Постановление Европейского Суда по правам человека от 5 июля 2011 г. Дело "Велхиев и другие (Velkhiyev and Others) против Российской Федерации" (жалоба N 34085/06) (Первая секция)

Европейский Суд по правам человека
(Первая секция)

Дело "Велхиев и другие (Velkhiyev and Others)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 34085/06)

Постановление Суда

Страсбург, 5 июля 2011 г.

По делу "Велхиев и другие против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Первая Секция), заседая Палатой в составе:

Нины Ваич, Председателя Палаты,

Анатолия Ковлера,

Пэра Лоренсена,

Элизабет Штейнер,

Ханлара Гаджиева,

Георга Николау,

Мирьяны Лазаровой Трайковской, судей,

а также при участии Сёрена Нильсена, Секретаря Секции Суда,

заседая за закрытыми дверями 14 июня 2011 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 34085/06, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) семью гражданами Российской Федерации, имена которых указаны ниже (далее - заявители), 15 августа 2006 г.

2. Интересы заявителей были представлены юристами правозащитного центра "Мемориал" (Москва) и Европейского центра защиты прав человека (Лондон). Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека Г.О. Матюшкиным.

3. 11 марта 2009 г. Европейским Судом было принято решение о рассмотрении данной жалобы в приоритетном порядке в соответствии с правилом 41 Регламента Суда, а также об уведомлении властей Российской Федерации о рассмотрении жалобы. В соответствии с пунктом 3 бывшей статьи 29 Конвенции было также решено рассмотреть данную жалобу одновременно по вопросу приемлемости и по существу.

4. Власти Российской Федерации возражали против одновременного рассмотрения жалобы по вопросам приемлемости и по существу. Рассмотрев возражение властей Российской Федерации, Европейский Суд отклонил его.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявители Бехан Уланович Велхиев, Рима Усамовна Велхиева, Али Баширович Велхиев, Хеда Башировна Велхиева, Джохар Баширович Велхиев, Марем Башировна Велхиева и Аминат Башировна Велхиева - граждане Российской Федерации, 1965, 1961, 1992, 1994, 1998, 2000 и 2002 годов рождения соответственно. Первый заявитель проживает в Малгобеке, Республика Ингушетия, со второй по седьмую заявительницу - в селе Барсуки, Республика Ингушетия.

A. Задержание и пытки первого заявителя и Башира Велхиева. Гибель Башира Велхиева

6. Первый заявитель является братом Башира Велхиева, 1963 года рождения, вторая заявительница - его супругой, с третьего заявителя по седьмую заявительницу - их детьми.

7. Нижеизложенная версия произошедших событий, представленная заявителями, не оспаривалась властями Российской Федерации, за исключением эпизода предполагаемой кражи (см. § 15 настоящего Постановления).

8. Вечером 19 июля 2004 г. первый заявитель приехал в Барсуки в гости к Баширу Велхиеву и его семье, которые проживали на улице Западной, дом N 6. Первый заявитель остался у них в доме на ночь.

9. 20 июля 2004 г. первый заявитель и Башир Велхиев проснулись в 8.00, в это время вторая заявительница готовила завтрак, а с третьего заявителя по седьмую заявительницу играли во дворе.

10. Примерно в 8.30 первый заявитель и вторая заявительница, а также Башир Велхиев услышали крики детей и выбежали во двор. Там они увидели, как военнослужащие в камуфляжной форме, вооруженные автоматами, проникали во двор, перепрыгивая через забор и заходя в ворота.

11. Во дворе собрались около 30 военнослужащих. Большинство из них говорило по-ингушски, а трое или четверо - по-русски без акцента. Впоследствии выяснилось, что это были сотрудники внутренних дел Российской Федерации. Они были вооружены автоматами АК, снайперскими винтовками и пулеметами. Военнослужащие загнали детей в угол между двумя домами и там их держали под прицелом.

12. Башир Велхиев попросил военнослужащих не пугать детей, а также сказал им, что в доме преступников нет. Он пригласил их в дом, отметив, что для беспокойства нет оснований. Военнослужащие приказали первому заявителю и Баширу Велхиеву, держа их под прицелом, повернуться лицом к стене и поднять руки. Затем один из военнослужащих спросил: "Кто хозяин дома?". Башир Велхиев ответил, что он. Затем он попросил военнослужащих предъявить удостоверения и документы, санкционирующие их проникновение в жилище. Военнослужащие не ответили и вывели Башира Велхиева под прицелом из двора.

13. Первый заявитель остался стоять лицом к стене. Военнослужащие, еще остававшиеся во дворе, приказали ему предъявить паспорт. Первый заявитель предъявил свой паспорт военнослужащему, которому было примерно 35 лет, и у которого были коротко стриженные темные волосы. Он был одет в камуфляжную форму и говорил по-русски с акцентом. Проверив паспорт первого заявителя, военнослужащий спросил его, где он проживает и кем работает. Выслушав ответ, военнослужащий сказал: "Ты остаешься дома. У нас нет к тебе вопросов". Однако он не вернул паспорт первому заявителю.

14. Затем несколько военнослужащих обыскали дом. Они не предъявили документов, санкционирующий обыск, и не позвали понятых. Вторая заявительница попыталась войти в дом, чтобы взять деньги, хранящиеся в платяном шкафу. Военнослужащие не пустили ее в дом. Она сказала первому заявителю, что ей не разрешили войти в дом забрать деньги. Первый заявитель бросился в дом, оттолкнув одного из военнослужащих. В доме находились пять или шесть военных. Они спросили первого заявителя о содержимом нескольких сумок, находящихся в спальне. Он ответил: "Сами посмотрите, там нет ничего незаконного". Он также спросил их, есть ли у них документ, санкционирующий обыск, а также о том, почему они не составили протокол обыска и задержания Башира Велхиева. Один из военнослужащих, лет 35-40, крепкого телосложения, с седыми волосами, ответил ему по-ингушски: "Приготовься, тебе все там объяснят". Поскольку первый заявитель понял, что они хотят его то же задержать, он подошел к темноволосому военнослужащему и спросил: "Почему вы меня забираете, вы сказали, что у вас ко мне нет вопросов?". Военнослужащий ответил: "Тот ингуш забрал у меня твой паспорт. Разбирайся с ним". Военнослужащий показал на офицера, который приказал первому заявителю собираться.

15. По утверждениям заявителей, после того, как военнослужащие уехали вместе с первым заявителем и Баширом Велхиевым, вторая заявительница обнаружила, что они забрали с собой деньги в сумме 12 000 долларов США и 40 000 рублей, которые хранились в платяном шкафу. Военнослужащие также забрали мобильный телефон Башира Велхиева, 20 видеокассет, 15 аудиокассет, бумажник Велхиева Башира, в котором были 600 долларов США и 20 000 рублей, а также бумажник первого заявителя, в котором были 400 долларов США и 1 000 рублей. Власти Российской Федерации оспорили утверждения заявителей в данной части.

16. Когда первого заявителя вывели на улицу, он увидел большое количество военнослужащих, два автомобиля УАЗ-452 ("Таблетка") цвета хаки без регистрационных номеров и автомобиль ВАЗ-2109. Первому заявителю было приказано сесть в один из автомобилей УАЗ, в котором он увидел Башира Велхиева, сидящего с наручниками и натянутой на голову его рубашкой. Один из военнослужащих сказал другим: "Пусть они посидят вместе последний раз". Затем они надели на первого заявителя наручники, а также натянули ему на голову спортивную шапку, которая закрыла ему глаза. Поскольку шапка была неплотной, заявитель смог разглядеть людей в автомобиле. Их было от восьми до десяти человек, и разговаривали они на ингушском языке.

17. Когда автомобиль УАЗ поехал, один из военнослужащих сказал другому, сидящему напротив первого заявителя и Башира Велхиева: "Проверь, крепкая ли у него голова". Военнослужащий взял металлическую каску, ударил ею Башира Велхиева дважды по голове и сказал, что у него действительно крепкая голова. Другие военнослужащие сказали в ответ: "Посмотрим, когда приедем".

18. Примерно через 10 минут они приехали в Управление по борьбе с организованной преступностью Министерства внутренних дел по Республике Ингушетия в Назрани (далее - УБОП). Первый заявитель разглядел здание через шапку, надвинутую ему на глаза. Его и Башира Велхиева привели в кабинет, расположенный на втором этаже, слева от входа. Они оставались в наручниках.

19. Там сотрудники Министерства внутренних дел спросили первого заявителя и Башира Велхиева их имена, даты и места рождения. Затем у Башира Велхиева спросили, откуда у него такая большая сумма денег, 12 000 долларов США? Он медленно ответил, что он и вторая заявительница накопили ее на покупку дома. Сотрудник милиции ударил его по голове и приказал отвечать быстрее. Башир Велхиев сказал, что будет отвечать только в установленном законом порядке. После этого сотрудники милиции ударили его несколько раз и сказали: "Начнем заново". Они вновь задали те же вопросы. Башир Велхиев не ответил. Один из сотрудников милиции тогда схватил его и ударил головой об стену, спросив: "Ты оглох?". Башир Велхиев вновь ответил, что будет отвечать только в установленном порядке. Его ответ разозлил сотрудников милиции. Один из них сказал, что Башира Велхиева еще не били и что его должны избить "по полной", а первый заявитель должен быть избит "по нарастающей".

20. Затем Башир Велхиев был выведен из кабинета. Первый заявитель услышал приказ: "Налево". Затем сотрудники милиции одели повязку поверх шапки, натянутой на глаза заявителю, так, что он более ничего не видел. Он сняли с него наручники и вместо них надели ему на руки приспособление, которое, со слов сотрудников милиции, не оставляет синяков. Они сказали, смеясь, что это приспособление было сделано специально для него.

21. Сначала сотрудники милиции спросили первого заявителя, где он находился в ночь с 21 на 22 июня 2004 г., когда боевики совершили нападение на Республику Ингушетия. Он ответил, что в ту ночь болел и находился дома, что могут подтвердить его родственники. Затем сотрудники милиции спросили его о конкретном документе, который, как они предположили, был написан им. Первый заявитель ответил, что не писал данного документа и это может быть с легкостью проверено путем сравнения почерка, если они освободят ему руки и дадут ручку и бумагу. Сотрудники милиции ударили первого заявителя головой о стену, пнули в пах и ударили по ушам. Они сказали: "Это чтобы привести тебя обратно в чувства. Не пытайся умничать с нами, мы просто шутим, чтобы заставить тебя сотрудничать с нами. За информацию о тех, кто участвовал в нападении, ты получишь машину, деньги и [право на] свободное перемещение по всей России". Они также спросили его о том, кого из "ваххабитов" он знал в Республике Ингушетия. Башир Велхиев ответил, что он не "ваххабит", а предприниматель.

22. Сотрудники милиции вновь предложили ему сотрудничать с ними и пригрозили "таким ударом по гениталиям, что у него не будет детей", а также угрожали "посадить на кол и снять это на видео". Они спрашивали его о родственниках. Первый заявитель ответил, что ему нечего сказать. Один из сотрудников милиции сказал: "Так ты не хочешь по-хорошему?", и, обращаясь к другим сотрудникам, приказал: "Убеждайте его по нарастающей". Затем сотрудники милиции начали опять его избивать. По утверждению первого заявителя, его избивали в основном сотрудники, входящие в состав федеральных сил.

23. Спустя время первого заявителя доставили в другой кабинет, где избиение продолжилось. Сотрудники били его резиновыми палками и заявили, что это только начало. Они также угрожали ему лишением свободы на пять лет.

24. После избиения первого заявителя подняли с пола и повели еще в один кабинет. Там ему сказали, что он ухудшает свое положение и что теперь рискует лишиться свободы на 5-10 лет. Они также сказали, что если он обидит их, то уйдет из кабинета с первой группой инвалидности, а если они будут хорошо с ним обращаться, то только со второй. Затем сотрудники положили первого заявителя на живот, подняли ему ноги и, держа его в таком положении, наносили удары ногами по позвоночнику, а также ударяли его электрическим током. Они налили воды ему на пах и вставили туда электропровода. Первый заявитель потерял сознание от удара током.

25. По утверждению первого заявителя, сотрудники смеялись во время пыток над ним. Одновременно он слышал ужасные крики из других кабинетов, где, по-видимому, пытали других людей.

26. Когда обнаружилось, что первый заявитель пришел в сознание, один из сотрудников милиции, говоривший по-русски без акцента, спросил его о том, собирается ли он работать в правоохранительных органах. Первый заявитель ответил, что раньше хотел работать в правоохранительных органах, но после того, что они с ним сделали, и того, что он слышал, что они делали с другими, больше не хочет.

27. Затем сотрудники милиции вывели первого заявителя в коридор и сняли с рук приспособление, но шапку на глазах оставили. Затем другой сотрудник милиции вывел первого заявителя на первый этаж и подвел к камере. Он сказал: "Не снимай шапку, пока я не уйду". Как только он вышел, первый заявитель снял шапку и увидел другого сотрудника, который был маленького роста и который приказал ему зайти в камеру. В камере находился еще один заключенный примерно 50 лет. Вскоре в камеру привели третьего заключенного, который сказал, что он из станицы Троицкой.

