из комнаты, приказав десятой заявительнице лежать на полу.

14. Несколько военнослужащих вошли в комнату, в которой находились Муслим Ненкаев, третий, шестой, седьмой и восьмой заявители и племянник первого заявителя. Военнослужащие спросили, где Муслим и Иса Ненкаевы. Когда братья Ненкаевы назвали себя, военные приказали им одеться и выйти из комнаты. Другим членам семьи Ненкаевых было приказано оставаться на месте и не двигаться.

15. После этого военнослужащие вывели первого, третьего, четвертого заявителей и Муслима Ненкаева в коридор, приказали им лечь на пол и не двигаться. Третий заявитель пытался объяснить, что он является сотрудником ОМОН, спросил, какую структуру военнослужащие представляют, и почему они ворвались в дом Ненкаевых. Военнослужащие не ответили на эти вопросы.

16. Затем военнослужащие заявили, что забирают с собой третьего заявителя и Муслима Ненкаева, надели на них наручники и завязали им глаза. Кроме того, военнослужащие заклеили рот Муслима Ненкаева клейкой лентой. Они вновь спросили у третьего заявителя, есть ли у него оружие. Тот ответил, что у него как у сотрудника милиции имеются табельные пистолет и автомат. Военнослужащие, которые уже забрали его табельный автомат, затем забрали и пистолет.

17. После этого военнослужащие приказали четвертому заявителю оставаться на полу и вывели первого и третьего заявителей и Муслима Ненкаева во двор. Когда четвертый заявитель спросил, куда уводят его братьев, военнослужащие ответили, что они из военной комендатуры Урус-Мартана, и что они доставят задержанных в местный отдел милиции.

18. Во дворе военнослужащие спросили четвертого заявителя, где его паспорт. Тот ответил, что оставил паспорт в комнате, где спали женщины семьи Ненкаевых. Военнослужащие привели первого и третьего заявителей в указанную комнату и забрали паспорт третьего заявителя. Женщины спросили военнослужащих, почему они забирают третьего заявителя, но не получили ответа. Вместо этого военнослужащие приказали им замолчать. Затем военнослужащие увидели "разгрузку"* (* По-видимому, речь идет о специальном жилете с карманами для переноски боеприпасов к автомату (прим. переводчика).) и забрали ее, после чего они заклеили рот третьему заявителю скотчем и вывели его наружу.

19. Военные вышли из дома и повели третьего заявителя и Муслима Ненкаева по направлению к улице. На Муслиме Ненкаеве были надеты красная футболка, черные брюки и спортивные туфли. Первый заявитель попытался последовать за сыновьями, однако военнослужащие предупредили его, что убьют любого члена семьи Ненкаевых, который попытается воспрепятствовать задержанию Муслима Ненкаева и третьего заявителя. Первый заявитель остановился в воротах, видя, как его сыновья в наручниках и с повязками на глазах были уведены военнослужащими по направлению к центру города.

20. Заявители не видели Муслима Ненкаева с 8 июня 2002 г.

(b) Содержание братьев Ненкаевых под стражей

21. Несмотря на то, что у него на глазах была повязка, третий заявитель понял, что их вели по направлению к центру Урус-Мартана, в расположение военной комендатуры и администрации Урус-Мартановского района.

22. По утверждениям третьего заявителя, они шли приблизительно 50 минут. Затем он услышал, как открылись ворота, которые были железными, как и в военной комендатуре. Они прошли через ворота и вошли в здание. После этого третьего заявителя и его брата повели наверх, на второй этаж, и поместили в камеру. Военнослужащие ушли, оставив братьев Ненкаевых в наручниках и с повязками на глазах.

23. Через некоторое время третий заявитель услышал шаги наверху и понял, что они находились в здании, высота которого была более двух этажей. Третий заявитель считал, что он и его брат были, скорее всего, доставлены в военную комендатуру, так как в центре Урус-Мартана только два здания, в которых более двух этажей: военная комендатура и многоквартирный дом, у которого нет забора или ворот и в котором проживают гражданские лица.

24. Во время нахождения в камере третий заявитель несколько раз засыпал, а когда позднее он позвал брата, тот не ответил. Третий заявитель полагает, что, пока он спал, Муслима Ненкаева вывели из камеры.

25. После этого третий заявитель услышал, как открылась дверь, и кто-то спросил его по-русски без акцента, знает ли он, за что его доставили сюда. Третий заявитель ответил отрицательно. Затем его допрашивали на протяжении 20-30 минут. Допрашивавший сказал третьему заявителю, что его отпустят и что Муслима Ненкаева доставят в прокуратуру, и после этого ушел.

26. Через некоторое время дверь снова открылась, и третьему заявителю было приказано встать. Кто-то схватил третьего заявителя, при этом он все еще был в наручниках и повязке, затем его повели вниз, а потом на улицу. На улице заявителя посадили на заднее сиденье автомобиля, между двумя мужчинами. Посадка машины была высокой, и третий заявитель решил, что это был автомобиль УАЗ. Машина ехала примерно 15 минут. Затем она остановились, и третьего заявителя вывели из нее и положили лицом на землю, с него сняли наручники и приказали не двигаться в течение десяти минут. После того, как машина уехала, третий заявитель снял с глаз клейкую ленту, и увидел, что на улице было темно, при этом его служебный автомат лежал рядом, но пистолета не было.

27. Третий заявитель вернулся домой 9 июня 2002 г., в 3.00.

2. Информация, предоставленная властями Российской Федерации

28. Генеральной прокуратурой Российской Федерации было установлено, что 8 июня 2002 г., около 1.00, неустановленные лица в камуфляжной форме и масках, вооруженные автоматическим оружием, проникли в дом N 84 по улице Первомайской в Урус-Мартане, Чеченская Республика, и похитили Муслима и Ису Ненкаевых. Последний на следующий день был освобожден.

B. Поиск Муслима Ненкаева и расследование

1. Версия заявителей

29. 8 июня 2002 г. первый заявитель обратился к властям с просьбой установить местонахождение братьев Ненкаевых. Он разговаривал с заместителем главы администрации Урус-Мартана Г. и сотрудником администрации К. Они сказали, что родственники заявителей были задержаны федеральными военнослужащими. Через два месяца Г. и К. отказались от своих слов.

30. Почти через месяц после задержания Муслима Ненкаева первый заявитель встречался с другим заместителем главы администрации Урус-Мартана М., который сказал ему, что Муслим Ненкаев был задержан сотрудниками Федеральной службы безопасности России, Главного разведывательного управления* (* Так в оригинале (прим. переводчика).) (далее - ГРУ) и военной комендатуры Урус-Мартановского района, после чего его доставили в расположение ГРУ.

31. Приблизительно 15 или 20 июля 2002 г. первый заявитель разговаривал с сотрудником ФСБ России Л.-А. Г., который проживал в Урус-Мартане. Последний сказал заявителю, что представители федеральных сил, в частности, ГРУ3, принимали участие в задержании братьев Ненкаевых.

32. Начиная с 8 июня 2002 г. заявители вели поиски Муслима Ненкаева и неоднократно обращались в различные органы государственной власти: в прокуратуры различных уровней, РОВД Урус-Мартановского района, местную администрацию, военную комендатуру, Управление ФСБ России по Чеченской Республике и другие инстанции. В своих обращениях к властям заявители ссылались на фактические обстоятельства задержания Муслима Ненкаева, а также просили помощи и предоставления информации о расследовании. Большинство запросов заявителей остались без ответа или на них были получены ответы о том, что обращение заявителей направлено в прокуратуру "для проверки".

33. 8 июля 2002 г. Управление Генеральной прокуратуры России в Южном федеральном округе проинформировало первого заявителя о том, что его запрос об установлении местонахождения сына направлен в Прокуратуру Чеченской Республики.

34. 15 июля 2002 г. Управление ФСБ России по Чеченской Республике сообщило первому заявителю, что его обращение было направлено в военную прокуратуру (войсковая часть N 20102).

35. 17 июля 2002 г. Прокуратура Чеченской Республики направила жалобу первого заявителя о задержании и последующем исчезновении Муслима Ненкаева в прокуратуру Урус-Мартановского района (далее - районная прокуратура).

36. 15 августа 2002 г. районная прокуратура возбудила уголовное дело по факту "похищения Исы и Муслима Ненкаевых неизвестными лицами в камуфляжной форме" по части 2 статьи 126 Уголовного кодекса Российской Федерации (похищение двух или более лиц группой лиц с использованием оружия). Уголовному делу был присвоен N 61116. В тот же день первый заявитель был проинформирован о данном процессуальном решении.

37. 19 августа 2002 г. военная прокуратура сообщила первому заявителю, что правоохранительные органы, действующие в Урус-Мартановском районе, не проводили в июне 2002 года какой-либо специальной операции в Урус-Мартане.

38. 10 сентября 2002 г. Национальная общественная комиссия по расследованию правонарушений и соблюдению прав человека на Северном Кавказе направила обращение в военную прокуратуру Северо-Кавказского военного округа с просьбой провести расследование заявлений первого заявителя о том, что его сын Муслим Ненкаев был похищен военнослужащими Российской Федерации, одетыми в маски и камуфляжную форму, а также с просьбой провести поиски Муслима Ненкаева. 25 сентября 2002 г. военная прокуратура Северо-Кавказского военного округа направила вышеуказанный запрос в военную прокуратуру (войсковая часть N 20102) "для тщательного расследования".

39. 4 апреля 2003 г. первый заявитель направил в районную прокуратуру запрос о ходе расследования уголовного дела N 61116. В ответ районная прокуратура 11 апреля 2003 г. проинформировала его о том, что предварительное следствие по делу о похищении, возбужденное 15 августа 2002 г., было приостановлено 15 октября 2002 г. в связи с невозможностью установления виновных лиц. В письме также говорилось, что, тем не менее, ведутся активные поиски Муслима Ненкаева, а также лиц, принимавших участие в его похищении.

40. Письмом от 25 апреля 2003 г. военная прокуратура Северо-Кавказского военного округа сообщила первому заявителю о том, что его запрос относительно поисков Муслима Ненкаева направлен в только что образованную военную прокуратуру Объединенной группы войск (далее - ОГВ (с)).

41. 8 мая 2003 г. Главная военная прокуратура направила жалобы ряда жителей Чеченской Республики, включая жалобу первого заявителя, об исчезновении их родственников в военную прокуратуру ОГВ (с) для рассмотрения.

