Постановление Европейского Суда по правам человека от 7 февраля 2012 г. Дело "Прошкин (Proshkin) против Российской Федерации" (Жалоба N 28869/03) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Прошкин (Proshkin)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 28869/03)

Постановление Суда

Страсбург, 7 февраля 2012 г.

По делу "Прошкин против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Нины Ваич, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Пэра Лоренсена,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Линоса-Александра Сисилианоса,

Эрика Мёсе, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 17 января 2012 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 28869/03, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Сергеем Анатольевичем Прошкиным (далее - заявитель) 21 августа 2003 г.

2. Интересы заявителя представляла Л. Чуркина, адвокат, практикующая в Екатеринбурге. Власти Российской Федерации были представлены бывшими Уполномоченными Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека П.А. Лаптевым и В.В. Милинчук.

3. Заявитель, в частности, ссылался на незаконность своего содержания под стражей в 2003 году, невозможность обжалования решения о заключении под стражу и уклонение властей от обеспечения его присутствия на слушаниях по уголовному делу против него.

4. 16 ноября 2004 г. судья, назначенный докладчиком, предложил властям Российской Федерации в соответствии с пунктом 2 правила 49 Регламента Суда представить фактическую информацию об основаниях содержания под стражей заявителя после 27 января 2003 г.

5. 5 июля 2007 г. председатель Первой Секции коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с пунктом 1 статьи 29 Конвенции Европейский Суд решил рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

Факты

I. Обстоятельства дела

6. Заявитель родился в 1963 году и проживает в Перми.

7. 18 октября 1996 г. заявитель стал участником дорожно-транспортного происшествия, допущенного П. Заявитель, его жена и сын были ранены, а автомобиль заявителя был поврежден. Уголовное разбирательство против П. было прекращено на основании постановления об амнистии.

8. П. и его мать подали заявление в милицию о том, что они подвергались постоянным преследованиям со стороны заявителя, который неоднократно угрожал им в ряде телефонных переговоров и предположительно требовал деньги в счет возмещения морального вреда и материального ущерба, которые он претерпел вследствие дорожно-транспортного происшествия.

9. 29 марта 1999 г. Индустриальный районный суд Перми принял решение о возбуждении уголовного дела против заявителя по подозрению в клевете при отягчающих вину обстоятельствах и оскорбительном поведении.

10. В июле 1999 года П. обратился в Пермскую областную прокуратуру с ходатайством о заключении заявителя под стражу и назначении ему психиатрической экспертизы, поскольку угрозы не прекратились, а даже переросли в угрозы убийством в отношении П. и его матери. 20 дней спустя адвокат П. повторно подал ходатайство.

11. 24 сентября 1999 г. против заявителя было возбуждено другое уголовное дело по подозрению в угрозе убийством.

12. 5 ноября 1999 г. два уголовных дела были объединены в одно производство, и было санкционировано заключение заявителя под стражу. Он был помещен в следственный изолятор N ИЗ-59/1 Перми (далее - следственный изолятор N 1).

13. Заявитель подал жалобу в Индустриальный районный суд, утверждая, что его заключение под стражу было незаконным.

14. 25 ноября 1999 г. районный суд отклонил жалобу, подтвердив законность заключения под стражу. Это решение было оставлено без изменения Пермским областным судом 22 декабря 1999 г.

15. 6 декабря 1999 г. прокурор продлил срок содержания под стражей заявителя до 5 февраля 2000 года. 18 января 2000 г. Индустриальный районный суд отклонил последующую жалобу заявителя на продление этого срока, отметив тяжесть предъявленных ему обвинений.

16. В то время как расследование уголовного дела продолжалось, заявитель был освобожден 4 февраля 2000 г. под подписку о невыезде.

17. 31 августа 2000 г. Индустриальный районный суд, проведя слушание с участием заявителя, признал его виновным в клевете при отягчающих вину обстоятельствах и вымогательстве, оправдал по остальным обвинениям и приговорил его к семи годам лишения свободы. В тот же день заявитель был доставлен в следственный изолятор N 1.

18. В результате слушаний по жалобе, на которых заявитель присутствовал, 9 ноября 2000 г. Пермский областной суд отменил приговор, оправдал* (* По сообщениям прессы, производство в этой части было прекращено (прим. переводчика).) его по обвинению в клевете при отягчающих вину обстоятельствах и направил дело на новое рассмотрение по обвинению в вымогательстве. Заявитель был освобожден в тот же день под подписку о невыезде.

19. В соответствии с определением областного суда 18 января 2001 г. Индустриальный районный суд назначил проведение дополнительного расследования в части обвинения в вымогательстве.

20. 26 марта 2002 г. районный суд также назначил психиатрическое освидетельствование заявителя. Это определение было оставлено без изменения 30 апреля 2002 г. Пермским областным судом, который в соответствующей части указал следующее:

"Как следует из материалов дела, [заявитель] обвиняется в совершении преступлений, которые были связаны с участием его семьи в 1996 году в дорожно-транспортном происшествии, совершенным водителем П. Уголовное дело в отношении П. было прекращено в соответствии с постановлением об амнистии. [Заявитель] не согласился с результатами уголовного дела и начал подавать жалобы в различные учреждения и органы. Получая ответы, он направлял многочисленные заявления о привлечении к ответственности органы власти, которые рассматривали его жалобы, а также адвоката, который представлял его интересы. В декабре 1999 года следственные органы, у которых возникли сомнения в том, что [заявитель] психически здоров, назначили ему психиатрическую экспертизу. Эксперты пришли к выводу, что у [заявителя] нет психических заболеваний, но он страдает психопатией. Однако поток жалоб и ходатайств впоследствии увеличился, круг лиц, против которых [заявитель] просил возбудить уголовное дело в связи с неисполнением ими служебных обязанностей, расширился. С учетом данных фактов [районный] суд счел необходимым провести дополнительную экспертизу".

21. Согласно объяснениям властей Российской Федерации экспертиза была назначена на 31 июля 2002 г. Однако заявитель отказался явиться на нее, и Индустриальный районный суд назначил принудительную экспертизу.

22. 26 октября 2002 г. заявитель был задержан в Перми и доставлен в Государственный научный центр социальной и судебной психиатрии имени В.П. Сербского в Москве (далее - Центр). Спустя месяц Центр представил экспертное заключение о том, что заявитель страдает шизофренией. Выводы экспертов были основаны, в частности, на следующих факторах:

"[Диагноз заявителя] подтвержден историей болезни, показывающей, что с подросткового возраста он имел острые преморбидные особенности личности, такие как гиперактивность, желание стать самостоятельным человеком [и] обостренное чувство несправедливости, с последующими медленно развивающимися психопатическими изменениями (крайняя прямолинейность, нетерпимость, состязательность, грубость, замкнутость, высокомерие) и тенденцией к возникновению навязчивых идей (всепоглощающая страсть к техническому оборудованию [и] юриспруденции), которая трансформировалась в аффективные, навязчивые [и] абсурдные идеи, отношения, кверулянтство* (* Кверулянтство (от лат. querulus - жалующийся) - непреодолимая сутяжническая деятельность, выражающаяся в борьбе за свои права и ущемленные интересы, против мелких, иногда мнимых обид. Кверулянт подает жалобы во всевозможные инстанции, исковые заявления в суд, но любые принятые решения по этим искам оспариваются. Характерно для психопатических личностей параноического склада (прим. ред.).), сутяжничество в отношении чрезвычайно широкого круга субъектов и с участием большого числа людей, что привело к его некорректному поведению, сутяжничеству и нарушению социальной адаптации".

Заявитель был освобожден из Центра 21 ноября 2002 г.

23. Другая психиатрическая экспертиза заявителя была назначена Индустриальным районным судом 10 января 2003 г.

24. 27 января 2003 г. районный суд вынес два решения о задержании заявителя на том основании, что он обвинялся в особо тяжком преступлении и что психиатрическая экспертиза установила, что он "страдает шизофренией [и] представляет угрозу для общества". Решения, одно из которых было рукописным, а второе - машинописным текстом, были идентичны за исключением одного различия. Согласно первому решению районный суд направил заявителя в психиатрическую больницу. Вторым решением он санкционировал его содержание под стражей в следственном изоляторе N 1 Перми. Заявитель присутствовал на слушании.

25. Заявитель предоставил Европейскому Суду копии этих двух решений, на каждом из которых имелись подписи председательствующего судьи и печать суда. Власти Российской Федерации пояснили, что 27 января 2003 г. председательствующий судья написал от руки решение о направлении заявителя в психиатрическую больницу. Впоследствии канцелярия суда подготовила отпечатанную на машинке версию этого же решения. Власти Российской Федерации утверждали, что в материалах дела отсутствовало второе решение о заключении заявителя под стражу в следственный изолятор N 1. Заявитель был заключен под стражу в здании суда и направлен в следственный изолятор N 1.