28. Позднее в тот же день сотрудник милиции маленького роста надел на голову первого заявителя спортивную шапку и черный пластиковый мешок и вывел его из камеры. Затем первого заявителя вывели из здания и посадили в машину. В машине он потерял сознание из-за полученных им травм. Когда он пришел в сознание, то услышал, как один из сотрудников милиции, говоривший по телефону, сообщил: "Мы приехали". Затем другой сотрудник сказал первому заявителю: "Если ты снимешь мешок раньше, чем через 10 минут, твой мозг будет взорван". Он добавил: "Почти забыл, твой брат Башир во Владикавказе. У него должна быть определенная репутация, чтобы находиться там". Затем сотрудник милиции закрыл дверь автомобиля. Первый заявитель услышал также, что дверь другого автомобиля захлопнулась, и автомобиль уехал. Он понял, что сотрудники уехали и он находится в машине один.

29. Первый заявитель снял шапку и пластиковый мешок с головы и снова потерял сознание. Когда он пришел в сознание, то услышал голоса людей, говоривших по-ингушски. Несколько человек подошли к автомобилю, открыли дверь и приказали ему выйти с поднятыми вверх руками. Эти люди оказались сотрудниками Назрановского городского отдела внутренних дел (далее - Назрановский ГОВД). Несмотря на то, что заявитель объяснил им, что не может идти и нуждается в медицинской помощи, они не вызвали "скорую помощь" и не сообщили родственникам о его местонахождении. Они доставили его в Назрановский ГОВД и закрыли в камере, сказав, что они "все выяснят" следующим утром.

30. На следующий день, примерно в 8.10, следователь А. Назрановской городской прокуратуры приказал вывести первого заявителя из камеры. Следователь А. представился и сообщил первому заявителю, что Башир Велхиев погиб. Он не пережил пыток со стороны сотрудников МВД России, командированных из России. По словам следователя А., как только родственники первого заявителя и Башира Велхиева сообщили ему о похищении, он пытался найти их, так как боялся за их жизни, поскольку сотрудники, командированные из России, были очень жестоки с задержанными. Тем не менее сотрудники Министерства внутренних дел по Республике Ингушетия (далее - МВД), приводя различные оправдания, отказали ему во встрече с первым заявителем и Велхиевым Баширом. Когда он узнал от коллег, что Велхиев Башир на самом деле содержится в здании УБОП, он незамедлительно отправился туда. Однако к этому времени Башир Велхиев был уже мертв. Опросив сотрудников УБОП, следователь А. получил информацию относительно задержания первого заявителя, но в тот вечер его не нашел. Утром, узнав о местонахождении первого заявителя из милицейских докладов, следователь А. прибыл для встречи с ним в Назрановский ГОВД.

31. Следователь А. сообщил первому заявителю о том, что уже был в морге и видел тело Башира Велхиева. Затем он забрал первого заявителя в Назрановскую городскую прокуратуру, где сообщил заявителю, что Башир Велхиев умер в кабинете N 17 УБОП МВД по Республике Ингушетия вследствие пыток со стороны сотрудников Министерства. Забрав необходимые документы из прокуратуры, первый заявитель отправился в морг. Он забрал тело Башира Велхиева в Барсуки.

32. 21 июля 2004 г. первый заявитель и двое родственников Башира Велхиева отвезли его тело во Владикавказ для проведения второй судебно-медицинской экспертизы. Первый раз его тело было исследовано судебно-медицинскими экспертами вскоре после смерти (см. § 42 настоящего Постановления).

33. В соответствии с заключением судебно-медицинской экспертизы от 21 июля 2004 г. N 464 на теле Башира Велхиева были обнаружены следующие телесные повреждения: (i) множественные синяки рядом с внешним углом правового глаза, на носу, лбу, затылке (до правого уха), правой стороне грудной клетки, левом плече, левом предплечье, левом запястье, тыльной стороне левой ладони, указательном пальце левой руки, правом плече, правом локтевом суставе, правом предплечье, правом запястье, лопатках, бедрах, ногах ниже коленей и на тыльной стороне ступней; (ii) по одной ссадине на каждом запястье; (iii) кровоизлияние на верхней и нижнее губах; (iv) ушибленная рана на верхней губе и (v) прокол в грудной клетке. Синяки, кровоизлияния и ушибленная рана были причинены в результате многочисленных ударов твердыми тупыми предметами цилиндрической формы, такими как резиновые палки. Ссадины на запястьях по всей вероятности стали результатом применения наручников. Прокол был сделан шприцом. Телесные повреждения наносились в течение 24 часов, предшествующих смерти. Согласно заключению наиболее вероятной причиной смерти стала сердечно-сосудистая недостаточность.

34. Вечером 21 июля 2004 г., вернувшись из Владикавказа, родственники Башира Велхиева похоронили его тело на семейном кладбище в селе Средние Ачалуки.

B. Розыск первого заявителя и Башира Велхиева и обращения в государственные органы

35. Как утверждают заявители, 20 июля 2004 г., в 11.30, спустя примерно два часа после задержания первого заявителя и Башира Велхиева вторая заявительница отправилась в МВД по Республике Ингушетия в Назрани. Сотрудники дежурной части отказались принимать от нее заявление. Они направили ее на пункт охраны на входе и посоветовали получить пропуск для прохода в здание.

36. На пункте охраны вторая заявительница пояснила, что ей нужен пропуск для того, чтобы подать заявление о незаконном задержании ее родственников. Дежурный сотрудник на пункте охраны пояснил, что "начальство запретило сотрудниками выдавать пропуска", и рекомендовал обратиться в Назрановский ГОВД.

37. В 12.30 вторая заявительница пришла в Назрановский ГОВД. Тем не менее дежурные сотрудники отказали в приеме ее заявления. Они сказали, что ни первый заявитель, ни Башир Велхиев в ГОВД не доставлялись. Оскорбив вторую заявительницу, они приказали ей немедленно покинуть помещение ГОВД.

38. Вторая заявительница вернулась в МВД по Республике Ингушетия. Те же сотрудники вновь отказали в приеме ее заявления. При этом один из них направил ее в УБОП. Он показал ей вход в подразделение, который находился на расстоянии 15-20 м от главного входа в здание МВД, и сказал, что первый заявитель и Башир Велхиев были там. Он также сообщил второй заявительнице, что они задержаны русскими, специально командированными в Республику Ингушетия, и добавил: "Господи, помоги им".

39. Вторую заявительницу не пустили в здание УБОП. Военнослужащие приказали ей возвращаться домой, а также сказали, что ни первый заявитель, ни Башир Велхиев у них не находятся. После этого она поехала в Средние Ачалуки к родственникам Башира Велхиева, чтобы рассказать о случившемся.

40. 21 июля 2004 г., после того, как первый заявитель был освобожден и стало известно о гибели Башира Велхиева, их родственники обратились в Назрановскую городскую прокуратуру, требуя возбудить уголовное дело в отношении сотрудников УБОП по факту пыток и убийства Башира Велхиева. Заявители не сохранили копий их первых заявлений. Позже они неоднократно обращались с заявлениями повторно.

C. Официальное расследование

41. 20 июля 2004 г. Назрановская городская прокуратура выдала справку о внесении данных в книгу учета сообщений о преступлениях, отметив, что согласно телефонному звонку, полученному в тот день примерно в 16.35, тело Башира Велхиева было обнаружено в кабинете N 17 УБОП после того, как Башир Велхиев был доставлен туда для дачи необходимых пояснений. В справке также указывалось, что по факту происшествия проводится проверка.

42. В тот же день Назрановской городской прокуратурой было назначено проведение судебно-медицинской экспертизы тела Башира Велхиева. В соответствии с заключением судебно-медицинской экспертизы от 20 июля 2004 г. N 91 на теле были обнаружены многочисленные синяки, смерть наступила за два-четыре часа до экспертизы, и ее причиной явился травматический шок в результате полученных телесных повреждений.

43. 21 июля 2004 г. Назрановской городской прокуратурой было возбуждено уголовное дело по факту гибели Башира Велхиева.

44. 23 июля 2004 г. Назрановской городской прокуратурой была назначена судебно-медицинская экспертиза в отношении первого заявителя. Согласно заключению N 397, выданному в тот же день, у первого заявителя были обнаружены следующие телесные повреждения: большие синяки размером 19 х 22 см и 18 х 17 см на спине на уровне грудной клетки и на лопатках, синяк размером 13 х 2 см ниже правой лопатки, многочисленные подкожные раны, ссадины длиной от 0,5 до 1,5 см и синяки рядом с седьмым шейным позвонком, а также семь аналогичных элементов в межлопаточной и поясничной области (следы кожных соскобов с последующим применением банок для кровопускания), многочисленные небольшие кровоизлияния на тыльной стороне ладони, частично зажитая ссадина на тыльной стороне правой ладони, гематомы на ягодицах, идущие до бедер, размером 21 х 18 см и 17 х 10 см, четыре аналогичные гематомы на обоих бедрах и на обратной стороне коленей размером от 10 х 8 см до 12 х 7 см, аналогичные множественные гематомы на нижней части правой ноги размером около 20 х 11 см, гематома размером 12 х 8 см и опухоль на подошве правой ступни. Было также указано, что подвижность лодыжки была ограничена, а также что первый заявитель жаловался на боль в спине и мошонке. Эксперт посоветовал ему обратиться к урологу, невропатологу и травматологу.

45. В тот же день заявителя осмотрели еще два врача, по-видимому, травматолог и невропатолог. Согласно соответствующим записям в истории болезни у первого заявителя имелись обширные гематомы на ягодицах, бедрах и лопатках, восемь следов от ударов электрическим током на лопатках и несколько на руках, следы ударов по кистям рук и подошвам ступней, а также синяк на лбу. Врачи отметили, что травмы были причинены в результате избиения и ударов электрическим током. Они также указали, что у заявителя сотрясение головного мозга и ограниченная подвижность всех суставов.

46. 30 июля 2004 г. Назрановской городской прокуратурой принято решение о возбуждении уголовного дела (N 04560079) по факту гибели Велхиева Башира. Из материалов дела неясно, как данное решение соотносится с предыдущим от 21 июля 2004 г. о возбуждении уголовного дела.

47. 4 и 6 августа 2004 г. первый заявитель был вновь осмотрен медицинским экспертом. Учитывая предыдущую экспертизу от 23 июля 2004 г. и записи в истории болезни заявителя, эксперт пришел к выводу, что ссадины и подкожные травмы были причинены в результате соскобов для кровопускания за пять-семь дней до задержания первого заявителя. Остальные травмы явились результатом многочисленных ударов твердым предметом или предметами за два-три дня до экспертизы, проведенной 23 июля 2004 г.

48. 18 августа 2004 г. первый заявитель был допрошен и признан потерпевшим по уголовному делу N 04560079. Он подтвердил свою версию событий 20-21 июля 2004 г., приведенную выше в настоящем Постановлении.

49. В тот же день следователь А. Назрановской городской прокуратуры проверил журнал учета УБОП. В нем не содержалось никаких записей относительно первого заявителя и Башира Велхиева.

50. 24 августа 2004 г. следователь А. Назрановской городской прокуратуры допросил вторую заявительницу. Она дала показания, соответствующие изложению обстоятельств дела, которое приведено выше в настоящем Постановлении. Вторая заявительница также пояснила, что знает, что ее супруг был избит до смерти сотрудниками милиции, но не знает имена виновных лиц.

51. 25 августа 2004 г. следователь А. Назрановской городской прокуратуры допросил А.Ц., соседку Башира Велхиева. А.Ц. отметила, что 20 июля 2004 г., примерно в 8.30, она видела, как лица в камуфляжной форме уводят первого заявителя и Башира Велхиева из дома последнего, сажают их в автомобиль и увозят. На следующий день она узнала, что Башир Велхиев был убит.

52. В тот же день следователь А. Назрановской городской прокуратуры допросил Л.Ц., соседку Башира Велхиева, которая сообщила, что примерно в 8.30 утра 20 июля 2004 г. ее невестка сказала ей, что сотрудники милиции штурмуют дом Башира Велхиева. После этого она хотела выйти во двор, однако военнослужащие в камуфляжной форме и масках стояли у ворот и не позволили ей пройти. Тогда она вывела детей через сад и вернулась. Через щель в заборе Л.Ц. увидела, как Башира Велхиева сажают в автомобиль. Затем военнослужащие уехали, а вторая заявительница рассказала ей, что они увезли Башира Велхиева и первого заявителя, который пришел в гости, пообещав привезти их обратно через два часа. Л.Ц. не знала, кто были эти военнослужащие, и не видела их лиц, поскольку они были в масках. На следующий день она узнала, что Башир Велхиев был убит.