42. 12 мая 2003 г. военная прокуратура ОГВ (с) направила запрос первого заявителя в военную прокуратуру (войсковая часть N 20102). В тот же день Управление Генеральной прокуратуры Российской Федерации в Южном федеральном округе проинформировало первого заявителя о том, что его жалоба о незаконном задержании и последующем исчезновении сына направлена на рассмотрение в Прокуратуру Чеченской Республики.

43. Письмом от 9 июня 2003 г. Прокуратура Чеченской Республики дала указание районной прокуратуре провести "тщательное и полное расследование" обстоятельств похищения Муслима Ненкаева и проверить версию о причастности к этому российских военнослужащих.

44. 17 июня 2003 г. военная прокуратура (войсковая часть N 20102) проинформировала первого заявителя о том, что причастность российских военнослужащих к похищению его сына не была установлена.

45. 11 июля 2003 г. военная прокуратура ОГВ (с) направила жалобы ряда жителей Чеченской Республики, включая жалобу первого заявителя, об исчезновении их родственников в военную прокуратуру (войсковая часть N 20102) и дала указание последней установить, имеется ли какая-либо информация о пропавших родственниках, и причастны ли к похищению российские военнослужащие.

46. 15 июля 2003 г. Прокуратура Чеченской Республики в ответ на жалобу первого заявителя о бездействии районной прокуратуры сообщила ему о том, что предварительное следствие по делу о похищении, возбужденное 15 августа 2002 г. и приостановленное 15 октября 2002 г., было снова возобновлено 15 июля 2003 г. в связи с незавершенностью расследования. В письме также говорилось, что срок предварительного следствия по делу продлен до 15 августа 2003 г. и что поиски Муслима Ненкаева, а также лиц, принимавших участие в его похищении, продолжаются, а расследование находится на контроле Прокуратуры Чеченской Республики.

47. В своих обращениях от 1 и 19 августа 2003 г. первый заявитель попросил районную прокуратуру предоставить ему информацию о ходе расследования.

48. 25 августа 2003 г. первый заявитель обратился с жалобой в Прокуратуру Чеченской Республики. Он указал, что расследование исчезновения его сына было приостановлено 25 июля 2003 г., то есть до истечения сроков предварительного следствия 15 августа 2003 г. Он также просил предоставить ему информацию о результатах расследования.

49. 15 сентября 2003 г. Прокуратура Чеченской Республики сообщила первому заявителю, что решение от 25 июля 2003 г. о приостановлении расследования отменено 12 сентября 2003 г. и что следствием предпринимаются меры для установления местонахождения Муслима Ненкаева, а также лиц, участвовавших в его похищении.

50. В период с августа по октябрь 2003 года первый заявитель и некоторые из родственников пропавших лиц четыре раза безуспешно пытались добиться встречи и поговорить с начальником Урус-Мартановского РОВД. В начале октября 2003 года первый заявитель встретился с одним из сотрудников Урус-Мартановского РОВД, который сказал ему, что пытался выяснить, находился ли Муслим Ненкаев в какой-либо из тюрем* (* Так в оригинале (прим. переводчика).), но пока у него нет никаких результатов. В октябре 2003 года первый заявитель также разговаривал с заместителем военного коменданта Урус-Мартановского района, который заверил заявителя в том, что поиски его сына ведутся и что он будет проинформирован о полученных результатах.

51. 21 апреля 2004 г. первый заявитель направил запрос прокурору Урус-Мартановского района с просьбой дать мотивированный ответ на ранее направленные ходатайства о проведении конкретных следственных действий и передаче дела в военную прокуратуру.

52. 10 июля 2004 г. из Прокуратуры Чеченской Республики письмо первого заявителя было направлено для рассмотрения по существу в районную прокуратуру.

53. 19 августа 2004 г. из военной прокуратуры (войсковая часть N 20102) заявителям был направлен ответ о том, что проведенной проверкой причастность представителей федеральных сил к похищению братьев Ненкаевых и последующему исчезновению Муслима Ненкаева неустановлена.

54. 30 ноября 2004 г. из районной прокуратуры первому заявителю был направлено письмо о том, что в ходе предварительного следствия по похищению братьев Ненкаевых "проведены все следственные действия", но установить преступников и местонахождение похищенных лиц "не представилось возможным".

55. 30 июня 2005 г. первый заявитель обратился в районную прокуратуру с просьбой проинформировать его о ходе расследования по уголовному делу и требованием возобновить расследование, если оно приостановлено.

56. 28 июля 2004 г. районная прокуратура сообщила первому заявителю, что расследование по уголовному делу возобновлено и проводятся необходимые следственные действия.

57. 15 ноября 2005 г. первый заявитель вновь обратился в районную прокуратуру по поводу уголовного дела о похищении сына.

58. 16 января 2006 г. из районной прокуратуры первому заявителю было направлено уведомление о том, что расследование по уголовному делу возобновлено.

59. 16 января 2006 г. вторая заявительница была допрошена в районной прокуратуре в рамках уголовного расследования. Она заявила, что в ночь похищения ее сыновей у них из дома забрали вещи. Следователь отказался записывать эту часть информации в протокол допроса. В этот же день следователь допросил десятую заявительницу, которая описала обстоятельства задержания братьев Ненкаевых и утверждала, что похитители забрали из дома ее кожаный жилет, кожаную куртку мужа и другие вещи. Согласно утверждениям десятой заявительницы следователь не записал данную информацию в протокол допроса.

60. 3 марта 2006 г. вторая заявительница и третий заявители были допрошены в Прокуратуре Чеченской Республики и районной прокуратуре в рамках расследования хищения их имущества, произошедшего в их доме в ночь похищения родственников.

61. 6 марта 2006 г. районная прокуратура вынесла постановление о признании десятой заявительницы потерпевшей по уголовному делу N 61116 в связи с хищением имущества в ночь с 7 на 8 июня 2002 г.

2. Информация, предоставленная властями Российской Федерации

62. 15 августа 2002 г. районная прокуратура возбудила уголовное дело N 61116 по факту похищения Муслима Ненкаева и третьего заявителя по признакам преступления, предусмотренного частью 2 статьи 126 Уголовного кодекса Российской Федерации (похищение при отягчающих обстоятельствах).

63. 9 сентября 2002 г. районной прокуратурой первый заявитель был признан потерпевшим по уголовному делу.

64. 13 сентября 2002 г. районная прокуратура допросила в качестве свидетеля третьего заявителя. Он описал обстоятельства преступления и сообщил, что было украдено его табельное оружие.

65. 15 октября 2002 г. районная прокуратура вынесла постановление о приостановлении предварительного расследования по делу N 61116 в связи с неустановлением лиц, причастных к преступлению. После этого первый заявитель был уведомлен о принятом решении, а в органы внутренних дел было направлено поручение о проведении соответствующих оперативных мероприятий.

66. 22 июня 2003 г. районная прокуратура отменила постановление от 15 октября 2002 г. и возобновила производство по делу. 25 июня 2003 г. первый заявитель был уведомлен об этом решении.

67. 2 июля 2003 г. районная прокуратура направила запросы относительно Муслима Ненкаева в различные учреждения уголовно-исполнительной системы, а также в правоохранительные органы, действующие в Урус-Мартановском районе.

68. 25 июля 2003 г. районная прокуратура вынесла постановление о приостановлении предварительного расследования, о чем первый заявитель был информирован.

69. 12 сентября 2003 г. расследование уголовного дела N 61116 было возобновлено.

70. 1 октября 2003 г. прокуратура района направила запросы относительно Муслима Ненкаева в различные учреждения уголовно-исполнительной системы, находящиеся на юге Российской Федерации* (* Так в оригинале. По-видимому, имеется в виду Южный федеральный округ Российской Федерации (прим. переводчика).). В ответ каких-либо сведений, интересующих следствие, получено не было.

71. 12 октября 2003 г. районная прокуратура вновь приостановила производство по делу.

72. 10 ноября 2003 г. Прокуратура Чеченской Республики отменила постановление о приостановлении расследования от 12 октября 2003 г. и производство по делу было возобновлено.

73. 15 и 16 ноября 2003 г. районная прокуратура допросила в качестве свидетелей вторую заявительницу и четвертого заявителя соответственно.

74. 13 декабря 2003 г. районная прокуратура приостановила предварительное следствие по делу и направила поручение РОВД по активизации поисков Муслима Ненкаева.

75. 28 июля 2005 г. районная прокуратура возобновила производство по делу. В этот же день в РОВД было направлено получение установить свидетелей похищения братьев Ненкаевых.

76. 1 августа 2005 г. районная прокуратура допросила первого заявителя в качестве свидетеля.

77. 28 августа 2005 г. следствие по делу было вновь приостановлено.

78. 15 ноября 2005 г. районная прокуратура допросила вторую заявительницу. Она сообщила, что ночью 8 июня 2002 г. была разбужена неизвестными вооруженными людьми, которые похитили ее сыновей.

79. 16 ноября 2005 г. районная прокуратура отменила постановление о приостановлении расследования по запросу первого заявителя.

80. 17 ноября 2005 г. районная прокуратура приостановила следствие по делу в связи с неустановлением лиц, причастных к преступлению.

81. 13 января 2006 г. Прокуратура Чеченской Республики отменила постановление от 17 ноября 2005 г. и возобновила производство по делу.

82. 16 января 2006 г. следствие по делу N 61116 было дополнительно квалифицировано по части 3 статьи 226 Уголовного кодекса Российской Федерации (хищение оружия) в отношении третьего заявителя.

83. 16 января 2006 г. районная прокуратура допросила в качестве свидетелей вторую заявительницу, третьего и четвертого заявителей. Районная прокуратура также допросила нескольких родственников и знакомых братьев Ненкаевых, которые, однако, не располагали данными о лицах, совершивших преступление, и в ходе допросов не подтвердили информацию о хищении из дома Ненкаевых каких-либо вещей.

84. 16 января 2006 г. районная прокуратура допросила главу администрации Урус-Мартановского района К. и его заместителя. Они не подтвердили, что им что-либо известно о похищении братьев Ненкаевых и что заявители обращались к ним с жалобами по данному факту. Кроме того, Л.-А. Г., который согласно показаниям первого заявителя являлся сотрудником ФСБ России, отрицал, что знал что-либо о похищении, и утверждал, что никогда не был офицером спецслужб.

85. 20 февраля 2006 г. был допрошен седьмой заявитель.

86. 16 февраля 2006 г. районная прокуратура приостановила расследование по уголовному делу N 61116. В этот же день постановление о приостановлении было отменено и следствие по делу возобновлено. Первый заявитель был уведомлен об обоих постановлениях.