26. Заявитель подал жалобу на решение от 27 января 2003 г. Заявитель ссылался на отсутствие доказательств того, что он представляет опасность для общества, и указывал, что, следовательно, задерживать его не было необходимости. Согласно штампу на жалобе Пермский областной суд получил ее 29 января 2003 г.

27. 31 января и 1 февраля 2003 г. заявитель подал дополнительные жалобы, также оспаривая основания своего задержания. Штампы на жалобах указывают, что Пермский областной суд получил их 31 января и 2 февраля 2003 г. соответственно.

28. Ответ на жалобы заявителя на решение от 27 января 2003 г. не был получен.

29. Представляется, что 17 и 18 февраля 2003 г. Индустриальный районный суд провел слушания. В то время как адвокат заявителя и его мать присутствовали, заявитель не был доставлен в суд. Районный суд не вынес никакого формального решения по поводу его отсутствия. Однако, как следует из материалов дела, данный вопрос затрагивался, и по результатам его обсуждения председательствующий судья сделал вывод о том, что присутствие заявителя не являлось обязательным.

30. 18 февраля 2003 г. Индустриальный районный суд постановил, что заявитель совершил вымогательство при отягчающих вину обстоятельствах, но освободил его от уголовной ответственности, установив психическую недееспособность. Районный суд решил применить в отношении заявителя принудительные меры медицинского характера и направить его в психиатрическую больницу для прохождения интенсивного лечения. В соответствующей части решения было указано следующее:

"...Принимая во внимание тот факт, что [заявитель] страдает психическим заболеванием, склонен к рецидивам, в том числе путем совершения особо тяжких [преступлений], он отличается агрессивностью [поведения], проявляющейся в нетерпимости к другим лицам, необходимо направить его на принудительное лечение в специализированную психиатрическую больницу для интенсивного лечения".

31. 20 февраля 2003 г. во исполнение решения районного суда от 10 января 2003 г. Пермская областная клиническая психиатрическая больница предоставила экспертное заключение, подтвердившее выводы, сделанные экспертами центра.

32. 15 апреля 2003 г. Пермский областной суд рассмотрел жалобу. Заявитель не был доставлен на слушание, несмотря на его просьбы об этом. Его адвокат и мать присутствовали на слушании. Областной суд рассмотрел жалобу заявителя на отказ обеспечить его присутствие на судебном слушании и нашел действия районного суда законными, поскольку согласно национальному законодательству присутствие заявителя не являлось обязательным. Суд также указал, что интересы заявителя были представлены матерью и его адвокатом. Полностью согласившись с выводами районного суда, областной суд оставил решение от 18 февраля 2003 г. без изменения.

33. В то же время прокурор Индустриального района подал заявление в районный суд о признании заявителя недееспособным. Прокурор утверждал, что заявитель должен быть лишен дееспособности по причине невменяемости.

34. 6 мая 2003 г. Индустриальный районный суд установил, что заявитель страдает хроническим психическим заболеванием, не в состоянии оценить свое поведение и его опасность для общества или контролировать свои действия, и он нуждается в постоянном контроле. Районный суд признал заявителя недееспособным. Заявитель не обжаловал это решение.

35. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель содержался в следственном изоляторе N 1 Перми до 24 июля 2003 г., так как его перевод в специализированную психиатрическую больницу в Калининграде был отложен в связи с тем, что российские власти не могли получить визу, разрешающую транзит заявителя через Литву. Ссылаясь на утверждения представителя Министерства юстиции Российской Федерации, власти Российской Федерации утверждали, что на протяжении всего периода содержания под стражей в следственном изоляторе N 1 заявитель находился в камере, предназначенной для содержания психически больных заключенных.

36. 24 июля 2003 г. было получено разрешение на перевод заявителя в психиатрическую больницу Казани. Однако больница отказалась его принять, поскольку у него не было надлежащих документов, удостоверяющих личность. Таким образом, заявитель продолжал содержаться под стражей в следственном изоляторе N 1 до 18 августа 2003 г. В эту дату он был направлен в психиатрическую больницу Казани. 4 июня 2004 г. заявитель вышел из больницы.

II. Применимое национальное законодательство

A. Содержание под стражей

37. До 1 июля 2002 г. вопросы уголовного права* (* Так в оригинале. По-видимому, имеются в виду вопросы уголовного судопроизводства (прим. переводчика).) регулировались Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР (принят 27 октября 1960 г.). С 1 июля 2002 г. УПК РСФСР был заменен Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации (введен Федеральным законом от 18 декабря 2001 г., N 174-ФЗ далее - УПК РФ).

1. Меры пресечения

38. Меры пресечения включают подписку о невыезде, личное поручительство, залог и заключение под стражу (статья 98 УПК РФ)

2. Органы, уполномоченные принимать решение о заключении под стражу

39. Конституция Российской Федерации от 12 декабря 1993 г. предусматривает, что заключение под стражу и продление срока содержания под стражей допускаются только по судебному решению (статья 22).

Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации предусматривает, что решение районного или городского суда выносится по мотивированному ходатайству прокурора, к которому прилагаются соответствующие доказательства (части 1, 3 - 6 статьи 108).

3. Основания для заключения под стражу

40. При разрешении вопроса о заключении обвиняемого под стражу компетентный орган обязан установить, "имеются ли достаточные основания полагать", что обвиняемый скроется от дознания, предварительного следствия или суда, или воспрепятствует установлению истины по уголовному делу, или продолжит заниматься преступной деятельностью (статья 97 УПК РФ). При разрешении вопроса о необходимости применить меру пресечения компетентный орган также должен был учитывать тяжесть предъявленного обвинения, личность обвиняемого, род его занятий, возраст, состояние здоровья, семейное положение и другие обстоятельства (статья 99 УПК РФ).

41. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации устанавливает общее правило, допускающее заключение под стражу в отношении обвиняемого в совершении преступлений, за которые уголовным законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше двух лет. В исключительных случаях УПК РФ допускает заключение под стражу обвиняемых в преступлении, влекущее менее чем два года лишения свободы, если они нарушили ранее избранную им меру пресечения, не имеют постоянного места жительства в Российской Федерации или если их личность не может быть установлена. Обвиняемый не должен заключаться под стражу, если возможно применение более мягкой меры пресечения (часть 1 статьи 97 УПК РФ и часть 1 статьи 108 УПК РФ).

4. Процедуры рассмотрения законности содержания под стражей

(a) Что касается содержания под стражей "за следствием"

42. Постановление судьи об избрании в качестве меры пресечения заключение под стражу или продление его срока* (* Буквально: "об избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу или об отказе в этом" (прим. переводчика).) может быть обжаловано в вышестоящий суд в течение трех суток со дня его вынесения. Суд кассационной инстанции принимает решение по жалобе не позднее чем через трое суток сo дня ее поступления (часть 10* (* Так в оригинале, хотя приведенные нормы содержатся в части 11 статьи 108 УПК РФ (прим. переводчика).) статьи 108 УПК РФ). Право подачи жалобы на судебное решение имеют обвиняемый, его представитель и законный представитель, государственный обвинитель, потерпевший и его представитель (часть 1 статьи 127 УПК РФ и часть 1 статьи 354 УПК РФ).

(b) В период судебного разбирательства

43. В любое время при рассмотрении дела суд может избрать, изменить или отменить меру пресечения в отношении подсудимого, включая содержание под стражей (часть 1 статьи 255 УПК РФ). Любое такое постановление или определение выносится судом в совещательной комнате и излагается в виде отдельного документа, подписываемого всем составом суда (статья 256 УПК РФ).

44. Жалоба на это решение подается в вышестоящий суд. Она должна быть рассмотрена в те же сроки, что и жалоба на приговор, вынесенный по существу предъявленного обвинения (часть 4 статьи 255 УПК РФ).

B. Принудительные меры медицинского характера

45. Уголовный кодекс Российской Федерации, действующий с 1 января 1997 г., и УПК РФ предусматривают основания и порядок применения принудительных мер медицинского характера.

1. Уголовный кодекс Российской Федерации

"Статья 97. Основания применения принудительных мер медицинского характера

1. Принудительные меры медицинского характера могут быть назначены судом лицам:

а) совершившим деяния, предусмотренные... настоящего Кодекса, в состоянии невменяемости;

б) у которых после совершения преступления наступило психическое расстройство, делающее невозможным назначение или исполнение наказания;

в) совершившим преступление и страдающим психическими расстройствами, не исключающими [вменяемости];

г) лицам, совершившим преступление и нуждающимся в лечении от алкогольной или наркотической зависимости.