53. Кроме того, 25 августа 2004 г. был допрошен сотрудник УБОП М. Он утверждал, что работает в подразделении с 2000 года. С 2001 года в его обязанности входит обеспечение вооружением, сбор информации и организация полевых миссий. Как правило, он находился на дежурстве 24 часа, после которых отдыхает 48 часов. 20 июля 2004 г. военнослужащий М. заступил на дежурство в 8.30 утра. В тот день также дежурили Г., Т. и Тат. В 9.00 сотрудники федеральных подразделений МВД России, проходившие службу в Республике Ингушетия, доставили двоих задержанных с черными мешками на головах в УБОП. Сотрудники были в масках и не предоставили какой-либо информации о задержанных, пообещав это сделать позже. Военнослужащий М. тогда не внес никаких записей в журнал учета. Прождав до 10.00, он попросил данных сотрудников предоставить ему информацию относительно задержанных. Они ответили, что получат от последних необходимые пояснения и сообщат о них М. позднее. Он не знал, кто были эти сотрудники, они были одеты в камуфляжную форму. Военнослужащий М. также отметил, что после событий 21-22 июня 2004 г. сотрудники федеральных подразделений регулярно располагались в УБОП. Они приводили туда людей и допрашивали их. 20 июля 2004 г., в 13.40, военнослужащий М. услышал громкий шум на лестнице. Оставив свой пост, он увидел, как двое сотрудников федеральных подразделений поднимают мужчину, одетого в темную одежду, с мешком на голове. Он спросил их о том, что происходит. Они ответили, что мужчина поскользнулся на ступенях и упал. Подняв его, они повели мужчину вверх по ступеням. Около 14.50 сотрудники федеральных подразделений отправились на выполнение полевого задания, сообщив М. о том, что они должны сходить еще за одним человеком, знакомым тех, которые уже находятся в УБОП. Примерно в 15.00 сотрудники вернулись. В 15.20 Б., заместитель начальника УБОП, позвонил М. и сказал ему вызвать "скорую помощь", что он незамедлительно и сделал. В 15.40 приехала "скорая помощь", и М. вместе с врачами поднялся на второй этаж и зашел в кабинет N 17. В кабинете фельдшер Х. и заместитель начальника Б. оказывали первую помощь мужчине, лежавшему на полу. Этим мужчиной, как позднее узнал М., был Башир Велхиев, скончавшийся до приезда врачей, которые констатировали его смерть от сердечной недостаточности. Затем врачи уехали, и прибыли сотрудники, следственного подразделения Назрановской городской прокуратуры. Вечером сотрудники федеральных подразделений вернулись в УБОП и забрали с собой другого задержанного. Как М. узнал позднее, этим задержанным был первый заявитель. М. отметил, что не знал, кто были эти сотрудники, и в каком конкретно подразделении они проходили службу. По его утверждению, сотрудники федеральных подразделений, выполнявшие задачи в УБОП, постоянно менялись, и ни с кем из них он лично знаком не был. Он также не знал, кто из сотрудников принимал участие в задержании первого заявителя и Велхиева Башира. Он не был свидетелем какого-либо избиения или проявления жестокого обращения в иных формах. Ему не было известно, где конкретно содержался первый заявитель, но предположил, что где-то на первом этаже.

54. Сотрудник УБОП Г., допрошенный в тот же день, дал показания в отношении событий 20 июля 2004 г., аналогичные показаниям М., за тем исключением, что он не видел ни задержанных, ни тех, кто доставил их в УБОП. Он узнал от М., что в помещении УБОП был труп.

55. Сотрудник УБОП Т., допрошенный в тот же день, дал показания в отношении событий 20 июля 2004 г., аналогичные показаниям Г.

56. В тот же день следователь А. допросил фельдшера Х. Она сообщила, что работает фельдшером в УБОП с 2003 года и в ее обязанности входит оказание первой помощи сотрудникам милиции. 20 июля 2004 г., примерно в 16.00, заместитель начальника УБОП позвонил ей и попросил осмотреть мужчину в кабинете N 17. Как она узнала позже, это был Башир Велхиев. Войдя в кабинет, она обратилась к Баширу Велхиеву, который сидел на стуле. Он был одет, и у него не было видимых телесных повреждений. Он сказал, что чувствует слабость и боль в груди. Фельдшер Х. вышла из кабинета за прибором для измерения артериального давления. Затем она измерила давление Башира Велхиева, которое составляло 100/80 мм рт. ст. Она сделала ему укол но-шпы, но слабость у него оставалась. Спустя 10 минут она вновь измерила ему давление, которое составило 70/50 мм рт. ст. Она сделала ему укол кофеина и посоветовала заместителю начальника Б. вызвать "скорую помощь", что он и сделал незамедлительно. Затем они положили Башира Велхиева на пол, фельдшер Х. и другой сотрудник начали делать непрямой массаж сердца и искусственное дыхание. Тем не менее, несмотря на их попытки, Башир Велхиев скончался. "Скорая помощь" прибыла примерно через 10 минут. Фельдшер Х. утверждала, что не знала, с какой целью Башир Велхиев был доставлен в УБОП. Он не сказал ей, что с ним жестоко обращались. Она не знала, задерживался ли также и его брат. Кроме этого, она отметила, что после событий 21-22 июня 2004 г. сотрудники федеральных подразделений регулярно размещались в УБОП. Тем не менее контакта с ними у нее не было.

57. Сотрудник УБОП Тат., допрошенный 26 августа 2004 г., дал показания в отношении событий 20 июля 2004 г., аналогичные показаниям Г.

58. 30 августа 2004 г. следователь А. допросил заместителя начальника УБОП Б. Как сообщил последний, он работает в кабинете N 20 на втором этаже. Напротив его кабинета находится кабинет N 17, который принадлежит второму отделу УБОП, возглавляемому сотрудником А. 20 июля 2004 г., примерно в 5.00, он вместе с другими сотрудниками отправился для проведения операции, направленной на задержание лиц, ответственных за события 21-22 июня 2004 г. Сначала они направились в станицу Троицкую, потом в город Карабулак, а затем в село Барсуки. Там он вместе с другими сотрудниками вошел во двор дома Велхиевых. Они окружили двор, в то время как сотрудники федеральных подразделений вошли в дом. Там они задержали Башира Велхиева и первого заявителя, посадили их в автомобиль УАЗ и увезли. Он и другие сотрудники отправились в другие населенные пункты, продолжая операцию. Около 15.00 заместитель начальника Б. вернулся в УБОП для подготовки отчета о проведенных операциях. Примерно в 15.10 сотрудники сообщили ему, что в кабинете N 17 находится человек с черным мешком на голове и что служащие федеральных подразделений, "поработавшие с ним", уехали за его знакомым. Затем заместитель начальника Б. вошел в кабинет N 17 и увидел мужчину с черным мешком на голове, лежавшего на полу. Как он узнал позднее, это был Башир Велхиев. Он снял с его головы мешок и спросил его, кто он. Мужчина ответил, что поскользнулся и упал на ступенях, и попросил воды. Видимых телесных повреждений у него не было. Б. налил ему чая и позвал фельдшера Х. После измерения давления и инъекций она поросила вызвать "скорую помощь", что и было сделано. Когда прибыла "скорая помощь", примерно в 15.40, Башир Велхиев был уже мертв. Заместитель начальника Б. сразу же вызвал следственную группу из Назрановской городской прокуратуры. Он не знал, кто из сотрудников федеральных подразделений задержал Башира Велхиева, поскольку они размещались в УБОП после событий 21-22 июня 2004 г. Б. не было также известно о том, где содержался первый заявитель, подвергались ли Башир Велхиев и первый заявитель жестокому обращению со стороны сотрудников федеральных подразделений. В то же время ни он, ни другие сотрудник УБОП не подвергали их жестокому обращению.

59. 3 сентября 2004 г. следователь А. допросил сотрудника А. - начальника второго отдела УБОП. Сотрудник А. пояснил, что 20 июля 2004 г. он прибыл в УБОП в 8.45. Тем утром он сам не принимал участия в проведении операций и никуда не отправлял кого-либо из своих подчиненных. В обеденное время ему поступила информация об обнаружении фугаса на рынке в Назрани, и он направился туда со своими сотрудниками. По возвращении в УБОП, около 16.00, он узнал, что в кабинете N 17 умер мужчина после того, как был доставлен туда для дачи объяснений сотрудниками федеральных подразделений. Тем не менее А. не знал, кто и когда именно доставил мужчину туда, и был ли вместе с ним задержан его брат. Кабинет N 17 был поврежден в результате событий 21-22 июня 2004 г. С тех пор он в основном использовался сотрудниками федеральных подразделений, но А. не знал, кем конкретно.

60. В период с 10 сентября по 18 октября 2004 г. следователь А. допросил семерых сотрудников УБОП: Ар., Ч., Дас., Дол., Дз., Мач. и О. Они утверждали, что 20 июля 2004 г. слышали о том, что мужчина, доставленный для допроса сотрудниками федеральных подразделений, скончался в кабинете N 17. Однако они не знают ни этого мужчину, ни тех сотрудников, которые доставили его в УБОП.

61. 27 декабря 2004 г. предварительное расследование было приостановлено в связи с тем, что лица, подлежащие привлечению в качестве подозреваемых и обвиняемых, установлены не были.

62. 14 января 2007 г. МВД по Республике Ингушетия составило акт по итогам внутренней проверки, проведенной по факту смерти Башира Велхиева. Данный акт включал приведенные выше показания сотрудников УБОП и содержал вывод о том, что смерть Башира Велхиева была ненасильственной.

63. 14 марта 2005 г. Назрановская городская прокуратура возобновила предварительное расследование.

64. 18 марта 2005 г. сотрудник Дар., 29 марта 2005 г. сотрудник Бек., оба являвшиеся сотрудниками УБОП, были допрошены. Они утверждали, что из внутренних документов узнали о том, что 20 июля 2004 г. скончался мужчина. Тем не менее они не знали, что Башир Велхиев и первый заявитель доставлялись в УДОП, а также кто именно из сотрудников федеральных подразделений размещался в УБОП в соответствующий период.

65. 24 марта 2005 г. вторая заявительница была признана потерпевшей по уголовному делу N 04560079. Она была допрошена в тот же день и подтвердила данные ею ранее показания.

66. 1 апреля 2005 г. Назрановской городской прокуратурой было назначено проведение судебно-медицинской экспертизы с целью выяснения характера и тяжести телесных повреждений, причиненных Баширу Велхиеву, а также связи между его гибелью и данными телесными повреждениями. В постановлении о назначении экспертизы отмечалось, что 20 июля 2004 г. неизвестные сотрудники МВД России незаконно задержали Башира Велхиева и первого заявителя и доставили их в УБОП, где, действуя с превышением своих должностных полномочий, подвергли задержанных жестокому обращению. В результате Башир Велхиев скончался в кабинете N 17 УБОП. Далее в постановлении было указано, что согласно заключению судебно-медицинской экспертизы от 20 июля 2004 г. N 91 смерть Башира Велхиева наступила от травматического шока, наступившего вследствие полученных им телесных повреждений.

67. В соответствии с заключением судебно-медицинской экспертизы от 21 апреля 2005 г. N 37 у Башира Велхиева были обнаружены следующие телесные повреждения:

1) множественные обширные синяки на грудной клетке и спине на уровне грудной клетки;

2) множественные синяки на голове и верхних конечностях;

3) множественные обширные синяки на коленном суставе, идущие до голени, вызвавшие отек мягких тканей и значительную припухлость правового коленного сустава и правой ноги ниже колена, обширный синяк на правом бедре до ягодицы, синяки сверху на ступне;

4) круговые синяки с ссадинами на запястьях;

5) колотые раны на правой ягодице (от инъекций);

6) опухоль головного мозга;

7) потеря крови с поверхности ткани легких и снижение объема легких;

8) неравномерный приток крови к сердечной мышце.

Травмы, указанные в пунктах 1-3, возникли в результате многочисленных ударов твердым тупым предметом и предметами, имевшими длинную цилиндрическую форму, возможно, резиновой палкой. Повреждения, описанные в пункте 4, с большой вероятностью вызваны использованием наручников. Патологические изменения внутренних органов, отмеченные в пунктах 6-8, стали результатом травматического шока, вызванного названными телесными повреждениями. Принимая во внимание расположение синяков и глубину поражений, которые привели к травматическому шоку, подтвержденному отеком головного мозга, уменьшение объема легких и неравномерность притока крови к внутренним органам, все телесные повреждения, указанные в пунктах 1-3 и 6-8, подлежат квалификации как тяжкие и опасные для жизни. Все повреждения могли быть причинены в то время и при тех обстоятельствах, которые изложены в постановлении. Причиной смерти Башира Велхиева явился травматический шок, вызванный полученными телесными повреждениями. Между телесными повреждениями и его смертью существует прямая причинно-следственная связь.