87. 3 марта 2006 г. районная прокуратура получила обращение от второй и десятой заявительниц с просьбой расследовать случай грабежа* (* Так в оригинале. Ранее в тексте настоящего Постановления говорилось о хищении имущества (прим. переводчика).), который имел место 8 июня 2002 г., признать их потерпевшими и провести следствие в рамках уголовного дела N 61116.

88. 5 марта 2006 г. районная прокуратура вынесла постановления о частичном удовлетворении ходатайств второй и десятой заявительниц и признании десятой заявительницы потерпевшей по данному делу.

89. В неустановленное время из Центрального архива Министерства обороны России следователям сообщили, что документов, подтверждающих информацию о проведении специальной операции в Урус-Мартане 8 июня 2002 г. и об аресте Муслима Ненкаева, не имеется.

90. 14 ноября 2007 г. следователи запросили во всех отделах Управления Следственного комитета при Прокуратуре Российской Федерации по Чеченской Республике данные о наличии сведений, касающихся уголовного преследования Муслима Ненкаева, о каких-либо жалобах, поданных самим Муслимом Ненкаевым, или же информацию об обнаружения его тела. Ответы, полученные на эти запросы, были отрицательными.

91. 14 ноября 2007 г. третий заявитель был снова допрошен. Он сообщил, что был задержан группой из 10 - 15 человек, вооруженных автоматическим оружием, в масках и камуфляжной форме. Он не смог бы опознать их, так как они надели ему на глаза повязку. Он также не смог бы опознать их по голосу.

92. 20 ноября 2007 г. первый заявитель был вновь допрошен и повторил свои предыдущие показания.

93. 26 ноября 2007 г. следствие было приостановлено в связи с неустановлением личностей преступников. Первый заявитель был уведомлен об этом постановлении. РОВД было поручено провести розыски преступников тщательным образом.

94. 14 декабря 2007 г. из РОВД сообщили в районную прокуратуру, что предпринимают все необходимые меры, направленные на раскрытие преступления.

95. 4 декабря 2007 г. Ачхой-Мартановской межрайонной прокуратурой (далее - межрайонная прокуратура) было отменено постановление от 26 ноября 2007 г., следствие было возобновлено, о чем был уведомлен первый заявитель.

96. 7 декабря 2007 г. первый заявитель был вновь допрошен и показал, что два его сына были похищены людьми, вооруженными короткоствольными автоматами с глушителями, которые используются военными. Он слышал, что Муслима Ненкаева доставили в отдел ФСБ по Урус-Мартановскому району, однако доказательств этому у него нет.

97. 8 декабря 2007 г. шестой заявитель был вновь допрошен и сообщил, что в ночь на 8 июня 2002 г. он спал в одной комнате с Муслимом Ненкаевым. Около 3.00 в дверь постучали, Муслим открыл ее, и вооруженные люди в масках и камуфляжной форме вошли в комнату. Они говорили по-русски и по-чеченски. Муслима Ненкаева и третьего заявителя положили на пол, изъяли табельное оружие третьего заявителя. Затем заклеили рты его братьев клейкой лентой, вывели их на улицу и приказали другим членам семьи не покидать дом в течение десяти минут, угрожая расстрелом. На следующий день третий заявитель был освобожден, ему вернули автомат, а пистолет, бронежилет и жилет-"разгрузка" были конфискованы.

98. 20 декабря 2007 г. следователи направили запросы, касающиеся Муслима Ненкаева, в различные пенитенциарные учреждения, находящиеся на Северном Кавказе.

99. 21 и 22 декабря 2007 г. трое соседей заявителей были допрошены и рассказали, что они слышали о похищении Муслима Ненкаева, но не располагают информацией о личностях похитителей.

100. 23 января 2008 г. межрайонная прокуратура приостановила следствие и уведомила первого заявителя об этом постановлении.

101. 28 января 2008 г. следователи поручили РОВД активизировать поиски похитителей, в частности, проверить версию о причастности к преступлению членов незаконных вооруженных формирований, установить контакты Муслима Ненкаева и образ его жизни в период до похищения, тщательно проверить возможность участия в преступлении сотрудников отдела ФСБ по Урус-Мартановскому району.

102. 2 февраля 2008 г. запросы о проведении 8 июня 2002 г. спецоперации в Урус-Мартане были направлены в различные подразделения МВД России. В этот же день информация о войсковых частях, располагавшихся в Урус-Мартане 8 июня 2002 г., была запрошена в военных комендатурах Чеченской Республики и Урус-Мартановского района.

103. 5 февраля 2008 г. запрос относительно сведений о Муслиме Ненкаеве был направлен в Федеральную миграционную службу.

104. 19 февраля 2008 г. межрайонная прокуратура провела совещание с сотрудниками отдела внутренних дел Урус-Мартановского района и обсудила ход следствия по уголовному делу N 61116. РОВД было поручено активизировать проведение оперативно-розыскных мероприятий.

105. 20 февраля 2008 г. следователи поручили сотрудникам РОВД допросить родственников Муслима Ненкаева и других жителей села, а также осмотреть кладбище. 21 февраля 2008 г. в РОВД был направлен запрос о возобновлении следственных действий.

106. 21 февраля 2008 г. следствие было приостановлено и первый заявитель уведомлен об этом постановлении.

107. 23 февраля 2008 г. РОВД уведомило следствие, что предпринимаются меры, направленные на раскрытие преступления.

108. 28 февраля 2008 г. межрайонная прокуратура направила в районную прокуратуру запрос с требованием оценить эффективность следствия.

109. Запросы, касающиеся Муслима Ненкаева, были направлены в различные информационные центры МВД России.

110. 10 апреля 2008 г. межрайонная прокуратура отменила постановление от 21 февраля 2008 г. и возобновила расследование.

111. Следствие по уголовному делу N 61116 продолжается.

112. Несмотря на запрос Европейского Суда, власти Российской Федерации не предоставили копий материалов уголовного дела N 61116, за исключением копий постановлений о приостановлении и возобновлении предварительного расследования и о признании потерпевшими. Ссылаясь на информацию, предоставленную Генеральной прокуратурой Российской Федерации, власти Российской Федерации утверждали, что расследование по делу продолжается и что предоставление копий всех материалов уголовного дела будет представлять собой нарушение статьи 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, так как это уголовное дело содержит сведения, раскрывающие дислокацию и характер воинских частей и подразделений спецслужб, а также адреса и персональные данные участников производства по уголовному делу.

С. Обжалование действий правоохранительных органов в суде

1. Позиция заявителей

113. 15 апреля 2003 г. первый заявитель подал жалобу на районную прокуратуру в городской суд Урус-Мартана (далее - городской суд). В ней он жаловался на то, что прокуратурой не проводится эффективного расследования исчезновения его сына. Первый заявитель просил отменить решение о приостановлении следствия от 15 октября 2002 г. и возобновить расследование уголовного дела N 61116.

114. 31 декабря 2003 г. первый заявитель сделал запрос в городской суд и просил известить его о том, когда будет рассмотрена поданная им 15 апреля 2003 г. жалоба.

115. 1 марта 2004 г. первый заявитель посетил городской суд и спросил о статусе своей жалобы. Ему не удалось увидеться с судьей, так как того не было на месте. Однако первый заявитель поговорил с работниками канцелярии суда, которые сказали ему, что 19 апреля 2004 г.* (* В тексте настоящего Постановления, очевидно, ошибочно указан месяц "апрель" вместо "февраль" (прим. переводчика).) в его адрес было направлено письмо. Работники канцелярии не смогли пояснить, каково было содержание письма.

116. 25 января 2006 г. первый заявитель встретился с председателем городского суда, который сказал ему, что его жалоба на бездействие сотрудников прокуратуры не была рассмотрена, поскольку здание суда сгорело, и попросил первого заявителя предоставить копию жалобы. На следующий день первый заявитель предоставил требуемую копию председателю городского суда.

2. Информация, предоставленная властями Российской Федерации

117. 25 апреля 2003 г. городской суд получил жалобу первого заявителя на действия сотрудников прокуратуры, датированную 15 апреля 2003 г. В жалобе фамилия заявителя была написана ошибочно: в одном случае "Ненкев", а затем "Ненкаев". Жалоба не была подписана.

118. 28 апреля 2003 г. городской суд направил копию жалобы в районную прокуратуру и вызвал первого заявителя. Позднее первого заявителя регулярно вызывали в суд, чтобы подписать жалобу, но он не сделал этого.

119. В неустановленную дату городской суд вернул жалобу первому заявителю, так как она не была подписана.

120. Председатель городского суда утверждал, что никогда не встречался с первым заявителем лично и не разговаривал с ним.

II. Применимое национальное законодательство

121. См. обобщенное изложение применимых норм законодательства Российской Федерации в Постановлении Европейского Суда по делу "Ахмадова и Садулаева против Российской Федерации" (Akhmadova and Sadulayeva v. Russia) от 10 мая 2007 г., жалоба N 40464/02, §§ 67-69* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2008.).

Право

I. Предварительное возражение властей Российской Федерации

A. Доводы сторон

122. Власти Российской Федерации утверждали, что настоящая жалоба должна быть признана неприемлемой в связи с тем, что заявители не исчерпали внутригосударственные средства правовой защиты, так как расследование по факту похищения Муслима Ненкаева и третьего заявителя еще не закончено. Они также утверждали, что заявители могли обжаловать в суде действия или бездействие следственных или иных правоохранительных органов во время проведения расследования. Власти Российской Федерации полагали, что жалобу первого заявителя нельзя рассматривать как использование данного средства защиты, поскольку он обратился в городской суд, но написал свою фамилию с ошибкой ("Ненкев") и не поставил подпись. Далее власти Российской Федерации также указали, что третий заявитель не подавал каких-либо жалоб относительно предполагаемого незаконного задержания. И, наконец, власти Российской Федерации утверждали, что заявители в свое время не обращались к следователям или в соответствующие суды с жалобами на предполагаемый незаконный обыск.

123. Заявители оспорили это возражение. Они утверждали, что расследование продолжалось более шести лет без каких бы то ни было видимых результатов, что доказывает, что в данном случае оно являлось неэффективным средством. Заявители также настаивали на том, что первый заявитель обратился с жалобой на действия сотрудников районной прокуратуры, но она так и не была рассмотрена по существу, что демонстрировало неэффективность средства, на которое ссылались власти Российской Федерации.