2. Лицам, указанным в части первой настоящей статьи, принудительные меры медицинского характера назначаются только в случаях, когда психические расстройства связаны с возможностью причинения этими лицами иного существенного вреда либо с опасностью для себя или других лиц".

2. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации

"Статья 435. Помещение в психиатрический стационар

1. При установлении факта психического заболевания у лица, к которому в качестве меры пресечения применено содержание под стражей, по ходатайству следователя с согласия руководителя следственного органа, а также дознавателя с согласия прокурора суд в порядке, установленном статьей 108 настоящего Кодекса, принимает решение о переводе данного лица в психиатрический стационар.

2. Помещение лица, не содержащегося под стражей, в психиатрический стационар производится судом в порядке, установленном статьей 203 настоящего Кодекса.

<...>

Статья 443. Постановление суда

1. Признав доказанным, что деяние, запрещенное уголовным законом, совершено данным лицом в состоянии невменяемости или что у этого лица после совершения преступления наступило психическое расстройство, делающее невозможным назначение наказания или его исполнение, суд выносит постановление в соответствии со статьями 21 и 81 Уголовного кодекса Российской Федерации об освобождении этого лица от уголовной ответственности или от наказания и о применении к нему принудительных мер...

Статья 444. Порядок обжалования постановления суда

Постановление суда может быть обжаловано в кассационном порядке или в порядке надзора потерпевшим, его представителем, а также лицом, в отношении которого велось или ведется производство о применении принудительной меры медицинского характера, его защитником, законным представителем или близким родственником и прокурором в соответствии с главой 45 настоящего Кодекса".

C. Судебное разбирательство

Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации

"Статья 247. Участие подсудимого

1. Судебное разбирательство уголовного дела проводится при обязательном участии подсудимого, за исключением случаев, предусмотренных частью 4 настоящей статьи.

2. При неявке подсудимого рассмотрение уголовного дела должно быть отложено...

4. Судебное разбирательство в отсутствие подсудимого может быть допущено в случае, если по уголовному делу о преступлении небольшой или [преступлении] средней тяжести подсудимый ходатайствует о рассмотрении данного уголовного дела в его отсутствие.

<...>

Статья 376. Назначение судебного заседания [суда кассационной инстанции]

1. При поступлении уголовного дела с кассационными жалобой или представлением судья назначает дату, время и место судебного заседания.

2. О дате, времени и месте рассмотрения уголовного дела судом кассационной инстанции стороны должны быть извещены не позднее 14 суток до дня судебного заседания. Вопрос о вызове осужденного, содержащегося под стражей, решается судом.

3. Лицо, в отношении которого велось или ведется производство о применении принудительной меры медицинского характера, заявившее суду о своем желании присутствовать при рассмотрении жалобы или представления на приговор, вправе участвовать в судебном заседании непосредственно либо путем использования систем видеоконференцсвязи. Вопрос о форме участия заявителя в судебном заседании решается судом....".

46. Статья 51* (* Статья 51 УПК РФ регулирует вопросы обязательного участия в деле защитника. По-видимому, здесь и далее имеется в виду глава 51 УПК РФ, регулирующая производство о применении принудительных мер медицинского характера (прим. переводчика).) УПК РФ устанавливает процессуальные нормы рассмотрения уголовного дела против лица, обвиняемого в совершении преступлении в состоянии невменяемости или у которого после совершения преступления наступило психическое расстройство, делающее невозможным назначение или исполнение наказания. В соответствии со статьей 51 УПК РФ суды рассматривают уголовное дело в отношении такого лица в обычном порядке, за исключением особенностей, предусмотренных данной статьей. Статья 51 УПК РФ не содержит конкретных норм относительно участия душевнобольного в заседаниях суда первой и кассационной инстанций.

D. Дееспособность

47. Согласно статье 21 Гражданского кодекса Российской Федерации способность гражданина своими действиями приобретать и осуществлять гражданские права, создавать для себя гражданские обязанности и исполнять их (гражданская дееспособность) возникает в полном объеме по достижении 18-летнего возраста. Согласно статье 22 Гражданского кодекса Российской Федерации дееспособность может быть ограничена только в случаях и в порядке, установленных законом.

48. Согласно статье 29 Гражданского кодекса Российской Федерации гражданин, который вследствие психического расстройства не может понимать значения своих действий или руководить ими, может быть признан судом недееспособным в порядке, установленном гражданским процессуальным законодательством. Над ним устанавливается опека. От имени гражданина, признанного недееспособным, сделки совершает его опекун. Если основания, в силу которых гражданин был признан недееспособным, отпали, суд признает его дееспособным.

49. Пункт 1 статьи 135 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации (далее - ГПК РФ) предусматривает, что судья возвращает исковое заявление в случае, если исковое заявление подано недееспособным лицом.

50. Статья 281 ГПК РФ устанавливает порядок признания лица недееспособным. Дело о признании гражданина недееспособным может быть возбуждено на основании заявления членов его семьи. При получении заявления судья должен назначить психиатрическую экспертизу заинтересованного лица* (* Так в оригинале, хотя цитируется текст статьи 283 ГПК РФ (прим. переводчика).).

51. Статья 284 ГПК РФ предусматривает, что заявление о признании гражданина недееспособным суд рассматривает с участием самого гражданина, заявителя, прокурора, представителя органа опеки и попечительства. Гражданин, в отношении которого рассматривается дело о признании его недееспособным, должен быть вызван в судебное заседание, если состояние его здоровья не препятствует присутствию в судебном заседании.

52. Статья 289* (* Так в оригинале, хотя статья 289 ГПК РФ регулирует вопросы эмансипации. В данном случае речь идет о статье 286 ГПК РФ (прим. переводчика).) ГПК РФ предусматривает, что суд может принять решение о признании гражданина дееспособным по требованию его опекуна, близкого родственника, органа опеки или психиатрической больницы, но не по заявлению самого недееспособного.

E. Содержание в психиатрическом стационаре

53. Закон Российской Федерации "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании" от 2 июля 1992 г. N 3185-1 с изменениями (далее - Закон о психиатрической помощи) предусматривает, что психиатрическая помощь оказывается при добровольном обращении лица или с его согласия. Однако лицу, признанному в установленном законом порядке недееспособным, психиатрическая помощь оказывается по просьбе или с согласия его опекуна (статья 4 Закона о психиатрической помощи).

54. Согласно статье 5 Закона о психиатрической помощи лица, страдающие психическими заболеваниями, имеют все права и свободы, гарантированные Конституцией Российской Федерации и федеральным законодательством. Ограничения прав и свобод допускаются, только если они прямо предусмотрены законодательством Российской Федерации. Часть 3 статьи 5 Закона о психиатрической помощи предусматривает, что ограничение прав и свобод лиц, страдающих психическими расстройствами, только на основании психиатрического диагноза или факта прохождения лечения в психиатрическом стационаре не допускается.

55. В соответствии со статьей 5 Закона о психиатрической помощи лицо, находящееся в психиатрическом стационаре, может иметь юридического представителя, но часть 2 статьи 7 этого Закона устанавливает, что интересы лица, признанного недееспособным, представляет его опекун.

56. Статья 34 Закона о психиатрической помощи регулирует порядок недобровольной госпитализации душевнобольного в психиатрическую больницу. Заявление о госпитализации лица в психиатрический стационар в принудительном порядке судья рассматривает в присутствии этого лица. Статья 35 Закона о психиатрической помощи предусматривает, что лицо может быть помещено в психиатрическую больницу только на основании судебного постановления. Постановление судьи в десятидневный срок со дня вынесения может быть обжаловано лицом, помещенным в психиатрический стационар, его представителем, руководителем психиатрического учреждения, а также прокурором (пункт 3 статьи 35 Закона о психиатрической помощи).

57. Пункт 2 статьи 37 Закона о психиатрической помощи содержит перечень прав пациента психиатрической больницы. В частности, пациент имеет право переписки со своим адвокатом в отсутствие цензуры. Тем не менее согласно пункту 3 статьи 37 этого Закона права пациента на переписку, телефонные разговоры и личные встречи могут быть ограничены по рекомендации лечащего врача.

58. Статья 47 Закона о психиатрической помощи предусматривает, что действия медицинских работников могут быть обжалованы в суд.

F. Изменения в применении российского законодательства к душевнобольным после вынесения Постановления Европейского Суда от 27 марта 2008 г. по делу "Штукатуров против Российской Федерации" (Shtukaturov v. Russia) (жалоба N 44009/05)*

(* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 2/2009.)

