Постановление Европейского Суда по правам человека от 24 мая 2011 г. Дело "Малика Алихаджиева (Malika Alikhadzhiyeva) против Российской Федерации" (жалоба N 37193/08) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Малика Алихаджиева (Malika Alikhadzhiyeva)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 37193/08)

Постановление Суда

Страсбург, 24 мая 2011 г.

По делу "Малика Алихаджиева против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Нины Ваич, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Георга Николау,

Мирьяны Лазаровой Трайковской,

Юлии Лафранк, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 3 мая 2011 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 37193/08, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданкой Российской Федерации Маликой Алихаджиевой (далее - заявительница) 1 августа 2008 г.

2. Интересы заявительницы представляли юристы неправительственной организации Европейский центр защиты прав человека/ПЦ "Мемориал". Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. 31 августа 2009 г. Европейский Суд решил применить правило 41 Регламента Суда и рассмотреть жалобу в приоритетном порядке, а также коммуницировал жалобу властям Российской Федерации. В соответствии с бывшим пунктом 3 статьи 29 Конвенции было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

4. Власти Российской Федерации возражали против одновременного рассмотрения жалобы по вопросу приемлемости и по существу и против применения правила 41 Регламента Суда. Рассмотрев возражение властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил его.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявительница родилась в 1968 году. Она проживает в городе Шали Чеченской Республики. Заявительница является женой Русланбека Алихаджиева, 1963 года рождения.

A. Предварительная информация

6. В период, относящийся к обстоятельствам дела, заявительница и Русланбек Алихаджиев проживали в Шали по адресу: улица Суворова, дом N 97. Брат Русланбека Алихаджиева, Руслан Алихаджиев, и его семья проживали по тому же адресу.

7. Русланбек Алихаджиев не участвовал в незаконных вооруженных формированиях, когда власти организовали контртеррористическую операцию в Чеченской Республике в 1999 году.

8. В мае 2000 года Руслан Алихаджиев, который являлся спикером чеченского парламента (парламента Чеченской Республики Ичкерия) в 1997-1999 году, был похищен из своего дома и исчез (см. Постановление Европейского Суда от 5 июля 2007 г. по делу "Алихаджиева против Российской Федерации" (Alikhadzhiyeva v. Russia), жалоба N 68007/01* (*Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2008.)).

9. Как утверждает заявительница, участие Руслана Алихаджиева в политической деятельности и его последующее исчезновение вызвали повышенный интерес ко всей ее семье со стороны национальных органов. В частности, представители военной комендатуры Шалинского района часто посещали их дом, обыскивали его и проверяли удостоверения личности членов семьи.

10. Русланбек Алихаджиев имел "Волгу" серебристого цвета с регистрационным номером A 577 ББ 95. Он приобрел ее в 1995 году у своего родственника Х.А. в обмен на другую машину.

11. Русланбек Алихаджиев был ростом примерно 170 см.

B. Исчезновение Русланбека Алихаджиева и его розыск заявительницей

1. Версия заявительницы

12. 20 апреля 2005 г. Русланбек Алихаджиев направился на своей "Волге" в Гудермес, чтобы отвезти телевизор в ремонтную мастерскую. Он подвез Х.А., которому также нужно было ехать в Гудермес. Русланбек Алихаджиев носил черные вельветовые брюки и черную рубашку с белыми полосами.

13. По-видимому, в какой-то момент Х.А. и Русланбек Алихаджиев расстались, и последний один отправился обратно в Шали.

14. Около полудня 20 апреля 2005 г. автомобиль Русланбека Алихаджиева был остановлен на блокпосту российских федеральных сил, расположенном на пересечении автомобильной дороги "Кавказ" и дороги Аргун-Шали, в окрестностях села Мескер-Юрт. Блокпост находился в центре участка дороги с круговым движением. Военнослужащие на блокпосту всегда требовали, чтобы транспортные средства замедляли ход на этом участке. Кроме того, на дороге имелись неровности, которые также вынуждали водителей ехать медленнее.

15. Около полудня 20 апреля 2005 г. микроавтобус, в котором M.E. ехал в Шали, приблизился к указанному блокпосту. Из микроавтобуса M.E. увидел, что молодой человек остановил серебристую "Волгу" на блокпосту и направился к люку, через который военнослужащие обычно регистрировали проезжающих водителей. На человеке были темные брюки и рубашка, и он был ростом около 170 см. На блокпосту находился белый автомобиль "ГАЗель". В тот момент, когда человек подошел к люку, чтобы предъявить удостоверение личности для регистрации, к нему бросились трое военнослужащих. Двое из них завели ему руки за спину, а третий надел ему наручники. Затем они увели его на блокпост, который был окружен блоками и плитами из бетона.

16. M.E. немедленно записал номер "Волги", который он смог увидеть: 577 ББ 95. Он также просил водителя микроавтобуса остановиться, но последний отказал, заявив, что, если он поступит так, военнослужащие могут выстрелить в них. По словам M.E., его дочь и другие пассажиры микроавтобуса наблюдали похищение человека из "Волги".

17. Около полудня в тот же день С.Т., А.Б. и С.М., которые направлялись из Грозного в Шали, приблизились к вышеупомянутому блокпосту. Три человека являлись жителями Шали и лично знали Русланбека Алихаджиева. Они также знали, что он имел серебристую "Волгу" и неоднократно видели Русланбека Алихаджиева в ней. Когда автомобиль с тремя людьми приблизился к блокпосту, они увидели серебристую "Волгу", которую С.М. сразу же опознал как транспортное средство, принадлежащее Русланбеку Алихаджиеву, поскольку он запомнил его номер. Сразу после этого три человека увидели двух военнослужащих, загонявших внутрь автомобиль Русланбека Алихаджиева. Рыжий военнослужащий, ростом около 165 см, занял место водителя. Второй военнослужащий, выше ростом и с банкой пива в руке, занял место пассажира. Три человека также заметили БТР, который стоял на блокпосту. Обсудив увиденное, три человека пришли к выводу, что, хотя "Волга" напоминала автомобиль Русланбека Алихаджиева, и С.М. утверждал, что она имела тот же номер, они, по-видимому, ошиблись. Они не остановились и проехали мимо. Вечером С.М. и другие узнали, что Русланбек Алихаджиев не вернулся домой, так как был похищен на блокпосту.

18. Как утверждал M.E., в тот же день, по прибытии в Шали, он направился в центр города, где обычно собираются водители такси. Он спросил их, знают ли они, кому принадлежит автомобиль с регистрационным номером, который он записал. Один из водителей сообщил ему, что он может принадлежать одному из жителей Мескер-Юрта. M.E. направился в это село, но не нашел владельца автомобиля. Он возвратился в Шали и продолжал наводить справки о владельце "Волги". По словам E., мальчик сказал ему, что знает владельцев автомобиля. Мальчик немедленно стал звонить кому-то по телефону, но не смог получить необходимую информацию. M.E. дал ему свой адрес в Шали, чтобы родственники похищенного могли связаться с ним. В тот же вечер Алихаджиевы посетили M.E., и он сообщил им о происшествии, которое он наблюдал на блокпосту. Из разговора с Алихаджиевыми M.E. сделал вывод о том, что похищенное лицо являлось Русланбеком Алихаджиевым.

19. Как утверждает заявительница, днем 20 апреля 2005 г. она звонила мужу по мобильному телефону, но он не ответил. Она ждала его до вечера, а затем направила сына к Х.А., чтобы навести справки о муже. Однако Х.А. не было, и сын заявительницы вернулся домой без каких-либо сведений.