B. Мнение Европейского Суда

124. В отношении внутригосударственных средств защиты уголовно-правового характера, предусмотренных законодательством Российской Федерации, Европейский Суд не принял на стадии рассмотрения вопроса о приемлемости жалобы для рассмотрения по существу какого-либо решения относительно исчерпания указанных внутригосударственных средств защиты, сочтя этот вопрос тесно связанным с существом дела. Далее Европейский Суд приведет свою оценку аргументов сторон в свете положений Конвенции и своей соответствующей практики (см. их обобщенное изложение в Постановлении Европейского Суда по делу "Эстамиров и другие против Российской Федерации" (Estamirov and Others v. Russia) от 12 октября 2006 г., жалоба N 60272/00, §§ 73-74* (* Там же. N 4/2008.)).

125. Европейский Суд повторяет, что пункт 1 статьи 35 Конвенции предусматривает распределение бремени доказывания. Властям государства-ответчика необходимо дать удовлетворительное объяснение Европейскому Суду о том, что указанные средства были эффективными как в теории, так и на практике, то есть доступными, способными привести к удовлетворению жалоб заявителей и предполагающими разумные шансы на успех (см Постановление Большой Палаты по делу "Сельмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, § 76, ECHR 1999-V, и Решение Европейского Суда по делу "Мифсуд против Франции" (Mifsud v. France), жалоба N 57220/00, § 15, ECHR 2002-VIII).

126. Европейский Суд принимает во внимание, что расследование задержания Муслима Ненкаева и третьего заявителя продолжалось с 15 августа 2002 г. Заявители и власти Российской Федерации оспаривают вопрос эффективности этого расследования.

127. Европейский Суд считает, что эта часть предварительных возражений властей Российской Федерации вызывает сомнения с точки зрения эффективности расследования уголовного дела, что тесно связано с существом жалоб заявителей. В связи с этим Европейский Суд полагает, что данные вопросы должны быть рассмотрены ниже в свете материальных положений Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции

128. Заявители жаловались в соответствии со статьей 2 Конвенции на то, что Муслим Ненкаев пропал, будучи задержанным представителями государства, и что власти Российской Федерации не провели эффективного расследования этого обстоятельства. Статья 2 Конвенции гласит:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

(а) для защиты любого лица от противоправного насилия;

(b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

(c) для подавления в соответствии с законом бунта или мятежа".

A. Заявленное нарушение права на жизнь в отношении Муслима Ненкаева

1. Доводы сторон

129. Заявители настаивали на том, что член их семьи вне разумных сомнений был задержан и затем убит представителями федеральных вооруженных сил. Они также подчеркнули, что Муслим Ненкаев был похищен при угрожающих жизни обстоятельствах, и заявили, ссылаясь на статью 2 Конвенции, что отсутствие каких-либо новостей об исчезнувшем лице в течение более чем шести лет означает, что он мертв.

130. Власти Российской Федерации утверждали, что следственные органы не получили подтверждений того, что Муслим Ненкаев мертв или что к их похищению или предполагаемому убийству причастны сотрудники каких-либо федеральных силовых структур.

2. Мнение Европейского Суда

(а) Общие принципы

131. Европейский Суд напоминает о том, что в свете важности той защиты, которую гарантирует статья 2 Конвенции, он должен подвергать особо тщательному рассмотрению все случаи лишения жизни, учитывая не только действия представителей государства, но и сопутствующие обстоятельства. Задержанные лица находятся в уязвимом положении, и обязанность властей дать отчет об обращении с лицом, заключенным под стражу, в случае, когда указанное лицо умирает или исчезает после задержания, является особенно строгой (см. в числе прочих Постановление Европейского Суда от 18 июня 2002 г. по делу "Орхан против Турции" (Orhan v. Turkey), жалоба N 25656/94, § 326). В случаях, когда власти полностью или частично располагают исключительной информацией о событиях, составляющих предмет спора, как в случае с задержанными лицами, находящимися под их контролем, возникает твердая фактическая презумпция в отношении травм и смерти задержанных, полученных или произошедших в период содержания их под стражей. Фактически бремя доказывания может быть возложено на власти государство-ответчика, которое должно дать удовлетворительные и убедительные объяснения (см. Постановление Большой Палаты по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба N 21986/93, § 100, ECHR 2000-VII, и Постановление Большой Палаты по делу "Чакичи против Турции" (Cakэcэ v. Turkey), жалоба N 23657/94, § 85, ECHR 1999-IV).

(b) Установление фактов

132. Европейский Суд отмечает, что в своей обширной прецедентной практике он выработал ряд общих принципов по проблеме установления спорных фактов, в особенности, при рассмотрении жалоб относительно предполагаемых исчезновений по статье 2 Конвенции (см., например, Постановление Европейского Суда от 27 июля 2006 г. по делу "Базоркина против Российской Федерации" (Bazorkina v. Russia), жалоба N 69481/01, §§ 103-109* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2008.)). Европейский Суд также отмечает, что при рассмотрении дела должно учитываться поведение сторон при предоставлении ими доказательств (см. Постановление Европейского Суда от 18 января 1978 г. по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom), рр. 64-65, § 161, Series A, N 25).

133. Заявители утверждали, что вне разумных сомнений вооруженные люди, задержавшие Муслима Ненкаева и третьего заявителя, являлись представителями государственной власти, так как они использовали автоматы, которые находятся на вооружении федеральных сил, были одеты в камуфляжную форму, разговаривали на русском языке без акцента и могли свободно передвигаться в ночное время по Урус-Мартану.

134. Власти Российской Федерации утверждали, что 8 июня 2002 г. неустановленные лица в камуфляжной форме, масках и вооруженные автоматическим оружием задержали Муслима Ненкаева и третьего заявителя и увели их в неизвестном направлении. Третий заявитель впоследствии был освобожден, а местонахождение Муслима Ненкаева до сих пор не установлено.

135. Власти Российской Федерации подчеркнули, что вооруженные люди задержали только тех членов семьи Ненкаевых, которые были сотрудниками милиции, а это означало, что похитители были представителями незаконных вооруженных формирований. Десятая заявительница слышала, что похитители говорили между собой по-чеченски, и, следовательно, они не обязательно были русскими по национальности. Третий заявитель сообщил о том, что они были доставлены в военную комендатуру только в своих показаниях Европейскому Суду и никогда не заявлял об этом следственным органам Российской Федерации, что ставит под сомнение его показания. Сотрудники местной администрации и представители ФСБ России, указанные в жалобе, были допрошены и отрицали утверждения заявителей о том, что они подтверждали факт причастности военнослужащих к преступлению. Камуфляжная форма и автоматы могли использоваться боевиками, которые могли также использовать документы военнослужащих и других государственных органов для свободного передвижения через блокпосты.

136. Европейский Суд отмечает, что, несмотря на его запросы о предоставлении копий материалов уголовного дела по факту похищения Муслима Ненкаева, они так и не были представлены властями государства-ответчика. Власти Российской Федерации ссылались на статью 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Европейский Суд напоминает, что при рассмотрении подобных дел он уже находил это объяснение недостаточным для оправдания отказа предоставить необходимую ключевую информацию (см. Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia), жалоба N 7615/02, § 123, ECHR 2006-XIII* (* Там же. N 2/2008.)).

137. Учитывая вышеизложенные принципы, Европейский Суд полагает, что на основании поведения властей Российской Федерации можно сделать выводы об обоснованности утверждений заявителей. Европейский Суд считает, что заявители представили ясную и убедительную картину задержания 8 июня 2002 г. двух братьев Ненкаевых. Заявители утверждали, что поведение преступников было похоже на действия при спецоперации: они проверили паспорта и обыскали дом. Кроме того, похитители были вооружены автоматами, которые используют российские военнослужащие. В своих обращениях к властям заявители постоянно указывали на то, что их родственник был похищен неустановленными военнослужащими, и просили следователей проверить эту версию.

138. Европейский Суд обращает внимание на утверждение властей Российской Федерации о том, что Муслим Ненкаев и третий заявитель являлись сотрудниками милиции, и их похищение было связано с местью со стороны участников незаконных вооруженных формирований. Однако аргументы заявителей Европейский Суд считает более весомыми по следующим причинам.

139. Европейский Суд замечает, что вооруженные люди, задержавшие братьев Ненкаевых, свободно передвигались большой группой в ночное время в городе, контролируемом федеральными силами. Согласно показаниям третьего заявителя вооруженные люди вели его с братом пешком в течение 15 минут до того, как доставили их в двухэтажное задание (см. § 22 настоящего Постановления).

140. Третий заявитель предположил, что это строение принадлежало военной комендатуре. В связи с тем, что власти Российской Федерации отказались предоставить материалы уголовного дела N 61116, Европейский Суд не может сравнить показания, данные ему третьим заявителем и следственным органом Российской Федерации. Европейский Суд не считает необходимым устанавливать, скрывал ли третий заявитель свои выводы о месте содержания от следователей, так как упомянутое здание, по всей видимости, находилось в Урус-Мартане. Более того, Европейский Суд выражает сомнение в том, что от 15 до 30 вооруженных людей, сопровождавших двух задержанных, могли легко пройти пешком за территорию Урус-Мартана за 15 минут и найти большое строение вне населенного пункта. Следовательно, Европейский Суд считает, что братьев Ненкаевых вели по территории Урус-Мартана и доставили в место, расположенное именно в городе.

141. Европейский Суд считает сомнительным, что во время 15-минутного передвижения по городу похитители могли оставаться незамеченными для военных патрулей или правоохранительных органов, или что боевики, используя поддельные документы военнослужащих или других государственных структур, могли свободно пройти через блокпосты федеральных сил без проверки дежурными военнослужащими. Европейский Суд, таким образом, находит тот факт, что большая группа вооруженных людей в камуфляжной форме свободно передвигалась в ночное время по городу, контролируемому федеральными силами, задержала двух человек в их доме, решительно поддерживает предположение заявителей о том, что эти люди являлись представителями государства. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что за шесть лет внутреннее расследование не дало никаких видимых результатов.

142. Европейский Суд напоминает, что в случае, когда заявителями предоставлены доказательства, достаточные при отсутствии опровержения, а отсутствие необходимых документов мешает Европейскому Суду дать фактическое заключение, власти государства-ответчика должны убедительно аргументировать, почему документы, о которых идет речь, не могут служить подтверждением доводов заявителей, или предоставить удовлетворительные и убедительные объяснения того, как происходили указанные события. Бремя доказывания, таким образом, переходит на власти государства-ответчика, и, если они не могут предоставить удовлетворительные аргументы, возникают основания для установления нарушений в соответствии со статьями 2 и/или 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 31 мая 2005 г. по делу "Тогчу против Турции" (Togcu v. Turkey), жалоба N 27601/95, § 95, и Постановление Европейского Суда по делу "Аккум и другие против Турции" (Akkum and Others v. Turkey), жалоба N 21894/93, § 211, ECHR 2005-II).