59. 27 февраля 2009 г. Конституционный Суд Российской Федерации вынес Постановление N 4-П, признав не соответствующими Конституции Российской Федерации ряд положений ГПК РФ и Закона о психиатрической помощи, ограничивающих права душевнобольных на участие в разбирательстве о признании недееспособными и на обжалование судебных решений, лишающих их дееспособности.

60. В Постановлении от 7 апреля 2011 г. N 6 Пленум Верховного Суда Российской Федерации указал, что постановление суда о помещении лица в психиатрический стационар, а также о продлении срока пребывания в нем может быть обжаловано этим лицом, его защитником, законным представителем, иными лицами, уполномоченными на это УПК РФ* (* Точнее: "может быть обжаловано... иными лицами в порядке, предусмотренном УПК РФ" (прим. переводчика).) (§ 8 Постановления). Пленум Верховного Суда Российской Федерации также подчеркнул, что лицу, в отношении которого ведется производство о применении принудительной меры медицинского характера, должно быть предоставлено право лично осуществлять принадлежащие ему и предусмотренные статьями 46 и 47 УПК РФ процессуальные права (знать, в чем он обвиняется, получать копии процессуальных документов, давать показания по предъявленному ему обвинению либо отказаться от дачи показаний, представлять доказательства, пользоваться помощью защитника, подавать ходатайства, жалобы и так далее и участвовать в их рассмотрении судом, пользоваться помощью переводчика, обжаловать действия (бездействие) судов, прокуроров, следователей и так далее, участвовать в судебном разбирательстве уголовного дела в судах первой и второй инстанций, а также в рассмотрении судом вопроса об избрании в отношении его меры пресечения и так далее). При этом учитываются заключение экспертов, участвовавших в производстве судебно-психиатрической экспертизы, и при необходимости медицинское заключение психиатрического стационара, позволяющие установить, допускает ли психическое состояние лица использование им своих процессуальных прав в полном объеме (§ 10 Постановления).

61. Пленум Верховного Суда Российской Федерации указал, что лицо, в отношении которого ведется производство о применении принудительной меры медицинского характера, должно быть извещено о месте, дате и времени судебного заседания для того, чтобы осуществить свое право на заявление ходатайств, в том числе о личном участии в судебном заседании (§ 13 Постановления).

Право

I. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции

62. Заявитель жаловался на основании пункта 1 статьи 5 Конвенции на то, что его содержание под стражей с 27 января по 18 августа 2003 г. в следственном изоляторе N 1 являлось незаконным, поскольку было основано на двух несовместимых решениях о заключении под стражу. Статья 5 Конвенции в соответствующей части предусматривает:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

...(c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...

(e) законное заключение под стражу... душевнобольных...".

A. Доводы сторон

63. Власти Российской Федерации утверждали, что 23 января 2003 г. прокурор ходатайствовал о задержании заявителя, учитывая тот факт, что последний страдал серьезным психическим расстройством, что подтверждено экспертным заключением от 21 ноября 2002 г., и с учетом характера вмененного ему преступления представлял опасность для жизни и здоровья потерпевшего и свидетелей. Индустриальный районный суд удовлетворил ходатайство и санкционировал заключение заявителя под стражей. Было вынесено единственное постановление о помещении заявителя в психиатрическую больницу. Власти Российской Федерации отметии, что никакого другого решения о заключении под стражу в материалах дела обнаружено не было.

64. Власти Российской Федерации также утверждали, что из-за отсутствия в Пермской области "подходящей" психиатрической больницы и в соответствии с установившейся судебной практикой, заявитель был направлен в психиатрическую больницу Калининграда. Однако его перевод был задержан в связи с тем, что литовские власти отказались выдать ему транзитную визу. Дальнейшая задержка перевода заявителя в больницу была вызвана отказом администрации психиатрической больницы Казани принять его при отсутствии надлежащих документов, удостоверяющих личность. Власти Российской Федерации заключили, что содержание заявителя под стражей в следственном изоляторе N 1 Перми являлось разумным и законным, поскольку было основано на надлежащем судебном решении, вынесенном в соответствии с требованиями УПК РФ, и было поддержано судом кассационной инстанции.

65. Заявитель не согласился с утверждениями властей Российской Федерации, настаивая на том, что 27 января 2003 г. районный суд вынес два решения о заключении под стражу, первое из которых санкционировало его помещение в психиатрическую больницу, а второе - содержание в обычном следственном изоляторе. Следовательно, его содержание под стражей с 27 января по 18 августа 2003 г. не соответствовало "порядку, установленному законом" и являлось незаконным. Кроме того, заявитель отметил, что содержался в течение почти семи месяцев в обычном изоляторе, хотя власти указали на психическое заболевание как на основную причину для его содержания под стражей, и власти Российской Федерации не отрицали намерения национальных судов содержать его в психиатрической больнице.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

66. Европейский Суд напоминает, что подпункты "a"-"f" пункта 1 статьи 5 Конвенции содержат исчерпывающий перечень оснований лишения свободы, которое может считаться законным, только если подпадает под одно из этих оснований (см. среди прочих Постановление Европейского Суда от 6 ноября 1980 г. по делу "Гуццарди против Италии" (Guzzardi v. Italy), § 96, Series A, N 39, Постановление Европейского Суда по делу "Витольд Литва против Польши" (Witold Litwa v. Poland), жалоба N 26629/95, § 49, ECHR 2000-III, и Постановление Большой Палаты по делу "Саади против Соединенного Королевства" (Saadi v. United Kingdom), жалоба N 13229/03, § 43, ECHR 2008-...). Однако применимость одного основания не обязательно исключает применимости другого, и содержание под стражей может быть, в зависимости от обстоятельств, оправданным более чем одним подпунктом этого положения (см. Постановление Европейского Суда от 27 мая 1997 г. по делу "Эриксен против Норвегии" (Eriksen v. Norway), § 76, Reports of Judgments and Decisions 1997-III, и Постановление Европейского Суда от 2 сентября 1998 г. по делу "Эркало против Нидерландов" (Erkalo v. Netherlands), § 50, Reports 1998-VI).

67. Европейский Суд полагает, что в настоящем деле содержание заявителя под стражей с 27 января по 18 августа 2003 г. должно быть разделено на два отдельных периода с учетом подпунктов "a"-"f" пункта 1 статьи 5 Конвенции, которыми охватывается каждый определенный период содержания под стражей. Европейский Суд отмечает, что 27 января 2003 г. Индустриальный районный суд санкционировал содержание заявителя под стражей, установив, что тяжесть выдвинутых против него обвинений и его опасность для общества в связи с психическим заболеванием требуют лишения его свободы. 18 февраля 2003 г. районный суд установил, что заявитель совершил вымогательство. Однако суд заключил, что психическое заболевание заявителя исключает уголовную ответственность и отбытие наказания, и он подлежит направлению в психиатрическую больницу на принудительное лечение. Таким образом, Европейский Суд полагает, что содержание под стражей заявителя с 27 января по 18 февраля 2003 г. относится к сфере действия подпункта "c" пункта 1 статьи 5 Конвенции, поскольку оно было осуществлено с целью, чтобы он предстал перед компетентными органами в связи с уголовными обвинениями, основанными, что не оспаривается сторонами, на разумных подозрениях в совершении преступлений, в которых он обвинялся. В свою очередь, период с 18 февраля по 18 августа 2003 г. относится к сфере действия подпункта "a" пункта 1 статьи 5 Конвенции, так как это связано с "приговором", вынесенным "компетентным судом". Кроме того, как следует из доводов властей Российской Федерации, поскольку заявитель, страдавший психическим заболеванием, должен был содержаться после 27 января 2003 г. в психиатрическом учреждении, его содержание под стражей начиная с этой даты и по 18 августа 2003 г. относится к сфере действия подпункта "e" пункта 1 статьи 5 Конвенции (см. аналогичную мотивировку в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Эркало против Нидерландов", § 51, и Постановлении Европейского Суда от 11 мая 2004 г. по делу "Морсинк против Нидерландов" (Morsink v. Netherlands), жалоба N 48865/99, § 62).