20. В тот же вечер заявительница узнала, что Х.А. получил сообщение от знакомого о том, что военнослужащие на блокпосту Мескер-Юрта задержали лицо, управлявшее "Волгой" Х.А. Этот знакомый, по-видимому, не знал, что Х.А. и Русланбек Алихаджиев обменялись автомобилями и что "Волгой" с того времени владел муж заявительницы. Х.А. отправился на встречу с этим человеком, которым оказался M.E. Последний подробно описал Х.А. обстоятельства похищения Русланбека Алихаджиева. В неустановленную дату заявительница встретилась с M.E. Поговорив с ним лично и узнав описание похищенного, она заключила, что человек, похищенный на блокпосту Мескер-Юрта 20 апреля 2005 г., был ее мужем.

21. Заявительница не имела сведений относительно Русланбека Алихаджиева с 20 апреля 2005 г.

22. Вышеизложенная версия происшествия основана на информации, содержащейся в формуляре жалобы заявительницы, письменном объяснении заявительницы от 28 сентября 2007 г., письменном объяснении M.E. от 19 июня 2007 г., письменных объяснений С.Т. и А.Б. от 28 сентября 2007 г. и письменном объяснении С.М. от 24 февраля 2010 г.

2. Информация, предоставленная властями Российской Федерации

23. Власти Российской Федерации не оспаривали фактов, изложенных заявительницей. Они утверждали, что национальное расследование исчезновения Русланбека Алихаджиева не получило доказательств того, что он был похищен во время специальной операции.

C. Расследование исчезновения Русланбека Алихаджиева

1. Версия заявительницы

24. В ночь 20 апреля 2005 г. заявительница связалась с неуказанными местными властями и жаловалась им на похищение мужа.

25. 21 апреля 2005 г. заявительница направила письменные жалобы на похищение мужа в прокуратуру и местный орган милиции. Она утверждала, что не сохранила копий этих обращений.

26. В последующие дни заявительница жаловалась на задержание Русланбека Алихаджиева в различные государственные органы, прося о содействии в установлении его местонахождения, но не получила значимой информации в этом отношении.

27. 24 августа 2005 г. администрация Президента Чеченской Республики ответила заявительнице, что она рассмотрела ее просьбу о содействии в розыске Русланбека Алихаджиева и направила ее прокурору Чеченской Республики.

28. Письмом от 29 августа 2005 г. Прокуратура Чеченской Республики направила жалобу заявительницы на похищение ее мужа в прокуратуру Шалинского района (далее - районная прокуратура).

29. 12 октября 2005 г. районная прокуратура возбудила уголовное дело о похищении Русланбека Алихаджиева в соответствии со статьей 126 Уголовного кодекса (похищение человека). Уголовному делу был присвоен N 46130.

30. 31 октября 2005 г. районная прокуратура признала заявительницу потерпевшей по делу N 46130. Заявительница была уведомлена об этом постановлении в тот же день. В постановлении, в частности, указывалось, что 20 апреля 2005 г. Русланбек Алихаджиев направился в Гудермес на своей "Волге" ГАЗ-31105, регистрационный номер A 577 ББ 95, чтобы отвезти телевизор в ремонтную мастерскую. Когда он возвращался в Шали, неустановленные вооруженные лица в камуфляжной форме, управлявшие бежевым автомобилем "ГАЗель", остановили его автомобиль на участке с круговым движением в окрестностях Мескер-Юрта. Они похитили Русланбека Алихаджиева и увезли его в неизвестном направлении.

31. Представляется, что в неустановленную дату расследование по делу N 46130 было приостановлено. Отсутствует информация о том, была ли заявительница уведомлена об этом постановлении.

32. Письмом от 7 февраля 2006 г. районная прокуратура уведомила заявительницу о том, что в неустановленную дату она возобновила расследование по делу N 46130 и что принимаются оперативно-розыскные меры, направленные на установление местонахождения Русланбека Алихаджиева и его похитителей.

33. 2 июля 2007 г. заявительница жаловалась в районную прокуратуру на отсутствие результатов расследования похищения мужа. Она просила возобновить расследование, если оно было приостановлено, ознакомить ее с материалами дела и снять копии с них для обжалования в судах постановления о приостановлении расследования.

34. 17 июля 2007 г. районная прокуратура ответила заявительнице, что выполнила все следственные меры, которые могли быть приняты в отсутствие лиц, подлежащих привлечению в качестве обвиняемых в похищении Русланбека Алихаджиева, и что не имеется оснований для возобновления расследования. Что касается требования заявительницы об ознакомлении с материалами дела, она может быть ознакомлена с документами, составленными с ее участием.

2. Версия властей Российской Федерации

(a) Отказ властей Российской Федерации предоставить копии всех материалов уголовного дела N 46130

35. Несмотря на особые запросы Европейского Суда, власти Российской Федерации не раскрыли большей части материалов уголовного дела N 46130, предоставив только копии постановлений о возбуждении уголовного дела, некоторые постановления о приостановлении и возобновлении расследования, некоторые свидетельские показания и запросы следственного органа в различные государственные органы о местонахождении исчезнувшего лица или его возможном задержании или заключении под стражу и некоторые ответы на них. Власти Российской Федерации не представили объяснений неисполнению запроса Европейского Суда. Некоторые документы, предоставленные властями Российской Федерации, поддаются прочтению только частично. Информация, содержащаяся в этих документах, может быть кратко изложена следующим образом.

(b) Начало расследования

36. После того, как настоящая жалоба была коммуницирована властям государства-ответчика, Европейский Суд особо просил предоставить копии жалоб заявительницы на похищение мужа, в связи с которыми было начато расследование. В своих объяснениях власти Российской Федерации указали, что районная прокуратура получила жалобу заявительницы на похищение мужа 21 сентября 2005 г., не представив дополнительных сведений. Некоторые предоставленные ими документы имели отношение к делу, и их содержание может быть кратко изложено нижеследующим образом.

37. Из документов, раскрытых властями Российской Федерации, следует, что 1 августа 2005 г. заявительница жаловалась на похищение мужа Уполномоченному Российской Федерации по правам человека и что в неустановленную дату в августе 2005 года ее дополнительная жалоба на его похищение была получена президентом Чеченской Республики. В обеих жалобах заявительница указывала, что ранее она жаловалась на похищение Русланбека Алихаджиева в ряд государственных органов, включая Шалинский районный отдел внутренних дел (РОВД) и Ханкалинский отдел внутренних дел, но эти органы не реагировали на ее обращения.

38. Постановлением от 8 сентября 2005 г. районная прокуратура продлила на десять дней срок предварительного рассмотрения жалобы заявительницы на похищение мужа. В постановлении указывалось, что прокурор получил жалобу заявительницы на похищение мужа 8 сентября 2005 г.

39. Власти Российской Федерации также предоставили копию жалобы заявительницы в Шалинский РОВД на похищение Русланбека Алихаджиева, датированной 20 сентября 2005 г.

40. 12 октября 2005 г. районная прокуратура возбудила уголовное дело о похищении Русланбека Алихаджиева в соответствии с частью 2 статьи 126 Уголовного кодекса (похищение человека при отягчающих вину обстоятельствах). В постановлении, в частности, указывалось, что 20 апреля 2005 г. Русланбек Алихаджиев отправился на своей "Волге", регистрационный номер A 577 ББ 95, в Гудермес, чтобы отвезти свой телевизор в ремонтную мастерскую. В тот же день, когда Русланбек Алихаджиев возвращался из Гудермеса в Шали, неустановленные вооруженные лица в камуфляжной форме, управлявшие бежевым автомобилем "ГАЗель", остановили его автомобиль на участке с круговым движением близ Мескер-Юрта, задержали его и увезли в неизвестном направлении.

(c) Допрос свидетелей

41. 28 августа 2005 г. следствие допросило А.С. в качестве свидетеля. Он сообщил, что 20 апреля 2005 г. узнал, что в тот же день Русланбек Алихаджиев был похищен представителями сил безопасности на блокпосту близ Мескер-Юрта. В частности, вооруженные лица, которые представились сотрудниками Федеральной службы безопасности (далее - ФСБ), остановили его автомобиль на блокпосту, посадили в свой белый бронированный автомобиль "ГАЗель" и увезли его в сторону Грозного. Они также угнали автомобиль Русланбека Алихаджиева. Задержание было проведено в присутствии военнослужащих блокпоста.