68. 2 апреля 2005 г. был допрошен Е., сотрудник уголовно-следственного подразделения Назрановского ГОВД. Он сообщил, что 20 июля 2004 г. находился на дежурстве вместе с сотрудником Т-в. Примерно в 20.00 им поступил звонок о подозрительном белом автомобиле. Они выехали и обнаружили в указанном месте белый ВАЗ-2107. Они крикнули, но никто не ответил. Затем Т. и Т-в подошли к автомобилю и увидели мужчину, лежавшего на полу у заднего сиденья. У мужчины на голове была или маска или мешок. Они открыли дверь, положили его сиденье и сняли мешок или маску. Они спросили его, кто он и что делает в машине. Он ответил, что его привезли туда несколькими часами ранее сотрудники милиции, которые приказали ему не двигаться. Он также сказал, что его зовут Белхан Велхиев и что он и его брат Башир Велхиев были задержаны и доставлены в УБОП военнослужащими в камуфляжной форме и масках, которые говорили по-русски без акцента. Затем Е. и Т-в. посадили мужчину в автомобиль УАЗ и доставили его в Назрановский ГОВД.

69. Мер. и Гор., сотрудники Назрановского ГОВД, допрошенные 5 и 7 апреля 2005 г. соответственно, отметили, что 20 июля 2004 г. они получили информацию о подозрительном автомобиле и доложили о нем.

70. 11 апреля 2005 г. был допрошен А-в, начальник Управления МВД по Республике Ингушетия, который сообщил, что 20 июля 2004 г. из-за полученного звонка о подозрительном белом автомобиле он вместе с другими сотрудниками выехал для проверки автомобиля. В автомобиле был найден первый заявитель.

71. Х., начальник Следственного управления МВД по Республике Ингушетия, допрошенный 13 апреля 2005 г., информации, имеющей отношение к делу, не предоставил.

72. 18 апреля 2005 г. первый заявитель был допрошен вновь. Он подтвердил данные им ранее оказания и предоставил некоторые дополнительные сведения.

73. 24 апреля 2005 г. Назрановская городская прокуратура приостановила производство по уголовному делу N 04560079 в связи с неустановлением лиц, подлежащих привлечению в качестве подозреваемых и обвиняемых.

74. 30 мая 2005 г. предварительное расследование было возобновлено.

75. 9 июня 2005 г. первый заявитель обратился в письменной форме к прокурору Республики Ингушетия с просьбой о предоставлении информации о ходе расследования и об оказании содействия в ускорении производства по делу.

76. 1 июля 2005 г. Назрановская городская прокуратура возбудила уголовное дело N 05560068 (в некоторых документах указан N 05560079) в связи с предполагаемым незаконным задержанием и жестоким обращением в отношении первого заявителя.

77. В тот же день уголовное дело N 05560068 было объединено в одно производство с уголовным делом N 04560079 под номером последнего. Первый заявитель был уведомлен об объединении дел 7 июля 2005 г.

78. 6 июля 2005 г. Назрановская городская прокуратура выделила в отдельное производство уголовное дело N 05560072 в отношении М., сотрудника УБОП, который находился на дежурстве 20 июля 2004 г. и предположительно незаконно держал в заключении первого заявителя.

79. 10 июля 2005 г. Назрановская городская прокуратура приостановила производство по уголовному делу N 04560079 в связи с тем, что установление лиц, причинивших телесные повреждения, приведшие к гибели Башира Велхиева в одном из кабинетов УБОП, не представлялось возможным.

80. 6 октября 2005 г. Назрановская городская прокуратура приостановила производство по уголовному делу N 05560072 на том основании, что сотрудник М. находился за пределами Республики Ингушетия, что препятствовало его участию в производстве по делу.

81. 6 февраля 2006 г. первый заявитель обжаловал решения Назрановской городской прокуратуры от 10 июля и 6 октября 2005 г. в Назрановский районный суд.

82. 25 апреля 2006 г. Назрановский районный суд отменил решение Назрановской городской прокуратуры от 6 октября 2005 г. В то же время суд оставил без удовлетворения жалобу в части, касающейся решения от 10 июля 2005 г.

83. По утверждению заявителей, их не извещали надлежащим образом о судебных заседаниях, и, следовательно, они были лишены возможности участвовать в них. Более того, судебное решение от 25 апреля 2006 г. они получили только 31 мая 2006 г.

84. 6 июня 2006 г. первый заявитель обжаловал решение Назрановского районного суда от 25 апреля 2006 г. в Верховный суд Республики Ингушетия. Из материалов дела неясно, была ли данная жалоба рассмотрена.

85. В неустановленную дату расследование уголовного дела N 05560072 было окончено, и материалы дела были переданы в суд.

86. 28 марта 2007 г. Назрановский районный суд оправдал сотрудника М. Суд, в частности, установил следующее:

"[В соответствии с обвинительным заключением] 20 июля 2004 г. [сотрудник М.], превысив свои должностные полномочия... в нарушение [норм закона], в сотрудничестве с неустановленными сотрудниками правоохранительных подразделений МВД России и МВД по Республике Ингушетия, в том числе бывшим начальником УБОП... [Б-вым], доставил [первого заявителя и Башира Велхиева] в здание УБОП без надлежащего учета. Там [доставленные лица] подверглись физическому насилию со стороны неустановленных лиц. В частности, [Баширу Велхиеву] были причинены телесные повреждения, приведшие к его гибели в кабинете N 17 УБОП, тогда как [первый заявитель] получил [небольшие] повреждения. 20 июля 2004 г., с 9.00 до 19.00, [сотрудник М.] незаконно и, таким образом, с превышением своих должностных полномочий содержал [первого заявителя] в камере для задержанных, расположенной в подвале УБОП, и от которой у него имелся ключ, а [Башира Велхиева] - в кабинете N 17 УБОП. После гибели [Башира Велхиева] [первый заявитель] был освобожден из камеры и доставлен неустановленными лицами за пределы УБОП к трассе "Кавказ"... где был обнаружен сотрудниками Назрановского ГОВД.

[Сотрудник М.], допрошенный на судебном заседании, отметил, что... после нападений [повстанцев-боевиков] в Республике Ингушетия в ночь с 21 на 22 июня 2004 г. многие командированные сотрудники из мобильного отряда Российской Федерации располагались в помещении [УБОП]. Указанные сотрудники часто доставляли лиц в УБОП с целью выяснения их причастности к преступлениям. Тем не менее они отказывались предоставлять ему информацию о данных лицах. Когда он докладывал об этом начальнику УБОП [Б-ву], тот всегда отвечал, что знает об этом, и [приказал М.] не препятствовать [сотрудникам]. 20 июля 2004 г., в 8.30, [М.] заступил на дежурство. В тот день, примерно в 9.00, сотрудники мобильного отряда в масках доставили двоих мужчин с черными пластиковыми мешками на головах в УБОП. В ответ на его вопросы они сказали, что начальник Управления... проинформирован. [М.] позвонил начальнику Управления [Б-ву] и доложил, что сотрудники МВД России доставили людей и отказываются предоставлять ему необходимую информацию. В ответ [Б-в] приказал ему не вмешиваться, поскольку велась оперативная работа. Находясь на дежурстве, [М.] всегда находился в дежурной части и не знал о том, что происходит на втором этаже. В подвале... находилась камера и напротив нее клетка... Ключи от камеры и клетки хранились в дежурной части. Через некоторое время после того, как двое лиц были доставлены [в УБОП], сотрудники федеральных подразделений взяли у [М.] ключи от клетки, отвели одного человека в подвал и посадили его в клетку. Примерно в 14.50 сотрудники федеральных подразделений уехали [для осуществления оперативных мероприятий]. Через 10-20 минут сотрудники УБОП, которые уехали [для участия в оперативных мероприятиях] вернулись. Около 15.00 заместитель начальника УБОП [Б.] позвонил в дежурную часть и попросил вызвать "скорую помощь", поскольку человек, доставленный в управление, чувствует себя плохо. "Скорая помощь" приехала примерно через 20 минут, и [М.] проводил врачей на второй этаж. В кабинете N 17 он увидел лежащего на полу мужчину, который не подавал признаков жизни. Врачи... погрузили его в свой автомобиль и... сказали, что он уже мертв. После этого [М.] узнал, что умершего звали [Башир Велхиев], который был доставлен в управление сотрудниками федеральных подразделений, и что другой человек, который по этой причине держался в клетке, был его братом. [М.] не мог и не имел права препятствовать работе сотрудников федеральных органов, которые действовали во взаимодействии и с ведома начальника [УБОП]. Тем же вечером... около 19.00 сотрудники федеральных подразделений приехали в управление и затем увезли с собой [первого заявителя].

[Первый заявитель] утверждал, что... [M.] не принимал участия в его избиении...

[Б.] отметил, что в соответствующий период он занимал должность заместителя начальника Управления по борьбе с организованной преступностью Министерства внутренних дел по Республике Ингушетия. 20 июля 2004 г., примерно в 5.00, он поехал на выполнение оперативных мероприятий, направленных на задержание лиц, причастных к преступлениям, совершенным в [Республике Ингушетия] в ночь с 21 на 22 июня 2004 г. Он поехал вместе с другими сотрудниками Управления, ОМОН МВД по Республике Ингушетия и сотрудниками федеральных подразделений МВД России... Они отправились на улицу Западную, где сотрудники федеральных подразделений задержали [первого заявителя и Башира Велхиева] по подозрению в убийстве нескольких сотрудников милиции 22 июня 2004 г. и посадили их в свой автомобиль УАЗ. Затем [Б.] и несколько других сотрудников поехали в [другие села], продолжив оперативные мероприятия. Около 15.00 он вернулся в УБОП вместе с другими сотрудниками управления. Вскоре сотрудники МВД России зашли к нему в кабинет и сказали, что человек, задержанный их сослуживцами, содержится в кабинете N 17 и что задержавшие его сотрудники отправились на поиски его знакомого. Когда [Б.] зашел в кабинет N 17, он увидел лежащего на полу мужчину с черным мешком на голове. Он узнал [Башира Велхиева]... Затем он приказал [М.], который был в тот день на дежурстве, вызвать "скорую помощь". Однако когда прибыли врачи, [Велхиев Башир] был уже мертв. [Б.] не знал, что в то же время в подвале управления находится [первый заявитель]. Данные события имели место вскоре после того, как Республика Ингушетия была атакована незаконными вооруженными группами, в результате чего были убиты более 100 человек, большинство из которых являлись сотрудниками правоохранительных органов. В Республику Ингушетия было командировано много сотрудников федеральных органов. Они не подчинялись [МВД по Республике Ингушетия]. Этим сотрудникам были предоставлены в управлении кабинеты, в которые они сами доставляли задержанных и работали с ними. [М.] ничего не смог бы сделать, даже если бы и хотел. Являясь дежурным, он не имел ничего общего с проведением оперативных мероприятий, и никто не предоставлял ему информацию о задержанных лицах. Он не знал, были ли это [первый заявитель и Башир Велхиев], которых доставили, или кто-то другой. Начальник УБОП знал о проводимой работе. [М.] не работал с задержанными... В его задачи входило обеспечение сохранности оружия и безопасности здания управления.

[Сотрудник Т.] утверждал, что 20 июля 2004 г. с 8.30 он находился на дежурстве в пункте охраны, которая расположена у ворот во двор управления... В рассматриваемый период многие сотрудники федеральных подразделений, командированные в Республику Ингушетия, располагались в управлении. Он не знал, доставляли ли в тот день в управление сотрудники заключенных, поскольку они въезжали во двор на автомобилях с тонированными стеклами, а из пункта охраны он не видел, кого доставляли в здание.

Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы... [первый заявитель] получил множественные гематомы, синяки и ссадины, что представляет собой небольшой вред здоровью.

Из [другого] заключения по итогам экспертизы явно следует, что смерть [Башира Велхиева] наступила в результате травматического шока, вызванного причиненными телесными повреждениями. [Также ясно], что существует прямая причинно-следственная связь между травмами, причиненными [Баширу Велхиеву], и его гибелью.

[Судом установлено, что первый заявитель и Башир Велхиев] содержались в УБОП с ведома начальника управления, который объяснил [М.], что их присутствие в помещении управления необходимо для осуществления [оперативных мероприятий]... При данных обстоятельствах [М.] не имел возможности помешать [их незаконному задержанию и жестокому обращению], поскольку у него не было для этого полномочий. Более того, в соответствующий период федеральные службы осуществляли в регионе оперативные мероприятия... Представители федеральных служб не подчинялись региональным властям и осуществляли мероприятия независимо...".

87. В неустановленную дату первый заявитель обратился с ходатайством об изучении материалов уголовного дела N 14560079.

88. 17 апреля 2007 г. Прокуратура Республики Ингушетия уведомила первого заявителя, что его ходатайство отклонено на том основании, что предварительное следствие не завершено, а приостановлено. Прокуратура также информировала его, что уголовное преследование в отношении служащего Б-ва, бывшего начальника УБОП, прекращено в связи с его смертью и что расследование, соответственно, приостановлено. Тем не менее материалы уголовного дела в отношении служащего М. были переданы в суд.

89. 21 июня 2007 г. первый заявитель обратился в Назрановский городской суд с жалобой в соответствии со статьей 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с отказом предоставить ему для ознакомления материалы уголовного дела. Из материалов уголовного дела неясно, была ли данная жалоба рассмотрена.