68. Разделив срок содержания заявителя под стражей с 27 января по 18 августа 2003 г. на два отдельных периода, Европейский Суд должен далее определить, исполнил ли заявитель применимые требования, установленные пунктом 1 статьи 35 Конвенции, в частности, правило шестимесячного срока. Заявитель подал жалобу в Европейский Суд 21 августа 2003 г., то есть более чем через шесть месяцев после окончания первого периода содержания под стражей 18 февраля 2003 г. Однако заявитель оспаривал основания для своего содержания под стражей в первый период, оспорив их в Пермском областном суде. Жалоба не была рассмотрена (см. § 28 настоящего Постановления). Заявитель не был поставлен в известность о результатах обжалования, и ему не было представлено какое-либо объяснение в отношении причины бездействия областного суда. Фактически он узнал о судьбе своей жалобы из объяснений властей Российской Федерации. Учитывая изложенное, Европейский Суд полагает, что последняя дата должна рассматриваться как дата окончательного решения для целей пункта 1 статьи 35 Конвенции. Таким образом, заявитель не допустил несоблюдения требования шестимесячного срока, и его жалоба в отношении законности его содержания под стражей с 27 января по 18 февраля 2003 г. не может быть отклонена в соответствии с пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

69. Европейский Суд отмечает, что эта часть жалобы не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

(a) Содержание под стражей с 27 января по 18 февраля 2003 г.

70. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что статья 5 Конвенции гарантирует право на свободу и безопасность. Это право имеет первостепенное значение "в демократическом обществе" в значении Конвенции (см. в числе многих примеров Постановление Европейского Суда от 18 июня 1971 г. по делу "Де Вилде, Омс и Версип против Бельгии" (De Wilde, Ooms and Versyp v. Belgium), § 65, Series A, N 12, Постановление Большой Палаты по делу "Ассанидзе против Грузии" (Assanidze v. Georgia), жалоба N 71503/01, § 169, ECHR 2004-II, и Постановление Европейского Суда по делу "Ладан против Польши" (Ladent v. Poland), жалоба N 11036/03, § 45, ECHR 2008-...).

71. Этим правом, то есть не быть лишенными свободы или не оставаться под стражей, наделены все лица с оговорками, установленными в пункте 1 статьи 5 Конвенции (см. Постановление Большой Палаты по делу "Медведев и другие против Франции" (Medvedyev and Others v. France), жалоба N 3394/03, § 77, ECHR 2010-...). С учетом этого необходимо установить, соответствовало ли содержание под стражей заявителя в течение рассматриваемого периода "порядку, предусмотренному законом", и было ли оно "законным" в значении пункта 1 статьи 5 Конвенции. Если возникает вопрос о законности содержания под стражей, включая вопрос о том, был ли соблюден "порядок, установленный законом", Конвенция в значительной степени отсылает к национальному законодательству и устанавливает обязанность соблюдения его материальных и процессуальных норм. В то же время она требует, чтобы содержание под стражей соответствовало цели пункта 1 статьи 5 Конвенции, которая заключается в защите лица от произвольного лишения свободы (см. Постановление Европейского Суда от 18 декабря 1986 г. по делу "Боцано против Франции" (Bozano v. France), § 54, Series A, N 111, и Постановление Большой Палаты от 12 февраля 2008 г. по делу "Кафкарис против Кипра" (Kafkaris v. Cyprus), жалоба N 21906/04, § 116).

72. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд находит установленным, что 27 января 2003 г. Индустриальный районный суд вынес два решения о заключении заявителя под стражу. Эти решения отличаются лишь в части места содержания заявителя под стражей. Несмотря на довод властей Российской Федерации о том, что решение о содержании заявителя под стражей в обычном изоляторе не было приобщено к материалам дела, Европейский Суд не видит оснований сомневаться в подлинности обоих решений, предоставленных ему заявителем. Оба решения были подписаны председательствующим судьей и имели официальные печати канцелярии суда (см. § 24 настоящего Постановления). Европейский Суд также не может рассматривать различие в текстах решений как простую ошибку при перепечатке рукописного текста решения от 27 января 2003 г. Этот вывод подтверждается тем фактом, что после заключения заявителя под стражу в здании суда он был направлен в следственный изолятор N 1, где содержался в течение почти семи месяцев.

73. Европейский Суд еще раз напоминает, что выражения "законный" и "в порядке, установленном законом", используемые в пункте 1 статьи 5 Конвенции, создают обязанность соблюдения материальных и процессуальных норм национального законодательства. Он также отмечает, что толковать и применять национальное законодательство должны в первую очередь национальные органы, особенно судебные. Однако поскольку согласно пункту 1 статьи 5 Конвенции несоблюдение законодательства страны влечет нарушение Конвенции, следует сделать вывод, что Европейский Суд может и должен осуществлять определенные полномочия по проверке такого соблюдения (см. Постановление Европейского Суда от 11 января 2001 г. по делу "N.C. против Италии" (N.C. v. Italy), жалоба N 24952/94, § 42, с дополнительными отсылками). Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не указали правовую норму, которая позволяла районному суду одновременно вынести два решения, разрешающие содержание заявителя под стражей в психиатрической больнице и в обычном изоляторе. Власти Российской Федерации также не утверждали, что имелась возможность в соответствии с национальным законодательством изменить резолютивную часть постановления о заключении под стражу после того, как оно было оглашено в открытом судебном заседании. При таких обстоятельствах Европейский Суд вынужден заключить, что ситуация, созданная районным судом 27 января 2003 г., оставила заявителя в состоянии неопределенности по поводу оснований его содержания под стражей, что несовместимо с принципами правовой определенности и защиты от произвола, которые составляют основу Конвенции и верховенства права (см. с необходимыми изменениями Постановление Европейского Суда от 28 июня 2007 г. по делу "Шухардин против Российской Федерации" (Shukhardin v. Russia), жалоба N 65734/01, § 84* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 5/2008.), и противоположный пример в Постановлении Большой Палаты от 4 августа 1999 г. по делу "Дауийеб против Нидерландов" (Douiyeb v. Netherlands), жалоба N 31464/96, § 52). Не вдаваясь в рассуждения о мотивах, которые вынудили председательствующего судью внести изменения в резолютивную часть решения о заключении под стражу, Европейский Суд принимает во внимание довод властей Российской Федерации о том, что в Пермской области нет психиатрического учреждения, подходящего для содержания таких лиц, как заявитель (см. § 64 настоящего Постановления). Тем не менее независимо от причин, из-за которых председательствующий судья внес изменения в решение о заключении под стражей от 27 января 2003 г., Европейский Суд находит, что его действия произвольно игнорировали основополагающий принцип справедливости.

74. В заключение для целей жалобы заявителя с точки зрения пункта 1 статьи 5 Конвенции Европейский Суд считает установленным, что ошибка в первоначальном решении о заключении заявителя под стражу от 27 января 2003 г. составила "грубое и очевидное нарушение" и имела такой характер, что сделала соответствующий период его содержания под стражей до 18 февраля 2003 г. незаконным (см. Постановление Большой Палаты от 9 июля 2009 г. по делу "Морен против Германии" (Mooren v. Germany), жалоба N 11364/03, §§ 82-87).

75. Соответственно, Европейский Суд приходит к выводу, что имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в отношении этого периода содержания заявителя под стражей.

(b) Содержание под стражей с 18 февраля по 18 августа 2003 г.

76. Европейский Суд отмечает, что 18 февраля 2003 г., установив, что заявитель совершил преступление, Индустриальный районный суд санкционировал его содержание в психиатрической больнице для принудительного лечения его психического расстройства. Как утверждали власти Российской Федерации, госпитализация заявителя в психиатрическую больницу была отложена на шесть месяцев первоначально из-за отказа литовских властей в выдаче ему транзитной визы для проезда в больницу Калининграда и впоследствии в связи с отсутствием документов, удостоверяющих личность, что исключало прием заявителя в психиатрическую больницу Казани.

77. С учетом доводов сторон Европейский Суд признает, что содержание заявителя под стражей как таковое в рассматриваемый период было законным в соответствии с законодательством страны. В то же время он повторно отмечает, что для целей статьи 5 Конвенции законность содержания заявителя под стражей в соответствии с национальным законодательством не имеет решающего значения. Также должно быть установлено, что его содержание под стражей в течение рассматриваемого периода соответствует целям пункта 1 статьи 5 Конвенции, то есть лишено произвола (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Витольд Литва против Польши", §§ 72-73).