143. Принимая во внимание указанные элементы, Европейский Суд удовлетворен тем, что заявители предоставили доказательства, достаточные при отсутствии опровержения, для установления того, что Муслим Ненкаев и третий заявитель были задержаны федеральными военнослужащими. Заявление властей Российской Федерации о том, что следствие не обнаружило каких-либо доказательств участия в похищении войск специального назначения, является недостаточным для того, чтобы освободить власти Российской Федерации от вышеупомянутого бремени доказывания. Делая выводы из отказа властей Российской Федерации предоставить документы, находящиеся в их исключительном владении, или предоставить иное правдоподобное объяснение событий, о которых идет речь, Европейский Суд полагает, что Муслим Ненкаев и третий заявитель были задержаны 8 июня 2002 г. в своем доме в Урус-Мартане представителями государственных органов, осуществлявшими непризнаваемую властями спецоперацию.

144. Далее Европейский Суд должен решить, может ли Муслим Ненкаев считаться умершим. Со 8 июня 2002 г. о Муслиме Ненкаеве отсутствует какая-либо достоверная информация, его имя не было обнаружено в официальных документах ни одного места заключения. Наконец, власти Российской Федерации не предоставили какого-либо объяснения тому, что случилось с Муслимом Ненкаевым после его задержания.

145. На основании выводов по предыдущим делам по факту исчезновений людей в Чеченской Республике, рассмотренных Европейским Судом (см. среди прочих упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации", Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации" (Luluyev and Others v. Russia), жалоба N 69480/01, ECHR 2006-XIII* (* Там же. N 3/2008.)), Европейский Суд полагает, что в контексте вооруженного конфликта в Чеченской Республике ситуация, когда человек задерживается неустановленными военнослужащими без какого-либо последующего официального подтверждения такого задерживания, расценивается как опасная для жизни. Отсутствие Муслима Ненкаева и/или каких-либо вестей от него в течение более шести лет подтверждает данное предположение. Кроме того, власти Российской Федерации не предоставили каких-либо объяснений в отношении исчезновения Муслима Ненкаева, а следствие, проводившееся российскими правоохранительными органами по факту его похищения в течение более чем шести лет, также не привело к каким-либо существенным результатам.

146. Следовательно, Европейский Суд находит на основании свидетельств, достаточных для вывода по соответствующему стандарту доказывания, что 8 июня 2002 г. Муслим Ненкаев был задержан федеральными военнослужащими и что он должен считаться умершим вследствие задержания неустановленными представителями органов государственной власти.

(с) Соблюдение властями Российской Федерации статьи 2 Конвенции

147. Статья 2 Конвенции, которая охраняет право на жизнь и оговаривает обстоятельства, когда лишение жизни может быть оправдано, рассматривается как одно из самых фундаментальных положений Конвенции, которое не подлежит никакому умалению. В свете важности той защиты, которую гарантирует статья 2 Конвенции, Европейский Суд должен подвергать особо тщательному рассмотрению все случаи лишения жизни, учитывая не только действия сотрудников государственных органов, но и сопутствующие обстоятельства (см. среди прочих Постановление Европейского Суда от 27 сентября 1995 г. по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom), §§ 146-147, Series A, N 324, и Постановление Европейского Суда по делу "Авшар против Турции" (Avsar v. Turkey), жалоба N 25657/94, § 391, ECHR 2001-VII).

148. Европейским Судом уже установлено, что Муслим Ненкаев должен считаться умершим после его непризнаваемого задержания федеральными военнослужащими (см. § 146 настоящего Постановления). Принимая во внимание, что власти Российской Федерации не предоставили какого-либо оправдания применению летальных средств военнослужащими, Европейский Суд считает, что ответственность за предполагаемую смерть Муслима Ненкаева должна быть возложена на власти Российской Федерации.

149. По вышеуказанным причинам Европейский Суд приходит к выводу о том, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в отношении Муслима Ненкаева.

B. Предполагаемая неадекватность расследования похищения

1. Доводы сторон

150. Заявители утверждали, что власти не выполнили свое обязательство по проведению эффективного расследования обстоятельств исчезновения Муслима Ненкаева. Заявители считали, что расследование не соответствовало ни положениям законодательства Российской Федерации, ни требованиям Конвенции. В частности, они сообщили, что следствие велось в течение шести лет без каких-либо результатов, неоднократно приостанавливалось и возобновлялось. Заявители не были дулжным образом информированы о ходе расследования.

151. Власти Российской Федерации утверждали, что расследование похищения Муслима Ненкаева и третьего заявителя соответствовало требованиям Конвенции об эффективности расследования и что были предприняты все предусмотренные законодательством Российской Федерации меры для установления местонахождения Муслима Ненкаева, но они оказались безрезультатными.

2. Мнение Европейского Суда

152. Европейский Суд неоднократно указывал, что обязанность защищать право на жизнь в соответствии со статьей 2 Конвенции в сочетании с общей обязанностью государства согласно статье 1 Конвенции "обеспечить всем в пределах своей юрисдикции права и свободы, определенные Конвенцией", также предполагает, что должно быть проведено эффективное официальное расследование в какой-либо форме всех случаев гибели людей в результате применения силы (см., mutatis mutandis* (* Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (прим. переводчика).), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства", § 161, и Постановление Европейского Суда от 19 февраля 1998 г. по делу "Кайя против Турции" (Kaya v. Turkey), Reports of Judgments and Decisions 1998-I, р. 324, § 86). Основной целью подобного расследования является обеспечение эффективного применения национального законодательства, защищающего право на жизнь, и по делам, связанным с участием представителей государства или государственных органов, привлечение их к ответственности за смерти, за которые они должны отвечать. Такое расследование должно быть независимым, открытым для доступа семье пострадавшего, проводиться достаточно быстро и в разумные сроки. Оно должно быть эффективным в том смысле, что должно быть способно привести к решению, было ли в данном случае и при указанных обстоятельствах применение силы оправдано, или же оно было незаконным, а также должно предоставлять достаточную возможность контроля за ходом следствия или его результатами со стороны общественности (см. Постановление Европейского Суда от 4 мая 2001 г. по делу "Хью Джордан против Соединенного Королевства" (Hugh Jordan v. United Kingdom), жалоба N 24746/94, §§ 105-109, и Решение Европейского Суда от 8 января 2002 г. по делу "Дуглас-Уильямс против Соединенного Королевства" (Douglas-Williams v. United Kingdom), жалоба N 56413/00).

153. Прежде всего Европейский Суд напоминает, что властями Российской Федерации не были предоставлены материалы уголовного дела. В связи с этим Европейскому Суду придется оценивать эффективность расследования на основании тех немногих документов, которые были ему представлены заявителями, и информации о ходе следствия, которую сообщили власти Российской Федерации.

154. Обращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что, как указали заявители, сразу после похищения Муслима Ненкаева, то есть 8 июня 2002 г., они обратились к властям с просьбой помочь установить его местонахождение. Власти Российской Федерации не отрицали этой информации. Однако расследование было начато только 15 августа 2002 г., то есть спустя два месяца после похищения. Эта отсрочка, которой не предоставлено объяснений, сама по себе подрывает эффективность следствия по такому преступлению, как похищение при угрожающих жизни обстоятельствах, где важнейшие действия должны были быть предприняты в первые же дни после произошедших событий.

155. Европейский Суд далее отмечает, что следствие отказалось осуществить такое важное действие, как проведение своевременного допроса свидетелей. Например, вторая заявительница и четвертый заявители в первый раз были допрошены только 15 и 16 ноября 2003 г. Первый заявитель не был допрошен до 1 августа 2005 г. Сотрудники государственных органов, которые предположительно дали заявителям важную информацию о похищении Муслима Ненкаева, были допрошены только 16 января 2006 г., то есть спустя три года и пять месяцев после начала расследования.

156. Европейский Суд полагает, что в настоящем деле следственные органы не только не выполнили свои обязательства действовать с надлежащей старательностью и быстротой в отношении столь серьезного преступления (см. Постановление Европейского Суда по делу "Пол и Одри Эдвардс против Соединенного Королевства" (Paul and Audrey Edwards v. United Kingdom), жалоба N 46477/99, § 86, ECHR 2002-II), но и не выполнили самых элементарных следственных мероприятий. Обращает на себя внимание тот факт, что отсутствует какая-либо информация об осмотре места происшествия. Кроме того, очевидно, что в материалах уголовного дела, представленных властями Российской Федерации Европейскому Суду, отсутствует информация о том, что следователи пытались допросить сотрудников ГРУ, несмотря на то, что заявители повторяли свои утверждения об их причастности к преступлению. По всей видимости, следователи не предприняли шагов, чтобы допросить сотрудников отдела ФСБ России по Урус-Мартановскому району до 28 января 2008 г., когда прокуратура поручила РОВД рассмотреть возможность их участия в инциденте. Тем не менее остается невыясненным, были ли эти сотрудники установлены и допрошены.

157. Европейский Суд также отмечает, что, хотя первый заявитель был признан потерпевшим по уголовному делу, его информировали только о приостановлении и возобновлении расследования и не уведомляли о других следственных действиях. Из этого следует, что власти не обеспечили дулжного уровня общественного контроля над расследованием и гарантий соблюдения интересов ближайших родственников (см. Постановление Большой Палаты по делу "Ойюр против Турции" (Oyur v. Turkey), жалоба N 21594/93, § 92, ECHR 1999-III).

158. Наконец, Европейский Суд напоминает, что следствие несколько раз приостанавливалось и возобновлялось, и что имел место длительный период бездействия в ходе расследования. Такое поведение следственных органов не могло не сказаться негативно на перспективе установления исполнителей преступления и выяснении судьбы Муслима Ненкаева.

159. В отношении предварительного возражения властей Российской Федерации, которое было объединено с рассмотрением жалобы по существу, поскольку касается вопроса о том, что внутригосударственное расследование еще продолжается, Европейский Суд отмечает, что расследование, неоднократно приостанавливавшееся и возобновлявшееся и подорванное необъяснимыми отсрочками, продолжалось в течение многих лет без каких бы то ни было видимых результатов. Соответственно, Европейский Суд находит, что средство правовой защиты, на которое указывали власти Российской Федерации, являлось при данных обстоятельствах неэффективным, и отклоняет предварительное возражение властей Российской Федерации.