42. Л.З., допрошенная 28 августа 2005 г., сказала, что узнала о похищении Русланбека Алихаджиева на блокпосту близ Мескер-Юрта от А.С., и подтвердила его версию происшествия.

43. 2 сентября 2005 г. следствие допросило A.O. в качестве свидетеля. Он сообщил, что в апреле 2005 года находился в Чеченской Республике и 20 апреля 2005 г. дежурил на блокпосту N 112 у перекрестка дорог между Шали и Мескер-Юртом. Около 9.00 бежевый автомобиль "ГАЗель" прибыл на блокпост, A.O. не запомнил цифры на его регистрационном номере. Пять вооруженных человек в камуфляжной форме вышли из автомобиля. Они были русскими, а один из них имел азиатскую внешность. Они представились сотрудниками ФСБ и просили о содействии в задержании лица, управляющего "Волгой". Около 13.00 O.A. остановил транспортное средство, интересовавшее этих лиц, проверил документы водителя и направил его на регистрационный пункт на блокпосту. A.O. не мог вспомнить имя этого человека, но мог бы узнать его. Когда это лицо направилось на регистрационный пункт, сотрудники ФСБ подошли к нему и приказали следовать за ними в "ГАЗели". Человек сел в их автомобиль, а они сели в машину вслед за ним. Один из сотрудников ФСБ сел в принадлежавшую человеку "Волгу", и оба автомобиля поехали в направлении Грозного. За конвоем последовал белый автомобиль ВАЗ-21093, которым также управлял сотрудник ФСБ. A.O. не спрашивал у сотрудников ФСБ, почему они задержали владельца "Волги".

44. 14 сентября 2005 г. следствие допросило С.Б. в качестве свидетеля. Он сообщил, что находился в Чеченской Республике с марта 2005 года и что в апреле 2005 года дежурил совместно с другими военнослужащими из его подразделения на перекрестке дорог между Шали, Мескер-Юртом и Грозным. Около 9.00 20 апреля 2005 г. бежевый автомобиль "ГАЗель" прибыл на блокпост, и из него вышли два человека. Они представились сотрудниками ФСБ и предъявили соответствующие удостоверения, свидетельствующие о том, что они служат в Ханкале. Они также сказали, что им необходимо задержать определенное лицо, но они точно не знают, когда оно может появиться, и что эту информацию им сообщат по телефону. Проведя день на блокпосту, они уехали в сторону Ханкалы.

45. 20 сентября 2005 г. следствие допросило заявительницу в качестве свидетельницы. Она пояснила, что вечером 20 апреля 2005 г. женщина сообщила ей, что вооруженные лица в камуфляжной форме похитили ее мужа на блокпосту близ Мескер-Юрта. В этот день он отправился в Гудермес, чтобы отвезти телевизор в ремонтную мастерскую. На обратном пути в Шали он был остановлен на блокпосту близ Мескер-Юрта. Там у регистрационного пункта сотрудники ФСБ из Ханкалы задержали его, посадили в свою белую "ГАЗель" и увезли в направлении Грозного. Военнослужащие на блокпосту наблюдали его задержание. После похищения заявительница обратилась в орган внутренних дел Ханкалы, но не получила оттуда ответа.

46. 31 октября 2005 г. заявительница была признана потерпевшей по делу N 46130. На допросе в ту же дату она подтвердила свою версию происшествия, изложенную 20 сентября 2005 г.

47. 7 ноября 2005 г. следствие допросило M.E. в качестве свидетеля. Он сообщил, что 20 апреля 2005 г. направлялся на микроавтобусе в Шали. На блокпосту в Мескер-Юрте он заметил человека, стоявшего рядом с "Волгой" с регистрационным номером A 577 ББ 95. К человеку подошли три лица в камуфляжной форме. Они выкрутили ему руки, отвели в светлую бронированную "ГАЗель", припаркованную неподалеку, и посадили в нее. M.E. не видел, что случилось в дальнейшем, поскольку водитель микроавтобуса сказал ему, что не может останавливаться на блокпосту. Однако M.E. записал регистрационный номер "Волги" с целью уведомления родственников этого человека о его задержании в случае их обнаружения. По прибытии в Шали M.E. обратился к водителям такси и спросил, знают ли они, кто является владельцем машины. Они обещали ему навести справки и записали его номер телефона и домашний адрес. В тот же вечер Алихаджиевы прибыли в его дом, и сказал им, что видел на блокпосту. Одна из женщин сообщила M.E., что она является женой задержанного.

48. Л.З., допрошенная в качестве свидетельницы 7 ноября 2005 г., сказала, что узнала о похищении Русланбека Алихаджиева от его родственников вечером 20 апреля 2005 г.

49. 8 февраля 2006 г. следствие допросило А.У. в качестве свидетеля. Он сообщил, что занимал должность заместителя начальника Шалинского отдела внутренних дел (далее - Шалинский РОВД) и что 20 сентября 2005 г. он рассмотрел материалы РОВД относительно похищения Русланбека Алихаджиева на блокпосту в Мескер-Юрте. Из данных материалов и, в частности, объяснений военнослужащих, дежуривших на блокпосту, следовало, что лица, задержавшие Русланбека Алихаджиева, представились в качестве сотрудников ФСБ из Ханкалы. А.У. впоследствии направил все материалы в районную прокуратуру.

50. И.M. и С.М., допрошенные в качестве свидетелей 15 и 16 февраля 2006 г., пояснили, что узнали о похищении Русланбека Алихаджиева от его родственников.

51. 22 апреля 2006 г. следствие допросило Ж.Х. в качестве свидетеля. Ж.Х. сообщил, что 20 апреля 2005 г. он руководил подразделением Шалинского РОВД, дежурившим на блокпосту близ Мескер-Юрта, и в этом подразделении служили также A. и В. Обязанности военнослужащих данного подразделения включали проверку лиц, транспортных средств и грузов на блокпосту и обеспечение общественного порядка в этой зоне. Военнослужащие отряда милиции особого назначения из Приморска* (* Возможно, имеется ввиду ОМОН Приморского края, неоднократно направлявшийся в Чеченскую Республику с 1994 года (прим. переводчика).) (далее - ОМОН) также находились на блокпосту вместе с подразделением Ж.Х. Около 9.00 20 апреля 2005 г. белая "ГАЗель" приехала на блокпост. Ж.Х. не запомнил ее регистрационного номера. Три коренастых вооруженных человека в камуфляжной форме вышли из автомобиля. Им было 35-40 лет, у одного из них была борода. Один из них вошел на регистрационный пункт. Около полудня Ж.Х. отправился обедать. Когда он вернулся, сотрудники ОМОН сообщили ему, что вооруженные лица предъявили удостоверения сотрудников ФСБ и задержали на блокпосту водителя "Волги", которого посадили в свою "ГАЗель". Один из сотрудников ФСБ сел в "Волгу", и транспортные средства уехали.

52. У.В., допрошенный 24 апреля 2006 г., изложил версию происшествия, аналогичную версии Ж.Х.

53. Будучи допрошенной 29 апреля 2006 г., заявительница подтвердила свою версию похищения мужа и сообщила, что в конце 2005 года некто М.З. сообщил матери Русланбека Алихаджиева, что последний находится в Ханкале "в очень плохом состоянии". Заявительница не встречалась с М.З., не знает, где он проживает, и он контактировал только с матерью ее мужа, которая скончалась в феврале 2006 года.

54. 5 мая 2006 г. следствие допросило З.A. в качестве свидетельницы. Она сказала, что узнала обстоятельства похищения Русланбека Алихаджиева от жителей Шали, которые проезжали блокпост близ Мескер-Юрта.