78. В этом отношении Европейский Суд отмечает, что должна быть некая взаимосвязь между упомянутым основанием допустимого лишения свободы и местом и условиями содержания под стражей. В принципе "содержание под стражей" лица в качестве душевнобольного является "законным" для целей подпункта "e" пункта 1, если оно осуществляется в больнице, клинике или ином соответствующем учреждении (см. Постановление Европейского Суда по делу "Хатчисон Рейд против Соединенного Королевства" (Hutchison Reid v. United Kingdom), жалоба N 50272/99, § 48, ECHR 2003-IV, с дополнительными отсылками). Европейский Суд напоминает довод властей Российской Федерации о том, что перед переводом заявителя в психиатрическую больницу он содержался в камере для заключенных с психическими расстройствами следственного изолятора N 1. Власти Российской Федерации не объяснили разницу в оборудовании камер для заключенных с психическими расстройствами и обычных камер в изоляторе. Также они не утверждали ни то, что заявитель получал регулярную медицинскую помощь в связи с его заболеванием, ни то, что условия содержания заявителя под стражей предусматривали лечение. С учетом этого факта Европейский Суд полагает, что камера, в которой содержался заявитель, не может рассматриваться как место для содержания под стражей лиц с психическими расстройствами (см. аналогичную мотивировку в Постановлении Европейского Суда от 30 июля 1998 г. по делу "Артс против Бельгии" (Aerts v. Belgium), § 49, Reports 1998-V).

79. Европейский Суд уже имел возможность рассмотреть ряд жалоб, подобных жалобе заявителя в настоящем деле, и согласился с тем, что властям, возможно, требовалось некоторое время для выбора наиболее подходящей тюремной больницы для заявителя, страдающего психическим расстройством, и что неизбежны определенные расхождения между доступным и требуемым количеством мест в тюремных больницах (см., например, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Морсинк против Нидерландов", §§ 66-68, и Постановление Европейского Суда от 11 мая 2004 г. по делу "Бранд против Нидерландов" (Brand v. Netherlands), жалоба N 49902/99, §§ 60-66). В то же время Европейский Суд подчеркивал, что необходимо установить разумный баланс между затронутыми конкурирующими интересами. По этому поводу Европейский Суд, подчеркивая важность статьи 5 Конвенции в конвенционной системе, придерживается мнения о том, что при установлении баланса необходимо придавать особое значение праву заявителя на свободу с учетом того, что значительная задержка направления в тюремную больницу и, соответственно, начала лечения соответствующего лица, несомненно, влияет на перспективы успешного лечения. В частности, Европейский Суд установил, что в отсутствие исключительных и непредвиденных оснований задержка в шесть месяцев в приеме лица тюремной больницей является недопустимой (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Бранд против Нидерландов", § 66).

80. Европейский Суд не усматривает оснований для отступления в данном деле от ранее сделанных выводов. Он не находит, что при обстоятельствах настоящего дела было достигнуто разумное равновесие. Власти Российской Федерации указали на два обстоятельства, вызвавшие шестимесячную задержку госпитализации заявителя: невозможность получения визы и отсутствие документа, удостоверяющего личность. Не оспаривая право государства выбирать подходящее психиатрическое учреждение для заявителя, Европейский Суд не может усмотреть решимости властей направить заявителя в больницу Калининграда в течение такого длительного срока и несмотря на невозможность получения литовской транзитной визы. Европейский Суд особо отмечает отсутствие объяснения властей Российской Федерации по поводу того, почему другие больницы Российской Федерации не подходили заявителю. Вместе с тем несоблюдение элементарной обязанности властей Российской Федерации обеспечить заявителя соответствующими документами, удостоверяющими личность, не может быть принято как основание для задержки помещения заявителя в больницу.

81. Таким образом, с учетом того, что власти должны были знать о необходимости соблюдать визовые формальности, если они хотели перевести заявителя в больницу Калининграда, они были обязаны заранее подготовить и обеспечить заявителя необходимыми документами, удостоверяющими личность, Европейский Суд не находит указания в настоящем деле на то, что власти в период, относящийся к обстоятельствам дела, столкнулись с исключительной или непредвиденной ситуацией. Таким образом, он считает, что шестимесячная задержка в направлении лица в тюремную больницу не может считаться приемлемой. Иной вывод влечет серьезное умаление значения фундаментального права на свободу в ущерб заинтересованному лицу и, следовательно, самой сущности права, защищенного статьей 5 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Морсинк против Нидерландов", § 69).

82. Соответственно, имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в части содержания заявителя под стражей с 18 февраля по 18 августа 2003 г.

II. Предполагаемое нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции

83. Заявитель жаловался на то, что его жалоба на постановление о содержании под стражей от 27 января 2003 г. не была рассмотрена. Он ссылался на пункт 4 статьи 5 Конвенции, который предусматривает следующее:

"Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным".

A. Доводы сторон

84. Власти Российской Федерации подтвердили, что Индустриальный районный суд получил жалобу заявителя и два последующих уточнения жалобы на решение о заключении под стражу от 27 января 2003 г. Представив Европейскому Суду копии этих жалоб, власти Российской Федерации отметили, что материалы дела не содержали никаких указаний на то, что они были рассмотрены судом кассационной инстанции. В то же время со ссылкой на статью 444 УПК РФ власти Российской Федерации полагали, что решение, санкционирующее применение принудительных мер медицинского характера к лицу, может быть обжаловано, в частности, его защитником, законным представителем или близким родственником этого лица. Лицо, признанное недееспособным, не может осуществлять процессуальные права обвиняемого, поскольку оно не в состоянии оценить и контролировать свои действия вследствие состояния его психического здоровья. Власти Российской Федерации отметили, что ни адвокат заявителя, ни его законный представитель не обжаловали решение от 27 января 2003 г.

85. Заявитель считал, что власти Российской Федерации ошибочно ссылаются на статью 444 УПК РФ, поскольку решение от 27 января 2003 г. не затрагивало принудительных мер медицинского характера. Данные меры были применены решением от 18 февраля 2003 г., когда уголовное дело против него рассматривал районный суд. Ссылаясь на выводы Европейского Суда в деле "Винтерверп против Нидерландов" (Winterwerp v. Netherlands) (Постановление от 24 октября 1979 г., Series A, N 33), заявитель также утверждал, что национальные суды полностью и без каких-либо оснований или правовой основы умалили самую суть его права на судебную проверку законности его содержания под стражей.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

86. Европейский Суд находит, что жалоба заявителя не является явно необоснованной в значении подпункта "a" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

(a) Общие принципы

87. Европейский Суд отмечает, что пункт 4 статьи 5 Конвенции наделяет задержанное или заключенное под стражу лицо правом на судебное рассмотрение процессуальных и материально-правовых вопросов, которые являются существенными для определения "законности" лишения лица свободы по смыслу Конвенции. Это означает, что компетентный суд обязан проверить не только соблюдение процессуальных требований национального законодательства, но и обоснованность подозрения, в связи с которым произведено задержание, и правомерность цели, преследуемой задержанием и последующим содержанием под стражей (см. Постановление Европейского Суда от 10 октября 2000 г. по делу "Грауслис против Литвы" (Grauslys v. Lithuania), жалоба N 36743/97, § 53). В целях соблюдения требований пункта 4 статьи 5 Конвенции "рассмотрение правомерности заключения заявителя под стражу" должно соответствовать материальным и процессуальным нормам национального законодательства и, кроме того, осуществляться в соответствии с целью статьи 5 Конвенции, которая состоит в защите лица от произвола (см. Постановление Европейского Суда от 25 октября 1990 г. по делу "Кёс против Нидерландов" (Keus v. Netherlands), § 24, Series A, N 185-C).

88. Существование средства правовой защиты, предусмотренного пунктом 4 статьи 5 Конвенции, должно быть достаточно определенным не только в теории, но и на практике, поскольку в отсутствие этого качества средство правовой защиты не будет отвечать требованиям доступности и эффективности, предъявляемым в целях указанной статьи (см. Постановление Европейского Суда от 1 июля 2010 г. по делу "Хаджи против Хорватии" (Haрi v. Croatia), жалоба N 42998/08, § 41, с дополнительными отсылками). Доступность средства правовой защиты предполагает, в частности, что обстоятельства, созданные властями по собственной инициативе, должны предоставлять заявителям реальную возможность использования средства правовой защиты (см. с необходимыми изменениями Постановление Европейского Суда по делу "Чонка против Бельгии" (Conka v. Belgium), жалоба N 51564/99, §§ 46 и 55, ECHR 2002-I).

(b) Применение вышеуказанных принципов в настоящем деле

89. На основании фактов настоящего дела Европейский Суд отмечает, что 27 января 2003 г. районный суд санкционировал задержание заявителя на основании тяжести предъявленных ему обвинений и в связи с тем, что он представлял опасность для общества из-за шизофрении. Жалоба заявителя на это решение, а также два последующих дополнения к жалобе остались без ответа.