160. Власти Российской Федерации также утверждали, что у заявителей имелась возможность потребовать судебной проверки постановлений, вынесенных следственными органами, в контексте исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты. Европейский Суд учитывает, что первый заявитель пытался использовать средство, упомянутое властями Российской Федерации. Не поднимая вопрос о том, действительно ли городской суд отказался рассмотреть его жалобу по существу дела только потому, что она не была надлежащим образом подписана, Европейский Суд заключает, что ни первый заявитель, ни другие заявители, не имея доступа к материалам уголовного дела и не будучи дулжным образом информированными о ходе расследования, не могли эффективно оспаривать в суде действия или бездействие следственных органов. Кроме того, расследование несколько раз возобновлялось самой прокуратурой из-за необходимости проведения дополнительных следственных мероприятий. Тем не менее обращения заявителей так и не были рассмотрены надлежащим образом. Вместе с тем вследствие того, что с момента событий, в отношении которых поступила жалоба, прошло определенное время, некоторые следственные мероприятия, которые следовало бы провести ранее, уже не могли принести значимых результатов. Таким образом, вызывает серьезные сомнения версия о том, что средство правовой защиты, на которое ссылались власти Российской Федерации, могло принести какие-либо ощутимые результаты. В связи с этим Европейский Суд считает, что средство правовой защиты, на которое указывали власти Российской Федерации, в обстоятельствах настоящего дела являлось неэффективным, и отклоняет предварительное возражение властей Российской Федерации и в этой части.

161. В свете вышеизложенного Европейский Суд приходит к выводу, что властями государства-ответчика в нарушение процессуальной части статьи 2 Конвенции не было проведено эффективного расследования обстоятельств исчезновения Муслима Ненкаева.

III. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

162. Заявители считали, что при похищении Муслим Ненкаев был подвергнут жестокому и унизительному обращению, запрещенному статьей 3 Конвенции и что власти не провели расследования этого факта. Далее заявители утверждали, что в результате исчезновения члена их семьи и неспособности властей должным образом провести расследование данного преступления они испытали психические и моральные страдания, что нарушает статью 3 Конвенции, которая гарантирует, что:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

163. Власти Российской Федерации утверждали, что следствием не было установлено, что заявители или Муслим Ненкаев подвергались бесчеловечному или унижающему достоинство обращению в нарушение статьи 3 Конвенции.

A. Предполагаемое жестокое обращение с Муслимом Ненкаевым

164. В отношении жалоб заявителей на жестокое обращение с Муслимом Ненкаевым после его задержания Европейский Суд напоминает, что заявления о жестоком обращении должны быть подтверждены соответствующими доказательствами. Для оценки таких доказательств Европейский Суд использует стандарт доказывания "вне разумных сомнений", добавляя, что подобные доказательства могут следовать из одновременного существования достаточно веских, ясных и непротиворечивых выводов или сходных неопровергнутых презумпций (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ирландия против Соединенного Королевства", § 161 in fine).

165. Европейский Суд уже пришел к выводу, что Муслим Ненкаев был похищен 8 июня 2002 г. представителями федеральных сил. Европейский Суд также установил, что, принимая во внимание обстоятельства похищения, Муслим Ненкаев должен считаться умершим и ответственность за его смерть должна быть возложена на власти Российской Федерации (см. § 146 настоящего Постановления). Однако вопрос о причине его смерти остается невыясненным. Более того, в материалах, имеющихся в распоряжении Европейского Суда, отсутствуют точные данные, позволяющие определенно установить, что Муслим Ненкаев подвергся жестокому обращению, находясь под контролем представителей федеральных сил, и, следовательно, Европейский Суд находит эту часть жалобы необоснованной.

166. Принимая во внимание вышеизложенное, Европейский Суд не находит нарушения статьи 3 Конвенции в отношении Муслима Ненкаева.

В. Жалоба заявителей в отношении пережитых моральных страданий

167. Возвращаясь к жалобам заявителей, касающихся моральных страданий, которые они испытали после исчезновения Муслима Ненкаева, Европейский Суд отмечает, что вопрос о том, является ли член семьи "исчезнувшего человека" жертвой обращения, нарушающего статью 3 Конвенции, будет зависеть от наличия специфических факторов, которые определяют степень и характер страдания заявителей, отличных от эмоционального переживания, которое может расцениваться как неизбежно перенесенное родственниками жертвы серьезного нарушения прав человека. Соответствующие элементы включают крепость семейных уз, особые обстоятельства отношений, степень, в которой член семьи стал свидетелем рассматриваемых событий, участие члена семьи в попытках получить информацию об исчезнувшем лице и реакцию властей на подобные запросы. Кроме того, Европейский Суд подчеркивает, что суть таких нарушений заключается не столько в самом факте "исчезновения" члена семьи, а скорее в реакции властей, их отношении к ситуации, когда описание этих событий доводится до их сведения. Именно в силу последнего обстоятельства родственник может утверждать, что сам является жертвой действий властей (см. упоминавшиеся выше Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции", § 358, Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации", § 164).

168. Европейский Суд отмечает, что в настоящем деле первый заявитель и вторая заявительница являются родителями пропавшего человека, заявители с третьего по восьмого - его братьями, девятая заявительница - сестрой, а десятая - невесткой. Имеющиеся в распоряжении Европейского Суда документы свидетельствуют, что именно первый заявитель направлял большую часть обращений и жалоб в различные органы государственной власти в связи с исчезновением Муслима Ненкаева. В некоторых случаях вторая заявительница также встречалась со следователями. В то же время Европейский Суд указывает, что третий заявитель был арестован вместе с братом и затем 24 часа содержался вместе с ним, и внутригосударственное расследование было возбуждено по факту похищения двух братьев Ненкаевых. Следовательно, третий заявитель был прямо задействован в общении с властями. Однако нет подтверждений, что другие семь членов семьи участвовали в поисках Муслима Ненкаева (см. для сравнения упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации", § 112). В таком случае, принимая во внимание, что события 8 июня 2002 г. могли быть причиной значительного морального страдания для заявителей с четвертого по восьмого, а также десятой заявительницы, Европейский Суд, тем не менее, не может признать, что степень их душевного страдания была достаточно серьезной и достигала уровня эмоционального переживания, составляющего нарушение статьи 3 Конвенции.

169. Что касается первого и третьего заявителей, а также второй заявительницы, Европейский Суд отмечает, что они в течение шести лет не имели никаких известий о Муслиме Ненкаеве. В этот период первый заявитель лично и письменно обращался в различные официальные органы с запросами о своем сыне. Несмотря на предпринятые усилия, заявители ни разу не получили правдоподобного объяснения или информации о том, что произошло с членом их семьи после задержания. В ответах, полученных заявителями, в основном отрицалась ответственность государства-ответчика за исчезновение их родственника либо просто сообщалось, что следствие по делу продолжается. Непосредственное отношение к вышесказанному имеют и выводы Европейского Суда относительно процессуальной части статьи 2 Конвенции.

170. Учитывая вышеизложенное, Европейский Суд считает, что первый и третий заявители, а также вторая заявительница испытывали и продолжают испытывать эмоциональное расстройство и моральные страдания в результате исчезновения их родственника и неспособности властей государства-ответчика выяснить, что с ним произошло. То, каким образом власти Российской Федерации реагируют на их жалобы, следует считать равносильным бесчеловечному обращению, нарушающему статью 3 Конвенции.

171. Исходя из этого Европейский Суд приходит к выводу, что в отношении первого и третьего заявителей, а также второй заявительницы имело место нарушение статьи 3 Конвенции, но отсутствует нарушение указанной статьи Конвенции в отношении других заявителей.

IV. Предполагаемое нарушение статьи 5 Конвенции

172. Далее заявители утверждали, что Муслим Ненкаев и третий заявитель были задержаны с нарушением условий, гарантированных статьей 5 Конвенции, которая устанавливает следующее:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

...(c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...

2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение.

3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "c" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд.

4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным.

5. Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию".

173. По мнению властей Российской Федерации, у следствия не было данных, которые подтверждали бы, что Муслим Ненкаев и третий заявитель были лишены свободы представителями государства.

174. Европейский Суд ранее отмечал фундаментальную важность гарантий, закрепленных в статье 5 Конвенции и обеспечивающих право людей в демократическом обществе на защиту от произвольного содержания под стражей. Европейский Суд также заявлял, что неофициальное содержание под стражей является полным отрицанием этих гарантий и очень серьезным нарушением статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 27 февраля 2001 г. по делу "Чичек против Турции" (3iсek v. Turkey), жалоба N 25704/94, § 164, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации", § 122).

175. Европейский Суд считает установленным, что Муслим Ненкаев и третий заявитель были задержаны 8 июня 2002 г. представителями государства (см. § 143 настоящего Постановления). Задержание Муслима Ненкаева и третьего заявителя не было признано властями Российской Федерации и не было зарегистрировано в каких-либо документах, содержащих сведения о лицах, находящихся под стражей, кроме того, отсутствуют официальные сведения о дальнейшем местонахождении и судьбе Муслима Ненкаева.

176. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда сам по себе этот факт должен рассматриваться как серьезное упущение, поскольку позволяет ответственным за акт лишения свободы скрыть свою причастность к преступлению, спрятать следы и уйти от ответа за судьбу задержанного. В то же время отсутствие записей о задержании с указанием даты, времени и места задержания, фамилии задержанного, а также причин задержания и фамилии лица, производившего задержание, следует считать несовместимым с самой целью статьи 5 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции", § 371).

177. Возвращаясь к предварительному возражению властей Российской Федерации относительно неисчерпания третьим заявителем внутригосударственных средств правовой защиты, которое было объединено с рассмотрением данного дела по существу, Европейский Суд, во-первых, отмечает, что третий заявитель своевременно и надлежащим образом информировал власти о его похищении группой вооруженных лиц, вероятно, принадлежащих к федеральным силам. Расследование уголовного дела N 61116 было возбуждено 15 августа 2002 г. и не завершено до настоящего времени. Таким образом, Европейский Суд не может заключить, что третий заявитель не поднимал вопрос относительно его незаконного задержания на внутригосударственном уровне. Во-вторых, власти Российской Федерации не указали, какие именно жалоба или ходатайство должны рассматриваться в качестве эффективного средства правовой защиты, и в какой орган власти необходимо было подавать эти жалобу или ходатайство. Учитывая изложенное, Европейский Суд находит, что власти Российской Федерации не обосновали свои утверждения относительно средств защиты, предположительно не использованных третьим заявителем в связи с его жалобой на незаконное задержание (см. среди прочих Постановление Европейского Суда от 17 февраля 2004 г. по делу "Кранц против Польши" (Kranz v. Poland), жалоба N 6214/02, § 23, и Решение Европейского Суда от 4 марта 2003 г. по делу "Скавинская против Польши" (Skawinska v. Poland), жалоба N 42096/98). Соответственно, возражение властей Российской Федерации по данному вопросу отклоняется.