(d) Дальнейшие следственные меры

55. С 12 сентября по 27 ноября 2005 г. следствие предложило ряду государственных органов, включая ФСБ, Министерство внутренних дел, Объединенную группировку войск (далее - ОГВ) и прокуратуры различных районов Чеченской Республики, предоставить информацию о местонахождении Русланбека Алихаджиева, его возможном задержании этими государственными органами или каких-либо специальных операциях, проводившихся с целью его задержания. Представляется, что значимая информация не была получена.

56. 27 ноября 2005 г. ОГВ уведомила районную прокуратуру о том, что по сведениям, полученным из отдела специальных операций временной оперативной группы Министерства внутренних дел на Северном Кавказе, около 13.00 20 апреля 2005 г. сотрудники ФСБ задержали Русланбека Алихаджиева на блокпосту N 112 близ Мескер-Юрта с целью проверки его возможной причастности к незаконным вооруженным формированиям и увезли его на автомобиле ГАЗ-3105, регистрационный номер A 577 ББ 95 Rus. В письме также указывалось, что Русланбек Алихаджиев являлся братом мятежного руководителя Руслана Алихаджиева.

57. 16 ноября 2005 г. Управление ФСБ по Чеченской Республике уведомило следствие о том, что оперативное бюро ФСБ, располагавшееся в Ханкале, было расформировано в неустановленную дату, и этот орган не может предоставить требуемую информацию.

(e) Информация о постановлениях о приостановлении и возобновлении расследования

58. 12 декабря 2005 г. расследование по делу N 46130 было приостановлено в связи с неустановлением виновных лиц.

59. 24 января 2006 г. заместитель прокурора Чеченской Республики отменил постановление от 12 декабря 2005 г. как необоснованное и преждевременное. В постановлении, в частности, указывалось, что следствие не допросило начальника Шалинского РОВД А.У., который в своем письме от 12 сентября 2005 г. утверждал, что Русланбек Алихаджиев был задержан 20 апреля 2005 г. на блокпосту в Мескер-Юрте сотрудниками ФСБ из Ханкалы. Кроме того, следствие не допросило З.Х., который утверждал, что Русланбек Алихаджиев был задержан сотрудниками ФСБ. Оно также не допросило всех родственников и соседей Русланбека Алихаджиева, у которых он мог находиться.

60. 7 марта 2006 г. расследование было приостановлено в связи с неустановлением виновных в похищении.

61. 27 марта 2006 г. прокурор Шалинского района отменил постановление от 7 марта 2006 г. как преждевременное и необоснованное и велел возобновить расследование.

62. 27 апреля 2006 г. расследование по делу N 46130 было приостановлено в связи с неустановлением виновных в похищении мужа заявительницы.

63. 13 октября 2009 расследование по делу N 46130 было возобновлено, и следствию были даны нераскрытые указания с целью установления виновных.

64. Как утверждают власти Российской Федерации, расследование по делу N 46130 все еще продолжается.

D. Судебное разбирательство о признании Русланбека Алихаджиева безвестно отсутствующим

65. 27 июня 2006 г. Шалинский городский суд Чеченской Республики удовлетворил требование заявительницы и признал Русланбека Алихаджиева безвестно отсутствующим. Решение вступило в силу 7 июля 2006 г.

II. Применимое национальное законодательство

66. Краткий обзор применимого национального законодательства содержится в Постановлении Европейского Суда от 10 мая 2007 г. по делу "Ахмадова и Садулаева против Российской Федерации" (Akhmadova and Sadulayeva v. Russia) (жалоба N 40464/02, §§ 67-69* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 1/2008.)).

Право

I. Возражение властей Российской Федерации о неисчерпании внутренних средств правовой защиты

A. Доводы сторон

67. Власти Российской Федерации полагали, что жалоба должна быть признана неприемлемой в связи с неисчерпанием внутренних средств правовой защиты. Они указывали, что расследование исчезновения Русланбека Алихаджиева еще не окончено. Власти Российской Федерации также утверждали, что заявительница, которая была признана потерпевшей, могла активно участвовать в расследовании и не была лишена права обжаловать любое бездействие в прокуратуру или суд. Она также не была лишена права предъявления иска о компенсации в соответствии со статьями 151 и 1070 Гражданского кодекса.

68. Заявительница оспорила это возражение. Она указала, что уголовное расследование оказалось неэффективным. Со ссылкой на практику Европейского Суда заявительница утверждала, что не была обязана обращаться в суды по гражданским делам с целью исчерпания внутренних средств правовой защиты.

B. Мнение Европейского Суда

69. Европейский Суд рассмотрит доводы сторон с учетом положений Конвенции и своей относимой практики (краткий обзор см. в Постановлении Европейского Суда от 12 октября 2006 г. по делу "Эстамиров и другие против Российской Федерации" (Estamirov and Others v. Russia), жалоба N 60272/00, §§ 73-74* (* Там же. N 4/2008.)).

70. Европейский Суд отмечает, что российская правовая система в принципе предусматривает для жертв незаконных и преступных действий, за которые несут ответственность государство или его представители, два пути получения возмещения, а именно гражданско-правовые и уголовно-правовые средства правовой защиты.

71. Что касается иска о взыскании компенсации ущерба, причиненного предположительно незаконными действиями или незаконным поведением представителей государства, Европейский Суд ранее указывал во многих аналогичных делах, что эта процедура сама по себе не может рассматриваться как эффективное средство правовой защиты в контексте требований, предъявленных на основании статьи 2 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 24 февраля 2005 г. по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации" (Khashiyev and Akayeva v. Russia), жалобы NN 57942/00 и 57945/00, §§ 119-121* (* Там же. N 12/2005.), и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Эстамиров и другие против Российской Федерации", § 77). С учетом вышеизложенного Европейский Суд подтверждает, что заявительница не была обязана использовать гражданско-правовые средства защиты. Таким образом, возражение властей Российской Федерации в этом отношении отклоняется.

72. Что касается уголовно-правовых средств защиты, Европейский Суд отмечает, что заявительница жаловалась в правоохранительные органы на похищение Русланбека Алихаджиева и что расследование продолжается с 12 октября 2005 г. Заявительница и власти Российской Федерации не пришли к согласию в оценке эффективности расследования похищения.

73. Европейский Суд полагает, что возражение властей Российской Федерации затрагивает вопросы эффективности расследования, которые тесно связаны с существом жалобы заявительницы. Соответственно, он решил исследовать данное возражение при рассмотрении жалобы по существу.

II. Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции

74. Заявительница жаловалась в соответствии со статьей 2 Конвенции на то, что ее муж был лишен жизни представителями государства и что национальные органы не провели эффективного расследования этого обстоятельства. Статья 2 Конвенции предусматривает:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

а) для защиты любого лица от противоправного насилия;

b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

с) для подавления в соответствии с законом бунта или мятежа".

A. Доводы сторон

75. Власти Российской Федерации утверждали, что национальное расследование не получило доказательств того, что какие-либо специальные операции проводились 20 апреля 2005 г. с целью задержания Русланбека Алихаджиева, что представители государства были причастны к его похищению или что он скончался. На основе материалов, полученных национальным расследованием, можно было утверждать, что муж заявительницы был похищен неустановленными лицами на блокпосту "КПГЕ-112", расположенном в окрестностях Мескер-Юрта. Те факты, что похитители свободно преодолели блокпост или носили форму, не доказывают, что они являлись представителями государства. Члены незаконных вооруженных формирований часто выдавали себя за сотрудников правоохранительных органов в период проведения контртеррористической операции в Чеченской Республике.

76. Согласно объяснениям властей Российской Федерации расследование похищения Русланбека Алихаджиева удовлетворяло конвенционным требованиям, поскольку власти приняли все необходимые меры для установления лиц, причастных к преступлению. То обстоятельство, что они не дали результатов, само по себе не свидетельствует о неадекватности расследования. Власти Российской Федерации также подчеркивали, что заявительница жаловалась властям на похищение мужа только через полгода после происшествия.