90. 12 мая 2009 г. Следственное управление Следственного комитета при Прокуратуре Российской Федерации по Республике Ингушетия отменило решение Назрановской городской прокуратуры от 10 тюля 2005 г. о приостановлении предварительного расследования и возобновило производство по делу.

II. Применимое национальное законодательство

91. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (вступил в силу 1 июля 2002 г., далее - УПК РФ) предусматривает, что уголовное дело может быть возбуждено следователем или прокурором по заявлению лица или по собственной инициативе следственных органов, когда существуют основания полагать, что было совершено преступление (статьи 146 и 147 УПК РФ). Прокурор осуществляет надзор за деятельностью следственных органов (статья 37 УПК РФ). Он может дать указание о выполнении конкретных следственных действий, передавать дело от одного следователя другому, а также давать указания о производстве дополнительного расследования. При отсутствии оснований для возбуждения уголовного дела прокурором или следователем об этом выносится мотивированное решение, которое подлежит направлению заинтересованным лицам. Данное решение может быть обжаловано вышестоящему прокурору или в суд общей юрисдикции в порядке, установленном статьей 125 УПК РФ (статья 148 УПК РФ). Статья 125 УПК РФ предусматривает судебный пересмотр решений, принятых следователями или прокурорами, которые могут нарушать конституционные права участников уголовного судопроизводства или препятствовать их доступу к суду.

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции

92. Заявители, ссылаясь на статью 2 Конвенции, жаловались на то, что Башир Велхиев был убит в результате пыток в отношении него со стороны представителей государства и что по факту его гибели не было проведено адекватного расследования. Статья 2 Конвенции в применимой части предусматривает:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом...".

93. Власти Российской Федерации признали что имело место нарушение право Велхиева Башира на жизнь, что подтверждается доказательствами из уголовного дела N 04560079. Вместе с тем они утверждали, что расследование, проведенное по факту его гибели, было эффективным и соответствовало требованиям статьи 2 Конвенции, что подтверждается действиями, направленными на установление лиц, виновных в совершении преступления.

94. Заявители оспорили довод властей Российской Федерации в отношении расследования гибели Башира Велхиева. По их утверждению, следствие было неэффективным в связи с тем, что оно было неспособно разрешить противоречия в показаниях нескольких свидетелей и заключениях судебно-медицинских экспертов, не были допрошены сотрудники федеральных подразделений, дислоцированных в Республике Ингушетия, имели место неоднократные приостановления и возобновления, и, кроме того, с 10 июля 2005 г. по 12 мая 2009 г. имело место полное бездействие. Заявители также утверждали, что неадекватность расследования была впоследствии подтверждена уголовным преследование и последующим оправданием М. - сотрудника УБОП. По их мнению, М. очевидно не обладал полномочиями по задержанию первого заявителя и Башира Велхиева и не мог воспрепятствовать ему. Вместе с тем в оправдательном приговоре содержалось несколько ссылок на "неустановленных сотрудников правоохранительных органов", что указывает на недостатки расследования.

A. Приемлемость жалобы

95. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что она не является явно неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть признана приемлемой.

B. Существо жалобы

1. Предполагаемое нарушение права на жизнь Башира Велхиева

(a) Общие принципы

96. Европейский Суд напоминает, что в свете значимости гарантий, предусмотренных статьей 2 Конвенции, ситуации, связанные с лишением жизни, должны быть подвергнуты особо тщательному рассмотрению с учетом не только действий представителей государства, но и сопутствующих обстоятельств. Задержанные лица находятся в уязвимом положении, и обязанность властей нести ответственность за обращение с задержанным является особенно значимой, если это лицо погибает или исчезает впоследствии (см. среди прочих Постановление Европейского Суда от 18 июня 2002 г. по делу "Орхан против Турции" (Orhan v. Turkey), жалоба N 25656/94, § 326, и упомянутые в нем прецеденты). Если рассматриваемые события в целом или в большей степени относятся к сфере исключительной компетенции властей, как в случае с лицами, находящимися под их контролем под стражей, возникают обоснованные презумпции фактов в отношении травм и смерти, причиненных во время содержания под стражей. Действительно, можно считать, что на властях лежит бремя доказывания с целью представить достаточные и убедительные объяснения (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Салман против Турции" (Salman v. Turkey), жалоба N 21986/93, § 100, ECHR 2000-VII, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Чакиджи против Турции" (Cakici v. Turkey), жалоба N 23657/94, § 85, ECHR 1999-IV).

(b) Соблюдение государством требований статьи 2 Конвенции

97. Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации признали, что в настоящем деле имело место нарушение прав Башира Велхиева на жизнь. Учитывая имеющиеся в его распоряжении материалы дела, а также доводы сторон, Европейский Суд не может прийти к иному выводу.

98. Следовательно, имело место нарушение статьи 2 Конвенции в отношении Башира Велхиева.

2. Предполагаемая неадекватность расследования гибели Башира Велхиева

(a) Общие принципы

99. Европейский Суд напоминает, что обязательство по защите права на жизнь, предусмотренное статьей 2 Конвенции, взятое в совокупности с общей обязанностью государства-ответчика в соответствии со статьей 1 Конвенции "обеспечивать каждому, находящемуся под его юрисдикцией, права и свободы, определенные в... Конвенции", подразумевает проведение в любой форме эффективного официального расследования в случае, когда в результате применения силы погибают люди (см., mutatis mutandis* (*Mutatis mutandis (лат.) - с соответствующими изменениями (прим. переводчика).), Постановление Европейского Суда от 27 сентября 1995 г. по делу "Макканн и другие против Соединенного Королевства" (McCann and Others v. United Kingdom), Series A, N 324, § 161, и Постановление Европейского Суда от 19 февраля 1998 г. по делу "Кая против Турции" (Kaya v. Turkey), Reports of Judgments and Decisions 1998-I, § 86). Существенная цель подобного расследования заключается в обеспечении эффективного применения законодательства страны, защищающего право на жизнь, а в делах с участием государственных представителей или органов - в обеспечении их ответственности за гибель людей, имевшую место в ситуации, находящейся под их контролем. Какая форма расследования достигнет данной цели, зависит от различных обстоятельств. Тем не менее независимо от того, какой метод используется, власти должны действовать по собственной инициативе, как только им станет известно о фактах дела. Они не могут возлагать инициативу на ближайших родственников либо подать формальную жалобу, а должны взять на себя ответственность за проведение любых следственных действий (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Илхан против Турции" (Ilhan v. Turkey), жалоба N 22277/93, § 63, ECHR 2000-VII).

100. В целом для эффективности расследования в связи с предполагаемым убийством, совершенным представителями государства, может считаться необходимым то, чтобы лица, ответственные за и осуществляющие расследование, были независимы от лиц, причастных к расследуемым событиям (см., например, Постановление Европейского Суда от 27 июля 1998 г. по делу "Гюлеч против Турции" (Gulec v. Turkey), §§ 81-82, Reports 1998-IV). Расследование также должно быть эффективным в том смысле, что должно быть способно вести к установлению того факта, было ли обосновано или нет в конкретных обстоятельствах применение силы в данных делах (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Кая против Турции", § 87), а также к установлению и привлечению к ответственности виновных лиц (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Оур против Турции" (Ogur v. Turkey), жалоба N 21594/93, § 88, ECHR 1999-III). Это обязательство не результата, а средств. Властям государства-ответчика надлежало принять все разумные меры, доступные им, для обеспечения сохранности доказательств, имеющих отношение к произошедшему, в том числе и показания свидетелей (см., например, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Танрыкулу против Турции" (Tanrikulu v. Turkey), жалоба N 23763/94, § 109, ECHR 1999-IV). Любой недостаток следствия, который подрывает его способность выяснить причину смерти лица или установить виновное лицо, рискует не соответствовать данному стандарту.

101. В данном контексте также должно существовать безоговорочное требование о своевременности и разумной оперативности. Следует признать, что могут возникнуть препятствия и трудности, которые препятствуют ходу расследования в конкретной ситуации. Тем не менее быстрое реагирование со стороны властей при расследовании применения смертоносной силы может рассматриваться как существенное для поддержания доверия населения к сохранению принципа верховенства права и предотвращения любого вида сговора или терпимости к незаконным актам (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Танрыкулу против Турции", § 109).

102. Кроме того, должен существовать в достаточной мере элемент общественного контроля за расследованием или его результатами для обеспечения подотчетности как на практике, так и в теории. Степень общественного контроля может изменяться от случая к случаю. Однако во всех случаях ближайшие родственники жертвы должны участвовать в процедуре, по мере необходимости, для защиты своих законных интересов (см. Постановление Европейского Суда по делу "Маккерр против Соединенного Королевства" (McKerr v. United Kingdom), жалоба N 28883/95, § 148, ECHR 200-III).

(b) Применение вышеуказанных принципов в настоящем деле

103. Возвращаясь к обстоятельствам настоящего дела, Европейский Суд отмечает, что 20 июля 2004 г. Назрановская городская прокуратура внесла в соответствующий журнал данные о том, что по информации, полученной в ходе телефонного разговора, в кабинете N 17 здания УБОП было обнаружено тело Башира Велхиева, и инициировала проверку обстоятельств дела. В тот же день была назначена судебно-медицинская экспертиза тела. Согласно заключению эксперта от 20 июля 2004 г. на теле было обнаружено множество ушибов, а смерть наступила в результате травматического шока, вызванного телесными повреждениями. 21 июля 2004 г. Назрановской городской прокуратурой было возбуждено уголовное дело по факту гибели Башира Велхиева. Следовательно, Европейский Суд с удовлетворением находит, что реакция властей была достаточно быстрой.

104. Вместе с тем Европейский Суд отмечает, что в течение первых двух месяцев после начала расследования органы прокуратуры назначили медицинскую экспертизу первого заявителя и признали его потерпевшим, проверили журнал учета УБОП и допросили многочисленных свидетелей. К последним относились первый заявитель и вторая заявительница, две соседки Башира Велхиева, фельдшер и сотрудники УБОП, в том числе Б., заместитель начальника УБОП, и А., начальник второго отдела УБОП, который всегда находился в кабинете N 17.

105. После приостановления производства по делу 27 декабря 2004 г. в связи с неустановлением лиц, подлежащих привлечению в качестве подозреваемых и обвиняемых, и его последующего возобновления 14 марта 2005 г. следственные органы в марте и апреле 2005 года признали вторую заявительницу потерпевшей по делу, вновь допросили первого заявителя, а также провели допросы других сотрудников УБОП и сотрудников уголовно-следственного подразделения Назрановского ГОВД, которые имели отношение к обнаружению автомобиля, в котором был найден первый заявитель. Расследование было вновь приостановлено 10 июля 2005 г. и возобновлено 12 мая 2009 г.

106. Европейский Суд отмечает, что в течение первого года расследования Назрановской городской прокуратурой было совершено значительное количество следственных действий, таких как назначение судебно-медицинских экспертиз и допросы многочисленных свидетелей. Он далее обращает внимание, что показания сотрудников УБОП однозначно подтвердили, что первый заявитель и Башир Велхиев были задержаны и подвергнуты жестокому обращению со стороны сотрудников федеральных подразделений МВД России, дислоцировавшихся в Назрани после нападения боевиков 21-22 июня 2004 г., но никто из свидетелей не мог назвать конкретных сотрудников или предоставить информацию о подразделении, в котором они служили.

107. Учитывая показания сотрудников УБОП, Европейский Суд считает невообразимым, что УБОП мог принимать столько сотрудников федеральных подразделений и даже проводить операции совместно с ними и не обладать информацией о том, кто эти сотрудники и в каких подразделениях они служат (см. §§ 58 и 86 настоящего Постановления). Тем не менее к задачам Европейского Суда относится не проверка достоверности данных показаний, а оценка мер, предпринятых следственным органами, для установления виновных лиц.

108. В связи с этим Европейский Суд отмечает, что в соответствии с имеющимися в его распоряжении документами осмотр места происшествия не производился. По-видимому, в ходе расследования компетентные органы никогда не бывали в помещениях УБОП, хотя, так как расследование было возбуждено на следующий день после происшествия, было весьма вероятно, что сотрудники, причастные к жестокому обращению с первым заявителем и Баширом Велхиевым, все еще находились там. Очевидно, что непринятие подобных значимых следственных мер не могло не сказаться отрицательно на эффективности всего расследования, а также является нарушением обязательства действовать максимально усердно и оперативно в расследовании таких тяжких преступлений (см. Постановление Европейского Суда по делу "Пол и Одри Эдвардс против Соединенного Королевства" (Paul and Audrey Edwards v. United Kingdom), жалоба N 46477/99, § 86, ECHR 2002-II).

109. Что касается других возможных мер, направленных на выявление виновных, несмотря на то, что следствию было по крайней мере известно, что ими являлись сотрудники федеральных подразделений МВД России, Европейский Суд не располагает информацией, которая бы свидетельствовала о том, что в Министерство внутренних дел были направлены запросы о размещении федеральных подразделений или конкретных сотрудников в Назрани в рассматриваемый период. Европейскому Суду не было представлено никакого объяснения такому серьезному недостатку.