178. Следовательно, Европейский Суд считает, что Муслим Ненкаев и третий заявитель содержались в неустановленном месте под стражей и были лишены гарантий, предусмотренных статьей 5 Конвенции, что составляет особо серьезное нарушение права на свободу и безопасность, гарантированного указанной статьей.

V. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции

179. Заявители утверждали, что были лишены доступа к правосудию вопреки требованиям статьи 6 Конвенции, соответствующие части которой гласят:

"Каждый в случае спора о его гражданских правах и обязанностях... имеет право на справедливое... разбирательство... независимым и беспристрастным судом...".

180. Заявители настаивали на своих жалобах.

181. Власти Российской Федерации оспорили это утверждение.

182. Европейский Суд считает, что жалобы заявителей по статье 6 Конвенции касаются по существу тех же вопросов, которые обсуждались в отношении процессуальной части статьи 2 Конвенции и будут далее рассмотрены применительно к статье 13 Конвенции. Вместе с тем Европейский Суд отмечает, что заявители не предоставили какой-либо информации о том, что подавали жалобу в национальные суды с требованием компенсации. Принимая во внимание данные обстоятельства, Европейский Суд не находит необходимым рассматривать отдельно вопрос по статье 6 Конвенции.

VI. Предполагаемое нарушение статьи 8 Конвенции

183. Заявители жаловались, что российскими военнослужащими был проведен незаконный обыск в их доме и, таким образом, было нарушено их право в отношении жилища, гарантированное статьей 8 Конвенции, которая устанавливает:

"1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища...

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".

184. Власти Российской Федерации утверждали, что заявители до 3 марта 2006 г. не обращались к следственным органам с жалобами на обыск в их доме. Кроме того, власти Российской Федерации сослались на показания второй заявительницы и четвертого заявителя от 15 и 16 марта 2003 г.

185. Заявители оспорили довод властей Российской Федерации и указали, что сообщали следователям прокуратуры о похищении некоторых ценных вещей из их дома. Они ссылались на показания членов семьи Ненкаевых от 16 января 2006 г.

186. Европейский Суд не считает необходимым рассматривать предварительное возражение властей государства-ответчика относительно неисчерпания внутригосударственных средств правовой защиты в связи с этой частью жалобы по следующим причинам.

187. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что стороны не оспаривали того факта, что заявители до 16 января 2006 г. не обращались к следователям с жалобой по поводу обыска, проведенного 8 июня 2002 г. в их доме. Таким образом, Европейский Суд считает установленным, что заявители предъявили властям государства-ответчика требования в связи с этим инцидентом спустя три года и семь месяцев после случившегося.

188. Европейский Суд повторяет, что в соответствии с пунктом 1 статьи 35 Конвенции лица, желающие обратиться с жалобой против государства в Европейский Суд, должны сделать это в шестимесячный срок с даты вынесения последнего внутригосударственного решения. При этом отсутствует обязательство прибегать к средствам защиты, которые являются неадекватными или неэффективными (см. Решение Европейского Суда от 2 июля 2002 г. по делу "Деннис и другие против Соединенного Королевства" (Dennis and Others v. United Kingdom), жалоба N 76573/01). Если у заявителя нет доступа к средствам правовой защиты, или если он считает их неэффективными, шестимесячный срок начинает исчисляться с момента совершения деяния, на которое подается жалоба (см. Решение Европейского Суда по делу "Уолкер против Соединенного Королевства" (Walker v. United Kingdom), жалоба N 34979/97, Reports 2000-I).

189. У Европейского Суда отсутствуют основания полагать, что до января 2006 года заявители каким-либо образом уклонялись от подачи жалобы на незаконный обыск в их доме, обращаясь с жалобами на похищение Муслима Ненкаева и третьего заявителя, которые были поданы утром после совершившегося преступления. Заявители не представили объяснений их отказа своевременно подать жалобу на внутригосударственном уровне в связи с обыском.

190. При таких обстоятельствах Европейский Суд заключает, что заявители в связи с обыском в их доме должны были рассмотреть имеющиеся внутренние средства правовой защиты. Жалоба в следственные органы оказалась неэффективной в их попытках расследовать похищение Муслима Ненкаева и третьего заявителя. Более того, 15 августа 2002 г. районная прокуратура уведомила первого заявителя, что возбудила уголовное дело только по факту похищения его сыновей, но не в связи с вторжением в его жилище. Однако в течение последующих трех лет и пяти месяцев никто из заявителей не обращался с просьбой расширить рамки следствия с тем, чтобы изучить этот вопрос.

191. Принимая во внимание, что внутреннее расследование не было бы эффективным средством защиты в отношении незаконного вторжения в дом заявителей, Европейский Суд заключает, что заявители должны были подать жалобу по статье 8 Конвенции до истечения шестимесячного срока с момента заявленного нарушения их прав, но они не сделали этого.

192. Отсюда следует, что данная часть жалобы, касающаяся незаконного обыска, была подана за пределами установленного срока и не может быть рассмотрена по существу.

VII. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

193. Заявители жаловались, что были лишены эффективных средств правовой защиты в отношении вышеупомянутых нарушений по статьям 2, 3, 5 и 8 Конвенции, что противоречит статье 13 Конвенции, которая гласит:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

194. Заявители утверждали, что прибегли к единственному потенциально эффективному средству правовой защиты - уголовному расследованию. Однако в данном конкретном случае это средство оказалось неэффективным, а недостатки расследования лишили эффективности другие средства, которые могли существовать.

195. Власти Российской Федерации указали, что в распоряжении заявителей имелись, как того требует статья 13 Конвенции, эффективные внутригосударственные средства правовой защиты и что власти не препятствовали праву заявителей воспользоваться ими. Следствие по делу исчезновения их родственника все еще продолжалось. В то же время заявители не обращались в суды Российской Федерации ни с гражданскими исками, ни с жалобами в отношении действий представителей правоохранительных органов. Власти Российской Федерации приложили копии решений национальных судов в отношении исков о возмещении материального ущерба и морального вреда, причиненных правонарушениями, совершенными военнослужащими в Северо-Кавказском регионе.

196. Европейский Суд напоминает, что статья 13 Конвенции гарантирует наличие на национальном уровне средств правовой защиты для обеспечения соблюдения по существу прав и свобод, гарантированных Конвенцией, в какой бы форме они ни были закреплены в национальном праве. Учитывая фундаментальную важность права на защиту жизни, статья 13 Конвенции требует в дополнение к выплате полагающейся компенсации также проведения тщательного и эффективного расследования, способного привести к установлению личности и наказанию ответственных за лишение жизни и за противоречащее статье 3 Конвенции обращение, что, в частности, предполагает фактический доступ истца к процессуальным действиям, направленным на установление личности и наказание виновных (см. Постановление Европейского Суда от 24 мая 2005 г. по делу "Ангелова против Болгарии" (Anguelova v. Bulgaria), жалоба N 38361/97, §§ 161-162, ECHR 2002-IV, и Постановление Европейского Суда по делу "Сухейла Айдын против Турции" (Suheyla Aydin v. Turkey), жалоба N 25660/94, § 208). Далее Европейский Суд повторяет, что требования статьи 13 Конвенции не сводятся к обязанности государства согласно статье 2 Конвенции проводить эффективное расследование (см. Постановление Европейского Суда от 24 февраля 2005 г. по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia), жалобы NN 57942/00 и 57945/00, § 183* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2005.)).

197. Из этого следует, что при обстоятельствах, подобных обстоятельствам настоящего дела, когда расследование по делу об исчезновении было неэффективным, из-за чего была подорвана эффективность любого другого имеющегося средства, включая подачу гражданского иска, предложенную властями государства-ответчика, Российская Федерация не выполнила своих обязательств в рамках статьи 13 Конвенции.

198. Следовательно, имело место нарушение статьи 13 в совокупности со статьей 2 Конвенции.

199. Что касается жалобы по статье 13 Конвенции в связи с отсутствием средств защиты в отношении жалоб по статье 3 Конвенции на жестокое обращение с Муслимом Ненкаевым в ходе его нахождения в руках представителей властей, Европейский Суд отмечает, что данная часть жалобы была признана необоснованной. В отсутствие "очевидно доказанного" нарушения материальной части Конвенции Европейский Суд считает, что отсутствует нарушение статьи 13 Конвенции в этой связи.

200. Относительно жалобы по статье 3 Конвенции Европейским Судом было признано, что она нарушена по отношению к первому и третьему заявителям, а также второй заявительнице, которые испытали моральные страдания из-за исчезновения их близкого родственника, невозможности установить его судьбу и, inter alia* (* Inter alia (лат.) - в числе прочего, в частности (прим. переводчика).), равнодушия властей к их жалобам. Европейский Суд отмечает, что он уже признал нарушение статьи 13 Конвенции в сочетании со статьей 2 Конвенции ввиду поведения властей, вызвавшего моральные страдания заявителей. Европейский Суд считает, что при данных обстоятельствах отдельный вопрос о нарушении статьи 13 Конвенции в связи со статьей 3 Конвенции не возникает.

201. Что касается ссылок заявителей на статью 5 Конвенции, Европейский Суд напоминает, что в свете его сложившейся прецедентной практики, согласно которой более специфические гарантии пунктов 4 и 5 статьи 5 Конвенции, будучи lex specialis* (* Lex specialis (лат.) - специальный закон, специальная норма; при расхождении общего и специального закона действует специальный закон (прим. переводчика).) в отношении статьи 13 Конвенции, поглощают и перекрывают собой требования указанной статьи, а также в свете вышеприведенного вывода о нарушении статьи 5 Конвенции в результате непризнаваемого задержания, то Европейский Суд считает, что в обстоятельствах данного дела отдельный вопрос о нарушении статьи 13 Конвенции, рассмотренной совместно со статьей 5 Конвенции, также не возникает.

202. И, наконец, в отношении жалоб заявителей по статье 13 Конвенции в связи со статьей 8 Конвенции Европейский Суд отмечает, что не может рассмотреть данную часть жалобы на незаконный обыск в доме по существу, поскольку она была подана с нарушением шестимесячного срока, и заявители, таким образом, не сделали достоверных заявлений по статье 8 Конвенции. Поэтому нарушения статьи 13 Конвенции в связи с этим положением также отсутствуют.