77. Заявительница утверждала, что имелись доказательства "вне всякого разумного сомнения", что ее муж был похищен представителями государства и что он должен считаться умершим. В частности, она утверждала, что он был похищен на блокпосту, который представлял собой территорию под полным контролем властей, и что ряд свидетельских показаний, включая протоколы допросов, предоставленные властями Российской Федерации, указывал, что похитители являлись сотрудниками ФСБ. Она также отмечала, что у властей имелось основание для похищения ее мужа в связи с деятельностью его брата в качестве спикера парламента Чеченской Республики в 1999 году. Кроме того, власти Российской Федерации не предоставили убедительного альтернативного объяснения его похищения.

78. Что касается расследования, проведенного национальными органами, заявительница утверждала, что оно не являлось оперативным или эффективным. Оно было начато со значительной задержкой, хотя заявительница немедленно уведомила власти о похищении. Следствие не допросило сотрудников ОМОН на блокпосту N 112 относительно особых примет похитителей при том, что они сообщили, что похитители находились на блокпосту примерно четыре часа. Кроме того, несмотря на многочисленные противоречия в показаниях сотрудников ОМОН, следствие не провело очных ставок с их участием. Фоторобот похитителей не составлялся. Попытки установления транспортных средств похитителей не предпринимались.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

79. С учетом доводов сторон Европейский Суд полагает, что жалоба затрагивает серьезные вопросы факта и права, относящиеся к сфере действия Конвенции, разрешение которых требует рассмотрения по существу. В то же время Европейский Суд уже установил, что возражение властей Российской Федерации относительно предполагаемого неисчерпания внутренних средств правовой защиты должно быть исследовано при рассмотрении существа жалобы (см. § 73 настоящего Постановления). Следовательно, жалоба на нарушение статьи 2 Конвенции должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

(a) Предполагаемое нарушение права на жизнь Русланбека Алихаджиева

(i) Общие принципы

80. Европейский Суд напоминает, что с учетом значения защиты, предусмотренной статьей 2 Конвенции, он обязан подвергать лишение жизни наиболее тщательной проверке, принимая во внимание не только действия представителей государства, но и все сопутствующие обстоятельства. Задержанные лица находятся в уязвимом положении, и обязанность властей нести ответственность за обращение с задержанным является особенно значимой, если это лицо погибает или исчезает впоследствии (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 18 июня 2002 г. по делу "Орхан против Турции" (Orhan v. Turkey), жалоба N 25656/94, § 326, и упомянутые в нем прецеденты). Если рассматриваемые события в целом или в большей степени относятся к сфере исключительной компетенции властей, как в случае с лицами, находящимися под их контролем под стражей, возникают обоснованные презумпции фактов в отношении травм и смерти, причиненных во время содержания под стражей. Действительно, можно считать, что на властях лежит бремя доказывания с целью представить достаточное и убедительное объяснение (см. Постановление Большой Палаты по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба N 21986/93, § 100, ECHR 2000-VII, Постановление Большой Палаты по делу "Чакиджи против Турции" (Cakici v. Turkey), жалоба N 23657/94, § 85, ECHR 1999-IV).

(ii) Установление фактов

81. Европейский Суд отмечает, что им выработан ряд общих принципов, относящихся к установлению оспариваемых фактов, особенно если дело касается утверждений об исчезновении в контексте статьи 2 Конвенции (краткий обзор этих принципов см. в Постановлении Европейского Суда от 27 июля 2006 г. по делу "Базоркина против Российской Федерации" (Bazorkina v. Russia), жалоба N 69481/01, §§ 103-109* (*Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 1/2008.)). Европейский Суд также учитывает, что должно приниматься во внимание поведение сторон при сборе доказательств (см. Постановление Европейского Суда от 18 января 1978 г. по делу "Ирландия против Соединенного Королевства" (Ireland v. United Kingdom), § 161, Series A, N 25).

82. Заявительница утверждала, что ее муж Русланбек Алихаджиев был похищен 20 апреля 2005 г. представителями государства на блокпосту N 112 в окрестностях Мескер-Юрта, после чего исчез. Хотя сама заявительница не видела похищения, она приложила ряд свидетельских показаний в поддержку своих утверждений.

83. Власти Российской Федерации не оспаривали большинства фактов, изложенных заявительницей, и признали, что ее муж был похищен при описанных ею обстоятельствах, но отметили, что национальное расследование не получило данных о причастности к похищению государственных представителей государства.

84. Европейский Суд отмечает, что, несмотря на запросы копий уголовного дела о похищении Русланбека Алихаджиева, власти Российской Федерации отказались предоставить большую часть документов уголовного дела и не ссылались на какие-либо причины, оправдывающие их отказ.

85. С учетом этого и имея ввиду принципы, изложенные выше, Европейский Суд считает, что вправе сделать выводы из поведения властей Российской Федерации в отношении обоснованности утверждений заявительницы.

86. Принимая во внимание объяснения заявительницы и свидетельские показания, предоставленные ею, Европейский Суд находит, что, хотя она не была очевидцем вышеизложенного происшествия, но изложила полную связную и убедительную версию похищения Русланбека Алихаджиева 20 апреля 2005 г., в дневное время, на блокпосту N 112 около Мескер-Юрта, контролируемом федеральными силами, группой вооруженных лиц в камуфляжной форме, которых свидетели происшествия посчитали представителями государства.

87. Европейский Суд отмечает, что версия заявительницы оставалась последовательной на всем протяжении национального расследования и разбирательства в Европейском Суде (см. §§ 12-22, 45, 46 и 53 настоящего Постановления). Он также не может не отметить, что даже скудные материалы уголовного дела N 46130, которые власти Российской Федерации согласились раскрыть Европейскому Суду, по-видимому, подтверждают не только версию заявительницы по поводу событий, сопровождавших похищение ее мужа, но и конкретно ее утверждение о том, что похитители являлись представителями государства (см. §§ 43, 44, 52, 52 и 56 настоящего Постановления).

88. По мнению Европейского Суда, тот факт, что группе вооруженных людей в камуфляжной форме, предъявивших удостоверения, подтверждающие их принадлежность к правоохранительным органам, было разрешено военнослужащими блокпоста оставаться на нем в течение нескольких часов в засаде, а затем задержать мужа заявительницы днем и в присутствии ряда военнослужащих и иных свидетелей, подкрепляет его утверждение о том, что они являлись представителями государства и проводили специальную операцию, направленную на задержание Руслана Алихаджиева (см. для сравнения Постановление Европейского Суда от 1 апреля 2010 г. по делу "Муцолгова и другие против Российской Федерации" (Mutsolgova and Others v. Russia), жалоба N 2952/06, § 100* (*Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 10/2010.)).

89. Европейский Суд напоминает, что в своих обращениях в органы власти заявительница последовательно утверждала, что ее муж был задержан представителями государства, и просила следственные органы рассмотреть эту возможность. Он также отмечает, что более чем пять лет расследование не дало ощутимых результатов.

90. Европейский Суд полагает, что, если заявителем представлены убедительные доказательства, и Европейский Суд лишен возможности прийти к заключению о фактах из-за отсутствия документов, именно государство-ответчик должно окончательно обосновать, почему эти документы не могут быть приняты в подкрепление утверждений заявителя, или представить удовлетворительные и убедительные объяснения того, как разворачивались указанные события. Таким образом, бремя доказывания переходит к государству-ответчику, и если оно не обеспечит его, возникают вопросы в контексте статьи 2 и/или статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 31 мая 2005 г. по делу "Тоджу против Турции" (Togcu v. Turkey), жалоба N 27601/95, § 95, и Постановление Европейского Суда по делу "Аккум и другие против Турции" (Akkum and Others v. Turkey), жалоба N 21894/93, § 211, ECHR 2005-II (извлечения)).