90. В связи с этим Европейский Суд напоминает, что пункт 4 статьи 5 Конвенции не обязывает создавать вторую инстанцию судебных органов для рассмотрения ходатайств об освобождении из-под стражи. Тем не менее государство, установившее такую систему, должно обеспечивать заключенным при обжаловании те же гарантии, что и в суде первой инстанции (см. Постановление Европейского Суда от 12 декабря 1991 г. по делу "Тот против Австрии" (Toth v. Austria), § 84, Series A, N 224, Постановление Европейского Суда от 23 ноября 1993 г. по делу "Наварра против Франции" (Navarra v. France), § 28, Series A, N 273-B, и Постановление Европейского Суда от 24 мая 2007 г. по делу "Соловьев против Российской Федерации" (Solovyev v. Russia), жалоба N 2708/02, § 129* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2007.)).

91. Власти Российской Федерации, ссылаясь на статью 444 УПК РФ, утверждали, что по причине психического состояния заявитель был лишен права на обжалование решения, санкционирующего его содержание под стражей. По их мнению, жалобу должен подавать адвокат заявителя или его близкий родственник. Европейский Суд, однако, не может согласиться с таким толкованием властями Российской Федерации статьи 444 УПК РФ. Европейский Суд отмечает, что данная правовая норма только определяет тех, кто может обжаловать решение суда первой инстанции о принудительном психиатрическом лечении ответчика, который обвинен в преступлении и которого суд первой инстанции признал неспособным нести уголовную ответственность и отбывать наказание по причине психического заболевания (см. § 45 настоящего Постановления). Власти Российской Федерации не указали другие положения, ограничивающие право заявителя на изложение в вышестоящем суде своих доводов, что касается лишения его свободы. Таким образом, Европейский Суд находит, что заявитель имел право в соответствии с российским законодательством подать жалобу на решение о заключении под стражу от 27 января 2003 г. (см. § 42 настоящего Постановления).

92. Заявитель пытался использовать средство, доступное ему согласно российскому законодательству, но его жалоба не была рассмотрена. Европейский Суд хотел бы напомнить, что пункт 4 статьи 5 Конвенции требует соблюдения определенных процессуальных прав задержанных. Они не обязательно должны быть такими же, как гарантии "справедливого разбирательства" в соответствии с пунктом 1 статьи 6 Конвенции, а должны учитывать возможность в контексте лишения свободы душевнобольных, что эти лица могут быть неспособны лично использовать свои процессуальные права. Таким образом, установленный минимум должен обеспечивать психически больному лицу доступ к суду и возможность быть выслушанным, если это возможно, лично либо через представителя, если их состояние этого требует (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Винтерверп против Нидерландов", § 60). Европейский Суд готов допустить определенные ограничения на осуществление этого права, если это оправдано обстоятельствами (см., например, Решение Комиссии по правам человека от 13 марта 1975 г. по делу "X. против Бельгии" (X. v. Belgium), жалоба N 6692/74, Decisions and Reports (DR) 2, p. 108, о введении временных ограничений на ходатайства об освобождении). В настоящем деле власти Российской Федерации не привели никаких оснований, кроме психического заболевания заявителя, оправдывающих уклонение суда от рассмотрения жалобы заявителя на постановление о задержании. Однако, по мнению Европейского Суда, было бы немыслимо, если бы пункт 4 статьи 5 Конвенции предоставлял процессуальные гарантии стороне в продолжающемся судебном разбирательстве в отношении содержания под стражей без одновременной защиты, которая фактически делает возможным использование этих гарантий, то есть возможности доступа к суду посредством подачи жалобы с целью пересмотра законности содержания под стражей. Эффективность и оперативность пересмотра законности содержания под стражей не имеют ценности, если отсутствует судебное разбирательство. Европейский Суд не может принять само по себе психическое состояние заключенного в качестве предполагаемого и полного ограничения его права на возбуждение разбирательства о пересмотре дела для целей пункта 4 статьи 5 Конвенции, особенно если, как в настоящем деле, суд не дал оценки возможности его личного участия в разбирательстве, повлекшем его заключение под стражу, и не было вынесено официального судебного решения, разъясняющего причину отказа в рассмотрении жалобы. Важность предмета спора для заявителя - личной свободы - заставляет сделать подобный вывод.

93. Европейский Суд часто устанавливал нарушения пункта 4 статьи 5 Конвенции в делах, затрагивавших те же вопросы, что и в настоящем деле (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Соловьев против Российской Федерации", §§ 130-134, Постановление Европейского Суда от 24 мая 2007 г. по делу "Игнатов против Российской Федерации" (Ignatov v. Russia), жалоба N 27193/02, §§ 115-119* (* Там же. N 10/2007.), и Постановление Европейского Суда от 22 декабря 2009 г. по делу "Макаренко против Российской Федерации" (Makarenko v. Russia), жалоба N 5962/03, §§ 122-125* (* Там же. N 12/2010.)). Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации не привели каких-либо фактов или доводов для отступления в данном деле от ранее сделанных выводов. С учетом уклонения суда кассационной инстанции от своей обязанности рассмотреть жалобу заявителя на решение о задержании и принять во внимание доводы в отношении законности его содержания под стражей Европейский Суд считает, что заявителю не было обеспечено адекватного судебного реагирования для целей пункта 4 статьи 5 Конвенции и что его право инициировать судебное рассмотрение, при котором был бы разрешен вопрос о правомерности его содержания под стражей, было нарушено.

94. Отсюда следует, что имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции в связи с отказом рассмотреть по существу жалобу заявителя на решение о содержании под стражей от 27 января 2003 г.

III. Предполагаемое нарушение пункта 1 и подпункта "C" пункта 3 статьи 6 Конвенции

95. Со ссылкой на пункт 1 и подпункт "c" пункта 3 статьи 6 Конвенции заявитель также жаловался на уклонение от обеспечения его присутствия в судах первой и кассационной инстанций, которые рассматривали возбужденное против него уголовное дело. Пункт 1 и подпункт "c" пункта 3 статьи 6 Конвенции в соответствующей части предусматривают следующее:

"1. Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое... разбирательство дела... судом...

3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права:

...(c) защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника или, при недостатке у него средств для оплаты услуг защитника, пользоваться услугами назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия...".

A. Доводы сторон

96. Власти Российской Федерации утверждали, что уголовное дело заявителя было рассмотрено в соответствии с требованиями статьи 51 УПК. Власти Российской Федерации считали, что указанная статья не требует обязательного участия в судебном разбирательстве ответчика, страдающего психическим расстройством. В то же время она гарантирует обязательную юридическую помощь при защите интересов психически больного обвиняемого и представительство опекунами. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель был признан недееспособным 20 февраля 2003 г. вследствие чего его опекун приобрел право представлять его интересы и осуществлять процессуальные права, включая право подачи ходатайства о присутствии заявителя в суде кассационной инстанции. Однако такое ходатайство не было подано. Кроме того, на слушании присутствовал и обеспечивал защиту интересов заявителя его адвокат.

97. В своих дополнительных объяснениях власти Российской Федерации уточнили свою позицию, утверждая, что, несмотря на тот факт, что Индустриальный районный суд признал заявителя недееспособным только 6 мая 2003 г., за отправную точку для передачи процессуальных прав ответчика от заявителя его законному опекуну и его адвокату должно быть принято заключение психиатрической экспертизы, представленное в ноябре 2002 года. Власти Российской Федерации отметили, что в соответствии с судебной практикой в период, относящийся к обстоятельствам дела, с точки зрения российской системы уголовного правосудия заявитель был неспособен надлежащим образом осуществлять свои права в качестве обвиняемого после ноября 2002 года.

98. Заявитель поддержал свою жалобу, отметив, что он сохранял дееспособность на протяжении всего уголовного разбирательства, и, следовательно, ему должны были предоставить возможность присутствовать на слушаниях суда первой и кассационной инстанций. Заявитель также отметил, что статья 51 УПК РФ предусматривает рассмотрение в обычном порядке уголовного дела предположительно психически больного обвиняемого и не устанавливает конкретных правил, ограничивающих процессуальные права подсудимого или умаляющих его правовой статус.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

99. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

100. Европейский Суд напоминает, что из понятия справедливого судебного разбирательства следует, что лицо, обвиняемое в совершении преступления, должно в качестве общего принципа иметь право присутствовать и эффективно участвовать в уголовном разбирательстве (см. Постановление Европейского Суда от 12 февраля 1985 г. по делу "Колоцца против Италии" (Colozza v. Italy), §§ 27 и 29, Series A, N 89). В настоящем деле это требование не было соблюдено, поскольку районный суд вынес решение по делу заявителя в его отсутствие. Заявителю также не была предоставлена возможность выступить в суде кассационной инстанции. Европейский Суд должен, таким образом, решить, содержит ли настоящее дело какие-либо обстоятельства, которые были бы способны оправдать полное лишение заявителя права на присутствие в суде.