VIII. Применение подпункта "A" пункта 1 статьи 38 Конвенции

203. Заявители утверждали, что отказ властей Российской Федерации предоставить материалы, затребованные Европейским Судом, указывает на нарушение властями государства-ответчика своих обязательств на основании подпункта "a" пункта 1 статьи 38 Конвенции, которая в соответствующей части гласит:

"1. В случае, когда Суд принимает переданную ему жалобу, он:

(а) предпринимает совместно с представителями сторон изучение дела и, если это необходимо, расследование, для эффективного ведения которого заинтересованные Государства создают все необходимые условия...".

204. Заявители предложили Европейскому Суду считать отказ властей Российской Федерации в ответ на требование Европейского Суда предоставить копию всех материалов следствия по делу несовместимым с обязательствами государства согласно статье 38 Конвенции.

205. Власти Российской Федерации снова сослались на то, что передача материалов уголовного дела противоречила бы статье 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации.

206. Европейский Суд повторяет, что разбирательства по некоторым типам жалоб не всегда требуют строгого соблюдения принципа, согласно которому лицо, сделавшее некое заявление, должно доказать свои утверждения и что первостепенную важность для эффективного функционирования системы индивидуальных жалоб согласно статье 34 Конвенции имеет то, что государства - участники Конвенции должны создавать все необходимые условия для надлежащего и эффективного рассмотрения жалоб.

207. Данное обязательство требует от государств - участников Конвенции создания Европейскому Суду всех необходимых условий вне зависимости от того, занимается ли Европейский Суд установлением фактов или выполняет свои общие обязанности в отношении рассмотрения жалоб. Для разбирательств, касающихся дел подобного рода, когда отдельные заявители обвиняют представителей государства в нарушении их прав, гарантированных Конвенцией, характерно, что в определенных случаях только власти государства-ответчика имеют доступ к информации, способной подтвердить или опровергнуть указанные предположения. Отказ властей без какого-либо удовлетворительного объяснения предоставить информацию, находящуюся в его исключительном обладании, может не только натолкнуть на выводы в отношении обоснованности утверждений заявителя, но и отрицательно сказаться на оценке выполнения государством-ответчиком своих обязательств согласно подпункту "a" пункта 1 статьи 38 Конвенции. В случае, когда в жалобе поднимается вопрос в отношении эффективности следствия, материалы уголовного следствия являются фундаментальной составляющей в установлении фактов, и их отсутствие может нанести вред надлежащему рассмотрению жалобы Европейским Судом как на стадии решения вопроса о приемлемости жалобы, так и на стадии рассмотрения по существу (см. Постановление Большой Палаты по делу "Танрикулу против Турции" (Tanrikulu v. Turkey), жалоба N 23763/94, § 71, ECHR 1999-IV).

208. Европейский Суд отмечает, что, несмотря на его неоднократные запросы копий материалов следствия по делу исчезновения родственника заявителей, власти Российской Федерации отказались предоставить эти документы. Власти Российской Федерации ссылались на статью 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и предоставили лишь несколько документов из материалов указанного дела, а именно постановления о приостановлении и возобновлении расследования, постановления о признании потерпевшими и копии допросов некоторых заявителей. Европейский Суд указывает, что ранее в ходе рассмотрения других дел он уже признавал ссылку на статью 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации неудовлетворительной в качестве оправдания отказа (см. среди прочих упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации", § 123).

209. Обращаясь к важности содействия властей государства-ответчика при рассмотрении дел в соответствии с Конвенцией и принимая во внимание сложности, связанные с установлением фактов в делах подобного рода, Европейский Суд считает, что вследствие отказа предоставить копии материалов, касающихся исчезновения Муслима Ненкаева, власти Российской Федерации не выполнили своих обязательств в соответствии с пунктом 1 статьи 38 Конвенции.

IX. Применение статьи 41 Конвенции

210. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Материальный ущерб

211. Заявители не требовали возмещения материального ущерба. Они потребовали компенсации морального вреда за страдания, которые испытали в результате потери своего родственника и безразличия, проявленного властями в его отношении, и отказа в предоставлении сведений о его судьбе. Первый заявитель и вторая заявительница требовали компенсации в размере 80 000 евро каждому, третий заявитель - 40 000 евро, заявители с четвертого по восьмой и девятая заявительница - по 30 000 евро каждому, десятая заявительница - 10 000 евро.

212. Власти Российской Федерации сочли требуемые суммы компенсации чрезмерными.

213. Европейский Суд установил нарушение статей 2, 5 и 13 Конвенции в части непризнаваемого задержания и исчезновения Муслима Ненкаева, а также отсутствия эффективных средств защиты в отношении его права на жизнь. Третий заявитель был признан жертвой нарушения статей 3 и 5 Конвенции, первый заявитель и вторая заявительница были признаны жертвами нарушений статьи 3 Конвенции. Европейский Суд признает, что им был причинен моральный вред, который не может быть компенсирован одним лишь фактом признания нарушений их прав. Соответственно, Европейский Суд присуждает 20 000 евро первому заявителю и второй заявительнице совместно, 10 000 евро третьему заявителю и по 750 евро с четвертого по восьмого заявителя, девятой и десятой заявительницам каждому плюс любые налоги, которые могут быть начислены на эти суммы.

В. Судебные издержки и расходы

214. Интересы заявителей в Европейском Суде представляла организация "Правовая инициатива по России". Заявители предоставили перечень понесенных издержек и расходов, включая исследования и опросы в Республике Ингушетия и Москве по ставке 50 евро в час и составление юридических документов для Европейского Суда и органов государственной власти по ставке 50 евро в час для юристов организации "Правовая инициатива по России" и 150 евро в час для старших сотрудников организации. Они также предъявили счета за почтовые, административные расходы, а также расходы за перевод. Совокупное требование в части компенсации издержек и расходов, связанных с юридическим представительством заявителей, составило 8 164,19 евро.

215. Власти Российской Федерации оспорили достоверность и разумность требуемой суммы по компенсации издержек и расходов. Они также указали, что требования о справедливой компенсации были подписаны пятью юристами, двое из которых не были указаны в доверенностях, выданных заявителями. Власти Российской Федерации также усомнились в необходимости использования для пересылки корреспонденции услуг курьерской почты.

216. Европейский Суд указывает на то, что заявители выдали доверенности организации "Правовая инициатива по России" на имя ее трех юристов. Требования о компенсации были подписаны пятью юристами, имена троих из них указаны в доверенностях, а двое других юристов сотрудничают с "Правовой инициативой". В таких обстоятельствах Европейский Суд не видит причин сомневаться, что пятеро представителей организации, указанные в требованиях о компенсации, принимали участие в подготовке замечаний заявителей по существу жалобы. Более того, Европейский Суд не видит оснований заключить, что заявители не имели права пользоваться услугами курьерской почты.

217. Прежде всего Европейскому Суду необходимо установить, действительно ли имели место расходы и издержки, указанные заявителями, а также являлись ли они необходимыми и разумными (см. Постановление Большой Палаты по делу "Иатридис против Греции" (Iatridis v. Greece) (справедливая компенсация), жалоба N 31107/96, § 54, ECHR 2000-XI).

218. Принимая во внимание детализацию предоставленных сведений, Европейский Суд считает указанные ставки оплаты разумными и отражающими фактические расходы, понесенные представителями заявителей.

219. Далее Европейский Суд должен установить, действительно ли расходы и издержки, понесенные в связи с ведением дела в Европейском Суде, были необходимы. Европейский Суд признает, что настоящее дело было относительно сложным и требовало проведения определенных исследовательской и подготовительной работ. Однако Европейский Суд отмечает, что настоящее дело не требовало подготовки большого объема письменных доказательств в связи с отказом властей Российской Федерации предоставить материалы уголовного дела. Исходя из изложенного Европейский Суд сомневается в необходимости проведения исследовательской работы в объеме, указанном представителями заявителей.

220. Учитывая детализацию требований, поданных заявителями, и разумность их оснований, Европейский Суд присуждает сумму в 7 500 евро за вычетом 850 евро, полученных в качестве юридической помощи от Совета Европы, плюс налог на добавленную стоимость, если он начисляется на данную сумму, подлежащие уплате на банковский счет представителей в Нидерландах, указанный заявителями.

С. Процентная ставка при просрочке платежей

221. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) решил не рассматривать по существу жалобу заявителей по статье 8 Конвенции, поскольку не был соблюден срок подачи этой жалобы;

2) отклонил предварительное возражение властей Российской Федерации;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в отношении Муслима Ненкаева;

4) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в части непроведения эффективного расследования обстоятельств исчезновения Муслима Ненкаева;

5) постановил, что отсутствует нарушение статьи 3 Конвенции в отношении жестокого обращения с Муслимом Ненкаевым;

6) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении моральных страданий первого и третьего заявителей, а также второй заявительницы;

7) постановил, что отсутствует нарушение статьи 3 Конвенции в отношении с четвертого по восьмого заявителя, а также девятой и десятой заявительниц;

8) постановил, что имело место нарушение статьи 5 Конвенции в отношении Муслима Ненкаева и третьего заявителя;

9) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции в отношении заявленных нарушений статьи 2 Конвенции;

10) постановил, что отсутствует нарушение статьи 13 Конвенции в связи со статьей 3 Конвенции в отношении Муслима Ненкаева и предполагаемого нарушения статьи 8 Конвенции;

11) решил, что отсутствуют основания для отдельного рассмотрения вопроса о нарушении статьи 13 Конвенции в части предполагаемых нарушений статьи 3 Конвенции в отношении первого и третьего заявителей, а также второй заявительницы и предполагаемого нарушения статьи 5 Конвенции;

12) постановил, что имело место нарушение властями Российской Федерации подпункта "a" пункта 1 статьи 38 Конвенции вследствие отказа предоставить материалы, затребованные Европейским Судом;

13) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителям следующие суммы:

(i) 20 000 евро (двадцать тысяч евро) первому заявителю и второй заявительнице совместно, 10 000 евро (десять тысяч евро) третьему заявителю и по 750 евро (семьсот пятьдесят евро) заявителям с четвертого по восьмого, а также девятой и десятой заявительницам каждому(-ой), которые должны быть конвертированы в рубли по курсу на день выплаты, в качестве компенсации морального вреда плюс любые налоги, подлежащие начислению на указанные суммы;

(ii) 6 650 евро (шесть тысяч шестьсот пятьдесят евро) в счет оплаты расходов и издержек на счет банка представителей заявителей в Нидерландах плюс любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

14) отклонил оставшуюся часть жалоб заявителей о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 28 мая 2009 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Христос Розакис Председатель Палаты Суда