91. Принимая во внимание вышеупомянутые элементы, Европейский Суд находит, что заявительницей представлены убедительные доказательства того, что ее муж был похищен представителями государства. Заявления властей Российской Федерации о том, что при расследовании не удалось получить доказательств их причастности к похищению, недостаточно для исполнения вышеуказанной обязанности доказывания. Учитывая уклонение властей Российской Федерации от предоставления оставшихся документов, находящихся в их исключительном владении, или иного убедительного объяснения указанных событий, Европейский Суд находит установленным, что Русланбек Алихаджиев был задержан 20 апреля 2005 г. представителями государства во время не признаваемой властями специальной операции.

92. Достоверные сведения о Русланбеке Алихаджиеве отсутствуют с даты его похищения. Его имя не значится в документах официальных мест лишения свободы. Власти Российской Федерации не предоставили каких-либо объяснений тому, что случилось с ним после его задержания.

93. С учетом ранее рассмотренных Европейским Судом дел, затрагивающих исчезновения людей в Чеченской Республике (см. в числе многих примеров упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Базоркина против Российской Федерации", Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia), жалоба N 7615/02, ECHR 2006-XIII (извлечения)* (*Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2008.), Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации" (Luluyev and Others v. Russia), жалоба N 69480/01, ECHR 2006-XIII (извлечения)* (* Там же. N 3/2008.), Постановление Европейского Суда от 5 апреля 2007 г. по делу "Байсаева против Российской Федерации" (Baysayeva v. Russia), жалоба N 74237/01* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 3/2008.), упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ахмадова и Садулаева против Российской Федерации", и Постановление Европейского Суда от 5 июля 2007 г. по делу "Алихаджиева против Российской Федерации" (Alikhadzhiyeva v. Russia), жалоба N 68007/01), Европейский Суд находит, что в контексте конфликта в республике задержание лица неустановленными военнослужащими без последующего признания факта его заключения под стражу может считаться угрожающим жизни. Отсутствие Русланбека Алихаджиева, а также каких-либо сведений о нем в течение более пяти лет подкрепляет это предположение.

94. Следовательно, Европейский Суд находит, что имеющиеся доказательства позволяют установить в соответствии с требуемым стандартом доказывания, что Русланбек Алихаджиев должен считаться умершим после его непризнанного задержания представителями государства.

(iii) Соблюдение государством статьи 2 Конвенции

95. Статья 2 Конвенции, гарантирующая право на жизнь и раскрывающая обстоятельства, при которых лишение жизни может быть оправданным, относится к числу наиболее фундаментальных положений Конвенции, не допускающих каких бы то ни было отступлений. С учетом значения защиты, предусмотренной статьей 2 Конвенции, Европейский Суд обязан подвергать лишение жизни наиболее тщательной проверке, принимая во внимание не только действия представителей государства, но и все сопутствующие обстоятельства (см., в частности, Постановление Европейского Суда от 27 сентября 1995 г. по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom), Series A, N 324, §§ 146-147, и Постановление Европейского Суда по делу "Авшар против Турции" (Avsar v. Turkey), жалоба N 25657/94, § 391, ECHR 2001-VII (извлечения)).

96. Европейский Суд уже установил, что родственник заявительницы должен считаться умершим после его непризнанного задержания государственными представителями. В отсутствие какого-либо оправдания применению летальной силы представителями государства следует установить, что ответственность за его предполагаемую гибель возлагается на государство-ответчика.

97. Соответственно, Европейский Суд приходит к выводу, что по делу было допущено нарушение статьи 2 Конвенции в отношении Русланбека Алихаджиева.

(b) Предполагаемая неадекватность расследования похищения

98. Европейский Суд напоминает, что обязательство по защите права на жизнь, предусмотренное статьей 2 Конвенции, во взаимосвязи с установленной статьей 1 Конвенции общей обязанностью государства "обеспечивать каждому, находящемуся под [его] юрисдикцией, права и свободы, определенные в... настоящей Конвенции", косвенно предполагает также существование некоторой формы официального расследования случая гибели лица в результате применения силы (см. с необходимыми изменениями упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства", § 161, и Постановление Европейского Суда от 28 июля 1998 г. по делу "Кая против Турции" (Kaya v. Turkey), § 86, Reports of Judgments and Decisions 1998-I). Существенная цель этого расследования заключается в обеспечении эффективного применения законодательства страны, защищающего право на жизнь, а в делах с участием государственных представителей или органов - в обеспечении их ответственности за гибель людей, имевшую место в ситуации, находящейся под их контролем. Такое расследование должно быть независимым, доступным для семьи потерпевшего, должно осуществляться с разумной безотлагательностью и быстротой. Оно должно быть также эффективным, то есть обеспечивать определение того, было ли применение силы в подобных случаях оправданным и законным, и допускать достаточный элемент публичного контроля расследования или его результатов (см. Постановление Европейского Суда от 4 мая 2001 г. по делу "Хью Джордан против Соединенного Королевства" (Hugh Jordan v. United Kingdom), жалоба N 24746/94, §§ 105-109, и Решение Европейского Суда от 8 января 2002 г. по делу "Дуглас-Уильямс против Соединенного Королевства" (Douglas-Williams v. United Kingdom), жалоба N 56413/00).

99. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации отказались предоставить большую часть документов из уголовного дела N 46132 и предоставили лишь копии документов, содержание которых кратко изложено выше. Таким образом, он обязан оценить эффективность расследования на основании весьма скудной информации о его ходе, предоставленной властями Российской Федерации, и немногих документов, имеющихся у заявителей* (*В настоящем деле имеется только одна заявительница (прим. переводчика).), которые они предоставили Европейскому Суду.

100. Обращаясь к фактам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что муж заявительницы был похищен 20 апреля 2005 г. и что расследование его исчезновения началось 12 октября 2005 г., то есть более чем через пять месяцев после того, как оно имело место.

101. Стороны не пришли к согласию относительно точной даты, в которую заявительница жаловалась властям на похищение мужа. В то время как заявительница утверждала, что уведомила их вскоре после похищения, признав, однако, что не сохранила копий этих жалоб, власти Российской Федерации утверждали, что районная прокуратура впервые получила жалобу заявительницы 21 сентября 2005 г.

102. Европейский Суд подчеркивает, что, коммуницировав жалобу государству-ответчику, он особо запросил копию жалобы заявительницы на похищение ее мужа, которая обусловила начало расследования. В ответ оно предоставило копии ее жалоб Уполномоченному по правам человека и президенту Чеченской Республики, датированные 1 августа 2005 г., и жалобы в Шалинский РОВД, датированной 20 сентября 2005 г., не дав дополнительных объяснений (см. §§ 37 и 39 настоящего Постановления). Власти Российской Федерации также представили копию постановления прокурора, из которого следует, что районная прокуратура получила жалобу заявительницы на похищение 8 сентября 2005 г., а не 21 сентября 2005 г., как они утверждали (см. § 38 настоящего Постановления). В то же время из предоставленных ими документов следует, что первые следственные действия в связи с похищением Русланбека Алихаджиева были совершены 28 августа 2005 г. (см. § 41 настоящего Постановления). Наконец, Европейский Суд отмечает, что в ее жалобах Уполномоченному по правам человека и президенту Чеченской Республики, датированных августом 2005 года, заявительница прямо указала, что ранее сообщала эти сведения ряду правоохранительных органов, включая Шалинский РОВД, и что ее жалобы были оставлены без ответа. Тем не менее она не упоминала какие-либо конкретные даты.