101. Европейский Суд напоминает, что объект и цель пункта 1 и подпункта "c" пункта 3 статьи 6 Конвенции предполагают присутствие обвиняемого. Государство обязано обеспечить присутствие обвиняемого, который содержится под стражей (см. с необходимыми изменениями Постановление Европейского Суда от 9 апреля 1984 г. по делу "Годди против Италии" (Goddi v. Italy), § 29, Series A, N 76). Присутствие ответчика в суде имеет важнейшее значение как в связи с его правом на рассмотрение дела, так и в связи с необходимостью проверить правдивость его утверждений и сравнить их с утверждениями свидетелей (см. Постановление Большой Палаты по делу "Ван Гейсегем против Бельгии" (Van Geyseghem v. Belgium), жалоба N 26103/95, § 33, ECHR 1999-I). Европейский Суд также напоминает, что суд может в порядке исключения продолжать слушания, когда обвиняемый отсутствует по болезни, при условии, что его интересы надлежащим образом защищены (см. Решение Европейского Суда по делу "Нинн-Хансен против Дании" (Ninn-Hansen v. Denmark), жалоба N 28972/95, p. 351, ECHR 1999-V). Однако, если при разбирательстве оцениваются личность и характер обвиняемого и его душевное состояние в момент совершения преступления и результат этого разбирательства может нанести ему значительный ущерб, важное значение для справедливого судебного разбирательства имеют его присутствие на слушании и предоставление ему возможности принять в нем участие вместе со своим адвокатом (см. Постановление Европейского Суда от 21 сентября 1993 г. по делу "Кремзов против Австрии" (Kremzow v. Austria), § 67, Series A, N 268-B, Постановление Европейского Суда от 3 октября 2000 г. по делу "Поборникофф против Австрии" (Pobornikoff v. Austria), жалоба N 28501/95, § 31, и Постановление Европейского Суда от 25 ноября 1997 г. по делу "Зана против Турции" (Zana v. Turkey), §§ 71-73, Reports 1997-VII).

102. В настоящем деле власти не обеспечили явку заявителя в суды первой и кассационной инстанций, утверждая, что национальное законодательство не требовало его присутствия в связи с его психическим состоянием. Европейский Суд также отмечает утверждения властей Российской Федерации о том, что утрата заявителем дееспособности имела место 20 февраля или 6 мая 2003 г., в результате чего национальные суды приняли решение не доставлять его на слушания. Власти Российской Федерации позднее уточнили свои замечания, утверждая, что процессуальные права заявителя, в том числе право на рассмотрение дела, были автоматически переданы его матери и адвокату после того, как психиатры Центра признали заявителя лицом, страдающим психическим расстройством в ноябре 2002 года. Отмечая, что заявитель был признан недееспособным только 6 мая 2003 г., то есть почти через месяц после прекращения производства по уголовному делу (см. § 34 настоящего Постановления), Европейский Суд находит это не имеющим значения для дела. Он считает, что, хотя оно и не имеет абсолютного характера, право быть заслушанным играет такую важную роль в демократическом обществе и имеет такое основополагающее значение для защиты личности от произвола со стороны государственных органов, что сам по себе факт того, что человек страдает психическим расстройством, а также признание его недееспособным, не может автоматически исключить осуществление им своих прав. В этом контексте власти должны проявить надлежащее усердие в обеспечении права обвиняемого на эффективное присутствие на слушании и должны действовать особенно осторожно при ограничении этого права, чтобы не ставить психически больных в невыгодное положение по сравнению с другими обвиняемыми, которые пользуются таким правом (см. с необходимыми изменениями Постановление Европейского Суда от 28 августа 1991 г. по делу "F.C.B. против Италии" (F.C.B. v. Italy), § 33, Series A, N 208-B). Европейский Суд не убежден, что данная обязанность была соблюдена российскими судами в настоящем деле.

103. В частности, нет указаний на то, что российские суды дали правильную оценку способности заявителя участвовать на квалифицированном уровне в уголовном разбирательстве против него. Представляется, что заявитель участвовал только один раз на протяжении непродолжительного периода в заседании суда первой инстанции 27 января 2003 г., на котором решался вопрос о заключении его под стражу. Европейский Суд не считает, что этой встречи было достаточно для районного суда, чтобы решить, что присутствие на слушаниях заявителя является необязательным. Европейский Суд также учитывает тот факт, что отсутствует официальное решение относительно присутствия заявителя. Кроме того, заявитель не присутствовал на слушании суда кассационной инстанции. В свою очередь Европейский Суд не видит никаких доказательств, убедительно демонстрирующих, что поведение заявителя и его психическое состояние препятствовали ему изложить свои доводы по делу в открытом судебном заседании.

104. Европейский Суд также отмечает, что национальные суды разрешили вопрос об уголовном обвинении и нашли, что он не в состоянии нести уголовную ответственность в связи с его психическим здоровьем, и вынесли решение о его содержании в психиатрическом учреждении. Их довод о том, что присутствие заявителя не требуется только на том основании, что он страдает психическим здоровьем, поражает с учетом того, что суд должен был определить, совершил ли заявитель преступление в невменяемом состоянии, и оценить, необходимо ли проведение принудительного лечения (см. Постановление Европейского Суда от 20 октября 2005 г. по делу "Романов против Российской Федерации" (Romanov v. Russia), жалоба N 63993/00, § 109* (* Опубликовано в сборнике "Европейский Суд по правам человека и Российская Федерация" N II/2005.)). Европейский Суд убежден в том, что решения о госпитализации и лечении лиц с психическими расстройствами должны приниматься судами на основе достоверных и надежных стандартов медицинской экспертизы и с учетом необходимости лечения лиц с психическими расстройствами в подходящих для этого местах. Европейский Суд полагает, что в ситуации, когда суд первой инстанции не убедили результаты экспертизы Центра и он считал, что необходима другая психиатрическая экспертиза заявителя, но не получил результатов новой экспертизы до вынесения обвинительного приговора (см. § 31 настоящего Постановления), было особенно важно, чтобы судьи выслушали заявителя лично и оценили его состояние. С учетом значения предмета спора для заявителя суды не должны при справедливом уголовном разбирательстве рассматривать его дело без наблюдения за поведением заявителя и непосредственной оценки выдвинутых им доводов. Присутствие адвоката и матери заявителя не может компенсировать невозможность заявителя представлять свою позицию в судебном заседании (см. аналогичную мотивировку в упоминавшемся выше Постановлении Европейского Суда по делу "Романов против Российской Федерации", § 112, и с необходимыми изменениями в Постановлении Европейского Суда от 1 июня 2006 г. по делу "Мамедова против Российской Федерации" (Mamedova v. Russia), жалоба N 7064/05* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 12/2006.), и в Постановлении Европейского Суда от 19 декабря 2006 г. по делу "Дуда против Польши" (Duda v. Poland), жалоба N 67016/01).

105. Учитывая вышеизложенное, Европейский Суд находит, что имело место нарушение пункта 1 и подпункта "c" пункта 3 статьи 6 Конвенции.

IV. Иные предполагаемые нарушения Конвенции

106. Наконец, Европейский Суд рассмотрел иные доводы, выдвинутые заявителем, включая доводы о нарушении пункта 1 статьи 5 и статьи 13 Конвенции в части его содержания под стражей в 1999 и 2000 годах и те, которые заявитель изложил в формуляре жалобы, поданной 14 декабря 2006 г. Однако, принимая во внимание предоставленные материалы, и насколько предмет жалобы относится к его юрисдикции, Европейский Суд не усматривает признаков нарушения прав и свобод, предусмотренных Конвенцией или Протоколами к ней. Отсюда следует, что эта часть жалобы является явно необоснованной и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 3 и 4 статьи 35 Конвенции.

V. Применение статьи 41 Конвенции

107. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

108. Заявитель не представил требования о справедливой компенсации. Соответственно, не имеется причин для присуждения ему каких-либо сумм по данному основанию.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) признал жалобу в части содержания заявителя под стражей с 27 января по 18 августа 2003 г., отсутствия реагирования властей на жалобу заявителя на решение о заключении под стражу от 27 января 2003 г. и его отсутствия на слушаниях в судах первой и кассационной инстанций приемлемой, а в остальной части - неприемлемой;

2) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в части содержания заявителя под стражей с 27 января по 18 февраля 2003 г.;

3) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 5 Конвенции в части содержания заявителя под стражей с 18 февраля по 18 августа 2003 г.;

4) постановил, что имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции;

5) постановил, что имело место нарушение пункта 1 и подпункта "c" пункта 3 статьи 6 Конвенции.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 7 февраля 2012 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Нина Ваич Председатель Палаты Суда