110. Европейский Суд также отмечает, что предварительное расследование неоднократно приостанавливалось и возобновлялось и, в частности, имел место очень длительный период бездействия с 10 июля 2005 г. по 12 мая 2009 г., по поводу которого никакого объяснения не предоставлено.

111. В то же время Европейский Суд обращает внимание на тот факт, что власти Российской Федерации признали нарушение права на жизнь Башира Велхиева, что подтверждено национальным расследованием, которое, по их мнению, было эффективным и соответствовало требованиям статьи 2 Конвенции. Европейский Суд в этой связи напоминает, что, хотя национальное расследование действительно установило, что смерть Башира Велхиева наступила в результате жестокого обращения, которому он и первый заявитель подверглись со стороны представителей государства, оно не оправдало требования о возможности провести к установлению и наказанию виновных (см. § 100 настоящего Постановления).

112. Что касается уголовного преследования и последующего оправдания сотрудника УБОП М. по обвинению его в превышении должностных полномочий, Европейский Суд считает это не относящимся к делу для целей установления виновных в жестоком обращении с первым заявителем и Баширом Велхиевым и гибели последнего. Несмотря на то, что отсутствие регистрации их задержания является серьезным упущением, которое Европейский Суд рассмотрит ниже в соответствии со статьей 5 Конвенции, при обстоятельствах настоящего дела обвинения против М. никак не повлияли на эффективность расследования по факту жестокого обращения и смерти.

113. Вместе с тем Европейский Суд отмечает, что в оправдательном приговоре в отношении М. от 28 марта 2007 г. Назрановский районный суд установил, что первый заявитель и Башир Велхиев содержались в помещении УБОП с ведома его начальника, который объяснил М., что это необходимо для осуществления оперативных мероприятий. Он также указывал, что в рассматриваемый период федеральные службы независимо осуществляли оперативные мероприятия в регионе, не подчиняясь властям Республики Ингушетия.

114. Европейский Суд считает, что, хотя национальные следственные органы и суды установили ответственность федеральных служб, тот факт, что конкретные виновные не были установлены, может быть связан только с нежеланием органов прокуратуры проводить расследование.

115. Что касается доступа к расследованию, Европейский Суд отмечает, что первый заявитель был признан потерпевшим по делу 18 августа 2004 г., а вторая заявительница была признана потерпевшей с задержкой в несколько месяцев, 24 марта 2005 г. Кроме того, заявители не были должным образом информированы о ходе расследования, поскольку документы из материалов дела никогда не были им доступны, несмотря на ходатайства первого заявителя. Таким образом, следственные органы не обеспечили того, чтобы следствие обеспечило необходимый уровень контроля, и не защитили интересы ближайших родственников в разбирательстве.

116. В свете изложенного Европейский Суд установил, что властями государства-ответчика не было проведено эффективного расследования обстоятельств, связанных с жестоким обращением и гибелью Башира Велхиева, что является нарушением статьи 2 Конвенции в ее процессуальном аспекте.

II. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции в отношении первого заявителя и Башира Велхиева

117. Заявители утверждали, ссылаясь на статью 3 Конвенции, что первый заявитель и Башир Велхиев подвергались пыткам со стороны представителей государства и что адекватного расследования данных обстоятельств также не было проведено. Статья 3 Конвенции предусматривает следующее:

"Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию".

118. Власти Российской Федерации признали, что первый заявитель и Башир Велхиев подвергались бесчеловечному обращению в нарушение статьи 3 Конвенции, что подтверждено доказательствами из уголовного дела N 04560079. Вместе с тем они утверждали, что проведенное расследование соответствовало требованиям названной нормы.

119. Заявители утверждали, что обращение, которому подверглись первый заявитель и Башир Велхиев, должно рассматриваться как пытка. В подтверждение своего довода они сослались на тяжесть телесных повреждений, которые были причинены обоим и которые привели к смерти Башира Велхиева. Кроме того, заявители оспорили утверждение властей Российской Федерации об эффективности расследования на основании тех же доводов, которые приведены выше, в § 94 настоящего Постановления в связи с жалобой на нарушение статьи 2 Конвенции.

A. Приемлемость жалобы

120. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть признана приемлемой.

B. Существо жалобы

1. Ненадлежащее обращение с первым заявителем и Баширом Велхиевым

(a) Общие принципы

121. Европейский Суд напоминает, что утверждения о жестоком обращении должны подтверждаться надлежащими доказательствами. Для оценки таких доказательств Европейским Судом применяется стандарт доказывания "вне разумного сомнения", но он дополнительно отмечает, что подобное доказывание должно основываться на сосуществовании достаточно веских, четких и последовательных выводов или аналогичных неопровержимых презумпций факта (см. Постановление Большой Палаты по делу "Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, § 121, ECHR 2000-IV). Статья 3 Конвенции, взятая в совокупности со статьей 1 Конвенции, подразумевает позитивное обязательство государства обеспечивать лицам, находящимся под их юрисдикцией, защиту от пыток, бесчеловечного или унижающего человеческое достоинство обращения и наказания (см. Постановление Европейского Суда от 23 сентября 1998 г. по делу "А. против Соединенного Королевства" (A. v. United Kingdom), Reports of Judgments and Decisions 1998-VI, § 22). Если лицо заключено под стражу физически здоровым и без телесных повреждений, а при освобождении оказывается травмированным, на государство-ответчика возлагается обязанность предоставить правдоподобное объяснение того, каким образом эти травмы были получены, в противном случае возникает вопрос о нарушении статьи 3 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 27 августа 1992 г. по делу "Томази против Франции" (Tomasi v. France), §§ 108-111, Series A, N 241-A, и Постановление Европейского Суда от 4 декабря 1995 г. по делу "Рибич против Австрии" (Ribitsch v. Austria), § 34, Series A, N 336).

(b) Соблюдение государством-ответчиком статьи 3 Конвенции

122. Европейский Суд отмечает, что власти Российской Федерации признали, что первый заявитель и Башир Велхиев подвергались обращению, нарушавшему статью 3 Конвенции.

123. Что касается тяжести жестокого обращения, Европейский Суд напоминает, что для того, чтобы определить, должна ли конкретная форма жестокого обращения быть квалифицирована как пытка, он должен принять во внимание различие, предусмотренное статьей 3 Конвенции, между этим понятием и понятием бесчеловечного или унижающего достоинство обращения. Представляется, что это сделано для того, чтобы Конвенция могла с помощью данного различия особо осудить умышленное бесчеловечное обращение, вызывающее очень серьезные и тяжелые страдания. Европейским Судом ранее рассматривались дела, в которых им устанавливалось, что имело место обращение, которое может быть описано только как пытка (см. среди прочих Постановление Европейского Суда от 18 декабря 1996 г. по делу "Аксой против Турции" (Aksoy v. Turkey), § 64, Reports 1996-VI, и Постановление Европейского Суда от 26 января 2006 г. по делу "Михеев против Российской Федерации" (Mikheyev v. Russia), жалоба N 77617/01, § 135* (*Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 6/2006.)). Обжалуемые действия должны быть таковыми, чтобы вызывать у заявителя чувства страха, страдания и неполноценности, способные оскорбить и унизить его и, возможно, сломить его физическое и моральное сопротивление. В любом случае Европейский Суд повторяет, что в отношении лиц, лишенных свободы, применение физической силы, которая не была строго необходима ввиду их собственного поведения, унижает человеческое достоинство и в принципе является нарушением права, закрепленного в статье 3 Конвенции (см. Постановление Большой Палаты по делу "Селмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, § 99, ECHR 1999-V).

124. Европейский Суд находит, что в настоящем деле первый заявитель и Башир Велхиев бесспорно постоянно испытывали физическую боль и тревогу ввиду неопределенности относительно своей судьбы. Кроме того, на протяжении всего периода их задержания они подвергались особенно жестоким формам насилия, которые привели к очень серьезным травмам, о чем свидетельствуют медицинские заключения и заявления первого заявителя и, к сожалению, смерть Велхиева Башира как результат жестокого обращения, которому он подвергался. Последовательность событий и утверждения первого заявителя также доказывают, что боль и страдания причинялись им умышленно, в частности, с целью получения у них признания того, что они были связаны с нападением боевиков в ночь с 21 на 22 июня 2004 г.

125.  При таких обстоятельствах Европейский Суд приходит к выводу, что с учетом преследуемой цели и жестокости обжалуемое ненадлежащее обращение представляло собой пытку в смысле статьи 3 Конвенции.

126. Следовательно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в отношении первого заявителя Башира Велхиева.

2. Предполагаемая неадекватность расследования по факту жестокого обращения в отношении первого заявителя и Башира Велхиева

(a) Общие принципы

127. Европейский Суд напоминает, что, если лицо обращается с обоснованной жалобой на то, что подверглось жестокому обращению в тяжкой форме в нарушение статьи 3 Конвенции, данное положение, взятое в совокупности с общей обязанностью государства-ответчика в соответствии со статьей 1 Конвенции "обеспечивать каждому, находящемуся под его юрисдикцией, права и свободы, определенные в... Конвенции", подразумевает проведение в любой форме эффективного официального расследования. Обязанность провести расследование является "обязанностью не результата, а средств": не каждое расследование обязательно должно быть результативным или приводить к выводу, который совпадает с изложением событий заявителя, но, тем не менее, оно в принципе должно быть способно вести к установлению фактических обстоятельств дела, а в случае подтверждения предположений - к установлению личности и привлечению к ответственности виновных (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Пол и Одри Эдвардс против Соединенного Королевства", § 71, и Постановление Европейского Суда по делу "Махмут Кая против Турции" (Mahmut Kaya v. Turkey), жалоба N 22535/93, § 124, ECHR 2000-III).

128. Таким образом, расследование серьезных доводов о жестоком обращении должно быть тщательным. Это означает, что власти всегда должны предпринимать достаточные попытки выяснить, что произошло, а не полагаться на поспешные и необоснованные выводы для прекращения расследования или в качестве основы для своих решений (см. Постановление Европейского Суда от 28 октября 1998 г. по делу "Ассенов и другие против Болгарии" (Assenov and Others v. Bulgaria), §§ 103 и последующие, Reports 1998-VIII). Они обязаны предпринимать все разумные меры, доступные им, для обеспечения сохранности доказательств, касающихся происшествия, в том числе, показания свидетелей, заключения экспертов (см., mutatis mutandis, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Салман против Турции", § 106, Постановление Европейского Суда "Танрыкулу против Турции", §§ 104 с последующими ссылками, и Постановление Европейского Суда от 14 декабря 2000 г. по делу "Гюл против Турции" (Gul v. Turkey), жалоба N 22676/93, § 89). Любой недостаток расследования, который подрывает его способность выяснить причину возникновения травм или установить виновное лицо, рискует не соответствовать данному стандарту. Более того, расследование должно проводиться оперативно (см. упоминавшееся выше Постановление Большой Палаты по делу "Лабита против Италии", §§ 133 и последующие, и Постановление Европейского Суда по делу "Тимурташ против Турции" (Timurtas v. Turkey), жалоба N 23531/94, § 89, ECHR 2000-VI).

(b) Применение вышеуказанных принципов в настоящем деле

129. Европейский Суд установил, что национальное расследование не соответствовало требованию эффективности по основаниям, указанным в связи с жалобой на нарушение статьи 2 Конвенции в §§ 103-116 настоящего Постановления.

130. Следовательно, имело место нарушение статьи 3 Конвенции в ее процессуальном аспекте.

III. Предполагаемое нарушение статьи 3 Конвенции в отношении остальных заявителей

131. Со вторую по седьмую заявительницу также ссылались на статью 3 Конвенции, утверждая, что обстоятельства гибели Башира Велхиева причинили им глубокие моральные страдания, которые усугубились тем фактом, что средства массовой информации назвали его боевиком, убитым в перестрелке.

132. Власти Российской Федерации признали, что страдания заявителей, причиненные им гибелью их близкого родственника, привели к нарушению статьи 3 Конвенции. Тем не менее они настаивали на том, что национальное расследование соответствовало данной статье.

133. Заявители подтвердили свою жалобу и оспорили утверждение властей Российской Федерации о том, что расследование было эффективным. Они отметили, что оно было неэффективным и что отсутствие со стороны властей должной реакции усилило моральные страдания заявителей. В частности, когда вторая заявительница неоднократно пыталась самостоятельно выяснить местонахождение первого заявителя и Башира Велхиева, каждая ее попытка получала резкий отпор.

A. Приемлемость жалобы

134. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо другим основаниям. Следовательно, она должна быть признана приемлемой.