103. При таких обстоятельствах Европейский Суд не может возложить ответственность за задержку начала расследования в период между похищением Русланбека Алихаджиева и 28 августа 2005 г. на какую-либо из сторон настоящего дела. Однако с учетом информации, кратко изложенной выше, он находит, что правоохранительные органы должны были узнать о похищении мужа заявительницы не позднее, чем к 28 августа 2005 г., и были обязаны расследовать его в соответствии с требованиями статьи 2 Конвенции. Вместе с тем расследование похищения Русланбека Алихаджиева началось только через полтора месяца. С учетом времени, которое уже истекло после исчезновения мужа заявительницы, Европейский Суд не может не сожалеть о подобной просрочке со стороны национальных органов.

104. Также представляется, что, хотя следствие допросило нескольких свидетелей и направило запросы информации в государственные органы, ряд существенных следственных мер не был принят вообще.

105. В частности, не имеется данных о том, что следствие на каком-либо этапе пыталось установить маршрут транспортного средства похитителей или получить дополнительную информацию о регистрационном номере "ГАЗели". Не предпринимались попытки установить местонахождение "Волги" Русланбека Алихаджиева.

106. По-видимому, следствие не допросило всех сотрудников ОМОН и всех военнослужащих подразделения РОВД, которые дежурили на блокпосту во время похищения мужа заявительницы. Кроме того, с учетом определенных противоречий в показаниях сотрудников ОМОН остается неясным, почему следствие не организовало очные ставки с их участием. Европейский Суд дополнительно поражен тем фактом, что, хотя ряд свидетелей, допрошенных следствием, дал описание внешности похитителей мужа заявительницы, попытки составить фоторобот не предпринимались.

107. Также остается неясным, почему, несмотря на наличие показаний свидетелей, которые утверждали, что похитители представились сотрудникам ФСБ из Ханкалы и предъявили соответствующие удостоверения, следствие не проработало эту версию или не пыталось получить информацию в этом отношении.

108. Очевидно, что эти меры, если от них ожидались значимые результаты, следовало выполнить немедленно после того, как о преступлении были уведомлены власти, и сразу после начала расследования. Задержки и упущения, которым в настоящем деле нет объяснений, не только демонстрируют неспособность властей действовать по собственной инициативе, но и представляют собой нарушение обязанности проявлять особую тщательность и расторопность при рассмотрении столь серьезных вопросов (см. Постановление Большой Палаты по делу "Ёнерилдыз против Турции" (Oneryildiz v. Turkey), жалоба N 48939/99, § 94, ECHR 2004-XII).

109. Европейский Суд также принимает к сведению, что, хотя заявительница впоследствии была признана потерпевшей в разбирательстве по делу N 46132, он не убежден, что она уведомлялась о каких-либо событиях расследования (см. § 33 настоящего Постановления). Соответственно, следствие не обеспечило требуемый уровень общественного контроля или защиту интересов ближайших родственников при разбирательстве.

110. Наконец, Европейский Суд принимает к сведению, что расследование приостанавливалось и возобновлялось несколько раз. Также создается впечатление, что имели место длительные периоды бездействия со стороны органов уголовного преследования, когда никакие следственные действия по делу не совершались.

111. Что касается аспекта предварительного возражения властей Российской Федерации, отложенного до рассмотрения существа жалобы, насколько он касается продолжения национального расследования, Европейский Суд отмечает, что расследование, которое неоднократно приостанавливалось и возобновлялось и было омрачено необъяснимыми задержками, продолжалось много лет в отсутствие ощутимых результатов.

112. Кроме того, заявительница, которая не имела доступа к уголовному делу и не уведомлялась надлежащим образом о состоянии расследования, особенно на начальной и наиболее значимой стадии, не могла эффективно оспаривать действия или бездействие следственных органов в суде. Вместе с тем в связи с истечением значительного срока после обжалуемых событий отдельные следственные действия, которые должны были быть совершены значительно ранее, утратили смысл. Следовательно, весьма сомнительно, что указанное средство правовой защиты имело какие-либо перспективы.

113. По мнению Европейского Суда, власти Российской Федерации также не объяснили, каким образом статус потерпевшей заявительницы мог влиять на вышеизложенную ситуацию (см. также §§ 33 и 34 настоящего Постановления).

114. В итоге Европейский Суд находит, что при данных обстоятельствах упомянутое средство правовой защиты являлось неэффективным, и отклоняет предварительное возражение властей Российской Федерации.

115. С учетом вышеизложенного Европейский Суд приходит к выводу, что власти не провели эффективного уголовного расследования обстоятельств, сопровождавших исчезновение Русланбека Алихаджиева, в нарушение процессуального аспекта статьи 2 Конвенции.

III. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции

116. Заявительница со ссылкой на статью 3 Конвенции утверждала, что вследствие исчезновения мужа и уклонения государства от надлежащего расследования этого обстоятельства она испытала моральные страдания в нарушение статьи 3 Конвенции. Статья 3 Конвенции предусматривает:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

A. Доводы сторон

117. Власти Российской Федерации утверждали, что расследование не установило, что заявительница подвергалась бесчеловечному или унижающему достоинство обращению, запрещенному статьей 3 Конвенции.

118. Заявительница поддержала свою жалобу.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

119. Европейский Суд отмечает, что жалоба на нарушение статьи 3 Конвенции не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

120. Европейский Суд не раз устанавливал, что в случае принудительного исчезновения близкие родственники потерпевшего сами могут быть жертвами обращения, противоречащего статье 3 Конвенции. Сущность этого нарушения касается не столько самого факта "исчезновения" члена семьи, сколько реакции властей и их отношения к ситуации, которая доведена до их сведения (см. Постановление Европейского Суда от 18 июня 2002 г. по делу "Орхан против Турции" (Orhan v. Turkey), жалоба N 25656/94, § 358, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации", § 164).

121. В настоящем деле Европейский Суд отмечает, что исчезнувшее лицо являлось мужем заявительницы. Хотя заявительница не видела его похищения, в течение более чем пяти лет она не имела никаких известий относительно него. В этот период заявительница обращалась в различные официальные органы с запросами о нем как в письменной форме, так и лично. Несмотря на все свои усилия, она не получила удовлетворительного объяснения или информации относительно того, что стало с ее мужем после задержания. Ответы, полученные ею, отрицали, что государство несет ответственность за задержание ее мужа, или просто информировали о том, что расследование продолжается. Выводы Европейского Суда относительно процессуального аспекта статьи 2 Конвенции имеют прямое отношение к данному вопросу.

122. Европейский Суд, таким образом, заключает, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении заявительницы.

IV. Предполагаемое нарушение статьи 5 Конвенции

123. Заявительница также утверждала, что Русланбек Алихаджиев был задержан в нарушение гарантий, предусмотренных статьей 5 Конвенции, которая в соответствующих частях предусматривает:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

...(c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения...

2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение.

3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "с" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд.

4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным.

5. Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию".

A. Доводы сторон

124. Власти Российской Федерации утверждали, что следствие не получило доказательств того, что Русланбек Алихаджиев был лишен свободы. Он не значился в списках лиц, находящихся в следственных изоляторах, и региональные правоохранительные органы не располагали информацией о его заключении под стражу.

125. Заявительница поддержала свою жалобу.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

126. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

127. Европейский Суд ранее отмечал фундаментальное значение гарантий, установленных статьей 5 Конвенции, для обеспечения в демократическом обществе права на свободу от произвольного заключения. Он также указывал, что непризнанное заключение под стражу представляет собой полное отрицание этих гарантий и означает весьма серьезное нарушение статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 27 февраля 2001 г. по делу "Чичек против Турции" (Cicek v. Turkey), жалоба N 25704/94, § 164, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации", § 122).