B. Существо жалобы

135. Европейский Суд отмечает, что в ряде дел он уже устанавливал, что родственники исчезнувшего лица сами по себе могут являться жертвами нарушения статьи 3 Конвенции. В основу данных выводов было положено состояние неопределенности, с которым сталкивались родственники ввиду невозможности выяснить судьбу своих близких, а также нежелание властей принять надлежащие меры для ответа на их запросы (см. среди прочих упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции" от 18 июня 2002 г., §§ 359-360, и Постановление Европейского Суда от 15 ноября 2007 г. по делу "Камила Исаева против Российской Федерации" (Khamila Isayeva v. Russia), жалоба N 6846/02, §§ 143-146* (*Опубликовано в специальном выпуске "Бюллетень Европейского Суда по правам человека" N 3/2011.)).

136. Европейский Суд отмечает, что решение вопроса о том, является ли член семьи "исчезнувшего человека" жертвой обращения, нарушающего статью 3 Конвенции, зависит от наличия особых факторов, придающих страданиям заявителей такой масштаб и свойства, которые отличают их от эмоциональных переживаний, рассматривающихся как неизбежно причиняемые родственникам пострадавших в результате грубого нарушения их прав. Соответствующие факторы подразумевают близость родства, особые обстоятельства взаимоотношений, степень, в которой член семьи стал свидетелем обжалуемых событий, активность родственника при получении информации о исчезнувшем лице, а также реакция властей на данные запросы. Кроме того, Европейский Суд хотел бы подчеркнуть, что суть данного нарушения заключается в основном не в самом факте "исчезновения" члена семьи, а скорее в реакции властей на данную ситуацию, их отношении к ней после того, как им стало о ней известно. Именно в связи с последним обстоятельством родственник может утверждать о том, что непосредственно явился жертвой поведения властей (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции", § 358).

137. В настоящем деле Европейский Суд отмечает, со второй заявительницы по седьмую заявительницу - это супруга и дети Башира Велхиева, который был увезен из дома людьми в камуфляжной форме утром 20 июля 2004 г., и о гибели которого в тот же день они узнали 21 июля 2004 г. Европейский Суд отмечает, что настоящее дело отличается от большинства других дел, связанных с исчезновением людей и рассмотренных им, тем, что родственники Башира Велхиева не располагали сведениями о нем менее 24 часов. Таким образом, по смыслу практики Европейского Суда он не мог рассматриваться как "исчезнувшее лицо" для целей настоящего анализа. Учитывая изложенное, Европейский Суд полагает, что в рассматриваемом деле не возникает отдельных вопросов в соответствии с данной статьей Конвенции помимо тех, которые уже были рассмотрены в рамках статьи 2 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 29 ноября 2007 г. по делу "Тангиева против Российской Федерации" (Tangiyeva v. Russia), жалоба N 57935/00, § 104* (* Там же.), и Постановление Европейского Суда от 22 января 2009 г. по делу "Самбиев и Покаева против Российской Федерации" (Sambiyev and Pokayeva v. Russia), жалоба N 38693/04, §§ 74-75).

138. При таких обстоятельствах несмотря на то, что Европейский Суд не сомневается в том, что гибель супруга и отца причинила заявителям тяжелые моральные страдания, он не усматривает оснований отдельно признавать нарушение статьи 3 Конвенции в данном контексте.

IV. Предполагаемое нарушение статьи 5 Конвенции

139. Заявители, ссылаясь на статью 5 Конвенции, жаловались на незаконное лишение свободы первого заявителя и Башира Велхиева. Статья 5 Конвенции предусматривает:

"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:

a) законное содержание под стражей лица, осужденного компетентным судом;

b) законное задержание или заключение под стражу (арест) лица за неисполнение вынесенного в соответствии с законом решения суда или с целью обеспечения исполнения любого обязательства, предписанного законом;

c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения;

d) заключение под стражу несовершеннолетнего лица на основании законного постановления для воспитательного надзора или его законное заключение под стражу, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом;

e) законное заключение под стражу лиц с целью предотвращения распространения инфекционных заболеваний, а также законное заключение под стражу душевнобольных, алкоголиков, наркоманов или бродяг;

f) законное задержание или заключение под стражу лица с целью предотвращения его незаконного въезда в страну или лица, против которого предпринимаются меры по его высылке или выдаче.

2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение.

3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "c" пункта 1 настоящей статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд.

4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным.

5. Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в нарушение положений настоящей статьи, имеет право на компенсацию".

140. Власти Российской Федерации признали, что первый заявитель и Башир Велхиев были незаконно лишены свободы в нарушение статьи 5 Конвенции.

141. Заявители подчеркнули, что лишение свободы первого заявителя и Башира Велхиева представляет собой полное отрицание гарантий, предусмотренных статьей 5 Конвенции.

A. Приемлемость жалобы

142. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что она не является неприемлемой по иным основаниям. Следовательно, она должна быть признана приемлемой.

B. Существо жалобы

143. Европейский Суд ранее отмечал фундаментальное значение гарантий, установленных статьей 5 Конвенции, для обеспечения в демократическом обществе права на свободу от произвольного заключения. Он также отмечал, что непризнанное задержание является полным отрицанием данных гарантий и представляет собой особо серьезное нарушение статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда от 27 февраля 2001 г. по делу "Чичек против Турции" (Cicek v. Turkey), жалоба N 25704/94, § 164, и Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации" (Luluyev and Others v. Russia), жалоба N 69480/01, § 122, ECHR 2006-XIII)* (* Там же. N 3/2008.).

144. Первый заявитель и Башир Велхиев были задержаны представителями государства 20 июля 2004 г. и доставлены в УБОП МВД по Республике Ингушетия в Назрани. Позже в тот же день Велхиев Башир скончался в помещении УБОП, а первый заявитель был освобожден. Их задержание не было зафиксировано ни в одном из учетных журналов. Согласно практике Европейского Суда данный факт сам по себе должен считаться серьезным нарушением, поскольку он позволяет лицам, ответственным за лишение свободы других, скрыть свою причастность к преступлению, уничтожить следы и избежать ответственности за судьбу задержанного. Более того, отсутствие записи о задержании, в частности даты, времени и места задержания, имени задержанного, а также оснований задержания и имени лица, производившего его, должно рассматриваться как несовместимое с самой целью статьи 5 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Орхан против Турции", § 371).

145. Учитывая изложенное, а также доводы сторон, Европейский Суд полагает, что задержание первого заявителя и Башира Велхиева было непризнанным без соблюдения каких-либо гарантий, предусмотренных статьей 5 Конвенции.

146. Следовательно, имело место нарушение права на свободу и личную неприкосновенность, гарантированное статьей 5 Конвенции.

V. Предполагаемое нарушение статьи 8 Конвенции

147. Заявители утверждали, что незаконное лишение свободы и последующая гибель Башира Велхиева представляют собой нарушение их права на уважение частной и семейной жизни, гарантированного статьей 8 Конвенции, которая предусматривает следующее:

"1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".

148. Власти Российской Федерации утверждали, что незаконное лишение свободы и убийство Велхиева Башира представляют собой нарушение статей 5 и 2 Конвенции соответственно, но не поднимают отдельный вопрос в соответствии со статьей 8 Конвенции.

149. Заявители дополнительных замечаний не представили.

150. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба касается тех же фактов, которые были рассмотрены выше в свете статей 2 и 5 Конвенции. Следовательно, данная жалоба должна быть признана приемлемой. Учитывая свои выводы в отношении статей 2 и 5 Конвенции, Европейский Суд полагает, что в соответствии со статьей 8 Конвенции отдельных вопросов не возникает.

VI. Предполагаемое нарушение статьи 8 Конвенции и статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

151. Заявители также ссылались на статью 8 Конвенции и статью 1 Протокола N 1 к Конвенции, жалуясь на обыск, проведенный в их доме 20 июля 2004 г. Они утверждали о незаконности того, что некоторые их личные вещи были повреждены и что представители государства, проводившие обыск, украли их деньги и некоторые вещи. Статья 1 Протокола N 1 к Конвенции предусматривает:

"Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права.

Предыдущие положения не умаляют права государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов".

152. Власти Российской Федерации оспорили данный довод. Они утверждали, что утверждения заявителей полностью необоснованны и не подтверждены ни выводами национального расследования, ни иными доказательствами.

153. Заявители подтвердили, что обыск, проведенный в их доме, не был проведен "на условиях, предусмотренных законом" и не мог рассматриваться как необходимый в демократическом обществе и, следовательно, имело место нарушение статьи 8 Конвенции. Они также утверждали, что первый заявитель может считаться жертвой предполагаемого нарушения, поскольку ночевал дома у заявителей. Заявители также отметили, что в ходе обыска из их дома были похищены 12 000 долларов США и 40 000 рублей и что отсутствие расследования по данным жалобам представляет собой нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

154. Европейский Суд выражает сомнение, что первый заявитель может утверждать, что является жертвой предполагаемого нарушения статьи 8 Конвенции в связи с заявленной жалобой, учитывая, что он не проживает в соответствующем доме, а пришел туда, чтобы навестить семью своего брата. В то же время Европейский Суд не считает необходимым принимать решение по существу этого вопроса, так как жалоба в данной части в любом случае неприемлема по следующим основаниям.

155. Европейский Суд напоминает, несмотря на то, что в соответствии со пунктом 1 статьи 35 Конвенции те, кто намерены обратиться с жалобой на государство в Европейский Суд, должны сначала использовать средства защиты, предоставляемые национальной правовой системой, нет никаких обязательств в соответствии с указанным положением прибегать к средствам правовой защиты, которые являются неадекватными или неэффективными. Если нет доступных средств правовой защиты или если они будут признаны неэффективными, шестимесячный период в принципе исчисляется с даты совершения обжалуемого действия (см. Решение Европейского Суда от 10 января 2002 г. по делу "Хазар и другие против Турции" (Hazar and Others v. Turkey), жалобы NN 62566/00 и последующие).

156. В настоящем деле, как представляется, заявители не обращались надлежащим образом с подобной жалобой к российским властям. Европейский Суд отмечает, что во время допроса, проводимого следователем, первый заявитель и вторая заявительница упомянули о вторжении в дом, обыске и предполагаемой краже при описании обстоятельств задержания первого заявителя и Башира Велхиева. Тем не менее Европейский Суд полагает, что заявители не обжаловали как таковые вторжение или обыск, не подали они и жалобу в связи с кражей, а, скорее, упомянули о них на фоне их жалобы о смерти Башира Велхиева и задержании и жестоком обращении с ним самим и первым заявителем. Таким образом, Европейский Суд не убежден, что это можно рассматривать как попытку заявителей довести настоящую жалобу в том виде, в котором она подана в Европейский Суд, до сведения национальных органов власти. Однако, даже если и предположить, что при обстоятельствах настоящего дела заявителям не были доступны внутренние средства правовой защиты, обжалуемые события имели место 20 июля 2004 г., а данная жалобы была подана 15 августа 2006 г., то есть спустя более чем шесть месяцев (см. Решение Европейского Суда от 8 февраля 2007 г. по делу "Руслан Умаров против Российской Федерации" (Ruslan Umarov v. Russia), жалоба N 12712/02).

157. Следовательно, данная часть жалобы была подана с нарушением срока и подлежит отклонению в соответствии с пунктами 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

VII. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

158. Заявители жаловались в соответствии со статьей 13 Конвенции на отсутствие в их распоряжении эффективных национальных средств правовой защиты в связи с указанными нарушениями. Статья 13 Конвенции предусматривает следующее:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

159. Власти Российской Федерации по данному вопросу замечаний не представили.

160. Заявители обратили внимание на непредставление властями Российской Федерации замечаний и сделали вывод о том, что власти Российской Федерации не оспаривают факта того, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции.

161. Европейский Суд отмечает, что данная жалоба касается тех же вопросов, которые были рассмотрены выше, в §§ 103-116 и 129-130 настоящего Постановления в свете процессуальных аспектов статей 2 и 3 Конвенции. Следовательно, жалоба должна быть признана приемлемой. Вместе с тем, учитывая ранее сделанные выводы в соответствии со статьями 2 и 3 Конвенции, Европейский Суд не считает необходимым отдельно рассматривать данную жалобу в соответствии со статьей 13 Конвенции.

VIII. Применение статьи 41 Конвенции

162. Статья 41 Конвенции предусматривает:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Материальный ущерб

163. Заявители, кроме первого заявителя, требовали в 205 245 евро в качестве возмещения материального ущерба, причиненного в связи с утратой заработка их погибшим супругом и отцом.

164. Они утверждали, что Башир Велхиев работал на частных стройках и зарабатывал 50 000-60 000 рублей в месяц. Они приложили заявление первого заявителя об этом. Заявители, начиная с второй заявительницы, утверждали, что получили бы финансовую поддержку Башира Велхиева в указанном размере. Их расчет был произведен с учетом пенсионного возраста и продолжительности жизни в Российской Федерации, а также актуарных таблиц, используемых при расчете материального ущерба, причиненного в результате телесных повреждений и несчастных случаев со смертельным исходом, опубликованных Страховым департаментом Правительства Соединенного Королевства в 2007 году (Таблицы Огдена).

165. Заявители также требовали возмещения материального ущерба в связи с произвольным лишением их имущества, которое предположительно имело место в ходе обыска, проведенного 20 июля 2004 г.