128. Европейский Суд установил, что Русланбек Алихаджиев был похищен представителями государства 20 апреля 2005 г., и с тех пор его никто не видел. Его содержание под стражей не было признано, не было зафиксировано в документах мест заключения, и отсутствуют официальные данные о его последующем местонахождении или судьбе. Согласно практике Европейского Суда этот факт сам по себе составляет серьезнейшее упущение, поскольку позволяет лицам, ответственным за лишение свободы, скрыть свою причастность к преступлению, уничтожить следы и избежать обязанности отчитаться за судьбу задержанного. Кроме того, отсутствие документов о задержании, в которых указываются дата, время и место задержания, имя задержанного, а также основания его задержания и имя лица, которое его произвело, должно рассматриваться как несовместимое с самой целью статьи 5 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции", § 371).

129. Европейский Суд также полагает, что власти могли проявить больше внимания к необходимости проведения тщательного и безотлагательного расследования жалоб заявительницы на то, что ее родственник задержан и уведен при угрожающих жизни обстоятельствах. Тем не менее выводы Европейского Суда, сделанные в контексте статьи 2 Конвенции, в частности, относительно ведения расследования, не оставляют сомнения в том, что власти не приняли своевременных и эффективных мер для того, чтобы гарантировать его от риска исчезновения.

130. С учетом вышеизложенного Европейский Суд находит, что Русланбек Алихаджиев подвергся непризнанному лишению свободы без каких-либо гарантий, содержащихся в статье 5 Конвенции. Это составляет особо серьезное нарушение права на свободу и безопасность, гарантированного статьей 5 Конвенции.

V. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

131. Заявительница жаловалась на то, что не располагала эффективными средствами правовой защиты в отношении предполагаемых нарушений вопреки статье 13 Конвенции, которая предусматривает:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

A. Доводы сторон

132. Власти Российской Федерации утверждали, что заявительница располагала эффективными средствами правовой защиты, как того требует статья 13 Конвенции, и власти не препятствовали ей в их использовании. Заявительница имела возможность обжаловать действия или бездействие следственных органов в суд. Они добавили, что участники уголовного разбирательства также могут требовать возмещения ущерба в рамках гражданского разбирательства, и ссылались на дела, в которых потерпевшим по уголовным делам присуждалась компенсация ущерба, причиненного государственными органами. В итоге власти Российской Федерации утверждали, что по делу требования статьи 13 Конвенции нарушены не были.

133. Заявительница поддержала свою жалобу.

B. Мнение Европейского Суда

1. Приемлемость жалобы

134. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной в значении пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что жалоба не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, жалоба должна быть объявлена приемлемой.

2. Существо жалобы

135. Европейский Суд напоминает, что, если, как при обстоятельствах настоящего дела, уголовное расследование исчезновения является неэффективным, что подрывает эффективность любого другого средства правовой защиты, которое может существовать, включая гражданско-правовые средства, государство нарушает свои обязательства, следующие из статьи 13 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Хашиев и Акаева против Российской Федерации", § 183).

136. Соответственно, имело место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 2 Конвенции.

137. Что касается ссылки заявительницы на статьи 3 и 5 Конвенции, Европейский Суд полагает, что при данных обстоятельствах обособленные вопросы в отношении статьи 13 Конвенции во взаимосвязи с этими двумя статьями не возникают (см. Постановление Европейского Суда от 15 ноября 2007 г. по делу "Кукаев против Российской Федерации" (Kukayev v. Russia), жалоба N 29361/02, § 119, и Постановление Европейского Суда от 20 марта 2008 г. по делу "Азиевы против Российской Федерации" (Aziyevy v. Russia), жалоба N 77626/01, § 118).

VI. Применение статьи 41 Конвенции

138. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

139. Заявительница не выдвигала требований о компенсации материального ущерба. Она требовала компенсации морального вреда за страдания, которые она испытала вследствие утраты мужа, безразличия, проявленного властями по отношению к ней, и уклонения от предоставления сведений о судьбе ее близкого родственника, оставляя определение размера компенсации на усмотрение Европейского Суда.

140. Власти Российской Федерации полагали, что в случае установления Европейским Судом нарушения конвенционных прав заявительницы установление факта нарушения Конвенции само по себе являлось бы достаточной справедливой компенсацией.

141. Европейский Суд установил нарушение статей 2, 5 и 13 Конвенции в связи с непризнанным задержанием и исчезновением мужа заявительницы. Сама заявительница была признана жертвой нарушения статьи 3 Конвенции. Европейский Суд, соответственно, признает, что ей был причинен моральный вред, который не может быть компенсирован одним установлением факта нарушения. Он находит уместным присудить заявительнице 60 000 евро в качестве компенсации морального вреда, а также любой налог, подлежащий начислению на указанную выше сумму.

B. Судебные расходы и издержки

142. Интересы заявительницы представляли юристы неправительственной организации Европейский центр защиты прав человека/ПЦ "Мемориал". В общей сложности судебные расходы и издержки на юридическое представительство заявительницы оценивались в 1 779 фунтов стерлингов 25 пенсов, подлежавших выплате на счет представителей в Соединенном Королевстве. Требуемая сумма была представлена в следующей разбивке:

(a) 800 фунтов стерлингов за семь часов правовой подготовки документов, предоставленных в Европейский Суд, по ставке 100 и 150 фунтов стерлингов в час;

(b) 849 фунтов стерлингов за издержки по переводу;

(c) 130 фунтов стерлингов в счет административных и почтовых расходов.

143. Власти Российской Федерации подчеркнули, что заявительница имеет право на возмещение расходов и издержек только в части, в которой они были действительно понесены и являлись разумными по размеру (см. Постановление Европейского Суда от 1 декабря 2005 г. по делу "Скоробогатова против Российской Федерации" (Skorobogatova v. Russia), жалоба N 33914/02, § 61* (* Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2006.)).

144. Учитывая подробную информацию и договоры о юридическом представительстве, представленные заявительницей, Европейский Суд находит, что эти ставки являются разумными и отражают расходы, действительно понесенные представителями заявительницы.

145. Что касается необходимости судебных расходов и издержек в связи с юридическим представительством, Европейский Суд принимает к сведению, что настоящее дело является достаточно сложным и требовало определенных затрат на исследования и подготовку.

146. Принимая во внимание подробные требования, представленные заявительницей, Европейский Суд считает уместным присудить представителям заявительницы 1 997 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, а также любой налог на добавленную стоимость, обязанность уплаты которого может быть возложена на них, с тем, чтобы компенсация была выплачена на банковский счет представителей в Соединенном Королевстве по указанию заявительницы.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

147. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) решил отложить до рассмотрения существа жалобы предварительное возражение властей Российской Федерации относительно неисчерпания уголовно-правовых внутренних средств правовой защиты и отклонил его;

2) признал жалобу приемлемой;

3) постановил, что имело место нарушение материально-правового аспекта статьи 2 Конвенции в отношении Русланбека Алихаджиева;

4) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в части уклонения от эффективного расследования обстоятельств исчезновения Русланбека Алихаджиева;

5) постановил, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении моральных страданий заявительницы;

6) постановил, что имело место нарушение статьи 5 Конвенции в отношении Русланбека Алихаджиева;

7) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции в отношении предполагаемого нарушения статьи 2 Конвенции;

8) постановил, что обособленные вопросы в части статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьями 3 и 5 Конвенции не возникают;

9) постановил, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить следующие суммы, подлежащие переводу в рубли по курсу, который будет установлен на день выплаты, за исключением выплаты компенсации судебных расходов и издержек:

(i) 60 000 евро (шестьдесят тысяч евро), а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму, в качестве компенсации морального вреда заявительнице;

(ii) 1 997 евро (одну тысячу девятьсот девяносто семь евро), а также любые налоги, обязанность уплаты которых может быть возложена на заявительницу в связи с этой суммой, в качестве компенсации судебных расходов и издержек, которые подлежат зачислению на банковский счет представителей в Соединенном Королевстве;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

10) отклонил оставшуюся часть требований заявительницы о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 24 мая 2011 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Нина Ваич Председатель Палаты Суда