166. Власти Российской Федерации утверждали, что заявители не доказали то, что Башир Велхиев был трудоустроен, не говоря уже о размере понесенного ущерба. Заявители не предоставили каких-либо официальных документов по этому вопросу, а заявление первого заявителя не может считаться достоверным доказательством для данных целей. Власти Российской Федерации также отметили, что заявители не дали какого-либо пояснения тому, что они не предоставили документов о занятости Башира Велхиева и его заработке. Более того, Таблицы Огдена не действуют в Российской Федерации, а заявители не обращались в национальные суды за возмещением ущерба, причиненного в связи с гибелью кормильца, в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации. Власти Российской Федерации отмечали, что заявители не обосновывали свои требования тем, что они рассчитывали на финансовую поддержку Башира Велхиева.

167. Что касается требования заявителей о возмещении материального ущерба, предположительно причиненного произвольным захватом их имущества, власти Российской Федерации отметили, что заявители не подтвердили свои доводы о том, что подобный инцидент имел место. Следовательно, их требование подлежит отклонению.

168. Как напоминает Европейский Суд, должна существовать четкая причинно-следственная связь между ущербом, возмещения которого требуют заявители, и нарушением Конвенции. Более того, в соответствии с правилом 60 Регламента Суда любое требование о справедливой компенсации должно быть представлено в подробной разбивке по составным элементам с приложением соответствующих подтверждающих документов, "иначе Палата может отказать в удовлетворении требования полностью или частично".

169. Европейский Суд приходит к выводу о существовании прямой причинно-следственной связи между нарушением статьи 2 Конвенции в отношении Башира Велхиева и утратой, начиная со второй заявительницы, финансовой поддержки, которую он мог бы оказать. При этом Европейский Суд отмечает, что заявители не обосновали свое утверждение о том, что Башир Велхиев был трудоустроен на момент своей гибели, и не предоставили подтверждение размера его заработка. Утверждение первого заявителя не может рассматриваться как надлежащее доказательство по этому вопросу. Вместе с тем Европейский Суд считает разумным предположить то, что, в конечном счете, Башир Велхиев мог бы иметь некий заработок, на который заявители, начиная со второй заявительницы, могли бы рассчитывать (см. среди прочих Постановление Европейского Суда по делу "Имакаева против Российской Федерации" (Imakayeva v. Russia), жалоба N 7615/02, § 213, ECHR 2006-XIII (извлечения)* (* Опубликовано в специальном выпуске "Российская хроника Европейского Суда" N 2/2008.)).

170. Европейский Суд далее отмечает, что жалоба заявителей относительно произвольного лишения их имущества была признана неприемлемой в § 159 настоящего Постановления. Соответственно, Европейский Суд отклоняет их требования в данной части.

171. Учитывая доводы заявителей, а также то, что они не подтвердили своего утверждения о том, что Башир Велхиев был трудоустроен и имел доход в соответствующее время, Европейский Суд присуждает начиная со второй заявительницы совместно 15 000 евро в качестве компенсации материального ущерба, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму.

B. Моральный вред

172. Первый заявитель требовал 60 000 евро в качестве компенсации морального вреда в связи с его незаконным задержанием, применением к нему пыток со стороны представителей государства, страданием и моральными переживаниями, причиненными в результате пыток и гибели его брата Башира Велхиева. Начиная со второй заявительницы заявители требовали 100 000 евро в качестве компенсации морального вреда, причиненного незаконным задержанием, пытками и в итоге убийством Башира Велхиева, их супруга и отца, а также непроведением властями эффективного расследования этого обстоятельства. Они также утверждали, что явились свидетелями задержания Башира Велхиева 20 июля 2004 г. и увидели его тело с многочисленными следами пыток на следующий день, что в результате очень отрицательно на них отразилось. У третьего заявителя по седьмую заявительницу, которые были несовершеннолетними в тот период, начались ночные кошмары, а седьмая заявительница стала отставать в развитии, что подтверждается медицинскими заключениями.

173. Власти Российской Федерации сочли требуемые суммы чрезмерными.

174. Европейский Суд установил нарушение статей 3 и 5 Конвенции в связи с непризнанным задержанием и пытками первого заявителя. Он также установил нарушение статей 2, 3 и 5 Конвенции в связи с непризнанным задержанием, пытками и гибелью близкого родственника заявителей. Следовательно, Европейский Суд допускает, что заявителям был причинен моральный вред, который не может быть компенсирован только признанием факта нарушений Конвенции. Учитывая изложенное, а также действуя на основании принципа справедливости, он присуждает первому заявителю 55 000 евро, и заявителям, начиная со второй заявительницы, 60 000 евро совместно, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанные суммы.

C. Ходатайство заявителей о производстве расследования

175. Заявители также требовали, ссылаясь на статью 46 Конвенции, проведения по факту гибели их родственника независимого расследования, соответствующего требованиям Конвенции. В связи с этим они ссылались на дела "Ассанидзе против Грузии" (Assanidze v. Georgia) (Постановление Большой Палаты по жалобе N 71503/01, §§ 202-203, ECHR 2004-II) и "Тахсин Аджар против Турции" (Tahsin Acar v. Turkey) ((предварительное возражение) Постановление Большой Палаты по жалобе N 26307/95, § 84, ECHR 2003-VI).

176. Европейский Суд отмечает, что в некоторых делах при сравнимых обстоятельствах (см. среди прочих Постановление Европейского Суда от 15 ноября 2007 г. по делу "Кукаев против Российской Федерации" (Kukayev v. Russia), жалоба N 29361/02, §§ 131-134, Постановление Европейского Суда по делу "Медова против Российской Федерации" (Medova v. Russia), жалоба N 25385/04, §§ 142-143, ECHR 2009-... (извлечения), и Постановление Европейского Суда от 2 октября 2008 г. по делу "Льянова и Алиева против Российской Федерации" (Lyanova and Aliyeva v. Russia), жалобы NN 12713/02 и 28440/03, §§ 159-160* (* Там же. N 3/2009.)) он принял решение о том, что наиболее оптимальным вариантом будет являться предоставление властям государства-ответчика права выбрать меры, подлежащие принятию в рамках национальной правовой системы, для исполнения своей обязанности, предусмотренной статьей 46 Конвенции. Европейский Суд не усматривает каких-либо исключительных обстоятельств, которые могли бы привести его к другому выводу в настоящем деле.

D. Судебные расходы и издержки

177. Заявители также требовали 5 248 фунтов стерлингов 55 пенсов в возмещение расходов и издержек, понесенных в связи с производством по делу в Европейском Суде. Интересы заявителей были представлены юристами неправительственной правозащитной организации Европейский центр защиты прав человека/ ПЦ "Мемориал". Они предоставили подробный перечень расходов и издержек, который включал в себя подготовку процессуальных документов, направленных в Европейский Суд, исходя из ставки 100 фунтов стерлингов за час работы, итого 750 фунтов стерлингов, административные расходы в размере 175 фунтов стерлингов и расходы по оплате услуг переводчиков в размере 4 323 фунта стерлингов 55 пенсов, подтвержденные счетами на оплату услуг.

178. Власти Российской Федерации не оспаривали подробности расчета, предоставленного заявителями, но отметили, что они имеют право на возмещение расходов и издержек, только если будет доказано, что эти расходы были действительно понесены и были разумны по размеру (см. Постановление Европейского Суда от 1 декабря 2005 г. по делу "Скоробогатова против Российской Федерации" (Skorobogatova v. Russia), жалоба N 33914/02, § 61* (*Опубликовано в "Бюллетене Европейского Суда по правам человека" N 11/2006.)).

179. Прежде всего Европейский Суд должен установить, были ли расходы и издержки, указанные заявителями, понесены действительно, а затем были ли они понесены по необходимости и разумны по размеру (см. Постановление Большой Палаты по делу "Ятридис против Греции" (Iatridis v. Greece), (справедливая компенсация), жалоба N 31107/96, § 54, ECHR 2000-XI).

180. Принимая во внимание подробно изложенные данные, Европейский Суд убежден в том, что названные ставки являются разумными и что они отражают расходы, действительно понесенные представителями заявителей.

181. Далее Европейский Суд должен установить, были ли названные расходы и издержки по представлению интересов заявителей понесены по необходимости. Европейский Суд отмечает, что настоящее дело являлось достаточно сложным и требовало проведения определенной исследовательской и подготовительной работы.

182. Учитывая подробности представленных заявителями требований, а также действуя в соответствии с принципом справедливости, Европейский Суд присуждает возмещение в требуемом размере, а также сумму налога на добавленную стоимость, которая может быть начислена на указанную сумму, при этом чистая премия подлежит перечислению на банковский счет представителей заявителей в Соединенном Королевстве в соответствии с реквизитами, указанными заявителями.

E. Процентная ставка при просрочке платежей

183. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Суд:

1) признал единогласно жалобы на нарушение статей 2, 3, 5, 8 (в части, касающейся незаконного лишения имущества) и 13 Конвенции приемлемыми, а остальную часть жалобы - неприемлемой;

2) постановил единогласно, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в связи с гибелью Башира Велхиева;

3) постановил единогласно, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в связи с отсутствием эффективного расследования обстоятельств гибели Башира Велхиева;

4) постановил единогласно, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в связи с применением пыток в отношении первого заявителя и Башира Велхиева;

5) постановил единогласно, что имело место нарушение статьи 3 Конвенции в связи с отсутствием эффективного расследования обстоятельств применения пыток в отношении первого заявителя и Башира Велхиева;

6) постановил шестью голосами против одного, что не было допущено нарушения статьи 3 Конвенции в отношении заявителей, за исключением первого заявителя;

7) постановил единогласно, что имело место нарушение статьи 5 Конвенции в отношении первого заявителя и Башира Велхиева;

8) постановил единогласно, что отсутствуют обособленные вопросы о нарушении статьи 8 Конвенции в связи с задержанием и гибелью Башира Велхиева;

9) постановил единогласно, что отсутствуют обособленные вопросы о нарушении статьи 13 Конвенции;

10) постановил единогласно, что:

(a) государство-ответчик обязано в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить следующие суммы:

(i) 15 000 евро (пятнадцать тысяч евро), подлежащие переводу в рубли по курсу на день выплаты, в качестве компенсации материального ущерба совместно начиная со второй заявительницы, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму;

(ii) 55 000 евро (пятьдесят пять тысяч евро), подлежащие переводу в рубли по курсу на день выплаты, в качестве компенсации морального вреда первому заявителю, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму;

(iii) 60 000 евро (шестьдесят тысяч евро), подлежащие переводу в рубли по курсу на день выплаты, в качестве морального вреда, начиная со второй заявительницы, а также любые налоги, подлежащие начислению на указанную сумму;

(iv) 5 248 фунтов стерлингов 55 пенсов (пять тысяч двести сорок восемь фунтов стерлингов пятьдесят пять пенсов), а также любые налоги, которые могут быть взысканы с заявителей, в качестве компенсации расходов и издержек, подлежащие перечислению на банковский счет представителей в Соединенном Королевстве;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на эти суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

11) отклонил единогласно оставшуюся часть требований заявителей о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 5 июля 2011 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Сёрен Нильсен Секретарь Секции Суда

Нина Ваич Председатель Палаты Суда

В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Суда к настоящему Постановлению приобщено особое мнение судьи А. Ковлера.

Частично несовпадающее мнение судьи А. Ковлера

Я разделяю выводы Палаты по всем вопросам, за исключением одного, который касается отсутствия нарушения статьи 3 Конвенции в отношении заявителей, являвшихся супругой и детьми Башира Велхиева.

В соответствии с изложением обстоятельств дела, приведенным в Постановлении, "военнослужащие загнали детей в угол между двух домов и держали их там под прицелом" (§ 11 настоящего Постановления). Супруга также являлась свидетелем обыска в доме и задержания мужа, а днем позже похоронила его на семейном кладбище. Я не согласен с тем, что к настоящему делу автоматически применима ситуация "исчезнувшего лица". Рамки данного дела существенно отличаются от тех дел, в которых применяется критерий "исчезнувшего человека" (см. Постановление Европейского Суда от 25 мая 1998 г. по делу "Курт против Турции" (Kurt v. Turkey), §§ 130-134, Reports of Judgments and Decisions 1998-III, Постановление Европейского Суда по делу "Гонгадзе против Украины" (Gongadze v. Ukraine), жалоба N 34056/02, §§ 184-196, ECHR 2005-XI, и Постановление Европейского Суда по делу "Лулуев и другие против Российской Федерации" (Luluyev and Others v. Russia), жалоба N 69480/01, §§ 116-118, ECHR 2006-XIII). Вывод о нарушении материально-правового аспекта статьи 2 Конвенции не распространяется, по моему мнению, на моральные страдания данных заявителей, близких родственников Башира Велхиева. Сложно представить, что утрата близкого родственника при трагических обстоятельствах настоящего дела не может служить основой вывода о признании отдельного нарушения статьи 3 Конвенции.